Я, значится, усы свои подкручивал, — Как вдруг влетает Петька, мой денщик: «Ползет, — грит, — на нас фон Каппель тучею!», А я ему так прямо: «Не пищи! Пущай бойцы натягують подштанники, Пущай ослобоняють попаддю, Коням нехай овса дають и пряники, А я пойду Фурмана разбудю.» Шрапнелею рванула артиллерия, Ряды их раскромсали, как могли. Гляжу, — ложатся наземь гады-белые… Ну, тут и мы с Анютой залегли. У них на флагах тот, что с трансформатора — Ну, череп-кости — прямо дрожь берёть! Орлы их кроють бомбами и матами, А ескадрон пока в засаде ждёть. Идут красиво — кителя с иголочки. Барон их даже ванну принимал. А тута вши совсем заели, сволочи, — Хоть я ведь тоже — красный генерал! Шмаляють хлопцы, словно одурелые, Сбивають офицеров, как кегли… Гляжу, — ложатся наземь гады-белые… Ну, тут и мы с Анютой залегли. Когда подперла к горлу ситуация, Я Анку посадил за пулемет: «Не дрейфь, — грю, — у нас емансипация!» — А сам жму огородами — в обход. Надел я бурку черную верблюжую И как орел помчался к белякам. Кобыла моя плакала сконфуженно, — Как после боя пёрли на руках! Эх, выпили мы бочечку победную, И спели песни под Бюль-бюль оглы!.. Лежат в степях, чернеют гады-белые… Ну, тут и мы с Анютой залегли.