Светлана довезла подругу до самого «Сатори» и не удержалась от замечания:

— Нет, ну вы странные люди, я не понимаю, как можно жить и работать в одном здании. Это же скучно, в конце концов. Ни тебе по улице нарядной пройтись, ни познакомиться с кем-нибудь. Прямо как бирюки какие.

— Ой, да что ты ерунду городишь? Это только я живу здесь, да командировочные всякие. Пара номеров оставлена за сотрудниками на случай, если долго заработаются или встреча какая-нибудь поздно закончится. А так все по домам живут. Скажешь тоже! Ну все, пока, завтра созвонимся.

— А ты Остапову расскажешь, что тебя «Промстроймаш» на работу звал, оклад предлагал в два раза больше, а ты отказалась?

— Зачем? Я же отказалась не для того, чтобы похвастаться. И потом, Степан может решить, что я себе цену набиваю. Ну бывай, — и Аля вышла из машины.

Недалеко от ворот «Сатори» стоял черный внедорожник с тонированными стеклами. Как только Алевтина с ним поравнялась, окно медленно опустилось, и внутри салона автомобиля девушка увидела Ивана Антоновича Пушкова собственной персоной.

Он величественно поманил Алевтину пальцем.

— Я вас не сразу узнал. У вас сегодня неформальный вид. В клубе было лучше. Мы вчера разговаривали. Я дам вам в три раза больше денег, чем Остапов. Решайте. Последнее слово.

Алька приложила руки к груди:

— Ой, Иван Антонович, я бы с радостью, но не могу. Я ж вам говорила — я слово дала. Глаза Пушкова сузились:

— Плевать на ваше слово. Я не привык, чтобы мне отказывали. Думайте до вечера.

Больше предложений не будет.

Тонированное стекло медленно поползло вверх.

Остапов так обрадовался, увидев Алю живой и здоровой, что пошел ей на встречу с распахнутыми руками, чем немало удивил не только Альку, но и самого себя.

— Ну что, пропащая душа, отдохнула? Набралась сил? Давай, переодевайся — и ко мне в кабинет. Надо обсудить несколько вопросов. Меня ждут дела, целая куча, так что поторапливайся.

Алька забежала в свою комнату и остановилась. В номере явно кто-то побывал, потому что тут был наведен порядок. «Грабители наверняка бы все разбросали… Не может ведь преступник все после себя убрать», — лихорадочно соображала она. Оставалась надежда на то, что уборку сделала горничная.

Надо было одеться потеплее: после вчерашнего ливня похолодало, и летний сарафан пришлось оставить до лучших времен. Алька вытащила из шкафа плащевые брюки с большими накладными карманами. Надела свою любимую майку с надписью «Chicago Bulls» и мордой красного быка на груди. Сверху накинула ветровку и отправилась к Остапову, еще раз подозрительно оглядев комнату.

При виде Альки брови шефа метнулись вверх, но тут же быстро приняли свое обычное положение. Алевтина и Остапов проанализировали вчерашний вечер, разобрали неувязки и шероховатости, которые неизбежны в любом деле. Потом Степан долго хвалил Альку и выдал ей пухлый конверт с премиальными. Затем приступили к обсуждению условий контракта. Больше всего новоиспеченную сотрудницу «Сатори» интересовало, каков срок договора.

— Я, честно говоря, не очень понимаю, на сколько времени я к вам откомандирована. Да и делать мне здесь нечего. За две недели можно успеть подготовиться к очередному мероприятию. А остальное время что мне делать? Может, мне в Толчино поехать, я могла бы пока там поработать? А как понадоблюсь, вы меня вызовете.

— Аля, даже не вздумай, — разволновался Остапов. — Я не буду возражать, что со временем такой сценарий возможен. Когда мы с тобой выработаем алгоритм работы, отшлифуем все процессы. Но только не сейчас. Я вот подумал, что неплохо бы тебя отправить на курсы сомелье…

Алька молитвенно сложила руки на груди.

— Хотя ты сама кого хочешь научишь. А кстати, — равнодушно спросил он, — тебе никто не звонил из гостей клуба?

Алька густо покраснела и отрицательно покачала головой.

«Звонили», — подумал Степан и разозлился. Однако вида не подал.

— Ты хоть в известность меня поставь, если что…

— Ой, да не берите в голову. Никто мне не звонил и звонить не будет. Так ведь всегда бывает. При расставании, особенно когда навеселе, все обещают друг другу звонить, а потом забывают.

Зашла Марго с каменным лицом. Поставила на стол поднос с кофе и удалилась, гордо подняв голову.