Светлана добралась до дома еле живая от усталости. Ну еще бы! Ведь выехали они из квартиры вместе с Алькой еще рано утром. И хотя она, вроде, ничего особенного не делала, все равно чувствовала себя совершенно разбитой. С дороги позвонила Вовке, велела налить ванну с пеной, и приготовить рюмку ликера. Вот какой она эстет! Не хуже Остапова!

Все места у подъезда были заняты, парковаться пришлось далеко от дома. Но в предвкушении маленьких радостей жизни, ожидающих в родном уютном гнездышке, Светка ничуть не расстроилась. Быстрым шагом вошла в подъезд и остановилась. Там было темно, и не просто темно, а как-то непроглядно темно. На улице были еще сумерки, а здесь ну ничегошеньки не видно.

Светлана замерла, ей стало не по себе. Она слышала, как рядом кто-то дышит.

«Только бы сохранить честь», — пронеслось в голове. Страх сковал тело, тихеньким козлетоном она проблеяла: «Кто здесь?»

Неизвестный затаил дыхание. От ужаса у Светки свело руки, и она выронила сумку. Но будучи человеком деятельным, несколько раз глубоко вдохнула и, немного успокоившись, решила подсветить себе дорогу мобильным телефоном. Резко наклонилась за ним к авоське, и в это время на нее обрушился удар.

Если бы она не приклонилась к земле, удар пришелся бы по голове, а так лишь задел по касательной плечо. Светка схватила сумку за длинные ручки и, дико заорав, стала крутить ею у себя над головой, как лассо. На втором этаже захлопали двери, раздались голоса, а Марья Федоровна из квартиры, около которой стояла в этот момент Светлана, закричала из глубины квартиры: «Кто там безобразничает?! Я сейчас в полицию позвоню». Хлопнула входная дверь, и все стихло.

Светка домчалась до своего этажа, там весело горел свет. Вовка дожидался ее, стоя у квартиры.

— А что это, Светочка, за шум был, а? Ты не знаешь? Я уже было разволновался. Увидев перекошенное Светкино лицо и горящие остервенением глаза, он осекся.

— Светочка, да что ж это такое? — Вовка суетился, пропуская жену в квартиру. — Что случилось? Может, тебя снасильничать хотели?

Светка кинула сумку под вешалку, прошла на кухню, залпом выпила рюмку ликера, приготовленную ей заботливой рукой мужа, затем маханула стопку водки, припасенную Владимиром для себя, занюхала куском хлеба, подбоченилась и заорала:

— А почему бы и не снасильничать, если муж родной на меня уже вторую неделю внимания не обращает?! Жена по делам задерживается, а он — нет, чтобы ее у подъезда дожидаться, — в квартире сидит, водки в рюмку наливши.

— Дык я же тебя и дожидался с рюмочкой. Ты сама говорила, что устала. Ванну просила налить и стопочку для сугрева.

— Что, и ванна готова? — спросила она уже более миролюбиво.

— Дык налита, и с пенкой, как ты любишь.

Светлана двинулась в ванную комнату, картинно на ходу сбрасывая с себя одежду. Полностью обнажившись, игриво стрельнув на мужа глазом, она медленно погрузилась в блаженное тепло, мелькнув разноцветно загорелым телом.

Вовка натянул поплотнее сеточку на голову и присел на крышку унитаза рядом с ванной.

— Так что это, Светочка, за шум такой был? — продолжил он добиваться ответа.

— А вот и не скажу, любопытная Варвара. В следующий раз будешь жену встречать с работы. А то чести лишиться можно ни за понюшку табаку, — и она погрузилась с головой в воду.

Потом вынырнула из пены и принялась рассказывать. Уж больно гармоничной они были парой: муж любопытный, жена болтушка.