В Толчино Алька добралась без происшествий, единственное, что ее напрягало всю дорогу, так это недоуменные и насмешливые взгляды пассажиров поезда. Но Алевтине было не до них: она вертелась, пытаясь вглядеться в лица попутчиков. Ей было очень страшно. Казалось, что, несмотря на прекрасную маскировку, преступники ее обнаружат, и… прощай жизнь. Хотя умом она понимала, что вряд ли ее ночью кто-то разглядел и запомнил, но щупальца страха крепко держали за сердце.

Она и сама никого тогда не разглядела, единственное, что запомнила — это голос одного из бандитов. Он был достаточно высоким для мужчины и с особым жутковатым тембром. Одним словом, если бы Аля его услышала, то, безусловно, узнала бы.

Дома она в первую очередь приняла душ и с наслаждением смыла с себя индийский грим. Потом сварила огромную тарелку пельменей и с удовольствием все съела, да еще и вымакала хлебом сметану. После чего отправилась на работу.

В офисе была обычная суета и беготня. Альке стало как-то не по себе. Подумалось, вот уйди она из компании или, не дай бог, умри, а рабочая жизнь фирмы будет продолжаться. И никто не заметит отсутствия в нем чудной девахи Алевтины Сигизмундовны Веревкиной. Занятая философскими мыслями, она не заметила, как уткнулась в Петра Вениаминовича Березкина. Тот стоял посередине коридора, скрестив руки, и смотрел на Альку с брезгливым удовлетворением.

— Ну вот, Веревкина, я так и знал. Что, приехала? Выгнали? Так быстро? Нашего лучшего менеджера? И даже договор не подписали? — спросил он с отвращением.

Альку охватила злость.

— Представьте себе, я приехала увольняться. Меня забирает на работу «Сатори».

— Да неужели?! — проблеял отвратительный Березкин. — И кем же, позвольте спросить, вас забирают работать? Менеджером по недвижимости? Брокером на бирже ценных бумаг?

Алевтина сосредоточенно рассматривала соринку на полу.

— Или нет, — начальник хихикнул и дурашливо поклонился, — вас забирают работать директором холдинга. Я прав?

Он зашелся истеричным смехом и глумливо подмигнул Альке.

— Меня берут работать сомелье, — выкрикнула Веревкина со слезами в голосе.

Неизвестно почему, но сегодняшнее кривляние ее непосредственного начальника страшно Альку задело. Воодушевленная тем, что в «Сатори» ее увидели, оценили, с ней на равных говорил глава серьезной компании, решила, что она ценный работник. И в «Бахусе» расстроятся, узнав об ее увольнении.

Вернее, увольняться она не собиралась: здесь ее город, здесь одноклассники, Ванька Огурцов, здесь ее работа… Аля хотела взять отпуск за свой счет и поработать у Остапова, чтобы понять, что к чему. А про увольнение выкрикнула от обиды. И что же получилось? Здесь не только не сожалеют о ее уходе, но еще и рады этому.

— Сомелье? — Петр Вениаминович вытаращил глаза. — Ты в свое уме? Какой сомелье? А ты образование соответствующее имеешь? У тебя что, ноги от ушей растут и волосы до попы? Ты что о себе возомнила?

— Можно подумать, у вас волосы до попы! Березкин дернулся и прикрыл лысину ладонью.

— Да пошли вы все! Увольняюсь! Все, достали! — крикнула Аля. И, развернувшись, быстро пошла в сторону своего кабинета.

— Нет, это уже наглость, — заорал Петр Вениаминович и вприпрыжку ринулся за Алькой. — Увольняется она, видите ли. А отработать? Ты не забыла, что, как положено по КЗОТу, должна отработать месяц?

И непримиримая парочка скрылась с глаз сотрудников, равнодушно наблюдавших за привычной сценой разборок Березкина с Веревкиной.