Мы стучим в дверь — тук-тук-тук, — и нам открывает парень в таких широченных штанах. Высокий парень. В широченных штанах. Он говорит:

— О, привет.

А я говорю:

— Добрый вечер. Я — Ствол. Мы привезли вам таблетки. От Коробка.

— Ой, привет.

Звездочка говорит:

— Привет.

Мы со Звездочкой стоим на крыльце, перед домом, который в Вульвергемптоне. Сейчас уже вечер. Мы приехали из Лондона. Мы стоим — ждем, чтобы отдать этому парню таблетки.

— Вот, — говорю. — У нас ваши таблетки.

Парень в широких штанах говорит:

— Ваши таблетки.

— Э...

— Таблетки.

Он что, тупой?

— Э... таблетки.

— Да, ваши таблетки.

— Наши таблетки.

— Да, ваши. От Коробка.

Он говорит:

— Таблетки...

— Ваши таблетки.

Парень кивает.

— Нам можно войти? — говорю. — Ну, чтобы отдать вам таблетки. Которые ваши.

— Коробок, говорите? — Парень в широких штанах говорит: — Прошу прощения, ребята, но я такого не знаю. Здесь такой не живет.

Мы со Звездочкой как дураки стоим на крыльце. Смотрим на этого парня, ну, который в широких штанах. Хотим отдать ему таблетки, чтобы он тоже дал нам таблетки, ну, которые он должен нам дать за таблетки, которые мы ему отдадим. Из тех самых, которые мы ему отдадим.

— Нам можно...

Звездочка говорит:

— Привет.

— Привет, привет. — Парень в широких штанах говорит: — То есть вы принесли нам таблетки?

— Да. — Я киваю. Все очень просто. — От Коробка.

— От кого?

— От Коробка, — говорю. — Из Лондона.

— Из Лондона.

— Да, от Коробка из Лондона. Мы приехали из Лондона, привезли вам таблетки. От Коробка. Он сказал, чтобы мы их отдали вам.

Парень кивает и говорит:

— Ага. Давайте еще раз, чтобы не ошибиться. Вы приехали из Лондона. Привезли нам таблетки. Которые для нас.

— Да, — говорю. — Все правильно.

Звездочка говорит:

— Привет.

Парень в широких штанах говорит:

— Просто так? За бесплатно?

Я пожимаю плечами:

— Ага.

— Э... — Парень в широких штанах чешет себе подбородок. — Ага. Все понятно. Ладно, ребята, входите. — Он идет по лестнице на второй этаж и кричит туда, вверх: — Леонард. Ленни. Иди сюда. Почтальоны пришли.

Мы со Звездочкой входим в дом. Мы здесь чужие, мы никого здесь не знаем. Мы входим в прихожую, где песочного цвета ковер с длинным ворсом, похожим на псиную шерсть, и он весь усыпан какими-то белыми крошками, эта белая крошка — куски штукатурки, которая сыплется с потолка, как будто и потолок тоже — собака с косматой шерстью, и эта собака периодически встряхивается, и с нее сыплется шерсть, то есть белая штукатурка, прямо на ковер, который в прихожей.

Парень в широких штанах говорит:

— Ленни. Лен.

Еще один парень спускается вниз по лестнице. Но только до середины, не до конца. Кажется, он нам не рад. Ну, не то чтобы очень. Хотя должен радоваться еще как. Потому что у нас для него кое-что есть. Кое-что, что ему нужно. Оно здесь, у  меня в джинсах, в пакетике. Пакетик, кстати, заметно так оттопыривается, как будто он рад, что его встречают. Он весь в черном, ну, этот парень, который на лестнице, весь в черном, как кукловод в театре кукол, который двигает марионетками и не хочет, чтобы его видели зрители, которые смотрят спектакль, и поэтому он одевается только в черное. И еще он в таких круглых темных очках, вроде как прячется за очками, как будто он хочет все видеть, но не хочет, чтобы видели его. Я вот совсем не такой, я другой. Я живу в настоящем, реальном мире. Со Звездочкой. И ем таблетки.

— Лен. — Парень, который в широких штанах, говорит: — Тут какой-то товарищ. Говорит что принес нам таблетки.

Парень, который на лестнице, говорит:

— Ага.

— Говорит, что приехал из Лондона. От какого-то Коробка.

Тот, который на лестнице, говорит:

— У меня в Лондоне нет никаких знакомых. А что за таблетки?

— Что за таблетки, приятель?

— Стразы. — Это я говорю тому парню, который в широких штанах. — И ешки.

— Стразы, Леонард. И ешки.

Тот, который на лестнице, говорит:

— И сколько их там?

Тот, который в широких штанах, спрашивает у меня:

— Сколько их?

— Целый пакетик. Большой пакетик. — Я прикасаюсь к пакетику через джинсы. Он там. Видно, как он оттопыривается. — Вот он, у меня в джинсах. Привязан к петельке для ремня.

— Он говорит, у него целый пакетик.

— Странно. Из Лондона. — Парень, который на лестнице, говорит: — И сколько он за них просит?

— Так в том и вся фишка. — Парень в широких штанах задумчиво чешет себе подбородок. — Он сказал, что отдаст нам таблетки за так. Сказал, чтобы мы отсыпали ему немножко, а остальное оставили себе.

— Он что, дебил?

— Нет, Ленни. Он не дебил. Просто немного того, ну, с приветом.

— Ага, невинная жертва химии. — Парень, который на лестнице, говорит: — Ну, пусть заходит. — Он спускается ниже, еще на пару ступенек, так что теперь он уже видит меня, а не только я вижу его, хотя он по-прежнему стоит на лестнице. Он во всем черном: в черных джинсах, в черной водолазке, в черных тяжелых ботинках на толстой подошве, у него даже волосы черные и похожи на черную шапку, а кожа — розовая и вся какая-то пятнистая, мне он не нравится, мне не хочется с ним разговаривать, ну, по-приятельски, как со Звездочкой или с этим парнем в широких штанах, потому что он наверняка страшно рассердится, если с ним заговорить по-приятельски. Он, похоже, этого не любит. Даже вот парень, который в широких штанах, больше с ним не заговаривает. Боится, наверное, что он рассердится. Тот, который на лестнице.

Мы со Звездочкой стоим в прихожей на косматом ковре в белой крошке.

Парень, который на лестнице, говорит:

— Вы проходите. Не стесняйтесь. И давайте ваши таблетки.

Мы со Звездочкой проходим вперед. Делаем все, что он нам говорит, этот парень, который на лестнице. Как будто мы куклы-марионетки. Как будто...

Как будто мы куклы-марионетки, а он — наш кукловод, и он нами двигает, как куклами в кукольном театре, и заставляет нас делать то, что ему хочется, чтобы мы делали. Надо скорее уходить. Нам со Звездочкой надо скорее уходить отсюда, пока мы еще управляем своими ногами. Этот парень, который в широких штанах, прикрепляет веревочки к нашим рукам и ногам, а концы этих веревочек отдает парню, который на лестнице, ну, который кукловод, и он дергает за веревочки, и заставляет нас прыгать и танцевать какой-то совсем неприличный танец, и мы — словно куклы в кукольном театре, а тот, второй парень, который в широких штанах, он стоит чуть поодаль, как бы на заднем плане, и его широкие штанины, они как декорации, ну, как будто он тут работает декорацией, в кукольном театре, где мы со Звездочкой — куклы, а тот парень, который на лестнице, он кукловод, и все это вместе — театр марионеток. А ведь мы зашли только затем, чтобы отдать им таблетки.

Звездочка говорит:

— Ствол.

Парень в широких штанах говорит:

— Леонард. Принеси ему воды.

Кукловод говорит:

— Нет, Уэйн. Лучше ты принеси. И лучше не воды, а

пива.

— Ствол. — Звездочка бьет меня по щекам. — Ствол.

— Ладно, сейчас принесу. — Парень, который в широких штанах, уходит куда-то в глубь дома.

— Ствол. — Звездочка бьет меня по щекам. — Ствол, ты здесь? Ствол.

Нет. Я не здесь. Это как будто...

Нет. Это как будто...

Как будто я вижу их, а они меня не видят. Или нет, наоборот. Как будто они меня видят, а я их не вижу. Нет. Как будто я вижу их, и они тоже видят меня, но в то же время как будто не видят. Или, может быть, я их не вижу. Или они — меня. Ну, как будто меня здесь нет. Как будто меня вообще нет, нигде. И поэтому меня не видно. Или нет...

Кукловод говорит:

— Господи.

Звездочка говорит:

— Ствол.

Кукловод говорит:

— Ну, где там Уэйн с пивом?

Как будто они меня видят, и я вижу их, но меня все равно нигде нет. Как будто меня нет вообще. Как будто...

Это неправильно. Так не должно быть. Потому что не быть мне не хочется, а хочется быть — здесь и сейчас — так же, как все. Я не хочу ничего невозможного. Мне просто не нравится, когда я есть, но меня вроде как нет. Мне это не нравится. И сейчас я скажу...

— Это неправильно.

— Ствол. — Звездочка говорит: — Все в порядке.

Кукловод говорит:

— Все в порядке. А вот и Уэйн.

Парень, который в широких штанах, возвращается в прихожую. Несет банку с пивом. Открывает ее, и пена высовывается наружу, как белый язык.

— На, выпей, дружище.

Кукловод, который на лестнице, говорит:

— С ним все в порядке. Ему больше не нужно пива. Давай его мне. В смысле, пиво.

Звездочка говорит:

— Ему нужно пиво. Да, Ствол?

Парень, который на лестнице, говорит, глядя на парня, который в широких штанах:

— Уэйн. Дай мне пиво.

Звездочка говорит:

— Ему нужно пиво. Да, Ствол?

Я молчу, ничего не говорю. Я лежу на ковре в прихожей, и ворсинки щекочут мне ноздри.

Звездочка говорит:

— Ствол, ведь ты хочешь пива?

Да, я хочу пива. Сегодня был длинный день. Мы проделали долгий путь, и я хочу пива.

Звездочка говорит:

— В общем, дайте нам пива.

— Да с ним все в порядке. Смотри. — Кукловод говорит: — Не нужно ему никакого пива. А тебе — и подавно. Это мое пиво, и я делаю с ним, что хочу. И сейчас я хочу его выпить.

— Но...

Кукловод говорит:

— Никаких «но».

Парень в широких штанах говорит:

— Вы, ребята, идите в гостиную.

Мы заходим в гостиную, она очень маленькая. Для того чтобы зайти в эту маленькую гостиную, надо сперва перелезть через велосипед. Перелезаем, заходим. На стенах — плакаты со всякими музыкантами из свингующих шестидесятых. Один музыкант — голый по пояс, с бородой и кудрявыми волосами. Другой музыкант — чернокожий — курит большой косяк с веселой травой. На двери, которая ведет в кухню, ну или куда она там везет, большой плакат с дяденькой в синей форме и в желтом шлеме в форме ананаса, даже не в шлеме, а просто с такой головой, как ананас, и внизу идет надпись: «Опасайтесь людей с ананасами вместо голов». Еще там есть камин, каминная полка вся заставлена открытками, и там стоит кактус в горшочке, такой зеленый. На диванчике перед камином сидит девчонка в зеленой кофте, с длинными-длинными волосами. Курит косяк с веселой травкой. Она, эта девочка, говорит:

— Леонард, что там за шум?

— Э... — Кукловод трет очки. — Да тут ребята приехали из Лондона. Привезли нам таблетки.

— Круто. — Девочка с длинными волосами говорит: — А что за таблетки?

— Ну, просто таблетки, — говорю я. — Коробок попросил привезти их вам.

— Какие именно просто таблетки? — Девочка с длинными волосами затягивается веселой травкой. — Экстази?

— Ну, есть и экстази, но немного. Но в основном — стразы. Судя по ощущениям, как они прыгают у меня в джинсах, это именно стразы. Хотя я не заглядывал в пакетик.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Вы прямо сегодня из Лондона?

— Да, мы приехали на поезде. Мы со Звездочкой.

— Тебя так зовут? Звездочка?

Звездочка говорит:

— Ну да. Типа того.

— Круто.

Кукловод говорит:

— Ну, доставайте свои таблетки.

— Сперва пусть они сядут, Ленни. — Девочка с длинными волосами смотрит на него строго и говорит: — Они же приехали из Лондона, только что с поезда.

Кукловод говорит:

— Ага. И еще, я так думаю, надо их угостить чаем с печеньем. Господи, Бекки, по-моему, самое умное, это быстрее их спровадить.

— Садитесь. — Девочка с длинными волосами смотрит на выпуклость у меня на джинсах. Это не безобразник, безобразники не бывают такими большими. Это всего лишь пакетик с таблетками. Но она, эта девочка с длинными волосами, смотрит на него так, как будто это мой безобразник. Она похлопывает по дивану рядом с собой. У нее длинные волосы и зеленая кофта. Я сажусь на то место, где она хлопала. Рядом с ней. Звездочка тоже садится. Рядом со мной. Мы сидим на диванчике, все трое, как на цветастой ладошке какого-то доброго великана из сказки.

Кукловод говорит:

— Так где эти ваши таблетки?

— У меня в джинсах, — говорю. — Они там спрятаны.

Я встаю и расстегиваю ширинку...

Упс. Это не пакетик с таблетками.

Это мой безобразник.

Кукловод говорит, закатив глаза:

— Господи.

Девочка с длинными волосами облизывается.

Звездочка хмурится.

Я его потерял. Ну, пакетик с таблетками. Я же помню, как Коробок привязал его к петельке для ремня. Очень хорошо помню. Потом я заправил пакетик в джинсы, потом — вообще ничего не помню. А потом мы вошли в этот дом, и кто-то из этих ребят спросил, где таблетки, и я показал себе на джинсы, ну, что они там, таблетки. У меня в джинсах. И пакетик еще выпирал. Только это был никакой не пакетик. Это был мой безобразник. И он выпирал у меня из джинсов. Получается, у меня встало на этих парней. Хотя я вообще не интересуюсь парнями.

Погодите. Эго вообще не мои джинсы. Они какие-то слишком тугие, они мне явно малы. И поэтому мой безобразник так из них выпирал. Ну, потому что ему было тесно.

— Звездочка, — говорю. — Кажется, мы перепугали джинсы.

Кукловод говорит:

— Ну так что там с таблетками?

— Звездочка, я их не потерял. Смотри, что получилось — Я объясняю: — Когда мы закончили с глупостями в туалете, мы перепутали джинсы. Ты надела мои, а я — твои. Твои меньше моих. Но я все равно их надел. И поэтому мой безобразник из них выпирал. Ну, как будто он очень большой. Но все дело в джинсах, которые тесные.

Кукловод говорит:

— Замечательно.

— Давай, Звездочка, — говорю. — Поменяемся джинсами.

Кукловод качает головой.

Звездочка вытягивает ноги.

— Да нет. Это мои джинсы, на мне. Я всегда ношу чуть мешковатые. — Она смотрит на свои ноги и вдруг начинает смеяться. Она и вправду смешная, Звездочка. В моих джинсах, которые ей велики. И я тоже смешной. В ее джинсах. Нам надо переодеться обратно. И отдать этому парню таблетки. Ну, пока он не рассердился.

Кукловод говорит:

— Что она делает?

Звездочка встает с диванчика, который похож на ладошку сказочного великана, разрисованную в цветочек, расстегивает ширинку и снимает с себя джинсы. Все смотрят, вытаращив глаза. Парень, который в широких штанах, открывает стеклянную дверь и выходит на улицу, где небольшой садик и ночь. Девочка с длинными волосами сидит на диванчике, как на ладошке сказочного великана. Я сижу рядом с ней. Я уже снял свои джинсы. То есть не свои, а Звездочкины. Ну, которые были на мне. Девочка с длинными волосами смотрит на мои трусы, на моего безобразника, смотрит на моего безобразника и облизывается, ее саму почти не видно за этими длинными волосами, но я все равно вижу, куда она смотрит, она протягивает мне косяк. Ну, с веселой травой. Кукловод сидит в кресле. На подлокотнике кресла какие-то пятна, как будто голубь на какал. Он весь в черном, ну, этот парень, в черной водолазке, и в черных ботинках, и в черных джинсах, и с черными волосами, и он пьет пиво, вторую банку. Первую он уже выпил, а теперь пьет вторую. Он весь в черном, как кукловод в кукольном театре. Который водит марионеток. Но сейчас он вообще никого не водит. Сейчас он просто сидит, и пьет пиво, и пачкает рукав водолазки в голубиных какашках, ну, которые на подлокотнике кресла. Только он этого не замечает. Сидит с умным видом, в своих круглых очках, потихоньку пьет пиво и сочиняет стихотворение, ну, то есть вид у него такой, как будто он сочиняет стихотворение, подбирает в уме слова, сдувает с них паутину и пыль, словно он их надыбал в доме у Прим, где все в пыли и паутине, и прикладывает их друг к другу, и когда получается хорошо, он их склеивает в стихи, которые сочиняет в уме. И еще смотрит на Звездочку. На ее голые тонкие ножки. Они такие смешные, правда? Но я люблю Звездочку, очень сильно люблю, и меня ее ноги совсем не смешат. Ну, ни капельки.

— Господи. — Кукловод качает головой. — Печальное зрелище. Душераздирающее.

Звездочка стоит, приспустив мои джинсы до коленок, и отвязывает пакетик с таблетками, который привязан к петельке для ремня; подцепляет его ногтями, накрашенными оранжевым лаком, похожим на апельсиновый сок с газировкой. Потом она отдает пакетик этому парню, который как кукловод во всем черном, и он высыпает таблетки на маленький пластмассовый поднос, который он поднял с пола, высыпает их, как кусочки паззла, и начинает считать.

Кукловод говорит:

— Надо проверить, все ли на месте.

Я пожимаю плечами. Надеваю спои джинсы. Звездочка смотрит недобро. На этого парня, который как кукловод, Она ему выскажет все, что думает, если он сейчас скажет, что таблетки не все на месте.

Кукловод говорит:

— Сейчас посчитаем.

Звездочка говорит:

— Они все на месте.

Кукловод продолжает считать. Он уже не сочиняет в уме стихи, сейчас у него в уме только подсчеты.

Звездочка говорит:

— Мы ни одной штучки не взяли. Вообще ни одной.

Кукловод поднимает глаза, смотрит на Звездочку:

— Что?

Звездочка говорит:

— Мы не взяли себе ни одной.

— Звездочка, — говорю. — Не надо.

— А почему ты об этом заговорила? — Он, наверное, считает себя самым умным.

Звездочка пожимает плечами.

— Ага. Все на месте. Поймаешь? — Кукловод набирает целую горсть стразов, синих с оранжевым, и бросает их Звездочке, и она что-то ловит, а что-то падает на пол, на ковер, который весь в белой крошке. Звездочка смотрит на них, ну, на таблетки, которые упали. Которые она не смогла поймать. Сейчас что-то будет. Сейчас она его просто убьет.

Он сам напросился.

Сейчас она ему выскажет все, что думает. Вот прямо сейчас.

Нет, погодите. Она подбирает таблетки с пола.

А как он на нее смотрит, на Звездочку. Как будто хочет сказать: давай подбирай все, что упало, иначе он заберет их назад, и нам вообще ничего не достанется, ничего. Он — кукловод, а мы — его куклы, и он нами водит, и так будет всегда.

Все молчат. Звездочка подбирает таблетки.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Так вы только сегодня из Лондона? — Она улыбается мне, ну, как будто заигрывает, и передает мне косяк, и трогает свои длинные волосы. Тоже как будто заигрывает.

— Да, — говорю. — Мы приехали из Лондона, сегодня. Привезли вам таблетки, от Коробка. Он нас отправил сюда, чтобы мы передали их вам. Таблетки. От Коробка.

Девочка с длинными волосами говорит:

— А что за загадочный Коробок?

Я молчу, ничего не говорю. Она спрашивает не меня, а кукловода, ну, который весь в черном, и сидит в своем кресле, и кушает стразы, как карамельки.

— Леонард, котик. — Девочка с длинными волосами говорит: — Я тебе задала вопрос. Вопрос очень простой.

— Э... ну... — Кукловоду не очень удобно сейчас говорить; у него рот набит стразами. — Это один мой приятель, из Лондона. Ты его не знаешь.

— Это когда же ты был в Лондоне?

— Слушай, Бекки, это просто знакомый, и все.

— Ага. — Девочка с длинными волосами говорит: — Круто.

Все молчат.

Звездочка говорит этой девочке с длинными волосами:

— Тебе нравится тут, в Дуркчестере, Бекки?

Это вообще никакой не Дуркчестер. Это вообще Вульвергемптон. У нее все перепуталось в голове. Нам надо срочно принять таблетки. А то ей совсем поплохеет.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Э...

— Звездочка, — говорю. — Это вообще никакой не Дуркчестер. Это вообще Вульвергемптон.

Звездочка говорит:

— Я знаю. Я просто хотела сменить тему.

— А ты здесь живешь, правда, Бекки. — Я даже запомнил, как ее зовут. Когда я произношу ее имя, она снова трогает свои волосы, которые очень красивого цвета. Как грецкий орех.

— Да, живу. Мы все учимся в универе. Я, Ленни и Уэйн. — Бекки говорит: — А вы тоже где-нибудь учитесь? Еще в школе, наверное?

— Мы. Ну...

Звездочка говорит:

— Мы не учимся, мы изучаем. Мы изучаем друг друга, да, Ствол?

Я пожимаю плечами.

Звездочка говорит:

— У нас с ним большое взаимное изучение.

Бекки улыбается мне и говорит:

— Ствол — это твое настоящее имя?

— Ага.

— Или это какое-то сокращение?

— Нет. Хотя да. Сокращение. Ну, чтобы было удобнее ко мне обращаться.

— Ага.

Кукловод говорит:

— Странное имя.

Бекки говорит:

— Очень хорошее имя.

Кукловод, похоже, решил проявить интерес. Он говорит:

— А чем занимаются ваши родители?

— Ну... я не помню.

Да и откуда мне знать?

— А твои? — Теперь кукловод обращается к Звездочке. Звездочка говорит:

— Чем занимается папа, не знаю. А мама работает на шпинате.

— Где работает? — Кукловод вообще ничего не понял. Звездочка поясняет:

— На шпинате.

— А это что?

— Я не знаю. — Звездочка пожимает плечами.

Бекки говорит:

— И давно вы, ребята, принимаете стразы? Судя по всему, давно.

— Мы их всегда принимали, да, Звездочка?

Звездочка говорит:

— Поэтому мы всегда все забываем.

Бекки говорит:

— Я как раз собиралась об этом сказать.

— Мы всегда принимали стразы. — Я смотрю на них со значением. На Бекки и кукловода. Ну, чтобы они меня слушали, чтобы уделили внимание. — Мы их принимали, когда еще в школе учились, там был один дяденька, в школе, который всегда трогал Звездочку, и она очень сердилась, потому что он трогал ее между ног, ну, где дырочка, и ей было страшно. И я дал ей стразов, которые продавали рядом с кондитерским магазинчиком, ну, где конфеты, потому что хотел ей помочь, чтобы ей больше не было страшно. Мы тогда еще в школе учились. И ей понравились стразы, Звездочке, и она стала их кушать, ну, когда их удавалось достать, и мы принимали их в школе, и после школы, и еще в выходные, когда школы не было. А потом мы вообще перестали ходить в школу и только ели таблетки. Без школы. Мы их всегда принимали. И мой папа их принимал, и его папа, который мой дедушка, тоже их принимал, еще до папы. У нас в семье это традиция.

Кукловод говорит:

— Значит, потомственные дебилы.

Звездочка говорит:

— Иди в жопу.

Все молчат.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Может, задержитесь на денек? Сейчас закинемся таблами, посидим, а завтра все вместе пойдем на концерт. Это в «Виндзоре», тут, за углом. Выступает известный певец. В стиле ретро. Будет круто.

Я уже не помню, как ее зовут.

— Ага. — Звездочка говорит: — Мы задержимся.

Парень в широких штанах возвращается в дом из ночного сада. Ну, куда он ходил.

Мы со Звездочкой сидим на цветастой ладошке большого сказочного великана. Ну, на диване в цветочек. Мы сидим на диване, уже на таблетках. Не в смысле, что эти таблетки у нас под попой, а в смысле, что мы их съели. Эти таблетки, которые кукловод бросил Звездочке, и она не смогла их поймать, и потом собирала их с пола, потому что он так на нее посмотрел, кукловод, что нам сразу же стало ясно: если их не собрать все до одной, он вообще ничего нам не даст. И это после того, как мы столько проехали в поезде. Просто чтобы отдать им таблетки. Ну, этим людям, которым мы их отдали. Этим людям, которые впустили нас в дом и усадили на эту ладошку сказочного великана, где мы сейчас и сидим. На таблетках. Это их дом, и рука великана — тоже вроде как их рука, ну, то есть она великанская. В смысле, принадлежит великану. Который из сказки.

Звездочка говорит:

— Это не их рука.

— Что?

— Это не их рука.

— Да.

Это не их рука, а великанская. Это...

Звездочка говорит:

— Точно не их.

— Что?

— Ну, рука.

— Да, — говорю. — Это рука большого сказочного великана, и мы сидим у него на ладошке.

— Нет, я хотела сказать...

— Он нас держит в руке, — говорю. — Держит и не дает упасть. Потому что он добрый. Ну, великан.

— Нет, я про руку. Не про великана. Это не их рука, правда?

— Нет, — говорю. — Это рука великана.

Звездочка говорит:

— Ну, тогда все в порядке.

Это рука большого сказочного великана, который держит нас на ладошке и не дает нам упасть. А мы на таблетках, и нам хорошо и уютно.

Все-таки классно, что есть таблетки.

И классно, когда они есть у тебя и их можно съесть.

Мы со Звездочкой всегда принимали таблетки. Еще со школы, когда были маленькими. И всегда будем их принимать, даже когда станем совсем-совсем взрослыми, и пойдем на работу в фирму, и будем делать там всякие умные вещи, ну, которые делают люди, кто работает в фирмах, и у меня будет костюм, такой темно-серый в белую полоску, и даже галстук. Но мы все равно будем кушать таблетки. В туалете, в автобусе, дома на кухне, пока наша жена накрывает стол к ужину. И после ужина — тоже. И на улице, когда переходишь дорогу, сначала — туда, а потом - обратно. Вообще это очень непросто: быть взрослым, Но мы будем кушать таблетки. И даже Звездочка, даже когда у нее в животе заведется ребенок, и когда он родится, и ему надо будет придумывать имя.

— Ствол. — Звездочка говорит: — Ведь это не их рука, правда?

— Да, не их. Я же тебе говорил, что не их.

Звездочка кивает:

— Ну, тогда хорошо.

У нас всегда будут таблетки. Нам их будет давать Коробок, чтобы мы их отвезли, куда нужно, и отдали тем людям, которым, он скажет, их надо отдать, и получить за них денежку, за таблетки, и отдать ее, денежку...

Погодите. Что там про денежку? Я что-то не помню, чтобы нам...

Звездочка говорит;

— Это рука великана, да, Ствол? Рука сказочного великана, а не этих парней, ну, которые тут живут. И не девушки, правда? Это рука великана. Да, Ствол?

— Что?

— Это не их рука, а великана. Хоти это их великан, да?

— Звездочка, я тут пытаюсь кое-что вспомнить, и ты постоянно меня сбиваешь. Только я начинаю что-то вспоминать, как тебе обязательно надо заговорить, и я сразу все забываю. Это действительно важная вещь, но я никак не могу ее вспомнить. Из-за тебя.

— Ага.

Ну вот. Теперь я уже точно не вспомню. Было что-то такое, что мы должны были сделать, но не сделали. А что, я забыл.

— А что за важная вещь? — Звездочка говорит: — Ну та, которую ты вспоминал?

— Я забыл.

— Значит, она не такая уж важная, раз ты забыл. — Звездочка говорит: — Если бы она была важная, ты бы ее не забыл.

— Нет. — говорю. — Это действительно важная вещь. И я, похоже, ее забыл.

— Главное, мы съели таблетки. Вот это действительно важно. А все остальное уже не важно. — Звездочка улыбается и говорит: — Вещь, которую ты забыл, она совсем даже не важная. Она может быть важной, только если из-за нее у нас не будет таблеток или нам придется расстаться. А мы не расстались, мы вместе. И съели таблетки.

— Ага.

Звездочка говорит:

— По-настоящему важная вещь, которую нельзя забывать никогда, это такая, которая, если ее забыть, отдалит нас друг от друга, или нас — от таблеток, или таблетки — от нас.

Мы со Звездочкой съели таблетки и сидим на ладошке сказочного великана, и это действительно важно. А все остальное и вправду не важно. Потому что мы съели таблетки. Те, которые нам дал этот парень, ну, который весь в черном; за то, что мы привезли им таблетки. Ну, этим ребятам, которым мы их привезли. Мы съели их все, мы со Звездочкой, все, которые нам дали, это хорошие стразы и классно вставляют, потому что их дал Коробок, а у него всегда очень хорошие стразы, когда они у него бывают, а бывают они всегда, и поэтому они всегда очень хорошие. Если вам вдруг понадобятся таблетки, берите их только у Коробка.

Звездочка говорит:

— Ствол. Можно задать тебе один вопрос?

— Давай задавай.

— А ты ответишь? На мой вопрос?

— Да, — говорю. — Я отвечу. Задавай свой вопрос. Только чтобы он был не про глупости, хорошо? Потому что я не собираюсь сейчас заниматься глупостями, когда мы в комнате не одни, и все на нас смотрят.

— Нет, он совсем не про глупости. Но это действительно важный вопрос. — Звездочка говорит: — Это про великана. Про его руку. На которой мы сейчас сидим. Про сказочного великана.

— И про большого.

— Ага, про него.

— Тогда задавай свой вопрос.

Похоже, я знаю, о чем она спросит.

Звездочка говорит:

— Это точно не их рука? Потому что если это их рука, тогда нам лучше на ней не сидеть.

— Почему?

— Потому что тот парень, который в очках, смотрит на нас как-то странно, как будто не хочет, чтобы мы тут сидели.

— Ага. — Я смотрю на того парня, который смотрит на нас как-то странно, как будто не хочет, чтобы мы тут сидели. — Ты не хочешь, чтобы мы тут сидели?

Кукловод поднимет очки на лоб.

— Да мне глубоко фиолетово, где вы сидите. Господи Боже . Вам, кстати, еще не пора уходить? Уэйн, ты зачем их впустил?

Парень, который в широких штанах, говорит:

— Ты сам сказал, чтобы они заходили, Лен.

— Ты какой-то сегодня сердитый, Ленни. — Девочка с длинными волосами качает головой, и ее волосы тоже качаются. Вместе с ее головой. — Их таблетки ты взял очень даже с большим удовольствием, так что мог бы и не грубить людям. Они же тебе не мешают. Пусть пока посидят. Все равно им сегодня уже не уехать, поездов больше нет.

— Ладно, но завтра я лично отволоку этого парня на вокзал. Сразу, как только проснемся. И прослежу, чтобы он уехал на первом же поезде.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Нет. Ленни. Завтра они никуда не поедут. Они пойдут с нами вечером на концерт. Да, Ствол? Вы пойдете? На Дэнни Страйкера, в «Виндзор»?

Кукловод говорит:

— У нас нет места, где им ночевать.

Девочка с длинными волосами трогает свои длинные волосы.

— Ствол может лечь у меня.

— Нет, нет и нет. Это мой парень, и он спит только со мной. Да, Ствол? — Звездочка сердито хмурится, как всегда, когда сердится.

— Э... — Кукловод задумчиво чешет в затылке. — На самом деле, Звездочка... Я подумал, что ты можешь спать у меня. Как раз собирался тебе предложить. Только ты не подумай ничего такого. У меня есть очень хороший спальник. Армейский, немецкий. Очень удобный.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Погоди, Лен. Ты же только что говорил, что им нельзя тут оставаться. Потому что у нас нет места. А теперь ты приглашаешь ее к себе в комнату, чтобы она там спала. Ты такой лицемер, Леонард, котик. Ты хочешь, чтобы она осталась, а Ствол пусть гуляет на улице, во дворе.

— Я не хочу, чтобы он гулял у меня во дворе.

— Слушай, Ленни. Леонард, котик. А пусть они спят на диванчике. — Девочка с длинными волосами говорит: — Они, похоже, к нему привязались. Как только съели таблетки, сразу здесь и засели. Сегодня пусть спят на диванчике. А завтра что-нибудь придумаем.

И мы со Звездочкой спим на диванчике. Засыпаем, наевшись таблеток по самые уши. На мягкой цветастой ладошке большого сказочного великана. Который хороший и добрый.

Мы все вместе заходим в бар. Через такую вертушку, которая дверь. Мы со Звездочкой, парень в широких штанах, кукловод и девчонка с длинными волосами. Атмосфера такая... отвязная, но добрая, как в свингующих шестидесятых. Концерт уже начался. Этот певец, ну, который поет, он поет очень классно. Выкладывается по полной. Весь в своей музыке. Держит свой золотой микрофон, такой большой, длинный и толстый, как большой безобразник. Он во всем черном, певец, и еще у него есть усы, тоже черные, и черные волосы, зачесанные назад и намазанные гелем, и золотые часы на руке, и золотая серьга в ухе в виде большого креста, и золотые пряжки на ботинках. Ему надо быть осторожнее, а то поскользнется на пролитом пиве и свернет себе шею.

Девочка с длинными волосами кивает:

— Круто. Дэнни Страйкер.

Парень в широких штанах говорит:

— Сколько можно.

Кукловод говорит:

— Полный отстой.

— И вовсе он не отстой.

— Отстой, Бекки. Полный отстой. — Кукловод говорит: — Эпохальный отстой.

— Хорошо, пусть отстой. — Девочка с длинными волосами улыбается. — Но хороший отстой.

Парень в широких штанах говорит:

— А хороший отстой — это как? Хорошо отстоявшийся?

Ребята, которые в баре, они все нормальные парни из рабочего класса, и их девочки — тоже. Все такие грудастые, шумные. Все слушают песню и смотрят на парня на сцене, который сжимает свой золотой микрофон, такой большой, длинный и толстый, как большой безобразник, сжимает свой микрофон и поет, а все его слушают и пьют пиво.

— Хороший — значит хороший.

— Ты вообще любишь китч, Бекки. — Кукловод говорит: — Как все студенты.

— Я не как все студенты, Леонард, котик. Я — самоценная личность.

Кукловод говорит:

— А, ну да.

Звездочка говорит:

— Хочется скушать таблетку.

Кукловод говорит:

— Что?

Звездочка говорит:

— Хочется скушать таблетку.

— Таблетку-беретку.

— Да любую таблетку. — Звездочка говорит: — Просто ужас как хочется. А у нас ничего не осталось. Да, Ствол? Мы их съели еще вчера. И у нас ничего не осталось. Да, Ствол?

— Ага. Не осталось.

Звездочка говорит:

— Это неправильно.

Кукловод достает сигарету.

— Хочешь чего-нибудь выпить, Звездочка?

Звездочка говорит:

— Я бы выпила темного пива.

— По-моему, тебе еще рано пить пиво. Разве что безалкогольное.

— Я не хочу безалкогольное пиво. — Звездочка говорит: — Я хочу темное.

— Только не подходи к бару. — Кукловод закуривает сигарету. — А то нас всех выгонят.

— Почему это не подходи? — Она очень гордая, Звездочка. Она встает руки в боки, а потом поднимает их выше, ну, руки, до самых подмышек. Грудь — колесом, как у ребенка, который готовится стукнуть обидчика. — Я знаю, как надо брать пиво в баре. Они ничего даже не заподозрят. Подумают, что я каждый день тут бываю и пью тут пиво.

Кукловод говорит:

— Если тебя не обслужат, нас тоже никто не обслужит. Нас просто попросят отсюда. И хорошо, если только попросят. А то и выведут силой.

Звездочка пожимает плечами. Идет к бару и обращается к барменше:

— Пинту темного, пожалуйста. Самого лучшего. Здесь у вас очень здорово.

Барменша говорит:

— Вам какого? Самого слабого или...

Звездочка делает задумчивое лицо, ну, такое... как будто она села писать.

— Мне «Мозгодробилку».

— Пинту «Мозгодробилки»?

— Да.

— А вам уже есть восемнадцать?

— Да я сюда каждый вечер хожу. — Звездочка говорит: — Тут еще другая барменша работает, очень милая. Но вы тоже милая. Вы — самая лучшая.

Кукловод говорит:

— Пипец.

Милая барменша говорит:

— У вас есть какое-нибудь удостоверение?

— Нет, я его отдала той, второй барменше. Она сказала, что отдаст его вам.

— Такого я еще не слышала. — Милая барменша говорит: — То есть вам пинту «Мозгодробилки»?

— Да, пожалуйста.

Я говорю:

— И мне тоже пинту «Мозгодробилки».

— А вы, как я понимаю, тоже отдали удостоверение той, второй барменше, которая обещала отдать его мне? — Она хорошая, эта барменша. Она же знает, что мы ей врем. Но делает вид, будто не знает. Она очень добрая, и она вовсе на нас не сердится. — Ну хорошо. В порядке исключения. Две пинты «Мозгодробилки».

Звездочка говорит:

— Классно, когда тебе есть восемнадцать. Можно пить пиво и все такое. — Она говорит это мне, но так чтобы милая барменша тоже слышала.

Милая барменша говорит:

— Только не перестарайся.

Я молчу, ничего не говорю.

Милая барменша идет к бочке и наливает нам «Мозгодробилки».

Звездочка говорит:

— А у вас есть алкогольный молочный коктейль?

— Вы просили «Мозгодробилку». Я вам ее налила. — Милая барменша ставит кружки на стойку. Две кружки, по пинте каждая. Она налила нам по пинте, эта милая барменша. Одну пинту — мне, а вторую — Звездочке. Но она все перепутала. Звездочка не хочет «Мозгодробилку», она хочет молочный коктейль.

Кукловод говорит:

— Господи Боже.

Звездочка говорит:

— Я хочу молочный коктейль.

Девочка с длинными волосами пододвигает к себе одну кружку «Мозгодробилки»:

— Тогда я возьму пиво...

— Я вообще не должна была вам наливать. Так что вы лучше не выступайте, а то я вообще откажусь вас обслуживать.

— Мы вовсе не выступаем. — Звездочка говорит: — Просто я хочу взять молочный коктейль. Шоколадный.

— Господи Боже. — Кукловод пробивается к стойке. — Послушайте. Если вы не собираетесь нас обслуживать, то так и скажите, и мы уйдем. А если вы собираетесь нас обслуживать, тогда налейте ей молочный коктейль, а пиво пусть возьмет Бекки. Какая разница, кто его выпьет.

К бару подходит еще один парень. Вернее, он подошел еще раньше, а теперь стоит, сердится. Ну, наверное, сердится, потому что стучит монетой по стойке и говорит очень сердито:

— Я тут умру, пока дождусь пива.

— Значит, вам алкогольный молочный коктейль? — Милая барменша смотрит на Звездочку. — Шоколадный?

— Да.

— И вы больше не передумаете?

— Нет.

— То есть вы на сто процентов уверены, что хотите шоколадный молочный коктейль?

— Да. — Звездочка говорит: — Клубничный.

— Клубничный.

— Да, будьте добры.

Милая барменша идет к аппарату для приготовления молочных коктейлей и готовит алкогольный клубничный молочный коктейль для моей Звездочки.

Кукловод возвращается из туалета и громко шмыгает носом. Как будто там, у него в носу, что-то есть. Как будто он что-то занюхал. Сильно-сильно, так чтобы попало совсем глубоко, до мозгов. Пошел в туалет и занюхал. Какой-то желтый порошок. А теперь он вернулся и сел за столик. Ну, за которым мы все сидим.

Парень в широких штанах говорит:

— И все-таки на редкость противно поет человек.

Он имеет в виду певца, ну, который на сцене.

— Это так и задумано, Уэйн. — Девочка с длинными волосами качает головой, и ее длинные волосы тоже качаются. Вместе с ее головой. — Это такая пародия.

Кукловод говорит:

— Неужели тебе правда нравится этот пидор?

— Никакой он не пидор. — Девочка с длинными волосами делает злое лицо.

— Еще какой пидор. — Кукловод достает сигарету. — Прямо просит, чтобы ему заправили в задницу.

Парень в широких штанах говорит:

— Вот и займись. А мы за этим понаблюдаем. Потом будет что вспомнить.

Кукловод прикуривает сигарету.

— Уэйн, заткнись.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Зачем ты нюхаешь эту гадость? Она на тебя плохо действует. Разрушает тебя как личность. Ты уже не способен любить.

— Ты сейчас вся на ешках и поэтому гонишь пургу. — Кукловод протирает очки. — А ешки уже давно вышли из моды. Вместе со святящимися наклейками и свистками.

— Любовь — это не мода, Ленни. Любовь — это... — Девочка с длинными волосами улыбается мне и говорит: — Это любовь. Правда, Ствол?

Я молчу, ничего не говорю.

Звездочка говорит:

— Да что ты знаешь про то, что мой Ствол знает про любовь? Это мой парень, и только я знаю, что он знает про любовь. Он — только мой, и...

— У него по глазам все видно.

Кукловод говорит:

— Господи, Бекки. Да что там видно?! Вот скоро я дам ему в глаз, и тогда будет видно фингал. А сейчас у него по глазам ничего не видно. И что касается этого пидора с микрофоном. Это вообще не пародия. Это отстойнейшее караоке.

— Зря ты так, Ленни. — Девочка с длинными волосами говорит: — Может, он видит себя артистом.

— Погорелого театра.

— Ты же не знаешь, а вдруг он хороший человек. Душевный и добрый. — Девочка с длинными волосами говорит: — Давай угостим его пивом, когда он закончит.

— Давай не будем.

— Может быть, мы ему что-то подскажем. — Девочка с длинными волосами говорит: — Ну, как подправить лицо, изменить имидж.

— А что, — кукловод снимает очки и трет их стеклами о водолазку, — хорошая мысль.

— Да. — Звездочка говорит: — Угостим его таблетками.

Я улыбаюсь ей и говорю:

— И сами тоже угостимся.

— Да, и сами тоже.

— Я тебе дам таблетки, Звездочка. Но не сейчас, а попозже. Если придешь ко мне в комнату. — Глаза у кукловода блестят, как будто он самый умный. Это, наверное, из-за очков. В очках любой кажется умным. — Можешь спать в моем спальнике. Он хороший. Немецкий, армейский. На гусином пуху. У тебя нет аллергии на пух?

— Ну, я зайду на минуточку, да. — Звездочка говорит: — Только дай мне таблетки.

— Не сейчас. Позже.

— Половину сейчас, половину потом.

— Они дома, Звездочка. Я не взял их с собой. Может, попробуешь вот это? — Кукловод что-то показывает моей Звездочке под столом. Какой-то листок, вырванный их журнала и сложенный в виде маленького пакетика.

Звездочка говорит:

— Я не нюхаю никогда. Это вредно для носа. А вот Ствол, может быть, и нюхнет.

Я молчу, ничего не говорю. Хотя нюхнуть хочется, да.

Кукловод убирает пакетик обратно в карман. Ну, типа, прячет.

— Погоди, Ленни. — Девочка с длинными волосами говорит: — Ей ты его предлагаешь. Потому что тебе хочется ее трахнуть. А Стволу, значит, не предлагаешь. Притом, что ты скушал все его таблетки, ну, которые он привез, очень даже с большим удовольствием.

Кукловод снова прикуривает сигарету.

— На самом деле, Бекки, я не вижу тут никакого противоречия.

— Леонард, котик, я поняла твой подход и, наверное, больше не буду давать тебе свой музыкальный центр.

Кукловод поправляет ворот своей водолазки, которая черная.

— Ну ладно. — Он дает мне пакетик, который сложен из листочка, вырванного из журнала. — Только не увлекайся, приятель. Если воткнешь слишком много, придется платить. Я, пожалуй, возьму натурой. С твоей подружки. В общем, ты угощайся. Только не здесь, а в сортире. И смотри, чтобы никто не увидел. Хотя и так видно, что ты сильно двинутый.

Я знаю, что это за порошок, я такой уже нюхал. Хорошая штука. Я сижу на толчке, прямо так, в джинсах, ну, в смысле, я их не снимаю, потому что я сел вовсе не для того, а совсем для другого, я даже крышку не снял, потому что она мне понадобится. Я разворачиваю пакетик, свернутый из листочка, вырванного из журнала, и там, в пакетике, — желтый порошок для носа, ну, чтобы нюхать. Я встаю, высыпаю чуть-чуть порошка на крышку унитаза и вдыхаю его носом. Через трубочку, свернутую из бумажки. Бумажка была у меня в кармане. Я вдыхаю порошок сильно-сильно, так чтобы попало совсем глубоко, до мозгов. Как будто мозги припорошены желтой пылью. Ну, как будто они запылились. Выхожу из туалета и натыкаюсь на какого-то парня, который, наоборот, заходит в туалет, он похож на моржа, этот парень, вернее, даже не парень, а дяденька, на такого большого седого моржа с седыми волосами, он в черной рубашке с короткими рукавами, она не на пуговицах, а на кнопках, рубашка, а сам дяденька вроде нормальный, вполне дружелюбный.

Он говорит:

— Все в порядке?

— Я ничего не делал.

Дяденька, который нормальный, ну, с которым мы встретились в туалете, говорит:

— Нравится музыка?

— Да, — говорю. — Очень нравится. Он хорошо поет, правда?

— Ну, он старается. — Дяденька говорит: — Мы специально пришли сюда, чтобы его послушать. Мы с ребятами обычно сидим в другом баре, тут, за углом. Играем в домино.

— Да, — говорю. — Он хороший.

— Кто?

— Ну, певец. Хорошо поет, правда?

— Приятно узнать, что подрастающему поколению он тоже нравится.

— Она отдала его той, другой женщине, — говорю. — Ну, которая тут работает. В баре.

— Кто?

— Звездочка.

— Какая звездочка?

— Звездочка, моя девушка. — Я объясняю: — Она хотела таблеток, а он сказал, что оставил их дома, не взял с собой. Зато у него с собой был желтый порошок. Ну, для носа. Но она его не потребляет. Потому что он вреден для носа.

— Что? — Дяденька говорит: — Ты что, балуешься наркотиками?

— Нет, я с ними не балуюсь. Я их ем. И еще нюхаю, но редко.

— Ага. — Дяденька заходит в кабинку, ему, наверное, надо сходить по-большому, а я быстро смываюсь.

На моем стуле сидит кто-то другой. Ну, то есть точно не я.

— Вообще-то это мой стул.

— Ствол. — Звездочка говорит: — Не груби. Это Дэнни Страйкер. Он артист. И он сел на твой стул .

— Ага.

Дэнни Страйкер говорит:

— Привет.

— Ага.

— Это Ствол. Он мой парень. — Звездочка говорит: — Он жутко рад познакомиться. Ствол, ну давай. Скажи, что ты рад познакомиться.

Дэнни Страйкер внимательно смотрит на меня, и его глаза как-то странно блестят. Он уже не поет. Теперь в баре тихо. Ну, то есть не то чтобы совсем-совсем тихо, но теперь слышны лишь разговоры. Без музыки.

Дэнни Страйкер говорит:

— Рад с тобой познакомиться, Ствол.

— А, — говорю. — Ну да.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Ствол со Звездочкой вчера приехали из Лондона.

Дэнни Страйкер говорит:

— Из Лондона — это серьезно.

— Нас прислал Коробок, — говорю. — Чтобы мы привезли таблетки.

— А вы что, бродячие фармацевты? — спрашивает Дэнни Страйкер.

— Нет. Мы просто от Коробка. Он...

Дэнни Страйкер говорит:

— Ага, понятно. Это он фармацевт, Коробок.

— И вовсе он не фармацевт. — Звездочка говорит: — Он актер. Скоро купит театр.

— Ага. — Дэнни Страйкер говорит: — Брат-артист, сотоварищ по цеху. Да, на подмостках сейчас тесновато. Все рвутся на сцену.

— Это мой стул, — говорю. — Так что слезай, дай мне сесть.

Кукловод говорит:

— Какой он упорный. Кажется, ты начинаешь мне нравиться, Ствол.

— Слезай с моего стула.

— Да я, в общем, не выступаю без предварительной договоренности. Ладно, ребята. Увидимся.

Дэнни Страйкер встает. Это мой стул, и я буду на нем сидеть.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Нет, погоди. Выпей пива. Мы тут как раз говорили, какой ты классный.

Кукловод говорит:

— Ага, даже выкопал из могилы старое доброе караоке.

— Это не караоке. Это солидная фонограмма. — Дэнни Страйкер весь мокрый после концерта и поэтому весь лоснится. — Приходится как-то бороться за место под солнцем. Так устроен наш гадостный мир.

Кукловод говорит:

— Это точно.

— Э... — Девочка с длинными волосами говорит: — Дэнни, а ты где живешь?

Кукловод говорит:

— О господи. Ей опять хочется члена. Ей вечно хочется члена.

— Ты больной, Леонард. — Девочка с длинными волосами говорит: — Прости, Дэнни. Не слушай его. Он нанюхался кокса.

— Приятности студенческой жизни. — Дэнни Страйкер говорит: Сам-то я не потребляю. Вообще. Сколько звезд погорело на этом деле. И потом, от наркотиков возникают большие проблемы с самооценкой, ну и вообще с восприятием реальности. А я твердо стою на земле.

Кукловод говорит:

— В смысле, на сцене? Не на земле, а на сцене.

— Весь мир — это сцена, приятель. А мы все — актеры.

— Актеры?

— Ну да, мы играем...

— Значит, играем. — Кукловод говорит: — А вот скажи, Дэнни, ты хоть раз играл в регби?

Девочка с длинными волосами говорит:

— Дэнни, ты не ответил, где ты живешь.

— Всегда на колесах. Всегда в дороге. Сплю в обнимку с гитарой. Каждый раз — в новом мотеле. А то и прямо за сценой.

Кукловод говорит:

— С какой гитарой? Я что-то не видел у тебя гитары.

— Это метафора. Образное выражение.

— А я думал, ты бредишь.

— Рок-н-ролл — это и есть рок-н-ролл.

Кукловод прикуривает сигарету.

— А петь под фанеру — это и есть караоке.

Девочка с длинными волосами говорит:

— А ты выступаешь на «бис»?

— Никогда. Как бы меня ни упрашивали. — Дэнни Страйкер подмигивает этой девочке с длинными волосами, и его глаза как-то странно блестят, мне не нравится этот блеск, и еще мне не нравится, что Дэнни Страйкер сидит на моем стуле, это мой стул, и лучше бы он дал мне сесть по-хорошему.

* * *

Велосипед — как ворота на входе в гостиную, и, чтобы войти, надо через него перелезть. Мы со Звездочкой перелезаем, Звездочка, она нормальная, а у меня все мозги припорошены желтой пылью, то есть не пылью, а порошком, ну, который для носа, и кукловод тоже перелезает, и парень в широких штанах, и девочка с длинными волосами, только она застревает, зацепляется чем-то под юбкой за руль, а Дэнни Страйкер держит ее за руку одной рукой, а свободную руку сует ей под юбку. Наверное, чтобы ее отцепить.

Кукловод говорит:

— Бекки, неси свою бутылку виски.

— Она не моя. — Девочка с длинными волосами говорит: — Ее Уэйн купил.

— Значит, я сам возьму.

Дэнни Страйкер говорит:

— Я не пью, когда надо быть в форме.

Кукловод говорит:

— Я думаю, Дэнни, парочка рюмок уже ничего не испортит.

— Ну, разве что парочка. — Дэнни Страйкер говорит: — А то виски плохо сочетается с водкой. Ой... чуть не упал.

Звездочка говорит:

— А ты дашь нам таблетки? Ты обещал.

Я сажусь на ладошку большого...

Кукловод прикуривает сигарету.

— Дэнни, ты так обильно потел на сцене, что вся водка, наверное, уже вышла.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Так что ты можешь пить виски.

Большого сказочного...

— Эй, погодите. — Парень в широких штанах говорит: — Вообще-то это мое виски.

Кукловод говорит:

— Уэйну тоже нальем. Ствол, стакан принесешь?

Я сижу на диванчике. Он больше не действует. Ну, порошок. Тот, который для носа.

Звездочка говорит:

— Так ты дашь нам таблетки, Ленни?

— Для начала возьми вот это. — Кукловод кладет сигарету в пепельницу, которая стоит на голове плюшевого пингвина. Достает из кармана пакетик, сложенный из листочка, вырванного из журнала. Снова берет сигарету. — Его вовсе не обязательно нюхать. Его можно вбомбить. Бекки, дай ей папиросной бумаги. И гильзу. А я налью выпить. Все приходится делать самому. Ствол, где стакан?

Кукловод хочет, чтобы я принес с кухни стакан. Я сижу на диванчике. Я никуда не пойду. Это неправильно. Звездочка приняла порошок. Ну, который для носа. Все пьют виски. А мне даже не предлагают. Это неправильно. Я же не сделал ничего плохого. А меня никто не угощает. Все уже пьяные, им хорошо. Певец, который из бара, он вообще на ногах не стоит, кукловод все подливает ему и подливает. А порошок, ну, который я принял в баре, уже не действует. И в носу как-то горько, и мысли какие-то горькие, и настроения нет вообще. Не буду я ничего делать. Что, он там говорил, мне надо сделать?

— Ствол. У Уэйна во рту пересохло. Будь так любезен. — Этот кукловод начинает меня утомлять. — Ты здесь гость. Вот придурок.

Парень в широких штанах говорит:

— Ага, пересохло.

Я встаю и иду на кухню. За стаканом. Какой-то он мутный, стакан. Ну и ладно. Я отдаю его кукловоду.

— Спасибо, Ствол.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Дэнни, а можно я сяду к тебе на коленки?

Кукловод качает головой.

— Господи. Ты опять за свое.

Дэнни Страйкер говорит:

— Давайте буянить.

Парень в широких штанах говорит:

— Седлай лошадку.

Звездочка говорит:

— Так ты дашь нам таблетки?

Дэнни Страйкер говорит:

— Секс, наркотики и рок-н-ролл.

Парень в широких штанах говорит:

— Ковбой веселится с подружкой в седле.

Кукловод говорит:

— Принеси нам хрустящей соломки, Ствол. Там, на кухне.

Мне уже надоело, что он мной командует, этот умник в очках.

Парень в широких штанах говорит:

— Ага, и побольше.

— Ой, Бекки. — Кукловод говорит: — Это что у тебя? Откуда?

— Джин. Нашла за диваном.

Кукловод говорит:

— Оставь мне пару глоточков.

Звездочка говорит:

— А когда будут таблетки?

Парень в широких штанах говорит:

— Ты там как, Дэнни? Нормально?

Дэнни Страйкер говорит:

— Нормально. Я же ковбой.

Кукловод качает головой:

— Ты мудак.

Дэнни Страйкер говорит:

— Иди в жопу.

Я устал, жутко хочется спать, но я не могу спать, когда на диванчике, ну, на котором мне хочется спать, когда на нем скачут все кому не лень. Я больше не буду терпеть. Сейчас я им выскажу все, что думаю.

— Слезайте отсюда. Я буду здесь спать. — Они все лежат друг на друге, на этом самом диванчике, где я собираюсь спать. Звездочка в самом низу, а на ней — этот певец из бара, а на певце — девочка с длинными волосами, она достала его золотой микрофон и вцепилась в него обеими руками, а парень, который в широких штанах, прячет бутылку виски в широченном кармане своих широченных штанов, а кукловод сидит в кресле, подлокотник которого испачкан голубиной какашкой. — Слезайте, я буду спать.

— Да, уже поздно. — Кукловод бросает сигарету прямо на ковер. — Ребята, освободите Стволу спальное место. А мы займемся реконструкцией имиджа нашего нового друга.

— И что вы будете со мной делать?

Девочка с длинными волосами говорит:

— Мы тебя модернизируем, Дэнни. Будешь у нас самым модным.

— Круто.

Кукловод говорит:

— Все в сад.

Звездочка говорит:

— В сад.

— Звездочка.

Звездочка говорит:

— Хороший был порошок, правда?

— Звездочка, — говорю. — Погоди.

— Я его не нюхала, Ствол. — Звездочка говорит: — Я его съела. Ну, как таблетки. Завернула в бумажку и съела.

— Да, я видел.

— Называется «вбомбить».

— Но, Звездочка...

Звездочка пожимает плечами. Смотрит на меня, потом смотрит на дверь. Ну, которая в сад. Через которую все выходят: и Дэнни Страйкер, и парень в широких штанах. Кукловод говорит:

— Бекки, возьми веревку и ножницы. И что-нибудь, чем завязать глаза. И еще нож.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Секатор брать?

Звездочка смотрит на меня. Потом смотрит на дверь.

Я говорю:

— Вы куда...

Звездочка пожимает плечами. Звездочка говорит:

— Мы будем реконструировать. В саду.

— Ага, — говорю. — А вдруг...

Все уже вышли в сад. Все, кроме Звездочки. Звездочка говорит:

— Ствол. Мне совершенно не хочется спать. Я приняла порошок. Он был очень хороший.

— Звездочка, — говорю. — А вдруг ты ляжешь, и тебе сразу захочется спать. Давай попробуем. Ложись.

— Мне не хочется спать. — Звездочка говорит: — Я иду реконструировать.

— Ага.

Я сижу на диванчике. Совсем один. Кроме меня, на диванчике только пролитое виски. И пустая бутылка от виски.

Звездочка смотрит на дверь. Туда, где выход в ночной сад. Куда ушли все.

— Это немецкий армейский спальник. — Звездочка говорит: — У меня нет аллергии.

Я пожимаю плечами. Ничего не говорю.

Звездочка выходит в сад. Закрывает за собой дверь.

Я ложусь на диванчик и укрываюсь пледом, который мне дал парень в широких штанах. Я уже не один. Тут, со мной, мертвый мальчик.

— Кто...

Мертвый мальчик заходит в комнату, раздевается, надевает пижаму и приподнимает плед. Хочет лечь рядом со мной. Он тоже будет здесь спать.

— Ты откуда...

Мертвый мальчик говорит:

— Откуда — что?

— Ты откуда пришел?

Мертвый мальчик говорит:

— С той стороны.

— С какой той стороны?

Мертвый мальчик показывает пальцем:

— С той стороны этой комнаты.

Я смотрю. Ну, куда он показывает. Только там ничего нет. Вообще ничего.

Мертвый мальчик говорит:

— Я пришел тебе рассказать о тебе. Ну, какой ты.

— И какой я? — говорю.

Мертвый мальчик пожимает плечами:

— Ну, такой.

— Такой — это какой?

— Погоди. Сейчас все узнаешь.

— Но я не хочу. — Я укрываюсь пледом почти с головой. Только макушка торчит наружу. — Не хочу знать, какой я.

— Да, не хочешь, я знаю. — Мертвый мальчик лежит рядом со мной. Мы с ним лежим на одном диванчике, под одним пледом. — Поэтому я и хочу тебе все рассказать.

— Нет, не надо ничего рассказывать.

Мертвый мальчик говорит:

— Я тебя знаю.

— Не знаешь.

— Нет знаю, Ствол. Я тебя знаю. — Мертвый мальчик улыбается. И говорит тихо-тихо, не шепчет, а именно говорит, просто тихо: — Я знаю, чем ты занимался. И что ты сделал.

— Я ничего не сделал.

— Ты нюхал тот порошок, ну, который для носа.

— Я не нюхал.

Мертвый мальчик качает головой. Не в смысле, что нет, ты не нюхал, а в смысле, что нюхал, и это плохо, что я его нюхал, и теперь мне должно быть стыдно. Ну, за то, что я сделал.

— Зачем ты его нюхал?

— Что?

— Порошок.

— Какой порошок?

— Который ты нюхал носом.

— Каким еще носом?

— И еще ты ешь таблетки. — Мертвый мальчик рассказывает, что я сделал и что я делаю, и потихонечку отбирает у меня весь плед.

— Откуда ты знаешь?

— Я все про тебя знаю. Я тебя вижу насквозь.

— Ничего ты не видишь. Ты вообще на меня не смотришь.

— Я тебя вижу насквозь. — Мертвый мальчик говорит: — И знаю все, что ты сделал.

— Я ничего не делал.

Как-то все странно. Так не бывает.

Мертвый мальчик говорит:

— Я все знаю, все вижу.

— Ничего ты не знаешь.

Мертвый мальчик говорит:

— И что вы делаете со Звездочкой, и как ты пихаешь в нее своего безобразника, и поливаешь ее этой белой штуковиной, когда кончаешь, и какие ты ешь таблетки, ну, да, синие и оранжевые, и как ты кормишь ими свою Звездочку. Я все вижу, все знаю.