Лучшее дельце в моей жизни я провернул вместе с Винсом и Сидом после ограбления магазина Роджера. Возможно, даже не лучшее, поскольку денег мы взяли не так много, да и цель не была совершенно неприступной, но что самое дерзкое — это точно.

К тому времени я уже пробыл на Корфу полгода и безумно, до зуда в пятках, жаждал вернуться к любимому ремеслу. Винс с Сидом связались со мной и сообщили, что готовы к новой работе и у них есть на примете одно местечко. Как я уже, по-моему, говорил, нашу деятельность всегда планировал Гевин, так что мы не сразу встали на ноги. Кроме того, мы решили залечь ненадолго на дно, чтобы этот прохвост Иванс малость успокоился и потерял к нам интерес. Затаиться на полгода — такое мы вполне могли себе позволить, особенно Сид, поскольку деньги он тратил исключительно на наживки и пластмассовые уши, как у Спока.

Однако шесть месяцев спустя деньги начали таять — и быстрее всех у Винса, любившего попытать счастья на скачках, а посему мы решили малость заработать. Мне это было особенно приятно. Быть может, валяться на пляже и плавать на лодке в потаенные пещеры — сущий рай в представлении некоторых, но мне такое времяпровождение наскучило донельзя, и я не мог дождаться, когда займусь любимым делом.

Дельце, как оказалось, было просто блеск.

Почтовые отделения просто созданы для ограблений, особенно если у вас есть наводка. Там столько полезных вещей! Помимо наличности (лучший день — четверг, когда выдают пенсии), на почтах есть громадные коллекции марок разной стоимости, купоны, лицензии, налоговые диски, система жиросчетов, самые разные удостоверения, в том числе и личности, журналы перемещений населения, резиновые штампы с подписью — короче, все, о чем мечтает мошенник, продающий недвижимость или краденые автомобили.

Для такой работенки нужно как минимум четыре человека. Сид — в машине, я за стойкой собираю наличность, Винс и еще кто-то прикрывают вход и следят за посетителями. Но кто четвертый? Мы выбрали Бенни.

Он был членом нашей команды с самого начала, еще при Гевине, но я заменил его, когда у парня началась лихорадка. Прошу заметить, самая настоящая лихорадка. Видите ли, Бенни засунул пушки подальше и удалился от активной жизни, повстречав какую-то пташку. Все было искренне, она ни к чему его не принуждала, не угрожала бросить; по-моему, она даже не знала, чем он занимается. Матерый налетчик Бенни попросту поставил на своей работе крест, поскольку впервые и совершенно неожиданно понял, что, если его поймают, он потеряет больше, чем свободу.

Что ж, все по-честному, раз он был счастлив. Думаю, если у человека отнять настоящую любовь, это больнее, чем потеря, скажем, собаки, или скачек, или коробки для рыболовной снасти, или Дебби. Впрочем, не знаю, поскольку никогда такого не испытывал.

Однако выйти из игры — дело одно, а завязать навсегда — совсем другое.

Мир крайне жесток к бывшим преступникам. Ты внезапно понимаешь, что нужно найти работу, но с такими громадными пробелами в послужном списке и образовании можешь только ломать спину за гроши. А кроме того, твоим начальником непременно окажется какая-нибудь сволочь, которая жаждет отомстить миру за издевательства, перенесенные в школе, или за то, что его не взяли в спортивную команду.

Согласитесь, это ужасно даже для самых обычных плебеев-работяг, но если вы привыкли получать за одно утро двадцать тысяч фунтов и бить пушкой по башке любого, кто посмеет хмуро посмотреть на вас, приготовьтесь к тому, что у вас разыграется чувство неполноценности.

Бенни не был исключением. Когда мы связались с ним, он некоторое время уже жил праведником, однако свитое им за годы грабежей гнездышко почти опустело. Нам не составило особого труда убедить его вернуться в команду, хотя бы на пару вылазок. Два последних года Бенни вынашивал в уме разные идеи и жаждал воплотить их в жизнь. Честно говоря, мне знаком этот зуд, и именно он, наряду с деньгами, сыграл главную роль. Короче, он согласился взять с нами почтамт — что и следовало доказать.

Видите ли, проблема ограбления банков, почтамтов, строительных компаний и прочих заведений заключается в том, что в идеале вы хотите и дело сделать, и анонимность сохранить. Казалось бы, что может быть проще? Надень маску и все. Но, надев маску, вы сразу, едва перешагнув через порог, даете понять всем присутствующим, зачем вы сюда явились. Это не проблема, если вы намерены вбежать, запугать всех до смерти и смыться. Но когда у вас более тонкий план, все становится сложнее.

Возьмите, к примеру, наш почтамт. Это был большой филиал с пятнадцатью кассирами за окошечками вдоль двух стен квадратного зала. Посреди зала зигзагом тянется очередь из старушек, медленно шаркающих за шестьюдесятью пятью фунтами, или сотней консервных баночек с кошачьим кормом, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть. На противоположной от входа стене у окна — дверь, через которую можно попасть за стойку. Винс рассудил, что если мы послоняемся возле двери и рванем внутрь, как только кто-нибудь из персонала выйдет из нее (а они вечно шастают туда-сюда), то сможем управиться менее, чем за три минуты.

Единственная загвоздка заключалась в том, что служащие вряд ли станут открывать заветную дверь, когда по залу бродят трое в масках с обрезами. В такие места не пускают даже в мотоциклетных шлемах, вот в чем проблема.

Как зайти на почту (или в банк, или в строительную компанию — не важно) в маскировке, с оружием и при этом никого не насторожив? У Бенни была идея.

Мусульманки.

Вы, должно быть, их видели. Пташки с Ближнего Востока, кружащие по Тутингу, Саутхоллу и Брэдфорду в закрытых наглухо черных хламидах; большинство оставляет лишь узкую щелочку для глаз, хотя некоторые даже их прикрывают черной вуалью. Не знаю, зачем они это делают, и мне до лампочки. Главное, что люди в наши дни привыкли к их виду и не пялятся на них с изумлением, когда ходят за покупками в Сэйнсбери или же получают пособие для семьи. Может, в Суррее это еще непривычно, но в южной части Лондона — обычное дело.

В этом и заключалась идея Бенни. Мы зайдем на почту и пристроимся у двери, заполняя бланки, чтобы не бросаться в глаза, улучим момент — и как только кто-нибудь откроет дверь, возьмем кассы штурмом. Кстати, под хламиды можно спрятать даже тяжелое оружие типа автоматов.

И пускай нам только кто-нибудь скажет: убирайтесь, мол, в Африку!

Блестящая идея. Именно так мы и сделали.

— Ядрена вошь, под ними все тело чешется! — простонал Винс на заднем сиденье. — Это все равно что носить халат из наждачки!

— Эй, здесь мужчина в машине! Говори, когда тебя спросят! — хохотнул Сид, единственный из нас, не одетый арабской Лолитой, когда мы вырулили на главную улицу.

— Когда зайдем на почту — чтобы никаких разговоров, — предупредил Бенни, хотя это было ясно и без слов.

— Мы почти приехали, — отозвался Сид. — Как окажетесь за стойкой — три минуты, не больше!

— Ладно. Последняя проверка. Как я выгляжу? — спросил я у Винса.

— Великолепно, настоящая красотка!

— Да нет же, черт возьми! Вуаль у меня не сдвинулась? Рожу не видно?

— Да все в порядке, уймись!

Сид остановился прямо перед почтой, и мы выскочили из машины.

— Удачи, девочки! — сказал он, тут же влившись в транспортный поток.

Припарковаться он не мог; мостовая впереди была расчерчена двойными желтыми полосами, а ему, возможно, придется ждать минут десять-пятнадцать, прежде чем мы выйдем. Винс ввел номер пейджера Сида в свой мобильник, чтобы звякнуть, когда мы приступим к работе. Тогда Сид немедленно подъедет ко входу.

Мы переглянулись и все вместе вошли в зал.

Было рано, где-то около десяти, так что на почте царило умеренное оживление. Винс остановился у входа, рассматривая открытки, а мы с Бенни подошли к двери, ведущей за стойку, и начали перебирать стопку буклетов. Мы пробыли там всего минут пять, но взгляды, которыми нас одаривали посетители, граничили со скандалом. В основном они просто что-то бормотали себе под нос, однако некоторые выражались довольно громко.

— Брось, Арнольд! — пропищала старая курица.

— Они сейчас не в пустыне, верно? Не понимаю, почему они одеваются, как в Кройдоне. Хотят здесь жить — так пускай ведут себя как нормальные люди!

«То-то он обалдеет через минуту!» — подумал я.

— Боже правый, да они же повсюду! Вон еще парочка!

Мы с Винсом развернулись и увидели, что нашего полку и впрямь прибыло. В зал вошли еще две мусульманки, на сей раз настоящие. Правда, я понял это не сразу. Сперва я решил, что они тоже решили ограбить почтамт. Они прошли мимо Винса, смерив его взглядами с головы до ног, и встали в очередь за Герингами.

— Почему они не уматывают к себе домой, если считают, что у нас тут все прогнило? — говорил этот недоделанный фашист своей супруге, старательно пытавшейся сделать вид, что она его не слышит.

Мусульманки уставились на нас с Бенни; мы, в свою очередь, пытались не встречаться с ними глазами, что, принимая во внимание тряпки, болтавшиеся на голове, куда труднее, чем вы думаете. В конце концов одна восточная дама что-то сказала другой и, покинув очередь, подошла поближе к нам. Она постояла рядом с нами, ожидая приветствия, но не дождалась — и глянула на свою товарку. Бенни понял, что так дальше продолжаться не может, поскольку на нас глазели все посетители без исключения, и, шагнув к мусульманке, очень тихо велел ей проваливать куда подальше. Она не успела отреагировать, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вышедшая оттуда толстуха лет сорока с хвостиком сказала:

— Дориин! Ты не могла бы…

Тут Винс втолкнул ее за стойку и рванул за ней.

Мигом смекнув, что делать, я схватил мусульманку и ее подружку. Винс рявкнул, приказывая остальным лечь на пол, а я громким голосом заявил, обращаясь к обеим дамам:

— Стойте и присматривайте за толпой!

После чего метнулся к Бенни за стойку. Винс сообразил, в чем дело, и подыграл мне.

— Вы двое, стойте здесь! — сказал он. — Не спускайте с них глаз. Если кто шевельнется — стреляйте!

Мусульманки посмотрели на Винса, переглянулись и решительно встали на страже. Мы с Бенни собрали улов в рекордно короткий срок. Никто за стойкой не вякал, в особенности трое азиатов, которые, возможно, подумали, что им снится кошмар.

Когда, закончив дело и прибарахлившись, мы сделали ноги, я походя пнул под ребра старого пердуна и велел ему впредь быть поуважительнее. Он небось подумал: «Чертовы черномазые! Приезжают сюда, грабят нашу почту…» И так далее.

— Шагайте, шагайте! — прикрикнул Винс на мусульманок.

Те послушно засеменили к выходу.

Оказавшись на улице, мы с Бенни запрыгнули в тачку, а Винс приказал нашим помощницам бежать что есть духу подальше. Когда Винс сел в машину, мы сорвались с места и как раз успели за обедом в баре посмотреть весь спектакль по телику в выпуске дневных новостей.

Милых дам, которые помогли нам, забрали через десять минут и допрашивали целые сутки, после чего весьма неохотно отпустили (хотел бы я посмотреть на процедуру опознания!). Одним из следователей по делу оказался не кто иной, как наш с вами старый знакомый сержант по имени «Этта я тебе обещаю!» Иванс. Ирония судьбы, что тут скажешь!

* * *

Мы использовали эту идею еще пару раз в течение года — сначала в Саутхолле, потом в Брэдфорде, — и нам бы остановиться, пока не поздно, но Винс уговорил нас тряхнуть стариной в последний разочек. И вот, где-то через месяц, мы зашли на главпочтамт в Тутинге, районе Южного Лондона, вооруженные пистолетами, автоматами и излишней самоуверенностью.

Тутинг, как и Брэдфорд, и Саутхолл, — очень азиатские кварталы. Если подумать хорошенько, наш выбор был не больно умным. Ведь если кто и мог заметить недочеты в наших костюмах, то именно коренные азиаты. Но нам это в голову не пришло — а именно так и случилось.

Только мы зашли в зал, как на нас набросились несколько моджахедов. Не знаю, из-за чего — то ли одеты мы были неправильно, то ли головы держали не так, а может, потому, что мы, белые мужики, оделись как их мамочки, поди пойми! Знаю только, что они вышли из очереди и зашагали к нам, размахивая руками и кулаками и выкрикивая какие-то угрозы. Мы с Винсом и Бенни немного попятились, но тут из очереди начали выходить все новые и новые мусульмане, кроя нас на все корки. Мы переглянулись и решили сматывать от греха подальше. Их уже было больше десятка, какой-то тип грубо схватил Винса за руку. Чаша терпения Винса переполнилась. Он выдернул руку, молниеносным движением (с таким же молниеносным возгласом: «Пошел на хрен!») вытащил свою пукалку и отшвырнул нахала на десять футов.

Мы с Бенни не нуждались в повторном приглашении. Достав пистолеты, мы как безумные стали палить в потолок. Все посетители, включая членов клуба фанов Кэта Стивенса, бухнулись на животы и закрыли руками головы.

— Назад! — взревел Винс, выдав пару очередей по полу, в паре дюймов от лежащих кружком голов зачинщиков. — Быстро все назад!

Ограбление сорвалось. Завыла сирена, люди на улице побежали в укрытия, однако типы в зале, которые начали всю эту заваруху, выказали поразительно мало почтения к нашим угрозам и собственной безопасности. Не знаю, были ли они такими уж храбрыми, но что злыми — совершенно точно. Очевидно, в наших нарядах они увидели суровое оскорбление своей религии (полагаю, небезосновательно), и чтобы удержать их на месте, нам приходилось постоянно поливать пол огнем.

Как только началась суматоха, Винс тут же послал Сиду сообщение на пейджер, чтобы он нас забрал, однако прошло три минуты, а машина не появлялась. Винс пытался снова и снова. Мы все сгрудились у входа, беспорядочно паля из пушек куда попало.

— Куда, к чертям, он подевался? — крикнул Винс, заглушая своим ревом грохот пальбы.

Я выглянул через дверь и осмотрел улицу. Движение транспорта было по-прежнему оживленным, однако тротуары опустели. Из-за припаркованных машин, из-за дверей магазинов выглядывали лица: толпа напряженно жаждала увидеть что-нибудь сногсшибательное, чтобы потом получить четырехмесячный отпуск в результате пережитого стресса. Я стрельнул пару раз в воздух — и полдюжины психологических центров Южного Лондона получили работу на полгода вперед. О Сиде между тем по-прежнему не было ни слуху ни духу.

Женщины в зале, пытавшиеся оказать помощь раненому, случайно задетому очередью из автомата, начали стенать гораздо громче, и я понял, что он скорее всего загнулся. Какой-то азиат что-то громко крикнул нам по-арабски, поднимаясь с пола.

— Ложись, козел! — крикнул ему Бенни.

Но тот будто не слышал.

— Лежать, я сказал! — повторил Бенни.

Араб встал на колени.

— А ну, мордой вниз! — взревел Винс, сопровождая свой приказ горячей белой вспышкой и всадив непокорному пулю в плечо.

Гунга Дин завертелся, как волчок, и упал на пол, зажимая рану и что-то вереща о проклятых убийцах. Один из посетителей попытался подползти к нему, но Винс пальнул в пол и гаркнул на весь зал, предупреждая, чтобы никто не смел шевелиться. И тут всеобщее внимание привлекли какие-то звуки снаружи, раздававшиеся издалека.

Это была ругань.

— Пошли! — не выдержал Бенни.

— Куда? — крикнул я.

— Куда-нибудь! Выметаемся отсюда к чертовой матери!

— Никто никуда не пойдет, — сказал ему Винс. — Мы дождемся своего водителя, он скоро будет.

Сирены выли все громче и громче. Похоже, все копы стягивались к почтамту. Первая машина, взвизгнув тормозами, остановилась ярдах в пятидесяти; полицейские велели праздным зевакам, чтобы те прекратили впадать в экстаз и очистили улицу. Вторая тачка остановилась с другой стороны, ярдах в двадцати. Из нее выпрыгнули трое легавых с шутовскими усами и автоматами.

— Вооруженные силы прибыли, — сказал я ребятам и глянул на часы.

Четыре минуты. Нам крышка. Я начал серьезно сомневаться в том, что у нас есть шанс уйти, как вдруг увидел за оцеплением Сида. Его машина неслась по мостовой, словно поезд-экспресс. Легавые, очевидно, услышали шум, поскольку обернулись в тот же миг — и правильно сделали. Главарь усачей буквально в последнюю секунду отпрыгнул в сторону. Сид промчался мимо этих придурков, сорвав с их машины дверцу и переднее крыло, заехал на тротуар и притормозил футах в десяти от нас. Распахнув дверцы, Сид сердечно пригласил нас прокатиться по городу. Мы вывалили на улицу, оглашая ее треском автоматных очередей. Винс, у которого хрен знает каким образом осталось патронов на целую армию, прицелился из своей пукалки в изуродованную полицейскую машину и добил ее. Двое легавых попытались открыть ответный огонь, однако тактика тарана, примененная Сидом, отбросила их назад и дала нам преимущество.

— Поехали, поехали, мы не можем больше ждать! — крикнул нам Сид.

Я сразу же вспомнил, что эту фразу Скотти постоянно повторял в «Стар Треке». Сид вечно заставлял меня брать видеокассету этого фильма в прокате. Интересно, подумалось мне потом, это он нарочно — или же ему так прополоскали мозги, что он и впрямь не отличает реальность от рубки космического корабля?

Я запрыгнул в машину первым, за мной живо плюхнулся Винс. Бенни почему-то медлил. Я обернулся посмотреть, какого черта он тянет кота за хвост, и увидел, как Бенни, шатаясь, тащится к тачке. Он рухнул прямо к нам на колени, из живота и изо рта у него хлестала кровь.

— Господи! — воскликнул я. — Его подстрелили!

Винс проигнорировал мое глупое восклицание и был прав. Говорить об очевидном означало попусту тратить драгоценные секунды.

— Все, поехали! — сказал он Сиду.

Не успел он договорить, как машина рванула с места. Именно таким образом Сид зарабатывает себе на жизнь. До сих пор я мало говорил о Сиде, возможно, потому что о нем почти нечего сказать. Человек он скрытный, с нами практически не общается, свободное время проводит на разных озерах либо в коридорах отеля «Олимпия», нацепив пластиковые уши, когда в городе собираются фанаты «Стар Трека». Но вождение — дело другое. Я в жизни не встречал лучшего водителя, чем Сид. Он совершенно неподражаемый, настоящий ас. Когда все идет гладко и мы успеваем провернуть дело вовремя, причем без вмешательства легавых, никто из нас даже не замечает мастерства Сида. Но если все идет наперекосяк и нас загоняют в угол — тогда Сид удостаивается рукоплесканий. Кстати, вполне заслуженных.

Все считают, что они умеют водить машину, особенно фраера. Всем кажется, что они настоящие дьяволы на колесах, однако, чтобы стать хорошим водителем в банде налетчиков, мало уметь повернуть за угол на скорости сто миль в час либо вырулить на ручнике на шоссе М4.

Конечно, такие навыки не помешают, но больше всего необходимо умение думать головой и соображать, когда надо совершить сногсшибательный поворот на полном ходу, а когда просто ехать в сопровождении полицейских машин со скоростью сорок миль в час.

Кроме того, многое зависит от подготовки. В мире так много мелочей, на которые обычные люди не обращают внимания, а водитель из команды налетчиков обязан проверить! Во-первых, машина должна быть в идеальном состоянии. С того самого момента как Сид угоняет их ранним утром в день ограбления, он работает над ними беспрерывно. Проверяет тормоза, подгоняет мотор, чистит карбюратор, проводит тщательный осмотр шин, электроники и прочая, и прочая. Все проверено и перепроверено, все должно работать без сучка без задоринки, по высшему классу, поскольку, когда за вами гонятся, несколько поздно, знаете ли, вызывать автосервис. Сид — блестящий механик. Если вы получили назад свою машину после того, как Сид угнал ее для работы, считайте, что вам крупно повезло. Вы в жизни не увидите ее в таком превосходном состоянии — разумеется, если ее не изрешетили пулями и не помяли в результате столкновения. Кроме того, нужно как следует изучить окрестности. Когда Сид садится за баранку, он знает округу лучше любого таксиста. Ему известны все переулки, аллеи и повороты, он целыми днями сидит над картой, намечая на всякий случай дюжину разных маршрутов.

И последнее, что нужно, чтобы стать классным водилой, это абсолютно наплевательское отношение к любым живым существам за исключением тех, которые сидят у тебя в машине. Когда по телику показывают, как «кортина» с налетчиками переворачивается из-за того, что шофер, видите ли, резко сворачивает, боясь задавить щенка, меня смех разбирает. Какая чушь! Будет надо — Сид запросто промчится среди бела дня по детской площадке со скоростью сто миль в час; конечно, если у него будет выбор, он поедет там, где поменьше детей, но садиться на двадцать лет из-за пары сопляков — нет уж, увольте! Уверен, мое мнение разделяет меньшинство из вас. И слава Богу.

Когда мы выходим на улицу, все дальнейшее зависит от Сида. Наша работа — забрать деньги, его — увезти нас. Казалось бы, очевидная вещь, но вы не поверите, сколько водил этого не понимают. Как я уже говорил, большинство считает, что достаточно ездить как Дэймон Хилл. Что я могу сказать? Дэймон Хилл выиграет для вас мировой чемпионат, а Сид — спасет от тюряги.

Когда мы рванули от почты мимо первой полицейской машины, нам вслед стали стрелять. Заднее стекло осыпало нас кучей осколков. Мы с Винсом пригнулись, спрятав головы под полкой для пакетов.

— Мать твою! — сказал я, смахивая с одежды стекло. — Давай снимем эти штуки!

Я кинул пушку на пол, вытащил нож, прикрепленный к щиколотке, и разрезал черную паранджу.

— Мою тоже! — потребовал Винс, повернувшись ко мне боком.

Я единым махом сделал длинный разрез, и Винс тоже скинул хламиду.

— А как же Бенни? — спросил я.

— Не думай о нем, сосредоточься на легавых.

Я глянул в заднее окошко и увидел, что за нами мчится патрульная машина. Другая, припаркованная впереди, перегородила полдороги, оставив, правда, свободным подозрительно широкий участок, в который мы вполне могли проскочить. Именно этого мы делать не стали. Сид заехал на тротуар и двинулся прямо на копов. Сперва я подумал, что он просто решил отправить парочку из них в больницу, но, когда мы промчались мимо, увидел разложенную специально для нас ленту с острыми шипами. Мы вырулили обратно на мостовую, глядя, как легавые возятся вокруг зигзага с шипами, пытаясь пропустить своих коллег. Винс высунул ствол автомата в окно, чтобы им было о чем подумать, но промазал, поскольку Сид, не снимая ногу с газа, свернул на боковую улицу. Легавые не сумели повторить наш маневр и пронеслись мимо. Пока они давали задний ход, Сид снова повернул направо, а потом, почти сразу, еще раз. Вскоре мы выехали обратно на главную улицу и покатили на запад. Машин было мало, поскольку дорогу перегородили блокпостами, причем Сид почти точно знал, где именно. Прежде чем мы снова увидели копов, он свернул с магистрали и остановился на тихой зеленой аллее.

— Меняем тачку! — объявил Сид, выпрыгнув из-за баранки и направляясь к автомобилю, стоявшему впереди.

Это была первая из наших сменных тачек. Сид подготовил для ограбления целых четыре машины: еще одна стояла в миле от почтамта в противоположном направлении на случай, если нам пришлось бы поехать туда, а последнюю он припарковал в четырех милях к югу. Там мы снова сменим машину и на ней поедем домой — вернее, не домой, а в гараж.

Мы старались двигаться быстро и по возможности бесшумно, перенося из одной тачки в другую оружие и прочие шмотки, пока осталось перетащить туда только Бенни. Он тяжело дышал и пытался что-то сказать, но не мог из-за того, что весь рот у него был полон крови. Винс взял у него пистолет и проверил магазин.

— Бери его за плечи, а я подхвачу за ноги, когда они шлепнутся на землю, — сказал я ему, вытаскивая Бенни с заднего сиденья.

Винс оттолкнул меня, приставил пистолет к макушке Бенни и дважды спустил курок. Я отпрянул, почти не сомневаясь, что сейчас он прицелится в меня, но Винс зашагал ко второй машине, обернувшись и бросив на ходу:

— Ты идешь или нет?

Думать было некогда — надо шевелиться, да поскорее. Я сел сзади за Сидом, уставившись Винсу в затылок. Машина резко тронулась с места. Легавые так и шныряли кругом, но благодаря тому, что Сид в совершенстве изучил все переулки, мы добрались до следующей тачки без проблем, минут за двенадцать. Когда мы начали последний этап путешествия, Винс наконец повернулся и ответил на мой обвиняющий взгляд.

— А чего ты хотел? Чтобы я отвез его в больницу? Он в любом случае был покойник.

— Зачем тогда было утруждаться и стрелять в него? — спросил я.

— Чтобы он не поправился.

И снова Винс был прав. С такой раной в груди Бенни действительно все равно что мертв, только не совсем. Не исключено, что в больнице его спасли бы, но медицинскую помощь мы ему предложить не могли — и не хотели, чтобы ее предложил кто-нибудь другой. Тем не менее этот поступок Винса и его поведение на почтамте заставили меня осознать, что я вполне мог оказаться на месте Бенни. Причем Винсу было бы без разницы.

Он всегда был малость чокнутый, сколько я его знаю. Я просто раньше думал, что это одна из его сильных сторон, и приспосабливался к нему, как мог. Однако в последнее время темперамент Винса беспокоил меня все больше и больше. Мне не хотелось работать в одной команде с нестабильным социопатом. Честно говоря, нужно было раньше прочухаться и отделаться от него. Теперь это будет сложнее. Первый раз я насторожился даже не во время работы, а когда мы поехали на выходные в Норфолк. В ту пору я был в команде новичком и решил узнать своих подельников получше, уступив уговорам Винса поиграть в дурацкую военную игру, во время которой вы стреляете друг в друга пулями с краской и бегаете по лесам, как десятилетние мальчишки. Винс никогда в таких играх не участвовал, но увидел рекламу и решил поразвлечься. Я тоже подумал, что это будет забавно.

Я ошибся.