Рэй остановился у конца барной стойки и поднес ко рту пинту «Фостерса». Первый глоток в этот вечер толком не промочил горла, но он смаковал его, готовясь к вечеру с Красавчиком, делая все возможное, чтобы унять гул в голове. Неделя выдалась тяжелая, но и денег она принесла немало, Лиз была куда как довольна, когда он передал ей пятьдесят с лишним фунтов в прошлый раз. После трех сэндвичей с сыром и четырех шоколадных рулетиков он уселся на диван и принялся смотреть телек со своими девочками, усадив по одной с каждой стороны и обняв их за плечи.

Они быстро росли, Челси было одиннадцать, а Эйприл – девять, но он видел в них лишь малышек, эдакие маленькие коробочки с сахаром и пряностью. Тинейджеры превращались в скинов и бонхедов*, а некоторые – в свиномордиев, и он смеялся, когда юнцы восемнадцати или девятнадцати лет строили из себя невесть что, точно зная, стоит ему дунуть посильнее – и они улетят. Они хавали все дерьмо, что шло по ящику, современные дети казались более невинными, чем пятнадцать или двадцать лет назад. Вокруг говорили о пьянстве и уличном насилии, но с этим все было гораздо хуже, когда он был молод. Сегодня проблемой стали наркотики, легкие кредиты и бесконечные гэджеты, но он делал то, что делал бы каждый отец, говоря своим дочкам о цене денег и важности морали. Каждому родителю приходилось учить своих детей. Отличать правильное от плохого. Их натаскивали в школах, но они не могли ничего поставить против крупного бизнеса и СМИ.

* Бонхеды (nazi skinheads) – молодежная ультраправая субкультура, представители которой придерживаются национал-социалистич. идеологии. НС появились к концу 1982 г. как результат политической агитации лидера рок-группы Skrewdriver Яна Стюарта Дональдсона и Брит. нац. фронта в среде аполитичных скинхедов.

Лиз принесла Рэю и девочкам шарики мороженого и исчезла на втором этаже, а он наслаждался теплом своего дома и ванильной сладостью, таявшей во рту. Челси и Эйприл положили головы ему на грудь, и он чувствовал запах их волос, чистый и свежий, напомнивший ему о кокосах. Лиз была хорошей мамой, жила ради своих детей и хотела только, чтобы ее муж утихомирился. Она изменилась. Когда он встретил ее, она была злобным панком, но нынче она не беспокоилась о нарядах и кажется, уже не имела собственного мнения, и рада была укрыться в своем панцире и охранять детей. И вот он уже десять минут как был в пути и чувствовал себя неплохо, оттого что они с Лиз теперь живут отдельно. Девочки не много об этом говорили, хотя это и не могло не подействовать на них.

Если он слишком много думал об этом, у него начинала болеть голова, и лучшим способом сбросить напряжение была ночная попойка. И тип, сидящий рядом с ним, подходил для этого как нельзя лучше.

– Я собираюсь сегодня надраться, – заметил Красавчик.

– Ты это проделываешь каждую ночь. Однажды утром тебя поймают и вышвырнут с работы.

– Брось. И не пизди.

– Обязательно, когда ты споешься с косовцами и албанцами и будешь водить компанию с этими сомалийскими жуликами и сербскими сутенерами.

Красавчик одним глотком уничтожил полпинты.

– Тогда мне будет положена моя доля, так? Я платил налоги двадцать лет и никогда не требовал ни пенни, а эти чертовы беженцы наезжают и выстраиваются с протянутой рукой, подавай им еду, одежду, дома, наркотики, все на свете, а потом они зовут сюда родственников и приятелей. А мне хоть раз что-нибудь перепадало?

– А как быть с муниципальным домом, в котором ты вырос, твоей школой и здоровьем и другими такими же вещами? – Рэй смеялся.

Красавчик тут же завелся.

– И это моя гребаная страна. Тут и русские, которые устроили работорговлю уличными девками, афганцы и черт знает кто еще приплывают на грузовых кораблях, китайские контрабандисты и их подсосы. Правительство ничего не делает, позволяет им жить среди нас, говорит, что население не возражает, да они просто подонки и все.

Красавчик покачал головой.

– Нет, приятель. Это все неправильно. Попробуй сказать о том, что ты видишь собственными глазами – и они назовут тебя расистом.

У Рэя не было времени на задир, но он знал, что в словах этого типа есть правда, что истеблишмент нй во что не ставит обычных белых граждан и только и ждет, как бы развалить Британию, превратить Англию в европейский регион. Рэй гордился традиционной английской терпимостью и знал, что именно это так отличает их от Европы.

– ЕС – вот настоящий враг.

Красавчик вздохнул, понимая, что он попал в западню.

– Нда, я знаю.

Рэя зацепило надоевшее выражение. Внутри росло раздражение.

– Нет, ты не знаешь, черт, в этом все и дело. ЕС уже натянул твою страну, а ты все свистишь о каких-то нищих сучках, которые хотят чистить твой нужник и собирать твою капусту.

– А как насчет наркобарыг?

– Поставить их к стенке и расстрелять. Найти девок-перевозщиц и вздернуть их. И нет проблем. Но эта страна всегда давала приют беженцам. Именно это делало нас сильными, а не Ост-Индская Компания или работорговцы. Ты должен знать своего врага.

– Подумай, ты ничего не можешь с этим поделать. Это нереально.

Красавчик нахмурился, увидев, как задергалось лицо его друга. Рэй был хорошим другом, просто прекрасным, но слишком серьезным.

– Ну же, сегодня пятница, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку.

Он хотел выпить и не вести больше тягостных споров. Жить с Рэем было нелегко. Он мог понять Лиз.

– Давай промочим горло.

Рэй кивнул. Люди тратят все свое время на стоны и нытье, снова и снова, выбирая пошлые мишени, смешивая в, кучу девушку, изнасилованную в Судане, и шайку арабских карманников, но они слишком ленивы или боязливы, чтобы бросить вызов тем людям, которые в самом деле их ебут. Может быть, они этого и заслуживают. Рэй боролся с искушением треснуть своего друга, вбить в него немного здравого смысла, но понимал, что у него попросту не останется друзей, если он будет давать в лоб каждому знакомому дрочиле. Дверь открылась и вошел Пол.

– Ой, ой, – вскричал Красавчик, – вот и бунтарь-рокабилли.

Пол-псайкобилли подошел к ним и осклабился.

– Ты опоздал, – заметил Рэй, взглянув на часы.

– Радиатор сдох, ага? Я перегрелся в дороге, пришлось остановиться на обочине и ждать, когда двигатель охладится. Позвонил Шефу, он сказал парковать машину, он посмотрит, в чем дело. По крайней мере, ничего не взорвалось.

Рэй подумал о своей коробке передач, порадовался, что с нею все в порядке. Пол принялся за пиво.

– Останавливался сегодня на придорожной стоянке? – спросил Красавчик.

Пол пожал плечами, стараясь скрыть замешательство и собираясь держать рот на замке.

– Принес с собой виагру? – присоединился к Красавчику Рэй.

Пол осмотрел пару женщин, сидящих поблизости. Сумочки от «Берберри» покоились на медно-красном столе, а они курили, потягивая из серебристых бутылок.

– Я чуть не попался, это хуже всего. Сижу я там, а рядом паркуется минивэн и в нем полно детей. У них уровень выше, чем у меня, и им видно первые сиденья в машине. Хорошо, я уже закончил и ухитрился спрятать все к тому времени.

Рэй и Красавчик кивнули головами.

– Я мог бы сейчас сидеть в камере, и все, это клеймо, моя жизнь была бы кончена.

– Надеюсь, Тел ничего не слышал, – заметил Красавчик. – Ему бы это не понравилось. Плохо для бизнеса. И нечего его винить.

Рэй и Красавчик прикончили свой лагер и потянулись к новым стаканам.

– Терри не с нами этой ночью? – спросил Пол.

– Я не говорил с ним сегодня, – ответил Рэй. – Обычно по пятницам он приходит рано.

– Я видел его в офисе, – сказал Пол. – Как думаете, он запал на Энджи?

– Не знаю. Он ни с кем не встречался, с тех пор как моя тетя умерла.

– Уже несколько лет.

– Почти десять.

– Десять лет? Вот черт.

– Это случилось сразу после его сорокового дня рождения. Все еще не могу поверить.

– Она была прекрасной женой.

Рэй вспомнил тот несчастный случай. Он и Лиз рванули в больницу по звонку, но было уже слишком поздно. Ему не забыть лицо Терри. Доля секунды – и все изменилось навсегда.

– Да, была, – согласился Красавчик. – Ты думаешь, что жизнь прекрасна, и вдруг все катится к чертям. Ужас.

Рэй не хотел думать о несчастном случае, похоронах и всем, что последовало затем.

– Эй, давайте поговорим о чем-нибудь еще.

– Прости, приятель, – Красавчик отвел взгляд.

– Да, прости, Рэй, – проговорил Пол, опуская голову. Повисла долгая пауза.

Пол перегнулся через стол.

– Ты видишь эту киску вон там?

– Которую?

Красавчик развернулся и уставился.

– Не пялься, ты, овощ. Вон та, с волосами, зачесанными назад. В короткой белой юбке?

– И что с нею.

– На ней нет трусов.

Красавчик едва не разбил свою пинту, но Пол был прав. Девушка принялась поглаживать себя, пока они продолжали наблюдать за нею, но вскоре они вышли, и девушка помахала им рукой из окна, прежде чем они исчезли в ночи. Рэй поражался, откуда Пол узнал это.

– Удачная догадка, – все, что он смог сказать. Вскоре они позабыли обо всем, направляясь в Уетер-спунз. На другом конце хай-стрит наступало время Али Г., местного муфтия, сражавшегося вместе с косовцами и албанцами против янок, Конь в яблоках откуда-то из Конго. Рэю нравился Али Г., выбивавший дурь из белых мальчиков, которые прикидывались черными, и азиатов, которые считали, что они из Комптона. Штука была в том, что Стайнс мог стать злачным местом, это был пригород, населенный молодыми белыми скандалистами, и Али Г. приходилось следить за собой. Али X. мог также выходить за его пределы, где становилась видна разница между Комическим и Химическим Али. Рэй не придавал значения гангстерам, эти азиатские молодчики смешили его, но подонок Али Бл. барыжничал, продавая дурь брошенным детям в тихих двориках, словно слизанных с музыкальных каналов, по которым американские бизнесмены учили их жить. Здесь было слишком много белых мальчиков, которые не знали своей культуры. Слишком много людей, обобранных корпоративной машиной. И неважно, был этот маленький герберт с Ма-нор Парк, Эктон Таун или Тауер Хамлетс, – надо уважать свои корни. Это единственный способ уважать себя. Эти клоуны и бандитчики выглядели просто позорно. Если бы жизнь управлялась из телевизора – вас бы натягивали с самого утра.

Войдя в «Луну над водой», Рэй услышал BB-boys, порадовался специальным ценам, выставленным в окнах, и поглядел, как на той стороне дороги пара бритоголовых в черных летных куртках остановились поговорить с группкой скин-герлз. На ВВ посыпались проклятия, после того как Кева вырвало, будто бы от песен, кое-кто из молодых здесь ненавидел танцевальную музыку – эта психованная компашка мальцов человек в десять-пят-надцать, лет четырнадцати-шестнадцати, кучка братьев и кузенов, друзей братьев и друзей друзей. Обычно они слонялись по Аксбриджу, но забрели и в Слау на специальный показ «The Fast and the Furious», чтобы посмотреть свой любимый DVD с большого экрана. Этим мальчикам плевать было на последние модели «Stone Island» и все это рекламное дерьмо, у них был собственный взгляд на вещи, здесь были пики*, гранжеры**, мошеры***, скины, тауни****, припанкованные – настоящий микс с М25, приход Лондонских окраин.

* Пики (pikey) – англ. сленг, использ. для уничижительного обращения к бродягам, цыганам или людям низкого соц. класса.

** Гранжер (grunger) – в основном это фанаты «гранж»-групп, таких как Nirvama, Green River, Mudhoney и т.п. Они не слишком обращают внимания на свою одежду. В осн. это рваные джинсы, фланелевые рубашки и теннисная обувь. Движ. было распростр. в осн. в конце 1980-х нач. 1990-х гг.

*** Мошер (mosher) – поклонники hardcore и металл сцены. Осн. атрибуты – черная одежда и значки.

**** Тауни (townie) – само слово носит презрительную окраску и относится чаще всего к молодым людям, родившимся и выросшим в одном и том же городе, не зарабатывающим денег, неграмотным и не обладающим высокой степенью интеллекта.

The BB-boys ухмыльнулись, когда Рэй кивнул Кеву и другим приятелям Лола, имена которых он забыл или не знал, и остался цедить напитки в стороне от барной стойки, растягивая удовольствие. Эта новая волна детишек просто обоссала эсид-хаусную рейв-группу. Дела шли на поправку. Молодчики девяностых были детьми хиппи, тех самых наркоманских детей цветов, и оценивали мир и любовь в долларах. Отпрыски скинов, панков и футбольных хулиганов заявляли о наступлении новой эпохи.

– Ну, как, Рэй? – спросил Йан Стиле, когда трое мужчин подошли к барной стойке.

Йан был одним из трех старших парней, известных как Малолетние Преступники, так они сами себя назвали после кражи сладостей несколько лет назад, и на любого, кто водил с ними компанию, навешивался тот же ярлык. Рэй молча возвышался над ними, и мальчик начал краснеть. Рэй озадачился, но затем понял, что Йан ждет ответа.

– Я в порядке, Йан. Как ты? Хорошо себя вел? Мальчик надулся, хотя Рэй этого не заметил. Йан и

его дружки, Матти и Даррен смотрели снизу на Рэя, признавая в нем хулигана старой закалки, который немало свирепствовал в былые славные времена. Йан в свои девятнадцать был без ума от футбола и знал историю Рэя, а потому раздувался от радости, что тот помнил его имя. На нем был новый значок: Юнион Джек посередине, надпись «Челси» наверху и «Англия» внизу.

– Я в порядке, спасибо. Спасибо, Рэй.

– Классный значок, – сказал Рэй, похлопав его по плечу и кивнув остальным Преступникам, двинулся вдоль стойки к Красавчику, который покупал напитки.

Отхлебнув немного лагера, Рэй осмотрел паб, бросил взгляд на компанию за 29-м столиком: эти здесь надолго.

Это были дети военных лет, они пережили трудные времена, когда Англия восстанавливалась, но успели мельком застать и корпоративную систему, блаженство государственных пенсий и здравоохранения, приличную систему образования, массовое жилое строительство и даже политические партии с их идеалами. Он смотрел на Малолетних Преступников и думал, что же останется, когда они уйдут. А что с BB-boys? Если все будет продолжаться в том же духе, все системы социального обслуживания будут приватизированы, транснациональные корпорации установят тотальный контроль, и вся наша жизнь будет подчинена вопросу прибыли. Он тревожился за всех этих чудаков, но больше всего тревожился за своих дочек.

– Взбодрись, – сказал Красавчик.

– Я просто задумался.

– Я тебе уже говорил, это вредно для здоровья.

– Давайте тут пропустим по одной, – сказал Пол, – а потом выйдем послушать группу.

В «Восходящем Солнце» было местечко для выступлений групп. И оно тоже было открыто допоздна.

Рэй прикончил свою пинту в два глотка. Подозвал официанта. Йан и его друзья ждали, когда их обслужат.

– Что вы будете? – крикнул им Рэй. Малолетние Преступники подпрыгнули и двинулись

к нему вдоль стойки.

– Лагер?

– Три бутылки «Бека», пожалуйста.

– Хотите к ним соломинки?

Малолетние Преступники засмеялись – нервно. Рэй был психом. Это все знали. С самого начала ему легко все давалось, еще мальчишкой он один противостоял шайке пакистанцев, был избит до полусмерти, ранен и еще больше взбесился. Все звали его Психованый Рэй, но всегда за глаза. Говорят, он пришил бы любого, от кого услышал бы эту кличку. Чушь. Йан скосил глаза на кованые носки его ботинок, знак отличия совершенно отдельной лиги. Этот человек был машиной-убийцей.

– Три пинты лагера, – настаивал Рэй. – «Фостерс», о’кей?

Они кивнули. Рэю не нравилось, когда пили из бутылок, особенно если платил он.

Малолетние Преступники ждали, пригубляя свои пинты, переминаясь в своих «Рибоксах» с ноги на ногу и неожиданно насторожились.

– Я хочу чтобы вы мне честно ответили. Не переживайте, что я могу с вами не согласиться, я знаю, что все вы – другое поколение.

Малолетние Преступники заволновались. Может, это был вопрос с подвохом. Йан стоял впереди всех. Даррен натянул свою бейсболку, с трудом стараясь собраться. Матти посмотрел на крупного мужчину, которого звали Красавчиком, на крепкие кости его черепа и татуированную слезу под правым глазом, на другого парня, у которого волосы были выбриты по бокам головы и росли только на ее верхушке, и наконец, на Рэя, который сверлил их дикими голубыми глазами, – и решил, что все эти трое больны на голову.

– О’кей, – сказал Йан.

– Как вы думаете, стоит нам избавляться от фунтов и переходить на евро? Ну, вы знаете, поменять нашу валюту, чтобы она стала такой же, как в Европе?

Трое парней покачали головами.

– Зачем нам евро?

– Мы не европейцы, мы англичане.

– За что мы бились на войне?Требаные немецкие сучки.

Рэй был удовлетворен, он обернулся к Красавчику и многозначительно на него взглянул.

– А как насчет конституции? Мальчики выглядели озадаченно.

– Правительство говорит, она ничего не изменит, но может, на самом деле, она готовит нас к тому, чтобы стать частью Европы?

Йан был сообразительный малый.

– Так и есть.

– Мы не до конца все это понимаем, – продолжил Йан, – это часть плана по отчуждению нашей независимости. Все, что нам нужно, это чтобы один политик высказал то, что думают все, и вывел нас из Европы. Если хоть один из них сделает это, он выиграет на следующих выборах.

Рэй согласился, и его уважение к Йану возросло. Мальчик полез в карман.

– Мы нашли это, когда пришли сюда, – сказал он, протягивая Рэю лист бумаги.

В заголовке значилось «ХРАБРЕЦ», в углу листа в круге стояла надпись «СТОЛ 29», текст гласил: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ БРИТАНСКИЙ ГЕРОЙ, КОТОРЫЙ ГОТОВ ПОЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ». Рэй разразился хохотом, вспомнив того типа, которого он высадил сегодня утром, и представил себе, как старые ребята за своим столиком сочиняют листовку, бегут в соседнюю библиотеку ксерокопировать ее и раздают бумажки людям в пабе. Рэй трясся от смеха.

– Что все это значит? – спросил наконец Даррен.

– Это значит, что у кого-то есть чувство юмора, – ответил Рэй.

Они немного выпили и поговорили о футболе, Рэй вспомнил, как Йан ранил своего старика, почувствовал сожаление за парня, хотел предостеречь его, чтобы он не дрался на футболе, и объяснить, что это напрасная трата времени, только посредственности дерут друг другу задницы, но это было неподходящие время и место, Йан не стал бы слушать. Он поглядел, как BB-boys укладывают инструменты под картинами и подумал о том, где мог быть Лол, увидел человека, перебегавшего дорогу, и узнал мальчика Терри, увидел, как он схватил бейсболку с головы Кева, и они оба принялись толкаться и возиться, переходя дорогу, колошматя друг друга, как лягушачью икру, наскакивая друг на друга и смеясь, невинные дети, а потом они скрылись из виду.

Рэй, Красавчик и Пол отправились в «Восходящее солнце», Малолетние Преступники запрыгнули в кэб, возвращаясь куда-то в Виндзор. Он видел, как автомобиль отъехал, за рулем сидел старый индиец, три перца на заднем сиденье, стоило дать им карту «Дельты», и смотрел, как удаляются красные огни в направлении М4.

Путь до соседнего паба был коротким, тип у дверей подозвал их взмахом руки, Рэй провел ребят вдоль стены бара, а группа прокладывала себе путь сквозь звуки «That’s Entertainment». Рэй вырос на песнях The Jam*, настоящей футбольной группы, и эта песня придала ему духу. Пол Веллер отлично вел счет и всегда был верен себе. Он видел знакомые лица, похлопывал некоторых по спинам и постоял поблизости, когда Пол раздавал почести, увидел Джо Мартина, который пил с его приятелем-пики Клемом.

* The Jam – англ. трио с Полом Уэллером (Paul Weller) во главе, имевшее успех в Брит, на рубеже 70-х – 80-х гг. По иронии судьбы именно эта группа, поначалу панк-идеологией не интересовавшаяся, в конечном итоге сохр. верность осн. ее принципам.

– Твой дядя был тут недавно, – бросил Джо.

Он был пьян, и Рэю пришлось наклониться поближе, чтобы услышать, что он там говорит, вокалист выводил «Оазис», словно на сцене был сам Лиам Галлахер*, отличить его можно было лишь по акценту, возрасту, голосу, брюху и лысой башке.

– В котором часу? – спросил Рэй.

– Несколько часов назад. Он был с Хокинзом. Рэй взял пинту «Фостерса» у Пола.

– Жаль, Дейва здесь нет, – продолжал Джо. – Хокин-зу в гараж привезли всю эту поддельную «Лакосту»**, и Дейв должен был помочь ему перенести все без проблем. Дерьмово это, все же. Пижонская одежка.

– Гребаные сутенерские штучки, – согласился Рэй. Каждый уважающий себя скин, герберт или панк будет одеваться у «Фреда Перри».

Рэю не нравился приятель Джо – Дейв. Он слышал, тот живет в фургоне на берегу, хотя вообще-то, это место чертовски подходило ему. Джо торчал от этого парня, но Рэй не мог понять, почему. Он был лживый; Хуже того, он сторонился своего рокера. Ему нравился Джо, но была разница между панком и скином. Панки шли на уступки, старались понять другие точки зрения, а скины стояли твердо, не уступая ни дюйма.

Они оставались в пабе до закрытия, опрокидывая кружки все быстрее, наслаждаясь шумом и компанией, группа закончила концерт грязным ремиксом «Опе Step Вeyond»*** и все вывалили наружу, Рэй и Красавчик потанцевали домой, они были слишком пьяны, чтобы думать о еде, вспомнили о своем приятеле-псайкобилли, дойдя до квартиры, и подумали, что Пол ушел с той самой киской без трусов. Это было в его духе.

* Лиан Галлахер (англ. William John Paul Gallagher) – вокалист успешной англ. группы Oasis. Его эксцентричное поведение, характерный стиль исполнения и своеобразная осанка являлись пост, объектом обсуждения прессы. Явл. значит, фигурой брит-попа 1990-х гг.

** «Лакост» (Lacoste) – французская компания, произвол, одежду, обувь, парф. и др. Символом и логотипом комп. является изображение крокодила.

*** «Опе Step Beyond» – песня, изначально исполнявшаяся Prince Buster. Брит, группа Madness выпустила кавер-версию этой песни на своем дебютном альбоме, вышедшем в ноябре 1979 г.

Рэй включил обогреватель в своей комнате, ощутил холод, пустоту, и не озаботившись раздеванием, забрался в кровать. Стены отражали желтый свет уличных фонарей, но он не мог заставить себя задернуть занавески. Он держался нормально, но чувствовал усталость и радовался пятнице. Вентилятор делал свое дело, шум мотора успокаивал его, а он представлял свой дом, раздумывая, почему он оказался здесь, отделенный от жены и дочек и пьяный, все это казалось такой глупостью, словно ничто не могло помочь ему вернуться в семью, и он знал, что это преступление – растрачивать свое время, звуки обогревателя вклинивались в его сон, и он лежал в полудреме, наблюдая за игрушечной машинкой с большим желтым водителем за рулем, его черный рот сердито кривился, а машинка делала по комнате большие круги, которые становились все уже и меньше, водитель свернул в сторону, чтобы не столкнуться с красным попугаем и племенем краснокожих, врезался в гладильную доску, смерть отступила, двигатель затих, белокурая кукла сидела на капоте, моргая своими огромными накрашенными ресницами, вызывая большую пластиковую улыбку на большом пластиковом лице водителя.