Шотландия, Западные горы,

весна 1322 г.

Когда из темноты снова донесся тоскливый всхлип, Дайрмид придержал свою крепкую вороную лошадь, выпрямился в седле и огляделся. Что это за звук? В нем было столько безысходности, что казалось, будто где-то там, в темноте, плачет потерявшийся больной ребенок. А может быть, это вовсе не ребенок, а какая-нибудь юная ведьма плачет среди холмов о своей загубленной душе? Господи, что за глупости иногда приходят на ум!

Тряхнув головой, Дайрмид тронул поводья и продолжил путь. Но плач повторился – теперь он был еще более жалобным и безысходным. Горец снова остановил лошадь и стал прислушиваться, внимательно оглядывая освещенные мертвенным светом луны пологие склоны холмов. Вокруг ни души, ни огонька, только ветер колышет вереск да черные облака несутся по небу, то и дело закрывая бледное ночное светило. Нет, не может быть, чтобы здесь в такую пору оказался ребенок!

Не услышав ничего, кроме воя ветра, Дайрмид успокоился и двинулся дальше по знакомой тропинке, вившейся среди поросших травой и вереском холмов. С тех пор как он побывал здесь в последний раз, прошло несколько лет, но он хорошо помнил дорогу. Скромный замок Сима Маклахлена, должно быть, уже совсем близко, и, хотя там не ждут даншенского лэрда, у гостеприимных хозяев наверняка найдется для него чашка горячего бульона, место у очага и добрый глоток виски…

Внезапно из темноты опять послышался плач – на сей раз намного громче, чем раньше. Лошадь испуганно фыркнула и остановилась. Вздрогнув, Дайрмид невольно положил руку на рукоять палаша, висевшего на ремне, и решил все-таки выяснить, в чем дело. Он спешился и начал осторожно взбираться вверх по склону холма.

На круглой вершине, к удивлению горца, не оказалось ни души. Он огляделся – ничего, если не считать кучи тряпья, рваные края которого развевались на ветру. Вдруг куча шевельнулась, и из самой середины послышался жалобный крик. Под тряпками кто-то был! Дайрмид подошел поближе, нагнулся, и его глаза расширились от изумления. Из тряпья, оказавшегося при ближайшем рассмотрении старым рваным пледом, выглянул ребенок – маленький, бледный, дрожащий, в ореоле спутанных светлых волос, он в ужасе уставился на невесть откуда появившегося незнакомца.

Горец сделал еще шаг – и ребенок отшатнулся, вцепившись тонкими ручонками в тряпки, но не сделал попытки убежать, а только затравленно смотрел на него.

Оглядев найденыша – светлые глаза, маленькое, белое как бумага личико с тонкими чертами, – Дайрмид сообразил, что это девочка. Уж не дочка ли она какой-нибудь феи, которых, как известно, полно в этих местах? Но если так, то почему она дрожит от холода и страха? Нет, это человеческое дитя – потерянное, испуганное, кутающееся в старые тряпки в тщетной надежде спастись от пронизывающего ветра.

Девочка сдавленно, с какой-то обреченностью всхлипнула, и у Дайрмида сжалось сердце.

– Ты потерялась, малышка? – спросил он, присев на корточки.

Не сводя с него полного ужаса взгляда, она отрицательно покачала головой.

– Нет? – переспросил он озадаченно и нахмурился. – Как же ты оказалась здесь в такую пору одна? Наверное, твои мама с папой где-то поблизости и скоро вернутся за тобой?

Девочка молчала, ежась от холода.

– Да ты совсем замерзла, бедняжка! – воскликнул Дайрмид и накрыл ее своим пледом. – Пойдем, малышка, я отведу тебя к твоим родным. Скажи, где ты живешь?

Он поднялся, ожидая, что она сделает то же самое, но ошибся. Не сводя с него глаз, девочка вдруг протянула к нему тоненькие ручки, словно просила помочь ей.

– Ах, ты устала, маленькая!

Дайрмид подхватил на руки худенькое тельце и начал спускаться к подножию холма, где оставил лошадь. Девочка показалась ему совершенно невесомой. Она обняла его за шею и застыла, положив голову ему на плечо – хрупкая, бледная, с большими, подернутыми нездешней печалью глазами, похожая на лучик лунного света.

– Как тебя зовут? – спросил горец.

Девочка ничего не ответила, по-прежнему не сводя с него печальных глаз. Рассчитывая, что она станет посмелее, он решил представиться:

– Я – Дайрмид Кемпбелл из Даншена.

– Дикая кошка кричит… Слышишь? – проговорила девочка.

– Не бойся, она не причинит тебе вреда.

– Я тебя ждала… Мне было так холодно!

– Ты меня ждала? – переспросил он удивленно – никто в этих местах не мог знать о его приезде.

– Да, ждала, и ты пришел!

Дайрмид помрачнел. Он отправился сюда, никого не известив, чтобы проведать Бригит, маленькую племянницу-сироту, дочку Фионна, отданную на воспитание Симу Маклахлену. Скорее бы ее увидеть – чудесную крепкую девочку с копной кудрявых светлых волос и очаровательной, чуть скошенной набок, как у всех даншенских Кемпбеллов, улыбкой. Странная девочка у него на руках такая же светловолосая, как Бригит, и, должно быть, того же возраста. Но до чего же можно довести ребенка! Слава богу, Сим Маклахлен с женой заботятся о Бригит, и она ни в чем не знает нужды. Дайрмид передал им крошку племянницу из рук в руки и вот уже несколько лет выделял воспитателям немалые деньги на ее содержание.

Девочка на руках у Дайрмида подняла голову.

– Ты король? – спросила она своим тоненьким голоском.

– Нет, милая, – улыбнулся Дайрмид детской наивности. – Короля шотландцев зовут Роберт Брюс.

– Я не об этом! Ты король чародеев? – переспросила девочка. – Я тоже дочка феи, но мои родители подкинули меня людям, забрав себе человеческое дитя.

Она сказала об этом спокойно, будничным тоном, словно речь шла о чем-то очевидном, не подлежащем сомнению.

Дайрмид остановился. А вдруг она говорит правду? В такую колдовскую ночь возможно все, что угодно! Он стал вглядываться в бледное, серьезное личико малышки, и ему показалось, что в ее глазах горит какой-то странный огонек. Да и голосок у нее тоненький, под стать скорее эльфу, чем человеку! Но почему она так доверчиво прижалась к нему своим худеньким тельцем, почему от нее пахнет, как от больного, немытого и неухоженного, но человеческого ребенка? Нет, никакая она не фея.

– Ты веришь в эти сказки?

– Вовсе это не сказки, меня подкинули феи – так сказала бабушка Мораг! – настаивала девочка.

– Тебе не стоило ее слушать, милая. Кто она такая?

– Она бабушка Симми.

– Ты имеешь в виду Сима Маклахлена?

Она кивнула, глядя на Дайрмида большими, казавшимися белесыми в мертвенном лунном свете глазами.

В сердце горца шевельнулось недоброе предчувствие, но он тотчас прогнал его. Найдя лошадь, он хотел поставить девочку на землю, однако малышка еще крепче обхватила его.

– Не надо! – испуганно вскрикнула она. – Я не могу ходить!

Пораженный ее признанием, Дайрмид выпрямился, не выпуская из рук хрупкое тельце. Так вот почему ее маленькие ножки показались ему такими вялыми!

– Ты не можешь ходить? – переспросил он. – Но почему? Ты ранена?

– Бабушка Мораг говорит, что я фея и на мне лежит проклятие. Она все знает, ведь она знахарка.

– Думаю, старая Мораг ошибается, – подавленно пробормотал Дайрмид.

– Но она сказала, что все будет хорошо, если я останусь там, на холме.

– Значит, это она бросила тебя там одну? – сердито прищурился Дайрмид.

Девочка кивнула.

– Бабушка Мораг велела мне дожидаться моих родичей – чародеев, – пояснила она. – И ты пришел – такой большой и сильный, не иначе как сам король!

Дайрмид нетерпеливо фыркнул.

– Выбрось эти глупости из головы! – воскликнул он.

– Нет-нет, я знаю, ты король чародеев! – проговорила девочка, вглядываясь в его лицо своими колдовскими глазами, и вдруг ее губы тронула озорная, чуть скошенная набок улыбка.

У Дайрмида упало сердце – так улыбались только даншенские Кемпбеллы. Неужели его племянница Бригит превратилась в это несчастное, еле живое существо? Нет, не может быть! Прочь, прочь ужасное подозрение, сходство – чистая случайность!

Он осторожно посадил найденыша на луку, сел в седло и, пустив лошадь шагом, погрузился в размышления. Кем бы ни была эта девочка, необходимо выяснить, кто бросил ее на произвол судьбы в холодную ветреную ночь. Дайрмид прекрасно знал горские поверья, согласно которым чародеи похищают у людей здоровых детей, оставляя вместо них свое проклятое потомство. В свою очередь, люди, заподозрив в ком-либо из детей подкинутого отпрыска фей, уносили его подальше от дома и оставляли на вершине холма в надежде, что потусторонняя родня заберет его к себе.

Наверное, так же поступили и с этой бедной девочкой, потому что она не могла ходить… Какой жестокий, невежественный народ! Дайрмид содрогнулся, представив себе, что чувствуют обреченные на гибель от холода и голода детишки, и мысль, что найденная девочка может оказаться его племянницей, наполнила его таким ужасом, что у него задрожали руки. Он стиснул в руке поводья и еще крепче прижал к себе тщедушное тельце.

– Как тебя зовут? – спросил он, заглядывая девочке в лицо.

Она подняла голову и с гордостью ответила:

– Бригит. Это значит «сильная»!

– Бригит Кемпбелл? – переспросил Дайрмид едва слышно.

Девочка кивнула, и он подумал, что ее белесые в лунном свете глаза на самом деле серые, как у него и у его сестры Сорчи. Такие же глаза были у Фионна… Дайрмид вздрогнул. Господи, как же он раньше не заметил, что девочка поразительно похожа на его красавца брата? Словно это сам Фионн укоризненно смотрел на него ее глазами, напоминая о невыполненном обещании…

Дайрмид чуть не застонал от бессилия и муки – он поклялся отцу Бригит беречь ее как родную дочь, и что получилось из его благих намерений? Красноречивый ответ на этот вопрос сидел на луке его седла.

На смену угрызениям совести пришел гнев. Горец сжал кулаки – хорошо же обращается с его племянницей воспитатель, которому он ее доверил! – и глухо спросил:

– Где Сим Маклахлен?

Бригит вздрогнула и сжалась в его руках, как затравленный зверек.

– Симми умер, – тихо ответила она. – Они все умерли, кроме бабушки Мораг. Она взяла меня к себе, в свой маленький домик.

– Не бойся, малышка, теперь ты в безопасности, – сказал Дайрмид, проглотив подступивший к горлу комок. – Я твой дядя Дайрмид Кемпбелл. Мы поедем домой, в Даншенский замок, но сначала я хочу сказать пару слов этой Мораг. Где ее дом?

– Тут неподалеку, – ответила девочка. – Но она, должно быть, спит…

– Ничего, мы ее разбудим, – едва сдерживая ярость, проговорил он и, бережно прижимая к себе ребенка, двинулся навстречу крепчавшему ветру.

Сентябрь 1322 г.

Тоненькая багровая полоска на востоке становилась светлее и шире, постепенно заполняя все небо. Дайрмид и Мунго Макартур, его родственник и ближайший друг, ехали вверх по склону пологого холма. Дайрмид задумчиво наблюдал за тем, как утренний свет заливает синевшую на горизонте горную цепь: за ней, на западном побережье, стоял Даншенский замок. От Пограничных холмов, где расположилась армия короля Роберта, до него было семь дней пути…

Несколько дней назад, после двухмесячных походов с Робертом Брюсом против англичан, Дайрмид наконец получил высочайшее позволение вернуться вместе с Мунго домой. Правда, за это он должен был выполнить одно тайное поручение короля, и цена монаршей милости оказалась намного выше, чем предполагал даншенский лэрд. Но он согласился бы выполнить любое задание, лишь бы иметь возможность вернуться домой.

Оставив Даншен в июле, он не получил от родных ни одной весточки и очень беспокоился о здоровье малышки Бригит. Тогда, летом, ему очень не хотелось оставлять ее, но что поделать – присяга! Поклявшись в верности королю Роберту, Дайрмид был обязан по первому требованию являться в королевское войско, а также предоставлять его величеству свои быстроходные вместительные галеры.

Даншенский лэрд пришпорил коня и, легко преодолев крутой спуск с холма, стал быстро подниматься по склону следующего. Мунго, который был потомственным даншенским гонцом и больше привык к бегу, чем к верховой езде, замешкался и нагнал друга с трудом.

– Не слишком ли ты спешишь, Дайрмид? – проговорил он, задыхаясь.

– Уж очень хочется скорее попасть домой. К тому же у нас есть одно дело в Перте, разве ты забыл? Так что придется сделать крюк – это еще один день.

Мунго недовольно крякнул.

– Почему ты так уверен, что эта женщина поедет с тобой в Даншен? – спросил он, с сомнением глядя на Дайрмида.

– Если бы ты хоть раз увидел ее, ты бы сразу понял, что она добра и милосердна, как святая. Она не сможет мне отказать.

– Господи, кто бы мог подумать, что лэрд Даншен без всякого сожаления оставит свои военные забавы ради больной племянницы! – пробормотал Мунго.

– Послушай, старина, – нахмурился Дайрмид, – у тебя же самого четверо детей. Подумай: если, не дай бог, кто-нибудь из них заболеет, разве ты не сделаешь все, что в твоих силах, чтобы ему помочь? Вот и я стараюсь помочь маленькой племяннице, как только могу. Я надеялся, что отдых, хорошее питание и лечебные травы помогут поставить ее на ноги, но она так и не поправилась…

– Ты прав, на что только не пойдешь ради здоровья ребенка, – согласился Мунго и печально добавил: – Но ты показывал Бригит стольким знахаркам и даже настоящему врачу с университетским дипломом, и все они как один твердили, что бедняжка никогда не будет ходить. Посмотри же наконец правде в глаза – ты больше ничего не можешь для нее сделать!

– Вспомни, одна из этих знахарок пророчила, что Бригит будет чахнуть, пока паралич не распространится на все ее тело, – с горечью ответил Дайрмид. – Другая утверждала, что девочка не проживет и двух лет, советовала отдать ее в монастырь. А тот дипломированный врач, – в голосе Дайрмида появилась злость, – предлагал вообще ампутировать ей ноги! Неужели я должен был их всех слушать?

– Ты правильно сделал, что прогнал этого живодера с его бредовыми идеями, – согласился Мунго. – Но как быть с девочкой? Ведь никто не знает, что стало причиной ее болезни. Думаю, пора смириться с тем, что тут медицина бессильна.

– Забота о Бригит – мой долг, и я вылечу ее во что бы то ни стало! – с мрачной решимостью произнес Дайрмид. При мысли о несчастной девочке сердце у него всякий раз обливалось кровью: ведь он поклялся умиравшему Фионну заботиться о его дочке как о своей собственной и не сдержал слова. Сознание вины мучило Дайрмида с той самой ночи, когда он нашел племянницу на вершине холма…

– Ты потому так упорствуешь, что Бригит вообразила о тебе невесть что, правда? – догадался Мунго.

– Ты имеешь в виду ее выдумку, что я король чародеев? – досадливо поморщился Дайрмид. – Отчасти ты прав. Мне очень жаль ее: бедняжка вбила себе в голову, что я умею творить чудеса, и ее не переубедить никакими силами. Она верит, что я смогу вылечить ее с помощью своих чар.

Горец тяжело вздохнул. Холодный ветер ударил ему в лицо, разметал длинные волосы, сдул за спину края пледа. Если бы он мог так же легко сдуть камень, лежавший у него на сердце! Увы… Душа даншенского лэрда жаждала мира и покоя, но его жизнь была полна горестей и тревог. А тут еще король дал ему поручение, которое Дайрмиду совсем не нравилось…

Новый порыв ветра принес запах сосновой смолы и слабый дымок очага. Дайрмид вдохнул полной грудью и прислушался – тишину над холмами нарушал только мерный стук копыт, бормотание невидимого глазу ручейка да шелест волнуемой ветром травы. Сердце горца смягчилось: как прекрасна родная Шотландия! Довольно мучиться угрызениями совести и предаваться отчаянию. В конце концов, он шотландский лэрд, для которого святы честь и долг. Он поклялся на Святом писании верно служить своему королю и – господь свидетель – сдержит слово!

Проницательный Мунго, казалось, насквозь видел своего хозяина и друга.

– Что, все думаешь о королевском поручении? – усмехнулся он. – Знаю, оно тебе не по душе, но благодаря ему ты получил возможность вернуться в Даншен. Ведь ты так стремился домой!

– Это верно, – вздохнул Дайрмид. – Кроме того, Гэвин Фолкенер убедил меня, что это в наших общих интересах и что без моей помощи не обойтись. Он умный и добрый малый, я ему верю.

– Да, ума у него палата и слово он держит, хоть и англичанин. Неудивительно, что Гэвин стал одним из ближайших советников Брюса. Король собрал вокруг себя немало достойных мужей с верными сердцами и светлыми головами, и ты в их числе, Дайрмид. Цени!

– Ценю. К сожалению, за милость короля приходится дорого платить, но выбора у меня нет. – Дайрмид снова тяжело вздохнул и попытался пригладить свою буйную каштановую гриву. – Разве иначе я согласился бы шпионить за собственным зятем? Ведь мне придется донести королю на Ранальда Максуина, если выяснится, что он изменил присяге.

– Максуин уверяет, что он вовсе не захватил Глас-Эйлин, а хранит его для короля, как подобает вассалу, – заметил Мунго.

– Но король подозревает его в измене, и я боюсь, как бы не пострадала моя бедная сестра Сорча, если, не дай бог, подозрения Брюса подтвердятся.

– Что ты! У кого хватит совести обвинить в измене Сорчу? Да и мы с тобой никогда этого не допустим…

– Я имею в виду совсем другое, и ты прекрасно знаешь что! – сердито бросил Дайрмид. – Но повторяю тебе: выбора у меня не было. Английские корабли отрезали нам путь на юг вдоль западного побережья. Как теперь торговать? Без поставок зерна и других продуктов нам не выжить. Поэтому приходится налаживать торговлю через ирландские порты, а для этого требуется много хороших кораблей. Но ведь военные действия ведутся и на море, для них тоже нужны корабли. И вот представь: в таком отчаянном положении до короля дошел слух, что Ранальд, засевший в Глас-Эйлине, – изменник. Что будет с нашей страной, если слух подтвердится? Ведь замок, захваченный моим зятем, – ключ ко всему западному побережью и островам!

– Да, опасность английского вторжения очень велика, – согласился Мунго. – Если на Западных островах зреет заговор против Шотландии, его надо разоблачить.

– Вот король и поручил мне следить за Максуином. Грамоту на владение Глас-Эйлином Брюс пожаловал Гэвину Фолкенеру, но у него нет ни времени, ни возможности управлять замком. Он передал грамоту своей сводной сестре в надежде, что один из наших могущественных лэрдов, соблазнившись таким приданым, возьмет ее в жены. А пока замок сторожит Ранальд Максуин, который, как тебе известно, женат на моей сестре. Он обязан по первому требованию передать Глас-Эйлин законным владельцам, но пока сестра Гэвина этих требований не предъявляла.

– И кто же она такая, эта сестра Фолкенера? – поинтересовался Мунго.

– Ее зовут Микаэла, – неохотно ответил Дайрмид.

Мунго вытаращил глаза.

– Постой! Так, значит, она и есть та женщина, за которой ты едешь в Перт? – воскликнул он. – Та самая, которая много лет назад спасла ногу моему отцу? Я не верю своим ушам! Неужели лекарка, о которой ты мне столько рассказывал, – сестра Гэвина Фолкенера и новая владелица замка Глас-Эйлин?

Дайрмид угрюмо кивнул.

– Что же ты мне сразу не сказал?! Все секретничаешь? Как это на тебя похоже! – с досадой воскликнул Мунго. – Ну и каша заварилась! Неудивительно, что ты так стремишься увезти ее в Даншен, – рассчитываешь убить сразу двух зайцев. Надеюсь, Гэвин знает, что ты уже женат?

Лицо Дайрмида помрачнело.

– Знает, – буркнул он. – Я бы хотел выдать леди Микаэлу за одного из своих братьев.

Микаэла, Микейла – когда бы он ни произносил это имя, у него перед глазами как будто вспыхивал яркий свет и возникало лицо девушки, с которой он встретился много лет назад в Гэллоуэе. Он верил, что Микаэла способна помочь его больной племяннице. Чудо – только оно могло спасти маленькую Бригит, а единственное истинное чудо, которое ему довелось увидеть в жизни, совершила Микаэла, наложив руки на рану старого Макартура. Вот почему Дайрмид был полон решимости разыскать свою давнюю знакомую и привезти в Даншен.

– Значит, она в Перте и продолжает лечить? – прервал его размышления Мунго.

– Да, – ответил Дайрмид, – и, говорят, с большим успехом. По словам Гэвина, его сестра получила медицинское образование в Италии. Кстати, там же она вышла замуж и уже успела овдоветь.

Верный слову, данному Микаэле много лет назад, Дайрмид никому не обмолвился о том, что он на самом деле видел после битвы в Гэллоуэе. Поэтому Мунго и его отец Ангус были уверены, что та девушка была просто очень умелой лекаркой.

– Что ж, такую искусницу действительно стоит поискать, – согласился Мунго.

– Тогда – вперед! – Дайрмид пришпорил лошадь и помчался к Перту, где в больнице при монастыре Святого Леонарда нашла прибежище леди Чудо.