— Мисс! — в панике закричала Сара. — Осторожно! Тут грязь!

Поздно. Элли успела влететь в самую середину лужи, образовавшейся на мостовой после дождя.

— Ах! — воскликнула Элли и засмеялась, с трудом отрываясь от мыслей о предстоящем вскоре свидании с майором Стоунсфилдом.

Она не виделась с Равенвортом с позавчерашнего вечера в опере, но такое долгое ожидание только подогревало ее нетерпение. Скоро, совсем скоро она наконец увидит воочию своего бравого майора!

Элли покосилась на свои промокшие башмачки и вдруг по-девчоночьи запрыгала по луже. Проходившие мимо чопорные пожилые леди удивленно округлили глаза и надменно поджали губы. А Элли все прыгала по луже — радостная, счастливая.

Апрельский день выдался прохладным, хмурым. Сырой ветер взметнулся и обдал холодком разгоряченное лицо Элли, когда она наконец вылезла из лужи и пошла дальше по улице, сопровождаемая неодобрительно ворчащей служанкой. Ее путь лежал в Хукхэм, в публичную библиотеку.

Одета Элли была по погоде: темно-зеленая пелерина, прошитая золотой нитью на плечах, на голове — маленькая шляпка. Шляпка эта казалась Элли верхом совершенства: с желтыми розами, голубоватыми стебельками душистого горошка и одной, но такой яркой, такой веселой веточкой алых вишенок. Сегодня утром, завязывая под подбородком золотистую ленточку, Элли не могла налюбоваться на себя в зеркало. До чего же это важная вещь — шляпка! В красивой шляпке девушка — любая девушка! — сразу чувствует прилив сил. И надежда поселяется в ее нежном сердце.

А тут и солнышко пробилось сквозь тучи, весело заблестело на мокром булыжнике мостовой, по которой с грохотом проносились экипажи. В одном из них Элли рассмотрела компанию молодых людей. Один из них правил, а остальные возбужденно высовывались из окон, громко и радостно смеясь каждый раз, когда их карета попадала в лужу и из-под колес летели мелкие брызги.

Сара настойчиво потянула Элли за рукав, та обернулась и удивленно взглянула на напряженное лицо своей служанки.

— В чем дело, Сара?

— Что-то не нравятся мне вон те три парня, мисс. По-моему, они уже хороши, если вы понимаете, что я имею в виду.

Элли оглядела раскинувшуюся перед нею Бонд-стрит и нахмурилась.

— Действительно, буйная компания, — согласилась она и крепче прижала к груди стопку книг, перевязанных ленточкой.

— Вон тот, в середине, пьян как сапожник, — не унималась Сара. — Того и гляди пристанут!

И она заботливо прикрыла собою Элли, пропуская идущих навстречу молодых гуляк. Троица эта была не только под градусом, но и одета странно: экстравагантные, низко приталенные сюртуки с набитыми ватой плечами, уродливые, с большими складками брюки… Странная компания!

Двое из молодых людей нахально направили на Элли свои лорнеты, но она только гордо подняла подбородок, отвернулась и поспешно прошла мимо. Нет, даже Равенворт никогда не позволил бы себе так вести себя. Особенно поутру.

На глаза Элли попалась еще одна лужа — большая, играющая солнечными зайчиками роскошная лужа. Элли невольно остановилась, чтобы полюбоваться отражением солнца в воде. Это всегда наводило ее на раздумья, вот и сейчас мысли Элли унеслись далеко от Бонд-стрит. Куда? Конечно же, к майору Стоунсфилду! К ее надежде и мечте…

Но вот солнце снова спряталось за тучу, и лужа тут же потемнела, потеряв все свое очарование. Элли подобрала подол юбки, быстро пересекла лужу и продолжила свой путь в библиотеку.

Шагая по мокрому булыжнику Бонд-стрит, Элли в сотый раз задалась любимым вопросом: красив ли ее майор Стоунсфилд? И самое-самое главное — холост он или женат? Как жаль, однако, что Равенворт практически ничего не рассказал о майоре. Это просто жестоко с его стороны! А впрочем, скоро она сама увидит Стоунсфилда и уж тогда расспросит его обо всем.

Элли улыбнулась. С каждой секундой день казался ей все более и более светлым и вселяющим надежду.

Удивленная необычной молчаливостью своей служанки, она обернулась и обнаружила, что Сара напряженно всматривается в глубину улицы. Они уже почти достигли цели — библиотеки, которой пользовалась леди Вудкотт. Элли проследила за взглядом Сары и увидела лорда Крессинга. Как раз в эту секунду он принимал из рук красивой, изящно одетой леди небольшой коричневый пакет. Женщина была невысокой, но стройной. Глаза ее скрывала элегантная шляпка, украшенная фазаньими перьями, на плечах — темно-синяя пелерина, опушенная собольим мехом. Она улыбнулась лорду Крессингу, а тот задержал ее руку в своей явно дольше, чем это позволяют правила хорошего тона. Затем он наклонился и поцеловал пальчики, затянутые в тугую перчатку.

— Господи! — воскликнула Элли. — Вот бесстыдник, верно? А это, очевидно, и есть вдова Мерривил, о которой судачат на каждом углу? А она и впрямь красивая, и фигурка у нее — просто загляденье. Совсем не похожа на вдову, ты не находишь?

— Не знаю, мисс, — напряженно ответила Сара, не сводя глаз с Крессинга.

Элли с интересом взглянула на Сару.

— Ты что, знаешь этого джентльмена?

— Нет! — поспешно откликнулась Сара. — Он… он просто напоминает мне… Впрочем, неважно.

Элли сердито покосилась на свою служанку. Она уже хотела напомнить ей о том, как нужно разговаривать с хозяйкой, но промолчала, решив, что подобные объяснения ниже ее достоинства. Конечно, очень интересно было бы узнать, что же заставило Сару так взволноваться, но снизойти до таких расспросов Элли не могла: слишком многими правилами ограничена свобода молодых леди!

Элли с досадой подумала, что ей, в общем-то, и не с кем поговорить о лорде Крессинге. Не с тетушкой же! Она усмехнулась, представив себе подобный разговор. Ничего не выйдет! Тетушка судит о мужчинах только с одной точки зрения: является этот джентльмен подходящим кандидатом в женихи или нет.

Стоило Элли вступить в портал публичной библиотеки в Хукхэме, ее окликнул знакомый голос:

— Мисс Дирборн! — Лорд Крессинг ловко увернулся от проезжавшего мимо всадника и приблизился к Элли. — Вы майская роза среди апрельского холода! Хотелось бы узнать, о ком это вы сейчас думали с такой ангельской улыбкой?

Элли рассмотрела пакет, который барон локтем прижимал к себе. Он оказался не таким маленьким, как на первый взгляд. Можно было предположить, что в коричневую бумагу завернуты книги, и Элли решила, что он несет прочитанные вдовой книги в библиотеку.

— Ах, хотел бы я надеяться, что вы думали обо мне! — проговорил лорд Крессинг, прижимая к сердцу свободную руку.

«До чего же непостоянные существа эти мужчины! — подумала Элли. — Ну как это можно: флиртовать с миссис Мерривил, а в следующую секунду переключиться на меня?»

Она вежливо, но равнодушно улыбнулась.

— Мне жаль огорчать вас, милорд, но думала я не о вас, а о своей тетушке, — сказала Элли и, не удержавшись, добавила: — И о том, как она всегда внушает мне, что все мужчины — ветреники и обманщики.

И она бросила взгляд на миссис Мерривил, которая следила за ними из кареты, нахмурив брови.

Крессинг небрежно обернулся, поклонился и развязно помахал своей шляпой, чем совершенно обескуражил Элли. Но еще больше ее поразила ответная реакция миссис Мерривил. Она, похоже, нисколько не оскорбилась, кивнула барону и дала своему кучеру знак трогать.

Лорд Крессинг проводил взглядом отъехавший экипаж миссис Мерривил и заметил, опуская свой лорнет:

— Вы незнакомы с этой дамой, мисс Дирборн? Очаровательная женщина. А впрочем, кто может сравниться с вами? Вы глоток воды для уставшего путника!

— Уставшего? — переспросила Элли. — Да, тут, пожалуй, вы правы.

— Опять выпускаете коготки? Очевидно, вы прекрасно знаете, как вам это идет.

Он поспешил вперед и распахнул перед Элли дверь. Обернувшись, она заметила взгляд, которым одарил барон идущую следом Сару. Ну и развратник! Так пожирать незнакомую девушку глазами! Сара невольно замедлила шаги и густо покраснела. Элли посмотрела на лорда Крессинга и поняла, что тот наслаждается ситуацией. Но как же это жестоко!

Элли собралась было броситься на помощь своей служанке, но барон опередил ее, обратившись к Саре:

— Насколько я понимаю, вы сопровождаете мисс Дирборн? Проходите же, прошу!

Сара подняла взгляд на барона, и глаза ее вспыхнули, словно голубые фонарики. Элли никогда не видела, чтобы Сара смотрела на кого-нибудь так сердито. Но в Данном случае она не могла осуждать свою служанку. Ведь, в конце концов, Крессинг сам виноват. Не нужно провоцировать девушек!

Сара опустила глаза и проскользнула мимо барона, а Элли, покачав головой, негромко заметила:

— Вы не должны были этого делать, сэр. Посмотрите, она же дар речи из-за вас потеряла!

Крессинг поправил под локтем пакет и холодно прищурился.

— Хотите сделать мне выговор, мисс Дирборн? — Барон достал свободной рукой из кармана табакерку, той же рукой ловко открыл ее и продолжил: — Обычно я никому не позволяю учить меня жить.

Элли уставилась на табакерку. Она была смущена тем, что этот человек позволяет себе разговаривать с нею в таком тоне, но сейчас ей было не до того. Она смутно слышала его насмешливый голос, но не разбирала слов. Она была словно в тумане. Только когда барон убрал табакерку назад в карман — так и не взяв из нее ни щепотки табаку! — до нее начал доходить смысл его слов.

— …Но я прощаю вам сегодняшний поступок. Вы были достаточно вежливы. И поверьте, я вовсе не собирался ставить вашу служанку в затруднительное положение.

Он опять вытащил табакерку и принялся крутить ее в пальцах. У Элли вновь перехватило дыхание. Пари! Чертово пари с Джорджем! Рискнуть и попросить у барона эту проклятую золотую коробочку? Нет, только не сейчас, когда он так раздражен.

Лорд Крессенг вновь заговорил:

— А вы, я вижу, любите читать?

Лицо его выражало сейчас странное удовлетворение — даже, пожалуй, самодовольство. Скользкий тип! Элли наконец взяла себя в руки и ответила:

— Да, люблю, хотя уверена, что вы не одобрили бы мой вкус. Я ненавижу поэзию, но совершенно очарована романами миссис Рэдклифф.

— А у вас много общего с миссис Мерривил. Она никогда не засыпает, не почитав перед сном в постели какой-нибудь дамский роман.

Элли отвернулась, решив не обращать внимания на откровения барона. С какой стати ей знать об интимных привычках вдовушки Мерривил? Она уже хотела отойти к стойке, возле которой ее дожидалась Сара и где они должны были менять книги, но в последний момент все же не удержалась и ответила:

— Не знаю, так ли много у нас общего с миссис Мерривил, но относительно двух вещей вы, безусловно, правы. Во-первых, как вы справедливо заметили, у нас с нею схожий вкус к литературе, а во-вторых… — Она немного помедлила и закончила с нежной улыбкой: — Похоже, мы обе считаем, что вы порою бываете просто отвратительны!

Если она хотела обидеть его, то просчиталась. Лорд Крессинг только рассмеялся, поправляя постоянно съезжающий пакет.

— Очень любопытно, мисс Дирборн, очень любопытно! — И добавил уже совершенно серьезно, испытующе глядя в лицо Элли: — Хотел бы я знать, чем кончатся ваши игры.

Элли не поняла его и хотела переспросить, но барон быстро поклонился и стремительным жестом приподнял на прощанье шляпу — точь-в-точь как тогда, на балу у Томпсонов.

Элли хмуро смотрела ему вслед. Странно, если у него в пакете действительно книги, то почему он не сдал их? Нет, никак ей не удавалось понять этого человека! впрочем, до приезда в Лондон ей и не доводилось видеть настоящих развратников… Элли было ясно одно: раздобыть табакерку барона будет не проще, чем табакерку Равенворта.

Вечер этого дня дамы семейства Вудкотт провели на замечательном балу в городском доме миссис Мортон на Брук-стрит. Но надежды Элли на то, что ей удастся сделать еще хотя бы шаг к обладанию табакерками, не оправдались. Лорд Крессинг на этом балу не появился, а что касается Законодателя Мод, то он весь вечер провел в компании каких-то озабоченных мамаш и всего лишь пару раз улыбнулся Элли — да и то издалека.

На следующее утро Элли проснулась в дурном расположении духа. Нужно было что-то придумать, чтобы отвлечься от мыслей о пари, которое она безнадежно проигрывала. А что лучше всего может в такой ситуации успокоить бедное девичье сердце? Ну разумеется, прогулка по магазинам! И чем скорее, тем лучше.

Элли остановилась возле витрины небольшого шляпного магазинчика на Нью-Бонд-стрит. Ее внимание привлекло произведение искусства, выставленное в окне.

Шляпка! Чудесная красная шляпка с широкой кружевной вуалью, украшенная тремя страусовыми перьями. Восторженный вздох слетел с губ Элли, и она наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть это чудо. Она даже прижалась к витринному стеклу, расплющив об него свой прекрасный носик.

— Ну и ну! Вот уж диво, так диво! — раздался у нее за спиной голос Сары.

Если бы Элли обернулась, она увидела бы, что Сара брезгливо поморщилась. Но ей было не до этого.

«Да, это действительно диво!» — вздохнула она про себя. Неужели запрет Равенворта распространяется на все страусовые перья? Даже на такие роскошные, алые, венчающие эту прелестную шляпку? Нет, конечно же, нет!

Элли посмотрела на свое отражение в сверкающем витринном стекле. Пелериной своей она могла быть довольна. Пелерина у нее замечательная — темно-вишневая, с широкими, сверкающими золотом эполетами на плечах, с золотыми же шнурками. Но вот шляпка… Нет, она тоже была неплоха, ее соболиный мех очень шел к каштановым локонам Элли, и все же… И все же она казалась Элли уродливой по сравнению с тем образцом высокой моды, которым она сейчас любовалась.

Элли все стояла и стояла перед витриной, мысленно примеряя шляпку, и лишь одна мысль билась у нее в голове: «Нет сомнения в том, что Равенворт не имел в виду именно эту шляпку, когда объявлял об условиях пари. Не может же человек быть настолько жестоким!» Когда эта мысль превратилась из предположения в уверенность, Элли сделала решительный шаг к двери магазинчика, улыбаясь в предвкушении удачной покупки, и в тот же миг услышала за своей спиной знакомый мужской голос:

— Нет-нет, мисс Дирборн! Разве вы забыли о нашем договоре?

Элли удивленно ахнула и обернулась. На нее с улыбкой смотрел лорд Равенворт. Она огорченно вздохнула и отослала Сару к экипажу. Да, леди Вудкотт права, абсолютно права. Равенворт очень красивый мужчина. Жаль только, что он так придирчив и строг во всем, что касается одежды.

Элли обиженно поджала губы, но тут же вспомнила об их разговоре в опере и о том, что Равенворт обещал познакомить ее с майором Стоунсфилдом. Решив, что нужно быть с ним хотя бы вежливой, она заставила себя улыбнуться.

— Я уверена, что вы не имели в виду абсолютно все перья, милорд. Полагаю, что одно перо или даже пара не оскорбят ваш острый глаз и утонченный вкус? Взгляните только на эту шляпку! — Она изящно пове-ла рукой в сторону витрины. — Ну разве она не очаровательна?

Равенворт присмотрелся к витрине, и губы его задрожали от сдерживаемого смеха. Подобного уродства, подобной аляповатой безвкусицы он еще не встречал. Неужели можно представить это воронье гнездо пожарного цвета на прелестной женской головке? Он подавил приступ смеха и с трудом произнес всего лишь одно слово:

— Нет!

Элли заметила и тон Равенворта, и дрожание его губ. Улыбка ее сразу погасла. Этого человека просто необходимо было проучить!

— Но представьте только, лорд Равенворт! Одно перо будет свисать вот так, — Элли показала рукой арку, венчающую ее голову, — а два других будут по бокам. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Я просто вижу это! Я знаю — эта шляпка безумно пойдет мне!

Элли прижала ладонь к щеке и выжидательно уставилась на Равенворта. Виконт заглянул в ее темно-синие, драматически расширенные глаза. Он сразу понял, что его пытаются надуть, но делают это так простодушно, что он готов сдаться. Поразительная девушка! Равенворт вспомнил об их последнем разговоре с Элли — тогда, в опере. К этим воспоминаниям он постоянно обращался в минувшие три дня. Собственно говоря, он с ними и не расставался… Вот и сейчас, моментально забыв о надувательстве, он просто стоял и любовался нежным лицом Элли. Как хотелось ему прикоснуться к ее матовой розовой коже и ощутить кончиками пальцев эту мягкость, эту свежесть, эту упругость!

Равенворт слегка тряхнул головой, отгоняя прочь опасные мысли, и вновь сосредоточил взгляд на чудовищной шляпке, красующейся в витрине. Наконец он нашел, как ему показалось, нужные слова:

— А знаете, красное, пожалуй, вам не пойдет. — Он прикоснулся рукой в перчатке к подбородку девушки, сделав вид, что прикидывает что-то в уме. — Да, боюсь, что не пойдет. А это обилие перьев должно оскорбить любого человека, если у него есть хоть капелька вкуса.

Элли сделала трагические глаза, наклонилась поближе и умоляющим тоном спросила:

— Ну а если бы цвет был другим и на шляпке было бы всего, например, два пера? Что бы вы тогда сказали?

Он заглянул в ее бездонные, словно горные озера, глаза и там, в глубине, неожиданно увидел озорную искорку.

«Ай да мисс Дирборн! — мысленно воскликнул виконт. — Да вы же просто разыгрываете меня, дурочкой прикидываетесь!»

Он наклонился к Элли и сделал страшные глаза.

— Знаете, что вам сейчас совершенно необходимо, мисс Дирборн? — спросил он и сам же ответил: — Хорошая порка!

Элли ошарашенно открыла рот. «А ведь он сумел раскусить меня, — подумала она. — Интересно только, насколько?»

Странно, но это открытие не расстроило ее. Напротив, Элли почувствовала неожиданное облегчение. Более того, ее вдруг охватила радость. Да, такого человека, пожалуй, можно уважать. До сих пор все мужчины, с которыми Элли приходилось сталкиваться, вели себя одинаково. Они говорили красивые, но бессмысленные слова, вздыхали и при каждом удобном случае пытались обслюнявить ее перчатку. Один Равенворт догадался, как нужно с ней себя вести… Грустно только, что он, кажется, совсем не принимает ее всерьез…

Пока Элли собиралась с мыслями, лорд Равенворт продолжил:

— Нет, мисс Дирборн, я не одобряю эту шляпку, какого бы цвета она ни была. Но если вам интересно мое мнение, я с удовольствием пойду вместе с вами в модную лавку. Только не в эту. Уверен, что мадам Берже сумеет подобрать для вас… — Он оборвал себя на полуслове, заметив ужас на лице Элли. — Господи, что случилось?

Но она уже не услышала виконта. Взгляд Элли был прикован к карете, которая мчалась по мостовой, не разбирая дороги. Одна из лошадей понесла, и кучер не мог с ней справиться. Но самое ужасное — там, впереди, на мостовой лежал маленький мальчик. Очевидно, он хотел перебежать улицу перед лошадью, но споткнулся, упал и ударился головой о булыжник.

— Нет! — закричала Элли, глядя на несущуюся карету.

Не медля ни секунды, она оттолкнула лорда Равенворта и бросилась навстречу надвигающейся трагедии. Мелькнула в воздухе свалившаяся с головы шляпка, но в эту минуту Элли было не до того, как она выглядит со стороны. Ведь на мостовой лежал раненый ребенок, и этот ребенок мог в любую секунду погибнуть под копытами взбесившегося черного жеребца!

Побледневший от испуга кучер отчаянно натягивал вожжи, стремясь удержать пару своих коней. Ему отчасти удалось сделать это в тот самый миг, когда Элли подбежала к мальчику. Она попыталась поднять ребенка, но не сумела и бросилась на него, прикрыв своим телом. Пелерина Элли казалась сейчас огромной бурой бабочкой, распластавшей свои крылья на мокрой, грязной мостовой.

Похоже было, что на оживленной улице лишь четверо заметили надвигавшуюся беду — Элли, Равенворт да пара прохожих, шарахнувшихся в сторону, когда неуправляемая карета пронеслась в опасной близости от них. Подгоняемый мыслью о том, что лишь считанные секунды отделяют от гибели Элли и несчастного мальчика, Равенворт ринулся вперед и умудрился успеть. Он ухватил за повод взбесившегося жеребца и повис на нем всей своей тяжестью. Карета накатывала сзади, но Равенворт сумел устоять на ногах и повернуть морду жеребца в сторону. Жеребец испуганно захрипел и осел на задние ноги. Постромки лошадей перепутались, они затоптались на месте, и карета начала останавливаться.

— Какого дьявола? Эй, что вы себе позволяете? — Из окна кареты высунулась голова сердитого мужчины. Но седок мгновенно оценил ситуацию и воскликнул уже совершенно другим тоном: — О господи!

Когда Элли поняла, что не может поднять ребенка, она почувствовала смертельный ужас. Изо всех сил прижавшись к мальчику, который по-прежнему лежал неподвижно, не подавая признаков жизни, она закрыла глаза и приготовилась к тому моменту, когда они оба будут раздавлены тяжелыми подкованными копытами. Но карета неожиданно остановилась, лошади застыли в нескольких дюймах от головы лежащей перед ними Элли.

Из толпы успевших сбежаться зевак вырвался дружный крик радости. Элли приподняла голову, но ничего не смогла разглядеть: перед глазами все плыло. Кто-то стал приподнимать ее с земли, крепко ухватив за локоть. Равенворт! Элли посмотрела ему в лицо и закричала — так пронзительно обычно кричат люди, испытывающие шок:

— Я не могу сдвинуть его! Он не шевелится! Господи, я никогда еще не была такой беспомощной!

Равенворт помог Элли встать, затем поднял на руки мальчика и пошел с ним сквозь толпу к ближайшей аптеке. Элли плелась за ними, удивляясь, что, оказывается, еще может ходить. Она была уже возле самой двери, когда послышался женский крик:

— Мой сын! Где он? Мне сказали, что только что карета раздавила мальчика… Неужели это он?!

Элли обернулась, увидела белое как мел лицо и побежала навстречу.

— Мальчика отнесли в аптеку, мадам. Пойдемте туда.

Элли повела женщину в аптеку, где на сдвинутых вместе дубовых стульях уже лежал пострадавший ребенок. Лицо мальчика было восковым, безжизненным, но он дышал — ровно, хотя и очень слабо. Рядом с ним на коленях стоял Равенворт и осторожно ощупывал большую шишку на затылке мальчика.

Женщина увидела их, прижала к груди свою сумочку и зарыдала.

— Ах, Джезон! Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не перебегал улицу! — Она подняла на Элли свои голубые, полные слез глаза и беспомощно взмахнула руками. — Я говорила ему, что на улице опасно, на улице нужно вести себя осторожно… Я тысячу раз ему об этом говорила!

Элли обняла плачущую женщину за плечи:

— С ним все будет в порядке, поверьте. Он испугался, увидев перед собою лошадь. Побежал, упал и ударился головой о камень. Но лошадь его не задела, не бойтесь.

— Он умрет! — всхлипнула женщина.

Равенворт резко повернулся к ней:

— Он не умрет! Он просто сильно ушибся. Эй, позовет кто-нибудь доктора, наконец?!

Хилый аптекарь с серыми прядями волос, свисающими вдоль впалых щек, осторожно выбрался из-за прилавка, демонстрируя свою готовность позвать врача. Женщина задрожала, и Элли крепче обняла ее.

— Только бы он выжил… — прошептала сквозь слезы несчастная мать.

Равенворт нахмурился и сердито сказал:

— Я видел много подобных случаев, мадам. И гораздо более серьезных. Уверяю вас, все обойдется.

— Но вы же не доктор! — Она смахнула с глаз слезы, пытаясь взять себя в руки.

— Нет. Но я воевал под Пенинсулой. Там бывали случаи и пострашней. Так что не бойтесь.

Мальчик негромко застонал. Мать кинулась перед ним на колени, и глаза ее снова наполнились слезами. Равенворт осторожно прикоснулся к ее плечу и успокаивающе произнес:

— Можете поверить мне, мадам, то, что он стонет, — это прекрасно. Не обращайте внимания на то, что стон этот так жалобно звучит. Вот увидите, через несколько минут он придет в себя.

Ресницы мальчика затрепетали, он открыл глаза и, увидев мать, сделал слабую попытку улыбнуться.

— Мне больно, — тихонько пожаловался он.

Услышав, что сын заговорил, женщина засмеялась от радости, хотя слезы по-прежнему катились по ее щекам. Она поднялась с колен и принялась горячо благодарить Элли и Равенворта за все, что они сделали для ее мальчика.

Только теперь до сознания Элли начало доходить случившееся. Она ощутила новый шок, когда до конца поняла, что на самом деле могло произойти и как близко она была от смерти всего несколько минут назад. Ра-венвррт молча и крепко взял ее под локоть и повел к выходу из аптеки.

У дверей их встретила толпа, показавшаяся Элли пестрым, шумящим морем. Аюди приветствовали их, интересовались судьбой спасенного мальчика, но у Элли не было сил, чтобы отвечать. Успокоил толпу Равенворт.

— Возвращайтесь к своим делам, — громко сказал он. — Мальчик будет жить и еще прославит со временем свое имя.

В толпе прокатился радостный гул. Люди поздравляли их, тянулись, чтобы пожать руки, но через несколько минут все разошлись, и Элли вновь осталась наедине с виконтом. Она собралась уже поблагодарить Равенворта за отвагу, но ее остановило странное выражение его лица. Даже в нынешнем своем состоянии Элли не могла не заметить гнева, затаившегося в глубине его глаз. Равенворт заговорил первым, и голос его был холоден:

— Вы могли погибнуть!

Элли растерянно моргнула, не в силах поверить своим ушам. Она-то ждала, что он начнет сейчас говорить о ее храбрости или по крайней мере поинтересуется, как она чувствует себя после такого испытания. Ничего подобного! Он говорил с нею так, словно она в чем-то провинилась!

— Что, простите? — прошептала Элли.

— К чему было так глупо рисковать своей жизнью?!

Это были не те слова, которые ему хотелось сказать на самом деле, но именно они оказались в тот миг на кончике его языка. Перед мысленным взором Равенворта продолжала стоять яркая картина: Элли, лежащая на грязной мостовой перед копытами хрипящих лошадей. Какая нелепость! Он искал слова, которые смогли бы вернуть краску на ее бледное как мел лицо, а в результате произнес глупую сухую фразу, которая огорчила ее еще сильнее…

Впрочем, краска все же вернулась на лицо Элли, но это была краска гнева. Слова Равенворта хлестнули ее, словно плетью, и ей самой захотелось ударить идущего рядом с нею мужчину. Боль пронзила ее сердце, боль, от которой навернулись на глаза запоздавшие, непрошеные слезы. Прежняя ненависть к Равенворту с новой силой вспыхнула в ее душе, и она сказала, стараясь держать себя в руках:

— И это все, что вы можете мне сказать?! В чем я, по-вашему, виновата? Может быть, в том, что своим поступком я причинила вам неудобство?

Равенворт от неожиданности разинул рот, а Элли смерила его пронзительным взглядом и, заметив испачканные грязью сапоги виконта, зло рассмеялась:

— Ах, боже мой, какая же я глупая! Как это я сразу не догадалась? Ведь вы испачкали из-за меня свои сапоги! Ну, что же, достойный повод для гнева.

Она подняла подбородок и бросилась прочь, к громоздкой карете леди Вудкотт, по-прежнему ожидавшей ее на углу. В окне кареты виднелось бледное, испуганное лицо Сары.

Элли уже не видела, как вздрогнул, словно от удара, лорд Равенворт, как исказилось его лицо от нестерпимой боли.

Она забилась в глубь кареты и даже не заметила того, как кучер тронул с места. Крепко ухватившись одной рукой за ручку двери, а вторую безвольно уронив на колени, Элли смотрела в окно на оживленную улицу — и не видела ничего. Туман стоял у нее перед глазами, и одна лишь мысль не давала покоя: «Как, как, как он мог сказать мне те ужасные слова? Он, так отважно справившийся с ситуацией, которая казалась безнадежной! Обидно… А потом, когда слова были уже сказаны, разве могла я удержаться и не ответить? Ох, сколько гнева было в его голосе! Сколько холода — во взгляде… А может быть, он сказал все это потому, что сам еще не отошел от страха? Ведь ему-то тоже пришлось пережить немало в те жуткие минуты… Но хоть бы и так! Он что, помолчать не мог? Тогда и не получил бы в ответ того, что получил… А впрочем, стыдно. Не должна я была говорить такие вещи человеку, который только что спас мне жизнь!»

Элли опустила глаза на свою руку, лежащую на коленях. Рука жила какой-то своей, независимой от воли хозяйки жизнью: пальцы шевелились сами собой, сжимались, распрямлялись… Нет, так не годится. Элли сложила обе руки вместе и крепко сжала их.

— Ну разве это не глупо? — воскликнула она, поднимая взгляд на сидящую напротив Сару.

— Вы вели себя так отважно, мисс Элли! Я долго вообще не могла понять, что происходит. Неудивительно, что у вас до сих пор дрожат руки.

— Отважно, да… — Элли всхлипнула и неожиданно разрыдалась, закрывая лицо руками. — Ах, и зачем только я была так жестока с ним! Ну почему, почему я никогда не могу справиться со своим проклятым языком?!

Равенворт смотрел вслед карете, уносившей Элли, до тех пор, пока она не скрылась из виду. Но и тогда он остался стоять посреди улицы — в забрызганных грязью брюках, в помятом голубом сюртуке, к которому прилипла лошадиная шерсть. Да, он вел себя непростительно. Неужели она никогда не сможет понять, что те его слова были лишь реакцией на страх, который он испытал, увидев ее на волоске от смерти? И уж, разумеется, она ничуть не обременила его своим поступком, что за глупость! И храбрость ее он вовсе не хотел умалить. Еще ни одна женщина не вызывала в нем подобного восхищения. Да что говорить! Разве такой поступок под силу, скажем, какой-нибудь мисс Саттон?

А потом был этот всплеск гнева, это пламя ненависти в прекрасных синих глазах… Как она сказала? «Ведь вы испачкали из-за меня свои сапоги!» До какой же степени нужно презирать его, чтобы сказать такое?

А впрочем, разве не заслужил он того, что получил? Разве не сам он сделал все, чтобы выглядеть в глазах Элли высокомерным, надменным аристократом?

К Равенворту подбежала уличная девчонка и предложила ему купить у нее яблоко. Яблоко было большим, красивым, с матово блестевшими красными боками. Виконт присмотрелся к девчонке, стоящей перед ним в большой, не по размеру, бесформенной кепке с козырьком, нависающим на глаза; заметил синяк на тоненькой шейке.

Покопавшись в кармане, он протянул девочке шиллинг. Она радостно взвизгнула, сунула в руку виконта яблоко и поспешно убежала прочь — очевидно, не веря своему счастью и опасаясь, что у нее сейчас потребуют сдачу.

Равенворт проводил убегавшую девчонку хмурым взглядом. Вот так же поступила с ним и мисс Дирборн — бросила посреди улицы и убежала. Так, словно он ничего не значил для нее…

Виконт вздохнул и медленно побрел в направлении Беркли-сквер. Подходя к своему дому, он продолжал размышлять над тем, как убедить мисс Дирборн пересмотреть свое отношение к нему.