«А про призрака-то я забыл спросить! – неожиданно вспомнил Лекс, выбравшись из складской. Он посмотрел по сторонам, но толстяков нигде не было видно. – Эх, застал Тайлас меня врасплох… Ладно уж, в следующий раз обязательно узнаю!»

Саня поднялся по ступенькам, то и дело оглядываясь.

«Нет уж, пусть Талкин теперь соображает! – подумал он, снова почувствовав злость. – Не могу я заниматься расследованием, когда эти гориллы в любой момент могут меня поколотить. А теперь-то они точно не отстанут…»

Парень вздохнул, стараясь не думать о белом комочке мятки на груди у Нефа, и решительно распахнул дверь кельи.

Внутри было светло и уютно, и если бы не ненавистный пижон Джертон, который сидел на Женькиной кровати, было бы совсем замечательно. Лекс на секунду замер в дверях, заметив чернявого предводителя хулиганов, но виду решил не подавать.

«Пусть торчит, если ему так нравится», – мрачно подумал он и прошел в келью, демонстративно игнорируя послушников. Зато Джертон и Талк, увидев Лекса, как по команде умолкли. И от этого настроение у парня совсем испортилось.

«Понятно, секретничают тут», – подумал он, бросив злобный взгляд на Женьку, который сидел на его лежанке. По правде говоря, ему дико захотелось снова сбежать, но он пересилил себя: много чести будет им обоим! Теперь его очередь отдыхать.

С этими мыслями Саня решительно захлопнул дверь и холодно бросил Талкину:

– Встань с моей кровати.

Женька поднялся и неловко кашлянул:

– Саня, в смысле, Лекс… Мы тут поговорить хотели. – Женька снова переглянулся Джертоном.

– По-моему, и так все понятно, – буркнул Белов. Он присел рядом с сундуком, откинул крышку и принялся рыться в вещах: где-то здесь, под одеждой, должен лежать свиток мастера Тайласа. Саня спиной чувствовал на себе Женькин взгляд, но нарочно не обращал внимания. Черноволосый пижон тоже молчал, иногда только ерзал на лежанке.

«И что он тут засел? – с досадой подумал парень. – Или они теперь повсюду вместе будут ходить? Этак мне и не поговорить с Талком!»

– Послушай, Лекс, – снова начал Талкин, покашливая, словно испорченный патефон. – Нам надо поговорить…

– Ну, так и говорите, – сердито бросил Белов через плечо, в этот миг он наконец нащупал свиток. – Мне-то что?

Парень хотел было уже захлопнуть крышку, как сзади послышался задорный голос Джертона:

– Слушай, Лекс, да хватит тебе притворяться. Я все знаю и понимаю.

Саня в шоке повернулся к черноволосому: тот улыбался, скрестив руки на груди. И Белов изумленно воззрился на Талка: неужели он рассказал ему в с ё?!

– А… что именно? – проговорил Лекс севшим голосом.

Но Талкин заговорщицки подмигнул ему, и тот непонимающе вскинул брови.

А Джертон продолжал:

– Короче, Лекс, Талк поговорил со мной, и я… в общем, как бы это выразиться… Скажу прямо – я ничего против тебя не имею, – заявил он, почесав затылок. – Тебе надо было раньше с нами поговорить. И вообще, Лекс, язык – лучший друг удачливого чародея – хоть послушника, хоть мага.

– А… гм… – Саня пожал плечами: в голове у него царил настоящий хаос – неужели Талк все рассказал Джертону? И неужели тот поверил?!

«Но что же теперь будет? Тайлас нас точно прибьет!» – ужаснулся парень.

– Ну, я же говорил тебе, Джер, – вмешался Женька, – ни я, ни Лекс ничего не помним! Теперь-то понимаешь, как он удивился? Представь – приходишь ты куда-то, где жил и учился, а на тебя наезжают, обзываются и все такое. А если еще учесть, что мы с Лексом в Лаумите подружились…

– Понимаю-понимаю, – махнул рукой черноволосый. – То-то я гляжу, как вы оба поменялись. Прямо не узнать!

Саня несколько секунд слушал болтовню Талка и пижона Джертона, силясь сообразить, что происходит, как вдруг его осенило: «Точно! Как же я сразу не догадался: провал памяти – вот о чем они! Конечно же, это куда лучше ереси про “все из-за Лаумита”, после которой мы как идиоты блаженные выглядели! Молодец Жека, самого Тайласа умыл!»

А Талкин продолжал разглагольствовать:

– Я ведь и сам удивился, когда узнал, что мы с Лексом, оказывается, враждовали, понимаешь?

И Белов почувствовал ликование: вот это Талк! Вот это молодец! Как ловко умудрился навешать лапши на уши прохвосту Джертону!

И Лекс украдкой показал Женьке большой палец.

Тот лишь подмигнул в ответ и с самым серьезным видом вопросил:

– А скажи, Джер, мы раньше и впрямь так сильно отличались?

– Не то слово, – рассмеялся тот, закинув ногу на ногу. – Ты был отчаянным сорвиголовой: стекла бил, двери ломал, крушил все подряд, даже глиняную вазу нашего разлюбезного куратора Бранго разбил, правда, не нарочно. – Он с улыбкой наклонился вперед. – Короче, вы с Нефом и Гунтом залезли к нему в покои, когда он у вас ножички отобрал, и шкаф нечаянно опрокинули. Правда, тут уж вас в Граук упекли на три дня. А Бранго тебе лично влепил тридцать горячих!

И Саня прыснул от смеха, поглядывая на Талка: тот был явно обескуражен.

– Ну а Лекс, понятно, был главным лопухом нашего ордена, – весело продолжал Джертон, – дружок Абио, Гудиана и Аткалагона.

Тот, невинно улыбаясь, пожал плечами:

– Это все Лаумит, – на этих печально знакомых словах он снова порадовался выдумке Талка – насколько же лучше она звучала, чем ерунда, придуманная Тайласом! – Так уж мы там подружились и вообще…

– Ребят, так вы и правда ничего не помните после Лаумита? – спросил черноволосый.

– В том-то и дело, – развел руками Талк, – лишь что-то смутное… Вроде учили нас чему-то, а чему именно – ума не приложу. Лично я помню только последние три дня нашей поездки.

– Все ясно, – хмыкнул Джертон. – Вас же Винарий забрал? Похоже, ему приказали вам немного того… – Он многозначительно покрутил рукой в воздухе. – …почистить память, чтобы не болтали.

Талкин сделал испуганное лицо:

– А что, такое уже бывало? Кому-то стирали память?

– Понятия не имею, – нахмурился тот, бросив взгляд в окно, за которым простиралось чистое небо. – Дело в том, что вы – первые на моей памяти, кого отправили в Лаумит! Обычно туда ездят только маги Чароцвета или Посвященные. – Джертон заговорщицки задвигал бровями.

– Да неужели? – ахнул Женька так убедительно, что Саня чуть не рассмеялся: надо же, а Талкин-то прирожденный актер!

– Тут все в шоке были, – хохотнул черноволосый. – Вы – да вдруг в Лаумит! А, ну еще Мариц, конечно.

– Тот самый Мариц, который должен со дня на день вернуться? – заинтересовался Талк.

– Он самый, ребята, – кивнул Джертон. – Вот только у него отец – казначей его величества Манвига Высокого, понимаете? И у дружка его, Кигана, папаша – министерский секретарь. Говорят, у него дворец как две наши обители! Теперь-то понимаете, кому у нас место в Чароцвете нынче готовят? – подмигнул он.

И Лекс недобро прищурился, вспомнив Кигана – того самого пижона, который подначивал Нефа и Гунта намять ему бока.

– А что, этого Кигана никогда не отправляли в Лаумит? – спросил он, и Джертон ухмыльнулся.

– Угадал, братец, не отправляли. Поехали только вы и Мариц, вот Киган вас теперь и ненавидит. Особенно тебя, Лекс, – добавил он с улыбкой.

– Можно подумать, Талка и этого, как его… Марица он обожает, – насупился Саня.

– Просто со мной он связываться боится, – с готовностью загудел Женька. – Я бы ему живо показал, где забуззы зимуют! – ловко переиначил он известную поговорку на альруанский лад. – Еще бы и Нефа с Гунтом подтянул!

Саня поморщился – его раздражало, когда Талкин начинал по-дружески сокращать имена толстяков.

А Джертон кивнул:

– Да, Талка Киган боится – он ему не по зубам. Ну а Мариц и вовсе его лучший друг. У них даже отцы в дружбе большой при дворе его величества. И вообще, Мариц – тип серьезный, он уже заклятья крутить умеет!

– Да ты что! – забасил Талкин, всплеснув огромными руками.

А Лекс покосился на черноволосого: слова про Кигана ему не понравились.

«Теперь понятно, чего пижон на меня так взъелся, – мрачно думал он. – Я-то, ясное дело, „подтянуть“ могу только кислых Абио и Аткалагона. И то они вряд ли пойдут…»

Джертон же продолжал:

– А теперь, парни, догадайтесь, кто из наших войдет в Чароцвет через дюжину дней?

– Киган и Мариц?! – заорал Женька, и Саня покосился на него с неудовольствием: чего тот так заохал? И ежу понятно, что министерских сынков сделают Посвященными.

Но Женька не успокаивался:

– Послушай, Джер, а разве не статуя Агнеуса указывает, кто должен войти в Чароцвет? Я читал, что раньше Посвященными часто становились бедняки.

Он не договорил: Джертон вытаращился на него с таким видом, будто тот колесом прошелся или еще какую глупость совершил:

– Ты? Прочитал? – проговорил он с завороженной улыбкой, и Талк даже покраснел от такого внимания к себе.

– Угу. А что такого?

– Да ничего, просто ты в Лаумите и впрямь сильно изменился – даже читать научился! – в восторге хлопнул себя по колену Джертон. – А ведь как раньше заливал: дескать, зачем мне эти закорючки разбирать – все равно в маги не возьмут. Лучше мышцу качать – больше толку будет!

И Лекс прыснул от смеха, глядя, как сконфузился Талкин.

А черноволосый продолжал в восторге:

– Не удивлюсь теперь, если Мариц превратится в лопуха и начнет водить дружбу с Абио и Гудианом!

– И что такого? – нахмурился Женька. – Научился и научился… Там еще и не такому учат. Ты лучше про Посвящение расскажи!

– Про Посвягу-то? Тоже мне тема для беседы, – отмахнулся Джер, и Лекс даже закашлялся от такого сленга: ничего себе, «Посвяга»!

– Но мы же должны знать, что нам предстоит, – не унимался здоровяк.

– Вам? Вам ничего не предстоит, – хохотнул Джертон. – Вы-то здесь при чем? Или в маги намылились? Так для этого, дружище, мало чтению научиться.

– Да ну тебя, просто… интересно, – сконфузился Талкин.

– Ну, раз интересно… Хотя рассказывать тут нечего, – передернул плечами Джертон. – От обряда уже ничего и не осталось – алтарь спрятали, Солнценосца тоже, а в Чароцвет давно выбирают маги. С тех пор как Жрец Гаурта пытался осквернить статую Агнеуса. Об этом-то вы, надеюсь, вспомнили?

И у Лекса сердце екнуло при упоминании Жреца Гаурта, а в голове закрутились обрывки воспоминаний о Черном Призраке из ночного кошмара. Саня сглотнул: историю про Жреца он уже слышал, но…

«Может, на всякий случай Джертону рассказать про сон? Он вроде парень с головой!» И Лекс внимательно посмотрел на черноволосого.

А тот заметил внимательный взгляд Белова и поднял бровь:

– Ты что-то уже видел небось? Так смотришь…

Лекса бросило в жар: черноволосый точно мысли читает! И он не выдержал:

– Угу, этот самый пресловутый призрак. Сегодня… после Рианона. И, кстати, твоя чиба потерялась.

– Эй-эй, братец, потише, – поднял ладони Джертон. – Давай по порядку.

И Лекс шумно выдохнул:

– В общем, решил я тебе чибу отнести, чтобы не потерялась… – Он вкратце обрисовал, как потащился с чибой в трапезную, попал по ошибке в правое крыло и там уже встретил призрака. – А накануне, понимаешь, Джер, я видел этого призрака во сне. И еще какого-то типа по имени Линард – вроде бы здешний послушник. Но я ведь память потерял в Лаумите – то есть получается, что не помнил ничего про призрака, – развел он руками. Краем глаза он поймал потрясенное лицо Талка – тот явно был в шоке от его рассказа.

Джертон хмыкнул, потеребив кончик носа:

– Надо же… И что, ты не вспомнил призрака, когда проснулся?

Саня пожал плечами:

– В том-то и дело, что нет. А сегодня столкнулся с ним в коридоре. И чиба твоя ускользнула, – виновато кашлянул он.

– Чиба – это ерунда, – отмахнулся послушник, – она животное свободное: бегает по обители, возвращается по вечерам и спит у меня в кармане. За нее не беспокойся. А вот про призрака даже не знаю. Может, все из-за того, что над вами сверху? – дернул он подбородком к темному потолку.

– А что над нами? Комната Привидений? – всполошился Талкин.

– Спокойно, Талче, спокойно, – ухмыльнулся Джертон. – Ты чего, струсил? Да у меня даже сестренку этими глупостями не испугать!

– Не… просто там что, правда, привидения? – пристыженно кашлянул Женька. – Я солью священной запасся уже, а вот Риан выучить не успел.

Джертон рассмеялся:

– Раз «слезками» запасся – значит, все в порядке. Черный Призрак вас не тронет.

– Э, так он, правда, над нами живет? – чуть не подскочил здоровяк. И, заметив гнусную ухмылку на лице Джера, пихнул его в плечо. – Так что – живет? Или не живет ведь, верно?

– Да не живет, не живет там никто, – расхохотался черноволосый. – Эка тебя перекосило, Талк! А ведь до Лаумита, пока ты читать не умел – кремень был! Да ты на спор в призрака камнями швырялся!.. Ну-ну, спокойно, – поднял он руки, заметив, как побаг ровел Талкин. По всему видать, тому больше претило выглядеть трусом, нежели невеждой.

– Кстати, а где твоя сестра учится? – решил немного разрядить обстановку Саня. Тем более этот вопрос его действительно заинтересовал. – Я что-то в обители никого из девчонок не видел…

– В обители? Девчонки? – вытаращился на него Джертон. – Ты что, Лекс, перегрелся? А… ну да, «все из-за Лаумита», – прыснул он и, перехватив сердитый взгляд Сани, принялся объяснять: – Это же обитель Агнеуса, священное место! Служить здесь могут только отроки, а все способные послушницы учатся в Лаумите при дворе короля. Как и моя сестра, кстати. Мы, Амикары, вообще сообразительные! – не преминул он похвалиться.

Друзья только вздохнули на эту отповедь, а Лекс подумал, что им небось еще сотню раз придется выслушать подколки и Джертона, и других послушников… Нет, чтобы мастер Тайлас заранее все рассказал да объяснил!

– Ладно, – кашлянул он, – так сверху над нами все-таки комната или бывшая молельня? Мне Абио рассказывал, что там святилище было раньше.

– Ха, он тебе наговорит, – фыркнул Джертон. – Повезло тебе, что с «совестью ордена» Гудианом не говорил про ту комнату! Но вообще, да, прескверная там история случилась, – вздохнул он, закинув ногу за ногу, – и не молельня наверху вовсе. А бывшая келья послушников!

И у Сани чуть сердце не выскочило из груди: значит, бывшая келья…

– Слушай, так Линард, наверно, там и жил?

– М-м… не знаю такого. Откуда ты вообще этого Линарда взял? – нахмурился Джертон.

– Приснился мне, я же рассказал, – развел Лекс руками. – Он говорил, что живет над нами, на втором этаже. Наверно, один из… тех, убитых. – Голос его дрогнул.

– Нет, сожженных послушников мы наперечет знаем. Не было там никакого Линарда, разве что… – Черноволосый снова нахмурился, бросив долгий взгляд в окно, за которым висело низкое небо – казалось, будто уже вечер наступил, хотя время было обеденное.

* * *

– В общем, история такая, – тряхнул он головой, точно вырвавшись из оцепенения. – Пятьдесят лет тому назад двое послушников в келье, что над вами, решили призвать Жреца Гаурта.

– Призвать? Зачем? – охнул Талкин, и Саня тоже воззрился на новоиспеченного друга.

– Как бы тебе сказать, – вздохнул Джертон, потеребив кончик носа. – Говорят, бедолаги мечтали войти в Чароцвет и решили доказать магистрам, что могут помериться силами с самим отступником, Жрецом Гаурта! Раньше ведь послушники были не чета нынешним, – пояснил он, – заклятьям с раннего детства учили. В нашем возрасте послушники о-го-го что крутить умели: солнечный ветер, левитация, огневзгляд… Говорят, некоторые даже грозовые молнии перехватывали, можете себе представить!

Талкин затряс головой – по взгляду его нельзя было понять, что он обо всем этом думает.

А Джертон удовлетворенно кивнул:

– В общем, кучу всего умели, и в библиотеку их легко пускали. Говорят, даже в запрещенное книгохранилище можно было попасть! А там древние манускрипты лежат и редчайшие руны, которые сейчас уже и не рисуют. В общем, добыли эти послушники книгу, писанную некромантами, – вздохнул он, – и накануне Посвящения призвали Жреца Гаурта.

На секунду в келье воцарилась звенящая тишина. А привычные звуки – отдаленные крики, смех, топот – доносились словно из другого мира.

– И что, Жрец всех убил? – прошептал Талкин, таращась на друга.

Тот кивнул:

– Кроме тех двоих в келье жили еще восемь послушников. Так что можете представить, что сотворил Жрец Гаурта: он превращал их в живые факела, несчастные долбились в двери, пытались через окна вылезти, но не могли… – каким-то замогильным голосом продолжал черноволосый. – Говорят, крики в другом крыле было слышно.

И Саня сглотнул: джертоновский вариант этой истории был даже хуже, чем рассказ Абио с Гудианом.

«Про нормальный сон в этой чертовой келье теперь точно можно забыть», – мелькнуло у него в голове, и он метнул украдкой взгляд на потолок, отделявший их от места ужасного побоища.

– Неужели мастера не могли их спасти? Они же небось всё слышали? – тем временем возмутился Талкин – рассказ Джертона его, похоже, хорошо пронял.

– Еще как пытались, – вздохнул тот. – Но дверь точно заклинило, послушники даже через окна не могли выбраться. Понимаешь, они скрутили заклятье, которое создало Проход, а вместе с ним и защитный кокон, куда они угодили вместе со Жрецом Гаурта: пока Проход был открыт, кокон держал их внутри. И Жрец хохотал, убивая послушников, глумился над орденом Агнеуса-Солнца, – чеканил Джертон, глядя куда-то перед собой.

– Вот ведь сволочь! – Талкин стукнул гигантским кулаком по столу, так что чашки подскочили. – Но потом мастера все-таки ворвались и убили его?

– Убили-убили, – мрачно усмехнулся Джертон, – только когда все послушники были уже мертвы.

Саня сглотнул, он боялся даже глаза поднять. Черт, уж лучше бы он всего этого не слышал!

– Ворвались мастер Истрид и магистр Церсиус, – продолжал между тем Джертон. – Там творилось настоящее светопреставление: пламя бушевало, перекрытия рушились. А Жрец уже одной ногой был в портале – хотел сбежать в свое логово. Но Истрид с Церсиусом низвергли его в закслое царство.

– Убили то есть? – еще раз уточнил Талкин. Глаза его горели прямо-таки кровожадным огнем – он был явно не прочь придушить этого Жреца голыми руками. – А раз так, то чего тогда призрак по обители болтается?

– Говорят, Жрец был настолько могуч, столько сил получил в дар от темного бога Гаурта, что уничтожить полностью его не удалось. От него осталась та самая Тень – Черный Призрак, который теперь бродит забузз знает сколько лет по обители. Такая вот история, парни, – вздохнул Джертон, откинувшись спиной на каменную стену.

Талкин лишь головой потряс, не найдя подходящих слов.

– Слушай, – подал голос Лекс, – а вот Абио с Гудианом рассказывали…

– Мало ли, что они рассказывали! – оборвал его Джертон с таким возмущением, что Саня умолк. – Больше слушай святошу Гудиана. Да по его словам даже ужинать грешно!

Лекс не нашелся, что ответить.

Несколько секунд в келье царила тишина, лишь ветер свистел снаружи, взвихривая желтые смерчи сухих опавших листьев.

Саня заставил себя уставиться в окно – ему было тошно смот реть наверх. Но, как ни странно, после рассказа Джертона он почувствовал необъяснимое успокоение – то ли потому, что ему наконец-то внятно объяснили, в чем дело, то ли потому, что странный Линард оказался-таки липовым послушником – среди сгоревших его не было, раз уж сожженных героев здесь знали поименно.

«Главное, меньше этим заморачиваться», – мысленно сказал себе Лекс.

– Значит, призрак не опасен? – уточнил он, чтобы окончательно успокоиться. – И в треклятой комнате над нами никого нет?

– В комнате никого, факт, – кивнул черноволосый, – она замурована и заколочена с тех времен. Туда нельзя пройти. Раньше, конечно, забиралась шпанежка всякая вроде вас с Нефом и Гунтом, – подмигнул он Талку, который сидел мрачнее тучи.

Саня покосился на Джертона: надо же, только что рассказал о том, как заживо сожгли десять послушников, и уже веселится как ни в чем не бывало!

– Так что не бойтесь, ребятушки, Комната Привидений не опасна, – с улыбкой вещал тот. – А вот с призраком все не так просто.

– Что значит непросто? – вознегодовал Талк. – Ты же сам сказал, что призрак – это всего лишь тень гада Жреца!

– И мастер Истрид говорил: главное – священная соль и Риан, – подхватил Саня.

– Все так, Лекс, – кивнул Джертон, – Риана и соли Черный Призрак боится – лично проверял. Просто бывали у нас случаи, когда Тень вела себя странно. В общем, непонятно почему, но перед некоторыми призрак снимал капюшон… То есть некоторые видели его лицо, – пояснил он.

– И что, это опасно? – напрягся Саня.

Джертон вздохнул:

– Просто все, кто видел его лицо, потом того… – Он покрутил рукой в воздухе.

– Что значит «того»? – разозлился Лекс. Как же ему надоела вся эта возня с призраком! Каждый раз, когда казалось, что все уже понятно и опасности нет, всплывало какое-нибудь досадное «но».

– Пропадали они, в общем, – понизил голос черноволосый, – говорят, тень Жреца их в чертоги Гаурта утаскивала. Так что, сами понимаете, чем меньше встречаетесь с призраком – тем лучше.

– Что за ерунда? – покраснел Саня. – Опять байки ордена собираешь. Как могут послушники пропадать?

– И правда, Джер, ты серьезно? – разволновался Талкин, с испугом поглядывая на друга.

А тот сидел ни жив ни мертв и судорожно пытался вспомнить, не снимал ли призрак капюшон в коридоре или… во сне. Саня даже вспотел от усилий.

Джертон бросил на него пристальный взгляд и неожиданно расхохотался:

– Да будет тебе, Лекс, не парься – ничего ведь он при тебе не снимал? – Он даже по плечу его хлопнул. – Что, забоялся, приятель?

– Еще чего, – процедил тот.

– Ну-ну, не сердитесь, парни, – весело подмигнул черноволосый. – А вообще, говорят, что самое страшное – если призрак распахнет плащ и… спустит штаны! – Тут он закатился хохотом.

– Ты так больше не шути, Джер, – нахмурился Талк.

– А я и не шучу, с чего ты взял? – фыркнул тот. – Про капюшон – чистая правда. Действительно случалось такое, правда, очень давно, еще до того, как я здесь учиться начал.

– Что значит «случалось»?! – начал было Лекс, однако докончить не успел – в эту секунду хлопнула дверь, и в келью влетел маленький растрепанный послушник.