Время, однако, шло к обеду, и по второму этажу разливался слабый, но чарующий аромат жареного мяса с пряностями.

Лекс все это время мысленно перебирал послушников, которых вызвал Винарий, – явно кто-то из них и донес про горох.

«Но кто, забузз раздери? Джертон, Мариц, Аткалагон, Гудиан…» – ломал он голову, когда они с Талкиным двинулись на обед.

– Что не Джертон и не Мариц – это факт, – пробормотал Саня. – Журиса тоже можно исключить – его не вызывали к мастерам, значит, не он подстроил эту пакость. Остаются Верон, Аткалагон и Гудиан…

И Лекс снова принялся вспоминать подозрительные взгляды Гудиана. Он так задумался об этом, что не сразу заметил куратора Бранго, который шел прямо к ним вместе с магистром Куддаром.

– Забузз! – вырвалось у Лекса, и, прежде чем он что-либо сообразил, тело его само собой дернулось в сторону, подальше от магов. Краем глаза он заметил, что Талкин сиганул в противоположную сторону, но было поздно – Бранго поднял глаза и, заметив, как послушники шарахнулись от него, оскалился.

– Глядите-ка, отец Куддар, – ударил Сане в спину насмешливый голос, – эти двое так и брызнули от нас в стороны, точно хвостатых забуззов увидали!

И Белова бросило в жар. Ноги сами собой запутались, словно ватными стали, и парень споткнулся, чуть не растянувшись на бордовой плитке. Пытаясь удержать равновесие, он вцепился в проходившего мимо мага с кипой свитков, тот отпрянул, и бумаги дождем посыпались наземь.

– Даже тут умудрились бучу поднять! – желчно прокомментировал Бранго.

Саня невольно обернулся и столкнулся взглядом с куратором – тот смотрел прямо на него. Небритое лицо исказилось в ухмылке, зато магистр Куддар глядел на Белова с молчаливым укором, отчего парня обуял дикий стыд.

Не чувствуя под собой ног, он поднялся и пробормотал:

– Извините…

Гаурт… Ему хотелось провалиться сквозь эту бордовую плитку! Должно быть, он и цвета такого же стал, потому что Бранго удовлетворенно кивнул и повернулся к Куддару:

– Вот! Совестно небось стало за свои пакости. Только поздно уже каяться, – ухмыльнулся он, и они с Куддаром двинулись дальше.

Голоса их смешались с шумом толпы, а Лекс так и остался стоять, красный как вареный рак. В горле застрял отвратительный ком досады напополам с неловкостью, а в ушах звенели слова куратора: «Только поздно уже каяться…»

– Идиот! – выплюнул в сердцах Саня – и зачем он только шарахнулся! Подумаешь, Бранго… Конечно, не хотелось лишний раз с ними сталкиваться, зато теперь куратор и Куддар думают о них невесть что! И Лекс раздраженно втянул носом воздух, стараясь успокоиться.

– Эх, не надо было прятаться от них, – покачал головой подошедший Талкин, и Саня подавленно кивнул.

– Не надо, не надо… Знать бы наперед, что надо, а что не надо.

В келье было пасмурно, уличные голоса и топот резко стихли, когда Лекс затворил дверь.

– Вот тут! Тут он лежал! – загудел Талкин, постучав ладонью по столешнице. – Целая горсть этого горо… – В ту же секунду раздался мягкий хлопок, и из-под Женькиной ладони вырвалось желто-зеленое облачко.

Талк вздрогнул, отдернув руку, и торжествующе заорал:

– Ну?! Я же говорил! Говорил…

– И правда, – подскочил к столу Лекс. По келье растекался тошнотворный запах, но он, не обратив внимания на зловоние, склонился над столом: на темном дереве желтела кожица от гороха. Саня, зажав нос, поднял пиалу с недопитым чаем, и оттуда выкатились еще три горошинки.

– Видал? – хрипло произнес Талкин и чихнул.

– Угу, только как это нам поможет? – Лекс ожесточенно потер подбородок, не сводя глаз с горошин.

– А может, привести сюда Бранго и магист… – начал было Женька, как в ту же секунду пасмурную тишину разорвал громкий стук в дверь, и он осекся.

На несколько мгновений друзья буквально окаменели, сердце Белова так и прыгало в груди:

«Неужели магистр Куддар или Бранго?» – закрутилось в голове. А снаружи снова загрохотали и даже пару раз бухнули ногой.

– Эй, Лекс, Талк! Вы тут? – раздался голос Джертона, и Саня почувствовал такое облегчение, будто гора с плеч свалилась.

В два шага подскочив к двери, он распахнул створку, и внутрь ввалился черноволосый Амикар – глаза у него блестели, ноздри раздувались, он был явно на взводе.

– Парни, живо собирайтесь! Надо срочно мчаться к Церсиу… – начал было он и захлебнулся кашлем. – Ох, з-забузз, что это у вас… Опять горох? Ап-чхи!

– Сейчас, тьфу… погоди! – Саня пинком распахнул дверь, и в келью ворвался ветер, пахнущий дождем и землей.

Удивительно, но он со всеми этими проблемами совершенно перестал замечать зловоние! Зато Джертон даже плечом прислонился к косяку, заглатывая холодный воздух.

И Лекс кашлянул:

– Это… не то, что ты подумал.

– Вы с ума посходили, что ли, – разжал губы черноволосый. – Такое за завтраком случилось, а вы снова за свое?

– Да это горох, который у нас умыкнули! – воскликнул Лекс и принялся пересказывать все, что случилось с Талком утром. – То есть планировали-то две-три горошины подсыпать, – втолковывал он Джертону, который с мрачным видом сидел на тахте, – но кто-то проследил за Талком и ссыпал весь горох нашему Бранго!

Амикар покачал головой:

– Это самое плохое, что могло случиться, парни.

– Так ты не знаешь, кто это сделал? – внимательно посмотрел на него Лекс.

– В том то и дело, что нет! – отозвался Джертон, не глядя на друзей. – Нас поодиночке допрашивали, так что… – Он не договорил.

Некоторое время в келье царила напряженная тишина.

Лекс пристальным взглядом сверлил лицо Амикара, сердце у него грохотало в груди: ему казалось, что Джертон не договаривает.

– Хорошо, – нарушил тишину Саня, – а кто, ты думаешь, мог нас выдать?

– Ума не приложу, но я бы убил этого предателя! – стиснул кулак черноволосый и кашлянул: – Да, ребята, нам надо срочно поговорить с Церсиусом.

Лекс снова подозрительно посмотрел на Джертона: что-то не то было в его голосе.

– Что-то еще случилось? – упавшим голосом спросил он.

И Амикар вздохнул, откинувшись спиной на бугристую стену:

– Вас выгоняют, ребята, – вот что случилось.

И воцарилась такая тишина, что казалось, будто она давит на уши звенящим студнем. Лекс был не в силах пошевелиться.

«Вас выгоняют… Нас выгоняют… выгоняют…» – звенело у него в ушах, но сам он будто в оцепенение впал. Что же теперь делать? Что предпринимать? Где жить?.. И главное – что сказать Тайласу, когда тот начнет главную операцию, важнейшую миссию, ради которой они здесь?! И благодаря которой их имена должны оказаться в легендах… Эти мысли леденили ему душу.

– …Как так выгоняют?! – ворвался в уши вопль Талкина, и Лекс даже вздрогнул, вырвавшись из прострации, а Талк продолжал вопить как потерпевший: – Что же теперь делать?!

– Потому-то я и искал вас! – воскликнул Джертон. – Надо срочно мчаться к Церсиусу. Попробуем ему все объяснить. Я ведь тоже виноват…

– Да не виноват ты, и мы не виноваты! – продолжал рычать Женька, он метался по келье, точно разъяренный тигр в клетке. – Ох, знал бы я, какая сволочь нас подставила… – И он сжал гигантский кулак – по всему видать, здоровяк не прочь был опустить его на шею доносчику.

– Ладно-ладно, с подлецом потом разберемся, – отозвался Джертон. – А сейчас бегом к Церсиусу.

– Но нам ведь доказательства нужны, – перебил его Талк, – надо поймать мерзавца!

И Лекс хмыкнул: полчаса назад он доказывал Женьке то же самое, однако тот и слушать не хотел – про Тайласа твердил!

А здоровяк продолжал бушевать:

– …Надо его вычислить. Мы его найдем и надаем по шее! Уж я-то вытрясу из него правду, а тогда и к Церсиусу можно. Лекс, Джер, айда за мной! – махнул он друзьям и кинулся к двери.

Но Саня даже не пошевелился: ему сейчас было все равно – он не верил ни в Церсиуса, ни в то, что они смогут кого-то вычислить. Что вычислять, если послушников допрашивали поодиночке? Единственный, кто действительно мог бы помочь, – это магистр Куддар, но и он сейчас против них, так что…

Лекс высказал все это Талку, но тот не собирался успокаиваться.

– Чушь, ерунда! Сейчас ворвемся в келью к Марицу, и я вытрясу из него правду. Уж без него тут точно не обошлось! – Он снова бросился было к двери, но Джер поймал его за руку.

– Слушай, не пори горячку, – сверкнул глазами Амикар. – С чего ты взял, что это Мариц? Да и некогда нам в сыщиков играть! Сейчас вам прикажут собрать вещички и – адью, понял? Будете потом с полей – или куда вас там отправят – следствие вести! – Эту фразу он почти прокричал. Последнее время Джертон всюду щеголял новыми земными словечками, отчего остальные просто в осадок выпадали.

Похоже, это и на Талкина возымело действие. Он остановился и, насупившись, посмотрел на друга:

– И что нам тогда делать? Не поверит Церсиус без доказательств как пить дать!

Джертон раздраженно вздохнул:

– Нас все-таки трое – это раз. Во-вторых, честно расскажем все, как было, начиная с «сулёги». К тому же Церсиус – это тебе не Гардок…

– Но и не Куддар, – мрачно вставил Лекс.

– Слушайте, долго мы еще конференции разводить будем? – неожиданно озлился Джертон. – Действовать надо! Куддар-Гардок-Мариц – об этом потом будем разглагольствовать! – С этими словами он распахнул дверь и выскочил на террасу. Талк – за ним. Последним вышел Лекс. Уверенность Джертона немного поколебала его – может, и впрямь получится? Только бы Церсиус их выслушал!

– Ничего-ничего, сейчас мы на него все вместе насядем! – тараторил Амикар, когда они мчались через площадь. – Главное, чтобы он слушать нас стал, а там уже как-нибудь заговорим ему зубы.

* * *

Погода ничуть не улучшилась – накрапывал дождик, но, несмотря ни на что, повсюду носились послушники с ведрами, щетками и тряпками. По левую руку, у крепостной стены, на приставных лестницах тоже мелькали красные робы – там копошились молодые маги с плакатами и мотками гирлянд. Весь орден готовился к празднеству Посвящения, когда в обитель нагрянут высшие лица королевства Альруань – магистр Лунного ордена – Магдус Пресветлый и его светлость канцлер Бладмир Храбрый!

«Только бы не оплошать с Церсиусом, а уж потом – шли бы лесом эти толстяки! Все, больше никаких “мстей”», – твердил про себя Лекс. Удивительно, но сейчас ему было плевать на все выходки хулиганов, вместе взятые! И зачем он только с местью идиотской вылез? Еще и с Журисом в лужу сел… Надо было махнуть на них рукой с самого начала – тогда и проблем бы не было. Ну, повякали бы немного – подумаешь, важности какие!

В гуще размышлений Саня даже не заметил, как они свернули под своды мастерского крыла, и парня снова охватило волнение – что-то им сейчас скажет магистр Церсиус?

«Небось бузить начнет, – Лекс сглотнул. – Ох, надеюсь, Джертон прав, не то туго нам придется…»

В коридорах было шумно, туда-сюда сновали послушники и маги. Друзья поднялись на второй этаж, свернули за угол и… буквально нос к носу столкнулись с мастером Винарием – тот спешил вниз с кипой ветхих книг.

– Осторожнее! – крикнул Джертон, едва затормозив. Талк и Лекс налетели на него, и все скопом чуть не повалились на пол.

– Забузз раздери… – вырвалось у Сани, и он тотчас прикусил язык – за такие речи от мастеров легче легкого можно было втык получить.

А Винарий грозно нахмурил светлые брови:

– Что еще за пробежки по коридорам священной обители? – прогремел он, хотя, конечно, до грозного рыка Гардока ему было далеко. – Совсем голову потеряли?

Джертон открыл было рот, чтобы объясниться, однако брови Винария уже поползли вверх.

– А… Лекс, Талк, – понимающе кивнул он, – и Джертон. Ты, Амикар, кстати, не забудь, что после обеденной трапезы тебя ждут штрафные работы!

– Разумеется, мастер, – кивнул тот, – только позвольте пройти…

– А куда это вы? – удивился Винарий, не пропустив послушников. – Вам, по-моему, в трапезную надо. Лексу и Талку надлежит подкрепиться перед дорогой, не так ли? – с улыбкой крокодила осведомился он у друзей, и сердце Белова подскочило к самому горлу.

– Перед какой еще дорогой? – машинально спросил он.

– Как это какой? – все с той же омерзительной улыбочкой продолжал Винарий. – Вы ведь больше не послушники ордена Агнеуса Солнцеликого, так что, ребята, как мне ни жаль… – Маг притворно вздохнул, переложив книжки из правой руки в левую. – Вам надлежит сейчас идти собирать скарб. Хотя прежде можете пообедать, – милостиво разрешил он, – не отправлять же вас восвояси без послеполуденной трапезы? – И Винарий даже заговорщицки подмигнул им, словно великое одолжение делал.

И Лекс почувствовал себя так, будто его на раскаленную сковороду усадили. Однако кое-как удержал себя в руках и проговорил неровным голосом:

– А если… мы ни при чем – что тогда? Это же не мы Бранго горох подсыпали.

– Скажете тоже! – добродушно махнул рукой Винарий. – Севши в лужу, корону не примеряют! Не надо лгать и выкручиваться. Нам мальчик все дословно обсказал, а он врать не будет.

– Какой еще мальчик? – подскочили Талкин и Джертон.

– Мариц? – подхватил Лекс. – Так он спит и видит, чтобы нас выгнали! Если Арматони…

– А вот это вам знать необязательно, – помахал пальцем Винарий. – Ишь чего захотели! Хотя нет, это не Мариц.

– Тогда Гудиан? – почти прокричал Саня, снова вспомнив странные взгляды набожного послушника.

– Аткалагон?.. Верон? – хором заголосили Талк и Джертон.

– Не важно, я сказал! – отбрил маг, которому эта «угадайка», по всему видать, не понравилась. – И дайте мне дорогу! – Он попытался было пройти, но Лекс, едва соображая, что делает, заступил ему путь.

– Мастер Винарий, да выслушайте же – не виноваты мы. Не ви-но-ва-ты! – заорал он во всю глотку. Почему-то он чувствовал, что если сейчас они не уговорят, не докажут магу правду, то им и в самом деле конец. Должно быть, Джер с Талком тоже что-то такое почувствовали, потому что в следующую секунду они буквально прижали светловолосого мага своим напором.

– Мы хотели отомстить Нефлингу и Гунтасу… этим самым горохом! – воскликнул Лекс.

– И это была моя идея, – вставил Джертон.

– Наша общая! – перебил его Талк.

– Ну, хватит уже, – рассердился Винарий, дернувшись к лестнице, но Женька схватил его за рукав.

– Причем насыпать мы собирались всего три горошины! – в отчаянии забасил он.

Винарий снова рванулся к лестнице, но здоровяк крепко его держал, так что стопка ветхих фолиантов дождем посыпалась на пол.

– Ох, извините, – чертыхнулся Талк и бросился поднимать книги. Одновременно с этим он продолжал пересказывать случившееся.

– Так что понимаете, мы тут ни при чем! – воскликнул он наконец, вручив Винарию стопку книг. – Нас подставил тот тип, который вам все выдал.

– Именно так! – закивали Джертон и Лекс.

Некоторое время светловолосый мастер молчал, переводя взгляд с послушников на свои книги и обратно. Друзья с надеждой взирали на него.

«Неужели поверил?» – колотилось в голове у Белова, он с напряжением смотрел в лицо Винарию – вид у мага был, как всегда, безмятежный, или, может быть, ему так просто казалось? Сердце Лекса грохотало так, что он даже руку приложил к груди.

– Хм… может, вы и правы, – наконец разомкнул губы маг, и друзья встрепенулись. – Однако… гм… – Винарий побарабанил пальцами по корешкам книг. – Однако магистр Церсиус уже подписал грамоту о вашем исключении и вот-вот отошлет ее в Лаумит, посему…

– Так давайте мы сейчас к нему! – хором закричали Лекс и Талк.

Однако договорить они не успели, потому что сзади послышалось чье-то покашливание, и, обернувшись, друзья увидели магистра Церсиуса собственной персоной.

Он тоже тащил в руках целую книжную лавку и ворох пергаментов, свернутых трубочкой.

– Магистр Церсиус! – дернулись к нему послушники. – Нам нужно с вами поговорить… – И они в очередной раз принялись пересказывать свою историю.

Краем глаза Лекс заметил на лице Винария безмятежную улыбочку. Несмотря на то что светловолосый маг сейчас мог спокойно уйти, он все так же стоял и с интересом поглядывал на послушников и магистра, будто бы ожидал занятной развязки.

– …Так что мы ни в чем не виноваты, магистр! Мы и подсыпать-то хотели всего пару горошин, – гудел Талкин.

Однако Церсиус нетерпеливо махнул костлявой рукой:

– Все это замечательно, послушники, но ничего поделать не могу.

– Как это «ничего»? – У Лекса буквально оборвалось все внутри. – Вы же еще не отправили письмо в Лаумит…

– Не отправил, но сейчас как раз отправлю! – заверил его Церсиус, улыбаясь тонкими, бескровными, почти как у Журиса, губами.

И Саня опешил.

– Но… как так? Мы же ни при чем, – растерянно развел он руками и обернулся за поддержкой к Винарию, но тот продолжал молчать и безмятежно улыбаться, как будто его это не касалось.

И Лекс почувствовал себя беспомощным ребенком – мастер видел вопиющую несправедливость, но даже не пытался этому помешать! Он же поверил, что они не виноваты, или не поверил? Да какая разница! Сначала ведь проверить надо…

Где-то в глубине души полыхнула злоба, но растерянность и беспомощность спеленали его, точно младенца, так что Саня не знал, что и сказать. А Талк и Джер продолжали умасливать-уговаривать Церсиуса, но тот даже лицом потемнел.

– Раньше надо было думать! – желчно заявил он. – Вы столько всяких пакостей учинили! И про «сулёгу» я хорошо помню…

– Но это же Неф и Гунт! – заорал Талк, но Церсиус лишь отмахнулся.

– И вообще, послушники, даже если вы и не виноваты, в чем я сомневаюсь, кто-то же должен за это ответить, – изрек он. – Нападение на куратора, знаете ли, не может оставаться безнаказанным!

– Как это «кто-то должен»? Мы – это разве «кто-то»?! – У Лекса даже голос пропал от изумления.

А Церсиус спокойно продолжал:

– Или вы думаете, что мы можем оставить такое злодеяние просто так, без наказания? Чтобы назавтра напали на Торрикса, потом на брата Винария… Этак и до магистров могут дойти!

– Вот именно, – поддакнул светловолосый маг, – с «сулёгой» уже дошли!

– Да не мы это были, – простонал Лекс, понимая, что это конец – доказывай, не доказывай… Мастерам порядки не писаны.

«Был бы здесь какой-нибудь магистр Куддар!» – в глубине души посетовал парень и с ненавистью посмотрел на Винария и Церсиуса.

Особенно его бесило безмятежное лицо светловолосого мага – тот даже зевнул: по всему видать, ему уже надоел этот спектакль, и он хотел поскорее отделаться от послушников, чтобы выпить в спокойной обстановке чашечку кофе. С каким удовольствием Саня вмазал бы ему! А может, даже гороху насыпал напоследок – пусть бы повонял немного – ему полезно!

Лекс даже пожалел, что Талкин не взял с собой те горошины, что валялись у них на столе.

– Так что сами понимаете, послушники, – тем временем продолжал Церсиус, – кто-то ведь должен ответить за преступление. А иначе – непорядок! – Он поднял тонкий костлявый палец и многозначительно потряс им перед носом у растерянных друзей.

Даже находчивый Джертон подавленно молчал.

Саня исподлобья посмотрел на мастеров, и светловолосый Винарий ответил ему насмешливым взглядом водянистых глаз:

– Ты, послушник, на мне дыру, похоже, вознамерился протереть?

– Да протер бы, если б мог! – вдруг сорвался Белов. – Жаль, вам нельзя гороха насыпать!

– Лекс, ты что такое говоришь? – в ужасе напустились на него Талкин и Джертон, но Сане уже море было по колено.

– А какая разница? – прорычал он. – Им плевать, справедливо это или нет – только бы перед начальством отчитаться, но небось Лаумита они боятся! Вам там могут устроить веселую жизнь! – Последние слова Белов буквально проорал, безумным взглядом впившись в Винария. Тот ошарашенно смотрел на Лекса, прижав стопку книг к груди, как будто собрался ею защищаться.

– Лекс, ты спятил? – проорал ему на ухо кто-то из друзей. Краем глаза Белов заметил, как потемнел лицом Церсиус.

– Ах ты, маленький негодяй, – зарокотал он. – Да теперь тебя…

Но Винарий неожиданно замотал головой:

– Не надо, отец Церсиус! Несчастный послушник, похоже, тронулся умом…

– Да сами вы… – рявкнул Лекс и, внезапно осекшись, бросился прочь по коридору.

* * *

Остановился Саня, только когда выскочил на главную площадь. В лицо ему ударил холодный ветер, по небу мчались грязно-серые лоскуты туч. Лекс остановился, закрыв глаза, и вдохнул полной грудью запах дождя. В висках до сих пор стучало от ярости, которая буквально бурлила внутри.

– Забузз раздери… – Он стиснул кулак.

На площади кипела бурная деятельность: туда-сюда сновали послушники с плакатами и нитками бумажных гирлянд, забирались на карнизы по приставным лестницам, звонко стучали молотками, что-то прибивая, и у Белова снова засаднило в груди – он так мечтал, так хотел научиться магии! А ведь их имена даже в легенды могли попасть…

– Тьфу, какие уж тут легенды, – плюнул Лекс, невольно вспомнив все их злоключения. И ведь с самого начала все пошло наперекосяк, с первого же дня: сначала толстяки, потом разорванный свиток… вечные драки, подколки врагов и, наконец, «сулёга» с горохом в капюшоне у куратора…

«Что скажет Тайлас – даже думать страшно», – отрешенно подумал Саня и вдруг обнаружил, что он… совершенно не боится предстоящей встречи с Тайласом. Просто ни капельки не боится! И вообще, он был зол на лаумитского чародея – нет, чтобы заранее предупредить о неприятностях в ордене – уж они бы подготовились. А так Лекс по его милости с самого начала повел себя как круглый идиот!

Саня сам не заметил, как добрел до кельи – так он был расстроен. Однако не успел он даже толкнуть дверь, как створка сама собой распахнулась перед ним, так что парень ввалился внутрь и чуть не расквасил себе нос, налетев на Джертона.

– Наконец-то, голубчик! – прорычал тот и схватил его за грудки, втянув в келью.

– Эй, ты поаккуратнее, – опешил Лекс от такого напора.

Внутри на тахте сидел понурый Талкин, рядом стояли полотняные мешки, набитые склянками, тряпьем, замызганными чернильницами и прочим скарбом. В келье было холодно и серо, гулял сквозняк, катая на голом столе клочки бумаги и прочий мусор.

А Джертон захлопнул дверь и выразительно посмотрел на Саню:

– Ты молоде-ец, Лекс, учудил – нечего сказать!

И Белов пожал плечами: ярость его уже улеглась, остались лишь усталость и опустошенность, так что он был не в настроении оправдываться.

– И что? – бесцветным голосом ответил он, сев на свою бывшую тахту. – Это я еще мягко сказал.

– Ну-ну, герой, – фыркнул Джертон. – Надо было еще с кулаками на магистра накинуться, чтоб совсем уж «жестко» было! А твой пепел потом родителям в коробочке бы выслали – удобно и по дороге трястись не надо.

– А что такого? – пожал плечами Белов. – Мы им теперь ничего не обязаны. Или, по-твоему, я должен был спокойно терпеть издевательства и унижения этих… типов? – запнувшись, подобрал слово Саня. – И кстати, стыдно было смотреть, как вы оба разнылись!

– А, конечно, – насмешливо хмыкнул Джертон, – тебя послушать, так мы, как честные послушники, должны были набить им физиономии.

– Да хоть бы и набить, – сердито отозвался Лекс. – Они повесили на нас всех собак, унизили, выгнали из ордена, а мы, как последние лопухи, должны молчать?

Талкин громко сопел, продолжая собирать сумку.

– Само собой, это неправильно, Лекс, – кивнул черноволосый. – Только теперь об этом вся обитель трубит. А назавтра весь Альруань будет знать, что ты нахамил магистру Солнечного ордена. И теперь подумай, возьмут ли вас куда-нибудь, кроме как в захудалую рыбацкую лавку сети вязать? – криво ухмыльнулся он.

– Подумаешь… – безразлично хмыкнул Лекс, но в глубине души он почувствовал сожаление: да уж, теперь о них в легендах точно не напишут, разве что ругательства. А все из-за этих двух мастеров-прохвостов! И что на всё это скажет Тайлас…

Саня снова почувствовал неловкость – все же не стоило так вопить на них, хотя он не к Церсиусу обращался, а к Винарию, но это дела не меняет.

За стенами кельи доносились приглушенные окрики, топот, смех… Потом в соборе забил колокол, его гулкий звон поплыл в прозрачном осеннем воздухе. И Джертон с шумом поднялся на ноги, точно стряхнув с себя оцепенение.

– Ладно, ребята, я тут подумал, – сказал он, – мало ли, что учудят наши мастера, а они, похоже, здорово на вас обозлились, да и… м-м… Церсиус не простит тебе, Лекс, этой выходки.

– Да ладно… – начал было Белов, но Амикар жестом прервал его. – Ты не знаешь их, Лекс, они уж постараются устроить вам веселую жизнь! Наша обитель – это тебе не рыбацкая лавка, это королевский орден, понимаешь? И его мастера, я уж не говорю о магистрах – имеют влияние на самого короля Манвига Высокого! – Последние слова он буквально по слогам отчеканил.

Лекс с деланым спокойствием пожал плечами, хотя в душе снова пожалел: «Не стоило, конечно, орать на этих прохвостов… Лучше было втихаря подсыпать им гороху, пусть бы порадовались напоследок!»

– И что теперь будет? – нахмурился Талкин, он даже сумку перестал собирать.

– А то – если Церсиус нажалуется его величеству, всякое может случиться! – отозвался Джертон. – Родителей ваших начнут таскать, земли могут отобрать, даже вашу лачугу, Лекс. У них, знаешь, какая власть в руках?

И Саня сглотнул – какое все-таки счастье, что они не здесь живут! Сейчас главное – как можно быстрее убраться из этого Альруаня, и больше он ни ногой в дурацкие приключения. Главное, чтобы Тайлас смог вернуть их обратно безо всяких там предназначений. Уж лучше год просидеть у него в башне, нежели копошиться в обители с отпетым хулиганьем и равнодушными магами, которым важнее на «кофейный час» не опоздать, чем послушникам помочь!

Нет уж, больше никаких подвигов! Может, это даже хорошо, что они больше никогда не увидят обитель – лучше поскорее забыть этот позор!

Как вдруг его осенила совершенно неожиданная и ужасная мысль: «А ведь наши-то двойники сюда вернутся! – Белов даже похолодел – ох, что же они тут устроили… как подставили бедолаг! – Мало того, что по нашей милости настоящих Лекса и Талка вышвыр нули из обители, так еще и родителей их начнут таскать, земли отберут вместе с лачугой», – в оцепенении думал он.

Почему-то эта дурацкая мысль о двойниках пришла ему только сейчас. А ведь как только они попали в орден, Лекс и думать забыл о том, что существуют еще и настоящие послушники, которым придется возвращаться сюда. Вернее, пришлось бы…

«Теперь-то явно не придется. Ох, и кошмар!» – крутилось у него в голове. Лекс никак не мог избавиться от этой мысли, и мерзкое чувство вины снова принялось грызть его ржавой пилой, почти как тогда, после разговора с магистром Куддаром в мастерской. Так что Джертона он слушал вполуха.

– Так вот, ребята, мне тут пришло в голову… В общем, дам я вам карту дороги к нашему поместью. – Амикар двинул бровью. – Попробую потрясти родичей и вообще помочь вам. – Он неопределенно передернул плечами. – Может, погостите у нас. Я был бы очень рад.

Саня снова почувствовал ком в горле – хороший все-таки парень этот Джертон Амикар. Жаль только, что им не придется у него побывать. Разве что мастер Тайлас не захочет с ними знаться. Но об этом Белову даже думать было страшно.

Лекс судорожно вздохнул: его пугали мысли о будущем. Кто знает, как разгневается Тайлас, когда выяснит, что они провалили миссию! И что теперь будет с королем? Неужели его убьют из-за двух бездарных послушников и вонючего гороха?!

«Возможно, поместье Джертона станет нашим единственным спасением», – отрешенно думал Лекс, откинувшись на холодную стену кельи. Кельи, с которой им пора было прощаться.

Парень с тоской вспомнил, как они мечтали о подвигах и приключениях в таинственном Солнечном ордене, о том, как их имена восславятся в легендах. О магии, в конце концов!..

Да, совсем не так он представлял себе окончание их героической миссии. Совсем не так. И что теперь делать, было совершенно непонятно.