Фрагмент текста Яни-Хотла, недавно расшифрованный археологом Белуки, позволяет нам предположить, что первым человеком, который стартовал с Первоначальной планеты, долетел до соседней и ступил на нее, был некто Нил Хальмструн, но мы не знаем и никогда не узнаем, к примеру, сколько волосу него было под мышками, потому что эта информация к настоящему времени уже безнадежно растворилась среди квантовых неопределенностей множества возможных «вчера», ни одно из которых не может быть, в соответствии с законами физики, признано «единственно верным прошлым». Единственное точно вычисляемое прошлое так же не имеет смысла, как и абсолютная система отсчета.

Из «Пятой речи» Основателя перед группой Сорока Шести в Имперском университете, Светлый Разум, 12061 год г.э.

Гусеница, сидящая на листе дерева, может спуститься к основанию ствола, руководствуясь весьма простым набором инструкций, однако, чтобы подняться обратно и найти тот самый лист, ей будет совершенно недостаточно исполнить те же инструкции в обратном порядке. Процесс обращения требует больше информации, чем следует из простой симметрии времени.

Даже идеально симметричная по времени физика не описывает обращения процессов без сохранения информации. Я охотно приспособлю психоисторию к реконструкции прошлого, причем с любой степенью разрешения, если вы подарите мне один дополнительный инструмент. Чтобы точно сформулировать граничные условия для моих уравнений в применении к заданной проблеме, необходимо уметь ответить на следующий вопрос: если дан прямоугольный треугольник с катетами, равными в точности десяти планковым длинам, то как можно точно вычислить длину гипотенузы? Ответ: никак — неопределенность длины гипотенузы есть мера информации, коей у нас нет, и которую бесполезно выпрашивать у матери-природы, которая выбрасывает весь этот мелкий мусор во время домашней уборки.

Они уже устроились в своем номере и обсуждали, каким способом лучше установить связь с торговцем древностями, когда деликатный шепоток пама возвестил Немии, что ее ждет персональная капсула. Она сразу решила, что это мать, и была несколько раздражена, так как пришлось идти в спальню и вскрывать послание втайне от Хиранимуса. Однако, как оказалось, письмо было от Эрона. Как только пам принял текст, и капсула самоуничтожилась, у Немии перед глазами возникли следующие строчки:

Немия, я знаю, что не должен обращаться к тебе, но я попал в ловушку и подумал, что ты должна знать. Меня пригласили на вечеринку для новичков — вот адрес — и там один чудаковатый старик вдруг достал одно из твоих Яиц Короны. Я проверил, есть ли там данные о Зурнле, и оказалось, что есть, но я был на виду, перед зрителями, и был вынужден работать пальцами так быстро, что не смог прочитать координаты — извини. Потом я сбежал. Это важно? Твой сама-знаешь-кто.

Немия вернулась к Хиранимусу встревоженная и транслировала ему письмо. Скоджил прочитал и рассерженно повернулся к ней.

— Он не должен был ничего знать про Зурнл! Ничего! Это ты ему рассказала?

— И не думала!

Хиранимус сжал кулаки:

— Мерзкий маленький шпион! Он шпионит за всеми. И надо сказать, это у него неплохо получается. Ну что ж, это немного спутало наши карты — они уже знают, кто мы. И тут Эрон ни при чем, просто они работают куда профессиональней, чем я думал. Отлично работают!

— Сыщики Братства! Ну что, бежим?

— Нет, это не может быть полиция — она не так изворотлива. — Он рассмеялся. — Методы полиции — моя специальность! Если бы Братство знало, где находится Зурнл, то не стало бы возиться с нами. Они давно уже были бы там! Кроме того, у Братства денег сколько угодно, а у этих людей — нет.

— Что будем делать?

— Ты ведь уже заказала для нас корабль? Не знаю, как тебе это удалось, и не хочу знать. Скорее всего это Надзор, а они профессионалы. Ты сможешь договориться, чтобы они организовали окно для побега на случай неприятностей?

— Думаю, да.

— Давай убираться отсюда. Прямо сейчас. Ложимся на дно. Это даст нам время подумать. Если Эрон и твой дедушка окажутся правы, и в Яйце есть координаты…

По коридору к ним решительно направлялась женщина, за которой семенил явно встревоженный мужчина.

— Мы уже знаем, что вы не из полиции, — отрывисто произнесла она. — Вы о нас не знаете даже этого, но нам надо поговорить. Куда пойдем? Выбирайте!

Вот так неожиданность! Придется действовать без всякого плана.

— Давайте пока просто прогуляемся и подумаем, — предложил Хиранимус, про себя продумывая пути отхода.

Немия лихорадочно пыталась передать ему что-то жестами, потом сдалась.

— Какой милый город! — заметил щеголевато одетый мужчина, явно радуясь, что дело не дошло до бластеров.

В его манерах было что-то заискивающее.

Пробравшись через толпу, сыпавшуюся из левитатора подвесного монорельса, Скоджил заметил в стороне от отеля, между двумя башнями, небольшой ресторанчик. Устроившись за столиком, окруженным со всех сторон зеленью, они принялись беседовать, хитро маневрируя, проверяя и оценивая друг друга. Скоджил все еще подозревал ловушку. Незнакомцы разговаривали, как диссиденты. Что это — искренность или намеренная провокация?

Они с Немией отвечали сдержанно, не давая вовлечь себя в дискуссию.

— Такие взгляды могут доставить вам массу неприятностей, — бесстрастно заметил Скоджил.

Фатоватый незнакомец только улыбнулся.

— Это здесь-то, на забытом Дальнем Мире? Да они тут даже еще не решили, как относиться к правлению психократов! У них в подсознании еще сидит, что они хозяева Галактики.

— Понятно. Но не все вокруг — граждане Дальнего. Здесь полно туристов вроде нас, да и просто непонятных чужаков… Кто знает, по каким делам они здесь? Я повсюду слышу акцент.

Женщина спокойно улыбнулась, как будто была в курсе всех разговоров в радиусе двадцати метров.

— Самые непонятные дела у нас с вами…

Атмосфера несколько разрядилась. Скоджил наполнил бокал женщины из большого графина. Она, похоже, профессионал по вопросам безопасности, что же касается мужчины, то в нем есть какая-то эксцентричность, фанатизм, властность — возможно, это политический лидер. Речь его звучала необычно, но это определенно была смесь из разных диалектов Светлого Разума, по крайней мере некоторых интонаций нельзя услышать больше нигде. Скоджил заинтересовался — знакомство с любым жителем столичной планеты могло оказаться полезным, хотя конечная цель еще только начинала вырисовываться в его сознании.

Осторожность можно было слегка ослабить, но забывать о ней совсем все-таки не следовало. Он решил обойти политическую тему.

— Мы интересуемся вашим галактарием, потому что надеемся отыскать с его помощью одну забытую планету в этой части Периферии. Она была открыта и колонизирована еще в имперские времена, но потом эвакуирована, так как вкладывать в нее средства оказалось невыгодно. — Смитос писал фактически то же самое, упоминая о сотнях покинутых городов на Зурнле II. — Ходят слухи, что там скрыты сокровища, и мы хотим до них добраться.

— Название за столетия могло измениться. Звезда может быть прямо перед телескопом, а вы ее не узнаете. У вас есть хотя бы какие-то цифры или описания, на которые можно опереться?

— Это Зурнл, — решился Скоджил.

Немия сердито пнула его под столом.

— Вот как? А ваши сокровища, случайно, не пятьдесят мертвых тел?

Он знает!

—  Вам, по-видимому, хорошо знакомо это забытое название!

Мужчина широко улыбнулся, встал и протянул Скоджилу руку, представляясь:

— Я гиперлорд Кикажу Джама. Молодая леди предпочитает пока не раскрывать своего имени. — Опасения гиперлорда полностью рассеялись, и он решил играть в открытую. — Я умею чувствовать некоторые вещи, и у вас вижу то же неприятие власти психократов, что и у меня. Мне кажется, этим и объясняется ваш интерес к Зурнлу. Название и в самом деле забыто — оно не встречается ни в одном архиве на Светлом Разуме. Я сам только недавно узнал о нем. А забыто оно потому, что власти Дальнего Мира хотят навеки похоронить и забыть совершенное ими массовое убийство, а Братство, со своей стороны, стыдится, что послало на верную и мучительную смерть пятьдесят самых блестящих молодых психоисториков только для того, чтобы избавиться от возмущений в своих уравнениях и привести их к элегантному решению. А когда и победитель, и побежденный в равной степени стремятся что-то забыть, оно исчезает, а то, что они забыли забыть, становится добычей столетий. Кажется, в физике есть такой закон энтропии — он требует, чтобы каждый новый бит информации записывался на место старого. То, на что не обращают внимания, исчезает первым.

— Некоторые биты живут дольше, чем другие, — заметил Скоджил, вспомнив о мемуарах мрачного отшельника Тамика Смитоса, которые хранились в течение столетий, прежде чем были случайно обнаружены.

— Да, вы правы. — Джама подумал о разбитом корабле с драгоценным Яйцом внутри, дрейфующем в космосе вдали от манипуляций политиков. Он хитро усмехнулся. — Нам всем очень повезло, что полиция не узнала о Зурнле раньше нас. Вы серьезно собираетесь лететь в это место?

— Мы подумали, что там будет неплохо провести медовый месяц.

— Вряд ли. Судя по описанию, местечко не из приятных. Ну ладно, если хотите присоединиться к экспедиции, то я думаю, что мы сможем каждый извлечь свою выгоду из этого дела. Но сначала нам предстоит совершить некий обмен под высоким покровительством Красного Солнца. Только, конечно же, после обеда… — В центре стола начали появляться дымящиеся блюда. — Хорошая еда успокаивает желудок и способствует дружбе.

Женщина остановила его протянутую руку.

— Сначала попробую я. Безопасность прежде всего.

— Ох уж эта вечная подозрительность! — вздохнул Кикажу Джама, но послушно подождал.

Ближе к вечеру, когда взаимные подозрения окончательно рассеялись, сделка была наконец заключена. Затем все четверо направились к космопорту и сели в челнок, который доставил их к кораблю, нанятому Немией. Суровый шкипер, лысый и с бычьей шеей, лично встретил их еще на челноке и тщательно обыскал, особенно гиперлорда и Катану, на предмет скрытых механизмов и наномашин. Наконец он что-то одобрительно проворчал, пропустил пассажиров на корабль и мгновенно отправился на мостик, предоставив им самим разыскивать свои каюты.

Гиперлорд еще долго донимал Скоджила, с энтузиазмом описывая ему различные схемы свержения Второй империи. В конце концов тому пришлось прямо сказать, что он устал и хочет спать. Но вербовка продолжалась и на следующее утро. Скоджил поддакивал, стараясь ублажить нового знакомого, — он всерьез рассчитывал использовать эту дружбу в будущем. Немия слегка флиртовала с Джамой — частью для того, чтобы дать Скоджилу немного отдохнуть от его болтовни, — но она и в самом деле была очарована изысканными манерами гиперлорда, подобных которым ей видеть еще не приходилось. Кроме того, ей хотелось все-таки понять, насколько серьезны политические планы странноватого заговорщика. Катана в основном молча наблюдала — прежде всего ее интересовала таинственная команда корабля, необычно сдержанная и дисциплинированная. Мрачного шкипера они видели только за обедом, и болтать он не любил.

— Почему мы делаем так много скачков? — спросил как-то раз у него Скоджил.

— Зигзаги, — объяснил мастер навигации. — Обычная мера предосторожности. Сейчас, похоже, все чисто, но мы всегда проверяем, нет ли хвоста, — просто на всякий случай.

Через восемнадцать вахт они увидели Зурнл, тусклую красную звезду, и вначале, не подходя близко, долго сканировали пространство в поисках чужих кораблей и наблюдая за планетами. В системе были еще две планеты: совершенно пустынный Зурнл I и газовый гигант Зурнл III; который несколько миллиардов лет назад упустил свой шанс стать второй звездой системы. Убедившись, что путешественников никто здесь не поджидает, шкипер включил обычные двигатели и осторожно приблизился к цели, выйдя затем с помощью сложного маневра с атмосферным торможением на низкую орбиту возле Зурнла II.

С высоты трех сотен кломов этот мир выглядел весьма неприветливо. Планета была небольшая, с периодом вращения в семьдесят три часа, на четверть покрытая ледниками. Старые метеоритные кратеры сильно деформированы потоками лавы: расстояние до звезды было небольшим, и приливное трение сильно возмущало кору, вызывая частые извержения. Атмосфера здесь была несколько плотнее, чем на Ньюхадре, и, судя по пастельным оттенкам поверхности скал, когда-то насыщалась кислородом в результате фотосинтеза растений. Сегодня жизнь была уже миллиарды лет как мертва, не выдержав, очевидно, очередной космической катастрофы. И человечество, заселив этот мрачный мир, так и не смогло вернуть его в былую цветущую эру, о чем свидетельствовали руины более чем четырехсот брошенных поселений. Экспресс-анализ по степени эрозии показал, что возраст построек бывшей колонии составляет как минимум десять тысяч лет — отличное прикрытие для тюрьмы.

— Мы найдем их? — нетерпеливо спросил Джама.

Шкипер только проворчал что-то и продолжал сканировать поверхность планеты. Остальные члены команды помогали ему, оживленно переговариваясь между собой. Один из них повернулся к Джаме.

— Это потребует времени.

Процедура сканирования подчинялась сложному алгоритму. Отдельные элементы изображения руин сравнивались по возрасту и характерным признакам, затем самые старые и наименее перспективные отсеивались, а остальные анализировались еще раз с более высоким разрешением. Процесс повторялся до тех пор, пока перспективных точек не осталось достаточно мало, чтобы можно было послать поисковые партии на поверхность планеты. Лысый шкипер даже изменил своим принципам и улыбнулся, когда третья партия доставила убедительные доказательства существования старой тюрьмы, в которой последние двадцать два столетия хозяйничали лишь ветер и снег. Она находилась на высокогорном плато, в бывшем городке шахтеров, брошенном еще десять тысячелетий назад. Плато было окружено высокими горными пиками, с которых сползали ледники. В тенистых местах, куда не доставали слабые лучи летнего солнца, белели пятна снега.

Через короткое время рядом с бывшей тюрьмой уже возвышался купол командного центра, укрепленный от ветра. Зарываться в землю не было необходимости: плотная атмосфера сама хорошо защищала от космических лучей. Хиранимус очень скоро понял, что команда корабля не простая — она состояла из опытных археологов. За каких-нибудь несколько вахт они расчистили многовековые наслоения песка, под которыми были похоронены тюремные постройки. Даже древние дороги были отчищены вплоть до стальных фундаментов.

О медовом месяце пришлось забыть. После десяти вахт тщательных поисков они наконец откопали кладбище с сорока двумя гробами, в которых лежали тридцать скелетов и двенадцать мумий, обтянутых высохшей кожей. Ни имен, ни каких-либо обозначений на могилах — ничего! Все, кроме одного, умерли от старости. Один убит из бластера. Учитывая семерых, которых, по свидетельству Тамика Смитоса, казнили еще до прибытия на Зурнл, и его самого — пятьдесят.

Никому из них не позволили взять с собой что-то в могилу, кроме одной старой женщины. К ее скрюченному ревматизмом пальцу примерзло единственное кольцо. Возлюбленная Смитоса. Он ничего не написал о ней, кроме того, что подарил ей кольцо на рассвете того дня, когда его похитили с Зурнла преступные сообщники перепуганного насмерть мэра Дальнего Мира, который надеялся с помощью психоистории продлить хотя бы ненадолго свою жизнь. Девушку звали Джан. Фамилия ее так и осталась неизвестной. Ни от кого из мучеников не осталось имен ни в хрониках Светлого Разума, ни в архивах Дальнего. Даже Тамик Смитос — единственный уцелевший — не позаботился о том, чтобы записать их имена. Но это удел всех людей: надгробные камни, мемуары, человеческая память — все рано или поздно обращается в прах. Через миллиард лет не будут помнить даже императоров.

Хельмарские археологи с необыкновенной тщательностью, по камешку, слой за слоем, разбирали руины тюрьмы в поисках легендарного Клада Мучеников. Один раз они даже думали, что нашли его, когда разобрали пол и обнаружили секретный подвал, который, должно быть, тайно вырыли заключенные — но там не оказалось ничего, кроме календаря, вырезанного на стене, и полностью сгнившего стола. Подвал был разграблен тысячи лет назад. Кем? Надзирателями или узниками? Никто никогда уже не узнает…

Надежда найти что-нибудь постепенно таяла. Оптимизм сохранял только гиперлорд Джама. Более того, он настолько надоел всем своей суетой и болтовней, что археологи в конце концов запретили ему приближаться к раскопкам под предлогом того, что он карабкался по руинам и затруднял датировку слоев. Кикажу и в самом деле ничего не понимал в археологии, и ему не было никакого дела до того благоговения, с которым ученые очищали и сохраняли каждый ржавый болт или зубочистку. Он просто хотел найти хоть что-нибудь ценное! Когда гиперлорда выгнали с раскопок, он, нисколько не огорчившись, перенес свою деятельность на холмы. Унывать было не в характере этого человека. Чем тяжелее обстоятельства, тем больше рос его ничем не оправданный оптимизм.

Вскоре Джама обнаружил старые шахты, прорубленные в склоне горы высоко над лагерем еще во времена первых поселенцев. Похоже, в те времена механизмов не хватало: на скалах повсюду попадались следы от самодельных ручных инструментов. Внутри штреков он сразу же наткнулся на свидетельства страшных обвалов. Это несколько отрезвило гиперлорда, и он решил начать с наружного осмотра. Да, провалы были, но проанализировав их возраст — а в этом он хорошо разбирался, будучи специалистом по древностям, — Джама пришел к выводу, что последний случился не позже чем три тысячи лет назад, и с тех пор горные породы стабилизировались. Стало быть, обвалов можно было не бояться — разве что произойдет сильное землетрясение. Кроме того, это означало, что во времена мучеников все было точно так же, и полностью заваленные штреки можно оставить в покое и не исследовать.

Специалисты из скоджиловской партии были уверены, что заключенным не разрешалось отходить далеко от лагеря и, уж во всяком случае, проникать в старые шахты. Но Джама знал из письма Игара, что стражников можно было подкупить, а многие из них даже сочувствовали приговоренным. Значит, они могли посмотреть сквозь пальцы на мелкие нарушения, например, отпустить кого-то из несчастных прогуляться по холмам. В конце концов, куда убежать на этой стылой каменистой планете? Даже хорошо экипированный человек не смог бы долго просуществовать здесь в одиночку! Поэтому стражники, если они хоть что-то соображали, должны были следить за космическими челноками, а не за отдельными заключенными.

Набравшись храбрости, Джама спустился в шахту. Идти было трудно: путь загораживали груды обломков камня и льда. Но надежда найти клад вела его вперед. Чем дальше он шел, тем лучше понимал, какой опасности себя подвергает. В одном месте, оступившись, гиперлорд вызвал целую лавину, и только судорожное сокращение мускулов удержало его от падения в бездонную пропасть. Но еще через несколько шагов, когда он уже поздравлял себя с чудесным спасением, земля ушла из-под ног, и Джама стремительно съехал, подпрыгивая на острых камнях, прямо в крутой наклонный штрек, больно ударился боком о выступ скалы и шлепнулся спиной в жидкую грязь, накопившуюся на дне под слоем вечной мерзлоты.

Будь оно все проклято! На какое-то мгновение Джама даже потерял свой неизменный оптимизм. Он в панике ощупывал себя. Цел ли костюм? Нет ли переломов? Что с кислородом, он наверняка не рассчитал время и скоро задохнется здесь, в подземных лабиринтах! Лихорадочно ощупывая края ямы в поисках опоры, он вдруг наткнулся на какой-то предмет. Сев опять в грязь, рассмотрел его поближе в свете фонаря. Дешевый ручной инструмент — атомный резак, очень старый, покрытый от времени коркой, явно продукт ранней технологии Дальнего. Такие инструменты были обычным ходовым товаром, который очень ценили независимые купцы. Гиперлорд лежал в своей грязевой ванне и счастливо улыбался. Его энтузиазм снова заиграл всеми красками. Только один этот древний резак позволит ему дома, на Светлом Разуме, купить хоть тысячу новых париков!

С трудом выбравшись из ямы и вернувшись на базу, Кикажу принял душ и с облегчением убедился, что отделался только синяками. Он немного отдохнул и, ничего не сказав даже Катане, снова отправился в шахту. Так он проводил вахту за вахтой, упорно пробиваясь в глубь земли и не теряя надежды. Крохоборы-чистоплюи не пускают его на свои раскопки — ну и ладно, а он их не пустит на свои!

Клад Мучеников он нашел в совершенно неожиданном месте. Пробраться туда можно было только через лабиринт штреков, но сама тайная камера находилась совсем близко от поверхности земли, в слое сухой мерзлоты. Стены камеры носили явные следы атомного резака — такого какой он нашел, а внутри стоял большой ящик. Джама был настолько полон радостного любопытства, что просто не мог заставить себя сообщить о находке, не осмотрев ее, но в то же время хорошо помнил, как его ругали за небрежное обращение с найденными предметами. Поэтому он лишь чуть-чуть приоткрыл крышку и заглянул внутрь. Луч фонаря осветил стопки аккуратно срезанных пластин камня. Они были сделаны руками человека! Наконец-то! Какой триумф!

В лагере, разумеется, никто не поверил, что гиперлорд, который давно уже был предметом всеобщих насмешек, в одиночку нашел Клад Мучеников, в то время как все остальные, столько вахт разгребая и просеивая песок, могли похвастаться лишь несколькими пуговицами. Джама терпеливо сносил шутки, растягивая удовольствие: пусть посмеются, чем больше они будут смеяться, тем приятнее будет потом! Наконец… он торжественно достал найденный резак. Все взгляды внезапно обратились к нему, смех превратился в изумление.

— Это еще не все, мои милые недоверчивые олухи!

Вокруг поднялся невообразимый шум — каждый стремился перекричать другого. Всем не терпелось одеться и отправиться за сокровищем, но гиперлорд перестал бы себя уважать, если бы не насладился успехом в полной мере. Он капризно заявил, что выбился из сил и должен дать отдых ногам. Это был его звездный час. Команда смотрела Джаме в рот: его главный обидчик и насмешник принес ванну для ног с теплой водой, появилась еда — лучшая, какая только нашлась на базе, Катана открыла свою последнюю бутылку армазина, припрятанную еще с вечеринки в Телмер-Сити… Джама купался в лучах славы.

Не торопясь и смакуя каждое слово, он рассказал им историю своих поисков (разумеется, не указав подробно местонахождение клада), особо упирая на опасности, которым подвергался в подземном лабиринте. Он драматизировал каждый шаг, каждую осыпь, каждую яму или падающую сосульку, каждый неожиданный поворот. Иногда! он делал отступления, чтобы еще раз изложить свои политические взгляды, — гиперлорд знал, что уж на этот раз слушать будут все, и пока он не расскажет, где клад, никто не осмелится перебить его или проехаться на его счет! Конечно же, он потерял свой парик и кружевные манжеты, но старался возместить недостатки внешности за счет красноречия и четкой дикции.

Но всему хорошему, увы, приходит конец, и дорогу к сокровищу пришлось показать. С благоговением они подняли ящик и понесли его сквозь лабиринт штреков и туннелей, и дальше, через продуваемые ветром пространства скал и льда, под надувной купол базы. Каменные пластины были усеяны аккуратно выбитыми точками и упакованы в тонкую пластиковую пленку, которая обычно использовалась для хранения продуктов. Конечно, это не очень хорошая защита от тепла, света и атмосферного кислорода, но в условиях вечной мерзлоты и низкой влажности она сработала хорошо. Скоджил загрузил несколько мегабитов информации, выбитой на камнях, в свой пам и практически мгновенно расшифровал код — он и был предназначен для легкого чтения.

— Что это, послание? — жадно спросил Джама. — Они хотели сообщить нам что-то?

— Это математика.

— Математика?

— Они все были математиками, вы же помните. Чем еще могла заняться группа математиков, полностью оторванная от цивилизации? Только математикой! — Хиранимус явно гордился своей профессией. — Мы умный народ. Разве кучка каких-то стражников могла остановить их?

— Неужели психоистория? — догадался Джама. Голос его звенел от возбуждения.

— По-видимому.

Широкий диск заходящего солнца уже почти опустился за горизонт, и его косые лучи играли на поверхности камня, которую рассматривал Скоджил.

— Но это кощунство! — Джама возмущенно воздел руки кверху. — Им же запрещено публиковаться! Значит, они не только негодяи, но и лицемеры!

Скоджил усмехнулся:

— Это были добровольцы-фанатики, обреченные исчезнуть из истории, не сказав даже последнего слова, и они вряд ли могли считать публикацией свои записки на камне, которым, возможно, суждено было когда-нибудь исчезнуть вместе с этими горами. Если подумать, то даже фанатикам не хочется умирать без надписи на могиле. Надпись должна быть, даже если ее никто никогда не прочитает. Человек всегда хочет чем-то выделиться из остальных квадрильонов.

— Теперь мы наверняка сможем вырвать психоисторию из рук психократов и использовать в наших целях!

Это была самая заветная мечта Джамы. Он серьезно планировал собрать группу математиков и тайно воссоздать основные принципы психоистории.

Скоджил с сомнением покачал головой, его возбуждение, вызванное находкой, уже начало остывать.

— Может быть, и нет. Тогда эти результаты, безусловно, опережали свое время. А теперь… Кто знает? За прошедшие века психоистория выросла на много порядков — те нюансы общественных отношений, что сейчас подвластны ученым, превосходят самые несбыточные мечты Основателя. Они могут рассчитать характеристики мятежа или народного движения задолго до того, как его будущие лидеры появятся на свет. Основатель заложил свою колонию на Дальнем и мог быть уверен, что никто не заметит ее стратегического значения, а сейчас это было бы просто невозможно — любая потенциальная угроза автоматически ликвидируется в зародыше.

Хиранимус вспомнил события на Агандере. Несмотря на самые тонкие математические расчеты Надзора, психократы моментально уловили направление исторических отклонений в Ульмате и приняли меры еще до того, как недовольство народа смогло вырасти и быть использовано для раздувания кризиса.

Вскоре хельмарский корабль, зависший на орбите над лагерем, предупредил поисковую партию о надвигающемся урагане. Его можно было переждать, свернув купол и укрывшись под землей, но делать на планете уже было фактически нечего. Археологи поместили останки мучеников в посадочный модуль, чтобы впоследствии достойно предать земле, а основной труд их жизни, запечатленный в камне, бережно упаковали в противоударный контейнер. Следы раскопок спешно замаскировали слоем песка. Ураган довершит работу. Затем переполненный людьми челнок вернулся на корабль, который немедленно совершил прыжок в межзвездное пространство подальше от Зурнла. Анализ клада продолжался уже в полете.

Каждая каменная пластина была просканирована и переведена в стандартный шаблон, с помощью которого ее мог воспроизвести любой домашний репликатор. Скоджилу пришло в голову, что эти шаблоны — что-то вроде мелких семян, которые будут в бесчисленном количестве дрейфовать в межзвездных безднах, незамеченные галактической армией шпионов Братства. Однако какой прок от семян, если они не упадут в плодородную почву и не укоренятся? А когда они пустят ростки, у психократов будет, увы, слишком много возможностей засечь их и уничтожить…

Хельмарская команда состояла из экспертов, однако ни один из них не был психоисториком. Гиперлорд боготворил математику, но его подготовка была не выше школьной — на уровне стандартных математических алгоритмов типа решения уравнений в частных производных. Что знала Катана, было неясно — она демонстрировала свои навыки, только когда сама в них нуждалась. Немия являлась мастером психоквантроники и знала основы психоистории лишь постольку, поскольку общалась с дедом, который считался одним из лучших психоисториков Надзора. Лишь один Скоджил проходил в юности подготовку в качестве психоисторика, значит, именно ему выпадала честь первым серьезно исследовать наследство древних мучеников. Однако очень скоро к этой проблеме должны были подключиться специалисты Надзора, и чтобы опередить их, стоило поторопиться.

Хиранимус обрабатывал пластину за пластиной, скачивая информацию, пропуская ее через декодер и затем записывая в персональную память в виде документов. Но чтобы понять и переварить содержание записей, одной вахты, или даже ста, было маловато. Он напоминал себе удава, который проглотил слишком крупную добычу. Кроме того, Скоджилу сильно мешали расхождения в обозначениях, используемых Основателем и Надзором. В течение всех столетий, прошедших после публикации первой статьи Основателя, его последователи лишь изредка демонстрировали свои результаты — и то только в адаптированном формате и в целях пропаганды. Все, что знал Скоджил из области психоистории, было самостоятельно развито Надзором, использовавшим свои собственные символы и определения. Но тем не менее он продолжал упорно трудиться над текстами.

Его внимание привлекла одна из теорем — в свое время они с Глатимом потратили почти год, пытаясь доказать ее по заданию учителя, который занимался более важными математическими проблемами. Доказательство, найденное мучениками, было изящно и просто, до смешного просто. Скоджил просто на стену полез, когда понял обозначения и смог прочитать его, а ведь оно было придумано и записано более двух тысячелетий назад!

Что там есть еще? Он стал перебирать документы наугад. Вот описание экономики Дальнего Мира эпохи Среднего Междуцарствия, полученное Основателем путем экстраполяции будущего. Скоджил был поражен глубиной концептуальной структуры, которая смогла учесть столь мелкие детали. Надзор так и не научился описывать сложные системы с такой точностью! Это одновременно и восхищало, и пугало: как будто ребенок, знающий только арифметику, нашел на старом чердаке диссертацию по вариационному исчислению.

Чудеса! Мальчик, которого Надзор когда-то отчислил за неуспеваемость, теперь один владеет доступом к самой опасной информации в Галактике, вырванной из-под контроля Братства психоисториков! Он не мог даже мечтать об этом!