Джудит лишилась дара речи.

— Речь идет о днях, не о ночах, — уточнил Хилл. — И об отдельных комнатах.

Это еще куда ни шло, подумала Джудит, но возмутительно само предложение: ее общество оценивается наличными. И она, не скрывая своего негодования, ехидно сказала:

— Уточним кое-что. Значит, вы собираетесь платить мне только за то, чтобы я осталась?

— Будем считать это небольшим вложением капиталов с моей стороны, — туманно пояснил Хилл.

— А вам не кажется, что все не так просто? У меня родные, работа…

— Позвоните сестре и скажите, что вы ездите по округе, собираете редкие книги для той библиотеки, в которой вам предстоит работать.

— Но она ни за что этому не поверит.

— Она доверчива и поверит чему угодно, — усмехнувшись, заметил Хилл. — Особенно если это сулит хорошие деньги.

Он явно презирал Луиз. Подобные высказывания в адрес сестры Джудит уже слышала от своих друзей, и каждый раз это причиняло ей боль. Как и сейчас. Но она сдержалась и только коротко спросила:

— А какую сказку я должна сочинить для своего редактора?

— На работе у вас недельный отпуск.

Джудит задохнулась от негодования.

— Что?! Вы уже об этом договорились? С кем?

— С Алексом Гинчером и Джоулом Хантером.

О, значит, Хилл знаком с владельцем «Ньюс» и главным редактором! Так-так…

— И вы сказали, что я уезжаю с вами?

— Да.

Иными словами, Роберт Хилл поставил их перед фактом, а они не посмели возражать.

Возмущенная до глубины души, Джудит сказала севшим от сдерживаемого гнева голосом:

— Благодарю вас, мистер Хилл, но вы слишком много себе позволяете. Я предпочитаю вернуться домой. Деньги — это хорошо, и еда, я уверена, будет великолепной, — теперь в ее голосе звучали саркастические нотки, — но мне почему-то не нравится, когда мною распоряжаются, как собственностью, лишая меня всякого выбора.

— Выбор у вас есть. Вы можете остаться или уехать. Да, я позволяю себе слишком много. Дурная привычка, согласен. — Спокойная медлительность речи Хилла, контрастирующая с резкостью Джудит, невольно заставляла вслушиваться в его слова. — Но, если мы проведем здесь несколько дней, вы сможете узнать и другие мои привычки, прежде чем решить, стоит ли вам связывать свою жизнь с моей. А кроме того… предложенная мною сумма, конечно, не покроет все долги вашей семьи, но несколько тысяч фунтов все же лучше, чем ничего.

По мере того как Роберт Хилл говорил, гнев Джудит стихал. Вероятно, он прав. Это единственная возможность узнать его получше. Нельзя же выходить замуж — если она, конечно, решится на это — за совершенно незнакомого человека. Нужно быть благодарной за то, что он дает ей такой шанс. Кроме того, и в этом Хилл тоже прав, она не может позволить себе отказаться от ежедневной тысячи фунтов, когда семья отчаянно нуждается в деньгах.

— А вы будете, в свою очередь, искать мои дурные привычки? — смягчилась Джудит.

Хилл улыбнулся такой открытой улыбкой, что Джудит, сама того не желая, улыбнулась в ответ.

— Я знаю, что приобретаю. Вы из тех, кто не имеет дурных привычек.

— Но у меня нет даже зубной щетки, — спохватилась Джудит. — Все, что я имею, — губная помада, пачка бумажных носовых платков да снотворное.

— Ну, зубная щетка в гостинице найдется. А все остальное мы купим завтра. Что же касается снотворного… Уверяю вас, мы будем жить в отдельных комнатах, так что подсыпать мне его в кофе не обязательно.

И Джудит неожиданно развеселилась.

— Раз уж вы видите меня насквозь, не буду и стараться. Да и сама воздержусь принимать его — хочу посмотреть, что готовит мне будущее.

Джудит искренне возмущала манера Хилла идти напролом, но, подумав, она решила: таковы, должно быть, все, кто пробился к богатству и власти своими силами. К тому же, честно говоря, очень хотелось остаться. Последнее время она как будто двигалась изъезженной унылой дорогой — ничего яркого, интересного, что зажигало бы кровь. Это относилось и к работе, и к окружающим. Так зачем же выбрасывать этот кусочек цветной мозаики, случайно попавший на серое панно ее существования?

— Пойду позвоню Луиз, — сказала Джудит, — но сомневаюсь, что она поверит в сказки о раритетах.

— Спорим? — усмехнулся Хилл.

Джудит позвонила из телефонной будки в вестибюле. Как ни странно, Луиз действительно поверила и пожелала хорошего улова. А когда Джудит сообщила, что у нее с Робертом Хиллом установились дружеские отношения, сестра даже остерегла ее:

— Ты же знаешь, о нем чего только ни говорят. Но ты сумеешь о себе позаботиться? Правда?

— Конечно, — заверила Джудит. — Куда тебе завтра позвонить?

Луиз сказала, что возвращаться домой ей пока не хочется, она с детьми еще немного позлоупотребляет гостеприимством Джудит, и еще раз извинилась за причиненные хлопоты.

Что ж, подумала Джудит, положив трубку, это вполне вписывается в общий фантастический ряд: антикварные книги, путешествие на вертолете, затерянная на побережье гостиница, решение, которое я должна принять, — стать женой в общем-то незнакомого человека или позволить Эрбану отправиться в тюрьму…

— Она поверила, — сообщила Джудит Хиллу, который стоял около камина.

— Ну вот… А вы сомневались. Может быть, прогуляемся к пляжу?

Джудит не возражала.

Он надел плащ, а ей предложил клетчатое пальто Кейт. Стояла кромешная темень. Ни луны, ни звезд. В воздухе чувствовался запах соли, слышался ровный гул прибоя. Джудит беспомощно огляделась по сторонам.

— Ничего не вижу…

Хилл взял ее под руку.

— Почти все тропинки ведут вниз, к воде. Они довольно пологие. А пока мы доберемся до пляжа, ваши глаза привыкнут к темноте.

И опять он оказался прав. Спуск оказался довольно легким. А когда под ногами зашуршала галька, Джудит уже различала темные очертания утесов, опоясывающих маленькую бухточку.

Здесь, внизу, шум прибоя и громкое завывание ветра сплетались в одну дикую мелодию. Они поднялись на пологую вершину утеса, нависшего над бушующими волнами, и остановились у края каменистого склона. Хилл обнял ее за плечи.

Порывы ветра жадно набросились на Джудит, грозя свалить с ног, и она прислонилась к Роберту, который стоял незыблемо, как скала.

— Вам требуется балласт, и потяжелее.

— Полагаете, мне нужно поправиться?

— Думаю, у вас это не получится, коль скоро вы днями обходитесь без пищи. Но я-то хотел сказать другое: держитесь за меня покрепче.

Склонившееся над ней лицо Хилла казалось темной маской, на которой, как ни странно, выделялся тонкий белый шрам. Его рот был совсем рядом с ее ртом, и Джудит закрыла глаза, не зная, как реагировать, если Хилл вдруг вздумает поцеловать ее.

— Вы вся дрожите, — сказал он. — Давайте пойдем обратно.

Джудит действительно дрожала в теплом пальто, потому что ветер был очень холодный и еще потому, что вдруг поняла: один настоящий поцелуй — и она по доброй воле окажется в постели Хилла.

Кейт встретила их в вестибюле и спросила, не нужно ли что-нибудь. Хилл попросил чашку кофе и бренди, а Джудит от всего отказалась.

Кейт проводила гостью в отведенную ей комнату. Комната оказалась чудо как хороша: обои в цветочек, темные гардины на окнах и кровать под балдахином — настоящий викторианский стиль. На кровати лежала ночная рубашка из фланели с высоким воротничком и длинными рукавами — должно быть, из личных запасов Кейт.

Джудит прошла в ванную комнату, в которой уже лежали все необходимые туалетные принадлежности, вымыла голову и села, поджав ноги, перед камином, чтобы высушить волосы. Медленно водя щеткой, она раздумывала, как поступить, если Роберт постучит в дверь. Она даже не заметила, что в своих мысленных диалогах перестала называть его по фамилии. Хотя если бы он собирался соблазнить ее, то наверняка попытался бы поцеловать на пляже. А все же интересно, что бы он сказал, увидев ее в ночной сорочке Кейт?

С таким сумбуром в голове, подумала Джудит, я полночи проворочаюсь с боку на бок. Однако она тут же провалилась в сон, и никакие кошмары ее не мучили.

Когда она открыла глаза, был уже день, и Роберт, полностью одетый, стоял у ее кровати. Джудит села, подтянув одеяло к самому подбородку, и спросила:

— И давно вы тут стоите?

— Несколько минут. Завтрак уже готов. Потом мы отправляемся за покупками.

— Не знаю… — неуверенно протянула Джудит, у которой в кошельке было немногим больше двадцати фунтов — чуть меньше, чем на счете в банке.

— Ночная рубашка у вас потрясающая, — ухмыльнулся Роберт. — Уверен, у Кейт в шкафу и еще кое-что для вас найдется.

— Ладно уж, — смилостивилась Джудит, — едем за покупками.

Около гостиницы их поджидала машина. Не успели они отъехать, как Роберт вручил ей пачку банкнот.

— На расходы. Если не хватит — скажите.

Хорошо бы провести эти несколько дней без его опеки, пронеслось в голове у Джудит. Иметь тысячу в день и тратить их, как захочешь.

Конечно, ужасно хотелось купить по-настоящему дорогую косметику, но, привыкшая экономить, Джудит не смогла переступить через свои привычки. Купила она также нижнее белье, пару платьев, туфли для прогулки, джинсы и свитер — все по сходной цене.

Роберт, видимо чтобы не смущать ее, оставался у входа, и Джудит улыбалась, видя всякий раз, как поворачивались в его сторону головы женщин. Вряд ли Хилл был узнан, просто в нем видели красивого сексуального мужчину.

В витрине одного магазина, куда Джудит собиралась зайти, Роберт увидел кашемировое пальто фисташкового цвета и вскользь заметил:

— Вам оно будет к лицу.

— Слишком шикарное, — бросила Джудит.

Когда она вышла из магазина с небольшим свертком в руках, Роберт спросил:

— А где пальто?

— У меня есть пальто. Зачем мне еще одно?

— Не смешите меня, — фыркнул Роберт и увлек ее в магазин.

Пальто сидело так, будто его шили специально на Джудит. И Джудит сказала себе: ладно, для Роберта это — как для меня купить племянникам мороженое. А если что, я просто верну пальто в магазин. Но когда Роберт приподнял воротник пальто и Джудит увидела в зеркале свое отражение, она почувствовала себя так надежно запутанной в мягкую нежную теплоту — его рук или этого пальто? — что все сомнения улетучились. Ей безумно захотелось иметь эту вещь.

Таких легких безоблачных дней у Джудит давно не было. И она никогда столько не смеялась. Юмор спутника нередко обезоруживал Джудит, впрочем, и ей удавалось заставить его улыбнуться. Властная сила Роберта проявлялась везде и со всеми: в ресторанах им отводили лучшие столики, в магазинах немедленно кидались обслуживать. И это ей льстило.

Каждый день казался праздником, полным неожиданных и приятных сюрпризов. Несмотря на ветер и дождь, они часами гуляли по побережью, забредали в крошечные кафе, чтобы выпить чашечку чего-нибудь горячего.

В среду днем, подыскивая подарки для близнецов, они натолкнулись на маленький магазинчик, торгующий всевозможными игрушками ручной работы. Джудит выбрала двух лошадок: одну серую в яблоках, другую вороную.

Маленькая черная лошадка сразу всколыхнула грустные воспоминания.

— Когда-то у меня была черная лошадь, Блэки, — сказала Джудит. — В те времена, когда я носилась по холмам и любовалась «Розен-хаусом», лежащим в долине, как жемчужина в раковине. После смерти отца начались трудные времена, Блэки продали с молотка, как и все остальное.

— Представляю, как вы тогда смотрелись, — улыбнулся Роберт. — На вороной лошади, с развевающимися рыжими волосами… Впечатляющая картина!

А вот представить Роберта четырнадцатилетним юным мечтателем, впервые увидевшим «Розен-хаус», Джудит по-прежнему не могла.

Этим вечером после обеда они снова отправились на пляж. Дул резкий штормовой ветер, как и тогда, в их первую прогулку. Тяжелые волны разбивались о скалы с такой бешеной силой, что брызги едва не долетали до вершины утеса, на котором они стояли.

— Вы не хотите остаться сегодня в моей комнате? — спросил вдруг Роберт.

В игрушечном магазине Джудит вела себя как ребенок — в ней вдруг будто ожила маленькая девочка, и Роберт поддразнивал ее, как милого ребенка, но ведь она была женщиной и уже начинала удивляться, почему Роберт не предпринимает никаких попыток близости. А такая возможность у него была, и она постоянно ощущала исходящие от него сексуальные флюиды. Дни, что они провели вместе, сделали Джудит весьма чувствительной к обаянию Роберта. Когда он касался ее руки или просто смотрел на нее, Джудит казалось, что он обнимает ее. Она инстинктивно чувствовала: Роберт будет великолепным любовником.

Лежа ночью в постели, она думала о нем, грезила о нем, хотела его. И теперь, когда Роберт произнес эти слова, из ее груди готов был вырваться радостный крик: «Да, да, хочу, очень хочу!» — но у нее перехватило дыхание, и она лишь тихонько прошептала: «Да».

Комната Роберта была больше по размеру, чем комната Джудит, и более строго обставлена. Кровать тоже была внушительных размеров. Интересно, сколько женщин ложились на эти простыни, подумала Джудит. Теперь, сделав свои миллионы, Роберт Хилл мог выбрать любую. Но, даже когда он только прокладывал путь наверх, его сексуальное обаяние наверняка привлекало к нему множество женщин. Можно не сомневаться, что Роберт умелый желанный партнер. Джудит стало страшно: обнаженная, она скорее всего разочарует этого мужчину, который все видел и все познал.

Темные волнистые волосы Роберта почему-то были почти сухие, но спутанные ветром волосы Джудит напоминали подтаявшие сосульки, а маленькое черное платьице будто прилипло к телу. Она обхватила себя руками, чтобы согреться, и следила, как Роберт медленно приближается к ней. И с каждым его шагом силы, казалось, покидали Джудит. Когда он подошел вплотную, Джудит пришлось прислониться к стене, потому что ноги вдруг отказались служить ей. Джудит крепко прижала руки к груди и прошептала:

— Надеюсь, ты не ожидаешь от меня слишком многого. У меня не такой большой опыт, я…

— Ради Бога, перестань болтать глупости, — перебил Роберт и, взяв ее лицо в ладони, нежно поцеловал в дрожащие губы.

До этого момента Джудит втайне гордилась тем, что всегда могла контролировать себя. Но теперь она полностью подчинилась сладостной настойчивости его поцелуев и с удивлением обнаружила, что стоит на цыпочках, крепко обхватив руками затылок Роберта, а он мягко, но настойчиво прижимает ее к себе.

Пока Роберт раздевал ее, Джудит закрыла глаза и открыла их, только когда он нес ее на кровать. Она украдкой следила, как он избавляется от одежды. Смуглый, с рельефной мускулатурой, он казался прекрасной бронзовой статуей, но, когда он лег подле и притянул Джудит к себе, жар его страсти опалил девушку.

Его ладонь легко легла на ее грудь, по телу Джудит пробежала дрожь, будто мелкая рябь по морской глади. И внезапно, без всякого предупреждения, на нее нахлынула такая волна страсти, что она перестала ощущать себя. Только бешеная пульсация крови, только дрожащие, натянутые до предела нервы и неведомая сила, поднимающая ее к неведомым вершинам.

И, когда подступила мощная приливная волна, вместе с мужчиной, ставшим частью ее, Джудит в упоении взлетела на гребень этой волны, и та накрыла обоих, увлекла в немыслимые глубины, а потом выбросила на берег, дрожащих, задыхающихся, переполненных пронзительным счастьем. И там, на берегу, они лежали бок о бок, слушая неровное биение своих сердец и медленно возвращаясь к жизни.

— Я же говорил, мы подходим друг другу, — сказал наконец Роберт и поднес руку Джудит к своим губам.

Бессильное, усталое тело Джудит непроизвольно откликнулось на это прикосновение легкой дрожью. Какой же нужно иметь опыт, чтобы стать настоящим дьяволом в любви? — подумала Джудит. Я-то совершенно потеряла голову, а он, похоже, все время контролировал себя. Ну и пусть, все было чудесно.

— И все же ты привез меня сюда, чтобы соблазнить.

— Нет, я привез тебя сюда, чтобы жениться на тебе.

— Но не можем же мы вот так взять и пожениться?..

— А почему бы и нет? Сходим в церковь, я уже обо всем договорился с местным священником. Если мы вернемся в Ньюхейвен мужем и женой, я смогу защитить тебя от любых сплетен и, разумеется, позабочусь о выплате ваших семейных долгов.

— И когда же нас ждут в церкви?

— В два часа пополудни.

Джудит, удивленная, замолчала. Значит, завтра в это время она уже будет миссис Роберт Хилл, и спорить бесполезно. В его объятиях она не сможет возражать. Любит ее Роберт или не любит — не имеет значения. Он умеет пробудить в ней сексуальный голод, и это делает ее уязвимой.

— Все так неожиданно и… — пробормотала Джудит.

— Шшш… — прервал ее Роберт и поудобнее уложил на постели. — Спи.

Мне ни за что не уснуть… — подумала Джудит. И вообще завтра утром нам надо серьезно поговорить…

На нее навалилась усталость, веки опустились, и она уплыла в темную пучину сна.

Утром, когда Джудит проснулась, Роберт, уже одетый, стоял у постели с чашкой чая в руках. Невероятно, мелькнула у нее мысль, сам Роберт Хилл приносит мне в постель чай. Но тут ей вспомнилась прошлая ночь, и Джудит рывком села на кровати.

— Ты говорил, сегодня нас ждет священник? — чуть не закричала она.

— Если тебе, конечно, не нужны пышные торжества, — спокойно, как о само собой разумеющемся, ответил Роберт.

— Нет, не нужны. Я предпочитаю, чтобы все было просто и скромно.

Она и в самом деле не мечтала о свадебном платье с финтифлюшками, о толпе гостей, о детях, несущих за невестой длинный шлейф платья. Да в данном случае это было бы и неуместно.

— Тогда решено.

Сейчас, при свете дня, когда улегся сумбур в мыслях, все выглядело по-иному. Джудит больше не колебалась. Она выйдет замуж за Роберта Хилла. Отказаться от этого брака — все равно что собственноручно скормить Луиз упаковку снотворного. К тому же прошлая ночь показала, что в постели им с Робертом хорошо.

И потом, он нравится ей, нет, не просто нравится — она им восхищается и, честно говоря, сойдет с ума, если им придется расстаться. Хотя до сих пор не понимает, почему он решил жениться именно на ней.

— Сейчас придет Кейт и поможет тебе одеться.

— Мне не нужна ничья помощь. Я со всем могу справиться.

Роберт пристально посмотрел на нее.

— А не появились ли в твоей голове какие-нибудь неподходящие мысли? Учти, свадебный торт уже готов, так что деваться тебе некуда.

Роберт шутил, но отступать ей действительно некуда. Джудит вздохнула и открыла дверцу гардероба. И тут появилась сияющая Кейт в белом жакете поверх кремового платья.

Джудит во время своих походов по магазинам совершенно случайно купила шифоновое платье до колен — белые маргаритки по голубому фону, его-то Кейт и приметила.

— О, мне нравится вот это! — воскликнула она. — Какое милое платьице! Знаете, что полагается иметь невесте? Кое-что старое, кое-что новое, кое-что чужое, кое-что голубое. Так говорит старинное присловье. — И Кейт весело рассмеялась.

Шутки, присказки, забавные истории так и сыпались из ее уст, оживляя подготовку к таинству брака и отвлекая Джудит от всяких «неподходящих мыслей». Оказалось, два месяца назад Кейт и Лоранс отметили тридцатилетие супружества, и Кейт припомнила, как начиналась совместная жизнь:

— Перед венчанием Лоранс и его брат вознамерились заглянуть в паб, благо он был напротив дома, чтобы «глотнуть для храбрости». Управились они и в самом деле очень быстро, но потом перепутали время и в испуге бросились в церковь. А там викарий венчал какую-то пару и как раз спрашивал, нет ли у кого-нибудь возражений против этого брака. «Есть, есть!» — закричали братья и со всех ног устремились к алтарю. После венчания несколько гостей специально задержались в церкви, чтобы дождаться меня и предупредить, что мой жених, вероятно, сумасшедший.

Джудит смеялась от души. У Кейт были умелые ловкие руки, она быстро соорудила Джудит красивую прическу: заколола волосы старинным черепаховым гребнем и закрепила в рыжих локонах несколько белых цветков.

Отступив на шаг, чтобы полюбоваться творением своих рук, Кейт восторженно сказала:

— Вы чудесно выглядите. Настоящая красавица!

Но Джудит вовсе не чувствовала себя красавицей. Взглянув в зеркало, она едва узнала себя: глаза большие и темные, бледность не скрывает даже макияж, губы нервно подрагивают.

Заметив ее состояние, Кейт немедленно принесла бутылку бренди, налила необходимую, по ее мнению, порцию и протянула Джудит.

— Выпейте, не можете же вы появиться в церкви с таким испуганным видом.

— Или неподходящими мыслями, — улыбнулась Джудит.

— Ну, об этом не беспокойтесь. В присутствии Роберта Хилла они сразу улетучатся, — хмыкнула Кейт. — Давайте, давайте…

Джудит сделала глоток, но спиртное не согрело ее, а только обожгло горло. Она по-прежнему чувствовала себя продрогшей до костей.

— Пора, — сказала Кейт. — Вас уже ждут. — Она взглянула на себя в зеркало, поправила серебряные кудряшки и решительно направилась к двери.

Весь свадебный кортеж состоял из одной-единственной машины. Жених с невестой, сопровождаемые Кейт и Лорансом, вступили под своды церкви. Бренди все-таки подействовало: перед глазами Джудит все плыло в легкой дымке, исключение составлял почему-то Роберт Хилл — его Джудит видела четко. На женихе был великолепно сшитый черный костюм и лакированные ботинки. Он вообще здорово выглядел, этот властный мужчина с полуопущенными веками и твердой линией рта.

Отвечая на традиционные вопросы священника, Роберт говорил, как всегда: несколько протяжно, не торопясь и без колебаний. Когда наступила очередь невесты, Джудит невольно взглянула на Роберта. Даже после недавней интимной близости он казался ей сейчас совершенно незнакомым человеком. На секунду ее язык застрял в пересохшем рту, но она тут же взяла себя в руки — никто не может отказаться от сделки, заключенной с Робертом Хиллом, — и покорно ответила:

— Да.

Роберт надел ей на палец кольцо, и процедура закончилась. Роберт Хилл сделал очередную выгодную покупку.

Выйдя из церкви, Джудит пошатнулась.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился Роберт.

— В полном порядке, — заверила Джудит.

Уже в машине Джудит, вертя на пальце кольцо, неестественно твердым голосом спросила:

— Как ты угадал мой размер?

— Счастливое озарение.

Голова у Джудит по-прежнему кружилась, и она провела рукой по волосам. Черепаховый гребень выпал, маленькие белые цветочки посыпались ей на колени.

— Теперь я похожа на Горгону Медузу, — пробормотала Джудит.

Едва войдя в гостиницу, она заявила:

— Мне нужно причесаться. Могу я это сделать?

— Разумеется.

Поднялись в комнату Джудит. Сидя перед зеркалом, она наблюдала, как Роберт наливает бренди в стакан.

— Я — пас, — быстро сказала Джудит. — Кейт заставила меня выпить для храбрости, и у меня до сих пор кружится голова.

Но голова у Джудит кружилась не только от алкоголя: ее по-прежнему не оставляла мысль, что совершена страшная ошибка. Как бы ни нравился ей этот человек, связывать с ним жизнь, наверное, не стоило.

— А я-то по наивности списал твой странный вид на волнение. Что же, Кейт не соображает совсем, если заставила идущую под венец невесту выпить?

— Она мне очень помогла, — вступилась Джудит за Кейт. — Похоже, Кейт знает толк в таких делах. — И Джудит процитировала: — Кое-что старое, кое-что новое, кое-что чужое, кое-что голубое. — И пояснила, глядя на удивленного Роберта: — Золотое правило невесты. То, что ей полагается иметь.

— «Кое-что старое»… Это, пожалуй, обо мне.

— Ты не намного старше меня, — улыбнулась Джудит.

— Дорогая, — покачал головой Роберт, — я старше тебя по крайней мере на шесть жизней.

— Никогда бы не подумала. Ты чудесно сохранился, — пошутила Джудит.