Потом Джудит не могла вспомнить, сколько времени пролежала без сознания. Когда же она очнулась, то оказалось, что ее рот и нос забиты снегом и ей трудно вздохнуть. Она медленно села, стряхнув с себя снег.

Кружащие в воздухе снежинки навевали дрему, но Джудит преодолела соблазн поддаться манящей силе этого кружения и, пытаясь остановить его, обхватила голову руками. Стало чуть легче, и она позвала:

— Блэки!

Но лошади поблизости не оказалось. Болела лодыжка, боль пробивалась даже сквозь ледяную онемелость всего тела. Джудит подвигала ступней — перелома нет, потом осторожно дотронулась до головы. На лбу бугрилась большая болезненная шишка.

Джудит похлопала рукой об руку, но не почувствовала ничего, кроме пульсирующей боли в голове. И тогда она четко поняла: нужно двигаться, иначе — конец. На ней были сапоги, толстый свитер и куртка на подкладке, но все же эта одежда не для такого мороза.

Джудит огляделась. Куда идти, в какую сторону? Повсюду, насколько хватало глаза, безбрежная белая пустыня. Будто она и в самом деле оказалась на другой планете: никаких признаков человеческого жилья. Оставалось только одно: двигаться — все равно куда — и молиться, чтобы снегопад остановился так же внезапно, как начался. Опираясь на ледяную глыбу, Джудит поднялась на ноги и еще раз позвала Блэки. Лошади не было. Тогда она медленно двинулась вперед.

Джудит шла и шла, не глядя под ноги, ничего не видя перед собой. Возможно, она двигалась по кругу. Эти места были ей хорошо знакомы, но сейчас, в снежной круговерти, она не могла даже определить, в какой стороне находится «Розен-хаус».

Когда усталость и головокружение стали невыносимы, а лодыжка окончательно разболелась, Джудит присела — всего на несколько минут, чтобы перевести дух. Пытаясь согреться, она крепко обхватила себя руками и втянула голову в плечи. Ее рыжие волосы свесились чуть ли не до земли.

— Роберт, помоги мне… — всхлипнула она.

И тут же, словно вняв ее мольбе, послышался шум вертолета. Джудит вскинула голову, и сразу вновь вспыхнула боль, перед глазами все поплыло, но все же она поднялась на ноги и замахала руками, крича:

— Я здесь, здесь…

Может ли вертолет садиться на снег? — мелькнула мысль. Не слишком ли здесь глубоко?

Боль огненным обручем снова сдавила голову, и Джудит опустилась на снег, продолжая шептать:

— Милый, я здесь, здесь…

Она не видела, как приземлился вертолет, как спрыгнул на снег Роберт. Джудит очнулась только тогда, когда он поднял ее на руки и прижал к себе. Казалось, боль сразу стихла, и Джудит смогла пробормотать:

— Большое спасибо…

— Дуреха, настоящая дуреха… — услышала она в ответ и потеряла сознание.

Джудит показалось, что она тут же пришла в себя. Потому что, когда она очнулась, Роберт все еще нес ее на руках. Правда, теперь вокруг них были люди. Потом она оказалась в спальне, на кровати, а миссис Уилтон и еще какая-то женщина разували и раздевали ее. Джудит слышала, как миссис Уилтон сказала: «Бедняжка, промокла до костей», — а Луиз, которую она даже не видела, плачущим голосом закричала: «Джуди, ты в порядке?».

Джудит не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Холод упорно не хотел покидать ее промерзшее тело. Меня парализовало, пронеслась в голове страшная мысль. Но постепенно чувствительность стала возвращаться, теперь тело будто кололи острыми иголками. Женщина, которая помогала миссис Уилтон раздевать Джудит, врач, оказавшаяся среди гостей, спросила:

— Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, — с присвистом выдохнула Джудит.

— Ничего себе прекрасно… — услышала она голос Роберта.

— Да, о прекрасном, пожалуй, говорить рано, — согласилась женщина-врач.

Ее беспокоила, как поняла Джудит, не только лодыжка, но и шишка на лбу. Врач поводила пальцем перед глазами Джудит, проверяя рефлексы, и поставила термометр.

— Вам нужно лежать. Я пришлю кое-что, что вам поможет.

Роберт с врачом вышли. К постели подошла Луиз и помогла Джудит надеть ночную рубашку, которую миссис Уилтон вытащила из комода. С любовью глядя на сестру, Луиз сказала:

— Не правда ли, миссис Уилтон, наша больная выглядит теперь гораздо лучше?

Экономка лишь взглянула на пылающее жаром лицо Джудит и сразу поняла, что у той поднимается температура.

— Я принесу вам горячее питье, — сказала миссис Уилтон и с сомнением взглянула на Луиз. — Вы побудете с сестрой?

— Конечно, — с готовностью ответила та.

— Только держите себя в руках, — сухо проговорила миссис Уилтон, выходя из комнаты.

Когда дверь за экономкой закрылась, Джудит удивленно спросила:

— В чем дело? О чем это она?

Луиз смутилась.

— Кажется, я вызвала переполох. Мы с Эрбаном нигде не могли тебя найти. Эрбан спросил Роберта, где ты. Роберт сказал, что ты где-то в доме, но, похоже, встревожился и начал тебя искать. А потом вернулась лошадь… Без тебя… — Луиз всхлипнула. — У меня началась истерика. А когда Роберт нес тебя на руках, ты была такая бледная и выглядела так ужасно… Джуди, я закричала…

Веки у Луиз припухли, хотя она снова улыбалась и изо всех сил старалась казаться веселой.

— Знаешь, вечеринка получилась просто замечательной, — сказала она, стараясь подбодрить сестру. — Многие уехали только утром. Хотя кое-кто и до сих пор здесь. Они ждали, пока Роберт тебя найдет.

Знала бы Луиз, как подействует на сестру ее болтовня! А Вернал? — тут же промелькнула у Джудит мысль. Она тоже в числе этих «кое-кого»? И, пока я лежу здесь, увивается вокруг Роберта? Эти мысли были невыносимы.

— Я уже неплохо себя чувствую, — слабым голосом, но очень решительно заявила Джудит. — Думаю, мне можно встать.

— Нет-нет! — испугалась Луиз. — Твоему мужу это не понравится. — Она содрогнулась при одной мысли о разгневанном Роберте.

— Я наброшу халат и спущусь вниз, прилягу там на каком-нибудь диванчике, — стояла на своем Джудит.

Она поднялась и, стараясь щадить поврежденную лодыжку, медленно побрела в гардеробную. Но тут черная волна снова накатила на нее и, не выдержав ее напора, Джудит упала.

— Джуди! — закричала Луиз, подбегая к сестре.

В комнату вошел Роберт.

— Какого черта!.. — прогремел он.

— Я хотела встать, — с трудом проговорила Джудит. — И вот…

Роберт поднял ее, отнес в постель и накрыл одеялом. Он не произнес ни одного слова, но, когда вернулась миссис Уилтон, накинулся на нее с такой яростью, что та окаменела.

— У нее сотрясение мозга! — кричал Роберт. — Ей нельзя вставать! Почему, черт побери, вы ушли?

Экономка показала ему поильник и небольшой стаканчик, которые она принесла, и сказала так робко, что Джудит едва узнала ее голос:

— Я ходила вот за этим. Но здесь оставалась миссис Грей. — Женщина хмуро взглянула на Луиз и вздохнула, как бы говоря: следовало догадаться, что на миссис Грей положиться нельзя.

Когда комната наконец перестала кружиться, Джудит хрипло проговорила:

— Это я настояла на том, чтобы встать. Ни Луиз, ни миссис Уилтон не могли бы мне помешать.

— О нет, еще как могли.

Роберт был прав. В том состоянии, в котором находилась Джудит, миссис Уилтон могла бы остановить ее одной рукой, а Роберт одним словом.

— Как вы теперь? С вами все в порядке? — спросила миссис Уилтон.

— Да, все хорошо. Мне очень жаль…

— И больше вы не будете вставать, пока не разрешит доктор?

— Не буду, — покорно кивнула Джудит, заслужив этим одобрительную улыбку.

— Поезжай домой, Луиз, — сухо распорядился Роберт.

Луиз поцеловала сестру и послушно направилась к дверям, за ней миссис Уилтон.

— У меня действительно сотрясение мозга? — испуганно спросила Джудит: голова болела ужасно.

— Лизбет не уверена, но твое состояние ей не очень нравится. — Его темные брови сошлись в одну прямую линию. — Это настоящее безумие — вставать сейчас с постели. Так же, как и утренняя прогулка верхом. Тебя сбросила лошадь?

— Нет, я сама спешилась, решила немного пройтись. А когда поскользнулась и вскрикнула, Блэки, по-видимому, испугалась. — Джудит не хотела, чтобы ее любимица считалась причиной несчастного случая. — Луиз сказала, Блэки прибежала домой?

Роберт кивнул.

— С ней все в порядке?

— С ней получше, чем с тобой, — угрюмо заметил он. — Зачем ты затеяла эту прогулку? Что на тебя нашло?

Не хотелось видеть рядом с тобой Вернал, могла бы сказать Джудит, но вместо этого кротко пояснила:

— Погода была очень тихая. Снежная буря началась совершенно неожиданно.

— Ты не надела даже шлема, — укорил ее Роберт. — Будь на тебе шлем, ты бы не ушибла голову. Хотя… ты была в белой куртке, и, если бы не твои волосы, я бы не нашел тебя так быстро. — Роберт погладил свалявшуюся рыжую гриву жены, и нежная улыбка смягчила суровое выражение его лица. — Ты хоть понимаешь, что была на волосок от гибели?

Глаза Джудит наполнились слезами.

— Я думала, что могу пропадать часами и никто меня не хватится.

— Напрасно ты так думала, — усмехнулся он. — Кое-кто по тебе скучал.

До чего же приятно слышать!

— Пожалуйста, выпей это. — Роберт поднес поильник к ее губам, и Джудит глотнула теплое сладковатое питье. — А теперь еще. — Он протянул маленький стаканчик.

Джудит послушно сделала глоток и закашлялась.

— А это для чего?

— Чтобы отправить тебя туда, где ты должна сейчас находиться.

Вот я и дома, подумала Джудит, и сон взмахнул над ней своим темным крылом.

Она проснулась, чихая и пылая жаром. Шторы были опущены, ночничок отбрасывал слабый свет. В отделанном белым мрамором камине пылал огонь, а под лампой сидел Роберт и читал книгу. Услышав, что Джудит проснулась, он тут же склонился над ней.

— Что со мной? — прохрипела больная — голос не слушался ее. — Я препаршиво себя чувствую.

— Поделом тебе, — улыбнулся Роберт.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду, когда ты проснешься. Вдруг тебе опять взбредет в голову побродить по дому. Я не хочу, чтобы ты свалилась на лестнице. Должно быть, у тебя небольшое сотрясение мозга, придется несколько дней полежать в постели. Это пойдет на пользу твоей лодыжке, да и температура спадет.

Даже если Вернал еще в доме, он, по-видимому, провел возле меня весь день и всю ночь, подумала Джудит. Потому что, когда она просыпалась, рыдая и дрожа всем телом, Роберт вырывал ее из ночных кошмаров, охлаждал ее виски лавандовой водой, гладил по голове. Он был нежным и ласковым, и Джудит до смерти не хотелось отпускать его от себя. И все же, пересилив собственный эгоизм, она сказала:

— Ты устал, иди поспи. — И снова погрузилась в целительный сон.

Согретая теплом и вниманием окружающих, Джудит быстро поправлялась.

Миссис Уилтон оказалась прекрасной сиделкой, заботливой и умелой. Друзья — и старые, и новые — постоянно присылали цветы. Посетители к Джудит не допускались — она была еще слишком слаба, но это ее только радовало: не нужно никому объяснять, почему она отправилась на прогулку ни свет ни заря в снежную бурю.

На четвертый день, когда Джудит стало получше, Луиз с матерью пришли навестить ее. Луиз первым делом протянула сестре жемчужное ожерелье, а мать газету, развернутую на страничке «Светские новости». Джудит прочитала:

«Жена финансового и промышленного магната Роберта Хилла явила себя великолепной хозяйкой перед сотней гостей на ежегодном новогоднем балу в «Розен-хаусе». Однако на следующее утро ее супругу пришлось садиться в вертолет, чтобы отыскать любимую на заснеженных просторах, куда рыжеволосая Джудит умчалась на лошади одна в сильнейшую бурю. Интересно бы знать: может, это новейший способ борьбы с похмельем? И лошадь, и Джудит, к счастью, были обнаружены, лошадь не пострадала, хозяйка отделалась тяжелой простудой и вывихнутой лодыжкой».

Когда Роберт вернулся домой и Джудит показала ему газету, он рассмеялся. Но Джудит всякое напоминание о ее безрассудстве было неприятно.

На пятый день объявилась Эмери Лейн со своим неизменным портфелем, как всегда холодная и сдержанная. Она осведомилась о здоровье Джудит и пробормотала что-то вежливое о безрассудных поступках, на которые иногда способен и самый спокойный человек.

Последние два дня Джудит чувствовала себя вполне сносно, но после часа общения с Эмери голова вновь разболелась, и Джудит сказала:

— Извините, но на сегодня хватит. Вы не возражаете?

— Нисколько. Вы ведь лучше знаете свои возможности.

Эмери сложила бумаги в портфель и, простившись с Джудит коротким кивком, удалилась.

Сегодня Роберта не было, а Джудит теперь всегда скучала по нему, когда не видела рядом. Она поняла, что ее отношение к Роберту изменилось, — к ней пришла любовь. Никто лучше Джудит не знал, как может ранить и унизить это чувство — у нее перед глазами постоянный пример сестры и матери. И все же… И все же как бы она была счастлива, если бы могла сказать ему: «Я люблю тебя», — и услышать в ответ те же слова.

Вернал больше не волновала Джудит. Она заперла ее в глубинах подсознания, как дурной сон. Несчастный случай чудесным образом все перевернул: Джудит увидела, каким нежным и заботливым может быть Роберт. И не к кому-нибудь — к ней.

Однако в этот день все шло через пень-колоду. Едва ушла Эмери, появилась Луиз с близнецами. Это был первый визит племянников после болезни Джудит, и миссис Уилтон провела их к Джудит в спальню. Луиз несла одну лошадку, миссис Уилтон другую, а довольные близнецы — белокурые эльфы — прыгали перед ними.

— Моя Блэки хочет поздороваться с Блэки тети Джудит, — заявила Рейчел и уселась на лошадку с черной гривой.

— Осторожнее, — предупредила миссис Уилтон, — здесь много хрупких вещей.

— Никаких скачек в доме! — поддержала ее Джудит. — После чая мы все вместе сходим на конюшню.

Они пили чай с вкуснейшим бисквитным печеньем в маленькой гостиной — кухарка, как всегда, превзошла себя. Потом, захватив несколько кусочков сахару, отправились на конюшню навестить Блэки.

— Знаешь, я все еще не могу поверить, что ты хозяйка всего этого, — сказала Луиз, когда они вернулись в дом. — И что у нас все идет так хорошо: Эрбан работает, кстати, он передает тебе привет, а ты, слава Богу, поправилась.

Джудит и сама радовалась, что уже на ногах, что может пройтись по дому — своему дому! — и полюбоваться его прекрасным интерьером.

Они вошли в зал, который в новогоднюю ночь сверкал огнями и полнился гостями. Теперь он был пуст. Блестели натертые полы, стояли в нишах мраморные статуи и всевозможные фарфоровые вазы на подставках.

Сестры остановились у окна и любовались снежной белизной большого сада, к которому уже подступал вечер.

— Знаешь, — испуганно зашептала Луиз, — я до сих пор вздрагиваю, когда вижу снег. Так и представляю, как ты лежишь там, среди холмов, и тихо замерзаешь.

— Не думай об этом, — отмахнулась Джудит. — Ведь все кончилось хорошо.

Они еще постояли, глядя на сгущающиеся сумерки. И вдруг Луиз, случайно взглянув через плечо, закричала:

— Прекратите сейчас же!

Близнецы оседлали своих лошадок и, отталкиваясь ногами, стали гоняться друг за другом.

— Прекратите! — вскрикнула и Джудит, но было уже поздно.

Дети с ходу врезались в чиппендейловский столик, и две великолепные ворчестерские вазы полетели на пол.

— О нет, нет! — закричала Джудит со слезами в голосе. Прекрасно понимая, что уже ничего нельзя исправить — на полу, у опрокинутого столика лежали розовато-золотистые черепки, — она опустилась на колени и взмолилась: — О нет, пожалуйста, нет…

Близнецы дружно заревели, Луиз испуганно ойкнула и зажала рот рукой. Джудит показалось, что вторая ваза не пострадала. Она осторожно подняла ее и повертела в руках — всю поверхность вазы покрывала паутина едва заметных трещин.

— Они… они очень ценные? — прошептала Луиз.

— Им двести лет. И во всем мире, вероятно, нет другой такой пары.

Лучше бы она этого не говорила! Луиз подняла крик погромче близнецов.

— Я знала, что это случится, знала… — рыдала она. — Я всегда говорила, их нельзя сюда пускать…

— Ради Бога, заткнись, — не выдержала Джудит, которая сама находилась на грани истерики. — Отправляйтесь домой. Я подберу осколки и все улажу.

— Что ты можешь уладить? — сквозь слезы спросила Луиз.

— Скажу, что это сделала я. Скажу, что у меня закружилась голова и подвернулась лодыжка. А ты постарайся, чтобы Роберт подольше не узнал, как все произошло.

— И ты думаешь, тебе это удастся? — Луиз предпочла бы голодного тигра разгневанному Роберту.

— Посмотрим.

Джудит подхватила лошадок и проводила Луиз и детей к машине. Рейчел, усевшись на заднее сиденье, гладила свою лошадку и приговаривала:

— Не бойся, Блэки, ты не виновата, не виновата…

— Ты в состоянии вести машину? — спросила Джудит сестру.

— О да! — Луиз ухватилась за руль, включила зажигание и помчалась по длинному подъездному пути, как будто за ней и в самом деле гнался тигр.

Джудит не стала ждать, пока они скроются из виду, она торопилась вернуться в зал. Разбитую вазу могут найти в любую минуту, и тогда все откроется. Миссис Уилтон уже бросала на лошадок подозрительные взгляды, так пусть думает, что вазы разбились после отъезда скакунов.

В зале никого не было. Джудит подошла к столу, опустилась на колени и стала собирать осколки. Острый осколок впился ей в кончик пальца, и она завороженно смотрела, как набухает на нем капля крови. Последняя капля, переполнившая чашу ее терпения. Джудит трясло, ей хотелось кричать и биться в истерике.

Она не могла даже представить, как отреагирует Роберт, узнав, что уникальная ваза разбита. Конечно, ее можно склеить, если за дело возьмутся мастера. Но ваза потеряет свою красоту и не будет стоить малой толики того, что было за нее заплачено. Джудит не понимала, каким образом уцелела вторая ваза. Она бы ничуть не удивилась, если бы та рассыпалась в ее руках.

Джудит положила осколки в ящик стола и стояла, тяжело дыша, словно только что совершила забег на длинную дистанцию. Сегодня вечером она собиралась встретить Роберта внизу, но сейчас ей опять стало нехорошо. Джудит поднялась в спальню и легла на кровать. Прошлой ночью Роберт спал в маленькой комнате, примыкающей к кабинету, однако она надеялась, что на этот раз он разделит с ней ложе.

Считается, что постель самое подходящее место для всяких разговоров на взрывоопасные темы, но Джудит не могла себе представить, как после упоительной близости с Робертом она бы сказала, например: «Ах да, дорогой, я разбила вазу. С другой вазой почти все в порядке, но, знаешь ли, они уже никогда не составят пару». Раздался стук в дверь.

— Войдите! — отозвалась Джудит и села на кровати.

Она ждала, что войдет миссис Уилтон и доложит о пропаже двух ваз в зале. Но появилась служанка с целлофановой коробочкой в руке.

— Еще цветы.

Это была орхидея, изысканный, будто восковой цветок с пурпурным пестиком.

— А где записка? — спросила Джудит, не найдя визитной карточки.

— Ее нет, а цветок только что принесли.

Вероятно, орхидею послал Роберт. А если не он, то, возможно, позднее даритель позвонит и спросит, получила ли она подарок. Джудит целую неделю присылали цветы — некоторые друзья таким образом напоминали о себе, — а она писала бесконечные благодарственные записки.

— Мне никогда не дарили орхидей, — сказала Джудит. — Что с ними делают?

— То же, что и с другими цветами. В том числе некоторые дамы носят их в бутоньерках, — объяснила девушка. И, немного помолчав, спросила: — Ваша сестра уже уехала?

— Да, только что.

— Прелестные детишки. И как хорошо себя ведут.

— О да, — отозвалась Джудит, — очень хорошо.

А про себя подумала: знала бы ты, как они себя ведут…

Поджидая мужа, она все больше и больше нервничала. Правда, он утверждал, что вставать ей еще рано. И потому, когда она скажет, что у нее закружилась голова и ей пришлось опереться на столик, Роберт должен этому поверить. Тем более что сейчас Джудит и в самом деле было плохо: поташнивало и голова кружилась. И если бы она встала, то непременно что-нибудь разбила.

И все же Джудит терзали мрачные мысли. К тому же время, как назло, будто остановилось. И, когда Роберт наконец появился, она была больна от ожидания.

— Что случилось? — спросил он.

Джудит решила сразу же со всем покончить и нырнула с головой в воду:

— Мне нужно тебе кое в чем признаться. Я споткнулась, чтобы не упасть, оперлась на чиппендейловский столик и разбила одну из стоящих на нем розовых ваз.

Роберт взял орхидею, и Джудит, торопясь замять разговор, хотя и знала, что это бесполезно, дрожащим голосом спросила:

— Это ты мне прислал?

— Нет, не я. Значит, ты наткнулась на стол, а ваза упала. Как сильно она пострадала?

— Разбилась на мелкие осколки.

— Ты свалила столик. Я правильно понял?

— Да.

Джудит не смотрела на него, но все же знала, что Роберт положил коробочку с орхидеей на стол и стоит, повернувшись к ней спиной. Так, не глядя на нее, он и обронил:

— Я слышал, сегодня днем приезжала Луиз с детьми. И у детей были лошадки.

— Да.

— Они их брали в зал?

Джудит молчала.

— Вероятно, действие развивалось следующим образом: близнецы носились на своих лошадках и врезались в столик, тот упал, и ваза разбилась.

«Просто согласись с тем, что я знаю все наперед», — вспомнилось Джудит. Ее «нет» прозвучало слишком быстро. Роберт взглянул на нее и, конечно, все понял.

— Почему ты берешь вину на себя? — резко спросил он.

Да потому что потребность защищать Луиз и ее семью давно стало частью моей натуры, хотелось сказать Джудит. Но она жалобно проскулила:

— Я думала, так будет лучше.

— Твоя сестра чуть не сбила садовника, когда выезжала из ворот. Бежала, как грешник из ада, — раздраженно заметил Роберт.

Джудит была так расстроена, что даже забыла узнать, как они доехали. И только сейчас подумала: должно быть, все в порядке. Если бы что-то случилось, мне бы уже сообщили.

— Тебе не кажется, что уже пора положить конец этой чрезмерной опеке? — Голос Роберта дрожал от сдерживаемого гнева. — И прошу тебя: не лги мне. Никогда больше не лги.

Сказав это, Роберт резко повернулся и вышел из комнаты. Джудит, испуганная этой завуалированной вспышкой ярости, попыталась понять, что его больше разозлило: невосполнимая потеря или ее, Джудит, ложь. Но как бы там ни было, все ее планы на сегодняшний вечер разбились, как драгоценная розовая ваза. Более того, Джудит подозревала, что Роберт не вернется в спальню, пока не улягутся клокотавшие в нем чувства.

Так и случилось: в этот вечер Роберта она не увидела. Измученная телом и душой, Джудит не вышла из комнаты, попросив служанку принести ей поднос с едой. Поев, она попыталась уснуть, но перед глазами маячил гневный образ Роберта. Джудит встала, достала из глубины ящика снотворное, которое отобрала у Луиз, и выпила две таблетки.

Джудит спала, пока служанка не раздвинула шторы. Все еще пребывая во власти сна, она разлепила тяжелые веки и потянулась к чашке чая, которую служанка поставила на прикроватную тумбочку.

— Уже десять, — сообщила девушка. — Миссис Уилтон велела вас разбудить, хотя, перед тем как уйти, мистер Хилл сказал, что вам нужно побольше отдыхать. Он оставил вам записку.

Только тут Джудит заметила, что рядом с чашкой лежала записка. Она развернула ее и прочла: «Если ты в состоянии, мы могли бы сегодня вечером где-нибудь поужинать. Только вдвоем. Для тебя, так сказать, перемена декораций. О вазе не беспокойся. Всякое бывает».

Джудит перечитала записку. Потом еще и еще. И с каждым разом ее настроение улучшалось. В конце концов она просто расцвела улыбкой. Роберт предлагает мир! И Джудит отчаянно захотелось, чтобы состоялось это свидание, свидание наедине. Она будет сексуальной, красивой и убьет его своим видом наповал. И он тоже будет красивым и сексуальным, таким мужчиной, ради которого стоит стараться.

Настроение у Джудит было расчудесное. Пританцовывая по комнате и раздумывая, что бы надеть сегодня вечером, она натянула брючки и кремовую шелковую блузку. Хорошо бы знать, куда Роберт собирается ее отвезти, но, куда бы они ни отправились, она будет на высоте. А пока что Джудит решила доставить себе удовольствие и принялась рассматривать новые, очень миленькие костюмчики и вечерние платья. И драгоценности.

Она достала шкатулку и отложила то, что хотела бы надеть сегодня вечером, остальное снова убрала. Потом опробовала на ногтях новые лаки, написала пару писем друзьям и сделала несколько телефонных звонков.

Джудит наслаждалась моментом, пребывая в одиночестве и строя планы на будущее. Словно юная девушка перед первым свиданием, усмехнулась она. Еще вчера ей казалось, что ее замужество разбилось на мелкие осколки, а теперь все в один миг изменилось.

Времени оставалось не так уж много, и Джудит решила заняться прической. У нее был прекрасный парикмахер, но она и сама неплохо управлялась с волосами и всегда могла найти нужный стиль, соответствующий данной одежде.

Джудит уселась перед зеркалом и несколько раз провела щеткой по волосам, обдумывая будущую прическу. Вдруг в дверь спальни просунулась светловолосая голова. Эрбан!

— Ради Бога, тише, — прошептал он.

Зять всегда был последним в списке тех, кого бы ей хотелось видеть. Но теперь, когда Эрбан вел себя довольно прилично, Джудит стала относиться к нему снисходительнее. Она положила на стол щетку и удивленно сказала:

— Привет, что ты здесь делаешь?

— Шшш… — Эрбан поднял палец, призывая к тишине. — Оказывается, войти к вам совсем просто, тут нет никакой охраны.

Днем двери дома действительно не охранялись, но вокруг всегда было полным-полно прислуги. Если Эрбану удалось проскользнуть незамеченным, значит, он прибегнул к какой-то хитрости.

— Луиз сказала, что после завтрака тебя всегда можно найти в этой комнате.

— Довольно часто, — поправила Джудит. — Так что же ты хочешь?

— Луиз беспокоится о вазе. Как все сошло?

— Можно сказать, нормально.

— Он ничего тебе не сделал? С тобой все в порядке?

Его вопрос несколько удивил Джудит: Эрбан не относился к числу тех, кто интересуется здоровьем родственников.

— Более чем в порядке, — сухо ответила она.

— Полагаю, муж не стесняет тебя в деньгах?

На мальчишеском лице Эрбана появилась хитроватая улыбка. Джудит гневно взглянула на него.

— Что?!. Опять долги?!

— Нет-нет, не совсем, — быстро сказал Эрбан, отводя взгляд. — Но я бы не прочь взять взаймы, туговато с деньжатами.

Да, Эрбан не меняется — по-прежнему любит сорить деньгами, подумала Джудит и твердо объявила:

— Не получишь ни пенни.

— Ну ладно, ничего не поделаешь.

Джудит показалось, что Эрбан даже не очень расстроился, зато она встревожилась не на шутку.

— Ты работаешь в клубе?

— Конечно. И, знаешь, там совсем неплохо. Постоянно что-то происходит, жизнь, можно сказать, бьет ключом, заглядывают разные интересные люди…

Джудит промолчала. Роберт уже советовал Эрбану держаться подальше от «интересных» людей. Эрбан рассказал пару веселых историй и перешел было к третьей, но вдруг взглянул на часы и заторопился.

— А я, оказывается, здорово задержался. Мне пора.

Джудит пошла проводить его. Они уже миновали зал и подходили к парадной лестнице, когда Эрбан вдруг остановился и предложил:

— Послушай, а мы не могли бы пройти через другой вход? Видишь ли, мне полагается быть на работе, а я чуть ли не полчаса проторчал у тебя.

— А причем тут другой вход? — удивилась Джудит и в этот момент увидела внизу, в холле, Роберта с каким-то мужчиной. Роберт взглянул наверх, и Эрбан буквально застонал.

Мужчина направился к телефону, а Роберт начал неторопливо подниматься по лестнице. Джудит бросила взгляд на Эрбана, и ей показалось, что ее зять вот-вот пустится наутек. Однако он превозмог себя и остался на месте, но вид у него был испуганный и виноватый.

— Чему обязаны? — вежливо спросил Роберт, подходя к ним.

— Захотелось повидать Джуди.

— Вот и повидали.

— Да-да, — охотно согласился Эрбан и быстро побежал вниз по лестнице. Через несколько секунд он исчез за тяжелой входной дверью.

— Что ему тут было надо? — Роберт не скрывал недовольства.

Джудит не хотела натравливать мужа на Эрбана. Роберт не любил Эрбана настолько, насколько Эрбан боялся Роберта.

— Просто заглянул, — пожала плечами Джудит. Правдой это не назовешь, подумала она, но и ложью тоже. Эрбан хоть и пробрался в дом тайком, но денег не получил. Так что вполне можно сказать, что он просто «заглянул».

Роберт не сводил с Джудит подозрительного взгляда. Сейчас потребует повторить слово в слово весь разговор, мелькнуло у нее в голове. Но он только сказал:

— Приляг, ты еще не совеем здорова.

И Джудит с облегчением удалилась. Она и в самом деле чувствовала себя неважно. Встреча с Эрбаном ввергла ее в черную меланхолию. Эрбан, как и ее отец, умел превратить жизнь окружающих в сплошную цепь неприятностей. Оба они постоянно лгали, обоим нельзя доверять. Эрбан к тому же нечист на руку. Однажды у его друга исчезла дорогая булавка для галстука, потом пропал кошелек на одной небольшой вечеринке. Виновного, конечно, не нашли, но Джудит знала: Эрбану можно доверить только то, что прибито гвоздями.

— О!..

Джудит в испуге подбежала к туалетному столику, где лежали драгоценности, отобранные для сегодняшнего вечера. Кольца с бриллиантом и след простыл.

Ах ты, маленький гадкий крысеныш… Видимо, когда я отвернулась, Эрбан не смог преодолеть искушения — его пальцы сами потянулись к соблазнительной вещице. Немудрено, что он испугался, увидев Роберта.

Джудит направилась в кабинет, чтобы отыскать телефон того клуба, где работал Эрбан. Даже если Роберт в кабинете, она не станет говорить, для чего ей нужен этот номер. Сначала она разберется с Эрбаном. Очередь Роберта и остальных наступит потом.

Роберта в кабинете не оказалось, как, впрочем, и Эрбана Грея на рабочем месте. Может, это и к лучшему, решила Джудит. Я поеду в клуб и потребую объяснений. И пусть Эрбан попробует отвертеться.

— Пожалуйста, передайте ему, что звонила Джудит. Я скоро буду.

Теперь он поймет, что мне все известно и, возможно, захочет избавиться от кольца. Но так быстро у него это не получится. Я пригрожу ему Робертом и законом, а в теперешнем своем настроении просто размажу негодяя по стенке.

Джудит покрепче забинтовала эластичным бинтом лодыжку и спрятала волосы под бархатный берет. Предупредив миссис Уилтон, что вернется через полчаса, Джудит села в подаренный мужем «ягуар» и выехала из гаража. Легкая в управлении машина послушно подчинялась каждому ее движению — почти никакой нагрузки на лодыжку.

Было еще рано, и у клуба оказалось много свободных мест для парковки. Джудит знала этот клуб, ей случалось бывать здесь еще в свою бытность Джудит Вилсон, но не настолько часто, чтобы ее мог узнать крупный человек во фраке, стоящий перед дверью, или красавчик-блондин за конторкой.

Видимо, Эрбан предупредил о ее приезде, потому что Джудит тут же препроводили к столику, полускрытому одной из колонн.

Посетителей было еще немного. Танцевальная площадка пустовала, в зале виднелись свободные столики. Однако как-никак это общественное место — сцену тут не закатишь, с сожалением отметила Джудит. Придется действовать иначе: спокойно, убедительно я доведу до сведения Эрбана, что о нем думаю и что с ним сделаю, если он немедленно, не сходя с места, не вернет кольцо.

Эрбан появился сразу, как только она уселась.

— В чем дело, Джуди? — спросил он, опускаясь в кресло напротив. Эрбан смотрел на нее совершенно спокойно, не отводя взгляда.

— А ты разве не знаешь? — сухо спросила Джудит.

Он помотал головой.

— Ты взял мое кольцо.

— Что-о-о? — От удивления у него отвисла челюсть.

— Мое кольцо с бриллиантом. Оно лежало на туалетном столике, когда ты вошел, и исчезло после твоего ухода.

— Как ты можешь так думать?.. — Эрбан все еще не пришел в себя.

— Никого больше не было. И ты до смерти испугался, когда увидел Роберта.

— Роберт Хилл всегда одним своим видом пугает меня до смерти, — согласился Эрбан. — Как и других, между прочим. Я ведь приходил занять у тебя денег, да еще в рабочее время. Потому и забеспокоился, когда увидел его. Но я не брал твоего кольца, Джуди. Я бы и за миллион ничего не унес из твоего дома. Ты уверена, что кольцо пропало?

— Абсолютно уверена.

— А ты хорошо искала?

Джудит вообще не искала, поскольку не сомневалась, что Эрбан украл кольцо.

— Может, скажешь еще, что никогда ничего подобного не делал? — продолжала настаивать Джудит.

— Ну… иногда… Хотя в последнее время — нет. Если твое кольцо пропало, я тут ни при чем.

Джудит засомневалась. Когда Эрбан лгал, у него всегда был косой, ускользающий взгляд. Но сейчас он твердо смотрел ей в глаза. Джудит пожала плечами.

— Что ж, возможно — только возможно — я к тебе несправедлива.

— Впервые слышу от тебя такое, — повеселел Эрбан. — До чего же приятные слова!

Джудит криво улыбнулась, и Эрбан успокаивающим жестом взял ее за руку.

В эту минуту из-за колонны появился человек, и Эрбан мгновенно выпустил ладонь Джудит, словно она превратилась в кусок раскаленного железа.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила Джудит.

— Вообще-то я хозяин этого заведения, — насмешливо отозвался Роберт, — и в данный момент я хочу забрать свою жену. Пора домой.

Ну вот, теперь ей придется объяснять, что она тут делает.

Выйдя из клуба, Роберт сказал:

— Сядем в мою машину. Не будем больше утруждать твою лодыжку.

Это звучало скорее иронически, чем сочувственно, но Джудит, не возражая, села на сиденье пассажира. Не включая двигателя, Роберт повернулся к ней, и Джудит невольно отпрянула — такой у него был хмурый тяжелый взгляд.

Роберт снял с нее черный бархатный берет, и рыжие волосы волной упали на плечи Джудит.

— Значит, инкогнито? — все с той же интонацией спросил он.

Но, когда Джудит открыла рот, чтобы ответить, Роберт остановил ее.

— Не надо. Сиди спокойно.

Джудит не понимала, в чем дело: почему она не может вести машину, что означает это властное «не надо». Не надо никаких объяснений? Однако мрачность Роберта достаточно убедительно свидетельствовала о том, что, если она попытается заговорить, он снова заткнет ей рот. Так, в полном молчании, они доехали до «Розен-хауса». Когда Джудит выходила из машины, Роберт подал ей руку. И тоже молча. В холле он открыл дверь в голубую гостиную, без единого слова пропустил Джудит вперед, закрыл дверь и только тогда заговорил:

— Как ты оказалась в клубе?

— Совершенно случайно. Забудь об этом. Объясню потом.

После ужина она что-нибудь придумает, чтобы не ставить Эрбана под удар. Возможно, он и в самом деле не виноват, подумала Джудит.

— Ну нет, — усмехнулся Роберт. — Сейчас речь идет не о разбитой вазе.

Разве произошло что-то более важное? — удивилась Джудит. Все до смерти боятся Роберта Хилла, сказал Эрбан. И действительно, есть что-то угрожающее в его непреклонности.

— Я спрашиваю: как ты оказалась в клубе? Завершала свою послеобеденную беседу с Греем?

— В некотором роде, хотя…

— Сегодня днем он просил у тебя денег?

— Да, но…

— И ты дала?

— Нет.

— Почему же? У тебя ведь есть деньги… Ради них ты вышла замуж, и все эти разговоры о сестре — только для того, чтобы вытащить из тюрьмы ее мужа?

— Конечно. Они ведь единое целое.

— Едва ли.

Его замечание несколько озадачило Джудит.

— Между сестрой и любовником есть разница, — отчеканил Роберт.

Джудит лишилась дара речи. Ее ум отказывался воспринимать чудовищное обвинение Роберта. А он между тем продолжал:

— Ты вышла за меня, чтобы спасти его. Твоя сестра тут ни при чем. Твоей настоящей заботой был Эрбан. И только он. Вы, должно быть, здорово ладили друг с другом.

Джудит не могла понять, о чем идет речь. Такое безумное предположение даже не заслуживало оправданий. Узнав истинную причину ее поездки в клуб, Роберт первым посмеется над своей нелепой ревностью. И она сказала:

— Я поехала к нему, потому что думала, будто Эрбан стащил мое кольцо.

Роберт иронически вскинул бровь.

— И что же? Он его действительно украл?

— Я… должно быть, ошиблась.

— И ты не хотела, чтобы я узнал об этом? Ты подозревала его в краже, но все же пыталась спасти его шкуру? Очень трогательно… А сцена в клубе была просто очаровательна. Вы смотрели друг на друга так, будто только что встали с постели.

Теперь Джудит было уже не до смеха, ее душил гнев.

— Ты в самом деле считаешь, что я и муж моей сестры… — Она не могла выговорить постыдного слова.

— …Любовники? А почему бы и нет? Что в этом особенного?

— Ты, наверное, не понимаешь, как оскорбительно даже думать об этом.

— Что делать? Но временами появляются у меня такие вот вульгарные мысли. Припиши это той жизни, которую я вел.

Роберт говорил с легкой улыбкой, но от этой улыбки кожа Джудит покрылась мурашками.

— Интересно, если бы тогда на лестнице Эрбан в испуге бросился бежать, а я за ним, чтобы остановить его, ты бы убил нас? — с горечью спросила Джудит.

Роберт ответил сразу, не раздумывая, с жестокой ироничностью:

— Тебе нечего было бы опасаться. Для женщин я не представляю никакой угрозы. Никогда.

— Приятно слышать.

Джудит поднялась и с достоинством вышла. Едва войдя к себе в комнату, она бросилась к шкатулке: злополучное кольцо с бриллиантом оказалось на месте. Значит, она действительно была несправедлива к Эрбану — еще одна ошибка. Совсем маленькая по сравнению с другой, настоящей ошибкой.

Джудит взглянула на сказочно красивое кольцо и вспомнила старинное присловье: бриллианты — единственный лед, который греет женщину. Но сейчас ей было холоднее, чем в приснопамятную снежную бурю. И все же бриллианты единственная вещь в этом доме, которая дарит ее теплом.