Наконец пришло время посетить своих... гмм... далеких кузенов. До сих пор она избегала этого, оставаясь вне города, на склонах холмов. Потребности ее были скромными: костерок, одеяло от холода. Однако медлить было невозможно, хотя сама идея конфронтации тревожила ее сильнее, чем кого бы то ни было.
Итак, Ночная Стужа набралась решимости и вошла в город Малаз, направляясь к берегу.
Придется быть особенно осторожной; любое столкновение может погрузить весь регион в яростный пожар, силы сметут остров, оставив лишь голые скалы. И, разумеется, кузены... имеют полное право опасаться ее появления. Века за веками на хранителей нападали могущественные враги, взыскуя сил и тайн.
Шагая по опустевшим, залитым дождем улицам, она обдумывала разнообразные теории, объяснения их загадочного... ухода.
Некоторые намекали, будто они предвидят будущее - какое-то событие или явление столь ужасное, что нужна тщательная подготовка. Другие обвиняли в обычной свинской алчности: скоплении сокровищ, крайнем эгоизме. Но даже она, оставаясь одной из немногих, переживших все долгие века, не имела представления об истинной причине.
Они отступили, обернулись на себя, и ныне никто не ведает их мотивов и целей. Если Азатенаев считали странными и чуждыми люди, среди коих они показывались, то Дома Азата выражали собой тайну на порядок более сложную.
Достигнув физической черты, означавшей границу влияния - на вид обычной низкой стены из плитняка - она остановилась, готовясь к дальнейшему. К испытанию и суду. Сегодня она может считать себя одной из могущественных, но кто знает, сколько кузенов строило этот дом. Двое? Или даже десять?
Если ее схватят, избавления не будет на весь остаток времен. Но известно, что они забирают лишь тех, кого сочли потенциальной угрозой, тех, кто мог бы нечто украсть у них. Не таковы были ее намерения. Ей хотелось всего лишь поговорить с ними - если они согласятся.
Укрепившись духом, она открыла скромную створку ворот и вошла в запущенный сад. Глубоко внизу - или так казалось в данной реальности - извивались фигуры пленных. Многие тянулись к ней, моля и требуя помощи, но было ясно: они не преминут схватить ее саму, отбирая для себя силу и сущность.
Пройдя по ровной дорожке, она встала у широкой сланцевой ступени крыльца. И, уважив древнюю иллюзию Азатов, постучала в дверь.
Безмолвие. Кроме шипения энергетических канатов, что удерживали сонм под землей, призрачных воплей и проклятий, она слышала лишь ровный гул прибоя, бульканье волн у каменного пирса... и за всем этим, как ни странно, из-за пролива доносился скрежет сталкивающихся ледяных гор.
Она вздрогнула, встревоженная видением. Это послание от братьев? Или случайность? И что же можно из этого извлечь? Ночная Стужа провела ладонью по толстым доскам двери и ощутила хранителя. Там, выжидает. Могучий, напряженный и даже жаждущий... ждущий, когда же она поднимет свой аспект против Дома.
Однако она не решилась. Отдернула руку. "Хорошо же. Вы молчали целые эпохи, помолчите еще. Преследуйте свои цели, подозревая все остальные. Вы правы. Слишком многие старались вырвать у вас тайны и силы. Я не стану".
Она выждала еще мгновение, не услышав ничего. Никто не воззвал к ней, и она ушла. Спина чесалась на всем пути назад.
За воротами ее поджидали двое. Первый - мужичина, более походящий на быка, с огромным копьем. Второй - жилистый коротышка - так и пожирал ее сощуренными глазами.
- Не забрали, - сообщил он гиганту-компаньону. Тот хмыкнул, сводя руки на копье.
Она открыла створки и спокойно сказала: - Вы оспариваете мое право?
Дерзкий коротышка глянул на нее, и покрасневшие глаза выпучились. Он вздрогнули пал на колено, потянув за брючину к земле и своего приятеля. - Простите нас, миледи, - пробормотал он.
- Прощать нечего - вы выполняете свой долг. А я не угрожаю вам.
- Мы видим. - Мужчина встал и поклонился, с интересом спросив. - Дом не выступил против вас?
- Я держалась тропы и не блуждала.
- И все же...
Она пожала плечами. - Он поступает как пожелает, не правда ли?
- Поистине, - снова поклонился мужчина. - Поистине.
***
Двое известных в Малазе громил сидели, прижавшись к одному из огромных бревен, по которым был выкачен "Закрученный". Картерон провел рукой перед дико выпученными глазами. Никакой реакции. Он поглядел на брата. - Что такое?
Арко потел щетину на подбородке и тяжко вздохнул. - Не знаю. Чосс их нашел в таком вот виде. Думаю, пытались устроить нам ночью гадость. Скорее всего, поджечь корабль.
Картерон склонился над одним и громко сказал: - Что случилось?
Дикие глаза на миг сфокусировались. Мужчина едва разборчиво промямлил: - Она... эта ужасная штука...
- Вот и все речи, - буркнул Арко, почесывая щеку.
- Хмм. Ходить смогут?
- Не знаю. - Арко схватил одного за руку и вздернул. Тот встал, чуть покачиваясь.
- Она... - прошептал громила бессмысленно и многозначительно.
- Верно. Штука. - Он поднял второго.
Громилы озирались, шевеля руками. Глаза поднялись... оба дрогнули, одновременно указывая пальцами и вопя в полнейшем страхе: - Она!
Они рванулись по грязи, перескакивая доски. Влезли на деревянные мостки набережной и пропали.
Картерон поглядел на брата. Потом на "Закрученный". Уперся подбородком в кулак. - Ты же не думаешь, что та мелкая дрянь...
Арко обыскивал взглядом судно, надеясь увидеть косматого зверька. Потом потряс головой: - Нет. Не может быть.
Оба поскребли щетину и отошли от выкаченного корпуса. Картерон прокашлялся. - Теса нам хватит?
- Нет.
- Канатов достаточно?
- Боги, нет.
- А парусина имеется?
- Куда там.
Картерон сверкнул глазами: - Так скажи, умоляю - хоть чего-то у нас в избытке?
- Ослов, - отозвался Арко, откусывая яблоко. - Ослов полно. Осел на осле сидит и осла подпирает.
- Хватит шутить, - пробормотал Картерон. - Ладно. Так откуда нехватки? Нет денег?
Арко качнул головой, пожевал губами. - Не. Обманщик забрал себе все, что надобно для починки. Свои корабли чинит.
Картерон пнул ком грязи. - Возьми меня Худ. Чудесно. Полагаю, мы вернулись к обычному ходу дел.
Брат вздохнул. - Верно. Крадем что можем.
На берегу показалась новая фигура. Картерон не сразу узнал того человека: морской пехотинец с "Жадины", Даджек. Он кивнул брату, показывая, что это друг, и крикнул: - Я не виноват, как бы это не выглядело.
Даджек кивнул в ответ. - Уверен? Мальчишка на тебя уж очень похож!
Арко толкнул его под локоть. - Ловкач.
- Очень смешно. Даджек, это Арко. - Мужчины поздоровались. - Что я могу для тебя сделать?
Морпех провел рукой по ранним залысинам. Он, похоже, был чем-то взволнован. - Ну, это не я. Это Хесс. Он совсем спятил. Желает тебя на "Жадину".
- Рук у вас полно. Почему нужен я?
- Не знаю. Но он здорово злится.
Картерон возвел очи к небесам. - Ради любви Полиэли...
- Я думал, ты списался с той посудины, - сказал Арко. - У нас есть "Закрученный"...
Картерон задумчиво почесал лоб. - Угрюмая говорит, нас нужны призовые. "Закрученный" еще никуда не идет.
- Но... - Брат закрыл рот, глядя на Даджека.
Морпех понял намек и поднял бровь. - Ждать тебя на "Жадине"?
Картерон кивнул. - Ага. Увидимся.
Коренастый морпех ушел. Картерон обернулся к брату. - Ну?
- Ну. Шуты пропали и придется нам проталкиваться самим.
Шуты - так они звали недавних нанимателей. Прошло уже две недели, от них ни знака. Похоже, Угрюмая была права: они провалили неведомую авантюру, в которую влезли. Он снова кивнул. - Итак?
- Мы тут с командой покумекали. И решили, что выход на Фаларах.
- А я думаю, фаларийцев так просто не обштопаешь.
- Мы напаны. Ни один фалариец нам...
Картерон примирительно поднял руки. - Да, да. Я о том, что всем известно - у фаларийцев сам Маэл в кармане. Ни одно вторжение на архипелаг не кончилось успехом.
Брат подобрал из грязи какой-то камешек и протирал, щурясь одним глазом. - Ну... это не вторжение. Мы просто прокрадемся, шито-крыто.
Картерон вскинул руки еще выше. - Согласен. Хорошая задумка. Но пока нужно починить "Закрученный". Ладно? Так займись. Мне нужно идти. - Арко сунул камешек в рот и покатал языком. Вынул и снова прищурился. Картерон ощутил, как привычное нетерпение перед медлительным братцем бурлит в желудке. - Ладно? - повторил он.
Арко поднял глаза и заморгал. Махнул рукой. - Ага. Лады.
Картерон помчался прочь. "С таким братцем как не запить".
***
"Честную Жадину" он застал в вихре деятельности, палуба загромождена тесом, почти все матросы помогают новонанятому плотнику. Картерон заскрипел зубами, думая, что они могли бы сделать на "Закрученном" с десятой долей столь щедрого снабжения. Поискал капитана и нашел в каюте, закинувшего ноги на стол. Отдал честь. - Прибыл на службу.
Хесс опустил стакан и оглядел его с ног до головы, поглаживая пышные усы. - Чертовски вовремя. "Жадина" твой корабль, понятно? Хочу, чтобы ты был здесь с рассвета до заката.
- У вас полная команда. Не понимаю, чем...
- Смотри за рулем.
- Уверен, корабельный плотник более...
- Будь наготове подать совет, рулевой.
Картерон сжал губы, чтобы удержаться от комментариев. Вежливо кивнул. - Слушаюсь, капитан.
Хесс махнул рукой. - Займись делом, матрос.
Картерон пошел к Керену, плотнику, которого уже успели прозвать Толстячком. Впрочем, мастером он был отменным. Плотник уперся руками в бока. - Мне помощь не нужна, Картерон.
- А руль?
- Дерево в порядке. Связи и канаты тоже. Румпель старый, но еще крепкий. Все хорошо. Вон там проблемы похуже, - кивнул он на снасти.
- Тогда зачем...
Керен огляделся и понизил голос: - Хочет достать тебя, вот и всё.
- Почему?
- Ты же завоевал доверие команды? А он еще нет. Не терпит соперников, ясно?
Картерон посмотрел в небо. - О, ради любви Беру.
Плотник подмигнул: - Эй. У тебя легкая работа. К чему жаловаться?
Он вздохнул. - Верно. Спасибо, Керен, - и отошел.
***
Два дня Картерон ошивался на "Жадине", ничем особенным не занятый. Потом снова пошел к Хессу. Пришлось ждать полдня, прежде чем капитан выплыл из каюты. Картерон отдел честь. Хесс смотрел с явным недовольством. - Чего тебе, матрос?
- Работа исполнена, капитан. Прошу разрешения заняться личными делами.
- Не разрешаю, матрос.
Картерон отказался сдаться сразу. - Могу спросить причину, капитан?
Хесс отвернулся. - Ты служишь моему развлечению, матрос. Неужели не ясно?
Картерон закрыл глаза, раздумывая. "О, в Бездну все приказы Угрюмой". - Тогда, будучи свободным мореходом, я схожу с борта.
Хесс замер; развернулся кругом и подскочил к нему, глядя сверху вниз - Картерон оказался не самым высоким на корабле. - Отступник, - бросил он. Кривая улыбка почти не была видна за пышными усами. - Так, так. Хорошо. Я надеялся. Отставка принята. - Он указал вдаль. - Убирай поганую напанскую задницу с моего корабля.
- С радостью. - Картерон направился к трапу. На ходу поймал взгляд Даджека. Тот хмурился, потирая шею.
"Теперь к Угрюмой".
Женщина, которой он присягнул в непреложной верности, бушевала. Металась по щелястому полу пивного зала, впиваясь ногтем в ладонь при каждом слове. - Ты знал, что нам нужны средства, и уволился с "Жадины"?! - Палец пронзил кожу, Картерон поморщился. - Мы вложили в "Закрученный" все, что имели! - Палец снова и снова бороздил ладонь.
- Бухнули камнем в воду, - буркнул Зубоскал, сидевший на стуле у двери.
Палец нацелился на него. - Заткнись ради Бездны, или будешь следующим. - Зубоскал стал глядеть наружу, посвистывая. Токарас старался не ухмыляться.
- Угрюмая... - начал Картерон, стараясь звучать как можно рассудительнее.
- Молчать. Я не закончила. Ты знал, что мы рассчитывали на твою долю с "Жадины".
- Да, но...
Дверь открылась, вбежала Прощай. - Банда слоняется около склада, что на Передней улице... - Голос затих, женщина уловила напряженную атмосферу.
Угрюмая повернула голову. - И? Разберись с ними.
Темные брови Прощай взлетели. - Лааадно. - Она толкнула Зубоскала; тот со стоном встал. Проверил пояс с ножами и выскочил вслед за ней.
Угрюмая вернула внимание Картерону, уперлась кулаками в поджарые бока. Смотрела, сильно сощурившись. Он хорошо ее знал, но не мог понять, о чем она думает.
- Ты не оставил мне выбора, - сказала женщина, кивая себе, словно пришла к некоему решению. - Придется это сделать.
- Сделать что?
- Вывести "Закрученный".
Чосс, молча пережидавший бурю за стойкой, чуть не упал. - Ты шутишь? Он не готов.
- Что можно доделать к рейду?
- Тому, что через две недели? Тайному, о котором знает весь остров?
Угрюмая сверкнула глазами. - Да. К нему.
Чосс сел на стул, раздумывая. - Ну... Если сосредоточиться на трюме, его можно закончить - но не больше! Паруса старые, канаты прогнили и кое-где порваны, и еще...
Она подняла руку, прерывая жалобный плач. - Плыть будет. Отлично.
- Я не доверился бы снастям даже в умеренный ветер.
- Справимся. - Она повернулась к Картерону. - Вот. Добился.
Он потер шею у затылка. - Обманщик не позволит нам выйти.
Угрюмая снова ходила взад и вперед. - Что он может сделать? Мы свободные налетчики, как все здесь. Корабль наш. Он нас не остановит.
Картерон пошел к бару, налил кружку жидкого пива, гневно взглянув на Чосса. Тот поскреб подбородок, думая. - Команды нет, - выдавил он наконец.
- Пошли призыв.
- Никто не пойдет к нам, напанам.
- Просто пошли. - Чосс пожал плечами. Картерон вздохнул, подпрыгнул, чтобы сесть на стойку. Пополнил кружку. - Ладно. Весть мы разошлем.
Угрюмая благодарно кивнула и встала на месте. Свела ладони. - Отлично. Полагаю, мы закончили. А ты что здесь делаешь, Чосс? Иди работай.
Токарас приглушенно рассмеялся. Чосс встал со стула, глядя на него. - Над чем смеешься? Идем со мной.
Токарас тоже встал. - Я ведь говорил, что ненавижу море?
- Каждый проклятый день. - Чосс поглядел на Картерона. - И ты. Допивай.
- Эй! Я только что оттрубил целый день на "Жадине"!
- Скорее все спустил в трубу. - Чосс указал на выход. - Давай. Пора заняться настоящим делом.
Картерон допил пиво и утер губы. - Чудесно. Уже ненавижу новую работу.
***
По расчетам Танцора, прошел уже месяц. Он начинал думать, что терпению настает предел. Приятель погибал у него на глазах, и ничего нельзя было сделать. Маг казался высохшим, сжавшимся и сморщенным, и не по причине маскировочных чар. Видимость начинала выражать содержание.
Хромая назад после очередного дня изнурительного труда в забое, Танцор гадал, что лучше сделать. Тащить его на каких-то салазках? Нести? Заставить Хохолка разделить ношу? А может, у фаларийцев есть мул или ослик. Это решило бы проблему. Да, нужно поспрашивать...
Он отвел ветхую занавеску и застыл, выпучив глаза. Ложе Келланведа опустело.
"Ах вы, Худом драные сукины дети!"
Несмотря на утомление, он побежал к земляной насыпи, что вела вверх. Уже на полпути начал кричать: - Где он? Куда вы его забрали, проклятые?
Стражники-фаларийцы смотрели с изрядным смущением.
- Где Ломовик? - орал Танцор. - Зовите Ломовика!
Стражники переглянулись. Один рассмеялся. - Не тебе здесь указывать, поганый дурак!
- Ну ладно, - глухо прорычал Танцор. - Вот доберусь до верха, и тогда!
- Стой! - раздался грубый голос сзади. Он обернулся, увидев запыхавшегося Хохолка. - Что ты делаешь?
Арбалетный болт впился в землю между ними. Танцор и Хохолок осторожно подняли головы; на краю ямы стоял Ломовик, рядом две женщины-охранницы с арбалетами наготове.
- Вы там, успокойтесь, - заорал Ломовик. - Ты! Что с тобой такое?
- Мой друг - тот, с которым я пришел - похищенный отатаралом маг... Он пропал!
- Ну значит, пришло время. Стой. Что, твой бедняга был еще жив?
Танцор рубанул ладонью воздух. - Нет... То есть да. Но теперь он пропал. Исчез. Что вы с ним сделали?!
Ломовик поднял руки. - Эй, мы не трогаем тухлые трупы, уж поверь.
- Тогда где он?
- Будь я проклят, если знаю. - Ломовик махнул на них рукой. - Проваливайте вниз. Оба.
Хохолок потащил Танцора по сходу. - Мы все разузнаем, парень. Не беспокойся. Я поспрашиваю.
Скопище невольников ожидало их у подножия рампы. За несколько шагов Танцор обвил шею Хохолка и глубоко вогнал палец в ямку над артерией. Прошептал на ухо: - Ты его забрал?
- Нет, - пропыхтел тот. Глаза вылезли, лицо приобрело темно-багровый цвет. - Прошу... - голос прерывался.
Толпа расступилась, перед ними показался Эфен. - Может быть, он еще здесь, - сказал старый ученый. Танцор отпустил Хохолка, тот упал наземь, задыхаясь и сжимая руками горло.
- Покажи.
Эфен повел его назад к обиталищу. Хохолок хромал следом, растирая шею. - Я еще чувствую его, - объяснял Эфен.
- Через отатарал? - зарычал Хохолок еще более хриплым голосом. - Невозможно.
Эфен лишь мельком оглянулся. - Вы знаете лишь обогащенный продукт. Он подавляет магию. Но здесь мы ходим над сырой породой. Она способна на иное. Может... преображать... менять тех, что осмелятся работать с Садками в присутствии пыли. Мы, Странники Духа, проводим опыты уже много веков.
Хохолок удивленно хмыкнул. - Ну... он не Странник Духа.
- Верно. Возможно, он отправился в путешествие совершенно неподготовленным, без проводника, и лишь сейчас начинает прокладывать новую тропу.
Танцор отбросил гнилую тряпку, показывая опустевшее каменное ложе. Ощутив странное разочарование, будто ожидал увидеть, что дурачок сидит там и улыбается гостям. - Его так и нет.
- Однако я чую его силу, его жизненный дух. Он не умер. Я уверен.
Танцор смотрел на него; кулаки жаждали холода железных ножей. - И что нам делать?
- Будем ждать. Если он овладеет новым... состоянием... то вскоре вернется.
Танцор обежал взглядом обширную яму, багровеющее небо сверху. В горячем воздухе плыли полотнища поднятого ветром песка - словно нагая почва дышала. - Я и так жду слишком долго.
- Я склонен думать, нужно еще несколько дней.
Не сразу он сумел вежливо кивнуть. - Отлично. Несколько дней. - Бросил полный сомнения взор на Хохолка. - Ты сказал, что знаешь, где лодки? Лучше им действительно там быть - ради твоего же блага.
Хохолок сглотнул, морщась и кивая.
***
Через три дня что-то вырвало Танцора из беспокойного сна; он быстро глянул на ложе Келланведа, но там было пусто. Ассасин опустил голову. Но что же его встревожило?
Песок зашипел, заползая под занавес. Тряпка захлопала, поднятая внезапным порывом ветра. Танцор подскочил и сорвал ее. Ночь была полна пыли, он не видел противоположного края ямы.
Так. Самая пора. Он взглянул на пустое ложе. "Прости, друг, но момент слишком удобен, чтобы его пропустить".
Танцор накинул на плечо ремни двух запасенных бурдюков с водой и зашагал через широкое дно ямы, по пути обвязывая лицо платком.
Пленники метались почти в панике, глядя на клубы песка. Танцор схватил одного за руку и крикнул: - Что такое? Почему все вышли?
- А ты не чуешь? - отвечал старик. - Это не обычная буря!
"Такое я уже слышал", - вспомнил Танцор и начал озираться. "Келланвед! Но где? Не вернуться ли в пещерку?"
Хохолок выбежал из охряного вихря. - Нет времени лучше, парень! - завопил он, перекрикивая вой ветра.
Танцор поманил его. - Да, знаю. Найди Эфена!
Широкий мясистый рот скривился гаже обычного. - Фу! - сказал маг пренебрежительно. - Забудь о нем! Сейчас наш шанс.
Танцор покачал головой. - Буря. Думаю, это он.
- Кто "он"?
Танцор побежал к своей нише, Хохолок следом. Там они нашли Эфена. Завидев танцора, старый ученый кивнул. - Это он!
Танцор указал на нишу. - Его там нет!
Эфен вытянул руку в направлении подъема. - Наверху, на юге. В самом фокусе непогоды.
Танцор сделал шаг, но Странник Духа схватил его за локоть. - Ты должен убрать его! - крикнул он на ухо. - Похоже, земле не нравится, кем становится твой друг. Весь остров поднимется против него!
- Становится? А кем именно?
Эфен махнул рукой. - Не знаю. Кем-то большим! Если выживет, разумеется.
- Идем с нами!
- Нет, я должен остаться. Идите!
Хохолок уже одолел половину подъема. Танцор кивнул Страннику Духа на прощание и побрел наверх, выглядывая охранников. Ни один не показался из-за клубов песка и пыли. Они поспешили подойти к воротам, Танцор начал поднимать тяжелый засов. Мужчины выскользнули наружу. - Теперь куда? - крикнул маг.
Танцор огляделся, закрывая глаза от режущего ветра. - Не знаю! - и тут он услышал что-то: искаженные расстоянием вопли, свист арбалетных болтов. Указал туда.
Они оказались в тылу линии стражников, рассыпавшихся по пустыне к югу от палисада. Похоже, они кого-то преследовали - половина обнажила мечи, другая стреляла в вихри золотистого песка и серой пыли.
Танцор подхватил камень и ударил стражника; широкоплечий маг схватил другого сзади и мигом свернул шею. Танцор взял дешевый меч убитого и атаковал следующего. Хохолок наскочил на четвертого, выставив руки, словно завзятый убийца.
Танцор не считал, скольких они уничтожили. Наконец раздалась команда и оставшиеся развернулись, отступая. Он не преследовал стражу, сожалея лишь, что не наткнулся на Ломовика.
Начал искать, щурясь, чтобы глаза не забило песком. Через некое время заметил темное пятно у серовато-охряного скального выступа. Это был Келланвед, черная одежда порвана в клочья, заляпана пеплом и грязью. Он перевернул друга, похлопал по лицу. Обличье старца никуда не делось.
- Келланвед!
Кажется, тот очнулся, но глаза смотрели в никуда. Затем он нахмурился и заморгал, будто в недоумении или ища слова. - Да, - пробубнил маг и кивнул. - Келланвед... отныне.
Хохолок выступил из-за клубов песка, в крови и синяках, на руках кровь смешалась с грязью. - Вперед, - проворчал он.
- Опускай Садок! - крикнул Танцор Келланведу.
- Не думаю, что смогу, - ответил парень. Голос звучал ошеломленно и порядком испуганно.
- Проклятье Худу! - Танцор подхватил его на руки и побежал.
Хохолок трусил за ним, указывая, куда направляться. Буря, казалось, теряла мощность - Келланвед старался ограничить свои силы - но совсем уходить не желала. Ползла вместе с ними.
Впереди показался пустынный берег; океан мерцал под ночным небом, а небо было до странного ясным, усыпанным яркими звездами. Хохолок показал на запад и повел танцора к узкой впадине, где начал рыть песок. Танцор положил Келланведа и стал помогать.
После недолгой работы Хохолок обнажил высокий нос шлюпки, весьма узкой и с одной мачтой - точнее, с креплением для мачты. Рядом обнаружились весла. Наконец они отрыли посудину и смогли вытащить из песка.
Келланвед позвал их из темноты: - Ах... кажется, я в беде...
Хохолок потянул лодку к воде, а Танцор устало побрел к лежащему Келладведу.
Он нашел мага наполовину погребенным в песке. - Какой Бездны..? - Танцор упал на колени и начал бешено копать.
- Он взял меня, - болезненно простонал Келланвед.
- Кто? Так кто-то есть?
- Нет... Остров. Он действует.
- Хватит бредить - мы тебя достанем. - Он копал все глубже, тянул, но не мог достать друга.
- Тащи! - пыхтел Келланвед. - Он взял меня!
Поняв, что с другом происходит нечто ужасное, Танцор подсунул обе руки под тело, удобнее расставил ноги и напрягся изо всех сил.
Келланвед кричал от боли, извиваясь и тяжело дыша.
Они повалились, Келланвед притиснул Танцора сверху.
Появился Хохолок, поморщился, нетерпеливо глядя на них сверху вниз. - Идем. Не время валяться.
Танцор и Келланвед кивнули. Ассасин помог хромающему другу дотащиться до шлюпки.
***
Они гребли всю ночь и весь следующий день, иногда меняясь местами. Днем солнце немилосердно палило, губы Танцора потрескались столь сильно, что он ощущал вкус крови с каждым движением. Хохолок обильно потел, чуть не падая в обморок от обезвоживания. Келланвед же сидел на корме, закрыв голову рубахой, и дремал. Танцору не удавалось последовать его примеру, ибо лодка бешено плясала на волнах.
После седьмого дня он потерял счет - или после восьмого? Так или иначе, однажды он понял, что моргает, видя новое лицо - серьезное, загорелое дотемна, с клочковатой бородой. Жидкость полилась в губы, он глотнул, благодарно ощущая даже боль в горле.
Снова очнулся на борту рыбацкого суденышка. Келланвед и Хохолок были рядом. Один из моряков передал мех с водой. Он благодарно кивнул.
- Кто вы? - спросил рыбак с необычным акцентом.
- Наш корабль утонул, - ответил Танцор столь хрипло, что не узнал собственного голоса.
- Неужели? - с самым добросовестным видом кивнул рыбак. - Вы все трое такие славные матросы, что аж завидно.
- Откуда вы приплыли? - сказал Танцор, желая сменить тему.
- Из Деланса, Фаларский архипелаг.
- Мы заплатим за проезд.
Мужчина сделал жест, как бы говоря "да ладно". - Мы здесь все люди моря. Понимаем друг друга. - Он пошлепал Танцора по плечу. - Даже не заговаривай.
Танцор сумел пожать руку рыбака. - Примите нашу благодарность.
В ответ рыбак втиснул ему в пальцы водяной мех.
В следующие дни семеро фаларийских рыбаков были щедро вознаграждены смехотворными причудами гостей. Снова и снова они зачерпывали ведрами соленую воду и обливали друг дружку - к великому веселью команды. Надраивали кожу, прочесывали волосы и ковыряли в ушах. Охотно взяли самую старую и драную одежду, швырнув свою за борт. Некоторые из рыбаков качали головами и крутили пальцами у виска, считая, будто бесстыдное солнце выжгло у чужаков мозги.
После четырех дней очищения кожа стала красной и потертой; волосы Танцор коротко остриг и многократно вымыл. Сейчас он сидел и, одолжив нож, старательно выскребал остатки грязи из-под ногтей. Келланвед склонился над поручнем, зажал ноздрю, а другую энергично прочищал. Затем он закашлялся и сплюнул в волну полный рот слизи. - Думаю, ночью, - сообщил он.
- Хорошо. Мы слишком долго были в отлучке.
Хохолок сидел на груде старых канатов, облаченный в рваную рубаху и шорты; грузный маг походил на огра, который не только сожрал дитя, но и присвоил детскую одежду. Задрав ногу на ногу, он очищал подошву пемзой.
- Ночью, - крикнул ему Танцор.
Мужчина крякнул, еще яростнее скребя стопу.
- Идешь с нами, да?
Маг опустил ногу, поморщился. - Нет, - прогудел он. - Я не закончил дела в Семи Городах.
- Не выследил кого-то, - уверенно пояснил Танцор.
Маг беззаботно кивнул: - Верно.
- Ну... если мы сумеем выбраться, навести нас на Малазе.
Широкий рот удивленно изогнулся. - Где?
- Малаз - это остров к югу от Квон Тали.
Хохолок равнодушно хмыкнул и начал чистить вторую подошву.
***
Позднее, когда почти все моряки заснули на палубе среди запасных парусов и канатов, Танцор и Келланвед встретились с Хохолком на носу. Пожали руку семиградскому магу. Танцор посмотрел на партнера. - И?
Келланвед озабоченно вздохнул. - Да. Ну, вот оно....
Танцор ощутил, как встают дыбом волоски на коже - знак открывающегося садка. Помахал рукой одинокому рыбаку, что удивленно взирал на них от торчащего на корме бокового руля... и потерял опору под ногами.
Упав в сухую вязкую золу. Вокруг вздымались клубы пыли. Он кашлял, разгоняя пыль руками. - Келланвед?
- Да... - Голос звучал весьма слабо.
Он нашел его лежащим в пепле - сжался клубком, руки обвили голову. - По-настоящему больно, - простонал маг сквозь зубы.
- Слишком рано?
- Ага, - кивнул тот. - Рано.
- Прости. - Танцор осторожно поднял его на спину, держа за руки. - Тогда я понесу. Куда?
Келланвед показал пальцем; Танцор зашагал в указанном направлении. - Теперь тебе удобно, да? - спросил он.
- О да, вполне.
Танцор закатил глаза к пепельному небу. - Лучше не бывает.
***
Дассем оказался в самом конце каравана. Он знал: многие огорчились бы такому положению, сочтя самым худшим и опасным место, где приходится глотать чужую пыль. Многие, но не он. Юноша был не из боязливых, готовых жаждать места в середине стада, в безопасности от налетов. Что же до пыли - ветер оказался переменчивым и чаще дул поперек пути, избавляя от неприятных ощущений. К тому же он обвязал платком рот и нос.
Обыкновенно Дассем шагал рядом с лошадьми. Когда хотелось отдохнуть, садился на облучок повозки. Когда Нера приходила в себя, они беседовали - почти всегда о пустяках, вспоминая приверженцев культа из Ли Хенга. О мелких услугах и памятных обидах; о поступках необдуманных и невольных, которые так неоправданно волнуют юность.
Иногда начальница охраны Коса прерывала привычный осмотр растянувшегося каравана, чтобы пройтись рядом. Кивала, и он кивал в ответ. Но до сих пор она не произнесла ни слова. Юноша отвечал тем же манером.
Только на второй половине пути на юг - через лунный месяц - случилось первое происшествие. В тот день длинная вереница повозок остановилась непривычно рано. Вначале ему подумалось о сломавшейся где-то впереди тележной оси или потерянном ребенке, но затем взгляд пробежал по линии холмов, усыпанных густым, низким, доходящим почти до пыльного тракта лесом. Дассем возвел очи к небу и вздохнул. Встал за повозкой и принялся ждать.
Весьма скоро из кустов выбрались четверо потрепанных "гостей" - двое мужчин и две женщины. Один разбойник нес кривой меч, женщина выставила длинную рапиру. Остальные приготовили арбалеты.
- Стой на месте, и никто не пострадает, - объявила женщина с рапирой.
Дассем молчал, сложив руки на груди.
Четверо поглядели на караван и на него, и снова на фургоны впереди. Наморщили лбы.
- Гадаете, где ваши дружки? - сказал Дассем.
- Молчать! - зарычал тип с арбалетом. Тяжелое оружие плясало в тощих руках; похоже было, он давно не ел ничего питательного. Среди четверки лишь мечник был облачен в доспех: кольчужная рубаха с длинными железными чешуями выглядела реликвией эпохи воинственных прадедов.
- Видишь их? - спросила женщина с арбалетом.
- Молчи, Агла.
- Мне вот кажется, они уже не появятся, - бросил Дассем.
- Хватит, ты! - заорал мечник, сжимая рукоять. Дассем шагнул так, чтобы мечник заслонял его от остальных. Стрелок выругался, Дассем ударил мечника ногой, толкая к стрелку, и снова переместился, заслоняясь ими от женщины с арбалетом. Пока та меняла прицел, он схватил мечника за руку, отводя клинок, затем ударил снизу по арбалету, так что тот врезался стрелку в лицо. Мужчина упал, вопя от боли.
Женщина с рапирой проявила лучшую форму, наскочив на него; однако он оказался проворнее, прикрывшись мечником, который так и не сумел освободить запястье. Дассем выждал, когда тот потянет сильнее, и поддался, добавляя импульс, так что шар эфеса угодил мужчине в нос. Ноги его подогнулись.
Дуэлянтка сделала еще один выпад и он подскочил, хватая и сильно выгибая руку. Зашипев, женщина выпустила оружие. Он подобрал рапиру и поднес ей к горлу. Женщина встала на цыпочки и, повинуясь ему, зашагала навстречу арбалетчице. Та попятилась, ища возможности выстрелить, не задев подругу. Дассем был так близко, что рукой спустил крючок. Болт безвредно ушел в кусты.
Он встал лицом к обеим, махнул рапирой, приказывая убираться. Женщины заскрипели было зубами в ярости, но потом схватили за руки бесчувственных кавалеров и побрели в кусты.
Через миг появилась Коса, охранница в полумаске. Клинки спокойно висели в ножнах. Она замерла, руки дернулись и легли на эфесы. Женщина изучала затоптанную грязь и следы на дороге. Бесстрастный взор постепенно поднимался к Дассему.
Он едва заметно пожал плечами. - Кажется, мы готовы выступать? - Коса промолчала, чуть склонив голову набок, и пружинисто зашагала к каравану.
Мало помалу скопище повозок пришло в движение.
***
Через два дня, когда он шагал с лошадьми, Коса снова показалась из-за линии фургонов и телег. Она несла два недлинных шеста, один под мышкой, второй в руке. Бросила его Дассему. Он поймал и оглядел деревяшку. Совершенно прямая. Согнул: не слишком пересушена - еще хранит следы живой влаги. И длиной как раз в хороший меч.
Они шли бок о бок. Коса вынула короткий нож и принялась остругивать шест.
Дассем сходил к повозке, нашел нож и начал обрабатывать свой.
Они снимали мелкие щепки весь день. Без разговоров.
В конце дневного перехода Дассем подобрал горсть песка и начал шлифовать хват своего изделия. Уголком глаза заметил, что Коса делает то же самое.
Затем она взяла шест обеими руками - между крепко сжатыми кулаками мог бы войти еще один - и сделала несколько пробных взмахов над головой. Поглядела на него. Он кивнул. Женщина чуть заметным кивком выразила одобрение и ушла в голову каравана.
Почти весь следующий день он провел, осваивая новый учебный клинок.
На ночь присел у костра, варя в котелке свиные ножки, которые подарила вдова некоего торговца. Как раз начал нарезать в похлебку дикий картофель, когда Коса появилась из темноты. При ней был лишь просунутый за пояс деревянный меч и два факела.
Он снял котелок с огня, бросил туда клубни и оставил на потом. Засунул меч за пояс. Проведал Неру; как и всегда в поздний час, она впала в странное подвешенное состояние, которое даровал Худ. Он опустил и завязал полог.
Коса бросила ему факел, который он зажег в костре. Поединщики ушли в лесок, так и не произнеся ни слова.
Нашли относительно свободную поляну, ярко и одноцветно озаренную серебряной луной. Дассем вонзил свой факел на краю; Коса сделала то же. Они уминали высокую траву и сорняки. Удовлетворившись, встали и поклонились.
Коса заняла позицию, чуть отклонив плечи и выставив правую ногу. Он зеркально отразил ее стойку. Поглядел и нашел чужеземную идею маски отвлекающей. Он не привык сражаться с замаскированными людьми, у которых почти не видно глаз. Однако глаза могут лгать, и он мысленно постарался учесть новизну.
Оба крепко ухватились за деревянные клинки, осторожно вынимая из-за поясов. Дассем удобнее расставил ноги, но ощущение ему не понравилось. Он поднял руку, требуя паузы. Коса скользнула назад, выходя из зоны прямого касания. Дассем встал на колено, поправляя завязки мокасина. Коса раздвигала клинком траву, ожидая.
Удовлетворившись, он встал. Женщина наступала шаг за шагом, пока клинки не огласили поляну звонким стуком, не столкнулись снова - стаккато ударов постоянно ускорялось, нарастало, пока стук не стал слитным шумом, приглушенным гулом водопада.
После долгих проб - в таком состязании уже проиграли бы девять из десяти возможных оппонентов - Дассем отступил и уважительно поклонился. Не отвечая на кивок, Коса молниеносно выбросила деревянный клинок, так что ему пришлось сделать шаг назад. Женщина напирала, заставив его отдать половину поляны.
Оказавшись у кустов, Дассем ухитрился повернуться, так что теперь она оказалась прижатой к веткам. Тогда фехтовальщица опустила оружие и тоже коротко кивнула. Дассем хотел отдать честь, но не решался отказаться от защитной стойки, так что скользнул в центр и замер там. Она последовала, меняя руки, растягивая плечи.
Поединщики скрестили оружие и начали снова.
Лишь когда луна ушла за кроны деревьев и стало совсем темно, Дассем подал знак к остановке. Это был лучший поединок за годы, он вспотел, хотя постарался сохранить ровное дыхание - как советовал наставник, никогда нельзя позволить противнику заметить, что ты запыхался.
Коса вытянулась и коснулась зазубренным клинком лба. Он ответил на салют и увидел капли пота на ее обнаженных руках, шее и лице, хотя дыхание также казалось равномерным.
Зажав деревянный меч под мышкой, она сказала: - Может, в следующий раз ты постараешься.
Он остался один на поляне, в окружении примятой травы; звезды блестели над головой. Дассем позволил себе глубокий вздох. Ночь холодила спину, где мокрая рубаха прилипла к коже.
Ощущая, как ветерок шепчет в ветвях, он склонил голову, размышляя - и понял, что уже довольно давно ему не приходилось стараться.
***
Крыша - настоящее ее имя было Кришиопо Муллине, хотя она скорее умерла бы, нежели призналась в этаком - не прогадала, взявшись управлять уличными громилами Геффена. Уже пять лет она трудилась, организуя и проводя разные дела по всему треклятому острову.
Работа казалась ей сладкой. Тупые моряки рискуют случайно утонуть (сама она никогда не полагалась на случай) или погибнуть при налете (любые проценты казались лично ей недостаточными), только чтобы привезти добычу на Малаз и продать (а Геффен имеет долю с каждой сделки), полученные деньги потратить в кабаках, борделях и притонах (Геффену же принадлежащих) и вновь стать неимущими, и глядеть в море в ожидании очередного рейда... чтобы через некое время их снова выдоили.
Роскошная система... для него и для нее. Пока не появились эти. Поганые напаны и их головорез-наниматель - тот, со старым безумцем на веревочке. Почему, ради всего святого, подобный ему тратит время на захолустном острове, когда мог бы брать контракты в Анте или Кауне? Нет, так дела не делаются.
И вообще, все это ужасно нечестно!
Но сейчас она стояла на общем причале, с Гефом, поджидая какого-то крутого убийцу с материка. Мастера орудовать ножом, которого хвалили все знакомцы Геффена. Наемника, чьи расценки могут, похоже, ввергнуть их в нищету.
Опять-таки, нечестно. Но они уже загнаны в угол. Выбора нет. Что бы ни случилось, виноваты проклятые они.
Она переминалась, недовольная заданием, и дергала за колечко серьги в правом ухе. Вот единственная вольность, которую она позволяла себе: фаларийское серебро, искусно выделанное в форме птиц - а именно, колибри.
Геффен заметил, что она дергается; помощница криво усмехнулась, приметив, что и он обеспокоен. - Смотри, - сказал главарь. - Этот тип - большой талант. Работал везде, даже на Генабакисе. Слышала о Генабакисе?
- Нет.
- Ага. Ходит молва, что он еще и адепт Тьмы. Рашана. Так что будь повежливее, поняла?
Женщина отвернулась, закатывая глаза к небу. "Да как угодно" . Как бы всё это не оказалось напрасной тратой времени и денег...
Причала коснулся борт двухмачтового грузовика. Матросы швырнули канаты, трап упал на положенное место. Начали сходить пассажиры. Крыша скрестила руки и протяжно вздохнула. Сегодня прибывших было немного - по большей части рабочие и мелкие торговцы. Волоча мешки и тюки, они огибали Геффена. Наконец стало казаться, что пассажиры иссякли.
Она вопросительно глянула на Гефа - а когда повернула голову обратно, он стоял прямо перед ними, заставив Крышу вздрогнуть, несмотря на весь скепсис. Мужчина оказался невысоким и жилистым, почти болезненно худым; короткие, черные как ночь волосы торчали во все стороны; одежда, черные брюки и черная шелковая рубашка, показалась столь смехотворно типичной, что она засмеялась... но смех застрял в горле при одном взгляде в его глаза.
Да, эти глаза были способны испугать. Как у рептилии, внимательные, но мертвые. И понимающая усмешка хищника - похоже, он испытал наслаждение, ощутив, как ее пробирает холодок. Крыша закашлялась.
- Идемте, - сказал гость, показывая на край верхнего пирса.
Геффен оглядел его с ног до головы, с явным сомнением. - У вас что, все с собой?
Гость показал сумку, которую держал в руке. Небольшую, явно не способную вместить меч. - Ничего иного мне не нужно.
Геффен жестом предложил ему иди наверх. Крыша зашагала рядом.
- Вы так молоды, и уже имеете репутацию, - начал Геф.
- Вы передумали? - спросил юноша, и неприятная улыбка стала шире. - Должен сказать, я буду огорчен, если проделал весь этот путь напрасно.
- Нет, нет. Просто... удивляюсь.
- Так скажем, репутация мною заслужена.
- Конечно, я уверен.
- А где? - вмешалась Крыша.
Беззаботные глаза шевельнулись, окидывая ее быстрым взором. Неприкрытое презрение заставило женщину сжать кулаки. - Не здесь.
- Хватит уверток. Где именно?
Рот расползался в улыбке, обнажая мелкие, острые, белые зубы. - Совсем недавно - на Фаларских островах. Я выследил типа, приписавшего себе одно весьма важное преступление.
- Убийство?
- Убийство короля.
- И вы убили его за то, что он соврал насчет убийства?
- Нет. Убил за то, что он врал насчет себя.
Они достигли лестницы. Геффен встал, уперев руки в бока, загородив путь какому-то белобородому старцу в ветхих штанах, с удочкой. Через миг Крыша узнала старого мага, отказавшегося работать на них.
- Что ты тут делал? - рявкнул Геффен.
Старик помахал удочкой, не отрывая взора от приезжего. - Рыбку ловил, - сказал он.
- Не поздновато ли?
- Так заранее не поймешь.
Геффен махнул рукой. Старик прошел мимо, крутя головой, будто не мог оторваться от гостя. Тот по-прежнему ухмылялся - понимающе, намекая на некие темные тайны, ведомые лишь им двоим.
Они направились к игровому дому и таверне Геффена. Башмаки Крыши стучали по мостовой, как и ранее, по доскам причала - а вот темные туфли приезжего, казалось, вовсе не издают звуков.
- Ваше послание содержало имя: Танцор, - резко начал гость. - Хочу знать, тут нет ошибки?
- Да, это его имя, - ответил Геффен. - А что?
- Хорошо.
Крыша подняла бровь, глядя на хозяина. "Пусть идет как идет".
Геффен кашлянул. Выглядел он неуверенным. - Можете поселиться у меня. Это для вас, э... приемлемо?
- Разумеется, - сказал гость таким великодушным тоном, будто делал одолжение.
Крыша сжала зубы так сильно, что ощутила боль. - А как сами изволите прозываться? - бросила она довольно наглым тоном.
- Ков, - улыбнулся он снова. - Можете называть меня Ковом.
Крыша фыркнула, глядя в обложенное тучами небо. "О, прошу! Это должно звучать устрашающе или еще как? Ну что за клоун..."