По пути на юг, между ферм и степей Итко Кана Дассем и Коса устраивали поединки как можно чаще. Кроме этих упражнений, странствие казалось Дассему непримечательным; он заботился о Нере, кормил лошадей и следил за тылами каравана.
Вечерние отлучки стали столь регулярными, что по возвращении Дассем замечал понимающие взгляды и улыбочки. Если Косу и беспокоили чужие домыслы, она этого не показывала.
Через несколько недель он увидел в ней необычайно полезного партнера. Она была так хорошо вышколена, что ему пришлось признать: за год в Хенге он обленился, потерял, так сказать, заточку в отсутствие честного соревнования.
Однако, если он все сильнее уважал в ней необычайно опытную мастерицу боя, то сама женщина становилась более формальной, холодной и отстраненной. Сначала он удивился, потом решил: это потому, что совместное путешествие вскоре подойдет к концу.
Этим вечером по пути к уединенному месту упражнений в мечевом бое Коса стала еще спокойнее и вежливее. Он не удивился. Через три дня караван должен был достичь Федела, откуда он планировал направиться в Хоран, чтобы нанять на побережье корабль на Малаз. Возможно, ни ей, ни ему больше не найти партнера подобного уровня. Как и он сам, она огорчалась такой перспективе.
Они нашли усыпанный гравием берег ручья. Белесые голыши блестели в серебристом лунном свете, вода булькала и громко журчала, заглушая жужжание ночных насекомых. Летучие мыши скользили над головами, нацеливаясь на особенно громкие хоры.
Коса встала к нему лицом, деревянный меч остался за поясом. Расписная маска казалась темным овалом, длинные волосы рассыпались. Кажется, сегодня она смотрела на него с особенным вниманием.
- Схватка будет последней, - сказала она.
- Я пока не уезжаю, - возразил юноша. - Время еще есть.
Она потрясла головой. - Нет. Больше никаких упражнений. Мы видим друг в друге равных соперников. Я удовлетворена, как и ты. Потому нужно решить вопрос.
- О чем ты?
- Для моего народа, сегуле, иерархия важнее всего. Все знают свое место. - Она указала на себя и на него. - Нужно установить наши ранги.
Он показал головой. - Меня подобные вещи не заботят.
Она выставила ногу, глаза за маской сузились. - Отнесись к этому серьезно.
Он беспомощно обозрел тьму. - Коса, я... Ну да ладно. - Он развел руки. - Ты победила. Сдаюсь.
Она столь резко взмахнула клинком, что зашипел воздух. - Говорю тебе - я заставлю тебя защищаться! Не смей пренебрегать. Сражайся изо всех сил, иначе я не отстану.
Он так и не вытащил клинка. - Коса, прошу... к чему это?
- Это необходимо мне, - бросила она и атаковала.
Меч вознесся над головой, сандалии женщины зашуршали по гравию... и все же он не двигался. Деревянный меч бешено метнулся к его шее, только чтобы быть перехваченным в последний миг.
Он скользнул назад, держа клинок перед собой; было очевидным, что меч Косы перебил бы ему шею, не сумей он отразить выпад. - Прошу.
Она напала снова, без промедления, не сдерживая сил и скорости. Атака должна была заставить его отступить - что Дассем и сделал, идя по кругу. Ее мастерство удивляло: он жил недолго и не встречал никого, равного ей - кроме, разумеется, наставника. Ее также учили лучшие, она встречалась с самыми опасными противниками.
Однако он имел возможность несколько недель изучать ее технику и, хотя та казалась почти безупречной, он заметил одну слабость: некую слепоту к разнообразию. Похоже, ее учили работать лишь в одном, хотя и экстраординарном стиле.
Тогда как его тренировки позволяли открыться непостижимому.
Итак, он решил обороняться, позволив ей растратить первые резервы, хотя и не думал, что она выдохнется. Стойкость в ней не уступала мастерству.
Они кружили, скрипя гравием, стуча и скрипя мечами. Возможный зритель не смог бы разобраться в причудливом рисунке обманных маневров, выпадов и отражений.
Дассем ни разу не сражался на мечах так долго. Как сказали бы опытные бойцы, почти все дуэли длятся один-два раунда. Превосходство или удачливость быстро показывают себя.
Они имели время ознакомиться с потенциалом и стилем друг друга. Это устранило главнейшую причину быстротечности схваток - непонимание истинных возможностей противника. Суровое обучение избавило обоих от таких обыденных пороков, как самоуверенность, импульсивность и склонность к панике.
Коса продолжала напирать, и он понял, что придется победить честно. Никакая притворная сдача не удовлетворит ее. Тогда он начал отступать быстрее, вдруг изменив стойку и перейдя к атакам. Теперь отходить пришлось ей.
В разгар наступления он резко перешел к иному стилю, еще не показанному ей: грубой и напористой технике Южной конфедерации. Да, ее удалось удивить - на миг. Но и мгновения оказалось достаточно, пробы провести клинком по предплечью. Она отскочила и замерла, тяжело дыша всей грудью. Подняла деревянный меч к маске, признавая поражение. Резко сунула клинок в петлю за спиной. Оба понимали: в дальнейшем поединке такая рана, пусть не смертельная, серьезно повышала шансы Дассема. Схватка окончилась.
Он вложил меч. - Превосходный бой, - начал он, но Коса лишь отвернулась и пошла в сторону, облитая лунным светом. Он хмуро поспешил следом. - Прошу, не огорчайся. Победить должен был один.
Он удивился, видя, что она не сняла маски, даже утирая лицо. - Ты не понимаешь.
- Так объясни.
Она схватилась за перевязь. - Среди моего народа, - сказала женщина хрипло, - я имела высокий ранг среди самых умелых. Теперь придется от него отказаться.
- Потому что проиграла чужаку?
- Потому что проиграла.
- А. - Он некоторое время шел молча. Ночной ветер стал холодным, он наслаждался тем, как воздух гладит потное лицо и освежает мокрую рубаху. - Не суди себя слишком строго. Нельзя мерить себя по нынешнему поражению.
- О? И почему же?
- Потому что я особенный.
Губы ее насмешливо скривились. Она мельком глянула на молодого человека. - Прости, но это звучит напыщенно.
- Но правдиво. Битва была неравная.
- Почему?
- Потому что я уже мертв.
Она застыла среди травы. Он удивленно замер рядом. Женщина всмотрелась в него и покачала головой: - Теперь ты говоришь как безумец или обманщик.
- Нет, я говорю правду. - Он показал вперед. - Иди со мной, и я расскажу то, о чем не говорил никому.
Она не сдвинулась в места. - И что это за история?
- О моей юности.
Она опустила ладонь на эфес деревянного меча и окинула взором пустынные шуршащие травы. Полночь еще не наступила. Коса резко выдохнула и пошла дальше. - если так нужно.
- Я рожден в саванне Даль Хона. Никогда не знал отца. Наша деревня стояла в районе сухих пещер, бездонных колодцев и ущелий. Мы, дети, уходили туда, чтобы играть в грабителей, пиратов и поборников. Так начались мои скитания.
Однажды мы заигрались среди пыльных расселин и оврагов. Тьма спустилась быстро, как бывает на экваторе. Поняв, как безрассудство вовлекло нас в беду, мы бросились к деревне. Я, самый молодой, оказался позади всех. И услышал клич охотящегося леопарда ближе, нежели когда-либо раньше.
Разумеется, мы завопили и помчались в слепом ужасе. Хищники каждую ночь обходили границы деревни, и у каждого был кузен или сосед, сожранный ими.
Коса вынула меч и начала сшибать высокую траву. - Не говори, что тебя съел леопард.
- Нет. Случилось кое-что более странное. Во тьме и панике я упал в один из природных колодцев, что усеивали склон холма. Упал вниз головой и ударился. - Он смотрел в звездное небо, хмурясь воспоминанию. - Встал - голова кружилась от удара - и побрел по полным тумана пещерам и тоннелям. Не знаю, долго ли я блуждал. Помню лишь, что упал, поддавшись боли, усталости или даже голоду.
Он глянул на Косу, ожидая недоверчивого комментария, но та молчала, удовлетворенная ролью слушателя. Он продолжил: - Очнулся от света костерка, и был я не один. Кто-то сидел напротив, за огнем. Сначала я решил, что это истощенный человек, но потом понял, что передо мной давно высохший труп, вероятно, другая жертва провалов. Он сказал: если я хочу выбраться и вернуться к семье, нужно побороть его - и бросил мне старый, ржавый крюк-меч.
- И что ты сделал? - сказала Коса, и удивление сделало ее голос ломким.
Дассем засмеялся. - Сначала я побежал! Я искал выхода в каждой пещере. Но выхода не было. Выбраться можно было лишь через него. Тогда я взял старый меч и напал на него.
- И что? - выдохнула Коса.
Он пожал плечами. - Разумеется, он сбил меня. Когда я встал, он поправил мою хватку. Показал правильную позицию. - Он прерывисто вздохнул, словно ужас тех дней без света ожил вновь. - Так и было. Раз за разом. Иногда я засыпал. Когда пробуждался, у костра был готов ужин - жареная змея или ящерица, горсть протухшего от старости риса. А потом мы снова начинали биться.
Шли дни, и я понимал: никогда мне не одолеть эту тварь, что ни сделай. Я бросил меч и сказал, что не буду подчиняться ему. Что он должен отпустить меня.
- И что было? - снова спросила Коса.
Он пожал плечами. - Труп ударил меня. Очнувшись, я повторил свои слова. Он вновь ударил меня. Так продолжалось долго; но потом, по неведомой причине, он сжалился и отпустил меня.
- Понятно, - сказала Коса вежливо. - Так почему ты особенный? Не такой, как другие мастера меча?
Они остановились, ибо подошли к стоянке. Лампы и факелы сияли среди фургонов и палаток, будто упавшее наземь созвездие.
- Это было лишь начало, - ответил Дассем, протяжно вздохнув, будто готовясь к чему-то. - Я вернулся в деревню. Вне пещер тоже было темно, уже спустился вечер. Я вбежал прямо в родную хижину. Мать, как обычно, готовила ужин в каменном очаге. Я вошел в круг света и протянул руки.
Он помолчал, отвернувшись, и резко вздохнул. - Мать подняла голову. Глаза удивленно раскрылись. И она закричал, объятая крайним ужасом. - Изыди, призрак! - провизжала она. - Выходец! Чудище! - Мои слова не помогли делу. Она начала бросать камни. Собрались соседи, тоже закидав меня мусором и камнями. Меня изгнали из деревни, вопя, что призраки возвращаются, дабы терзать живых.
Он замолк, судорожно всхлипнув, и сжал стертую уже рукоять деревянного меча, пока не побелели костяшки пальцев. Коса безмолвствовала, следя, глаза не были видны под расписной маской. Вскоре он откашлялся и продолжил: - Потом я узнал, что прошло четыре месяца. Все решили, что меня забрал леопард. Были похороны. Я посетил свою могилу.
Он смотрел на Косу, губы иронически подергивались. - Ты, видишь, я был мертвецом. Вот так. - Он вздохнул, шевеля плечами. - Идти было некуда, и я вернулся в пещеры, найдя древнего старца в ожидании у костра. Взял меч и снова начал сражаться.
- И что? - в третий раз, почти неслышно спросила Коса.
Он кивнул, делая глубокий, успокаивающий вдох. - Я победил его. Через двенадцать лет. Двенадцать лет постоянной муштры и поединков. Конечно, я не сидел все время в пещерах... Выходил в поисках пищи и общества. Но все боялись призрака - или живого человека в плену смерти - и меня гнали из любой деревни. Рано или поздно я без особой охоты возвращался к суровому наставнику и, наконец погнал его, победил... или он счел меня достаточно обученным и поддался. Так или иначе, тем трупом владел сам Худ. Я вновь показался на солнечный свет, став его мастером клинка. Смертным Мечом Худа. Так было, но теперь все изменилось.
Коса содрогнулась, удивленно глядя на него, хотя трудно было прочесть эмоции под маской. - Думаю, это нельзя просто отбросить, словно старый плащ или сломанный клинок.
Он снова пожал плечами. - Посмотрим. В любом случае я больше не откликаюсь на его зов.
- Может, и не так. Может, ты обречен идти по его пути, ибо он стал частью тебя.
Дассем вздохнул и поглядел на отдаленный огни лагеря. - Да. Возможно, наш выбор ограничен со всех сторон, характером и приобретенными навыками. Верно. Но разве не приятно держаться даже иллюзии свободы?
Коса усмехнулась под маской и нежно коснулась его щеки; рука была холодна и тверда, но лицу было приятно ощущать ее. - Итак, это правда, - сказала она. - Ты не такой, как все.
Потом она взяла его за руку и отвела на поляну посреди рощицы, и там расстегнула пояс, роняя в высокую траву. Так же поступил и он. Нежно потянулся к ее маске, но женщина отвела руку, сказав: - Нет. Я сама решаю.
И сняла маску с лица и посмотрела на него, возможно, впервые обнажая лицо перед другим. Темные глаза не отрывались, найдя его в темной ночи. Дассем опустил голову, ища ее губы.
***
Порван-Парус открыла дверь в главный зал Замка и принялась изучать нанесенный ущерб. Башмаки хрустели по грудам битого стекла и горшков. Мок вошел за ней, сложив руки за спиной, воздевая черную бровь в безмолвном комментарии.
Длинный стол был перевернут. Пустые бочонки валялись по сторонам. Пол был заляпан винными пятнами. Стулья лежали тут и там, вонь старой пищи и прогорклого пива забивала нос. Усердные слуги прервали уборку и поклонились.
Сутулясь, она подняла ножку изящного кубка. Разбили даже лучший сервиз. - Кто это был? - воскликнула она.
Мок пренебрежительно повел плечами, попытался налить себе из кувшина, но там тоже было пусто. - Стража говорит, Геффен пытался захватить крепость.
- Пошли отряд арестовать его и отобрать все награбленное.
- Уже не нужно. - Мок опустил стакан. - Он мертв.
- Кто его убил?
Мок развел руки. - Какая разница? Я слышал, подручная убила его и смоталась. - Он погладил подбородок. - Мудрая женщина.
Охранник в пышной пурпурной форме - из тех, кого Мок Обманщик любил именовать Дворцовой Стражей - подошел с поклоном. Порван-Парус не узнала этого человека. - Замок чист, адмирал.
Мок признательно кивнул ему и задумчиво склонил лоб. - А где командор Дюрел?
- Смею думать, в середине Виканских равнин.
Мок кивнул. - А ты...
- Эджил, сэр.
- Вытащил короткую соломинку?
Мужчина шевельнул плечами под кожаным доспехом. - Второй по чину.
- Не следует ли бросить тебя в подземную камеру, Эджил?
Губы стражника шевельнулись в неслышном, но явно ироническом комментарии. - Для этого у вас слишком мало людей.
Мок кисло кивнул, невольно повторяя выражение лица подчиненного. - До боли верно... командор.
Когда Эджил ушел - пиная на ходу мусор - Порван-Парус шепнула: - Не верь этому типу.
- Я никому не верю, - ответствовал Мок и торопливо добавил: - Кроме тебя, конечно же.
- И что будем делать?
Он увлеченно исследовал все графины и кувшины вокруг. - Ждать, милая. Ждать и следить.
- За чем?
- Решатся ли капитаны бросить мне вызов... после всего. Спорю, не решатся.
Порван-Парус до боли крепко охватила себя руками. "Отлично. Вот уж чего нам сейчас не нужно". Ее взор притянуло единственное украшение, пережившее погром: мрачный гобелен, предсказание Агайлы. Она моргнула. Тупые вандалы! Изо всего оставить невредимым... Плечи поднялись. Возможно, гобелен защитила аура этой потрясающей женщины. Сама она уж точно не хотела коснуться ткани. - Итак, они по-прежнему считают тебя адмиралом.
Ей ответил громовый хохот. Парус повернулась. Мок качал головой, держа в руке кувшин. - Ты так очаровательна, любимая. - Он налил стеклянный бокал, пригубил для пробы и сморщился, тем не менее продолжая пить. - Каждый из них думает, что правил бы лучше меня... Но они не могут согласовать, кто именно должен править. И знают, что у меня есть одно преимущество.
- То есть?
Высокий каблук затрещал, давя мусор. Он подошел и погладил ладонью ее щеку. - Ты, милая. Все видели, кто сломил строй напанов и позволил нам уйти. Ты, милая. - Руки разошлись, в одной был кувшин, в другой бокал. - Пойду наверх, любимая, - скривился он. - Надеюсь, там никто не наблевал.
Порван-Парус лишь смотрела ему вслед. "Что за дикарь!"
Шаги на пороге заставили ее обернуться. Женщина стояла и осматривала пиршественный зал. Порван-Парус никогда ее не встречала. Судя по домотканой куртке, потрепанным штанам, босым ногам, это какая-то служанка пришла искать места. Она вдохнула, чтобы указать дорогу на кухню, но тут ощутила ее полное присутствие - тяжесть и сила ауры чуть не заставили ее упасть. "Боги! Да что это?"
Руки Порван-Парус дернулись, чтобы поднять Садок. Женщина пошла к ней, беспечно ступая по битому стеклу. Рука Парус лишь бессильно схватилась за горло. - Кто вы? - произнесла она едва слышно.
Женщина была невысокой но, в отличие от нее, тощей. Черты лица необычные - из какого-то неведомого Парус народа, большие глаза, длинный подбородок. Почти незаметные губы.
- Зови меня Ночной Стужей.
- Кто вам нужен?
- Ты.
Порван-Парус крепче схватилась за горло. Прохрипела: - Зачем?
- Просто встретиться. Я ощутила твою работу. И была впечатлена.
Ужасающая мощь ауры - самой сильной, что ей доводилось встречать, куда там Агайле - чуть не заставила Парус упасть в обморок; однако она отвела руку от шеи и кивнула, признавая, как польщена. - Э... спасибо вам...
- И сказать, что ты зря тратишь тут время.
Тут Порван-Парус нахмурилась. - Вас подослала Агайла?
Совершенно безрадостная улыбка искривила край рта. - Нет. Агайла не посылала меня. Я пришла сделать тебе подарок и дать совет. Остров окружили силы, к которым ты не готова. Они уничтожат тебя. Уезжай как можно скорее.
Порван-Парус ощутила, как сжимаются зубы. Ноги вдруг окрепли. - Снова и опять! Я могу позаботиться о себе и уеду, когда сама решу, и будь всё проклято!
Женщина невозмутимо пожала плечами: - Хорошо. Твой выбор. Не говори, что я не предупреждала. - Она чуть склонила голову, прощаясь, и вышла.
Глаза Парус вновь приковал полночный гобелен. Будь она проклята! Всюду лезет! И тут брови ее взлетели в новом интересе. Неужели Замок стал еще темнее от клубящихся теней?
***
Недуриан стоял в гавани. На его глазах потрепанный, разбитый флот втягивался в бухту, все эти рейдеры и наспех приспособленные купцы. "Невыносимый" шел среди первых, пострадавший в бою, но еще годный. "Неудержимого" и "Нетерпеливого" видно не было. Пропали и многие корабли капитанов-пиратов. Похоже, половина флотилии не ушла из ловушки.
Король Тарел нанес соперникам жестокий удар. Так все и говорят на берегу: измена напанов. Вспомнив о нанимателях, Недуриан забеспокоился. Горожане могут возжаждать крови.
Встав с деревянного ящика, он направился к рядам прибрежных притонов, среди которых числились "Смешок" и "У Повешенного".
Напаны закрывали витрины, хотя был вечер, лучшее время для дел. У входа стояла двухколесная тележка. В ней лежало тело Неумехи, крепко обернутое брезентовым саваном.
- Идем с нами, - устало бросила Угрюмая. Токарас помог ей влезть в тележку, где она села, оберегая руку. Арко взялся за гужи и потащил тележку, остальная команда пошла пешком.
Это явно были похороны, и Недуриан не знал, почтили его или оскорбили, включив в процессию, сочли почти своим или считают, что его нельзя оставлять без присмотра.
Арко протащил повозку на самый юг, где рыбаки вытаскивали утлые лодчонки из прибоя. Отдав одному из работников пару монет, положил спеленутое тело в шлюпку. Угрюмая махнула Недуриану. Он сел на носу, закутавшись - стоял необычный холод. Фонарь освещал все пятерых напанов. Арко и Зубоскал сели на весла.
Выйдя довольно далеко от пристаней, Угрюмая и тощий Токарас подняли тело на планширь. Угрюмая произнесла несколько слов благословения или прощания, тело скользнуло в темную воду, исчезая с глаз.
После долгого молчания - лишь шлепали по бортам волны и прибой обрушивался на утесы к северу от города - Арко и Прощай начали разворачивать лодку к огням далекого Малаза. Недуриан сказал Токарасу: - Итак, похороны в море...
Высокий и худой мужчина сумрачно кивнул. - Да. Все мы, напаны, упокоимся в море. Традиция. - Он добавил более мягким тоном: - Не для меня.
- Почему же, позволь спросить?
Мужчина поморщился, озирая просторы темных вод. - Ненавижу. Море ненавижу. Слишком многое оно забрало у меня.
Недуриан подумал о многих, слишком многих ушедших друзьях и кивнул: - Понимаю.
Больше ничего не было сказано, пока они не вернулись в "Смешок". Недуриан, Угрюмая и Арко встали на страже. Маг сел подле узкого окна, созерцая блеск лунного света на мостовой. Арко был у двери, Угрюмая сидела за стойкой. Большой камин неровно освещал углы пивного зала.
Недуриан тянул разбавленное вино. Наконец, оглядев зал, спросил: - Как насчет персонала из местных? Где они?
- Притащат драные зады, едва кончатся деньги, - буркнула Угрюмая из-за поцарапанной стойки.
- А ваши сородичи? - спросил он Арко. Тот сидел на высоком стуле, держа перед собой короткий боевой посох. Суровое лицо скривилось в гримасе.
- Что насчет них?
- Почему вы еще здесь? Слышно, что король Тарел предал наш флот. Обманщик может арестовать вас.
Арко презрительно фыркнул: - Пусть попробует.
- Я о том, не безопаснее ли вам уйти на материк и наняться на корабль?
Взгляд здоровяка метнулся к Угрюмой, громадные кулаки сжались на посохе. - Нельзя. Мы...
- Хватит, - бросила Угрюмая. Она подозрительно смотрела на Недуриана. - Ты задаешь слишком много вопросов.
Он поднял руки, как бы сдаваясь. - Вы правы. Забудем. Не мое это дело. Но знайте... если вас разыскивают на материке, мне совсем не интересно.
Арко молча смотрел на Угрюмую.
- Мы уедем. - Угрюмая задумчиво протирала бокалы. - Когда вернется "Закрученный".
- Уже запаздывает, - сказал Недуриан и тут же пожалел об этом.
Арко опустил взгляд, кривясь еще сильнее. Побелевшие кулаки приподняли посох и с силой ударили об пол.
***
Через три ночи Юл Солмен рыбачил около города Малаза, сидя в доставшейся от папаши лодке и опустив удочки. Фонарь качался на носу, мерцая в темноте.
Проверив наживку, он сгорбился и стал ждать, пока фонарь привлечет любопытную рыбу из морских глубин. В такие мгновения покоя он любил думать, сожалея, что остался простым рыбаком, как отец. А вот друзья и кузены записались на рейдеры и стали вольными пиратами...
Но после нынешнего несчастного набега почти половина людей не вернулась домой. Лишь сейчас он начал прозревать мудрость слов отца, его требований, чтобы сын пошел по протоптанной тропе, став рыболовом.
Кажется, он все же не был кислым, жалким, упрямым, бесполезным старым дурнем.
Но что до иных притязаний и диких россказней отца... гм, иные вещи слишком нелепы, чтобы в них верить. Пираты и налетчики недавно поселились на острове, исконными же обитателями были рыбаки? Юл лишь покачал головой. Неужели это может быть правдой? Неужели настоящим стражем и хранителем острова является какой-то простой рыбак, вроде него самого? Юл дернул удилище. Всего лишь приятные мечтания. Смешные легенды, россказни местного люда.
Как говорится, слишком большой крючок не проглотишь.
В разгар раздумий он заметил свечение с юга. Прищурился, сел прямее и выпучил глаза, взирая на зловещий феномен. Скопление светляков, кружащихся под волнами? Стая светящихся глубоководных рыб? Или - тут волосы зашевелились у него на голове и шее - демоны Бурегоны пришли по его душу?!
Свечение стало ярче, его окружил клок густого тумана. Среди ледяных потоков ветра показался высокий нос корабля. Юл не мог закрыть рта, пока корабль не проплыл мимо: каравелла, из трюма клубятся щупальца тумана, паруса повисли на ломаных реях, с боков срываются большие куски трескучего льда. А там, на серебристой корме, вычеканено светящееся название: "Закрученный".
Юл прыгнул на дно лодки, мерно качавшейся на волнах пробежавшего судна. Он самый. Проклятый ведовской корабль. Все сказали, он затонул! А вот он, даже Бездна его выплюнула, подавившись. Вернула с кривых троп Рюза. С какой проклятой нечистью он там встречался? Наверное, заключал договор с самими Бурегонами....
Он задрожал под порывом неестественного ледяного ветра. Корабль исчез. Эта байка подарит ему целую ночь бесплатной выпивки "У Повешенного". Что за ужасное знамение! "Закрученный" вернулся после предполагаемой гибели... Он тряс головой, готовя весла. Избежал, значит, ловушки... да кто же решился бы на него напасть?!
Страшные времена грядут после такого явления. Будьте уверены.