Порван-Парус оперлась ладонями о неровную, просоленную поверхность каменного бастиона, созерцая скромные горы на севере. Распущенные волосы развевались по ветру, приходилось отводить их от глаз. Над головой чайки и бакланы плыли в бризе, резко крича. Она долго следила за свободными птицами; затем опустила взор к бурым холмикам Кремневых равнин. К северу, едва в дне плавания от берега Малаза, лежал материк. Так близко и, увы, так далеко.
Нужно многое сделать, чтобы они с Моком обрели права на титулы. Однако он... как бы это сказать... слишком доволен собой и миром. Значит, делать придется ей. Вот только что?
Ей приходил на ум ответ в классическом стиле. Экспедиция. Рейд на континент, какие проводил Мок Обманщик в молодые годы. И люди до него, почтенные пираты острова Малаза.
Это должно напомнить, кто правит морями, путями торговли и побережьем, и почему следует признавать и уважать такую власть. Это вселит страх божий в кичливых купцов Кауна, упадочных аристократов Анты и проклятых наглецов-канезцев.
Она ударила кулаком по въевшемуся в камень гуано. Хватит. Сегодня ночью она вложит идею в разум Мока.
Сзади кто-то раскашлялся. Она обернулась. - Да?
- Корабль в гавани, миледи, - сказал дозорный.
- И?
- Люббен думает, вам будет интересно.
Люббен был горбуном, кастеляном Замка. - Хорошо.
Она перешла на другую сторону. Птичий помет запятнал всю площадку; Порван-Парус поняла, что ненавидит этот кусок древних скал. О, как хочется ей бросить богами забытые задворки ради подобающего имения в настоящем городе, вроде Анты или Тали!
Судно пришвартовалось так далеко, как было возможно. Оно было длинным и низким, две мачты; на такой дистанции корабль выглядел крошечным, но она все поняла, хотя синеватый цвет парусов отсюда был едва различим. - Что, ради всех морей, делает здесь напанский корабль? - воскликнула колдунья.
Стражник мудро счел вопрос риторическим. - Они спустили шлюпку с флагом перемирия, - сказал он.
"Занятно. О чем они будут толковать?" - Гм, Люббен был прав. Мне интересно. Следите за ними. Пусть эскорт готовится. Я сама сообщу Моку.
Стражник поклонился, она полетела в главную башню.
Найдя его в спальнях. Странно, несмотря на полдень, он был едва одет, сражался с застежками корсета. Она подскочила и отвела его руки, чтобы все сделать самой. - Что ты делаешь?
Он пожал плечами, смущенный: - Наряд не готов... - и задохнулся от силы, приложенной ею к корсету.
- Так ты слышал.
- Что слышал, любовь моя? - Она могла ошибаться... но голос звучал слишком неровно.
- Напаны! В гавани! Похоже, это официальная делегация.
Мок развел руки, пока Порван-Парус застегивал многочисленные пряжки. Потом пригладил усы, размышляя. - Делегация... да. Новый король, о котором мы слышали. Официальные отношения... - Привычно прищуренные глаза вдруг широко раскрылись. - Или официальное признание! - Он схватил ее за руки, отстраняя. - Позови ту новую девку, Вив. Ты встретишь их в зале. Я должен быть одет подобающе.
- Ну, если ты считаешь, что так лучше...
- Отлично. Может быть, это первый шаг ко всему, о чем мы грезили, милая. - Он торопливо лобызнул ее и захлопнул дверь.
По пути вниз ей пришло на ум, что постель была вся смята. До сих пор не убрано! Нужно будет хорошенько внушить Вив.
***
Делегация - она сочла, что это делегация, ибо трое слишком мало для налета - состояла из женщины и двух мужчин. Пожилой моряк, вероятно, был послом, его сопровождала почетная стража. Все трое отличались синеватой кожей, свойственной уроженцам Напов.
Войти позволили лишь послу. Порван-Парус ожидала его у подножия высокого кресла Мока, что стояло во главе основного обеденного стола.
Эмиссар вошел, громко топоча подошвами сапог по плитам пола. На взгляд Порван-Парус, он плохо подходил миссии: слишком короткий, похож на грушу. Она грустно вздохнула. Впрочем, дела с Напами вести придется. Не нужно лишь возлагать особенных надежд...
Встав на почтительном расстоянии, эмиссар поклонился с масляной улыбочкой. - Адмирал Корез к вашим услугам.
Она поклонилась в ответ, подумав: если этот похожий на крысу типчик - настоящий адмирал напанов, их будет легко победить. - Приветствую, адмирал. Вы делаете нам честь. Прошу, пользуйтесь полнейшим гостеприимством. Наши острова - братья, слишком долго бывшие в разлуке.
Посол погладил клиновидную бороду - всю пронизанную сединой - и серьезно кивнул. - С кем, - начал он учтиво, - я имею честь беседовать?
Парус старалась сохранять благородный вид, внутренне браня себя за неуклюжесть. - Извините, адмирал. Я Порван-Парус, госпожа Замка.
Брови посла радостно взлетели: - Ах! Великолепная Порван-Парус. Ваше мастерство славится во всех южных морях. - Он снова склонился.
Она подумала, что выбор столь непритязательного, безобидного типа в качестве эмиссара мог быть мудрым. - Вы принесли вести от Тарела, нового короля Напанских островов?
Он вновь кланялся. - Именно. Вы будете говорить от имени Мока, о-о-очень давнего адмирала Малаза?
Парус снова изображала внешнее спокойствие. Первое суждение оказалось самым верным. "Адмирала, вот как? Чудно. Да будет так. Никаких официальных переговоров с госпожой?" - Она вернула поклон. - Он извещен о вашем прибытии и скоро будет с нами.
- Превосходно. - Гость с преувеличенным интересом озирался. - Итак, это главный зал замка. Весьма... очаровательная провинциальная простота.
"Хрена тебе, жирный фат". Она улыбнулась, согласно кивнув. - Благодарю. Разумеется, кому, как не вам, судить о сем предмете.
Эмиссар вежливо улыбнулся.
Парус невольно следовала за взорами посла, и внимание ее привлек новый гобелен Агайлы. Это было изображение Замка с моря, на закате. По крайней мере, так ей вначале показалось. Но пейзаж как будто потемнел еще более. Мрачные рваные облака угрожали сверху, сползающиеся тени охватили утесы и внешние укрепления.
Она моргнула. Эмиссар что-то говорил - она улыбнулась, запаниковав, и кашлянула, чтобы потянуть время. "Проклятая Агайла! Что она возомнила, создавая такую гадкую вещь?" Колдунья указала на боковой вход. - Похоже, мне придется пойти и узнать, что так задержало Мока.
Поклон Кореза был столь небрежен, что едва ли мог показаться вежливым. - Похоже, - сказал он едко.
К ее облегчению, главные двери распахнулись и Мок Обманщик летел внутрь. Он нацепил на губы то, что она называла "безрассудной ухмылочкой", натянул на плечи тонкую льняную рубашку. Кожаные брюки прикрывали сапоги на высоких каблуках. Разумеется, он был при своей любимой сабле.
Пират выбросил руки вперед, крича: - Корез! Ты, старый пес!
Эмиссар снова поклонился. - Адмирал.
Мок схватил его за плечи, оглядел с ног до головы. - Посмотрите на него. Не ты ли командовал "Упорным" при осаде Бриса?
Посол удивленно заморгал и вдруг покраснел, очевидно обрадованный. - Да, точно. Хотя действий там было маловато.
Мок со смехом прервал его: - Ты слишком скромен. Этой победой могут хвастаться все Напы. - Он шлепнулся в высокое кресло, сгорбился, кладя ноги на стол. - Подходи же. Что может Малаз сделать для старых друзей и славных мореходов с Напанских островов?
Корез так и моргал, расчувствовавшись; Парус скрыла усмешку. Вот чем Мок заслужил ее восхищение: умением лавировать.
- Ну.... - начал его старый знакомец, вероятно, изменяя намерения на ходу, - Король Тарел шлет приветствия, разумеется. Он питает надежду, что два острова могут начать все заново - без злосчастных распрей прошлого.
Мок ударил руками по подлокотникам. - Согласен! Ваш Тарел поистине мудр. Союз между нами вполне разумен! - Он подмигнул Корезу. - Теперь можно будет без опаски исследовать берега материка, э? Не созрел ли Брис для нового грабежа?
Корез, кажется, был поражен столь прямым приглашением; однако он быстро опомнился и сумел кивнуть, улыбаясь от очевидных выгод идеи. - Формальное соглашение стало бы превосходным первым шагом, адмирал.
- Превосходно! Вина! - крикнул Мок. - Выпьем, скрепив союз!
Юноша вошел с серебряным подносом, на коем стояли два резных хрустальных бокала и графин. Парус узнала их лучший гризианский сервиз, порадовавшись, что уцелело два бокала.
Мок сошел с помоста, чтобы разлить вино, воздел бокал. - За перспективу вечного мира между Напами и Малазом! За братьев и сестер, моряков!
Корез ответил на тост, опустошив бокал, бережно вернул хрусталь на поднос. Кашлянул. - Все нападения, захваты и поборы с напанских судов отныне, разумеется, должны быть отменены.
Мок вернулся на "трон", крутя в руке бокал. - Разумеется. После ратификации соглашения.
- Верно.
- И взаимно, надеюсь?
- Разумеется.
- Чудно. Как говорится, наши корабли в одном строю. Не останешься на ужин? Нужно отпраздновать наш союз!
Корез махнул рукой. - Как ни грустно, я вынужден отвергнуть ваше гостеприимство, адмирал. Обязан немедля донести новости королю.
Мок кивнул, снова вставая. Хлопнул коротышку по плечу. - Конечно. Нам не нужны никакие недоразумения. Верно?
Корез поклонился. - До скорого, адмирал. - Затем он послал поклон и Порван-Парус: - Миледи.
Парус вытянула руку, которую он поцеловал. - Адмирал.
Эмиссар начал разворачиваться, когда Мок бросил: - У меня есть одна маленькая просьба, сэр, чтобы скрепить союз.
Корез склонил набок голову. - Да?
- Письма о союзе между нашими государствами... должны начинаться так: "От Тарела, милостью богов Короля Напов, к Моку, милостью богов Королю Малаза".
Глаза эмиссара задергались от удивления. Он не сразу обрел дар речи, пропыхтев: - Я... я, несомненно, доведу ваши соображения до короля...
- Превосходно! - сказал Мок Обманщик и помахал рукой.
Корез почти выбежал из зала, двери с грохотом захлопнулись.
Едва стихли отзвуки, пират поцеловал обе руки Порван-Парус. - Мы на полпути, любовь моя!
Однако она смотрела на двери. - Не нужно было так напирать.
Он со смехом подмигнул: - Я запросил "короля", но соглашусь на "суверена".
- Все зависит от того, насколько мы нужны Тарелу - каковы его планы? Он тоже нацелился на материк?
Мок снова пожал плечами. - Мелкая цена, чтобы обезопасить фланг. Личная закорючка на листе бумаги. - Рука протянулась за графином. - Будем праздновать всю ночь!
- Подождем ответа Тарела.
- Не беспокойся. Вечно ты беспокоишься. Однако, - тут он погладил ее по щеке, - кто я без моей Порван-Парус? Эй, все! Будем пировать!
Она смотрела, как он идет, раскинув руки - и качала головой. Так похож на шаловливого мальчишку. Итак... Король Малаза. Это делает ее... Улыбка пропала с губ. Они не вступили в брак. Из любовницы пирата она станет любовницей короля?
Парус ощутила, как напряглись челюсти. Им пора поговорить наедине.
***
Танцор открыл дверь конторы над обеденным залом "Смешка", застыв на пороге. Там было пусто - дурачок снова куда-то ушел. Куда на этот раз? Опять в тот зловещий дом? Он прошелся, всматриваясь в мешанину бумаг на столе: снова наброски и загадочные чертежи или карты, наложение кругов и линий. Они смутно напоминали астрологические схемы, мельком увиденные при разведке в жилище некоего чтеца Колоды...
Что-то заскрипело под ногой; он присел и провел рукой по доскам. Какая-то грязь. Танцор растер ее между пальцами. Песок. Мелкий песок. И - он понюхал - слабый остаточный запах. Сладкий, цветочный, но с неприятным оттенком - будто от миндаля.
Теперь он понимал, куда исчез Ву.
Дурак. Хорошие шансы, что новой встречи не будет.
Кто-то был на лестнице. Танцор затих. Руки схватились за короткие палки. Пока что он никого не убивал, уже довольно давно.
Это была самая младшая из команды напанов, Неумеха. Она стояла в узком проеме. - Нелады в городе.
- Понял. - Он встал, пересек комнату и запер дверь за собой.
Неумеха попыталась заглянуть ему за спину. - А где... вы знаете... этот, старый?
Ву так и не назвал никому своего имени. Танцор подозревал, что из глупого тщеславия и ради пущей таинственности. - Он старается набрать больше Силы.
Ну, технически это было верно.
Темные глаза девушки раскрылись в суеверном страхе; похоже, Напы порождали мало магов, кроме знатоков Рюза. - О!
- Так в чем проблема?
Она моргнула, мотнув головой, и показала вниз. - Мы упустили поставку спиртного, и парни Геффена снова требуют дань со всех баров города.
Они спустились в пивной зал, как всегда почти пустой. Танцор засунул дубинки за пояс. - Великолепно. Кто сегодня свободен?
- Только вы и я.
Не лучшая комбинация - двое бойцов на ножах. Хотя не совсем - на этом островке он сойдет за тяжелую пехоту! Танцор махнул ей, указывая идти вперед. - Хорошо. Начали.
Она вывела его на мокрую мостовую. Танцор не отрывал рук от дубинок. - Как они заграбастали груз?
Девушка скривилась: - Шутите? На проклятом острове все контрабандисты.
Он ухмыльнулся. - Полагаю, как на Напах.
Девушка не смогла сдержать смеха. - Ага. Думаю, вы правы.
Он искоса изучал ее: миниатюрная, со вздернутым носом и волосами столь коротко стриженными, что более походят на щетину. На деле, еще дитя. Но всегда такая серьезная! - Давно ли ты в команде Угрюмой?
Она едва не подскочила от удивления. - Я всегда была с го... ну, э... пару лет.
Кажется, он готова была сказать "с госпожой". - Итак, она аристократка с Напов. Так и думал.
Девушка яростно скривилась, крепко сжимая губы.
- Да ладно. - Он вглядывался в пелену тумана, столь тонкого, что не заслуживал названия дождя. - Куда?
- Они начали с лучших мест, идут последовательно. - Девушка махнула рукой. - Попробуем припортовые лачуги.
Они спустились к берегу. Здесь можно было расслышать лишь плеск волн на камнях, стоны и скрипы поставленных на якоря кораблей. Однако свет качающегося фонаря выдал чье-то присутствие. Танцор жестом велел Неумехе залезть на крышу, сам войдя внутрь.
Слышались звуки спора; он оказался в тылу целой толпы громил Геффена, зажавших в двери весьма испуганного типчика в мятом фартуке.
- Все понял? Бери, заплатишь позже, - крикнула женщина, в которой ассасин узнал давнюю подругу, любительницу серег.
Мужчина, мелкий собственник, нервно тискал края фартука. - Я бы и рад, но... Но я все забил, видите ли. Нет места... - Тут он разразился нелепым, дерганым смехом.
- Все равно возьмешь, - зарычала женщина. - Считай это авансом от Геффена. Он потом заберет.
Владелец снова нервозно засмеялся, обливаясь потом. - Я взял бы! Точно! Но места нет...
Женщина сделала знак двоим мускулистым типам. - Мы поможем, найдем место.
Двое ринулись вперед, чтобы отлететь от фигуры, внезапно заслонившей щуплого владельца. Мужчина казался, скорее, не человеком, а каменной стеной.
- С дороги, проклятый выпивоха, - рявкнула женщина.
- В баре не драться, - зарокотал здоровяк, подобно пустой бочке. Женщина выставила пальцы, веля громилам нападать. Они схватили плечи здоровяка, только чтобы отлететь прочь.
Танцор положил дубинки себе на плечи. - Я знаю склад, где полно места, - возвестил он громко.
Все головы повернулись к нему. Женщина протискалась сквозь толпу уличных вымогателей. - Снова ты! - зарычала она. - Поглядите, стоит тут один и такой смелый. Пора преподать тебе урок. - И снова она воспользовалась пальцами, командуя своими громилами. Бандиты вынули разнообразные палки и дубинки. Насчитав двенадцать, Танцор не стал медлить и классифицировать чужое оружие; он немедленно пошел в атаку.
Ударив по коленям, потом по черепам, когда хозяева коленей начали падать. Он не сбавлял напора. Отводил чужие выпады, награждая противников ударами по локтям, коленям и носам. Всё, чтобы нанести наибольший ущерб без особых усилий. Негодяи быстро попадали. Женщина пятилась, выпучив и без того большие глаза. Треск ломаемых костей эхом отдавался в узких переулках.
Последний из дюжины сдался, получив множество ударов по коленным чашечкам, в живот и в лоб, и без сознания подкатился к ногам женщины. Она смотрела на Танцора с полным недоумением. За его спиной живой ковер из воров стенал, хватаясь за головы и колени. Впрочем, некоторые вовсе не шевелились. - Зачем ты здесь? - выдохнула она с невольным восхищением. - Зачем кому-то вроде тебя тратить время на поганый остров?
- Это мое дело. А твоему хозяину советую сесть на ближайший уходящий корабль.
Она покачала головой: - Я его знаю. Не уедет.
- Тогда у нас проблема.
Рука потянулась к ножу у пояса, однако он лишь взглянул предостерегающе - и рука отдернулась. - Да, - заикнулась она. - Да-да, у нас...
- Как тебя зовут?
- Крыша.
- Крыша? Неужели? Ну, мое имя Танцор. И я вызываю твоего босса. Или он оставляет любые притязания на территории города, или я иду за ним. Ясно?
Она кивнула, стиснув зубы.
- Хорошо. - Он кивнул, показывая, что ей пора уйти. Женщина пятилась назад спиной, затем развернулась и умчалась, пропав в тумане.
Танцор обернулся к великану, заблокировавшему заднюю дверь. - А тебя как звать?
Мужчина озадаченно нахмурился и объявил: - В баре не драться.
Танцор поднял бровь: "Верно" . Громко крикнул внутрь: - Спиртное все ваше. Уверен, место для трех фляг найдется, - и начал пробираться меж павшими телами на улицу.
Уже покинув переулок, услышал боязливый вопрос: - Это безопасно?
Неумеха ухмылялась, ожидая его на улице. - Ты очень помогла, - сказал он с упреком.
- Мне говорили, что вы хороши - но я не знала, что настолько хороши.
- Спасибо... наверное.
- Могли бы меня научить?
Он искоса поглядел на нее. - Наверняка. Но не думаю, что у нас есть время.
- Планируете уезжать?
Он засмеялся: - Планирую чертовски много дел для всех нас.
Девушка чуть не воспарила над лужами. - Увидим. Вдруг этот Геф наконец поймет урок.
Танцору пришлось покачать головой. - Нет. Мне придется забить его до потери чувств и забросить на корабль.
- Почему еще не?..
Он вытер холодную росу с лица. - Потому что мы должны побороть его организацию. Или один из подручных вылезет наверх, и придется начинать сначала.
- А, поняла.
Вблизи "Смешка" он ускорил шаги, потянув ее за собой. Если уже устроена засада, то здесь.
Дверь открылась, Прощай кивнула им. Танцор расслабился. Склонил голову, прощаясь с Неумехой, и пошел наверх.
Отпер дверь, сунулся внутрь. Может... но контра была пуста. Он долго стоял в темноте, глядя на стол. Ву не нужно было уходить одному. Нужен друг, чтобы сохранять дураку жизнь. Да о чем он вообще думал?
Подтащив стул к стене у входа, он сел, балансируя на задних ножках. Положил руки на холодные рукояти кинжалов, которые всегда скрытно носил у пояса - на всякий случай. Посидел так молча, глядя в темноту и слыша стук дождика по закрытым ставням, потом тяжело вздохнул и закрыл глаза.
***
Недуриан сидел на скамье и ел яблоко; день выдался солнечным и он наслаждался теплом. Рядом были привычные старые грызуны, несли привычные небылицы и следили за малой толикой красот мира, кои могла предложить площадь в торговом квартале Малаза. Он едва ли вслушивался - каждую историю пришлось слышать уже дюжину раз - но, когда болтовня внезапно умолкла, поднял глаза и подавился. Перед ним стояла Агайла, руки в боки. Роскошный кружевной шарф обвивал шею, длинные волосы разметались - черный шелк на белом.
- Вот ты где! - провозгласила она, будто обращаясь к блудному дитяти. - Уже опаздываем. Скорее! - Она почти полетела к берегу.
Ошеломленный Недуриан встал, сжав огрызок в руке.
- Одной вдовы тебе не хватило, а, Нед? - крикнул один из старых грызунов.
Недуриан с нарочитой задумчивостью провел пятерней по нечесаной бороде, оправил ветхий воротник. - Никогда не мог отказать девчушке, дружок.
Старик ухмыльнулся компании. - Ага... покорность. - Оба остальных заквохтали, демонстрируя отсутствие зубов.
Недуриан воздел палец. - Осторожнее. Рыбам может понравиться ваш вкус.
Старый приятель махнул рукой: - Ах... у них было так много оказий.
Агайла сверкала глазами с улицы. Он поспешил туда. Сборище стариков провожало их смехом.
Поравнявшись с Агайлой, он озадаченно взглянул на нее. В чем может быть дело? Никогда он не говорил с ней вне лавки - и вообще не видел, чтобы она выходила из лавки. Шага ее были быстрыми, волосы развевались на сильном ветру.
- Что? - спросил он.
Ведьма не обратила внимания, и он прикусил язык. Она вела к полнолюдным докам, где торговые суда выгружали товары, брали пассажиров на материк.
Она озирала толпу, подскакивая на кончиках пальцев и кусая губы. Не знай он ее слишком хорошо, решил бы, что это тревога. А то, что вызывает тревогу в этой женщине... да, это уже не его класс.
- Не вижу его, - пробурчала ведьма разочарованно. - Уже должен был быть.
- Кто?
- Обо.
Он покачнулся, едва не разинув рот. Обо! О все боги и демоны, благие и подлые! Это имя произносили шепотом лишь самые умудренные маги. Они встретят его? Просто встретят? Он сомневался.
Ведьма поманила его. - Что ж, ничего не поделать. Примем ее сами.
"Ага. Еще женщина" . - Кого? - спросил он. Она вновь не ответила. Скрипя зубами, он пошел вслед за ней к основанию пирса, где встало последнее судно. Агайла скрестила руки, тут же отвела назад и уложила узлом гриву волос; подтянула рукава и снова сложила руки на тощей груди.
Действительно нервничает, понял старик, ужасаясь столь откровенному беспокойству многоопытной колдуньи. - Кто же она? - спросил он едва слышно.
- Тихо. Держи руки при себе. И, ради всех богов, не поднимай Садок.
- Что такое?
Она раздражено зашипела. - Считай ее Властительницей, - раздался резкий, напряженный голос.
Недуриан лишь поднял брови. Да неужели. Властительница? Тогда что, во имя Семи Миров, им тут делать?
Он следил за толпой спускавшихся на пирс пассажиров. Никто не выглядел особенно примечательным. Впрочем, одна из женщин выделялась из людей, или, скорее, люди начинали меркнуть перед властью и силой ее присутствия, казались трудноразличимыми, скорее напоминая призраки.
Однако он вряд ли уделил бы ей более чем мгновенный взгляд, не будь предупреждения Агайлы. Она оказалась женщиной среднего возраста, в простой потертой одежде, черты лица непривлекательны, волосы коротко обрезаны. Жена фермера или мелкого торговца, вот за кого он принял бы ее. Но теперь, хотя пассажиры почти отталкивали ее в проходе, она предстала магнитным камнем в потоке силы.
Женщина подошла к ним и встала. На плече висела небольшая сумка. Темные глаза впились лишь в Агайлу; впрочем, сейчас Недуриан вовсе не хотел оказаться выделенным из толпы. - Кто вы? - спросила гостья.
- Агайла.
Взор женщины скользнул им за спины. Она кивнула. - И Обо.
Недуриан удивлено оглянулся. Там стоял невысокий, жилистый, бледный старичок, пятнистая лысина и дикие завитки волос над ушами. ЭТО и есть великий и ужасный Обо? Не мимо него ли, сидевшего на скамейке, он прошел час назад?
Обо метнул ему неприязненный взгляд, будто говоря: "Чего уставился?" Недуриан торопливо отвернулся.
- И под каким именем вы сейчас странствуете? - говорила Агайла.
- Ночная Стужа.
- А ваши намерения? Нам не нужны провокации. Бурегоны в последнее время притихли.
Тонкие губы скривились, будто она услышала шутку. - Просто исследования.
Аайла, похоже, успела вернуть самообладание и вновь усмехалась. - Надеюсь. Вы понимаете, что мы будем следить за вами все время?
- Разумеется. - Женщина склонила голову, прощаясь, и пошла к улице.
Агайла обернулась к Обо. - Что ее принесло сюда? - прошипела она театральным шепотом.
Великий и ужасный Обо пожал костлявыми, как у пугала, плечами. - Не знаю.
- Один тип играется здесь с Меанасом, - вставил Недуриан.
Обо презрительно оглядел его с ног до головы. - Из какой Бездны ты вылез?
***
Дассем решился сразу, но три дня и ночи безмолвных бдений у алтаря понадобились, чтобы он нашел в себе достаточно воли и твердости открыть рот и заговорить. Это стало одним из труднейших решений жизни; делая его, он ощущал себя предателем всей веры и всего мира. Однако девочка слабела день ото дня и колебания ничего не могил изменить.
- Мой господин, - начал он, сидя, склонив голову, голосом тихим и хриплым, - мне предельно тяжко говорить ... но я прошу милости.
Долгая тишина во тьме ответила его словам. Ночь словно поглотила мавзолей. Сам воздух стал очень холодным. Затем что-то пошевелилось, являясь, излучая кислое недовольство и даже разочарование.
- Дассем Альтор, - донесся слабый вздох. - И ты. А я возлагал на тебя столь великие надежды.
- Прошу, владыка. Она невинна.
Разочарование нарастало. - Ты знаешь, что это не важно.
Дассем склонился сильнее. - Да. Мне жаль. Просто с языка сорвалось.
- Тогда нам нечего обсуждать.
Он чуть разогнулся. - К сожалению, есть.
Череп древнего трупа на крышке саркофага пошевелился, обращаясь в его сторону. - О?
Дассем выпрямил спину. - Возьми меня.
- Прости, что?
- Вместо нее. Возьми меня. Жизнь за жизнь.
Череп отвернулся. - Я не торгуюсь.
- Тогда у тебя нет Меча. Я отбрасываю его здесь и сейчас.
Ответом стал мрачный смех. - Не решишься.
Дассем мгновенно вскочил на ноги. - Довольно. За все годы я ничего не требовал, ни о чем не просил. Теперь прошу об одном подарке, а меня гонят, словно нищего от дверей.
Высохший труп на саркофаге сел сам собой. - Все вы смертны, все вы нищие у моих дверей.
Дассем кивнул, соглашаясь. - Знаю. Итак, я обычный нищий.
Костяк разразился сухим смехом. - Слишком дерзкий нищий. Ты никто без звонкого титула.
Дассем отвернулся. - Между нами больше ничего нет. - Побросав в заплечный мешок немногочисленные вещи, не забыв два кошеля приношений Худу, он встал на колени и поднял девочку вместе с одеялами. Она прижалась к груди, будто горячий уголек.
- И куда ты пойдешь? - донесся тонкий голос.
- В храм Чаровницы. Возможно, она почтит меня и примет на службу.
Сухожилия заскрипели, костяная рука схватилась за край саркофага. - Хорошо. Может быть, есть нечто...
Он обернулся на пороге. - Да?
- Она умирает и, как даже тебе очевидно, я ничего не могу сделать. Но есть одна возможность.
- Да?
- Есть места, в которые можно ее унести. Где можно положить ее в ожидании исцеления. В таких местах время течет... иначе.
- Где ближайшее?
- Ближайшее? Ну, самое доступное - на южном острове. Острове Малазе. Его называют - и это не шутка - Мертвым Домом.
- Знаю, что ты не шутишь, - буркнул Дассем. - Отлично. Клянешься отводить свою руку, пока я не доберусь туда?
- Я буду... сдерживаться.
Юноша вежливо кивнул: - Хорошо. Я уезжаю немедля. - Он вышел сквозь отверстый дверной проем.
В опустевшем мавзолее воцарилась тишина. Сюда доносились лишь слабые звуки шагов и скрип тележных колес на соседних улицах.
Потом долгое тихое хихиканье отразилось от камней. Сухая рука - жилы на белой кости - метнулась, будто бросая вдаль дротик, и труп распался, превращаясь в облако праха под гнилой одеждой.
***
Пинок вернул Ребена к темноте и мерзостному вкусу во рту. Он схватился за нож, который немедленно отняли. Скривился, фокусируя взгляд на парне, державшем его за рубаху, и шлепнул по руке. - Чего надо, поимей тя Бездна?
Дальхонезец снова встряхнул его. - Лодка отходит.
- Нет не отходит, дери тя боги.
- Почему?
Рука отпустила его, Ребен упал на берег, поразившись сильной боли в спине. - Карантин насчет заразы. Речные ворота перекрыты. Никаких плаваний по реке, ни вверх ни вниз.
Дальхонезец тихо выругался и чуть отошел от него. - Проклятие... Ну ладно. Прости за беспокойство. - Тяжелая монета упала на грудь, он сжал ее, морща лоб. Помахал вслед незнакомцу, легко вспрыгнувшему на причал, и поднял монету к слабому свету. Вот так поворот. Напали ночью, но не ограбили, а дали денег. Такое первый раз. Он застыл, различив блеск золота и незнакомый оттиск. Из какой древности она пришла?
Дассем направился к южным воротам Внешнего Круга, так называемым Горным - возможно, название было связано с горами Канезе на дальнем юге. Закутанная Нера была крепко прижата к груди.
Вошел в ближайший к воротам торговый дом, постучал в двери. Открыли далеко не сразу. Толстый бородач в ночной сорочке слепо мигал. - Чего нужно, во имя Защитницы?
- Нужен транспорт. Фургон или телега, желательно с навесом. И лошади.
Приказчик облизал губы, рука схватилась за густую бороду. - До утра не подождет?
- Нет, нельзя.
Приказчик закатил глаза. - Почему я всегда первый? Ладно. Но сначала поглядим монету.
Дассем сунул руку в мешок, достал кошель. Мужлан развязал его и поднес к фонарю. Брови взлетели к самым нечесаным волосам.
- Сколько нужно, - сказал Дассем.
Приказчик почти ошеломленно всматривался в него, очевидно, ища следы крови от недавнего грабежа. Оглядел улицу, будто ожидая появления грохочущей стражи. Ничего не увидев и не услышав, резко повел плечами, вышел и поманил Дассема. - Сюда.
Они прошли в конюшню напротив. Даже во тьме Дассем увидел, что повозка сверху донизу расписана багровой и золотой краской. - И что это?
- Старая вдова купила ее для паломничества по всем святыням Бёрн на восточных дорогах. Чтобы получить заслугу и осчастливить детей и внуков.
- Итак, ты не можешь ее продать?
- Могу. Она померла за день до отъезда. Мне от этого фургончика одна помеха.
Дассем осмотрел дрянную повозку, хотя цвета резали глаза, и кивнул. - Превосходно. Беру. И двух лошадей.
Торгаш сжал кошель в руке. - Достаточно одной.
- Хочу двух.
Зубы приказчика сжались, однако он вздохнул: - Хорошо.
- И брось туда припасы. Бочонок воды и корма для лошадей.
- Пойду будить мальчишек...
***
Уже рассвело, хотя солнце еще не вышло на небеса; броско раскрашенная повозка о двух лошадях остановилась у заново отстроенных ворот. Полусонная стража заморгала, созерцая странное явление. Один толкнул другого: - Эй, Хурст... в городе карнавал?
Хурст встал, кряхтя и топая ногами. - Очень похоже, Раф. - Он ухватился за древко алебарды восьми локтей длиной, уныло буркнув: - Ворота закрыты.
Высокий тощий дальхонезец отошел от лошадей. - Так открой.
Хурст удивленно глянул на компаньона, фыркнул и сплюнул. - Запрет. Приказ Защитницы. Проваливай.
- Я и намерен проваливать - на юг.
Хурст прищурил один глаз. - И каким это образом?
- Через ворота.
Второй стражник вынул из кармана персик, надкусил, подмигивая Хурсту. Тот кивнул. - Ага. И как ты намерен через них пройти?
- Когда вы откроете.
Раф фыркнул, не прекращая жевать.
Хурст понимающе подмигнул приятелю и постучал пальцем по виску. - О как... И чего бы нам?
Дальхонезец глубоко вдохнул, возводя взор к розовеющему небу. - Потому что я Меч Худа.
- Неужто? - сказал Хурст, преувеличенно морща лоб. - Доказать можешь?
Теперь нахмурился дальхонезец. - Доказать? Как?
Хурст пожал плечами. - Не знаю... Может, убьешь кого?
Раф подавился персиком, хрипло хохоча; постучал себя по бедрам и с трудом проглотил. - Убьешь кого. Вот это круто.
Дальхонезец перевел взгляд с одного на другого, вздохнул, опуская плечи. Потер лоб. - Понятно, - сказал он как бы себе самому. - Моя ошибка. - Порылся за поясом и достал мешочек, открыл и явил утреннему свету два блестящих кругляша.
Хурст с товарищем рванулись, изучая монеты. Затем отступили. - Чо думаешь? - шепнул Хурст.
- Еще два.
Хурст кивнул. - Верно. Еще два.
С новым вздохом юноша вынул две монеты. Хурст вытянул руку, приняв мзду, обернулся к Рафу, но вдруг застыл, упираясь руками в бока. - Что за ветерок я чую? Ты что, снова оставил ворота отпертыми? Позор тебе. Сколько можно твердить? Ты рожден в сарае или еще где?
Раф доел персик и отбросил косточку. - Прости, Хурст. Кажись, я отвлекся на карнавал и так далее... ну пойду погляжу.
Стражники втянулись в тоннель проезда. Дассем схватил лошадей под уздцы и повел следом. Одна громадная створка была распахнута. Он толкнул еще, провел наружу фургончик. Стража стояла по сторонам.
- Знайте, я действительно Меч Худа, - сказал он Хурсту.
- О да. А я племяш Бёрн.
Дассем набрал воздуха в грудь, понимая, что сказать ему нечего. Закрыл рот и повел повозку, качая головой. Кривоватые деревянные колеса скрипели, подпрыгивая на камнях.
Сзади Раф жаловался товарищу: - Знаешь, ты прав. Я именно что рожден в сарае.
Он обратил взгляд на юг, на жестоко разбитую грязную дорогу. По ней Чулалорн Третий привел год назад армию, только чтобы она отступила, бросая мусор, инструменты и оружие, теряя сапоги.
Нера лежала в повозке, укрытая задубелыми рогожами, завернутая в одеяла. Она еще потела, но он уже не страшился жара: сам Серый Бродяга заверил своего слугу, что не протянет руку, посулил спасение. Но в какой форме придет спасение, он не знал. Помнил лишь название.
Мертвый Дом.