Никогда не надейтесь на вещи бессмертные — таков завет, который дают нам часы дни, времена года, год. Весна возрождает деревья после зимы. Мы, люди, однажды спустимся туда, где обретаются древние цари Рима, но никто не придет нас искать под землей, и нам не суждено вырасти вновь. Даже Туллий, даже Анк, даже Орфей [142] не ждут нас, смешавшихся с песком побережья. В том, что где-то есть маны и царство,  куда они могут пойти,  что где-то под травами лугов и землею полей  есть темный живой мир,  что в средоточии мрака маячит шест Харона  среди тростников,  и белые его икры,  и ладья,  что эта единственная в мире ладья может взять на борт столько  тысяч мертвецов,  что ладья эта беспрестанно снует меж берегом этого мира и берегом другого мира,  в такое больше не верят даже дети.