– У вашего джентльмена в Уитби семья? – спросил один из вагонных попутчиков Зении, коренастый мужчина с сильным северным акцентом и натруженными руками, составлявшими странный контраст с его новой шелковой шляпой, которую он очищал от пыли носовым платком.

– Я не уверена, – ответила Зения. Она развернула на коленях письмо, уголок которого подрагивал при плавном покачивании железнодорожного вагона, чтобы в сотый раз удостовериться, что она должна сесть на поезд, отправляющийся из Йорка в местечко, называемое Гросмонт, где мистер Джоселин ее встретит. Безусловно, письмо, написанное небрежным почерком секретаря, чья подпись стояла внизу страницы, подтверждало, что она села на правильный поезд. Неудивительно, что в Йорке железнодорожный служащий, проверявший ее билет – последний из тех, которые мистер Джоселин прислал ей, – прочитав письмо, улыбнулся и показал ей нужный вагон. – Он ничего не говорил, но я должна попасть в Гросмонт.

– Значит, попадете, – подтвердил морской капитан, и все трое мужчин рассмеялись, – потому что железная дорога там кончается. Вам придется взять экипаж, чтобы добраться до Уитби. В Гросмонте почти ничего нет, кроме каменоломни, а Уитби по крайней мере портовый город.

В растерянности, крепко сжав губы, Зения смотрела в окно на дикую поросшую вереском страну. Она была в пути уже два дня и теперь тряслась на новом поезде со скоростью тридцать или даже сорок миль в час. Зения радовалась, что не взяла с собой Элизабет, потому что с дочерью невозможно пересаживаться с поезда на поезд, есть и спать, сидя в вагоне, но она сожалела, что в последнюю минуту не смогла уговорить или заставить экономку поехать с ней по дополнительному набору билетов, присланному мистером Джоселином для женщины, которая сопровождала бы ее в пути. Тогда по крайней мере сейчас кто-то находился бы рядом с ней, чтобы подбодрить ее, когда уютные города, поля и леса пробегали мимо и исчезали, превратившись в эту мрачную, засыпанную снегом необитаемую землю, которая живо напоминала ей безжизненную пустыню.

Маленький поезд, покидая уютные долины, взбирался на каменистые холмы, и пар от его выхлопа проплывал мимо окон. По сравнению с большими локомотивами на более крупных южных линиях паровоз, который сейчас вез ее, напоминал скорее невоспитанное животное, живое слоноподобное создание, словно толстый хобот поднимавшее к небу свою дымовую трубу. У Зении проснулось желание сказать ему доброе слово и похлопать его, хотя теперь она знала, что все вокруг поезда покрыто сажей и золой.

В поезде был только один вагон первого класса, и сначала Зении не понравилось, что все ее попутчики мужчины. Она считала, что, путешествуя в одиночку, не защищена от оскорбительных предложений со стороны некоторых джентльменов, но все они были добры и дружелюбны без недопустимой фамильярности. Кроме морского капитана, другими оказались горный инженер и учетчик с одной из шахт, проявлявшие к ней трогательную заботу и уважение. Один из них уже предложил отвезти ее к своей матери в Эгтон-Бридж, где Зения сможет остановиться, если ее «джентльмен» не встретит в Гросмонте. Зения искренне надеялась, что он ее встретит. У нее не было обратных билетов, и она не могла понять, почему раньше не задумалась над их отсутствием. Просто когда она выехала, предъявление билетов и смена поездов с их беспорядочными расписаниями подталкивали ее вперед, являясь какой-то внутренней движущей силой. Теперь все происходило медленнее. Даже поезд шел медленнее, словно не спешил прибыть куда-либо до темноты, хотя серые, низко нависшие облака предвещали снег.

– Посмотрите-ка на того парня, – неожиданно показал капитан, когда поезд огибал подножие холма.

Зения вместе с остальными обернулась и взглянула сквозь проносившийся мимо поток золы.

– Господи, кто там? – спросил учетчик. – Цыган?

На самом верху дальнего склона безлюдной лощины всадник остановил лошадь. Одетый в алые, золотые и бирюзово-голубые свободные одежды и темный развевающийся по ветру плащ, он выглядел сияющим пятном на фоне свинцового неба. Он сидел на чисто-белой лошади, украшенной длинными ярко-красными кисточками, вплетенными в гриву и хвост, который касался заснеженной земли.

– Должно быть, цыган, – отозвался капитан. – Какая великолепная лошадь!

Поезд продолжал движение, и фигура так быстро исчезла, что Зения даже усомнилась, видела ли она ее вообще, но сердце у нее застучало.

«Цыган», – повторила она про себя, закусив губу.

– Будьте добры, сэр, скажите, кто такой цыган? – тихо спросила она.

– Как, мадам, неужели вы никогда не видели цыган? – несказанно удивился капитан. – Тех, которые путешествуют по дорогам в кибитках, торгуют лошадьми, предсказывают будущее, танцуют и не гнушаются воровством?

Зения покачала головой. На протяжении следующих нескольких миль, когда поезд бежал по долине, мужчины потчевали ее историями о цыганах, описанием их одежды и странного поведения, пока она окончательно не утвердилась во мнении, что они правы и тот, кого они видели, был цыганом.

– Поезд замедляет ход? – спросила Зения.

– О да, – ответил горный инженер. – Мы поднимаемся на склон, и некоторое время поезд будет тащиться еле-еле.

– Вот он опять! – воскликнул капитан. – Преследует нас, наглый черт!

Всадник снова появился в поле зрения, теперь немного ближе. Он легким галопом неторопливо скакал по гребню холма, неотрывно глядя на поезд, и белая лошадиная грива и хвост развевались на ветру. Зения рассмотрела красный головной шарф, закрывавший все его лицо, за исключением глаз. Внезапно он снова натянул поводья, и лошадь затанцевала передними ногами. Среди пассажиров следующего сзади открытого вагона второго класса пронесся легкий гул одобрения.

– Мы едем все медленнее, – забеспокоилась Зения.

Ей никто не ответил. Все смотрели на всадника на вершине, который поднял над головой винтовку и вытянул вверх к небу руку. Из вагона второго класса последовал ответный гул.

– Я с некоторым предубеждением отношусь к парню, – произнес инженер.

– Ерунда, – возразил капитан и пристально посмотрел в окно. – У кого-нибудь есть с собой оружие?

– Не сомневаюсь, охрана вооружена.

– Полицейскими дубинками! – презрительно усмехнулся учетчик с шелковой шляпой.

Наездник повернулся и пустил лошадь вниз по длинному склону под тупым углом к движущемуся поезду, который теперь шел все медленнее и медленнее, и снова исчез, скрывшись за краем ложбины.

– Как по-вашему, сколько их? – спросил капитан, решительно выставив подбородок.

– Думаете, целая банда? Они удачно выбрали место, – мрачно заметил инженер. – Локомотив не может сам одолеть подъем до Бек-Хоула.

– И что это означает? – с тревогой спросила Зения.

– Вагоны нужно втащить наверх, мадам. Через несколько минут поезд остановится в Гоутленде.

Внезапно раздался ружейный выстрел, безошибочно различимый на фоне звенящего стука колес.

– Что это? – не понял учетчик.

– Они стреляют в него! – воскликнула Зения.

– Он стреляет в нас! – одновременно с ней крикнул инженер, пригнувшись ниже окна. – Вниз, мадам!

Оттолкнув его руку, Зения выглянула в окно, стараясь найти всадника, и ужасно испугалась, не увидев его.

– Стреляли из вагона второго класса, – сказал капитан и стал на колени на сиденье, чтобы посмотреть назад в верхнее окно. – Слава Богу, у кого-то из них есть пистолет!

Визг свистка резанул пассажирам слух, поезд двинулся быстрее, и вагон загрохотал, набирая скорость.

– Что происходит? – Капитан посмотрел вокруг.

– Слава Богу, он не собирается останавливаться в Гоутленде, – объявил инженер. – Он хочет попытаться взять подъем с разгону!

Поезд набрал скорость, мимо окна промелькнула небольшая кучка домов – несколько серых хижин, разбросанных по болотистой местности, и два человека, бежавшие рядом с поездом, остались позади, когда он устремился вниз по крутому склону, летя еще быстрее. Кроме стука колес по рельсам, стали слышны крики из заднего вагона, а затем снова раздался резкий звук выстрела.

– Они убьют его! – закричала Зения.

Она вытянула шею, чтобы отыскать всадника, и на мгновение увидела его, когда поезд понесся в заросшую деревьями лощину. Наездник был великолепной мишенью – яркое пятно на черно-сером фоне, но поезд двигался быстро, покачиваясь и подпрыгивая, а он скакал галопом, мелькая среди голых деревьев.

– Боже мой, что же у него за лошадь! – воскликнул кто-то.

Прозвучал еще один выстрел, от которого Зения вздрогнула.

– Сумасшедший! – прошептала она едва слышно. – Да защитит вас Аллах!

– Не бойтесь, мадам! – Крепкой рукой капитан похлопал ее по колену. – Я уверен, он один, этот сумасшедший дьявол.

Зения даже не обернулась взглянуть на него, она напряженно высматривала всадника и прислушивалась, будут ли еще стрелять. Миновав короткий ровный участок, поезд направился вверх; склон постепенно становился круче, лишая состав скорости. Когда деревья поредели и ярко одетый всадник, следуя за поездом, вырвался на открытое пространство, последовал третий выстрел, а вслед за ним четвертый, и из вагона второго класса раздался звук, похожий на коллективный стон. Наездник повернулся в седле, и Зения услышала, как он испустил боевой клич пустыни, потом прицелился в воздух над вагоном и сделал подряд четыре выстрела один за другим, как салют победы.

«Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу! – про себя рыдала Зения. – Что вы делаете?»

– Проклятие, эти дураки слишком нерасторопны, – сообщил капитан со своего наблюдательного пункта. – Они дождутся от него меткого выстрела, увальни!

По мере подъема двигатель работал все тяжелее и тяжелее, скорость поезда уменьшалась, всадник приближался, и теперь Зения могла разглядеть глаза человека, сидевшего на лошади, глаза, которые выглядывали из-под покрывала и, казалось, смеялись демоническим смехом. Белая лошадь легко бежала быстрым галопом, взлетая над камнями и снегом, перепрыгивая овраги и постоянно оставаясь на уровне вагонного окна.

– Тормози, парень! – закричал инженер. – Ради Бога, тормози! Если он не успеет, мы покатимся обратно!

В ответ ему завизжали тормоза, отчаянная тряска превратилась в дрожь, и, болезненно заскрежетав, поезд стал останавливаться. Теперь Зения со страхом и слепой яростью отчетливо разглядела наездника. Направив арабскую кобылу к поезду, он быстро проскакал вдоль самого вагона и, не дав поезду окончательно остановиться, наклонился, чтобы открыть дверь в купе Зении, а на случай какой-либо угрозы со стороны людей, выпрыгивавших из вагона второго класса, он держал наготове винтовку. Поезд дернулся и остановился в тот момент, когда дверь вагона широко распахнулась. Лошадь оказалась у самой двери, ее ноздри раздувались, выпуская клубы пара, а возродившийся Хадж-Хасан в яркой одежде и темной маске протянул свободную руку, крепко схватил Зению за руку выше локтя и грубо потянул к себе.

– Не тронь ее, грязный цыган! – закричал капитан и бросился вперед, чтобы помешать ему.

От страха, что кто-нибудь выстрелит в лорда Уинтера или что он начнет стрелять в них, Зения потеряла дар речи и могла лишь крикнуть «Нет!», когда джентльмены попытались встать на ее защиту.

– О да, – усмехнулся лорд Уинтер, – я заберу вас.

Когда спутники постарались втащить Зению обратно, он, внезапно отпустив ее, направил винтовку в вагон, и всякое движение разом прекратилось.

– Вот так, – сказал он. – А теперь позвольте моей жене отправиться со мной.

– Вашей жене! – удивленно воскликнул учетчик.

Зения увидела нескольких бегущих к ним пассажиров из вагона второго класса, но град пуль, выпущенный в их сторону, заставил их остановиться. Со стороны локомотива раздавались клацанье металла и пронзительные свистки, но работники железной дороги, суетившиеся возле локомотива, очевидно, старались решить задачу, как предотвратить сползание поезда обратно, и были полностью поглощены ею.

– Шевелитесь! – прикрикнул Хадж-Хасан на Зению, сдвинув маску вниз с куффии. – Вы что, собираетесь дать им целый день, чтобы они перезарядили оружие?

Взглянув на мрачное, горящее огнем лицо лорда Уинтера, Зения увидела живого демона, сжигающего его, питающегося безумным, бессмысленным риском, и истерика, которую она подавляла, вырвалась из ее горла наружу.

– Будьте вы прокляты! – закричала Зения, и ее голос заглушил гудение пара.

Кобыла дернула головой и повела глазами, среди криков и суматохи послышался глухой хлопок, заставивший лорда Уинтера обернуться в сторону не достигшего цели выстрела.

– Волчонок! – крикнул он. – Аллах!

Рванувшись вперед, Зения освободилась от рук морского капитана, споткнулась и упала в руки лорда Уинтера.

– Будьте вы прокляты! – взвизгнула она, когда он поднял ее, лишив ее последней твердой опоры. – Будьте вы прокляты, будьте прокляты! – кричала она, вцепившись в его плечи, когда он усадил ее на кобылу впереди себя и спрятал ее лицо в складках своего свободного шерстяного плаща. – Что вы со мной делаете?

Зения чувствовала, как лошадь под ней развернулась, а лорд Уинтер крепко держит ее перед собой. Порыв ветра раздул плащ, и она при свете зимнего дня увидела неподвижно замерший поезд, остановившийся на полпути непреодолимого подъема, и пассажиров, смотревших на них. Лорд Уинтер галопом понесся вверх по склону мимо парализованного состава. Наверху он остановился и, кровожадно усмехнувшись, оглянулся на фигуры, тщетно пытавшиеся догнать их. Лорд Уинтер разрядил винтовку в небо и в землю, и эхо ружейной очереди разнеслось по окрестностям.

* * *

– Очень забавно, – в конце концов совладав со своим голосом, натянуто проговорила Зения, когда они скакали сквозь падающий снег. – А теперь, если вы будете добры проводить меня в Гросмонт, я, как и собиралась, встречусь с мистером Джоселином.

– Мистера Джоселина там нет. – Лорд Уинтер крепче обхватил ее за талию.

– Что вы с ним сделали? – Зения выпрямилась, и холодный ветер обжег ей щеки.

– О, ничего. Не сомневаюсь, что он счастливо пребывает в Эдинбурге.

– Но… – Она запнулась и переспросила с возникшим подозрением: – В Эдинбурге?

– А почему он должен находиться где-то в другом месте?

Глядя вдаль на серо-лиловую вересковую пустошь, она подумала о письме, полученном от мистера Джоселина, которое было написано и подписано его секретарем, о тщательно подобранных билетах, благодаря которым она оказалась здесь, в безлюдном месте, именно в это время.

– Вы украли мое письмо! – со злостью выкрикнула она. – Боже мой, вы готовы на что угодно! На что угодно, лишь бы забрать Элизабет. Неужели вы решили, что я возьму ее с собой, несмотря на все советы? Хорошо же вы меня знаете! Я чуть не сделала так, но миссис Лэм расстроила ваши планы! Вы могли бы забрать Элизабет при условии, что она не погибла бы в вашем безумном нападении…

– Я и не рассчитывал, что она поедет с вами, – отрывисто уведомил лорд Уинтер, резко остановив лошадь, – так же, как не собирался быть убитым. У охраны нет оружия. Стрелять начал какой-то полупьяный тупица с пистолетом из вагона второго класса, а пустоголовый инженер сделал все возможное, чтобы угробить поезд!

– Тогда для какой цели вы потрясали своей винтовкой? – выкрикнула Зения, смахивая со щек снег.

– О, просто для вашего развлечения, – язвительно отозвался он.

Зения полуобернулась в седле, но не смогла увидеть его лица, она видела только его подбородок, рот и яркий шерстяной шарф на шее. Снежинки кружились, пролетая и касаясь щеки лорда Уинтера, их белые кристаллики зависали в воздухе, а потом таяли, коснувшись его кожи.

– Глупо с моей стороны, – хриплым голосом признался он. – Я собирался скакать рядом с поездом, потом встретить вас в Гоутленде и увезти. Очень романтично, понимаете? Мистер Джоселин никогда ничего подобного не придумал бы.

– Конечно, нет. Он полностью в своем уме!

– Да, – сдержанно процедил лорд Уинтер, – и если бы дело касалось его, то вы все еще прятались бы в каком-нибудь углу Дар-Джуна, правильно?

– По крайней мере, – возразила она, снова повернувшись вперед и опустив пониже поля шляпы, – я не скакала бы в метель неизвестно где!

Лорд Уинтер распахнул свой широкий темный плащ, притянул Зению к груди, укутал ее до самого подбородка и, приставив к ее лицу раскрытую ладонь, придерживал полу, защищая ею Зению от ветра. Сквозь несколько слоев шерсти и шелка она ощущала его запах, а щекой чувствовала биение пульса у него на внутренней стороне запястья – знакомый ритм его жизни.

– Существуют и другие вещи, которые вы не будете делать с Джоселином, – нагнув голову, буркнул он у самой ее щеки и потерся губами о ее щеку и шею, – потому что я сначала убью его, а потом вас.

– Он сказал мне, что в браке не ищет физической близости, – задержав дыхание, холодно сообщила Зения. Ее тело, как всегда, отвечало лорду Уинтеру против ее желания и разума.

– Значит, он лжец, – слова лорда Уинтера согрели ей щеку, – или что-то другое.

– Он хороший и добрый человек, который обеспечит мне и Элизабет спокойную жизнь. Он не станет грозиться убить меня.

– Но знает ли он, чего ему следует ожидать? Знает ли он, в кого вы превратитесь, когда насытитесь спокойствием маленького дома на Бентинк-стрит?

– Оно никогда не надоест мне.

– Вы сказали миссис Лэм, что только одна понимаете меня. – Он крепкой рукой держал Зению. – Но вы забыли о другой, уравновешивающей стороне. Вы забыли, Зения, что я тоже вас понимаю.

– Не знаю, о чем вы говорите. – Странная дрожь, вызванная совсем не холодом, пробежала по ее телу в сердце.

– Я говорю, – шепнул он ей в ухо, – что я ваш демон – в вас, рядом с вами, вокруг вас. Беги куда хочешь, маленький волк, но я всегда буду с тобой.

– Это суеверная чушь. – Зения начала дрожать.

– Неужели вы действительно думаете, что могли бы выйти замуж за Джоселина и вести жалкую жизнь на Бентинк-стрит? Неужели вы думаете, что я не буду являться вам и не замучу вас до смерти, если вы поступите так? Я не позволю вам выскользнуть из моих когтей. Посмотрите, где вы сейчас находитесь.

– Довольно говорить о демонах! Вам нужна Элизабет, а не я!

– Элизабет сделана из вас и из меня. И вы моя с того момента, когда я утащил вас в темноту Дар-Джуна, а вы кричали, что видите джинна.

Зения вспомнила ночь и пришедшего к ней демона, стук копыт, а затем голос лорда Уинтера. Теперь уже дрожа всем телом, она подумала, что виноват холод, несмотря на то что мужское тепло согревало ее.

– Вся моя жизнь превратилась в охоту, – пробормотал Арден, прижавшись к ее шее. – Охотясь за вами, я прошел полземли – и ада тоже. Бентинк-стрит совсем не так далеко, чтобы туда можно было убежать.

– Я боюсь вас, – вздохнула Зения.

– Я старался показать себя воспитанным человеком, – он привлек ее ближе, обняв рукой за шею, – старался жить вашей маленькой спокойной жизнью, а вы убежали к мистеру Джоселину, когда я не смог оставаться таким, как вам хотелось. Теперь я такой, какой я есть, и я сделаю вас такой, какая вы есть на самом деле. Я не собираюсь быть милосердным.