Медленно обходя дом Сэмюела, Доджун внимательно осматривал его. Сэмюел стоял на веранде второго этажа, прислонившись к перилам, наблюдая в открытые двери за тем, как Доджун все ощупывает, пытаясь оценить степень защиты дома.

Потом он вернулся на веранду и, стоя там, наблюдал за тем, как «Кайеа», дымя трубами, выходит в море.

С какой легкостью она согласилась уехать! Ни раздумий, ни вопросов. Она даже не попрощалась с ним!

Впрочем, так оно и лучше. Люди, забравшие ножны Гокуакумы, проникли в его контору, нашли и извлекли казаритачи, не сломав ни единой печати. Без сомнения, они придут и в этот дом тоже, а значит, обнаружат все то, что удалось обнаружить Доджуну. Можно было не сомневаться, что они ударят по самому слабому месту, и Леда была как раз таким местом.

Внизу были слышны тихие голоса трех «садовников» — доверенных людей его и Доджуна.

В те годы, когда Япония запрещала иммиграцию, пока Доджун был один, ему приходилось иметь дело с тем, кого удалось найти, то есть с Сэмюелом. А Сэмюел-то по глупости своей обиделся на паренька с веником.

Сэмюел, прислонившись плечом к белой колонне, стал осматривать город через густую листву деревьев. Перед собой он видел гавань Гонолулу и поблескивавшую на солнце далеко на западе гавань Перл-Харбор, а между ними — рыбные пруды и заплатки посадок тропической колоказии. Они были где-то там, и сколько их, неизвестно, но их ждала незнакомая территория, а он находился у себя дома. Доджун защитит клинок, подготовит дом к защите от нападения, тогда как Сэмюел произведет упреждающий удар: он выйдет из дома и разыщет охотников.

Это все, что Доджун сообщил ему о своих намерениях. Все, что он счел нужным открыть ему.

Сэмюел не сомневался, что тех, кто охотился за Гокуакумой, тренировали так же, как и его, а может, даже лучше. Если они верят в легенду, то все обстоит именно так, как говорил Доджун, — демон так же реален, как и сами охотники, которые, выполняя его волю, способны на все.

Но возможно, это у него было преимущество — он в отличие от Доджуна и его противников все же не до конца верил в Гокуакуму и в таинственную силу меча.

Сэмюел взглянул на «Кайеа», который медленно скользил мимо Даймонд-Хэд по направлению к мысу Макапуу. Постепенно корабль стал исчезать из его поля зрения, и вместе с ним исчезала единственная женщина, которую он любил.

В порту это показалось Леде весьма разумной идеей, очень понятной и точной: она была уверена, что, когда настанет время подниматься по сходням, а она этого не сделает, к ней придет озарение, оправдывающее ее решение.

Однако, вернувшись в отель и услышав удалявшийся гудок парохода, она уже не могла объяснить себе, что заставило ее ослушаться недвусмысленного приказания мужа.

Манало, гаваец, которого Сэмюел приставил к Леде, высокий, крепкий парень, помог ей сесть в экипаж, и лошадь резво побежала по направлению к горам.

Леду немного встревожило сообщение Манало о «Хаку-нуи», которого почему-то должно заинтересовать ее возвращение, но она надеялась, что успеет приготовить речь в защиту своего решения.

Наконец экипаж сделал последний поворот и с грохотом остановился у лестницы, где рабочие укладывали камни, прокладывая дорожку кремового цвета, и Леда огляделась по сторонам. Сэмюела нигде не было видно, зато из открытой двери появился человек восточного типа, одетый в простую неяркую одежду. Увидев Леду, он стал быстро спускаться по ступеням.

— Приветствую, Доджун-сан! — крикнул Манало и спрыгнул с козел на землю. — Где человек номер один Хаку-нуи? Леди не хотеть уехать… Она не сесть на «Кайеа»!

Человек на ступенях низко поклонился, прижав ладони к бедрам.

— Миссис Самуа-сан! — вежливо произнес он и указал рукой наверх: — Самуа-сан там.

В тот же момент на веранду вышел Сэмюел, и когда Леда посмотрела на него, ей сразу стало ясно, что оправдания теперь вряд ли помогут.

— Что ты здесь делаешь, черт возьми?

— Поразмыслив как следует, — как могла спокойнее начала Леда, — и повинуясь внутреннему импульсу, я пришла к выводу, что мне не следует уезжать… столь поспешно. Людям это покажется очень странным. Возможно, если ты согласишься, мы могли обсудить это в более интимной обстановке…

— Что уж теперь обсуждать! — Сэмюел усмехнулся. — Пароход-то уже ушел.

— Да… — Леда кивнула. — Боюсь, что так.

— И в ближайшие две недели другого парохода не будет.

— Правда? — Леда опустила глаза, с наслаждением вдыхая аромат гардений. — Какая неприятность!

— Вот именно. — Сэмюел как-то странно посмотрел на нее. — И что ты собираешься теперь делать?

— Ну-у… Я думала, что мне пора браться за работу.

— Какую еще работу?

Призвав на помощь всю свою смелость, Леда бодро ответила:

— Я должна сделать этот дом удобным для тебя. Кстати, миссис Ричардс сказала мне, что и в Гонолулу можно купить неплохую мебель, и совсем недорого.

— Мебель, да. — Встречавший Леду японец довольно закивал. — Я делать мебель для Самуа-сан. Завтра приходить, смотреть дом, все комната, нузно то, снимать мерки.

— Нет, — отрезал Сэмюел. — Я не хочу, чтобы она тут находилась.

Леда покраснела и, облизнув губы, отошла на шаг назад.

Маленький человек с сожалением посмотрел на Сэмюела.

— Самуа-сан жениться. Нузен стул, кровать — все!

Лицо Сэмюела потемнело, и он угрюмо посмотрел на Леду.

— Тебе придется вернуться в отель и остаться там. Я сам отвезу тебя, а то, похоже, тут никому нельзя доверять.

— Но в этом нет вины Манало, — попыталась возразить Леда.

Неожиданно Сэмюел издал какое-то непонятное восклицание и отвернулся.

— Хорошо, развлекайтесь! Расставляйте мебель так, как вам нравится! — С этими словами он направился в глубь дома с таким видом, словно всех остальных тут больше не было.

— О'кей, Самуа-сан! — Японец поклонился, а затем обернулся к Леде: — Я Доджун, плотника. Хороший стол, хороший стул. Вы говорить, что хотеть.

Леда предполагала, что ей придется еще что-то обсуждать с Сэмюелом, но Доджун смотрел на нее с таким выражением, будто она сразу представит ему список неотложных заказов.

— Ну, думаю, стол нам точно понадобится, иначе как мы будем завтракать? И стулья тоже, но, полагаю, для начала хватит двух. Сколько времени у вас уйдет на их изготовление?

— Есть стол. Есть стул для обеда. Подняв руку с растопыренными пальцами, Доджун загнул по очереди большой и указательный пальцы, а затем средний и безымянный одновременно, оставив поднятым лишь мизинец.

— Один-два-три-четыре… Четыре стула для гостиная узе есть. Вам понравится, — угодливо пробормотал японец.

— Вы хотите сказать, что эта мебель уже изготовлена? — удивилась Леда.

— Да, — закивал японец. — Изготовлена.

— А есть ли у вас еще что-нибудь подходящее, мистер Доджун?

— Сундук есть. — Японец изобразил в воздухе руками огромный прямоугольный предмет. — Шкаф для книга. Китайская шезлонг. Маленькая столик. Большая стол. Любая мебеля есть готовая. Хотите, я приносить мебеля в дом, вы смотреть, выбирать, что нравится.

— О, ну зачем так беспокоиться. — Леду откровенно тронула забота японца. — Я сама могу прийти в вашу мастерскую и посмотреть.

— Нет-нет! Вы мне говорить — поставь сюда, поставь туда, если не нравится — я уносить.

— Что ж, раз так… — Леда кивнула. — Я действительно хотела бы увидеть вашу мебель.

Доджун явно обрадовался.

— Завтра приходить и приносить, вам не сомневаться.

— А вы… Вы давно ли знаете мистера Джерарда? — Неожиданно для себя спросила Леда.

— Много лет, может, шестнадцать или больше, — охотно ответил китаец. — До этого Доджун работать у миледи Эшленд…

— Правда? — Теперь у Леды исчезли все сомнения насчет мистера Доджуна. Уж если сама леди Эшленд наняла его, то на этого человека можно положиться.

— Тогда возможно… — снова заговорила она, понизив голос, — вы сможете мне помочь. Видите ли; я нахожусь в весьма затруднительном положении, потому что не знаю, каким вещам отдают предпочтение джентльмены.

— А-а! — понимающе закивал Доджун. — Для мужчина в доме лучше всего кровать. Муж всегда любит кровать и жена в ней.

Леда почувствовала, что краснеет.

— Ну тогда в первую очередь вам следует принести сюда кровать.

Доджун поклонился.

— Я приносить кровать, и у вас быть настоящий дом.

Леда вздохнула:

— Надеюсь, так оно и будет.

Сэмюел не хотел, чтобы Леда оставалась тут, и тем не менее он сидел рядом с ней, теряя голову от звука ее голоса. Ему было приятно, что она постоянно интересуется его мнением.

— Послушай, если у тебя этим вечером нет других дел… — Леда посмотрела на мужа из-под ресниц, — ты согласишься выпить кофе в нашем номере?

Подумав, Сэмюел счел, что в этом не будет никакого риска. К тому же он решил лично убедиться в ее безопасности.

Их номер был самым большим в отеле, с высокими потолками и гостиной такого размера, что она подошла бы для королевской приемной. Огромные букеты цветов в китайских вазах стояли на каждом столе.

Официант разлил кофе по чашкам, расставил чашки на столе и исчез, а Сэмюел тем временем прошел вдоль высоких, доходящих до пола окон, которые выходили на веранду. Сюда мог забраться каждый, даже не прилагая к этому особых усилий, и это его не слишком обрадовало.

Когда Леда села, взяв в руки чашку, ее фигуру освещал лишь свет красного бумажного фонаря, проникавший сквозь закрытые венецианские жалюзи. Этот свет придавал розоватый оттенок кремовым гардениям, украшавшим ее лиф, оставляя юбку в тени.

— Почему ты вернулась? — тихо спросил Сэмюел.

Леда задумчиво помешивала сахар в чашке.

— Потому что сочла свой отъезд неправильным, — так же тихо ответила она.

Его рот упрямо сжался.

— Тебе следовало уехать. — Жалюзи зашелестели — это Сэмюел то открывал, то закрывал их. — Пойми, ты не должна быть со мной…

— Но я не понимаю, как смогу заботиться о тебе, если буду находиться далеко от тебя.

Сэмюел посмотрел на свое расплывающееся отражение в блестящей каменной колонне.

— Пойми, я не сожалею о женитьбе. — Он наблюдал за мельканием цветов на зеркальной поверхности колонны до тех пор, пока оно не превратилось в расплывчатую тень. — И я тебя люблю. Но все равно это ничего не меняет, я не хочу, чтобы ты оставалась на острове. Надеюсь, на этот раз ты меня поняла?

Некоторое время Сэмюел с мрачной гримасой смотрел на кровать, завешенную противомоскитной сеткой, и поэтому не заметил, как Леда приблизилась к нему сзади.

— Не знаю, смогу ли пообещать тебе это. — Она вздохнула.

— Что ж, тогда поступай, как считаешь нужным. — Джерард искоса посмотрел на жену.

— Видишь ли, я тоже тебя люблю, и…

— Господи, опять эти безупречные манеры! — перебил ее Сэмюел. — Когда джентльмен говорит о своей любви, леди должна немедленно ответить тем же, а то ее, не дай бог, обвинят в том, что она нарушила правила приличия.

Леда опустила голову.

— Так ты считаешь, что я сказала неправду?

Похоже, дрожь, сотрясавшая его тело, могла свести его с ума. Джерард напряг все мышцы, силясь совладать с ней, и от этого слова замерли у него в горле.

— Я правда люблю вас, дорогой сэр, — услышал он в тишине.

— Это невозможно.

— Очень даже возможно.

Сэмюелу казалось, что воздух вокруг него сгустился, и он силой протолкнул его в грудь.

— Ты не должна этого говорить, понимаешь, не должна! — Его голос прервался.

Леда вздернула вверх подбородок.

— И тем не менее я это утверждаю.

— Ты ошибаешься! Ты не можешь…

— Могу, но не хочу дольше спорить с тобой об этом. — Леда так и не опустила головы. — Леди Тесс сообщила мне некоторые вещи, которые, как ей казалось, имели отношение к нашему… союзу. Она предупреждала меня о том, что тебе это не понравится, поэтому я сразу хочу уточнить: после ее рассказа мои чувства к тебе не изменились. И сейчас я тоже не испытываю к тебе ничего, кроме самого глубокого уважения.

Неожиданно Сэмюел потянулся к Леде и привлек ее к себе, чтобы закрыть ей рот страстным поцелуем. Его рука скользнула по ее телу вниз, и Леда податливо выгнулась ему навстречу.

Страсть закипела в Сэмюеле с такой силой, что он, испугавшись, оттолкнул Леду так же неожиданно, как прижал ее к себе.

Сложившаяся ситуация была куда как отвратительна ему. Больше всего ему хотелось обнять Леду и утешить ее, но он не осмеливался.

И тут Леда взяла инициативу в свои руки.

— Мне бы очень хотелось, дорогой сэр, чтобы вы остались у меня на ночь, — мягко произнесла она.

Сэмюел взглянул на жалюзи и вздохнул.

— Хорошо, я подожду в гостиной, пока ты переодеваешься, — нехотя сказал он.

На ее лице расцвела радостная улыбка.

— Конечно. — Леда кивнула. — Я не задержусь, я быстро!

Вернувшись в гостиную, Сэмюел вышел на веранду. Бумажные фонарики тихо покачивались на ветру, и от этого по веранде передвигались розоватые круги света. В дальнем конце веранды стояла парочка, любовавшаяся сказочными огнями города. Сэмюел сразу понял: эти люди с дальних островов, приехали в Гонолулу на выходные и они безопасны.

Потом Сэмюел стал наблюдать за официантами в белом, суетящимися внизу, выискивая глазами еще какое-то движение, которое могло бы насторожить его. Ему было известно, что противник двигается почти незаметно, с той же кошачьей грацией, с какой двигался он сам. Однако он лишь услышал, как кто-то недовольно ворчит из-за того, что ему принесли простую воду, а он просил лимонад со льдом.

Временами Джерарду казалось, что скрываться от врага — это все равно что тихо умирать. Надо забыть о своих желаниях, сомнениях, о себе, стать тенью и свободно двигаться в темноте. Это словно по доброй воле нырнуть в ледяной океан и чувствовать, как лед медленно обжигает, начиная от кончиков пальцев и доходя до мозга, замораживая до такой степени, что тело постепенно теряет чувствительность.

Свет в спальне погас, оставив на веранде лишь розовые круги от бумажных фонариков, и Сэмюел, вернувшись в номер, закрыл дверь, но запирать ее не стал. Молча подошел к спальне. Заметив, что Леда задернула светлую противомоскитную сетку, спускавшуюся с потолка, Сэмюел затаился за сеткой, прислонившись к стене и рассчитывая на то, что его белая одежда, сливаясь со стеной, сделает его незаметным.

— Сэр! — тихо позвала Леда с кровати.

— Спи, — отозвался он. — Я здесь, и я не уйду.

Леда села в кровати.

— Так ты не ляжешь со мной?

— Спи и ни о чем не думай. Спокойной ночи.

Леда продолжала сидеть, и хотя глаза Сэмюела вскоре привыкли к темноте, он не мог различить выражения ее лица. Наконец она опустилась на подушки, а через два часа негромкий смех и разговоры внизу затихли.

Белый лунный луч проник в комнату и проскользнул к кровати Леды. Лишь тогда по ее ровному дыханию Сэмюел понял, что она заснула.