— Тебе следует выйти замуж, — безапелляционным тоном заявила Леде миссис Роутем, сидя в кресле-качалке. К сожалению, пожилая дама не уточнила, каким именно образом можно воспользоваться ее полезным советом. — А вот твоя идея стать машинисткой мне не нравится. Ты только подумай, как сильно будут пачкаться твои перчатки.
— Я не уверена, что стоит носить на работе перчатки, миссис Роутем, — вздохнула Леда. — В любом случае, печатая на машинке, я буду снимать их.
— И куда же ты их денешь? Они же всю грязь на себя соберут, моя дорогая. — Миссис Роутем медленно кивнула, и седые букли, выглядывавшие из-под ее маленькой шляпки, тут же заплясали у нее на щеках, как у маленькой девочки.
— Возможно, в моем столе будет ящик. Я заверну их в бумагу и положу туда, — неуверенно проговорила Леда.
Миссис Роутем продолжала медленно кивать головой.
— Даже думать о том, что ты сидишь за письменным столом, неприятно, — внезапно вновь заговорила она. — Надеюсь, ты все-таки передумаешь. Полагаю, мисс Миртл была бы этим недовольна.
Ее слова больно задели Леду. Без сомнения, мисс Миртл это совсем бы не понравилось.
— Но вдруг мне доведется перепечатывать рукопись такого же талантливого писателя, как сэр Вальтер Скотт!
— Едва ли, моя дорогая; очень сомневаюсь, что такое возможно. Однако сейчас, если хочешь, ты можешь разлить чай.
Леда поднялась, осознавая, какую честь ей оказали этой просьбой. Со стороны хозяйки было очень мило попросить ее об этом.
Пока они ели тоненькие кусочки хлеба с маслом, горничная объявила о приходе новых гостей — леди Коув и ее сестры мисс Ловатт.
Леда поставила для них стулья возле чайного подноса, и, точно как в старые времена, мисс Ловатт, пристроив свое жилистое тело на обитый ситцем стул, строго спросила, почему Леда редко навещает друзей.
Безуспешно пытаясь объяснить дамам, как сильно бывает занят человек, зарабатывающий деньги, Леда неожиданно получила помощь от леди Коув: та своим тихим голосом сказала, что они будут очень рады видеть ее в любое время, когда она окажет им честь своим визитом.
Дальше их беседа коснулась новых обитателей дома мисс Миртл.
— У нее такие грубые черты лица, — проворчала мисс Роутем. — Только нос из-под шляпки виден. Мы не приглашаем их к себе.
— А он торговец животными, — прибавила мисс Ловатт.
— Торговец животными? — удивилась Леда.
— Он зарабатывает на животных, — уточнила мисс Ловатт, подняв вверх указательный палец. — На дохлых. У него большое дело.
Сказать на это было нечего. О том, каким образом джентльмен может развернуть большое дело, связанное с дохлыми животными, оставалось только догадываться. Наступила долгая пауза: все подумали о печальной судьбе дома мисс Миртл, а Леда с тоской вспомнила свою уютную спаленку с бельгийским ковром на полу и темно-синими обоями с розовым и красным рисунком.
— Ты уже усовершенствовала как-нибудь свою новую квартиру? — поинтересовалась мисс Коув.
— Что? Усовершенствовала? — переспросила Леда недоуменно, лихорадочно придумывая, как бы сменить тему разговора. — Н-нет… Я еще не решила, что можно сделать. Не хочу торопиться.
— Это очень разумно, — кивнула мисс Ловатт. — Но ты всегда была умной девушкой. Мы о тебе беспокоились, однако теперь я уверена, что с тобой все будет хорошо.
— Да, мэм, именно так.
— Леда только что сказала мне, что хочет стать машинисткой, — проворчала миссис Роутем. — Должна заметить, мне это не по нраву.
— Мне тоже. — Мисс Ловатт поставила чашку на стол. — Мы же решили, что работа машинистки тебе не подходит!
— Но видите ли… — пролепетала Леда, — мне не очень хорошо работается у мадам Элизы.
— Тогда надо что-то предпринять. — Мисс Коув пожала плечами. — Мы чем-то можем тебе помочь?
Леда с благодарностью посмотрела на нее:
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли дать мне рекомен… — Она осеклась, осознавая, до какой степени низменна ее просьба. — Может быть, всего одну, потому что мадам Элиза… Если это вас не затруднит…
— Надо это обсудить, — решила мисс Ловатт. — Не думай, что мы не хотим давать тебе рекомендаций, но, может быть, ты поторопилась уйти от мадам Элизы ради того, чтобы стать машинисткой…
— Нет, мэм…
— Ты должна прислушиваться к мудрым советам. Машинистка — неподходящая для тебя работа.
— К тому же ты перепачкаешь свои перчатки, — добавила миссис Роутем.
— Но она могла бы не надевать перчатки, разве не так? — поинтересовалась леди Коув.
— Да нет же, разумеется, она должна носить перчатки. Только подумайте, там могут оказаться простолюдины! — Ноздри мисс Ловатт затрепетали. — В общем, мы подумаем. Мисс Миртл поручила нам заботиться о твоем будущем. Ты должна прийти к нам в следующую пятницу, и мы сообщим тебе, что готовы для тебя сделать.
Оставшуюся часть дня Леда провела в приемной агентства по найму, принадлежавшего мисс Герншейм. Разговор не заладился с того мгновения, когда мисс Герншейм поняла, что у нее нет рекомендаций от прежних хозяев. Что до поручительства пожилых дам…
Мисс Герншейм с мрачным видом постукивала кончиком ручки по чернильнице.
— Я не слышала о леди Коув, — сурово заметила она. — Ее семья числится в справочнике знатных фамилий Берка?
— Конечно, — кивнула Леда. — Эта семья получила баронство еще в 1630 году, а мать леди Коув носила фамилию Ловатт.
— Понятно… И вы состоите с ними в родстве?
— Нет, но…
— Значит, никакого намека на знатное происхождение?
— Нет, мадам.
Наступила короткая пауза.
— Кстати, фамилия Этуаль мне тоже ни о чем не говорит. Откуда вы, где живут ваши родные?
— У меня нет родственников, мадам, — прошептала Леда.
— Очень жаль. А ваши корни? В таких случаях, как ваш, когда у претендентки на должность нет ни опыта, ни рекомендаций, потенциальные работодатели обычно интересуются ее происхождением. Знаете, какие только люди к нам не приходят в поисках работы. Думаю, вы слышали о Кейт Уэбстер?
— Нет, мадам. — Леда отрицательно помотала головой.
— Неужели? — Мисс Герншейм высоко приподняла тонкие брови, выражая крайнюю степень удивления. — О ней писали газеты! Горничная безжалостно зарезала бедную вдову и сварила ее в медном котле! А еще была такая мадам Риль — служанка задушила бедняжку в ее доме на Парк-лейн. Такие случаи постоянно происходят, поэтому работодатели стали крайне подозрительными. Надеюсь, вы не ирландка?
— Нет, у меня французские предки, — твердо ответила Леда.
— Вы не могли бы говорить точнее, мисс Этуаль? Как долго ваша семья жила в Англии?
Леде стало казаться, что в конторе мисс Герншейм становится душно.
— Боюсь, я этого не знаю.
— Похоже, вы лучше знаете историю семьи мисс Ловатт, чем свою собственную.
— Моя мать умерла, когда мне было три года, — стала объяснять Леда. — И меня взяла на воспитание мисс Миртл Балфур, которая жила на Саут-стрит.
— А что же теперь мистер Этуаль? Ваш отец?
Леда беспомощно молчала.
— Если вы в родстве с этой Балфур, то почему она не может дать вам рекомендацию?
— Мадам, — Леда с ужасом слушала звук собственного голоса, внезапно ставшего очень тоненьким и тихим, — год назад мисс Балфур умерла.
— И вы не состоите в родстве с этой семьей?
— Нет.
— Вас удочерили?
— Мисс Балфур взяла меня в свой дом.
Мисс Герншейм явно начинала терять терпение.
— Мисс Этуаль, возможно, нам стоит поискать для вас место, не требующее высокой квалификации. Вы не думали о том, чтобы поработать в магазине?
Леда сжала затянутые в перчатки руки.
— Я бы предпочла что-то более респектабельное, чем торговля, мисс Герншейм. И я действительно хочу стать машинисткой.
— Тогда вы должны предоставить мне рекомендацию, написанную уважаемым человеком, ну, хотя бы этой вашей леди Коув.
— Да, мадам.
Мисс Герншейм что-то записала.
— Если я правильно поняла, Этуаль — это фамилия вашей матери?
Леда кивнула.
— Она не была замужем?
Леда молча покачала головой, и мисс Герншейм записала что-то еще.
— Где вы сейчас живете?
— У миссис Доукинс на Джейкобс-Айленд.
— Джейкобс-Айленд? — Мисс Герншейм захлопнула тетрадь. — Что ж, когда вы принесете мне рекомендацию, я посмотрю, что можно для вас сделать. В следующий понедельник вас устроит?
— Думаю, я смогу получить рекомендацию до этого времени.
— Тогда приходите раньше. Но следующий понедельник — наиболее подходящий день. Мне нужно время, чтобы навести кое-какие справки для вас, учитывая ваши непростые обстоятельства. Будьте добры, не хлопайте дверью, когда будете выходить, а то у меня голова с утра раскалывается.
Леда ушла от мисс Герншейм в отвратительном настроении. Ну как объяснить мисс Коув, что в рекомендации следует доказать отсутствие у нее склонности к убийствам? Это неминуемо приведет к разговору о дворецком мисс Коув, и старушка станет опасаться, что этот широкоплечий человек, прослуживший у нее тридцать пять лет, может оказаться злодеем.
Было уже темно, когда Леда оказалась в своем районе. Дежуривший ночью инспектор полиции поднимался по ступенькам участка; увидев Леду, он остановился, взявшись рукой за ручку двери.
— Что-то вы рано, мисс. Я слышал, вчера вы тоже вернулись домой раньше обычного.
— Здравствуйте, инспектор Руби. — Леда улыбнулась. — Как ваше дежурство? Все в порядке?
— Да, мисс, все в порядке.
Они всегда обменивались такими фразами. Затем Леда спрашивала о здоровье жены и детей инспектора, интересовалась, что у них было на ужин. Сейчас она сказала, что знает отличный рецепт приготовления бычьего языка, который ей оставила мисс Миртл.
— Большое спасибо, мисс. — Руби кивнул. — Вы не могли бы зайти — тогда я запишу рецепт в записную книжку. Разумеется, если вы не торопитесь.
Леда поднялась по лестнице и вошла в душное помещение участка. Стол инспектора, стоявший на возвышении и скудно освещавшийся газовым светом, чем-то напоминал трибуну для выступлений. На полу одиночной камеры во всю длину вытянулась женщина, походившая на темную кучу, которая постоянно издавала какие-то звуки.
Дежурный полицейский тут же вскочил и отдал честь. Сочтя, что пристально разглядывать женщину неприлично, Леда уселась на скамью, прислонилась к беленой стене и, взяв записную книжку инспектора, принялась записывать рецепт.
— У меня никогда не получается хороший чай, — сказал дежурный Макдональд, доставая с полки чайник. — Дома его обычно заваривает сестра.
Леда отложила книжку в сторону.
— Позвольте мне заварить чай, — спокойно проговорила она. — Можете мне поверить, я умею это делать.
— Очень мило с вашей стороны, мисс. Буду вам очень признателен. Такие вещи требуют женских рук.
Засыпая чай в чайник, Леда краем глаза видела, как женщина в камере перевернулась и задвигалась, как будто пыталась улечься поудобнее. Потом она застонала, перевернулась на спину, и по ее вздутому животу стало понятно, что она…
Господи, похоже, что ей грозит разрешение от бремени, как выразилась бы мисс Миртл.
— Боже! — воскликнула Леда и отошла от маленькой плиты.
Тут же за ее спиной появился инспектор Руби.
— Мак? — недовольно проворчал он. — Что у нас тут?
— В книге записано о каких-то беспорядках, сэр. — Сержант Макдональд откашлялся. — Ее принесли днем, а до этого, кажется, избили. Она пришла в дом Окслипов — это в районе Джейкобс-Айленд, и там была какая-то заварушка. Эта красавица расцарапала лицо Салли Сковородке.
Удивленно оглянувшись, Леда успела заметить, как мужчины обменялись многозначительными взглядами.
— В доме Окслипов? — переспросила она. — То есть на моей улице? Туда приводят детей-сирот…
Инспектор Руби озабоченно нахмурился.
— Стало быть, речь идет о приюте, — мрачно проговорил он. — Что ж, мисс, тогда…
Леда увидела, что узница, застонав, опять выгнулась. Присмотревшись к ней внимательнее, она поняла, что перед нею совсем еще юная женщина, едва переступившая подростковый возраст.
— Возможно, инспектор, нам следует позвать доктора?
— Доктора, мисс? — Руби изумленно уставился на Леду. — Не хотите же вы сказать, что она…
— Вот именно.
— Макдональд, — приказал инспектор, — пошли кого-нибудь узнать, на месте ли офицер медицинской службы. Думаю, на доктора у нее денег не найдется.
— Слушаюсь, сэр! — Макдональд быстро исчез за дверью.
— Эй! — взревел инспектор. — Я сказал: «Пошли кого-нибудь»! Экий тупица, чума на его голову! Впрочем, он отлично меня слышал и просто испугался того, что тут происходит.
Прижавшись к стене, Леда молча наблюдала за тем, как инспектор отпирает камеру. Затем он жестом пригласил ее войти внутрь.
— Боюсь, я ничего не знаю о таких вещах, — призналась Леда. — Мне показалось, что женщина задыхается, вот я и решила, что ей необходима помощь врача.
— Благослови вас Господь, мисс; вот только у нас тут нет профессиональных медиков. Может, офицер медицинской службы пошлет за повитухой, а может быть, и не пошлет… — Войдя в камеру, инспектор Руби опустился на колени возле рожающей женщины. — Ну и что же нам с вами делать, маленькая леди? У вас схватки, да? Как давно они начались?
Женщина что-то прошептала, и инспектор покачал головой.
— Весь день? — переспросил он. — Глупое дитя, что же вы молчали до сих пор?
— Я не хотела его, не хотела, чтобы он появлялся на свет!
— Ну, теперь деваться некуда. Это ваш первый ребенок? — поинтересовался Руби.
Женщина кивнула.
— А почему вы пошли к Окслипам? Не могли же вы надеяться, что они вам предложат кров и постель?
— Моя подруга… Она спрашивала обо мне и сказала, что они возьмут ребенка… — Женщина с трудом сглотнула. — Я буду платить за его содержание, клянусь.
Инспектор хмыкнул.
— Ты сама должна содержать малыша, детка, — назидательно заметил он. — Отдать ребенка — то же, что убить его, поверь. Наверное, ты была служанкой и у тебя был молодой человек в городе…
— Я не смогла разыскать его…
— Это плохо, Окслипам твой ребенок тоже не нужен, вот в чем дело. Твоя подруга не должна была посылать тебя туда.
Роженица задышала быстрее, ее лицо исказила гримаса боли.
Леда придвинулась ближе.
— Я могу сделать что-нибудь для нее? — спросила она.
В это время заскрипела входная дверь, и незнакомый офицер быстро вошел в помещение полицейского участка. Инспектор вскочил на ноги.
— Не оставляйте меня! — закричала женщина. — Мне больно!
Леда тут же вошла в камеру.
— Я останусь с ней. — Она опустилась коленями на твердый холодный пол и взяла роженицу за руку.
— Благодарю, мисс. — Руби повернулся к офицеру: — В чем дело? Что-нибудь случилось?
Офицер откашлялся.
— Случилось? Да! Почему на вашем участке до сих пор нет телеграфа, я вас спрашиваю? За мной по пятам следует добрая дюжина репортеров, а им в спину дышит министерство внутренних дел. Итак, Руби, теперь держитесь.
— Но мой помощник…
— Макдональд? Я встретил его на улице. Бумаги, инспектор, документы! Если вы полагаете, что я позволю этой банде репортеров застать меня врасплох, то вы сильно ошибаетесь. — Офицер даже не взглянул на Леду и на распростертую на полу женщину, а инспектор Руби тем временем торопливо надевал фуражку и китель. — Бьюсь об заклад, это какое-то надувательство, но этот парень послал свое произведение в правительство и в «Таймс», так что теперь выходит, будто мы во всем этом замешаны. — Офицер поморщился. — У нас не больше четверти часа, а потом сюда явится пресса. — Он вытер лицо носовым платком. — В отеле «Александра» произошло ограбление — ограбили какую-то чертову восточную принцессу, сиамскую, кажется, но это нас не касается… Зато у нас есть идиотская записка от этого чертова парня, в которой недвусмысленно указывается на то, что драгоценную корону, которую должна надеть сама королева Сиама… Вы внимательно меня слушаете? Так вот, судя по всему, драгоценность должна находиться где-то у Окслипов, на Джейкобс-Айленд.
— У Окслипов? — Инспектор задумался.
— Нечего на меня так глазеть! Вы еще даже половины не поняли! Знаете, что этот маньяк оставил в отеле на месте преступления, украв кусок короны? Какую-то поганую маленькую статуэтку, Руби! Она действительно отвратительна! Вы можете себе представить? Министерство внутренних дел в истерике! Министерство иностранных дел обезумело, поскольку, видите ли, нежным чувствам этих восточных принцесс нанесено оскорбление. Это конфликт международного масштаба, который может сказаться на торговых и дипломатических отношениях! Руби, я не хочу выглядеть полным идиотом в глазах всей это своры дипломатов… — Повернувшись, офицер бросился на улицу, и когда дверь за ним захлопнулась, его голос тут же затих.
Руби поплелся вслед за ним, а Леда в ужасе смотрела мужчинам вслед и лишь затем перевела взгляд на испуганное лицо роженицы.
— Все в порядке. — Она старалась держаться уверенно. — Скоро придет повитуха.
— Нет, не в порядке! Со мной что-то происходит! — Женщина яростно замотала головой. — Я вся мокрая, у меня кровотечение…
Леда опустила глаза: действительно, по юбке роженицы расползалось мокрое пятно. Похоже, жидкости было очень много, потому что она тут же стала растекаться по полу.
— Нет, это, похоже, не кровь, — дрожащим голосом проговорила Леда. — У вас отходят воды. — Теперь Леда не сомневалась, что роды уже совсем близко, и это ее сильно пугало. — Успокойтесь, повитуха вам поможет…
Женщина закричала, ее тело судорожно дернулось, а ногти больно впились в руку Леды.
— Я рожаю! — закричала она. — Но я не хочу!
— Все в порядке, — спокойно проговорила Леда, стараясь унять панику. — Все хорошо. Скажите лучше, как вас зовут.
— Пэмми… Ходжкинз… Ох, мэм, вы не уйдете?
— Нет, я останусь с вами.
— А повитуха придет?
— За ней отправили сержанта Макдональда.
Голова Пэмми запрокинулась назад, и она, подняв колени, стала кататься с боку на бок.
— Мне так больно, так бо-ольно! — Она все время набирала в грудь воздух и с силой выталкивала его сквозь сжатые зубы. — Я точно убью Джейми, как только доберусь до него.
Тут дверь со скрипом распахнулась.
— Я миссис Лейтон, сестра-акушерка, — представилась вошедшая женщина, — а это миссис Фуллертон-Смит из Женской санитарной ассоциации. Как часто происходят схватки?
— Я даже не знаю, но из нее вылилось очень много воды… — беспомощно проговорила Леда.
— Поставьте чайник на плиту, — распорядилась акушерка. — Миссис Фуллертон-Смит, будьте так любезны, расстелите на полу чистую простыню.
Женщины двигались очень быстро и, к огромному облегчению Леды, действовали вполне умело. Не слушая стоны Пэмми, одна из них отрывисто скомандовала:
— Ну-ка, детка, соберись… Без глупостей, давай…
Миссис Фуллертон-Смит тем временем сунула в руки Леде стопку брошюр.
— Прошу вас запомнить следующее, — строго проговорила она. — К работе роженица сможет вернуться не раньше чем через месяц. Ребенка следует кормить грудью. Также следует исключить любые опиаты вроде сердечных капель Годфри, макового чая или успокоительных препаратов. Чистота на первом месте — всю пищу непременно следует закрывать. Где вы живете?
— Я живу у миссис Доукинс, мадам, но Пэмми…
— Мы организуем визиты патронажной сестры, — перебила ее миссис Фуллертон-Смит. — Как ее зовут?
— Пэмми Ходжкинз, но…
— Позвольте мне договорить. Женская санитарная ассоциация находится здесь, чтобы помогать и обучать.
Пэмми снова закричала, и миссис Фуллертон-Смит направилась к ней, а Леда, опустившись на скамейку, стала проглядывать брошюрки, которые ей дали.
«Как ухаживать за ребенком», «Здоровье матери», «Корь», «Как вырастить здорового ребенка». Все это очень полезно, но…
Прошло несколько часов, показавшихся Леде вечностью. Все это время Пэмми издавала громкие животные звуки, и вдруг неожиданно наступила тишина, а спустя мгновение акушерка так же неожиданно произнесла:
— Мальчик. — Ее голос прозвучал довольно равнодушно; потом она подняла вверх что-то маленькое, красное и потрясла его.
Тут же слабый крик, напоминающий крысиный писк, донесся до слуха Леды.
— Прошу вас, направьте сюда свет, — попросила сестра-акушерка.
Вскочив на ноги, Леда разожгла угольный фонарь, отворила дверь в камеру и осветила ее. Сестра протирала тряпкой крохотное существо, ее фартук был запачкан кровью. Пэмми едва шевелилась на полу и тяжело дышала.
— Ну вот, все позади, — уверенно проговорила миссис Фуллертон-Смит и подложила чистую простыню под ослабевшую роженицу.
В это время с улицы послышались мужские голоса, затем дверь распахнулась. Инспектор придержал ее перед старшим офицером полиции, который вошел в сопровождении сержанта Макдональда, держа в руке какой-то предмет размером с заварочный чайник, завернутый в шаль. И тут же помещение полицейского участка в одно мгновение оказалось заполнено людьми, которые громко говорили все разом и пытались задавать какие-то вопросы, перекрикивая вопли новорожденного. Леду совсем прижали к стене, и сержант Макдональд, пробравшись к ней сквозь толпу, помог ей встать на скамейку.
— Джентльмены! — что было сил прокричал инспектор. — Прошу вас соблюдать порядок!
Голоса замолкли, слышны были лишь крики младенца. Не обращая на них внимания, инспектор перебросился несколькими фразами со старшим офицером, а затем поднялся на возвышение.
— Мы хотим сделать заявление, — громко сообщил он. — В четверть девятого пополудни офицеры нашего подразделения проследовали в дом, известный как дом Окслипов, что на Джейкобс-Айленд. Мы обнаружили там корону иностранного производства, скорее всего сиамскую, украденную из отеля «Александра». Корона находится в надежном месте, она не повреждена и будет возвращена сиамской делегации. Это все, джентльмены.
— Кого-нибудь арестовали? — спросил кто-то.
— Мистера Эллиса Окслипа и женщину, известную как Салли Сковородка, взяли для допроса.
— Куда их повезли?
— В штаб-квартиру Скотленд-Ярда.
По комнате пронесся недовольный стон.
— Но почему именно туда? Почему вы не привели их прямо сюда?
— Как вы могли заметить, джентльмены, у нас тут сегодня не совсем обычная обстановка, — насмешливо ответил инспектор Руби.
— А записка? Прочтите нам записку, инспектор! Что в ней написано?
— Я не уполномочен читать какие бы то ни было записки, — отрезал Руби.
— Там написано, что дом Окслипов — настоящий курорт для извращенцев?
— Я не уполномочен давать какие-либо объяснения по этому поводу.
— Правда ли, что статуэтка, оставленная на месте короны, принесена из дома Окслипов?
Инспектор Руби вопросительно посмотрел на старшего офицера, и тот едва заметно кивнул:
— Мы полагаем, что это именно так.
Карандаши яростно зашуршали по блокнотам.
— Выходит, в этом доме есть комната для истязаний, так, инспектор?
— Я не уполномочен…
— Да будет вам, инспектор! — Какой-то человек, стоявший в отдалении от возвышения, повысил голос: — Дом расположен на вашей территории, а вы будто не знаете, что там происходит!
— Кто эти мальчики, которых мы там видели? — посыпались новые вопросы. — Их вы тоже подозреваете?
— Младшие обитатели дома не обвиняются в воровстве, — не спеша пояснил инспектор. — Но им, возможно, тоже что-то известно.
В этот момент миссис Фуллертон-Смит вынесла спеленатого малыша из камеры и едва Леда спустилась с деревянной скамьи, сунула крохотный сверток ей в руки.
— Вещи вам дает Дамский комитет Мэрилебон-Парка, — сообщила почтенная дама. — Вы можете оставить их у себя, но мы обращаемся к вам с просьбой простерилизовать их и передать другой женщине, находящейся в трудном положении, как только ребенок не будет в них нуждаться. Как видите, мать сейчас спокойно спит; через час-другой, когда она достаточно отдохнет, можете отдать ей ребенка. Мы с миссис Лейтон должны идти, так как этим вечером наша помощь потребуется еще нескольким пациенткам. Если начнется сильное кровотечение, немедленно пошлите за нами.
Леда хотела было возразить, сказать, что она никоим образом не связана с Пэмми, но тут она услышала, как сестра-акушерка диктует сержанту Макдональду адрес, который тот размашистым почерком записывает в регистрационную книгу:
— Дом миссис Доукинс на Джейкобс-Айленд.
— О нет! — воскликнула Леда, пытаясь спасти положение. — Сержант Макдональд, она там не живет!
Ее протест был заглушен новыми вопросами репортеров, и тут же снова заплакал ребенок.
Леда посмотрела на его зажмуренные глазки и открытый ротик.
— Ш-ш-ш, — ласково прошептала она и слегка похлопала сверток.
Между тем инспектор Руби и сержант Макдональд стали вытеснять неуемных репортеров из участка. Пока сержант Макдональд толковал с одним из наиболее настойчивых журналистов, другой присел рядом с Ледой на скамью, поближе к завернутому в шаль свертку, и быстро потянул край ткани, пытаясь приоткрыть его содержимое. Это ему удалось: восточная корона из золота с эмалью, усыпанная драгоценными камнями, выкатилась на лавку. Она представляла собой нечто похожее на маленький круглый храм; по краям храм был щедро инкрустирован бриллиантами, а в покрытом белой эмалью углублении сверкал огромный рубин.
Репортер тут же принялся делать зарисовки в своем блокноте, но его остановил возмущенный оклик сержанта Макдональда:
— Уходите отсюда все, немедленно! — Он стал выталкивать в дверь одного репортера за другим.
Не зная, что ей теперь делать, Леда вошла в камеру и опустилась на колени возле Пэмми.
— Как вы себя чувствуете? — ласково спросила она. — Хотите взглянуть на малыша?
Женщина зажмурилась — в точности так же, как младенец.
— Нет! Он мне не нужен! — прохрипела она. — Лучше унесите его куда-нибудь подальше!
— Сестра сказала, что через пару часов вы сможете взять его, — пыталась урезонить ее Леда.
— Не хочу! — Пэмми открыла глаза и устало махнула рукой. — Я его ненавижу. Уходите и его забирайте с собой!
Леда встала и вернулась к скамейке, где по-прежнему плакал новорожденный. Сев рядом с короной, она посмотрела на личико младенца. Такой уродец, подумать только, мелькнуло у нее в голове. Мокрый ротик, сморщенная кожа, и матери он не нужен.
Взяв сверток в руки, Леда слегка обняла его, отчего ребенок зашелся новой волной воплей, и, переведя взгляд на прекрасную золотую корону с драгоценными камнями, сама не зная почему, заплакала.