***

Интересный пример веротерпимости представляет собой отношение деятелей Католической церкви к индейской религии в Мексике вскоре после испанского завоевания. Достаточно хорошо известно о преследовании и искоренении «языческих» суеверий испанцами. Но, с другой стороны, мы знаем случаи, когда проявлялась более гибкая политика, при которой отдельные индейские божества «христианизировались». Объяснялось это, конечно, тем, что местные священнослужители не видели иной возможности бороться с этими культами. Божествам давали имена почитаемых католических святых, менялась атрибутика, но индейская сущность сохранялась в новом субъекте. Так, например, Кецалькоатль был идентифицирован со св. Фомой. Еще больший интерес в этом отношении представляет собой агиографическая легенда о явлении Девы де Гуадалупе, названной так по городку Гуадалупе в Центральной Мексике.

У индейских народов Мексики в доиспанское время был широко распространен культ богини земли, богини-матери. Среди ацтеков эта богиня в своей ипостаси покровительницы и кормилицы человечества именовалась Тонанцин («Наша Матушка»). Обычно ее изображали в виде молодой женщины с младенцем на руках. В другой своей ипостаси – защитницы рожениц – она именовалась Сиуакоатль («Женщина-Змея»). Это божество пользовалось у индейцев Центральной Мексики особым почитанием.

Главное святилище Тонанцин находилось неподалеку от ацтекской столицы Теночтитлана на холме Тепейак. Вскоре после испанского завоевания все языческие храмы по приказу первого архиепископа Мексики Хуана де Сумарраги были уничтожены. В числе разрушенных оказалось и святилище Тонанцин. Индейцы очень горевали о своей «Темнокожей Матушке», но вскоре им было даровано утешение.

Ранним декабрьским утром 1531 года новообращенный Хуан Диего, бедный индеец, отправился из селения в церковь францисканцев в Тлателолько. Когда Хуан проходил мимо холма Тепейак, он услышал небесную музыку, и нежный голос назвал его по имени. Он оглянулся и увидел на холме Мадонну, «сиявшую, как солнце». Она стояла на сверкавшем, как драгоценные камни, утесе. Мадонна обратилась к Хуану, назвав его своим сыном, с просьбой немедленно отправиться к епископу. Там он должен был сообщить ее желание: пусть на этом холме ей будет выстроена церковь. Тогда она постоянно станет находиться среди своего народа, чтобы защищать своих сыновей и дочерей. «Ведь я, – добавила она, – мать всех вас, живущих в этой стране».

Хуан обещал исполнить ее поручение. Он сразу же направился к епископу и после всяческих препон был допущен к нему. Епископ выслушал индейца недоверчиво и велел прийти к нему снова, когда он сам будет менее занят. Огорченный Хуан вернулся к холму, где Дева ожидала своего посланца. Он сообщил ей о результатах посещения епископского дворца и молил Мадонну найти более достойного посланца. Но она ответила, что он – именно тот, кому она поручает возвещение. Поэтому Диего должен снова попытаться поговорить с епископом. На следующий день Хуан Диего снова отправился в Тлалтелолько и после службы сумел увидеть епископа. На коленях со слезами на глазах он просил, чтобы епископ ему поверил. Тот, увидев искренность индейца, обошелся с ним более милостиво, но потребовал доказательств – знака от Девы. После того как Хуан ушел, епископ поручил нескольким служащим своего двора проследить за индейцем. Те смогли сделать это только до холма, где Хуан внезапно исчез. Вернувшись к епископу, посланные сказали, что индейцу, вероятно, все просто пригрезилось и что его надо наказать. А Хуан тем временем рассказывал Деве о требовании епископа, и она просила его прийти за знаком на следующий день.

Но когда этот день наступил, Хуан остался дома из-за внезапной болезни своего дяди. Врач, осмотревший того, сообщил, что надежды на выздоровление нет, и на следующий день Хуан отправился в Тлалтелолько, чтобы пригласить священника для последних обрядов. Он был настолько потрясен неожиданной болезнью дяди, что совершенно забыл о поручении Мадонны и не вспомнил об этом, пока не достиг холма Тепейак. Вспомнив же, он решил обойти холм, но Дева встретила его на тропе и велела не беспокоиться понапрасну, так как его родственник уже чувствует себя хорошо.

«Поднимись на холм, – продолжала она, – и сорви несколько растущих там роз как свидетельство и знак для епископа».

Хуан повиновался и был несказанно удивлен, когда на месте, где еще позавчера были только голые скалы да росли одиночные кактусы, теперь красовались великолепные кастильские розы. Дева приказала ему сорвать розы, завернуть их в свою тильму и отнести их к епископу.

Когда Хуан появился в епископском дворце, служители потребовали, чтобы он показал, что у него в тиль-ме. Он сначала сопротивлялся, но потом все же приоткрыл край свертка. Увидев розы, служители было попытались взять несколько цветков, но те словно приросли к ткани. Наконец индеец был допущен к владыке. Узнав о чудесных розах, епископ понял, что это и есть знак, посланный Девой. Хуан стал на колени и протянул епископу несколько роз, и в этот момент на развернувшейся тильме появилось изображение Девы Гуадалупе. Теперь уже епископ упал на колени и начал молить о прощении за то, что сразу не поверил индейцу. Затем он взял чудесно появившееся изображение и поместил тильму в своей домашней церкви. Хуана же он попросил показать место, где Дева велела выстроить ей церковь. Когда индеец вернулся домой, то узнал, что дядя совершенно здоров.

Известный мексиканский художник XX века Карлос Мерида изобразил в своем рисунке Хуана Диего, раскрывающего тильму перед епископом. На полотне видна фигура Богоматери и сыплющиеся розы.

Новость о чуде распространилась по городу с быстротой молнии. На холме Тепейак была сооружена часовня, в которую поместили чудесный образ. Количество обращенных в христианство индейцев после явления Девы стало насчитывать многие тысячи, но смешение в индейском сознании образа Девы Гуадалупе и Тонанцин было так велико, что некоторые миссионеры сомневались в правомерности нового культа и даже требовали его запрещения. Чудеса, сотворенные Девой, однако, победили всех ее противников.

По данным хроник, в 1544 году в столице вице-королевства – Мехико – разразилась страшная эпидемия. Люди умирали тысячами. Однако чудодейственный образ, доставленный в город, вскоре прекратил болезнь. В 1629 году там же произошло катастрофическое наводнение, но Дева снова спасла Мехико. В 1754 году Дева Гуадалупе была провозглашена папской буллой покровительницей Новой Испании – Мексики.

Во время конкисты и последующих войн с индейцами изображения Мадонн часто находились в войсках испанцев. При победах им даже присваивали воинские звания вплоть до генеральских. В своем знаменитом «Грито де Долорес» – «Кличе из Долорес» – священник этого селения в штате Гуанохуато, Мигель Идальго и Кастилия, словами: «Да здравствует Дева Гуадалупская!» начал борьбу мексиканского народа за независимость. В период десяти лет революции ее образ был на знаменах восставших, а на знаменах испанских роялистов находилась прежняя испанская Вирхен де лос Ремедиос. Образ последней был доставлен в Мексику из Испании и, считалось, во многом помог завоевателям в конкисте. Поэтому Вирхен де лос Ремедиос и получила наименование «Конкистадора» – «Завоевательница».

Во время революционной бури захваченные знамена противника расстреливались как живые враги, изменники делу, поэтому изображение Девы Гуадалупе восставшие индейцы боялись оставлять в церковных нишах, дабы избежать мести роялистов. Но когда революция победила, Дева – героиня победившего народа – стала общемексиканской святой. Ее изображения на холсте, в металле, стекле и камне можно увидеть в Мексике всюду в церквах, часовнях, нишах мостов и на стенах домов.

Базилика де Гуадалупе находится приблизительно в четырех километрах от столицы Мексики у склона холма Тепейак. На самом холме стоит часовня XVII века, знаменующая место, где Хуану Диего явилась Дева. Ниже основного здания церковного комплекса расположена Капилья дель Посито – часовня над источником, вода которого почитается как целебная.

Современные индейцы до сих пор, обращаясь к Деве Гуадалупской, именуют ее Тонанцин («Наша Матушка»).

Приведенные данные являются одним из примеров того, как старые образы ацтекских божеств оказались органически включенными в культ католических святых.