Карл Реймар живет в Канаде. У него трое детей. Старшая — Руфь — уже считается большой: ей девятнадцать лет. А Саймон и Рита еще малыши. В СССР Рита по возрасту была бы октябренком, а Саймон, пожалуй, прошел бы в пионеры.
К Руфи часто приходят какие-то неизвестные товарищи и подруги. Они запираются в Руфиной комнате, и старый Карл Реймар сердится:
— Опять эти Руфины коммунисты явились! Они хотят погубить мою дочь!
Саймон и Рита не понимают: что это за «Руфины коммунисты» и как они могут погубить Руфь? Ведь она уже большая!
Вот однажды осенью Руфь стала собираться в далекий путь. Вместе с целой делегацией канадских рабочих она отправлялась на октябрьские праздники в СССР. В доме Реймаров начались приготовления к отъезду.
Реймар зашел к дочери, посмотрел книжный шкаф и проворчал:
— Ты уедешь, а я что буду делать со всей твоей «конторой»?
Он показал на полки шкафа. Там лежали груды журналов, книг, газет.
Руфь посмотрела на отца. В глазах ее была усталость — вот уже несколько дней, как она готовится к отъезду: бегает, укладывается, договаривается. Она тряхнула черными локонами и улыбнулась:
— Мистер папа, вас беспокоит мой архив? Надо вот что: надо засучить рукава и устроить генеральную «чистку». Я подозреваю, что за нашим домом следит полиция. Часть бумаг придется сжечь, а часть отдам товарищам на хранение.
Сказано — сделано. Руфь взялась за работу. Она затопила камин и устроила «конвейер» из папы, Риты и Саймона. Работа закипела. Руфь просматривала каждую книгу, каждый журнал. Кое-что она откладывала в сторонку, остальное отправлялось по «конвейеру» в камин. Груда таяла. Вдруг появился товарищ Руфи — Берзон, коммунист. Он подошел к Руфи, шепнул ей что-то на ухо, потом снял пиджак и тоже включился в «конвейер». Работа пошла еще дружней.
Осталось просмотреть всего несколько газет и книг, как вдруг у парадного хода затрещал звонок. Рита и Саймон побежали к двери.
— Если это не мама, — крикнула им вдогонку Руфь, — не отпирайте. Держите дверь на цепочке!
Дети так и сделали. Дверь чуть-чуть, насколько позволила цепочка, приоткрылась. Ребята посмотрели в щелочку и удивились. Они увидели четырех полисменов. Полисмены толкали дверь и кричали:
— Живей! Откройте!
Тут Саймон смекнул, почему Руфь не велела открывать, и спросил:
— Вам кого?
— Откройте, уж мы знаем, кого!
— Не могу, — твердо и решительно ответил Саймон, — без мамы мы чужих не пускаем, а мамы нет дома.
— Именем закона — откройте! Полиция не может считаться с вашими мамами!
— Не может? — хладнокровно переспросил Саймон. — А к кому же все-таки вы пришли?
— К Реймару, черт побери! — не выдержал старший полисмен, толкая дверь.
— Уж не думаете ли вы, уважаемые джентльмены, что Реймары — бандиты и жулики? — спросил Саймон.
— Нам только маленький обыск, — смягчился старший, — и мы уйдем сейчас же.
— Ах, обы-ыск? — протянул Саймон. — Интересно знать, что вы будете искать у Реймаров?
— Бумаги! — рявкнул старший. — Понятно?
— Понятно, понятно, — закивал головой Саймон. — Очевидно, вы решили, что Реймары стали фальшивомонетчиками и подделывают доллары!
— Хватит, глупыш! Некогда нам с тобой тут болтать! Открывай живей!
Цепочка натянулась. Саймон сказал:
— Простите, сэр, вы начинаете ругаться. Прошу вас взять обратно ваши слова. Я, конечно, еще молод, и мне трудно разобраться, кто здесь по-настоящему глуп. Погодите, кажется, сверху спускается отец, он вам откроет.
Рита осталась у двери, Саймон побежал к Руфи. Там уже все было кончено. В камине догорали бумажки. Берзон, прижимая к груди набитый портфель, приподнял шляпу, сказал «адью» и скрылся через черный ход. Папа, бледный, как полотно, стоял у камина. Руфь быстро надела пальто, шляпу и хлопнула Саймона по плечу:
— Саймон, ты настоящий парень! Ты — молодец!
И, повернувшись к папе, сжала маленькие кулаки, как бы говоря:
«Бодрей, папа, не робей, они тебе ничего не смогут сделать!»
И побежала вслед за Берзоном. А звонок у парадной двери заливался, звенел вовсю.
— Сынок! — крикнул папа Саймону. — Открой-ка дверь, а то я не совсем здоров, мне тяжело подняться.
Саймон снова побежал к двери, за которой неистовствовали полисмены.
— Потерпите минуточку, — сказал он, откидывая цепочку. — Милости просим! Только не гремите каблуками, джентльмены, мой отец нездоров.
— Только не гремите каблуками, джентльмены!
Полисмены оторопело поглядывали на старшего.
— Приступайте к обыску! — приказал старший.
Они все в доме перерыли и, разумеется, ничего не нашли. Тем обыск и кончился.
Таким образом, в тот день совершился первый обыск в доме Реймара и первый шаг Саймона и Риты на революционном пути. Первый — и неплохой шаг, я бы сказал.
