Грейс дрожала, пока они шли под небом, освещенным звездами, и что-то было не так с этими звездами, хотя она и не могла сказать, что именно. Она не очень-то много знала о ночном небе, но могла определить несколько созвездий, которые отец показал ей, когда она была еще маленькой. Здесь, в симуляции, они выглядели как-то криво. Луна испускала бледное сияние, светилась как будто сквозь лед и освещала им Путь.

Все вокруг изменилось. Легко вздымающиеся и опускающиеся склоны холмов сделались круче, а белые каменные утесы превратились в серые скалистые обрывы. Тропа шла понизу, огибая впадины и овраги. Оуэн почти не говорил с тех пор, как передал Собаку новому хозяину, и это не удивляло Грейс.

– У меня был кот, когда мне было года три, – сказала она. – Его звали Брандо.

– Брандо? – переспросила Наталия.

– Как Марлон Брандо, – пояснила Грейс. – Его отец подобрал. Сказал, что кот расхаживал вокруг как крестный отец – а он так и делал. Но я его любила.

Она до сих пор помнила, как он тыкался носом ей в ухо и мурлыкал.

– Что с ним случилось? – спросил Оуэн.

– Оказалось, у Дэвида аллергия. Так что Брандо пришлось отдать.

– Оу, – только и произнес Оуэн.

– Родители нашли ему новых хозяев – пожилую пару. Когда они пришли за ним, я заперлась в ванной. Родители звали меня, чтобы я попрощалась с ним, но я решила, что если не стану прощаться, Брандо не согласится уйти. Когда я вышла из ванной, его уже не было.

Она не вспоминала о коте и о том дне годами, но когда увидела, как Оуэн прощался с Собакой, воспоминания вернулись, и она удивилась тому, что они все еще причиняли боль.

– Мне жаль, – сказал Оуэн.

– Спасибо, – ответила Грейс. – Но, чтоб ты знал, Собака, конечно, ни в какое сравнение не идет с моим Брандо.

Наталия прыснула, а Оуэн рассмеялся.

– Хоть я и не знал Брандо, я запомню, – сказал он.

– Уж поверь мне, – сказала она.

Мгновение спустя Наталия вздрогнула и взглянула на небо.

– Такое ясное… Млечный Путь видно.

Все трое шли молча и разглядывали звезды. Путь бежал и бежал вперед – никаких разветвлений и перекрестков. Было лишь два направления – вперед и назад, и то, что было позади, они уже видели. И хотя им хотелось ничего не предпринимать, хотелось оставаться в покое, вариант у них оставался только один, поэтому они продолжали движение. Ночь казалась такой же безвременной и бесконечной, как прошедший день. Луна и звезды застыли на месте, и, казалось, находились ближе к земле, чем им положено, так что облака могли окутать их.

Троица шла и шла, пока, наконец, скалы не сблизились настолько, что образовали ущелье с отвесными стенами, которое скрыло от их взгляда небо над горизонтом. Но что-то там, вдалеке, привлекло внимание Грейс.

Сначала она подумала, что это звезда, но это нечто было очень ярким – слишком ярким, как ей показалось. Оно находилось в просвете, образованном каньоном, и по мере того, как они приближались, оно сияло все сильнее. Грейс вдруг поняла, что оно находится вовсе не в небе, а на вершине горы.

– Это тот свет, что вы, ребята, видели в самом начале? – спросила она.

– Может быть, – ответила Наталия.

– Я бы сказал, что это, скорее всего, Вершина, – добавил Оуэн.

Грейс взглянула вверх, на края каньона, уходящие вдаль, и решила, что именно туда Путь их и ведет.

– Далеко дотуда, – сказал Оуэн.

Однако оказалось, что не так уж и далеко. По мере их путешествия гора и ее вершина приблизились гораздо быстрее, чем Грейс ожидала. Может быть, расстояние было не таким уж большим, может, они шли быстрее, чем ей казалось, а возможно, время здесь текло каким-то странным образом, потому что вскоре они достигли конца ущелья, где над ними нависла огромная фигура человека. Она была то ли нарисована, то ли выжжена на скале, словно гигантская тень, без каких-либо деталей и указаний на половую принадлежность. В высоту она достигала сотни футов, а то и более. Снизу Грейс было трудно оценить высоту, а большая часть скалы над фигурой была скрыта в темноте. Кроме того, Грейс больше не видела света на Вершине.

– Надеюсь, это не автопортрет, – сказал Оуэн.

Грейс обернулась через плечо и взглянула на луну.

– В этом-то месте может быть и автопортрет.

– Куда пойдем дальше? – спросила Наталия. – Здесь Путь заканчивается.

Грейс посмотрела вперед и поняла, что Наталия права. Путь обрывался у ног гиганта. Но справа от фигуры она заметила узкую тропу, выдолбленную в скалах. Она зигзагом поднималась вверх до пределов видимости и еще выше, как казалось Грейс.

– Эй, там веревка! – Наталия шагнула влево от фигуры – в сторону, противоположную той, куда смотрела Грейс.

Они с Оуэном последовали за Наталией и действительно обнаружили веревку, уходящую наверх, в темноту. Рядом с ней кто-то вырубил в скале очень узкие и крутые ступеньки. Они взбирались в гору строго по вертикали, и каждая ступенька была всего несколько дюймов глубиной. Фактически, это была лестница. Однако Грейс становилось плохо от одного взгляда на нее.

– Нам что, надо лезть сюда? – спросил Оуэн.

– Думаю, да, – ответила Наталия.

– Там есть тропа, – Грейс показала направо. – Не Тропа, просто тропа. Она, наверное, безопаснее, чем этот путь.

Они обернулись и более пристально вгляделись в тропу справа от гиганта. Ступенек там не было, шириной она была чуть больше фута и по крутизне явно уступала лестнице с веревкой, поскольку петляла туда-сюда.

– Мне ничего из этого не нравится, – сказал Оуэн, и Грейс согласилась с ним.

– Думаю, нужно выбрать одно из двух, – сказала Наталия.

Грейс никак не хотелось мириться с этим. Ей не нравилась высота. Она не назвала бы это фобией, но, определенно, у нее был такой страх, в котором она, впрочем, не видела ничего нездорового.

– Может, есть другой путь? – сказала она, хотя и понимала, что другого пути нет. Ущелье заканчивалось там, где начиналось подножье горы, запирая их с трех сторон, и единственный путь вел вверх – или назад.

– Не вижу другого пути, – сказала Наталия. – Если мы хотим подняться наверх, а это нам, очевидно, и предстоит сделать, нужно лезть по одному из этих.

Оуэн взглянул на тропу, затем уставился в лестницу с веревкой.

– По-моему, мне ближе Лестница Судьбы, чем Путь Смерти.

– Почему это? – спросила Наталия.

– Посмотри на нее, – ответил он, указывая на тропу. – Она вряд ли достаточно широка, и там нет ничего, что остановит тебя при падении. Ты предоставлен сам себе. А с веревкой тебе хоть есть за что держаться.

Наталия кивнула. Они вдвоем повернулись к лестнице, и Грейс последовала за ними, все еще не уверенная в том, согласна она или нет.

– Видишь? – Оуэн схватился за веревку. – Просто хватаешься за нее.

Грейс посмотрела вверх.

– Да, но мы же не знаем, куда она ведет. Не знаем, к чему она приделана, насколько она старая. Что, если она порвется? Без веревки ты свалишься.

Оуэн тоже взглянул вверх и отпустил веревку.

– Хорошее замечание.

– Нам нужно решить, – сказала Наталия. – Пойти по лестнице и молиться, чтобы веревка выдержала, или идти по тропе и надеяться, что там нам веревка не понадобится.

Грейс все еще не нравилось ни то, ни другое. Она говорила себе, что это всего лишь симуляция, но даже это не помогало. Эта симуляция скрывала в себе многие неизвестные опасности, и она была не уверена насчет того, что будет означать здесь смертельное падение. Просто были два пути, с которыми ее мозг отказывался мириться, и, глядя на эту веревку, она чувствовала себя так, будто уже сорвалась с нее. Что, если ее сознание не сможет восстановиться из-за этого?

– Думаю, я полезу по веревке, – сказал Оуэн.

– Я, пожалуй, тоже, – поддержала его Наталия.

Грейс думала иначе. Если бы ей дали выбор, она выбрала бы вариант, где не нужно было доверять загадочной веревке. В то же время тропа говорила ей все в открытую, и Грейс надеялась, что этого будет достаточно.

– Я пойду по тропе, – сказала она, и двое уставились на нее.

– Тебе не кажется, что лучше нам держаться вместе? – спросил Оуэн.

– Возможно, – сказала Грейс. – Пойдемте со мной по тропе.

– Мне кажется, веревка безопаснее, – сказал Оуэн и взглянул наверх. – Может, спросим у великана, что лучше?

На мгновение Грейс подумала, что это вполне возможно, просто почему нет? Это же симуляция коллективного бессознательного. Кто знает, какие тут правила? Но, взглянув вверх, она увидела, что фигура не говорит и не движется и, кажется, вообще их не замечает.

– Думаю, нам не стоит разделяться, – сказала Наталия. – Но я не могу идти по тропе. Мне нужно что-то, чтобы держаться.

Все трое переглянулись.

– Окей, – сказала Грейс. – Будем держаться друг за друга, если нужно.

Оуэн и Наталия взглянули друг на друга и когда показалось, что они пришли к какому-то неозвученному согласию, оба сделали глубокий вдох и кивнули.

– Ладно, – сказала Наталия. – Ладно, давайте уже сделаем это.

Грейс вздохнула и заставила себя ступить на тропу. Она знала: если начать восхождение, пути назад уже не будет. Они не смогут развернуться и слезть. Они доберутся до Вершины или упадут.

– Думаю, я смогу, – прошептала Грейс себе под нос, и Оуэн усмехнулся.

– Кто идет первым? – спросила Наталия.

– Я, – ответила Грейс.

С другой стороны, Грейс боялась, что утратит самообладание. Поэтому она сделала первый шаг и почувствовала шершавый камень под ногами. Она сделала еще шаг, затем еще и еще один. Она немного прижалась к скале, чтобы иметь возможность дотронуться до нее, если нужно будет удержать равновесие.

Наталия двинулась за ней, затем последовал Оуэн. Сделав два десятка шагов, Грейс добралась до первого поворота. Дюйм за дюймом, она разворачивалась вместе с тропой, пока скала, наконец, не оказалась по другую сторону от нее. На мгновение она увидела лица Оуэна и Наталии. Оба они выглядели мрачными, сосредоточенными и целеустремленными. Грейс сделала еще несколько шагов, несколько десятков, до следующего поворота, где тропа снова изменила направление. Она проделала то же самое несколько раз, и с каждым поворотом восхождение давалось легче, даже начало казаться чем-то однообразным и совершенно обычным. Но затем она посмотрела вниз. У нее закружилась голова, внутри все сжалось, и из-за этого она чуть не отправилась в свободный полет, но затем сумела прижаться к скале, неуклюже вцепившись пальцами в ледяной холод камня.

– Ты в порядке? – спросила Наталия.

Они забрались уже очень высоко, оказавшись на уровне плеч великана, как показалось Грейс. Земля осталась далеко внизу, а Путь казался не более чем тонкой красной ленточкой. Ветер усилился, и это был ледяной ветер, порывы которого шептали ей на ухо, что она скоро умрет.

– В порядке, – ответила Грейс, стиснув зубы в ответ на шепот холодного ветра и собственного страха.

Она сделала несколько глубоких вдохов и продолжила движение. Шаг, еще один и еще один. Один поворот, другой, потом еще один. Она смотрела ровно перед собой, но довольно часто бросала рискованный взгляд назад, чтобы убедиться, что Наталия и Оуэн все еще идут следом. Вместе они постепенно продвигались вверх, оставив гиганта далеко внизу.

– Ребята, – позвал Оуэн. – Посмотрите вниз.

– Оуэн, – откликнулась Грейс, – всю энергию, которую не задействуют мои ноги, я использую затем, чтобы не смотреть вниз.

– Но земли больше нет, – сказал он.

Мгновение спустя Наталия подтвердила:

– Он прав.

Грейс остановилась. Очень осторожно она опустила глаза, и, посмотрев вниз, ничего не увидела. Все, что было под ними, стало темнее, чем небо. Грейс уставилась в бездну. Она не знала, что произойдет, если она свалится туда, но ей казалось, что падение может стать бесконечным, и она вечно будет заперта в своем ужасе.

– Сколько еще? – спросил Оуэн. – Вы видите Вершину?

Грейс ухватилась за камень рукой, чтобы удержать равновесие, и взглянула вверх. Отвесная каменная стена уходила во мрак и Вершина все еще скрывалась где-то выше.

– Не вижу, – ответила она.

– Я тоже, – отозвалась Наталия.

– Просто хотел убедиться, что мы идем не напрасно, – вздохнул Оуэн.

Грейс продолжила осторожное восхождение, но вскоре заметила, что ее настигает усталость. Голени заныли. Каждый шаг медленно раздувал огонь в ее мышцах, пока они не покраснели и не начали гореть. Однако вершина горы все еще оставалась за пределами видимости, и Грейс впервые задумалась о том, сможет ли она вообще туда добраться. Не из-за падения, а из-за того, что цель слишком высоко, и она физически была не готова к этому.

– Кто-нибудь еще начал уставать? – спросила она, тяжело дыша.

– Я, – ответила Наталия.

– Я замедляюсь, – сказал Оуэн.

– Остановимся отдохнуть? – окликнула их Грейс.

Оуэн и Наталия согласились, и они прервали восхождение, осторожно усевшись на тропе. Грейс приняла позу, в которой, по ее мнению, было безопаснее всего, и стала рассматривать ночное небо над головой и бездну внизу. Она слишком устала, чтобы разговаривать, и поскольку Наталия и Оуэн тоже молчали, она сделала вывод, что они находятся в таком же состоянии. Все трое просто сидели, дав отдых ногам и пытаясь отдышаться.

Сперва было хорошо, и отдых обнадеживал. Ее ноги перестали дрожать, сердцебиение замедлилось, а дышать стало легче. Но затем до нее добрался ветер, свистящий меж скал, и она заледенела, хотя несколько мгновений назад с нее лился пот. Ветер снова и снова шептал ей, вселяя сомнение в ее разум, и она стала задаваться вопросами. Что, если наверху ничего нет? Что, если свет, который они увидели на Вершине, был лишь чем-то вроде оптической иллюзии, и они лезли вверх лишь ради пустого обещания? Что, если реальность или нереальность этого света вообще не имела значения, потому что им все равно никогда до него не добраться? Это слишком высоко, тропа слишком узкая, и они упадут раньше, чем успеют хотя бы приблизиться к Вершине.

Сперва Грейс казалось, что эти мысли рождаются у нее внутри, но вскоре она поняла, что они доносятся до нее из бездны, в самое сердце которой она смотрела. Бездна ждала ее с распростертыми объятиями и убеждала ее в том, как легко будет просто оттолкнуться от края. Не так уж много усилий на это нужно. Ей не потребуется вообще никаких усилий. Если они никогда не достигнут Вершины или если достигнут, но ничего там не найдут, зачем вообще туда лезть? К чему цепляться за равнодушную гору, которая молчит в ответ на все трудности? Бездна же слышала ее, ничего от нее не просила и готова была принять ее. Только и нужно, что один небольшой толчок. Склонись немного, затем слегка оттолкнись руками…

Грейс судорожно вдохнула и посмотрела наверх. Мысли о брате заставили ее взгляд и ее разум отстраниться от пропасти. Звезды и луна сияли, висели низко, и, казалось, до них было рукой подать – так высоко они залезли. Наталия и Оуэн, похоже, блуждали в своих мыслях.

– Ребята, – позвала Грейс.

Они не отвечали.

– Ребята, слушайте, – она потянулась и дотронулась до руки Наталии. – Нужно идти дальше. Сидя здесь, мы никуда не дойдем.

Наталия медленно повернула голову в сторону Грейс.

– Я начинаю думать, что мы никогда не дойдем. Это невозможно.

– Нет, – ответила Грейс. – Ты ошибаешься. На самом деле ты так не думаешь. Это же ты победила Змея, помнишь? Ты помогла Оуэну найти нового хозяина для Собаки. У нас получится.

– Откуда ты знаешь? – спросил Оуэн, который слушал их разговор. – Откуда ты знаешь, что получится?

У Грейс не было ответа на этот вопрос. Она знала, что у них получится, но не в том смысле, который Оуэн вкладывал в свой вопрос. Она просто верила, что они смогут, потому что была уверена в себе и в своих товарищах.

– Просто знаю, – ответила она Оуэну.

Наталия вздохнула и покачала головой.

– Думаю, с меня хватит.

Грейс увидела, как она наклонилась вперед, и в ту же секунду, когда осознала, что Наталия собирается сделать, она вытянула руку и схватила Наталию за запястье.

– Нет! – крикнула Грейс.

Но Наталия уже оттолкнулась от края, и Грейс уперлась, что было сил, чтобы удержать ее. Наталия бросилась вниз, но рывок за руку притянул ее обратно к скале, хотя Грейс чуть не скатилась следом. Тем не менее, Грейс удержалась, лежа на тропе, и одна ее рука свешивалась через край.

– Оуэн, помоги! – крикнула она.

Взглянув вниз, в широко раскрытые глаза Наталии, она увидела ужас. Что бы ни заставило ее прыгнуть вниз, это заклятие рассеялось.

– Не отпускай! – кричала Наталия.

– Не отпущу, – пообещала Грейс.

Но она не могла держаться вечно.

– Оуэн!

– Я здесь! – он подобрался ближе и вытянул руку, чтобы схватить Наталию. – Окей, мы держим. Мы тебя вытащим.

– Скорее, – просила Наталия.

Грейс взглянула на Оуэна. Он кивнул, и они вместе дернули ее на себя.

– Дай мне другую руку, – произнес Оуэн, и как только Наталия вытянула ее достаточно высоко, схватил ее.

Грейс и Оуэн тащили ее, схватив за руки, пока Наталия, наконец, не смогла опереться коленом о край тропы. Несколько мгновений спустя все трое уже сидели рядом, прижавшись спинами к скале. Глаза Наталии были плотно сжаты, грудь заметно вздымалась и опускалась.

Грейс сердито взглянула на Оуэна и, тяжело дыша, спросила:

– Почему так долго?

– Я не знаю, – Оуэн покачал головой и уставился вниз. – Не знаю.

Но Грейс знала и на самом деле не злилась на Оуэна. Она лишь была напугана тем, что едва не произошло.

– Прошу прощения, – сказала Наталия.

– Все в порядке, – ответила Грейс. – Но нам надо идти дальше.

– Окей, – сказала Наталия, открыв глаза и кивнув. – Хорошо.

Они отдохнули еще несколько минут, пока не восстановили дыхание, а затем продолжили свой путь. Бездна все еще была там, внизу, и призывала Грейс сдаться, но та отказывалась слушать. Она все еще сомневалась насчет того, что их ждет на Вершине, и все еще боялась, что они могут сорваться, не добравшись туда. Но вместо того, чтобы думать над этим всем, она сосредоточилась на том, как ставила ногу с каждым новым шагом. Сотни шагов. Может, тысячи.

Это превратилось в своего рода медитацию, в которой она потерялась по мере движения вверх, пока внезапно, без предупреждения, отвесная стена не исчезла. Грейс подняла глаза от тропы и огляделась вокруг, моргая. Они были еще не на вершине горы, но прошли отвесную скалу, и теперь тропа вела их прочь от бездны, по леднику, сиявшему голубизной в лунном свете. Лед заполнил пространство между двумя гребнями горы, и на вершине того из них, что был выше, Грейс увидела свет, хотя теперь он и не был таким ярким, каким казался из ущелья. Но он был там.

Он исходил будто из большого сверкающего купола, который вырастал из скалы, словно половина гигантской жемчужины. Возле него прямо в скале был проделан проход, и тропа вела их прямо туда. Грейс продолжала идти впереди, и они двигались по краю ледника, пока не остановились возле входа.

– По-моему, это конец, – сказал Оуэн.

– Должен быть конец, – отозвалась Грейс. – Больше идти некуда.

С этим они вошли внутрь.