Грызун — крупная крыса — промчался по потрескавшемуся в огне, засыпанному обломками полу. Мечущийся от одной тени к другой грызун понимал, что рискует жизнью. Каждый раз, когда он был вынужден двигаться дальше, взгляд его обращался в дальний конец комнаты, к потрескавшемуся, наполовину рассыпавшемуся трону, высеченному из огромной глыбы вулканической породы. Когда-то на нем восседал Король-Жрец Истара, теперь же трон переместился в темную, зловещую Бездну. Даже по прошествии столетий внутри него продолжали слабо мерцать красные огоньки, отбрасывая кровавые отблески на щербатую поверхность.

Грызун боялся трона главным образом из-за того, кто на нем сидел сейчас. В обличье пятиголового дракона с разноцветными головами, там сидела Темная Королева, Многоликая, Владычица Тьмы… одна из трех создателей мира, наряду с Паладайном, богом Света, и Гилеаном, нейтральный богом, задачей которого являлось поддержание равновесия в мире. Если бы существо, наделенное столь бесконечной силой зла, заметило грызуна, самым хорошим, на что он мог рассчитывать, была мгновенная и необратимая смерть. Владычица Тьмы, несомненно, знала о присутствии грызуна — в этой комнате ничто не происходило без ее ведома и позволения — но кое-что интересовало ее намного больше судьбы полуумного от страха падальщика. Владычица Тьмы была занята своими мыслями.

В мире Кринна, на континенте Ансалон, южнее Кровавого Моря, неподалеку от когда-то величественного города Истара, открылись магические врата. С удовольствием наблюдая за вратами, пять змеиных глоток Темной Владычицы удовлетворенно заурчали в предкушении скорого освобождения. В приливе чувств две из них даже подпалили кончик хвоста несчастному грызуну. Да, врата оказались на поверку не только особенными, но и очень могущественными. Они располагались в Башне Высшего Волшебства и соединяли ее с миниатюрным измерением, возраст которого не поддавался оценке. Темная Владычица страстно желала заключенной в этих вратах силы. Ей всего-то нужно было проскользнуть в эти врата и оказаться в Первичном Материальном Мире. Ее навеки изгнала оттуда много столетий назад кучка гнусных людишек, которые запретили ей вновь появляться в их мире. Но Такхизис не имела представления о времени, как не испытывала и нужды в нем: часы ее ожидания на Кринне обращались для его обитателей в века. И хотя проклятый Соламнийский Рыцарь Хума, милостью которого были разбиты ее легионы, не одну сотню лет уже гнил в могиле, раны тогдашнего позорного поражения оставались свежими, будто это произошло только вчера.

Многочисленные языки Такхизис хлестали по острым, как бритва, зубам. Она чувствовала вкус победы. Владычица определенно знала, что награда будет слаще даже плоти поверженных противников.

Конечно, ее ждет и дополнительный приз: Башня Высшего Волшебства полна библиотек и лабораторий, до сих пор хранящих свои секреты. Они-то и могут оказаться полезными в предстоящей войне, которую Владычица собиралась развязать, как только обеспечит себе безопасный проход в Первичный Мир.

Много лет назад ей стал известен секрет крохотного измерения. Он открывал перед ней "запасной вход" в материальный мир. Использование двери было очень ограничено, и действовала она только когда открывались врата. Она разместила в двери множество знаков, так что каждый раз, когда кто-то активировал портал, Владычица тут же ставилась в известность. Но все время портал оставался открытым крайне мало, а на приготовления ей нужно было время. Но Темная Королева не теряла уверенности (а уверенность ее в этом случае была ничуть не меньше, чем уверенность в ненависти к Хуме), что настанет день, когда портал пребудет в открытом состоянии как раз столько, чтобы она успела перешагнуть через него и войти в мир.

Она это знала, потому набралась терпения и ждала своего часа. И вот, кажется, этот час пробил.

Сильные ноги подбросили Дензила чуть ли не к куполу башни, так что комнату он пересек с поразительной скоростью. Рыча и фыркая, полуорк нанес сокрушительный удар по кендеру, готовому впрыгнуть во врата, и умудрился схватиться за плечевой ремень одной из кендерских сумочек. Перехваченный в воздухе Тас с размаху шлепнулся о пол.

Поборов удивление, Тас быстро понял, что его волокут по пыльному полу за кожаный ремешок.

Пальцы Таса в отчаянии сомкнулись вокруг ремня, и он рванул его что было силы. Кожа не выдержала и треснула по шву. И не успел Дензил осознать случившееся, Тас уже пробирался на четвереньках к манящему проходу, в котором кружился туман. Его руки, голова и плечи окунулись в цветную пелену.

С точки зрения Дензила это выглядело так, будто верхнюю половину тела кендера кто-то отрезал, а из жемчужной стены торчали одни ноги. Он вцепился в пятки Тассельхоффа, продолжающего молотить ими воздух, и потянул на себя.

Но тело с места не сдвинулось. И не исчезло никуда. Ноги в голубых штанишках все так же со свистом рассекали воздух и дергались со стороны в сторону, но туловище ни на миллиметр не высунулось из стены. Тогда Дензил взялся покрепче и дернул со всей мочи. Тело Таса скользнуло к нему на несколько дюймов, продолжая барахтаться.

Сбитый с толку, полуорк огляделся по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что могло дать ему преимущество. Его взгляд упал на книжные полки рядом со щелью, и, недолго думая, Дензил привязал удерживаемые им ноги Таса к этим полкам.

Буйство красок и текстур завораживало Тассельхоффа, затягивало вглубь, и это бесконечное вращение заставляло его чуствовать, что он беспорядочно барахтается в пространстве. Его легкие надулись, будто внутри него завелся кто-то живой, и этот кто-то нетерпеливо пощипывал и щекотал его теперь. Кроме кружащихся облаков белого, изумрудного и фиалкового цветов Тас ничего не видел. Эта картина напомнила ему разноцветные карамельки. Забавно, подумал он.

В этот миг сырой, промозглый туман пробрал кендера до костей. Сырость, впитавшаяся одеждой, смешивалась с потом, выступившим от напряжения. Его кидало то в жару, то в холод, в жару — в холод! Он дрожал, будто от лихорадки, и отстукивал зубами чечетку. Внезапно вращение прекратилось, и он поплыл в потоке, хотя рассказать, как он это делал, вряд ли смог бы. Сейчас он вообще не мог ни двигаться, ни тем более дергаться. Ощущение было такое, будто его растягивали, надеясь разорвать на две половины. Он не чувствовал ног. Его ноги точно удалились от оставшегося тела на многие сотни миль.

Тут он прорвался сквозь занавес молний и упал лицом вниз на груду мелкого гравия, странно пахнущего вкусным домашним пирогом. Пытаясь подняться на ноги, кендер обратил внимание сразу на две удивительные странности. Во-первых, он выплюнул изо рта то, что по его мнению было камнями, и почувствовал вкус лимона. До него дошло, что приземлялся он вовсе не в куче гравия, а на горке твердых лимонных леденцов. Сладости, точно стеклянные шарики, поблескивали у него в руках.

И во-вторых, на ноги он подняться не мог. Что-то все еще продолжало удерживать его тело разорванным на две половины, держало его за ноги и яростно волокло назад в портал. Тассельхофф развернулся, надеясь выяснить причину такого странного поведения тела, но встретился лицом к лицу вовсе не с ожидаемым противником. Там был только вихрь, серебристый светящийся провал, который поглотил две трети его тела.

Тас пополз было вперед, но быстро бросил это занятие. Затем он почувствовал один или два сильных рывка, и его туловище укоротилось еще на пару дюймов. Сердце Тассельхоффа непривычно сжалось. "Это же Дензил пытается вытащить меня оттуда, куда меня занесло!" — внезапно понял он. И кендер с удвоенной энергией ринулся вперед, к свободе. Он поискал глазами что-нибудь, позволившее бы ему закрепиться.

Между тем прибытие Тассельхоффа в Мармеладсбург не прошло незамеченным. Юный кендер увидел тройку толстенных созданий, напоминавших скорее шарики с прилепленными руками и ногами. Троица вальяжно приближалась к барахтающемуся на земле кендеру, отчаянно протягивающему к ним руки. Первым представился старший из них, одетый в мешковатый пиджак, который уже не сходился на его пузе.

— Добрый день, дружище! Меня зовут Гаркул Мармеладка.

Кендер протянул пухлую руку.

— Как всегда, очень приятно вмдеть в здешних краях новое лицо. Ты должен представиться, чтобы мы написали твое имя на праздничном пироге.

— И почему ты валяешься в лимонных леденцах? — спросил второй кендер.

— А где твоя вторая половинка? — поинтересовался третий.

Тас крепко вцепился в протянутую Мармеладкой руку. Кендер пожал ее и отпустил прежде, чем Тас смог объяснить, в какой безнадежной ситуации он оказался. Первый раз в жизни Тас застыл в немом изумлении, а затем вновь протянул руку в немой мольбе о помощи.

Но наблюдатели продолжали рассматривать его и улыбаться.

Тас нетерпеливо вгляделся за их спины, первый раз обратив внимание на окружающую его местность. Он открыл рот и чуть было не лишился последних сил для сопротивления при виде помадковых деревьев, мятных изгородей, имбирных домиков со ставнями из крекеров и крышами, которые вместо черепицы устилала шоколадная стружка.

Именно огда Тас почувствовал еще один мощный рывок за ноги; еще несколько сантиметров его туловища растворились в портале. Беспорядочно замахав руками, он наконец закричал:

— Пожалуйста, помогите мне! Человек, который хочет меня убить, сейчас пытается протащить меня обратно через эту дверь! Пожалуйста, поторопитесь и подержите меня!

"Как любопытно!" — подумали сразу трое кендеров. Они вцепились в протянутую руку Тассельхоффа, но их сил явно не хватало, чтобы освободить его из стены. Но, к облегчению Таса, он перестал соскальзывать в портал, хотя продолжал чувствовать усилия Дензила, который дергал его за ноги.

Волнение быстро передалось толпе. Среди собравшихся любопытствующих был и Трапспрингер Лохмоног. Наконец он узнал своего заблудшего племянничка.

— Тассельхофф! — кричал он, пробивая себе путь к юноше. — Так вот ты где, малолетний преступник?! Что, именем Кринна, ты делаешь в Мармеладсбурге, когда тебе полагается быть в Кендерморе и готовиться к свадьбе?!

— Дядюшка Трапспрингер! — закричал племянник, вне себя от изумления. Несмотря на нависшую опасность, тем более что помочь делу кендер не мог, он широко улыбался при виде любимого дядюшки. — Не ожидал тебя тут встретить. Если уж быть откровенным, себя я тоже здесь обнаружить не ожидал, где бы это «здесь» не находилось. К слову, мне следует извиниться перед тобой. Ведь это по моей вине тебя посадили в тюрьму.

— Тебе нужно кое-что мне объяснить, молодой человек, — сурово молвил кендер и грозно помахал племяннику пальцем. Он сделал паузу и посмотрел на половину тела Тассельхоффа, распластавшуюся по земле. — Ну-ка встань, когда с тобой старший разговаривает!

Тассельхофф сцепил зубы, сдерживая очередной рывок.

— Не могу, дядюшка. Я не могу сейчас объяснить, — крякнул он от натуги, — но, кажется, меня затягивает в этот портал. Я был бы безмерно благодарен, если бы ты вытянул меня оттуда.

— И какую еще проблему ты приобрел на свою голову в этот раз? Ты всегда был специалистом по нахождению проблем, так ведь?

Трапспрингер щелкнул языком и сдавленно хихикнул.

Дензил рванул Тассельхоффа за ноги еще сильнее, и Тас растерял остатки терпения.

— Давай не будем сейчас, дядюшка!

Трапспрингер тотчас же посерьезнел.

— Наверное, ты прав. Два прошедших месяца тебя разыскивал весь Кендермор, и они непременно повесят меня, если я снова позволю тебе ускользнуть прямо у меня из-под носа. Хватайте его, живо! — завопил он.

Дюжина кендеров с трудом пробралась к Тасу. Их руки обхватили его запястья, вцепились в остатки туловища, держались друг за друга и шарили по земле в поисках чего-нибудь неподвижного. В скором времени целая шеренга кендеров дергала, тянула верхнюю половину туловища Таса из портала.

Обеими ногами Дензил уперся в книжный шкаф по ту сторону врат. Он связал лодыжки кендера ремнем, другой конец которого четырежды обмотал вокруг кисти. Ухватившись за нее свободной рукой, он напрягся и что есть сил оттолкнулся ноющими от напряжения ногами. Тело кендера преодолело по крайней мере еще три дюйма на пути обратно.

— Ты будешь моим, кендер, — захохотал Дензил, разминая затекшие пальцы в предверии последнего усилия.

В этот момент воздух Мармеладсбурга наполнился летящими кусочками и осколками сладостей, сахарными кристаллами и коричной пылью. Многие кендеры принялись чихать и отпустили Тассельхоффа, нещадно растирая руками глаза, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

А потом прямо над лужайкой перед домишкой Мармеладки возник яркий фиолетовый вихрь. Он извивался, корчился над землей, вырывая целые клочья из аккуратного и любовно ухоженного газона. С нескрываемым любопытством наблюдали кендеры за тем, как воронка двигалась к их домам, швыряя им в лицо острые, как лезвия, осколки леденцов.

Из мармеладкиного дома поспешно выскочила Дамарис. В ее руке была зажата веточка, отломанная от сахарного куста.

— Что происходит? — вопрошала она, с наслаждением облизывая липкие пальцы. Мармеладсбург определенно пришелся по вкусу Дамарис. Сквозь пелену она смогла рассмотреть Трапспрингера, который что есть сил тянул кого-то за руки.

— А что ты делаешь с этими руками?

И, не дожидаясь ответа, она оттолкнула локтем Гаркула Мармеладку и обхватила Трапспрингера за запястье.

— Чем бы ты не занимался, выглядит это забавно!

— Похоже на то, что денек обещает быть насыщенным, — проворчал Мармеладка, смыкая пальцы вокруг тонкого запястья Дамарис. — Ты попала сюда как раз вовремя, деточка… Нас вот-вот оставят здесь умирать с голоду.

Никого не поставив в известность, Тассельхофф с громким хлопком опять исчез в глубине портала. А вместе с ним дядюшка Трапспрингер, Дамарис Метвингер, Гаркул Мармеладка, двое кендеров, коим посчастливилось быть очевидцами прибытия Таса в Мармеладсбург, и еще несколько прохожих, присоединившихся к шеренге. Те же, кто теперь оказались в самом начале цепочки, разделили участь Тассельхоффа, потому что болтались нынче частью в туманной завесе.

Тем временем Дензил призвал на помощь все мыслимые и немыслимые силы, поднатужился и распрямил спину, увлекая за собой связанного ремнем кендера. От натуги на шее его бугрились мышцы и вздулись вены, а со лба струйками стекал пот. "Боги, а ведь кендер оказался не на шутку могучим!" — подумалось полуорку. Похоже, он сильно недооценивал его, а кендер, по всей видимости, становился все сильнее и сильнее.

— Вот ты где!..

От удивления Дензил едва не разжал руки. Он полуобернулся и увидел Винсинта, огра с нижнего этажа башни. Великан топал прямо к нему.

— На этот раз тебе не уйти, — радостно провозгласил Винсинт и обхватил гигантской ручищей его напряженно изогнутое туловище.

— Ухх!!!

Винсинт дернул на себя так сильно, что чуть было не разорвал полуорка пополам.

Внезапно сопротивление от привязанного к кендеру ремешка бесследно пропало. Дензил кувыркнулся через голову и перелетел через удивленного вконец огра. Он с грохотом приземлился на тяжеленный стол, оказавшийся довольно прочным, чтобы выдержать такой удар. В мгновение ока оба, и Дензил, и Винсинт, оказались припечатанными к деревянной поверхности невероятной массой, да еще и извивающейся притом. Вынудив себя наконец распахнуть глаза, Дензил увидел, что комната, будто по мановению волшебной палочки, заполнена барахтающимися тучными кендерами. Они летели вперед, врезаясь в стены и круша книжные шкафы, ударяясь об стол, о Дензила и о Винсинта. А тем временем через портал каждую секунду прибывали все новые и новые!

— Выход! Мы отыскали отсюда выход!

Этот крик раздавался из каждой кендерской глотки после того, как Тассельхофф и Трапспрингер проскользнули обратно сквозь портал. И кендеры, начисто позабыв про лимонные леденцы, ринулись в клубящийся туман, увлекая за собой друзей и любимых.

Во время бегства кендеров фиолетовый смерч продолжал набирать силу. Вихри на его верхушке объединялись и принимали форму, и вскоре начали напоминать женское лицо, суровое, но необыкновенно прекрасное. Жесткие, черные глаза Темной Владычицы лишь мельком обозрели картины паники и царящего вокруг разрушения, но задержались на вратах. И когда последний кендер исчез в них, смерч распрямился, потом скрутился спиралью и метнулся к проходу между измерениями.