Юми возвращалась к себе в комнату уже за полночь.
Она медленно шла вдоль стены, опираясь на неё рукой, в любую секунду готовая выпрямиться и спокойным шагом идти дальше. Она шла, стараясь быть как можно ближе к теням, чтоб скрыть себя от посторонних глаз.
Юми едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться по дороге в комнату. Но нет, нельзя, так как объяснить это другим будет проблематично, а ей необходимо сохранить это в секрете. Сохранить в секрете то, что была сделка. То, что она буквально продала себя на несколько ночей из-за дуры, у которой в голове трава с цветочками растёт.
Юми шла, едва переставляя ноги. Магию лечения она пока не рискнула применять, чтоб свечение не выдало её в ночи.
Было больно. Было очень больно как в теле, так и в душе. Было очень противно и грязно внутри. Хотелось поскорее залезть в ванну и смыть всё с себя. Смыть грязь как снаружи, так и изнутри. Хотелось смыть этот солоноватый привкус из рта, который там до сих пор был. Её словно пометили и теперь странный запах соли преследовал её по всюду. Казалось, что она сама теперь его источает.
В внутри неё играла пустота. Чувство безмерного унижения, чувства того, что её изнасиловали и запачкали. Да, именно изнасиловали, иначе это и нельзя было назвать. Её изнасиловали в самой жёсткой форме. Опустили и унизили, заставили превратиться на несколько часов в грязную шлюху.
И, словно как напоминание этого, она чувствовала, как кровь и не только стекают по внутренней стороне бёдер.
Всё это время Юми много раз повторяла себе, что это её тупая сестра должна была там быть и этим заниматься. Пока её трахали, в её голове крутилась мысль, что её дура сестра должна была пройти через это, а не она. Но каждый раз она себя отдёргивала от таких мыслей. Ни к чему хорошему они её не приведут.
Она дошла до своей двери, открыла и вошла внутрь. Там никого не было; видимо Юи где-то опять ошивается. Или у подруги уроки делает, или опять в окно на одном из этажей смотрит. С другой стороны, это было даже к лучшему, так как ей не хотелось видеть её глупую рожу. Не хотелось объяснять, на что она подписала родную сестру.
Дойдя до центра комнаты, Юми остановилась. Нет она не хочет плакать, не хочет. Это был всего лишь секс. Просто трение телами, просто движение, ничего больше. Подумаешь, девственность… всего лишь слово. Ничего страшного не произошло…
Её колени подогнулись, и она медленно осела на пол.
Эмоций было так много, что Юми, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
Было больно и грязно.
Рука скользнула между бёдер вниз, туда, где всё до сих пор сильно болело и мягкий зелёный свет полился из ладони. Малая магия лечения вполне могла справиться с болью, жаль что от грязи в душе она не поможет. И не было ни места, куда бы её не изнасиловали. Попа, рот, влагалище…
Юми показалось, что её сейчас вырвет.
Нет, это не просто лишь секс и не просто трение телами. Не так она всё представляла себе; не такую брачную ночь она хотела. Пусть Юми и была довольно расчётлива и рассудительна, однако в плане романтики позволяла себе наивных розовых фантазий об одном единственном и неповторимом.
О том, как они поцелуются, и уедут на драконе в закат, будут растить детишек и жить счастливо. В той семье, если это можно назвать было семьёй, такие мечты были единственным спасением.
А сейчас у неё в голове картины того, как её, грубо говоря, ебали во все дыры. Причём многострадальную попу сейчас буквально жгло огнём. Там всё пульсировало и она даже не закрывалась. Стоило Юми просто коснуться её, как ей стало вновь обидно и грязно на душе. Слёзы с новой силой хлынули из глаз под аккомпанемент картин недавнего прошлого.
Как она стягивает с него штаны, как смотрит на его член. С замиранием сердца и отвращением берёт в руки. Твёрдый, пульсирующий, красный. Как неумело лижет его, да так, что сам Мэйн как-то смутился; сказал ей открыть рот и буквально запихнул ей в рот.
Это странный привкус… Ощущение гладкой и сморщенной кожи. То, как он дёргал её голову вверх-вниз… Как она раз за разом тыкалась носом в его волосы, а член заходил так глубоко, что начинались рвотные позывы.
Другая картина – как она повёрнута задницей к верху. Этот стыд оттого, что он рассматривает её там, дёргает за волосы, тычет пальцем, раздвигает складки. Стыд до слёз. А потом резкая боль. Такая, что она вскрикивает, а он просто начинает двигаться внутри неё. Больно, очень больно, словно рвётся всё… Слишком большой, эта мысль будет крутиться на протяжении всего действа. И она чувствует себя униженно, чувствует жгучий стыд оттого, что он видит её наготу, трогает её маленькую грудь. Оттого, что суёт пальцы ей внутрь. Чувствует чудовищное отвращение к нему.
А потом он насилует туда, куда по идее в её понимании член не суют. Это было ещё больнее. Ей показалось, что что-то лопнуло, разорвалось… Она закричала от боли и зарыдала прямо там, а он просто уткнул её лицо в подушку, чтоб звуков было меньше… и насиловал. Она продолжала плакать, пока он рвал ей попу своим членом. Лежал на ней, пыхтел и трахал. Это было ещё хуже и грязнее.
Это продолжалось… долго. Ей казалось, что прошла вечность. То она опять сосёт его член, который мокрый от её собственных выделений. Ей казалось, что её вырвет. То её опять трахают словно вещь, лишь придавая нужную позу. Дёргают за волосы, разрывают, а просьбы быть немного нежнее и аккуратнее откровенно игнорируются.
Да, она просила быть аккуратнее, говорила, что ей больно, но он лишь ответил.
- Когда твоя сестра ломала мне локоть, мне тоже было больно. А когда она разбивала мне лицо, сразу после того, как я попросил прощения… это вообще отдельная песня.
И продолжил её насиловать. Вот опять картинка перед глазами – она на спине, он сверху вновь трахает её, смотрит в её заплаканные глаза. И она… не видит в них ничего. Пустые, выжженные, жестокие. Это не глаза сына купца, но глаза человека, у которого внутри осталась только пустота и боль. Причём эта пустота была куда опаснее, чем её сестра.
И он, смотря ей в глаза, насилует её. Насилует без остановки. И она чувствует отвращение; к себе, к нему, ко всему миру вокруг. И этот запах пота, чавкающий звук…
Слёзы начали сходить на нет. Боль медленно отступала под магией лечения. В душе оставалась лишь пустота, отвращение к самой себе и ненависть к глупой сестре, которая была тупа как пробка. Но как и любая ненависть к любимому человеку, она начала сходить на нет.
Юми так и сидела посреди комнаты невидящим взглядом смотря куда-то в угол. Она не обратила внимания, когда дверь позади неё открылась, хотя по шагам она сразу распознала свою близняшку.
- Се… Сестрёнка, что случилося с тобой?!
- Дверь закрой, Юи, - бесцветным голосом сказала она.
Хлопнула дверь, щёлкнул замок, и Юи грациозно приземлилась перед ней на колени.
- Сестрёнка…
Её холодненькая ручка коснулась её лица и подняла его.
- Почему ты плачешь? Стряслось что?
- Стряслась ты, Юи, - ответила Юми.
Перед глазами возник тот момент, когда Юи вернулась в приподнятом настроении в комнату. Она буквально святилась от счастья. Юми тогда не совсем поняла, что случилось.
- Юи? – спросила она вопросительно, лёжа на кровати и читая книгу.
- Сестра, я отомстила. Защитила честь твою. Поплатился он за дерзость и познал наш семейный гнев.
- Семейный гнев? – и тут Юми заметила окровавленные костяшки, на которых уже засохла кровь. – Юи, что натворила ты?!
Она вскочила с кровати, уронив книжку на пол.
- Я отомстила за твою честь, моя сестрёнка! – радостно известила она. – Наш враг познал наш гнев.
- Какой враг, какой гнев?! – в тот момент она поняла, что случилось что-то непоправимое.
Юми схватила её за грудки хорошенько встряхнула.
- Что ты сделала, говори! Кому ты отомстила и за что?!
- Тому мальчишке, что имел наглость тебя коснуться, Юми, - непонимающе ответила Юи.
Это было бесполезно. Она ещё долго будет выяснять, что произошло, хотя определённые догадки уже были. Юми стремглав выскочила тогда на улицу и очень скоро наткнулась на толпу.
- Что случилось, что стряслось? – в ужасе спросила она.
Кто-то из юношей ответил ей.
- Твоя сестра только что отпинала троих парней. И двоим из них, она переломала кости.
- Кому?
- Кому? – он толкнул своего товарища. – Слышь, кого она там побила и сломала кости?
- Мэйна и Белеандра она побила, больная дура. Это же… - тот парень обернулся и осёкся. – Эм… я… имел в виду, что их побили.
«Дура… Ой дура… Чтож ты натворила, идиотка…»
И сейчас, глядя на неё, у Юми было только одно желание.
Она отвела руку и со всей дури отвесила ей звонкую пощёчину. Голова Юи дёрнулась в сторону. Очень медленно она повернула голову обратно к Юми с лицом, полным шока и удивления, словно у маленького ребёнка.
- Ю-Юми?
Вторая пощёчина, но уже с другой рукой.
- Сестрёнка… Я…
Ещё один удар.
А Юи как идиотка сидела напротив неё и даже не пыталась прикрыться. Лицо у неё было словно у ребёнка, которого наказывают, и который не понимает, за что.
- Честь хотела защитить? Так из-за тебя её лишилась я сегодня! Меня… я… из-за тебя, тупая дура, я свою девственность отдала. Лишь потому что ты идиотка, не могла спросить меня! Спросить, а надо ли мне это, твоя защита чести, дрянь!
- Но я… честь… он оскорбил тебя…
Ещё одна звонкая пощёчина в полумраке.
- Кто просил тебя лезть!?
- Я помочь хотела…
Ещё один удар.
- С-сестрёнка… - Юи расплакалась как ребёнок.
- Из-за тебя… я себя продала… - пробормотала Юми. – Моё тело ему отдала, и он мной воспользовался чуть ранее.
Глаза Юи недобро блеснули.
- Я убью за тебя его, сестра! Я…
Она вскочила, а в следующее мгновение Юми схватила её за волосы и резко дёрнула вниз, после чего влепила кулаком ей прямо в челюсть. Юи пискнула, потеряла равновесие и упала.
Юми же набросилась на неё сверху и уже не ладонью, а кулаками начала бить её по лицу.
- Дрянь! Закрой пасть свою поганую! Закрой свою поганую пасть, грязная сука! Тупая дочь собаки! Ошибка смешения кровей! Дочь подзаборной шлюхи! Не смей ничего делать без ведома моего!
Страннее было то, что этими же словами Юми оскорбляла и себя саму, однако в порыве гнева она этого и не заметила. Юи разрыдалась, пыталась прикрыться и уползти от гнева сестры, пока Юми нещадно её лупасила.
- Я с ним из-за тебя переспала. Из-за тебя, тупая дура. Из-за твоей чести и желания тупого везде залезть как крыса в бочку!
- Юми! Хватит! Юми… - ревела Юи. Она действительно была не похожа на девушку своего возраста; лет восьми - да, но никак не двадцати.
Но Юми не успокоилась, схватила её за волосы и начала тягать её по комнате, буквально волочить, дёргать и пинать ногой.
- Сучья дочь! Грязное отродье, порождённое порочною любовью.
Юми иногда ударяла её головой то о кровать, то о стол, пока Юи ревела, так же схватившись за свои волосы. Это была немного странная и забавная картина.
Только минут через пять она успокоилась и отпустила заплаканную и напуганную Юи. Та, словно ребёнок, отползла в угол комнаты и сжалась в комок, испуганно глядя оттуда на сестру заплаканными и затравленными глазами, тихо хныча.
- Представить не можешь ты даже, что сейчас натворила… - пробормотала она и вновь села на колени. – Представить не можешь даже ты, что ждёт тебя скоро, дурёха… почему ты мне всё не внемлешь и делаешь по-своему всё… - Теперь уже Юми вновь начала плакать. – Я столько сил отдаю, чтоб нас защитить от угроз… столько нервов я трачу, а ты… всё портишь…
Теперь реакция Юи была подобна реакции любого ребёнка на плачущего родителя – она плакала, потому что плакала Юми.
- Иди сюда, глупая Юи, - вытянула руки Юми, выдавливая из себя улыбку. – Иди ко мне.
Предложение было принято, Юи тут же нырнула в объятия сестры. Подползла, обняла и, продолжая реветь, уткнулась ей лицом в плечо. Они просидели так минут десять, плача, пока Юми не взяла себя в руки. Они были одни, и она понимала, что никто не позаботится об её дурной сестре.
- Идём, Юи, мыться будем, - погладила она её по голове, беря себя в руки.
- Прости меня-я-я-я… - ревела дурная девчонка.
- Прощу тебя я, но взамен поклянись, что шагу к нему не ступишь. Моим именем клянись.
- Но… твоя честь.
Юми аккуратно отстранила Юи от себя и наотмашь ударила ту по лицу, да так, что разбила губу.
Юи перестала реветь и ошарашено посмотрела на сестру.
- Сестрёнка…
- Клянись, глупая дурёха, что не подойдёшь к нему.
- Но твоя ч-честь…
Второй удар, из-за которого с уголка губ потекла кровь.
- Моя честь не твоя, Юи. Не смей лезть в дела чужие. Забудь об этой дурной чести, от которой толку ноль. Ты говоришь, что честь и прочее, но где она теперь? Где всё, за что боролись мы? Скажи!
- Я… честь…
Ещё одна пощёчина и Юи вновь начала плакать.
- Чтоб не слышала я слова «честь» из твоих уст. Забудь его. Иначе не сестра ты боле мне.
Юи закивала головой.
- Скажи клянусь, что не подойду к парнишке тому, иль отрекусь я от тебя!
- Клянусь… клянусь, что слово се забуду и не подойду к парнишке я… - захныкала идиотка.
- Вот и славно… - Юми вновь протянула руки и прижала к себе Юи. – Тише сестра, в порядке всё… - Она поцеловала её в щёку и вновь прижала к себе так, словно боялась отпустить. - Тс-с-с… Всё будет нашим, мы победим… Просто немного потерпеть нам надо… ещё немного вытерпеть…
Да, им надо потерпеть. Они столько пережили, что сдаться сейчас было бы глупо и опасно. В этой игре проигравших ждала только смерть.
Их империя погрузилась в войну семей и каждый пытается урвать себе кусок власти. А те, кто даже не надеется на неё, пытается просто отделиться. Но Юми не собиралась отдавать власть или позволять кому-то отделяться.
Она была одной из ближайших родственниц к Императору и искренне верила, что именно ей суждено быть следующей на престоле. Чего уж там, сам Император это говорил ей. Девушки не становились императрицами, но Император относился к ним очень тепло и считал Юми единственной подходящей на этот трон. Оттого ей просто надо найти мужа, разрешить проблемы с другими и всё будет в порядке. Всё-таки её род много веков без пререканий служил империи и Императору.
И это если не учитывать тот факт, что её мать и отец – сестра и брат. Неловко вышло.
Их семья всегда верой и правдой служила Императору много веков, складывала бесчисленные жизни ради него, крушила врагов и карала предателей. И теперь, когда Император не в силах удержать империю, они имели право занять его место.
Они служат Императору, но, если он не может выполнить свои обязанности, они будут служить империи. А для этого они должны принять власть из его рук.
Да, каждая из семей имела как причины, так и права на престол, но они заслужили это право больше других. Особенно после того, как наследников у него не осталось.
Дочь императора, глупая дура, что повелась на лесть и наигранную любовь члена враждебной семьи, долго не продержалась. Пусть она была невинна как цветок весной, это не уберегло её от массового изнасилования, а после петли на шею с грузом и глубокого озера.
Как не уберегло годовалого и единственного сына Императора от смерти в его купальне.
После стольких лет ужасного правления, голода, войн с эльфами, внутренних стычек и экономического кризиса, семьи возненавидели Императора и были готовы вцепиться ему в горло. А когда стало ясно, что Император может лечь от любого чиха, они начали грызть друг друга. И пока никто не одержал верх.
Сейчас Юи грозила опасность. Слишком глупая и наивная, она влипла в большие неприятности и путь домой ей был заказан. Этот университет мог дать отсрочку и, возможно, решение проблемы.
Плюс, он мог дать повышения уровня, которого не было у них в империи. Был через семидесятый, но не было через сороковой – злая ирония. Это был ещё один веский довод в пользу остаться здесь. Юми была очень сильна в магии, Юи была сильна в боевом искусстве. Вдвоём они могли дать отпор любому. Получив здесь повышение, они бы значительно увеличили свои шансы на победу. Вместе они были бы непобедимы…
Но теперь их разделили. Юи не могла вернуться обратно. Это были происки других семей, без сомнений, но пока решить, как пробиться через эту преграду, Юми не могла.
После того, как Юми и Юи наплакались и наобнимались, они быстро юркнули в коридор и потом в ванную комнату, которая в это время суток пустовала. Они помогли друг другу раздеться, после чего Юи чуть ли не взвизгнула, заставив Юми вздрогнуть.
- Сестрёнка! Так значат ли твои слова, что теперь уже ты женщина?!
Жест рука-лицо был известен даже в горной империи. А скорость обработки информации её сестрою не шла ни в какие ворота.
- Юи, просто помолчи…
Они молча залезли в одну ванну, где Юи принялась натирать свою единственную и любимую сестру мочалкой. Для неё Юми была словно мать, словно отец, словно сестра, словно брат, словно всё, что только можно было вообразить – именно так она и говорила, когда её спрашивали про Юми. Она была самым родным человеком для Юи, так как та всегда заботилась о ней, даже когда другие отворачивались. Поэтому детская наивность, любовь и привязанность сделали своё дело.
И было неправильно считать, что Юи была глупа. Отнюдь, она была довольно умна и прозорлива, просто мышление шло иначе от остальных. Она видела тот же мир, но под другим углом, реагировала на те же вещи немного иначе. Просто такое поведение, отличное от общепризнанных, воспринималось как поведение психически ненормальной. И Юми об этом знала.
Сейчас Юми вообще была не в силах что-либо делать, поэтому лишь сидела, пока Юи мыла её везде, где только можно. После этого они обе забрались в ванную, где Юи уселась той на ноги, словно маленький ребёнок, обняла за шею и… уснула.
Мышление у неё было… своеобразным, отчего поведение было соответствующим.
А Юми тем временем возвращалась мысленно к Мэйну. К тем моментам, которые вызывали вопросы в её пытливом уме, который везде пытался найти выгоду.
Её магия не подействовала на него. Почему?
Сопротивление? Но это очень и очень редкое явление. А ещё тёмный недобрый взгляд человека, у которого в душе темно и пусто. Что скрывается под оболочкой?
Для себя Юми решила, что она просто обязана проникнуть к нему в душу и увидеть, кто он. И способы для этого были. Там, где не поможет магия или способности, есть духи, есть душевные волны и есть много способов, которые позволят заглянуть к нему внутрь.
И при первой же возможности она это и сделает.