И вот он, тот момент, когда я лежу в спальном мешке, зажатый с двух сторон девушками.
Естественно Мамонта легла рядом за моей спиной, чтоб прикрывать меня даже здесь. Попутно она разогнала всех желающих «погреться об меня». А спереди ко мне прижалась другая особь женского пола, которая дышит мне в морду.
Вскоре вздохи и шебуршания прекратились, видимо наебались люди с края, и этот мешок наконец погрузился в тишину и покой. Казалось, вот оно счастье, но куда там. Девушка напротив начала принимать довольно смелые попытки доебаться до меня. Доебаться… хм… в это ситуации такое слово описывает так много…
Я почувствовал это в тот момент, когда её дыхание было прямо перед моим лицом. Я предположил, что она просто придвинулась поближе во сне, так как тут тесно. Но уже через минуту моих губ коснулись вполне себе мягкие, пухленькие губы моей соседки. Сухие и из-за этого немного шершавые, но тёплые.
Замерли.
Вновь задвигались, шаловливо прижимаясь к моим сильнее, словно проверяли реакцию и вновь замерли.
Слегка приоткрылись и мои губы лизнули и очень аккуратно куснули. Замерла с моей нижней губой, прикушенной её зубами. Вновь задвигалась, уже прижавшись телом вплотную, хотя казалось, куда плотнее. И начался классический французский поцелуй, когда она накрыла мои губы своими и пропихнула свой язык ко мне в рот.
Я вообще никак не реагировал, для интереса наблюдая, когда ей надоест играть со мной пассивным. Ведь ответа на поцелуй она не получила.
Но ей кажись и так сойдёт, так как она продолжала меня целовать, попутно запустив руку мне в трусы. Сжала мой член, расслабила хватку, вновь сжала, заставляя того проснуться. Так, сладко сжимая его, она доводила меня до определённой кондиции. Вот её рука уже водит по нему вверх-вниз, пальчики самыми кончиками проходят по всей длине, резко спускаются вниз и хвать за яйца. Блин, это вроде и неприятно, но вроде и приятно. Особенно когда она очень аккуратно и нежно их в руке слегка сдавливает. А её другая рука уже стягивает с меня брюки.
Стоило ей это сделать, как «яужеготов» упёрся ей в пушистый лобок. Хм, а когда в последний раз я трахался? Эм… давно, ещё до взятия графства. Гонял тогда ту девчонку в трактире.
У меня появилось стойкое желание задолбить эту особу перед собой. Я бы её на колени поставил и прочистил ей ротик известным способом, но ограничимся классикой, а то здесь места нет.
Взяв член пальцами, она словно примерилась, после чего провела головкой по своим нижним губам.
- Поиграем? – шепнула она сладко мне в ухо.
- Сейчас ты со мной поиграешь, - неожиданно совсем несладкий хриплый голос раздался мне в то же ухо, но уже от другой женщины.
Я почувствовал, как на мне дёрнулась её совсем нелёгкая рука, немного вошканья, и вот уже девушка (или женщина) напротив меня застонала.
- Я что говорила про это? – тихо зашипела Мамонта ей через меня.
- Порвёшь! – зашипела та в ответ. – Мамонта, дура, ты мне всё порвёшь, хватит!
- Ты, шлюха подзаборная, я предупредила всех на счёт этого. Или ты тупа настолько, что не поняла моего приказа?
- А он сам-то и не против! И вон, с краю все трахаются!
- Это с краю. Надо, ебись с орками. Или думаешь, я не слышу, как ты к нему тут сиськами жмёшься?
- Я поняла! Я всё поняла, хватит, ты действительно мне всё порвёшь там! – чуть не плача застонала уже та.
Я не совсем понял, что Мамонта имела в виду, если честно. Это типа она меня от баб охраняет? Нахера? Я так-то не маленький, могу и сам послать, если не захочу.
В темноте послышалось опять вошканье и секунду спустя облегчённый вздох.
- А вообще, я был не против, - внёс шёпотом я свою лепту в разговор.
- Она знает, за что, - ответила Мамонта хрипло.
- За то, - неожиданно подала хнычущий голос та, - что ты сама мечтаешь его трахнуть, ведь так, недотраханная? Всё смотришь ему в спину со сгоревшего города, когда он тебе вломил. Тебе же нравятся сильные и те, кто тебе пиздюлей прописывает!
А вот и ответ, что Мамонта так себя ведёт, прискакал. Если честно, не ожидал подобного. Как не ожидала такого предательства она сама.
- Ах ты сука!
Ну всё, началось, бабские разборки. Только разница в том, что в моём мире те царапаются и дёргают друг друга за волосы, а здесь душат и пытаются набить морду. И сейчас это ничем хорошим точно не закончится. Мамонта тут же придавила меня своим телом, и я услышал, как женщина напротив захрипела. На этот весь шум стали просыпаться остальные. Завошкались, сонно забормотали, пытаясь понять, что происходит и кто шумит.
- Пошла нахуй дежурить, сука! – буквально прорычала Мамонта, отпуская ту.
Женщина тут же обиженно выскочила наружу в чём мать родила, захватив одежду, которую на ходу начала натягивать, явно не горя желанием оставаться здесь и на секунду. В спальник тут же хлынул холодный воздух. А вместе с ним и очень обиженный голос женщины.
- Недотраханная дура! Найди себе мужика, чтоб он тебя уже наконец выебал, вернул мозги на место, и ты не ебала мозги другим! – крикнула она.
Это услышали абсолютно все.
Я не мог видеть, какого конкретно цвета было лицо Мамонты, но судя по её выражению: или серого, или красного. Понятно, что подобная заява при всех была как плевок в её сторону и та явно не привыкла подобное слышать в свой адрес. Но её реакция была слишком агрессивной, как мне показалось.
Ещё секунда и Мамонта, несмотря на мороз, выскочила босиком прямо на улицу в лёгком нательном белье типа пижамы. Женщина попыталась увернуться, но куда ей от Мамонты убежать. Та проворно дёрнулась за ней и уже через мгновение её руки вцепились в шею женщины и подняли над землёй с конкретно понятным намерением задушить.
- Я убью тебя, блядь!
Ситуация быстро выходила из-под контроля на моих глазах, и теперь напарницы были готовы убить друг друга. Причём если верить той женщине, у Мамонты реально могли шарики за ролики закинуться. Эх, разборки, взаимная ненависть и вражда в коллективе, это всегда так прекрасно…
И самое странное в этой ситуации то, что никто даже не вмешался! Словно так и должно быть!
Может конечно и должно, но не при мне. Во-первых, только я могу применять насилие как главный. Во-вторых, при мне должен быть только порядок и никакого самосуда! Поэтому, как бы мне не хотелось и как бы я не сыковал взбесившейся Мамонты, отсидеться в сторонке не получится. Придётся сжать булки покрепче и лезть к дуре, которая явно не в себе. А ведь всё так хорошо шло…
- Мамонта, мать твою, оставь её! – вылез я на холод собачий из спальника. – Оставь её в покое!
Вообще ноль внимания. Кажется, Мамонта крышей слегка поехала, раз не отзывается. А женщина в её руках уже ногами замолотила, пытаясь отбиться от Мамонты, но та стойко выдерживала удары, продолжая её душить. Да она убьёт её так!
- Мамонта, ты глухая!? – закричал я на неё и попытался дёрнуть за руку. – Отпусти…
Но что отпустить она должна была, я так и не договорил. В следующее мгновение я просто почувствовал невесомость и то, как всё тонет в ослепительно белом свете. Не знаю, что произошло, но предположу, что мне врезали. Причём судя по мимолётной боли, прямо в ебало. Обидно…
Однако, как и любая такая отключка, заняла у меня она примерно минуту… в моём понимании и по моим ощущениям. Потому что, когда я пришёл в себя, было уже светло. По крайней мере свет пробивался в спальный мешок через щель, и он был явно не от луны.
Блин, а кажется, что только секунду назад стоял на холоде голый около Мамонты и вот уже в тёплом спальнике.
Рядом со мной на коленках слегка сгорбившись сидела Рубека. Увидев, что я приоткрыл глаза, она облегчённо вздохнула, словно решилась её будущая судьба. Её можно было понять – кажется, судя по свету, я провалялся так часов шесть, если не больше. Это было явно много для того, кто просто отключился.
Стараясь сильно не тревожить тело на случай, если меня не полностью залечили, я аккуратно приподнялся, прислушиваясь к ощущениям. Но нет, всё цело, ничего не болит.
Однако это не отменяло того, что меня ударили. Только вот кто? Хотя глупый вопрос. Пусть я и не увидел, кто это сделал, но только одна личность могла такое учудить. Просто сделала она это с такой скоростью, что я и не заметил, и теперь даже сомневался, вдруг от другого человека прилетело.
- Эй, Рубека, это меня Мамонта вырубила? – тут же спросил я напрямую, чтоб точно быть уверенным.
Та на мгновение замерла, после чего нехотя закивала.
Что и требовалось уточнить. Ну всё, пизда Мамонте. Не то что я горю желанием её убить, но наказание точно сейчас получит, а то в конец охуела.
Вообще, я бы предпочёл реально не вмешиваться во все эти дела, терпеть не могу все эти разборки и мозгоёбства. Но теперь удар был уже по моему авторитету и пропустить его было нельзя. Она тронула меня и все должны увидеть, что кара за подобное будет неумолимой и неизбежной. Поэтому я, нехотя одевшись, вылез наружу искать виновницу происшествия.
И там меня встретили сразу пятнадцать пар глаз. Казалось, что все только и ждали моего пробуждение, причём с очевидной целью - все хотели посмотреть, что я буду делать с Мамонтой. Другими словами, я должен был показать себя, иначе упаду в их глазах.
Одна из особ, что ёбнула мне в хлебало, смотреть в глаза не спешила и стояла в сторонке. Даже когда я подошёл ближе, Мамонта не посмотрела на меня. То ли было стыдно, то ли просто неприятно было понимать, что она умудрилась учудить вчера, и моё лицо служило напоминанием этому постыдному поступку.
А может она боится. Боится и понимает, что получит пизды. Причём я даже не совсем уверен, что она боится наказания именно от меня. Возможно Клирию она боится ещё больше, так как та расправится с ней за подобное, не глядя.
- Ну и? Доигралась, дура? – спокойно обратился я к ней.
Мамонта промолчала. Даже в глаза не посмотрела, сверля землю взглядом.
- В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю, - поднял я голос. Не из-за понтов и желания показать себя бесстрашным удальцом. Просто это игра на публику, показ того, кто здесь главный. Мне-то похуй, смотрит она на меня или нет, но вот для остальных может быть и нет. Они должны видеть, что я здесь власть и закон.
Мамонта посмотрела на меня полным злости взглядом.
- Чо смотришь как на врага народа? Мамонта, понимаешь, что ты тупая дура?
Молчит.
- Когда я с тобой разговариваю, то ты отвечаешь, это приказ, - подошёл я ближе. – Ты понимаешь, что ты дура?
- Да, - выдавила она из себя.
- Тогда ты понимаешь, что тебя сейчас ждёт?
- Да, - всё так же, словно тужась, выдавила она.
- Что? – решил убедиться я.
- Наказание.
Я удовлетворённо кивнул. Хоть это и выглядело забавно, мелкий тут качает права двухметровому воину, однако никому это так не казалось. Может быть и подсознательно, но все ждали моей реакции, и отпустить её я просто так не мог.
- Снимай верхнюю одежду, оголяй спину, - сказал я и обернулся к остальным. - Привяжите её грудью к дереву за руки. Ухтунг, тащи кнут, пороть будем.
Уже через минуту Мамонта была привязана к дереву. Если откинуть мои садистские наклонности, то это было просто необходимо. За любой проступок следует наказание, особенно когда ударили самого главного. Мне не хотелось, чтоб пиздец набирал обороты и стоило пресечь такое на корню. Одно дело, когда на тебя рычат, но другое дело, когда начинают кусать. И остальным это послужит хорошим уроком.
Что касается наказания… то мне просто в голову ничего не пришло больше. Можно было вылупить ремнём, но это было бы слишком слабо для того, кто поднял руку на хозяина. Да и наказание должно было вселять страх в сердца остальных, поэтому кнут подходил для этого идеально.
- Пороть ты будешь? - спросил орк, когда принёс кнут. Такой длинный, кожаный, тугой. Классика жанра.
- Нет, тебе доверю.
- Пороть сильно?
- Что есть сил бей, - кивнул я.
- Могу и до костей порезать им, - предупредил Ухтунг.
- Думаю, что она это заслужила. Бей, пока не скажу стоп.
Орк без единого слова кивнул мне. Ну а я… А что я? Отошёл в сторону и начал смотреть за экзекуцией. Не меня же порют.
Ухтунг подошёл к Мамонте, взмахнул кнутом, примеряясь, после чего быстрое и ловкое движение, громкий хлопок, и на её спине появилась кровавая полоса. Из неё довольно бодро стала проступать кровь, маленькой полоской стекая вниз. По этому можно было судить, какой силы был удар. Но от самой Мамонты послышалось лишь приглушённое мычание.
Ухтунг вновь замахнулся и ударил - прямо поперёк первой кровавой полосы появилась вторая. А потом третья, четвёртая... Очень скоро снег под Мамонтой окрасился в красный цвет. Ухтунг молча продолжал нещадно лупить её по спине, и ударов через двадцать ему наконец удалось из неё выбить что-то кроме мычания. Мамонта негромко вскрикнула.
И с каждым следующим ударом она вскрикивала всё сильнее и сильнее, пока не начала просто кричать на весь лес. Теперь каждый удар сопровождался её вскриком, полным боли и слёз, которые катились по лицу. Ещё через десяток ударов, когда её спина была похожа на фарш, Мамонта просто плакала.
Вообще, не только наказание Мамонты было моей целью. Просто на ней, как на самой сильной из них, было удобнее всего показать свою власть. Сломишь её, сломишь всех остальных, так как они явно ориентируются на неё. Может после города она изменила отношение ко мне в лучшую сторону и захотела трахнуть, но это отнюдь не значило, что она стала послушной. Вообще, тот случай в городе может и дал понять, что со мной лучше не спорить, но видимо результат теперь надо было закрепить. И сейчас выпал шанс наконец прижать её. А вместе с ней и всех остальных.
И почему люди не понимают просто слов?
Надо сказать, что это действительно подействовало на других. Девушки, видя, что их командир сейчас просто рыдала и кричала, принимая всё новые и новые удары, как-то неуверенно начали переступать с ноги на ногу и коситься на меня. Их привычный уклад был нарушен, и они не знали, как реагировать на это. Казалось, что вместе с решимостью и стойкостью Мамонты теряется и их стойкость. И кажется, мне всё же удалось пробиться через их похуизм, раз на их лицах появилось лёгкое волнение.
- Может… достаточно? - как-то неуверенно обратилась одна из них, бросая взгляды на то, как кнут, красный от крови, оставляя красные брызги на снегу, брал новый замах.
- Ты займёшь её место? - тут же спросил я.
Но та лишь как-то испуганно покосилась на Мамонту, что уже сползла на колени, не в силах стоять, и отошла от меня.
Остановил я эту экзекуцию лишь когда Мамонта безвольно повисла на несчастном дереве и больше не издавала ни звука. Нет, она была жива, но просто отключилась. Я лично проверил её пульс, чтоб убедиться.
- Надеюсь, больше ни у кого не возникнет желания делать глупости, - обратился я к остальным, стоя около Мамонты. – В противном случае повторите её судьбу, это понятно?
Все промолчали, нервно переводя взгляды с меня на Мамонту, а потом на кнут в руках Ухтунга. Кажется, у всех появилась новая фобия. Я обвёл всех взглядом и удовлетворённо кивнул.
- Вот и отлично. Теперь собирайтесь, мы слишком задержались. Отвяжите её, пусть приходит в себя.
- Может… её стоит подлечить? - неуверенно обратилась та, которую Мамонта чуть не задушила.
- Нет, не стоит, - покачал я головой, – отвяжите и бросьте здесь же. Как придёт в себя, двинемся дальше.
- Но…
- Это бесчеловечно? – усмехнулся я. – Я мог бы Мамонту отправить в пыточную за то, что она руку на меня подняла. Но она отделалась лишь поркой.
Бесчеловечно… Блин, да если бы они эту хуйню не затеяли, ничего бы и не было. К тому же, в следующий раз Мамонта, впадая в ярость, может меня вообще грохнуть. А теперь будет каждый раз вспоминать эту порку и думать головой, прежде чем чего сделать. Да и другие подумают головой ещё сто раз прежде чем что-то отчебучить. Конечно ничего такого они пока не сделали, но я пресёк подобное на корню. Ведь и Мамонта не должна была трогать меня, а вон что получилось.
Вздохнув, я бросил взгляд на Мамонту, которая, всё так же облокотившись на дерево со связанными руками и заплаканным лицом, сидела, не приходя в себя. Сейчас она выглядела совершенно безобидно и не было в ней видно той обычной мужественности, что была раньше. Обычная женщина, множество коих можно встретить в этом мире.
На мгновение мой взгляд уцепился за ту самую повязку, которую она носит на лбу и отказывается снимать. Я не считал правильным лезть в личные дела людей, но… После случившегося почему бы и нет? Я имел все права узнать о ней всё что хочу. Поэтому, немного поразмыслив, я просто подошёл и стянул эту тряпку.
И что вы думаете там было? У неё на лбу было криво вырезано красноречивое слово «Шлюха».
Мда… а история у моих спутниц очень даже богатая.