Вышел я из комнаты вслед за Элизи, напоследок поклонившись мэру.

Не нравится мне пиздюк (хотя так я получается тоже пиздюк). Он знал, что гвардия сдохла. Но вот что ещё знал засранец? Если гвардию перебил герой, до вообще похуй, но если она сама взяла и сдохла после смерти графа? Тут даже гением не надо быть, чтоб сложить три тысячи четыреста сорок два и две тысячи двести пятьдесят семь.

Если он знал, то почему молчал?

С одной стороны, не хотел раскачивать лодку после произошедшего и просто ждал, когда всё разрешится. С другой, чот он мутит.

Я больше склоняюсь к первому варианту, так как парень не глупый. Но если второй? Если он что-то мутил с графиней, раз они на короткой ноге? Не думаю, что Элизи бы промолчала об этом, скорее всего не знает. Она уже говорила, что все её знания как картотека – сухие факты. Нет таких воспоминаний типа повседневных, зато есть сухие факты. А если не знает такого важного, то значит ничего и нет.

Но всё равно надо быть настороже.

Выйдя в зал, где нас ждали рыцари, Элизи обратилась к девушке.

- Объявляй срочное собрание здесь, перед ратушей. Готовьте место, где я смогу обратиться к людям.

- Я поняла, - быстро кивнула она и юркнула в одну из дверей. Мы остались здесь одни.

Я воровато оглянулся и подошёл поближе к Элизе, после чего шепнул.

- Ты хочешь ща речь толкнуть?

- Да, - кивнула она.

- Откуда знаешь, что делать? Воспоминания Элизианы?

- Да. Я порылась тут в её памяти и выудила много чего интересного. Пусть она тратила свои мозги на глупости, однако они забиты и нужной информацией, которой я сейчас пользуюсь.

- А что про мэра? В каких отношениях он был с графиней?

- Любовных, - ответила она. – До постели не дошли.

- А до куда дошли?

- До оральных ласк, - невозмутимо ответила она, даже не покраснев. Да уж, Элизи такая Кэйт, что просто ужас. Спокойная, с умным лицом, представительная. Мне кажется, что эта работа идеально подходит ей.

Когда мы вышли на улицу, минут через пять к двери ратуши женщины стали подталкивать небольшую тумбу со ступеньками. Кивком, словно полноправная хозяйка наёмников, Элизи отправила свою охрану помогать им.

Ещё через пять минут раздался звон колоколов и на улицу перед ратушей стали стекаться люди. Всё это время, закончив двигать тумбу, стража стояла вокруг Элизи, создавая стену.

Ещё десять минут и на широкой дороге, что шла к ратуше собралась практически вся деревня. Я был готов перекреститься, так как тут были ОДНИ бабы, не считая детей. Но тем ещё до поры, когда они смогут портить девок, ещё долго.

Пиздец, бабское государство. Феминизм радуется и аплодирует в моём мире, передавая сюда приветы. И хоть я видел несколько мужчин, они все держались вместе и не горели желанием подходить к этому собранию ближе.

Да чего уж там, даже я чувствовал эти взгляды, что скользили по мне. Причём многие были подобны взгляду хищника, который оценивает, стоит ли покуситься на цель или нет. Я бы обрадовался такому вниманию, если бы не чувствовал себя жертвой.

Но потом на тумбу начала подниматься Элизи, собирая на себе взгляды. Не было видно, чтоб она волновалась или смущалась от такого внимания. Она поднималась гордо, не оглядываясь по сторонам, смотря прямо, словно это её не касалось. Когда Элизи поднялась, толпа притихла, готовая ловить каждое её словно.

И вот она оглянулась, словно учитель на учеников.

- Дорогие жители этой деревни, жители нашего графства и верные поданные моего отца. У меня для вас печальные новости. Несколько дней назад мой отец скончался.

Был пиздецкий шум. Тишину буквально разорвало криками, стонами, плачем и возмущениями, словно у людей весь тот страх и стресс наконец рванул наружу. Толпа подняла огромный ор, который напоминал какой-то однородный шум на подобии звука водопада.

Элизи, спокойно стояла, дожидаясь, пока он не пойдёт на убыль, даже не пытаясь перекричать людей. Пришлось ждать около десяти минут. После этого она деловым тоном начала:

- Дорогие жители деревни…

И дальше началась огромнейшая речь о том, как нам грустно без графа, как мы будем по нему скучать и какие великие дела он сделал.

Больше это было похоже на перечисление информации. Вот серьёзно, я слушал и мне казалось, что она читает по слайдам лекцию. Да живо, да с интонациями, но как-то… по рельсам.

Потом она начала говорить, что уже принялась за дело и взяла на себя всю работу отца, что скоро деревню будут охранять профессиональные стражники и можно будет открыть ворота. Говорила, что все силы пущены на восстановление графства после кризиса и так далее, и тому подобное.

Хорошо заливала, громким уверенным голосом, который мог бы заставить последовать за собой многих людей. Элизи словно знала, что делать, она действительно предлагала план, который мог привести всех к счастливой и безбедной жизни. Она выглядела как та, кто сможет всех вывести из кризиса. Стоило послушать её спокойный, убеждённый в правоте голос, как в душе становилось спокойнее и увереннее. Казалось, вот оно, всё же так просто, сейчас всё будет.

Короче, она заливала воду людям в уши с мастерством умелого афериста.

Когда она закончила, все ей аплодировали, кричали, восхваляли. А она не глядя запрыгнула на лошадь, свесив ноги на одну сторону с помощью рыцарей, после чего величественно двинулась в окружении стражи обратно к поместью.

Кажется, Элизи стала сверх популярна, особенно благодаря тому, что теперь ворота деревни будут открыты. В глазах людей она, наверное, выглядит как дочь, что пришла и навела порядок. Короче, неплохо вышло.

- Ты молодец, - похвалил я её, когда мы поравнялись. – Я думал, ты там бумажки в своё время перебирала.

- Да. И потом рассказывала о том, что и как было. Я была главным бухгалтером.

- То есть опыт у тебя есть, так?

- Естественно. Выступление перед другими входило в мои обязанности, когда надо было рассказать положение дел в фирме, - ответственно кивнула она головой.

Когда мы вернулись к поместью, нас встретили стражники, которые, завидев нас, тут же открыли ворота. Все они были в доспехах. Когда мы проезжали мимо, они просто проводили нас взглядом, после чего закрыли ворота. Надо будет перетереть Мамонтой, чтоб они честь отдавали нам, а то хули хозяина не приветствуют.

- Я смотрю, вы уже выставили своих людей, - огляделся я. Помимо этих четверых у ворот, я увидел двоих патрульных у стены.

- Мы обычно ответственно подходим к любому роду занятий, - хрипло ответила Мамонта.

- Ага, я понял. Однако вот незадача, я не знаю об этом.

- Я решила…

- Никаких решила, – с нажимом сказал я, перебивая её, после чего подъехал к ней поближе.

Все, кто ехал рядом с нами, посмотрели на нас, однако и слова не сказали, сохраняя тишину.

- Сними шлем, Мамонта, - сказал я спокойным уверенным голосом.

Та послушна выполнила приказ. Мне предстал её недовольный взгляд, который недвусмысленно говорил, что она бы меня прибила, будь её воля.

- Без самодеятельности, ты поняла? – посмотрел я ей в глаза. – Если ты что-то делаешь, то в первую очередь об этом должен знать я. Не Элизи, не твои люди и даже не Клирия. Я должен знать это. Я тут главный, я твой господин, я закон тут. Я надеюсь ты понимаешь о чём я говорю, так?

Она смотрел на меня таким взглядом, словно хотела им удавить меня. Я ответил ей тем же.

- Если тебе что-то не нравится, то мы можем решить вопрос иначе. Женева, наверное, уже сказала тебе, кто я. Если считаешь, что уважение заслуживает только сильный, то я быстро тебе это устрою. Хочешь?

Я внимательно смотрел в её серые и полные злости, если не ярости, глаза. Она бы мне много чего сказала и уверен, что, если бы не клятва кровью, меня бы уже прирезала, однако я был защищён. Надеюсь на это.

Причина того, что я начал это, проста. Они должны понимать, что здесь не должно быть самодеятельности. А то сегодня они решат одно, завтра другое, а потом решат, что и моих слов не надо слушаться. Я знаю, о чём говорю. В юности имел удовольствие крутиться в таких группах, где лидер потом становился сам мальчиком на побегушках. Нельзя давать садиться себе на шею и вообще позволять делать что-то без твоего ведома. Все должны понимать, что ты тут главный и каждая самодеятельность будет караться.

- Я не слышу ответа, Мамонта.

- Я поняла, - кажется её голос хрипел ещё сильнее и прыгнул на октаву ниже. Казалось, что она вообще рычала.

- Я надеюсь на это. Выполняйте то, что от вас требуют, а не то, что вы там решили, - спокойно ответил я и поддал скорости, чтоб поскорее доскакать до конюшни.

Правда ещё я хотел поскорее от них отъехать, чтоб отдышаться. От волнения я начал задыхаться, а зубы начали стучать друг об друга, словно я замёрз. Про то, что руки дрожат, я вообще молчу; кое-как смог их удержать, а сейчас вообще ходят хоудном.

Кажется, малейшая эмоциональная нагрузка на меня действует слегка… тяжело. Хотя блять о чём речь!? Она же убийца! А я тут подобное ей в лицо высказываю, конечно тут у каждого мандраж будет!

Но иначе нельзя. Она решила, что может распоряжаться и ставить людей как вдумается. Решила, что может что-то делать без одобрения. Потом будет спорить, потом качать права, а потом моё мнение вообще ничего не будет весить. Подобное надо пресекать на корню, иначе потом будет поздно. Элизия права – я окружил себя ебаными отморозками, хотя этого даже и не заметил.

Выдохнув и взяв себя кое-как в руки, я вышел из конюшни, когда они только подъехали.

- Мамонта, позже зайдёшь ко мне. Надо будет кое-что обсудить.

И что выдумаете было?

Ничего! Вот именно, что ничего! Ни ответа, никакой-либо реакции! Вообще ничего!

Я знаю, что это, как не прискорбно. Игнорирование. Может в нормальном обществе можно на такое просто забить, однако там, где всё решает сила, это подобно просто плевку в лицо. Типа ты пустое место и тебя не замечают.

Я пожалел, что нет рядом Клирии, которая бы смогла на неё воздействовать.

Бля-я-я… опять начинать…

- МАМОНТА БЛЯТЬ! СТАЩИЛА ЗАДНИЦУ С ЛОШАДИ И ПОДОШЛА КО МНЕ! – заорал я.

Подействовало моментально. Она тут же спрыгнула с лошади, словно ждала именно этого. Подошла ко мне тяжёлым шагом, словно гопник, который собирается тебя бить, и встала передо мной, выпятив грудь. Встала так близко, что мы чуть ли не касались друг друга. Мне приходилось задирать голову, чтоб смотреть в её глаза.

- Ответь мне, кто из нас тут главный, - прошипел я.

Не сразу, но она всё же ответила.

- Ты.

- Не ты, а вы, господин. Приказываю, повторила слово в слово.

Она скривилась. Скривилась не от мысли, а от боли из-за сопротивления приказу.

- Вы… господин… - выдавила она сквозь зубы.

- Я хочу, чтоб, когда я спрашиваю, мне отвечали в подобающей форме. Ты понимаешь, что я говорю?

Я не отступал, стоя и задирая голову. Если сделаю шаг назад, это может быть вполне воспринято как слабость. Сразу вспоминаю драки, где в начале двое толкали друг друга, словно петухи, грудью. Кто первый сделает шаг назад, тот проявит слабость и проиграет в глазах других. Тупо, но так оно и работает, когда заканчивается культура и начинаются инстинкты. Поэтому даже несмотря на то, что мне было неудобно, я задирал голову к верху.

- Да, - ответила она, глядя на меня сверху вниз в буквальном смысле слова.

- Когда я что-то спрашиваю или говорю, ты отвечаешь. На «вы» и при необходимости добавляешь «мой господин». Ты работала на других и должна знать элементарное. Если продолжишь качать права дальше и творить подобную хуйню, я тебя искалечу. Оторву сначала руки, а потом ноги. После этого выпущу кишки и запихаю тебе их в рот, а на десерт обглодаю твоё лицо.

Я немного помолчал, давая ей уяснить сказанное и продолжил.

- Теперь по вопросу, который я хотел обсудить. Завтра мы выдвигаемся к сгоревшему городу с тремя повозками. Надо забрать оттуда очень ценный груз. Сколько потребуется человек для этого?

- По шесть на повозку и по десять впереди и сзади, - голосом, словно она мучается запором, ответила Мамонта.

- Ясно, тридцать восемь в сумме… сорок, включая тебя и меня. Ещё два на вторую и третью телегу, что будут везти её. Мы поедем вместе на первой. Тогда завтра мы выдвигаемся с рассветом. Сегодня подгонят телеги – одну с едой, три других для груза. Подготовите их, продукты разгрузите себе куда нужно. Подбери выносливых людей. Придётся топать далеко, так ещё и поработать там надо будет.

- Враги предвидятся? – выдавила хрипло она из себя.

- Есть возможность… Нежить может появиться там, где было много смертей без помощи людей?

- Естественно, если только это место не освещено.

- Тогда могут быть. А ещё хищные дикие твари. Нам придётся спуститься в катакомбы. Не сильно далеко, но всё равно опасность будет.

- Сколько переход будет длиться?

Длиться? Бля, хуй знает, я даже примерно представить не могу. Хотя вру, могу примерно прикинуть.

- Может дней пять, плюс минус один. Это в одну сторону, - подумав, ответил я. – И ещё, Мамонта, чтоб у тебя не было никаких ложных представлений обо мне. Если ты будешь мне подчиняться и следовать моим правилам, будет тебе соответствующее уважение. Попытаешься выкидывать при других такие фокусы и унижать меня, я тебя унижу так, что ты не сможешь потом людям в глаза смотреть, так как своих глаз не будет. Я сейчас не угрожаю, а предупреждаю. Надеюсь, ты подумаешь надо моими словами. А теперь готовьтесь к завтрашнему дню.

С этими словами я развернулся и неспешно отправился к поместью, чувствуя на своей спине тяжёлый взгляд полуприкрытых серых глаз. А хотелось, если честно, бежать без оглядки подальше от неё. Да и вообще, меня слегка трясёт. Надо успокоиться, успокоиться… Вдох, выдох, вдох, выдох…

Когда я спустился на первый этаж, тут во всю орудовали воительницы. Разгребали завалы хлама, убирали продукты, что хранил здесь граф, чистили проходы и так далее. Короче, готовили место к обороне. Без приказа, но я уже решил не доёбываться. Не до них было.

На втором было несколько спокойнее и светлее, так как заметно прибавилось факелов. Здесь сновали женщины и девушки, часть из которых сменила броню на рубаху и свободные штаны. Они носили простыни, вещи, всякую утварь и прочее, готовя для себя любимых места.

А вот третий, четвёртый и пятый представляли из себя всё те же заброшенные катакомбы, которые едва-едва начали оживать.

И первым делом я спустился в медсанчасть.

Там, склонившись над заикой, сидела Рубека.

- Тебя не учили, что надо вставать, когда господин входит? – поинтересовался я, и когда она уже собиралась вскочить, махнул рукой. – Сиди уже, чучело. Просто чтоб в следующий раз знала, иначе, пожалуй, сдам тебя к Клирии. Она, судя по всему, имеет больше влияния на тебя. Клирия не вставала?

Покачала головой.

Я сел на кровать рядом с этой бестией и ещё раз пощипал её за ухо, за плечи, проверил зрачки.

Ноль реакции. Вернее, реакция слабенькая есть, но она просто не приходит в сознание. Сучка… Вот именно сейчас мне нужна её сраная помощь, а она съебалась в свой внутренний мирок. Как её после подобного назвать как не сучкой?

Пока я делал небольшие тесты, сюда зашла наша графиня.

- Есть результат?

- Нет, - вздохнул я. - Она в коме, насколько могу судить, и не собирается оттуда вылезать.

- И… что делать будем?

- То же, что и сегодня. Свои дела. На тебе документы, а я завтра поеду с Мамонтой за баблом. Надеюсь, что не поубиваем друг друга.

- Ты был очень груб с ней, - сказала Элизи.

- Дрочишь меня? Она хозяйничает тут, словно главная!

- Но её работа…

- Слушать нас, - перебил я её. – Если дать ей свободу, она потом на шею сядет. Знаю я такое быдло, у них тормозов нет, так как любая поблажка воспринимается как слабость. Поэтому, когда я поеду с ними, ты контролируешь этих бестий. Расставляешь, объясняешь график дежурств и заставляешь соблюдать порядок, ясно?

- Я не считаю, что всё так серьёзно.

- Ага, не считаешь. До тех пор, пока сама не будешь за место них полы мыть, - буркнул я.