Дорога…

Что может быть скучнее? Единственное, что меня как-то успокаивало, так это возможность помять собственные сиськи, развалившись на кровати. Да-да, в этом экипаже была кровать, на которой можно было лежать. Она находилась на месте задних сидений в то время, как спереди находился столик. Я смотрю, они тут прошаренные в долгих путешествиях.

Мы доехали, как и планировалось, за семь дней до столицы графа Анчутки в окружении орков, одетых в латы, и наёмниц. Никаких эксцессов по дороге не было, кроме двух отрядов бандитов, что были благополучно выпилены нашей охраной. Не то что они рискнули напасть на нас, тут скорее я приказал их выпилить, чтоб дороги чище были. Нехуй тут людей грабить, гнусные пидоры.

Вот так мы и доехали сначала до границы графств, где нас встретил небольшой пропускной пункт. Денег с нас не брали, но спросили куда и зачем едем, после чего почтительно отдали честь и пропустили. Забавно, что с их стороны был пост, а с нашего нет, словно на наших территориях красть и забирать нечего. Будто бы дикие земли.

А вот столица графа Анчутки производила довольно приятное впечатление. Если у меня был какой-то грязный городок до того, как превратился в пепелище, то у него пусть и не очень большой, но добротный город на холме среди полей. Благодаря своему положению он возвышался над полями и со стороны можно было заметить три ряда стен – наружные, посередине и те, что отгораживали центр.

Конечно не эпический замок из фентези, который возвышается над равнинами и лесами своими белыми шпилями и стенами; чьи ряды стен видно за километры, но тоже норм. Скажу так, миниатюрная версия из чёрного камня.

- За последними воротами находится административные здания и жилища самых-самых, включая графа Анчутки, - объясняла Элизи мне построение города. – Потом за ними находятся дома состоятельных граждан, всевозможные магазины, лавки и прочее, и прочее. У крайней стены район уже для обычных граждан – там находятся рынки, жилища, ремесленные и другое грязное производство.

- А бедняки?

- А они живут за стеной. Сейчас ты увидишь дома и хибары.

И точно, стоило нам подъехать ближе, как глазам предстали старые домишки, которые уже успели покоситься и прогнить в некоторых местах. Здесь бегали грязные дети, сидели у домов старухи, провожающие… Блять, мне бабка одна фак показала! Карга старая!

Я не поленился выглянуть и показать ей в ответку фак. Старая блядина…

Так вот, чем ближе мы подъезжали, тем лучше становились дома. У самых стен дома уже были похожи на цивильные избы древней Руси. Вдоль дорог здесь выстраивались ряды лавок, где торговали всякой хренью от мяса до де… чего? Здесь детьми торгуют?

Я невольно проследил взглядом за каким-то парнишкой лет десяти с верёвкой на шее, которого держал типичный деревенский мужик.

- Э-э-э… Элизи, я может чего не понимаю, но… - я показал пальцем за окно.

- И? – посмотрела она на меня.

- Да там… Да хули я тебе объясняю, ты чо, дура?! Там детей продают!

- Ну да. Работорговля же не запрещена. А так родят родители детишек десяток – пять продадут, пять зато прокормят и смогут дать им будущее.

- Это ясно, но рабов то продают на рынке рабов, да и вообще, обычно отдельно. А тут их вместе со скотом и мясом продают, словно на корм.

- И, по-твоему, так не положено?

- Ага, я пойму ещё, если продавать на рынке для них, но как обычную одежду…

Я просто слегка прихуел от того, что если рабов ещё продают на специализированных рынках и стоят они дорого, то этих детей, судя по виду, продают как скот на убой.

Мне на глаза попалась целая группа таких товаров, где детей от четырёх – до двенадцати буквально на поводке держали, привязав к столбу, что и коз, которые были здесь же. Те сидели или стояли в грязи, все учуханые с ног до головы в каких-то мешках. Кто по младше, играли в этом дерьме. Кто по старше – стояли с самым несчастным видом, иногда поднимая глаза на проезжающих и проходящих мимо, видимо уже понимая, какая участь их ждёт.

Это чо блять, древний Рим? Или каменный век?

Я много чего видел и пережил, много чего сделал, но даже мне как-то не очень на такое смотреть. В сердце сразу щемящее чувство появляется.

Благо мы проехали этот скотный двор и его сменили уже более цивильные лавки.

- А если ребёнка… ну не знаю… Какой-нибудь каннибал купит или маньяк?

- Ну так вещь же, - пожала она плечами. – Раб - то, что не имеет души. И пока ребёнок не обеспечивает себя или свою семью, он лишь груз. Дети обычно стоят намного дешевле, чем раб или та же скотина, так как ничего не умеют и толку от них, в отличие от той же коровы или собаки, меньше. В лучшем случае их покупают для удовлетворения своих сексуальных предпочтений. Но нередко ещё, чтоб утолить жажду в жестокости или на мясо.

- Кто будет есть человека? Да даже не человека, а ту же мавку?

Просто я только что увидел девчонку лет восьми и лет четырнадцати, что держались за руки с характерными верёвками на шее.

- Есть те, кто кушает человечину, из той же нечисти, как ты их называешь, например. Потому что скот они позволить себе не могут, а дети дешевле. Или живность покормить, ящера или виверну, например.

- Детьми? В смысле, живьём?

- Да, - как-то спокойно ответила она. – Бросают в клетку и их съедают. Так дешевле, чем, например, козы или овцы.

- Но это…

- Бесчеловечно? – как-то горько усмехнулась Элизи. – Но согласись, продавали бы как пищу для животных какую-нибудь нечисть наподобие той, что кормит твою лоли; совершенно непохожую на людей или человекоподобных и не умеющую говорить на нашем, ты бы не почувствовал бы подобного. Тебе неприятно от того, что они похожи на людей. Но плевать на тех, кто на них не похож. Да будь даже здесь орки или эльфы, ты бы воспринял это не так близко к сердцу.

- Просто это другое, мы едим животных…

- И в глазах некоторой нечисти люди такими и являются. А во фракции Дня картина в точности наоборот. Граф, которого ты убил, был отчасти человеком и активно боролся с этим. Но он был скорее исключением. По сравнению с некоторыми регионами, у него рабства практически не было. Только на крупных или специализированных рынках.

- И… - я проводил взглядом ещё одну небольшую связку детей, - здесь нет никаких детских домов?

- Зачем? Их же можно продать, - вздохнула Элизи и отвернулась от меня, показывая всем видом, что разговор окончен.

Нет, я понимаю, что не мне о таком говорить, но… я никогда специально не делал подобного. Я не убивал детей ради забавы или посмотреть, как те умирают. Я не разменивал их на выгоду для себя. Да, кто-то погиб по моей вине, но я не хотел этого и по возможности бы избежал подобного. Не буду врать, если бы мне пришлось спалить город, чтоб выжить, а там есть дети, я бы его всё равно спалил. И мне приходилось это делать, но у них были бы шансы спастись. Но если была бы возможность, то я бы подобного обязательно избежал. Потому что это… ну это дети, что я могу сказать?

А тут я смотрю как этих детей продают их же родители на ровне с мясом. Родные родители! Это просто разрыв шаблонов. Блять, да у меня мать рвала за нас жопу, чтоб прокормить и дать нормальное образование. А тут…

Но опять же, это моя мораль. Мораль моего мира. Дети – святое; дети – личность и так далее.

Здесь такое не действует. Здесь уровень древнего мира или какого-нибудь средневековья со взглядами Рима, где живёт тот, кто может прокормить себя. Зависишь – не имеешь права голоса и мнения. Раб не человек; он вещь и отношение к нему такое же. Глупо мне лезть сюда с криками: вы не правы, это бесчеловечно, такого не должно быть.

Может и должно, может мы и правы. Но таковы их правила. Таковы были правила и моего мира до того, как он шагнул дальше. Если человек такой умный и считает, что это неправильно, то пусть возьмёт и изменит всё. Поменяет взгляд мира на это и принесёт свою мораль, если не согласен с их моралью. Попиздеть все мастаки.

И я не согласен. Я не считаю подобное правильным. Меня это раздражает, мня это бесит. Я делал страшные вещи, потому, что меня вынуждали и мне не оставалось выхода: или они, или я. Я просто выживал и не считаю себя хорошим человеком. Однако моя мораль не изменилась. От того…

Хочешь изменить, возьми и измени.

- Ты был прав, - тихо сказала Элизи. – Я никогда не была героем. Я не изобрела лекарства от болезней, не сделала мир лучше. Я лишь пользовалась силой. Да, я защищала других и хотела помочь им, но… Это не делает тебя героем. Это как лечить симптомы у больного человека, но не его болезнь.

- Всё будет, - ответил я.

- Что именно?

- Всё. Абсолютно всё. Но пока разберёмся с проблемой, которая нас ждёт дальше.

А тем временем мы подъехали к воротам. Хочу сказать, что они не превышали размеров стен, что были в сгоревшем городе, который отныне я буду звать пепелищем. Может совсем чуточку выше, но не более. Наши сопровождающие о чём-то говорили с охраной, после чего в нашу карету постучали.

- Моя госпожа графиня Элизиана, стража просит разрешения посмотреть на вас и удостовериться, что это именно вы, - прогудел один из наших сопровождающих.

Элизи молча встала, подошла к двери и распахнула её. Стража города тут же отдала честь.

- Прошу простить мою дерзость, госпожа графиня Элизиана. Я лишь следую правилам, - сказал старший из стражи.

Элизи кивнула.

- Я знаю. Вопрос решён?

- Да, госпожа графиня Элизиана, - слегка поклонился он. – Ещё раз, прошу прощения за дерзость и добро пожаловать в Шмаровий.

Чо? Я даже подался вперёд.

- Не могли бы вы повторить название города?

Все сразу повернулись ко мне, кто-то вопросительно, кто-то с непониманием.

- Шмаровий, госпожа, - слегка удивлённо прогудел стражник.

Нет, я конечно знаю, что на моей родине есть Шмаровский сельсовет с селом Шмарово, но я никак не ожидал, что это и сюда доберётся. Какой… я не знаю, какое слово подобрать, а то боюсь, в следующий раз встречу именно такой город и оскорблю всех его жителей.

- Что случилось? – спросила Элизи, когда мы уже въехали в город.

- Ты знала, что тут есть такие поселения типа Эсхоль или Хотэс?

- Одну я знаю, а о другой слышала, так как её больше нет. Ты сожгла её.

- Ну… да, было дело, пусть и случайно, - почесал я затылок. – Но суть в другом. Тебя названия не смущают?

- Смущают, - совершенно спокойно кивнул она.

- Ты даже не покраснела!

- А должна? – совершенно спокойно осведомилась она. - Но я поняла тебя. Да, это немного странно, если честно.

- Ну вот. Название этого города из того же разряда.

А город… о боги! Да тут дорога камнем выложена! Хотя если глянуть в подворотню, тут же видно, что начинается слякоть, дерьмо и месиво. Но всё равно это прогресс, с моей деревней не сравнить, однако всё лучше, чем ничего.

Что касается домов, то сразу видно, что здесь живут более-менее зажиточные люди. Двух или трёхэтажные, аккуратные и чистые настолько, насколько это возможно для среднестатистического средневекового города.

Здесь конечно есть грязь на главной улице, но до того же Мухосранска или пепелища ему далеко. Однако есть крысы! Вот уж точно главный разносчик инфекций. Опять же, немного, но надеюсь, что для эпидемии сойдёт.

Мы проехали первую часть города. На глаза ещё попадались всякие кузнечные, плотницкие и прочие дворы, где работали люди и не только. Здесь я заметил разнообразные расы, начиная с мавок, заканчивая людьми, которые словно из веток были сделаны. Никак дети Буратино.

За вторыми воротами город преображался. Очень немало здесь было всяких не самых прекрасных как мужчин, так и женщин, которые напоминали тех, кого мы поймали с наёмницами. Скажем так, гоблины, скрещённые с людьми, на максималках. Зеленоватые волосы, торчащие длинные уши, у половины ещё и нос картохой. Лоб всегда в лесенку, словно брови приподняты. Ну и горизонтальный зрачок. Людей было ну очень мало.

Дороги здесь были выложены камнем практически везде. Дома выглядели заметно больше и богаче. Встречались магазины с открытыми витринами, лавки, всевозможные бары и забегаловки. Нечисть была здесь одета лучше, чем люди, что как бы намекает.

Проезжаем следующие ворота, проезжаем вдоль богатых домов и попадаем на ровную горизонтальную площадь – вершину холма. Здесь в самом центре расположен фонтан, а вокруг стоят довольно красивые большие дома, как бы намекая, кто здесь хозяин по жизни. Предположу, что то здание, что было вторым по «скромности» - ратуша, так как там толпятся люди. Первый же, скорее всего, принадлежит графу Анчутке.

- А вон и сам граф, - кивнула Элизи, когда мы подъезжали к одному из домов, стоящего вдоль площади.

То существо представляло собой… ну… такой человек с крыльями за спиной, уши в сторону, лоб в складках, лицо слегка скукоженное, верхние зубы торчат. Он на беса похож, только безрогого. Ща бы в него святой водой зафигачить.

Мы остановились напротив дома, который словно говорил – здесь есть магия! Весь такой вроде бы и роскошный, но в то же время серый, с непроницаемыми окнами и вообще, навивающий тоску. И от него чувствуется какая-то магия. Хз, как такое объяснить. Наверное, что-то типа чувства нереальности.

- Не забудь сделать реверанс, когда будешь здороваться с графом, - напомнила Элизи, готовясь выйти.

- А что не поклон?

- Поклон делают мужчины. Реверанс - женщины. Слуги – исключение, они просто кланяются своим хозяевам.

- Окей, замётано.

Мы выбрались из кареты и практически сразу нас позвало это чудище.

- Элизиана, добро пожаловать, - то ли пробасило, то ли прорычало это, а может всё вместе. Он был одет в одежду, которая мне напомнила времена, когда люди ещё на балы ходили и надевали белые парики. – Рад видеть тебя. Только жаль, что нашу встречу омрачает смерть твоего отца. Прими мои соболезнования.

- Спасибо, - кивнула она, едва заметно присела и приподняла края юбки. Он в свою очередь слегка поклонился. Ну а я сделал реверанс. – Я пока до сих пор не отошла от такой потери.

- Я понимаю, - кивнул он. – А это что за новая игрушка у тебя?

Анчутка с интересом пробежался по мне глазами. Особенно его глаза с горизонтальным зрачком задержались на моих бидонах и лице. Со слишком большим интересом. Не нравится мне это.

- Поделись секретом с дядей Анчуткой, где ты достаёшь служанок. Одна другой краше.

- Это секрет, – игриво улыбнулась Элизи.

- Подаришь мне эту особу, когда она тебе надоест? Я найду ей применение.

- Ох вы негодник, - рассмеялась она и сделала вид, словно отмахивается.

Он тоже рассмеялся, и они вместе отправились к дому, где в теории располагался телепорт. Я же двинулся следом, вместе с его слугой, девушкой эльфийкой со знатными бидонами, подрезанными ушами и смиренным лицом.

А вообще, это выглядело так, словно они довольно близки. Элизи уже говорила, что прежняя хозяйка тела была тупой и позволяла себе многое. И, по её словам, благодаря такому раскрепощённому характеру у неё были друзья и среди более знатных людей, которые воспринимали её как милую дурочку. Так, например, она вольно разговаривала с Анчуткой. Элизи не могла сказать, что она испытывала к нему, так как эмоций в картотеке не было, однако они часто вот так непринуждённо общались.

Мы прошли в само здание, где было так же стрёмно, как и снаружи. Сразу с входа дыхнуло чем-то отдалённо похожим на запах гнилой древесины, хоть здесь был самый обычный зал. Просто обычный голый зал без всего, не считая символов на полу, которые были сделаны из металла, с единственной дверью в конце.

Здесь же нас уже ждало несколько чуваков в мантиях, которые пародировали профессоров из школы магии и волшебства, а может, зная мир, сбежали оттуда. Может здесь вообще это место у них типа тюрьмы.

Всё так же по-дружески общаясь, они встали в центр этого круга. Я и эльфийка встали рядом, опустив головы, хотя мой взгляд гулял по округе. Было настолько тихо, что я даже не понимал, что должно произойти. А в следующее мгновение стало просто ослепительно светло.