А сегодня пришла зима. Снега – полные закрома. И последние полыньи Замурованы и ничьи. Ивы голые смотрят в лёд. Кто их замуж таких возьмёт? Да и в светлом моём дому Нынче праздники ни к чему. Прячет валенки домовой, Молчаливым сопит слугой, Чует ворога за версту. Я крылечка не обмету, Будто нету меня, ушла… И дорога – белым-бела.

В морозных дымах перезвоны. Засмотришься, /режет глаза/, На снег залежалый и томный. И зимней дороги зигзаг Бежит нескончаемой стрелкой, Торопится, тянет вперёд. И время, как шустрая белка, Проворно в объятья берёт. И хочется верить, что скоро Придёт, обескровив беду, Весна в соловьиных дозорах. И липа в янтарном меду Окутает тёплым звучанием Ожившей от спячки пчелы. Как трепетны эти желания, Как признаки счастья малы…

Мне себя не собрать по крупицам, Закатилась, как солнца гранат. И упрямые красные птицы В леденеющих ветках дрожат. Что мне их колдовское бренчание. Осыпают на снег семена. Помню имя. Не помню названия — Эта улица расселена. И, наверно, не я, а другая… Вдоль обрывков распухших афиш, Мой растрёпанный зонтик взлетает. Ты с букетиком красным стоишь.

Желаю тишины. Нет скрипа половиц. Летит на землю снег, устав от непогоды. И вывернув крыла, галдящий ворох птиц раскапывает снедь. Мешками пешеходы ползут по мостовой, скрывая естество под тяжестью пальто, по прихоти природы. Унылые кусты под рваною листвой хоронят тайный смысл беспомощной надежды. …«а шарик улетел» — звук песенки простой… Иных уж нет, зима, а мы всё те же… те же…

Была не горделива, застенчива, тиха — Свекровушки сварливой недельная сноха, Клонилась низко в ноги, попасть хотела в лад, Стояла на пороге, принять боясь «уклад». Но время пролетело – освоилась, Бог дал, И выпустила смело в неё пурги запал. Теперь Она хозяйка, дорожки побелив, Играет без утайки Рождественский мотив.

Там, откуда приходят морозы — В белых клетках притихли дрозды, Винограда упрямые лозы, Как хрустальные капли воды. Снег бликует на шишках и розах, На мундирах бумажных солдат. Балеринки в немыслимых позах, В реверансах склонившись дрожат. Позолотой сверкают орехи, Пуансеттии теплится куст, Бедный рыцарь срывает доспехи, Обезумев в сиянии бус. И Щелкунчик блеснёт рукоятью, Только тронь, запоют бубенцы, И осыпется иней на платье, И откроют ворота дворцы — Дед мороз выезжает в салазках… Так рождается зимняя сказка…

Какая странная луна — Ковш, опрокинутое блюдце… И звёзды, падая, смеются — Какая странная луна. На ней рисуют письмена, Зимой заточенные ветки, Но лик рассеян, и она, С трудом угадывает метки. Какая странная луна… Её нарядят облака, Как несравненную невесту, Вернут в покои, а пока — Неуловимы вздохи, жесты, И улыбается Слегка…..

Нет снега чистоты, За моросью проворно Бежит декабрь стыдясь резиновых сапог. Холст неба приостыл. Звучит финал минорно. На грязных мостовых бесснежный эпилог. Редеет нотный стан На проводах и ветках, Сдуваемые в прах теснятся сизари. Ликующий орган Порывистого ветра Хоралом напоёт былые декабри… Зима заголосит Блаженною старухой И станет космы рвать на бедной голове. И снег благоволит, Залепит завирухой, И снова Рождество случится на Земле.

Когда ты устанешь от важности дел, Закроешь собою окно, И вдруг обнаружишь, что снег полетел, Как в сказочном детском кино. А мысли найдут затерявшийся след За тысячью сроков и миль. Невольно, подступит под горло ответ, Что тех кого любишь, давно уже нет, Сменились: и мода, и стиль. Сменился пузатый добряк-телефон, Кастрюльного цвета авт`о, И время, где мама кроила шифон, К зиме лицевала пальто. Отец – в портупее, в больших сапогах, Кокарда горит, как звезда. И всё это рядом, в ближайших шагах! Но ты опоздал – навсегда….

…и вдруг поняла, что всё не со зла, а так – безразличию вторя… Огарок свечи, обмылок тепла, Качается кошка на шторе. И, чтобы в окне увидеть просвет, Я кошку беру на колени. И нет суеты, и горечи нет. И восемь летящих оленей…

Мой светлый отрок, снег ноябрьский, Ты так лукав и невесом. Найди сквозь свет родимый дом И в дверь ворвись по-самозвански. С тобой делю свою печаль И утреннюю неизбежность. И нецелованную снежность, Как целомудренный миндаль.

Нежно-нежно, тихо-тихо Под окном скрипит снежок, Утро сонною зайчихой Заберётся на порог. Вкусно пахнет пирогами, Самовар смешно чихнёт, Серебристыми боками, Уморительно качнёт. Вся семья гурьбой весёлой Соберется за столом — Заиграет радиола, Улыбнётся спящий дом. В небе шустрые снежинки Закрутили кутерьму, И меняем мы пластинки, И танцуем «Помпадур»…

Небо на крышах и ниже. Путают ноги, скользя. День не становится ближе И по-другому нельзя. Он, как промокшая тайна — Выжмешь и слезы ручьём. Тщетно. Становишься крайней. И разговор ни о чём. Синие зимние птицы Где-то застряли в пути. Сердце – усталым возницей Кратко зажато в горсти. И задыхаясь, и вторя, Хлёсткого ветра слова Тянут на грязном декоре Хвойных гирлянд рукава.

Прощай, високосный, негодный несносный, прошитый осенним дождём! Катил потихоньку фургончик бесхозный — кому-то: и крыша, и дом. И в этом фургоне смеялись и пели, плели трудных дней решето. И, в шутку сказать, докатились до цели, себя осеняя крестом. Так что же вы, братцы, пора расставаться и бодро стремиться вперёд. Часы поспешают к отметке двенадцать. Встречайте, идёт Новый Год!

И медленный свет прилипает На кожу встревоженных век. И, видно, снежинки не знают, Что всё ещё жив человек. Ему, упомянутым ночью, Брести по снегам наугад, И мысли впиваются прочно, Что он не вернётся назад. Что он, как пробитая лодка, Собака бегущая прочь, А следом безумная тётка — Метели косматая дочь. Ему бы немного доверья И малую каплю тепла. Он думал, что вышел за двери, Но память его подвела.

Укрылись ноги, руки… реки И мысли сонно улеглись. Спят безмятежно человеки, Во снах взмывая смело в высь. Уже свободны, безмятежны, Им подчиняется предел, Где Рождество, и белоснежность, И тихий Ангел пролетел. Любой становится собою, Оставив путы на земле, Ныряет в небо головою Или промчится на коне… И детских мечт тугую связку Берёт в охапку каждый раз, Когда летит карета в сказку И не когда-нибудь – сейчас! Храните миг проникновенный И говорите о любви, Простой народ и люд почтенный, И всех вас Бог благослави!

В полголоса, в полшёпота Летит на плечи снег. Иду тропой нетоптаной, Как снежный человек. По белому фарватеру На чёрных парусах Ворона, вроде катера, Летит на всех парах… Накинула на плечики Торжественный тиар — Находка для разведчика. В ответ несётся: «Кар!». Кому тепло и песенно, Голодному не друг. Намедни завтрак съеденный — Просроченный продукт. Спешит домой безропотно Мой снежный человек. В полголоса, в полшёпота Летит на плечи снег.

Целый день метались тучи Очумевшие в бреду И высматривали лучших — Самых лучших на беду. Накрывали дымным телом С потрохами, с головой И швыряли между делом По студёной мостовой. Распростёртые объятия, Грязью выкрашенный лёд И зима в промокшем платье Полупьяная бредёт…

Сменив сердечную печаль На легкомысленную радость, Метель просыпалась в распадок, Ей снился любящий февраль. И что с того: что уже круг, Что раньше – солнце, позже – вечер, Что прежний Мир недолговечен, Но ты от счастья близорук. И ловишь краски и слова, Восторгом суть переиначив. И день младенцу равнозначен И улыбается… едва…..

Сутулятся вяза замшелые ветки. В них пресное солнце затеет игру. Смеются, морщинясь под снегом ранетки, Приняв перекрестие яблонных рук… Хочу рассказать о подсмотренном чуде, Но голос предательски сходит на нет. А парк, между тем, неказист и безлюден — Простой, до смешного, сюжет. Здесь днём по-весеннему плавится сахар Слоистых сугробов. Влажнеет асфальт. И снежная баба меняет рубаху На серую рваную шаль.