Пролог.

Все меняется, то сливаясь воедино, то разделяясь на тысячи частиц. Жизнь как река с бесчисленным количеством притоков, как раскидистый дуб с мириадами ветвей. По какой дороге ты пойдешь? Какая-то приведет тебя к богатству, другая к славе, сделав один выбор, ты станешь пиратом, сделаешь иной – гвардейцем. А может быть ты выберешь стезю бродяги, шута или даже короля. Все это не важно, потому что одновременно с одним ты являешься многим. Закручиваясь в бесконечном водовороте жизни, ты пребываешь в плену иллюзий – тебе кажется, что ты один, но на самом деле тебя бесчисленное множество, и каждый из множеств живет своей жизнью, своими мечтами и чаяньями, но так или иначе…

– Господин ректор, – распахнулась дверь кабинета и в помещение ввалился пухлый, даже толстый, маг.

– Я вас слушаю, – старый Симусиан был очень огорчен тем, что его так нагло оторвали от размешивания какао, а ведь он только-только начал постигать суть водоворота.

– Беда милорд, беда, – пухлый волшебник, покраснев как рак, плюхнулся на кресло и стал обмахивать лицо папкой бумаг. – В этом году шестеро.

– Даа, – протянул ректор и отвернулся к окну. – Шесть, таинственное и пугающие число для одних, и тягостное воспоминание для других.

– Милорд, я не о том…

– О том или ином, неважно о чем, но сути мы не найдем.

– Милорд! – толстяк вскочил и чуть пошатнулся на коротких ножках. – У нас шесть чертильщиков в этом году! Нужно укрепить полигоны, обновить барьеры в южных корпусах и заняться их распределением!.

– Чертильщики. Рисуя линии, они вершат судьбы. Вы не находите забавным что сумасшедшие стоят у штурвала шлюпки под названием Ангадор?

Пухлый взглянул на седовласого старика, покачал головой и умчался куда-то по своим делам.

– Молодые спешат, – казалось, что старого мага не заботит есть ли у него собеседник или нет. – А куда спешат? Куда мы все стремимся и откуда мы пришли. Ребенок, появившийся на свет из утробы матери, не задает праздных вопросов. Он ест, спит и иногда плачет, о да, плачет, протяжно и заливисто, будто оплакивая свое прошлое и будущее. Скоро он, как и все, куда-то побежит, торопясь успеть на уходящий дилижанс, но дилижансу все равно, он просто едет и едет. Умрут предки, забудутся потомки, а дилижанс все едет и едет, а разумные все так же пытаются запрыгнуть на его подножки. Но не все, не все хотят катиться по известному маршруту, есть и те кто вышагивают в полном одиночестве. Сумасшедшие и гении, демоны и боги, короли и шуты, предатели и герои, все они старательно обходят этот дилижанс. Быть может они знают, куда он нас приведет, а может им не хватает смелости забраться на него?

Ректору Симусиан отвернулся от окна и вернулся к помешиванию какао.

– Жизнь как бесконечный водоворот…

 

Глава 1. И снова студент.

Уже битый час я блуждал по этим лабиринтам в поисках общежития. И ладно бы хоть какой-нибудь абориген указал четкое направление, так ведь нет " Сверни у третьего фонтана налево, у памятника Заку Вечному направо, потом прямо и со вторым поворотом налево". Я не дурак, но запутался только так, в итоге брожу фиг его знает где, а вокруг какие-то здания с цифрами. Скорее всего – учебные корпуса. Архитектура простенькая, обычные широкие дома на два, максимум три этажа. Разве что улицы очень чистые, будто их каждое утро вылизывает, а на ночь пленкой укрывают.

– Демоны! – выругался я, когда в очередной раз забрел в тупик.

Проклиная всех кого только можно я вернулся обратно, уселся на скамейку, благо они здесь были через каждые пять метров, и уставился на самое крупное здание. Четыре этажа и два подъезда, немудрено догадаться, что это главное здание. Бесцельно водя взглядом по окнам, я споткнулся на одном лице. Человек, смотревший прямо на меня, был безумно стар, его кожа покрылась коричневыми пятнами, лоб изрезан морщинистыми складками, а глаза обрамлены фиолетовыми кругами. И тут мы встретились взглядами. Меня пробрала крупная дрожь. Этот человек чем-то напоминал того деда в приемной комиссии, но если у того были ясные глаза, то здесь на меня смотрели две бездны. Меня все затягивало и затягивало в эти черные бездонные колодцы, пропала реальность, исчезло время, да и я сам практически перестал существовать. Я понял, что еще пару секунд и произойдет нечто ужасное, нечто перед чем даже смерть меркнет. Во мне вспыхнула какая-то первобытная ярость, я стал биться с этой бездной, как некогда бился с сознанием Ройса. Я рвался к удаляющимся границам, цеплялся за свое существование, но вскоре все исчезло. Вернее, я осознал себя сидящем на скамейке. Старика в окне уже и не было.

Со лба падали капли пота, руки трусились как у алкоголика с сорокалетним стажем, а сердце билось через раз. Отдышавшись, я вскочил на ноги и рванул куда глаза глядят. Минуя перекрестки, оставляя за спиной повороты, я думал только о том как вырваться из столицы, покинуть Империю, забиться в самый дальний угол и залечь на ближайшие двадцать лет. И потом в голове что-то заклинило, я остановился и стал анализировать. Я, конечно, не храбрец, но такое всепоглощающее чувство страха не испытывал никогда, даже ужас перед неотвратимостью падающей лавиной меркнет по сравнению с этим.

Хлопнув себя по лбу, я сплюнул на мостовую и, закинув мешок, за плечо отправился в сторону длинного четырехэтажного здания. Уж не знаю чего там колданул этот старик, но я прибежал прямиком к студенческой общаге. Получается он либо проник в мои мысли, и эта бездна стала туннелем, соединяющим два сознания, либо это была проверка на вшивость, крещение так сказать. Пожалуй, не стоит забывать, что теперь я вновь стою в самом низу пищевой цепочки, а то привык что клинки и ловкость всегда выручат, ан нет, добро пожаловать в маги, теперь ты никто и звать тебя никак.

Толкнув дверь, я зашел в приемную и тут же наткнулся на великана, или великаншу, да, скорее всего великаншу.

– Да что ж это такое?! – загромыхало где-то под потолком. – Год начаться не успел, а уже лезут всякие!

Здание я покинул так быстро, насколько позволяли ноги. Не очень хотелось огрести от такой мадам. А старик-то с чувством юмора, привел меня к женской общаги, а мужская вон, напротив стоит. Вздохнув, я пересек аллею и очутился перед братом близнецом предыдущего здания. Те же четыре этажа, тот же бледно-серый цвет. Открыв дверь я обнаружил перед собой, нет не копию того терминатора в юбке, наоборот, меня привечала диаметральная противоположность. За овальным столиком сидел скрюченный старичок, его нос разве что спиралью не завивался, а редкие волосы были похоже на горный лишай.

– Новобранец? – проскрипел он.

Смекнув что к чему, и догадавшись почему у него при такой внешности не дрожат руки, я вытянулся по струнке и щелкнул каблуками.

– Лэр! Так точно, лэр! – гаркнул я.

Заведующий склонил голову набок и долгое время сверлил меня взглядом. Решив что-то для себя, он покопался в столе и протянул мне ключ с деревянной дощечкой на шнурке. На своеобразной бирке красовался номер "407". Бывший вояка отдал мне ключ и протянул пергаментный лист, на этом наше знакомство закончилось. Подняв с пола заплечный мешок, я зашагал в сторону лестницы.

Поднимаясь по каменным ступеням, я старался выделить что-нибудь особенное в архитектуре общежития. Но, увы, видимо муниципальные здания всех миров имеют схожую планировку – сквозная лестница разделялась пролетами, и на каждом втором была небольшая площадка с дверью ведущей на этаж. Миновав семь пролетов я оказался в длинном коридоре. Высокий потолок, кирпичные стены, и если бы не отсутствие ковра на полу, я бы решил что оказался в одной из Питерских общаг, правда, бывал я там всего пару раз, но не суть.

Всего комнат на этаже было около пятидесяти, и мне не посчастливилось поселиться практически рядом с выходом.

Провернув ключ в замке, я оказался в довольно просторной комнате. То не удивительно – здесь же в большинстве своем дворяне и аристократы учатся. Всего в помещение было две добротных кровати из резного дерева, два платяных шкафа, две полки для книг и два стола по противоположным углам. Недолго думая, я зашвырнул мешок в шкаф, туда же полетел и изрядно подранный плащ. Шляпа нашла свое пристанище на полке, расставаться я с ней не хотел, уж больно дорого она мне обошлась. Дабы приобрести такую вещичку мне пришлось перепить одного из Вестников, а сделать это не многим проще чем перепить того же гнома. Скинув сапоги и куртку, я плюхнулся на кровать, благо она уже была застелена, и развернул расписание.

В общем, господа составители особо с ним и не парились. Каждый день одни и те же предметы в одно и то же время. Единственное – если простолюдины делят сезон на декаду, то здесь я встретил привычные седмицы, правда с очень заумными наименованиями. Вместо понедельника – звездник, вторник – земляник, и так далее. Короче, буду оперировать родными названиями. Итак, понедельник как известно день тяжелый, а учитывая что пары здесь длятся ровно два часа, так вообще кошмарный. С десяти до двенадцати у меня "Теория искусства", потом двадцати минутный перерыв и "Специальный курс" сдвоенной парой. Заканчивается учебный день "Теория малифецизма". Судя по всему первое и третье это общие предметы, для всего потока, но к чему последний предмет я, откровенно говоря, не очень понимаю. Есть мнение, что он должен быть специальным для магов аурников, но не будем спорить со здешними метрами.

Отложив расписание, я закинул руки за голову и уставился в бледно-бежевый потолок. А чего я, собственно, ожидал? Нет, понятное дело хотелось сразу и всего, но раз обучение рассчитано на пять лет, то не удивительно, что новичкам преподают лишь основы. Впрочем, остается надеяться, что все измениться, когда на втором семестре будущие маги выберут специализацию, может тогда и будет поинтересней. Зевнув, я улегся на бок и прикрыл глаза.

Проснувшись от звона колокола, я обнаружил что в комнате прибавилось вещей. Открытый шкаф был битком забит какими-то костюмами и камзолами, и добрым десятком дорогих сапог. Книжная полка тоже не пустовала, на ней теперь красовались рукописи с винтажными обложками. Стол завален бумагами, и на самом углу стоит чернильница с пером. Но самого главного я так и не обнаружил – сосед так и не появился.

Поднявшись с кровати, я нацепил ботфорты и засунул за пояс кинжал. По правилам в Академии нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую себя как без одежды. Чуть размявшись, я открыл дверь и уставился на рыжее недоразумение. Парень был на голову ниже меня, но шире в плечах. А на красном лице красовалась безумная улыбка.

– Чего хотел? – спросил я.

– В комнату пройти.

Окинув взглядом одежду рыжего, я понял, что все же встретился с соседом. Одни его сапоги стоили больше чем все мое барахло, это если не учитывать сабли конечно.

– Ну, проходи, – ответил я и отошел в сторону.

Сожитель ворвался в комнату подобно вихрю. Он выудил из шкафа серую кожаную сумку на ремне и стал швырять в неё листы пергамента и книги, затем резко остановившись, аккуратно убрал чернильницу в специальный кармашек.

– Чего не собираешься? – удивился рыжий.

– Да как-то не во что, – пожал я плечами.

Тут парень хлопнул себя по лбу и пробормотал довольно грязное ругательство. А что, глядишь поладим.

– Забыл, демоны мне в зубы, как есть забыл. Вчера вечером, пока ты дрых, привратники приходили, принесли книги и остальное. Ты в своем шкафу посмотри.

Кивнув, я открыл дверцу с замысловатой резьбой, и действительно обнаружил рядом с пыльным мешком точно такую же сумку, стопку книг и пачку бумаги.

– Сервис однако, – протянул я и собрал учебные принадлежности.

– Слушай, – донеслось из-за спины. – Надо бы познакомиться, а то вместе жить как-никак.

– Ройс. Тим Ройс, – представился я.

– Дирг ним Гийом, – сказал парень и протянул мне руку.

Я слегка удивился, но на жест ответил.

– Тим, давай без этого, – скривился Дирг.

– Без чего?

– Ну, без вот такого, – тут рыжий картинно изогнул левую бровь и выпучил глаза. – Ты маг, я маг, и кому-какое дело до этих приставок.

Нет, точно поладим, сразу видно – свой человек.

– Да без проблем, – улыбнулся я. – Ладно, давай что ли в столовую заглянем?

Дирг ехидно усмехнулся и ответил:

– А я уже там был. Извини конечно, но ты так крепко спал, что ни я, ни первый колокол тебя не добудились.

– Занг дур'нааг!

– Ого, – присвистнул Гийом. – И как переводиться?

– Примерно тоже самое, что ты с минуту назад сказал, – отмахнулся я.

– О, как. Буду знать, – Дирг отошел к столу, выдвинул ящичек и кинул мне яблоко. – Не благодари.

– И не буду, – ответил я, вгрызаясь в сочную мякоть. – Мог бы разбудить.

– Ха, – усмехнулся рыжий. – Тебя разбудишь… Я когда собирался на тебя стакан холодной воды вылить, так ты меня за руку схватил и кинжал к горлу приставил. И что-то неразборчивое пробормотал. "Руст, не доводи до греха" кажется так.

– Мда, – протянул я выкинул в открытое окно огрызок.

– Во-во, – покивал Дирг. – Демоны, мы же опоздаем!

Спохватившись, мы выбежали в коридор, ураганом пролетели по лестнице и чуть не вышибли входную дверь. Когда в ноздри ударил поток свежего воздуха, я краем уха уловил какие-то стоны за спиной, но не придал им особого значения.

– И куда дальше? – спросил я.

– Третий корпус, через аллею направо, – ответил Дирг и подмигнул мне. – На серербруху?

– На неё, – кивнул я и, сняв сумку с плеча, принял стойку для низкого старта. – Один. Два.

– Три! – гаркнул Дирг, срываясь с места.

– Жучара! – крикнул я и побежал следом.

Во время нашего забега мы успели напугать стайку девушек, перевернуть две клумбы и вытоптать целую тропинку на газоне, но в аудиторию все равно пришли последними. Третий корпус оказался одно этажным круглым зданием. Отворив дверь, мы оказались в крупном амфитеатре битком забитом студиозусами. Не сговариваясь мы по стеночке прошмыгнули на галерку и достав пергамент с учебниками, затаились.

– И как я уже сказал, без основ никуда, – прогундосил пожилой поджарый маг с бронзовой цепью на широкой шее. Взяв в руки перо и обмакнув его в чернильницу, я прикусил язык и стал усердно выводить буквы, все же с письмом у меня не очень хорошо – опыта мало. – На наших лекциях мы рассмотрим саму суть магических искусств. Начнем, пожалуй с деления волшебников на пути и…

Дальше я уже не слушал, эту лекцию мне читала Нейла. Отложив перо, я закрыл глаза и, улыбнувшись, погрузился в сладостную дрему. Действительно, все как в родном универе.

Дирг растолкал меня когда в аудитории уже не осталось никого кроме нас двоих, и, судя по его заспанным глазам, он продержался не многим дольше чем я.

– Ты куда сейчас? – спросил он, потягиваясь и хрустя суставами.

Я заглянул в расписание и нашел небольшую приписку к предмету.

– Седьмой корпус, двенадцатая аудитория.

– А у меня девятнадцатый. Ладно, давай тогда у столовой в обед? Мне надо кое с кем встретиться, да и тебя заодно представлю.

– Договорились, – кивнул я и, собрав вещи, покинул здание.

На улице стояла прекрасная погода, дул легкий северо-восточный ветер. Шелестела листва на деревьях, а по узким аллеям и улочкам сновали студиозусы. Благо никакой формы не было, а индивидуальные значки получали только после первого семестра. Закинув сумку через плечо, я засунул руки в карманы и не торопясь зашагал в сторону нужного корпуса. Как оказалась в сумке лежала карта и одного взгляда на ней мне хватило что бы запомнить расположение ключевых зданий.

Если честно – сердце непрестанно скрипело. Как-то я поотвык от такой обстановки. И теперь, среди толп учащихся и каменных гигантов чувствую себя неуверенно. С одной стороны страсть как хочется выучиться на мага, пусть и не самого сильного, а с другой… Где, спрашивается, бескрайние просторы Нимийский лесов, или гребни гор, терзающих небо, нет рек, озер, полей. Короче, я заразился дорогой, и скоро начнется ломка. Что ж, я вижу лишь один выход, вернее несколько, но они столь тесно переплетены, что трудно отделить одно и от другого. На протяжении долгих семи лет я был оторван от благ цивилизации. Ни нормального алкоголя, ни ветреных девушек, ни приключений на одно место. Хотя последнего было предостаточно, но зачастую такие переделки были связаны с довольно-таки серьезным риском для жизни.

Свернув на перекрестке, я таки добрел до цели. Небольшое квадратное двухэтажное здание. Штукатурка давно сбита, по стенам крупные трещины, и если меня не подводят глаза, то половина окон разбиты, а рамы подернуты сажей. Надсадно скрипнула дверь и я оказался внутри. Легкие наполнил затхлый запах присущий старым библиотекам, где вместо передвижных стеллажей, гнилые полки. Поднявшись по разваливающейся лестнице, я отыскал нужную табличку, висевшую на ржавом гвозде, и зашел внутрь.

За обычными партами сидело пятеро. И вот что я скажу, проучившись добрых четыре года на филолога, я видел все разновидности ботанов. От ботана ортодокса, когда человек носит носки с сандалиями, а на заправленной в штаны рубашке всегда присутствует чернильное или какое-другое пятно. Видел и ботанов-тусовщиков, эдаких умников прожигающих свою жизнь, в принципе сам себя я относил к отдельной категории – студент нормальный, ну, насколько это возможно на данной специальности. Но вот эти перцы, это просто что-то с чем-то.

Все как один, в непонятных драных балахонах, с сальными волосками, и окулярами толщиной с линзу Хабла.

Бочком-бочком, дабы не потревожить данных субъектов я пробрался на свободное место у окна и затаился. Перед моими одногрупниками лежали потертые книги, и все они что-то лихорадочно записывали, читали и вдумчиво вглядывались в неясные мне пиктограммы. Наконец, через пять минут, когда я уже готов был покинуть здание шагом в окно, в аудиторию забрел препод. Да, именно забрел, как будто походя, от нечего делать, так сказать. Одет он был не многим лучше своих подопечных, серая роба и бронзовая цепь.

На миг студиозусы замерли, рассматривая мага, а потом вновь погрузились в свои бесспорно неотложные дела.

– У кого уже открыт источник? – лениво протянул волшебник.

В воздух взметнулось шесть рук, самое удивительное, что пятерка очкариков продолжала скрипеть перьями.

– Хорошо. Тогда первая глава и первые два задания, соберу, оценю, – маг, позвякивая цепью, развернулся и убрел в неведомые дали.

Я сидел с широко открытым ртом. Впрочем в подобном состоянии я пробыл сравнительно недолго, ровно до того момента как мне не стало стыдно. Одногрупники, оказывается, уже давно сидели за учебником, и выполняли то самое задание, а я тут сокрушаюсь, что придется заниматься самообразованием. Демоны меня задери, раз русский студент может сдать китайский по методичке, то и с основами чертильного искусства тоже справиться.

Я решительно открыл книгу и, что закономерно, увидел всем известную комбинацию из трех пальцев. Что такое индукция энергетического канала, уровень напряжения силы в сети, темпорализация потока, система переходов. Короче, я ругался, очень долго и на всех известных мне языках. Пол часа ушло на то что бы понять один абзац. В нем говорилось о линиях силы. Эти самые линии являются основами основ, из них я, по идее, должен чертить пекто-гегксо-пенто и остальные граммы. Пролистав страниц сорок, я обнаружил само задание. В нем требовалось создать "простой" круг для концентрации силы. Для выполнения требовалось создать замкнутый круг и вписать в него необходимую руну из гномьего алфавита. Что ж, живем один раз…

Я погрузился в себя и стал отрабатывать науку первого абзаца. Итак, для начала мне нужно соединить точку выхода с внутренним конденсатором. Я конечно не технарь, но смысл, кажется уловил. Сжав зубы и напрягшись, я создал собственный канал силы. От природных, что были разбросаны во внутреннем мире в бесчисленном множестве, он отличался как картина Микеланджело, от моих школьных художеств на полях тетрадей.

Природные каналы просто светились силой, они были гладкими и мощными, да еще и синего цвета. Мой же получился дохленьким и бугристым да еще и серебристо-серого цвета, того и глядишь что порвется от одного лишь косого глаза. Но делать нечего, мне как-то лениво тратить несколько часов на изготовление добротного материала. Во-первых все равно не получится, да и медпункт недалеко… В общем, не долго думая, я присобачил один конец к источнику, а второй подвел к краю системы, где судя по ощущением находилась точка выхода.

Вернувшись в реальный мир, я продолжил следовать инструкции. Волевой усилие, и по спине побежали мурашки, в скором времени с моего указательного пальца правой руки стала свисать непонятная серая сопля, по другому и не назовешь.

Сглотнув, я взял лист бумаги и стал аккуратно размазывать эту магическую субстанцию. Водя пальцем, я оставлял на бумаге бледно серый чертеж. Увы, идеально ровный круг у меня не получился, но может и овал сойдет? Закончив с первой частью, я припомнил руну "Геб" и вывел её на листе. Вот вроде и все. Очередное волевое усилие, и жижа втягивается в палец, мерзкое зрелище, если честно.

Прошла минута, три, десять, пол часа, но ничего так и не произошло. Так, я не понял, я зря, что ли в буквальном смысле жилы из себя тянул. Открыв учебник, я принялся листать главу и в дебрях непонятных терминов обнаружил родное "Активация". Пять минут ушло на освоения материала, и вот я прикладываю ладонь к рисунку. По спине снова пошли мурашки, если верить написанному, то это источник устанавливает контакт с моим художеством. Удаленный доступ блин.

Через десять минут дрожь пропала, и я стал ощущать рисунок частью себя. Еще раз осмотрев свое художество, я решил что ему пришло время практических занятий. Прикрыв веки, я активировал магический круг. В тот же миг из меня как душу врывали, руки ослабли, сознание помутилось. Такое впечатление, что я целых три часа занимался интенсивной силвоой тренировкой.

Открыв глаза, я увидел весьма нетривиальную картину. Аудитория была повергнута в сущий хаос. Перевернутые парты, разбросанные листы пергамента, осыпавшаяся штукатурка. Сам я лежал на полу, а пятерка батанов распласталась у стены. Виновником данной феерии оказался небольшой, но очень плотный серебряный шарик. Он висел примерно в двух метрах над полом и создавал вокруг себя воздушные завихрения небывалой силы.

– Ты какой катализатор использовал?! – закричал перекрывая невозможный гул один из ботанов.

– Чего?! – я уже успел отползти подальше и теперь цеплялся за раму в попытке удержать равновесие.

– Рисунок, демоны, рисунок!

– Овальный круг и "Геб"! – ответил я.

– Темные боги! – завопил другой. – На кой ляд ты в изменчивый контур весь запас-то втюхал?!

И я ему ответил, весьма грубо, поминая всю родню очкарика вплоть до Великих Предков. К сожалению, столь многоэтажную конструкцию перекрыл резко возросший уровень шума.

– Он концентрирует давление! Необходимо дезактивировать! – прокричал один из батанов, с виду он был более-менее нормальный, даже не худой, только толстенные очки весь образ поганили.

– Шар оперирует воздухом, а землю поглотит гномий "Геб". Стоит попробовать высокотемпературное пламя, оно создаст разность в давлении на площадь!

– Так чего ты ждешь?! – гаркнул я и уклонился от балки, упавшей с потолка. Либо у строителей руки из одного места, либо не я первый так развлекаюсь.

– Я не уверен что мой круг не войдет в резонанс с твоим…

– Демоны! Я сейчас тебя сам резонирую, рисуй уже.

Парень кивнул. На миг застыв, он стал водить пальцем по стене, и там стал отчетливо проявляться замысловатая пентаграмма ярко оранжевого цвета. Потом он приложил к ней руку, и посреди комнаты взвился столб пламени.

– Резонанс! – вскрикнул он, и батаны рухнул на пол.

– Да что за резонанс?

И тут ответ сам нашел искателя. Серебряный шар и оранжевое пламя слились воедино, образую непонятный сгусток неопределенного цвета. С каждой секундой этот сгусток набухал подобно почкам по весне, все мое существо ревело об опасности, а я как идиот продолжал глазеть на жуткий шар. Через пять секунд у меня пересохло горло и стала зудеть кожа, следом по глазам резанула яркая вспышка и сознание унеслось в темное ничто.

Уже давно я не просыпался от боли, примерно с тех самых пор, как лекари решили подлатать меня после осады. Только меня никто не предупредил, что служивые костоправы относятся к наемникам еще хуже чем к животным. Приоткрыв глаза, я увидел до омерзения белый потолок. Вот бывают такие, когда на одноцветном полотне нет ни следа хоть чего-нибудь что разогнало бы искристо-снежную белизну. Не трудно догадаться, что лежу я в лазарете, и говорит об этом не столько потолок, сколько не самая удобная койка, куча бинтов на теле, и тумбочка с бесчисленным количеством флаконов и бутылок. Интересно, они на мне эксперименты ставили или им просто лекарства девать некуда? Так пусть мне отдадут, уж я то найду им применение.

Минут через пять я смог пошевелить рукой, еще через полчаса кривясь и корчась, принял полусидящее положение. Ну, не все так плохо, торс плотно и левая рука плотно обмотаны тугими бинтами, но это не страшно, парой шрамов меньше, парой шрамов больше. Кто считает то?

А вообще лазарет ничего так, длинное помещение с двадцатью койками и каждая огорожена ширмой. В окно бьет дневной свет, а через приоткрытые форточки слышно пение птиц. Если честно, то это прям курорт какой-то. Откинувшись на подушку я зевнул и завернулся в теплое одеяло. Так и бы пролежал все пять лет, отсыпая все то, что упустил за прошедшие годы. Скажу вам по секрету, сон в постели куда приятнее сна на холодной земле когда ты разве что землянку не роешь что бы скрыться от пронизывающего ветра. Закрыв глаза, я расслабился и забылся.

– Как самочувствие?

Вскочив как ошпаренный, впрочем тут же схватившись здоровой рукой за правый бок, я встретился взглядом со знакомым мне старичком с седыми, полупрозрачными волосами, желтыми ногтями и ярко-голубыми глазами. Он все так же продолжал смотреть сквозь меня и от того становилось как-то неуютно.

– Нормально, – ответил я. – Что с остальными?

Старик чуть прищурился, отчего морщины в уголках глаз растянулись еще шире.

– Заботишься о своих одногрупниках?

– Да нет, – пожал я плечами. – Из вежливости спросил.

Заведующий кафедры Чертильного искусства, если его так можно назвать, чуть приподнял уголки губ, поднялся со стула, непонятно откуда здесь взявшегося, и отошел к окну. Одет маг был в простую бежевую робу, на ногах его красовались потертые шлепки с кожаными ремнями и, что самое удивительное, ни одной регалии я не обнаружил.

– Как ярко светит солнце, – ни с того ни с сего выпалил волшебник. – Когда небо затягивают тучи, разумные говорят, что мир погружается во мглу. Но в это время мы не выходим с факелами, не зажигаем светильники и не хватаемся за обереги, ведь как черны бы не были тучи, солнце все равно освещает Ангадор.

Эм. От нейлы я узнал что Чертильщики это те еще ребята, но что бы такое…

– С вашими товарищами все в порядке, – вернулся к теме старик. – Отделались легким истощением, ушибами и порезами, их еще с декаду назад выписали.

– С декаду? – удивился я.

– Ах да, – вздохнул маг. – Вы, молодой человек, непонятно зачем истратили весь свой энерго-запас, и восстановление у вас заняло четырнадцать дней. Надо признать, я удивлен. При полном отсутствии какого-либо таланта, вы поразительно быстро восстанавливаетесь. У простого мага на это ушло бы как минимум два сезона.

Утешил блин. Восстанавливаюсь я быстро. Ты бы провел пять лет в лесу в компании маньяка учителя, вот я бы на тебя тогда посмотрел.

– Надеюсь с меня не взыщут за разрушение собственности Академии, – буркнул я.

Маг обернулся и на миг в его глазах сверкнула озорная смешника.

– Если бы мы взыскивали каждый раз когда какой-нибудь студент моей кафедры что-нибудь разрушает, то Академия уже давно бы озолотилась. Хотя, вы превзошли многих своих предшественников, в первый же день разнести целую аудиторию, это сильно.

– Спасибо, – хмыкнул я и плюхнулся на подушку.

– И вот что меня удивляет больше всего, – казалось, волшебник вообще не замечает моих подколок на грани хамства, а может ему просто все равно. Ведь не будет же лев гоняться за назойливым москитом. – В Академии на сто учащихся примерно десять простолюдинов и каждый из них в течении первого сезона проходит дополнительную подготовку. Сделано это потому что начальная база этих студентов, далека от их сверстников, которых с детства обучали наставники, нанятые заботливыми родителями. И вот представьте себе, в числе моих подопечных появляется юноша, бывший крестьянин, слуга, наемник который, оказывается, умеет читать, знает гномий алфавит, словари то на первую лекцию никому не выдавали. Но дальше больше, этот самый наемник за пол часа решает задачку, которую дают хорошо если на второй сезон обучения.

Закончив маг скрестил руки за спиной и стал с интересом наблюдать за маленькой серой птичкой, прыгающей пор подоконнику.

– У меня тоже был наставник, – заметил я.

– Этот тот странствующий воин? – демоны, голос Сонмара просто источал ехидство и усмешку.

– Он самый, – кивнул я, хорошо что он стоит ко мне спиной. Когда не видишь лица человека который может убить тебя одним щелчком пальцев, то хамить как-то проще.

Мы снова замолчали. Сонмар все продолжал смотреть на птицу, та же вдруг замерла, будто почувствовав что-то неладное, а секунду спустя сорвалась в небо.

– Помните нашу первую встречу? – задал риторический вопрос седовласый старик. – Тогда у вас спросили почему вы решили стать магом, и вы ответили "Потому что могу". Хороший ответ, а главное правильный. Я тоже считаю что разумный должен делать то что он может, независимо от того к каким последствиям это приведет. Ведь если судьба дает вам какие-то способности, то значит это не просто так, и возможно за этим стоит нечто большее, нечто что нельзя рассчитать при помощи логики или жизненного опыта. Я не стану выпытывать ваши тайны или подвергать сомнению сказанные слова. Мне хватит и того что у меня появился очень интересный ученик с весьма занятным прошлым и, я надеюсь, будущим. Так что поступим мы так. С завтрашнего дня вы можете не приходить на лекции по "Специальному курсу", вместо этого я выпишу вам полный допуск в библиотеку, а в конце рабочей недели буду принимать небольшой экзамен.

Волшебник резко повернулся, но на этот раз его глаза отливали сталью.

– Ваше слово? – спросил он.

– Согласен, – не раздумывая ответил я. А чего тут вертеться то, меня в течени четырнадцати лет учили учиться, и тратить время на изучение каких-то основ и прочего я не собираюсь. Да и полный допуск в библиотеку Академии где собраны труды величайших умов Ангадора, это просто подарок судьбы. А уж то что меня будет обучать сильнейший Чертильщик Империи… Правда один момент меня все же беспокоит. – Позволите задать вопрос?

– Спрашивайте.

– Зачем вам это нужно?

Уж если меня чему и научила жизнь, так это тому, что ни один разумный, не входящий в твой ближний круг, не пошевелит и пальцем если данное действие не отвечает его собственным интересам. Старик снова отвернулся к окну и подняв руку закрыл ладонью солнце.

– Как бы ярко не светило солнце, через сколь плотные тучи не пробивалось бы оно, но на земле все равно останутся тени. Здание моей кафедры имеет не самое выгодное расположение, и ученикам приходиться заниматься в сумерках, и мне бы не хотелось что бы их и без того плохое зрение портилось из-за теней.

И с этими словами маг исчез, вот зуб даю, просто взял и испарился, будто он не человек, а мираж навеянный зноем. Что же до меня, так я так и остался лежать глядя в потолок. Глупо гадать когда и как Сонмар узнал о том что я принадлежу к не самой притягательной касте воинов. В конце концов у магов свои пути, а у смертных свои. Впрочем, в который раз я убеждаю в правдивости некоторых пословиц. И одна из них "что не делается, все к лучшему". Ведь действительно, не взорви я кабинет, не получил бы допуск к рогу изобилия всех знаний мира, ну и разговор по душам с будущим учителем так же расставил свои акценты. Во-первых мы расставили рамки – он не лезет с расспросами ко мне, а я не должен доставлять ему особых проблем. Конечно, с последним будут проблемы, но я не я если не смогу найти способ "выпить" в стенах Академии. Как сказал бы Руст – ладная сделка.

 

Глава 2. Новые старые встречи.

Спокойно полежать и обдумать ситуацию мне не дал. В лазарет зашла тучная дама преклонных лет и, поправив аккуратный белый чепчик, заявила что я выписан и могу топать на все четыре стороны. Я не стал препираться, быстро собрался, благо все вещи лежали на соседней тумбочке, и покинул желтое здание. Солнце уже вышло из пиковой активности, а тени говорили мне о том, что время обеда осталось далеко позади. Конечно можно было пойти в общагу и продолжить сновиденческий марафон, но как это не странно энергия просто била ключом. Немного понежевшись под теплыми лучами я зашагал в сторону корпуса номер девять, где проходили лекции по "Теории малефицизма". В конце то концов, нужно догонять поток, а то я на своей шкуре узнал что это такое – отстать. Потом столько проблем в зачетную неделю и сессию… бррр, как вспомни так вздрогну.

Засунув руки в карманы, теперь-то я могу себе это позволить, а то раньше все устав да устав, я неспешно зашагал по аллее. А нравиться мне здесь. Вся территория Академии просто утопает в зелени, парки сменяются рощицами, рощицы садами и теплицами, прям эльфятник какой-то. Здание я нашел практически сразу, сказывается память, однажды заглянув в карту, я уже никогда не заблужусь.

Миновав фонтан в виде изящной танцовщицы на веки застывшей в одном из "па", я таки добрался до цели. Типичный одноэтажный корпус, правда если проводить параллели со зданием Чертилищьков, то это все равно что сравнивать хрущовку с апарт-отелем. Внутри все было тоже очень даже цивильно, ровные стены и полы, двери с красивыми бронзовыми табличками, и никакого затхлого воздуха, наоборот – было свежо как после грозы. Отыскав нужную аудиторию, я по старой привычке поправил одежду и глубоко вдохнув, повернул ручку.

– … Как мы уже говорили на прошлом занятии, вместо того что бы ставить сложную защиту, лучше не находиться на месте удара, – вещала прописные истины симпатичная молодая женщина. Её волосы были забраны в тугой пучок, а на шее красовалась бронзовая цепь.

– Привет Нейла, – махнул я рукой в сторону трибуны и зашагал на галерку. Как-то привычно мне уже там, тепло, уютно, всегда можно вздремнуть если материал лекции уже усвоен.

– Студиозус Тим Ройс, – прошелестело за спиной.

Ох, узнаю я этот шелест, после него обычно бежишь в ближайший овраг и притворяешься мертвым хомячком, хотя и это не всегда спасает.

– Это не я, это все Руст, – привычно отнекивался я.

…Медленно обернувшись, я наткнулся взглядом на табличку "Неида Лаймин". Какие там овраги, мне теперь в Рагос надо бежать, а может и на Закатный Архипелаг. По заполненной студентами аудитории уже ходили шепотки, ну ладно, если что я вообще чертильщик, мне простительно.

– Вы не ошиблись аудиторией? – спросила старая знакомая и еле заметно отпальцевала.

– Никак нет, – вытянулся я, но, спохватившись, поправился. – То есть нет мэм, то есть, леди Лаймин, то есть…

– Все! – одернула меня Колдунья. – Садитесь на свободное место.

Выдохнув и утерев выступивший пот, я под смешки и ехидные подколки на грани слышимости, прошел к галерке и плюхнулся на свободное место.

– Давно тебя не видел, – повернувшись я приметил знакомую рыжую физиономию, кстати рядом с Диргом сидели две девушки, и их лица так же показались мне знакомыми.

– Я вам не мешаю? – прошипела Нейла.

Вскочив с места я стукнул себя кулаком по груди и рявкнул.

– Никак нет!

Зал грохнул, никто уде не скрывал веселья и смеялись во всю глотку.

– Студиозус Тим Ройс останьтесь после занятий, – в глазах старой подруги я увидел лик Темного Жнеца. – Мы обсудим ваше поведение. А сейчас продолжим лекцию. Итак, мы остановились на теории защиты от базовых конструктов…

Рухнув на скамью я прикрыл глаза и задышал чаще. Рефлексы, демоны их задери, интересно, а если я на прогулке встречу генерала, то так же вытянусь по струнке и начну бить себя в грудь аки примат в брачный сезон? В это время я боковым зрением заметил как сторониться меня Гийом.

– Не боись, – прошептал я ему. – Мне просто балкой по голове во время взрыва прилетело.

– Ага, – кивнул он. – Ты главное не волнуйся, дыши глубже, выдыхай чаще.

Отмахнувшись я достал перо с чернильницей и принялся конспектировать лекцию. Однако писать нормально, без дырок в пергаменте, без клякс и прочи у меня получилось лишь через сорок минут, когда Нейла уже перешла на примеры тех или иных конструкций. Сам материал я понимал слово через слово, но всем сердцем надеялся что смогу закрасить пробелы в знаниях благодаря допуску в библиотеку.

Вскоре проффесор стала вспоминать примеры из собственного опыта. Тут она остановила свой взгляд на мне, улыбнулась и стала рассказывать студиозусам как она, в сопровождении пяти охранников, оказалась на территории противника. Там ей якобы повстречался отряд врага, где присутствовала два мага стихийника. Увы, они лекций леди Лаймин не слушали и не знали что от проклятий точечной направленности надо ставить не стационарный щит, а плавающий. Клянусь всеми светлыми богами, этот эпизод годичной давности я вспомнил, но что такое все эти "точечное заклятие аморфного типа", "динамический щит абсорбирующего типа", "статичный щит отражающего типа"… Короче я на некоторое время выпал из реальности и весьма не лестными словами вспоминал своего прошлого наставника. Если он все еще стоит в очереди на перерождение, то точно от чахотки повторно помрет. И вот ведь какая беда – Добряк в магии был сведущ не хуже чем здешние преподаватели, но наотрез отказывался обучать меня ей, а ведь мог хотя бы теоретический курс преподать.

Под конец лекции Колдунья решила устроить демонстрацию. Она вызвала к себе какую-то девчушку с первого ряда. Та плавным движением откинула шелковые волосы и приняла позу архимага, снизошедшего до бренных смертных.

– Студиозус Хара Тин, вы усвоили сегодняшний материал? – шелестел голос Колдунья, я непроизвольно вжался в спинку скамейки и попытался претворится дохлым хомячком.

– Ты чего? – прошептал Дирг.

Я только кивнул на кафедру, где сейчас могло пройти форменное смертоубийство. Хотя нет, нейла её так просто на круг реинкорнации не отпустит, наша кровожадная магиня в лучшем случае отправит глупышку на нижние уровни бездны.

– Конечно, – фыркнула Хара.

Мне хотелось вскочить с места и заорать "Ты что делаешь?", но конечности онемели, а язык стал деревянным.

– Что ж, – кивнула Нейла, и в её глазах сверкнул фиолетовый огонек. – Сейчас я использую слабенькое проклятие, направленное в область головы. Ваша задача – защититься.

Девчушка снова хмыкнула и подняла руку, с её ладони сорвался маленький бледно-голубой шарик. Впрочем сфера за какие-то мгновение увеличилась в объемах, и накрыла коконом девичью фигурку. Правда удар сердца спустя по аудитории пронесся дикий вопль. Защитная сфера раскололась, прозрачной дымкой исчезая в пространстве, а Хара упала на колени.

– Господа учащиеся, – Нейла повернулась к залу. – Если вам не интересны лекции, вы вполне можете не приходить на них. Но если уж соизволили явиться, то не стоит мешать своим коллегам получать необходимые для выживания. А вам, – обратилась Колдунья к хныкающей девушке. – Настоятельно советую зайти к лекарям.

Леди, а в том что она леди можно не сомневаться, вскочила на ноги и стрелой бросилась к выходу. Когда она уже почти скрылась за дверью я успел заметит как её никогда смазливая мордашка покрылась белыми гнойниками и ужасными фиолетовыми прыщами. Жуть.

– На этом наша лекция закончена, – продолжала профессор. – Задание на выходные – доклад на тему щитовых заклинаний, объемом в одну тысячу слов.

Зал загудел, но ни одной возмущенной реплики не последовало, после такой демонстрации глупцов не нашлось.

Закинув в сумку исписанный пергамент, чернильницу и перо, я вздохнул и вошел в Скрыт. Что-то меня совсем не тянуло оставаться после лекции. Уж лучше потом зайду к ней в кабинет, принесу чай, конфеты, в общем – организую нормальное жертвоприношение. Аккуратно спускаясь по ступенькам, я старался никоим образом не выдать своего присутствия. Сделать это оказалось не очень и сложно, даже несмотря на тот факт что в аудитории были одни маги.

– Студиозус Тим Ройс, – прозвучал голос за спиной, когда моя рука уже лежала на дверной ручке.

Возведя глаза к потолку, я не найдя там ответа, развернулся и продираясь через толпу спешащих на выход сокурсников, отправился к Колдунье. По пути мне встретился Дирг, он положил мне руку на плечо и состроил скорбную мину, я покивал и отправился дальше. Вскоре в аудитории не осталось никого кроме нас. Нейла стояла облокотившись на стол, а восседал на парте. Кстати этот тугой пучок, стянутый длинными шпильками, очень идет ей.

– Тим Ройс, – протянула волшебница.

– Неида Лаймин, – передразнил я её.

Еще некоторое время мы буравили друг друга глазами, а потом рассмеялись. Смеялись заливисто и беззаботно, совсем не так как будучи наемниками. А потом Нейла совершенно неожиданный поступок, она буквально подлетела ко мне и заключила в объятия. Обнял и я, мы простояли так некоторое время, а потом Неида отстранилась.

– Это не дело, – сказала она. – Я хотела сюрприз сделать, а ты от меня в лазарете решил скрыться?

– Ну сюрприз так и так вышел, – заметил я. – Зато у лекарей нормально отоспался.

Колдунья как-то по-домашнему улыбнулась и вытащив шпильки, распустила волосы. Раньше они были не длиннее сантиметра, а сейчас касались лопаток.

– Фух, – выдохнула она. – Ты представить не можешь, как меня выводят эти требования к внешнему виду.

Еще как могу, помниться на одной из подработок мне приходилось по девять часов носить строгий, даже вычурный костюм. После двух месяцев подобного издевательства я зарекся носить эти колодки на всю оставшуюся жизнь.

– Как Молчун? – спросил я.

– А вот у него и спросишь, – ответила подруга и, схватив меня за руку, потащила к выходу.

– Меня ж не выпустят, – по правилам внутреннего распорядка с территории Академии можно было выйти только имея на руках специальный пропуск.

Колдунья посмотрела на меня как на идиота, и потащила дальше. Мы покинули здание и отправились напрямик к школьным воротам. Колдунья все так же, не ослабляя хватку, держала меня за руку и когда мы пересекали очередной маленький парк, нас заметили девушки с курса. Они тут же встали в кружок и зашушукались, поочередно бросая на Нейлу любопытствующие взгляды. Видимо к вечеру я стану одной из тем для девичьих сплетен, хотя какая мне разница, пусть думают что хотят.

Позади остались скверы, и мы вышли на главную дорогу, если так можно назвать небольшой мощеный проспект. Миновав административное здание, где я впервые встретился со своим нынешним, или будущим, это уж как посмотреть, наставником, казались прямо перед воротами Академии. Почему-то мне всегда казалось что стражников должно быть четверо, но как выяснилось с внутренней стороны выход никто не охранял.

Нейла подошла к небольшому окошку на одной из створок и три раза постучала в него. Секундой позже дощечка отъехала в сторону и в проеме показалось пухлое лицо не отягощенное интеллектом. Все же на стражу ставили либо провинившихся либо неуспевающих студентов.

– Кто такая? – пробасил дальний родственник барсука.

– Профессор Неида Лаймин, – спокойно ответила подруга.

– А этот? – кивнул пухлый в мою сторону.

– Студент.

– Пропуск есть?

– Нет, – ответил я.

– Тогда не пропущу, – покачал головой стража в его глазах забегали алчные огоньки. Ну теперь понятно каким образом можно покинуть территорию, вот только на этот раз ему вряд ли что-то перепадет.

– Под мою ответственность, – прошелестела Колдунья. Ох и не нравится мне этот тон.

На лице пухлого отразилась напряженная работа мысли, вернее там жадность боролась со здравым смыслом. И, как видно, последний одержал сокрушительное поражение.

– Все равно не пущу, – рявкнул будущий коррупционер и задвинул окошко.

Нейла застыла как каменная, и только ветер тихонько трепал её волосы.

– Ну я ему сейчас… – прошипела она и закатала рукава. Я же, в целях сохранения рассудка и жизни, нырнул в ближайшие кусты.

Дальнейшего я не видел, впрочем даже отсюда расслышал глухой звук падения тела. Потом заскрипели ворота и раздался смутно знакомый голос.

– Вы его простите, – кто-то очень старательно лебезил перед леди. – Не со зла он. Задолжал маленько в борделе, вот и ищет способ подработать.

– Такому только по борделям и ходить, – хмыкнула Нейла. – Ройс, ты где?

Без особого рвения я вылез и кустов и отряхнулся.

– Ты чего там забыл? – удивилась подруга.

– Да вот показалось зайца видел, – брякнул я первое, что пришло в голову.

Неида, демоны как непривычно её так называть, вздохнула и круговыми движениями помассировала виски.

– Пойдем уже, – махнула она рукой и, развернувшись на каблуках, еле слышно добавила. – Пока я окончательно сума не сошла.

Приняв облик провинившегося ребенка, я потопал следом, оставляя за спиной в прямом смысле окаменевшего пухляка и второго стража.

– Ба! – прогремело сзади. – Так ты все же поступил!

Обернувшись я внимательно вгляделся в физиономию говорившего и наконец признал в нем парня, с кем разговаривал в прошлом году.

– Ага, – улыбнулся я. – А т, я смотрю, очень дорожишь этим постом.

– Скажешь тоже, – рассмеялся парень. – Хотя ты прав, я здесь частенько бываю. Просто силы много, контроля мало, вот меня и ссылают за "переусердствование". – последние слово бедняга произносил так, будто пародировал кого. – Кстати вернись до полуночи, а то проблемы со смотрителем будут. А он у нас дядька военный, коли не прав, так огреет так, что и лекари иной раз за голову хватаются в попытке понять, как лечить пострадавшего.

– Спасибо за совет, – кивнул я и побежал догонять Нейлу.

Настиг я её уже в конце улицы и все то время пока мы петляли среди высоких домов, мне было как-то неудобно. Когда подруга завернула рукава своего платья, я приметил на её правом запястье небольшой золотой браслетик. Так что как-то неприятно вышло, вот вроде мы с друзьями не попали на свадьбу из-за войны, а с другой стороны – приглашение то было, и висело она на мне тяжким совестным грузом.

Вскоре мы очутились в жилом квартале среди целого лабиринта из высоких каменных заборов. А устроилась пара весьма не плохо, почти в центре столицы, да еще и в престижном районе. Пройдя несколько поворотов мы оказались перед кованной решеткой, перекрывающей путь в уютный садик. Нейла провела рукой по замку и тот щелкнув, отварил проход. Магия, блин.

Идя по ухоженной дорожке, я старался все тщательно осмотреть. Все же мудрецы говорят если хочешь узнать человека, узнай его дом. И сейчас Нейла, как и Тист, открывались для с совершенно неизвестной стороны. В саду виднелись местные аналоги Земным тюльпанам и розам, так же я приметил несколько странноватых растений мне не известных. Они обладали весьма большими лепестками сиреневого цвета, но при этом стебель был слегка коричневатого оттенка. Потом я заметил обычный гамак, натянутый между двумя дубками. Видимо это место отдохновения Молчуна, он у нас ярый поклонник таких "полежанок".

Уже почти перед самым крыльцом я ощутил тусклый запах раскаленной стали и камня. Нейла, заметив мою небольшую заминку, только лукаво улыбнулась, но все так же продолжала хранить молчание.

Зайдя в дом, я снял сапоги и повесил куртку на крючок.

– Не стой столбом, – подтолкнула меня внезапно преобразившаяся подруга. Куда-то пропало строгое платье, ему на смену пришел домашний сарафан, волосы Лаймин убрала в платок, и поверх всего еще и передник нацепила. Уже ничего не говорило о прошлом в рядах наемниках, да и профессорской должности то же. На меня добро смотрела обычная хозяюшка, радушно привечающего старого знакомого. – Челюсть подбери, и давай на кухню.

Выполнив указания, и вернув загулявший орган на место, я двинул следом. Стены, покрашенные в нежные тона, создавали атмосферу уюта и покоя. А чуть скрипящий пол нисколько не портил картину, он наоборот дополнял её, насыщая своим особым, неповторимым оттенком настоящего дома. Не простой лачуги, наспех сбитой, что бы укрыться от наступающих морозов, и не тех пропахших дымом палаток, а именно Дома, с большой буквы.

Кухня оказалась весьма современной, для Ангадора конечно. Ладная печка, красивый резной стол, шкафы с посудой, умывальник и цветы на подоконнике. Ополоснувшись, я отодвинул табурет и уселся за стол.

– А где?

– Тист! – крикнула Нейла.

Минутой позже в помещение зашел Молчун. Вот кто ни капельки не изменился. Все то же суровое, но спокойное лицо, грудь вздымающаяся подобно проснувшемуся вулкану, и черные как смоль волосы, заплетенные в три косы. Своими медвежьими лапами Тист сгреб Колдунью, и поцеловал её. От такого зрелища у меня как медом сердце окатило. Все же иногда хочется отказаться от дороги и посидеть в теплой обстановке. Правда все хорошо в меру…

– Ну хватит! – рассмеялась Нейла и змейкой выскользнула из объятий мужа. – У нас гости.

Молчун замер, а потом медленно повернулся ко мне. Вот никогда не понимал толи он улыбается, толи скалиться, но вскоре меня постигла участь подруги. Молчун так же сгреб меня в объятия, вот только вместо поцелуев он постучал меня по спине. Лучше бы мы ограничились рукопожатием, так бы у меня была лишь сломанная кисть, а теперь придется ребра сращивать.

– Я тоже рад тебя видеть здоровяк, – прохрипел я. – Но ты меня сейчас загубишь.

– Дорогой, – хихикнула Нейла. – Поставь мальчика на место.

Тист ослабил хватку, и у ноги снова встали на твердую поверхность. Варвар подвинул себе громадный стул, который вполне мог заменить стенобитный таран, и уселся прямо напротив меня.

– Все разговоры потом, – нахмурилась Колдунья, вот ума не приложу как она его без слов понимает. Видать – любовь. – Сначало поедим.

Поесть я был не прочь и уже через пол часа на столе стояло жаркое, миска с ароматным хлебом пирожки. Ел я долго, смакуя каждый кусочек. Уже очень много лет я не пробовал домашней пищи и сейчас просто не мог позволить себе быструю трапезу. Нужно было позволить сознанию запомнить этот вкус, запомнить каждый оттенок запаха и все сопутствующие ощущение. Ведь неизвестно когда мне еще раз доведется отобедать не солониной, или не недавно подбитым кроликом. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, закончился и этот обед, плавно перетекший в ужин. За окном уже смеркалось, а мы так ни о чем толком и не поговорили.

– Вот и чайник закипел, – нарушила звенящую тишину Нейла и сняла пузатого с плитки. – Вот теперь можно и поговорить, только не здесь. Пойдемте в беседку.

В итоге Тисту доверили нести кружки, мне пирожки, ну а чайник как и положено покоился в руках Колдуньи. Так вот нехитрой процессией мы вышли во внутренний дворик и сели в беседку. Поставив съестное на стол мы расселись по местам. При этом Нейла, забравшись на лавку с ногами, устроилась на плече мужа. И у меня в голове сразу всплыла картинка из старого советского мультфильма где бродячая кошка заснула на спине у огромного медведя.

Налив себе чаю и вооружившись пирожком я начал свой рассказ. Поведал друзьям и о страшной пьянке, устроенной в Борсе после победы. Потом припомнил несколько комичных ситуаций, что произошли у нас во время пути до Харпуда. Огромный успех имела история когда мы подшутили над Пило и подсунули ему саму страшную приписную. Вся соль истории была в том что предварительно мы замотали её в легкие одежды, а лицо накрыли еле прозрачной тканью, ну и представили ему как танцовщицу с земель лежащих за Пустыней. Младшей к этому моменту уже мало что соображал от выпитого спиртного. По утру же на весь лагерь раздался душераздирающий вопль, а "пробитые" могли увидеть как через всю. Просеку несется голый мужик и что-то яростно кричит.

Вспомнил я и сам Харпуд, рассказал о том как нас накрыла лавина, о том как блуждал в подземельях Когда же речь зашла о тамошних обитателях то Нейла непрерывно ахала и охала, а вот Тист светился охотничьим азартом и явно мне завидовал. Потом рассказал о Сильвии и ей "кошках". Молчун хмыкнул, а Колдунья не постеснялась отпустить пару ехидных шуточек на весьма плоские темы. Рассказал им о Принце, о том как мы все боялись что по наши души явится Императорская Гвардия и наш путь закончиться в казематах и пыточных.

Я все старался оттянуть момент когда придется сообщать ужасную новость, но так или иначе речь зашла о Мальгроме. Я рассказал о том как мы рубились на парапетах, о том как упал вниз, как зашивал самого себя и как наша армия взяла крепость. Припомнил взятие магазина, и то оружие что отыскалось в нем.

– Кто? – прошептал Молчун, и у меня чуть уши не заложила от его громоподобного голоса.

– Ушастый, – ответил я.

Друзья сразу помрачнели, их лица тронула грусть, вскоре Тист принес из дома бутылку. Выпили. Снова помолчали, снова выпили. Так продолжалось до первой звезды. Ну а затем мы поменялись ролями, рассказывать стала Нейла. Оказывается они после битвы не сразу поехали в столицу, а остановились в одном из пригородов, но по смешному стечению обстоятельств в том же трактире, где будущая семья сняла комнату, остановился бывший учитель Нейлы. Он-то ей и предложил работу в столице. И, что самое удивительное, Нида согласилась исключительно из-за настояний мужа. Когда же я спросил что стало поводом, то Тист растянул губы в улыбке-оскале, а волшебница заботливо погладила живот. У меня аж дыхание перехватило.

– А как назовете? – спросил я.

Пара переглянулась, затем Молчун кивнул и Нейла ответила мне.

– Дайлин если мальчик и Диана если девочка.

– Красивые имена.

– Эльфийские, – кивнула подруга. – Так звали Ушастого.

Я ничего не сказал, только продолжал смотреть на небо. Интересная штука жизнь – за целый год я так и не узнал как зовут нашего деревянного друга, а теперь вот в его честь назовут новое маленькое существо. Какая жизнь будет его ждать? Станет ли он магом как мама, или воином как отец. А может пойдет по другой дороге, и та выведет его к удивительной, неповторимой судьбе, полной ярких красок и впечатлений. Впрочем, все наши судьбы удивительны и неповторимы, только порой мы этого не замечаем.

– Не могу понять, – сказал я втянув воздух носом. – Откуда здесь запах стали.

– А ты во-о-н туда посмотри, – ткнула Нейла пальчиком в дальнюю пристройку.

Демоны, слона то я и не приметил, прямо к дому была приставлена ладная кузня.

– Не знал что ты кузнец, – обратился я к Молчуну, тот только хмыкнул – мол " ты вообще мало чего знаешь".

– Батюшки! – вскинулась подруга, я же от такого оборота только вздрогнул. Куда только подевались привычные "Темные боги". – Совсем за временем не следим, а тебе еще орбатно возвращаться.

Опомнился и я, поблагодарив друзей за ужин, я собрался на выход, но получил легкий подзатыльник от Молчуна. Когда же я просил за что, тот только развел руками и указал на Нейлу.

– И куда ты собрался без пропуска? – усмехнулась она.

Хлопнув себя по лбу, я уселся обратно и стал ждать пока мне не выпишут заветную бумажку. Много времени на это не ушло, будущая мать черкнула несколько строк на пергаменте, затем свернула его в трубочку и поставила восковую печать.

– Держи, – протянула она мне готовый документ.

Поблагодарив её, я теперь уже без всяких проблем добрался до калитки. Сердце почему-то ныло, и на душе было не спокойно. Против воли обернувшись, я увидел как обнимаются друзья. А на их лицах светиться теплая, домашняя улыбка.

– Ты еще заходи, – обронила Нейла. – Не чужие ведь люди.

– Обязательно, – ответил я на приглашение и покинул дом.

Город встретил меня своей надменностью, присущей любой столице. Гранитные мостовые казалось вздрагивают и морщится от каждого моего шага. Будто им противно что по ним ступают избитые, грязные башмаки. Ветер неприятно трепал волосы, шепча мне что бы убирался подальше отсюда. Здания, теснились зауживая прохода, они не хотели пускать меня в сердце страны.

Здесь я был чужим, и не потому что я беден и пьян, а просто потому что мой путь еще только в самом начале. Колдунья и Тист, старые друзья, ставшие мне родными, закончили свой и теперь могут обрести покой маленькое личное счастье. Их дорога закончилась свадьбой, домом и ребенком. В такие моменты хочется прозреть будущее и увидеть чем же закончиться твое приключение длинною в жизнь, но надо ли это мне? Или пусть все будет как будет. Ведь в таком огромном мире обязательно найдется, просто не может не найтись, уголок где найдет свое пристанище заблудшая душа, вытуренная из другого мира. Вот только пускай этот уголок подождет меня еще немного, пусть он подождет пока я не увижу весь этот мир.

Взглянув на небо и снова поймав на себе взгляд Луна я впервые сожалел что рядом нет мудрого эльфа, способного одним незаметным намеком вернуть душевное равновесие. Впрочем, стоит уже повзрослеть и научиться жить без наставников, самостоятельно прокладывая себе путь через джунгли под названием судьба.

Знакомый маг, дежуривший на посту, пропустил меня не спросив документа, а я не стал ему об этом напоминать, пусть будет такой своеобразный козырь на всякий пожарный. Академия встретила меня своими аллеями и дорожками. Как минимум на ближайший год эта обстановка станет для меня домом, вернее перевалочным пунктом, которыми я обхожусь в течении последних семи лет. На Земле я не ценил понятие Дом, а вот теперь… Теперь мне кажется что дом это не просто квартира, дача, сруб или что-то в этом духе. Дом это прежде всего место где тебя ждут и куда ты можешь вернуться.

Всмотревшись в тени я понял что безбожно опоздал и если верить наставлением знакомого, то сейчас мне устроят нехилую взбучку. Остановившись перед зданием общаги я вошел в Cкрыт и аккуратно отворил дверь. Хотя это было напрасно, смотритель беззаботно спал, положив голову на руки. Не снимая покрова, я прошел к лестнице и тут голову сдавило чувство опасности. Отпрыгивая назад я как в замедленной съемке наблюдал за тем как белое гусиное перо, оставляя в воздухе росчерк, впивается в стену.

– Ты скрипишь, – прокряхтел старый вояка. – В лесу надо не хрустеть, а дома не скрипеть.

Я замер, ожидая дальнейшей расправы.

– Иди уже, – буркнул старик и снова улегся спать.

Не особо разбираясь в ситуации и я поблагодарил богов за ниспосланную удачу и поднялся по лестнице. В коридорах уже погас свет, но практически из под каждой двери пробивался свет. Спящий студент, это студент перед сессией, так что ничего удивительного в том что свет горел и под нашей дверью. Провернув ручку я уставился на две знакомых мне физиономии и на одну новую, но почему-то смутно знакомую.

– Ты! – крикнула одна из двух девушек и в мо сторону полетело какое-то плетение. Уже теряя сознание я вспомнил что против точечных структур надо ставить динамический щит, вот только как его ставить…

 

Глава 3. Стыдно не работать.

Я сидел на берегу огромного озера, дул приятный легкий ветер. На небе смиренно плыли облака, а солнце игралось в гребнях воды, создавая иллюзию золото дороги, уходящий куда-то далеко к горизонту. Упав на спину я сорвал высокую травинку и, помяв её кончик, протянул в рот. Немного горьковато, но приятно. Прикрыв глаза, я попытался насладиться мгновением абсолютного спокойствия. Но в голове что-то щелкнуло, я вспомнил что я сейчас не у озера, а вроде как в Академии. И как толька эта мысль пронзила все мое сознание, то пропала трава, ясно-голубое небо обернулось непроглядной тьмой, а вода превратилась в смолу. Меня куда-то потянуло, я хотел вздохнуть, но не мог, я просто тонул.

– Ну наконец-то! – крикнул кто-то рядом. – Уже третий стакан вылили.

– Кхе-кхе, – откашлявшись я открыл глаза.

Прямо надо мной стояли трое. Рыжеволосый Дирг, леди Лизбет, чьи глаза пылали подобно уголькам в ночи и неизвестная мне девушка. И если честно это была первая представительница прекрасного пола, встреченная мною на Ангадоре, которую действительно можно было назвать прекрасной. Длинные каштановые волосы лежали на плече, собранный в некое подобие водопада. Ясные голубые глаза, в которых тонул не один кавалер. Доброе, красивое лицо с правильными чертами и аккуратный, чуть курносый носик.

– Ты как? – спросил рыжий. – Очнулся?

– Нет, демоны вас задери, – огрызнулся я и вставая стянул с себя куртку с рубашкой, и тут же принялся их выжимать. У меня, если что, других то и нет. Ну не считая того тряпья в котором даже босяку будет стыдно на люди показаться. – Вы на меня все Закатное море вылили что ли?

Ответа не последовало, обернувшись ястал свидетелем весьма примечательной картины. Дирг задумчиво тер подбородок, а девушки то краснели, то бледнели. Видимо права была Нейла, и неправы наемники убеждающие меня в весьма свободных нравах столицы. Хотя та же Сильвия, например, вообще смогла научить меня паре новых приемов. Поняв что выжать одежду мне не суждено, я открыл окно и положил шмотки на подоконник, на всякий случай придавив учебниками.

– Налюбовались? – спросил я, заваливаясь на кровать, все тело ломило, а в голове будто клан гномов руду добывал. Мысли путались, и сколько я не силился вспомнить, что же произошло после того как смотритель попытался прибить меня гусиным пером, ничего не получалось. Все было подернуто мутным белесым туманом.

– Было б чем, – фыркнула внучка Графа и дернув носиком приняла вид глубоко оскорбленной дамы.

Вторая девушка полностью проигнорировала мой выпад. И здесь есть два ответа на вопрос почему – либо я божественно красив, либо её статус настолько высок, что девушке просто пофиг на такие подколки. И что-то мне подсказывает, что с первым вариантом я пролетел. Рожей не вышел, да и комплекция не соответствует местным стандартам. Короче – не судьба.

– Кстати, а чего это я, собственно, в отклюке-то был? – спросил я с легким приуром. Что-то мне не нравилась эта ситуация.

– Да тут такое дело, – протянул рыжий одновременно с этим комично почесывая затлок. – Представь, дверь открывается…

– Дирг, – оборвала его незнакомка, а голосок у неё красивый, поставленный. Наверняка вокалом занимается, и я не я, если она не аристократа, пусть даже из Семьи. – Может ты представишь меня своему другу?

Нет, точно из аристократии. Соблюдает этикет, даже осознавая тот факт что я нахожусь на самых низов социальной пирамиды. Любой дворянин на её месте изменил бы формулировку и попросил представить "меня ему", а не "его ко мне".

Осознав всю ответственность момента, я поднялся с кровати и принял благочестивый вид. Ну, на сколько это можно было сделать, учитывая что я стоял лишь в штанах, на которых заплаток было больше чем кожи, и носках, с дырками на пятках, вернее пяток там в принципе не было, но не суть.

Дирг принял правила игры и прокашлявшись сдал вещать тоном заправского дворецкого.

– Тим Ройс, – обратился он ко мне. – Позволь представить тебе мою несравненную сестру – герцогиню Рейлу эл Гийом!

Темные боги знают, каких усилий мне стоило сохранять спокойствие и ни чем не выдать своего волнения. А это самое волнение не то что присутствовало, на какой-то момент мое сердце взяло отпуск, покидало вещички в чемодан, и совершило турне по самым темным закоулком моего организма. И, судя по всему, пару раз по дороге у него спускало шину, и алый моторчик начинал вспоминать все матерные слова, на всех известных языках. Девушка, стоявшая предо мной, могла поспорить титулом с самой принцессой, и если бы в этот спор вступил Глава Рода, я не уверен кто бы победил. Мда, хорошие у меня завязываются знакомства. Прям как паста с огненным чили. С одной стороны безумно вкусно, а с другой "жгуче-опасно".

Когда прошли положенные пять секунд после представления, я согласно всем правилам завел левую руку за спину, совершил правой несколько круговых движений и вытянув правую ногу вперед, галантно поклонился. Спасибо Ушастому – научил.

– Рейла, – повернулся парень к своей сестре. Интересно, а как так получилось что он является её братом, но при этом имеет приставку "ним". Или они сводные? Тогда беру свои слова насчет свободы нравов обратно. – Позволь представить тебе моего товарища – Тима Ройса!

Обладательница не самого сладко-звучащего имени скосила взгляд в сторону брата, но так и не дождалась какого-либо продолжений. Я уж было рассчитывал, что на этом все и закончится, что девушка подернет плечиками и кивнет, но она проявила истинно аристократическое воспитание. Схватив двумя пальчиками тонкую ткань платья, Рейла расплылась в изящном реверансе. Хорошо хоть руку не протянула, нет, я бы её конечно поцеловал из чувства приличия, но все же это уже жест высшего света так сказать. Целовать ручку даме может лишь равный по статусу, либо приглашенный, если это бал или светская вечеринка.

– Весьма поражен вашей красотой и грацией, – я действительно был поражен, но эта реплика была частью этой церемонии.

– Благодарю вас, – кивнула девушка и тут же рассмеялась. Смеялась она громко и заливисто. Мы переглянулись с Диргом но тот лишь пожал плечами. Лизбет же все еще дулась на меня. Когда раскрасневшаяся Рейла отсмеялась то уселась на кровать братца и скрестила ножки. – Может обойдемся без всех этих дворцовых заморочек? – подмигнула она, чем очень сильно напомнила своего брата.

– Да без проблем, – хмыкнул я и снова плюхнулся на матрас.

– Ну что за хам, – возмутился Лизбет. – Ладно этикет опустили, но так себя вести перед дамами…

Взглянув на это взлохмаченное, но бесспорное милое, недоразумение я сложил ладони "колодцем" и дунул в них.

– Аууу, – раздался протяжный звук почти идентичный волчьей песне.

Графиня вздрогнула и побледнела.

– Да ты не боись, – махнул я рукой. – Если что, я как всегда к твоим услугам.

Эх, надо было мне провокатором на митингах работать. Вон как её затрясло. Нет, вы не подумаете, я не садист, но некое удовольствие от таких приколов получаю. Сказывается целый год, проведенный в обществе самых безбашенных представителей этой части Центрального Материка.

– А вы уже знакомы? – Рейла сейчас нисколько не походила на аристократку, а тем более – герцогиню. Просто обычная девушка лет восемнадцати, может чут меньше, хотя вряд ли. Четкие линии сформировавшейся фигурки, не позволят ошибиться в этом вопросе.

– Да, – сказал я.

– Нет! – крикнула Лиза.

– Ой, – восторженна ахнула красавица, а Дирг только закатил глаза и встав около шкафа, показательно поводил ладонью перед горлом, давая мне понять что бы я не начинал этот диалог. – Я чувствую за этим кроется очень интересная история.

– Ничего не было! – замахала руками Норман.

– Было, не было, – пожал я плечами. – Кого это волнует? – и вот опять девушка покраснела и уже готовы бросится на меня с голыми руками, да бы вырвать мне сердце и полюбоваться агонизирующем хамом. – А вообще, давай баш на баш?

Гийом дернула бровью и мне пришлось пояснить.

– Ты рассказываешь, как познакомились вы и почему я был без сознания. Ну а я расскажу свою историю.

– Хорошо, – кивнула девушка и улыбнулась. Что я там говорил насчет кавалеров, тонувших в глазах? Да этой улыбочкой можно целые страны завоевывать. Эх и повезет же кому-то, и не жаль что мне. Мне никогда не нравились красотки. Верне нравились, в определенном смысле этого слова, но я их никогда не рассматривал как объект для длительных отношений, точнее я никого не рассматривал как объект для длительных отношений. Демоны, что-то со мной однозначно произошло за эти десять минут. Мысли напоминают рой встревоженных муравьев, ни как не могу разобраться с этим бардаком. – С Лизбет мы познакомились две декады назад. Нас в одну комнату поселили. А без сознания ты был, – тут девушка чуть замялась, но потом решительно выпалила. – Потому что поскользнулся на полу и неудачно упал.

– То есть ты хочешь сказать, что вы перед дверью разлили лужу, из-за чего я имел честь поприветствовать пол лбом. Но вам этого показалось мало и вы решили утопить меня. Я правильно все понял?

– Почти, – ехидно оскалилась Норман. – Меня тебя не топили, а мыли. От кого-то так разило медяшной брагой, что у меня чуть глаза не вытекли. Так что ты еще спасибо должен нам сказать!

Спасибо сказать? Да я скорее поверю в существование богов, чем в эту на ходу придуманную историю, но докапываться до истины мне лень, да и голова как ватная, того и глядишь засну. Да и демоны его знают, может я действительно перепил у Нейлы с Молчуном. Хотя не помню что бы меня когда-либо мутило от одной бутылки крепленого, пусть и под плохое настроение.

– Подумаешь, – все продолжала улыбаться Рейла. – Шишкой больше, шрамом меньше.

Посмотрев на ней я тут же ощутил разницу между вот этой прелестной девушкой и наивным Константином. Вот вроде из одного теста сделаны, но один прост как доска, так как почти не вертелся в том гадюшнике, а вот эта леди разве что не шипит. Нет это не стройная роза с острыми шипами, это кобра, смертельно опасна, но так же красива.

– Появились другие вопросы? – спросил я.

Некоторое время мы сверлили друг друга глазами, но вскоре Рейла подняла руки в примирительном жесте.

– Просто Ройс, да? – сказала она куда-то в пустоту, а потом обратилась ко мне. – Если честно я еще никогда не видела такого количества шрамов на теле мужчины.

– А ты много голых мужчин видела? – попытался я её подколоть.

– Достаточно, – ответила она вновь не обратив внимания на шпильку.

– Тогда могу сказать что я шибко невезучий.

– Это уж точно, – впервые за это время подключился Дирг, все это время стоявший в сторонке. – В первый же день попал в лазарет, а как выздоровел то чуть голову себе не разбил.

– Видимо боги тебя не любят, – поддакнула Лизбет.

– Ну меня-то хоть боги не любят! – рассмеялся. – А вот кого-то невзлюбит смотрительница. И это будет куда страшнее.

И вновь лица девушек меняли выражения с немыслимой скоростью. Наконец остановившись на варианте широко распахнутых глаз, они одновременно вскочили и побежали к выходу. Лизбет выскочила первой. А вот Рейла, затормозив, обернулась и уставилась на меня.

– Ты обещал интересные истории, – безапиляционым тоном заявила она и так же скрылась в коридоре.

Дирг, вытерев несуществующий пот со лба, закрыл за ними дверь и с разбегу плюхнулся на кровать.

– Могешь, – хмыкнул я.

– А то! Ты бы знал какие у нас кровати в летнем поместье. Мммм! Закачаешься. А уж как на них можно…

– Не сыпь мне сладицы в пиво, – скривился я.

– Так в чем проблема? Я тут одно заведеньице знаю, там такие феечки работают!

Вместо ответа я продемонстрировал дырявые носки и рубаху с прорехой, обычно прикрытую курткой.

– Дальнейшие объяснения требуются или тебе понятны мои приоритеты?

– Мда, – нахмурился сосед. – Некрасиво получилось.

– Проехали. Ты мне лучше скажи здесь подработать-то можно?

Рыжий задумался. Положив руки под голову, он уставился в потолок и даже начал что-то напевать.

– Боги не дадут солгать – не знаю, – вздохнул аристократ. – Да и если подумать, нас же, демон, кто отсюда выпустит. Так что работа в городе не вариант, ну а на территории. Попробую поговорить со своим заведующим кафедры на эту тему.

– Попробую конечно. Только вряд ли он что-то дельное посоветует. Ладно, я спать, а то что-то мутит.

Удивительно, но свет помещении выключался по хлопку. Так что сведя ладони вместе, Дирг погрузил нашу обитель в самую настоящую мглу. Все же ночи здесь, на севере, намного темнее, а я уже в Нимии как-то попривык к вечному сиянию луны.

– Кстати лужа-то высохла уже.

– Так ты её рубашкой на "отлично" протер.

– Ага. Видать так оно и было.

Утро встретило меня ударом солнечного луча в глаз. Стойко выдержав эту атаку, я поднялся с кровати, нацепил просушенную одежду и уставился на стол. Там, каким-то неведомым образом, появились несколько листов пергамента, общим количеством – четыре штуки. Один обладавший кучей подписей, печатей и сильным магическим фоном служил пропуском в самые дальние закутки Библиотеке. Два других мне надлежало передать в деканат, ну а последний маленький клочок содержал приглашение на завтрак в дом самого заведующего кафедры.

– Дирг? – окликнул я лежебоку.

Тот, высунувшись из-под одеяло окинул мир тусклым взглядом и снова вернулся в свое убежище. Не стерпев факт игнорирования себя любимого я подошел к небольшому столику, налил в стакан воды из графина, но сравнив две емкости опрокинул на рыжего сам графин.

– Ааа! – вскричал парень и неудачно вскочив, рухнул на пол. – Ты чего творишь?!

– Да мне вот показалось что ты сознание потерял.

– Ха-ха-ха, – передразнил отряхивающийся приятель. – Все. Уел. Квиты?

– Если расскажешь видел ли ты кого ночью.

– Конечно видел. Эх. Ты бы знал что у неё была за фигурка…

– Да мне по боку твои розовые грезы! Ты мне лучше скажи к нам кто-нибудь заходил?

– Вроде нет. Я бы точно проснулся если б кто дверь открыл.

– Вот и я о том же.

Оставив соседа втираться, я вернулся к столу и закинув бумаги в сумку побрел на выход.

В коридоре было пустынно как на главной площади после празднования Смены Цикла, читай местного Нового Года. Все же сегодня первый день выходных и большинство студиозусов этого общежития отсыпалось после вчерашних гуляний. Дойдя до душевой, я повесил одежду с сумкой на крчок и быстренько ополоснулся. Холодная, даже ледяная вода, привела меня в чувство и прояснила заспанный разум. Потом на скорую руку я почистил зубы, непрерывно сплевывая вяжущий порошок, видно нужно будет съездить за горо и собрать нужной травы. В общем, закончив с утренним туалетом, я отправился к воротам.

И все же меня иногда потрясают маги. Вот хочешь ломай голову, хочешь считай это совпадением. Но как так получилось что заведующий оставил мне приглашении на завтрак именно тогда, когда по случайному стечению обстоятельств в моем кармане оказался неиспользованный пропуск за территорию Академии. Хотя глупо полагать будто эти самые пропуска не снабжены каким-нибудь особым контролирующим заклинанием. Но в то же время может сумасшедшему чертильщику просто взбрело в голову позавтракать в компании студента. Впрочем да – звучит уж слишком натянуто.

Погода уже неотвратимо испортилась. Дул северный ветер, грозя со временем принести с собой промозглый холод и дожди. На небе прибавилось облаков, не тех пушистых белых аморфных скоплений влаги, а серых и тусклых тучек, уныло бороздящих небесный океан. Листья дрожали на деревьях в ожидании когда силы окончательно их покинут и сменив зеленый окрас на закатный, оранжево-золотистый, они слетят на землю, что бы пропасть под ногами вечно спешащих студиозусов.

У ворот в этот раз стояли два совершенно незнакомых мне парня. У одного на лице было крупными буквами написано – боевик, другой же был какой-то странноватый с бегающими глазками. Предъявив им бумагу, я вышел в город и тут же поймал извозчика. За десяток медных монет он довез меня по указанному адресу и пожелав приятного дня укатил вниз по улице.

А не плохо так маги устраиваются. Вон у той же Нейлы домик закачаешься, а здесь натурально хоромы. Это уже даже не дом, а целая усадьба. Высокий забор из белокаменной кладки, опять же искусно выкованные ворота с позолоченными элементами. Оглядев себя я немного пристыдился, но собравшись с духом несколько раз ударил молоточком по колоколу, подвешенным рядом со входом.

Спустя пару минут ко мне вышел крепкий старичок с уверенными движениями и стальными глазами. По походке в нем сразу определился боевой кавалерист, их я видел не так уж и много за свою жизнь, но определить смог.

– С кем имею честь?- спросил он.

– Тим Ройс, – отчеканил я, привычно вытягиваясь по струнке. Уж и не знаю "отвяжется" ли от меня когда-нибудь эта привычка. – Прибыл согласно данному распоряжению.

Офицер в отставке, поправив монокль – зуб даю, артефакт какой, и внимательно изучил приглашение на завтрак. Затем он еще раз взглянул на меня, но все же открыл створки ворот.

– Проходите, – сказал он, освобождая мне дорогу. – Вас уже ждут.

Правая рука машинально дернулась к сердцу, но я вовремя остановил этот порыв. Впрочем и это не минуло въедливого дворецкого, на мгновение вокруг уголков его губ появилась тонкая сеточка, но уже удар сердца спустя лиц подернулось все той же холодной маской.

Затворив ворота, старик повела меня через сад. И если сад Колдуньи источал тепло и уют, то здесь присутствовала некая вычурность. Всё выглядело уж слишком представительно. Фигурные кусты, изображающие различных животных, строгие клумба с казалось бы разными цветами, были выдержаны в одной цветовой гамме. Да и мощеная дорожка, ведущая к крыльцу, если так можно назвать богато украшенную колоннаду, было буквально по линейке вымерена так, что бы линии стыков не отходили ни на миллиметр. В общем, в этом месте чувствовалась некая искусственность, хоть и не лишенная своей, строгой, красоты.

Внутренне убранство дома я рассмотреть не смог, меня буквально под ручку довели до обеденной залы, где во главе длинного стола уже восседал господин Сонмар.

– Профессор, – хотел я было задать волнующий меня вопрос, но старый пройдоха поднял руку и указал мне на стул, стоявший на противоположном конце абсурдно длинного стола.

Не став спорить я принял прощальный поклон дворецкого и сел на предложенное место. Вскоре в зал зашла молодая служанка, чью внешность было довольно сложно оценить из-за белого фартука, повязки и прочих атрибутов представительниц данной профессии. Предо мной поставили ароматную кашу, поднос с хлебом и кувшинчик полный ароматного напитка. Если не ошибаюсь – дальнего сородича Земного киселя.

Сонмар взял серебряную ложку и пригубил каши.

– Речь бывает сладка как мед, – сказал он, запивая кушанье киселем. – Но все же если одновременно есть мед и говорить, то вкус притупиться и человек его вряд ли запомнит.

Больше за столом мы не проронили ни слова. Возможно, к концу обучения я тоже сойду с ума и буду говорить полунамеками, разбавленными добротными загадками обладающими двойным, а то и тройным дном, но боги эта каша просто великолепна. И если бы мне прямо сейчас сказали "женись или смерть", я бы не раздумываю побежал с предложением к местной поварихе. В случае если же автором этого шедевра окажется мужчина, то я буду не прочь выпить с ним чарку другую и умыкнуть рецептик. Когда трапеза была закончена Сонмар пригласил меня в свой кабинет.

Небольшое помещение было обставлено в рамках функциональности. Стол из не самой дорогой породы дерева обладал доброй сотней всяких ящичков. На окнах не было золотого или иного так популярно в столице орнамента. На полках стояли книги с уже давно истрепавшимися обложками. Что говорило о том что соят они здесь не ради украшения, а ими действительно пользуются причем очень часто. И единственное что выбивалось из общей картины некоего аскетизма – просто шикарные кресла в одном из которых сейчас сидел я, чувствую будто припарковал пятую точку на пушистом облаке.

– Спрашивайте, – кивнул мне Сонмар.

Вздохнув, я собрался с духом, решив что отступать уже поздно.

– Я благодарен за очень вкусную кашу, но зачем вам понадобилось вызывать меня к себе?

– Я ценю свое время, да и ваше тоже, так что обойдемся без глупых вопросов, на которые вы уже знаете ответ. Лучше спросите то что вас действительно интересует.

– Как эти бумаги появились в запертой комнате? – спросил я выкладывая на стол листы пергамента.

– Правильный вопрос, – не меняясь в лице кивнул наставник и развернулся к окну. Этоу него привычка такая что ли? Разговаривать и одновременно смотреть куда-то в совершенно другую сторону. – Это и станет вашим первым заданием. Разберешься в этой ситуации, а на следующие выходные представишь мне ответ.

Я не очень то удивился тому что Сонмар обратился ко мне на ты. Все же он сам вызвался стать моим учителем.

– Теперь о главном, – продолжал он. – Я поговорил с нужными людьми, чинить препоны тебе никто не будет. В библиотеке сможете хоть ночевать, разве что еду туда приносить не советую. Заведующая явно будет этому недовольна, она и так чуть меня не на круг перерождений не отправила с подобными просьбами.

– Спасибо.

– О, не стоит молодой человек, не стоит. Вы еще не знаете на что подписались, впрочем это уже и не важно. Кстати, – он выудил из стола тугой кожаный мешочек и положил на стол. – Вот, этого хватит на пару сезонов.

– Учитель, – обратился я к Сонмару, думаю что он меня одернет, но старик все продолжал смотреть в окно. – Насколько мне известно первая стипендия выплачивается по итогам первых экзаменов в конце первого семестра.

– Я не настолько влиятелен, что бы позволить себе ученика одетого хуже чем рыночный попрошайка.

Мне удалось не вспылить лишь потому что я не чувствовал ни злоба, ни попытки унизить, скорее простую констатацию факта.

– И все же мне придется отказаться, – покачал я головой отодвигая от себя заманчиво позвякивающий кошелек. – Я как раз сейчас ищу работу, и в скором времени смогу сменить так волнующий вас гардероб.

Сонмар повернулся, смерил меня взглядом и снова повернулся к окну.

– Сегодня вечером к тебе зайдет человек по этому вопросу. Поговоришь с ним. И это не обсуждается, – последнее учитель произнес с таким нажимом что я невольно вжался в спинку. – Теперь же самое главное. Как ты считаешь. Что полезнее в смертельном бою – одно копье или тысяча стрелок?

Если честно, ни то и ни другое. Копье слишком своенравное оружие и предназначено только для сшибки в открытом пространстве. В том же коридоре человек с копьем в руках будет обречен на скорую гибель. С иголками ситуация диаметрально противоположная, на улице ты с ними ничего не сделаешь, разве что метнешь парочку из-за угла, но вот в помещении… Так что пришлось отвечать как есть.

– Не знаю.

– Правильный ответ, – главный чертильщик Империи повернулся в мою сторону и мы встретились взглядом. В его безумно старых глазах плескалось нечто такое, чему я до сих пор не мог найти определения. – Дай мне свою руку Тим.

Немного помедлив я все же протянул ладонь и Сонмар необычайно быстро для своего возраста стиснул её в крепком рукопожатии. Секунда и меня будто пронзила та самая тысяча иголок. Одернув ладонь я уставился на сложный магический круг у себя на ладони. Количество символов на этой фиговине было столь велико, что они у меня просто сливались в одно пятно, и не стоит забывать про различные геометрические фигуры и прочих атрибутов Чертильного искусства.

– Что за…

– Чтобы научиться управлять силой нужны тяжелые испытания и упражнения, но чтобы обучиться слабости, нужно стать еще слабее. Эта метка ограничит твой и без того скудный резерев примерно в пять раз.

– Да я даже круг активировать не смогу!

– Магия это не клинок, мой новый ученик, магия это река, вечно текущая и извивающаяся под влиянием земли. Земля это твердь, меняющаяся под влиянием воздушных потоков. Ветра это жизнь, которым управляет вода и огонь. А жизнь это все и ничего вкупе со смертью. Пока ты этого не поймешь инее сможешь применять это знание, то и активация тебе не понадобиться.

– Но как же я смогу применить знание, если не могу магичить? – все не сдавался я.

И тут Сонмар посмотрел на меня с некой жалостью, так обычно человек смотрит на несмышленого ребенка, который что-то отчаянно пытается ему доказать.

– Вот я и говорю – ты еще ничего не понял.

На этом наш разговор был закончен. Мне выдали пропуск и внезапно появившийся дворецкий сопроводил меня на улицу. Захлопнулись стальные ворота, и я остался в полном одиночестве стоять, кутаясь в обноски спасаясь от поднявшегося ветра. В кармане еще лежали несколько медных монеток, так что я решил что не стану студить свои кости на этой погодке а лучше найму кэб.

И снова деньги перекачивали в лапу извозчика, и мы покатили в сторону Академии. За окном мелькали люди, обгоняемые одинокими всадниками или богато крашенными каретами. Мда. Вот так поступил в Академию. Взрывы какие-то, больницы, сумасшедшие наставники, Колдунья, чудной сосед с ненормальной семейкой и леди, всем сердцем желающая мне самых страшных пыток. Вот что-то мне подсказывает что на войне было спокойнее. Там я хотя бы знал кто враг, а кто свой. Здесь же сам демон рога сломит, ничего не разбирая я просто бреду, гонимый непреодолимой силой обстоятельств. И видят боги мне такая ситуация не по душе, ведь спину все еще тяготит невыплаченный долг.

 

Глава 4. "Нет времени на время"

Поставив точку в очередном переводе я потянулся, закинул ноги на стол и потянулся к кружке с чаем. За окном творилось нечто невероятное. Сегодня метель не просто бушевала, она ярилась подобно горному великану, которому ударили по самому драгоценному и это отнюдь не голова. Штормовой ветер поднимая целые сугробы в воздух, стучал в окна и выламывал казырьки с дворов. Но это, казалось, нисколько не беспокоило обывателей. Кутаясь в крепкие тулупы, шубы или полушубки – у кого на что денег хватало, разумные все так же ходили по улицам, вернее по тем узким дорожкам, в которые превратились некогда широкие проспекты. Порой, в самых неудачных местах высота сугробов поднималась до полутора метров и те же гномы превращались в комичные холмики плывущие по бесконечной белой реке. Прошло уже четыре месяца с тех пор как я работаю в банке "Гастон и сыновья". Учитель, как и обещал, похлопотал в тот день, но вечером в нашей с Диргом комнате объявился вовсе не человек, а самый натуральный гном. И что самое удивительное это был не абы кто, а сам управляющий местного отделения. Мы с ним имели весьма занимательную беседу и итогом стало несколько пустых бутылок и подписанный контракт. Не то что бы я стал заправским алкоголиком, но гнома без градуса не понять.

Работа была не очень-то и пыльная. Сижу себе в кабинете да перевожу различные тексты. Начинал с небольших предписаний и прочих документов, но вскоре мне стало попросту скучно и я попросил что-то сложнее и где-то через два месяца я переводил тексты с десяти языков. А к моей копилке "свободное владение" прибавился язык Дроу. И того в моем активе теперь – Имперский, Гномий, Восточный и Темно-эльфийский диалект, ну и еще около дюжины языков которые я мог понимать и с которых переводил вооружившись словарями. Наверное вы спросите почему я не выучил их все, обладая абсолютной памятью. Ответ прост, какая бы память не была, но язык это не только набор символов, язык это культура, традиции нравы и обычая, законы и поверья, легенды и были народов. И Дроу поддался мне лишь потому что в последнее время это наречие я все чаще использовал, просиживая штаны в Библиотеке. Но обо всем по порядку.

И именно эта работа ответила на актуальный вопрос – сойду ли я сума. Ответ будет – нет, не сойду. Да и сами чертильщики далеки от сумасшедших. Просто их образ мышления кардинально отличается от общепринятого. Например средний разумный маслит образами и речью, причем речь преобладает над образами. А у моих коллег мыслеречь в принципе отсутствует так что в голове у них одна лишь картинка и ничего более, если честно мне такое даже представить трудно. А уж как им тогда должно быть сложно общаться нормальным языком… Благо эта участь минует меня, спасибо абсолютной памяти. Просто дело в том что у чертильщиков просто невероятный объем знаний в языках и символах, которые используются для вызова того или иного явления и когда все это наслаивается, происходит буквально локальный коллапс мышления. Это и объясняет поведение наставника, ему просто проще разговаривать когда перед глазами есть хотя какая-нибудь картинка.

Насчет же самой работы, то платили гномы весьма щедро, ну, со своей, особой, точки зрения. А так за четыре часа в день я получал три золотых в месяц. Мало по меркам воина, и средненько для обычного горожанина. Кстати первая зарплата в принципе не задержалась в моем кошельке. Как только наставник прознал, а этот старый переченик прознает обо всем в самые короткие сроки, о том что я получил первый оклад, он ввел дресс-код. Пришлось идти по лавкам, и как-то само собой у меня образовался хвост из трех особ. Дирг, терзающий Норман своим пылким взглядом, но милая девушка пока удовольствует его лишь загадочными улыбками. Сама Норман, сменившая гнев на ехидные подколки, и Рейла, которую с недавних пор мне было разрешено величать Лейлой. Особой разницы я не видел и поэтому часто путал первые буквы, чем взывал надутые губки и обещания страшной обиды, впрочем обещания оставались обещаниями.

Вот таким составом наша группа ураганом пронеслась по модным бутикам столицы, увы, но прибарахлились в них только друзья, мне же пришлось закупаться в более дешевых заведениях. Но, так или иначе, после этого похода у меня осталось лишь десять серебряных. Зато в сумке покоилось несколько шелковых рубах, пара жилеток, штаны, да я даже фехтовальные перчатки с сапогами купил. Признаюсь, перчатки были куплены лишь чтобы скрыть печать, поставленную заботливым наставником.

– Тим, тебя тут твои друзья ищут, – прозвучал девичий голосок из резной статуэтки изображающий голову попугая.

– Буду минут через пять, – ответил я, нажав на клюв экзотичной птицы.

– Хорошо, я передам, – и Лия оборвала связь.

И здесь появляется десяток вопросов. Возможно самый животрепещущий почему у меня на столе разговаривающий попугай, но стоит начать с другого. Лия, племянница управляющего, подрабатывает в банке на должности сравнимой с Земной секретаршей. Милая девушка двадцати трех лет, правда из-за своего роста и гномей комплекции выглядит лишь на шестнадцать, из-за этого весьма сильно страдает, хоть и пытается скрыть сей факт. Вообще она девушка весьма недурственной внешности, но оценить это могут лишь выходцы из общины полуросликов, коих сама Лия величает "бородатыми животными". Ну а городские принимают гномку за человеческую малолетку. А связываться с такими одни проблемы, ибо если все пойдет как надо, то либо женись, либо в армию, подальше от разгневанного папаши, недовольного "порчей имущества". Ну а когда к ей пристают безусые мальцы, то она бежит ко мне и просит сварганить ей какой-нибудь амулет, отпугивающий жертв пубертатного периода. Но каждый раз уходит ни с чем, ведь не все чертильщики хорошие артефактчики, хотя вру, все конечно, но я, как обычно, оказался в графе "исключения". Мне не хватает ни сил, ни опыта, ни усидчивости для такой работы.

Теперь, раз уж речь зашла об артефактах, пришло время вспомнить про Кешу, десяти сантиметрового попугая. Происхождением этот амулет дальней связи обязан нашим, имперским, мастерам артефактного дела. Примерно три сезона назад они создали первую печать позволяющую передавать речь на расстояние, еще сезон ушел на интеграцию этого великолепия в приемлемый носитель. Понятное дело что как бы не хранили информацию о революционном открытии, но она все равно просочилась за бугор и столицу прям таки наводнили разные серые личности. Серые для большинства и очень даже цветные для меня. Боги не дадут соврать, я примерно две декады не мог спокойно дойти до работы. Постоянно на глаза попадались шпионы местного разлива. Но, как это не странно, информация так и не просачивалась, какие-то обрывки – да, но в целом враги остались с носом.

Ну и понятное дело, что полевые испытания артефакта проходили действительно поле, правда не на Имперском, а в местах не столь отдаленных – в Нимии. Надо отдать должное нашим генералам, они с толком использовали полученное преимущество и уже через сезон в столице прошло грандиозное празднование самой быстрой войны за последние два века, ну и первой крупный победы Имперцев за последние три. Хотя с этой самой победы страна поимела не так уж и много, пару деревень на окраине, одну крепость и средненькую контрибуцию. Это все на что могла претендовать страна с уставшим и израненным войском, да и магов перегорело не мало, а восстанавливаются они от полугода до двух, в зависимости от личных характеристик. Я вон вообще за две недели в строй встал, но то я – попаданец, мне по определению положено удивлять всех своими невероятными способностями, красотой, шармом, деньгами, властью и силой. И пофиг что ничего из выше перечисленного я не имею, удивлять то все равно надо.

Вот таким образом мы и подобрались к появлению на рабочем столе этого самого попугайчика. Наш управляющий быстренько смекнув что такой артефакт это не только удобная в обиходе вещичка, но еще и статусный предмет, взял и сделал крупный заказ, благо к этому времени амулеты связи можно было купить практически в любой лавке. По счастливой случайности в тот знаменательный день я закрывал сделку, вернее выступал в роли переводчика закрывающего сделки, но не суть. Управляющий решил что сделка прошла удачно и поэтому? откупорив по традиции бутылочку настойки, он разлил содержимое по двум кубкам. Почему по двум? Да просто остальные участники, зная обычаи гномов-финасистов, смылись куда подальше, оставив мою печень прикрывать стратегическое отступление, читай бегство.

Настойка пошла хорошо, а я смог вызвать добродушную улыбку спрятанную глубоко в бороде. Гном никак не ожидал от человека такой устойчивости к алкоголю. Ну-ну, господин управляющий просто никогда раньше не пил с наемниками. А мы люди такие, нам бутылку поставь, так потом у себя в схроне нескольких бочек недосчитаешься. И дело вовсе не в том что все работники свободного меча это сброд и отребье. Нет, здесь сыграла свою роль обратная логика. Если пьет – значит мусор и нищеброд, хотя все не так, пьет – потому что подругому никак. Это у служивых строгая дисциплина, следящие офицеры, устав и так далее. А что у нас? А у нас все по другому, вот видит офицер что отряд гоняет шлем по кругу, так он не станет экспроприировать горючую жидкость или устраивать пермаментные разборки, доносить сотнику, или того хуже – выписывать порку за распитие спиртного на службе. Нет, он поздоровается, сядет с к костру, втравит пару баек за жизнь, отхлебнет из шлема, а на следующие утро, проспавшись, отметелит старшего в отряде. Тот отметелит подопечных, а подопечные подшутят над офицером и через неделю цикл повториться. И это вовсе не потому что все мы из себя такие разбойники, а просто потому что у пушечного мяса нет других поводов снять стресс, знай себе прикалывайся. Пусть даже зло и с вредом для здоровья, бей рожу в кровь, так чтобы к целителям, пей, пока не отрубишься, ну и к приписным не забывай наведываться, а иначе все – край, либо в себя уйдешь, что смертью пахнет однозначно, либо в бою струхнешь, что тоже смерть, но не только для тебя, а для всего отряда. И кто в наемниках не ходил, тот настоящей службы не знал, такой что бы до конца, что бы кости трещали, а нервы скрипели как лютню пропащего менестреля. Но это все лирика, а речь то о попугаях.

Так вот, загубив бутылку настойки без какой-либо закуси, гном предложил мне прогуляться до ближайшей лавке, где он планировал сделать крупный заказ. Признаюсь, к этому моменту я уже чуть захмелел, но на прогулку согласился. Все же меня терзали амбиции, ведь до этого момента босс меня фактически не замечал, а тут проявил внимание, был шанс заслужить уважение и завести полезные знакомства, увы, тогда я еще не знал что такое уважение гнома-банкира, но об этом после.

Артефактичик оказался мужиком правильным, с понятием, о том как ведут дела гномы он знал и был всеми руками "за". Понятное дело мы выпили еще раз, благо в этот раз на троих, но опять же без закуси. К середине дня меня уже прилично мутило, да и сам гном хоть и был "стекл как трезвышко", но с его лица уже не сходила улыбка. В общем слово за слово мастер предложил нам сделать индивидуальную работу, не тот стандартный медальон-кругляш, а какую-нибудь эдакою форму для хранилища печати. Гном, понятное дело, выбрал себе молот, ну а я выхватив из сумки лист пергамента сделал набросок и через два дня стал счастливым обладателем двух попугаев, один из которых теперь стоит на столе моей секретарши. И это стало моим первым шагом на пути к уважению в данном заведении.

Следующим моментом для меня стало железное правило соблюдения критерий и главное здесь – не воруй, и не просто не обсчитывай клиентов, а не смей даже пера казенного из помещения выносить. Но с этим никаких проблем не возникло, Добряк крепко вбил в мою голову что мелкое воровство это позор для нашего искусства, если по крупному, казну там имперскую или хранилище Рода, то вперед, а с мелочью, весящей меньше десяти килограмм золота, это вон к Гильдии. Собственно тот разумный, кто мог справиться с искушением, уже возвышался в глазах гнома. Потом следовал профессионализм, ну, мои переводы всегда отличались повышенной точностью. Так же немаловажна была и пунктуальность, опять же возведенная в абсолют, опоздал на минуту – считай плюнул в лицо боссу. Так что как бы не складывалась моя студенческая жизнь, но на работу я всегда приходил на полчаса раньше и уходил на час позже, хотя последнее было связанно с несколько иными обстоятельствами.

Ну и последнее и одно из самых важных, связанных на прямую с древнейшими традициями полуросликов – умение пить и если вы считаете себя знатоком этого дела, но прежде никогда не садились за один стол с бородатым представителем подгорного царства, спешу вас огорчить, вы ни демона не ведаете о выпивке, увы, я считал себя умеющим. Поворотным моментом сей истории стало событие двух декадной давности, и при упоминании того дня, вернее трех, очень трудных дней, я до сих пор начинаю зеленеть и рыскать глазами в поисках ближайших кустов. А начиналось все довольно безобидно. В один пасмурный, но тем не менее погожий денек, управляющий вызвал меня к себе. Я тогда пытался вспомнить в чем же я так сильно провинился, что на меня на ковер вызвали, но дело было в другом. Гном протянул мне лист, в котором было сказано что по особым причинам, не поддающихся оглашению, я вынужден отсутствовать на занятиях, графа где были указаны сроки действия универсального пропуска, была пропущены, хотя внизу красовалась подпись и личная печать Учителя. На мой вопрос что за кипишь, гном лишь велел следовать за собой.

Далеко идти не пришлось, все же банк в центре города. И как-то так получилось что здесь мои воспоминания весьма обрывочны. Помню как заходили в самую богатую гостиницу столицы, помню как заказывали обеденный зал, в котором и проходила сделка, я, понятное дело, выступал на ней в роли переводчика. Всего от банка пришло пятеро разумных, четыре полурослика, и один студиозус. Через полчаса в зале появились и другие представители людского племени, являющиеся второй стороной. Там было что-то около десяти человек, все благородные, все люди одного из герцогов, что очень недурственно поднялся на недавней войне и теперь стремился вложиться и потратиться.

Процесс начался с обильного завтрако-обеда-ужина. И когда все наелись от пуза, пошел рутинный торг, затянувшийся до поздней ночи, но в итоге все остались довольны. Герцог считал что выиграл немного процентов со сделки, а гном подсчитывал барыши с того как он ловко обхитрил наивного человечка. Но золото золотом, а традиции традициями. Сделка была чрезвычайно крупной, и поэтому отмечали её так же – по крупному. В залу выкатили три бочки настойки, на столе снова появились различные кушанья, откуда ни возмись в дальнем углу появились барды с менестрелями, а свободную площадку заняли танцовщицы.

Все выпили, отказаться – смертельно оскорбить гномов, закусили, благо было чем, снова выпили. Потом стали приставать к танцовщицам, приставали вроде не очень грубо, но леди все же нас покинули, так и не осчастливив никого согласием на весьма неприкрытые намеки. Снова выпили, уже не закусывали, но все же тосты поднимали. С этого момента у меня вголове легкий туман, но все же память пока не подводит. Когда первая бочка была пуста на три четверти, нам показалось что музыка играет слишком тихо, попросили прибавить.Снова не понравилось, снова выпили, потом стали приставать к музыкантам, уже весьма грубо и совсем с другими предложениями. Потом была драка в которой герцог получил фингал, но все же победа оказалась на нашей стороне и горе менестрели, собрав щепки некогда бывшие их инструментами, убрались вслед за танцовщицами.

Снова выпили, уже без тостов, пустую бочку, занимавшую как нам казалось слишком много места, выкинули в окно. Потом туман. Дальнейшее воспоминание как мы пьем все в том же зале в обнимку с офицером стражи, управляющим и герцогом. Так мы вчетвером прикончили еще несколько чарок. Снова провал и вот мы уже всей гурьбой, человек тридцать, поем какие-то песни. Опять темнота. Приехали гвардейцы герцога, попытались забрать нанимателя. Была драка, потом выпили, герцог уехал, вернее его выносили слегка пьяные гвардейцы. Темнота, почему-то ночь еще не кончалась, в зале народу уже почти нет, лишь мы впятером, гномы да я. Все еще пьем. Снова провал. Я стою напротив управляющего, без рубахи и ботинок в одних штанах, гном тоже скинул все ненужное. В общем, мы поспорили кто сильнее на кулаках. И вот что я помню точно – как е меня знатно отметелили. Самого полурослика я задел всего пару раз, но все же не сдался, хотя мое лицо уже было больше похоже на чернослив. Потом снова провал. Очнулся я у себя в комнате, все тело болело, голова трещала а легкие наполнялись неизвестным смрадом. Оглядевшись я пришел к выводу что всё то время пока я самозабвенно дрых, организм пытался избавиться от той гадости что я в него вливал, итогом стали заблеванные кровать и пол. Сил хватило лишь на то чтобы прибраться, потом снова отрубился. Проснулся от того что лоб нещадно жгло холодом. Открыв глаза я увидел три до боли знакомых физиономии, Лейла прикладывала мне компрессы, Дирг где-то раздобыл слабенькое вино и отпаивал им меня, ну а Норман соизволила не портить атмосферу своими ехидными уколами, именно в тот момент я осознал что могу считать этих людей своими друзьями.

На работу я пришел лишь через три дня. Лицо все еще напоминало один сплошной синяк, а из еды кроме каши и супов я ничего не ел. Управляющий казалось ждал меня, так как под сочуственный взгляд Лии вызвал меня к себе. Оказалось что гнома я задел ровно три раза, и все три раза я попал прямым правым прямо в левый глаз бородоча. В тот знаменательный день начальник впервые налили мне обычного чаю и тогда же расщедрился на крепкое рукопожатие и заверение в том что я один из самых достойных представителей человеческой расы. Допив чай я вернулся к себе на рабочее место и с чувством выполненного долга погрузился в ежедневную рутину.

– Тим ты спустишься уже или нет? – донеслось из амулета. – А то меня твои друзья сейчас растерзают.

– Уже в пути, – откликнулся я.

За окном все так же мело и если не всматриваться казалось будто стекло обволокло белое, махровое полотенце. Поднявшись со стула я с наслаждением потянулся и еще раз оглядел кабинет. Мда, а раньше это помещение выглядело совсем непрезентабельно. Стол, стул да полка. Сейчас же здесь была фактически лаборатория сумасшедшего ученого. На бесконечных плоскостях в хаотичном беспорядке валялись исписанные листы пергамента, стопки книг подпирали потолок, а в дальнем углу покоились бесчисленные колбы, пробирки и различные алхимические аппараты. Последнее я использовал не только для изготовления особых чернил…

Откопав среди всего этого великолепия сумку, я убрал туда свое перо и дневник, который я стал вести после недавних событий, память, увы, теперь не столь надежна как раньше. Чернильница так же нашла свое пристанище в одном из кармашков. Удовлетворившись внешним видом, я прошел по маленькой тропинке, ведущей к выходу, приоткрыв дверь я на мгновение замер и обернулся. Хотя и не домосед, да и никогда не мечтал об офисной работе, но этот уютный кабинет стал для меня родным.

– Роойс!! – грохнул знакомый бас.

Захлопнув дверь я пробежался по коридору, чуть не сбив с ног непонятно откуда появившегося управляющего, извинившись я продолжил забег. Последним препятствием на пути стала крутая винтовая лестница, секунду поразмышляв я махнул рукой и с криком.

– Поберегись! – сел на перила и заскользил вниз.

Увы, лестницы вела прямо в холл, так что немногочисленные посетители стали свидетелям вольной акробатической программы. Когда "рельсы" подошли к концу, Тим-экспресс совершил головокружительный прыжок через правое плечо и совершив оборот на все триста шестьдесят, упал на обе лапы. Зрители на авации не расщедрились, впрочем меня это нисколько не смутило, сняв шляпу я поклонился и прошел к друзьям.

– Без этого было никак? – нахмурилась Лейла.

Сегодня она была великолепна как никогда. Каштановые волосы волнами ниспадают с плеч, на плечах покоится накидка из меха снежного барса. Руки обтянуты перчатками того же цвета, но на запястье покоится браслет из небесных изумрудов. Это привычные нам зеленые камешки, вот только где-то в глубине, если присмотреться, пляшут синие огоньки. И вроде за один, самый маленький камешек, на рынке можно выручить мою годовую зарплату. А платье у нашей красавицы было сшито из шелка, привезенного с дальнего востока, и не смотря на все его великолепие, мне иногда становилось дурно от одной лишь прикидки цены данного шедевра. Хотя взгляд то и дело скользил по выразительным округлостям, глубокому декольте и подчеркнутой фигуре.

– Ты чего так долго? – прищурилась Норман.

Сегодня девушка из милой девочки превратилась в настоящую красавицу, хотя подруге она все равно проигрывала. Но вот в её темно-серых глазах даже я иногда находил глубокий омут в котором хотелось тонуть и всплывать. Белую кожу подчеркивало иссиня-черное платье и ожерелье с крупными агатами. Вечно радостная Лиза превратилась в настоящую строгую королеву ночи.

– Научишь? – улыбнулся Дирг.

Вот, свой человек. Никогда не опуститься до общепринятой моды, в которой мужские костюмы обогатились доброй сотней всяких рюшичек, вырезов, складок и прочих атрибутов слабожопого пола. Мой сосед как всегда, по торжественному случаю, одел строгий, полувоенный, черный фрак, на широкий пояс нацепил парадные ножны, а в правой руке придерживал белые перчатки, трость и шляпу в тон.

– Нет. Дела. В любое время, – протараторил я.

Друзья уставились на меня со слегка приподнятыми бровями.

– Это я на все три вопроса ответил, – пояснил я. – По порядку, так сказать.

Ребята только вздохнули и сделали неопределенные жесты, мол чего еще ждать от чертильщика. Выстроившись в линию, где девушки оказались по центру, а я с рыжим по краям, мы сцепились руками и чеканя шаг, высоко задрав голову и растягивая улыбки прошествовали к выходу. Честь открыть дверь досталась Диргу, и он, как и следовало ожидать, пропустил дам, а мне успел поставить подножку, впрочем я избежал участи бухнуться лицом в сугроб, но выверт не забыл, и без отплаты не оставлю.

– Удачно повеселиться, – прозвенел нежный, как весенний ручеек, голос Лии, и мир погрузился в кутерьму и шум метели.

Прикрываясь от бушующего ветра и острых как иглы снежинок, мы добежали до широкой кареты и быстренько загрузились внутрь. Плюхнувший на обитый красным ситцем диванчик, я отряхнулся от снега и проверил сумку. Пронесло. Ткань хоть и успела промокнуть, но содержимое не пострадало и что самое важное цел остался и дневник. В этой маленькой книжечке я хранил не только отдельные идеи и важные воспоминания, но и наброски различных рецептов особых чернил, собственного приготовления. Несколько рецептов различных ядов и лекарств, которые я составил благодаря возросшей базе знаний различных трав. Так же здесь был и список ингредиентов для нового чая релаксанта, лишенного побочных эффектов Добряковсвкого аналога. Ну и конечно же добрая половина была отведена под бесконечные расчеты множества печатей. Сам я пока ни одну из них активировать не мог, но это не мешало заниматься теоретическими изысканиями. И надо признать я находил некоторое удовольствия перелопачивая тонны литературы и составления всего одной простейшей конструкции, которую Сонмар потом обзывал продуктом бездарности и посредственности, а так же прямым упреком его преподавательским талантам.

– Признаться я удивлена, что ты решил отправиться вместе с нами, – усмехнулась Норман.

– Прости меня что разбил твои хрустальные иллюзии, – не остался я в долгу и добавил в голос тонну другую смертельно опасного яда. – Но даже самые закоренелые деревенщины не откажутся посетить Императорский Концертный Зал!

– Особенного если билет достался на халяву, – не сдавалась девушка.

– Это был один из немаловажных факторов, – пожал плечами я.

Ребята переглянулись и мы все вместе дружно засмеялись, чем взывали недовольное бурчание извозчика, слышно даже из-за стены. Ему-то сейчас не до смеха, укутанный в добрый десяток шуб он дрожащими руками держит в руках поводья, даже тем же лошадям теплее, они-то хоть бегут. Троица начала что-то бурно обсуждать. Кажется последние дворцовые интриги, чьи-то любовные похождения и победы на этом поприще, некоторые громкие скандалы и даже парочку дуэлей, хотя в данном случае Дирг вел монолог, не был забыт и приближающийся Трунир, до которого осталось всего-то шесть сезонов. Мне оставалось только улыбаться, кивать головой и вовремя вставлять в свой медяк в задорный разговор. А так я больше смотрел в окно, где зачарованное стекло позволяло мне рассматривать украшенные улицы, готовящиеся к празднику Смены Цикла. Город утопал в огнях, лавки были раскрашены в яркие цвета и везде ощущался дух праздника и только одна социальная группа была близка к скорой покупке мыла и веревки.

Близилась зимняя сессии, а многие, вернее подавляющие большинство, было к ней категорически неготовым. Я, например, вообще плохо спал по ночам от мысли о приближающихся испытаниях. Все же практика мне не давалась ну ни в какую, а наставник ушел в отказ и не снимал с меня печать. Так что последняя надежда – набрать максимум на теории, и если я не упущу ни одного бала там, то есть еще надежда получить заветный проходной минимум общего зачета.

Благо сейчас эти мысли не терзали моё сознание, а лишь слабенько атаковали границы внимания, ведь мы ехали на оперу. Как же я оказался среди этой благородной компашки, направляющейся в центр высокой культуры? Да все очень просто. Одним обычным деньком, разбавленным очередной ночевкой в библиотеке, я был буквально за шкирку доставлен в наш штаб, коим стала почему-то именно наша с Диргом комната. Там уже собрались девчонки в захлеб верещащие о нарядах, кавалерах и прочем. При моем появлении леди замолкли и окинули измазанную чернилами фигуру оценивающими взглядами. Был вынесен вердикт "непригоден" и меня, опять же за шкирку, потащили к портному, который сшил мне фрак-близнец рыжего, затем был посещен местный брадобрей, лишивший меня изысканной щетины, и, о боги, справившийся с привычным вороньим гнездом на голове. После этих пыток, достойных самых дальних уголков бездны, мне был всучен пригласительный билет, подписанный самой принцессой.

Как выяснилось позже Лейла очень тесно дружила с сестренкой Константина, которая всегда снабжала подругу пригласительными на различные культурные мероприятия. Народ было ожидал что я начну сопротивляться (было с чего, за костюм мне пришлось отдавать все с великим трудом накопленные сбережения), но я ответил полным согласием, чем взывал всеобщее удивление, и с головой погрузился в приготовления.

Все так же поддерживая беседу, я открыл сумку и стал перелистывать исписанные страницы дневника. На одном из листов я увидел несколько тезисов, в целях конспирации написанных на русском, и стал внимательно читать. Первым, уже зачеркнутым словом, была "Слежка", дальше следовал "Сбор информации", так же перечеркнутый жирной черной линией, и третий пункт – "Начало", где стоял восклицательный знак.

– А что это за язык? – спросила Лейла, перегнувшаяся через мое плечо.

– Один из восточных, – соврал я.

– Надо же, – протянула красавица. – Никогда не видела подобных символов.

– Есть многое, милейшая Лейла, на свете, что и не снилось нашим мудрецам, – продекламировал я.

Ребята снова уставились на меня как на заморскую зверушку, но я только развел руками.

Вскоре карета затормозила, и Дирг, открыв дверцу, подал руку Норман. Та подобрала платье и вступила на красную ковровую дорожку. Праздник начался, а я впервые за многое время увидел на своих плечах давних спутников, с которым так весело идти на самые грандиозные авантюры.

 

Глава 5. Ничто не забыто

Вслед за Норман пришлось выбираться и мне, а затем под десятком взглядов других подъехавших благородных, подавать руку Лейле. Надо признать последняя часть мне понравилась, когда на тебя завистливым взглядом смотрит добрая треть мужского сословия это как-то поднимает самооценку. Герцогиня улыбнулась мне, кивнула и мы в две пары пошли ко входу. Огромное здание Концертного зала буквально утопало в огнях. Окна второго и первого этажа занавешивали бесчисленные флаги, а толпа, бесконечным потоком прибывающая к парадному входу, напоминала собой бензиновый ручей, настолько разных оттенков были наряда не только дам, но и их кавалеров.

Гудели трубы, а швейцары спешили забрать верхнюю одежду и выдать своеобразный номерок – амулет с магической метко. Уже у самого входа я обернулся и на мгновение замер, вся площадь была усеяна каретами как лес грибами после обильного дождя.

– Чего встал? – прошипела Лейла и ощутимо тюкнула меня острым локотком под ребра.

– Ага, – только и смог вымолвить я и возобновить шаг.

Все это великолепие полностью отвечало моим представлением о приемах в Зимнем Дворце, наверно и у нас так же звучали фанфары, а бесконечные лакеи сновали между подъезжающими каретами.

Внутри здание так же слепило глаза блеском, как и фасад. На стенах не было ни единого миллиметра свободного пространства, всюду висели картины, гобелены, у потолка змеились золотые орнаменты, а с потолка свисала огромная люстра так же обшитая золотом. Наша четверка, вручив подбежавшей обслуге верхнюю одежду. Прошествовала в главный холл, где уже собралось немало народу.

Перед самыми дверями холла нас встретило двое усатых гвардейцев и еще один лакей-служка.

– Как вас представить?

– Дирг ним Гийом, – начал представлять нас Дирг. Согласно этикету говорить должен старший по титулу мужчина, и как бы не было высоко положение Рейлы, но де-юре старшим является её брат. – Герцогиня Рейла эл Гийом, графиня Лизбет Норман и Тим Ройс.

Лакей походу повествования кивал головой, но когда услышал последнее имя чуть изогнул бровь и в ожидании продолжения, уставился на рыжего.

– Объявляйте, – в голосе товарища слышалось некое раздражение.

Служка еще некоторое время позависал на верхних пластах астрала, пытаясь свести последствия когнитивного диссонанса к минимуму. Видимо это ему удалось, потому как уже через пол минуты в зале прогрохотали наши имена. И опять же холл на некоторое время погрузился в гробовую тишину, но вскоре вновь послышались споры в мужских кружках, им вторило веселое щебетание женских и то тут то там звучал звон бокалов.

Когда же в хал вошла Лейла, половина зала вновь замолкла. Каждый мужчины считал своим долгом поглазеть на красавицу, правда в этот раз удовольствия для меня не было никакого. Каждый титулованный господин счел своим долгом попытаться убить меня взглядом на месте. Увы, кажется что я один из первых простолюдинов удостоившихся честь быть приглашенным в оперу, где собирается весь цвет не только Империи, но и соседей-союзников.

– Трусишь? – шепнула мне на ухо подруга, для этого ей пришлось приподняться на цыпочки и всем весом опереться на подставленную руку.

– Не совсем, – ответил я.

Лейла хихикнула и кивнув в сторону братца добавила.

– Бери пример с Дирга.

Мда, а сосед кажется наслаждался происходящем. Гордо подняв голову и откинув назад свою огненную шевелюру он взирал на присутсвующих как лев на обезьян. Тоесть с легким инетересом, призрение и превосходством одновременно. Девушки от такого взгляда начинали покрываться румянцем и чаще дышать, а вот у мужчин надувались желваки и скрипели зубы.

– Ну ему-то хорошо, он может и меч достать. А мне нельзя, если ты конечно не хочешь что бы твоего верного друга упекли в темницу за оскорбление благородного.

И это было чистой правдой. Сколь не был бы я вхож в высший свет, но простолюдин не имеет права обнажать оружие супротив титулованной особы.

– Тебя это когда-нибудь останавливало? – лукаво подмигнула красавица.

– Наши тренировки с рыжим не в счет, – пожал я плечами.

Девушка надула губки и отвернулась, изображая недовольство тем, что я не поддержал шутливую перепалку.

Боги как же велик этот зал, уже кажется две минуты прошло, а мы все еще идем к центру, где собрались знакомые этой троицы. Вот только у меня назревает один вопрос, я то что буду делать в обществе этих высоких господ. Вон у одного пузана общая стоимость уркашений больше, чем мы вынесли из Мальгрома. А вот мимо прошевствовал какой-то старик и на его груди плавно покачивался орден с крупным бриллиантом, и когда я говрю крупный, то подразумевая махину размером с орех. Ну а про дам и вовсе гвоорить нечего, они блистали подобно новогодным елкам. Всех демонов бездны мне в одно место, да если выставить на пики хотя бы двух человек из этого зала, можно себе не плохо домик в южных провинциях Рагоса прикупить. Посадить виноградник там, обустроить усадебку и жить себе вино попивать

– Дирг, дружище! – раздался чей-то баритон, а я вздохнул с облегчением. Все же мы добрались, и теперь я могу не обращать внимания на эти прожигающие душу взгляды.

– Элиот! – улыбнулся рыжий. – О, и несравненная Азалия здесь.

Когда мы подошли поближе я имел честь лицезреть обычного паренька лет девятнадцати и девушку примерно того же возраста. Как и все богатые люди они обладали внешней уверенностью, правильностью черт лица и строгой осанкой. Платье девушки не отличалось особой изысканностью, впрочем это компенсировало ожерелье из черных бриллиантов. Ну и парнишка по имени Элиот оделся в модный нынче костюм карнавального клоуна, ну, это я его так называю.

– Господин Гийом, – распылалась в реверансе девушка с именем цветка. – Я тоже рада вас видеть. Не представите ли нам своих друзей?

Как обычно дальше последовал сложный ритуал знакомства, но как обычно все это действо споткнулась на мне. Парочка обвела меня оценивающими взглядами и если девушка еле заметно скривилась, выражая глубокую степень недовольства, то парень просто сверкнул гневными очами и в нарушение всех норм этикета не протянул мне руку. Впрочем я и не очень стремился быть со здешними на равных, у меня немного другие цели.

– Вы подбираете нового лакея в Семью? – приподнял бровь пацан и он действительно был даже не юношей, а пацаном, узкие плечи и холеные ручки тому доказательства.

– Ну что ты, что ты, – отмахнулся Дирг и подмигнув собеседнику, добавил. – Это место и поныне остается вакантным.

После этой фразы на миг повисла звенящая тишина, а потом нам пришлось засмеяться иначе бы этот тонкий выпад можно было бы считать за оскорбление. И хоть я и не знал титулы этих двух представителей золотой молодежи, но все же догадывался что не ниже приставки "ним".

– Академия все же не смогла лишить вас искрометного чувства юмора, – чуть покраснев улыбнулась Азалия отчего норманн побледнела еще сильнее, впрочем, это заметил лишь я и то только потому что смотрел в её сторону.

– Рыжий, мелкий! – крикнули со стороны нашей Лиз.

К образовывающемся кружку прошествовал некто неизвестный. Высокий и статный парень, которого по ошибке можно было бы принять за гвардейца. Он был одет в парадный мундир, обильно украшенной золотой вышивкой, а с пояса свешивались боевые ножны хотя рукоятка оружия больше напоминала стенд драгоценностей. При каждом шаге этого странного человека раздавался характерный звон – серебряные шпоры на ботфортах позвякивали об мраморный пол.

– Герман, гуляка, а я уж думал ты не придешь, – усмехнулся Дирг.

– Ну не мог же я пропустить этот праздник души, – развел руками Герман и ловко подхватил с подноса проходящего мимо служки бокал с шампанским. – До дна, – сказал он и одним залпом закинул в глотку алкоголь.

– Я поражаюсь твоей несдержанности, – скривился Элиот.

Герман подошел к нам и влившись в кружок, поцеловал ручки дамам. Закончив с этим он, наплевав на все нормы, сразу перешел к разговору.

– Что поделать, старый друг, война меняет людей. А служба в конной гвардии меняет еще и привычки.

Вот теперь все встало на свое места. Мне посчастливилось лицезреть отголосок собственного прошлого. Кажется с этими ребятами мы пересекались после перехода Харпуда. Те еще свиньи. Никаких понятий, ведь в конной гвардии служат одни только дворяне, так что это подразделение считается элитой. По всей Империи гремит слава о их непобедимости, впрочем я не помнил что бы они хоть раз вступали в бой. И когда мы с ними пересеклись, то горько пожалели о том что наемники де-юре подчиняются служивым. Наши обозы буквально обобрали "на нужды передовой", те две декады пока летучие отряды не набрали в зимнем лесу дичи, нам пришлось голодать и затягивать пояса.

– И где же вы воевали?

Народ повернулся в мою сторону, как будто не веря что я еще и разговаривать умею.

– Знамо где! – засмеялся гвардеец, небось чином не младше капитана отряда, что приравнивается к нашим полковникам. – В Нимии, где ж еще.

– Насколько мне известно в Нимиийской кампании наши силы были разбиты на три фронта. Неужели конная гвардия столь славна что успела побывать на всех?

Дирг незаметно для остальных придавил мне правую ногу, а Лейла опять заехала локотком под ребра, но я этого уже не замечал. Демоны, как же мы метали с парнями о том что по возвращении набьем всем благородным, что отсиживались в тылу, морды.

– Конечно, мой незнакомый друг! – да этот парень просто светиться энергий, прям душа компании. – Наша гвардия, лучшая гвардия в мире, и за это я бы выпил чего покрепче!

– Действительно есть тост, – кивнул я. – Почему бы не выпить за марафонцев на фронте.

Теперь тишина весел дольше, а Герман несколько посерьезнел.

– Дружище, никак не пойму на что ты намекаешь.

– В этом нет ничего странного, – я развел руками и так же подхватил шампанское. – Видимо это вредно для организма скакать целыми днями. Ведь если я не ошибаюсь между концами фронтов было расстояние в две декады пути. Что ж, я верю что вы всю войну провели в седле, но в такой спешке немудрено забыть о враге.

Дирг выругалася одними губами, а Норман покраснела.

– Да ты, ты! – начал надуваться Герман. – Да ты оскорбляешь не только меня, но и всю армию!

– Не всю, только конкретных её представителей, – улыбнулся я и подняв бокал сказал. – И за это я выпью.

В тишине, под пристальными взглядами я пригубил шампанское и вернул его на поднос.

– Не пошло, – вновь я развел руками.

Герман от довнйого оскорбление закипал как гейзер и скоро прозвенел взрыв.

– Ах ты тыловая крыса! – ну вот, опустились до личностей, да и что это за обзывательство такое, у него же борода до пряжки, пора что-то новенькое придумать. – Завтра, нет сегодня я буду ждать тебя в северном парке!

– Не получится мой друг, – ядовито скривил губы Элиот. – Если ты не хочешь прослыть подлецом, лучше не вызывай этого молодого чловека.

– Почему это?!

– Разве тебе не известно что простолюдин не имеет права обнажать меч против благородного? – деланно удивился парнишка.

– Чтооо?! – взревел Герман, кажется только сейчас до него дошло что я его оскорбил "отброс". – Да я тебя…

Герман, не найдя нужные слова, сжал кулак и замахнулся. Девушки ойкнули, а Дирг даже совершил некое движение в сторону гвардейца. Все же если бы он меня ударил, вечер был бы испорчен для всех.

– Тим! – интересно это сегодня будет еще долго продолжаться, чего они все орут-то?

Обернувшись я не сразу узнал эту фигуру, вроде обычный низкий коренастый мужик с доброй саженью в плечах, только густая борода выдает в нем моего начальник. Сам управляющий, обрядившись в своеобразный гномий аналог фрака, пожаловал на данное мероприятие. С ним под ручку шла уже известная мне девушка, и сегодня ни один, даже самый близорукий челвоек, не смог бы спутать Лию с малолеткой. Её глубокое декольте, изящная прическа и подчеркнутая фигура манили взгляд, да и не только его.

– Господин Дарий, госпожа Лия, – поклонился я.

– Да брось ты, – отмахнулся управляющий и буквально подлетев ко мне сжал мое предплечье. – Не на работе же, какие могут быть расшаркивания между старыми друзьями?

Ну, раз начальство просит, деваться некуда, обойдемся без этикета. Но все же я позволил себе маленький жест и наклонившись поцеловал руку Лии, та хихикнула и спрятала ручку за спиной.

– Не знал что вы приедете, – искренне удивился я.

– Да мы бы приехали даже быстрее вашей компании, – улыбнулся гном. – Но кто-то сбил меня в коридоре и пришлось потратить время чтобы привести себя в порядок.

– Прошу прощения, я спешил.

– Оно и видно, – рассмеялся босс, и заглянув мне за спину, сказал. – Вы, парниша, опустили бы руку. Я не знаю что здесь стряслось, но с этим молодым человек лучше не шутить, ведь если я не ошибаюсь он только что выпил. Великие камни, как вспомню так вздрогну! Тим, я же говорил тебе что тебе с алкоголем лучше не шутить.

Я уже в третий раз за вечер развел руками, в этот раз безо всякой подставы, простоя действительно не помнил что произошло в той гостинице и куда подевались два десятка стражей.

– Он оскорбил меня, – уже спокойным голосом сказал Герман. – Я в своем праве. Если не осадить этого смерда, потом десятки таких же возомнят о себе невесть что.

– Ох, как же вы не правы, – прозвучал еще один знакомый голос.

В нашем итак безмерно разросшемся кружке прибавилось. Обладателем текучего как талый снег голос был высокий статный мужик с седеющими волосами. Его сопровождала срогая леди с забранными в пучок черными волосами и девушка-одуванчик лет пятнадцати.

– Герцог? – приподнял брови я когда меня осенило и я вспомнил что это за человек.

– Удивительная память, – улыбнулся знакомый и повернулся в сторону своих дам. – Позволь представить тебе мою жену – Беллу и дочь Иду.

– Очень приятно, – ответил я и поклонившись приложился к обеим ручкам. Боги, да сегодня прям аншлаг, а я попал между молотом и наковальней. Ну просто с успехом выполняю первую часть плана, даже перевыполняю.

– А ты я смотрю время не теряешь, – усмехнулся герцог, чьего имени если честно я не помню. – Заводишь новые полезные знакомства? Похвально, юноша, похвально.

Стоявший позади друзья молчали, они-то знали эту историю, во всяком случае они знали все что знал я. А вот герман, Элиот и Азалия смотрели на меня с легким удивлением.

– Но уважаемый Дарий прав – с выпивкой тебе лучше не шутить.

– Боги! – не сдержался я. – Если честно я практически ничего не помню!

Босс и герцог переглянулись и позвоилил себе улыбнуться.

– Я тебе потом расскажу, – сказал гном и повернулся к открывшемуся входу в длинный коридор. – А сейчас нам следует пройти на свои места.

– Было бы неплохо если все знали их – свои места, – пробурчал Герман, все же развернулся в противоположную сторону.

Когда мы уже почти дошли до дверей, ко мне подошел герцог и сказал.

– Вы мой должник Тим.

И с этим он удалился вместе со своей семьей.

Мы же всемером пошли неторопливым шагом в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где, как можно догадаться, были ложи, в одну из которых нас всех и пригласили. Поднявшись по лестнице мы очутились в другом коридоре, а вскоре зашли в саму ложу. В целом я не заметил ничего особенного, тот ж красный бархат, оркестровая яма, сцена, ложи и нижний зал. В той же Мариинке, например, намного красивее. Здесь же все как-то слишком просто, ну, будем надеется сама опера не будет столь же пресна.

И вновь мне пришлось подавать руку Лейле дабы помочь её сесть. Всего в ложе было семь небольших креслиц, но одно из них пустовало, а я и не стал спрашивать для кого оно. Надо будет, сами расскажут. Вскоре к нам в дверь постучались и один из служек принес очки-амулеты, заменявшие театральные бинокли. В ложе снова заструился привычный для благородных диалог, казалось что недавний конфликт был забыт, но я чувствовал некую негативную энергию источаемую Германом. Вообще я стал монго тоньше чувствовать то, чего раньше не замечал и буквально сезон назад мне пришлось признать правоту Добряка. Наставник был прав когда разделял два потока – энергию Мира, используемую мага и энергию Жизни, которую мы пользовали для своих техник.

Каждый из этих потоков я ощущал по разному. Мировая была для меня как нечто эфемерное, неосязаемое. Как легкое дуновение ветерка в жаркий летний день, как первый лист, сорвавшийся осень с еще зеленого дерева. Мировая энергия была чем-то что пронизывало все, но при этом она старалась "обтечь" меня и, как я понял, это было связанно с тем что частично я не являюсь частью этого мира. Получается что мой резерв мизерен не потому что я слаб, а потому что мир не принимает меня, он не доверяется мне.

С другой стороны энергия Жизни. Это был ревущий фьорд, пробивающий себе путь через тающие льды и размывая их он усиливался с каждой секундой. Это было яростное пламя, пылающее глубоко в груди, оно согревало, но стоило чуть ослабить заслонку, могло и обжечь. И здесь я тоже дошел до сути. Я смог стать Тенью в столь позднем возрасте не из-за скрытых талантов, а только потому что в одном теле томиться жизненная энергия двух существ. Так что все как я и сказал – мне понадобилась полгода сидения в библиотеке чтобы докопаться до сути своих возможностей, вот только в магической практике это не помогает мне ни на йоту.

– Что на тебя нашло? – прошептала Лейла, когда разговор стал затухать одновременно с гаснущим светом.

– Понятия не имею, – что-то я сегодня вру и не краснею. – Кажется дает о себе знать моя будущая профессия.

– Не будешь сдерживаться и никакого будущего не будет.

– Туше.

Тут зал погрузился во мрак и мы замолчали. Нацепив очки каждый сконцентрировался на сцене. На площадке, обставленной в готическом стиле, появились первые действующие лица и через мгновение зал заполнила вязкая как цветочный мед музыка. На сцене все прибывало, и не только людей, пели и гномы и эльфы, что самое удивительное некоторые арии пели и темные и лесные ушастые. Появилось даже несколько орков, своим грубым голосом буквально взорвавшие мои уши, но народу нравилось. Первый акт идет ровно час, затем четверть часа на антракт, это значит что у меня будет всего двенадцать минут для выполнения задуманного, ну пока я могу насладиться оперой, ведь все приготовления уже сделаны, и письмо дожидается адресата.

Само произведение не отличалось особой оригинальностью, во всяком случае для меня, человека который в театрах провел столько времени, что впору было называться ценителем.

Началось все с появления, вы думали кого, правильно, эльфийской принцессы. Как и положено принцессе она пела, правда хорошо если хоть несколько разумных из зала понимали что она поет, так как из её уст доносилась древний Высокий язык, который и я-то с трудом понимал. В целом довольно симпатичная ушастая довольно приятным голосом поведала нам о своей нелегкой жизни.

Её папа, глава совета Хранитилей Леса, имел неосторожность сосватать дочурку к одному из принцев подгорных собратьев. Действие оперы происходило за две тысячи лет до настоящего времени, а тогда такие вот браки были обычным делом. Но вот в чем беда, эльфийка совсем не хотела жить с бесчувственным темным, она хотела радоваться и веселиться, о чем говорил её ария в зачарованном лесу, где слушателями были живые деревья и сказочная птица феникс. Стоит признаться, магическая опера это нечто, когда по залу летают иллюзорные птицы, легкие наполняет запах леса, а музыка разбавляется пением этих самых птиц… В общем я действительно полностью погрузился в представление, и лишь демоническое усилие воли помогло мне продолжить отсчитывать минуты.

Вскоре ария девушки была закончена, мигнул свет и вот лес сменился городскими трущобами столицы тогда еще Процветающей империи. Пел маленький мальчик, впрочем это не мешало ему шокировать всех чистотой своего тонкого, детского, но довольно мощного голоска. Человеческий паренек пел о том как не справедлива жизнь, о том как он хочет увидеть родителей что оставили его одного, о том как сложно жить когда еды нет даже на помойке. Это было действительно трогательно, смотреть на то как маленький парнишка в оборванных лохмотьях жмется в тени домов и смотрит на богатые колесницы и кареты, бороздившее мощенные проспекты.

Вскоре нам снова представляют принцессу, девушка спорит с отцом, но грозный эльф, поющий густым басом, отказывал ей во всех просьбах. Девушка заплакала и убежала в лес, где продолжила жаловаться на нелегкую жизнь принцессы. И когда девушка забилась в истерике, величественная огненная птица слетела с дерева накрыла несчастную крыльями и они обе исчезли в ярком пламени, чем вызвали бурные овации в зале.

Снова смена декорация, теперь на казалось бы маленькой сцене, разворачивается настоящая битва людей и орков. Снова мы видим того паренька, который возмужав превратился в статного юношу, он лихо рубит головы клыкастым тварям, одновременно исполняя яростную, ритмичную арию. Парень поет о доблести, о том что он с друзьями не сдаст ни пяди земли ненасытному до крови врагу. Вскоре битва затихает и парень возвращается что бы помочь лекарям забрать раненных с поля боя. Но увы, ему не суждено вернутся домой, вражеская стрела пронзает его грудь и юноша падает замертво.

И снов мигает свет и теперь зритель переноситься в зал главы Совета, эльф мечется и поет о том как он зол на врагов, посмевших выкрасть его дочь, но он во что бы то ни стало вернет драгоценное дитя. В зал входит принц, такой же ушастый, разве что глаза у него зеленые или голубые, а темно-карие, почти черные. Эльф спел о том как он любит свою сестру и о том что непременно вернет её домой. Потом снова резкая смена декораций и вот этот принц во главе верной дружины скачет на поиски возлюбленной сестры.

Снова глаза режет вспышка, а на сцене поле боя, от вида которого у меня неприятно заныло глубоко в душе. Слишком точно режиссер изобразил поле, залитое кровью, в воздухе витала смерть, армии ушли, а трупы остались. Не верьте тем кто говорит что хоронят всех павших, нет хоронят лишь тех кому посчастливилось пасть поближе к лагерю, остальных же оставляет кормить воронов и прочих падальщиков.

И вот на этом алтаре смерти появляется старик, он опирается на даже с виду древний посох, а его лица невидно из-за нависшего капюшона. В полной тишине он бродит по полю, будто ищет кого, и наконец находи нашего главного героя, мертвого парня со стрелою в сердце. Старик наклонятся, делает несколько пассов руками и юноша окутывается ядовито-зеленым дымом, который к тому же еще и стелиться по всему залу. Удар сердца, и вот парень встает. Но его некогда голубые глаза теперь чернее ночи, волосы стали белыми как кость мертвеца, а лицо постарело на добрый десяток лет, превратив молодого паренька в умудренного жизнью мужа. Парень боится, он спрашивает у старика в чем дело и почему его взор застилает бесконечная, беззвездная ночь, но загадочный маг лишь кладет ему рук на плечо и они оба исчезают в зеленом свечении.

Декорации опять сменились, принц оказывается в лесу, где так любила гулять его сестра, он спускается с лошади и осматривают поляну. Снова песня восхваляющая его собственное мужество и неземную красоту сестренки. Однако эльф, закончив арию вонзает в землю меч и клянется что найдет и смертно покарает похитителей.

И опять нас переносит куда-то в другое место. Лицо обдувает сильный ветер, уши закладывает грохот. Сцена сменилась пиком горы, столь высокой что купол неба вместа синего стал черным, а где-то далеко внизу нет зеленого ковра, вместо него лишь бесконечная белая долина, созданная облаками. Эльфийская принцесса жмется в пещере и плачет, вскоре прилетает феникс и поет ей том что являясь хранителем жизнь он не потерпит такие оскорбления от наглой принцессы. Он поет о том что грех жаловаться на жизнь, когда кроме счастья ничего в ней невидел, и пусть эта пещера станет и тюрьмой и наказание за оскорбление. Феникс исчезает, оставляя после себя серебряный поднос с едой. Принцесса продолжает рыдать, она поет о том что нет счастья без любви, и лишь в ней она видит счастье. Лично меня этот эпизод нисколько не тронул, а вот по щекам Лейла заструились тонкие мокрые ниточки.

Пропадает гора и зритель оказывается в каком-то замке, в комнате где просыпается юноша, неожиданно ставший мужем. Он орет и кричит от страха, а потом поет о том как мир окутала ночь и нет света в ней, лишь тьма и мрак, давящий как камень на пловца, но мрак не пуст в своей черноте, в нем блуждают тени, больше похожие на адских гончих, готовы разорвать любого. В палату входит старик, он откидывает капюшон и зритель видит сюрреалистично старое лицо. Морщинистая кожа, покрытая коричневыми пятнами, надбровные дуги до невозможности натянувшие седые брови и бесконечно древние глаза.

Старик рассказывает слепцу о том что его родители были благородными людьми, которых вероломно предали и убили, его же удалось спасти и теперь его целью должна стать месть. Главный герой не верит, и тогда старик показывает ему прошлое. Зритель видит богатый зал и двух человек, прекраснейшую женщину и гордого мужчину, они поет арию любви к своему ребенку, что крепко спит в колыбельной. Но вдруг все меняется, зал затягивает кровавя дымка, разбиваются витражи, мужчина выхватывает меч, но все слишком плохо – перед ним стоит четверо, закутанных в черные плащи и держащие по два кинжала в каждой руке. Он приказывает бежать, и женщина схватив ребенка мчится прочь петляя в бесконечных коридорах. Она плачет и поет скорбную арию. Затихает звук битвы, мать, схватив корзину для фруктов, кладет туда дитя и спускает его в канализацию, сама же через мгновение падает с пронзенным сердцем.

Снова замок, и парень, из его слепых глаз струятся слезы, он горит жаждой мщения, но скорбит о том что теперь бесполезен. И тогда ноту берет старик, он обещает научить парня секретам мира, показать ему то что не видят обычные разумные, открыть дверь туда где нет ничего кроме всего и прочее и прочее. Его ария свелась к бессмысленному перечислению хитро завернутых эпитетов. Я же отсчитав про себя пятьдесят девятую минуту ушел в Скрыт.

Поднявшись я подошел к двери и когда старик взял нижний тон, резко открыл дверь и нырнул в коридор. Здесь было пустынно и одиноко, впрочем как раз это и было мне нужно. Скрываясь в тенях и я заскользил к лестнице ведущей на третий этаж, именно там были уборные, где меня уже должен ждать один человек. Почему я уверен что он будет там? Просто потому что благородные весьма щепетильно относятся к традициям, и стоит передать самоуверенному ублюдку нужное письмо, как он стремглав понесется в нудном направлении.

Лестница осталась позади и я приоткрыл дверь туалета. Там уже стоял кривоносый парень лет двадцати. Обернувшись на скрип он улыбнулся и буквально пропел.

– Леди это вы?

– Смерть тоже леди, – согласился я и резким движением вогнал ему между лопаток смазанную специальной смесью. Глаза парня закатились и он бы так и рухнул на белый мрамор, но я подхватив его бережно отнес кабинку, он мне пока еще нужен, а у меня осталось лишь одиннадцать минут. Подперев дверь уборной подготовленным брусом, я вернулся в кабину и вколол вторю иглу.

Парень очнулся, его глаза бешено крутились и было видно как он силиться пошевелить хотя бы пальцем, но не мог.

– Кто ты? – спросил он, речь давалась ему с трудом, но я все верно рассчитал, смертника парализовало лишь ниже шеи.

– Мы еще доберемся до этого вопроса, – сказал я и достал две ампулы, поставив их на пол я выудил из кармана деревяшку и сжал её в кулаке. – Объясняю популярно и один раз, сейчас, в качестве демонстрации, тебе будет очень больно, хотя слово очень не совсем подходит для описания этого процесса, но тебе и этого хватит. После некоторого времени боль пройдет, вернее её уберу я, зачем уберу? Просто мне нужно задать тебе один вопрос, ответишь сразу и правдиво – умрешь быстро, будешь артачиться – и наша вечеринка продлиться до рассвета.

– Стой, погоди, я и так все скажу, все что знаю, только отпусти, – парень причитал и дальше, но я его уже не слышал, меня целиком поглотили приготовления. – Погоди, я тебя знаю, – я замер с ампулами в руках. – Мы же учимся на одном курсе.

Я вздохнул и потер глаза.

– И это тоже.

Зажав ублюдку нос, я открыл его рот и влил туда часть содержимого желтой ампулы, парню пришлось сглотнуть, а через мгновение раздалось мычание. Вложив между ему между зубами деревяшку, я прикрыл рот, сдерживая крики. Боль была действительно невероятной, все же этот эликсир, в конечно же разбавленном виде, я опробовал на себе любимом и надо признать то маленькое приключение на чердаке в Мальгроме это просто веточки по сравнению с этим коктейлем из чистой агонии. И это учитывая что я принял дозу один к пяти, парню же достался концентрат. Его крутило, он бешено вертел головой пытаясь вырываться, он я крепко держал, его глаза уже почти вылезли из орбит, а моя ладонь, придерживающая своеобразный кляп, покрылась пеной.

– Может хватит? – поинтересовался бес. – А то он потом говорить не сможет.

– Нет, – возразил воинственно настроенный ангел. – Надо еще подержать.

– Да чего держать то, – взвился красный. – Он ща конки отбросит и финита ля комедия. Вместо трех звезд на борту, получим одну, да и то убогую

– Пусть Тим сам решает, – отмахнулся крылатый. – Но я бы на его месте еще с минтку подержал.

Не обращая внимания на болтовню глюков, я отсчитал пятнадцать секунд и влил вторую ампулу, бледно серого цвета. Дерганья превратились, а обливающийся потом парень пришел в себя.

– Я сейчас палку уберу, – сказал я. – Если закричишь, аттракцион продолжиться. Если понял, моргни два раза.

Смертник моргнул, с трудом, а я убрал палку. Криков не последовало.

– Вот и молодец, – похлопал я по щекам парнишку.

– Чего… ты… хочешь? – слова звучали обрывисто, язык плохо ворочался в измученной глотке.

– Напряги память дорогуша. Шесть с половиной лет назад, ты со своими дружками развлекался в замке Гайнесов. Вспомни девушку которую вы разложили вчетвером.

Я дал время, не очень много, а потом надавил на горло.

– Процесс пошел?

– Я… вспомнил тебя… – горько улыбнулся парень. – Ты тот малой. Ирония… Чего ты хочешь?

– Много чего, – пожал я плечами. – Но в данный момент мне нужны имена тех двоих, что составили вам компанию.

– Хорошо, – горькая улыбка сменилась на злорадную. – Я… скажу, знаю только одно… второй… был… инкогнито.

– Ну, я жду.

– Салиас ним Тайс, студент четвертого курса боевого факультета, – через силу выпалил парень. – Приятно… тебе… сдохнуть. Хрен… завалишь его. Смерд… или тебе… завидно… что это мы девку оприходовали… самому хотелось?

– Как грубо, – улыбнулся я и достал сиреневую ампулу.

– Ты… обещал, – парень попытался закричать, но я сжал его глотку и вылили весь флакон.

Парень задергался, его тело извивалось, кажется боль была настолько сильной что игнорировала даже паралитический яд, убрав палку я вздохнул и сел рядом. Мертвая тишина разбавлялась мерным постукиванием. Паралитик достиг нужной отметки и лишил насильника голоса. Сиреневый флакон это мое последние изобретение, пожалуй желтый проигрывает ему раза в три, но при этом если выпить весь желтый, то моно и подохнут от болевого шока. А вот сиреневый отпустит тебя лишь когда адреналин разорвет сердце, а это произойдет разве что через пол часа. Мда, если это продать в тайную канцелярию, то все палачи работы лишаться.

– Наши планы? – поинетерсовался ангел когда я подошел к умывальнику что бы вымыть руки и ополоснуть лицо, за спиной, в запертой кабинке все еще извивался умирающий насильник. Только сейчас звуки достигли моих ушей, за дверью звучал топот и глухие, далекие голоса. Вскоре все это снова заглушил стук крови в висках. – Снова посылать письмо от некоей озабоченной леди? Это только с этим гулякой прошло. Черт, да меня просто заело проводить все выходные следя за его похождениями, да мы наверно каждый бордель посетили! Что делать-то будем?

– Не поминай меня всуе, – хихикнул рогатый. – Чо делать, чо делать? Грузить апельсины бочками. Хрен мы доберемся до этого пятикурсника, а если доберемся то нас потом можно будет в савке из здания выносить. Это же маг, а не долбанный недоучка у которого мозг ниже пряжки сместился.

– Может обычный несчастный случай организуем?

– Да фиг там. Боевики вне Академии постоянно с активными щитами ходят, а внутри учебки добренький Наставник, который не простит такого выверта.

– Тогда подучимся, а потом найдем.

– Нифига ты умный. А этот Фрай значит-ца пока мы тут обучаемся, не мутирует в какого-нибудь профи, который так и так нас раскатает? – бес кажется уже совсем из себя вышел. – Совсем уже почитатель ряс не варит. Ты бы не забывал что у нас еще и третий на примете, а мы ни имени, ни внешности. Спасибо заклинанию Норман в купе с твердым полом, теперь не память а решето сплошное. Хорошо хоть что в основном все помним.

– Я хоть что-то предлагаю!

Перепалка глюков все продолжалась, а я войдя в Скрыт убрал брус и вышел в коридор. Народу уже не было – антракт заканчивался и у меня оставалось всего три минуты. Сбежав вниз по лестнице я отыскал нужную дверь, дождался пока на зал спуститься мрак и подсел к Лейле, одновременно сбрасывая полог. Девушка обернулась и уставилась на меня, хорошо хоть в темноте не видно как сильно я побледнел и как трясутся мои руки. Все же я ошибался когда полагал что убийство на войне и убийство на гражданке это одно и тоже. Нифига подобного, атавизмы совести меня не мучают, но адреналин прям фонтанирует, я даже используя энергию Жизни не могу замедлить сердце, против основ природы не попрешь.

– Ты где был? – прошипела красавица. – Мы тебя обыскались уже.

– Тебе все в красках описать? – ответил я вопросом на вопрос. – На третьем этаже я был.

– Мы и там искали, ты не отзывался.

– Демоны, Лейла. Мне воспитание не позволило откликнуться в такой пикантной ситуации.

– Ах! Так тебе еще и воспитывали?

Мы могли еще долго пререкаться, но на нас одновременно шикнули все остальные посетители ложи. Пришлось заткнуться и наслаждаться второй частью.

 

Глава 6. Непонятная

Второй акт оперы начался с представления зрителю тогдашнего императора. Им оказался какой-то великан полукровка, ну, это я так его себе представил. Просто не может же быть нормальный человек ростом под два с половиной метра. Владыка спел какую-то непонятную арию где он одновременно восхвалял себя, страну, семью и снова себя. Было видно что именно этот эпизод в постановке появился лишь благодаря "особому" гос. заказу, ну а сценарист и режиссер решили добавить в него немного иронии и сарказма, впрочем после конца арии аплодисменты звучали и с императорской ложи. Все же хорошо когда правитель не лишен чувства юмора.

Уже привычное мигание и перед нами предстает огромная гора, оставившая Эверест и К-2 далеко у подножия. Девушка в пещере мало чем напоминает ту пышущую красотой принцессу. Её некогда ухоженные волосы сплелись в тугие комки, под ногтями черные полоски грязи, а кожа черна от земли. Но при всем при этом в пленнице сохранились некие, присущие лишь высоким аристократам, черты. Правда общую картину портили бесконечные слезы, крупными каплями подающие из почти безумных глаз бывшей леди. Ария была так же посвящена самобичеванию и несчастной жизни. Лично мне уже все это начинало поднадоедать, а вот мои "соложники" кажется испытывали настоящие эстетическое наслаждение.

Вскоре в пещере снова взвился яркий столб пламени, заставший эльфийку вжаться в стены. Появившийся феникс окинул взглядом камеру и заточенную в ней девушку. Минуты тишины и Хранитель Жизни предлагает принцессе сделку. Он освободит её только в том случае если несчастная примет на себя страшное проклятье, что обратит её в мерзкую уродину. Девушка плачет, она буквально бьется в безумной истерике и наконец спрашивает будет ли ей дозволено когда-нибудь снять сие проклятье. Я уж было начал пускать пузыри, думаю что услышу очередное "поцелую истинной любви" или просто "любовь спасет мир". Но сценарист удивил, Феникс расправил крылья и сказал что проклятье уйдет лишь вместе с жизнью. В итоге, поломавшись, девушка согласилась. И тут же её охватило пламя.

Лицо девушки менялось, приобретая вместо правильных, тонких линий, бесконечные бугры и фурункулы, изящный, чуть вздернутый носик, обратился бородавочным приплюснутым чудовищем. Изумрудные волосы стали черным, как вороное крыло, безумием. Пожалуй эта прическа могла поспорить даже с моим взрывом на макаронной фабрике. Изменения так же затронули и тело. Кожа покрылась струпьями, кривые пальца венчали желтые, ломанные ногти, а платье превратилось в изодранные обноски. Когда метаморфоза закончилась, зрители ахнули, узрев апогей уродства. Девушка тут же схватила серебряный поднос, заглянула в него и, вскрикнув, упала без сознания. Зрители ахнули во второй раз, некогда чистый голос, обернулся хриплым, как несмазанная дверная петля. Феникс укрыл девушку крыльями и она оба исчезли в пламени.

Действие перенесло нас в лес. Слепой мужчина сидел на большом камне около кристально чистого озера. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь шумом волн и шелестом крон. На миг я закрыл глаза, переносясь в далекое прошлое, когда в свободные от занятий с Добряком дни, я имел счастье точно так же бездельничать на любимом холме. ия так же затронули и тело. Кожа покрылась струпьями, кривые пальца венчали желтые, ломанные ногти, а платье превратилось в изодранные обноски. Когда метаморфоза закончилась, зрители ахнули, узрев апогей уродства. Девушка тут же схватила серебряный поднос, заглянула в него и, вскрикнув, упала без сознания. Зрители ахнули во второй раз, некогда чистый голос, обернулся хриплым, как несмазанная дверная петля. Феникс укрыл девушку крыльями и она оба исчезли в пламени.

Действие перенесло нас в лес. Слепой мужчина сидел на большом камне около кристально чистого озера. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь шумом волн и шелестом крон. На миг я закрыл глаза, переносясь в далекое прошлое, когда в свободные от занятий с Добряком дни, я имел счастье точно так же бездельничать на любимом холме. Но момент покоя продлился недолго, мужчина взял в руки резной посох, и опираясь на него пошел в глубь леса.

Вдруг зал окутал мрак. Но это была не та тьма что приходит с закатом или с опущенными веками. Это был мрак самой бездны, жадный до заблудшей души и слабого разума. На границе восприятия маячили серые тени, извиваясь подобно дыму в ветряную погоду, они представали в образе охотников. Зазвучала далекая музыка, а я ощутил как мою руку сжимает похолодевшая ладошка Лейлы.

Главный герой пел арию скорби, он скорбел о своих родителях, друзьях что считают его мертвым, и скорбел о том что больше никогда не сможет увидеть звезды, бриллиантами рассыпанные на бархате ночного неба. Что его глаза не заслезятся от кроваво-красного рассвета, разгоняющего слабеющую тьму. И что луна больше не проложит ему путь через спящий лес. И вместе с ним скорбел и зритель. Когда тебе описывают слепоту это одно, но когда ты слепнешь сам… боги свидетели, я не убирал руку с гарды кинжала.

И внезапно эта обитель мрака и отчаяния вспыхнула, расцветая всеми цветами радуги. Исчезли тени, а тьма отступила, скорбно сжавшись пред теплым, но в тоже время бесцветным сиянием. Скорбная ария сменилась восторженной песней. Главный герой не верит в происходящее. Он вопрошает в мир что же произошло, почему к нему вернулись краски. Но ответа все нет.

И тогда зритель видит полную картину. Слепец рыщет по поляне, а в кустах за его спиной прячется тень, роняющая на траву крупные слезы. Когда фигура героя окончательно скрылась в лесной чаще, тень взметнулась и помчалась в противоположную сторону.

Вот с этого момента сюжет стал постепенно захватывать меня, но увы, досмотреть произведение не получилось. Зал осветили тысячи огней, а магически усиленный голос попросил всех оставаться на своих местах. Удивительно, но паники не было, вместо неё появился нарастающий как снежный ком гул недовольных голосов. И тогда, минут через пять, когда страсти уже почти кипели, голос объявил что на третьем этаже обнаружен труп, и пока не эвакуируют Императорскую Семью всем стоит сохранять спокойствие. Недовольных сразу поубавилось.

– На третьем этаже? – прищурилась Гийом и с выжиданием уставилась на меня.

– Ты меня подловила, – улыбнулся я. – Представляешь, бегу я стремглав в поисках первой нужной комнаты, а там, понимаешь ли, уже есть посетитель. Пришлось прирезать несчастного, дабы, простите за мой эльфийский, не обосраться.

Азалия, услышав такой оборот, побледнела и отвернулась. Элиот с гвардейцем скривились, будто говоря – что еще от этого смерда ожидать. Дирг сохранял ледяное спокойствие, но уголки его губ предательски подрагивали, выдавая рыжего с головой. Казалось еще мгновение, и момент будет испорчен безудержным гоготом с его стороны. Норма же, вопреки всем ожиданием, прикрыла рот ладошкой и отвернулась в другую сторону.

– Мне кажется ты что-то говорил о воспитании, – прошипела Лейла.

– А ты правильно сделала, что усомнилась в его наличии, – парировал я и кивнул на прелестную ручку, все еще сжимающую мою ладонь. – Впрочем, если ты продолжишь меня тискать, может я чем у и научусь.

Гийом гневно сверкнула своими бездонными очами и резко отвернулась, демонстрируя вовсе не шуточную обиду. Что ж придется замаливать свои грехи воровством со столовой, кажется в прошлый раз я отделался всего десятью сдобными булочками принесенными в жертву на алтарь нашей несравненной богини.

– Презренный червь, – покраснел Герман, неправильно истолковав жест Рейлы.

Не знаю что он там пытался доказать вставаниям с кресла и вытягиванием клинка из ножен, но в нашу ложу, вежливо постучавшись, вошел гвардеец в сопровождении странного человека в черном, кожаном костюме с серебряными клепками. Если бы не местные реалии, я бы без сомнения опознал в этом человеке просто рокера, но сейчас что-то заставило меня замедлить ритм сердца и намотать нервы на кулак.

– Прошу прощения благородные господа, – поклонился гвардеец. – Следуя инструкции я вынужден попросить вас задержаться. Дабы господин Дознаватель смог задать пару вопросов.

Вот теперь побледнели все, ну кроме меня, так как я по несчастью и слыхом не слыхивал про дознавателей. Молодой парень, лет двадцати трех, панибратски уселся на кресло и скрестив ноги обвел нас строгим взглядом. Его кожаная куртка распахнулась, явив аудитории несколько амулетов и ручку арбалета-пистолета, весьма дорого оружия между прочим.

– Были ли среди присутствующих те, кто во время антракта посещали третий этаж? – абсолютно бесстрастным, каким-то мертвым голосом, спросил он.

Из семи кивнуло четверо. Я, в принципе не сомневался, что искали меня только друзья. Про естественную нужду последних я почему-то не подумал.

– Хорошо, – Дознаватель повернулся к гвардейцу и указал на троицу. – Этих отпускай.

Страж вытянулся по струнке, стукнул себя кулаком по груди и открыл дверь.

– Прошу, господа, – поклонился он.

Азалия, гордо вздернув подбородок прошествовала на выход, за ней, не оборачиваясь поспешил и Элиот. И лишь один Герман задержался что бы с некоторым извинением посмотреть на Дирга, но тот сделал неопределенный жест рукой и последний из троицы покинул ложу. Видимо что-то благородное в этом коннике все же было и зря спустил на него всех собак.

– Тогда по порядку, – сказал Дознаватель, он поднялся с кресла и повернулся к рыжему. – С какой целью вы посещали третий этаж?

Дирг не стал артачиться и ответил мгновенно.

– Искал друга.

Дознаватель некоторое время посверлил его глазами, но все же кивнув, подошел к Норман.

– С какой целью вы посещали третий этаж? – снова спросил он.

– Посещала уборную и искала друга.

И новь любитель кожи буравит отвечающего взглядом, а потом отворачивается к следующему.

– С какой целью вы посещали третий этаж? – интересно а служивые всех миров не отличаются особой творческой ноткой, или это у них столь строгий требования к соблюдению инструкций.

– Посещала уборную и искала друга, – кажется Лейла добавила в голос долю яда и сарказма. Еще бы, её небось претит что её, одну из высочайших особ страны допрашивает какой-то дознаватель. Впрочем я явственно ощущал волны страха идущие от неё.

В этот раз парень замер на много большее время, но вскоре повернулся ко мне.

– С какой целью вы посещали третий этаж? – и когда отзвенел последний слог я краем сознания ощутил как меня опутывают какие-то нити энергии. Они скользили по моей ауре, а потом замерли, будто присосавшись как липучки.

"Все ясно" – подумал я и взглянул на амулет выполненный в виде головы филина. – "Вот тебе и аналог детектора лжи".

– Назовитесь, – ответил я чем заставил всех присутствующих повернуться в мою сторону.

– Не понял, – даже сам вопрошающий уставился на меня с некоторым непониманием.

Я же надеясь на родство всех служивых всех миров, продолжил этот спектакль. Мне нужно было время что бы привести организм в норму и не дать амулету засечь ложь разбавленную полуправдой.

– Согласно инструкции вы должны сперва представиться и показать удостоверение, а уже потом начинать допрос, – эх, во мне погибает профессиональный игрок в покер. В момент абсолютного блефа я сохранял полное внешнее спокойствие.

Дознаватель, надо отдать ему должное, быстро справился с эмоциями и вытащил из внутреннего кармана куртки золотой медальон на длинной цепочке.

– Абель Рихт, старший офицер Особого Отдела, – со змеиной улыбкой на лице ответил он.

Кажется я зря спросил, потому как мои друзья, после данного заверения, все как один собирались дружно повалиться в обморок. Хотя Дирг вроде еще подавал признаки жизни.

– Ройс, – сказал я и протянул руку. – Тим Ройс.

И снова я смог вывести служивого из равновесия, о все же последний ответил на жест.

– Продолжим? – спросил я.

– С какой целью вы посещали третий этаж? – в который раз повторил офицер.

Впрочем все его попытки были обречены на провал. Этого времени мне хватило что бы настроить организм, вернее ритм сердца и степень выброса адреналина, на нужную волну. И теперь мое состояние можно было назвать "легкое волнение" и не более.

– Посещал уборную, – пожал я плечами.

Дознаватель задумался, он не спускал с меня пристального взгляда, а я продолжал отвечать ему тем же. И когда мне показалось что победа на стороне Теней, парень вытащил из рукава туз. Он схватился за другой амулет, с виду обычная руническая загогулина. Но тут же мой мозг будто тысячи игл пронзило. Не справившись с болью я рухнул с кресла.

– Что вы делаете? -вскричала герцогиня.

– Что. Вы. Делали. В. Уборной? – делая паузы после каждого слова спросил парень.

Я было хотел ответить что-то нецензурное, но казалось что язык перестал мне подчиняться. Он так и рвался выкрикнуть "Это я убийца". На какое-то мгновение мне показалось что это станет концом пути, но я все же справился и выплюнул.

– Встречался со знакомым, – голос обернулся хрипом.

– Был ли этот знакомый жив на момент встречи?

– Да.

– Был ли он мертв по окончанию?

Спасибо тебе, ублюдок, научись задавать правильные вопросы. Кое-как справляясь с болью я ответил.

– Нет.

И тогда Дознаватель сильнее сжал амулет и боль увеличилась стократно. Уже не имею возможности сдерживаться, я взвыл как раненный волк.

– Остановитесь немедленно! – вскочила Нормам.

– Сядьте на место, – все так же бесстрастно молвил офицер. – Не мешайте проведению процедуры.

– Все в порядке, – прокряхтел я.

Видимо зря, боли снова прибавилось. Кажется она достигла степени чердака Мальгрома.

– С какой целью вы встречались со знакомым?

– Хотел… убить… – по мимо моей воли вырвались роковые слова.

Девушки ахнули, Дирг побледнел и почему-то потянулся рукой к голенищу. Гвардеец сильнее сжал клинок и преградил соседу дорогу, а Дознаватель лишь плотоядно улыбнулся.

– Был ли ваш знакомый одним лицом с найденным трупом?

– Н-нет, – ответил я. И действительно на момент смерти его "лицо" наверно искорежило до неузнаваемости а в адской агонии смертник небось содрал половину кожи и мышц. Так что я "лицо" не было одним.

– Почему вы хотели убить того человека? – продолжался допрос.

– Старые счеты, – а вот теперь была чистая правда.

Дознаватель молчал, что-то обдумывая, наконец он пришел к какому-то выводу. На миг голову буквально разорвало о боли, а потом все закончилось. Утерев пот я встал с полы и одернув фраг закинул волосы назад.

– Удовлетворены? – кривясь спросил я.

– У вас дурная кровь Тим Ройс, – задумчиво произнес Абель. – Лучше нам больше не встречаться.

– Ваша правда, – кивнул я. Темные боги знают каких усилий мне стоило не рухнуть мешком на пол и не улететь в страну морфея. – Она станет последней.

Гвардеец шагнул мне на встречу, но Рихт остановил его.

– За такие угрозы я имею полное право забрать вас в управу. Но так будет даже интересней. И все же я надеюсь что на этом мы с вами "прощаемся", не говоря "до свидания".

Старший офицер Особого Отедла поклонился дамам и вышел вон, за ним ложу покинул и гвардеец сообщив что мы имеем полное право покинуть здание. Будучи не в силах держаться на ногах я рухнул в кресло.

– И что это было? – спросил Дирг.

Вот что называется друзья, ведь он имели полное право покинуть меня, обвинив во лжи или еще чем-нибудь, но они остались рядом и даже смотрят без затаенного подозрения.

– Один из скелетов шкафу, – с трудом выговорил я. Сознание уже потихоньку начало собирать чемоданы и готовиться к неплановой командировке.

– Это и так понятно, – встряла Лейла. – Ты зачем так с Дознавателем разговаривал? Жить надоело?

Зачем, зачем. Да затем что было бы по другому и я бы действительно отправился в эту самую управу, а так отделался легким испугом.

– Чертильщик, – развел я руками, хотя вернее будет сказать, смешно подергал онемевшими конечностями.

– Ну да, – передразнила Лиза. – И как мы могли забыть, что вашей братии даже споры с Инквизицией кажутся легкой беседой за чашечкой чая.

– А они то ту причем? – спросил я, откровенно не понимая к чему был помянуть этот атавизм истории.

– Ты что не слышал? – неподдельно удивился рыжий. – Четыре года назад была восстановлена структура Карателей. Они конечно претерпели множественные изменения, да такие что их теерь и Инквизицией в прямом смысле этого слова и не назовешь. Но суть-то та же – Особый Отдел стали потомками Красных Плащей.

– Что-то я отстал от жизни, – попытался улыбнуться я но это вышло довольно уныло. – Ладно это все лирика, а суть в том, что вам придется тащить меня домой на своем горбу. Так что адьос амигос.

Уплывающие сознание ухватило бурчание Дирга на тему что он всю жизнь мечтал подработать извозчиком у простолюдина, но вскоре меня окутал мрак, сравнимый лишь со слепотой несчастного главного героя так и не досмотренной оперы.

Когда твоя жизнь непостоянна как флюгер в ветреную погоду, иногда так хочется зацепится за островок стабильности. Для меня таким островком стала больничная койка в лекарском корпусе. Чтобы не происходило со мной за эти полгода, сколь много бы взрывов я не устроил, в попытках нормально активировать печать, или как много бы переломов не получил, совершенствуя собственную технику, эти бесстрастные бежевые стены принимали меня с одинаковым спокойствием. Им было все равно кто я, откуда и куда иду, главное для них было мое нынешние состояние, и в этом я находил огромные плюс. Так много разумных, стремясь узнать о ближнем чуточку больше, расспрашивают про прошлое, интересуются планами на будущее. Они смотрят на твой титул, или количество золота за пазухой, на клинок в ножнах или на вечернее платье. Они готовы залезть к тебе в голову и взвесить интеллект. Разумные разбередят душу, отыскивая там важные для них качества. И редко когда ты сможешь найти существо котором не будет дело до этих эфемерных понятий как прошлое, будущее, положение или деньги, предки или власть, найти того кто пожмет плечами и нальет тебе еще стопку.

Меня уже давно перестали волновать терзающий умы мудрецов вопросы. Зачем мы живем? Нет ничего проще, я живу потому что мне это нравиться, кому нет – окно рядом. Откуда мы пришли? Лично я только что был в опере, хотя учитывая что за окном метель сменилась на пушистый снегопад, было это как минимум пару дней назад. Есть ли жизнь после смерти? Ну здесь я не иду в пример, скорее как исключение. И таких вопросов можно напридумывать целую тучу – о тех же деньгах, власти, судьбе, любви. И почему-то каждый стремится не только найти единственно верный ответ, но еще и навязать его другим, по пути пролив пару центнеров крови несогласных.

Среди этого карнавала событий, жуткой вакханалии переплетения скрытых мотивов, калейдоскопа из сыплющихся на мою несчастную голову непредвиденных событий, неподдающихся расчету, я нахожу покой лежа на койке в огромной, пустой палате. Хотя редко когда я просыпаюсь здесь в одиночестве, но открывать глаза все равно не стану. Ведь порой так сладко тешить себя пустыми иллюзиями.

– Не притворяйся Тим, – как это часто бывает, иллюзии были вдребезги разбиты суровой реальностью. – Я знаю что ты не спишь.

С легкой долей грусти я открыл глаза и уставился на до боли знакомую фигуру. Сонмар, так же как и всегда, когда приходил проведать своего непутевого ученика, стоял рядом с окном и смотрел на вальсирующие снежинки.

– Не ожидал, дааа, не ожидал, – мне показалось, или в его голосе прозвучала усталость. – За всю мою, заметь не самую короткую жизнь, у меня было много учеников, и все они были совсем разные. Одни находили покой среди книг, другие жаждали битвы смертной. Третьи были гуляками и балагурами, последние слыли еще теми хулиганами. Помню один из них как-то раз взорвал крышу женского общежития, аргументируя это тем что подкоп не удался. Тоннель, кстати, так и не нашли. Но заметь, ни один из них меня не позорил, ты стал первым кому это удалось. Что, в принципе, тоже неплохое достижение.

– Прошу прощения, – повинился я. – Видимо не стоило общаться в подобном тоне с…

– Так опозорил, так опозорил, – качал головой наставник, кажется не замечая моих слов. – Позволить какому-то недоучке с инвалидным даром вторгнуться в свое сознание. Боги, что скажут мои коллеги когда прознают об этом, а ведь они прознают.

– Позвольте, – вскинулся я. – Но вы же сами блокировали мою магию. Как мне по вашему было защищаться?

Сонмар повернулся и вновь в его древних глазах мелькнуло сочувствие, будто он видит пред собой неразумное дитя.

– Тим, пора бы уже понять, что магия это не только что-то сверкающие, светящиеся или взрывающиеся. Магия это в первую очередь ты сам. Неважно сколько бы силен не был твой дар, или дар противника, в первую очередь важно осознавать что магия, как и любая другая сила в этом мире, призрачна и неподвластна разумению смертных. Магия не является аргументом последней воли, и это не кувалда, которой можно прошибать бесчисленное количество стен, воздвигаемых на твоем пути самой жизнью. Магия это тонкая нить, которая показывается избранным, а всех прочих, незримо опутывая, ведет в одной лишь ей ведомом направлении. И твоя печать вовсе не блокирует её, лишь понижает количество энергии в резерве, но никак не самую магию.

Как он разошелся, прям жених на торге. Я ж не его невесту оскорбляю, ну выразился некорректно, подумаешь, мне тут намедни мозги поджаривали, так что всяко простительно.

– Каюсь, был не прав, исправлюсь, – буркнул я и закутался в одеяло. – Если меня еще не пришли выгонять, значит еще не выписан, так что будьте любезны, дайте болезному отдохнуть.

– Как хочешь Тим, как хочешь, – голос наставника стал постепенно затухать, видимо опять свалил, вступив на тропы, ведомые лишь сильным мира сего. – Но не забывай что завтра экзамены, а солнце уже высоко.

Последнее предложение подействовало на меня не хуже чем закись азота на V образный двигатель. Откинув одеяло, я вскочил на ноги, но Сонмара уже и след простыл. Впрочем простоял я не долго, уже через две минуты плюхнувшись обратно на кровать. Мда, по десяти бальной, меня штормило на твердую четверку. Пришлось в который раз стискивать зубы, сжимать волю в кулак, и цепляясь за стены ползти к выходу. Уже перед самыми дверьми предо мной, как лист перед травой, встала местная медсестра, с настолько заковыристым именем, что в целях сохранения здравого рассудка, лучше его в лишний раз не вспоминать.

– Куда это вы собрались молодой человек? – насупилась она. – Вам еще три часа лежать. Ану-ка быстро в постель!

– Наука не ждет, – вздернул я указательный палец и чуть погодя припустил как загнанный заяц.

– Вот сорванец какой, – звучал далеко за спиной сердитый голос.

Но мне уже было все равно. Близились экзамены, а с ними и мой великолепный провал, к которому надо еще и хорошенько подготовиться, дабы великолепный не обернулся полным. Споткнувшись на лестнице, я совершил смертельный номер под названием полет ласточки. Благо пока я летел, в здание решил а зайти стайка моих сокурсниц. Проводив взглядами пролетевшую над их голову тушку, одетую в черный фрак они пожали плечами и отправились по своим делам. Впрочем этого я уже не видел. Шаг удался лишь спустя один промоченный ботинок и два покоренных сугроба, но когда все вышло и в ноги хлынула энергия Жизни, я перешел на повышенную передачу и припустил в сторону общежития. Увы, бежать прямо не получалось, и порой я загибал весьма широкие крюки, оставляя за собой замысловатую вереницу следов.

Вскоре забег с препятствиями в виде неожиданно возникающих людей и сугробов, оборачивающихся клумбами, закончился и я добрался до общаги. Как всегда меня встретил пара глаз, отливающих сталью, и недовольное бурчание на тему вечно спешащей молодежи. Пропустив старческое ворчание я хватаясь за перила, как сорвавшийся альпинист за страховку, взлтеле на нужный этаж и не снижая скорости ворвался комнату.

В нашей штаб-квартире уже собралась вся компания. Норман о чем-то жарко спорила с Диргом, а Лейла, развалившись на моем кресле, специально стиснутом из особняка наставника (не спрашивайте как мне это удалось) листала какую-то книгу. При моем появлении комната погрузилась в тишину, а я был удостоен полным аншлагом.

– Все обнимашки потом! – крикнул я и схватив куль с повседневной одеждой сиганул в открытое окно. Вернее оно стало таковым после моего прыжка, но ведь в комнате три мага, наверняка смогут починить.

Библиотека находилась через два поворота от нашего здания. Так что плюхнувшись в снег, я тут же вскочил на ноги и рванул прямиком по проспекту. Размеренно дыша и нарезая очередные петли, я надеялся что мой уютный уголок в закрытой секции не был потревожен и я сразу по прибытия смогу заняться любимым делом – уверением в собственной бездарности.

Глава 7. Библиотека

В мире где магия настолько распространена что мало какая семья обходится без того или иного амулета, не стоит доверять своим глазам. Как, впрочем, и другим органам чувств. Обмануть их, запутать так что не различишь где правда, а где хитрая иллюзия, сможет любой, мало-мальски опытный маг. Вот и сейчас, миновав несколько заснеженных дорожек, я остановился около невзрачного одноэтажного здания с качающейся на ветру, заиндевевшей вывеской с изображением пера и неизвестного талмуда. С виду самый обычный административный корпус, коих в городке около десятка. Но, как это часто бывает на Ангадоре, внешний фасад лишь скрывает суть…

Отряхнув фрак от снега и закинув за плечо мешок с одеждой я открыл дверь и попал в светлый холл. По стенам стояли стеллажи с книгами, а между ними, за двухместными столиками, седело порядка двух десятков студиозусов. Вздохнув, я сделал первый шаг.

– Габум! – каблук вечерних ботфорт выбил оглушающий удар и на меня уставилось сорок пар глаз.

– Прошу прощения, – прошептал я, но голос благодаря местной акустике был усилен до невозможности.

Студенты сморщились и все как один приложили палец к губам.

– Тссс! – демоны, на секунду мне показалось что я угодил в яму со змеями.

Кивнув, я поправил мешок, перенес вес на цыпочки и аккуратно засеменил к заведующей. Миновав несколько стеллажей я очутился напротив больших двухстворчатых дверей. Даже с виду было понятно что их толщина не меньше полуметра, что для, казалось бы, обычной перегородки просто сумасшествие. Но как я уже сказал – не верьте своим глазам и здравой логике. Около металлических исполинов за рабочим столом, заваленным различными бумагами и списками сидела пожилая леди. Её седые волосы были забранный в тугой узел, а на чуть горбатом носу красовался монокль. Старые, морщинистые руки перебирали листы в очередной папке. А ссохшиеся губы непрестанно бормотали бессвязный набор букв.

– Добрый день, – поздоровался я.

Старушка отвлеклась от своего несомненно чрезвычайно важного занятия и окинула меня оценивающим взглядом.

– А, это ты, – прокряхтела она и выдвинула один из бесчисленных ящичков. – Опять на ночь?

– Нет, – ответил я принимая золотой медальон на серебряной цепочки. На этом кругляшке был изображен филин с очками и мечом – символ академии. – Завтра экзамен, так что я думал еще на полигон заскочить.

– Хорошо, – кивнула она и встав, подошла к железным исполинам. – Если все же задержись, отправь сообщение. А то будет как в прошлый раз…

Я передернулся. С сезон назад я слишком сильно погрузился в изучение очередной символьной последовательности и совсем забыл про время. Обернулось это тем что смотрительница заперла двери и мне пришлось все выходные провести в закрытой секции. Вся беда была в том что еды и воды у меня с собой было всего на один перекус. Так что когда в библиотеку ворвался Сонмар, ища как он думал загулявшего ученика, то наткнулся на еле живой организм отчаянно вымаливающий хоть глоток живительной влаги. По словам наставника зрелище еще то.

– Готово, – оповестила меня пожилая волшебница и я в который раз с восхищением уставился на то как гигантские створки открывают проход в еле освященный коридор. Самое удивительно состояло в том что эти, казалось бы громоздкие создания, двигались абсолютно бесшумно. Ни скрипа петли, на скрежета деформирующегося под собственным весом метала. Нет, эти многотонные конструкции раздвигались подобно тому как пух падает из разрезанной подушки. Бесшумно и плавно.

Не став дожидаться пока двери встанут на девяносто градусов, я нацепил амулет и нырнул в проем. Коридор встретил меня тусклым светом вековых магических огней и обшарпанными стенами. Впрочем, что еще можно ожидать от этого места. Через десять метров я встретил то, что когда-то меня повергло в глубочайший шок. Ну а что еще можно ожидать от человека, который спустя семь лет прозябания в средневековья, случайно на ткнулся на эскалатор. А как еще можно назвать винтовую лестницу с движущимися вниз ступенями. И к демонам что она выполнена из мрамора, а ступени приходят в движения вовсе не благодаря ленте и шестеренкам. Главное суть – самая идея.

Забравшись на подъехавшую ступень, я открыл дневник и погрузился в чтение. Спуск занимал ровно двадцать четыре минуты. Как-то раз, использую нехитрую формулу, прикинул на сколько метров под землю меня погружает этот механизм. Цифра оказалась столь внушающей, что я стараюсь больше не думать над этим вопросом. В самой тетрадке, открыв одну из страниц я наткнулся на ровные столбики расчетов, таблицу рунических символов и перечень различных кругов. Вы спросите как круги могут отличаться, но давайте по порядку. Раз уж спуск займет почти пол часа, то я постараюсь рассказать хотя бы про самые основы чертильного искусства.

Итак, для начала возьмем основу любой печати – обычный круг. Просто возьмите чистый лист бумаги, циркуль и сделаете простенькое движение. Получилось? Браво, вы только что сварганили основу на которую можно наносить все что душе угодно. На этом наша лекция завершается… Шучу. Все только началось. Почему я сказал про циркуль? Ну если не хотите что бы у вас вышла какая-нибудь загогулина, которая бабахнет как моя, полгода назад, то лучше следуйте этим нехитрым советам. Что ж, для начала совсем неплохо. Нанеся круг на бумагу, или иную поверхность, мы замыкаем цепь силы, тем самым создавая пространство для дальнейших операций.

Далее мы переходим ко второй части всех печатей – операндам. Ну, это я их так называю, и, возможно, у технарей этот термин обозначает что-то другое, но мне так проще. Операндами у нас служат рунические символы. Проще говоря -алфавиты различных рас. И вот здесь кроется одна из самых любопытных загадок. Например если вписать в круг фразу "каменный кулак" используя гномий алфавит, то на выходе мы получим базовое плетение школы земли. Но если ту же самую фразу написать на, предположим, эльфийском, то выйдет крупный бабах и в итоге вы очнетесь на койке в лекарском корпусе. С чем это связано? Демоны его знают, но пара догадок у меня есть. Если вспомнить лекцию Нейлы то магия это не инструмент, а процесс на который каждый одаренный влияет в соответствии с предрасположенностью дара. И чертильщик не исключение. Порой мне кажется что мы вовсе не используем собственную силу для создания заклинаний, наоборот, мы только "чертим" с её помощью, а все остальное делает поток энергии мира. Причем здесь алфавиты народов? Все очень просто. Любой разумный мыслит стереотипично. То есть если я вижу гнома, я предполагая что он родственен камню, так как его раса живет в горах и проводит большую часть своей жизни в шахтах. Встречу эльфа – сразу подумаю про лес и природу. Если дорогу перейдет его темный собрат – то это хаос, но разумному неподвластно понятие хаоса, поэтому я ассоциирую его с пламенем. И так далее. То есть если я хочу создать огненный шар, я использую язык темных. Если хочу вырастить лиану – здесь мне в помощники светлые эльфы со своими причудливыми закорючками. И как, вы спросите, тогда создать например камень в форме лианы который при столкновении с целью окутает её пламенем. О здесь мы подбираемся к третьей ступени.

Итак, на нашем листе уже есть круг и какой-нибудь символ в нем. Теперь же мы добавим управляющий модуль, опять же простите технари если я попал пальцем в небо, но такая вот привычка, давать названия всему новому. Модулями у нас выступают геометрические фигуры. Например тот же треугольник. Предположим нам нужно сварганить каменный кулак, окутанный пламенем. Тогда в круг мы добавляем второй круг, создавая что-то вроде подпространства, в нем чертим равнобедренный треугольник, почему равнобедренный – позже, и решаем что конкретно мы хотим. Если необходимо сварганить здоровую каменюгу, раскаленную до бела, то здесь один прием, если надо небольшой камешек, пылающий ярче тысяче солнц, то здесь уже совсем другой метод. Но начнем с основ. Предположим нам нужно равновесное заклинание. Тогда мы идем в архив за словарями, в моем случае напрягаем соображалку, и составляем фразы – "каменный кулак" "огненный покров" и "единство" Причем последняя фраза пишется на первоязыке. Что-то вроде латыни для европейских стран в нашем понимании. Почему последняя фраза пишется на первоязыке – да просто потому что каждый разумный воспринимает его некий основополагающий фактор, и именно этот фактор будет влиять на задаваемые свойства.

Что ж, что мы имеем, лист бумаги с двумя кругами и треугольником, а так же три рунические фразы. Теперь же мы приступаем к четвертой, самой интересной ступени. Скомпоновка. Все эти разбросанные символы нам надо разместить так что бы получился не бабах, а нужное волшебство. В данном случае мы должна четко представлять себе что станет основой, что дополнением, а что управляющим фактором. В данном случае за основу взять камень, так как он более устойчив.

Мы берем перо, обмокаем его в чернила (пока никаких энергетических жгутов!) и в основании равнобедренного треугольника пишем "каменный кулак". Далее – дополнение. Им у нас станет "огненный покров". И эту вязь мы вписываем над предыдущей. Теперь, если активировать эту печать, то бабаха, скорее всего, не произойдет, но и ничего приятного тоже не будет. Наиболее вероятно сначала из возникшей в воздухе печати вылетит каменный кулак, а потом все пространство рядом с печатью накроет огнем. Ну, вы уже поняли кто стоит в наибольше близости к печати. Да это вы, так что без управления нам никуда. Еще раз обмакнув уже подсохшее перо, мы аккуратно выводим "единство" над вершиной треугольника.

Звучит барабанная дробь и мы смотрим на самую простую составную печать которую только можно придумать. Но, опять же, конец нам только снится. Пятая ступень это "трафаретная ступень". Если у вас уже активирован источник, то через точку выхода пропускается тонкий энергетический жгут. И аккуратно, твердой рукой, мы водим по линиям печати. Спустя четверть часа каторжной работы и двух литров пота мы получаем серебряный чертеж. Ну, это в моем случае серебряный, а так у каждого чертильщика свой цвет. Что ж с пятой ступень законченно. И это только на бумаге она проста и незатейлива, а вот в действительности это один из самых трудоемких этапов.

Что же теперь делать с этим листком. Да все что угодно, можно скомкать и выкинуть во двор, может какой-нибудь нерадивый студент, не умеющий контролировать свою силу, случайно заденет это лист энергией, и тогда кампус осветиться яркой вспышкой и громким "бабах". Можно положить этот листок в собственную "Книгу заклинаний" и благополучно забыть про него, а можно и активировать. Чем мы и займемся.

Приложим руку к рисунку концентрируемся и начинаем контролируемый выплеск энергии, спустя некоторое время, смотря на сколько развиты ваши канал, вы станете ощущать чертеж часть себя. Будто она стал третьей рукой или дополнительным пальцем. Итак, если у вас достаточно развитый контроль над сознанием, то вам достаточно просто пожелать, а если вы разгильдяй и большую часть свободного времени проводите в студенческом кабаке, то вам лучше произнести "Активация". Причем неважно на каком языке.

Что будет после этого? Ну, если у вас на лист не попала клякса, или вы случайно не так написали руну, или у вас не дрогнул дар когда вы обводили трафарет, или вас не отвлекли в момент чертежа треугольника, или вы вместо кругов нарисовали аморфную, неровную загогулину, или… Проще говоря этих или можно перечислять до бесконечности, но объединим так – если вы студиозус, то дуйте на защищенный полигон, вставайте в специальною зону и активируйте печать. С вероятностью в десять процентов, у вас выйдет "пшик" и лист просто развеется прахом. Десять процентов что из возникшей в воздухе сияющей печати вылетит пылающий каменный кулак, и где-то восемьдесят процентов что получится смачный "бабах". И возникает закономерный вопрос, а почему все так боятся чертильщиков если полигон окружен столь прочными щитами, что пробить их сможет разве что пятерка магистров.

Да все просто. Редкий чертильщик будет творить по инструкции. Иногда идешь по улице, и раз – придумал, как тебе кажется, обалденную печать. Так ведь если сразу не опробуешь, то может что угодно произойти, вплоть до того что через пять шагов ты её банально забудешь. Так что заклинатель просто подходит к ближайшей ровной плоскости, а можно даже и не ровной. И быстренько, без трафарета, одними жгутами выводит нужные ему закорючки. И здесь соотношение такое – девяносто девять и девять в периоде процентов того что выйдет "бабах"… Именно поэтому по всей территории весят плакаты с разными призывами. "Черти только на полигонах" "Не бабахай ближнего своего, если не хочешь что бы бабахнули тебя" "Семь идей – один бабах" "Сделай двадцать трафаретов и отнеси их куратору" "Помни про бабах" Проще говоря слово "бабах" и разные его производные, это одно из основных терминов в среде чертильщиков. Сперва я еле сдерживал порывы засмеяться при виде очередного такого плаката, но вскоре стал с серьезным опасением относится к своим коллегам. Ведь у них нет такой памяти как у меня, да и особой усидчивостью они е страдают. Так что раз в несколько дней в кампусе обязательно был тот самый, заветный и долгожданный "бабах".

Но что-то вы отдалились от темы. После такой лекции кажется что все, словари в охапку и пора хитрить-мудрить многослойную печать с помощью которой будет возможно поработить весь мир. Но не все так просто, чем больше символов в кругу, тем больше нужно энергии что бы его активировать и тем более удержать в активе. Ведь создав тот же самым каменный кулак, мы будем его лицезреть ровно столько, сколько сможем удержать печать в активе, а потом он просто рассеется. Так что чертильщики имеют еще и внутреннюю градацию, например я немогу не то что удержать, а просто активировать печать. Если же снять блок с дара, то смогу активировать только одну и удерживать её в течении минуты, после чего количество силы в резерве опустится до опасной отметки – истощение. Опять же отстающий в нашей группе, способен активировать одну, но удерживать её в течении десяти минут, а староста уже сейчас засветит целых два рисунка и будет их держать в течении двух, а то и двух с половиной минут. И если брать верхнюю планку, то это господин Сонмар. Который не только может перманентно, без всяких там трафаретов и жгутов, создавать сложнейшие печати, но еще и удерживать до дюжины этих монстров в течении получаса. Проще говоря он один может заменить собой танковый батальон или эскадрилью истребителей. Ну а чего еще можно ожидать от Магистра Чертильщика. А его учитель, Архимаг Чертильщик, настолько крут, что даже Сонмар не в курсе сколько ему подвластно печатей. Проще говоря в местном океане я креветка, ну или планктон, кому как удобнее. Но не стоит раньше времени хоронить Тима Ройса, если уж я не способен отличиться в практике, то уж в теории… Вот здесь я местная акула.

Предположим такая ситуация. Вам нужно создать каменную стрелу, которая будет покрыта льдом, который при столкновении с воздушным щитом, обернется пламенем, при воздействии на него тем же огнем, стрела окутается молнией, а если вас поробует остановить голой силой – то лед спадет, а на его месте окажется массивное туманное облако. Уверен что в вашей голове уже роится десяток идей по созданию данной печтати. Но увы, даже если одна из них верна, то даже у самого Архмагистра не хватит сил для активации подобного монстра. Именно поэтому нам потребуется следующие инструменты – неделя свободного времени, пять метров пергамента, две чернильницы, дюжина гусиных перьев, абсолютная память с большинством алфавитов в ней, и еще счеты. Вооружившись этим инструментами мы начнем создавать печать, достойную третьего, а то и чертвертого курса обучения. Что же из операндов и модулей нам понадобиться. Ромб, квадрат, трапеция, семнадцать кругов, которые будут расположены в касательной к главному, ровно двести сорок четыре рунических символа, девять треуголников, два овала, и один тэтрооктаэдр. Использовав все эти составляющие, мы испоганив не один метр пергамента в итоге создаем изящную в своей смертоносности печать и несем её Сонмару. Тот оценит, разразится гневной тирадой, перечеркнет и за пять минут сварганит аналог который будет раз в пять меньше и, следовательно, на который мы потратим в три раза меньше сил и сможем удерживать в шесть раз дольше. И, кстати, во эта самая печать будет лишь одной из самых простых, что занесены в мой дневник, который уже сейчас можно смело назвать книгой заклинаний. Почему? Да просто в ней используются лишь стихии. А ведь есть еще иллюзии, энергетические щиты, трансормация внешних потоков силы и прочее и прочее. Так что что бы блеснувть на теории я уже два сезона варганю настоящего монстра, которого будет способен активировать и удерживать дольше двух минут разве что старший адепт. наконец ступени приблизились у полу, и я спрыгнув уставился на огромное подземелье. Иногда мне кажется что это безразмерное пространство с десятиметровыми стеллажами, полными книг и рукописей, находитися не только под территорией Академии, но распостраняется на всю столицу. Хотя это не так. Зажав в руке золотой амулет. Я подошел к тележке и забравшись в ней еще раз осмотрелся. Свод подземелья был настолько высоко, что даже вереница магических светильников, пропадающих в темноте, не смогла осветить его. Библиотека воистину ужасала своими размерами, а если представить сколько здесь книг то и вовсе дурно становилось. Ангадор развивается медленно, даже очень медленно. За десятки тысячелетий они продвинулись в развитии лишь на пару веков, если мерить земными мерками. И связанно это не столько с магией, солько с тем что здесь живут много дольше и следовательно нет такой гонки со смертью. Да и бесконечные войны, катаклизмы, и те же маги существенно тормозят рзвитие. Но это все меня никоим образом не касается, пусть себе развиваются как хотят, а у меня сессия на носу.

Вложив медальеон в характерный отсек я произнес.

– Закрытая секция, отдел 174, секция 57, стеллаж 13.

Сев на скамейку я вновь открыл дневник, а тележка уже тронулась и движимая неведомым мне волшебством покатилась по рельсам. Этот путь займет "всего" четверть часа. Что много меньше по сравнению с той же лестницей.

Что же я такое хотел создать для теории. О, эта печать стала последствием моего похода в здешний зоопарк где были не только различные приевшиеся взгляду животные. Но и такие экзотические создания как феникс, василиск, ярый волк, сородич обычного волка, только вот размерами раза в четыре побольше. Были и костяные пантеры, и ядерные кроты (у них оказались совсем другие наименования, но кого это волнует). Был и огромный орел, больше похожий на мифическую Рух. Хотя слона она поднять конечно не мог, но вот гнома или коренастого человека – вполне. И добрый десяток других сказочных зверушек. Разве что единорога я так и не встретил. Но Дирг как-то пошутил по этому поводу, что Лейла, будучи маленькой девочкой, очень хотела себе эту животинку. И тогда галва рода заявил что якобы на единорогов монополизировали эльфийские принцессы. Мы тогда с Диргом очень долго смеялись а вот сама герцогиня юмора этой шутки до сих пор не понимает. Нои куда ей. Ведь она не слышала знаметую "Песнь Старвайта", хотя, и хорошо что не слышала, все же это произведение обычно пели в самых замшелых кабачках, обычно припортовых. Так что содержание и стиль проивзедение нетрудно себе представить.

Но вернемся к нашим печатям. А задумал я боевое заклинание. Но не простое, а (хотлеось бы сказать золотое) что-то вроде разумного. Эдакого "робота" с хорошей защитой и собственной пробиваемостью. Например как у той же каменной стрелы с ледяным покровом, что бы каждый щит стихий пробивал, и что бы еще с обычными энергетическими мог бороться. Ну и атм что бы концентрацию мага сбивал. В этих целях я сперва хотел использовать менатльное волшебство, но количество необхдимых символов возросло до неприличной цифры и пришлось обходиться внушительной иллюзией. Но самое главное в этом заклинании было то, что я не собираюсь показывать даже учителю…

Тележка остановилась, заксрипели металлические колесы и октрылась дверца. Забрав амулет из гнезда я вошел в длинный коридор, которыми казались бесконечные стеллажи с книгами. Закрыв дневник я скинул мешок и бысреникьо переоделся. Фух, вот теперь человеком себя чувствую. Белая шелковая рубашка, прстенькая жилетка, добротные штаны и сапоги куда лучше всех этих фраков и костюмов. Да и кинжалы куда лучше хранить в ножнах, а не в складках. Впрочем фрак я все же аккуратно сложил и убрал в тележку, все рано она никуда не денется, будет "ждать" пока я не вернусь и вложив медальон в гнездо, не отправлюсь во свояси

Развернувшись я пошел прямо, а на четвертом повороте свернул налево и пред моим взором предстала настоящая лаборатория. Ну ладно, да лаборатории ей далеко, но на кабинет лаборанта смахивает. Что мы зедсь имеем – два шкафа с книгами, стол, окруженный десятью стопками пергаментных свитков высотой мне до пояса. Запас чернил, самых разных, но в основном моего собственного приготовления. А за письменным столом как раз стоит и лабораторный стол. Здесь можно найти различные хрустальные флаконы, перегонные трубки, весы, опять флаконы, колбы, и многие другие приспособления для алхимических опытов. И надо признать, готовил я там не только яды и различные зелья… Но это все лирика.

Отодвинув стул, я сел на свое рабочее место и с наслаждением потянул носом. В легкие тут же ворвался характерны для такого заведения воздух. Запахи древних фолиантов перемешивались с чернильными и пергаментными оттенками, создавая свою, неповторимую палитру. На небольшой подставке лежала почти дорисованная печать. Что же здеcь было. О, легче сказать чего не было. Например для создания иллюзий мне пришлось скомпановать несколько алфавитов, вставив их в трапецию. А вот для расчета направлений и поведения был использован первоязык и непонятная геометрическия фигуры, навазния которой я не знал, но вот углов в ней было столько, что весь расчет занял у меня четыре дня. И когда я говорю четыре дня, я подразумевая не по нескольку часов, а именно четыре дня. Так что если кому работа чертильщика казалось простой, то те имели в школе твердую пять по геометрии. Мне же со своей троечкой постичь это искусство было не так то и просто. Но, тем не менее, это было неверотяно увлекательно. Выполнив неверотяно громоздкие расчеты, начертив десятки линий и вставив добрую сотню символов, на выходе ты получаешь настоящее волшебство. В теории конечно, на практики мои расчеты оставались лишь на бумаге.

Рисунок печати добавлен в иллюстрации

Что же я такое создал? О, позвольте представить – "Туманный сокол". Почему туманный? Да я просто атк и не смог сгенерировать необходимое вязь для насыщения цветом, так что осталось вот такая вот бесцветная клякса, лишь очертаниями похожая на сокола. Характеристики заклинания были тоже весьма просты, но все гениальное просто. Для начала я решил подарить своему детищу самонваедение, ведь восемьдесят процентов плетений и заклинаний летят по прямой и это еще надо постараться ими в цель попасть. А так мой сокол выискивал ближайшую, вражденбную ауру разумного и атаковал её. Для создания этого свойства пришлось перелопатить три учебника по Аурному искусству и откопать в общей секции справочник по аурному алфавиту. Как вы уже поняли для узких специальностей великие умы прошлого уже сгенерировали нужные рунные вязи, составленные из общих языков, так что изобретать алфавит я был не намерен. И вот, спустя день мккчений, я создал нужный модуль для определения этого свойства. В таком подходе видны некоторые минусы, например эту печать нельзя использовать на большом количестве врагов стоящих в ограниченной области иначе мой сокол просто застынет на месте, ведь выбрать то не сможет. Так что данная модификация полезна только в дуэлях, но я и не собирался учавствовать в массовых магических боях, увольте – не с моим резервом туда лезть.

Далее мы сталкиваемся с проблемой прохождения защиты. Опять же любой стихийный щит "сокол" пробьет противоположной стихией. На словах – все просто, на деле – опять же куча расчетов и символов. С этим вроде разобрался, и вот где кроется проблема. Опытный маг не станет выставлят стандартный, однотипный щит, он напихает в него кучу других элементво различных стихий, не я ж один такой умный здесь. Так что пришлось соколу добавить различных модулей, содержащих те или иные стихии. И, по идее, он сможет с некоторой потерей энергии разбивать составные щиты, правда убойность снизится на порядок.

Далее, не отвлекаясь от темы щитов, любой сильный маг, выставит еще и энергетический щит. И здесь есть два выхода – сыпать голову пеплом, или вливать в печать энергии больше, чем в выставленном щите. Пришлось потратить кучу нервово, своих и Сонмара, что бы найти третий выход. В итоге в печать был добавлен очередной модуль, который обладал функцией искажения тока силы. Опять же в этих целях я выучил новый алфавит, призванный для оперирования чистой силой. В итоге на "клюве" моего сокола появилась невидимая спица, раздвигающая и протыкающая саму структуру плетений. Весьма энергезатратно и фактически бесполезно (боевые заклинания её не разрушишь), но без этого штришка, печать была бесполезной. Ну и само плетение атаковала врага при помощи молний.

На мой взгляд молний самый оптимальный вариант магическое атаки. Во первых это двухстихийная атака. Воздух и огонь. Далее скорсоть заклинания закладывается количеством силы, и если вы хотите что бы ваш каменный кулак летел со скоростью пули, то приготовьтесь растратить потчи вес резерв – основные законы физики еще никто не отменял. И это относится ко всем заклинаниям, а вот молния уже при создании обладает потрясающей скоростью, которую и корректировать то не нужно. В итоге ядром плетения стала моя молний, моя, потому что я добавил в неё несколько необходимых свойств. Например мою молнию нельзя было притянуть при помощи металла, и что самое главное, она "летела" не ломанными зигзаами, а четко по прямой, что так же не мало важно. Ведь радиус порожения не шире кончика младшего кинжала, так что приходилось бить прицельно. И что бы самонаведение не конфликтовало с прицельностью, был добавлен модуль захвата цели, ставший некоторым новшеством для этого мира. Вернее я так думал пока Сонмар не предъявил мне подобный расчет трех вековой давности. Что ж, я не так уж и на много опоздал со своим "открытием".

И сегодня я приготовился "закрыть" печать, добавив последний штрих. Сейчас, если активровать печать, появится вовсе не сокол, а связка из нескольких сфер, демонстрирующих тот или иной модуль. И опытному магу не составит труда защититься от них, и в целях повышения эффективность я и разработал собственный(!) иллюзорный алфавит. Применив знания физики и скомпоновал алфавит для оперирования водой и огнем. В итоге там происхзодило хитрое преломление солнечных лучей в ограниченном пространстве и мои иллюзий были слегка расплывчитыми, туманными, но их было практически невозможно пронзить Истинным Взором. Все энергетические линии попросту расплывались а у мага, пытающего разобраться в плетении, по идеи должна была закружиться голова. И это стало именно тем, чтоя не собирался показывать комиссии. Тоесть они конечно увидят неизвестный алфавит, может даже скопируют эту вязь, но раскрывать саму основу я не намерен. Пусть с годик помучаются, распутывая весь клубок.

Взяв в руки линейку, цикруль и перо я стал аккуратно выводить необходмые фигуры, и когда все было законченно, предо мной появилась моя первая, сложная печать, которая бы заслужила одобрительного кивка от Сонмара. Но показывать сейчас я не стану, отсавлю для экзамена. И мне приятно, и ему будет лестно что непутевый, по его словам, ученик смог поразить учебную комиссию. Теперь же осталось проверить активацию печати. И когда я гвоорю что не могу активировать печать, то слегка лукавлю. Любой чертильщик может "предактивровать" любую печать, тоесть влив минимум энергии он создаст в воздухе аналог того, что находится на листе. И если необходиый рисунок возник в воздухе, то все у тебя получится, если нет – то "бабах" неизбежен. Еще раз взглянув на это влеколепие из фигур, кругов и символов, я свернул прегамент, убрал его в стоящий рядом небольшой тубус, и побежал к тележке.

Вложив амулет я буквально прокричал.

– Выход!

Тележка, будто ощутив мое нетерпение, совралась с места и покатилась в указанном направлении. Вскоре я услышал скрежет колес и щелчок открывающейся двери. Выбравшись наружу я вскочил на поднимающуюся вверх лестницу. Сердце бешено стучалось, а на лицо сама собой наползала довольная, адже счастливая улыбка. Будучи е в силах сохранять спокойствие я спобежал. И уже через семь минут очутился на выходе. Бустро выхватив амулет,я приложил его к массивным дверям и те стали потихоньку отворятся. Но я и сейчас не мог позволить себе такое расточительство. Проскользнув в щель, я кинул медальон на стол хранительнице.

– Распишись – сказала она, протягивая мне исписанный бланк.

– Потом! – крикнул я и опрометью бросился на выход.

Несмотяр на то что небо уже осветилось мерным сиянием звезд, в холе было все еще немало студиозусов. И каждый счел своим долгом шикнуть на меня, когда я но полной скорости проносился мимо. Увы всем им пришлось зажать уши в тот ммент когда я плечом выбил двери инее сбавляю скорости понесся в сторону полигонов.

Здесь, пока я бегу, расталкивая гуляющие парочки, стоит взять очередное отступление. В первый сезон я успел всем конкретно надоесть своими бесконечными "бабахами" и заведующий полигонами заявил что больше не намерен меня и терпеть и через ректора выбил запрет на свободное посещение арен. Сонмар рвал и метал, ходил к ректору, ходил к заведующему, но ситуации изменить не смог. Так что ему пришлось скрепя сердцем выдавать мне пропуск на профессорский полигон. И эта бумага стала предметом зависти всех моих знакомых. Все же преподовательская арена была обуродованна напорядок улчшею Там деж накопители были, что бы не тратя собственные силы, змаг мог пользоваться казенной энергией. Правда мне это никак не помогало, ведь я не мог вополотить свои заклинания, а следовательно и вливать энергию было некуда.

Миновав замерзший фонтан, я извинился перед очередной групокй студентов и наконец увидел перед собой небольшой амфитиатр, эдакую уменьшенною копию коллизея. Подойдя к сторожке я предъявил бумагу и получив от засыпающего стража необходимый амлует, опять же бегом засеменил на площадку. Удивительное место эта песчаная площадка. В дождь она будет сухой, снег не тронит её, да и ветра здесь почти не ощущается. Идеальное место для экспериментов.

Скинув сумку, где теперь уже лежал фрак, я сел по-турецки и раздвинул перед собой свиток с печатью. Из указательного пальца правой руки вытянулась серебряная нить, ничем не напоминавшая ту соплю что я показал пол года назад. Прикусив язык я стал водить пальцем по пергаменту, оставляя на нем четкий, светящийся рисунок. Облака закрывали звезды, луна сияла все ярче, а глаз Харты ощутимо продвинулся по небосклону, когда я наконец закончил с этой работой. Небось часа три так просидел.

Сложив руки лодочкой я взмолился краваой богини и всопнмил Аргониунса – покровителя всех волшебников. Все же если я не верю вбогов, никто не помешает мне успокоить себя таким образом. Когда с ритуалом было покончено я хлопнул по листу и подал весь максимум энергии на который был способен. Из носа потекла кровь, а лоб покрылся испариной, но все же я ощутил печать частью себя. И не долг думая, мысленно пожелал активации. Минуту ничего не происходило и я уже приготовился забыться в темноте, чтобы потом очнуться в привычной комнате, но тут воздух замерцал и вскоре осветился серебряным сиянием. Моя собсвтенная, первая печать, сияла подобно самой Луне. Я сам не заметил как начал смеяться, в этот момент я был похож на ребенка который прикоснулся к волшебству. На душе было легко, несмотяр на то что тело ломило от усталости.

И тут меня пронзила боль, от осознания того факта что мне никогда не активировать это произведение искусства. Никогда по моей воле "сокол" не будет рассекать небеса и не атакует вражеского мага. Эта печать навсегда останется очередным листом в моем дневнике. И что-то такое поднялось во мне. Я полностью отрешился от мира и стал штурмовать эту идею, идею полного воплощения заклинания. И тут, само собой в голвое вспылала фраза учителя про магию, а потом я припомнил собсвтенный рассуждения, когда сидя в опере мне взребло в голову что моей жизненной энергии хватит на двоих и овтет сам нашел на меня. Если не могу так, смогу иначе.

Встав я прилоэжил руки к светящемуся кругу, знаю что бесполезно и что он не осязаем, но мне так было проще Сосредоточившись я погрузился в себя. Здесь, как всегда, ыбли бесконечные магистрали энергетических каналов а в центре пылал источник. Своим серебряным светом он озарял это пространство, но даже сейчас я осозновал насколько он слаб, слаб настолько что не может сгенерировать иллюзорное пространство, показывая мне лишь сами каналы. Но сейчас это было не увечие, не признак энергетического инвалида, в жанный момент дял меня это стало очередным козырем. Слабость обернулась если не силой, то преиуществом. Утерев кровь я сжал зубы и погрузился еще глубже. Пропали каналы, исчезло пламя, меня окутала тьма, та которая полтора года назад появлялась когда я искал свой источник. Что ж, если я нашел один, то почему не смогу отыскать другой. И тогда я попробовал сделать шаг, но как и в прошлый раз вышел лишь маленький шажок. Открыв глаза я рухнул на землю. Все бесполезно, мне понадобиться целых полгода что бы подобраться к энергии жизни, а сколько я еще потрачу времени на то что бы пробиться через стену… И снова память услужливо подкинула мне один из случаев моего бурного наемничества. Падение со стены может стать ответом, тогда организм сам использовал данные ему дар. Что ж, одним шрамом больше, одним меньше, никогда их не считал.

Выхватив кинжал я глубоко вздохнул и резким движением загнал его прямо в живот. Тело взорвало острой болью, против воли я скривился, ощущая как холодная сталь пронзает плоть. Проглатывая крик я вновь втянул руки и погрузился в подсознание. И вновь ничто не менялось, и тогда я было отчаялся и уже был готов подавать сигнал стражнику, который позвал бы лекарей. Но тут, когда силы уже почти покинули меня и не было возможности бороться с болью, внутренний мир осветился. Вернее он воспылал, ревущее серебряное пламя затопило все мое сознание, оно рвалось наружу, хотело покинуть эту клетку из мяса и крови и я дал ему такую возможность. Открыв глаза я с неким удовлетворением уставился на свои руки, они были объяты самым настоящим пламенем, цвета полной луны. Не долго думая я потянул руки к святещейся печати.

– Мать твою! – услышал я и обернувшись заметил как ко кмне стремительно приближается черная тень. – Руки убери!

Не понимая что происходит, но узнав голос, я собрался выполнить приказ, но старушка судьба меня действительно не очень уважает. Силы покинули меня и я, не удержавшись на ногах рухнул в сторону печати, на миг мир осветила яркая вспышка…

Сонмар, по настоянию которого титулы, звания, и прочее не указываются

Да Тим, хоть и полная бездарность в плане магии, иногда просто поражает свое упорностью. Он готов сутками просиживать за расчетыми, а потом, получив очередной нагоняй, вновь возвращался в недра библиотека. Сперва старый маг принял это за некое помешательство, но потом понял что Ройс просто любит магию, вернее он любит саму идею магии. Он как какой-т сельский паренек восторженно глядел на простейшие заклинания, и разве что в ладоши не хлопал. И сегодня должен был произойти прорыв в эксперименте начатом пол года назад, но Сонмар недооценил любовь Тима. Он и представить себе не мог что ученик не побежит с догадкой к учителю, а станет самостоятельно отрабатывать новую, для него, теорию.

А ведь волшебник так тщательно подводил его к этой идеи… Сколько раз он намекал своему ученику, и разве что не за ручку подводил к истине, но тот не видел ничего дальше своего носа, а вот сегодня ему понадобилось выпендриться.

Таща на своем горбу слегка обгоревшее тело Сонмар проклинал не только свою беспечнсть, но и всех родственников Ройса вплоть до десятого колена. И главное вот проблема – к лекарем не отнесешь, они тут же вопросы начнут задавать и сорвут весь эксперимент. Ну уж нет, пусть это отанется сугубо между учителем и учеником. Которому впросу вспыать, как в древности, десяток плетей за такое повезедние.

Сонмар взглянул на Луну, но то скрывшись за облаком, тут же выглянула из-за него, будто подмигивая старому чертильщику.

"Ну хоть эксперимент не запорол" – подумал Сонмар, и потащил тело дальше.

 

Глава 8. Кулон

Капитан Сильвия Сильверстоун, командир отряда "Слепые кошки"

Сильвия потянулась и разомкнула веки. Мягкая постель нежно обволакивала её тело и не было ни малейшего желания вылезать из под пухового одеяла. Но за окном уже рассветало, а крупные снежинки сверкали подобно маленьким алмазам. Волшебница поднялась с кровати и вновь потянувшись стала облачаться в одежды. Плотные кожаные штаны с мехом, высокие сапоги, несколько рубашек и меховая подкладка под доспехи, вот и все что было в её гардеробе. Покрутившись перед зеркалом Сильвия рассмеялась. Практически ничего не осталось от той студентки что так же кружилась, но не в стальной броне, а в легких, парящих платьях. Повесив на шею атрибут старшего адепта, капитан закрепила на поясе ножны с тонким и легким мечом. Все, теперь можно и на выход.

Покидая комнату, волшебница еще раз взглянула за окно. Там уже поднималась метель, как всегда бывало в ними когда теплый утренний воздух сталкивался с ночным морозом. И каждый раз когда Сильвия смотрела на этот снежный хоровод, она вспоминала мужчину, умеющего поднимать метель одними своими кинжалами.

– Ты еще долго копаться будешь? – обернувшись Сильвия приметила невысокого воина. На его глазу красовалась черная повязка, а в руках блестели метательные ножи, кои он сейчас ловко крутил между пальцами.

– Если раз в жизни поднялся первым, то это еще не значит что можно подкалывать старших по званию, – фыркнула девушка и спустилась вниз по лестнице.

В холе уже собралось довольно много народу. Сдвинув три стола завтракала веселая компания. На аппетитно пахнущую кашу налегал юноша с длинными черными волосами, тонкими чертами лица и дольно широкими плечами. Этот некто носил кличку Принц, и почему то никогда не рассказывал за что ему дали такое прозвище. Да и вообще, вытянуть из этого мечника хоть пару слов было не многим легче чем в одиночку забороть медведя-шатуна. Рядом сидел еще один представитель мужского пола. Его короткая стрижка сильно контрастировала с круглым лицом и уверенными глазами. В его тарелке плескалась мясная похлебка, столь любимая наемником по имени Пило и прозвищу Младший. Напротив сидели Таша со Сватой, они о чем-то перешептывались и постоянно прятали улыбку в ладошках.

– Леди, – Щуплый, подойдя к волшебнице, поклонился и вытянул руку вперед.

– Благодарю, – Сильвия расплылась в шутливом реверансе и прошествовала к столу.

Подбежавшая девочка служка, приняла заказ и пожелав доброго утра, умчалась куда-то на кухню. Как всегда по утру Сильвия решила ограничится сытной кашей и стаканчиком горячего какао. Все-таки вона войной, а за фигурой тоже следить нужно.

– Какие люди, – улыбнулся Младший, а капитан внутренне напряглась. Этот въедливый наемник еще ни дня не провел без какой-либо шуточки или едкой подколки. Вот прям как бабка старая, а не опытный вояка. – А мы то уж не надеялись на твою пробудку. Думали принца заморского звать с его волшебным поцелуем.

– Мне и наш сойдет, – хмыкнула капитан.

Принц отчего-то поперхнулся и прокашлявшись вопросительно поднял брови.

– Да не про тебя я! – вздохнула девушка и приняла поднос с едой. – Из тебя настоящий принц как из воска стрела.

Отхлебнув какао Сильверстоун увидела удивительную картину. Троица наемников переглянулась, а потом хал загрохотал от оглушительного, заливистого смеха.

– Вы чего? – насупилась Таша, недовольная тем что из воркование было так грубо прервано.

– Все нормально, – сквозь смех протолкнул Пило. – Просто вспомнилось кое-что. Ну да ладно. Леди Сильви, вам слово. Как там наш отряд?

Сильвия на секунду прикрыла глаза и вспомнила цепь событий, что привела её в этот отдаленный уголок приграничья.

Все началось ровно год назад. Как раз после того расставания на поляне, когда Ройса, по прозвищу Зануда, попытались закопать в снег его же друзья. В итоге Сильвия решила что расставания это не её сильная сторона, и пока парень отчаянно пытался выбраться из под тел разумных, она отправилась в штаб. Там её не встретили с распростертыми объятиями, но и особой трепки за опоздание не задали. Доложив по обстановке, капитан получила новое задание – сопровождать магов Северного Фронта.

Почти пол года она провела в колонне, лишь изредка получая направления в рейд. Подруги как-то рассказали ей что в авангарде, что был в дне быстрой скачке, идут наемники. Таша все пыталась намекнуть на то что бы девушка съездила к Ройсу, а то ведь не очень красиво получилось. Но у Сильвии был крепкий контраргумент – я не сама, это все Принц, который очень удачно что-то там её рассказывал, хотя волшебница не очень-то его и слушала.

В итоге через декаду подруги забыли этот инцидент, и больше не поднимали эту тему. Сама волшебница не могла объяснить причину такого поведения. И что бы хоть как-то успокоится – решила для себя что эта встреча стала последствием нервного напряжение и не больше. Но все же, изредка, сидя у костра, девушка смотрела на юг и представляла себе встречу со странным мужчиной. Она думала о том помнит ли он, или забыл, закрутившись в круговерти войны. Ведь это у них в колонне практически курорт. Наемники же, по слухам, постоянно в рейдах, где их поджидают Снежные Охотники и летучие отряда. Но почему-то у Сильвии подобные мысли не возникали никакого волнения за старого знакомого и в итоге она списала это на равнодушие.

Вскоре у девушки не осталось времени для самокопания. Армия подошла к Мальгрому и потянулись долгие дни осады. За три сезона блокады Сильвия, попавшая в десяток к одному из столичных магов, так и не выгадала минутки что бы заняться своими исследованиями, не то что грезить о мимолетной встречи. Когда же начался первый приступ, то девушка и вовсе забылась.

Маги, объединенные в два батальона, пытались продавить городской купол. На словах это просто, а на деле… Попробуйте подойти к каменной стенке и уперевшись в неё спиной, попытайтесь сдвинут хоть на волосок. Что-то подсказывает что получится это разве у горного тролля, да и то он имеет все шансы надорваться. Но в середине схватки что произошло, то ли Мальгромцы допустили ошибку, то ли городской амулет дал сбой, но в куполе появилась трещина. И тройка магистров, возглавлявшие магов, собрали со своих подчиненных просто огромное количество силы, и запустили в брешь страшное заклятие. Раньше Сильвия никогда не видела "военной магии". Все ей схватки оставались дуэлями, и редко когда групповыми свалками. И эти два вида магических поединков были просто несопоставимы в своей сути. Дуэль была больше похожа на фехтование. Укол, уворот и вот снова волшебники кружатся, пытаясь опрокинуть соперника. А война – здесь была только сила. Маги дубасили друг друга огромными дубинами, и у кого дубина больше тот и победил. Просто сухая сила, возведенная в абсолют. И здесь не было ни простора для фантазии, ни изящества, ни самого искусства.

Но закончился приступ, и потянулись долгие дни восстановления источника. Когда на ограниченном пространстве собирают почти пол тысячи магов, то вытянуть из потока хотя бы частичку энергии, это действительно сложная задача. Именно поэтому второй приступ отодвинули на три декады. Но старушка судьба решила иначе. Уже через пять дней командование дало сигнал к бою. И армия, огромной рекой, хлынула в восточные ворота. Тот кошмар, те улицу, утопающие в крови, ту ужасную симфонию из криков матерей, прикрывающих своим телом детей, Сильвия не забудет никогда. Но еще ужасней было то что при полном отсутствии пленных, волшебница не обнаружила ни один погребальный костер. И об этом девушка старалась не думать, не ей судить Империю и не ей бороться против всего мира.

Девушка вернулась в лагерь и попыталась забыться, так поступили и многие другие волшебницы. А через декаду к Мальгрому прибыл сам доверенный Императора. Состоялось награждение. И самое удивительное что самой почетной наградой – Сердцем Королей, был отмечен какой-то насквозь штабной паренек. Его тонкие, чуть кривые пальцы не могли и кортика удержать, а вздернутый нос помешал бы закрыть забрало. И самое удивительное, никто не спрашивал как этот прутик оказался на острие атаки, как он в одиночку смог захватить северную башню и сломать крепкий ворот. И самое главное – почему тогда первыми в город вошли наемники "Пробитого золотого", а не легионеры с солдатами. Но, опять же, Сильвия старалась не думать об этом.

Празднование было скоротечным, и вскоре армия двинулась дальше, а с появлением странных амулетов дальней связи продвижение и вовсе стало стремительным. И уже совсем скоро объединенный фронт обложил столицу. Нимия капитулировала и война закончилась. Вернее она закончилась лишь для дворян, аристократов и части наемников, а все остальные получили дальнейшие назначения. Ведь в войне главное не победить, а удержать эту победу. Так и Сильвия, у которой контракт был заключен аж на пять лет, отправилась патрулировать захваченные территории. Ей выдали отряд егерей численность в сто человек, и отметили на карте тревожные зона. Сперва девушка сочла это профанацией, но три хватки с партизанщиной, полностью сломали девушку. Она никогда не командовала таким количеством людей и поэтому не удивительно что потери было просто колоссальные. Из сотни выжило лишь шесть десятков, четыре из которых еще могли держать оружие в руках. Волшебница приготовилась к разжалованию, но командование махнуло рукой и объединило отряд Сильвии с наемниками.

И сколько велико было удивление Сильверстоун когда на их хутор заявились "Пробитые". Сердце девушки отчего-то быстро застучало, когда она увидела смутно знакомые лица, но в тех двух сотнях, что отрядили на это участок, так и не было странного парня с изогнутыми кинжалами. Тогда девушку стали посещать мрачные мысли, приносящие с собой тянущее чувство в груди. Но вскоре выяснилось что Ройс, закрыв контракт, отправился в столицу, где намеревался поступить в Академию. И девушка искренне желала ему успехов на новом попроще.

– И чего ты замерла? – спросил Пило, потягивающий ароматный чай.

– Вспомнилось кое-что, – вернула укол Сильвия. – Отряд еще вчера был готов к рейду. И если бы не некоторые личности, мы бы уже давно накрыли этих мерзавцев.

– Ну извини, – пожал плечами Руст. – Ты сама его нанимала. Мы тут непричем.

Шесть пар глаз одновременно повернулись к дальнему столику. Там сидел какой-то мужик, его волосы уже изрядно побила седина, а морщинистый подбородок чем-то напоминал старую редьку. Заметив что его рассматривают некто кивнул головой и чуть заплетающимся языком отрапортовал.

– Усе номально, – икнув мужик опрокинул в себя чарку с чаем и часто задышал.

Сильвия повернулась к столу и продолжила трапезу.

– Хорош дуться, – хмыкнул Младший.

– Дуться девки твои будут, – прошипела капитан. – А у нас тут рейд может накрыться из-за того что ты привел к нам следопыта-калдыря.

– Дорогая, – усмехнулся Пило. – Ты сама сказала все организовать в самые короткие сроки. И на этом хуторе был только такой, а кого получше – за теми надо к соседям посылать. А это дней пять, не меньше.

– Эх, был бы с нами Ройс или Ушастый, – мечтательно протянул Щуплый и подмигнул Свате. Та привычно фыркнула и пропустила между пальцами синюю искорку. – Вот они лес читали, как книгу.

При упоминании одного из имен у Сильверстоун на миг потеплели уши.

– А ты как будто читать умеешь, – съязвила девушка.

– На хрена мне это? – искренне удивился кинжальщик. – Чего я в этих талмудах забыл? Хотя говорят на востоке сейчас очень популярна одна занимательная книженка…

Наемники рассмеялись, а девушки тяжело вздохнули. И на миг Сильвии показалось что Принц смеется лишь за компанию. Да и вообще, если честно, этот парень был очень мутным, но поскольку почти ничего не говорил, то и понять что-то о нем было довольно сложно.

– Сильви, – застонала Таша. – Может отложим рейд? Мне что-то нехорошо, да и с таким следопытом неохота куда-либо идти. Еще закружит нас по лесами.

– Да и мне тоже дурновато, – вторила ей Свата.

Сильвия взглянула на своих подруг. Вот ведь две лисицы, дурно им было с декаду назад, а сейчас опять собрались поискать приключений на одно место. Не даром ведь через хутор сегодня отряд Вестников пройдет, а они парни видные.

– Вот поэтому я и говорю что воин-баба, это как мужик владетель салона! – с душой обрубил Пило. – Вот была бы сегодня битвы, а часть личного состава не может на кобылку влезть.

Где-то в глубине души Сильвия была согласна с приятелем наемником, но промолчать не могла.

– Мы не воины, а маги, – заметила она и улыбнувшись добавила. – А в столице есть пара салонов коими заведуют мужчины.

Наемники скривились, а Руст и вовсе сплюнул.

– Называя их мужчинами, ты оскорбляешь половину из здесь присутствующих, – сказал он, а Принц активно покивал головой.

Девушки рассмеялись, а Пило с Рустом все продолжали сыпать ругательства на каком-то грубом, рычащем языке Все же ругаться в присутствии дам на родном им не позволяла совесть. Вернее так думали волшебницы, и не подозревая сколько раз наемникам доставалось от Колдуньи за некоторые словечки.

– Ладно, – сказала Сильвия и положив на стол семь медяшек поднялась из-за стола. – Пора уже и выдвигаться. А вы, – тут она зыркнула на подруг. – Раз уж так плохо то сидите здесь. Но что бы из таверны носу не высовывали.

Девушки заулыбались и кивнув, убежали на второй этаж. Сильвия только вздохнула и направилась к выходу. Наверняка ведь отчебучат чего-нибудь, а ей потом разбираться. Хотя, зато её никто не будет донимать в пути своими рассказами о том какие Вестники молодцы и прочее и прочее. Где-то за спиной послышалось недовольное бормотание и очередной поток ругани – Пило с Щуплым взяли под руки следопыта и повели его на улицу. Причем выбрали они весьма короткий путь. Открыв окно они запустили калдыря в свободный полет, оканчивающийся здоровым сугробом.

Сильвия улыбнулась, а потом её вновь поразил Принц. Он, заметив что позади идет девушка, остановился перед дверь и отварив её стал ждать. На памяти Сильвии редкий вояка не то что следовал этикету, но хотя бы имел представление что же это за слово такое.

Выходя девушка обронила.

– Премного благодарна.

– Не стоит в… – начал говорить Принц, а потом резко оборвав фразу, прошмыгнул куда-то вбок. Где его догнал Пило и за что-то отвесил смачный подзатыльник.

"Смешные ребята" – подумалось девушке. Обычный наемник почти сказал "не стоит вашего внимания", именно так по тому же этикету должен был ответить мужчина. Сильвия вновь улыбнулась и решила что когда-нибудь разгадает эту загадку. А пока все её внимание приковал собравшийся отряд.

Де-юре она была командирам семи десятков наемников, стоявших сейчас за частоколом. Но де-факто эти рубаки подчинялись исключительно Младшему, который в свою очередь слушал только Старшего, мифического брата, которого Сильвия никогда не видела, но много чего о нем слышала. И поменять роли она не могла, да и желания особого не было. Вскоре к частоколу подошли и "офицеры" распекающие следопыта. Тот вроде пришел в норму, и уже мог самостоятельно передвигаться.

Когда же подвели коней, Сильви решила обрисовать задачу.

– Солдаты! – начала она – Сегодня мы отправляемся в рейд на дальние участки, где, по донесением разведки, собирается новая разбойническая группировка. Наша задача – найти и захватить!

Казалось что Сильвия просто сотрясает воздух по тому как ни один из наемников даже голову в её сторону не повернул.

– Лэры! – как обычно её вторил Младший, который, якобы доводил до всеобщего разумения детали плана. На самом же деле он дублировал приказ. – Собираем тапки и до ущелья. Партизанщина опять поднимает пики, видать деньги им девать некуда. Каждому кто приведет пленного, чарку доброго Имперского! Кто с убитым – тому две медяхи!

Реакция на слова Пило была диаметрально противоположной. Наемники загудели и отсалютовав стали поправлять амуницию

– Я же ясно сказала "захватить", а не уничтожить, – прошипела Сильвия когда вскочив на седло, поравнялась с Младшим. – Из-за твоего "описания" теперь ни одного пленного не будет!

– Спокойно лапа, – ледяным голосом отрезал Пило. – Если сама ничего не смыслишь в войне, так не стоит другим лапшу на уши вешать. Тебе норму нужно выполнить? Так мы выполним. А ты, как говорил один известный в неизвестных кругах наемник, прикинься веником и не отсвечивай!

Сильвия хотела уже осадить наглеца, но тот крикнув "Йа" пришпорил коня и вздымая снежные клубы понесся по направлению к Змеиному Ущелью. За ним тут же помчалась колонна всадников, опять же не замечая Сильверстоун. Девушка вздохнула и отправила Ксама в карьер, и когда через пару минут её удалось нагнать офицеров наемной армии, она лишь презрительно фыркнула и окинула всю троицу презрительным взглядом.

"Как будто бы я вызывалась в командиры отряда" – подумала она и похлопала верного коня по шеи. – "Да к демонам мне это надо. Еще и нормой в лицо тычет, вот я ему устрою когда вернемся."

Не сказать что Сильвия обижалась, нет она понимала что в рейде главный Младший, но все же её противило такое отношение к себе. Девушки было просто неприятно что к неё ик её подругам относятся как к хуторским крестьянкам. А ведь они втроем могли уничтожить десятую часть этого отряда в мгновение ока, да еще и на отход энергии останется. Но здесь это мало кого волновало. У наемников как у моряков – девка в отряде к беде.

Но вскоре волшебница оттаяла и погрузилась в свои мысли. Змеиное ущелье. Когда она услышал что партизаны засели в тех местах, то хотела отказаться от этого рейда. Но разве с командованием поспоришь. На неё даже не давили, просто напомнили о последствиях неповиновения и девушки пришлось принять направление. Почему ей так не хотелось сражаться в этой местности? Просто ущелью не зря дано такое названия. Извиваясь подобно гадюке, ущелье петляет и пугает своей изменчивостью. Устроит здесь засаду или обвал способен даже малолетнее дитя, не то что отчаянные партизаны, коих штаб именует "разбойниками". В какой-то мере они правы, но по сути просто не хотят афишировать сопротивление нимийцев при окупации захваченной территории. А недовольных было много, фактически все. Даже тот же хутор удерживался лишь благодаря постоянному присутствию там военных. Самое печальное что отпусти власти Нимийцев с теперь уже имперских земель, и все было бы нормально. Но эти люди стали заложниками, гарантом того что Нимийский король, да бы не окончательно уронить авторитета перед подданными, выплатит контрибуцию и вернет на родину довольно большое количество граждан. А то что эти земли постоянно в огне никого не волнует, в конце концов на рудниках всегда нехватка рабочих рук. И именно туда отправляют пленных партизан. Но Сильвия старалась об этом не думать.

Вскоре Принц, скакавший в авангарде, вскинул кулак. Наемники тут же, будто были единым организмом, сменили строй, встав четким арканом.

– За главного Руст. Принц, Сильверстоун со мной, – скомандовал спешившийся Пило.

Сильвия подчинилась, хотя и без особого энтузиазма. Хотя знала бы она что будет дальше, ни за что бы не согласилась идти в разведку с этими больными. Через сотню метров, когда ущелье было уже почти рядом, солдаты плюхнулись в снег и стали пробираться ползком. Так же пришлось поступить и волшебнице, отплевываясь от снега и напрягая мускулы, она тяжело пробивала себе путь к обрыву. Можно было бы колдануть чего-нибудь для облегчения задачи, но каждая капелька силы была драгоценна и растрачивать её попусту не хотелось.

– Сразу видно – партизаны, – скривился Пило.

Внизу, у подножия расположился палаточный лагерь. Там сновали люди и звучали отдаваемые команды, кажется "разбойники" готовились к вылазке.

– Демонов рейд, – прошипел Младший. – Там же тридцать костров. Принц, сосчитай.

– От ста шестидесяти, до двух сотен.

– Заграф дир и так далее, – сплюнул командир. – Нас же в два раза меньше.

– У нас есть маг, – заметила Сильвия и наткнулась на два оценивающих взгляда.

– Хорошо, ну завалишь ты десяток другой. А остальные нас просто расстреляют. На лошадях мы там мало чего добьемся. Да и подходящий для конячек спуск километрах в пяти к северу. Пока дойдем, пока все дела, эти уже нас либо заметят либо сами в рейд уйдут.

– Может стрелами накроем? – подал здравую, как ему казалось, идею Принц.

Младший, развернув ладонь ребром, зачем то приставил её к носу.

– Не. Фигня идея, – Сивльвия не поняла последней фразы, но зачастую некоторые словечки наемников не достигали её разума. И она ни как не могла понять то ли это их "рабочий язык", то ли над ней просто издеваются. – До них метров двести. У нас хорошо если есть десять человек, кто сможет прицельно бить на таком расстоянии. А обычный залп не поможет. Ветер, снегопад и изгибы ущелья не позволят накрыть лагерь. Нет, здесь надо что-то другое думать…

Все замолчали и продолжили смотреть на партизанов, которые в течении ближайших трех часов могут сорваться в поход. Конечно их можно было бы накрыть при броске, но тогда завяжется рубка и отряд может не выдержать схватки с превосходящим противником. Даже если у последних почти нет опыта сражений, а вместо нормального оружия – колья, вилы и рогатины. Они просто раздавят воинов своей яростью и массой.

– Можем устроить облаву, – предложил Принц.

– Ты здоров? – шикнул на него Пило. – Ущелье это тебе не опушка в километр. Здесь пока накроем оба входа, да пока расставим людей на спусках. Да на это нужно времени как минмум день, и людей раз в пять больше. Короче делаем так, спускаемся на ближайшем подходящем участке и действуем по методу "Ройса-Ушастого". Даем два залпа, а потом режем голубчиков под ноль.

– Нам пленные нужны! – напомнила Сильвия но наткнулась на стальные глаза Пило.

– Тебе они может и нужны, а у меня невеста, – в голосе вечно веселого наемника больше не было задора и радости. – Если кто выживет, тот и будет тебе пленным. А так будем действовать по дерекетиве "под ноль".

Что такое "деректива" Сильвия не знала, но смысл уловила и не решилась спорить дальше.

– Возвращаемся, – шикнул Младший и троица поползла обратно.

Наемники, получив обрисовку, не сильно обрадовались перспективе переломать себе при спуске, но поделать ничего не могли и вскоре отряд стал собираться. Через десяток минут все уже стояли на дальнем склоне, за очередным изгибом. Спуск не занял слишком много времени, да и пострадавших не было. Один, правда сорвался и калачиком покатился под откос, но видно его боги хоронят. Отделался всяко одним ушибом, даже лук без проблем смог натянуть. Всего в отряде было двадцать арбалетов и пол сотни луков. Каждый был вооружен дополнительным дальнобойным оружием, а самые сильные и меткие, механическими арбалетами. Способными пробить добротный латник.

Пило поднял вверх кулак и показал три пальца. И Сильвия впервые приняла участие в подобной атаке. Почти пол километра они преодолели разве то не бегом. А когда лагерь оказался в зоне видимости, то в небо тут же взвилась черная туча. Несколько секунд спустя послышались крики. В лагере засуетились, а небо уже расчерчивал очередной залп. Но что-то Сильвии не давало покоя, будто все идет не так, не по плану.

– Пило, – обратилась она к взводящему дугу арбалета наемнику. – Здесь что-то не так. Нужно уходить.

– Вот поэтому, – ответил вскидывающий на плечо механизм Младший. – Я и говорю что женщинам не место…

– С тыла! – проорали сзади.

И Сильвия с Пило обернувшись, увидели скучающих прямо на них всадников.

– Темные! – заорал Руст. – Ловушка, у них амулеты.

– Прорываемся через…- не успел договорить Пило как лежащие рядом камни обернулись воинами. Именно воинами, а не обычными партизанами. В их руках лежали мечи и щиты, тело прикрывала сталь а в глазах пылала злоба. Это действительно была ловушка. Тщательно подготовленный и оформленный капкан, в который угодили наемники. И на их месте мог оказаться любой подобный отряд, слишком все было аккуртано сделано,.

Сильвия обнажила клинок и тут же сформировала два плетения. Она выбрала для себя цель и на скачущих всадников обрушился град камней. Это был действительно грамотный капкан, но никто не может просчитать все. И нимийцы не просчитали что к ним может заявиться старший адепт Земли, боевой маг. Сзади слышалось ржание лошадей и крики умирающих, нападение с тыла можно не опасаться, ущелье плотно перекрыл камнепад, забравший с собой и несколько наемников.

– А сразу нельзя было так сделать?! – не своим голосом заорал Пило.

– Нельзя! – гаркнула Сильвия и отразила выпад подоспевшего солдата.

Времени на разговоры уже не было. Закипела схватка. И если со спины атаки нет то вот весь фронт просто утопал не в обычных партизанах, а в самых настоящих солдатах. И зедсь их было много больше чем предполагалось ранее.

– Да смагичить что-нибудь! – кричал Руст, только что подрезавший одного из вояк.

Как назло они сражались на широком пространстве и их начали окружать, а вдалеке уже заблестели стальные наконечники.

– Немогу! – ответила Сильверстоун. – Я пуста.

Пропустив под рукой вражеский клинок, Сильвия погрузила в тело противника свой меч, но не рассчитав силы вогнала его слишком глубоко и не успела вытащить. Умирающий Нимиец утянул оружие вместо с собой, и волшебница оказалась с голыми руками. Ей бы грозила неминуемая гибель, ведь рядом уже возник другой солдат, но вовремя подоспевший Пило снес ему голову и задвинул Сильвию себе за спину.

– Щиты! – заорал он. И наемники выполнили команду. А мгновение спустя на них обрушился град из дерева и стали. Девушку прикрыл Принц, несший в руках самый большой щит. Его ловкости и сноровки хватало что бы орудовать бастардом и использовать эту махину.

На как бы то ни было жнец унес с собой почти десяток наемников и примерно столько же оросили снег своей кровью. Дальнейшее для Сильвии, впервые попавшей в сааме пекло, слилось в одну хаотичный картину. Умирали нимийцы, сражаемые клинками, но еще больше гибло наемников. Их резали и били, кололи и отстреливали. А Сильверстоун, погруженная в оцепенение, ничего не могла с этим поделать. "Каменный Дождь" вытянул из неё все силы, да и удался лишь потому что она была в сердце своей стихии. Вскоре наемники встали клином, перекрывая все ущелье, но их численность сократилась до сорока, может сорока пяти человек. И перед это маленькой полоской стояло целое море из практически трех сотен нимийцев. Но почему-то те не спешили нападать. Выставив щиты, они делали шаг за шагом, заставляя наемников отступать.

– Боюсь мы встретимся с Ушастым раньше чем он хотел, – усмехнулся Принц. Он уже давно скинул шлем и все его лицо было залито кровью, над мечом же взвивались клубы пара, настолько он был раскален от непрерывной рубки.

– Не спешите рыть себе могилу Ваше Высочество, – хищно оскалился Руст и как-то хитро метнул кинжал. Через двадцать шагов от него упал один из Нимийцев. – Мы еще спляшем на могилах этих трусов.

А через минуту ущелье погрузилось во тьму. Пило даже не нужно было отдавать команду щиты, все и так подняли свою единственную защиту от парящей смерти. Но это мало помогло и в живых осталось лишь три десятка.

Младший, командир диверсионного отряда, наемной армии "Пробитый Золотой"

Очередной залп унес с собой жизни многих подчиненных. Но сдаваться нельзя. Какой в этом смысл, они так или иначе умрут в этом ущелье. Их единственный козырь – волшебница, потратила все свои силы на тех конников, и теперь их спокойно расстреляют эти молодчки. Вон уже и в строй встали, видно не хотят терять своих в ближнем бою. Но это и верно, пило поступил бы точно так же. И тут что-то потняло наемника вниз.

Обернувшись он сперва увидел черное, как ночь, древко стрелы, а потом и Сильвию. Её пробитая грудь обрывисто вздымалась, угрожая замереть в любую минуту. Стоявший рядом с ней принц придерживал девушку рукой, в которой торчала точно такая же стрела. Демонов щит не выдержал и проломился. У Пило пропало дыхание, время замерло, он многие повидал, но впервые видит как на войне гибнет женщина. И не от набега, не от разбойников а вот так – стоя в строю на ровне с мужчинами.

"Демоны", – думал Пило. – "Не женское это занятие – война".

Губы сильвии задвигались, и Принц с Пило наклонились, а за из спины ту же встал Руст. Он отбросил клинок и теперь сжимал в руках два щита, что бы в любой момент отразить стрелу.

– Передайте ему, – прохрипела девушка срывая с шеи какое-то украшение. Вложив его в руку Принца она поднесла ладонь к ране и собрав в неё крови что прошептала. Тут же все её тело засветилось серым сиянием. – Бегите…

Мгновение спустя ущелье наполнилось диким гулом и казалось что сами горы задрожали…

 

Тим

Я проснулся рывком. Болело буквально все, особенно левая рука, казалось что её обволакивает жадное до плоти пламя. Но взглянув на неё я не приметил ничего кроме бинтов. Да и вообще я ощущал себя родственником небезысветной мумии. Бинтами было покрыто все тело, а каждое движение отзывалось нестерпимой болью. И вспомнив о боли я пожалел что пришел в сознание. Голову как раскаленным прутом приложили. В сознание ворвался вихрь из воспоминаний. И последним стало мое грандиозное падение прямо в печать и последующий взрыв. Вот только почему она взорвалась ведь все было сделано как надо.

– Это легко объяснить, – раздался знакомый голос.

Открыв глаза я увидел своего наставника, он, как обычно, стоял лицом к окну и рассматривал кружащиеся снежники. Вот только вместо привычных белых стен меня окружала каменная кладка, а судя по виду, который открывался за окном, я и вовсе находился не в Академии а где-то в городе. Кстати, он что, мысли читать умеет?

– Я не имею никакого отношения к менталистам, – покачал головой Сонмар. – У тебя все на лицо написано.

Тут учитель обернулся и наткнулся на мой уничижительный взгляд.

– Видимо чувство юмора к тебе еще не вернулось, – ага, как же оно тут вернется, когда и лицо полностью замотано в бинты. – А насчет твоего не озвученного вопроса – ты писал печать под мировую энергию, а воздействовал на неё энергией жизни. Кстати поздравляю, впервые за пол года ты смог меня не опозорить, но удивить. И раз уж пошло такое дело, то я поставил тебе в лист минимальный проходной бал и как видишь привез в свое поместье. Где дозволяю отдыхать в течении всего периода зимних каникул.

– Ммм, ммммм, мм, – промычал я.

– Приму это за благодарность, – кивнул Сонмар.

Демоны, знал бы ты что я сейчас произнес, не так бы запел. Хотя, скорее всего он догадывается. Доже мне, шутник нашелся. Отдыхать в течении всего зимника, да я здесь восстанавливаться буду все это время! Ну хоть бал проставил, и то спасибо. Эх. Жаль конечно что опыт загнулся. Видимо не стать мне нормальным магом, и не суждено мне творить настоящие печати. Придется довольствоваться вcякой наколенной поделкой. Обидно. Да и зачем, тогда тратить время и деньги? Пожалуй отправлюсь на восток уже после этого года. Все хватит с меня этой магии. Уже сколько раз я жнецу кукишь показываю, он так, глядишь, и обидеться может. А уж обиды Серого Жнеца мне сейчас так нужны, что просто не знаю как быть…

– Ну не стоит так расстраиваться, – чуть ли не пропел Сонмар. – Магом тебе не стать хотя бы потому что ты полностью выжег свои энерго каналы. А ведь я тебе говорил что с магией нельзя шутить. Это тебе не дубина, это искусство.

Даже так? Ну обалдеть. Я теперь прям инвалид волшебного дела. А мне пенсия полагается? Или там льготы. Ну, например, вакантное место на монастырском кладбище.

– Магом конечно не стать, – повторил Сонмар. – Но магия на то и магия, что взяв плату всегда даст что-то взамен. Так что поздравляю тебя. Вчера ты умудрился стать Колдуном.

 

Глава 9. Все только начинается

Сонмар продолжил рассматривать спускающиеся с небес снежинки. Сейчас, когда солнце искрилось в бесконечных кристалликах воды, то эти самые снежинки казались белыми, пушистыми перышками, или маленькими обрывками облаков. А что же насчет колдуна, то в последнее время я уже перестал смотреть на что либо линейно. Если тебе говорят что яблоко это яблоко, то это не значит что оно является таковым. Просто большинство считает его таковым, и никто не интересуется что же само яблоко думает о себе, чем оно себя считает. Ведь самосознание является важнейшим фактором существования любой жизни. Кто-то скажет что яблоки не разговаривают, что ж, может они и будут правы, а может мы просто не всегда слышим то, что нам пытаются сказать.

То же самое и со всеми магическими, да и не магическими определениями тоже. Если Нейла сказала что колдуны это маги шестого рода, то она могла быть права лишь от части. А цельная картина, как это часто бывает, скрылась за рамками удобной системы.

Строй ряд мыслей прервался когда дверь, натужно скрепя тяжелыми петлями, отворилась и на пороге показался вытянувшийся по струнке дворецкий.

– Трафарет готов, господин, – в тон петлям проскрипел он и поклонившись вышел в коридор.

Сонмар повернулся ко мне и некоторое время мы мерили друг друга взглядами.

– Вот только не говори что не догадался, – вздохнул он и потер брови, будто пытаясь успокоится, хотя я-то знаю что спокойней Сонмара разве что горы. – Ну ладно, раз уж ты не хочешь работать своей головой, располагай моей. Как я уже сказал ты умудрился пережечь все свои каналы, который так удачно напоминают некую паутинку. Теперь представь себе картину. Широкий зал, и над полом протянута тонкая паутина, на которую водружена амфора с жидким огнем. А внизу, вместо твердого мрамора, растеклось целое море из смолы Огненного Дерева. И вот совсем недавно ты эту паутинку-то и пожег. Так что летит сейчас эта амфора прямо к смоле. Ну и, как говорят мои студенты, скоро произойдет большой бабах. И единственное средство этому помешать – объединить оба источника, и именно для этого в подвале был нарисован трафарет.

– Мммм, ммм, ммммммм, – промычал я надеясь что Сонмар и так уже знает какие вопросы меня мучают.

– Шансы выжить? – приподнял бровь наставник. – Тим ты не в том положении что бы думать об этом. Так или иначе, в ближайшие пару часов ты вспыхнешь как сухое полено. В печати у тебя хотя бы вероятность успеха появится. Какая? Ну может один к десяти или к двадцати. Не знаю. Техника старая, уже давно не применяется, как раз из-за этих самых рисков.

Если честно я уже устал вздыхать или проклинать старушку судьбу. Итак у меня к ней претензий накопилось столько, что если за каждую выбивать по зубу, то её не спасет даже акулья пасть. Так что услышав окончание краткой лекции я просто прикрыл веки и попытался успокоится. В какой-то момент я ощутил как плавно поднимаюсь в воздух. Это Сонмар смагичил что-то с покрывалом, которое обернув меня, подняло над кроватью и понесло в сторону темного коридора.

Спуск в подвал показался мне извращенное копией зеленой мили. Казалось что еще пару минут и меня пристегнут к старому деревянному стулу, на гладко выбритую голову положат мокрую губку и этот вечно хмурый дворецкий, закрепив шлем, дернет за рубильник. Время замедлится, и мозг пустит по нервам сигнал опасности. По спине заструится холодный пот и перехватит дыхание. Дыхание смерти тронет волосы, но темнеющие от страха сознание будет все еще тешится надеждой что электричество не заструиться по тяжелым проводам, что где-то там, за многие мили от места казни, сломается трансформаторная будка. Или неудачный водила, приняв пару стаканчиков на грудь, врежется в столб и оборвет линию передач, но нет. Раздается характерный трещащий звук, и мир на мгновение засияв нестерпимо белым цветом, погрузится в предвечную тьму.

И примерно такие же ощущения у меня были когда Cонмар погрузил меня в центр огромной пентаграммы. И в момент когда открыв глаза я увидел мириады линий, символов и знаков то понял что дворецкий вовсе её не рисовал, он лишь закончил этот титанический узор. А мне лишь оставалось гадать сколько лет чертили этого монстра, может быть в те времена, когда на холодный, безжизненный камень легла первая линия, еще не было на свете крестьянского паренька по имени Ройс. И Добряк предпочитал темному плащу, накидку акробата-циркача. Да и тот же Граф, вместо расчета козней ученику своего брата, колесил по всему Ангадору, беззаботно глядя с повозки на усыпанное звездами небо.

И в голове еще роились сотни подобных мыслей. Наверно это стало моей особенностью, такой неуловимой чертой – пускаться в пространные рассуждения стоя на пороге Серого Жнеца. Уж сколько раз он приглашал меня на рандеву, а я, показав свою наглую рожу в пределе видимости, успеваю вернуться восвояси. И вот в который раз я вплотную подошел к невзрачному домишке, спрятанному в непроглядной чаще.

– Готов? – спросил Сонмар прикладывая ладони к кругу.

– Ммм.

– Ну раз не готов, то я запускаю!

Хотелось крикнуть ему что-то оскорбительное. Помянуть род до пятого колена, или порассуждать на тему его постельных предпочтений, но в момент когда сморщенные ручонки прикоснулись к полу, глаза резанула вспышка непонятного цвета и меня унесло.

Не знаю что там видят торчки, закинувшись очередной дозой запрещенных препаратов, но вот меня накрыло весьма не слабо. Сперва мне показалось что из тела что-то пытается вырваться, и от в след за этим пришла боль, но я на неё уже не обращал внимания. В последнее время болевой центр в мозгу столь часто подвергается различным испытаниям, что я уже и не воспринимаю этот фактор всерьез.

Потом, когда это что-то оставило попытки вырваться, оно со сверхъестественной силой потянуло меня куда-то в глубь. Не справившись с давлением, я поддался этой силе и отправился куда-то где даже тьма казалась простым штришком акварельной краски. И спустя некоторое время, от силы минуты две, меня осенило что это пространство некогда являлось моим внутренним миром, с бесчисленным множеством энергетических каналов. Но сейчас здесь было пусто и даже несколько одиноко. А сила, не обращая внимания на мою сентиментальность, все тащила и тащила меня куда-то в глубь. Вскоре, когда я устал отсчитывать секунды, вдалеке показался мерно сияющий источник. Который теперь походил на баскетбольный мяч. Постепенно мы нагнали его и тогда я осознал тот факт что источник действительно падает, но сила оказалась быстрее и вскоре мы оставили его за спиной.

Не нужно быть семи пядей во лбу что бы догадаться что я же увидел спустя всего пару минут. О да, это была энергия жизни. И здесь не было ни каналов, ни оформленного источника. Чистая энергия в своем великолепии. Бушующее море из светло-серых всполохов, но стоит присмотреться и это море сменится ураганом, ветром пламени, обволакивающим тебя, подобно тому как заботливая мать укутывает в одеяло безмятежно спящего младенца.

А сверху все так же неумолимо приближался шар, созданный энергий мира. Не знаю чего хотел от меня Сонмар, и какие техники должны были быть применены. Но я не сделал ничего, пропала куда-то тянущая сила, и я погрузился в свободное падение. А может быть я летел, или парил, падал или поднимался. Это уже было не важно, вокруг было лишь пламя и покой, который не нарушала даже приближающаяся звезда. Будто сорвавшись с небосклона на теперь стремится упасть и полыхнуть так ярко что бы все её подруги, обреченные на вечное существование, страдали от зависти к этой бесспорно самой яркой, настоящей жизни. И пусть в ней было всего одно приключение – сорваться в скоротечном полете, но все же она была полнее чем все прочие, однотипные, словно вышедшие из под клише, жизни.

Не закрывая глаз, я раскинул руки и ноги, изображая из себя морскую звезду, и принялся ждать. Еще пара мгновений и что-то точно произойдет. Может действительно будет "бабах", который выжжет всю мою суть, а может и что-то другое. Глупо гадать на эту тему. Люди говорят что сами вершат свою судьбу, что никто не властен над их жизнью. Отчасти верно и это утверждение. Но что такое судьба? Как её проследить за столь короткий промежуток времени как человеческая жизнь. Если кинуть камень в соседское окно, будет ли судьбой тот факт что пролетев с десяток метров он врежется в стекло и разобьет его на тысячи мелких осколков. Спустя еще пару минут из дома выбежит разъяренный хозяин и погонится за обидчиком. Будет ли судьбой то факт что, пробежав около сотни метров этот самый мальчик споткнется и упадет на дорогу. И все было бы не так печально если бы не пьяный студент, которого недавно бросила девушка. Возвращаясь с вечеринки, этот самый студент решит дойти до ларька, где купит самую дешевую бутылку с пивом.И выпивая под полной луной, так неудачно вспомнит о девушке, что разбила сердце. Срывая ярость он бросит бутылку, которая расколется на несколько кусков. А на следующее утро, эти осколки соберет дворник и выбросит в урну. Которую потом опрокинут гуляющие хулиганы. И осколок, выпав из урны, покатиться под откос, упадет в реку, где его подберет течение и отнесет куда-то за пару километров. Его прибьет к берегу, и пройдет не мало времени прежде чем к нему подбежит стайка ребятишек, и следящие за ними матери не найдут ничего лучше кроме как взять этот осколок и зашвырнуть подальше от своих чад.

И вот этот самый ребенок, петляя по парку, споткнется и упадет прямо на это стекло, которое с присущим ему равнодушием вопьется в горло этого мальчика. Ребенок прижмет к артерии руки, но кровь, рвущаяся из тесной оболочки рваными толчками, не обратит внимания на эту прегради и накроет красной пленкой всю поляну. Подбежавший хозяин разбитого окна упадет на колени, и попытается спасти мальчугана, он прочтет в его стекленеющих глазах страх, на его побелевшие ладони упадут градины слез и дернувшийся в последний раз маленький шалопай замрет.

И эта история станет семейной легендой, историей о том как опасно не смотреть под ноги и гулять там, где нельзя. А спустя несколько лет в семье свидетеля смерти родится мальчик, который наслушавшись этих историй решит что его предназначение спасать жизни. И спустя двадцать лет он вырастет в замечательного хирурга, которому однажды доведется спасти от смерти маленькую девочку, что в последствии встретит в школе другого мальчика, и влюбится в него, а он в неё. И снова пройдут года, и в этой семье родится другой мальчик, которому будет предначертано выслушать историю о хирурге, что спас его мать. И тогда мальчик откроет в себе великие способности к наукам, и спустя десятилетия мир увидит лекарство от рака или СПИДа, вышедшее из лаборатории этого гения.

И где же здесь судьба. Разве станет судьбой тот факт что камень разбил окно? "Нет" – рассмеется любой школьник припомнив основные законы физики. Разве будет судьбой тот факт что мальчик, упав на осколок бутылки, умер и не воскрес. "Нет" – рассмеются другие люди. И у точно не будет судьбой то что река прибила этот осколок к выступающему на берегу камню. Да и прочие события то же не являются судьбой, просто обычные жизненные ситуации, которое мы видим каждый день.

Так что же тогда судьба? Можно ли ею назвать всю эту цепочку когда разбитое окно привело к спасению многих миллионов ни в чем не повинных жизней. Можно ли сказать что этот мальчик с разрезанным горлом, студент с навеки разбитым сердцем и мужчина с поседевшими висками и появившимися проблемами со сном, заплатили цену за то что бы Мир смог увидеть свет в конце тоннеля. "Да" – посомневавшись ответят многие, пологая что эта цепочка событий и является судьбой. Но в чем она отличается от того же летящего камня? Своей длинной или причудливым началом и окончанием? Но где у неё начало и конец, может что бы родился этот несчастный мальчуган произошли еще мириады событий, да и потомки этого самого гения, возможно, изобретут нечто такое что погубит всю планету.

Может вы скажите что я зря забиваю себе голову этой чушью, но стоит вспомнить мою судьбу, и станет понятно такое увлечение этим вопросом. Копаясь в прошлом я пытаюсь найти хоть какое-то подобие отправной точки, приведшей к этим событиям, но так и не могу. Возможно её нет, как и судьбы, а возможно она столь тускла и незаметно, что человеку никогда не суждено её узреть.

Но эти мысли и суждения не волновали падающую звезду. Да и не особо они волновали и меня. Нет я не был счастлив в этом море из огня, я не испытывал радости или печали, не боялся и не храбрился, я был полностью поглощен состоянием абсолютного покоя. И поэтому момент когда два источника соприкоснулись, стал для меня не значимее чем для обычного обывателя пролетевшая мимо муха. Конечно она вызовет на себя часть внимания, но уже через два часа вы и не вспомните что у вас перед носом пролетело это маленькое существо.

А что же произошло когда они столкнулись? Не знаю, может был взрыв, а может там состоялось какое-то безумное свето представление, где все мыслимые краски перемешивались друг с другом создавая поистине великолепные узоры. Я этого уже не видел, не потому что не смотрел, а потому что в данный момент все происходящее вокруг стало для меня не важно. А люди, сколь мудры, умны или стары они не были никогда не увидят то что для них не важно.

И последнее что запечатлело мое сознание это была даже не картина, а ощущение завершенности, некоей целостности. Такое можно испытать когда после длинного путешествия ты возвращаешься домой, в котором тебя любят и ждут. На пороге встретит любимая жена, она не обязательно должна быть красавицей и умницей, просто это то создание что полностью заполняет растущую с каждым днем пустоту внутри тебя. А где-то во дворе резвятся дети, и может им предначертано стать королями, или кровавыми убийцами, а может шутами или великим мудрецами, но и это не важно. Потому что они, как и ты, как и она это лишь часть бесконечного потока из пламени, воды, земли и ветра.

Сонмар, по настоянию которого титулы, звания, и прочее не указываются

Приятно позавтракав ароматной кашей, старый волшебник утер салфеткой сухие, едва заметно дрожащие, губы и стал подниматься из-за стола. Тут же к нему буквально подлетел один из лакеев, но старец лишь решительно взмахнул рукой и напрягая каждый мускул, что еще был способен поддерживать тело, встал со стула. Когда-то в те времена, что уже подернулись серой пленкой забвения, это поместье казалось тогда еще юному магу пределом мечтания для выходца из дворянской семьи средней руки. Он, как и все его тогдашние знакомые, был спесив, нахален, груб и невежественен. Эти черты его характера не притупились и когда он женился, да и когда родился первенец тоже. Что же его изменило? Вряд ли смерть горячо любимой жены, а потом и дочери, и трех внуков, и правнучки, что недавно покинула этот мир. Буквально пару сезонов назад, этот некогда прекрасный цветок, завял и умер от старости.

Смерть и время меняют смертных, даже если многим они кажутся бессмертными. Изменился и Сонмар, его уже больше не заботили титулы, деньги, власть, сила и влияние. Те же присущие каждому человеку чувства как дружба, привязанность, уважение, любовь, так же не трогали его замирающие сердце. Единственное что заботило древнего страца это мечта. Пожалуй, она стала единственным что заставляло работать алый моторчик, бьющийся в груди. Иногда Сонмар смеялся над подобной иронией. Сколько бардов воспевает песни о героях, спасающих принцесс и потом получающих какое-нибудь царство и необъятное богатство, что не потратить и за десять жизней. А сколько песен сложили менестрели о любви какого-нибудь наивного дурочка, к такой же девице, единственными достоинствами которой являются доброта и не земная красота. И пускай от этой доброты гибнут миллионы людей, что выжили бы под гнетом самой страшной злобы, но зато история красива, да и в медную чашку монеты сыплются по резвее.

И вот, среди всего этого великолепия бесчисленных историй, с великим трудом можно отыскать что-нибудь о мечтах. А ведь именно они, по мнению старого, своенравного волшебника, и есть самое важное что есть у смертных. Боги, если они существуют, духи, демоны, да даже те же эльфы, каких бы цветов не была их кожа и волосы, гномы, да и орки, пожалуй, тоже, не могут мечтать. У них нет хоть какого-нибудь временного барьера, за который нельзя шагнуть и где тебя уже ждет Жнец. Нет, они просто существуют, именно существуют, потому как мечта дает цель, а цель заставляет двигаться вперед. Не многие это понимают, но большинство величайших открытий, самых глубоких трудов и идей было создано презренными человечешками, чей срок ограничен даже меньше чем одним веком. Удивительно, те, кого принимают за пламя свечи, за бабочку однодневку, умудряются жить в своем воображении, видеть то что сокрыто ото всех, и нет, это не то что видят провидцы, это не то будущее о котором можно подумать, это то будущее которое может быть создано.

Наконец, когда пытка под названием путь до подвала была закончена, Сонмар с облегчением погрузился в обычное кресло. Оно стало олицетворением его последних лет. Некогда прекрасная обивка пошла трещинами, изящные ножки подогнулись, а облупившийся лак и вовсе создает иллюзию бесчисленных трещин.

С усилием приподняв голову, старый волшебник в который раз посмотрел на своего последнего подопечного. Бинты дворецкий снял еще с дней шесть назад. И теперь Сонмар лицезрел обычного юношу, который отличался от прочих разве что неестественно большим количеством шрамов. Повезло наивному, не будь у него в зпасе столько энергии жизни, он бы и первой операции не пережил. А тут с десяток отметин явно кустарного производства. Небось само лечением занимался, причем не умеючи это делать, что и привело к этому уродству на боку, руках и левом плече, где шрамы были больше похожи на пчелиные соты или ту же паутинку.

В подвале было всего одно окно, если так можно назвать маленькую черточку из стекла, проходящую где-то под сводом. Но этого хватило что бы предрассветный лучик осветил печать, на которой вот уже с декаду восседает Тим. Смотря на эти узоры, душа Сонмара утопала в воспоминаниях. Он думал о том как ночи проводил в библиотеках, как колесил по всему мру собирая различный знания, как общался с великими мудрецами, что зачастую были моложе его на сотни лет, но все равно превосходили своим разумом и внутренним миром. И с сколькими народами он общался, и сколько различных школ посетил. Быть может он даже встречал своего учителя, что так же путешествует по миру, вот только тот наверняка меняет свои личины. Такая вот у него была нехорошая привычка, которую перенял один из учеников.

Волшебник еще раз взглянул на ученика, чье лицо было теперь похоже на морду обезьяны, настолько оно заросло волосами. Сонмар усмехнулся – наверняка юноша экспериментирует с различными зельями, а в качестве подопытного пользует себя самого. Ничего не скажешь, отважный юноша.

Еще раз покряхтев маг приподнялся, и отправился во двор. На улице было хорошо. Уже задул восточный ветер, предупреждая о том что скоро пройдут холода, и мир начнет оживать. Спаде снежный покров, открывая еще голую землю. Но не успеешь заметить как все вокруг утонет в зелени. Вернутся птицы, принося с собой вести о дальних странах. Да и люди станут повеселее, будто очнувшись от зимней спячки. Но все это произойдет не сейчас, а пока Сонмар шел по утоптанной дорожке к холму, где стояла одинокая беседка.

Завернувшись в удачно захваченный плед, старец сел на запорошенный снегом гамак, и приложил ладонь к стене. Секунда и вот беседка покрылась паром, а на одной из досок красуется светящаяся печать. Солнце поднималось над столицей Империи.

Сонмар еще позволял себе называть так эту страну, в конце концов он помнит когда она была столь величественна что у неё, казалось, не было врагов, одни лишь верный союзники. И хоть заклинатель был тогда совсем мальчишкой, но он отчетливо помнит те широкие каменные дороги, соединяющие города. И ту ярмарку, где он впервые увидел волшебство. Тогда два слабеньких мага устроили настоящее представление, тронувшее толпу. Да они были слабенькими, но были посильнее нынешних крепких середнячков. Правда сейчас любой студиозус, знает на порядок больше старших адептов прошлого.

Мир взял свою плату. В обмен на знания, маги отдали свои силы. И теперь на это можно смотреть только чрез призму собственных разумений. Для кого-то это кажется бессмысленным, кто-то согласен, кто-то нет, и за редким исключением то рассматривают как равноценный обмен. Помнится раньше маги были столь могущественны, что они и составляли мощь королевств. Вот только за этим могуществом крылась абсолютная непросвещенность.

"Тоже мне" – морщился Сонмар – "Великие маги. Две ступени в печать загнал, зато влил силы столько, что в тысячи накопителей не поместиться. Конечно, у тебя не огненный шар выйдет, а второе солнце. Вот только даже мой ученик тебе за пять минут сварганит такую печать, что все это солнце растечется белой дымкой, а сам маг уйдет на перерождение раньше чем, его непомерное эго осознает полное фиаско. Великие маги, больше похожие на горных троллей, с дубинами и топорами."

Но как бы то ни было, цена взят, а дар получен. И что же тогда стало мечтой Сонмара? Когда-то давно он услышал легенду, кажется она была семейной историей… Так вот, он услышал о том как маги прошлого объединяли два источника. Вот так просто "два источника", а что это такое, никто уже не знал. Столетие ушло на то что бы разгадать очередную тайну мироздания. Мага заключила с разумными еще одну сделку, магов стало куда больше, а вот их качество понизилось. И на всем Ангадоре найдется всего сотня тех, кто знает о существовании второго источника – источника энергии жизни. И пока, надо отметить слово "пока", нет никого кто бы их объединил.

Что же принесет их объединение? А демоны его знают, может ничего не изменится, а может Тим станет чуть сильнее в магическом плане, может жить будет дольше, а может и наоборот, протянет полтора столетие, и отправится к предкам. В конце концов это не важно, потому как Сонмар считал что разумный должен делать то что он может, независимо от того к каким последствиям это приведет. Ведь в итоге жизнь без последствий скучна и однообразна…

Солнечные лучи, разогнав сумеречную мглу, тронули бездонные голубые глаза старца, и с каждым мгновением лучи все наливались силой, а глаза все тускнели, теряя свой небесный оттенок.

 

Глава 10. Письма

Пробуждение, как впрочем и всегда, было не самым приятным. В конце концов мало чего позитивного можно найти в том что одеревеневшие мышцы, не выдержав напряжения, знакомят твой затылок с каменной кладкой на полу. Когда же я открыл глаза и дождавшись пока разноцветные круги не исчезнут, попытался потереть ушибленное место, то все мои конечности пронзили маленькие иголочки острой боли. Пришлось подождать когда возобновиться кровоток. А если честно, то я просто праздно валялся и смотрел на маленькое окошко, ставшее в этот момент единственным приветом из реального мира. Там, за стеклом, светило солнце. Это было то самое, предвесеннее солнце. Мороз все еще студит кожу, заставляя плотнее кутаться в плащ, а вот солнышко уже начинает согревать, нежно накрывая весь мир своим теплым покрывалом.

Спустя примерно четверть часа я смог кое-как встать. Ноги все еще плохо держали изрядно исхудавшее тело, и при каждом шаге, норовили подогнуться и вновь отправить меня в скоротечный полет. Так что пришлось вспомнить старые деньки и передвигаться держась за стенку. Покидая подвал, я обратил внимание, что стены покрылись пылью, а сам круг исчез, видимо трафарет был полностью выжжен энергией Сонмара. Не плохо он в него залил, мне бы столько на всю жизнь хватило.

Подъем по лестнице мог бы показаться настоящей пыткой, если бы не гениальное решение архитекторов – перила. Боги, в этот момент я был поистине счастлив что некие неизвестные строители водрузили на стены эти перекладины. Держась за них, как грешник за паутинку Будды, я с каждым шагом приближался к свету. И вскоре, спустя примерно пол часа и двадцать ступеней, мои глаза вспыхнули от нестерпимой рези. Как бы то ни было, а подвал это вам не открытая поляна. Инстинктивно прикрыв лицо рукой, я стал ждать когда хоть немного попривыкну к этой ослепительной белизне. Когда же пришло время продолжить путь, я рефлекторно потер подбородок. Лучше бы этого не происходило.

Я, конечно, подозревал, что провел в отключке приличное количество времени, но рассчитывал на пол дня, максимум день. И все эти надежды были вдребезги разбиты, когда я подбежал (вернее доковылял) до зеркала. Из этого завсегдатая дамских комнат на меня смотрело вовсе не лицо молодого мужчины, а нечто невразумительное, больше похожее на обезьяну. Волосы отросли и теперь закрывали плечи, спутанная борода больше походила на привет арабским странам, а единственным свободным местом от растительности были нос и глаза. С неким трепетом ощупывая некогда девственно гладкое лицо я с каждой секундой терял хладнокровие. Возможно именно поэтому я не обратил внимание на истошный визг, свист ветра и цветок боли на затылке. Когда же я заваливался на бок, то успел увидеть одну из служанок, до белых костяшек сжимающую в руках некое подобие сковородки.

Что ж, прогресс на лицо. На три странные побудки, у меня одна нормальная. Обычно я списывал это на частые посещения лекарского корпуса, но сейчас просто уверен в том что за хорошее утро нужно заплатить больным организмом. Не открывая глаз я подвернул под себя обнаружившееся одеяло и, уткнувшись лицом в подушку, решил продолжить пускать пузыри. И это бы мне удалось если не страшная картина, так не кстати всплывшая в непокорном сознании. Узрев лицо, больше похожее на не самую кошерную часть тела какого-нить гамадрила. Я как ошпаренный, извернувшись ужом, принял сидячее положение и стал лихорадочно ощупывать свое лицо. И как ни странно, ничего кроме нещадно горевшей кожи я не обнаружил.

Оглядевшись, я осознал себя сидящем на довольно просторной кровати, в не самой большой комнате, что я видел в местных поместьях. Так себе помещеньеце. Не больше полусотни квадратных метров. На стенах портреты каких-то людей. Вот на меня с презрительной усмешкой смотрит милая леди с золотистыми волосами и карими глазами. Чуть повыше можно увидеть тучного мужчину, что, впрочем, не мешает ему выпячивать грудь, на которой сложно найти место куда можно было бы приткнуть очередной орден, коих у него было в достатке.

Наверняка все это бесспорно знаменитые личности, некогда побывавшие в этой комнатке. Так вроде было принято у местной знати. Если побывал у тебя на огоньке один из представителей дворянства, будь любезен повесь его портрет в гостевых апартаментах.

Но искал я вовсе не признаки популярности своего учителя, а весьма необходимый предмет утреннего туалета. И, о чудо, он нашелся на тумбочке, стоявшей у изголовья кровати. Схватив маленькое зеркальце я стал осматривать глядевшую на меня физиономию. Ну а ничего так, все так же не красавец, но и не урод. Вполне себе стандартная внешность. Разве что теперь, после всех этих приключений лицо приобрело несколько новых штрихов. Тонкий шрам на правой скуле, кажется мне туда как-то раз Младший заехал латной перчаткой. Ух и отдубасили мы тогда друг друга, а повод… а повод я уже и не помню.

На виске тоже видна изогнутая линия, помнится на Мальгромской стене один из защитников рассек мне шлем и оставил эту отметину. Небольшая полоска на левой ноздре, разрезанной при приготовлении каши. Наука начинающим кашеварам – не вытирайте нос, держа в руке походный нож. И в дополнение ко всему прибавились впалые щеки, как у самого последнего рыночного побирашки. Мда, кажется следующую неделю я не буду вылезать из таверны.

Отложив зеркальце я потянулся и откинув одеяло, встал с кровати. Но как бы я не искал штаны, или рубаху, так ничего найти и не смог.

– Даже подштанников лишили, – недовольно пробурчал я. – Сволочи бездушные.

Покорив местных заправил еще немного, я подошел к длинному шнуру, и от души дернул за него. И так много было души вложено в этот посыл, что уже спустя минуту высокая, трехметровая дверь (хотя в местной архитектуре, если дверь в спальню меньше этих трех метров, то значит вас поселили не в покои, а в чулан) отварилась и на пороге показалась одна из служанок. Я не стеснительный, но с не бывалой, даже для себя скоростью, сдернул с кровати покрывало, и, обмотавшись этой самопальной тогой, принял позу греческого сенатора. Высоко вздернул подбородок и скрестил руки на груди.

Служанка, прыснув в кулачок, широко открыла глаза и олицетворяя собой саму невинность, спросила:

– Господин чего-то хотел?

– Да, не могли бы вы принести мне одежду, – ответил я тоном полным безразличия к происходящему, будто стоять голым перед девушкой, обмотавшись лишь одним покрывалом было для меня нормой. И все бы прошло на "отлично", но в последнее время невезение стало моей второй тенью. Неподатливая роба решила, что ей пора обратно и слетела на пол в самый неподходящий момент. Пришлось играть ва-банк. Не меняя позы, тоны и выражения лица я добавил. – И что-нибудь поесть, пожалуйста.

Служанка оказалась "своей в доску". Приняв правила игры, она выполнила вычурный реверанс и на дворцовый манер, вздернув носик, ответила.

– Одежду сейчас принесем, а завтрак вы уже пропустили. И, будьте любезны, дождитесь управляющего, у него есть к вам неотложное дело.

После этого она звонко рассмеялась и закрыла за собой дверь.

Я, конечно, не покраснел, но вот некая неловкость не покидала меня вплоть до момента когда я, вернув покрывало. А вообще ничего так Сонмар устроился. Превосходная берлога, полная обслуги и вкуснейшей каши. Вспомнив про тот памятный завтрак, я чуть не захлебнулся слюной. Нужно будет обязательно заглянуть на кухню и пообщаться с поваром. Все же каша являются вторым, после солонины, обязательным блюдом любого поход. И вот если засоленное мясо уже в кошмарах мне снится, то приятная на вкус, хорошо приготовленная каша может спасти настроение, да и сыт будешь пол дня. А это не мало важно, особенно если впереди марш-бросок на десятки километров.

Вскоре я уже натягивал свои старые, но теперь выстиранные и проглаженные штаны. Вместо утюга здесь используют какой-то хитрый амулет, но качество страдает несильно. Следом я нацепил рубашку и жилетку. Все вещи добротные, неброские и, что самое важное, вполне вписываются в бюджет. Одевшись, и наконец почувствовав себя настоящим человеком я принялся ждать управляющего. Может быть он мне ответит на актуальные в данный момент вопросы. Например – сколько времени я просидел в подвале, когда обед, где Сонмар, и, наконец, куда подевалась моя борода и почему некогда короткая, под ноль пять стрижка, превратилась в водопад, достойный какой-нибудь леди, но уж точно не уважающего себя мужчины. Нет, о вкусах не спорят, но длинные волосы это не мое. Их и мыть чаще надо, и расчесывать, да и шлем по хитрому одевать. Ушастый, приверженец местной моды, как-то раз или два, а может и три показывал мне весь процесс, но я так и не уяснил этой хитрости.

Дворецкий, а по совместительству и управляющий, не заставил себя долго ждать и уже спустя всего час, я стал счастливым свидетелем его каменного лица.

– Я вас слушаю, – проскрипел он, предварительно поклонившись.

Эта встреча стала отчасти роковой. Чувствуя в этом старичке старшего по званию, я все же не стал вытягиваться по струнке и стучать себя в грудь. Что ж, это можно назвать полным успехом – избавился от вредной привычки всего за полгода. Какие пустяки…

– Ножа не будет?

Дворецкий приподнял брови и сделал шаг назад.

– Да нормально все со мной, – вздохнул я. В последнее время эта фраза успела крепко ко мне пристать. – Ну так что?

Старик, что-то решив для себя, сделал резкое движение рукой, и уже через секунду в его ладони покоилось лезвие добротного такого ножика. Вполне себе удобная вещичка с простой деревянной рукоятью.

– Благодарю, – кивнул я и забрал орудие.

Вернувшись к кровати, я присел на край, пододвинул зеркало, а потом натянул свой внезапно возникший хвост и одним движением отсек его. Теперь из зеркала на меня смотрел почти прежний Тим, разве что к брадобрею все же придется обратиться. А для начала и так сойдет.

– Ест куда выкинуть? – спросил я, возвращая нож и демонстративно покачивая пучком волос.

– А ведь я говорил, что не по-нашему это, – непонятно к чему покачал головой дворецкий. Убрав лезвие куда-то за пояс, он отошел к столу и выдвинул из-под него некое подобие урны. – Так нет, мода мода. А теперь двойную работу делать и деньгу платить. Вот не дано бабам мужского слова с первого раза послушаться.

– Не могу не согласится. Ну а что насчет Сонмара?

– Господина?

– Ну да, – снова кивнул я и продолжил. – Что-то я его не видел. Или он решил бросить своего ученика брошенного прям посреди эксперимента? Хотя не удивлен, это вполне в его стиле.

Дворецкого, кажется, совсем не смутили мои слова. Со свойственной ему выдержкой и внешней дисциплиной он отогнул борт жилета и достал из внутреннего кармана конверт.

– Вот, он попросил вам передать это, – вместо того что бы протянуть мне посылку, старик положил её на стол и направился к двери. – Я буду ждать вас у выхода.

Пожав плечами я подошел к столу и взял конверт. Судя по ощущением в нем было не только письмо но и два круглых предмета. Вряд ли монеты, слишком уж тяжелы и велики. Подбросив конверт в руке я принял единственно верное решение – швырнул посылку в стену, а сам ласточкой нырнул под кровать. Удивительно но взрыва не последовало ни через секунду, ни через пять, да и минуту спустя комната все еще была цела. И это было весьма странно, обычно наставника, после его экспериментов, всегда пробивало на чудной юморок, по сравнению с которым шутки наемников просто детские игрушки. Выбравшись из убежища я все же с не которой опаской приблизился к посылке. Подняв его с пола я снова встряхнул её, проверяю на странные звуки, но ничего странного не происходило.

Набрав в легкие побольше воздуха, я на вытянутых руках открыл конверт и зажмурился, ожидая худшего. И в который раз ответом мне была лишь тишина и мерное поскрипывание оконных ставень. А мгновение спустя на ладонь упал небольшой клочок пергамента, исписанный аккуратным почерком и два медальона. Первый практически ничем не отличался от моего пропуска в самые секретные уголки Библиотеки, разве что от него явно тянуло очень сильным колдунством. Вторая безделушка была любопытнее. Эдакий серебряные жетон с изображенными на нем совой, держащей в лапах меч. Покрутив его так и эдак, я так же ощутил некую магическую составляющую. Можно было бы конечно проверить его магическим зрением, но мне все еще плохо дается это состояние. На одну только активацию уходит до часу, а как выйду из него, так такой откат нахлынет, что и лекари не помогут. Ну а что поделать – я маг слабенький, разве что источники объединил, ну так кто ж знает что мне это даст.

Закончив с материальной частью посылки, я перешел непосредственно к письму.

"Здравствуй Тим, скорее всего, когда ты будешь это читать, меня уже не будет рядом. Но нет, спешу тебя огорчить, я еще не умер, да и вообще не знаю умру ли. Возможно ты уже успел догадаться что твой учитель не совсем человек, вернее был им когда-то но по собственной глупости утратил эту несомненно решающую черту. К чему это я? Ах да – эксперимент. Надеюсь что он прошел успешно и ты выжил, и если это действительно случилось то тогда читай дальше.

Печать потребовала слишком много сил, а в моем возрасте это уже практически подвиг. Предупреждая твой возможный вопрос – я сейчас нахожусь в некоем состоянии сна, в котором восстанавливаю силы. Не знаю сколько в нем пробуду, может год, может пять, а может и все двадцать. Хотя надеюсь последнего не произойдет, все же в прошлый раз я "проспал" всего два года.

Теперь перейдем к самому важному. Те амулеты, что ты уже скорее всего успел внимательно рассмотреть (а если нет то ты снова меня позоришь) останутся моим последним подарком. Первый – знак специализации, я знаю что ты возможно не согласен с тем что я выбрал для тебя Боевое направление, но хорошенько подумай над этим. Сейчас ты неспособен даже простейшую печать составить, объединение источников полностью изменит твои алфавиты, но ты и сам уже это понял. Не знаю сможешь ли ты найти нужные символы и руны, но по крайней мере это будет интересно. В общем, в таком состоянии тебе на стези Путника делать нечего, но на Общую мне совесть не позволяет тебя отправлять, так что не посрами своего наставника в боевиках.

Что же до второго амулета, то это мое изобретение. За основу я взял пропуск в библиотеку и добавил в него весьма сложную печать. Теперь, сжав его в руке и назвав вслух мое имя, ты сможешь лицезреть своего любимого учителя. Не во плоти конечно, но в некоем подобии. Учти, заклинание имеет весьма простой функционал – задаешь вопрос, получаешь ответ. Вопросы старайся формулировать как можно проще и четче, ведь можно задать всего два, а потом ждать целых две декады пока заклинание перезарядится. Так же в этом амулете есть еще парочка полезных свойств, но их ты обнаружишь самостоятельно.

И раз уж речь зашла о библиотеке, то теперь я не смогу прикрывать тебя. Гулянка закончилась, мой ученик, придется тебе посещать не только подземелья, но и занятия. Я знаю, раньше ты этим не очень увлекался, предпочитая преподавателям книги, но с началом специализации этого будет мало. На этом пожалуй все.

Не знаю как ложится твоя дальнейшая судьба, но думаю ты постараешься сделать её интересной.

Сонмар, а титулы мои тебе все равно не интересны.

Ах да, если ты застанешь этот чудесный момент, то не ходи на озеро. Это мой последний тебе совет."

Еще раз пробежавшись по тексту я ухмыльнулся и убрал послание за пазуху. А вообще интересно демоны пляшут. Что-то я не догадывался о не человеческой сущности Сонмара. Хотя с его-то бзиком на теме "за все надо платить", он мог считать себя хоть пандой, хоть лишенным души, хоть еще какой неведомой зверушкой. Наверное у многих сильных, а тем более старых магов, крыша начинает основательно подтекать на фоне открывших им тайн мироздания. Так что, меньше знаешь – крепче спишь. Впрочем в нынешней ситуации все как раз таки наоборот. Но, как говорится, "он слишком много знал".

Закончив иронизировать над собственной "осиротелостью" в магическом мире, я взял в руки амулет-свидетельство и с немалой толикой гордости, нацепил его на шею. А ведь не прошло так много времени с тех самых пор как я в первый раз увидел его…увидел его… Полюби меня темные боги, а ведь я раньше нигде не видел подобных амулетов! Копаясь в своей теперь уже не очень надежной памяти я все пытался припомнить хоть один такой кругляшек, но ответом мне был лишь звон пустоты.

Уверившись в бесплотности подобных попыток, я попробовал отыскать хоть одно свидетельство наличия студиозусов старших курсов. И оно было. Но каким! Единственное место, где я видел этих разумных – ворота академии. Но как я бы не старался, пытаясь сконцентрировать внимание на их медальонах, но те расплывались серым пятном, оставляя меня пребывать в полном недоумении. Ведь выходит что я никогда раньше не встречал никого, кто не принадлежал бы к нашему – первому курсу.

В этот момент я почувствовал себя рыбой. Так же сидел, и тихо, не роняя ни единого звука, открывал и закрывал рот, осознавая свою дикую глупость. Оплошность, достойную упоминания в самой искрометном сатирическом спектакле. Уже вижу заголовок "Человек, считавший себя самым хитрым".

Не желая терять ни секунды более того что уже было упущено, я схватил второй амулет и с непоколебимой верой в уже возникшей в голове ответ, задал вопрос.

– Расскажи о медальонах! – не совсем вопрос, но наставник требовал четких формулировок.

Мгновение и по комнате прошелся легкий ветер. Затрепыхались шторы, подобно порванному плащу бедняка, попавшего под промозглый ветер, затрещали оконные ставни. А когда все утихло, то посреди комнаты с легким дребезжанием возник самый натуральный призрак.

– Хороший вопрос, мой недалекий ученик, считающий своим долгом позорит старого учителя, – прозвучал до боли знакомый голос. Очертания Сонмара расплывались, подобно тому как расползается отражение в потревоженном пруде. Но все же я знал – это он. Пусть и не во плоти, пусть и с ограниченным набором ответов, но все же это все еще самый мудрый из моих собеседников. – Как ты возможно знаешь, в нашей стране не так уж много магов. Сравнивая с той же Нимией, так и вовсе – весьма мало. На самом же деле это просто видимость. У нас мало не одаренных, а действительных волшебников, имеющий некий статус и соответствующие ему образование и уровень личной силы. У Нимийцев как – закончил школу магии, стал магом. Учатся там от силы года два, берут всех, а все затраты берет на себя государство. На выходе у них получается такая серая однородная масса из таких "магов", которых у нас бы и с первого курс на второй бы не перевели.

Что же до родной Академии. То правило "магия для знати" работает не потому что так нужно, а потому что только так возможно. И, поверь мне, две с половиной тысячи золотых это вовсе не полная стоимость обучения для одного студента. Еще примерно столько же платит государство. Почему Да потому что это выгодно иметь пусть не очень много магов, зато каждый из них будет стоить дюжины "соседских". Почему так? Во-первых чем меньше магов, тем проще сохранять их статус-кво как привилегированную прослойку общества. Во-вторых, так обеспечивается постоянные рост волшебного искусства.

Но есть и минус при такой системе. В Империи у магов нет такой вольности как в других странах, в Империи маг должен постоянно расти не просто ради роста, а просто ради выживания. И жизнь мага это не сказка, и не нескончаемый праздник, а постоянная борьба за местом под солнцем. Чуть промедлил – и все, ты уже нак задворках и никому не нужен, и единственная твой выбор либо Дикие земли, либо на вольные хлеба, где каждый будет считать за честь попробовать тебя на зуб.

А Академия призвана выковать из мягких и наивных дворянчико, борцов, которые смогут выжить в этом мире и постоять за родину. О, уверяю тебя, первый семестр был не Академией, жто были своеобразные ясли, загон для необученной толпы. Но когда вас выпустят в большой мир… Эх, жаль я не увижу как ты будешь плавать в этом свободном от пределов океане. Знаешь почему твоя подруга, и не стоит прикидываться поленом, я давно в курсе что профессор Лаймин служила вместе с тобой. Так вот, вкурсе почему она никогда не рассказывала про обучение в Академии? Ха-ха-ха-ха, а кто же захочет переживать этот кошмар.

В этих стенах есть лишь одно правило – выживает икусснейший, другие либо умирает (хотя стоит признать это бывает довольно редко, не больше десятка случаев за год), или ломается. Тот же кто сломался, вылетает с курса и чаще всего бежит в другую страну. Там его принимают чуть ли не за новое светило и отрывая друг другу головы на перебой зовут на службу или преподавать. И что бы тот не выбрал, это будет лишь на благо Империи.

Теперь же к сути. Почему не видел – медальон является своеобразным щитом, который отражает очень мощное ментальное воздействие. Тот кто не имеет амулета, не может увидеть, услышать или почувствовать того у кого он есть, и наоборот. Ты наверное поражен. Ведь на это нужно поистине невообразимое количество энергии, и накопители, в которых она хранится, уже давно были бы обнаружены. Что ж, всопмни сколько фонтанов, стел, памятников, да даже фонарей ты видел на территории. Вспомнил? Что ж, все они являются хранилищами для сильнейших кристаллов, что только есть на Ангадоре.

Тогда ты наверное спросишь что же до магии. Здесь все сложнее. Каждый нечетный семестр для всех носителей амулетов, вводится строгое правило – вся магия строго на полигонах и аренах. Что же до тех кто нарушает это правило, то тех банально изгоняют из страны. Согласись – не самая приятная перспектива. Иногда, конечно, бывают эксцессы, но их последствия обычно списывают на наших – тоесть на чертилщиков.

Что ж, мне кажется я ответил тебе на вопрос. Единсственное что могу добавить – когда, одев амулет ты вернешься в Академию, помни что верить можно…никому.

Снова по комнате пробежался легкий ветерок и призрак Сонмара исчез, оставив меня в полном одиночестве. В голове как будто демоны хоровод водили. Мыссли путались, цепляясь одна за другую. Я все никак не мог признаться себе в том что так дико сглупил. Что не обращал внимание на очевидное. И пусть на меня действовало неведомое заклинание, ведь сколько раз нейла вытаскивала меня к себе домой. И все на что-то намекала, да даже Молчун что-то пытался мне рассказать. А я как балбес предполагал что они мне подработку втюхивают. Вот ведь балбес, расслабился, решил что все, "гуляй басота", а оно вон как повернулось. И не даром меня Граф просил приглядеть за внучкой. Чувствую что извечная спесивость, надменность, безнравственность дворян, помноженная на ту страшилку что рассказал Сонмар, породит нечто невообразимое. И солдатская лямка покажется мне переспелой малиной, по сравнению со здешними джунглями.

Самое обидное – мне же теперь не прмиенить излюленную тактику Добярка. Как я уйду в подполье, в данному случае в Библиотеку, если учитель мне открыт текстом заявил о необходимости посещения всех занятий. Хорошо хоть от профильного отмазал, я уже своих неплохо так обгоняю. Предположительно на три семестра. Темные боги, а что мне теперь делать с этим пятикурсником, как яс ним справлюсь. Да я даже магичить не смогу пока алфавит не придумаю! А тут еще и обложат со всех сторон. Уже сейчас все эти благородные в мою сторону криво смотрят. И обходят стороной исключительно потому что у меня в друзьях двое аристократов и графиня. Раньше я старался не обращать внимания, но тем кто из смердов и не обладает такими знакомствами приходится ох как не сладко. И кроме как на занятиях они ни где не появляются. Даже питаются как-то отдельно. Демоны и еще раз демоны. Хотя, может…

– Что мне дало слияние источников? – спросил я все еще сжимая амулет.

Проявившаяся иллюзия кажется слегка ухмыльнулась, а потом прозвучал ответ.

– Хороший вопрос. Не имею ни малейшего представления и хоть какой-то здравой догадки.

И Сонмар исчез. Посидев еще с пару минут я было хотел выбросить медальон в окно, но вовремя сдержав порыв, поменял его с прошлым библиотечным. Последний оставлю на черный день, может продам, а может кому подарю. Хотя дарить то особо и не кому. Дирга лишь от вида одного библиотечного холла начинает зевать. Норман предпочитает пользоваться собственной библиотекой, состоящей из нескольких талмудов, присланных ей дедушкой. Ну а Лейла, так та самым бессовестным образом эксплуатирует некоего Ройса, оставляя ему записки с требуемыми фолиантами. Так что примерно раз в декаду я таская на своем плече приличный такой мешок, который смог бы поспорить и с котомкой Деда Мороза. Но не думайте что я этим занимаюсь в качестве волонтера. Обычно, когда я не успеваю в столовую, то герцогиня любезно приносит мне покушать. Ходя и здесь она умудрилась вывернуться. Обычно еду таскает Дирг, а она лишь позволяет мне отобедать в присутствии дамы. Но, как только я разберусь с сигналкой в женской общаге, то мстя моя будет страшна. Сильвия тогда обошлась водными процедурам, в от эти две попадут на полную программу первого и единственного диверсионно – разведывательного отряда наемной армии "Пробитый Золотой"! Ладно, как бы сказал Ушастый "будем жить пока не забьет из носа". Я и Харпуд прошел, и от Мальгромовских ушел, я и магов с носом оставлю. Темные боги из задери, я не я, если кто моей кровушкой захочет полюбоваться, тот своей умоется.

Теша себя подобными мыслями, я убрал письмо, повесил на шею два медальона и покинул комнату. Оставив ключ в замочной скважине я не долго думая распахнул окно и сиганул во двор. Благо то выходило как раз на выход, где меня уже дожидался дворецкий.

Старый вояка встретил меня поклоном, и так же кланяясь выпроводил, заперев у меня за спиной ворота. Погода стояла чудная. Эта было то короткое время когда отступающая старушка зима еще не полностью уступила свои права развеселой девице-весне. На дорогах все еще лежал снег, и дул легкий ветер, но не было тех холодов, трескающихся губ и раскрасневшегося лица. Но в то же время было еще холодно для бесконечной грязи, голых деревьев и безжизненных парков что бывают в межсезонье. В общем царила некоторая идиллия, с виду столь хрупкая что кажется будто зажги ты спичку, или того хуже костер, и она треснет и разрушится. Подобно хрустальному бокалу, что сорвался со стола и летит навстречу неминуемому.

Порывшись в корманах я таки отыскал небольшую серебряную монетку. На одной стороне был изображен портерт Императора, а на другой выгроировано название прииска где был добыт метал, и год когда был сделан этот кругляш. Решив сыграть с судьбой я загадал "окончу ли я Акадмию" и щелчком подбросил монету. Та закрутилась, на миг застыв в наивысшей точке, а потому упала прямо на ладонь. Сплюнув я пронзительно свистнул и уже через пол минуты передо мной остановилась повозка.

Запрыгнув внутрь я протянул в отверстие валюту и сказал:

– До Академии.

Изовзчик помедлил.

– Многовато будет.

– Не-не-не, – покачал я головой. – Забирай. Говорят сдача с несчистливой монеты приносит еще больше неудач.

– Так вы мне "черную" серебруху протягиваете? – опешил кэбмен.

– Ну звиняй, – пожал я плечами. – Работа у тебя такая. Двигай уже.

Мужик, заворчав, дернул поводья и причмокнул губами. Тут же двойка гнедых сорвалась с места и довольно резво поспешила в нужную сторону. Я же, открыв дневник, сперва хотел вырвать оттуда все листы с вычислениями печатей, но потом решил что смогу приспособить их для чего-нибудь. В конце концов в хозяйстве все сгодится и бартер, да и сами рыночные отношения еще никто не отменял. И поскольку в тесном кэбе больше нечем было занятся я полностью погрузился в чтение. Кажется здесь я расписывал контрмеры к вражескому блок-посту. По полученным развед. данным, тамошняя сигналка обладала поистине ужасающей защитой. Неудивительно что раньше её не могли сломать. Самое малое воздействие по периметру любой концентрированной энергией (в простанородье – заклинанием) и все – вот уже звучит сирена, а на рандеву к искателю бежит постовой. И я вертел эту загадку, нет, вовсе не на том, а на все различные стороны. Зелья внешнего и внутреннего воздействия были опробованы мной во втором сезоне. В итоге в блок-посте прибавилось охраны. Им стал некто с позывным "Блохастый", обладал он скверным нравом, четырьми лапами, тонким нюхом и полным отсутсвием совести. Он спокойно брал взятки в виде мясо и прочей снеди, но наотрез отказывался прикинутьс веником. Короче, скотина еще та. Скрыт, так же не работал, свидетельством тому стала укушенная пятая точка. В общем после того как стодвеннадцатая попытка провалилась, уровень блое-поста был поднят до красного. Требовалось подкрепление.

Диверсант с позывным "Рыжий" был завербован агентурной сетью и подкуплен бутылкой настойки. Хотя, он обладал весьма большой любовью к родине и сам рвался в бою. Так что настойка стала лишь приятным бонусом. Стотринадцатая попытка взлома, под кодовым названием "Буря в Общаге", был тщательно подготовлена и одобрена командованием. Наш отряд вышел в полночь. Все шло хорошо. Мы медленно продвигались в стан врага, избегая прямых лучей света и часто замирая в тенях, проверяя хвост на предмет слежки. К часу ночи мы подошли к блок-посту. Было принято решение действовать жестко. "Блохастый" был нейтрализован парализующим газом. Добравшись до слежки, диверсант "Не рыжий", предпринял нову попытку взлома.

"Не рыжий" и "Рыжий" сосредоточили свои усилия на разных узлах защиты сигналки, и почти продавили её, но то ли удача в этот вечер была не на их стороне, то ли просто непруха, но их засек командор поста. Отряд спешно ретировался, оставляя за собой почти сломленную защиту и злобно зыркающего "Блохастого". Стотринндцатая попытка была полностью провалена. Успехов нет…

Захлопнув дневник, я хлопнул себя по лицу и решил что больше никогда не буду "под этим делом" браться за перо. А за окном, тем временем, уже показался знакомая стена. Кэбмен снова натянул два кожаных ремешка, и мы довольно резко затормозили. Открыв дверцу я, не суская подножки, выпрыгнул наружу и захлопнул дверь. Все же хоть весна и подступает, но пока что разгуливать в одной рубашке и жилетке, весьма неприятно. Скукожившись я засеменил к воротам. И кто бы сомневался, там меня уже встречал знакомый мне студент. На его илце все так же сияла беззаботная улыбка, глаза были полны некоей гордости, и единственным изменением стало то что я смог четко разглядеть его медальон. Та же сова, держащая в руках меч, разве что там еще красовались несколкьо незивестных мне символов. Видимо какие-то отличительные знаки.

– Здарово, – помохал мне хороший приятель, чьего имени я даже и не знал, но так бывает.

– И тебе не хворать, – яжал я его предплечье и кивнул в сторону напарника. Тот был невысокого роста, но все его лицо было покрыто тканью, так что сказать кто он и что было невозможно. А медальон мне было просто не разглядеть. – Он что, с востока?

Замотанный глубоко взодхнул и покачал головой.

– Да нет, – усмехнулся знакомый. – Мы с ним спаринговались…

– И ты не рассчитал силы.

– Смекаешь, – улыбнулся неудачливый волшебник. – Кстати давно тебя не видел.

– Да дел навалилось, прям смертельное количество.

– Бывает. Ладно, теперь то мы можем и так поболтать. Если чего заглядывай, моя комната – триста восьмая. Ты только это, ну, как бы…

– Не по традиции с пустыми руками в гости ходить.

– Наш человек, – снова улыбнулся приятель и открыл мне ворота. – До встречи.

– Ага, – кивнул я и пожав руку шагнул за ворота.

В этот раз эти массивные и явно замогиченные створки, захлопнулись с подобно тому как захлопывается дверь в замок небезызвестного графа Дракулы. То же чувство внезапности и некоей обереченности. И видимо боги меня не забывают, ни темные, ни светлые. Не знаю, может последние решили что на аккое-о время с меня хватит приключений и пары бы хоть денек прожить спокойной жизнью обычного имперца. Так что по дороге я не встретил ни одной живой души. Хотя, возможно, это обусловлено тем что нырнув в скрыт я передвигался подобно ужу. Скользил в тенях, отбросаевых деревьями, и выбирал самые длинные маршруты, ведущие к общаге. Но так или иначе, поздоровавшись с привратником, который вновь опробовал мой скрыт на зуб. Увы в это раз у него не получилось меня обнаружить и в мой карман упала серебруха. Все же с ним спорить выгоднее чем с тем же Добряком. Итак, достав ключ, я взбежал по лестнице, вернее заполз, силы покидали меня со скоростю песка, сыплющегося из детской ладошки. Отворив нужную дверь я стал свидетелем картины, которая, наверное, никогда не поменяется.

На кресле, подтянув ноги, сидела Лизбет, которая была полностью поглощена чтением какого-то романа. Небось опить зачитывается историей о том как очередной рыцарь в сияющих доспехах крушит врагов и спасает принцесс, почему-то эльфийских. Вот даже здесь стереотипы. Всех эльфов, которых я видел, а их был целый один, что уже не мало, можно назвать обычными людьми, разве что уши по длинее. Но так нет, если эльфмийка, темная или светлая, так обязательно первая красавица. Ну а кто их этих ушастых то видел, вот я например еще ни одной. Так что верно полагаю что и наши, короткоухие принцессы, ничуть не хуже.

Дирг, лежа на кровате поглащал какой-то фрукт, внешне похожий на хурму и параллельно спроил с сестрой, что оккупировала мое кресло. Хотя все мы знаем что оно не мое, но тащил то я.

– И ни фанфар, ни барабанной дроби, – вздохнул я и плюхнулся на кровать. Сил стоять уже не было. – Нет что бы хоть првиет сказать. Так нет, все делают вид что великий я вовсе не почтил вас смертных своим присутсвием.

Надо прихзнать, ребята за этот сезон поднаторели, и я смог увернуться лишь от двух подушек, а неизвестно откуда взявшаяся третья угодила мне прямо в лицо.

– Вот и правильно, – прокряхтел я усраивая себе истинно восточное ложо. – Махарадже важны удобства. Позовите танцовщиц и принесите кальян, наше величество желает отдохнуть.

– А больше ваше величество ничего не желает? – с тонной яда в голосе спросила Норман.

– Не, – отмахнулся я. – Ты не в моем вкусе.

– А, – хотел что-то сказать рыжий.

– А ты тем более, – скривился я.

Мы переглянулись, а потом комната залилась беззаботным звонким смехом, котрый раздается только тогда, когда старые друзья снова собираются вместе.

– Ты где был? – отсмеявшись спросила наша красавица.

– Вам вроде оставляли записку что я Сонмаром отправляюсь на ратные подвиги.

– Да, – задумавшись ответил Дирг. – Вроде было дело. Кстати о записках. Ты разреши этим гарпиям кореспондецию тебе зачитать, а то они уже скоро ногти от нетерпения грызть начнут.

Не поняв ситуации я взглянул на девушек, но их глаза буквально пылали пламенем яростного пожара. Была у нас такая традиция, типо от друзей секретов нет. И всю нашу корреспонденцию читали вслух. Как понятно это была идея девчонок. Уж не знаю как там воспитывают этих аристократов, но мне такое казалось грубым вторжением в личную жизнь, вот тот же Дирг не видел в этом ничего пред рассудительного. Однажды, кстати, я хотел было воспротивиться такому обороту. Тогда мне вроде с работы письмо прислали, и я его не отдал на растерзание этим двум гарпиям. За что поплотился. Мне не носили еды в течении двух суток. В общем, пытка голодом удалась и я сдался.

– Не, – притворно обиделся я. – Так не делается. Вы целый сезон в поместьях првоели, балы охота и прочее. И вместо того что бы засыпать меняинтереснейшими историями, хотите письмо какое-то прочитать! – я хотел продолжить гневную тираду но дирг уже очаянно махал ладонью возле горла, давая понять что я хожу по тонкому льду. – Ну и демоны с вами, читайте что хотите.

Девушки, не обращая внимания на мой тон, мгновенно очутились на кровати рыжего, сместив того к изголовью. Тут же был выужен на свет изрядно помятый конверт, что свидетельствовало о тмо что его не раз пускали по рукам, хоть и не открывали. Вспоров бумагу, девушку выудили на свет какую-то цепочку со смотуно знакомым мне кулоном.

– О, – восхищенно защебетала Лейла. – Так это не просто письмо, а целая посылка. И кто же нашему Тиму такое шлет? Никак он скрывал от нас даму сердца?

– Ага, – обреченно вздохнул я. – От вас скроешь. Да я даже в кабак без вашего участия не могу наведаться. Жуть, что за нравы.

– Все, – шикнула Норман. – Не мешай.

И девушки буквально в два голоса стали читать. И никто, я повторая, никто не волновался по поводу того что я был глубоко против.

Здарово бродяга. Как жизнь? Как Академия? Надеюсь ты там плесенью не покрылся, и совсем в книги не зарылся. А то Руст останется без сведений о его горячо любимых волшебницах, так ведь он совсем уже сума сойдет. Ну что я могу тебе сказать. Войну закончилась. Хотя ты и сам наверно это знаешь. Как Нимийцы белого натянули, так нас сразу в оборот и взяли. Кого куда вобщем поставили. Так что наша армия вроде как и распалась. Да и правильно оно так. Ведь как получается, генералы наши вроде свои отряды стали собирать, скоро ведь баронщина пойдет. Так в их весенних сворах больше хабара чем в целом походе. Старший было тоже хоел нас подтянуть, да опять в Рагос. Но ты ж знаешь, у меня свадьба, руст тоже обраслетился, да и сам брательник тоже себе в Нимии кралю такую отыскал, что я бы на его месте никуда не двинул. Хотя так он и поступил. Представляешь свадебку уже через декаду справили. Эх и справная у него баба. Да и батя с пониманиманием. Он сперва к Старшему с подозрением относесся, но потом они спелись. И мы скоро семейное дело откроем. Ну как семейное, Старший, я, тесть его, да Руста подтянем. Хотели вас с женатиками позвать, но ты у нас птица вольная, а Нейла с Молучуном и в Империи свое счастье нашли, нечего их с гнезда тянуть.

Что за дело? Да так, морская торговля. Ну ты понял. И нашим и вашим так сказать. Но ничего, мы парней правильных уже подыскали, скоро док арендуем и первый корабль заложим. Я тебе так скажу – ничего лопотней я в своей жизни не встречал. Корабельное дело это не для каждого, и если б не жинка моя, то бросил я бы это дело и куда в другое бы место подался, но как смотрю я на неё, так сразу понимаю что лучшего ни для неё ни для будущих детей не смогу добиться. А ведь она, кстати, уже и животик отрастила, может через полгода первенец родится. Надеюсь к этому времени его папка уже будет не просто бывшим воякой, а участником морской торговли "Голд компани". Кстати за навзвание мы тебе потмо буылку вышлем, помнишь как-то на лежке ты такое выдал. Язык конечно незнакомый, но звучит шикарно.

В общем, выходит все мы оженились, один ты у нас без браслета бегаешь. Не дело это, брат. Хтя, с твоими то убеждениями… Ну, может оно тебе так и справнее будетца.

Демоны, Зануда, вот если честно я уже это письмо второй день пишу. Не знаю как ты там в Академии занимаешься, я бы эту грамоту да писанину по известному маршруту послал. И если ты мне решишь ответное письмо послать, учти, найду и мы пересмотрим наш счет. В общем заглядывай ты к нам. Мы тебя с женами познакомим, тестю Старшего представим, я знаю ты всякие байки любишь, так он моряк бывалый, говорят везде бывал, все земли видал, все говоры слыхал.

И что-то уже я записался, прям пиро из рук выпадает. Все же третией день этот пергамент у меня на столе чахнет. Вчера представляешь служивые заглядывали, а ведь мы еще даже работать то не начали. Такая хохма. Мы со Страшим да с Рустом хотели им бока-то намять, но тесть все по разумению сделал. Представляешь оказывается им надо деньги за место и за спокойные дела справлять, эх неправильно это. Раньше как оно в рыло, да тапки в пол, как ты говоришь. А теперь… Теперича деловые мы люди брат.

И все надо бы, да не хохота такое писать. Если ты кулон-то не признал и не докумекал что и как… В общем брат, беда была. Нас же разрбрасало после бело то. Ну и к егерям на границу приставили. И мы знаешь как-то нарвались на засуду аккуратную такую и видят боги, никто бы не ушел если бы не Сильвия. Помнишь ты с Нейлой спорил что не бабское это дело с клинком да на коню? Прав ты был брат, темные боги тебе в печенку, прав был как демонов демон. Сильвия то, не рассчитала и это, ну… эх так и распишу как есть. Она наши жизни получается выкупила. Вот только не смогла удержаться, в след за Ушастым ушла, а кулон это тебе отправила. Так что прости брат, не уберегли.

Ну вроде все отписал как есть. Ждем тебя, как сможешь, атк сразу и заглядывай, и женатиков подтягивай, хоть соберемся все вместе.

Удачи тебе брат, и не пропадай.

Зная что встретимся – Пилиат Разарет.

Девушки закончили читать и каждая сочла совим долгом покрутеть кулон в руке. Я же уже знал что там было. Обычная безделушка, металлическая лилия, оплетенная чем-то вроде плюща. Жаль девушку, хорошей она была. И даже не сказать что глупо погибла, потмоу как погибла так, как хотела жить. Ведь могла же и другую службу выбрать, а все же решила так, а не иначе. Обидно разве что последним получается в её жизни я стал, иначе бы кому другому отправила свою самую дорогую вещь. Как-то она рассказывала что ей этот кулон отец сделал, и что она никогда с ним расставалась, а теперь значит мне его носить.

– И чего ты нам про этих людей не рассказывал? – усмехнулась Лейла. Вот ведь истинная аристократка, везде ей заговоры мерещатся.

– Да как-то повода не было.

– А чем сейчас не повод? – не сдавалась красавица.

– Неее, – протянул я и забрав кулон, повесил его на шею. – Так дела не делаются. Сначало вы мне о своих похождениях, а потом уже и я вам.

– Тогда слушай, – и Лейлу понесло, и я вас заверяю, Принц и Ушастый по сравнению с ней это просто воплощение Молчуна.

Так под девичий щебет я и заснул. Надеюсь подруга не обидится и не станет объявлять мне пищевой бойкот. Сжав в руке лилию, я унесся в страну морфея, где не было сумасшедших наставников, клятых печатей, и где под гул и свист из облаков выплывали огромные острова, а под ногами волнами расходилась высокая зеленая трава.

 

Глава 11. Меч Пиноккио

Проснулся я рывком. Вот, казалось бы, мгновение назад ты еще не осознаешь себя в реальном мире, но вот проходит невообразимо маленький отрезок времени, и вот ты уже готов ко всему. И тебя, конечно же, нисколько не смущает что состояние готовности объявлено, а у тебя из экипировки лишь портки, да кинжал под подушкой. По-звериному, как-то по-волчьи оглядевшись, я увидел мирно посапывающего рыжего. Аристократ причмокивал губами и беззаботно лыбился. Видимо опять ему снится какой-нибудь розовый сон. За окном уже рассветало и черный бархат ночного неба, покрывался красным, даже кровавым саваном. Плохой знак.

Одернув одеяло, я оделся и, вытащив кинжал, убрал его за голенище. По правилам в Академии нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую беззубым ребенком, вышедшим в полночь из дома. Любой скрип, любой шорох вызывает паническое желание бежать, пока неведомая опасность не останется далеко за спиной.

Выполнив пару простеньких упражнений на растяжку, я взял с тумбочки стакан с палочкой и конвертик с сероватым порошком. Немного постояв, я закинул на одно плечо полотенце, а на другое льняную рубаху, в простонародье называемую "смердяхой", вовсе не из-за запаха, а потому как эта часть гардероба была присуща всем смердам. Но мне выбирать не приходится, с работы уволился, так что приходится жить в условиях ограниченного бюджета. Хотя со дня на день должны перечислить на счет стипендию за первый семестр, но эти деньги лучше оставить на черный день.

Поправив повязку, которая уже давно второй кожей лежит на правом предплечье, я открыл дверь и тут же погрузился в нарастающую суету студенческого общежития. По коридору сновали студиозусы. Кто уже спешил на выход, дабы занять в столовой лучшие места, другие, только-только продрав глаза, ползли в сторону ванной комнаты. К ним присоединился и я. И, что удивительно, в этот раз народу было просто невообразимо много, я чувствовал себя как в метро в час пик, или в какой-нибудь захолустной казарме, но уж точно не в здании, где почти все имеют титул. Но что поделать, раз нацепил амулет, так надо привыкать.

Когда до поворота, ведущего к умывальникам, оставалось всего несколько комнат, то из одной выпорхнула раскрасневшаяся стайка волшебниц, в количестве трех штук. Не сложно догадаться, что эта комната принадлежала каким-то старшекурсникам. Во-первых, мы, перваки, все еще до жути боялись смотрителей, а вот старшие относились к этому с простой философией. Если поймали, значит сам виноват. И нет ничего удивительного в том, что ребята решили отметить начало второго семестра таким вот весьма приятным образом.

Три девицы, пробегая мимо известного вам наемника, на миг остановились, окинули меня весьма странными взглядами, и продолжили путь. А спустя всего пару секунд за спинной прозвучал обидный женский смех. Окинув свой торс оценивающим взглядом, я пришел к выводу что "украшения мужчин" нынче не в моде. Девушки, оценив "смердяху" на плече, и шрамы, которые любой нормальный излечил бы у лекарей, решили, что перед ними самый последний бедняк. Хотя, по мнению истинного джентльмена, это все равно не повод что бы портить человеку утро таким поведением.

Вздохнув, я миновал оставшиеся комнаты, и оказался в умывальне. Ничего примечательного в ней не было, разве что вместо душевых кабинок стояли деревянные лавки и бадьи с водой. Все же общежитие, пусть и Академское, это вам не императорская гостиница. Но, если верить Диргу, в женском корпусе все намного цивильнее, хотя оно и понятно. Будь у них, как у нас, то дамы давно бы уже подняли бунт, и видят боги, даже ректор бы не спасся от этой разъяренной толпы волшебниц.

Вдоль по стенкам находилось примерно две дюжины раковин. Не буду говорить, из какого материала они сделаны, иначе многие решат, что я окончательно одичал, и уже не могу называться уроженцем культурной столицы. Но нам не привыкать. Все умывальники были заняты, и за каждым студентом уже была занята очередь в количестве от двух до пяти человек. Выбрав самую короткую, я занял положенное место и принялся ждать.

Все же в этом заведении и тех, незабвенных казармах, есть большое отличие. Солдат умывается так, что бы одновременно можно было бриться, завтракать, затягивать портянки на одной ноге и надевать сапог на другую. А как умываются, пардон, совершают утренний туалет дворяне? Боги, тот парень, что стоял впереди меня, начищал, кажется, каждый зуб по отдельности. И спустя добрый десяток минут я стал предполагать, что это субтильное недоразумение, принадлежащее к Общей специальности, является дальним родственником акулы. Но все когда-то кончается, кончилось и это. Ополоснув лицо из трех разноцветных флакончиков, парнишка принял присущую его братии горделивую осанку и отправился на выход.

Обвязав шею полотенцем на Одесский манер, я обильно посыпал палочку порошком, и принялся совершать механические движения. Тысячу демонов в печень местным алхимикам, нет что бы хоть мяты добавить в состав, нет, нужно варить нечто со вкусом подгорелого желудя. Отплевавшись, я умылся на солдатский манер, то есть умудрился ополоснуть лицо, тело и смочить обрезанную шевелюру. Многие в умывальне, завидев такое варварство, презрительно поморщились, но я, не обращая на это ни малейшего внимания, отправился на выход.

Настроение, подкошенное обидным девичьим смехом, после утренних процедур, в прямом смысле слова – смоченных в ледяной воде, пришло в норму. И все бы ничего, но когда я уже почти покинул сиё помещение, за спиной раздался грохот.

Резко обернувшись, я увидел следующее. На полу лежал, вернее, валялся, мой бывший сокурсник, судя по амулету, выбравший Общую специальность – лекарский курс. А над ним, как гора над морем, возвышался третьекурсник боевик. В его надменной физиономии читалась тонна презрения и несколько унций отвращения к лежавшему.

– Знай свое место, червяк, – сплюнул парень и повернулся к умывальнику. По полу растекалась небольшая лужица крови.

И что вы думали? Что я рванул, как угорелый, ломать нос этому ненормальному? Увы, стянув полотенце, я нацепил рубаху и вышел прочь.

Сонмар, вернее его проекция, сообщил мне весьма важную новость. И нарываться я не хотел. Да у самого у меня скоро возможно появиться собственная койка в лекарском корпусе. Пока что подобное отношение минует меня исключительно из-за дружбы с "высшим светом". Но ведь всегда есть кто-то, кто смог забраться по лестнице чуть ближе к небу, то есть трону. И иллюзий я не питал, совсем скоро станет жарко, и раньше времени рисковать я не собирался. Да и ради кого? Ради малознакомого паренька? Нет уж, увольте, я не самоубийца, что бы танцевать ламбаду на трещащем, весеннем льду.

Протиснувшись через толпу студиозусов, я отправился в комнату. И какое первое желание у меня возникло, когда я открыл дверь? В принципе я хотел линчевать Дирга. Но потом ограничился тем, что зайдя со спины, опрокинул ему на голову целый графин.

– Ты с ума сошел?! – раненным кабаном взревел друг.

– А ты?! – в тон ему ответил я.

И тут рыжий заржал, нет, не засмеялся, а натурально так заржал.

– Тебе идет, – утирая слезы, проговорил он.

– Идет?! – схватив с тумбочки зеркало, я стал тыкать пальцем в физиономию, что смотрела на меня. И вместо привычной рожи, там мелькало нечто. Глаза были обведены жирными черными кругами, подбородок обзавелся живописными завитками того же цвета. А на щеках красовались полоски. Короче картина маслом – "заснул на вписке", получи кошачью морду. Теперь понятно, почему девушки смеялись… Демоны, да я уже к обеду стану главной темой местных пересудов. А если прозвище какое прицепиться? Ну, Лейла, ну погоди… Вот возьму я этот "блок-пост", так сочтемся…

Схватив полотенце, я принялся с некой долей остервенения оттирать непрошенные украшения.

– Это все равно не повод для такого приветствия, – все еще улыбался Гийом.

– А вот это, – я ткнул пальцем в сторону подоконника. Там стоял медный таз, в котором плескалась чистая вода. Рядом лежали различные флакончики, конверт с зубным порошком и собственно палочки. – Вот это уже повод! Я там, понимаешь ли, очереди стою, нервы треплю, а он здесь рум-сервис устроил.

– Рум чего?

– Рум…, да не важно, полюби тебя темные боги! Ты вообще, когда успел за водой то сходить?

Лицо уже раскраснелось, и теперь я больше походил на рака, нежели на кота, но рисунки стер.

– Тим, ты чего? – помахал рукой Дирг и вернулся к умыванию. – Я же Водник. Мне воды собрать, как тебе "бабах" устроить.

– И все равно это по-свински, – буркнул я и стал кидать в сумку учебные принадлежности. Расписание поменялось, добавилась целая уйма предметов. И теперь это стало походить на привычный универ, с его обилием лекций, практик и прочего. – Сначала, понимаешь ли, друга от местных гарпий не спас. Потом чуть ли не в бездну отправил.

– Ты на моем месте тоже не смог бы ничего сделать, – пожал плечами рыжий. – Ты как заснул, так девчонки тебя сперва добудиться хотели. А потом, когда все попытки оказались тщетны, задумали план мести. И скажи спасибо, что они тебя не своими прибамбасами красили, а чернилами! Иначе так просто бы не оттер. И прям уж умывальня теперь за бездну считается?

– Ага, – кивнул я. Когда с сумкой было покончено, я достал из шкафа куртку, нацепил ботфорты и развалился на кресле. – Именно за неё и считается. Там чуть парня не прибили.

– За что?

– За то, что он пришел раньше старшекурсника, и за то что фамилией не вышел.

– Сурово.

Дирг, закончив со всеми приготовлениями, совершил примерно те же действия что и я. Разве что ботфорты у него сменились высокими сапогами из добротной кожи, а куртка больше напоминала пиджак камзола, так же из кожи. Короче если встанем рядом, то меня, скорее всего, посчитают за слугу или оруженосца.

– Готов? – спросил он.

– Всегда готов, – вздохнул я и поднялся. – Мы с ними в столовой встречаемся или на лекции?

– В столовой, – ответил рыжий. Он уже открыл дверь и, выпуская меня наружу, провернул в замке ключ. И, да сожрут меня демоны если я лгу, каждый раз, когда раздавался весьма характерный щелчок, у меня сердце в пятки уходило. Ведь в помещение, безо всякой охраны, висели мои сабельки. Оставалось лишь надеяться, что у дворян не принято воровать, хотя кого я обманываю. Как только разработаю алфавит и разберусь с источниками, сварганю нормальную защитную печать. – И лекций у нас сегодня нет, или ты расписание не смотрел?

– Да так, – уклончиво ответил я. Народу было все так же много, но Дирг словно ледокол раскалывал толпу. Многие знали его фамилию, и мало кто рисковал вызвать на себя гнев целого рода. – Мельком глазами пробежался и убрал. Я ж вчера вообще без задних ног был, а тут еще и письмо, да и в принципе день насыщенный был.

– Это да. Кстати, а ты чего кулон то этот носишь?

Мы уже спускались по лестнице, а я только приметил, что так и не снял прощальный подарок подруги. Вернее даже не я заметил, а рыжий.

– Пусть висит. Не шибко сильно к земле-то тянет, – попытался я улыбнуться, но вышла лишь кривая усмешка. Отсалютовав на выходе смотрителю, я повернулся к Гийому. – И что у нас вместо лекций будет?

– Вводная по специализации. Расскажут что, как, куда и зачем. А во второй половине дня у нас физ. подготовка и техника боя с оружием. Ты себе представляешь наших девчонок с мечом наголо? Лично я – нет, хоть и видел, как сестренка в замке с наставником упражняется, но это больше на танец было похоже. Разве что талию у меча не искала. И… Тим, ты чего?

… Боевая подготовка. Да зачем мне теперь этот "блок-пост", нет, я его, конечно, опрокину, из чувства долга, но это потом. А сегодня пришло время для мести. О, этот день они запомнят надолго. Я им все припомню, и походы по лавкам, и подношения, то есть булочки на завтрак, и всякие шуточки по типу утренней. Ну, держитесь. Сегодня из гарпий будут делать куриц.

… Тим, ты чего? – донесся до меня приглушенный голос Дирга.

– А, – повернулся я. – Ты что-то сказал?

– Да ничего особенного, – усмехнулся он. – Вот только у тебя на лице сейчас такой оскал был, что меня аж оторопь взяла, – и тут друг сменил тон на тихий, заговорщицкий шепот. – Или ты чего задумал?

– Еще бы, – как всегда в таких случаях я примерил на себя разбойническую улыбку. – Ты главное момент не упусти.

– Обижаешь, – скопировал мою гримасу аристократ. – Чувствую, сегодня наш день.

– А то!

– Ха.

– Ха-ха.

– Ха-ха-ха.

– Ребят, с вами все в порядке? – прозвучал знакомый, хотелось бы сказать нежный, голос. – Или с утра принял, весь день свободен?

Мы с Диргом тут же приняли подобающую позу и ничем не выдавали свое предвкушение.

На тропинке, что вела к столовой, стояли две девушки. И, как не трудно догадаться, ими оказались Лейла с Норман. Юные леди, несмотря на то, что весна только-только вступала в свои права, были одеты неожиданно легко. Сапожки, платья, кожаные перчатки и теплые куртки, вот и весь их гардероб.

– Ройс, – ехидно прищурилась Лизбет. – А ты чего такой красный?

– Так тебя увидел и покраснел, – развел я руками.

Графиня вопросительно подняла свои тонкие, изящные брови, и я все же решился ответить.

– Да вот думаю, что мне будет стыдно идти рядом с такой…

Договорить мне не дали. Видимо я выбрал не тот день для шуток, так как Норман, будучи заклинательницей, стала еле видно шевелить губами. Я, не будь дурак, тут же принял самое одухотворенное выражение лица и закончил фразу.

– Рядом с такой красавицей.

Лиза тут же оборвала речетачив и, расплывшись в шутливом реверансе, взяла под руку прыснувшую Лейлу и потащила её вниз по тропинке.

– Трус, – шепнул мне Дирг и засеменил следом.

– От труса слышу, – бросил я так, что бы слышал только рыжий и так же отправился за друзьями.

Можно было конечно сказать то, что я хотел, но бегать поутру от разъяренной волшебницы, когда сам даже простейшую защитную печать не можешь поставить. Нет. С этого дня я посещаю лекарское крыло как можно реже. Хватит уже. А то меня там уже скоро за постоянного клиента считать будут.

До столовой мы добрались мирно. Во всяком случае, Норман больше не пыталась подколоть меня, а я, в свою очередь, так же сохранял нейтралитет. Дирг, бросая недвусмысленные взгляды, общался со своей сестрой. По обрывкам разговора, что доносились до меня, я понял, что в Академии учится как минимум еще пять их родственников. Но, что самое удивительное, наследницей рода все же была Рейла, хотя у неё было еще три старших брата. Впрочем, у меня нет ни малейшего желания вникать во все перипетии с наследованием в аристократической среде.

Я в разговор старался не включаться, лишь изредка вставлял пару фраз и снова замолкал. Меня целиком и полностью занимала белка, к коим после известного случая я питаю глубокую неприязнь. Маленький, пушистый грызун, прыгая с ветки на ветки, сопровождал нашу группу, и, казалось, так и норовил запустить в нас чем-нибудь. Наконец, нас разделил поворот и белка, махнув хвостом, скрылась в глубине парка.

Хотя, вру, конечно. Я смотрел на это животное исключительно из желания самому запустить в него чем-нибудь. А так у меня в голове с самого утра крутилась одна мысль. Что мне делать с этими источниками, забери их темные боги. И даже фраза "придумать алфавит" не успокаивает ту бурю что поднимается в недрах сознания. Как я придумаю этот алфавит, если не знаю к чему его привязать, не имею ни малейшего понятия какие руны использовать. А уж про то, что я не знаю как пользоваться этой энергией можно и не говорить. Раньше то, как было, жгут из пальца пустил, и вперед – твори и созерцай. Сейчас же я даже не знаю, как выглядит мой внутренний мир. Хотя это идея. Неплохо было бы туда "спуститься" и посмотреть что да как. Может, и придумаю чего.

За такими мыслями я совсем не заметил, как оказался в очереди с подносом в руках. Вот ведь парадокс. Эдакий привет "совку" здесь считается последним достижением мысли. Хотя чему удивляться. Ребята уже что-то нагрузили себе. Девчонки взяли какие-то особые кушанья, вряд ли здесь в курсе что такое калории и как их есть, но общее представление о поддержании фигуры имеют. Дирг от души накидал себе мясной каши и даже взял несколько булочек. Вот она женская логика. Самой взять булочку – это нет, это фигура и нельзя. А вот экспроприировать у друга, это святое дело и при перерождении обязательно зачтется.

– Вашмилсть, что заказывать будете? – чуть гнусавым голосом поинтересовалась повариха.

Взглянув на пышную даму, чьи волосы были убраны в белый чепчик, я намеревался было сказать "как всегда", но решил, что шутки не поймут.

– Мясную кашу, две булочки с яблочным повидлом и кружку кипятка.

Не прошло и десяти секунд, как заказ оказался у меня на подносе. Втянув чуть пряноватый аромат каши, я отошел от стойки и стал глазами искать друзей. Раньше местная столовая не казалась мне чем-то грандиозным. Возможно, она была чуть больше чем столичная таверна, да и почище, но ничего такого. Все изменил амулет. Его присутствие скинуло шоры с глаз. Предо мной раскинулся целый зал, рассчитанный как минимум на две сотни человек. Овальные столики, сменялись квадратными, а по стенам стояло два длинных стола. Уши резал галдеж, шум спорящих и бесконечное бряканье серебряными ложками, по серебряной же посуде. Наконец я заметил активно машущего Дирга и поспешил в дальний конец зала к "нашему" овальному столику, рассчитанному как раз на четыре персоны.

Приземлившись на стул, я разложил приборы и, порывшись в сумке, достал оттуда два бумажных конвертика и одну колбочку. Все же восстановленный пояс, подарок от Пило, я решил сохранить до походов и держал его в шкафу.

– Как ты эту гадость только пить можешь? – поморщилась Лейла, когда я стал высыпать в кипяток содержимое конвертиков. По сути, там была толченая трава. В одном покоился сладкий порошок, прозванный мною "сахаром", а во втором что-то вроде укрепляющей травки. Помню что бы её собрать я целый день за городом провел, весь лес перевернул, в том числе и побеспокоил егерскую управу. Те было хотели с меня деньгу слупить, но как увидели амулет студента, так и отвалили. В общем, травку я нашел. Не могу сказать, что сильно тогда этому обрадовался. Росла она прямо в спальне, в спальне бурого мишки. Довольно крупного мишки. Так что, обливаясь потом, я бросил в его берлогу склянку с едким газом. И когда косолапый буквально вылетел из убежища, я быстренько забрал нужное мне растение и припустил так, что даже ветки пригибались от ветра.

Вы спросите, как я понял, что она растет именно там? А я и не отвечу. Лично мне потребовалось три года, чтобы осознать всю премудрость травничества и выливать эти знания на бумагу будет слишком долго, да и ни к чему это. Ну а в колбочке было что-то вроде растворимого кофе. Вернее уже приготовленного кофе. Короче говоря, вот эта черноватая жидкость по вкусу была неотличима от известного напитка, а вот из чего она сделана… Лучше я ограничусь тем, что скажу что скупил ингредиенты на рынке, когда к нам заезжал караван с дальнего востока.

– Мне нравится, – пожал я плечами и отхлебнул немного. М-да, это конечно не капучино, но хоть как-то я приблизился к дому. – Хочешь? – протянул я девушке чашку.

– Нет уж, – усмехнулась та.

– Ну и зря.

Некоторое время мы ели молча. Ну, как. Я ел молча, а вот остальным было невтерпеж пошевелить языками. Правда, в этот раз ребята обсуждали непосредственно учебу. Строили планы на будущее так сказать. Все же так получилось, что все мы попали на боевой факультет. И если с этими тремя все понятно, двое вообще аристократы, у них так принято, Норман, ну у этой дедушка весьма и весьма особый, если так можно выразиться, то я попал в эти стройный ряды исключительно благодаря своему учителю. Нет, я не виню Сонмара, хотя, какое там, виню конечно! Демоны загрызи эту старую перечницу, вот надо было ему эксперименты ставить именно на мне. Посидел бы еще пол века, подождал бы другого такого же "перспективного" и вперед, хоть препарируй, мне не жалко. Но вот такой ход конем меня не устраивает. Мало того что специализации лишил, так еще и с магией какой-то глюк мне устроил. Повезло старому, что он в спячке, иначе я бы ему устроил… он бы от такого позора пеплом голову бы посыпал и сам с себя регалии снял, хотя я их никогда и не видел.

– И дорого стоила? – пробасил кто-то рядом.

Оторвавшись от каши и "кофе" я увидел тройку второкурсников. Говоривший был среднего роста, средней комплекции и даже наружность у него была какая-то средняя. Такого в толпе увидишь, и не заметишь даже. Прям прирожденный мастер "Скрыта". Рядом с ним стояло еще двое. Один с глуповатой физиономией и широкими ручищами, а другой обладал орлиным носом и цепкими глазами. Все трое носили медальоны боевого факультета. И как-то так сразу в голове встала вся схема. Сейчас народ будет пытаться разрушить мой статус-кво. А то, как же, смерд, а жизнь у него слаще меда. Надо бы подпортить малину и подпалить шкуру. Интересно, а он меня кем обзовет, обезьяной или псом.

– Не понял? – спокойно переспросил Дирг.

Как я уже говорил титулы титулами, а по этикету говорить должен самый титулованный мужчина. И именно поэтому мне не понятен принцип наследования в родах.

– Ну вот эта шавка, дорого вам стоила, – это я такой умный или этот Средний такой банальный? Парень, ткнув в меня пальцем, продолжил, как ему казалось, свою весьма уничижительную речь. – А то сидит, не лает, всегда рядом ходит! Вроде ошейника не видно, неужто так хорошо выдрессировали?

Эх, не знаю, что он там еще хотел сказать, и что хотел ответить закипающий Дирг. Да и от девчонок магией повеяло. Но я привык со своими проблемами разбираться сам, да и друзьям так спокойней будет, все же, все шишки, еже ли что, будут мои. Ускорив ритм сердце, взвинчивая ускорение до максимума, я схватил со стола нож для масла, и, вставая, резанул сверху вниз прямо по пальцу, что так нагло пихали мне в лицо. Еще не успела столовая взорваться вигом раненного, как у Орленка по горлу потекла алая струйка. Это, я, встав параллельно с ним, приставил к горлу импровизированный клинок. Мгновением позже на каменный пол упал обрубленный палец, а заводила, согнувшись в три погибели, пытался унять маленький алый фонтанчик.

– Дурак ты, Вася, – выдохнул я, восстанавливая спокойный ритм. Как бы то ни было, получилось это у меня не сразу, можно сказать, что что-то во мне радовалось такому повороту, снова в голову бил адреналин, а в руки просились сабли. Давно я уже не сражался, давно не сходился раз на раз со смертельным противником. И оттого жизнь стремительно серела, а я этого и не осознавал. – Только дурак будет собаке палец подставлять. А ну как укусит?

Глуповатый задвинул руки за спину, но по его плечам я видел, что он активно ими шевелит. Ритуалист.

– Спокойней, – прошипел я и надавил на горло Орленку. – Лекари у нас может и рукастые, но вскрытая артерия – это тебе не проклятье свести.

– За открытое намерение убить тебя исключат, – холодно произнес мой заложник. Не зря я его глотку сейчас щекочу, сразу он мне не понравился, больно умный. Даже коварный.

– Вообще-то нет, – склонил я голову на бок. – Я же чертильщик, максимум что сделают, так запрут где-нибудь на сезон да и все.

Народ, услышав про то, что некто решился напасть на Чертильщика, зашептался и характерно закрутил пальцами у виска. Еще бы, мы ж люди неадекватные, можем и "бабхнуть".

– Эм, – прозвучало из-за стола. Как не трудно догадаться, мычащим оказался Дирг. – Может, ты отпустишь ребят. Они все поняли. Все уяснили. Разойдемся мирно. Только рисовать не вздумай.

Как только прозвучало "рисовать", зал буквально зазвенел от магии. Каждый счел необходимым воздвигнуть защитные заклинания.

– Ну не знаю, – протянул я, решив поддержать игру. – Мне тут вчера такая классная печать придумалась.

Орленок напрягся. В зале запахло озоном. Я уж было хотел отпустить хамов, но, как говорят актеры, "кетчупа вылилось слишком много". Войдя в роль, я забыл, что не могу даже жгута вытянуть, и именно поэтому потянулся к источнику привычным волевым усилием. И, как это ни странно, но мне удалось. Вот только вместо тонкой нити, из правой ладони выстрелил серебряный кнут. По голове как пыльным мешком ударили. Руки ослабли, задрожали негнущиеся коленки. На лицо все признаки магического истощения, и, кажется, я лишь чудом удерживаюсь на грани.

– Не сметь!! – проревел в зале знакомый голос.

Так и есть. В столовой показался глава боевиков – тот самый улыбчивый парень, что присутствовал на моем вступительном экзамене. Этот местный вундеркинд умудрился получить к двадцати четырем годам бронзовую цепь. И, надо отметить, мог убить меня, при необходимости, с той же легкостью что и Сонмар.

– Студиозус Ройс, отпустите студиозуса Саймана.

Словами не передать, с каким облегчением я убрал нож и вернулся за стол. Тут же Орленок подхватил пострадавшего, и троица умчалась в известном направлении. Видимо у лекарей будет непростое утро.

– Всем приятного аппетита, – пожелал гений и был таков.

Ну а чего я хотел. Сонмар ведь предупреждал – здесь как в джунглях. Разве что смертей стараются не допускать. Но есть и свои плюсы, во всяком случае, я узнал, что сильнее не стал. А вот как мне вернуть контроль над силой, что бы больше не выходило таких казусов, это задача номер один.

– Вот не можешь ты спокойно себя вести, – проворчала Лейла.

Я от подобного заявления даже булочкой подавился. Меня тут, понимаешь ли, буквально опрокинуть хотели, а мне что, лапки к верху и на убой? Да ежели слабину покажу, так все, считай пропал.

– Во-во, постоянно на рожон лезешь, – поддакнула ей Норман.

Настроение стремительно катилось к демоновой бездне.

– Это было просто нечто. Да ты прям тенью размазался, когда рванул к ним, – вставил воодушевленный Дирг.

Во второй раз за завтрак поперхнувшись булочкой, я уткнулся носом в тарелку и принял скорбящий вид. Впрочем, посуда стремительно пустела, и вот уже спустя десять минут мы шагали в сторону полигона-арены, где нам будут давать вводную и где пройдет первая учебка с оружием.

Мы шли по узкой аллее, с утоптанной дорожкой и редкими, чуть несимметричными клумбами. И от этой видимой дисгармонии частенько хотелось остановиться, задержать взгляд и убедиться в том, что зрение не обманывает тебя. Но каждый раз, когда я чуть замедлял шаг, то был вынужден ускориться, дабы не отстать от друзей. Норман и леди Гийом в этот раз обсуждали приближающийся бал. Вообще балы, как таковые, проводились всего четыре раза в год, а все остальные празднества можно было обозвать как угодно, но балами они от этого не становились. И этот был одним из самых важных. В десятый день пятого сезона состоится празднование прихода Весны, чествование богини Аладоны, а еще, на этом самом балу произойдет открытие Турнира.

И раз уж речь зашла об этом весьма знаменательном событии, то стоит рассказать о нем чуть подробнее. Наверное, первая ассоциация, которая приходит на ум – Олимпийские игры. Да, пожалуй, так будет точнее всего. Принцип один и тот же. Со всего света в Империю съедутся разные умельцы: спортсмены, войны, маги и прочие. Проходит сиё великолепие всего раз в семь лет, и принимает всегда одна страна – Империя. Традиция давняя, и имеет ту же подноготную что и праздник Харты. На время Турнира смолкают все горны, луки вешают на стены, сушат весла и спускают флаги. Целых три сезона, каждые семь лет Ангадор спит спокойно.

Что же происходит на самом Турнире? Я не столь в этом сведущ, но по слухам там есть три "отделения". Первое – "общее", где соревнуются все и во всем. Второе – "военное", и учитывая местный менталитет, глупо было ожидать чего другого. Ну и напоследок – "спортивное", хотя называется оно чуть по-другому, но скачки, бег, метание ядра и прочие забавы характеризуются именно так. Насчет участников, то тут все проще, заплати тысячу золотых и вперед, покоряй сердца и разумы. Как можно понять, раз в семь лет имперская казна имеет не слабый бонус в виде иностранных капиталовложений.

– Как думаешь, – потревожил меня Дирг. – Когда они придут в следующий раз?

Я покачал головой и поправил рыжего.

– Правильно ни "когда", а "как часто".

– И как часто?

– Мне кажется что всегда, – пожал я плечами и продолжил путь.

Лично меня это конечно беспокоило, но не так что бы возводить сию проблему на пьедестал моих заморочек. В последнее время так много всего свалилось, что разбираться с зарвавшимися студиозусами мне просто некогда. Буду решать проблемы по мере их поступления, как бы это двусмысленно не звучало.

За спиной остался поворот, скрывший очередную, пока еще безжизненную клумбу, а перед нами показался полигон. Он не многим отличался от прочих, разве что стены были чуть ниже, а сам был он больше по площади.

На сторожке нас пропустили без вопросов, и, миновав три пролета, мы оказались на постепенно заполняющейся трибуне. Многие лица были знакомы, я даже знал несколько имен, но из-за того аттракциона в столовой меня непрестанно клонило в сон. В конце концов, израсходовать за раз почти весь резерв это вам не кекс скушать. Еще бы немного и здравствуйте белые халаты и магическое истощение. А так хоть легким испугом отделался.

В итоге, когда трибуна уже почти заполнилась, а на песчаном плацу появился глава боевиков, я все же поддался морфею и позволил утянуть себя в страну снов.

Проснулся я от тупой боли в левом боку, открыв глаза, я обнаружил себя все на той же трибуне. Причиной же такой побудки стала ни кто иная как Лейла, решившая заехать мне своим острым кулачком прямо по больным ребрам.

– Поднимайся, соня, – с легкой усмешкой сказала она. – Все уже переодеваться пошли.

– Переодеваться? – переспросил я потирая глаза и откровенно зевая. – Куда? И во что?

– В раздевалки, там будет и во что.

– А куда идти то?

Лейла ткнула в сторону уже почти пропавшего из вида Дирга и посоветовала мне поспешить. Я не стал долго думать и припустил с места в карьер. Уже через несколько особо удавшихся прыжков я догнал друга и, все так же зевая, поплелся вместе со всеми. Нас вел какой-то седой мужик с широкими плечами и каким-то ирокезским чубчиком, что выглядело довольно комично. Вскоре, когда позади остался пролет и несколько коридоров, мы оказались в самой банальной раздевалке. Полсотни деревянных шкафчиков и скамейки из того же материала перед ними. А на последних, через каждый метр лежал комплект странноватой на вид одежды.

Действуя на автопилоте, я выбрал себе схрон поближе к выходу и стал переодевать. Рубашка сменилась вещью больше похожей на помесь косоворотки и футболки. Штаны так и остались штанами, разве что теперь их можно было назвать "султанами" или "шароварами", уж слишком они были широки. На ноги нацепил весьма мягкие и удобные сапоги. Они в принципе не предназначены для ежедневной носки, но вот для бега и тренировок подходят просто идеально. Хотя в походе я бы такие и под угрозой смертной казни бы не надел. Уж лучше секир башка, чем стоптанные в крови ноги, когда от боли у тебя на глаза не то, что слезы наворачиваются, да у тебя волосы выпадают!

И лишь под конец, когда сон уже почти отпустил меня, я приметил что в раздевалке много больше народу, чем было на трибунах. Как выяснилось позже, с нами занимался еще и второй курс. Всего, если верить моим подсчетам "навскидку", нас было тридцать пять человек. И лишь двадцать из них я хоть когда-нибудь раньше видел. Применяем простую логику и становиться понятно, что отсев довольно жесткий, примерно от трех до семи человек с курса.

Но не стоило радоваться раньше времени. Как только мы вышли на плац, меня снова одолела сонливость, видимо так сказывается опустошение резерва. Там, на песчаной площадке, уже собралась прекрасная половина нашего общества. Девушки выглядели так же непрезентабельно, как и мы, но многим шли и такие одежды в стиле "унисекс". В конце концов – красивой даме все к лицу. Радовали глаз и наши девушки, а Лизбет, оказывается, очень идут подвязанные волосы. Надо будет шепнуть Диргу, что бы он сделал ей комплимент на эту тему. Хотя, учитывая как рыжий поглядывает в ту сторону, он и так намерен совершить сей поступок в ближайшее время.

– Студиозусы! – взревела луженая глотка и, вздрогнув, я принял стойку "смирно", по струнке не вытянулся – уже хлеб. Говорившим, вернее кричавшим оказался все тот же широкоплечий мужик с седоватым чубчиком. Его прямые черты лица, резко контрастировали с покатым лбом и острыми, как бритва глазами. – Меня зовут Генри Милфорд, обращаться ко мне только лэр Милфорд! Все понятно?

– Так точно, лэр Милфорд! – рявкнули второкурсники, полностью перекрывая наше нестройное "Да". Впрочем, препод, или тренер, не знаю как его величать, удовлетворился и этим.

– С этого дня, – продолжал он. – Вы будете считать этот полигон вашим вторым домом. Здесь я сделаю из вас настоящих боевых магов, что не убоятся ни огня, ни стали! Вы будете есть землю, и срать золотом! Вдыхать воздух и выдыхать пламя…

– Прям драконы златопроизводители, – со смешком шепнул мне Дирг.

– Рыжий, шаг вперед! – с такой уверенностью и силой рявкнул Милфорд, что даже я чуть было не выполнил приказ. Чего уж до Гийома, тот чуть ли не вылетел из строя. – Как тебя зовут рядовой?

– Дирг ним Гийом, – выпалил парень.

– Лэр.

– Что?

– "Дирг ним Гийом, лэр"!

– Да, простите. Кхм. Меня зовут Дирг ним Гийом, лэр!

– Хорошая фамилия рядовой, – гром грохотал Милфорд, которого я уде прозвал про себя "капралом". – Знавал я твоего деда. Бравый вояка.

– Спасибо лэр!

– За что спасибо, рядовой? – слишком "тихим" тоном произнес Капрал, отчего я сжался в ожидании особо чувственного залпа. И не ошибся. В следующее мгновение по ушам как ракетный взрыв долбанул. – Какого демона ты, сосунок, треплешься в строю?!

Кажется, скоро несколько наших девушек либо в обморок грохнуться, либо родят. Второкурсницы сносят этот ор спокойно, а вот нашим достается. Разве что Лейла, Норман и еще пятерка их соратниц держаться бодрячком.

– Виноват лэр! Исправлюсь лэр!

– А куда ты денешься. Вернуться в строй!

Дирг стукнул себя кулаком по груди и сделал шаг назад.

– Итак, господа отбросы, сегодня мы положим начало вашему будущему в качестве боевых магов. И начнем мы сей нелегкий, для вас, путь с десяти кругов по плацу! – окинув взглядом сей "плац", диаметром приблизительно в четыреста метров, я даже как-то приуныл. – Чего стоим? Шагом, марш!

М-да, с такой глоткой и рупор не нужен. Студенты, как оловянные солдатики, повернулись через правое плечо и трусцой отправились в путь. Погода стояла хорошая. Чуть прохладная, но в целом пригодная для такого рода занятий. Девушки плелись в хвосте, парни рвались вперед, в том числе и Дирг, решивший состроить из себя марафонца, я же не особо напрягаясь брел по середине. Размялся я еще утром, и жечь легкие морозным воздухом не собирался. Спасибо, уже в Нимийской компании успел надышаться снегом. Сейчас осадков, конечно, нет, но что-то меня прям развезло. Иногда цепляясь ногой за ногу, я все же уверенно шел к победе, вернее к финишу.

Когда счет пошел уже на седьмой круг, почти все первокурсницы и некоторые первокурсники сошли с дистанции. За это каждому из них, и здесь я не вру, Капрал действительно устроил втык каждому. Не спасся никто, а особо неудачливые теперь держаться за одно ухо, к которому еще не скоро вернется способность слышать. И в тот момент, когда очередной первак поковылял в центр площадки, а к нему заспешил наш сердобольный Милфорд, я решился на безрассудство.

Уйдя в "скрыт" я припустил к противоположным трибунам. На что я надеялся? Скорее всего, на то, что народу действительно много и мое отсутствие не будет замечено. Удовлетворившись этими нехитрыми идеями, я удобно устроился между скамейками и, подложив под голову руки, снова позволил морфею поглотить мое сознание. Не могу сказать, что мне снилось что-то особо прекрасное. Но ловить рыбу в пруду, куда приятнее бега в компании целой толпы. Бег это вообще, по моему мнению, что-то интимное, почти как секс. Ему можно придаваться в полном одиночестве, или на пару с кем-нибудь, но уж ни как не в такой толкучке. Никакого удовольствия от такого не получишь. Постоянно кто-то под ногами мешается, приходиться обгонять или наоборот, пропускать вперед и все мысли путаются, в итоге дыхание сбивается и приятное, раньше, занятие превращается в настоящую пытку.

– А ну встать! – на миг мне показалась, что началась третья мировая, и вовсю ревут сирены. Потом я вспомнил, что уже давно не на Земле, а затем пришло и осознание, чей это голос.

Вскочив на ноги, я лицезрел следующее. Надо мною возвышался Капрал, и его ни сколько не волновало то, что он был ниже на целую голову, все равно он был огромен как Харпуд. Позади него столпились студенты, все они были раскрасневшиеся, взмокшие, но каждый был буквально счастлив. Даже лица моих друзей тронула злорадная улыбка – предатели.

– Кто такой?

– Тим Ройс лэр! – во всю мощь легких рявкнул я. А что, нас Пило как учил – чем громче крикнул, тем меньше проблем.

– Почему спал вместо бега?

– Я спал, лэр, так как выполнил приказ, лэр, и ждал дальнейших приказаний лэр! – я все не сбавлял громкости, чем вызвал легкое недоумение на лицах студентов. Впрочем, Капралу было пофиг на количество децибелов в моем голосе.

– Ждал следующих приказаний? – прищурился Милфорд. – Да ты бессовестно дрых!

– Никак нет, лэр. В свободное от бега время я тренировал навыки скрытности!

Вот тут народ выпал в осадок, а мои друзья, прикрыв рты ладошками, закашлялись.

– И что же ты усвоил в своих тренировках?

– Что от вас не скрыться лэр! – вновь рявкнул я и выпятил грудь, на манер служивых.

– Правильно рядовой! От меня не скрыться! А теперь бегом марш дополнительных двадцать кругов! – отсалютовав, я с неким облегчением отправился выполнять приказ. Когда я уже почти достиг линии плаца, до моих ушей донесся другой приказ. – А вы, калеки недобитые, ноги в руки и на третью площадку, будем разминаться!

Третья площадка находилась южнее плаца и когда я заходил на очередной круг, то имел счастье лицезреть эту разминку. Когда-то (вспоминая свои первые пол года в том лесу), я наивно полагал что нет хуже тирана чем Добряк но старик, кажется, применял к своему единственному ученику щадящий режим, потому как то что я увидел можно смело назвать первым кругом ада. Студенты приседали, отжимались, подтягивались, прыгали через веревку, тянули связки и выполнили еще добрых полсотни упражнений за то время что сделал всего лишь дюжину кругов. Многие из них уже просо мешками валялись на земле, большинство скрипело зубами, но старалось выполнить очередной подход. И лишь единицы, особые "стояки", казалось, не испытывали особых затруднений. Среди них было шесть второкурсников, и два первокурсника – Дирг и еще какой-то неизвестный мне парень, чье лицо я видел лишь однажды.

Мой семнадцатый круг ознаменовался выбором оружия. Капрал отвел, а кого и оттащил на первую площадку, где стояли стойки с различным оружием. Конечно здесь не было и доли того изобилия что хранился в нашем подполе, но я явно заметил кинжалы, различные мечи, некое подобие рапир, кистени и шесты. Последние пользовались особым успехом. Но не остались без хозяев и мечи с рапирами. Ни один не попробовал на зуб кистень, бесхозными лежали и кинжалы. И, что понятно, все это было выполнено из дерева.

Судя по всему, Милфорд сейчас читал лекцию про оружие и чем оно отличается от орудия, я это уже знал, поэтому решил пойти на сверх-норму и пробежал все двадцать семь кругов. Когда же Капрал смолк, я, не сбивая шага, направился к остальным.

– Лэр! – взревел я, всячески подражая раненному бизону. – Приказ выполнен, лэр!

– Что, все двадцать?

– Все двадцать!

– И не запыхался? – прищурился преподаватель.

Запыхался? Вот после Харпуда я запыхался, после рейдов по зимней Нимии я запыхался, после Добряковских "прогулок" я вообще полз до дома цепляясь зубами за землю. А сейчас я неплохо так отдохнул, полюбовался пейзажным небом и разогнал кровь по телу, хотя сон все равно наседает на меня с неуклонностью торгового агента.

– Никак нет, лэр!

Студенты смотрели на меня с некоторой завистью и злостью, наверняка подумали, что вместо положенных двух десятков хорошо, если четверть оттоптал. Те же мысли, скорее всего, посетили и Милфорда. Тот, посверлив меня стальными и даже опасными глазами, подошел к стойке и кинул мне обычный бастард. И не надо думать, что деревянный меч легче железного, их делают не дураки, и обычно тренировочный вариант ничем не уступает боевому товарищу.

Ловко перехватив деревяшку за рукоять, я пару раз им качнул и выжидательно уставился на Капрала.

– Раз уж ты пропустил разминку, а я только-только закончил свою лекцию. То стоит устроить небольшой показательный поединок. И тебе упражнение и остальным урок, – наши облегченно вздохнули и стали рассаживаться на песок, а вот второкурсники злорадно заухмылялись. Видимо такой показательный бой это местная традиция. Ну и кого же отправят месить новенького? Ответ не заставил себя ждать. – Студиозус Сай"О"Кнелли, шаг вперед!

И этот шаг сделало существо, которое я бы с удовольствием лицезрел в зоопарке, ну или на картинке, но никак не на одном с ним ристалище. Вперед подался, как уже понятно, не человек. Им оказался высокий парень с белыми, как молоко, волосами. Его уши были заострены на кончиках, но не обладали теми размерами, что у того же Ушастого. Чуть темная кожа была не пепельно-серого цвета, как описывают многие фантасты, а скорее цвета мокрого асфальта. Глаза же были красны, как кровь младенца. Темный эльф, житель подгорий и подземелий, вышел против меня. В длинных, не мускулистых, но жилистых руках он сжимал деревянные сабли. И держал их столь уверенно, но в то же время так легко и расслабленно, что я сразу понял – либо я, либо он, но кто-то из нас точно с неделю проведет в больничном крыле.

– Лучший фехтовальщик первых трех курсов, против новичка! Смотрите и запоминайте, что значит быть боевым магом!

Капрал хотел сказать что-то еще, но, каюсь, я его перебил.

– Лэр!

– Чего тебе? – нахмурился он, явно ожидая, что я начну вертеться.

– Можно оружие сменить? – спокойно спросил я. Иллюзий я не питал, с этим бастардом я и секунды не продержусь, меня покрошит даже деревенщина с дрекольем. Я же не какой-нибудь ниндзя, владею всего тремя видами оружия.

– Какое тебе?

– Да вот такое же, – ткнул я пальцем на сабли эльфа.

– Ну как хочешь, – совсем по-нашему, по-солдатски, пожал плечами Милфорд, и, порывшись в стойке, выудил мне две сабли. Одна была довольно длинная, шестьдесят пять сантиметров. Другая короткая, но широкая, сорок пять в длину, и семь в самой широкой части. Не совсем то, к чему я привык, но видимо в Академии предпочитают классику. Я же приверженец новых течений.

– Какие правила? – спросил я. Эльф все это время сохранял полное спокойствие, его выдавали лишь глаза, они цепко ползали по моей персоне. Противник приценивался, и это убеждало меня в его опытности. Любой другой на его месте опустил бы руки и счел бы соперника букашкой, надоедливой мошкарой, но только не он. Кровь прирожденного убийцы не допускала слабостей.

– Тебе они не понадобятся, но – никакой магии, деретесь до потери сознания.

Сильно, никакой тебе первой крови. М-да. Здесь вам не там, это, демоны её задери, Академия.

Кивнув, я качнул в руках сабли, привыкая к их весу и балансу. Левая, идеально подходит для рубки, потому как мала и широка. А вот правой, то есть длинной, будет удобнее делать молниеносные выпады. Правда есть маленькое но, такое оружие подразумевает волчий стиль. Нанести серию быстрых, точных ударов, и тут же уйти в защиту. Оружие кочевников, эльфов, но не Добряка, а, следовательно, и не мое. Наставник так действовал на задании, с кинжалами в руках. Напал, ударил, и скрылся во тьме, а сабли он использовал для боя, когда ты не отступаешь, лишь уворачиваешься и уклоняешься, но ни на миг не останавливаешь нападения. То чему меня обучали, и то, что я придумал сам, будет сложно совместить с этими малышками, но ничего, прорвемся.

В очередной раз качнув саблями, я занял привычную стойку. Левая, в обратном хвате, отведена за спину. Правая выставлена чуть вперед и вниз. Эльф, смерив взглядом мои приготовления, так же принял позу. Он согнул ноги, и, выставив свое оружие вперед, скрестил его так что бы кончики чуть ли не касались земли.

Я задышал чаще. Звуки смолкли, все лишние мысли развеялись неощутимой дымкой. Сердце ускорило свой бег. Давно, давно я уже не встречал столь опасного противника. И от того я испытывал почти детский восторг, меня захлестывала волна предвкушения. Нет, все же нет в этом бренном мире ничего более захватывающего, чем схватка с сильным противником. Момент, когда ты достигаешь пика напряжения сил, когда седой жнец прикладывает свою косу к еще пока живому горлу, мир насыщается столь яркими красками что простому человеку и не снилось. В этот момент небо, если у тебя, конечно, будет возможность на него взглянуть после победы, кажется столь близким, что надо всего лишь руку протянуть. И все тебе кажется по плечу, и нет ни одной преграды, что не сможешь преодолеть. И только на этом краю, когда смерть уже занесла свою руку что бы оборвать тонкую нить твоей жизни, ты понимаешь, как бесценен был тот миг, когда горячая от рубки сталь, знаменовала твое превосходство над судьбой и целым миром.

Эльф рванул в скоростном выпаде. Его клинки рассекали воздух и ножницами летели в сторону моей глотки. Горло в это момент сдавило такое напряжение, что я был вынужден не просто уйти в перекат, но и тут же выставить левую саблю, создавая блок для следующей атаки. И темный не стал медлить, развернувшись на одних пятках и используя инерцию выпада, он разделил свои ножницы на две смертоносных змеи. Старшая устремилась мне промеж глаз, а младшая осталась ждать момент, когда я уклонюсь и потеряю момент, и тогда она со всей яростью вопьется мне в живот. Разгадав хитроумный план, я не стал заставлять противника ждать. Оторвав ноги от земли, я юлой крутанулся в воздухе и, когда земля оказалась перед самым лицом, согнул ноги в коленях и запустил себя в рывке. Из под ступней вырывалась земля, а плечо вошло в грудь эльфа. Я ожидал услышать хруст или хрип, но соперник был столь быстр, что за доли мгновения успел отпрыгнуть назад и уйти в перекат.

И снова мы на ногах. Волосы темного чуть растрепались, а у меня по щеке текла тонкая теплая струйка. Он успел меня задеть, и дерево с жадностью поглотило кусочек теплой плоти. Хотелось затормозить ход сражения, но я не стал медлить. Оттолкнувшись, я закрутил свой любимый прием "Змеиный шаг". Широкая сабля по изломанной дуге устремилась в левое предплечье эльфа, тот, не долго думая, парировал выпад. Темный намеревался контр атаковать, но я, сделав полушаг назад и чуть в сторону, не дал ему такой возможности. Разворачиваясь на одних лишь пятках, я взмахнул длинной саблей, целя в шею противника. И тогда эльф меня удивил. Он был быстрее всех, с кем я когда либо сражался, любой нормальный человек заблокировал бы этот выпад, но эльф, серой дымкой размазавшись в пространстве, присел и наотмашь рубанул меня по голени. Лишь в последний миг я успел подставить вторую саблю, но тут же получил сокрушающий удар в область сердце. Раздался деревянный стук, а я оказался на земле. Перекатом уйдя в сторону, я вскочил на ноги и вновь бросился вперед.

И мы стали подобно диким баранам, бросаться друг на друга. Выпад следовал за выпадом. Пробив защиту врага, я сумел рассечь его рубаху. Кто думает, что дерево не может сечь, никогда не сможет удержать в руках меча. Эльф не оставил этот момент без ответа. Разгадав мою хитрую комбинацию с двумя ложными выпадами, он рассек мне запястье. На холодный песок закапала кровь. Маленькие, красные вишенки, падая на землю, собирали золотистые песчинки в бурые комки, но те, спустя мгновение разлетались под нашими ступнями.

От наших тел поднимались клубы пара, деревянные сабли покрылись трещинами.

Снова присев, эльф устремился в бешенном, по скорости, выпаде. Люди не способны на такое. Подобное усилие разрывается связки и мнет кости. Но эльф справился. Оставались мгновения до того как он сломает мне ребра. Пришлось выложить козырь. Применив ускорение, я буквально взорвался серий ударов. Сперва метил в печень, но приметив там блок, не довел удар до конца, и тут же направил острие атаки в колено противника. Эльф отскочил. В его глазах не было ни удивления, ни, тем более, страха, нет, лишь азарт, азарт, что светит у волка, который, охотясь, наткнулся на столь же свирепого соперника.

Оскалившись, эльф крутанул саблями и, сплетая вокруг себя коричневый узор, рванул в атаку. Это был поистине ужасающий прием. Совершенная комбинация из стремительного нападения и крепкой защиты. Я пропускал удар за ударом. Песок уже стал вязким от крови, а я все еще пытался найти брешь в этом коконе. Но тщетно, сколько бы я не уворачивался, сколько бы не рвал ритм боя, не уходил в бесчисленные перекаты и не ставил обманки, но вражеский клинок все равно находил свою цель, и тогда новый цветок боли подсказывал мне, что я теряю кровь.

На миг, что-то во мне сказало: "остановись, этого достаточно". И сколь не было стыдно, но на доли секунды я поддался этому наваждению, но потом, я решил, что просто обязан выиграть эту схватку. Почему? Потому что мне хочется победить столь сильного соперника.

Отскочив в сторону, я сделал первый вдох. По телу заструился кислород, мышцы стали эластичней и подвижней. В легких еще было место, и второй вдох создал в суставных сумках воздушные пузырьки. Это принесло боль, но вместе с тем и нарастающее чувство свободы. Взвинтив темп на максимум, я, стелясь по самой земле, метнулся к сопернику. Он сделал то же самое. Мы неслись друг на друга как две гоночных машины, что решили проверить кто из водителей трусливее. Но ни один из нас не был трусом. Мы столкнулись на середине. Мои руки, в тот миг больше похожие на кнуты, взвились в хлестком, изломанном выпаде, я целил во вражеское сердце. Сабли эльфа молниями устремились к моему. Раздался стук. И я услышал треск, это кости, не выдержав симбиоза скорости и силы удара противника, поддались сабле темного. И тогда, когда жадная до душ бездна уже была готова накинуть на мое тело могильный саван, я услышал второй треск. Это эльф отправлялся следом за мной.

 

Глава 12. Дневники сумасшедших

Я шел по коридору. Казалось бы, чего в этом такого. Даже маленький ребенок, у которого только-только прорезались первые зубки, уже успел миновать сотни таких помещений. Да и вообще, странное это слово "коридор". Вроде бы ты уже где-то находишься, но в то же время пункт назначения еще далеко впереди. Коридоры это своеобразная свободная зона, место как бы существующее, но и в то же время его никто не замечает. Пропускает через сито проблем и переживаний, и вот, серое и унылое место остается лишь легким туманом на задворках сознания.

Та же судьба постигла бы и этот коридор, будь он хотя бы раз, ну не знаю, может в миллион короче? Все демоны бездны! Я шлялся по этой кишке уже не помню сколько времени. И ни тебе белых стрелок, ни зеленой таблички с надписью "Выход". Да и антураж у этого пространства был соответствующий – камень да редкий факел, угрюмо разгоняющей едкий полумрак. Но я не отчаивался, шел себе, закинув руки за голову, да насвистывал приятный мотив. Да и чего напрягаться, если после магического истощения и сломанных ребер, ты просто напросто заблудился в стране морфея.

Кстати дядька этот, морфей, та еще зараза. Вот кто-нибудь, хоть кто-нибудь, может вспомнить, когда ему посылали действительно приятный сон. После которого, проснувшись, ты ощущаешь себя если не повелителем всего мира, то хотя бы президентом Америки. Нет! Нифига подобного! И даже если вам выпало счастье любоваться поистине приятной картинкой, то не стоит питать пустых иллюзий. Резкий звон будильника, или кошка, цапнувшая вас за пятку, а может и еще какой конфуз, вытряхнут вас из этой утопии, как пыль из пылесоса.

Так что лично я к морфею и ему подобным питал, уже на протяжении семи лет, не самые лестные чувства. Но в этот раз властелин сумеречных миражей превзошел все былые заслуги. Мало того что никак проснуться не могу, хоть боли от щипков и не чувствую, так меня в какой-то коридор засунули. Коридор! Без дверей, без звуков и ощущений. Аттракцион под названием почувствуй себя мыслью в голове чиновника (не в обиду чиновникам будет сказано, вы ребята в принципе нормальные… хотя кого я пытаюсь обмануть).

И вот, когда я уже был готов на самую дикую авантюру – развернуться на пол оборота и пойти в обратную сторону, до не самого тонкого слуха дотянулась призрачная мелодия. Она легким туманом обволакивала сознание и тянула за собой. Пришлось ускорить шаг. И с каждый метром, или в чем меряют сновидения, я приближался к источнику этой мелодии. Наконец я замер перед входом. Тяжелая, дубовая, крепко сбитая дверь перекрывала дальнейший путь. А там, где-то в глубине неизвестности играла музыка.

Звуки духовых перемешивались с легким течением клавишных, создавая некую успокаивающую идиллию. Хотелось замереть, и, не дыша, прикоснуться к чему-то безмятежному. Но, мгновение спустя, в спокойный поток встраивались струнные ноты, а следом, еле различимые полутона скрипки полностью довершали картину. Говорят, музыка всегда о чем-то говорит. И это правда. В большинстве своем она воспевает любовь или что-то близкое к этому. Многие даже говорят: "О чем еще петь и играть как не о любви". Но только не в этот раз. Мелодия, что раздавалась из-за двери, пела о совсем другом. Спустя несколько секунд, когда стихла скрипка, я приоткрыл дверь. Раздался протяжный скрип, будто бы древние петли не чувствовали на себе липкую смазку вот уже как минимум вечность. В глаза ударил яркий, нестерпимо яркий свет.

Мда. А ведь я уже почти забыл эту тошнотворную белизну. Ни единой трещинки, ни пятна, или еще какого инородного штришка, не разрушало целостность лекарского полотна. Будто бы его выточили из цельного куска мрамора, или может, сюда каждый вечер отсылают провинившихся учеников, дабы они красили и красили здешние стены и потолки. Правда, в этот раз крыло все же отличалось. Раньше я считал себя единственным посетителем белых халатов. Но неожиданно для себя осознал, что не один в этом царстве. На койках где лежали, где полусидели, десятки студиозусов. Кто-то еще спал, не обращая внимания на то, что за окном уже давно рассвело. Другие уткнулись в книги и делали вид, что им не до внешнего мира, а некоторые тихо постанывали, теряясь в забытье. Около таких сидели лекари, от них ощутимо тянуло магией, но что же такое они делают, я понять не мог.

Сам же я очутился уже на "своей" койке. Седьмая от выхода, рядом с северной стеной, прямо напротив широкого окна. Там, на улице, уже не гнулись деревья от лихого ветра, и не видно было темных, серых туч на неродном небе. Вместо этого я видел голубую высь и маленькие, еще еле заметные и слабые, но все же – наливающиеся соком почки. Зима, собрав чемоданы, укатила в свои законные владенья, а на оживающую землю вступила изящная ножка красавицы весны.

Кстати о красавицах. Около моего изголовья сидела Лейла. Как всегда в простом, но даже с виду дорогом платье, она листала какую-то брошюрку. "Рагос весной" гласил заголовок. Ах да, совсем забыл рассказать. Рагос, небольшое королевство, расположенное у южных морей, это законодатель моды для всего Ангадора. И даже чванливые светлые эльфы, их скрытные темные собратья и воины кирки и молота, всегда присматриваются и прислушиваются к тамошним течениям. Ну а про нас и говорить не приходиться. Если и появляется что-то новенькое в светской жизни Империи, то знамо, откуда ветер дует.

– У меня карма такая, просыпаться в твоем присутствии. Или это судьба?

Герцогиня оторвалась от журнала и окинула меня грозным взглядом. От того её милое личико приобрело резкие черты.

– Студиозус Тим Ройс! – стальным голосом произнесла она.

– Я за него.

– Как вам не стыдно, – казалось девушка и вовсе не замечает моих слов. – Около вашей кровати денно и нощно несут вахту верные друзья, а вы вместо спасибо опускаетесь до бульварных шуточек!

Ну да, некрасиво получилось. И даже не учитывая, что девушка уперла руки в бока, олицетворяя собой богиню возмездия, мне уже стало стыдно.

– Я ч…

– И не заводи старую песню! – чуть ли не гаркнула она. – "Я чертильщик, мне положено", "по голове бабахнуло", "настроение такое". Хоть бы что-нибудь новенькое придумал!

– Да…

– Извинись!

– Так ведь, – я как раз хотел придумать новую увертку, но наткнулся на сверкающие праведным гневом прекрасные очи. – Приношу свои искрение извинения, – вздохнул я.

– Они приняты, – кивнула Лейла и сразу повеселела. Ну-ну. Приняты, они. Как же. Мне теперь с декаду булочками грехи отмаливать. А ведь шутка то хорошая была, это создание меня уже второй раз подряд будит. – Кстати, с минуты на минуту остальные должны подойти.

И тут же, как по волшебству, а может и по нему самому, в помещение вошли двое. Один рыжий, а другая очень стервозная и едкая дамочка. И что-то мне подсказывает, что они просто идеально друг другу подходят. Дирг уже махал мне рукой и хотел что-то сказать, но главная Сестра, несмотря на свои телеса, подлетела к нему словно пчелка к цветку. Они какое-то время разговаривали, и я не КГБшник – по губам читать не умею, так что суть диалога останется в тайне. В итоге, минуты через две, понурившийся парень и сверкающая Норманн подошли ко мне.

– Ну, здравствуй, болезный, – завела свою скрипучую шарманку, Лизбет. – Смотрю, ты уже обустроился. Может тебе сюда шкаф поставить, полку повесить? Глядишь, и в общежитие возвращаться не надо будет.

Я было хотел ей ответить в "нашем" стиле, и начать очередную, бесконечную перебранку, но, видимо, недавняя встряска позитивно подействовала на соображалку.

– Сестра, – притворно жалобным хрипом воззвал я. Мгновение, и вот уже рядом стоит та самая, пышная дама. – Сестра, вот этот монстр, – махнул я в сторону Норман. – Хочет окончательно свести меня в могилу.

Лизбет вскинула руки, и защебетала на тему что она воплощение сострадания, но целительница не клюнула. Со всей строгостью она заявила, что если еще один шум с нашей стороны, она выгонит всех, а меня напичкает очень вредными травами. Дабы я её до выписки больше не беспокоил.

– Вот так всегда, – протянул Дирг, непонятно откуда потащивший себе и подруге стулья. – Вы бранитесь, а шишки всем.

– Она первая начала, – наиграно детским голосом, пробурчал я.

– Я первая? – вскинулась было Лизбет, но тут же перешла на шепот. – А кто меня в таверне обесчестил?

На меня уставилось две пары гневно сверкающих гляделок. Причем в глазах рыжего я прочел, что мне пора натачивать сабли.

– Девушка неправильно выразилась, – вскинул я руки и тут же поморщился от боли. Кажется, мне не только грудину подломили, но еще и пару ребер, опять же с правой стороны. – Я просто решил возникший конфликт мирным путем, а она сочла это за оскорбление.

– Что-то вы нам этого не рассказывали, – усмехнулась Лейла.

– Дорогая, – улыбнулся я. – Если тебе все рассказать, так ты спать по ночам не будешь. Кошмары замучают.

Девушка замахнулась своим острым кулачком, намереваясь ткнуть меня побольнее.

– Бить больных строго возбраняется кодексом приличной аристократки, – скороговоркой выплюнул я и натянул одеяло по самые брови.

Раздалось три смешка, а потом прозвучал голос рыжего.

– Вылезай, калека, никто тебя трогать не будет.

Откинув одеяло, я якобы облегченно вздохнул.

– А теперь историю, – как всегда Лейлу хлебом не корми, дай байку какую послушать.

– Это было перед… – начала графиня, но я её перебил.

– Э нет. Ты сейчас такого нарассказываешь, что от меня даже темные боги отвернуться, – девушка хмыкнула и вздернула курносый носик. – Короче дело было так. Заехал я в один трактир. Там мой старый знакомый хозяином был, и мне страсть как хотелось с ним пару тем обсудить. Но того и след простыл, ни привета, ни ответа, как будто и не было его никогда. Я, понятное дело, чутка расстроился, и решил чего времени то пропадать. Сел за стол, и заказ оформил. Надо признать со сменой хозяина, еда там стала на порядок лучше, во всяком случае, на помои больше не смахивала… Ну так вот. Сижу я, честный человек, никому не мешаю, никого не трогаю, чуть ли не примус починяю, а тут в таверну вваливается вот это создание. Глаза огнем горят, из пасти пламя вырывается, язык раздвоенный змеится… Больных не бить! Рыжий, держи её пока она меня не добила! Ладно, едем дальше. Потягиваю я пивко, хотя его разбавили так, что я решил допить исключительно из вредности.

– Вот ведь скилсы, – ужаснулся Дирг, но тут же затих под протяжным "тсссс".

– И я о том же. Норман, кстати не одна пришла, с ней еще пара охранников было. Обычные ученики Мечников. Ну а на дворе ж война. Люди разные по дорогам ходят. Да и по трактирам, что на развилке четырех дорог стоят, ты вряд ли встретишь кого-то, кто с Хартой не повязан. Так и вышло. Сидела за столиком компания служивых с лицами, не отягощенными моралью. Те ж наверняка, кроме приписных, никого уже с год не видели, а тут атмосфера подходящая, настойка душу горячит и наша красавица заявляется. Мужики то и не выдержали. Начали приставать, не грубо, но не красиво. А Норман, вместо того что бы развернуться и уйти, натравила на них своих стражников. Народ за клинки похватался, ну и я решил, что мне не с руки из окна то прыгать, дабы в разборку не втянули. Так что заказал я бочонок сивухи какой-то, да и позвал этих мужичков за стол. Мы с ними час пили, и когда их уже мутить стало, я ноги в руки и на тракт. Норман нашу догнал, хотел за сивуху и за хлопоты три серебрухи. А та опять завела про "обесчестил" и еще всякую муть толкала, под конец опять стражников напустила. В общем, когда эти сынки в песок носом уткнулись, я уже на другую встречу опаздывал, так что шляпой махнул да коня пришпорил.

Народ молчал, Норман старательно отводила взгляд, а толпа безмолвствовала.

– Ну ты герой, – хмыкнул Дирг. – Я бы не рискнул целый бочонок трактирной дряни в себя вливать.

– Да чего там, – отмахнулся я. – Мы люди привычные.

– И все же ты не прав, – вклинилась Лейла. – Мог бы хоть морды им набить.

– Вот тебе я и предоставлю эту возможность при случае, – проворчал я. – И ты им хоть морды бей, хоть носы ломай, любая кара на твой выбор. И вообще, чего-то я не понял, вы больного пришли проведать или нотации ему читать?

Ребята осознали всю тяжесть своего проступка и потупили взоры. Оно и понятно. Я тут, понимаешь ли, чуть на рандеву к жнецу не отправился, а они то истории выпытывают, то моральный террор устраивают. Не по-людски это. Кстати о нелюдях. В палату, если так можно назвать это гигантское помещение, вошел Сай"O"Кнелли. И если я в лежке валялся, то этот перец являл собой олицетворение такого мифа как "хорошее утро". И единственное что выдавало в нем недавнего пострадальца, это неактивная правая рука, которой он старался не шевелить при ходьбе. Красные глаза подгорца не выражали ни капли лишних эмоций, лишь азарт и тихое пламя сдерживаемой злости.

– Я пришел сказать, – процедил он. – Однажды я убью тебя, смертный.

Высказавшись, эльф развернулся на каблуках и скорым шагом отправился на выход.

– Сам раньше не подохни, остроухий, – крикнул я.

Эльф затормозил, обернулся через плечо и на его лице на миг появился оскал дикого хищника. Затем он скрылся в коридоре. Светлые не любят, когда их называют ушастыми, а вот темные могут с цепи сорваться, заслышав оскорбительное "остроухие", Для них это еще хлеще, чем мельтешение тряпки для быка.

– И что это? – спросила Лейла.

– Это значит что не мне одному вчера понравилось саблями махать.

– Какое вчера, – вскинулся Дирг. – Ты уже шестой день лежишь здесь. Кнелли то на следующее утро выписали, а ты до сих пор в сознание не приходил. Валялся, бредил, да потел как будто ты не человек, а дух дождя какой-нибудь.

– И чего я говорил?

– Да всякий бред, – отмахнулся рыжий. – Мы особо и не разобрали. Ты ж не на имперском чесал, а вроде как на восточном. Тут сосед у тебя был, перевел нам пару фраз. Вернее как нам, он как первую озвучил, так девчонки чуть не в обморок рухнули. Просили больше такое непотребство не произносить, ну а я то не пальцем делан. Парочку особо крепких оборотов даже записал.

– Видать сильно мне прилетело.

– Не то слово, – вставила свои пять копеек Норман. Та последние пять минут сидела, уткнувшись в брошюрку подруги. – Вы когда в разные стороны разлетелись, так все сбежались. Но лэр Милфорд велел никого не трогать, ждать лекарей. Те уже через минуту примчали, перевернули тела. А у вас, у каждого, вся грудь разворочена, разве что сердца бьющегося не видно. Целители прямо на полигоне магичить стали. Раны закрыли и унесли вас сюда. Милфорд глазам своим не поверил, когда ты смог такое учудить. И вот какой возникает вопрос. У наемников все так фехтовать горазды?

– В нашем отряде – да, – коротко ответил я.

– И что же это за отряд такой? – прищурилась Лейла.

– Особый, – пожал я плечами. – И люди в нем были тоже – особые, да и даже не совсем люди. В общем, весело у нас было.

Мы выдержали паузу. В это время палата все больше погружалась в некую, характерную лишь для такого рода помещений, атмосферу. Где-то рядом бродили посетители, тихим шепотом общаясь и с больными и с врачами. Последние, в свою очередь, были незаметны, словно падающий по осени кленовый лист. И увидеть их можно было, только если сосредоточиться на поиске определенных личностей. Меня это мало волновало, возможно, именно поэтому я так пристально наблюдал за птицей, что решила пробиться через оконное стекло.

– Ты как себя чувствуешь то? – задала пожалуй самый важный вопрос наша герцогиня.

– Жить буду, – хмыкнул я. – А вам никуда идти не надо?

– А как ты?

– Да у Дирга пропуск из кармана торчит, – ткнул я пальцем в рыжего. Тот, опустив взгляд ниже, быстренько убрал бумагу подальше.

Ребята потупили взоры и даже как-то отвернулись от меня.

– Ну чего у вас такое? – вздохнул я. Иногда их манерность меня просто убивает. – Или вы по мне панихиду заказывали? Ну так не отменяйте, я может скоро того этого…

Тут девушки синхронно повернулись ко мне, и в их грозных взглядах я прочел самые страшные муки ада.

– … а может и нет.

– Если ты помнишь скоро Весенний бал, – взял слово рыжий. – Вернее он состоится послезавтра… Так что мы в город – за покупками.

И не было предела моей радости. Как сильно я не хотел идти на этот клятый бал, и теперь у меня есть вполне правдоподобная отговорка.

– Эх, жаль, что я не смогу пойти, – я картинно шмыгнул носом и подтянул одеяло. Под которым, между прочим, ничего кроме меня не наличествовало.

– Вот в этом-то и проблема, – вздохнула Лейла.

– Изверги! Хотите больного на силу в свет вытащить?

– Здесь как раз все наоборот. В прошлый раз принцесса присылала приглашение на мое имя, предоставляя возможность взять неограниченное количество спутников. А в этот раз он выслала приглашение на троих…

О как. Я даже поник. Не то что бы меня это сильно трогало, но быть в немилости у одной из кровных наследниц престола страны, в которой живешь, это уже малость неприятно. И даже тот факт что сама принцесса обратила на презренного студиозуса свой взор, уже пугает похлещи плети, сплетенной из змей.

– Если за этим не последует репрессий – переживу, – пожал я плечами.

Девушки переглянулись, и снова рыжему пришлось взять на себя миссию по заполнению пустоты.

– Ладно. Ты тут не скучай…

– Да проваливайте уже, – отмахнулся я. Ребята улыбнулись. – И не забудьте мне все рассказать, – и, чуть убавив голос, я буркнул. – Интересно все-таки.

Мы обменялись рукопожатиями, и троица отправилась на выход.

Подложив руки под голову, я предался размышлениям на волнующую тему. Как человеку, считающему себя если не благородным, то не лишенным чести, мне довольно сложно смотреть за мучениями слабых существ. И представьте себе возмущение, что поднялось в душе такого джентльмена как я, когда птичка, что так рьяно стремилась попасть в помещение, нашла свой покой в когтях здоровенного кота. О, это был воистину достойнейший представитель пушистой породы. Его зеленые глаза сверкали подобно двум изумрудам на полуденном солнце. Его рыжая шерсть, лоснилась и сверкала как спокойное море в тихой гавани. А черные полоски от морды и до хвоста были темнее безлунной ночи. Пожалуй, тот мелкий воробушек, счел бы за честь пасть от лапы такого красавца.

Но покончим с иронией. Когда кот закончил с трапезой, меня ждал сюрприз, коим животное и заслужило привилегию остаться в памяти. Хвостатый подошел к окну, где-то его прижал, и, казалось бы, цельная рама разделилась на две части, и нижняя плавно поднялась к своей соседке сверху. Котяра шмыгнул на подоконник, снова что-то сделал и вот окно снова напоминает единый лист.

Легким, я бы даже сказал прогулочным шагом, пушистый переместился ко мне на кровать и стал откровенно устраиваться на послеобеденный сон. Свернувшись клубком у меня на коленях, он широко зевнул, демонстрируя свой нехилый оружейный набор. А затем, почти по-человечески причмокнув губам, обернул себя хвостом. Каюсь в своем малодушии, но вместо справления трагедии по погибшей птичке, я потянулся погладить этого проказника. Но когда пальцы уже почти достигли лоснящейся шерстки, котяра приоткрыл один глаз, как бы намекая, что этот шаг будет весьма опрометчивым.

– Как же тебя зовут? – улыбнулся я.

Кот приоткрыл оба глаза и что-то недовольно промяукал. А мгновение спустя в лекарском корпусе начался самый настоящий столичный цирк.

– Гаюс! Блохастое отродье! – вскричала старшая Сестра и, схватив швабру, понеслась по направлению ко мне.

– Что вы?! – вскинулся я, но было слишком поздно, швабра, подобно топору палача, опустилась мне на ноги.

– Мяу! – взревел недовольный кот.

– Демоны! – взревел недовольный больной.

И если пушистый успел миновать страшной участи, то больному повезло не так сильно. Потянувшись к коленям, я не заметил, как котяра буквально взлетел ко мне на плечо. Сестра замахнулась снова.

– Даже не думайте! – вскрикнул я.

– Пригнитесь Ройс, – прошипела она.

Признаться, я растерялся, и если бы не кот, то могло произойти все что угодно. Вплоть до моего очередного визита во владения седого с мешком. Но рыжий взял инициативу в свои лапы. Соскользнув мне на живот он, клянусь всеми богами, азартно мне подмигнул, цапнул за большой палец правой руки и повторил процедуру с окном. И последнее чем он меня порадовал – это некошачий прыжок от окна до стоящего рядом дерева. А там, между прочим, была пропасть метра в три. Воистину, достойнейший из достойных. Разве что кусается.

– Вот ведь неугомонный кошак, – утерла выступивший пот целительница. – Что ж вы, молодой человек, ворон то считали. Подсобили бы!

Тут уж даже мое джентльменское начало вернулась восвояси, аккурат до следующего посещения лекарского крыла.

– Знаете что? – рявкнул я и резким движением натянул штаны, не вылезая из под одеяла. – Идите вы… кошек ловите. А я пойду… а вот не знаю куда, но пойду.

Вскочив с постели, и полностью игнорируя легкую вспышку боли, я облачился в нехитрые одежды.

– Больной, лягте обратно, – с присущей строгостью произнесла волшебница. – Вам еще неделю лежать до выписки.

– Ага, – кивнул я. – Вы только бумаги сверьте, меня же уже выписали.

Сестра с подозрением отнеслась к моему заявлению, но все же взяла мою медкарту и перевернула несколько листов.

– Но как же, – возмутилась она. – Графа пуста. Так, хватит выдумывать, возвращайтесь в постель!

Я уже начал закипать. Выхватив свою карточку из пухлых рук целительницы, я написал в графе "выписка" слово – "сегодня" и вернул лист обратно.

– Все, спасибо за уход, – кивнул я и направился к выходу.

Видимо женщина настолько оторопела, что не сразу осознала происходящее, но вскоре по корпусу прогремело.

– Охрана! Буйный!

И тут же выход мне преградило двое. Ростом больше чем два метра, аршин в плечах, и ладони-сковородки. Дааа. Такие любого мага угомонят.

– Туше, – кивнул я.

Сестра хмыкнула и успокоилась. Зря. Не теряя времени, коего упущено уже слишком много, я развернулся и метнулся к окну. Спасибо котяре, я знаю, что с ним делать. Мгновение, и вот я уже свисаю с подоконника. И в момент, когда руки отпустили раму, в воздухе появилась одна из ручищ, но, увы, я уже был на земле. Всего два этажа не составляют проблемы для ученика Добряка. Отряхнув одежду, я поднял голову и увидел Сестру, грозящую мне кулаком. Сняв несуществующую шляпу, я поклонился и развернувшись, направился в общежитие.

Настроение было не то что бы очень хорошее, поэтому я напрочь игнорировал окружающий мир. Изредка отвлекаясь на студиозусов, я все глубже погружался в собственные мысли. И, что самое неприятное, в этих самых мыслях царил сущий беспорядок. Эти мечущуюся мыслишки, отчаянные идеи, громоздкие думы, сплелись в столь плотный клубок, что пытаясь выделить хоть одну, я непременно наталкивался на плотную связь с другой. Обидно, но присказка "потяни и распутаешь" в данном случае не работает. На мозговой штурм меня не тянуло, поэтому, миновав очередную компанию студиозусов, я напрямки пошел к дому.

И, несмотря на мою хмурость, атмосфера вокруг стояла праздничная. Учитывая сколько времени я провел в бессознательном состоянии, можно смело утверждать что сегодня местная пятница. Занятия остались позади, скучные домашние упражнения и медитации можно оставить на потом, а вечером заняться досугом. Счастливчики, расчетливо сохранившие свои пропуска, отправятся в город. Там, на Третьей Рыночной улице, есть заведение под названием "Пьяный гусь", излюбленное местечко для всех студентов. Цены не кусачие, алкоголь крепкий, да и закуски недурственные. В общем, в наличии все для приятного отдыха в столь же приятной компании приятелей.

Для тех, у кого нет пропуска, есть другой вариант – отправиться в местный паб. Правда, там нет таких вольностей как в городе. Все же "Дырявая мантия" находится прямо на территории Академии. С одной стороны балагурам и весельчакам это место явно не подходит, а вот тем, кто любит спокойную обстановку и уютную атмосферу – самое то.

Ну и последний вариант, это уже для отчаянных. Весь алкоголь на территории строго регулируется, а из "Дырявой мантии" даже Добряк бы не вынес ни чарки. Так что с первого взгляда перспектива устроить вечеринку прямо у себя в номере, не кажется такой уж радужной, но студенты не были студентами, если бы не нашли этому решения. Контроль спиртного проводится очень просто. По всей территории "висят" специальные плетения, и если они найдут подходящую жидкость, то сразу отправят сигнал кому надо. Но здесь есть дно "но", эти самые сигналки не реагируют на бутылки из "Дырявой мантии". И, я уверен, что в вашей голове возникла парочка скромных идей. Например, перелить. Но вот в чем загвоздка – как достать эти самые бутылки из "Мантии". И вот здесь за дело берется самая мощная сила во всех мирах. И это не магия, не золото, не власть, а знакомые. О да, знакомые это самая опасная и самая действенная сила. Сколько всего можно устроить, имея пару нужных людей на нужных постах. Вот и здесь тоже самое. За пару золотых мусорщик, еженедельно заезжающий на территорию, продаст тебе пару пустых бутылок. А дальше все просто. В первый же выход в город совершается перелив, и вот уже ты проносишь под мантией несколько приятно позвякивающих емкостей.

В чем же фишка гулять в общаге, если можно спокойно выйти в город? Я думаю, здесь сыграл свою роль "запретный плод". Ведь если говорят "нельзя", то так хочется это самое нельзя сделать в первую очередь. И именно поэтому раз в месяц или чуть чаще в общежитие раздается сирена. На этот звук сбегается толпа преподов, в то время как студиозусы пытается разбежаться по комнатам, а хозяева мероприятия лихорадочно прячут улики, ведь наказание поистине страшно. Все же не каждый выдержит две дюжины кругов по территории Академии в сопровождении нашего Капрала. Если честно я бы даже не выдержал обычной прогулки в его сопровождении…

Еле слышно пропела парадная дверь, и я вошел в чуть темноватую приемную. Старичок заведующий кивнул мне, на что я ответил тем же жестом. Вытащив ключик, чуть побитый ржавчиной – надо будет почистить, поднялся по лестнице и встал напротив двери. Легкий щелчок и мелодичный перескрип оповестили меня о том, что замок открыт и можно провернуть медную ручку.

Шаг за порог и вот я дома. Здесь не многое изменилось с моего первого визита. Разве что добавилось пыли на шкафах, прибавилось несколько полок, кресло, еще один стол и графин с чашками. Кстати местные никоим образом не различают таких вещей как чашка, бокал, стакан или кубок. У них для этого есть одно просто существительное "мнем", что переводится как "емкость для питья". Удивительная вещь – язык. Простой инструмент для выражения эмоций и чувств, но при этом у каждого он свой. И не просто у каждого народа, а у каждого человека.

Подняв со стола сумку, я поменял чернила в чернильнице, положил внутрь несколько перьев, повесил на шею новый пропуск и с прищуром взглянул на дверь.

Нет, все же длинные дороги не для нас. Провернув ключ в замке второй раз, я закрыл комнату изнутри. Дальше все было по наработанной схеме. Я подошел к окну и, открыв его, выкинул на улицу кончик веревки. Присев на подоконник я свесил ноги наружу и одним рывком спрыгнул в низ. Легким перекатом я избежал вывиха, а затем, встав, дернул за веревку – окно закрылось. Мгновение спустя я смотал бечевку и убрал её в сумку.

Дорога до родной библиотеки не заняла много времени. Хотя, чего там, она еще никогда не занимала "много времени". Возможно, потому что этот путь был для избранных. Как бы то ни было, но редкий студиозус ходит в сие замечательное заведение, предпочитая заниматься по куцым конспектам и выданным учебникам. Может и я бы предпочел этот путь, но если при ориентировании мы ищем легкие пути, то в ракурсе самосовершенствования коротких дорог не бывает.

И снова скрип и снова единогласный "Тссс". Если что и не меняется – так это местная приемная. Все так же пропахла книжной пылью, а в воздухе, казалось, зависла некая присущая таким местам серьезность. Невольно, зайдя сюда, ты и сам стираешь с лица улыбку, а через десяток минут убираешь её и из сердца. Я уже вроде говорил, что бег это интим, но вот книги это уже что-то сакральное. И, честно говоря, чтение в окружении других людей мне противит почти так же сильно, как отхожее место по центру площади.

– Снова вниз? – прошептала библиотекарша. Она, едва завидев мою фигуру, сразу полезла в стол и вытащила пачку бумаг.

– Да. И скорее всего надолго – если будите запирать, пошлите, пожалуйста, маяк, – ответил я, ставя на бланке несколько подписей.

– Хорошо, – кивнула женщина.

В который раз, поразившись бесшумности титанических створок, я шагнул во тьму. Возможно, стоило бы подробнее описать это чудо магической мысли под названием механическая лестница, но не будем заморачиваться.

Вступив на ступени, я открыл свой дневник. Перелистнув сразу несколько страниц я ударился в чтение выписки из одного древнего фолианта. Хотя вру, конечно, ему всего веков пять (по Ангадорским меркам не очень-то много), но, согласитесь слово "древний" придает этому абзацу некоей солидности. Содержание было следующего характера. Некий Томас Фарейан вел послевоенную хронику. К тому времени шестой род уже пал, а вот его наследие еще не кануло в Лету. И вот что он писал, но не надейтесь на многое, большая часть текста утеряна.

"…Страшно. Если каким словом можно описать мое состояние то это страх… Мы спускаемся все глубже и глубже, Архон трясется, а старый Гварио материться и непрестанно хлещет пиво… Старик, продавший эту карту, утверждал, что он один из дворецких, служивших, Надлежащим Забвению (так в хрониках упоминали шестых), и в его владении оказался древний документ, ведущий к хранилищу… Нас осталось всего пятеро. Арлайя сгинула в демоническом пламени, вырвавшемся из расщелины. Харуй пал от ядовитого газа без цвета, запаха, вкуса и какой либо магической составляющей. Артур стал жертвой умертвий… Они были ужасны, эти химеры. Это были люди с телами волков, лапами львов, хвостами драконов и рогами быков. Они дышали пламенем и могли поднимать многотонные камни. Гварио расплющило, а я почти перегорел, пока не одолел этих тварей… Надлежащие Забвению были хитры, последний раб сгинул в их очередной ловушке, нас осталось трое… Спаси нас, о, великий Харлахейн, бог старой религии, и предтеча новой. Помоги преодолеть… Я остался один. Архон пал от иссушающего плетения, и теперь эти ходы навеки запечатают его мумию. Отважный Гафейн закрыл меня от ледяного дождя, и теперь его искристая статуя будет служить укором этой безмолвной бездне… Кажется, я добрался, да, я смог… Здесь тысячи и тысячи, мы не могли предполагать, сколько их, надо сообщить, обязательно рассказать, что мы нашли хранилище… Я не удержался, открыл одну из них. Да поможет мне Харлахейн, я не знал, не ведал что творю. Они не достойны видеть свет, людей надо спасти, их надо сжечь…"

Как свидетельствует история, сезон спустя, в Империи состоялось Великое Горение, да-да именно так. В те времена на всех площадях, во всех парках горели огромное костры – люди уничтожали наследие проклятых. Их книги, записи, дневники, все предали огню. А в наше время люди даже празднуют день Огня, наивно предполагая, что чествуют приход лета, но нет, все куда прозаичнее.

Какое же мне дело до этих строк? Все дело в этом самом "Харлахейне" и строки с упоминанием "старой религии". Как я выяснил позднее, раньше на Ангадоре чествовали других богов. Но, как это бывает, с эволюцией мысли пришла и эволюция религии. А, зачастую, все самые старые и мудрые являются строгими консерваторами, и сохраняют в сердце уважение к великим предкам и их не менее великим свершением. И чтя прошлое, помнят древнюю веру. В записях о старой религии я и надеялся найти хоть что-нибудь, за что можно будет ухватиться и потянуть.

Лестница остановилась, и я ступил на твердую поверхность. Впереди показалась знакомая тележка. Зайдя внутрь, я вложил амулет и произнес

– Закрытая секция, отдел 174, секция 57, стеллаж 13.

Заскрипели замагиченные рессоры, и мы отправились в путь. По мере того, как мы продвигались вглубь огромной пещеры, зажигались целые вереницы магических фонарей, разбивая мрак и оставляя за собой сумрак – легкую дымку складки мироздания. Иногда я думаю, а может быть это та самая пещера, в которую спустился Томас, впоследствии сошедший с ума и проведший остаток дней в отдаленном монастыре? Но навряд ли это она.

Огни все зажигались, и целые этажи с книгами уходили далеко за границы человеческого зрения. Дубовые стеллажи, намертво прибитые к полу, поражали своими масштабами, ширина средней балки была столь высока, что даже пять мужчин не смогли бы обхватить её. И посреди этого лабиринта скользила тележка, кажущаяся лишь маленькой точкой в бесконечном мире абсолютной ночи. И сколько бы раз я не погружался сюда, сколько бы не любовался видами, но столь простой инструмент как язык не в силах передать то, что открывалось моему взгляду. Это величие, эта грандиозность и совершенность накрепко отпечатывались в воображении, вытуривая оттуда несущественные мысли. Библиотека была самым настоящим святилищем мудрости и знаний.

Спустя положенный отрезок времени, тележка замерла, и я, выходя наружу, забрал с собой и медальон-пропуск, ничем не отличающийся от прошлого. Всего несколько поворотов, и на лицо сама собой наползает не по возрасту детская улыбка. Вид стола, заваленного пергаментами и маленькой лаборатории, порождали целую палитру из приятных воспоминаний и впечатлений. Подойдя поближе, я аккуратно сгреб бумаги в семь не равных по размеру стопок. Бережно, почти с любовью, вытер пыль и, положив сумку, расположился на стуле. Ноги я привычно закинул на стол и, откинувшись на спинку, швырнул бесполезный медальон на середину. На сердце как медом полили, до того мне было хорошо.

– Еще бы книгу, – мечтательно произнес я.

– Запрос принят. Запрос обрабатывается. Невозможно выполнить запрос. Сформулируйте точнее.

Хрустальная идиллия вдребезги разбилась, а я от неожиданности не удержал равновесия и с громким "бум" поздоровался с полом. Сила удара была столь высока, что бумаги слетели со стола и накрыли меня ровным бело-желтым слоем. Выбравшись из под завала я стал искать источник голоса. Им оказался зеленый шар, парящий над столом, точнее над медальоном. Шар этот был размером с футбольный мяч и плавно покачивался то влево то вправо, то вверх то вниз.

– Эмм, – только и смог выдать я.

– Сформулируйте точнее, – прозвучал мелодичный женский голос.

И тут меня стали посещать некоторые догадки, одна из которых требовала немедленной проверки.

– "Теория ведения магической дуэли" Гардур"О"Сомель.

– Запрос принят. Запрос обрабатывается, – от напряжения я задержал дыхание. – Искомый документ найден. Общая секция, отдел 83, секция 313, стеллаж 2. Документ находится под грифом "Четвертый курс. Боевая специализация". Для доставки требуется подтверждение прав.

И тут я понял, что в этом интерфейсе есть еще и идентификация пользователя. Вот только какой уровень у меня? А чем демон не шутит.

– Права пользователя?

– Права уровня Архивариус. Допуск выше ограниченного. Закрыты разделы: Секретный и Императорский.

Если бы рядом был Сонмар, я бы его как минимум бы обнял. А ведь этот старый перечник как то мне рассказывал о своих похождениях в молодости. И была там одна история, что якобы он на спор увел у тогдашнего архивариуса его пропуск. И видимо он не приврал, и этот самый пропуск сейчас лежит у меня.

– Подтверждаю права.

Прошла некоторая заминка, а потом шар сменил окрас на ярко-оранжевый.

– Права подтверждены. Документ отправлен.

И шар погас, а спустя пару минут появился аналог тележки, разве что эта была размерами с небольшой сундук, и ездила не по рельсам а имела небольшие колесики. И в этом самом курьере лежала нужная мне книга. Я даже засмеялся ненароком. В прошлый раз я этот талмуд целую декаду искал, проштудировал сотню другую каталогов. А тут – заказал и радуйся. И как только я поднял эту книгу, тележка с немыслимой скоростью унеслась куда-то во мрак.

Ну ладно. Будем играть по крупному. Вернувшись за стол и собрав документы, я пообещал себе, что при случае отправлю Сонмару изюм, он его мог целыми мешками уплетать. Когда эмоции чуть поутихли, и в голове прояснилось, я произнес.

– Общий поиск, – и зажмурился, надеясь, что у технарей всех миров мозги устроены одинаково. Благо общение с Томом меня сильно подковало в этой области.

– Задайте необходимые параметры, – вновь над амулетом возник зеленый шар, а по залу прокатился женский голос.

– Дата – не раньше последних семи столетий. Содержание – старая религия и источники энергии.

– Запрос обрабатывается. Запрос обработан. Документов не найдено.

– Дата – не раньше последних пяти столетий. Содержание – старая религия и источники энергии.

– Запрос обработан. Документов не найдено.

– Дата – не имеет значения. Содержание – старая религия и источники энергии.

– Документов не найдено.

Дальше последовал длинный диалог, затянувшийся на долгие три часа. И к его концу, когда слова "не найдено" стали для меня чем-то вроде надоедливой капли, бьющей по мозгам, я был готов зашвырнуть этот амулет в демонову бездну. Я коверкал поиск по всякому, да я почти изнасиловал этот медальон, но все тот же голос все так же беспристрастно произносил "не найдено". Достав из сумки флягу, я глотнул свежей воды и развалился на стуле, тяжело дыша. Это было действительно утомительно, и я решил взять перерыв.

– Мне бы хоть записки сумасшедшего, – бредил я. – Хоть что-то про источники.

– Запрос принят…

– Да заткнись ты! – крикнул я. – Еще одно "не найдено" и я, клянусь богами, переплавлю тебя в набалдашник для кочерги!

– Документ найден.

И снова я рухнул со стула, и в который раз документы накрыли меня ровным слоем. Но на этот раз я пришел в себя быстрее. Стрелой вскочив на ноги, я до белых костяшек сжал край стола.

– Идентификация невозможна. Отдел – неизвестен. Секция – неизвестна. Стеллаж – неизвестен. Документ находится под грифом "Надеюсь, ты не слишком долго мучил эту вещицу".

Боги, я действительно пошлю ему изюм, отравленный. И ради этого не поленюсь произвести новые изыскания, чтобы создать такую смесь, от которой он будет веками подыхать.

– Доставить, – прошептал я и стал собирать документы.

Шар снова окрасился в оранжевый, а маленькая тележка со свистом примчала прямо мне под ноги. И там, в глубине, лежала потрепанная книжка в кожаном переплете. Подняв её, я чуть ли не ощутил тот груз веков, что она перенесла на себе. Ей было как минимум, как минимум очень много лет. Открыв её, я увидел падающую записку. Понятное дело там красовался почерк Сонмара.

"Я не смог её прочитать, но тешу себя надеждой что прав в своих догадках. И не стоит травить мой изюм!"

Прочитав последнее слово, я резко обернулся, но за спиной, кроме книг, не было ничего и никого.

– Старый маразматик, – одними губами прошептал я и сел на стул.

Открыв первую страницу, я обреченно выдохнул – это были неизвестные мне символы. Какие-то черточки, точечки, крестики и прочая ересь. Даже на алфавит толком не похоже. Нет повторяющихся символов и какого-либо четкого деления по количеству знаков. Да это даже за век не расшифровать. Я уже было хотел зашвырнуть бесполезную макулатуру подальше, но внезапно осознал, что понимаю, то есть могу прочесть эту неурядицу.

И нет, я не стал лихорадочно листать талмуд. Чуть дрожащими руками я закрыл книгу, а вместо этого открыл сумку. На столе появился термос, стакан, несколько колбочек, а так же штук десять различных бутербродов. Налив себе кипятка, и замешав некое подобие кофе, я вооружился бутербродом и только после этого полез просвещаться.

"Сегодня я начну вести дневник. Учитель обучил меня премудрости письма, обещая, что только сведущий сможет прочесть это. Ну а мне то читать итак не надо. Сегодня был хороший день. Ничто не мешало мне предаваться медитациям, кои стали спасанием измученному калеки. Но было и нечто странное. Я привык к темноте, я больше не боюсь теней и шорохов, но сегодня я впервые за многое время испугался. Сегодня тьма взорвалась красками, их было так много, что пока я не вспомнил что это – цвета, я считал себя сумасшедшим. А потом мир снова погрузился во тьму. Учитель сказал, что это последствие моих упражнений, что срок становления магом близится. Да. Сегодня мой последний день, когда я именуюсь одаренным. Сегодня, когда объединятся источники, я стану магом…"

Я положил дневник неизвестного на стол и, проглотив остатки, поднял новый бутерброд и отхлебнул немного кофе. Как только дневник коснулся стола, по залу пробежался легкий ветерок – местная вентиляция, и касание ветра стало смертельным для этой ветоши. Дневник, буквально выражаясь, прахом развеялся и улетел вместе со свежим воздухом.

Возможный прохожий застал бы следующую картину. За столом, с куском бутерброда, сидел некто. В его руке находился стакан с коричневатой жидкостью, а его рот был раскрыт настолько, что туда бы влезла не одна лампочка. Вскоре этот человек вскрикнет, руку ему обожжет напиток. Стакан, выскользнув из пальцев, ухнет ему на колени и ошпарит их. Пытаясь стряхнуть горячие капли, человек испачкается бутербродом, а потом и вовсе упадет вместе со стулом прямо на пол. Вскочив на ноги, он оглянется и, убедившись, что находится в полном одиночестве, возопит на всех известных ему языках, все известные ему ругательства.

– Дурак, дурак, какой дурак, – корил я себя. – Филолог, темных богинь мне на любовное ложе. А подумать головой, а вспомнить про окисление. Магия есть, ума не надо. Дебил!

Так я провел еще полчаса. Корил себя, всячески понукал, но вернуть утраченное уже не мог. Вскоре, когда шок отступил, я вернулся за стол и по памяти переписал весь текст. Дальше последовали долгие часы. Я раскладывал текст по смыслу, на строчки и по словам. Исследовал вдоль и поперек, применяя все известные способы криптологии, и пришел к следующим выводам. Писавший был явно не в своем уме, об этом говорит постановка фраз и некоторые бороты. Далее, слиянию источников предшествовала хитрая процедура упражнений, еще один плюс в копилку отравления Сонмара. Ну и напоследок, две самые волнующие вещи – раньше магами считались лишь те, кто объединил свои источники. А все остальные были одаренными. И это укладывается лишь в контекст старой религии, которая проповедовала, что любое создание может обучиться волшебству. В новой религии объединение источников делает тебя Колдуном, другим ответвлением от общих течений. Но и это не самое важное…

Схватив чистый лист, я набросал простенькую печать, круг, треугольник и три фразы, одна из которых состояла из черточек, кружочков и завитков. Схватив этот лист, свой дневник, я вызвал тележку и устремился к выходу. Нельзя описать ту бурю, что поднималась в моей душе. Если я был прав, то только что решил одну из наиважнейших проблем выживания, да и просто возликую над торжеством своей смекалки.

Тележка затормозила и вновь, да что там, как всегда стал бегом подниматься по механической лестнице.

В который раз мне в спину крикнула библиотекарша.

– Распишись!

А я ей, под многоголосое "Тссс".

– Потом.

Ветер ударил мне в лицо, закатное небо стало золотым ковром на пути к успеху. Я бежал среди строений, низких и высоких, бежал, обгоняя студиозусов, одни осыпали меня проклятьями в след, другие от неожиданности вскрикивали. Я бежал, обгоняя птиц, и чуть не пришибил рыжего кота, усевшегося на одной из клумб. Я обогнал Дирга и компанию, вернувшихся из города, я затоптал молодой, неуверенно выползший из земной тверди цветок. Я положил так много на путь к успеху, что совсем не заметил как оказался на полигоне.

Сжав в руке трафарет, я, контролируя силу, обвел все линии, и вскоре в воздухе засияла нужная схема. Цвета небесного серебра, она стала символом успеха. Может я бы и прослезился, если бы не следующее, я ни как не ожидал успеха и оттого случайно порвал трафарет. В принципе, это должно было произвести крупный "бабах", но печать все так же висела воздухе, создавая некое праздничное ощущение.

Я взглянул на две части печати у меня в руках, потом снова на знак, снова а листы, а затем не нашел ничего лучшего кроме как разорвать еще на пополам. Знак, висевший в небе, замерцал и задрожал, а я, подхватив сумку, побежал в убежище. И когда ноги мои донесли тело до безопасного укрытия, на полигоне раздался классический "бабах".

– Два источника, – бормотал я. – две части одного целого. Когда они разъединены, нужен мост, а когда соединены, ты сам и есть этот мост. Плетельщики могут плести, только используя обе руки, аурникам нужно два уровня, заклинателям тексты и звук, ритуалистам опять же обе руки, как и целителям. А нам, чертильщикам, целая печать, но если у тебя две силы в одной, то ты справишься и с половинками. Но как же мне это использовать?

И тут новая догадка поразила мое сознание. В этот прекрасный день открытий мозг радовал своей находчивостью. Я выбежал из полигона, на бегу подмахнул подставленный мне бланк посещений и устремился в общежитие. По дороге мне встретился один из недовольных предыдущими пробежками. Он был со второго курса нашей специализации и явно хотел меня чему-то "научить". Увы, у меня совсем мало времени, и именно поэтому бедолага, схватившись за скулу, рухнул как подкошенный а я побежал дальше.

Вот и наша общага, вот и старичок, метнувший в меня перо, уклонившись, я отсалютовал ему и взлетел по лестнице. В комнате снова наша троица, девушки кружатся в новых платьях, а Дирг оценивающе кивает.

– Тим ты посмотри… – начал Лейла.

Я, напрочь игнорируя этих бабочек, схватил за грудки рыжего и даже приподнял его над полом.

– Где?! – взревел я.

Дирг ошеломленно посмотрел на меня, а потом указал на одну из половиц. Я отпустил его, от чего парень рухнул в кресло, и отодрал деревяшку. В импровизированном тайнике покоилась бутылка, схватив её, я помчался наружу. Пара прыжков по лестнице, и вот, я уже стою около номера одного хорошего знакомого. Постучав три раза, я стал ждать, надеясь, что старший курс выбирается не под ночь, а на ночь.

– О, Ройс, – удивился мне вечный стражник. – Что-то ты долго нас искал.

– Были дела, – выплюнул я и без приглашения ворвался в комнату.

На дальней кровати сидел другой студиозус, судя по знакам – целитель четвертого курса.

– Ну, заходи, – усмехнулся обладатель мутантского магического резерва и закрыл за мной дверь.

– Вот, – я поставил на стол бутылку и сел на стул. – Надо поговорить.

– Эрик, достань бокалы что ли, – полу попросил, как здесь принято, парень и сел напротив. – Так, я уже видел такой лихорадочный блеск, в глазах моего старого приятеля. Говорят, он после этого крышу женской общаги подорвал. Так что сразу говори, в чем проблема.

– Как сражаются чертильщики? – сходу выпалил я.

– Сразу скажу это плохая затея… Чего?

– Как сражаются чертильщики? – повторил я.

– Так спроси у своих, – насторожился приятель.

– Если пришел к тебе, значит, есть в этом смысл, так? – я был больше похож на частушника, говорил такими же скороговорками. – У тебя же большой опыт по этой части, давай вспоминай.

Мы некоторое время боролись взглядами, но команда брейк поступила, когда до ушей донесся звук разливаемого напитка.

– Да чего там вспоминать. Они с шестами обычно выходят, у них там тьма всяких печатей начерчено. Силой заполнят и вперед, крушат все, что видят. Хотя, похвастаюсь, я еще ни одному чертильщику не слил. Вы ребята конечно умные, но не ваша эта стихия – сражения, так что я и не знаю, зачем ты в боевуху ударился.

– Скоро сольешь, – хмыкнул я.

– Чего?

– Ментальным заклятием не попадало? – подмигнул я.

Мы переглянулись, а потом засмеялись и опрокинули содержимое бокалов. Целитель, неспешно потягивающий напиток, смотрел на нас ошарашенными глазами.

– Тебе что ли?

– Именно мне.

– На сколько? – сразу приосанился приятель.

– На золотой, – прищурился я.

– Крупно ставишь, – протянул знакомый. И ведь верно – обычная ставка для споров – серебруха. – Повышаю до двух.

– Добиваю, – хмыкнул я. – По рукам?

– По рукам, – мы снова выпили. – Когда бьемся?

– Через декаду, в это же время.

– Готовься к поражению, салага.

– Губу закатай, Стражник.

Мы продолжили смеяться. Я от радости, а парнишка просто потому, что такой человек – ему в радость, когда другим радостно, хороший человек, правильный.

– Ребят, я все понимаю, – подал голос до этого молчавший Эрик. – Но пять бутылок, да на троих…

– Каких пять… – начал было я, но тут увидел, как целитель ставит на стол еще четыре емкости.

– Надо звать народ, – протянул знакомый, – Кстати, меня Санта зовут

Мы пожали руки, а я снова рассмеялся.

– Хорошее имя.

– Да, мне тоже нравится, – улыбнулся собутыльник. – Ладно, я весточку кину, а вы пока закусон организуйте.

Так было положено начало моей первой студенческой вечеринке, хотя лучше бы я ограничился простеньким ответом на вопрос.

 

Глава 13. Буги-Вуги

Пробуждаться от ощущения теплоты, разливающегося по телу подобно медовой неге, пожалуй один из лучших способов встречать новый день. Приоткрыв глаза я сощурился, стараясь избежать яркого, полуденного солнца, и перевернулся на бок. Лучше бы я этого не делал. Голова "ревела и рычала" не хуже проснувшегося вулкана, горло тут же пересохло а на вкус, ну а про вкус и говорить нечего.

Кое-как распахнув широко закрытее глаза я начал осознавать происходящее. Находился я в каком-то помещении, что уже радует. А после нескольких секунд пристального осмотра стало понятно что один из типовых общажных номеров.

– Муах, – причмокнул кто-то рядом, а затем последовал характерный звук шуршащего одеяла.

Медленно повернув голову, я лицезрел нагое тело с чуть блестящей кожей. Благо, по волнистым линиям и некоторым другим признакам можно было не беспокоится за проведенную ночь. Отогнув одеяло я поступил как и следовало в данной ситуации. Не найдя портки, быстренько натянул штаны, схватил ботинки, рубаху и скрипя зубами от головной боли, на цыпочках переместился к двери.

– Ммм?

Как только раздался этот недвусмысленный звук, я замер и даже не дышал, но вскоре девушка задышала ровнее. Медленно приоткрывая дверь я молил всех богов что бы не скрипнула старая петля. Это было бы страшно по двум причинам. Первая – меня не тянет на беседы такого плана, вторая – что-то мне подсказывает такого оркестра моя головушка не переживет. Но боги, или кто у них там, смилостивились, дверь бесшумно отварилась и я выскользнул в коридор.

Обстановка здесь была удручающая. Стены были изрисованы какими-то непонятными символами. В некоторых местах виднелись вмятины, а потолок пошел трещинами. Чем-то данный антураж напоминал какой-нибудь старый советский склад бородатых времен. Помещение, не знавшее ремонта со времен закладки первого кирпича, но ни как не элитное учебное заведение.

Рядом приоткрылась дверь соседнего номера. Сперва на свет показался чей-то рыжий затылок, а потом выполз и хозяин огненной шевелюры. Дирг не многим отличался от меня, разве что зачем-то напялил один сапог.

– Ты как там?

– А ты что там?

Чуть ли не хором прошипели мы заметив друг друга. Потом каждый довольно таки красноязычно кивнул на дверь и на лестницу.

– Надо двигать, – прошипел Гийом.

И мы двинули. Перемещаясь по стеночке, избегая каждого скрипа и неровного шума мы добрались до выхода, затем миновали несколько пролетов и вернулись в свою комнату. Несмотря на царящую разруху в общежития, наш номер олицетворял островок стабильности в этом море хаоса.

Во всяком случае никаких рисунков, побитых стен, изодранных занавесок здесь не было. Я было хотел начать разговор, но тут же согнулся от очередного приступа головной боли. Друга постигла та же участь. Когда, наконец, боль поутихла, пришла вторая беда. Приступ похмельной жажды. Дирг взмахнул руками и сотворил нам чистой воды. Одной партии не хватило, да и второй тоже. В итоге, вылакав на брата почти по два графина, мы рухнули на кровати и синхронно вздохнули. По хорошему надо было бы влить в глотку чего другого, но как это часто бывает – про утро никто не подумал.

– Помнишь чего? – прохрипел я.

– Почти нет, – буквально выталкивал слова из горла мой собрат по несчастью. – Помню как ты к нам пришел, как поднялись на верх. Помню как с приятелями познакомил, потом помню как тост подняли. Затем вроде еще человек семь пришло, и принесло… и еще пришли и еще принесли… А потом… а потом не помню.

Слушая нехитрый рассказ рыжего, я силился вспомнить хоть какое-нибудь подробности этой вечеринки, но не мог. Все было подернуто дымчатой пленкой. Нет, хватит с меня. С этого дня я трезвенник язвенник. Еще будучи наемником божился не пить в больших компаниях, а здесь, на фоне маленького личного праздника, прям развезло.

– Слушай, если мы были там, – аристократ особо выделили последнее слово. – То где наши гарпии?

Я медленно повернул голову на бок, и увидел как в мутных глазах Гийома тускло тлеют обрывки каких-то мыслей.

– Есть два варианта, – вздохнул я.

И тут же мы вздрогнули от неясного шороха. Замерев, мы ждали непонятно чего. Вскоре шорох раздался повторно.

– Это что? – спросил я.

– А мне почем знать, – резонно заметил рыжий.

И снова раздался странный звук, правда в этот раз больше похожий на скрип. Переведя взгляд на наш новый, широкий шкаф, я приметил что одна дверца чуть приоткрыта и медленно покачивается. С трудом, но все же встав на ноги, я вытащил из ножен висящих на стене, короткую саблю и маленькими шажками стал двигать к источнику звука. Маленькими не потмоу что боялся, просто на большее в данный момент был не способен.

– Может через дверь рубанешь? – как-то вяло предложил Дирг.

– Вот сам вставай и руби, – буркнул я и кончиком сабли приоткрыл качающуюся дверцу.

От того что находилось внутри я впал в самое противоречивое состояние. С одной стороны мне хотелось забиться в гомерическом приступе хохота. Но с другой стороны я осознавал, что если позволю себе такое, то голова просто расколется на части. Вот так, застыв на краю пропасти, я выпал из этого мира.

– Видел бы ты сейчас свое лицо, – из уст друга вырвалось подобие смешка.

– Видел бы ты сейчас что вижу я.

– И чего там?

– Тут… в общем… ну, – я пытался подобрать хоть какое-то описание, но не мог. – К демонам. Вставай и сам смотри.

Кряхтя не хуже столетнего деда, Гийом все же поднялся с кровати и подошел ко мне. И его постигла та же участь. Лицо его перекосило так, будто бы он увидел суккубу неземной красоты, и размышлял на тему, толи продавать душу за ночь с такой особой, толи бить её каленым железом.

– Мда, – протянул он.

Внутри шкафа, среди вешалок и одежд, нашлись наши красавицы. Хотя сейчас они больше напоминали двух взлохмаченных кошек, свернувшихся клубком. Лейла, спала, обняв Норман за голову, а та использовала груди подруги вместо подушки. И если бы это не было так смешно, то я бы даже умилился от подобной картины. И, что самое удивительное, я впервые пожалел что у меня нет под рукой мобильника. Такая классная фотография бы получилась.

– Будить будем? – как бы невзначай спросил я.

– Совсем больной что ли? – возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. – Делай как я.

Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил мне что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули её. Не представляю что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким как подгорное эхо.

Мгновение спустя, створки шкафа распахнулись и на пол упали девушки. Путаясь в платьях они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.

– Что вы здесь делаете? – ошарашено произнесла Норман.

– Мы? – мы с Диргом переглянулись и ответили. – Мы здесь живем.

И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Потом девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели, минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю как до этих, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, я сорвал сургучную печать с первой и залпом её осушил.

Не знаю какова на вкус ослиная моча, но думаю что не многим лучше этого продукта. По началу меня скрутило от рвотных позывов, но удержав жидкость в себе, я вскоре ощутил как голова проясняется, а звон все утихает.

– Благодать, – протянул я.

И ут же в мою сторону устремилось шесть алчных гляделок.

– Тут всем хватит, – я поставил склянки на стол и благоразумно отошел к кровати.

Ребята, с немыслимой скоростью вскочив на ноги, подлетели к зелью и повторили мои действия.

– Какая гадость! – ну прям таки хор Турецкого на выезде.

– Что это такое? – поморщилась Лейла.

Вспомнив состав этого пойла, я ажно передернулся.

– Лучше не знать, – просипел я. – Кстати, милые леди, не просветите нас по поводу недавнего собрания?

И тишина мне была ответом.

– Чо было вчера? – расшифровал я, для тех кто еще не вылез из танка.

– Тебе в красках описать, или так – короткую сводку, – усмехнулась Норман. Зря я ей лекарство дал. Когда она в болезненном состоянии, то почему-то у меня нервы себя зачастую лучше чувствуют.

– На твое усмотрение, – отмахнулся я.

– Ну сперва все было тихо и мирно, – начала рассказ заклинательница. – Потом, когда в комнате собралось уже человек пятнадцать, произошло что-то странное. Вернее Санта с Диргом что-то смагичили, и продемонстрировали всем "Настойку абсолютного веселья". Понятное дело никто её попробовать не решился. Поэтому бутылку отложили. А народ все пребывал. И вскоре нас там столпилось уже под две дюжины! Вот тут-то некий рыжий господин, а так же сильнейший маг столетия, слегка шабутной целитель и наемник-хам, решили опробовать эту настойку. В результате им стало так хорошо, что остальные решили что и они хотят…

Все это время мы с Диргом глубокомысленно кивали.

– Ты чего такого коладнул? – прошептал я.

– Что б я помнил, – шикнул на меня Дирг, и продолжил кивать.

В целом рассказ не особо пролил свет на прошлую ночь, но хоть приоткрыл некую завесу тайны.

– Интересно а откуда на стенах взялись эти рисунки? – протянул я.

– Рисунки? – переспросила леди Гийом.

– Ага, там линии какие-то и фигуры непонятные.

– Ах эти рисунки, – засмеялась девушка. – Так это вы с Сантой поспорили кто лучше танцовщиц с лентами нарисуют!

– И причем здесь танцовщицы? – нахмурился рыжий.

– Ну так одна из девушек запуталась в занавесках и так чудно пыталась освободится, – улыбнулась Лизбет.

Ага. Поверил я ей. Небось она сама эту девушку и запутала в них. Не знаю как, не знаю когда, но с неё станется.

– Удивительно еще, что никого не повязали, – заметил я.

Ребята продолжили по кусочкам восстанавливать события минувшей ночи, а стал собирать вещи. Сперва нашел чистую рубашку, так же некое подобие носков, портянки в светском обществе почему-то не котировались, штаны, портки. Вооружившись нехитрым полотенцем и мыльными принадлежностями, я направился на выход.

– А ты куда собрался? – с легким нотками подозрения в голосе, поинтересовалась Лейла.

– Да так, – пожал я плечами. – Хочу быть поближе к ванной комнате, когда даст о себе знать побочный эффект лекарства.

Девушки переглянулись и выбежали из номера с такой скоростью, что меня чуть в стену воздушной волной не отбросило. И уже через секунду было слышно как на первом этаже хлопнули парадной дверью.

– Ты же пошутил насчет побочного эффекта, – как-то неуверенно сказал Дирг.

– Конечно, – кивнул я и закрыл за собой дверь. – Он наступит лишь минут через двадцать.

Второй эта сохранился много лучше третьего. Здесь не было ни трещин, ни вмятин, даже не единого рисунка. Ну, оно и понятно. Веселились-то мы на третьем, и, возможно, на четвертом или на крыше. Кстати как я оказался в незнакомом номере с незнакомой девушкой тоже еще выяснить надо. Хотя. Ну его, как будто у меня проблем других нет.

Закинув полотенце на одно плечо, а ботфорты на другое я зашагал к ванной комнате. Время (для выходного) было еще ранняя и в умывальне я не встретил ни единой живой души. Скинув одежду я пододвинул деревянную скамейку и налил в бадью холодной, даже морозной воды. Расстегнув коричневый мешочек высыпал туда зеленый порошок и хорошенько размешал. Вскоре вода вспенилась и, что неожиданно, приобрела некий фиолетовый оттенок. До мочалок здесь еще не дошли и вместо них использовали вымоченную в растворе солому. Скажу вам честно, моет она фигово, а вот кожу сдирает только так. Так что вскоре на пол стала стекать не только вода но еще и капельки крови. Тело неумолимо жгло, ноя не спешил остужать его. К средневековому умыванию, как и любому другому делу надо подходить с пониманием.

Растерявшись до красна, я взял другой мешочек и вытащил оттуда пригоршню очередного порошка. Раскатав его в мокрых руках я получил несколько комочков которыми и вроде как намылился, хотя это скорее походило на валяние в грязи. И уже после этого, задержав дыхание, вылил на себя десяток литров ледяной воды. Для чего такие премудрости? Ну, если вы никогда не пользовались такой мочалкой, то вам не имеет смысла объяснять что такое язвочки по всему телу. Кстати, эти самые мыльные принадлежности стоили здесь столько, что не стоит удивляться почему в деревнях пахнет как в хлеву. За набор, который умудрился растянуть на целых полтора сезона, было выложено целых семь золотых. Поистине баснословная цена за парочку порошков и прочего.

Покончив с водными процедурами я переоделся в свежую одежду, тщательно почистил зубы и принялся за стирку. В принципе можно было отнести вещи в прачечную, но честно говоря я этого не понимал. Когда рядом с тобой "халявная" вода, и когда руки растут из плечей, зачем платить целых три серебряника? Вооружившись скаткой и дощечкой я принялся полоскать белье. Мое глубочайшее уважение всем женщинам прошлого. Такая стирка это сущее наказание. Порой я начинаю сомневаться, что проще – воевать или следить за древней избой? Возможно ответа на этот вопрос попросту не существует. Потратив примерно пол часа я выстирал всего одну рубаху и одни штаны. До треска выжав их, я еще некоторое время провел в этом помещении, а потом отправился в обратный путь.

– Посторонись! – кричал знакомый голос.

Так и есть. Из-за поворота выбежал рыжий, а уже спустя мгновение скрылся за дверью ближней кабинки. Хмыкнув, я переложил белье в другую руку и скорым шагом почапал по коридору.

Больше, по дороге к номеру, мне никто не встречался. Оно и понятно. Многие еще не вернулись, а другие еще не проснулись.

Отварив верь я взял лежавшую рядом бечевку и две длинные палки. Распахнув оконные створки, я по хитрому закрепил брусья на подоконнике, и намотал на них бечевку. Развесив на импровизированной вешалке. Оставив вещи плавно качаться на ветру, я вернулся к делам насущным.

Времени на столовую у меня не было, поэтому сварганив на скорую руку десяток бутербродов, я завернул их в салфетки и убрал в сумку. Следом туда попал термос с кипятком и самодельное кофе. Дневник я бережно убрал в крайнее отделение, что бы не дай бог что. Оглядев свой нехитрый комплект настоящего чертильщика, я вздохнул и отправился на выход. Сегодня придется пойти длинным путем, все же прыгать через белье это уже просто глупо.

Подойдя к выходу я потянулся к ручке, но та, внезапно провернувшись, сама открыла дверь.

– О, – кажется рыжему уже легче. – А ты куда собрался?

– Все туда же.

– Опять халтурка? – догадался друг.

– И она тоже, – кивнул я. – Ну, до послезавтра что ли?

– Ага.

Мы пожали руки и разошлись. Я отправился в библиотеку, а Гийом готовится к балу.

Спустившись вниз по скрипучей, пропахшей чернилами и книгами лестнице, я привычно поздоровался со старичком и вышел на улицу. Легкий ветер бодрил. С наслаждение втянув свежий воздух, я поправил сумку на плече, и напевая задорный мотив встал на тропинку ведущую к библиотеке.

Я уже столько раз рассказывал про этот путь, что более не стану заострять на нем внимания. В конце концов, пройдя сто раз по одной дороге, она сольется в один расплывчатый образ – пустое направление. Так же было и со мной.

Для меня уже давно стали обыденностью и сверкающие заклятия, вылетающие из ближайших кустов. И бесконечная суета вечно спешащих студиозусов. И частые взрывы, доносящиеся со стороны полигонов. Некая сказка, которая раньше присутствовала в этом месте, ушла, оставив за собой след из приятных воспоминаний. И это правильно.

– Раз, два! Левой, правой!

Я еле успел притормозить. Прямо предо мной пронеслась, точнее проползла, колонна студиозусов. Измученные, с тупыми, блеклыми глазами, эти овцы плелись за своим пастухом – Капралом.

– Швыче ногу, резвее шаг! Я научу вас как жизнь любить! Раз, два! Раз, два! – кричал Милфорд, бегущий спиной и внимательно наблюдавший за своим стадом.

Лица сменялись одна за другим, и каждое навевало на меня смутные сомнения. Но все они разрешились когда я приметил еле дышащего Санту, плетущегося в хвосте. На минуту его взгляд стал осмысленным и он, оглядевшись, азартно мне подмигнул, и снова принял вид умирающего лебедя.

"Ну актер!" – восхитился я про себя. – "А я уж думал здесь мышей совсем не ловят. Так нет, нам оказывается просто повезло".

Еще не много посмотрев в след удаляющимся несчастным, я отправился дальше. Миновав очередной парк, я свернул в переулок, немного там по петлял и вышел к задней части общежития. Надеюсь теперь вы понимаете почему я предпочитаю выходить в окно, так чуть ли не в два раза короче выходит. Снова поправив вечно съезжающую сумку, я ускорил шаг и уже через десяток минут оказался у входа в библиотеку.

Про вечно "тсс" даже не стоит упоминать. Заведующая снова протянула мне пачку бумаг и я поставил несколько подписей. Парочку за прошлое посещение, и несколько за это. На каких-то бланках я ставил отметку в пункте "в случае смертельного исхода, претензий не имею". Где-то – "обязуюсь не совершать акт хищения или акт порчи имущества" и еще множества подобных бланков. В сумме, за один присест, я оставлял где-то четырнадцать своих автографов. Прям чувствую себя некой знаменитостью.

И снова тьма, движущаяся лестница, скрипучая тележка и сотни тысяч стеллажей и еще больше книг. И сколько бы я не поражался этой подземной сокровищнице, но всему есть свой предел.

Тележка замедлила свой ход, а вскоре и вовсе затормозила. Выйдя наружу, я вытащил амулет и отправился к своему кабинету.

Мда. Здесь явно требовалась генеральная уборка. Положив сумку на стул, я засучил рукава и стал ликвидировать следы вчерашнего посещения. Аккуратно сложил документы. Достал укатившиеся инструменты. Починил ножку стула, пришлось использовать какой-то талмуд вместо молотка чтобы загнуть один из вылезших гвоздей. Варварство конечно. Но кто же в здравом уме будет читать "Смертельную гербологию для ценителей" Рудольфа Форфага.

Закончив с восстановлением порядка я открыл дневник на странице "Халтура". Как я уже рассказывал, с работы мне пришлось уволится. Управляющий банком выписал мне приличную премию, мы с ним ударили по чарке и разошлись. У каждого остались, я надеюсь, самые приятные впечатления о не долгосрочном, но прибыльном сотрудничестве. Но, как бы то ни было, а деньги мне все же нужны. И именно поэтому я заключил соглашение с травницей с улицы Пяти Ям. У этой "пожилой леди", как называла себя вековая старуха, я часто скупал определенные травки и корешки. Вскоре, когда я уже появлялся там чуть ил не каждую декаду, мы выпили по чашке чаю, и тогда я узнал что каждая лавка с этой улицы имеет свой подпольный бизнес. Так я стал негласном ядоваром. Ну а мне-то не сложно. Смешал то с этим, добавил другого, и вот уже я за флакон тридцать серебряников получаю, плюс небольшие скидки на товар. Вполне прилично.

Вот и сейчас, подойдя к переносной лаборатории, я собирался сварганить партию "Златозмейки". Откровенно говоря, не захотел бы я стать жертвой этой сыворотки. Двадцати грамм хватит что бы уже через сезон жертва померла. И смерть его не будет проста. "Златозмейка" называется так потому как вместе со специальным раствором, в тело жертвы помещается еще и пара десятков маленьких личинок. Впоследствии, когда служивые обнаружит труп, они отметят смерть от паразитов. Ну а как еще охарактеризовать мертвого, у которого вся животина разорвана а вместо кишечника целой "рой" из всяких червяков и им подобных. Жуткая вещь, но в Ямах пользуется большим спросом.

Ну и опишем приготовление что ли. Положив дневник с рецептом, которая был нужен больше для уверенности чем из необходимости, я стал собирать нужные ингредиенты. Первым делом личинки "Смерти фермера". Эдакие южные паразита, любители скушать желудок коровы. Уж не буду вам описывать весь процесс, но даже меня воротило от вида этих белесых кругуляшков.

Взяв с десяток "детенышей", я положил их в широкою колбу, что стояла над спиртовкой. Когда все они оказались в прозрачной емкости, я приступил к следующей части.

Мне понадобится любопытная травка под названием "Абашта". Растет на далеком, Западном континенте. Но как бы он не был далек, но с ним уж давно налажена морская торговля, и, соответственно, контрабанда. Сама же травка имеет весьма любопытные свойства. Добавьте её в воду, что используется для поливки овощей и фруктов, и когда настанет время собирать урожай у вас на грядке уже вырастут настоящие гиганты. Аккуратно нашинковав травку, я смахнул получившуюся кашицу в колбу.

Далее у нас следует экстракт "Малайбы". И не советую вам кушать это южный фрукт. Хотя вы вряд ли встретите его на рынках Империи, но все же, если увидите апельсин ярко зеленого цвета, то знайте – это самое сильное запирающее средство на свете. Так, а где собственно у меня лежит этот флакон. Ага, нашелся мерзавец, я его случайно убрал в ящик для других эссенций. Пожалуй, трех капель этой болезненно-зеленой жидкости будет достаточно.

Четвертый компонент требует особого подхода. Пыльца цветка "Арсата". Растет этот цветок только в гротах и прочих каменистых и влажных местностях. В прошлый раз, когда я решился собрать немного этой пыльцы, я изодрал себе все руки в кровь. Теперь же высыпаю в колбу целых две гранулы, в которых содержится пыльца как минимум с двадцати цветов. Для чего нужен этот ингредиент? Здесь не сложно догадаться что основа яда раньше питала коровами, а вот благодаря этим гранулам не откажется и от человечины. И не спрашивайте меня как это работает!

Ну и последние три компонента. Эссенция "Муруаси", восточного фрукта, лишит яд вкуса. Порошок из клыка Суата, зверя из Диких Земель, уберет запах. А сок "Труопы", аналога нашей березы, лишит золотистого цвета. Хотя, именно из-за этого цвета яд и называется "Златозмейкой",

Теперь, когда в колбу все добавлено, я зажигаю спиртовку и оставляю смесь нагреваться до восьмидесяти градусов по Цельсию. И пока яд доходит до кондиции, стоит вам рассказать про здешнюю систему измерения температуры. Местным не откажешь в природной смекалке. Так что артефакторы изобрели весьма хитрую вещицу – плашку. И когда эта плашка подвергается воздействую в пять градусов по Цельсию, то она становится красной (если тепло) или синей (если холодно). Так что температуру здесь меряют плашками. Так и говорят – "три синих плашки" или "две красных плашки". Не то что бы это очень точно, но гражданским и этого хватает. А вот каждый мастер алхимии или ремесла связанного с температурами использует собственную систему. Я же пользуюсь достижениями Цельсия.

Что ж, яд нагрелся, теперь колбу надо снять и запечатать. Вечером отнесу её в Пять Ям. Но не думайте что все так просто. Это смеси еще целых три сезона настаиваться, и только после этого её можно будет разливать по флаконам и продавать. Кстати не за дешево – а за целых пять золотых, за маленький флакончик. Моя же ставка за всю партию получается примерно семь золотых и, поверьте, это вполне прилично.

Убрав колбу во внушительную шкатулку я перелистнул страницу дневника и взял в руки перо. Моя идея насчет этого выверта с раздельной печатью была проста как деревянный брусок. Раньше я не мог вклинить магию в стиль своего боя. В конце концов оружие чертильщиков это посох, шест может молоток какой. Можно конечно и меч использовать, но это уже не для нашей братии. И тут получается диссонанс. Я пять лет учился на две руки, а тут понимаешь ли переучиваться надо. Но это просто невыполнимо. Только в сказках человек владеющий одним оружием, станет мастером в другом. Чушь это. Например что бы махать бастардом на ровне с Пило мне придется года три тренироваться, а до Принца и вовсе не до расти. Ну а поскольку печатей я мог сварганить в количество одна штука, то получается что из меня боевой маг как из воска стрела. Вот я и хотел в Путники податься. Исследовал бы себе спокойно Чертильное искусство, так нет. Но теперь все будет по другому. Но, сперва, мне нужно создать новые трафаретные чернила. Такие, что бы и сабли не испоганили, и что бы дождь их не смывал, огонь не трогал, землей не било, что бы на металле держали и подновлять не так часто нужно было. Думается мне, в этом мне помогут старые наработки для переводов. Как-то раз у нас был заказ по переводу судового журнала. И заказчик попросил особые, водостойкие чернила. И вот эти самые чернила я возьму за основу.

Многие делают эти нехитрые смеси с добавлением купороса или угля, или еще какой субстанции, но мне привычнее использовать травы. Уж не знаю, может это учения Добряка свою роль играют, а моет мне просто алхимия к сердцу не лежит. Ну, закончим с лирикой, перейдем к делу. Для начала необходимо взять вытяжку из чернильной жилы "Самбакада", родственника осьминога. Ух и дорогая же эта штука. Достав небольшие весы я отмерил с точностью до унции необходимый вес.

Так, это решит проблему с водой. Теперь у нас на повестке дня земля. И как же мне решить этот вопрос? Ведь если вы пылу боя кто-то припорошит трафарет пылью или землей, то может произойти "бабах", вряд ли конечно -печать то активна уже будет, но шанс есть. Значит надо думать. Что у нас может игнорировать такую неприятную штуку как затемнение? Правильно – засветление. И снова я достал небольшую коробочку и снова на весах появилась небольшая горстка порошка – хитрая штука, сделанная из местных "светлячков". Фосфорицировать будет только так.

Далее – что бы держалась на металле, нам нужно крепящее средство. В идеале было бы добавить немножко глины или другой сгущающей закваски, но травники идут другими путями. Жаль будет терять весь запас, но вход пошла "Забой трава". Когда-то я опробовал её на Константине, а потом открыл вот это самое креплящее свойство. Выложив пятнистую травку я стал думать дальше.

Основные проблемы решены. Теперь нужно сделать так чтобы чернила были долговечными, пережили и холод и зной, и воду и пламя. И, как бы это не было смешно, но в этих целях мне подсобит сок "Тысячелетника", это такой "Столетник", но только следующего поколения. Если так можно выразиться.

Что ж, все собрано, осталось подсчитать пропорции. Конечно можно было бы привести сложные формулы, описать счет, занявший у меня добрых два часа, но лучше сразу перейдем к практике. Достав ступку, "долбило" как я называю небольшую палочку больше похожую на стилус, я стал творить свои чернила. Вернее долбить. Долбилом. И долбил я этим долбилом, пока не получил чернила. И как вы думаете какого цвета они были? Правильно – серебряными, судьба наверное.

В принципе я итак был уверен в их пригодности, в конце концов основа была готова и внес лишь небольшие поправки. Но попробовать было надо. Дожевав последний бутерброд, я вылил остатки кипятка в кружку. Достав из-за голенища тонкий кинжал, я нанес небольшой узор и дождавшись пока чернила подсохнут, обмакнул лезвие в воду. Первый тест пройден.

Перейдем к земле, хотя вместо них спокойно сыграют и хлебные крошки. Посыпав клинок, я провел рукой и засветилась в воздухе печать. Авантюра конечно, а ну как зазвучит сигнализация, так ведь штраф выпишут, нешуточный между прочим. Но, обошлось. И последний тест – положив кинжал под стеллаж, я стал свидетелем серебряного свечения печати.

А неплохо так. Всего девять часов работы и вот у меня есть партия "Златовласки" и новые чернила. Не будь я собой, открыл бы лавку травников. Бизнес хоть и не шибко доходный, но стабильный и не очень то мутный. Но не будем о грустном.

Вылив чернила в небольшую, приплюснутую скляночку, я так же её запечатал, собрал сумку и прибрался на столе. Работа была интересная, поэтому усталости не ощущалось. Тележка встретила меня своим немым укором. Мол "чего это я тут так долго на якоре". Вложив амулет, я отправил её ко входу, или к выходу. Порой не разберешь что назвать входом, а что выходом.

Безмолвная лестница отвезла меня на поверхность, и я вышел наружу. За окнами уже темнелось, но приемная была все также забита усердными студиозусами. Впрочем, все те же лица, все те же разумные.

Смотрительница, прищурившись, ожидала что я как всегда побегу, но в этот раз у меня был для неё сюрприз. Подойдя ближе, я протянул руку, и она не сразу сообразила что мне нужны бланки. Поставив очередную партия автографов, я поклонился и вышел вон. И в этот раз в след мне не шипел глубок рассерженных змей.

На улице было хорошо. Хотя, по глубоким убеждениям, я считаю что не бывает плохой погоды. Просто бывает плохое настроение. Дождь, снег, солнце, или облака, а может даже и туман, все это не важно если на душе хорошо. Вот и сейчас, не обращая внимания на мелкую морось, визитную карточку весны, я бодренько шагал в сторону ворот.

– Швыче ногу, резвее шаг! Раз, два! Раз, два! И слезы богов на нем помеха!

Звук отдаваемых команд все стихал, сменяясь щебетом студентов, выбравшихся на прогулку. И сколь бы не было у меня хорошее настроение, но все же я не понимаю в чем кайф ходить и мокнуть при этом держась за руки. И будто бы это сверх романтично и все такое. А ведь таких хоть стреляй. Пока я дошел от библиотеки до ворот, встретил как минимум девять пар. Это е восемнадцать потенциальных клиентов белых халатов! Ну ладно там можно просто ночью пройтись, проветрится, нет, чужда мне вся эта розовая чушь. Как говорил всеми измученный Станиславский – не верю.

– Пропуск, – донеслось из открытого окошка.

Протянув свой бессрочный пропуск, я дождался пока ребята сверят бумаги.

– Проходи, – прозвучал недовольный голос.

Ну да. Он-то небось надеялся на небольшую взятку, но я нынче на мели. В кошельке, что лежит дома тумбочке, всего тридцать золотых. А сейчас, за поясом, и то три. Даже два года назад, когда я только-только явился в столицу, у меня и то больше было. Видно верно говорят – столица либо разденет, либо королем сделает, третьего не дано. И что-то мне подсказывает что до венценосной особы мне ой как далеко.

Покинув территорию Академии я отыскал глазами кэб и пронзительно свистнул. Мужичок извозчик, заслышав знакомый звук, дернул поводьями и подъехал поближе. Нравятся мне эти кэбы, эдакий привет из картин про Шэрлока Холмса. Не того буржуйского бреда, а нашего – советского, качественного фильма. И нет лучше Шерлока чем товарищ Ливанов. Устроившись на обитом ситцем диванчике, я протянул в окошко заготовленную плату. Не так уж и много – семь медных, а длина маршрута не имеет значения.

– Куда изволите вашмилсть?

– На пятую Бедняцкую.

Извозчик вздохнул, но все же цокнул языком и пустил лошадей вперед. Пятая Бедняцкая, это столичное пограничье, отделяющее город от трущоб, коими были Пять Ям. И, ясное дело, ни один благоразумный извозчик не поедет в эти негостеприимные района.

За окном пролетала вечерняя столица. Утопающая в огнях, пахнущая вином и сдобными булочками. В скверах гуляли молодые, постарше сидели в дорогих тавернах и пабах. И где-то на холме всеми цветами радуге сиял Императорский Дворец. Его позолоченные купола уходили прямо к небу. Высокие окна отражали лунный свет, сверкая подобного кристально прозрачному алмазу. Даже с такого расстояния я видел подъезжающие кареты, и буквально видел этих нарядных и гордых людей. Нет, меня не тянет в это общество, просто любопытно посмотреть на настоящий бал. А не то уродство что устраивали Гайнесы.

Заскрипели рессоры, и я открыв дверь, спустил лесенку. Такой вещи как поребрик не знала ни одна из дорог, кроме главной, так что приходилось спускаться по старинке. Кивнув извозчику я нырнул в переулки. Достав из сумки изрядно побитый, весь в заплатах плащ, я завернулся в него подобно тому как чумной заворачивается в неброское тряпье. Теперь сойду за своего.

Скучно идти по Бедняцкой. Здесь благоухание парфюма и цветов сменяется вонью помоев и канализации. Звонкий девичий смех исчез, а на его место встал бесконечный ор и гул доносящихся споров. Таверны и пабы сменились дешевыми кабаками, от которых за милю тянет сивухой. А вместо благородных, чинных людей ты встретишь разве что беззубых работяг, да басоту, бегающую в рваном тряпье. Но все же здесь еще есть порядок, ходят стражи, ездят патрули и никто не станет тебя резать только потому что у тебя два сапога, а не один как у нападающего.

И все это пропадает, когда свернув за высокий дом ты пересекаешь небольшой пустырь. Вот она, улица Пяти Ям. Названа так потому что состоит из пяти лучей – дорог на конце которых располагается по огромной, непормено большой выгребной яме. Туда стекается большая часть городских помоев, туда же ведет и канализация. Надеюсь не стоит подробно рассказывать про амбре царящее в тех местах. Ну и порядки здесь были соответствующие – анархия. Сюда не казали нос стражи, здесь не было чиновников и прочих. Казалось Император забыл про этот уголок, отдав его на откуп бандам. Каждый квартал, коих здесь было десять, был под властью какого-нибудь главаря. И каждый луч под началом Гильдии. Самая главная – Гильдия Воров. Потом по статусу шли – ночники, то бишь убийцы. И далее остальная шантрапа. Конечно, глупо ранжировать убийц и воров. Но по бандитским законам все было именно так. Впрочем, меня это мало волнует.

Идя по узким переулкам, то и дело наталкиваясь на полутрупы и даже на трупы, я явственно ощущал на своей спине пристальный, опасно цепкий взгляд. Но никто не собирался нападать. Мой плащ для несведущего говорил о том, что я беден и даже нищ, но для здешний братии он рассказывал столь многое, сколь не уместится и в целом досье. Расположение заплат и дыр, отдельные потертости и крой, длинна и то, как я его ношу, все это говорило о моем ранге и статусе. И хоть он и был не очень высок, но достаточен для того что бы меня предпочитали не трогать.

Когда я свернул в сторону Пичужной (не путать с Пьянчужной, она рядом) то буквально спиной почувствовал к опасно ко мне приблизился хвост. Резко обернувшись я встретился взглядом с одним из Басот, притаившихся на крыше. Показав ему не самый приличный жест, я получил подобный в ответ и пошел дальше. Хвост отстал. Выйдя на луч, я остановился и сверился с часами. Опаздываю. Ускорившись, я вскоре добрался до даже с виду ветхой лавки. Вывеска с облупившейся краской, ржавый колокольчик рядом с дверью и мутная витрина, за которой покоились разные пробирки, флакончики и склянки. Все из самого дешевого стекла, хрустали, что лежит у меня, такому бизнес не может себе позволить.

– Миледи, – проговорил я заглушая рваный перезвон древнего звонка.

Из-за прилавка выбралась самая настоящая Баба-Яга. На морщинистом, полном бородавок лице, зорко сиял желтый глаз. Второй уже давно был подернут серой пленкой. Свернутый на бок нос, и три кривых, желтых зуба во рту добавляли некоей антуражности.

– Принес? – просипела она. Этот звук больше походил на трение меча о бледную кость.

По спине пробежали мурашки.

– Иначе бы не пришел, – ответил я.

Старуха вперилась в меня своим оком, и от того я потянулся к поясу. Вскоре игра в гляделки подошла к концу. Травница подошла к дальней стене, дернула за давно погасший факел и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в подвал. И, надо отметить, внизу все было по другому. На полках стояли флаконы из горного хрусталя, а в шкафах лежали столь редкие и опасные ингредиенты что даже десятой части достаточно чтобы угодить в Охарнку. Чего стоят засушенные головы младенцев, используемые колдунами. За такое полагается немедленное черное сожжение, по преданию уничтожающие не только тело но и душу, лишая перерождение. О да – черное пламя, или пламя демонов, одно из темных заклятий, применяющееся светлыми что бы карать этих самых темных. Парадокс.

Далее по списку у нас слезы девственниц, кровь девственниц, пальцы девственниц. В общем, учитывая любовь черных ритуалистов к девственницам, из трех наличествующих здесь шкафов с этой дрянью, можно собрать как минимум пять девушек. Чуть глубже в еле освещенном помещении вещи попроще. Копыта единорога, рог единорога, короче, еще один пазл "Собери живое существо". Моно отыскать и сердце дракона, в размере трех порций общей массой грамма на два порошка, и будет это вам стоить золотых семьдесят не меньше. Различные части тварей из Диких Земель, растения, которые выращивают удобряя кровью. Короче этот подвал буквально создан заботливыми руками кровожадного демона. А может все так и есть.

– Ставь, – скрюченным пальцем старуха ткнула на весы.

Сняв сумку, я бережно достал шкатулку и поставил колбу на чашу.

– Неплохо, – за вычетом массы емкости, просрочки и спроса, – причитала старуха резва перебирая счетные кругляшки. – Шесть золотых, восемь серебряников и двенадцать медяков, милок.

– Хорошо бы накинуть.

– Накинуть никак не могу, – покачала головой ведьма. – Дела в сезоне плохо идут. Сам понимаешь, Турнир принес с собой заморский, стервятник сожри их души, а за их товаром целые очереди выстраиваются. Да ты и сам, небось, тоже думаешь прикупить у них того другого,

– Не без этого, – согласился я, да и чего врать лишний раз. – Но с такой суммой я не пойду.

– Могу скидку побольше сделать, – прищурилась старуха.

Хорошее предложение, может я даже больше с этого поимею, чем с лишней серебрухи.

– С верхнего товара или с этого?

– С любого, – усмехнулась ведьма. Все демоны бездны, это не смех, это воронье карканье. Как есть – Баба-Яга.

Подойдя к дальнему шкафу я достал флакон с прозрачной жидкостью.

– За сколько отдашь? – спросил я.

Старуха снова закаркала своим замогильным, потусторонним смехом.

– Знаешь что просишь Колдун?

Я вздрогнул.

– Не удивляйся милок, у меня глаз один, да видит зорко. А живу я уже столько что и знаю еще больше.

– Знаю, – покачав флаконом я поставил его на стол. – Это слезы тринадцати убиенных женщин, что еще не разрешились от бремени.

– И зачем тебе они? – сощурила свое одинокое око старуха.

– А для чего нужен ингредиент для создания Короля Ядов? – ответил я её той же улыбкой.

И в третий разя потянулся к клинку, лишь только заслышав это карканье. Будто бы не к торговке пришел, а на могилу, окруженную голодным вороньем.

– За так забирай, милок, – резко оборвав смех, произнесла Яга.

Я замер от неожиданности.

– Так и отдашь?- поразился. – Да это же без малого состояние! Я ж просто так спросил, хотел дознаться откуда у тебя такие зелья.

Старуха больше не смеялась, она подошла ко мне вплотную и её кривые пальцы впились мне в грудь, будто пытаясь вырвать дрожащее сердце. Она приоткрыла свой беззубый рот и оттуда повеяло могильной вонью.

– А мне любопытно послушать чьи крики донесутся до бездны, когда ты найдешь того к кому питаешь столь глубокие чувства. Король Ядов, убийца бессмертных, палач богов, плач жерты станет отличной панихидой для такой древности как я. А теперь иди милок, и не возвращайся, нет больше у меня с тобой общих дел. Не хочу на твоей дороге ноги казать, я уж лучше здесь посижу.

Я стоял, замерев подобно юнцу, что впервые видит обнаженную девушку. И все не как не решался отпустить этот флакон с прозрачной как воздух жидкостью.

– Ступай! – гаркнула ведьма и на миг мне показалось что её лицо превратилось в огромный вороний клюв

По спине скатилась крупная градина холодного пота. Взлетев по лестнице, я чуть ли не вышиб дверь. Не знаю сколько долго я бродил по улицам, забитыми одинокими, бездумными существами лишь по ошибке называемыми людьми. Не знаю сколько переулков миновал и сколько воров приметили мой плащ. Но я все шел, бездумно петляя между халупами и домами с выбитыми окнами да сорванными дверьми. Флакон я крепко прижимал к груди, не понимая что происходит вокруг. И Лишь когда в глаза мне ударил яркий свет кабака "У Гизмо", я резко затормозил и пришел в себя.

А ведьма не проста. Даже учитывая что ко мне вернулась магия и что она поменяла свою суть, старуха смогла накинуть на меня ментальное проклятье. Конечно оно много слабее той дряни, которая мне прилетела при поступлении, но и этого хватило чтобы я заметался подобно испуганному кролику. Еще раз взглянув на флакон, я достал из сумки шкатулку и убрал его туда. Пусть лежит, дожидается своего часа.

Взглянув на небо, я понял что времени уже слишком много и коли вернусь в общагу, то старичок так просто этого не спустит. Но решение этой проблемы было у меня перед глазами. Поправив кинжал за поясом и проверив клинок за голенищем, я вошел в заведение. И сразу два десятка голов повернулось в мою сторону. Публика в этом заведении собиралась разношерстная. Здесь можно было встретить и темных магов, и убийц, и воров, и наемников, да проще сказать кого здесь не было. Окинув меня оценивающим взглядом, публика вскоре потеряла к моей перроне всякий интерес и вернулась к своим обычным делам.

Пройдя по узкой дорожке, свободной от столов и служанок, я сел за барную стойку. Хозяин заведения Гизмо был крепким пожилым мужчиной с седеющими волосами, волевым подбородком и орлиным носом.

– Дядько нальешь попить да закушать? – улыбнулся я ему.

– Сколько раз говорил не кликать меня Дядько, – пробурчал хозяин, попутно протирая стакан.

– Добряку значит было можно, а мне нельзя?

– И ему было нельзя.

Закончив со стаканом, Гизмо протянул мне руку. И сколько бы лет ему не было, но хватка все так же сильна.

– Так что насчет попить? – напомнил я.

– Тебе все попить, да попить, – продолжал ворчать старый друг наставника. Одновременно с этим он умудрялся присматривать за посетителями, отдавать указания пышным служанкам и делать мне ужин. Налив в кубок яблочного морса, посредник так же поставил мне тарелку и буквально вывалил туда вареной, ароматно пахнущей картошки и добавил пару свиных, отменно прожаренных ребрышек. – нет что бы выпить, как все нормальные люди, так ему попить надо.

Не обращая внимание на брюзжание я втянул баснословный аромат и подобрал слюни.

– И ни какая Императорская гостиница не нужна, – отметил я налегая на еду.

– Ты не подлизывайся.

Запив первую порцию морсом, я отрезал себе мяса и разом заглотил. Горячо.

– А ты тогда не гони Дядько. Когда я выпивать по твоему должен. У меня ж учеба, дела, да я считай государев человек теперь.

– Учеба у него, – хмыкнул Гизмо и снова взялся протирать стакан – привычка у него такая. – Да только я тебя каждую декаду в Ямах вижу, глядишь растолстеешь скоро на дармовых харчах.

– На совесть давишь?

– Да нет конечно, – чуть улыбнулся старый прохвост. – Ты кушай, кушай.

Если хозяин заведения думал мне таким образом испортить аппетит, то его постигло крупнейшее фиаско. Я умял весь ужин, и даже не поморщился.

– Опять комната нужна?

Вместо ответа я выложил серебруху. Если кормили меня здесь бесплатно, то вот за комнату пришлось платить полную цену. Гизмо сгреб плату и положил на стойку ключ.

– Пятая, – произнес Дядько, у этого прозвище очень длинная и весьма неинтересная история.

Забрав ключ я поблагодарил за еду и отправился к лестнице. Добротная такая, крепко сбитая, чуть покатые деревянные ступени, чтобы при драках головы не ломали, тяжелые, накрепко прибитые к стене перила, и небольшие стойки.

– А тебе идет, – хмыкнул хозяин, вернувшийся к протиранию бокалов.

– М?

– Плащ, говорю, идет. Со спины от Добряка и не отличить.

Пожав плечами, я поднялся наверх. Всего на втором этаже было семь комнат. И, фактически, "У Гизмо" была единственной гостиницей в этом районе и, соответственно, единственным приищем в столице для личностей вне закона. Мне же здесь просто нравилось. Готовил старик просто отменно, драки бывали редко, лишь на восьмой день декады, а он был вчера, служанки всегда улыбаются. А то порой зайдешь в харчевню, так прислуга на тебя будет смотреть как на врага народа. Еще и думаешь, а вдруг плюнули, или в грязи изваляли. А здесь все уютненько, по-домашнему.

Скрипнула сухая половица, протяжно завыл ветер из открытого кона, и с ломки щелчок оповестил меня о том что дверь открыта. Вступив за порог я первым делом крепко подпер ручку стулом, а около кровати растянул тонкую нитку, на которую закрепил колокольчик. Се же это Пять Ям, и здесь никогда не знаешь, когда тебе придется зубами и когтями вырывать из лап недруга свое право на жизнь. Не раздеваясь я улегся на довольно добротную перину. Один кинжал положил под подушку, а другой убрал в рукав. Сумку, где хранился бесценный флакончик, положил на дальнюю от окна тумбочку. Глаза слипались, усталость, скопившаяся за эти два дня, навалилась на меня со всей своей непреодолимой мощью. И я ей поддался.

Проснулся я от тихого шороха, вызванного занавеской, что слишком долго елозила по стене. Открывать глаза я не стал, только сильнее сжал теплую рукоять кинжала. Я был не один. Неужели кто-то из хвостов? Нет, они бы не решились, только не на нейтральной территории коей являлась таверна "У Гизмо". Тогда кто, кто сейчас практически бесшумно, полушагами движется в сторону моей кровати. Некто замер – заметил растяжку. Осторожно переступил, и сделал еще шаг. Надо ждать. Сердце стучалось все быстрее, но я старался ничем не выдать свое пробуждение.

Еще один шажок и по комнате пронесся протяжный скрип. Пора.

Откинув одеяло так, что бы закрыть обзор незнакомцу, я наотмашь рубанул кинжалом, и прыгну в сторону где предположительно должен стоять незваный гость. В этом районе только так, сначала бьешь, потом спрашиваешь. А если рядом нет некроманта и спросить у трупа не получается, то закапываешь. Все равно никто искать не будет.

Незнакомец оказался довольно ловок. Несмотря на то что в первые секунды он растерялся, но все же сумел избежать моего выпада. Пропуская меня под рукой, он ударил пяткой мне под колено. Нога подогнулась, а спину пронзила острая боль. Падая на колени я извернулся ужом и снова попытался вонзить острое, стальное жало, в тело противника. Тот сделал шаг назад, а когда клинок оказался в безопасной зоне, замахнулся ногой, намереваясь познакомить её с моим носом. Такого свидания я дожидаться не стал и перекатом ушел в сторону. Уперев согнутые руки в пол, я рывком взлетел в воздух и впечатался прямыми ногами в бок неприятеля. Тот отлетел к стене и кажется свернул полку. Снова оказавшись на полу, я опять повторил прошлый маневр, только в этот раз сгибаясь в воздухе подобно ветке на ветру, вытащил клинок из голенища сапога, и рухнув напротив приходящего в себя противника, приставь оружие к еще трепещущемуся кадыку.

Незнакомец оказался замотан в черные одежды, и что бы рассмотреть его лицо, мне пришлось сорвать с лица тканевую повязку.

– Заграф дир! – выдохнул я и вонзил кинжал в миллиметре от головы "знакомца".

– Эй! – взвопил недовольный посетитель. – Чуть не прибил!

– И тебе привет. И у тебя как жизнь. И давно не виделись. И хорошо выглядишь. И какого демона ты это представление устроил? -вернувшись к кровати я проверил сумку, слава богам флакончик не пострадал.

– Хотел сюрприз устроить, – потирая шею встал ночной гость, он выдернул кинжал из стены и кинул его мне.

Схватив оружие за рукоять, я вернул клинок на место. Правда кармашек в сапоге чуть пострадал, но не смертельно, завтра, или уже сегодня, заштопаю.

– Он у тебя получился. На все пять с плюсом.

Мы еще некоторое время постояли, сверля друг друга недовольными взглядами, а потом крепко обнялись.

– А ты изменился, – рассмеялся я, будучи рад встрече со старым другом. – Возмужал прям. Даже щеглом не назвать.

– А вот ты ни капельки, – буркнул Константин все еще потирая шею и ушибленный затылок. – Как был деревенским невежей, так и остался. И чему вас в Академии учат?

– Ну уж точно не премудрости в окно лазить. Причем нашел к кому. Нет, я понимаю бы к девушке по делу полз, так нет, потревожил сон боевого товарища! Было бы другое время, я б тебя на вахту отправил!

– Что ж, – Принц отыскал взглядом единственный стул в этом помещении и плюхнулся в него. – Будем радоваться что эти времена остались в далеком прошлом.

Скрестив пальцы домиком и закинув ноги на столик, этот парень никоим образом не напоминал того нерешительного юнца. Кажется наш щегол подрос и стал настоящим "Пробитым".

– И ты опять упускаешь суть… – улыбнулся я.

– А суть у нас… – повторил мой жест Костя.

– В том что… – улегся я на кровать.

И дальше последовал длинный рассказ. Старый друг рассказал о том как они прошли еще два боя. О том как получил свой первый в жизни, что удивительно, перелом, причем открытый. О том как его костоправы две декады лечили, раны сшивали, и кость правили. Потом как они столицу держали, как гуляли, и оплакивали тех кто не сумел дойти. Потом что с нашими разминулся, те мол в Нимии решили осесть. Предварительно он конечно, изрядно посмурнев, поведал мне полную историю смерти Сильвии. Ну и наконец мы подошли к кульминации рассказа, а в это время, стоит отметить, уже солнце к нам в окошко свои резвые, красноватые лучики пускало.

Принц вернулся в Сантос с декаду назад и все это время искал меня. Сперва он порывался заявится в Академию, но решил что тогда я точно его слушать не стану. Поэтому дежурил у ворот и ждал пока я покину территории учебки. Таки дождавшись этот упырь упал мне на хвост, и тащился до самых Ям. И, кстати, именно его я приметил на крыше., вот только из-за этого маскарада совсем не узнал. Ну и наконец Принц мне разъяснил что хотел покрасоваться в своих умениях и застать меня врасплох, но не вышло.

– Это все конечно очень занимательно и довольно весело, – я добавил толику серьезности в голос. Константин напрягся. – Но чего ты от меня хочешь?

Друг нахмурился, ему явно не по нутру пришелся такой поворот.

– То есть ты отказываешь мне в возможности навестить старого товарища?

– Ой. Не вешай старшим лапшу на уши. Пило и тот письмом ограничился, а от тебя все еще дорожной пылью пахнет. То есть ты не отдохнувши, сразу помчался друга своего искать? Да тебе даже младенец не поверит!

Повисло тягостное молчание. Я же все это время наслаждался метаморфозами происходившими с лицом Принца. То он хмурился, т дергал бровями, то вздувал ноздри, но все это не возымело никакого эффекта.

– И как ты только можешь позволять себе разговаривать с правителем в подобном тоне?- вздохнул сдавшийся Костя.

– Правитель не ты, а папаня твой, – пожал я плечами. – Колись, диверсант доморощенный.

Бывший щегол собрался с духом, и выпалил.

– Я хочу попасть домой.

– А я тебе в чем могу помочь? Или тебя надо за ручку отвести?

– Ха-ха-ха, очень смешно, – передразнил меня сын императора. – Я и сам в состоянии до дворца добраться, вот только мне туда возвращаться так запросто, западло. Я ж получается сбежал, а родственники это дело замылили, прикрывали как могли. А тут я такой красивый нарисуюсь, это же край. Либо на цепь посадят, либо вообще в дальнее посольство сошлют. Так что мне надо свой цвет показать, устрою им балаган высшего сорта.

Я непроизвольно сморщился и прервал речь товарища.

– Ты, сперва, смени свой говор. А то получится что не принц к ним вернется, а какой-то наемник.

– Эм, ну да. – Константин прокашлялся и приосанился. – В общем, если ты не знаешь, то завтра состоится Весенний бал, который как нельзя лучше подходит для возвращения.

– И в чем проблема, – неподдельно удивился я. – Благословление ты мое получил, а теперь ступай.

– Ты не понимаешь. Это тоже не решит проблемы. Мне просто необходимо твое пруствие.

– За каким демоном?

– А за таким что ты будешь другом, приобретенным во время свершения великих ратных подвигов!

Я засмеялся, причем смеялся долго и заливисто.

– Это ты про тот подвиг когда дерево пытался соблазнить? – проталкивал я сквозь смех. – Или когда тебя Старший по всей стоянке палкой гонял? Или когда ты коней мыл и чуть не утонул? Или…

– Хохмач, – перебил меня насупившийся Константин. – Не важно какие подвиги и были ли они. Это просто такая традиция и если она будет соблюдена, то с меня взятки гладки.

– Здорово, – продолжил я смеяться, но спустя мгновение резко оборвал судорожные смешки. – Нет.

– Что нет?

– Не пойду я никуда.

– Почему?

– Времени нет, учеба и все такое.

– Завтра праздник, так что никакой учеба. Плюс это всего на один вечер, максимум пол ночи.

– У меня нет денег на костюм.

– Все за мой счет.

– Рожей не вышел, на императорском балу нос казать.

– Это маскарад, все в масках будут.

– А ты упорный.

– Не пальцем делан.

– Все равно нет.

Константин сдвинул брови.

– Ты мне должен.

– Где будем закупаться?

Из зеркала на меня смотрел настоящий франт. Черный, строгий фрак, с серебряной нитью по бортам. Белая сорочка, с черными пуговицами. Запонки с небольшими агатами. Из под расстегнутой нижней пуговица виднеется сверкающая ременная бляха, с изображением пылающей крепости. Штаны в тон, и крепкие сапоги с каблуком из черного дерева. Картину довершают сабли, в ножнах из того же дерева и их витые рукояти вкупе с золотой маской, придают некую завершенность образу. Кстати маска весьма любопытная, эдакая свирепая рожа, апогей ярости.

– Ну вроде, – я еще раз заглянул в зеркало. – Да. Годно.

– О слава всем богам и их бессмертным деяниям! – вскричал Принц. Выглядел он иначе. Костюм в принципе такого же пошива, вот только он золотого цвета. И смотреть на такое без рези в глазах просто не возможно. – Ты уже три часа костюмы меняешь!

Если слукавить, то это была месть за такую подставу. Ну а если честно, то кто знает, может мне этот костюм в скоро времени нужно будет продавать. Так что к выбору потенциального товара я подошел со всей ответственностью.

– Кто знает, – протянул я поправляю бабочку. – Может мне в этом костюме на свадьбе стоять?

– Ты? Свадьба? Да я скорее императором стану, чем ты женишься!

– А ты судьбу-то не дразни. Вот не надо этого.

Нашу дружескую перепалку прервало появление старичка портного. С виду ему было лет сто, а на самом деле может даже больше. Морщинистое лицо, больше похожее на серый речной камень, мутные глаза и дрожащий подбородок.

– Милорд, вы определились? – его голос был больше похож на скрип пера, резво бегущего по пергаментному листу.

– Да, – кивнул я и отправился к выходу. Поравнявшись с Принцем я хлопнул того по плечу и повернул голову. – А заплатит вот этот тип. И ты бы, кстати, не задерживался, а то опоздаем.

Боевой товарищ буквально посинел от злости, но дальнейшего я уже не видел, так как в срочном порядке покинул элитнейшую из пошивных мастерских. Пройдя пару метров я рыгнул в карету. Хотя назвать этот дворец на колесах каретой, значило бы оскорбить работу великих мастеров. Обшитая золотом, выточенная из Вечного Дерева, с диванами покрытыми ситцем и стенами обшитыми бархатом. С люстрой на потолке и магическими светильниками по углам. Это было настоящее произведение искусства, вычурного, пафосного, но искусства. В этих хоромах могло поместиться человек десять, хотя какое там, я бы тут жить остался! Впрочем, по размерам и роскоши, данный вид транспорта точно уступает карете Екатерины Великой. Н она была женщина пышная, так что на эту тему можно и поспорить.

Усевшись по-турецки на диванчике, я достал небольшую колбочку с чернилами и тонкий стилус (сумка была отправлена с курьером до Академии). Обмакнув кончик инструмента в краску, я перевернул маску и стал аккуратно выводить нужные знаки. Вскоре рисунок был готов.

Хлопнула дверца и напротив плюхнулся Константин.

– Чего это ты делаешь? – спросил он.

– Уно моменто, – я нацепил маску на лицо и активировал печать. – Ну как тебе?

Принц некоторое время молчал.

– Вообще не похоже, – выдал он конечный вердикт. – И зачем ты голос изменил?

Вырубив печать, я развалился на диване.

– Да просто ты мне своим фортелем такую свинью подкинул, что даже и не знаю.

– Ну вот так всегда, – вздохнул Константин. – Хотя Зануда он и в столице – зануда.

Фыркнув я снова принял сидячее положение.

– Объясняю популярно. Но этот самый бал должны заявится мои друзья. И если они прознают что я знаком с принцем крови и не рассказал им об этом, то начнется грандиознейшая головомойка и всякие обиды. Я тебе серьезно говорю, столько булочек из столовой и сотни демонам не натаскать.

– А причем здесь булочки? – нахмурился друг. – Впрочем не важно. Что это за друзья такие, что вхожи во дворец?

– Рейла и Дирг Гийомы и внучка Нормана, – пожал плечами я.

Юный интриган аж поперхнулся и, откашлявшись, прохрипел:

– Как тебя угораздило в такой компании оказаться?

– Стечение обстоятельств.

Мы замолчали. Карета, миновав горку, выехала на главную дорогу. Сегодня, этот путь, начинающийся у южных ворот и заканчивающийся у дворца, был похож на заблудившийся лучик солнца. Мимо нас проплывали кареты, не многим хуже той в которой ехал и я. Дорога буквально утопала в золоте, казалось что тьма, расступившись, позволила солнцу завладеть этим кусочком мира. И вот, пребывая в потоке света, мы все ближе приближались к дворцу. И уж он точно походил на рассветное солнце. Как описать подобное великолепие? Пожалуй я попробую так. Скульптура из мрармора, больше похожие на живые, замеревшие фигуры птиц, людей, зверей и богов. Золотые фонтаны, чьи водные струны сверкали подобно россыпи бриллиантов в лавке ювелира. Ухоженные сады, малые братья Эдема. Кованные решетки, переплетающиеся в самых разнообразных узорах. Пожалуй именно так когда-то выглядел Зимний Дворец, в те времена когда еще не пылал пожарами революций или когда его не бомбили фрицы.

– И как поживает Лейла? – как бы невзначай обронил Принц.

Лейла значит? А вроде как парень говорил что в свет не выходил…

– Нормально, – еле заметно улыбнулся я. – А твой какой интерес?

– Да так, – отмахнулся приятель. – Просто интересно.

– Ясненько, – принц напрягся, но я решил что это неподходящий момент для привычных подколок. – Ладно. Ты мне лучше наш план расскажи. Что делать то надо?

Константин облегченно выдохнул.

– Да ничего, – улыбнулся он. – Пьем, танцуем, и ждем момента.

– Момента?

– Ну да. Я подам тебе сигнал, когда нужно будет действовать.

– И что же это будет за сигнал? – насторожился я.

– Увидишь. Его трудно будет не признать, – в этот момент Принц был буквально один в один с Пило и его вечными авантюрами.

– Ох и не нравится мне этот взгляд, – протянул я.

Я хотел сказать еще пару ласковых, но карета затормозила, а парочка лакеев, подлетевших к нам будто на крыльях ветра, отворили дверцы и спустили подножки. Ступив на ковровую дорожку я не зажмурился от вспышек фотоаппаратов, но прикрыл глаза от блеска благородных. Как там писал Дюма? "Сияние звезд померкнет, лишь только бальный зал свечой взгорит". Вот здесь было примерно так же. Женщины, прекрасные как заботливо выращенные цветки, в их волосах искрились нити золота и серебра. На тонких шеях красовались украшения, достойные отдельных залов в Лувре. Платья, столь пышные и изящные одновременно, не только подчеркивали всю красоту фигуры, но и поражали своим великолепием.

Я бы хотел что-то подобное сказать и про нашу часть человечества. Но увы, мода явление бессмысленное и беспощадное. И хоть мужчины и старались держаться гордо, демонстрируя природную силу. Но все эти рюшечки, банты, цветастые камзолы, туфли с чулками и прочее, вдребезги разбивали образ. На момент у меня даже горло сперло от подступающего смешка, настолько это выглядело комично. Хотя, конечно, были и те кто оделся в строгие костюмы, фраки и полувоенные камзолы. Но таких оказалось меньшинство и на них, вернее на нас, смотрели как на лиц полностью лишенных вкуса, как явления. Увы и ах, но все что мне оставалось это гордо вздернуть подбородок и положив правую руку на эфес, любоваться дамами, чьи прекрасные образы, были достойнее нимф, спустившихся с небесных замков.

Процессия, медленно текла к парадному входу. Звучали фанфары, ревели трубы а воздух то и дело взмывали шутихи, что бы где-то в вышине взорваться светящимися брызгами. Кода мы подошли к лестнице, я приметил как у впереди идущей девушки из под волнистых волос, сияющих подобно траве, залитой утренней росой, выглядывают длинные уши. Что ж, если это не эльфийская принцесса, то я эльфийский принц. Её наряд можно было спокойно продавать, а на вырученные деньги снаряжать боевой корабль в дальние земли. Лишь одного Кровавого Алмаза, добываемого в горах Диких Земель, хватило бы что бы оплатить мое обучение сразу за три года. Вы спросите как она выглядела. Что ж. Да простят меня все мастера и все почитатели, но со спины она даже стройной не выглядела. И это учитывая что талию туго стягивал жесткий корсет. Так что моя первая встреча с представителями женской половины ушастых в пух и прах разбила розовый миф.

Чуть впереди шли гномы, и кажется я даже заметил одну знакомую фигурку. Хотя чему удивляться, все же филиал крупнейшего банка… Но пока не будем заострять внимания на участниках торжества, у меня еще будет время что бы подробнее описать этих господ. Когда мы уже почти вплотную подошли ко входу, я заметил как пары или тройки идущих протягивают лакеям пергаментные свитки с явно магическими печатями.

– И как мы пройдем? – шепнул я Принцу.

– Спокуха, – хмыкнул он. – Не писайте кипятком, почтенный лэр.

– Следи за языком, щегол.

Когда же подошла наша очередь, Константин сунул в руки стражу свиток с гербом Империи. Получивший столь ценный документ, хотел было вытянуться по струнке и отдатьч есть, но вовремя вспомнил что суть маскарада – инкогнито личности. Так что он просто позеленел и пропустил нас вперед.

– Я то думал что ты сбежал, – заметил я.

– Ну так кроме семьи об этом никто не знает, – я даже сквозь маску почувствовал извечный оскал, обычно принадлежащий Пило.

Эх, испортили парня. Нет, я решительно против такого расклада. Двух безумцев этот континент не выдержит. А учитывая что есть еще Руст, Нейла, да и я не из самых последних рядов, то развал Империи лишь вопрос времени.

В коридоре, что вел к сверкающей зале, буквально через каждый метр стояли гвардейцы. В своих начищенных до блеска латах, с двух метровыми алебардами в руках, они напоминали солдатиков с парада, но все же это внушало некую оторопь. Мы степенно двигались никого не обгоняя, но в о же время никто и не спешил обгонять нас самих. Здесь правил этикет и светские манеры. И для многих это был не просто пустой звук, а норма поведения. Когда-то таким же был и Константин, но видимо почти два года в компании наемников сыграли свою злую шутку. Боюсь себе представить что ждет его достопочтенных родителей, когда они познакомятся поближе с новой версией своего чада. Надеюсь, репрессий в сторону Гильдии Наемников не последует. А то у меня вроде как там постоянное членство. Мало ли налоги поднимут, итак каждый сезон непомерные взносы уплачиваю.

Но все мои бренные мысли пресеклись, лишь распахнулись двери бального зала. Почему-то я тут же вспомнил старый, но в то же время невероятно красивый диснеевский мультфильм. Кажется это была мистерия на тему рода Романовых. Так вот. Здесь была примерно такая же обстановка что и в начале картины. В зале, утопавшим в золоте и зеркалах, под плавную, даже теплую музыки, кружилось около сотни пар. И все утопало в свете, который, отражаясь от бесчисленных драгоценностей, создавал иллюзию сна, или безумного калейдоскопа.

Но это было еще не все. Маскарад это удивительная вещь, позволяющая людям хоть на миг, но почувствовать иллюзию равенства. Не только в положении, но и даже во внешности. На таком балу не важно ни твое лицо, но какой пост ты занимаешь или какую фамилию носишь, все просто купаются в лучах радости и моментного счастья. И именно поэтому, в северной части, где на подиуме стояло два трона, сейчас было пусто. Император, как его жена, и дети, сейчас были где-то среди нас. И осознание того факта что ты сейчас возможно танцуешь с принцессой, принцем, императрицей или самим правителем, лишь глубже затягивала в водоворот праздника.

Ловко подхватив бокал, с проплывающего мимо подноса, я приподнял маску и залпом влил в себя напиток. А ничего так, не Шампанское, но и не "Советское", которое даже игристым вином назвать сложно. Вернув бокал, кстати именно бокал причем из горного хрусталя, на уплывающий поднос, я повернулся к Принцу.

– Какие мои дальнейшие действия?

– Выпил? – ответил он вопросом на вопрос.

– Как видишь.

– Тогда танцуй.

– С кем?

Константин повернулся ко мне, и его маска тигриной морды чуть покачнулась.

– Ты чего как маленький то? Подходишь к свободной девушке, приглашаешь на несколько танцев, или на один. Потом идешь, хаваешь чего-нибудь, и снова зовешь свободную девушку на танцы. Если наскучит, можешь отправится к мужским кружкам и обсудить пару заговоров, революций, восстаний, политику, погоду, магов и жен.

Ну прям лекцию прочитал.

– Давай ты мне покажешь, а я подхвачу. Не хочу попасть впросак с незнанием этикетов и прочего.

– О боги. И чему вас учат в Академии, – вздохнул Константин. – Смотри и учись, капитан.

– Младший лейтенант я поражаюсь вашей наглости.

– Старший, – недовольно буркнул Принц, пробиваясь к стене где стояли не занятые представительницы прекраснейшей части сообщества.

– А что с ним? – я чувствовал себя килькой в банке, стараясь не касаться бесконечных плечей и не наступая на бесчисленные ноги.

Больших трудов стоило не повышать голос, ведь все это время мы буквально тонули в звоне голосов, музыки и шороха танцующих.

– С ним все нормально. Это я старший.

– Дослужился что ли? – догадался я.

– Ага, – кивнул принц и чуть не сбив какого-то жеманного мужика, повел нас по другому маршруту.

– Тогда поздравляю. Старлей.

– Принято.

Вскоре мы таки прорвались к дамам. И если честно мои глаза буквально танцевали румбу. Они то сваливались в кучу, то пытались растянутся, на подобие хамелеоновских. Здесь был товар на любой вкус, да простят мне дамы столь пошлое сравнение. Высокие, стройные почти модели, и пышки невысокого роста, впрочем и они не были лишены изящества. Здесь были зеленоволосые эльфийки и их белокурые сестры. Чернокожие представительницы южного континента, и краснокожие уроженцы запада. Рядом стояли фарфоровые "куколки" дальнего востока, и смуглянки пустынь. Все они были разные, но всех объединяло одно, каждая была в это вечер по своему прекрасна. Что ж, теперь я понимаю Дирга который однажды мне сказал что если я не бывал на настоящих балах, то никогда не пойму ка отличить дворянку от простолюдинки. Пусть дворянка, или аристократка, будет уступать в красоте простолюдинке, но в ней всегда будет что-то такое, что неизменно привлекает мужчин. Не знаю как описать это словами, но возможно это некое внутренне состояние, что-то вроде уверенности в собственной неповторимости. Не знаю что это, но мне нравится. Даже если вспомнить моделей с теле экранов, девочек танцовщиц из клубов, просто красивых девушек, или даже просто девушек, все они проигрывали даже самой обычной дворянке. Может быть мне это лишь чудится, ведь я уже и сам позволил себе окунутся в этот праздник, но пусть сегодня я позволю себе немного слабости в этом плане.

– Миледи, не соблаговолите ли вы составить мне компанию в трех танцах этого вечера? – Принц поклонился белокурой и стройной девушке с маской одной из богинь.

– Конечно, – расплылась та в реверансе и они удалились в круг.

На пол пути Константин обернулся и щелка на его маске мигнула. Позер. Я же не стал делать свой выбор поспешным. Кто знает, может у меня будет всего один танец. Поэтому сделав пару шагов назад, я скрылся на некоторое время в толпе других мужчин, резво кланяющихся дамам. Получившие отказ не расстраивались а просто подходили к соседней. И в этом не было какой-то пошлости или глупости, просто часть этикета. Будь он неладен. Может мне какую брошюрку на эту тему полистать?

Как бы то ни было, а я все шел и шел мимо леди, и ни одна из них не вызывала у мен сию минутного желания подойти и подставить свой локоть. Кстати танцевать я научился. Вернее меня научили. Как-то раз к нам в номер ворвались девушки, и заявили что просто не могут себе позволить появляться в свете с человеком не знающим ни одного "па". В итоге меня взяли под белы ручки и повели в залу, где обучили как минимум трем танцам. Один из них удивительно напоминал вальс, разве что состоял из пяти, а не трех тактов.

Таки столкнувшись с одним из плечистых благородных, мне пришлось с минуту раскланиваться в извинениях. В итоге мы подхватили бокалы, и начали вести диалог на тему геополитики и отношениях с побежденной Нимией. И как по волшебству вскоре нас собрался круг из семи человек. Благо такая массовость позволила мне поспешно удалится. С этого момента я двигался как в стане врага. Замирая при неудачном шаге и перебегая свободное пространство.

Но мне не повезло…

– Ой! – раздался девичий вскрик и от меня буквально отлетела девушка.

Схватив её за тонкую ручку в белой перчатке, я спас несчастную от падения. Когда же та восстановила равновесие, я поспешно убрал руку и склонился в поклоне.

– Прошу прощения миледи. Моя неловкость послужила причиной этого инцидента, – если честно я действительно чувствовал себя виноватым. Иду тут, глазею как на выставке, а люди страдают.

– Нет что вы, – голос у девушки не напоминал журчание весеннего ручейка, или щебет лесных птиц, шуршанье крон или ветра свист. Но в то же время он был нежен и приятен к тому же обладал легким восточным акцентом. – Это всецело моя вина. Не смотрела куда иду.

Девушка совсем по-детски отряхивала от невидимой пыли свое бирюзовое платье. Её волосы ниспадали водопадом, а в прорезях маски, изображающей какую-то птицу, были видны большие зеленые глаза. Она была невысокого роста, еле дотягивала мне до груди, но при этом я чувствовал некую грацию и даже ловкость. Движения её, сколь они не были бы комичны, были точны и достаточно проворны. Декольте и тугой корсет непередаваемо подчеркивали красивую, смуглую грудь. И первое прилагательное, что всплыло у меня в голове – "странная" И оттого я решился на отчаянный шаг.

– Раз уж вы признали за собой вину, то не соизволите ли пройти со мной в круг? – я поклонился и протянул правую руку.

Девушка застыла, вгляделась в мое лицо, вернее в маску, а потом звонко рассмеялась.

– Неожиданный поворот, – и тут, если бы я видел её лицо, я бы сказал что она лукаво улыбнулась, но придется доверится интуиции. – А вы странный человек.

– Тоже самое я мог бы сказать и о вас, – я все так же держал выставленную вперед руку, хоть и разогнул спину.

Девушка снова рассмеялась отчего лицо обдало жаром. Я же не герой любовник, краснеть пока не разучился. Но все мои сомнения развеялись по ветру, когда леди расплылась в элегантном реверансе. Вложив свою ладошку мне в руку, она замерла, дозволяя мне вести её.

До круга мы добрались без всяких проблем, люди видя идущую пару, расступались уступая нам дорогу. Опять же – этикет. Положив левую руку на тонкую талию девушки, я чуть приподнял правую так что бы не создавать проблем своей партнерше, ведь подними я её в прямом плече, и та бы буквально повисла. Музыка звучала мерная и плавная. Танец назывался "Хоинц". Семь таков и двенадцать "па". Обычный бальный танец, не многим отличавшийся от того, что были приняты в эпоху раннего ренессанса. Откуда я это знаю? Ну для начала меня немного коробит что вы отказываете мне в обычной эрудиции. Но если честно, то спасибо школьным экскурсиям в Эрмитаж.

Когда музыканты пошли на второй круг, я повел наш танец. Незнакомка двигалась плавно и перетекала из позиции в позицию не меняя темпа и даже не сбивая дыхания. Казалось для неё это было столь обыденно и просто, что даже диву даешься. Для меня танец так же не составлял особых проблем, но был все же немного не привычен.

– А вы неплохо двигаетесь, – прошептала девушка.

– Хотел бы я сказать тоже самое про вас, но боюсь что вы собьетесь и пострадают мои ноги, – чем мне нравится придворный "сленг", так тем что здесь непаханое поле для подтрунивания. Можно так завернуть, что и грязью обольешь, и комплимент сделаешь и куда подальше пошлешь.

Девушка снова рассмеялась, и придвинулась чуть ближе.

– Вы точно отличаетесь от остальных придворных, – жарко дохнула она мне в лицо.

Учитывая что в подобные игры можно играть вдвоем, я, нарушая все допустимые приличия, прижал её вплотную к себе.

– Если вам не нравится как я танцую можете прямо об этом сказать.

– Нет, что вы. Танцуете вы действительно неплохо.

Рядом проносились пары, кружась подобно запущенным волчкам. На потолке сияла многоэтажная люстра, полная бриллиантов, золота и других украшений, а на самом потолке сияла роспись, где виднелись местные аналоги ангелочков. Но при всем при этом настроение у меня стремительно катилось ко всем демонам.

– Тогда мне вас не понять. Если не хотели танцевать, могли бы просто проигнорировать мое приглашение. Теперь же вы заставляете мое сердце дрожать от неуверенности.

– И опять вы неправы, – вздохнула странная незнакомка. – Я рада с вами танцевать и дело не в вас, и не во мне, а в самом танце. Я люблю другие.

Конечно я не поверил, но что-то во мне говорило о том что девушка не лжет.

– Дозволено ли мне знать, что за танцы вам по душе?

Музыка замерла и в центре зала появился некто в столь цветастом камзоле что у меня зарябило в глазах.

– Если вы найдете меня, когда вновь заиграет музыка, я вам расскажу, – шепнула девушка, а когда я обернулся к ней, то лишь заметил исчезающий в толпе кусочек бирюзового платья.

– Леди и Лорды! – взревел магически усиленный голос. Что ж, зря я хаял этого попугая, у него просто работа такая – быть заметным. Все же он шут. И многие пребывают во власти стереотипов, но шут это в первую очередь ведущий подобных празднеств. – Прошу вас разойтись освободить пространство в центре зала.

Почтенные господа сделали несколько шагов назад, и опустевший танцевальный круг превратился в настоящую площадку.

– Рад приветствовать вас на ежегодном Весеннем Балу! – вновь прогремел голос, впрочем последние слова утонули в шквале аплодисментов. – В этом году император подготовил для вас несколько сюрпризов. Для начала ваши маски, спасибо Рагосским умникам за идею. Но и это еще не все. Как вы помните, в прошлом году на балу выступали укротители тварей и кончилось это довольно плачевно.

По залу прокатились смешки. Укротители тварей это такие безумцы, которые приручают разных опаснейших зверей. Обычно смертность у них примерно такая же, как у коров на ферме по производству бифштексов.

– Да. Да. Все мы помним, все мы скорбим. И именно поэтому Его Императорское Величество подготовил для вас грандиознейшее событие! – дождавшись, когда в зале наступит абсолютная тишина, шут повернулся к оркестру и поклонился. – Маэстро, барабанную дробь пожалуйста, – зазвучали барабаня, выбивая быстрый ритм. – Прошу, встречайте! Алиатский Балаган!

Зал просто взорвался от гула аплодисментов, к ним присоединился и я. Алиатский Балаган это как цирк Дю-Солей, но только в неисчислимое количество раз круче. Хотя бы просто потому что там еще и маги выступают.

Распахнулись двери, и в зал стала втекать длинная процессия. Впереди шли, хотя вернее будет сказать – катились акробаты. Непрестанно исполняя классическое колесо, они умудрялись в момент когда руки отрывались от пола – подкидывать разноцветные шары. Когда же де достигали своего пика под куполом, то ловкачи вновь становились на ноги и ловили мячики ступнями ног. И все это происходила так быстро и так легко, что на миг у меня захватило дух.

Когда же живые колеса докатились до центра, то стали жонглировать целой дюжиной кинжалов. Под барабанную дробь, один из балаганщиков схватил эти самые кинжалы, и стал быстро бросать в воздух. Первый кинжал он поймал зубами, второй воткнулся в первый, а спустя десяток секунд перед нами покачивалась целая башня холодной стали. От оваций задрожали окна. Акробаты убрали кинжалы и отошли в сторону.

Сменилась музыка и под пение флейты в ладу со скрипкой, в центр вбежали три девушки. Они были одеты на манер восточных танцовщиц. Без обуви, с браслетами на лодыжках, и одеждой, больше напоминающей черный дождь. Настолько был легок и прозрачен этот шелк цвета ночи. Их лица были закрыты, но все равно у всей мужской половины перехватило дух, когда девушки зашлись в танце. Их тела изгибались подобно веткам плакучей ивы на ветру. А когда из призрачных рукавов вылетели ленты, застыли и женщины. Казалось, каждая ленточка живет своей, отдельной жизнью. Они то выпрямлялись в стремительном выпаде, то закручивались коконом что бы мгновение спустя изобразить сложный узор. Но смолкла музыка и под разочарованные вздохи, девушки отошли к акробатам.

Все лица были обращены ко входу. Свет в зале медленно гас, и когда собравшихся окутал таинственный полумрак, то в центре зала взвился огромный столб пламени. Это были маги. Четыре высоких фигуры закутанных в балахона, возвели руки к небу (потолку) и столб пламени разделился на четыре части. Маги водили руками, и ленты пламени изгибались им в такт, рисуя руны и разнообразные знаки. В зале не было слышно ни звука, все внимание было приковано к выси, где развертывалось главное представление.

Вскоре маги опустили руки, и четыре лента столкнулись, образовывая огромный огненный шар. Я испугался за здешний витраж, он явно мог вылететь от такого гвалта аплодисментов. Но это было еще не все, шар стал стремительно увеличиваться в размерах, и в миг когда мне показалось что в зале крутится второе солнце, он взорвался мириадам звезд. Но он не падали, а кружили в безумном танце, а десяток секунд спустя слетелись друг к дружке, оставляя за собой длинные шлейфы огненного тумана. И в место столкновения, под дробь барабанов и звуки горнов, расправил крылья настоящий дракон. Он был метра четыре в длину, на бреющем полете он пронесся над зрителями, вызывая истошный визг. Развернувшись он вернулся в центр, а в зал вошло еще четыре мага. И лишь они воздели свои руки, как весь зал замерцал от тысячи бриллиантов. Но мгновение спустя драгоценные камни обернулись каплями воды, те так же закружили свой танец, и вскоре перед драконом появился могучий рыцарь в полном доспехе и мечом в руках.

Зал снова зааплодировал, а в небе завертелась битва. Дракон атаковал бесстрашно и безрассудно, он пускал длинные струи пламени и кидался огненными шарами, но все они разбивались в пар, лишь встретив острый клинок. И тогда в наступление пошел воин, он бежал подобно безумцу, и мгновение отделяло его от встречи с тварью. И когда зал застыл, ожидая развязки эпической битвы, огонь и вода вновь потеряли свою форму, и две вечн воинствующую стихи устремились навстречу друг другу. И столкнувшись, они погрузили весь зал в туман. Я разочарованно выдохнул, но мгновение спустя замер. С потолка на людей падали самые настоящие звезды. И они не исчезали ка раньше, а маленькими светящимися шариками зависали в воздухе. Вскоре зал напоминал маленький кусочек бесконечной вселенной. Включили свет. Тишина. Мгновение. И зал сотрясся от захлестывающих людей эмоций.

– Благодарю! Браво! Какое представление! – раскланивался шут, проталкиваясь в центр. – Я, ну и император тоже, весьма рады что вам понравилось! И для тех кто не знает – Алиатский балаган остановится в Сантосе еще на декаду, и даст три больших выступления, где вы сможете посмотреть всю программу целиком! Ну а сейчас, леди лорды, продолжим танцевать! Маэстро, музыку!

Слышались разочарованные вздохи, но центр довольно быстро заполнился кружащими парочками. Повернувшись к противоположной стороне, где снова практически в ряд встали девушки, я так и не увидел бирюзового платья. Но мое замешательство длилось недолго. Где-то на переферии бокового зрения, мелькнул искомый цвет после рассветного неба. Резко обернувшись я приметил как подол платья пропадает в толпе. Не знаю что нашло на меня в тот момент, но я сорвался подобно гончей, что увидела заветную, подбитую утку.

– Простите, – извинился я перед мужчиной, что пролил на себя содержимое бокала, когда я вклинился в него плечом.

– Мое почтение, – поклонился я на ходу парню, чья нога так неожиданно заменила мне пол.

– Виноват, – кивнул я головой гному, которому заехал по лицу.

За моей спиной уже слышался поднимающийся рев недовольства, а я все бежал за мелькающим платьем. Оно мелькало с разных сторон, и порой я терялся, не зная куда идти, но вскоре вновь находил верный путь. Что меня так заинтересовало в обычной девушке? Возможно это сказывается праздничное отношение, и долгое отсутствие женской компании. Все же прошлую ночь я не помню, а то, что я следил за бывшей целью в борделях, еще не значит что я там "отмечался". Наконец я уже почти увидел всю ладную фигурку, как кто-то силой сжал мое плечо и резко обернул к себе, одновременно утаскивая куда-то в сторону.

Незнакомцем оказался высокий парень, с золотой маской грифона и копной рыжих волос. Трудно не догадаться кто это был…

– Ты как здесь оказался? – прошипел Дирг.

– А как…

– Да я эти сабли, – ткнул он пальцем в мою перевязь. – Целый год перед своим носом вижу!

Вот это я облапошился, ну да ладно, все равно рассказывать собирался. И тут, прямо за спиной друга, появилась та самая девушка. Она с мгновение стояла, застыв подобно мраморной скульптуре, а потом проплыла в сторону балкона.

– Так что. Рассказывать будем?

– Ага, – кивнул я и отодвинул рыжего с пути. – Потом.

Сделав шаг, я снова почувствовал руку на плече.

– Дружище, – повернулся я к аристократу. – Не порти мне момент. Иначе, клянусь всеми богами, разобью чей-то высокородный нос.

Дирг убрал свою хваталку, и я вновь устремился в погоню. Отдавив еще пару ног и свернув целых два подноса, я оказался на балконе. С него открывался потрясающий вид на сад, заполненный ухоженными фигурными кустами, небольшими лужками и доброй сотней клуб. Но на этом холодном мраморе, под светом звезд и луны, прячущейся за облаками, я был один. Девушка в бирюзовом платье пропала. Во всяком случае так я думал, пока не увидел её внизу, сидящей на бортике фонтана. Расстояние от балкона до земли не было сколько-нибудь большим, но все же мне понадобилось время чтобы спуститься, не испортив при этом костюм.

Когда подошвы дорогих сапогвступили на землю, бортик фонтана, достойного стать частью Петергофа, оказался пуст.

– Вот ведь неугомонная, – пробурчал я.

Ночь уже вступила в свои права. Пели цикады, своими трелями создавая иллюзию некоего присутствия. Мерно качались верхушки деревьев, а сиянье звезд было схоже с хороводом мириада светлячков. Я уже давно привык к здешним ночам, но все же меня до сих пор поражает здешний небосвод. Когда-то давно, увидев на черном бархате всего семь или восемь сверкающих огоньков, я уже пребывал в некоем состоянии радости. А здесь их было неисчеслимое множество – плюсы незагрязненной атмосферы.

Но накатывающая волна рефлексии, смешанной с ностальгией, была вдребезги разбита очередным мелканьем знакомого платья. Я устремился к северной части парка, где виднелись цветочные лужки. Вскоре я почти настиг девушку. Она бежала так легко и так быстро, что на мгновение я опешил. Впрочем, это ничуть не помешало мне ускориться и уже через пару мгновений нежно сомкнуть пальцы на тонком запястье.

– Кажется это последняя остановка, – мою улыбку скрывал маска, но все же я улыбался.

– Неожидала что вы смодее меня догнать, – её голос не источал яда, он был мягок и нежен. И тем не менее в придворном кругу важно не как ты говоришь, а что ты говоришь. И меня только что преднамеренно оскорбили.

– Отпустив маленькую ручку, я развернулся на девяносто градусов и отправился дальше.

– Куда же вы? – раздалось из-за спины.

– Сюда, – поправляя полы фрака, я уселся на скамейку и положив локти на спинку, поднял лицо к небу.

Духота зала, еле разгоняемая хитрыми заклятьями, сменилась на легкий, прохладный бриз. Не знаю, сколько там осталось до конца торжества, ведь мы опоздали на целых два часа. Но если Принцу будет надо, он меня найдет. Не зеленый уже, справится.

– Присядете? – спросил я у стоящей рядом девушки.

– Где же ваше столь галантное поведение? – с легкой усмешкой спросила та. – Еще недавно вы бил готовы гнуть спину, лишь из-за того что я нечаянно натолкнулась на вас. А сейчас позволяете себе сидеть в присутствии стоящей девушки.

– Так вы присядете или нет? – я проигнорировал вопрос, на который любой ответ привел бы к моей поспешной капитуляции.

Леди некоторое время стояла, уперев ручки в бока, но потом вздохнула и села на самый край лавки. Ветер раздел её волосы, и до меня донесся их аромат. Некоторое время я не мог понять что это такое. Но потом вспомнил что так пахнет сирень.

– Поведаете мне в чем же я провинился? – спросил я, не поворачиваясь к собеседнице. В данном случае это было чистое хамство, но меня целиком и полностью занимали небесные огни. На Ангадоре знали бесчисленное количество созвездий, и для меня уже давно стало своеобразной игрой пытаться отыскать хотя бы часть.

– Абсолютно ни в чем.

– Тогда в чем причина подобного отношения к моей скромной персоне?

Девушка промолчала. Она сидела, устремив свой взгляд куда-то под холм, где виднелись мерцающие огни города.

– Вы можете отвечать. Но любая правда, сколь не была бы она темна, будет много слаще столь тягостного молчания.

Леди вздохнула и положила руки на колени.

– Я на дух не переношу лжецов.

Я чуть не поперхнулся. Обернувшись к леди, я искал хоть один повод усомнится в своей честности но так и не нашел.

– И в чем же я вам солгал? – удивился я. – Если мы даже пообщаться не успели. А наши разговоры были сведены к тому что вы, с присущей тонкостью, кололи меня подобно тому, как швея втыкает иголки в хранящую их подушечку.

Девушка рассмеялась, звонко и заливисто. Правда в этот раз я не покраснел. Если честно, теперь я испытывал к ней не легкую заинтересованность, а некую неприязнь.

– Вы говорите сладко, как истинный аристократ, но это не ваш язык. Ваш голос низок и глубок, но это не ваш голос. У вас на поясе два меча, но это не ваши клинки.

Я выпал осадок. Не думал, что меня так просо раскусить. В голове вертелось сотни вопросов, но как истинный представитель своего племени, я инстинктивно попытался в первую очередь ухватится за ошибку.

– В последнем вы не правы. Эти сабли я захватил в бою, и они по праву крови принадлежат мне.

Девушка резко обернулась и рывком подсела почти вплотную ко мне.

– У вас глаза ученого и сердце бродяги. А оружие что вы носите, принадлежит воинам. Так скажите же мне, как можете вы считать себя владельцем того, что не природой не предначертано вам?

– То есть вы не только не желаете прекратить свои оскорбления. Но теперь еще и называете меня слабаком?

– Я такого не говорила, – покачала головой леди.

– Удивительно, но почему то именно это я и услышал.

– Никто не может отвечать за то, что вы слышите в чужих словах.

– Что ж, – порой общение с представительницей прекрасной половины разумных может начисто лишить вас хоть капли хорошего настроения. – Может тогда вы объясните мне почему отказываете в праве быть воином.

– Называться, – обронила девушка, и, наткнувшись на мое недоумение, пусть и скрытое маской, пояснила. – Я лишь подвергаю сомнению то что вы называете себя воином. А в праве быть воином никто не способен отказать.

– И почему же я недостоин этого?

– Как я уже сказала. У вас глаза ученого и сердце бродяги.

Я вздохнул и оттянулся к лицу, но вовремя убрал руку. Все же хлопать себя по маске, это уже верх неприличия. И даже такой серый студиозус как я, не способен проявить столь глубокое пренебрежение манерами.

– Ладно, – кивнул я. – С этим мы разобрались. Но что насчет моего языка и голоса?

Девушка пожала своими изящными плечиками и ответила.

– Речи ваши сладки и стройны. Но вы скорее играетесь, чем чувствуете необходимость в подобных оборотах. Так поступают бродяги, не имеющие ни убеждений, ни привязанностей. А ваш голос изменен магией. Об этом говорит разница между вашими словами и интонацией. Манера речи сохранилась старая, а звук новый, впрочем, я не вижу у вас амулетов. Так что вы сами сделали это заклинание. Это говорит о разуме ученого.

Леди закончила свою речь и отсев от меня, повернулась в сторону города. Что же можно сказать в свое оправдание. А ничего. Меня разделала в пух и прах обычная девчушка, посетившая столичный бал. Я о ней не могу сказать ничего, кроме как что она с востока, сама же незнакомка буквально наизнанку меня вывернула. И есть два выхода, и либо унижаться дальше, либо капитулировать. И любому достойному мужчине, пусть и не джентльмену, не престало изничтожаться ради пары лишних слов. Да и тяготить леди неприятным ей обществом, это уже ниже даже моего достоинства.

Встав, я отряхнул полы, и поклонился, прижав ладонь к сердцу.

– Благодарю вас за беседу, – произнес я и выпрямился. – Надеюсь, мое общество не омрачило вам вечер.

По этикету надо было дождаться ответа, но я резко развернувшись, зашагал в обратную сторону. Не то что бы мое настроение было подвергнуто настоящему испытанию, но осадок остался. Что ж, будем полагать что общение с женщинами все еще не мой конек. Как я не понимал этих прелестных созданий, так и продолжаю не понимать. Хотя, чего лукавить, покажите мне того кто понимает, и я заплачу ему все золото мира за подобную науку.

Миновав полянку и оставив фонтан за спиной я вернулся к балкону. Не найдя лучшего способа подняться, я разбежался, оттолкнулся от скамейки и уцепился за парапет. Рывком подтянувшись я перепрыгнул через парапет и чуть не столкнулся с человеком – золотым слитком.

– Ты где шлялся? – прошипел едва не сбитый Принц.

– Послушался твоего совета, – буркнул я. – На свою беду послушался.

– Все ноги отдавила? – сочувственно произнес друг.

– Скорее все мозги, – отмахнулся я. – Ладно. Когда там уже твой спектакль начнется.

Принц хмыкнул и открыл непонятно откуда возникший рюкзак. Он вытащил на лунный свет серебряную маску с физиономией гиены и длинный походный плащ. Поняв намек я сменил украшение и укутался в серый плащ.

– И как мне теперь говорить? Заклинание то тю-тю.

– А тебе и не придется, – пожал плечами интриган. – Ну, двинули.

И мы двинули. В зале уже закончили танцевать. И казалось что народ строится перед какой-то битвой. Кто-то отходил назад, другие же наоборот – протискивались вперед, поближе к трону. Вскоре явилось и объяснение сему явлению. Из толпы медленно с присущим величием вышел высокий мужчина. Широкие, размашистые плечи, длинная грива из черных, седеющих волос и походка от которой так и веет властью. Явился сам император. Сняв маску, он обернулся к толпе. Но ни один не пал ниц или не преклонил колено. На празднике такое было не принято…

Следом около главной табуретки страны появилась аккуратная женщина. Впрочем, её голубые глаза даже издали отдавали некоей стервозностью. Стояла она, чуть отстранившись от венценосного мужа. И следом за Императорской парой, поднялись и их отпрыски. И я не стану описывать каждого из них. Просто скажу что ни красавиц и красавцев, ни уродов и уродин среди них замечено не было. Обычные люди, обычной внешности. Со своими особыми черточками, но в целом увидь их в толпе и ничем не определишь происхождение. Ну, если конечно ты не работаешь в заточенных под это дело структурах…

Когда вся семья собралась, перед ними выскочил тамада. Он сбросил свою маску и явил людям улыбчивое, добродушное лицо. Высокий лоб, широкие скулы и прямой нос. И если честно он был колоритнее чем стоявшие рядом наследники крови.

– Леди и Лорды! – прогремел он. – К сожалению наш праздник подходит к концу. Но не стоит расстраиваться, ведь скоро… хотя об этом лучше скажет Его Императрское Величество.

Поклонившись, тамада отошел в сторону. Я лишь хмыкнул. Никто и не заметил что шут тонко намекнул, на то что у здешних "леди и лордов" в принципе нескончаемый праздник.

– Верно подданные, – голос у правителя был низок, но немного резок. – Рад был видеть вас всех. Спасибо что нашли время посетить этот бал и спасибо что осветили столь темный вечер. Надеюсь что увижу вас через две декады, когда мы соберемся да бы отдать честь нашим гостям. Нынче в Империю съехались представители многих стран практически со всего Ангадора и объединяет их одна цель – стремление к победе в Турнире. И через пол сезона одновременно с открытием мы достойно поприветствуем их! За сим, объявляю торжество закрытым!

И вот теперь все, как один, сняли маски и преклонили колено. Дамы, конечно же, расплылись в реверансах. Я собирался было тоже принять соответствующую момент позу, но меня удержал принц. И мгновение спустя наши стоящие фигуры, все еще держащие на лицах маски, собрали настоящий аншлаг. На нас даже не смотрели, а банально пялились. При этом, с разных сторон зала к нам спокойно и неторопливо продвигались "серые" личности. И при виде их ничем не примечательных лиц и костюмов, у меня по спине заструился пот.

"Не подведи" – мысленно молился я. – " Только не подведи".

Принц выждал еще пару секунд, и лишь когда по настоящему запахло жаренным, сорвал с лица маску. Зал ахнул и тут же по толпе пошли шепотки. Все же, как бы тайну не прятали, а слухи так или иначе просачиваются. Так было всегда и везде. Так что чуется мне, побег принца не был таким уж и секретом. Во всяком случае для знатнейшего меньшинства. Мгновением позже, когда руки королевы побелели. А лицо Императора посмурнело. Я приметил как у одного из принцев, что был худоват и лицом немного крысоват, заиграли желваки. Что ж, на лицо явная братская "любовь".

– Отец, – Константин склонил голову, но мне отпальцевал что бы стоял прямо.

– Сын, – повторил жест Император.

Казалось их не волновало что в зале еще примерно четверть тысячи разумных. Они просто начали беседовать.

– Как видишь отец, как и многие мои предки, уйдя, я вернулся, – народ ахнул второй раз. Все же эта фраза была легендарной, с ней начинается крупнейшая ложь, которая потом остается в героических поэмах о благородных принцах. Они спасаю принцесс, пачками убивают драконов, а на коже врагов вышивают крестиком. – В битвах, что выпали но долю мою я…

Ну и все как по сценарию. Не будем заострять на этом внимания. Лучше поговорим вот о чем. Лишь появился принц, как я ощутил присутствие разумного. И от этого присутствия внутри у меня все похоледло. Сила этого таинственного наблюдателя была столь высока, что казалось бы мы все как обычные мошки, запутались в паутине огромного паука. Но сколько бы не была велика эта магическая сила, мое любопытство наемника было сильнее.

Сконцентрировавшись на моем измененном источнике, я стал медленно осматривать каждый угол зала. Напряжение, как и изливающаяся ложь из уст Константина, увеличивалось подобно катившемуся с горного склона снежному кому. И когда у меня уже почти начали трястись коленки, я приметил легкое дрожание воздуха в тени за троном. И мгновением позже голову пронзила сильнейшая боль. Но удар сердце спустя пропала и она, и в магическое присутствие. Ну. Я не дурак, намек понял. Уж не знаю кто из Архмагистров стоит на том пяточке, но что-то у меня пропало всякое желание это выяснить.

– … и я с гордостью хочу вам представить своего друга! Не раз и не два он спасал мне жизнь в бою, столько же спасал и я его.

Очередная ложь, меня спасали ровно на один раз меньше. И именно поэтому я оказался должен. В принципе это странный долг, так как в нашем отряде каждый прикрывал другому спину, но все же мы вели некий счет. Так, для смеху, но все же каждый таил свое серьезное отношение к нему.

– Почему же друг твой молчит? Не снимает маску? Я уж не говорю про простые правила приличия.

Еще один блин. Мало было мне той странной девушки, теперь сам Император мораль читает. Все, баста. Уеду из страны. Душно здесь – сил нет.

– Прошу прощение отец, – вновь склонился Принц. – Сей воин еще в отрочестве дал обет молчания своим богам. И за акт этот столь благородный и возвышенный, они дорвали ему воистину невероятное умение владеть клинками. Что же до маски. Неисчислимое количество пройденных битв, оставили свой след на лице сего благородного мужа. Мириады шрамов испещрили его лик, и не один из смертных не способен без содрогания взглянуть на него. Не склонил же он колено, так как боги его народа завещали что каждый из людей достойным становится лишь тогда, когда доказал свое право называться таковым.

Что он несет?! У него там совсем шестеренки проржавели. Принц просто взял и как бы походя оскорбил всех присутствующих в зале. Вот только за его сладкой речью, этого не заметил и сам император. Честное слово, памятник надо ставить тому грамотею, что выдумал все эти придворные обороты.

– Правда ли его искусство владением меча столь высоко, что он смог на равных биться с самим сыном императора? – подал голос тот самый крысоватый отрок.

Если переводить на нормальный язык, то нас грубо оскорбили. Для начала Принца обличили во лжи, затем назвали меня слабаком (уже второй раз за вечер), ну и еще добавили что Константин не достоин биться рядом со сколько-нибудь сведущим воином. В общем, если и памятник, то исключительно из Небесного металла.

– Несомненно, брат мой, – Принц настолько осмелел, что добавил в тон немного язвы. – Еще не встречал я воина сильнее и умелее.

Обратная подача. Теперь уже он облил грязью Крысу. Вон как у него скулы вздулись, а лицо аж побелело. Всех демонов бездны мне в одно место, да я это могу бесконечно слушать.

– Быть может тогда славный воин соблаговолит порадовать нас своими мастерством? – ну яки соловей молодой. Браво. Браво. Станиславский верит.

– Прошу прощения, брат мой. Но сей благородный муж, обнажает клинок лишь когда ему или его друзьям грозит опасность. Так велит его вера.

Ох мать. Нет, это еще не Константин, это все еще щегол. Неопытный, восторженный щегол, который одной фразой перечеркнул все достигнутое преимущество в сложной дипломатической перебранке. Взял и подставил нас. Ну и что мне теперь, смертоубийством на ровном месте заниматься?

Крысоват подловил своего братца, и криво усмехнулся.

– Что ж, – он резко, практически молниеносно выхватил из богато украшенных ножен свой тонкий бастард, смахивающий на рапиру. – Пусть тогда защищается. Отец?

Император сел на трон, скрестил пальцы домиком и кивнул. Тут же тропы образовала круг, а спустя мгновение перед нами возник Крыс. Вблизи он выглядел не многим лучше. Среднего роста, худощавый, с бегающими глазками и редким, тонкими волосиками. Но при этом, как не странно, большая часть дам, лишь взглянув на этого недоросля, заливалась румянцем. Видят боги, чужая, особенно женская, душа – потемки.

Принц обернулся ко мне и отпальцевал. Ладно, он не щегол, а реально Константин. Но теперь не я ему должен, а он мне. Будет знать как подставлять друзей. Я же ему не ручной пес что бы специально натравливать меня на всяких неугодных. Ну да ничего, мы еще пообщаемся на эту тему…

Крыс занял нижнюю стойку и уверенно поднял клинок так что бы кончик был чуть выше пояса. Классика. Видна хорошая школа и довольно усердные тренировки. Но вот опыта, кот наплакал. Слишком расслаблен, даже расхлябан. Уверен он считает себя искусным фехтовальщиком, лишь потому что выиграл с десяток дуэлей против трусов, что не решаются в серьез сражаться против принца крови. Мда. Эдакий мастер игры в поддавки. Против такого будет оскорблением обнажить сабли. Я деревом сражался с темный эльфом, на кинжалах бился с Пило и Принцем. А здесь какой-то вывертень, даже настоящей крови не видевший.

Я повернулся к Принцу. Тот развел руками и состроил молительную физиономию. Ну ладно, все равно собирался клинки нести Молчуну – на полировку. Я распахнул плащ, и обнажил сабли. Взяв каждую. Обратным хватом, я завел их за спину и скрестил. С сильным соперником не поэкспериментируешь, а вот на слабачке можно и отточить пару навыков. В данном случае я выбрал "Последний свист". Пафосное название конечно, но я не стал его менять потому как было лень напрягать и без того скудную фантазию.

Удар назывался так потому что звук рассекаемого воздуха станет последним что услышит жертва. В конце концов без головы что либо расслышать занятие не из легких. Я согнул ноги и спину. Сердце застучало быстрее, разгоняя кровь по разогретым танцами мышцам. Это будет не сложно.

Крыс рванул в стремительном, но до мерзости простом и до тошноты банальном выпаде. Он не пытался двигать кистью, создавая вариацию удара, не использовал центр тяжести, что бы внезапно изменить направление. Он даже суставами не работал, тупо несся на меня как бык на мотодора. Я не стал терзать толпу. Отпрыгнув на два шага назад, я дождался пока принц потеряет скорость и сам рванул вперед. На середине я выставил ногу вперед, и отскочив вбок, и вновь бросился в атаку. Крыс не успел сориентироваться, и вся его левая сторона стала большой дырой в защите.

Вяло и неуклюже он менял положение клинка, но по ушам разумных уже давно резанул протяжный, казалось – пиратский абордажный свист. Я оказался за спиной парня. Мои руки были выставлены вперед, а сабли скрещены теперь уже перед лицом. Быстро убрав их, что бы особо любопытные не смогли запомнить характерные черты оружия, я обернулся. Медленно с комола сына правителя падал воротник. Когда же он коснулся пола, зал взорвался аплодисментами.

"Жиденько" – подумал я, сравнивая их с тем чем одаривали Балаган.

Что ж, вечер был закончен, а вскоре наступит время собирать камни. Сейчас же, Крыс понурившись возвращался к отцу, а из зала стала вытекать толпа благородных. Затерявшись в ней, я скинул плащ и маску, вошел в Скрыт и взмолился что бы неподалеку от дворца стоял на якоре кэбмен. Меня неумолимо клонило в сон и месть Принцу может и подождать. Да и вообще, перед лицом Морфея может подождать все что угодно. Все же он истинный властитель всех миров и всех существ и противится власти его не способен никто.

 

Глава 14. Предвестники конца

Его Императорское Величество, Майкл дель Самбер

– .. А еще нужны фиалки, несколько праздничных тортов Рагоских мастеров, эльфийское терпкое красное и сухое белое, – загибала пальцы королева, сидевшая на уютном коженном креслице в конце кабинета. – И не забудь отправить придворных Охотников, мясо должно быть исключительное свежее!

– Да, да, дорогая, – покивал головой венценосный супруг. Впрочем такой "короне", мог бы позавидовать лишь вожак-сохатый, у того и то рогов поменьше. Его глаза бессмысленно и тупо глядели в полированную поверхность стола, а пальцы то и дело нащупывали артерию на шее. И когда он уже был готов вырвать её и закончить жизнь достойно, Майкла озарило. – Любовь моя, а почему бы тебе не взять организацию праздника в свои восхитительные ручки?

Королева замерла на полуслове, внимательно посмотрела на мужа, а потом попрощавшись покинула кабинет. Поднявшись из-за стола, Майкл дрожащими руками повернул ключ в замочной скважине и тут же рухнул в кресло. Пальцами он растирал виски, и сам не замечал как сыпал самыми грязными и вульгарными проклятьями. Однако этот легкий фарс и акт весьма обоснованной ярости, прервался когда за его столом закружилась призрачная дымка, а потом на его же стуле появился знакомый человек. Все тот же потертый военный камзол, все те же стальные глаза и неизменная бутылка с крепленной гномей.

– Буря ушла? – спросил волшебник.

– Остались только поваленные деревья, – кивнул Майкл и придвинул кресло к столу. Тут же перед ним возник простецкая глиняная чашка, в которую босота обычно просит кинуть медяшку другую. – Напомни мне, старый друг, сколько раз мы её уже травили?

Маг, разливая по емкостям янтарную жидкость, застыл в раздумьях.

– Кажется на прошлой декаде был сто сорок третий? – протянул он с легкой ноткой неуверенности.

– Сто сорок четвертый, – вздохнул правитель и залпом осушил налитое. Он прижал к губам сжатый кулак, глубоко и шумно втянул носом, а потом кивнул на кружку, давая понять что можно лить еще. – Сто сорок третий был в том сезоне. А сколько раз мы устраивали несчастный случай?

– Вот здесь ты меня не поймаешь, – улыбнулся волшебник и так же, по-солдатски, одним махом выпил грамм пятьдесят крепленой. – На балу был семьдесят первый.

Майкал явно издеваясь – похлопал и, перегнувшись через стол, достал из одного из ящиков буханку хлеба и немного мяса, нарезанного ломтиками.

– А сколько на моем счету?

– Я сбился на третьей сотне, – пожал плечами маг. – К чему ведешь, мой коронованный друг?

– К тому что, какого демона, ты не приложишь свою руку к этому вопросу? – были видно что Император закипает, жилка на его правом виске отчаянно пульсировала.

Седой чародей лишь рассмеялся и жестом пригласил выпить. Выпили.

– Этот как это я не приложил? – с легким придыханием спросил он. – А кто же тогда всем этим занимается?

– Ты понял о чем, – скривился Майкл отправляя в рот банальный бутерброд. – Колданул бы чего ей. Позабористее. И дело с концом. А то, – тут правитель наглядно помахал над головой. – Поседел в сорок три!

– Ну я мог бы попробовать, – с длинными паузами между словами произнес волшебник, но потом закончил скороговоркой. – Но мне слишком нравится смотреть этот спектакль.

Император вздохнул, посмотрел на старого, первого и единственного друга, поклялся себе что обязательно казнит его и вновь указал на чашку.

– Ладно, – кивнул рогатый венценосец. – Не за этим же разговором ты пришел?

– Седина – мудрости крест, – продекламировал маг и с его неспешным жестом, бутылка, покрывшись той же призрачной дымкой, исчезла. – Дела привели меня в сию скорбную обитель. Все прошло как надо друг мой, Константин выпил и не заметил что. Лейла вроде и почуяла что-то, но не с её куцыми познаниями догадаться до сути. Так что за исход можно не волноваться. Третий этап успешно завершен.

Майкл вновь вздохнул, но на этот раз это скорее походило на стон полный затаенного отчаяния и сожаленья. Хотя, скорее, это было раскаяние. И в который раз его сердце задрожало, а с уст в тысячный раз сорвался затертый вопрос.

– Ты уверен что мы поступаем правильно?

И в тысяча первый раз, его друг небрежно бросил.

– То ведают лишь боги и безумцы. Но мне кажется другого выхода нет. Если ты, конечно, не собираешься повторить подвиг предшественника и устроить еще пять "шестых родов".

Самбера передернуло лишь от одной мысли на эту тему.

– Я так и думал, – кивнул волшебник. – Поздно зарываться в повозку лудильщика, дружище. Мы уже давно закрутили эту мельницу, и теперь либо она намелет нам прекрасный хлеб, либо сгорит ярким пламенем. Но как бы то ни было, Великой Империи не будет, пока нам на пятки давят Роды. Брак твоего сына и моей дочери, решит эту проблему.

– Но роды никуда не денутся, их станет просто на один меньше.

И тогда маг засмеялся и в его смехе было столько силы, что непривычный к такому человек мог запросто испугаться, посчитав смеющегося демоном.

– Думаешь кто-то из них сможет выступить против Самбер и Гийом? Светлых богов к тебе в голову, да они предпочтут медленное вымирание, чем скорую гибель. Можешь мне поверить.

– А как же их души? – буквально прошептал Майкл. В конце концов уж кому как не ему знать что такое брак по расчету.

– Две души на благо многих миллионов, – напомнил ему маг.

Император кивнул, но лишь для виду. В душе он не считал своего друга компетентным в таких вопросах. В конце концов этот бывший свинопас был настолько непробиваем, что использование бастарда для слежки за собственною дочерью для него является чем-то столь обыденным, как и утренний моцион. Можно конечно и продолжить дискуссия на эту тему, но бывший дворянчик, выходец из торговой семьи, не видел в этом смысла. Ведь в итоге Гийом прав, они уже слишком далеко зашли и теперь, если бросить вожжи, кобыла сама понесет их, вот только такая скачка может и под откос завести.

– Я смотрю тебя еще что-то гложет? – заметил Майкл, желая сменить тему разговора.

– Да, – кивнул маг. – Я уже давно не слышал вестей от своего учителя.

– Думаешь он может нам помешать?

– Нет, – прокачал головой Гийом. – Хотя, конечно, может, но просто не станет вмешиваться. Он и раньше то не особо беспокоился на эту тему, а последние лет двадцать и вовсе с головой нырнул в старую религию.

– А его ученики, – напомнил Майкл. – Ведь ты сам говорил что многие из них не уступят и тебе.

И вновь кабинет потонул в громодобном хохоте.

– Ну ты хватанул конечно, – утер слезы маг. – Уж им-то и подавно до наших дел как до темных чертогов. Единственное что их беспокоит это собственные изыскания. Да и насколько мне известно сейчас на этом материке нет никого из них. За исключением разве что одного юнца.

– Юнца? – удивился правитель. – Он взял себе нового протеже?

– Птицы напели что да. Но все что я знаю, так это то что этот парнишка безроден. Большего мне узнать не удалось, что тоже довольно таки странно. У меня складывается такое впечатление что либо он не выходит из Библиотеки, либо учитель зачем-то оградил его от моего взора.

– Есть повод для опасений?

Гийом задумался. Он некоторое время поглаживал бороду и смотрел на то, как крупные градины весеннего дождя барабанят по стеклу.

– Вряд ли. Как бы то ни было, будь он сильным магом. Или имел хотя бы половину от того что тот "сильнейший маг столетия", то слухи непременно просочились бы. Ну а так, если трава тиха, а запруда стоит на месте, то не стоит звать плотников.

– Но ты бы, этим плотникам, лучше бы кинул весточку. Пусть будут наготове, да и инструмент в заточенном порядке держат.

Гийом кивнул Он уже и сам, сезон назад кинул весть, но другу об этом знать не надо.

– Что меня действительно беспокоит, так это тот герой с бала, – протянул волшебник.

– Серебряная маска?

– Да.

– И что в тебя нем не устраивает.

– За исключением того, что твой сынок привел в свой дом босого наемника – лишь одно, – Гийом понизил голос и обернулся, будто опасаясь что их могут подслушивать. – Он смог проникнуть через мой туман.

Майкл покивал, а потом спросил.

– И что?

Волшебник вздохнул и принял вид скорбного учителя.

– Я ж тебе давал нужные книги.

Майкл кивнул на стопку макулатуры у камина. Не то что бы он не пытался, но дальше первой главы продраться не смог. Все же магия не его стихия.

– В общем, не буду тебя утомлять. Но на такое способны лишь очень немногие разумные. И на сколько мне известно сейчас, в основном моими стараниями, таких в стране лишь девять.

– Он настолько силен?

– Нет, – развел руками Гийом, показывая всю степень своего неудовольствия. – В этом-то вся и загвоздка. Его источник столь смехотворен, что я с трудом отличил его от обычного смертного. Но при этом его магия как-то отличается от привычной, в ней есть что-то такое… чего нет у других. Или есть, но у каждого и в малых количествах. Я не знаю как описать это словами, но ощущение такое, будто предо мной поставили две кружки. Одну с речной водой, а другую с морской и просят отличить их лишь на глазок. И в копилку расстройств добавляет тот факт что я не мог его прощупать. Лишь достучался до магии наемнической татуировки, а потом меня буквально выдернуло из его нутра.

– Это так плохо? – Майкл чувствовал себя Хроникером. Сегодня он только и делал как задавал наводящие вопросы.

– Скорее странно.

– Плотников? Пусть поработают – закроют дыру.

– Ну уж нет, – хмыкнул волшебник. – Эту тайну я хочу разгадать сам. Да и к тому же, где мы найдем эту дырочку. Можно конечно напрячь твоего сына, и узнать об этой Маске побольше. Но я вижу что такой вариант тебе не по душе.

– Ты прав. На его долю и так выпало не мало. Не хватало еще что бы ты со своим колдунством ему в голову лез.

– К жене же твоей лазаю, – пожал плечами Гийом.

– А в её голове хоть раскаленные иглы оставляй, – улыбнулся Майкл. – Все равно это будет лишь сто сорок четвертый раз.

Друзья рассмеялись и продолжили обсуждать государственные вопросы. Но нам это уже не интересно. Оставим же эту парочку в том маленьком, рабочем кабинете, а сами перенесемся чуть южнее. Перемахнем через стену, оставим за спиной несколько парков, поклонимся на входе седому старичку и поднимемся по лестнице на несколько пролетов вверх. Потому как здесь начинается самая интересная часть, и пусть вас не страшит, что самое интересное обычное бывает и самым печальным.

 

Тим

Протянув в окошко пару монет, я спустил подножку и выбрался из кэба. Извозчик цокнул языком, дернул вожжи и пустил кобылок шагом. Вскоре повозка скрылась в ближайшем переулке. Надвинув шляпу на глаза, спасаясь от нещадно палящего солнца, я поудобнее перехватил трость и захромал в сторону огромного амфитеатра. Возможно вам интересно почему е я хромая, но уверяю вас, это история, хоть и весьма значительно, но не так интересно, как то что я собираюсь рассказать сейчас.

Яркое, полуденное солнце освещало один из главных проспектов Сантоса. И, может я бы и не так сильно изнывал от зноя и духота, если бы здесь было хоть чуточку посвободнее. Но, увы, все обернулось совсем не так. И если и существует какая-то историческая подоплека для присказки "и яблоку упасть некуда", то со всей уверенностью заявляю, это именно сегодняшний день. Казалось бы, широкий проспект, мощенный плиткой и с высокими поребриками, может вместить воистину невероятное количество людей. Но сегодня здесь были не люди, а целый горный поток из разумных. И все они, вернее мы, шли в одном направлении – к Императорской Арене. Возможно, вы уже догадались о причине подобного столпотворения, но если нет то я скажу лишь одно слово – Турнир. О да, сегодня был первый день этого грандиозного события. Хотя, будет правильнее если признаюсь что это уже второй день, а первый – открытие, я пропустил так как лежал в лекарском крыле. Что объясняет мою хромоту. Но об этом позже.

По рассказам рыжего, открытие было воистину великолепным представлением. Там выступал Алиатский Балаган, потом пели барды и менестрели, выступали с речами послы стран-участниц, и пару слов задвинул глава Совета Магов и сам Император. Ну а что до трибун, то на них было такое огромное количество разумных, что Гийом опасался за сохранность каменной кладки. Жалею ли я что пропустил столь цветастое выступление? Пожалуй да. Но джентльмену не престало жаловаться на собственную слабость и поэтому я продолжаю молча хромать в сторону входа.

Кстати насчет билетов. Чудесным образом, за пару дней до события, Лейла получила в свое распоряжение приглашение в Высокую ложу на четыре персоны. Девушки долго выпытывали у меня каким образом я смог добиться прощения у принцессы если даже не покидал Академию. Дирг прятал усмешку в уголках рта, а мне пришлось выдумывать самые невероятные байки в которых главными героями выступали призраки, драконы и даже парочка демонов. В итоге, лишь под конец, леди, закрыв рты, догадались что я пересказываю им одну из древних баллад. Некоторое время мы смеялись, а потом я получил строгий выговор. Но все закончилось тем что правду узнал лишь рыжий. Сабли, понятное дело, пришлось спрятать в шкаф. И за прошедшую декаду я доставал их лишь раз…

Извинившись перед эльфом, которому я так неприятно заехал плечом в ухо, я стал плавно выбираться из общего потока. Вдалеке уже виднелись три знакомые фигуры. Странное дело, но две из них я бы узнал даже в дождливую, туманную погоду. А вот третья в последнее врем выглядели как-то иначе. Она смеялась, танцевала, иногда пела не самым приятным голосом, и вела себя вполне привычно, но все же я чувствовал если не фальшь то некоторые неуловимые изменения. Конечно я говори про Лейлу. Что-то в ней изменилась, особенно в общении со мной. Норман и Дирг этого не замечали, да и не могли заметить, а мне, каждый раз когда мы разговаривали, доводилось ощущать тонкую ниточку холода. И эта самая ниточка тугими стяжками связала все наше общение. Нет, она все так же улыбалась, подкалывала или смеялась над моими шутками, но все же что-то изменилось. Так бывает, когда ты не видел человека пару лет, а потом пытаешься общаться так, будто и не прошло этих длинных зим. И это чувство, как неприятное ощущения камешка в ботинке, мешало мне трезво мыслить, постоянно отвлекая на нелепые догадки.

– Ты чего так долго? – недовольно буркнула Норман.

Не стоит упоминать что на этот вопрос я уже отвечал тысячу раз, и, похвастаюсь, ни разу не повторился в своих "оправданиях". В этот раз я снял шляпу, приветствуя леди, и выразительно кивнул на трость. Хотя, если быть до конца откровенным, то тростью я называл палку, что некогда была одной из веток раскидистого дуба Академского парка. А тростью она стала лишь после того как некий студиозус совершил воистину акт варварского деяния. Шляпа же, некогда, возможно, действительно была таковой. Но сейчас она даже отдаленно не напоминала головной убор уважающего себя Вестника. Это, некое бесформенное, потертое, в дырах и заплатах, провонявшее дымом и дорожной пылью, создание могло занять достойное место в любой антикварной лавке. Но я уже давно к ней привык, а друзья просто не обращали внимания на такие мелочи.

– Давайте поторопимся, – сказала Лейла, и мы устремились вслед за нашей красавицей.

Сегодня она была особенно великолепна. Да и какая женщина не будет великолепна, если её лицо так выгодно подчеркивает умело положенная косметика. И это была еще одна странность. Раньше наша подруга "красилась" исключительно по случаю, теперь же она носила свой боевой раскрас чуть ли не каждый день. И что самое удивительное, когда я пытался обратить внимание своих друзей на эти, казалось бы, мелочи, они только отмахивались и говорили что я выдумываю. Быть может это действительно так, но что-то мне подсказывает что в этой жизни все странности, даже если видишь их ты один, и особенно если видишь их только ты, так или иначе ведут к проблемам. Назовите меня параноиком, но такая тенденция мне не по душе. И хоть благородному мужу не престало выпытывать тайны леди, но в последнее время я только этим и занимался. В конце концов долг друга, забота о том кого ты им величаешь.

В очередной раз уловив почти неуловимые изменения в походке Лейлы, я погрузился в спор. В этот раз мы делали ставки на тех кто пройдет в следующий этап состязания. О, простите мою увлеченность, за рассуждениями о девушке, я совсем забыл о главной теме – Турнире.

Можно очень долго рассказывать про его историю, экономическое и политическое значение, но все эти сведения вы добудете в праздных разговорах с любым архивариусом или выпивохой, которому не чужды споры о власти, религии или других бесполезных тем. Я же хочу вам рассказать про саму суть, про то что такое этот Турнир. Как я уже когда-то говорил, сам турнир состоит из нескольких частей. На арене сходятся маги, воины, спортсмены, певцы и даже актеры, но все в своих собственных кругах. Так и называется – Круг Магов, Круг Воинов, Круг Бегунов и так далее. Всего этих самых кругов около дюжины, и на каждый отводится по пять дней, ну и последние две декады отведены под финалы.

Покупая же билет, будьте весьма бдительны, за каждый круг нужно платить в отдельности, но некоторые недобросовестные дельцы могут вам втюхать скажем вместо Воинов, круг Бегунов, который и стоит то на двенадцать медных меньше. Ну и конечно надо смотреть на трибунный сектор, в который вы хотите попасть. Самый оптимальный вариант, если у вас в кошельке бренчит золото, взять одну из Верхних лож, где вы сможете найти и нашу компанию. Если же у вас не самые лучшие времена и кроме серебра да меди больше ничего не имеется, берите пятый сектор с южной стороны. Конечно вас будут мучить назойливые соседи, пропахшие потом и выпивкой, бесконечное количество раз придется шлепать жужжащую мошкару, но тем не менее вы увидите больше чем вспышки защитного купола и чьи-то спины. В том случае если старушка судьба вас совсем не любит и все что у вас есть это яблочный огрызок и один сандаль, то залезайте на стены ближайших домов. И там, в компании других басот, вы сможете насладится кусочком потрясающего шоу.

Сегодня, во второй день Турнира, состоится состязания Круга Магов. И не удивительно, главное завлечь зрителя, а что может быть увлекательнее битва двух волшебников. Кстати, всего участников круга в этом году набралось ровно сорок два разумных. Среди них большинство составляли люди, ну, оно и не удивительно, по словам тех же гномов мы плодимся быстрее самых бешенных кроликов. И в последнее время я склонен согласится со столь нелестным сравнением.

Проходя через контролеры, Лейла показала на нас и всучила пожилому мужичку в синем камзоле приглашение. Тот, откланявшись, произвел какие-то хитрые манипуляции с пергаментным листом и прохрипел.

– Пятая верхняя ложа, места от семи до одиннадцати. Приятного просмотра.

Поблагодарив, мы прошли на лестницу. Уже отсюда до моих ушей доносился гул толпы. Визг, крики, аплодисменты, барабанные удары, протяжное завывание горнов и труб, все это смешалось в одну симфонию. И нельзя было четко сказать ужасна она, или прекрасна. Например Норман презрительно скривилась, Дирг зажмурился и даже потянул носом, будто пытаясь уловить характерный запах. Что до Лейлы, то про неё я промолчу, ведь кто знает фальшивая была её реакция или же нет. Ну а я, а я просто шел вперед и представлял себе что я в Колизее и вот-вот на песчаной арене вспыхнут алые отблески крови и сердце задрожит от рычания тигра и крика гладиатора.

Выйдя на парапет я на доли мгновения зажмурился, а потом окинул взглядом трибуны. На один удар сердца мне показалось что я попал в увеличенную копию муравейника. Черное море из голов и тел смешивалось и дребезжало подобно этому самому муравейнику. Уши уже не слышали ничего кроме криков и рева толпа.

– Не стой как заколдованный, – шикнула на меня Норман и мы прошли в ложу.

Мы устроились в весьма элитном помещении с козырьком и двумя служками. Остальные девять мест оказались заняты. И, что не удивительно, мне пришлось перекинуться парочкой слов с двумя знакомыми гномами. В общем это была беседа ни о чем, я поинтересовался делами банка, а у меня спросили про успехи в учебе. Вот и весь диалог. Сев на одиннадцатое место, поближе к краю платформы, я невольно повернул голову налево. Там, через два пролета была Императорская Ложа. И, как говорится, "знакомые лица", но сколько бы я не искал, одного должника так и не нашел.

– А где Константин? – шепнул я Диргу.

Тот уже был в курсе моих дел и поэтому в последнее время стал основным источником всех придворных сплетен.

– Попал в немилость к Его Величеству, – пожал плечами рыжий.

Я вопросительно вздернул правую бровь.

– Ну, я не особо много знаю, но со слов Лейлы он прикончил одного из приближенных дворян на дуэли.

– О как, – удивился я. – И чем этот несчастный провинился?

– Никто не знает. Да и вообще там странная история. Этот самый дворянин не много ни мало, а герой воины. Говорят он внес неоценимый вклад во взятие Мальгрома. Даже награду получил. Ну и понятное дело ни бала не проходит, чтобы он не рассказал о своем геройском подвиге. И тут, на последней "сходке", как ты их называешь, эту историю услышало Его Высочество принц Константин. И так она ему не понравилась, что у рассказчика язык отсекло. Правда, вместо с головой. Но это уже мелочи.

Дирг закончил свою речь, полную язвы и сарказма и в ожидании уставился на меня.

– А чего это ты? – вскинул я руки. – Я ж ему не нянька.

– И про этого дворянина ты тоже ничего не знаешь?

– Вот те звезда, – осенив себя божественным знаком, я заверил друга в полной неосведомленности.

– Ну-ну, – скривился Гийом и повернулся к арене.

Если честно, то когда я говорил что рыжий весьма осведомлен о моих делах, то немного приврал. Вернее преувеличил, в конце концов на секреты имеет право каждый. И, что самое ванное, от каждого.

Что же до произошедшего инцидента, то с одной стороны я рад что Принц не позволил очернить без малого подвиг павших товарищей, принявших участие в штурме. С другой же стороны, когда-нибудь горячность этого щегла доведет до больших бед. Надеюсь в этот момент меня уже не будет в стране, а желательно и на материке. Но, как бы ни были печальны мои рассуждения, а на песчаной арене уже появился наш давнишний знакомый.

Шут все так же отдавал предпочтения самым ярким одеждам. В этот раз он нацепил ярко оранжевый костюм и нахлобучил широкополую шляпу с розовыми перьями.

– Дамы и господа, а"лиры и а"лэи, зугмуны и зугмоны, тари и тори, сэкхи и саэкхи, и еще много кто! – по трибунам уже с третьей части фразы прокатился громоподобный хохот. А что, для многих уважительные обращения иноземцев звучат посмешнее самого отборного анекдота. – Рад всех вас приветствовать на первом дне Круга Магов! – смех сменился бурным шквалом аплодисментов. К ним присоединился и я, но вскоре мне пришлось положить ладони обратно на подлокотники, так как вся ложа, без исключения, посмотрела на меня как на свинью в храме нимф. – Так же я рад приветствовать на этой арене волшебника из далеких земель. В этих местах порою по полгода не светит солнце. Зимы там столь холодны, что горячая вода вне кружки моментально становится снегом. Боевой маг, одолевший дюжину белых медведей. Воин, в одиночку поборовший сотню легионеров. Встречайте! Варвар с далекого севера Зуууууууур Хаааааан!

Под рукоплескания, с характерным скрежетом внизу отварилась решетка и на арену вышел великан. Замотанный в шкуры убитых животных, весь в татуировках, с мышцами больше похожими на ледниковые валуны. Он мало чем напоминал мага, но топор с характерными рунами на нем говорил сам за себя. Рунный боевой маг. Простыми словами – машина смерти. Пока ему не отрубить руки, ноги и нижнюю челюсть, он сможет рвать, колоть и рубить своего врага. Неудивительно что малочисленные северяне уже пару тысяч лет не покорялись ни одному захватчику. С такими воинами они и сами способны захватить кого угодно. Правда их племенная разрозненность мешает им даже город построить. Так и живут в деревнях, да в пещерах.

Варвар потряс своим исполинским топором и заревел во всю мощь легких. Действительно Северный Медведь. Толпа встретила этот клич ответным приветствием в виде топота.

– Его противником, – продолжал шут. – Выступит уроженец бескрайних равнин запада. Быстрый как лань, свирепый как Гвинейский лев и зоркий как Алиатский сокол. Маг, способный поразить двадцать мишеней на расстоянии в двести шагов, меньше чем за десять секунд. Встречайте! Уроженец западного материка – Асфааааааааати Ул Нууууут!

И на песок ступил, вернее вытек или выполз витой, краснокожий мужчина. Его длинные, черные волосы были замотаны в тугую косу свисающую до пояса. Облачен же он был в одежды столь странные, что я даже не берусь их описать. Они напоминали какой-то военный камуфляж, и, клянусь всеми богами, будь здесь лес, его бы не обнаружил даже уроженный эльф. В руках этот маг держал составной, ростовой лук, а за плечом у него висело два тула полные длинных стрел. Не знаю как, но со скоростью гепарда он вытащил одну из стрел, в пике натянул лук, который не смог бы и чуть подтянуть сам Молчун, и выпустил в небо стрелу. Та, исчезнув в голубой выси, так и не вернулась на землю. Толпа снова ревела.

– Да начнется битва! – вскричал шут, и с нечеловеческой скоростью затрусил в убежище. Сперва зрители засмеялись, а потом, когда золотым сиянием засветился защитный купол, смолкли звуки. Вернее их заглушила наша прислуга – преимущества Ложи.

Внизу же, варвар решил не терять время. На его топоре засветились серебром три руны, и мгновение спустя топор окутался ревущим оранжевым пламенем. Северянин возвел оружие над головой и со свистом обрушил его на землю. Тут же песок окутался огненным ковром, что устремился к лучнику. Я уж было разочарованно вздохнул, от такой магии да такому волшебнику не скрыться. Но тот и не думал убегать. Он просто воткнул стрелу в песок и буквально взлетел на неё. А когда же все вокруг окутало пламя, я приметил как зашевелились губы краснокогожего и выпущенная стрела, обернувшись молнией, пронзила северянина.

Взревев как раненный сивур, он так сильно сжал свое оружие, что мне показалось будто я слышу треск кожи, разрываемой стальными мышцами. Варвар бросился вперед подобно быку на корриде. А его топор все ярче светился, и когда тело великана вновь пронзила молния, оставляя обугленную рану ноге, руннист вонзил топор в землю. И будто землетрясение сотрясло арену. Незыблемая твердь разинула свои объятья, и попыталась поглотить мага, стоявшего на стреле. Но тот совершил головокружительный, не человеческий прыжок и в воздухе метнул стрелу, будучи не в состоянии натянуть лук. Та, в этот раз обернувшись лучом солнца, ударила прямо в лицо Северному Медведю. Владелец топора и столь сокрушительной магии взревел, и на мгновение прикрыл ослепленные глаза. Это стоило ему победы. Еще в воздухе маг вонзил еще две стрелы в огненный ковер. И встав на них выпустил сразу четыре стрелы, и снова зашевелились губы, а стрелы обернулись стальными цепями. Варвар упал, под тяжестью железа и силой инерции. Лучник, всего одним движением кисти, создал себе дорогу из стрел. А вскоре уже целился в горло поверженному врагу. Секунда и выпущенная стрела, без какой либо магии заставила защитный медальон варвара засветится красным. Бой был закончен.

Тут же на арене возникло пять фигур в балахонах, от них ощутимо потянуло магией, и арена за доли мгновения приняла прежний вид. В центр выбежал шут. А лучник помог встать варвару. Тот, казалось бы хотел его сожрать, и я решил что сейчас это и произойдет, но северянин заключил худого лучника в медвежьи объятья и с ревом поднял его над землей. Такие вот эти варвары. Их хлебом не корми дай схлестнуться с достойным противником.

– Что ж, все мы стали свидетелями потрясающей битвы! – шут встал между магами и поднял вверх руку краснокожего. – Поздравляем Асфати ул Нут! – толпа взревела и захлопала. – И провожаем Зур Хана!- и вновь с трибун донесся гром аплодисментов.

Пока арену готовят к следующему поединку, я расскажу вам про эти самые амулеты. Каждому участнику Турнира выдают ожерелье. Не знаю как оно работает и что за гений способен создать такой артефакт. Но в момент, когда носитель получал смертельное повреждение, срабатывало заклятие мощнейшего щита, имеющего ярко красный окрас. Эта вспышка служила сигналом судьям о прекращении схватки. Почему же эту штуковину не использовали на войне? Использовали конечно, практически все генералы и высшие офицеры. Просто стоимость одной такой побрякушки чуть меньше двух сотен золотом. А подзарядка стоит примерно столько же сколько и амулет. Короче, бесполезный, но сложнейший амулет, которому нашли применение на такого рода соревнованиях.

– Спасибо нашим магам! – кивнул шут исчезающим "балахонам". Не знаю чем те занимались, но магией сквозило как аммиаком в Авгиевых конюшнях. – Что ж, я рад приветствовать нашего гостя с дальнего востока. Чемпион Фесиальских игр, дважды лауреат золотого венка Алиатских празднеств, победитель Корсаров южного моря. Уроженец дальнего востока, где солнце так горячо что может выжечь вашу душу – Сулиииииим Нахиииит!

На арену вышел низенький господин. Его короткая стрижка, узкий разрез глаз и характерная тканевая одежда просто кричала о принадлежности к восточной культуре. Единственное что разрушало образ это стальные перчатки-кулаки и такие же стальные сапоги. Уж не знаю как он в них вообще двигается, не то что сражается. Но Алиатец поспешил развеять мои заблуждения. Он продемонстрировал скоротечный бой с тенью, и я восхитился его мастерством и точностью ударов.

– И сегодня, на нашей арене появится тот, чье имя громом звучит по всему Свирепому Океану. Тот, кто исходил все моря, кто изведал все течения, кто сражался с тритонами, кто побеждал летающих обезьян (да-да, есть на Ангадоре такие, те еще твари, размером со взрослого дога и с набором острейших зубов). Встречайте! Лучший фехтовальщик Пяти Островов – Таииииииит"О"Сээээээээээил.

Лишь прозвучали "Пять Островов", как я уже знал кого увижу. Так и есть. Под аханье и оханье женщин и свист и возмущение сопровождающих их мужчин, на арену вышел обладатель острых ушей и белых волос. С внешностью аполлона, и ростом Геракла. С алыми как кровь ягненка глазами и волосами цвета молока, он, пожалуй свел с ума половину местных леди. На поясе из кожи тритона(которые, кстати, были разумными существами) висели ножны. Со скоростью падающей звезды эльф выхватил изогнутый клинок. Эдакая удлиненная абордажная сабля. Темный сделал плавный, даже ленивый взмах, и трибуны замолкли. Магия хаоса, во всем своем цветастом, безумном великолепии ударила в защитный купол и тот задрожал от напряжения.

Шут отсигналил к началу схватки и поспешил убраться подальше. И я его прекрасно понимаю. Простому смертному вообще не рекомендуется стоять по ту сторону купола, магическое напряжение просто убьет вас. Все же когда сходятся сильнейшие маги современности, всем неодаренным лучше держаться как можно дальше. Даже простой отскок их заклинаний спокойно сотрет в порошок маленький сарай.

Лишь прозвучал горн, как Алиатец повернулся всем корпусом, поднимая вокруг себя песчаную пыль. Эльф стоял расслабленно, держа саблю параллельно ноге. Смотря сверху, я смог приметить как засветился знакомый рисунок на железной перчатке. А секунду спустя в темного полетели каменные копья. Я до боли в пальцах сжал подлокотники и напряг зрение. Это были далеко не обычные печати призыва материи, я даже не понял что произошло. И по моему мнению появление этих копий было нарушением всех известных мне законов Черчения.

Когда пять острейших каменных копий вошли в опасную близость, эльф не торопясь взмахнул саблей. И вновь все застыли видя серповидную вспышку Хаоса. Когда же безумный хоровод красок исчез, то эльф все так же стоял, а копий как не бывало.

Алиатец застыл. Он стал медленно приближаться к врагу, и я понял что его сильная сторона это ближний бой. Видно те же мысли посетили и эльфа. Поэтому тот просто взмахнул саблей и по ушам резанул свист, а мгновение спустя прическа Алиатца стала очень короткой. Мой собрат Чертильщик замер, а фехтовальщик просто покачал головой. И тут я понял что как бы не старался победитель Корсаров, но ему больше не сделать и мизерного шажка. Пот градом котился с его лба, а в глазах появились безумные огоньки. Кажется он увидел и понял нечто такое, что сразу расставило все точки на i. И все же он был настоящим чемпионом своего народа.

Отскочив на пару шагов назад, Алиатец стал непрерывно махать ногами в воздухе, по другому это не назовешь. И всякий раз когда он совершал хлесткий удар, воздух дрожал а за спиной эльфа, на стене арены появлялись глубокие разрезы. "Мечи Ветра", так называлось это заклинание. Но я не мог понять, как он формирует его, если печати сконструированы вообще по другому. Это был не призыв материи, не манипуляция с энергией, и вообще не то, к чему я обычно привык. И лишь когда Чертильщик, убедившись в бесплотности своих попыток буквально засветился энергией, а потом вонзил руки в песок, я понял что это было.

В темного устремилась огромная волна из битого стекла. Встань на её пути обычный человек, и он бы превратился в серпантин. Но эльф вытянул вперед левую руку и сделал короткий жест. Тут же все пространство окутал туман хаоса, а мгновение спустя Алиатец осветился красной вспышкой. Стекло же опало подобно листьям по осени. И пусть бой был довольно скучным, в одни ворота так сказать. Но я только что обнаружил еще один путь Чертильного искусства – влияние на материю.

Когда маг поднял песок, его печать трансформировала энергию и землю в копья. Удары ногами и другая печать сжимали и придавали вектор потревоженному воздуху. Ну а про последний трюк и вовсе говорить нечего – мне на такое и десяти собственных резервов не хватит. Да что там – и сотни тоже.

Поверженный узкоглазый сдержанно поклонился победителю и не дожидаясь шута, направился к выходу. Как не удивительно, но эльф поступил точно так же – согнул спину, а потом ушел. И шут вышел на песок под аплодисменты но в полном одиночестве. Во второй раз он призвал "балахоны" и те стали "чистить место схватки".

Что ж, я не стану задерживаться на словах ведущего празднества, а, пожалуй, удовлетворю ваше любопытство. Наверно вы уже составили свое мнение насчет моей хромоты и наличие трости. Но позвольте развеять возможные заблуждения. Во-первых, я уже как два дня хромаю исключительно для виду. Зачем мне это надо? Ответ на данный вопрос вы найдете в моем дневнике, если когда-нибудь сможете в него заглянуть. Что же до исходной причины то всего одно слово – спор. О да, когда споришь имея в руках снайперскую винтовку, тебе кажется что ты даже чисто теоретически проиграть не можешь. Но когда супротив тебя выкатывается цельный танк, уверенность в собственных силах как-то сразу улетучивается. Так оно и было. И, как вы уже догадались – обладателем танка был Санта. Как итог – отрезанная нога и ухо. Лекари, конечно, пришили и то и другое, но если на голове шрам мне убрали, то на бедре оставили. И да, я действительно хромал целых два дня, а потом уже просто марку стал держать. Приятного в такой ситуации мало, для начала вид своих конечностей отдельно от тела это еще то удовольствие, а самое ужасное – я потерял целых две золотых и толику самоуважения. В конце концов когда ты весь из себя такой павлин заявляешь что порвешь кого угодно, а потом рвут тебя, становится несколько неуютно. Санта, свой в доску парень, что бы поддержать меня уверил, в том что я продержался дольше всех и ему даже пришлось поставить щит. Так то оно так, вот только щит он ставил всего один, а потом меня просто "распилило". Но ничего, после этого боя я узнал кое-что новенькое о своей отрасли искусства, и возможно у меня появится шанс отыграться.

– Лииииинд Зуууууурмаааан! – прокричал шут. Кажется за своими размышлениями я пропустил представление очередного чемпиона. Ну да не беда.

На арену вышел маг-ортодокс, по другому его и не назовешь. Серый балахон с глубоким капюшоном, закрывающим пол лица. На талии веревочный пояс, а с правого бока свисает книга. Я даже не уверен что в этом талмуде хоть одна страница исписана. Мало кто сейчас ведет дневники, да и я бы, если честно, тоже не стал этим заморачиваться. Но таково было наставление Сонмара, а перечить ему я не хотел. Да и глупо это.

Те временем маг сделал пару пассов руками и из его рукавов вылетели огненные птицы, они устремились к вершине купола и там, в синеве неба, стали маленькими облачками пара. Толпа аплодировала. Я бы тоже не отказался "похлопать в ладоши". Но кажется в нашей ложе такое не принято. Все сидели несколько чванливо, с видом недавно вырезанных скульптур. На которых еще не отразилась тень времени.

– Приветствуйте! С южных земель где деревья причудливы до того, что листья у них растут лишь на верхушках, а с некоторых можно сбить камень с молоком внутри. С материка где звери столь свирепы, что на них отправляются ватаги охотников, но возвращаются лишь единицы. С континента столь огромного, что до сих пор ни один картограф не составил полный рисунок местности. Представитель народа Омаика – Саааааам Дуууууасаааааам!

На мгновение толпа застыла. Про Южный материк ходят легенды, и мало из них можно рассказать засыпающему ребенку. Говорят там мужчины столь сильны, что ударом кулака могут остановить бешенного быка. А женщины столь ловки и грациозны, что могут бегать по копья, воткнутым в землю отнюдь не наконечником. И когда решетка поднялась, а на арену вышел высокий негр, раздались аплодисменты, вперемешку с шепотками. Чернокожие (простите мне мою неполиткорректность) не самые часты гости в этой части света. Когда-то в темные времена, их считали детьми демонов, ужасными выродками – свидетельствующими о греховности падших женщин. Было это чуть ли не десять тысяч лет назад. Но сказки и страшилки все еще на слуху. Детей пугают, убеждая что если они будут шалить, придет страшная старуха, с кожей цвета безлунной ночи, и утащит их в свою пещеру, где будет медленно жарить на жарком огне.

Девушек, любящих гулять по хутору до последней звезды, стращают охочими до развлечений мужчинами, того же оттенка. И продолжать такие рассказы в приличном обществе, решится разве что посетитель "У Гизмо". Я же оставлю эти сказки без окончания.

Что же до этого представителя дальнего Юга, то был он столь высок, что действительно казался отнюдь не человеком. Руги его были так длинны, что он мог спокойно носить за спиной длинный бастард и выхватывать его со скоростью, не уступающей той с какой карманник подрежет вам кошелек на базаре. Из одежды он носил лишь длинные штаны, гармошкой складывающиеся у голых ступней. Оголенный торс демонстрировал литые мышцы, пересеченные неисчислимым количеством шрамов. Лысый череп был украшен татуировками, смысл которых был надежно укрыт от моего разума. Приглядевшись, я понял что эти татуировки с черепа, переходят на спину и на грудь, покрывая каждый шрам.

Зрители застыли в ожидании. И Омаика, так называли племя, что занимало территорию большую нежели нынешняя Империя, Нимия и Рагос вместе взятые, не стал медлить. Он выхватил из-за пояса, как бы смешно это не звучало для цивилизованного человека – бубен. И стал отплясывать причудливый танец, а мгновение спустя воздух вокруг него задрожал. Когда же рябь прошла толпа разочарованно вздохнула, но лишь спустя секунду вскочив со своих мест лихорадочно зааплодировала. Прямо над головой шута, еще не спрятавшегося в укрытии, появилась немаленькая черная туча. Мгновение и ведущий вскрикнул когда ему под ноги ударила самая натуральная молния. Туча исчезла. А я утер пот со лба.

Много книг и много легенд, еще больше сказок и слухов, и неисчислимое количество ложных свидетельств я нашел в библиотеке на тему шаманизма, но лишь сейчас встретил представителя этой ветви искусства. Смешение ритуальной и аурной части, давало вот такой вот интересный результат.

Что ж, сложив пальцы домиком я решил что не пропущу ни доли мгновения битвы между Ритуалистом и Шаманом.

– Начинайте! – вскричал шут и с ненормальной скоростью умчался в свою будку. Толпа гоготала. Но, для двух волшебников, не существовало зрителей. Для них весь мир сошелся клином на круглой арене, заполненной магией. Еще виселе в воздухе отзвуки прошлых битв, и, я уверен, их разум затуманивала рвущаяся на волю сила. Не справишься с этим напряжением – сойдешь сума. Справишься – и сможешь вершить самые чудные заклинания.

Ритуалист начал первым. Хотя глупо говорить такое что про одного, что про другого участника. Схватки ритуалистов это не на что не похожие битвы разумов, где появление магии означает ошибку одного из сражающихся. Плетения заклинания для них столь трудоемко и столь время-затратно, что они сражаются "пальцами". Во всяком случае так говорил мой учитель. Один начинает складывать фигуры заклинания, а другой, тут же сориентировавшись складывает контратакующее заклинание. Первый, увидев это, прерывает свою волшебство и начинает плести уже нечто другое, второй… И так до бесконечности, пока кто-то не ошибется.

Я не стану описывать эти пять минут, когда зрителя, хоть я и не слышал их, но по лицам я понимал что еще не много и они выкажут недовольство этой клоунадой. Балахонщик постоянно махал руками, а негр танцевал, избивая бубен. В нашей ложе и вовсе некоторые зрители позволяли себе нелицеприятные высказывания. Благо, ни одного моего знакомого среди них не было. Но все тяготы зрителей были с лихвой окуплены, когда негр, резко затормозив, выпляснул какое-то до тошноты головокружительное па, и, клянусь своим перерождением, из его бубна на арену выпрыгнул самый настоящий Силх. Два метра в холке, пять с половиной в длину, не считая хвоста, с лапами, столь огромными, что от одного их вида у меня по спине прокатились крупные градины пота. Морда зверя была олицетворением хищности, а кошачьи глаза сверкали яростью. Когда же он открыл пасть, больше похожую на чемодан, демонстрируя всем клыки размером с ладонь рослого мужчины, то из глотки вырвался громоподобный рык. И возможно это было бы не так страшно, если бы дальний родственник тигра, не был бы выполнен, рожден, соткан, не знаю как сказать – но он был самой молнией, принявшей фигурный образ. Не берусь рассуждать о сложности подобного заклинания, о энергии что понадобилась для подобного воплощения, но в первые за долгое время с радовался тому что мой резерв столь мизерен, что одна лишь близость к таким энергиям повергнет меня в безумие и я не познаю ужас смерти.

Но как бы не были белы костяшки моих пальцев, сколь не маршировали бы мурашки по телу, но Ритуалисту в балахоне этот страшный Силх казался не страшнее котенка. Маг взмахнул руками, со скоростью камня, покинувшего коженное ложе пращи, сложил несколько символов и тут же вокруг него взвился столб пламени. Но это было не простое пламя, они сверкало всеми цветами радуги, а вскоре под куполом воронка замкнулась и преобразовалась в самую настоящую змею. Подсознание рычало и плевалось, и вскоре на задворки памяти всплыло заклинание "Сэкш Сархим". Что в переводе с мертвого языка означало "Плеть демона". Пожалуй, после такого зрелища, я могу со всей смелость заявлять, что более меня уже ничем не удивить.

Я натыкался на описание этого колдунства лишь раз, когда заплутал в Библиотеке и от усталости облокотился на один из стеллажей. И тогда мне на голову упал древний фолиант, что поразил меня своим языком, на перевод которого ушла почти декада. Конечно можно было обратиться за помощью к учителю, но меня тогда одолел дух опасный и неподвластный нарекаемый увлеченностью. И все же я справился с переводом. В моих руках оказалась летопись темных времен, и описание этой "Плети" занимало лишь пару строк, но уже тогда я понял сколь страшно заклинание, что может проигнорировать любую защиту.

Возможно вам этот бой кажется простым – взмахнул рукой или в бубен там вдарил, и все в твоих руках сильнейшее волшебство. Но это лишь ширма, а за ней просто титаническая работа и невероятный контроль над источником. Ритуалисты формируют заклинания отнюдь не в реальности, пасы это лишь проводники, сами же чары рождаются в источнике. А теперь попробуйте хотя бы подумать о двух вещах одновременно, а не то что пребывать в двух мирах одномоментно. Спасибо всем светлым богам что я не ритуалист, ибо усидчивости мне не хватило бы даже для познания самих азов этого искусства. Мой седалищный нерв просто не выдержал бы многочасовых медитаций. А мозги вскипели бы от борьбы с собственным разумом.

Как я уже говорил битва Ритуалистов – это битва одного заклинания, и именно поэтому маги смогли создать этих монстров, влив в волшебство весь свой отнюдь не маленький резерв. Но хватит праздных слов. Маги смерили заклятия противника оценивающими взглядами, а потом с каждой стороны мелькнул короткий жест. И навстречу друг другу метнулись плеть демона, столь ужасного что имя его предалось забвению и зверя стол опасного и свирепого что шкура его продается один грамм на пять граммов золота. И когда морда змеи столкнулась с клыками и лапами Силха, я, как и вы, ожидал сражения зверей, позабыв что наблюдаю за схваткой магов.

Заклинания смешались, порождая шар неведомого цвета, до боли похожего на тот, что я призвал в первый день занятий. Прогремел взрыв, еле заглушаемый дрогнувшим защитным куполом, а когда в глазах перестало рябить, зрителя стали свидетелями следующей картины. На арене, в огромной воронке, стояли двое. Маг в балахоне, оказался стариком с седыми прядями, а его одеяния теперь больше напоминали парус каравеллы, только-только вышедший из бури. С его лица, рук и даже ног струились резвые кровавые ручейки. Напротив него стоял Омаика. И вид его был немногим лучше. Изодранные в клочья штаны оголяли ноги местами столь израненными что даже отсюда я видел белую кость. На груди же великана красовались несколько крестообразных ран – места куда все же добралось вражеское заклинание. И все же они стояли друг напротив друга подобно двум колоссам, которых не согнет такая мелочь как взрыв достойный звездного неба.

На краях воронки или кратера, уже появились балахоны, готовые в любой момент спасти раненного. Шут, так же выбравшись из своей норы, смотрел вниз, ожидая исхода схватки. Наконец, старик что-то прошептал, еле видно зашевелив губами, и вокруг него вспыхнула красная защита. Мгновением позже он упал, и к нему тут же бросились балахоны. А еще мгновением позже красным вспыхнул и щит Шамана, который так же упал в объятия следящих.

Толпа, пробыв в тишине еще несколько ударов сердца, затопила все вокруг своими аплодисментами, которое бы заглушили и недавний взрыв.

– Все мы стали свидетелями уникальной схватки! – подвел черту шут. Эти пять балахонов увели к лекарям пострадавших, а на арене появилась другая пятерка, которая стала приводить площадку в порядок. – Я думаю всем ясно? что победителем стал благородный Саам Дуасаам! Поприветствуем же его!

Толпа, собственно и не прекращала аплодировать, что несказанно радовало ведущего, он буквально купался в ревущих эмоциях.

– Что ж, попрошу вашего терпения. Через пару минут арену приведут в порядок и мы проведем последний бой первого дня Круга магов!

Наверно стоило бы подробно описать с каким трудом маги приводили арену в порядок, но в этот момент у меня было туго с расстановкой приоритетов. И меня поймет любой разумный, у которого в животе сейчас что-то недовольно урчит. Бои измотали меня не только морально, но еще и физически и сейчас я ощущал приступы лютого голода. Но глуп тот наемник что не готов к любым жизненным опасностям. Не даром, ох не даром Тим Ройс сегодня вытащил из шкафа изрядно запылившуюся шляпу…

Игнорируя своих "соложников", да простит меня Имперский язык за такое существительное, я снял шляпу и вытащил оттуда сверток. Развернув специальную ткань, я разложил на коленках настоящую поляну. Здесь были и бутерброды с мясом, два с копченой колбасой и один с пряной бужениной. Смакуя первый, я повернул голову и наткнулся на разумных, пытающихся меня изничтожить взглядами. Пожав плечами, я продолжил вгрызаться в невероятно вкусное мясо – плюсы хороших отношений с поварами в Академской столовой. А вообще любой простой человек, всегда найдет общий язык с другим простым человеком, да и гномом и эльфом и быть может орком тоже. Поменьше спеси в тоне, побольше уважения в глазах и шире улыбку на уста. Вот тот коктейль что приведет вас к всеобщему расположению. И, быть может, я бы додумался до такой стратегии и сам, но подобным трюкам меня обучал Добряк, а он был сущим гением по части "втереться в доверие".

Нормам, будучи девушкой уж очень чванливой, попыталась меня упрекнуть. Но вскоре ложу огласил еще один громкий "урррк", и пришлось поделится с девушкой бутербродом. Та, нещадно краснела, но все же, с присущей лишь леди элегантностью, довольно таки быстро сточила угощение. Когда с легким перекусом было покончено, я снова свернул ткань, и убрал её в карман. Но когда же я вновь нахлобучил шляпу, спасаясь от солнца, бьющего прямо в глаза, остальные посетители ложи скривили губы в укоре. Мол "варвар, все равно что жирные руки об волосы вытирает". А между прочим, во время затяжных походов, когда рядом не было речки а спать приходилось прислонившись к лошади, что бы хоть как-то согреться не выдавая расположения огнем. Нормальный солдат и наемник только так и сохранялся от вшей и всякой ненужной живности – вытер руки об волосы и все в порядке. И вшей не будет, и шлем проще снимать и одевать. Так что – что варварство для "белоручки", то естественно для "простого" человека, на том и сходимся.

Наконец балахонщики закончили со своими приготовлениями и шут вновь приложил к горлу амулет, усиливающий громкость.

– Надеюсь эта заминка пошла на пользу и все успели отдохнуть и подготовиться к последнему матчу! Что ж, не буду вас томить и сразу перейду к представлению наших последних чемпионов! Из далекой провинции Сересет, что находится на краю с Дикими Землями. Лучший охотник, удостоившийся нескольких наград и одной лично из рук Его Императорского Величества. Прошу встречайте – Неееееееееейх Харахееееееееееейн!

О, а вот и первый соотечественник. Их в принципе целых пять в Круге магов, и имена некоторых столь громки, что и оглохнуть можно.

На арену вышел ничем не примечательный человек. Средний рост, средняя внешность, добротная одежда – широкополая черная шляпа, плащ того же цвета, куртка, кожаный штаны, ботфорты и белая рубашка. С виду, обычный горожанин среднего достатка. И лишь две вещи разбивали картину – зеленая травинка во рту, отличительный знак пастухов, и меч. Правда мечом это можно назвать лишь с большой натяжкой. Лично я сперва принял эту оглоблю за брусок металла, но потом понял что это непомерно объемный эспадон, который Нейх держал на плече. Не знаю можно ли так сказать про клинок – но у него была высота. Тоесть к ширине, что была примерно в две ладони, и длине – почти метр и семь, прибавилась высота где-то сантиметров в шесть – восемь. Короче говоря, не знаю что это за штуковина, как ей сражаться, да и вообще, как у него позвоночник то не ломается под такой тяжестью? Да тут веса не меньше полутора сотен!

Толпа все хлопала, хлопала, ожидая кратенького трюка, но Харахейн продолжал стоять и пожевывать свою травнику. В итоге, шут убедившись что от известного артефактора ожидать большего не придется, и поэтому перешел к представлению второго участника.

– Наш последний участник еще не успел прославить своё имя. Поэтому скажу так. Горд представить вам – лейтенант Шестого Легиона и мой хороший друг – Сэлииииииииим Нэйтоооооооооок!

А вот и еще один земляк. В этот раз на желтый песок вступил настоящий офицер, каких изображают на призывных плакатах. Высокий, статный, с твердыми чертами лица и пугающе ясными глазами. В руках он держал посох, что свидетельствовало о классической Академской школе Боевых магов. Конечно он произвел на женщин меньшее впечатление чем недавний Темный, н и этого хватило что бы мужчины выразили свое неудовольствие. И я их могу понять, по правилам лишь в двух кругах могли участвовать представительницы прекрасного пола. И стоимость билетов на эти круги была столь высока, что среднему ремесленнику откладывать на них надо было пару лет.

И вновь толпа разочарованно выдохнула когда Нэйток не продемонстрировал своего умения. А ведь парень не промах. Пусть и простой лейтенант, хоть и легионер, но понял что если хоть что-то продемонстрирует то утратит инициативу в этой схватке. И, все демоны мне в печенку, но Нейх улыбнулся, слегка изогнув уголки рта.

Шут поводил головой из стороны в сторону, а потом все же решился.

– Начинайте! – вскрикнул он и припустил до схрона.

И хоть шут и отдал команду, но маги не торопились. Мастер артефактор, вернее будет сказать очередной (как-то их много уже скопилось на этом веку) гений своего дела, скинул меч и вытянул его вперед на прямой руке! Как это было возможно, я не знал. Все законы физики кричали что это просто сумасшествие, но их переглушила логика – если артефактор, значит и сражается артефактом. А что там эти ребятки могут накрутить в своих железках не знает никто, порой даже они. Лейтенант так же не рвался в бой. Он аккуратно перехватил посох, и заведя его за спину принял нейтральную позицию. Из такой моно и оборонятся и атаковать, и все будет "с руки".

Тк они и стояли. Но если в прошлый раз, когда маги не торопились радовать всех красочными вспышками, толпа выражала свое неудовольствие, то сейчас вокруг стояла тишина. Напряжение, царящие на арене, поднимаясь захватывало всех и каждого. И те десять минут, пока две фигуры олицетворяли собой Харпудовы гребни, пролетели подобно одному удару сердца. Наконец Нейх пожал плечами, и заведя свое оружие за спину, рванул вперед. Хотя, рванул будет оскорблением для столь стремительного броска. Харахейн арбалетный болтом, падающим соколом, косою седого жнеца, небесной молнией, размазываясь в пространстве переместился к лейтенанту. Его эспадон, оставляя в воздухе стальной росчерк, ударил по врагу. Тут же две фигуры окутала густая песчаная пыль. Когда же она опала, то по трибунам прошелестели удивленные шепотки.

Артефакт глубоко вошел в песок, но вот только лейтенанта там не было. Он оказался за спиной Нейха. Стоя буквально в двух шагах он наигранно небрежно покачивал посох. И в тот же момент, когда моему удивлению не было предела, с головы обладателя исполинского меча слетела шляпа. Упали на плечи тяжелые черные космы, а еще секундой позже, на песок упала и половинка травинки. Теперь понятно с кем сражается Нейх. Его противником выступает маг, в совершенстве владеющий стихией Воздуха. Таких называют Боевой Маг Ветра. Лишь раз я слышал про этих умельцев. Добряк рассказывал что однажды он отправился "выпивать" в компании чернокнижника и мага Ветра. В итоге, по его словам, они с чернокжником стояли и курили трубки, пока этот сам маг в одиночку расправился с целым аванпостом. Скорость, сила и смерть, вот те три слова что характеризуют адептов Ветра. И в схватке один на один им нет равных. Теперь понятно как безродный смог дослужится до такого чина в Легионе и попасть на Турнир.

Тем не менее Нейх не показывал каких либо эмоций. Он выпрямился, развернулся и выплюнув остатки травинки, кивнул головой. И тут же, даже я, сидя по ту сторону защитного купола, ощутил всю опасность исходящую от этого мечника. Даже Силх, принц зверей, не источал такой животной опасности, которая исходила от Харахейна. Сэлим пришел к тем же выводам. Приняв защитную стойку, он отскочил на пару шагов назад и стал ждать.

Не помню что произошло потом, но по ушам ударил хлопок, будто где-то рядом вылетела пробка из бутылки, а на том месте где только что стоял мечник, появилась небольшая впадина. Когда же я повернул голову вправо, ища пропавшего на стороне лейтенанта, то заметил лишь две линии. Одна была черная как ночь, другая синяя как полуденное небо. Они перекрещивались, потом расходились, но меньше чем мгновение спустя вновь схлестывались в безудержной схватке. Пожалуй, любой обычный разумный не смог бы разглядеть и этого. Для него вся схватка обернулась вспышками, что свидетельствовали о сражающихся энергиях.

Я же, применив ускорение, разгоняя сердце и восприятие до своего предела, смог разглядеть туманные фигуры. Пожалуй, с такой скоростью не сражался и Добряк. В его то годы такое просто невозможно. Что же до этих двоих, то такие скорости были велики и для них, но в их илах текла не обычная кровь. Алая жидкость разгоняла по мышцам саму магию, а эта дама способна на многое.

Лейтенант в очередной раз отбив неистовый выпад артефактора, скрылся в глубокой защите. Он принимал на свой, с виду хлипкий посох, десятки ударов. Наконец, сумев найти в брешь в нападении противника, он неестественно выгнул кисти рук, и посох стрелой устремился в грудь Нейха. Тот успел заметить коричневую вспышку, и разорвал дистанцию. Но уже через невообразимо короткий отрезок времени, они вновь схлестнулись подобно двум подводным течениям.

Сэлим сражался отчаянно, будто это не арена, а поле боя, тем же ему отвечал и Харахейн. Проведя серию выпадов, где каждый удар обильно снабжался энергией, лейтенант сформировал на конце посоха шаровое торнадо (по другому и не назовешь) и отправил свое оружие в выпаде, достойном гвардейского копьеносца. Артефактор попытался выставить блок, но скорость атаки была немыслима, просто нереально высока. Шар попал ему в плечо. Я уже ожидал кровавого зрелища оторванной руки, но Нейх просто улетел немного вправо и назад. Когда же он поднялся, то по его левой руке стекала кровь, одежда была изорвана, но взор его был чист и не замутнен болью.

Расстояние между сражавшимися впервые после начала схватки, стало более пяти шагов. И Нейх воспользовался этим. Он завел исполинский меч за спину, согнул колени, и глубоко втянул носом. И вновь я ощутил приступ животного страха, а лейтенант и вовсе бросился в безрассудную и самоубийственную атаку. Так поступает загнанный в угол зверь, хотя за спиной Сэлима пространства было больше чем на городской площади в самый темный час ночи.

Он опоздал. Лишь пара сантиметров оделяло их друг от друга, когда эспадон окрасился ревущим красным цветом. Нет, это было не пламя, это был именно цвет. Для зрителя все это обернулось простой алой вспышкой. Но я видел как развернувшись всем корпусом, Нейх послал меч с плеча в широкий дуговой выпад. И когда меч оказался в точке невозврата к обороне, с кромки клинка сорвался красный серп. Не знаю, были ли это "Мечи Ветра", или "Клинок Крови", а может и еще какое-то неизведанное заклинание. Во всяком случае лейтенанту это было не важно. Он принял на себя всю силу невероятного удара. Поток красного цвета захлестнул его с головой. А секундой позже ударил по стенам арены, и купол задрожал. По углам арены, впервые за день появились балахонщики и возвели к нему руки. Дрожание прекратилось. А вот буйство красного цвета нет. Казалось, там, на песке. Нерадивый ученик разлил целое море красной краски. Вскоре арена вновь предстала перед зрителями. Вот только я видимо ошибся насчет пламени. Потому как все перед лицом Нейха обернулось стеклянной долиной.

Вскоре я увидел Нейтока. Он стоял, опиравшись на посох. Грудь мага тяжело вздымалась, ноги дрожали а белые, окровавленные руки сжимали непострадавшую древесину. Да, чтобы уничтожить магический посох, нужно что-то посильнее атаки одного, пусть и очень сильного мага. Как бы то ни было, сколь ни был бы изранен, но бой еще не закончен.

Нейх, оценив состояние соперника, что-то сказал, но я увидел лишь шевеление губами. В ответ на неизвестное предложение, лейтенант лишь усмехнулся, а потом вздернул руку и с его выставленной ладони сорвалось торнадо. Воронкой оно ударило в артефактчика, а потом долетело и до стены арены. На песок попадали целые глыбы вырезанного ветряными клинками мрамора.

Но нейха на линии огня не оказалось. Он черной вспышкой возник за спиной Сэлима, и высоко подняв свой исполинский меч, с силой опустил его на спину Мага Ветра. Лицо зрителей озарила красная вспышка, а к проигравшему засеменила бригада балохонщиков.

Шут нехотя представлял победителя, видимо сочувствовал своему другу. Толпа аплодировала стоя. Помедлив с секунду, к ним присоединился и я. В конце то концов, если уважаемые господа столь чванливы что брезгуют выказать уважением чемпионам, то причем здесь простой наемник? Мы – зрители, стояли долго а скоро у меня даже ладони заболели. Аплодировали не только победителю этого боя но и всем десятерым участникам сегодняшнего тура. Это было действительно грандиозное зрелище, и будь я обычным горожанином, ни за что бы не пожалел потраченных денег. Вскоре мне на плечо легла тяжелая рука.

– Надо возвращаться, – сказал Дирг когда я к нему повернулся. – А то куратор будет свирепствовать что тренировку пропускаем.

– Тогда пойдем, – вздохнул я сожалею что пропущу Круг Наездников, что был следующим по расписанию.

А все из-за подготовки к Малому турниру, или как я его называю…

 

Глава 15. Большой спектакль

Когда охранники на входе проверили наши бумаги, и тяжелые ворота отварились, впуская студентов на территорию Академии, я вздохнул с облегчением. Все же город и это место отличаются друг от друга так же сильно, как лето в каменных джунглях и где-нибудь на берегу озера под сенью раскидистых деревьев. И если в первом случае изнывая от жары и духоты, подобно умирающему лебедю ты ищешь хоть какое-нибудь укрытие от палящего солнца. То во втором, подложив руки под голову, прислоняешься к прохладному стволу дерева, закрываешь глаза и начинаешься погружаться в полудрему. Шелестящая крона надежно укроет тебя от солнца, легкий ветер, гонящий мелкую рябь на поверхности кристально чистого озера, принесет долгожданную прохладу. Далекое, несколько ленивое пение птиц, так же ищущих укрытие, подарит ощущение покоя, какое возникает у ребенка мерно сопящего под тихую колыбельную заботливой матери. И все проблемы и мысли как-то незаметно уйдут, оставляя всепоглощающее ощущение покоя.

Так что, если честно, я бы предпочел пробраться через парк, миновать несколько аллей и прикорнуть у дальнего озера, до которого ленивые студенты обычно не добираются. Но увы, буквально на днях я подписался на сущую авантюру. Как известно, любой студент, не важно из какого он мира и какой он крови, тот еще охотник за халявой. Ему только шепни что где-то можно что-то урвать, не держа при этом ответ перед экзаменационной комиссий, как он тут же, с присущим ему рвением и самоотдачей, кинется в омут с головой. И не важно что порой эта самая халява обернется куда большими проблемами чем бессонная ночь и несколько невыученных билетов. Зато то самое ощущение когда получаешь заветное "Отлично", не чирикая при этом пером по пергаменту, не рассказывая историю давно минувших дней, не стоя с указкой перед картой или не чертя страшные фигуры заклинаний, стоит куда больше чем пара пинт пролитого пота.

Вот и сейчас, когда по Академии пронеслась весть о том что те, кто пройдут в четверть финала Малого Турнира получат экзамена автоматом, студенты рванули ставить свои имена в заявочных листах. Хотя, что-то подсказывает мне что я "убежал" вперед, и кто-то может не понять о чем идет речь. Что ж, я возьму на себя смелость рассказать вам об очередной причуде Ангадора в целом и Академии в частности.

Как следует из названия – "Малый Турнир", это нечто, что должно иметь непосредственное отношение к старшему брату – Турниру. Так оно и есть. Вот только это самое мероприятие устраивается раз в три года, при этом исключительно для студиозусов известного вам заведения. Правила просты как медный брус. Участвовать могут все – от первого и до последнего курса. Уплати четверть сотни золотом, собери команду и вперед, покоряй вершины местного Олимпа. Но здесь и кроется загвоздка. В самих играх, так будет справедливее называть сей балаган, могут участвовать только группы из пяти человек. А теперь представьте себе всю непосильность задачи собрать и сплотить коллектив из пяти разумных. И это учитывая местный менталитет и индивидуализм в среде волшебников. В этих целях и был создан заявочный лист, который повесили на дверях административного корпуса. Впиши в этот бланк свое имя, и когда наступит срок, то господа профессора сами распределят команды. Конечно же, ну просто никто не сомневается и Харта не рыдает кровавыми слезами над такими вывертами, команды будут сформированы абсолютно, ну просто до невероятного – случайным образом. И если вы не заметили в моем тоне долю иронии и сарказма, то лучше уберите перо подальше и забудьте об этом Турнире.

Возьму небольшой тайм-аут в рассказе, и поясню. Сражение за кубок и какую-то дополнительную награду, ведется отнюдь не на специальном полигоне, а во время обычных будних. И сейчас, когда Игры вот-вот начнутся, прессинг "свинопасов" усилился стократ. Да и дворянам и даже некоторым аристократам тоже стало отчаянно не везти. Ни часа не проходит без какого-нибудь несчастного случая, после которого, означенный несчастный отправляется к лекарям. Моя же братья по крови, читай смерды, практически оттуда не вылезают. Как итог – ребята пропускают тренировку за тренировкой, и добрая треть команд попросту вылетит в первом же туре.

Что ж, теперь чуть подробнее о тренировках и турах. Итак, как вы поняли, участвуют все. Конечно же шансы у пяти первокурсников обыграть пять пятикурсников точно такие же, как у меня в схватке с тем же Зур Ханом. Но это мало кого волнует, ведь главное – проверка будущих магов на вшивость. Во всяком случае так говорит лэр Капрал. Но не будем отвлекаться. Собранные команды "отдают" на попечение кураторам – независимым магам, приглашенным в целях тренировки будущих соискателей. Обычно это какие-нибудь служивые боевики, которых выдернули с границы посулив им тугие мешочки, набитые презренным златом.

Теперь про туры. О, здесь даже не стоит напрягаться. Если вы хоть раз смотрели футбол, то разберетесь за пару минут. Сначала идет состязание в группах, из которых можно "выйти" заняв первое, второе или третье место. Те кто вышел с третьего, отправляются в нижнюю часть 1\16 финала, кто второе, в верхнюю, кто же вышел с первого места, имеет белый билет сразу в 1\8. В чем же разница нижней части и верхней? Тем что здесь имеет место быть эффект креста. Короче говоря если вы вышли с третьего места в группе А, то будете сражаться со вторым местом в группе Б. Согласитесь, это не очень приятно. А учитывая что состязание на выбывание и ни какого второго шанса, то даже катастрофично. Как же будут проходить сами состязания, я вам расскажу потом, так как сам не имею ни малейшего представления что же там будет. Конечно у меня есть несколько догадок, но пусть они пока побудут при мне. В конце концов – молчи и сойдешь за умного. В плане команды, как и куратора нам неслабо повезло. Но начнем с начала…

На кануне, когда я мирно сопел уткнувшись носом в стенку, в номер влетел взъерошенный Дирг. За ним "ползли" запыхавшиеся девушки. И вся эта гоп-компания, разбудив меня самым бессовестным образом, начала убеждать известного вам наемника в необходимости расписаться в каком-то бланке. Понятное дело что присказкой "читай что подписываешь" я с просони пренебрег и поставил свой автограф в указанной строке. Будители сразу отвалили, и я вернулся в обитель Морфея. А вечером того же дня (признаюсь, спал я днем) в номер вошло сразу четыре человека. Причем четвертым оказался малознакомый мне парень. Им оказался некто барон Кандид Густаф. О великие боги, сперва я не мог с четверть часа прийти в себя от безудержного смеха. Я, исключительно на русском, склонял имя несчастного во всех известных мне наклонениях и ловил с этого полный кайф. Барон, не будь дурак, догадался о причине хохота, но от немедленного вызова на дуэль меня спасла Норман. Леди картинно покрутила пальцем у виска и произнесла "Чертильщик". Дворянин сразу успокоился и даже покивал, а в глубине его серых глаз я приметил некое сочувствие.

Когда же меня натуральным образом отпустило, и я пришел в сознание, состоялся второй акт знакомства. Парнишка оказался нашим сокурсникам, вот только учился он на Общем, собираясь в дальнейшем стать целителем. Я, понятное дело, раскланялся и сообщил что мне весьма приятно и все такое прочее, но какое все таки дело у благородного Густафа, в нашей скромной обители (тот факт что рядом стояли двое аристократов и внучка Нормана я втихую опустил). На такое заявление брови Кандида, да простят мне боги очередной приступ безудержного хохота, стремительно поползли по направлению куда-то к затылку. Тут уже на сцену вышел Дирг и сунул мне под нос тот самый бланк, с моим автографом. Я не стал любоваться аккуратным почерком настоящего чертильщика, а сразу же полез в драку. Увы, меня скрутили. Когда же я, лежа на полу, связанный неведомым мне заклятием, пытался осознать как сильно меня подставили с этим турниром. То внезапно меня осенило, и я заявил что раскаиваюсь и от всей души благодарю за оказанную мне честь биться плечом к плечу со столь достойными людьми. Конечно, было сказано не так и в несколько других тонах, но суть то неизменна.

Короче – я просто скорректировал свой план и оказался доволен итогом, еще не зная на участие в какой авантюре подвязался. Понятное дело присутствующих не волновало что все мы лишь первокурсники, да и вообще там есть Санта, который сам себе команда. Все были пьяны от наплывшего чувства приближающихся приключений. Каюсь, я поддался общему настрою и позволил себе забыть, что я вообще не считаюсь за мага, так, с боку припека. Под конец первого курса я могу позволить себе активировать две печати, и все – потом энергии останется столь мало что любое магическое воздействие попросту вырубит меня. Об этом забыли и остальные…

На следующий день, мы с ребятами отправились на пятый полигон встречаться с куратором. Им оказался некто лейтенант Чико Брайан. И как вы уже поняли первую часть встречи ребята безуспешно пытались привести меня в чувства. Так как меня снова свалил приступ гомерического хохота. Лейтенант оказался не много ни мало, а действующим Охотником и прибыл к нам из самих Диких Земель. Норову он был строго, но и разумения большого. Он быстро просек кто здесь кто и составил нам примерную схему схватки. Кандид ставит щиты и заботиться о наших тушках, Дирг и Норман поливают врагов всякими нехорошими колдунствами, Лейла на подхвате гасит ослабевших врагов, ну а Тим… А что Тим, быть бегунком тоже почетно. Кто такой бегунок, спросите вы? Ну это такой маг, который бегает по полю битвы и пытается втихую спереть у вражеской команды флаг. Кстати, кто первым завладеет вражеским флагом, тот и победил. Была еще возможность "завалить" всех врагов, но кураторы первокурсников и второкурсников даже не рассматривали подобный вариант.

Да и тренировки, если уж не кривить душой, проходили лишь для этой четверки, я же был предоставлен самому себе…

– Ой! – вскрикнула идущая впереди Норман.

Неудачно поставив ногу, она поскользнулась и картинно взмахнув руками устремилась на встречу судьбе. Дирг было дернулся спасти нашу очаровательную гарпию, но его опередил Кандид. Подхватив на руки падающую девушку, он задержал свои объятия дольше чем следовало бы.

– Не ушиблась? – улыбнулся новичок.

Норман кокетливо стрельнула глазками, поправила платья и покачала головой.

– Давайте поторопимся, – чуть ли не взмолилась Лейла, приметив настроение своего брата.

И мы продолжили путь. Лично мне сердечные томления друзей были интересны постольку-поскольку. В конце концов, личная жизнь она потому так и называется. Но не подколоть Дирга я не мог. Он небось уже весь извелся и сотни раз локти искусал. Так подставится – пригласить в группу парня, который с первого дня учебы сохнет по симпатичной брюнетке. В общем, в последнее время обстановка накалялась и Рыжий воспринимал любое действие барона в штыки. Вот и сейчас, скрипя зубами и сжимая кулаки, он пытался взглядом прожечь спину новенького.

– Сам виноват, – хмыкнул я.

Друг резко повернулся ко мне, и в его взгляде я прочитал немедленный вызов на дуэль.

– А я чего? – поднял я руки в примирительном жесте. – А я ничего, иду, молчу, облака считаю.

Рыжий сделал несколько вдохов и выдохов и чуть успокоившись процедил.

– Сам знаю. Одно хорошо, после турнира мы с ним будем реже видеться.

Посмотрев вперед, где Кандид развлекал наших девушек очередной веселой историей, я философски пожал плечами, ссылаясь на извилистость путей старушки судьбы. Вскоре показались высокие стены полигона, зарезервированного за нашей командой. Как нам удалось заполучить в безраздельные владения целый полигон, когда иные вынуждены стоять в очередях и все правдами и не правдами выбивать драгоценные часы площадей для тренировок? Ну, все же в общении со столь высокородными особами есть и свои плюсы. Один из них близкая дружба отца Лейлы и господина ректора. Старик, как бы невзначай сделал нам подобный реверанс, отдав во власть один из дюжины полигонов. Правда, самый маленький и самый удаленный, но глупо было бы жаловаться.

Охранник на входе, уныло обмахивающийся папкой с бумагами, не стал в нашу сторону даже голову поворачивать. Казалось, ему было абсолютно все равно до того что происходит во круг. А даже упади сейчас на Академию метеорит, его бы волновало только то как же охладить зудящую от зноя кожу.

Пройдя под аркой мы оказались на песке. Я с подозрением покосился на свои поношенные ботфорты, резонно опасаясь что раскаленный песок запросто прожжет избитые подошвы. Других жара заботила не столь сильно, каждый уважающий себя дворянин пользовался незатейливым амулетом который был одновременно и щитом от нещадно палящего солнца, и переносным кондиционером. Я, быть может, тоже прикупил бы себе подобную безделушку, но в этих целях пришлось бы распрощаться с подаренным переговорщиком. Иначе бы денег не хватило даже откладывай, я в дальний ящик все стипендии. Так что приходилось обходиться по старинке.

Поприветствовав нашего куратора, статного мужчину с орлиным носом и острым подбородком, я засеменил в раздевалку. Там я убрал в мешок свою "парадную" одежку, и нацепил простую смердяху, холщевые тонкие штаны. Ботфорты сменил на еле дышащее мокасины, обошедшиеся мне всего в один серебряник. На пояс нацепил новенькие ножны – презент от известного вам принца, и загнав туда сабли поспешил на площадку.

Чико уже вещал. Сегодня он был в ударе. Через два дня начнется первый тур и по инсайдерской информации, добытой понятными путями, было известно что мы будем в нем участвовать и сражаться против сборной команды второкурсников и первокурсников. Поминая исключительную честность сортировки " с листа", я не сомневался что нас за ручку проведут в одну восьмую.

– Итак, сегодня мы отработаем связки боя из укрытия, бой в перебежке и отступление! – голос у Охотника был звонкий, до Капрала ему еще далеко, но все задатки в наличии. – Густаф, в прошлый раз ты нам наглядно продемонстрировал как щит ставить не надо. В итоге Дирг сломал об него нос. Сегодня жду от тебя лучших результатов. Рейла, твоя задача – поддержка, но это не значит что ты должна поливать врага почти максимумом, на который рассчитан твой резерв. Жди момента и когда появится брешь, атакуй. Но, боги, не устраивай нам тут второй Борс. Это там наши молодчики на полную катушку использовали Огненные и Лавовые Ковры.

Чик отличался не только звонкостью голоса, но и острым умом, четкой логикой и огромным запасом язвы. Так что его наставления, могли загнать в краску даже Пило. Подойдя к друзьям я встал последним в шеренгу. Им еще только предстоит посетить раздевалку, мне же начальные вводные не нужны. Меня в них просто нет.

– Лизбет, когда тебе говорят огонь, это не значит что нужно лихорадочно, один за одним, метать огненные шары, при том что у тебя они выходят из рук вон плохо. Что на своей шкуре испытал Тим, благо отделался легким испугом и прожженной штаниной. Дирг просто просил зажечь любе пламя, что бы его Водное облако обернулось облаком пара, что дало бы вам лишних пять секунд на тактические корректировки.

Девушка активно кивала головой и старательно прятала лицо, залитое алой краской.

– Теперь же наша звезда, наш герой. Гений от боевой магии, – Дирг, казалось, активно пытается исчезнуть на месте. Чего на моей памяти еще не происходило, уж что-что а стеснительным он никогда не был. – В следующий раз, когда захочешь испробовать удар по площади. Будь добр, выбирай точку подальше от меня. Очередной град из сосулек я могу не предугадать и тогда за меня сработают рефлексы. И что-то мне подсказывает что у тебя нет желания преждевременно покинуть Турнир по состоянию здоровья.

Меня уже тянуло ехидно захихикать, но пришлось держать лицо кирпичом.

– Ладно, все всё поняли? – сложив руки на груди спросил Чико.

Народ активно закивал, выражая полное осознание произошедших ляпусов.

– Тогда чего стоим?! – зычно крикнул лейтенант.- Бегом переодеваться.

Ребята, как ужаленные, бросились к раздевалкам. На арене мы остались один на один. Я уже начал разминаться, сгибая ноги в коленках, вытягивая руки и прокручивая корпус.

– Тим, давай-ка ты сегодня подальше будешь своей самодеятельностью заниматься? – устало пропыхтел уже вспотевший куратор.

Самодеятельностью он называл мою тренировку, так как убедившись в моей полной проф. не пригодности, откровенно признался что не понимает что я вообще делаю на боевом факультете. А с чертильщиками он вообще не работает, мол участь невротика его не прельщает.

– Я и сам так думал, -и пожав плечами я трусцой добрался до самой отдаленной части полигона.

Здесь, в закутке, за каменной стеной была моя вотчина. Небольшая площадка для отработки масштабных заклинаний, стала для меня чем-то вроде ринга. За прошедшее время я неоднократно сражался здесь с самыми разными противниками. И много раз была одержана победа, и еще больше потерпленно поражений. Все же одолеть собственное воображение задача не из легких. А подчас и непосильных. Но сегодня я не стал утруждать себя изматывающими тренировками. Перед боем стоить отдохнуть и телом и душой.

Так что встав в стойку. Левая нога чуть согнута и выставлена вперед, правая же упирается чуть позади, создавая опорную точку. Руки скрещены на поясе. Левая держит эфес сабли висящей справа, правая, наоборот, сжимает саблю что слева.

Мгновение. И оружие, рассекая воздух и оставляя за собой еле заметную серебренную полосу, покидает ножны. Раздается металлический звон и невидимый глазу противник лишается головы. Мгновение. И свист режет уши, а сабли возвращаются в ножны. Мгновение. И вновь два клинка рассекают пространство. Мгновение…

 

Интерлюдия

Уже давно полигон опустел. Четверка уставших студиозусов, под руководством куратора, организованно покинула площадку. На прощание помахав высокому, широкоплечему юноше, все еще размахивающему саблями. Одна из девушек, та что светленькая, на прощание крикнула ему что бы бессовестный лентяй не задерживался, и к вечеру был в известным месте в подобающей случаю одежде. Наличие хорошего настроения и пустого желудка – обязательны. Но, у любого постороннего наблюдателя сложилось бы впечатление, что юноша, вернее молодой мужчина, и вовсе не слышит леди.

Он все так же продолжал выхватывать из ножен клинки, что бы затем убрать их обратно. И, немного сведущий в боевых искусствах случайных прохожий, хотя откуда бы он здесь взялся, смело предположил бы что перед ним усердный подмастерье, оттачивающий самые азы. О, да пощадят его боги, как бы он был не прав. Конечно же этот мужчина, что сейчас с таким остервенением и неким забвением машет саблями, не был мастером, да и даже просто сведущим в бою себя не считал и таковым не был. Но уж точно он не оттачивал азы. И хоть его лицо с несколько резковатыми чертами и многие женщины сказали бы – не самое симпатичное, было сосредоточено, он почти не напрягался, до какой-то степени он вообще выпал из реальности и просто ждал. Ждал момента, когда руки и "крылья" нальются свинцом и он уже больше не сможет их поднять. И только в тот момент, тренировка бы закончилась. Что ж, подождем и мы.

Я бы предложил вам закурить прекрасный, терпкий табак с далекого Западного Континента. Но не знаю курите ли вы, или считаете эти маленькие самокрутки чем-то отвратительным – палочками убийцами, если позволите. Предложил бы выпить красного вина, привезенного из далеких земель. Где виноград заботливо выращивается знающими толк в этом вопросе Лесными Эльфами. Но я не уверен что вы благоволите алкоголю, а не принимаете его за вред самому себе или излишнее баловство.

Я, быть может, завел бы беседу о минувших эпохах, о героях далекого прошлого, о королях, шутах, убийцах, и Охотниках. Но не уверен что вы увлекаетесь историей Ангодора. Попытался бы предложить вам интересные темы о жизни, будущем, мечтах и звездах. Но, право же, такие разговоры лучше оставить завсегдатаям Алиатских чайных. Да и сам я, признаться, в таких вопросах не силен. Быть может вы спросите кто же я? О, я как раз тот самый, случайный прохожий, неведомо каким образом оказавшийся рядом с пятым полигоном. Пробравшись мимо заснувшего охранника, я залез на трибуны и из тени, отбрасываемой кожаными "плащами", эдакими растяжками что висят в самом верху любой арены, смотрел на тренировку будущих боевых магов.

Доложу вам – весьма скучное занятие наблюдать за этими пока еще не оперившимися соколятами. Еще пройдет немало времени, перед тем как они гордо расправят крылья, и на правах сильного смогут бороздить небесные просторы, одним своим видом распугивая остальных обывателей поднебесной. Но иногда полезно немного поскучать.

В какой-то момент я уже собирался уходить, но меня заинтересовал тот самый юноша. Ох, простите – молодой мужчина. Я даже поспорил с самим собой, когда же он устанет. Ведь, несмотря на кажущуюся простоту, с такой тренировкой справятся немногие. Большинству уже через десять минут руки покажутся тяжелее Харпудова гребня. Но этот человек все продолжает рубить воздух. Будто бы ему не ведомы ни усталость, ни лень, ни просто здравый смысл. Ведь какой нормальный разумный станет целых три часа истязать себя однообразным упражнением.

И лишь когда солнце окрасило небо в кроваво-золотые тона, а на востоке засияли первые гостьи ночи, молодой мужчина в последний раз взмахнул саблями и убрал их в ножны. А затем он застыл, сохраняя абсолютную неподвижность. Будто некий злой черный маг обратил его в каменную статую, обрекая на вечный страдания. Ни с того ни с сего, любопытство захлестнуло меня подобно волне страшного цунами.

Не отводя взгляда от фехтовальщика, я спустился на несколько пролетов ниже. И правильно сделал. Потому как когда задул вечерний, освежающий ветер, человек разбил иллюзию проклятья. Он сорвался с места подобному урагану, что вырвался из клетки богов и теперь выплескивает свою ярость и гнев на безвинных смертных. Сабли, вновь покинувшие ножны, больше не вернулись обратно.

Внизу развернулось настоящее сражение. Вот только казалось что человек бьется не с тенью, воображаемым противником, а с чем-то неосязаемым, несуществующем ни в одной реальности. Он перетекал из позиции, сабли мелькали то где-то в темнеющей выси, то у самой земли, поднимая маленькие облачка песка. Ни на миг не замирая, юноша пытался одолеть что-то, чему я не могу дать описания. Будь на моем месте, небезызвестный мало сведущий прохожий, но бы с ухмылкой сказал что парнишка танцами увлекся. Но я бы не стал столь споро давать метафоры сему действию. Называть это танцами, это все равно что корриду обозвать салочками с быком.

Тем временем степень моего удивления только росла. Сабли все мелькая, расплываясь в воздухе серебристой дымкой, но недавно поднятый песок не падал. Противореча всем законам этого мира, он в такт стремительным выпадам летел за клинками юноши. И, клянусь своим перерождением, я ни чувствовал ни грамма энергии, а значит и магии. Будто бы сам ветер, встав плечом к плечу с человеком, пытается помочь ему в этой неравной схватке с нереальностью.

В какой-то момент, фехтовальщик ускорился на столько, что его полностью окружила песчаная сфера. А меньше чем удар сердце спустя, из этого кокона вырвалась рука, крепко сжимающая эфес сабли. А за ней, от кокона отделилась песчаная лента. Устремившись куда-то в закатную высь, он вскоре опала той самый пылью. Но уже давно, с другой стороны выстрелила её сестра-близнец. И еще не успел песок опасть, как за ней последовала третья, потом четвертая, пятая, восьмая… На арене, в закутке окруженном каменными стенами, будто бы рассвело маленькое солнце, песчаное, но солнце. Когда же я присмотрелся, то еле сдержал вздох удивления. На каменной кладке, в местах куда попадали песчаные ленты, образовались глубокие порезы. Простым оружием, совсем без магии такого не сделать. А её-то я не ощущал.

Наконец песчаная сфера исчезла, а на её месте оказался измотанный человек. От его тела поднимался пар, хотя ночная прохлада еще не вступила в свои законные права. Руки его дрожали, как дрожит осенний лист, срываемый ветром. Дышал он через раз, и явно прилагал для сего простого действия неоправданно большое усилие. Кое-как убрав сабли в ножны, он сперва сел на корточки, а потом и вовсе развалился на песке, на манер какой-нибудь морской звезды. И в момент, когда он повернул голову в мою сторону, наши глаза встретились…

 

Конец интерлюдии

Пять секунд, таков был мой новый личный рекорд. Что не плохо. Хотя, если честно, я до сих пор не видел боевого применения этой техники. И от одной мысли о том сколько еще предстоит работы, мне становилось дурно. Впрочем, сейчас меня это мало заботило. Устав, я с непередаваемым наслаждением развалился на песке. Остывший, он приятно холодил вспотевшую спину. Небо уже покрылось алым закатным саваном, и то тут, то там раздавались трели ночных птиц. Эти маленькие хористы уже прочищали горло, разминали голосовые связки и готовились к новому концерту. И как бы я не хотел его послушать, но надо было собираться. Все же пропускать вечеринку не хотелось. Собираясь вставать, я повернул голову в сторону южной трибуны, прикидывая расстояние до раздевалки с купальней. И в момент, когда я уже почти собирался вставать, перед моим взором предстал ворон. Хотя назвать эту птицу вороном, было бы оскорблением для этого пернатого. Размером он был с альпийского орла, а цвет его перьев был темнеем самой непроглядной ночи. А когда же мы встретились взглядами, и я по достоинству оценил его красные глаза, больше смахивающими на горные рубинами, он взмахнул своими исполинскими крыльями и исчез в наступающей мгле. Мда. Академия не перестает удивлять своей фауной. То здесь королевские коты тебя из больницы выручают, то ворон-орел за тренировкой наблюдает… Впрочем, уже через пару минут я забыл об этом любопытном инциденте.

Поднявшись с земли, и отряхнув штаны, я поплелся в сторону раздевалки. Открыв свой шкафчик, разделся и убрав пропахшую потом одежду, сделав себе зарубку в памяти что не худо бы простирнуться, отправился в купальню.

Хотя купальня слишком громкое наименования для этого уголка с трубой из под которой течет холодная, до стучащих зубов, вода. Но сейчас, разгоряченному телу, такой перепад был необходим. Быстренько растерявшись едким порошком, я открыв вентиль на полную катушку, запрыгнул под струю. По спину и груди все равно что утюгом провели. Но уже через мгновение нестерпимый жар обернулся промозглым холодом. Ухая и охая, я смыл себя известь и выпрыгнув тем же движением, насухо вытерся полотенцем. И все это меньше чем за минуту. Вот она армия как на человека влияет. Пусть и наемная, но все же армия.

Выходя с полигона и откланиваясь мирно спящему старичку в будке, я в который раз отметил контрастность Сантоса. Здесь не бывает затяжных рассветов, заполняющих все небо бледно розовым цветом или долгих закатов разливающих кровавое золото. В столице либо светло, либо темно, вот и сейчас, прошло не больше десяти минут, а по дорогам уже бегут государевы люди. С длинными шестами, на конце которых прикреплены масляные горелки, они зажигают фонари. И постепенно, улицы прощаются с густой ночной мглой, и окунаются в театр безумных теней. В такое время нужно быть особенно осторожным, потому как то что вы примите за серую, унылую, но страшноватую тень, в следующее мгновение может оказаться искусным воришкой, грабителем или душегубом.

И что самое противное, в это время очень сложно отыскать кэб-мена. Мало кто из них рискнет работать в такой обстановке. Поэтому покинув территорию Академии, я сместил шляпу так, чтобы взору ничто не мешало. Посильнее запахнувшись в плащ, я не спеша, наслаждаясь долгожданной прохладой, зашагал в сторону кабака. По дороге, что не заняла больше получаса, мне встретилось так мало разумных, что впору было радоваться за всех владельцев питейных и увеселительных заведений. Видимо Турнир приносит деньги не только казне государя, но и деятелям сферы услуг.

Наконец, свернув с Седьмой Купеческой, на Третью Рыночную, я оказался в тупичке, в конце которого, как маяк посреди океана, светились золотом окна кабака. Уже отсюда я слышал как в этом трехэтажном здании веселятся студенты. Невольно я ускорил шаг, и полы плаща взлетели поднимаемые встречным ветром. Скрипучая вывеска, сохранившая аромат свежей, недавно подновленной краски, заменяющей лак, гласила: "Пьяный Гусь". Немного постояв перед дверью, я готовился сродни тому как ныряльщик подготавливается к затяжному нырку. Вскоре я открыл дверь и погрузился в совсем иную атмосферу.

Если на улице тьму несколько лениво разгоняли фонари, то здесь этой даме не нашлось даже самого пыльного уголка. Все утопало в сиянии свечей, ламп и магических огней. Если там, за порогом, царствовала безмолвная тишина, нарушаемая разве что редкими прохожими, да цикадами, то в кабаке я, казалось, не слышал собственных мыслей. На первом этаже, вокруг своеобразного танцпола, находилось десять дубовых столов, и все они были заполнены. В самом круге толпилось около дюжины пар. Десятки служанок не успевали приносить заказы, и то и дело сталкивались с шумными посетителями. Примерно то же самое происходило и на втором, да и на третьем этаже. С той лишь разницей что там не было танцпола.

Сегодня ночью в кабаке "Пьяный Гусь", собралась добрая половина всех студиозусов. А студенты это люди умеющие праздновать на широкую ногу, их гульбища редко заканчиваются без драк, дуэлей или иных подвигов, но все же в первой части балет протекает довольно интересно.

В этой безумной толпе, где изредка мелькали знакомые мне лица, я стал искать своих друзей и приятелей. Но, стоя в самом центре безудержной вакханалии, было сложно отыскать что-либо вообще. А учитывая что ежесекундно меня кто-то задевал локтем, пихал в бок, наступал на ногу или орал прямо в ухо – просто невозможно. Благо, вскорости меня нашли сами. Откуда-то сверху, под потолком, с которого свисала добротная четырех уровневая магическая люстра, раздался какой-то шум. Сперва я не понял, почему разум выделил его и общей гаммы звуков, стоило лишь устремить свой взор на третий этаж, как все встало на свои места. Там, перевешиваясь через деревянные перила надрывал свою глотку массивный парень с добродушной физиономией. Санта, понял я.

– Рооойс, – тихонького донеслось до слуха.

Хотя, скорее всего, мне это показалось, так как услышать что-либо было воистину непосильной задачей. Приветственно помахав рукой, я стал пробиваться к лестнице. В глазах рябило от мелькающих то тут, то там разумных, уши закладывало от грохота поднимающихся тостов, смеха, голдежа и разного оттенка визгов и криков. И все же я добрался до места назначения, сохранив рассудок и хладнокровие. Отделавшись парой отдавленных пальцев и слегка оглохшим левым ухом, я поднялся на третий этаж. Здесь находилось всего три длинных стола, рассчитанных на большие компании. Наш был третьем, он находился в самом конце и поэтому, проходя к нему, мне пришлось пару раз остановится и пожать руку знакомым. Впрочем, я и сам удивлялся откуда я знаю столько народа.

– Чего так долго? – хлопнул меня по спине неунывающий Санта и указал на свободное место рядом с Лейлой.

А народу было не мало. Собрались все кого я видел на последней вечеринке, и прибавилось несколько новых лиц. Впрочем наша компания как всегда сидела рядом. И я сперва не понял почему у рыжего такое хорошее настроение. Но вскоре все встало на свои места. Справа от него сидела Норманн, справа от девушки – Лейла, и лишь слева от Дирга находился Кандид, устремивший потускневший взор куда-то в глубину огромной ендовы. Дирг, хитрец, все же завладел вниманием Лизбет и теперь использовал полученное преимущество на полную катушку. И что самое интересное, последняя была не против и даже только "за".

– Дела, – отмахнулся я и пожимая людям руки стал продвигаться к свободному месту.

– Как всегда смертельные? – кинул мне в спину сильнейший и веселейший маг столетия.

– А то!

Усевшись рядом с Гийом, я выслушал шипящую тираду на тему безответственного и ленивого меня не способного прийти вовремя. Откровенно говоря, раньше я пропускал эти замечания мимо ушей, позволяя девушкам говорить что им в голову взбредет. Но внутри нервы потихоньку скручивались в тугой комок, и такие выверты меня уже достали. О чем я сообщил сообщить соседке. Та оборвала речь на полуслове, и стала смотреть на меня как рыба на рыбака. Выпучила глаза и беззвучно открывала и закрывала рот. А что? Я, если кто забыл, не дворянин, мне положено хамить, грубить и тупить.

– Господа, господа, попрошу мгновения тишины, – Санта, весельчак, взял в правую руку ендову, огромную кружку на две пинты, и стал по ней стучать чем-то вроде поварешки. В мгновение от дикого треска, замолчали все. Точнее – все за нашим столом, а вот остальные посетители заведения все так же голосили. Но мага это не волновало. – Теперь, когда все присутствуют, мы наконец-то можем начать наш праздник. Хоть и с не большим отставанием, но что-то мне подсказывает – остальных мы догоним весьма скоро. Итак, давайте же выпьем за окончание очередного года!!

– Хэй! – вскричали парни, поднимаясь со своих мест, им вторил щебет девушек.

– Пусть в следующем году будет меньше предметов! – кричали одни.

– Больше первокурсниц! – вторили другие.

– Чтоб лэр Капрал ногу сломал! – вставил кто-то и все дружно, но не злобно рассмеялись.

– Пусть добавят танцы! – о это уже наши скромные девушки подключились.

Когда же все мыслимые и немыслимые тосты были произнесены, мы от души чокнулись. Да так что пена полетела в разные стороны, но в основном осела на полу и краях стола. После началась вечеринка. Конечно же она началась уже весьма давно, просто только сейчас к ней присоединились мы. В животе урчало и поэтому я с некоей долей остервенения набросился на стоявшего рядом поросенка. Этот бедняга лежал на салатном ложе, копытца его были украшены пампушками, а во рту покоилось огромное яблоко. Увы, прикончить его на своей манер мне не удалось. Ведь начни я здесь "кушать" как наемник, хватаясь руками за мясо и отрывая его целые куски. Боюсь даже самые толерантные разумные вышвырнут меня в ближайшее окно. Которое, к моему сожалению, находится аккурат у меня за спиной. И именно поэтому "остервенение" осталось у меня в воображение, а так, я чванливо привстал. Взял в руки специальный нож и вилку, размером со шпагу и поинтересовался желает и кто-нибудь это несчастное копытное. И лишь поле того как мне случилось наполнить целых семь тарелок, я смог положить и себе. Этикет, будь он не ладен, сидел у меня промеж печенок и я отъявленно желал забыть о нем как можно скорее. Отставив титаническую кружку, я взял в руки кувшин с красным вином. Хорошо хоть его не пришлось предлагать всем, а только сидящий рядом девушке. Такой оказалась Лейла, так как с другой стороны от меня восседал некто Люций Каст, тезка известного полководца. Хотя он и не был обладателем стратегических и тактических талантов, зато весьма неплохо умел воскрешать мертвых. Будучи некромантом он как-то раз на спор поднял сразу три дюжины мышей и неведомыми путями загнал из в женское общежитие. Жаль это было два года назад, и я по естественным причинам не был свидетелем сего действия.

– Вина? – обратился я к Гийом.

Ты вздернула носик (нахваталась у подруги) и отвернулась о меня. Я же не стал ничего предпринимать. Просто завис с кувшином и стал ждать. Спустя минуты три, соседка не меняя позы подвинула свой бокал, куда и был налит напиток. И всего трех бокалов её хватило что бы забыть о недавнем инциденте и продолжить приятное общение. Вскоре, когда был утолен первый голод, и снова зазвучали тосты. Среди нас не было пятикурсников и поэтому глупо было желать успеха на "после Академии", так что все ратовали за успех в следующем семестре. И в основном народ желал добрых профессоров, несложных заданий, свободного расписания и открытых полигонов. А уже на седьмой бокал компания разделилась на группки. И поскольку внимание Норманн было целиком и полностью сосредоточено на рыжем, Лейле ничего не оставалось кроме как обратить свой взор на мою скромную персону. Не то что бы это меня утомляло, нет, напротив, девушка была весьма приятным собеседником. Вот только она совсем не умела общаться под градусом. В итоге возможный диалог обернулся монологом, где мне было отведена роль слушателя. Девушка начала рассказывать обо всем и ни о чем. Сперва поведала о детстве, братьях и сестрах, посмеялась над некоторыми курьезами из жизни братца. Потом перенеслась на события поближе. Рассказала как два года назад испытала самый настоящий ужас когда на бал её родственника нагрянула группа убийц, порешивших этого самого родственника. И под конец она плавно переместилась на события прошедшего года и слила мне информацию о всех курьезах женского общежития После чего я могу смело утверждать что волшебницы умеют отдыхать ни чуть, не хуже чем волшебники.

Вскоре от стола стали отделятся парочки, но им было явно лень идти на первый этаж. Поэтому скооперировшись с соседями, мы слегка подвинули столы и образовали свободное пространство по центру, куда сразу хлынули желающие подвигать телом. Недолго думая, в этот импровизированный круг меня потащила и Лейла. Я не сопротивлялся. Вот только лишь легли мои руки ей на талию, а её опустились мне на плечи. Лишь только завершилось первое па. Как мне почудилось что пахнет какими цветами, кажется сиренью. А девушка в моих объятьях, наделенная несравненной природной красотой, вдруг показалось мне скучной и даже пустой, хотя таковой никогда и не была. Каким-то неведомым образом танец в приятной компании обернулся пыткой, и поэтому я был несказанно рад, когда подошедший Кандид попросил у Лейлы танец. Раскланявшись я отошел к перилам. И устремил свой взор вниз. Там тоже танцевали, пили и веселились. И только сейчас я почему-то вспомнил что цены на столик внизу, раз в пять ниже чем на верху. Интересно, а кто заплатил за лучшее вино, за потрясающие блюда и за стол на третьем, "элитном" этаже? Уж точно не Гийомы, Норманн или я. Первые бы не стали, а у меня таких денег просто нет и быть не может.

Когда я отдышался, наваждение прошло, но я все еще не мог понять, откуда знаю этот запах сирени, и почему он у меня ассоциируется с птицей и большими зелеными глазами. В какой-то момент догадка, такая простая и незамысловатая, почти постучала в дверь разума, но её с особой жестокостью пнул возникший как ниоткуда Санта. А в след за ним появился его сосед – целитель с четвертого курса Эрик и так же на горизонте замаячила рыжая шевелюра.

– Хорошо сидим, – сказал сильнейший маг, кричать не приходилось, он просто накинул нашу четверку неизвестным мне заклятьем и все звуки как ножом отсекло.

– Это точно, – хором ответили мы, и засмеялись.

Внизу всё танцевали, да и у нас не брезговали подобным развлечением. За столами уже мало кто сидел – всем не терпелось размять ноги.

– Так бы каждый вечер, – мечтательно протянул Эрик.

– Ага, – кивнул я. – И работать на одних только целителей?

Эрик только хмыкнул, и я понял что сморозил глупость – он и сам кого хочешь зацелит.

– Не, – покачал головой Дирг. – Хорошего должно быть немного, или приедается быстро.

– Ваше благородие, – шутливо раскланялся Санта. – Вам виднее что приедается, а что нет!

Мы снова засмеялись, весело, безмятежно и без какой либо обиды за душой. Обернувшись и положив локти на перила, я смотрел как танцует Лейла. Густаф обладал потрясающем чувством юмора, и поэтому я видел как улыбается девушка, но смеха не слышал. Рядом с очередным кавалером кружилась Норман и нет-нет да кинет быстрый взгляд на спину Гийома. За столом сидели другие мои знакомые, они тоже смеялись и что-то обсуждали активно жестикулируя. Некоторые девушки собрались в маленькие стайки и самозабвенно обсуждали что-то сугубо женское, таинственное и нам, мужчинам, зачастую непонятное.

– А вообще надо ловить момент, – заметил Эрик. – Вряд ли после учебы удастся так душевно посидеть.

– Эт смотря куда ты собрался после Академии идти, – выставил свой медяк Дирг.

– Куда-куда, – пожал плечами целитель. – У меня выбор не такой большой. Или в больничку, подмастерьем, или на границу, или в Дикие Земли, в ватагу к Охотникам.

– Ну, знаешь ли, – хмыкнул я. – От такой перспективы мало кто откажется. На границе конечно неспокойно, но тебя и в бой никто посылать не станет. В больницах подмастерья нарасхват, уже через два три года младшим сотрудником станешь. А Охотники получают столько, что старшие целители на своих кишках от зависти вешаются. Да и у самих Охотников целители как боги, им молятся, им делают подношения, и берегут как орган ниже пряжки.

– Это да, – кивнул Эрик. – Вот только с последним сравнением ты хватанул…

И вновь под нашим пологом раздался заливистый смех.

– Ну а ты куда собираешься? – обернулся парень к рыжему.

– А, – отмахнулся тот. – Демоны его знает. Я ж бастард. Даже если в род примут, то наверняка тут же и женят на какой-нибудь приблудной с другого рода. А если я от рода откажусь, чего в здравом уме никогда не сделаю, то впору на дорогу идти побираться. Боевик, хоть и водник, в мирное время никому не нужен, а в ближайшие время войны не предвидеться. Так что вариантов тоже не много – в Охотники, либо путешествовать с караванами. Ну может еще к наемникам…

– И чем же тебе в таком случае женитьба не устраивает? – неподдельно удивился добродушный и прямой Санта.

– А ты приблудных видел? – горько усмехнулся бастард. – Как сказал бы наш уважаемый лэр Капрал – в той пещере я даже не сотый гном. А что детей наших будет ждать? Дети бастарда и приблуды это изгои. Уж я то знаю, сам аристократ только на бумаге! И лишь особое расположение батюшки и сестры делают меня вхожим в высокие круги. Нет, такой судьбы я не хочу ни для себя ни для своих детей. Так что как закончу Академию, дождусь пока Лейла браслет замужней нацепит, и подамся на вольные хлеба. Глядишь и найду что-то по душе. Ну а вы, достопочтимый Тим Ройс, чем собираетесь заниматься?

– О, мой дорогой псевдо-аристократ с камзолом стоимостью в мою жизнь, я, конечно же, стану Императором, и первым делом повешу вас на гнилой осине.

– Почему на гнилой? – возмутился друг.

– Да демон его знает! Что бы тебя, значит, не только веревка душила, а еще и великолепное амбре.

Шутка была так себе, но нам хватило и этого что бы опять провентилировать легкие и размять диафрагму.

– А если серьезно? – вернул наш разговор в прежнее русло Санта.

– А если серьезно то буду путешествовать.

– И куда же ты будешь путешествовать?

– А не знаю, – сознался я. – Вот выйду из ворот Академии, и пойду прямо, и куда меня это прямо выведет, там и буду путешествовать.

Помолчали. Внизу танц-пол освободился и начались песенный конкурсы, сменившиеся другими конкурсами, а потом снова танцами. Пьяных не было. На таком празднике выпивка просто смазка хорошего настроения, а так мы вполне культурно отдыхали и никому не вредили. От того и праздник казался не обычной гулянкой, а чем-то светлым, почти мистическим.

– Так, ладно, – хлопнул я в ладоши. – Трое из нас уже поведало о своих грандиозных планах. Остался лишь Санта.

Парень намек понял и уже было открыл рот, как его перебил Эрик.

– Нашел у кого спрашивать, – засмеялся тот и по-братски хлопнул по плечу товарища. – У сильнейшего мага столетия! Да за него уже сейчас небось натуральная война ведется!

– А ведь верно, – заметил Дирг. – Уж Санте то везде двери открыты и золотом пол устлан.

– Ну и завидуйте, – фыркнул маг. – И вообще радуйтесь что великий я снизошел до вас – презренных нищебродов.

– О великий, – склонился я в поклоне, ребята оценили ситуацию и так же поклонились. – Чем же нам усладить ваш взор и душу?

И тут же мы разогнулись и снова засмеялись. Да, когда было опрокинуто по литру вина на брата, по пинте пива и несколько бокалов крепленой гномей, смеяться можно даже с разогнутого пальца. Правда, отчего-то мне казалось что на смеющемся лице Санты, грустные, несколько обреченные глаза. Будто бы он чему-то не рад, но не хочет показывать виду. Хотя, скорее всего, это просто вино ударило мне в голову. То цветы с зеленоглазыми птицами чудятся, то вот это. Нет, однозначно тело бывшего крестьянского паренька не держит градус.

– А пойдемте по улицам побродим, – ни с того ни с сего предложил Санта. – Вот не поверите, всю жизнь хотел по ночному Сантосу пошататься, но за четыре года так и не получилось.

Мы переглянулись и Дирг ответил один за всех.

– А пойдемте!

Сняв купол, мы захватили с собой выпивку, бессовестно слив её из кувшина во фляги. Завернули в плащ Эрика еды, и попрощавшись с ребятами, вышли наружу. Прощание получилось немного натянутым, так как Дирг не хотел оставлять Лизбет с Кандидом, а Лизбет не хотела оставлять Дирга с нами. Впрочем, они там о чем-то договорились и девушка его отпустила. Ну и сам выход получился в моем стиле – через окно. Просто из кабака не выпускали с едой, поэтому под подбадривающие аплодисменты и свист, я вынырнул наружу. Оказавшись на земле крикнул ребятам и мне скинули хабар, а потом каждый стал аки любовник принцессы спускаться по стене, цепляясь то за плющ, то за еще какие-то выступы.

В итоге мы, закинув еду на плечи Санты, так как он выступил инициатором, обнажили фляги на манер мечей и пошли куда глаза глядят. Мы смеялись и пили, общались на тему и без темы. Делились смешными историями. Например сильнейший маг рассказал нам как поступив на первый курс случайно попал в компанию пятикурсников. Что не удивительно, при свойском нраве Санты он вливается в любую, даже самую закрытую компанию. Ну и там оказался чертильщик, очень сильный и способный маг но с цельным ураганом в голове. И нравилась тому чертильщику одна волшебница, да так сильно что тот был готов её хоть от порога до порога на руках носить. Но девушка была весьма стервозной особой и все воротила нос, мучая парня. В конце концов, чертильщик застал его в парке в объятьях другого. Ну и вы понимаете что сжигаемый ярость и ревностью чертильщик, это та еще ядерная бомба. В общем, маг, в чьих объятьях оказалась та "леди", был не робкого десятка и прикрыл стратегическое отступление дамы своим телом. Поступок достойный уважения, потому как сам несчастный потом целых три сезона провел не где-нибудь, а в Больнице имени Родона Первого. Виновника наказали – штрафанули, но отчислять не стали, ведь такой сильный чертильщик, если его не обучить, превращается в натуральную пороховую бочку. Но конечно же парень желал мести, от любви до ненависти как известно один шаг, и маг воспылал к бывшей любви всей жизни, самой пылкой ненавистью, такой что сжигает без остатка и тебя и окружающих.

Горький опыт заставил чертильщика пойти на ухищрение. Был он не глупым и поэтому решил месть свою сделать чем-то вроде прощального подарка Академии, навсегда оставив свое имя в её летописи. Он разработал печать, обращающую человека в камень. Между прочим сенсационная разработка, положившая начало новой, молодой науке, изучающей изменение свойств живых организмов. Ну, то есть и раньше такое было, те же химеры или зомби, создаваемые некромантами, но впервые кто-то задумался о том что бы обратить живое в "настолько" неживое. А у этого психа еще и получилось. Сейчас он вроде глава целого отдела в каком-то исследовательском институте. Но не суть.

Короче начал чертильщик с подкопа. Целый сезон угрохал на то чтобы не вызывая подозрения, докопаться, в прямом смысле, до основания общежития. Правда, как-то так получилось, доподлинно никто не знает, что про подкоп выяснила администрация. Искали их, и подкоп и "крота", весьма долго и усердно, но не нашли ни того, ни другого. Мы долго выпытывали у Санты знает ли он где находится ход в сей портал чудес, но тот только отмахивался и отвечал что знал бы, не рассказывал историю. В итоге сошлись на том что да – такой информацией не разбрасываются. Ну а история продолжалась.

Чертильщик был действительно очень умным, но умным по-своему, он решил, что если не идет снизу, то пойдет сверху. Поэтому он изобрел новую печать, вот так запросто, надо ему и хоп, то над чем люди десятилетиями бьются, он за пару декад выдумывает. По слухам, он вообще портанул себя на крышу, но так как все сошлись на том что такое невозможно в этой реальности. То порешили что каким-то неведомым образом, используя демонову тучу накопителей, он просто прилетел на эту самую крышу. И что-то он там такое, опять же неизвестное, коладнул, что обрушил чердак. Легенды любят приукрашивать и в последствии дырка в крыше, обернулась цельной обваленной крышей.

Но итог один – парень пробился таки в общежитие, и метнулся к обидчице, та ничего не подозревая нежилась под струями воды. И так она увлеченно нежилась, что не заметила пылающего гневом мага, а тот не раздумывая рррраз, и в камень её. Потом был суд, вот только вместо наказания, ему награду за открытие вручили. А о девушки и забыли все, она ж была обычной простолюдинкой, а он высокородным. За несчастную даже её собственный наставник, заплативший за академию, не вступился. Таким образом и получилось что по легенде, на одном из фонтанов или в одном из парков стоит статуя этой самой девушки. И в женском общежитии ходит легенда, что если изменишь чертильщику, то он применит тайное знание и обернет тебя в камень. А в страшной версии этой страшилки, жертва не умрет, а будет все слышать, но не сможет ни подать знака, ни как либо иначе повлиять на реальность. В общем – тюрьма до скончания времен.

Понятное дело что в мужском общежитие тоже есть легенда, мол это вовсе не простушка с хуторка была, а натурально эльфийская принцесса. И кто её найдет и расколдует, в того она влюбится и увезет в лес, где сделает королем ушастых. Ну а то что у ушастых нет этих самых королей, так это мало кого волнует. И обязательно, в каждом потоке найдется несколько чудаков которые будут магичить не то что над каждой статуей и скульптурой, но и клумбой и даже урной.

– И что, – склонил голову Дирг, он так всегда делал когда в чем-то сомневался. – Её действительно оставили каменной где-то на территории?

– А этого никто не знает, – Санта приложился к фляге и пустил её дальше, по кругу. – Может и оставили, но скорее всего увезли и Тульп, так звали того чертильщика, до сих пор пытается её расколдовать. Он же её действительно любил, и как в камень обратил, помню пил только на тракт. Волосы на себе рвал, локти кусал и все такое. Ведь заколдовать это одно, а расколдовать совсем другое. Вот небось и бьется сейчас над разгадкой.

– Все беды от женщин, – вздохнул Эрик и тоже отхлебнул янтарного напитка.

– Это да, – кивнул сильнейший маг. – Он парнем правильным был, со своими темными в голове, но честный и всегда помогал тем кто попросит. Вот видят боги, никому не отказывал.

Фляга все гуляла по рукам, а мы сохраняли молчание. История то конечно веселая, с огоньком, но подтекст у неё грустный и поучающий. Самое удивительное, что будь это событие вековой давности можно было бы отмахнуться и презрительно фыркнуть: "Сказки". А вон оно как получается. Мы с живым свидетелем общаемся.

– Эрик, – обратился я к целителю. – А ты чего не дополнишь, в том же году ведь поступил.

– Так я тогда не шибко сильно с Сантычем общался, – пожал плечами тот.

– Да ты у нас тогда вообще ни с кем не общался, – хмыкнул его сосед. – Эрик же у нас, если вы не знали, сын Рагосского Первого Королевского Советника. И весь в папку пошел, тот еще уж. Вы не смотрите что он с вами добродушный и веселый, незнакомцам к нему лучше не обращаться. ВЫ у него карандаш попросите, а в итоге останетесь без подштанников и в долгах на пять поколений.

Эрик скривился и ткнул соседа в плечо, тот ответил тем же. И вскоре вся наша четверка уже самозабвенно молотила друг друга валяясь в пыли. И нет, это была не драка, так себе, мерились силами как дворовые пацаны. Били исключительно в корпус и даже меньше чем в пол силу. Так что не удивительно что клубок валяющийся на дороге, не переставал оглашать окрестности смехом.

– А ну прекратить! – гаркнули рядом.

Я в этот момент душил Дирга, что, впрочем, не мешало ему мутузить Санту, который в свою очередь заламывал руку Эрику.

– Прекратить я сказал!

И мне в бок что-то пребольно вонзилось. Вскочив на ноги, я оказался лицом к лицу со служивым. Вернее линия глаз стражника оказалась где-то у меня у подбородка, а я уставился на его плюмаж. Вот только зачем плюмаж стражникам? Или у них мода новая? Кстати был он не один, нам не посчастливилось встретиться с патрулем из трех зщакованных в латы и с алебардами на перевес государевыми людьми.Ребята оценили ситуацию и прекратили возню. Красные, запыхавшиеся они встали с земли и отряхнув одежду, утерли испарину.

– Тааак-с, – протянул второй служака. – Что тут у нас? Массовая драка. Что ж, пройдемте ка в управу, бумаги составим, штраф выпишем.

– А может не надо? – как то по-детски протянул Санта.

– Надо, еще как надо. Без штрафа то оно ни как.

Мы намек поняли, поэтому вскоре стражники, двоольные тем что в их руках оказлся золотой, ушли дальше по улочке.

– Вот неправильно это, – скривился Дирг. – Что бы три боевых мага и целитель платили дань каким-то служакам.

– Дело говоришь, – нахмурился Санта.

Он резко развернулся и уставился в спины обидчикам. От волшебника ощутимо повеяло магией.

– Эй, Санта, ты чего, – не на шутку забеспокоился я. – Рыжий просто пошутил.

Но на меня не обратили внимание, а мгновение спустя с руки сильнейшего мага сорвался огромный, почти в натуральную вечелечину, Огненнй Дракон. В принципе простенькое форменное заклятие Огненной школы, с тем же успехом можно было и собаку или птичку там какую создать. Вот только силы было вбухано столько, что меня начало подташнивать, а во рту моментально пересохло.

Дракон, искря и шипя, понессе к странникам, а те, закричав, вернее запищавповыше некоторых слабонервных дам, побрасали алебарды и умчались куда-то в темноту улиц. За ними все еще несся дракон, светя как второе солнце.

– И чо делать будем? – буднично поинтересовался Дирг. – Сейчас здесь разве что армии не будет.

– Бежать наверное, – пожал плечами Эрик.

Мы посмотрели вперед, посмотрели назад, а потмо схватили фляги и еду и помчались куда-то в третьем направлении. Мелькали здания, какие-то повороты, проносились мимо мосты и набережные, а спиной ощущался азарт погони. Вот только в этой ситуации мы были не загонщиками, а добычей. В итоге, оставив где-то за спиной Лютиковый Мост, мы пронеслись по закоулкам и вышли к Центральному Парку. Наличие ворот, запираемых на ночь, нас нисколкьо не волновало. Вперед отправился Дирг. Он перемахнул через прегради, принял на руки хабар и дождался пока перелезут другие. В абсолютной тишине мы блуждали среди деревьев и кустов, пока вскорости не вышли к пруду. И лишь тогда, побросав все на землю, мы упали сами и засмеялись. Смеялись долго, да так сильно что у меня перехватило дыхание, а трава стала мокрой от слез. Утерев выступившую влагу, я ралегся на тарве и глубоко вздохнул. Мгновение спустя над поляной пронеслось еще три, точно таких же вздоха.

– А чего у нас там пожевать осталось? – осведомился я.

– Тебе лишь бы жевать, – проворчал Санта, недовольный тем что я его отвлек от праздного валяния и вынудил залезть в мешок.

В итоге в меня натуральным образом кинули палку копченого колбасы и буханку белого хлеба.

– А мне? – возмутился Дирг.

– И мне? – вторил ему Эрик.

Только что улегшийся Санта разразился гневной тирадой и снова полез в мешок, вернее в завязанный кулем плащ. И к тому времени как котомка опустела, каждый из нас узнал о своей родне, постельных предпочтениях, умственных способностях, размере некоего инструмента и прочих аспектов личной жизни массу всего нового.

– Какая магия, – фыркнул я. – Тебе надо в ораторы идти. Даже если будешь Истинное Писание читать, слушать будут как Легенду о Тэльовинге.

Сил смеяться уже не было, поэтом мы не сговариваясь набросились на еду. Казалось и не было тех двух часов в кабаке, когда мы только и делали что поглощали пищу. Через десять минут последний кусочек исчез и мы улеглись на траву. Небо было безоблачным, и нам довелось лицезреть все великолепие звездного неба. На севере сияла красная звезда Глаз Харты, она здесь была вместо полярной звезды и всегда указывала верное направление. На юге маячили Сестры Олэйх, созвездие очень напоминающее двух эльфиек. Вот и назвали именами героинь одной из многочисленных баллад. С востока на нас осуждающе смотрел Старец, понятное дело созвездие старика с палкой. Говорят все кто родился под его знаком, преждевременно седеют, но мало кто отличается мудростью или умом. Вот такая вот шутка природы. Еще здесь был Звездный Силх, десяток Драконов, Могучий Тополь, птицы там всякие, даже гора. Звезд было столько, что созвездий было просто неисчислимое множество. И для меня было одной из любимой забав искать их. Вернее мы так на спор играли с Добряком и обычно я побеждал. Глаза у того были уже не те, да и память страдала. Бывало он один и тот же узор по пять раз считал.

– Эх, – шумно вздохнул Эрик. – Как последний раз в жизни гуляли.

– Дааа, – протянул его сосед.

– Но надо и меру знать, – заметил Дирг. – Пора уж возвращаться. А то после завтра нам на арену выходить.

– А вы уже знаете свою очередь? – удивился Эрик. Лежали мы крестом, головами в центр и поэтому лица я его не видел, но интонацию слышал прекрасно. – Вот ведь жуки. А нам только завтра сообщат.

– Так вам и надо, – скривился я. – У вас вон Санта есть. Вам даже и потеть не надо. Он еще одного такого дракончика запустит и турнир прежде временно закончится. Самоубийц нынче мало народилось.

Мы было засмеялись, но вскоре схватились за животы и застонали. Смеяться было больно.

– Эй, Тим, – подал голос тот самый Санта.

– Чего вам, ваше магичество?

– Ты вот путешествовать собрался. А куда припутешествовать хочешь?

Я даже не задумывался говорить правду или солгать.

– Есть такое место, – я специально понизил голос и народ притаился ожидая чего-то особенного. – Долина столь большая, что морем до горизонта. Трава там волнами заходится, а цветы подобно пенным барашкам устилают все куда падет взор. Но это даже не главное. Если поднять голову, туда, к небесам где лишь птицы, да драконы со всякими безумными чертильщиками, то под гул и свист ветра, из облаков выплывут летающие острова. А на них живут люди, последние свободные люди Ангдора. Вот туда я и хочу попасть.

Повисла вязкая тишина. А потом народ просто взорвался смехом.

– Пенные барашки! – сквозь смех выдавил Дирг. – Трава волнами!..

– Морем до горизонта! – добавил Эрик, который кажется уже умирал от удушья.

– Это еще что, у него там и острова летают! – добил их Санта.

Народ продолжал натуральным образом ржать, и мгновением позже смехом заразился и я. И почему-то в тот момент не поразил тот факт, что они не знают о таком месте, а Ушастый знал.

– Нет парни, – покачал головой Дирг вставая с колен. – Нам надо однозначно возвращаться. Если уж Тим грезит летающими островами, и выражается как стихоплет. То до кризиса осталось совсем чуть-чуть.

Мо потихоньку собрались и покинули поляну. Но я не обижался, почему-то мне было хорошо, даже после того как мне не поверили и обсмеяли. Казалось ничто не может омрачить этот прекрасный вечер.

За какой-то час мы добрались до ворот Академии. Там, два провинившихся мага не хотели нас пропускать, даже когда мы предъявили им пропуска. Обозленные на весь мир за то что их не отпустили на всеобщий праздник, они строили из себя дураков. За что и поплатилась. Не сговариваясь я врезал одному, а Санта другому. Парни не были боевиками и поэтому им хватило всего по удару чтобы отправится на рандеву к Морфею.

Мы сами, благо Санта знал про этот вопрос все, открыли ворота и вошли на территорию. Конечно сейчас взвоет сирена, и сюда прибежит весь преподавательский состав и гвардия, но нас это уже не волновало. Мы бегом, на пределе возможностей, метнулись к общежитию. Старик смотритель, памятник ему из золота, не стал нас закалыдвать и лишь слегка пожурив, отпустил. Распрощавшись на лестнице, Эрик с Сантой двинулись наверх, а мы с Диргом, зайдя в комнату. Тут же плюхнулись на кровати, и не знаю как рыжий, а я, лишь только голова коснулась подушки, отправился по тому же маршруту что и бедолаги на страже.

 

Глава 16. Большой спектакль часть 2 или Тиха Имперская ночь

Поскольку занятий не было, да и дел особо тоже никаких, я позволил себе королевский отдых и продрых ровно до тех пор пока в комнату не ворвались остальные члены нашей пятерки. Надо отдать должное Диргу, он, несмотря на вчерашнюю гулянку, он встал часов в девять и сразу начал крупную компанию по приведению своего отряда в боеспособный вид. Честно говоря я и не предполагал что могу входить в скрыт даже уткнувшись зубами в стенку. Хотя, скорее всего, тот факт что меня искали до обеда, объясняется тем что я весьма успешно завернулся в одеяло и ничем не напоминал живого человека. Впрочем, ребята все же догадались поискать меня в комнате, и их ждал успех, ну а меня потревоженный сон.

Поломавшись, скорее для виду чем из желания еще немного попускать слюни, я все же поднялся и поплелся в сторону ванной комнаты. Как всегда со смердяхой на плече я стал свидетелем какого-то безудержного хаоса в отдельно взятом общежитии. Все бегали, кричали, спорили, иногда даже сверкали вспышки заклятий. Одним словом, народ готовился. Толком не уделяя внимания таким мелочам как приближающийся Турнир, я умылся и вернулся в комнату. Здесь меня уже ждали заведенные ребята, но понятное дело что я отдал предпочтение пирожкам с мясом чем этим нервозным личностям. И не успел я насладиться сочным фруктом, как меня буквально за шкирку потащили в дальний корпус. Ну, как вы уже поняли, я не сопротивлялся и вообще фактически медитировал. Вся суета, весь гам и возня проходили будто мимо меня. Это сродни ощущению когда ты лежишь на берег шумной реки и смотришь как волны стремительно уносятся куда-то в даль.

В самом корпусе нас дожидался куратор. Он не стал толкать речи или давать последние напутствия, а провел очередное теоретическое занятие. И лишь под конец пожелал нам удачи в бою. Почему-то с последней фразы меня потянуло улыбнутся, но увы, позволить себе такой роскоши я не могу, поэтому уныло поплелся за остальными. Занятие затянулось и в общежитие мы вернулись к сумеркам. День прошел незаметно, и даже быстрее чем эти два абзаца на бумаге. И все же ребята все никак не могли угомониться. Использовав наш с Диргом номер как базу, они сидели и обсуждали возможные тактики, ситуации, стратегию и темпы. И если днем я олицетворял собой апогей безразличия, то ближе к вечеру уровень раздражения поднялся к условном "я спать, а вы как хотите".

– И чего ты такой спокойный? – прищурилась Норманн, оторвавшись от схемы которую они так увлеченно чертили с Рыжим.

– А мне волноваться надо? – вопросом на вопрос ответил я.

Сидя в кресле я пожевывал очередное яблоко и закинув ноги на стол, бездумно пялился в окно.

– Мог бы, – скривился Кандид. Видят боги, этот парень начал меня доставать. – А то все вокруг тебя суетятся, а ты как вельможе сидишь. Хотя чего с бегунка то взять…

Вот этим и достает. То на мой социальный статус намекнет, то по резерву проедется. Нет, с такими я бы даже чарку браги не распил, не то что на турнир идти, но выбора особо нет. Я еще раз окинул взглядом эту компашку. Сейчас они вчетвером сидели на полу и, обложившись пергаментными листами, пытались вычислить идеальный план. Сам то я никогда такими вещами не занимался, это по части Старшего или Пило. Да и чего уж там, вряд ли тактика и стратегия военной битвы где счет идет на сотни тысяч разумных, сравнима с игрой пять на пять.

– АААААА!!!

Народ чуть было не попадал, хоть они уже итак сидели.

– Что это было? – спросила ошарашенная Лейла.

– Это я поволнавался, – овтетил я охрипшим голосом, все же такие крики вредны для горла.

Встав с кресла, я в гробовой тишине прошевствовал на выход. И лишь когда дверь захлопнулась за спиной почувствовал облегчение. В коридоре было пустынно и несколько одиноко, поэтому не долго думая я спустился по лестнице, кивнул старичку смотрителю и вышел на улицу. Вечерело. Солнце медленно опускалось куда-то за горизонт, а подступающая ночная прохлада приятно холодила запаренную кожу. Со лба пропала испарина, а в ногах появилась легкость.

Пройдя всего пару метров, я не удивился, когда на одной из лавочек обнаружил знакомую фигуру. Недолго думаю я подсел и точно так же закинув руки на спинку, обратил свой взор к небу.

– Тоже достали? – скучающим тоном поинтересовался Санта.

– Ага, – кивнул я.

Больше со скамейки под сенью клена не донеслось ни звука. И две фигуры молчаливо и спокойно лицезрели как небо меняет свой окрас с предзакатного алого марева, на ярко алый золотой, а потом и черный. И лишь когда в выси, сквозь мглу прорезались первые звезды, одна из фигур встала и ушла. А спустя десяток минут, поднялась и другая. Привычно отрехнув дешевые холщовые штаны, она двинулась следом.

Не стоит описывать что за хаос творился в общежитии до и по всей территории на следующее утро. Предусмотрев подобный исход, я попросил Дирга колдануть нам воды. И это помогло, во всяком случае мы не стали участниками лихой драки, возникшей казалось бы на ровном месте в ванной комнате. В итоге сразу семь магов разных команд были вынуждены преждевременно отправится к лекарям. Да и саму лестницу я резонно посчитал не самым безопасным выходом из общежития. Поэтому привычно сиганул в окно, рыжий прыгнул следом. На улице народу было поменьше, вернее пространства было больше поэтому и казалось что меньше, но ситуация ничем не отличалась. Казалось, что вчера студиозусы просто разминались перед сегодняшней беготней, так как на какое-то мгновение мне показалось, что мы участвуем в некоей демонической эстафете. Проносящиеся мимо фигуры мелькали с такой скоростью, что можно было подумать будто где-то из земли бьет золотой фонтан, и народ торопится урвать свой кусочек желтого счастья.

– Давай поторопимся, – попросил Дирг.

Обреченно вздохнув я устремил свой взор в сторону Академских часов, и циферблат на башне показал что сейчас только десять утра, а значит до ближайший, то бишь нашей схватки целых три часа. Но если я говорю "целых", то остальные слышат "всего лишь". Но убедить соратника в том что носится как ужаленным это глупо, я не мог. Поэтому еще раз вздохнув кивнул и мы побежали. Вернее помчались как будто пытались укрыться от взора седого жнеца.

И пока мы бежим в сторону Арены (крупнейшего полигона на территории), стоит поподробнее рассказать про этот самый Малый Турнир. На самом полигоне зрителей не будет, руководство решило что ставить купол слишком затратно да и не нужно. Так что над песком будут кружить десяток другой следилок, транслирующих изображение на специальные экраны, расположенные в местном актовом зале. И понятное дело что никакого судьи даже не предусмотрено. Самый верный рефери в этой ситуации – тот самый амулет с красным защитным полем. А рядом с местом действия будет дежурить команда быстрого реагирования, ну, на случай ежели у кого хватит силы сотворить что-то опасное для жизни. Хотя таких среди нас, кроме Санты, всего несколько десятков. И понятное дело, среди первых трех курсов таких всего парочка. Пока мы бежали, до меня доносились обрывки фраз других спринтеров. В основном обсуждали разумных, угодивших в лазарет, поминали добрым словом большинство аристократов, желали разных несчастий Санте, ну и предполагали кто же будет первым топтать песок Арены.

Но закончилась марафонская дистанция, и мы столпились в Актовом зале. Во всяком случае так его называл я. А по сути это был большой овальный одноэтажный корпус со всего одним помещением. Раньше здесь преподавали танцы, но было это так давно, что даже в летописях упоминание о таких занятиях идет вскользь. Огромная галдящая толпа в замкнутом пространстве это не предел моих мечтаний, и поэтому я буквально мечтал о моменте, когда объявят команды участницы сегодняшнего тура и первую двойку отпустят готовиться. И когда на высокую трибуну взобрался заместитель ректора, человек шар с вечно потным лбом, наша пятерка в полном составе уже готовилась отправится переодеваться в "камуфляж".

Конечно было бы разумно привести ту напыщенную речь, сдобренную самыми слащавыми метафорами, но у меня о такого уши завернулись в трубочку и я закономерно половину прослушал. И все же настал тот час которого мы так ждали и лишь прозвучал номер нашей пятерки, как мы уже помчались к Арене. Минуя парки, пересекая дорожки, оставляя за спиной беседки, мы добрались до полигона чьи стены терялись в вышине. Там нас уже встречали следящие, они протянули нам амулеты и указали путь к раздевалке. Закономерно что ребята по привычки побежали и до раздевалки, я же неспешным шагом, следовал за этими ужаленными. Вертя в руках амулет я думал, каким гением надо обладать что бы сотворить такое волшебство и поместить его в невзрачный с виду кулон. Обычная капелька хрусталя в железной оправе, а одень и один раз коса жнеца пройдет мимо нити твоей души. Поразительное достижение не только мысли, но и искусства.

В помещении со шкафчиками, лавками и душевыми не было отделения для "мальчиков и девочек", но сейчас это мало кого волновало. Хотя наши девушки таки нашли себе небольшое укрытие в закутке, впрочем, нико кроме меня в ту сторону и не смотрел. И вовсе не потому что некий Тим Ройс столь озабоченный известными вопросами, просто мне было делать больше нечего. Буквально за минуту скинув одну одежку и нацепив другую, я просто не знал чем себя занять. И раз уж Лейла с Норманн так удачно запрятались в том закутке, я расскажу вам о камуфляже.

На ногах крепкие сапоги из кожи неведомого мне земноводного, потом штаны из крепкой ткани, способной выдержать высокие температуры. Рубашка из того же материала, куртка, какие обычно используют Охотники, и перчатки из кожи Хмары. Как-то раз видел эту тварюгу на картинке, некая помесь гиббона со змей. Страшна до безумия, встреть такую ночью, и пара седых прядей это тот неизбежный минимум с которым ты уйдешь с подобной свиданки. У девушек одежды ничем не отличалась, разве что куртки и рубашки оказались приталенными.

– Посидим? – неуверенно спросил Кандид когда все были готовы.

– Посидим, – кивнул я.

И мы посидели. Часа эдак полтора. Не знаю как я не заснул, но это стоило мне немалых усилий. Наконец, за четверть часа до начала, к нам зашел один из следящих и уведомил что оружие одобрено и висит у выхода на арену. Ах да, совсем забыл рассказать. Еще два назад нам пришлось сдать свой арсенал на проверку, мало ли кто решит использовать какой-нибудь убойный артефакт, а такое ни-ни – запрещено. И не стану скрывать, удивлен что мои сабли прошли проверку. Уж как я над ними висел, как мучил Молчуна и Нейлу когда рисовали эти печати а потом пытались скрыть их под вязью замысловатого узора. Да и про сам металл мало кто что знает, даже Тист развел руками, что на его языке означает – "В первый раз такое вижу". Но, как выяснилось после некоторых экспериментов Колдуньи, сабельки не были магическими, а металл просто неизвестен но так же магией от него не тянет. Уж не знаю чем мне приглянулись эти малышки, но точно не волшебством.

Гонна. Прозвучал первый гонг, и народ двинул к выходу. Спустившись по винтовой лестнице, мы оказались в длинном коридоре, который оканчивался подъемной решеткой. На стене неподалеку действительно висел наш арсенал. Мои сабли я нашел сразу, рядом висел бастард Дирга, следом шел полуторник Кандида, и два посоха принадлежащих девчонкам. И если дело дойдет до рукопашной, то вся надежда будет на рыжего, так как я не собираюсь во второй раз прилюдно звенеть сталью. Почему, спросите вы. Ответ все так же покоится в моем дневнике.

Гонна. А вот и второй гонг. Народ стал проверять одежку, как сидит, нет ли прорех или может что-то велико-мало. Рыжий угрюмо покачивал свой бастард с украшенным каменьями эфесом. Девушки опирались на посохи как на походные палки, а я, заложив руки за голову, насвистывал гимн Пробитых.

Гонна. Ну вот и все…Медленно, с натужным скрипом поднялась решетка.

– Действуем по плану, – прокряхтел старший Гийом.

И тут меня осенило!

– А у нас есть план?

Кажется никогда в жизни я не подберу нужных слов что бы описать ту бездну ужаса, что отразилась в глазах друзей…

– Саэл труда! – выкрикнул заклинатель.

Подобравшись я вскочил, и кувырнувшись в воздухе, упал в метре от того места где сейчас уже шипела и плевалась лавовая лужа. Перекатившись по земле, я вновь скрылся за стеной и стал усиленно думать, так как ничего другого в подобной ситуации я сделать не мог. Вот уже четверть часа я нахожусь под форменным арт. обстрелом, а все из-за лазейки в правилах и безалаберности своих друзей, ну и толики своей недальновидности.

– Саэл лим!

Огненный шар просвистел в паре метров от меня, что ж, у меня есть минуты две пока они не найдут это укрытие, а значит можно и рассказать что к чему. Бой незаладился с самого начала. Не зная правил я решил отсидеться в тылу, но адреналин и азарт погнал меня вперед. Уже через пару минут я преодолел средний огневой рубеж, а еще через одну, оказался нос к носу с пятью вражескими магами, коих там никак не могло быть. В итоге врезав одному из боевиков в пах, я спешно ретировался и теперь находился в двадцати метрах от флага, и в тридцати от своих камрадов.

Почему же я там встретил сразу пять магов, а не скажем два? Все просто. В правилах говорится- "По истечению часа если флаг не захвачен, победителем объявляется та команда в которой больше условно выживших". Вот эти молодчики, что сейчас так усердно меня обстреливают, и заняли круговою оборону вокруг флага, намереваясь свести игру к ничьей. Вот ведь редиски. Ведь турнир это в первую очередь веселье, а уже потом приобретение опыта в ситуации максимально приближенной к военной операции. А какое может быть веселье в сидении в одной точке с поднятыми щитами. И ладно бы если только противник меня разочаровал, но и камрады оказались "пальцем деланы". Как этим птенчикам сказали держать порядок, так они и держат его. Один прикрывает, двое атакует, последняя страхует. И нет что бы вылезти из укрытия и жахнуть вчетвером в одну точку, так нет, надо размеренно, экономя энергию, выпуливать несколько заклинаний и проклятий.

– Саэл лим!

Очередной огненный шар просвистел в метре от меня и мне все же пришлось бежать до следующей стены.

Кстати о стенах, Арена напоминала Варшаву сорок четвертого, будто здесь маленький город бомбили. Обвалившиеся стены, овраги, заборы какие-то. Короче антураж и все такое, ну заодно и спрятаться можно. Проще говоря – действительно приблизили к реальности.

Не успел я перевести дыхание. Как снова прямо над головой пронеслась вереница проклятий. Ненавижу драться с некромантами-малефиками. Как колдануть чего-нибудь, а потом у тебя гной из глаз польется, кровь из ушей, или еще какая гадость, на которую способны первокурсники. В целом битва шла так. Некромант малефик и боевик сдерживали моих товарищей, а заклинатель и боевик стихийник полевали меня огнем и землей. Вот и сейчас, укрывшись в овражке я спасся от каменного кулака размером с кувалду. Повернувшись на спину, я заметил как где-то там, сред камней высовывается знакомая рыжая шевелюра. С паническим ужасом я повернул голову в лево и увидел солнце. Что ж значит я сделал круг и сейчас нахожусь аккурат между двух огней. И лишь постучалась эта мысль в сознание, как мне уже пришлось продемонстрировать все акробатические трюки на которые я был способен. Прыгая, крутясь, скользя и даже летая, я уворачивался от доброй дюжины заклинаний и проклятий.

– Вы чего творите? – крикнул я бравой четверке, когда скрылся за стеной.

Вместо ответа Дирг высунулся и стал корчить какие-то рожи и размахивать руками.

– Чего?

Он продолжал свою пантомиму.

– Скажи по человечески!

И тут чувство опасности ледяным обручем сдавило голову и я ведомый инстинктами отпрыгнул в сторону. И в момент когда ноги оторвались от земли, стену как ножом разрезало, а перед моим взором предстала водная плеть, вот чего те двое так долго не отмечались, готовили мощное колдунство. И самое страшное что эта самая плеть устремилась мне прямо в лицо. Ужом извернувшись и вжав голову в плечи, я пропустил удар над головой. В итоге отделался срезанным хохолком и взмокшей одеждой. Плеть то росой потом опала, и прямо на меня. И стресс и душ в одном флаконе.

– Перебивать невежливо! – крикнул я парочке, намереваясь вывести их из себя.

И мне это удалось, в ответ посыпалась самая отборная ругань. Мда, как представлю что творится в актовом зале, так самому смешно становится, звук то ведь тоже транслируется. И тут мне снова пришлось уворачиватся. Что-то фиолетовое прилетело прямо ко мне и ударило аккурат рядом с левой нагой. И тут сознание услужливо напомнило что это за проклятье, проще говоря, если в мужика такое попадет, то весь следующий месяц он будет лишь жалкой тенью прежнего себя. И если меня таким образом хотели вывести из себя, то у них это получилось.

– Ну вы попали, – прорычал я.

Рывком вытянув сабли из ножен, я ударил ими друг об дружку. Вылетела искра, а мгновение позже засветились половинки печатей на саблях, и когда я снова ударил ими друг об друга. Искра, еще не успевшая исчезнуть, стала раздуваться и за каких то пару ударов сердца, на острие правой сабли возникла шаровая молния размером с грейпфрут. Часто задышав, я перемахнул через стену, и еще будучи в воздухе пальнул своим собственным изобретением. Шар искря и шипя, оставляя за собой призрачно-серебрянный трассер, в мгновение ока достиг укрытие той парочки. Раздался взрыв и каменным дождем осыпались две стены. Вот только щиты магов это не пробило. Взяв с места максимальную скорость, я рванулся к оглушенным врагам. Первого наотмашь рубанул саблей и тут же тот осветился красным светом. Не обращая внимания на второго, я стал считать. Сейчас для меня было важно выяснить время отклика Следящих. И оказалось что это всего-то две секунды. Всего две секунды отделяет мага в черном балахоне, от условно погибшего. Следящий возник из ниоткуда и положив руку на плечо "погибшего" так же испарился в никуда. Вот ведь загадка, телепортироваться вроде невозможно, но сильные маги исчезают и появляются когда им заблагорассудится. Странно.

Но сейчас уже не до этого. Второй маг встал и перехватив посох, рванул в атаку. Ну да. Конечно. Слегка повернув корпус и пропуская нехитрый выпад под рукой, я перехватил саблю и тюкнул по голове страдальца эфесом. Глаза того закатились и вскоре он осел на землю. Не теряя времени, спиной чувствуя как плетут заклинания другие три мага, я рванул к флагу и когда моя рука уже схватила его, в спину ударило сразу три проклятья. Мир окрасился в красное…

Очнулся я в раздевалке, а не в лекарском корпусе, что не могло не радовать. И лишь открыв глаза я стал свидетелем того как народ умеет радоваться таким мелочам как победа в первом туре. Парни выкидывали какие-то коленца будучи в одних портках, а девушки прикрывшись полотенцами охотно присоединились к ним. Я же влившись в атмосферу ритмично хлопал ладонями об колени. Наконец когда эмоции поутихли, все заметили какой я молодец, но и они тоже хороши раз дали мне возможность для такого маневра. Я не стал спорить, не потому что мне все равно, просто не мое это дело учить бою. Вон у нас есть куратор, он за это деньги получает и опыта у него явно больше, пусть сам разбирается со своими подаванами, которые двадцать минут на одном месте просидели.

Собравшись и одевшись мы вышли на улицу и с гордо поднятой головой прошествовали к корпусу. Там нас уже ждали ребята, наблюдавшие за боем. И вся эта толпа окружила нас что бы узнать о мнениях, впечатлениях, о том что было сложно что легко. И если господа аристократы чувствовали себя как рыбы в воде, будучи в центре внимания такой толпы, то я же спешно ретировался. Да и не охота мне было слушать последующий втык от Охотника, когда он пробьется к своим ученикам, а он пробьется…

Так что повесив сабли на пояс, я зашагал к общежитию. По дороге мне не встретило ровно ни один разумный, даже старик смотритель куда-то пропал. В общем, открыв дверь, я убрал оружие в шкаф, и прыгнув на кровать забылся в стране Морфея.

И откровенно говоря сон этот показался мне длинною в две декады, именно столько времени заняло наше продвижению к финалу. Чико действительно устроил ребятам втык и они резко поумнели. Уже в следующем бою я исполнял роль реального бегунка, то есть мешался врагу и не отвлекал наших, пока те старательно разделывались с противником. Так мы выиграли и второй бой, а за ним третий, четвертый, в котором мне сломали руку, потом пятый и даже шестой. И в каждом нам встречалась сборная солянка из первых трех курсов. Уж не знаю сколько ректоры заплатил старик Гийом, но явно не мало, раз нас так умело вели к финалу. И вот, когда эмоции зашкаливали, а ребята почувствовали свою силу после сложнейшей победы в полуфинале, когда нам с Диргом, стоя спиной к спине, как единственным выжившим, пришлось отбиваться сразу от четверых второкурсников. В тот момент нам казалось что шансов нет, и пусть у всех резерв просел и больше не позволял создать ни одного заклинания, но даже так умение фехтовать у второго курса было на высоте. Но каким-то невообразимым чудом, я смог провести серию ударов и завершающим ударом чиркнуть по шеи одного, который падая задел собственным кинжалом союзника. В итоге ситуация оказалась равная, и мы с честью одержали достойную победу. Девушки ликовали, Дирг получил долгожданный поцелуй от Норманн, а Кандид увидев это кажется собирался вешаться. Впрочем Густаф не тот парень что бы долго грустить, уже на следующий день он нашел новый объект сердечных вдохновений.

Но в тот же вечер состоялось второе сражение полуфинала. Команда Санты, против команды темного эльфа, так неудачно раздробившего мне грудь. И что вы думаете, на экране команда сильнейшего мага столетия просто сидела и резалась в карты, когда капитан один вышел против пятерых. Даже я был не уверен в его здравомыслии, но всего два огненных торнадо, и вот уже Санта остался с эльфом один на один. Они некоторое время буравили друг друга взглядами, после которого эльф предпочел резануть себя по горлу. Странная у них гордость, у этих остроухих, мол от своей руки умереть почетней чем от руки врага. У большинства народов все наоборот.

В общем, оценив ситуацию моя команда (честнее будет сказать команда Дирга) сразу впала в глубокую депрессию. И даже куратор не мог восстановить прежний боевой настрой. И когда стало ясно что мы проиграем даже не выходя на песок, Чико плюнул на землю и поведал нам секрет секретов. Оказалось, что победившую команду отправят на годичную, оплачиваемую практику, которой руководить будет соответственно куратор этой команды. Я осознал степень заинтересованности Охотника, а ребята воспрянули духом. Только услышав про возможное путешествие, глаза их загорелись нестерпимым пламенем. И попадись им на глаза сильнейший маг столетия, от него бы осталось не больше горстки пепла. Да и то – вряд ли.

Но день сражения близился, а плана не было. В итоге мы опять применили военную хитрость, и я пошел на поклон Нейле. Та кстати уже вот-вот должна была родить первенца. Но несмотря на это, все равно набросала нам победный маневр. Я даже поразился такому коварству и такому таланту. На что боевая подруга ухмыльнулась и посоветовала читать нужные книги. Я же только отмахнулся и заявил что не намерен записываться в полководцы, да и вообще возвращаться на войну.

И настало утро, и под аплодисменты и свист мы отправились в Главный Парк Академии. О да, последняя схватка обещала быть самой масштабной и поэтому руководство решило перенести её в парк, дабы не стеснять нас рамками Арены. Мудрое, но несколько опасное решение. И вот мы одеты, с оружием наголо, стоим и ждем третьего гонга, который в этот раз почему-то так долго не звенит.

– Все всё поняли? – Дирг, нервно теребя отворот курки в который раз проводил "последнюю" проверку. – Кандид?

– Да.

– Лейла?

– Да.

– Лиз?

– Да.

В последние дни отношения этой парочки развиваются весьма активными темпами, и не будь я Тимом Ройсом если Дирг не решил попытаться выбить у старика Нормана руку его внучки. Хотя, зная этого самого старика, проблем у рыжего не должно возникнуть. Во всяком случае если он сам не исполнит какой-нибудь финт ушами, а он может.

– Тииим, – донеслось на меня.

Очнувшись, я огляделся и заметил, как меня сверлит четыре пары гневных очей.

– Да нормально все, – отмахнулся я. – Задумался просто.

Гонна. Прозвучал гонг. Для многих он стал сигналом к началу последней игры, для меня же он как горном прозвучал к началу настоящей битвы.

– Удачи нам! – крикнул Гийом и эта четверка устремилась куда-то на северо-восток, в чащу. Я же устремился на северо-запад.

Уже через пару минут бега, я, цепляясь за ветки, взлетел на второй ярус и продолжил свой бег там. В голове билась лишь она мысль. Пол года прошло, ровно столько мне понадобилось что бы приблизить смерть того, кто уже на самом деле труп и просто не знает об этом. Цепляясь за ветки я летел на встречу тому что сможет освободить меня от неуплаченного долга, я стремился отомстить и выяснить кто же был тем третьим…

Вскоре, в туннели из веток и листьев показался просвет, застыв на его рубеже, я всмотрелся в поляну что раскинулась впереди. Там стоял волшебник, в руках он держал шест, напоминающий копье, но таковым не являвшийся. Для него, копья, он был слишком короток, всего два метра, да и широк. Но на одном конце все равно был острый наконечник размером в ладонь, а на другом стальной шар, которым если удачно ударить можно любую кость раздробить.

Фигура боевого мага была высока, а широкие плечи внушали уважение. Это совсем не тот скользкий дворянчик, которому честь умереть от яды в туалетной комнате. Это настоящий воин и сражение с ним было бы достойным. Но у меня есть всего один шанс что бы убить, и ни одного что бы победить. Сжав зубы, я чиркнул саблями и влетела искра, но засветились другие печати и вместо шаровой молнии, искра будто бы плющом оплела два лезвия. Вот так, целый год исследований и все что я могу это создать две печати, а на большее не хватит силы, знания есть, но этот мизерный резерв мое проклятье, и нет от него избавления. Осталось только приготовиться и…

– Спускайся, – прогремел голос воина. Я застыл. – Спускайся говорю.

И не оборачиваясь он метнул в меня огненную стрелу, больше похожую на копье баллисты. Я был вынужден спрыгнуть вниз, иначе меня бы испарило на месте. Тот огонь был даже не оранжевым, а белым. Маг все еще стоял спиной.

– Так значит план был ударить, а пока я буду ослеплен амулетом, добить. Ну а умирающее тело забрал бы с собой Следящий так?

– Да, – не стал врать я.

– Как-то простовато, не находишь?

– Может быть.

План действительно был прост как ржавый медяк, но я надеялся на фактор неожиданности. Хотя, кого я обманываю, на самом деле я был самонадеянным идиотом. Посчитал себя настоящей Тенью, когда даже на жалкое облачко не похожу. Интересно кто же я тогда? Не воин, не маг, не убийца, не раб, не наемник? Может боги просто пошутили надо мною, и сейчас, если они есть, наслаждаются фарсом.

– … ты здесь вообще?

– Задумался, – привычно пожал я плечами, не выпуская сабель из рук. – И что теперь? Убьешь меня?

– Ты же знаешь что мне это не составит труда. Даже щелчок пальцев будет сложнее, чем убить тебя, хотя я могу для веселья просто сжечь весь этот парк…

– Да, знаю.

И тогда он обернулся. На обычно добродушном лице застыла маска, которую я не могу описать. В ней не было ни гнева, ни сожаления, ярости или других эмоций. Только жажда смерти, безумное, безудержное желание убивать и рвать. Такое я видел лишь однажды, когда мы нарвались на берсерка. Но берсерки в своей ярости тупы и зачастую беспомощны, а здесь на меня смотрел настоящий зверь.

– Боишься? – спросил он.

– Да.

Страх действительно подступил ко мне, он попытался захватить мое сознание, сковать движение и волю. Но сам того не замечая, страх дал мне силы, как дает загонному в угол животному. И пусть я в мгновение ока превратился из загонщика в добычу, но благодаря этому терпкому и липкому ощущению страха, я еще не сдался. Я не стану приводить чванливые речи о благородной смерти в бою и о том что я попытаюсь дорого продать свою шкуру. Нет, лишь четкое, кристально ясное сознание, лишь руки сабли сжимающие, как тонущий сжимает кинутый ему круг, лишь ноги готовые к прыжку что достигнет небес. И снова сознание, самое сильное мое оружие, меч может затупится, кости сломаться, но мысль не затухнет никогда, а если это и произойдет, то ты уже будешь пить чай со жнецом и попросту не узнаешь об этом. И пусть передо мной стоит боевой маг, пусть это и Салиас ним Тайс, пусть это и сильнейший маг столетий, пусть это и Санта, но страх не завладел мной, он встал со мной плечом к плечу и готов вступить в бой.

– Знаешь, – произнес раньше добродушный маг. – Давай-ка сделаем этот момент немного более интересным.

И с этими словами он сорвал с себя защитный кулон и бросил его на землю. Каплю хрусталя, сверкнув на прощанье, затерялась в высокой траве.

– О, не стоит так бровями дергать, – усмехнулся вечный стражник. – Я на поляну Полог Отрицания накинул. И вряд ли кто-то кроме ректора сможет его снять. А этот старик из своего кабинета вообще не выходит.

Я стоял, сжимал сабли и не шевелился.

– И чего ждем? – вальяжно повел плечами весельчак. – Снимай эту финтифлюшку и давай смахнемся. Не зря же я свой сурд* сюда тащил.

(п.а. – сурд – оружие Ангадора – полукопье, полушест, баланс такого короткого оружия достигается широкой сердцевиной и массивным металлическим шаром на противоположном конце)

Действительно, зачем ему носить так называемый сурд, если он может мановением руки сжечь меня, сварить, обратить в лед, закопать под землю да или просто сердце вырывать из груди.

– Без магии? – догадался я.

– Без неё, – кивнул он.

Возможно кто-то бы закричал внутри "это мой шанс", но я лишь спросил:

– Зачем это тебе?

Санта будто был готов к такому вопросу, и даже ждал его, возможно, много больше чем шел наш нехитры диалог.

– Если победишь – расскажу, а если проиграешь, – тут он пожал плечами. – Так мертвым такие знания ни к чему.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, а ветер собирал травинки и гнал их куда-то к линии горизонта. Наконец я сорвал с себя кулон и принял стойку.

Левая сабля отведена в обратном хвате отведена за спину, правая же выставлена вперед, параллельно поясу и на уровне живота. Ноги согнуты, плечи опущены вниз. Салиас так же закрепил свою позицию, он нацелил наконечник сурда мне в глотку, подогнул колени и замер. Говорят, битва сильных начинается с оценки соперника, будто бы два альф-самца, они кружат друг напротив друга, думая как бы нанеси смертельный удар. Но нет, это не так. Битва сильных происходит в другой реальности, в той куда нет хода посторонним. Она творится в разуме. И сейчас я видел как острый наконечник пронзает мне ногу, как разрывает пах, как накручивает кишки. А Тайс смотрел на то как мои сабли сносят ему голову, отрубают руку, срезают плоть с груди и живота. И в миг, когда ветер, испугавшись двух сражавшихся, застыл в неподвижности, мы сорвались с места.

Я устремился в выпаде, широкая сабля полетела в правую, ведущую руку Салиаса. Но тот лишь дернул копьем, и на полном ходу я ушел в лево, иначе сейчас мое плечо пронзила бы голодная сталь. Пока я перекатывался по земле, Тайс сделал полушаг влево и крутанув сурд, устремил шар мне в голову, но там меня уже не было и поэтому оружие лишь землю пронзило, оставляя глубокую ямку. И снова мы на ногах, а оружие каждого лишь ждет момент что бы напиться крови врага.

В этот раз атаковал противник. Он был быстр, точен и силен. Первый удар наконечником пришелся по плоскости старшей, служившей щитом, и тут же крутанувшись вокруг своей оси, Салиас направил шар мне в пах. Игнорируя все законы боя, я выполнил заднее сальто а потом, не думая, покатился по земле, а когда тень врага оказалась в полуметре справа, оттолкнулся от поверхности и попытался резануть по ногам противника. Маг снова прокрутил копье и отразил удар, но именно это дало мне нужной скорости. Сабля вела меня за собой и повернувшись на пятках, я вновь устремил старшую в руку врага. Тот отбил сердцевиной сурда, но я уже нес свое тело дальше.

Левая сабля, ведомая силой ног, спины и полученным ускорениям, была нацелена в шею врага. Змеиный шаг, мой любимый прием что подвел меня лишь однажды. И.. глупо было полагать что он не подведет меня и во второй раз. Лишь эльф был столь быстр что бы уйти от этой атаки, но Тайс оказался еще быстрее. Он щитом закрутил сурд и отбив удар тут же выстрелил молниеносным выпадом. По щеке как факелом провели и я буквально услышал как по коже заструилась кровь.

В этот раз не медлил. Первый вдох и мышцы насыщаются кислородом, второй вдох и с болью приходит чувство свободы. Мои руки больше скованы, ноги больше не тяжелы, а ясное сознание как умелый кукловод управляет телом. Закрутив вокруг себя саблями на манер остроухого, я ринулся в атаку. Но полукопье быстро разбило серебряный кокон. Новая вспышка боли и теперь уже правый бок в огне. Но это лишь царапины, недостойные того что бы их даже упоминать.

Я, заведя правую саблю за спину стал боком и обрушил в рубящем ударе младшую. Раздался звон, это в который раз сердцевина приняла на себя удар, но я уже позволил телу вести себя дальше. Инерции было достаточно что бы на месте младшей сабли в воздухе оказалась старшая, и следом за ней обрушилась вниз. Так крутясь на одном месте, подобно мельнице я нанес пять быстрых ударов, и будь на месте Тайса обычный человек или даже тот самый эльф, они бы оказались разрублены от макушки и до паха. Ведь каждый последующий удар наносится быстрее и сильнее чем его предшественник, а последний, пятый удар в приеме который я обозвал Водяное Колесо, столь быстр, точен и силен, что им можно перерезать кольчугу, и даже самый безрукий кузнец лишь сложив звенья, и проведя по ним раскаленным гнецом, сможет восстановить её.

Салиас же выдержал их, и руки его не дрожали, а колени не гнулись. И тогда, когда инерция уже заканчивалась, я бесхитростно пнул его ногой в солнечное плетение. Сосредоточенный на клинках маг не смог переориентироваться и пошатнулся и мне этого хватило что бы размочить счет. Когда я отпрыгнул назад на груди противника красовался длинный, но не глубокий, и все же красный кровоточащий порез.

И мы вновь застыли, а ветер, осмелев, вернулся чтобы посмотреть эту битву. И клянусь всеми богами, среди нас был и четвертый зритель. Уродливый, вынужденный скрывать свое лицо под капюшоном, седой жнец с мешком душ, что кричат и стонут пока их не доставят в очередь перерождения, ждал свою законную добычу. Потому как ни демоны, ни судьба, ни боги, никто не сможет изменить исхода поединка, когда один из нас падет и окропит кровью летний ковер из зелени. Жнец ждал, в своем бессмертии это единственное что он умел – ждать.

И снова мы схлестнулись в атаке. Наконечник сурда сверкал подобно лучам солнца и редко когда он не находил цели и с голодом векового волка не поглощал кусочек плоти. Клинки сабель подобно струям водопада сверкали и искрились, и бывало что, и они находили свою цель. И тогда уже кровь Тайса щедро орошала поляну. Трава, некогда зеленая, теперь напоминала кожу ядовитой жабы. То тут, то там вспыхивали островки зеленого в красный горошек.

Битва была жаркой, и от тел наших поднимались клубы пара. Хотя может быть и дыма, ведь души в горячке боя могли вспыхнуть ничуть не хуже высушенных поленьев. Сердца стучали так быстро, что казалось будто бы я слышу не только свое, но еще и сердце Салиаса. И тем не менее ни один из нас даже не думал сдаваться. И пусть за эти жалкие семь минут боя, мы устали до такой степень, что оружие стало дрожать в наших руках. Но пылающие души говорили совсем другое. В глазах Тайса я видел лишь радость и азарт от битвы, огнем сжигающим тела, а вглядываясь глубже, видел отражение своих, что были точной копией его. И будь время бесконечным, тела из стали, а оружие едино с ним, мы бы сражались пока звезды не исчезнуть и сами боги не постареют. Но пришло время выяснить кто отправиться дальше в мешке жнеца, а кто уйдет на своих двоих.

Мы отпрыгнули друг от друга и застыли. Любой зритель скажет что мы застыли на целую вечность, но будет не прав, ведь самые точные часы покажут что не прошло и секунды как мы уже ринулись друг к другу. Наконечник копья, на миг показался мне падающей звездой, и я выдохнув, затормозил на мгновение, и когда теплая сталь рассекла мое предплечье, выкинул правую руку вперед. Талиас не успевал увернутся, инерция вела его вперед, и старший клинок с наслаждением вспорол бок противника. И потому как резво забежал красный ручеек, я понял что рассек его селезеночную артерию. И эта самая артерия и есть те песочные часы в теле человека…

Салиас сделал еще пару шагов вперед упал плашмя, он зажал бок, но все же кровь струилась на землю. Сил моих хватило лишь на то что бы развернуться к поверженному врагу и упасть на колене, опирая вес на воткнутый в землю клинок.

– Славная была битва, – прохрипел Санта. Жизнь покидала его, но он нашел в себе силы говорить.

– Почему? – спросил я.

С земли донеслось кряхтение, что некогда было заливистым веселым смехом. И весельчак стал рассказывать:

– Потому что я сильнейший маг столетия. Сильнейший маг материка западного, материка восточного, сильнейший маг от северных морей и до южного океана, сильнейший маг до великих пустынь и от небесных гор. Я сильнейший маг, обреченный влачить жалкое существование, мечтать о битвах, но не иметь возможности в них участвовать ведь не найдется кого-нибудь кто был бы равен мне по силам. Я сильнейший маг столетия, но будущее… мое определено другими людьми, на весеннем балу меня обручили с младшей дочерью Императора, самой известной шлюхой от Лудаса, и до Алиата. И те же люди что заключили наш брачный договор, на моих глазах подлили… любимой женщине в бокал любовного…зелья. Я сильнейший маг, но ничего не мог с этим поделать. Я сильнейший маг, и жить буду… так долго, что в веках имя мое будет отражаться… подобно тому как… солнечный блик отражается на спокойной глади моря. Я сильнейший маг, но жизнь моя обречена источать яд и скуку. Боевой маг, которому не суждено сражаться, человек верящий в любовь, которому не суждено обрести её, бессмертный, что не видит смысла в будущем. Теперь ты понимаешь? Боги прокляли меня, и ты даже знаешь за что…

– Так ты помнишь, – прохрипел я.

– Ни дня.. не проходит что бы я не вспоминал те крики.. тот ужас что в глазах её застыл.

Санте становилось все сложнее говорить, седой жнец уже склонился над ним, и был готов забрать то что по праву принадлежит ему.

– Но зачем тогда?

– Я могу сказать что… был глуп, что алкоголь одурманил сознание,… и еще сотню причин придумать. Но… на самом деле я просто ощутил вседозволенность. Ведь тогда… я был сильнейшим магом,… не проклятым, а именно сильнейшим. Ха. Боги… не простили меня, они подарили знание… знание о силе… И когда я… два года назад увидел тебя… то… сразу узнал. Боги… они ведь милостивы Тим, они прислали тебя избавить… меня… от страданий. И ты справился…

Я не понимал что происходит. Разум не верил ни единому слову Санты, но что-то другое подсказывало мне что он прав. Сильнейший будет обречен на одиночество и прозябание в четырех стенах. Сильнейший станет пугалом для врагов и кнутом для союзников.

– Эй, мне осталось… пару минут… не молчи, – вечный весельчак попытался улыбнуться, но вышел болезненный оскал.

– Кто был с вами четвертым?

– Ааааа, ты про этого… ублюдка? Хех. Я не могу сказать… клятва…магия.. держит язык. Но держи, – тут он сорвал с шеи простой шнурок на котором висела золотой монета. Совсем новая, еще не прошедшая тысячи рук. – Убей его… а еще лучше… пытай, а потом убей, или оставь… пытки вечными…

Как бы мне хотелось сказать что-нибудь, но любое мое слово опошлило и обесчестило бы смерть жалкого человека, ставшего достойным мужем. И тогда я сказал то, что велело мне то неизвестное, что поверило врагу, или другу.

– Я все равно не понимаю, зачем.

– Поймешь… однажды, когда чести… станет больше… чем силы, то поймешь, – дыхание его участилось, а веки стали медленно опускаться. – Эй, Ройс, мы все еще встретимся, я знаю.

Последнюю фразу он произнес без запинки, а мгновение спустя поляну окутала тишина. Из последних сил я подполз к мертвому, хладеющему телу, и сжал в кулаке монету, а потом и мой мир окутала тишина.

Просыпался я долго, казалось что-то удерживает меня в мире снов, но желание очнутся было сильнее. Разомкнув тяжелые веки я увидел привычный потолок. Все же угодил к лекарям, что закономерно. Оглядевшись, я увидел что практически все койки были заняты страдальцами. И практически все они были с боевого факультета. Все же на этом отделении экзамены сдаются не так просто, как можно представить. И тут я вспомнил…

– Даже не думаю, – пригрозил своим мечом ангел, сидевший на плече. – Ты все равно его сейчас не поймешь, так что даже не пытайся омрачать столь достойную смерть.

– Ха, – скривился бес. – "Достойная смерть", – передразнил он. – Насильник жил как падаль, и подох как падаль. И баста. Ладно, сверкай монетой.

И только сейчас я обратил внимание что левый кулак целители так и не смогли разжать. Да и я справился с этой задачей не с пол плевка. Пришлось дождаться пока кровь снова застучит по венам. Монета была обычным злотым, разве что новеньким. С одной стороны профиль императора, с другой – год чеканки и место где добыли золото, "359 год, пятой эры. Рудник Морсмор."

– И как мне это должно помочь? – вздохнул я.

– Ха. Вот же балбес, – это, понятное дело, был бес.

– Тим, подумай хорошенько…

И я подумал, но все равно ничего так и не придумал. Прсто не мог сложить пазл воедино, хотя и понимал что ответ должен был быть где-то рядом.

– Ой, без подсказки этот клинический идиот и не сообразит, – бес начал злится, отчего его рога постепенно увеличивались. – Итак, даун ты доморощенный. Что мы имеем, в некоем захолустном графстве, появляются представители родов, и их дети. Сам же граф все эт время сидит как на иголках, ты тогда думал что это потому что Оззи мацал Лейлу, но нифига подобного. Едем дальше, всех слуг на один вечер сгоняют в служку. Почему? Да просто что бы не подслушали! А посреди вечера, замок начинают спешно покидать главы родов, явно чем-то недовольные. И вот тут то их детки решили на прощанье гульнуть. Там был Оззи, и два аристократа по старшенству, думаю Гийомов не было просто потому что Лейла не извращенка, а бастардов на официальный прием брать нельзя. Понимаешь теперь? Это была не гулянка для друзей-подруг, а официальная стрелка, на которой что-то замылили. А теперь посмотри на год, 359, через три года после твоего побега. Ты думал это из-за убийства Оззи, жена графа всех порешили, и его и себя? Да три ха-ха, еще бы настругали, чай не старые. А теперь, хомо кретинус, вспомни что провинция Морсмор после приграничной войны отошла какой семье?

– Графам Гайнесским, – ошеломленно выдохнул я.

– Не ну ты видишь с каким материалом приходится работать, – пожаловался бес ангелу. – Пока не раздуешь, ничо не поймет. Значит возня тогда была из-за чего? Правильно, из-за найденной в холмах золотой жилы. Понятное дело роды не могли упустить такое, и отправились склонять Графа на свое сторону. Каждый как мог. Тот понятное дело перегнул палку, и очень умный и очень влиятельный Гийом, заручившись поддержкой своего кореша – Имперратора, провернул весьма незамысловатую интригу. И вуаля, земли отходят Самберу, вот только разроботку ведет род Гийомов, и лишь уплачивают в казну процент. А теперь подумай, если в захолустье съехался весь цвет аристократии, то мог ли не знать об этом Император? Конечно он знал,и отправил своего представителя. Того, которому можно доверять, и того кто годками уже вышел? Теперь въехал?

Так значит…

– Браво шерлок, – скривился бес. – Вот только зря ты его на балу не прирезал, а такая возможность была… Но ты время то не теряй, утром эта семейка в Нимию едет.

Комната встретила меня тишиной и покоем. Видимо проволялся я не мало, и все уже успели отметить и отметиться. Дирг бессовестно храпел, и я было испугался что рядом окажется Номарнн, славящаяся чутким сном, но видимо они решили не торопится. А может просто устали от Турнира. Кто их знает. Нравы у Ангадорской аристократии свободные. Сабли лежали у меня на кровати, видимо перенесли. Достав из шкафа мешок, моляь всем богам что бы петли не скрипнули, я убрал в него все свои вещи, а так же в отдельное отделение убрал дневник, а в другое – перья и чернильницу. Блажь конечно, но в последнее время я не представлял себя без этой вот привычки. Когда вещи были сложены, сабли захлестнуты за спиной, на пояс приторочены кинжалы, а плащ накинут на голову, я оглядел комнату и вышел в коридор. Е люблю прощаться, прощанья обязуют тебя сожалеет о разлуке, или чег-то в этом духе, а когда ты не говоришь этих слов, то вроде как всегда держится ощещение что скоро вернешься и встретишься с оставшимися за спиной друзьями.

Спускаясь по лестнице, я услышал пронзительный свист и в первые в жизни мне удалось перехватить это летящее перо. Старик смотритель кивнул мне, кивнул и я, на том и разошлись. Ночь встретила меня распахнув заботливые объятья. Но я пока не спешил на выход, завернув в лево я направился к длинной характерной постройке – конюшни. Но на подходе меня не встретил удушающий запах аммиака и мокрого сена, магия была и здесь. Нужное стойло я нашел быстро, а вот его обитателя узнал не сразу. Шурка явно здесь не только жрал да спал. Теперь он был могуч как северный скакун, мышцы бугрились и перевались.

– Старый друг, – прошептал я.

Конь тут же проснулся и хотел было заржать, но я вовремя схватил его за морду. Тот успокоился и мы встретились взглядами. В его огрмных черных глазищах сперва отразился оттенок радости, вскоре сменившись печалью. У меня конь умным был…

– Не скучай, – прошептал я поглаживая его бок. – А когда придет Колдунья, встреть её как меня. И смотри не налегая на яблоки и заботься Диане. Кстати о ней.

Зайдя в стойло, я вынул конверт с запиской и положил его в нишу в заборе. Нейла всегда страдала шпионскими штучками, и когда она еще не ушла в декрет, мы использовали эту нишу для обмена сообщениями. В конверте, который надлежало открыть лишь когда Диане исполнится 18 и она отправится в Академию, лежал амулет отданный мне наставником. Так он мне, если честно, и не пригодился. А еще я положил записку в которй написал что пишут все при расставании с близкими людьми.

Обнявна прощание Шурку, ткнувшегося мордой мне в плечо, я вышел прочь.

 

Гизмо

Вот ведь не успокоится этот шкед, все ему чо-то надо. Именно такие мысли овладевали стариком, когда он спускался с жилого этаж вниз, где звенел колокольчик оповещающий хозяина о позднем посетителе. И хотя дверь была заперта, но у одного разумного был свой ключ. Так оно и было, за барной стойкой сидел Ройс и с каким-то странным блеском в глазах смотрел в окно.

– Дядько, – прошептал он, будто охотник боящийся спугнуть дичь. – Ты слышишь?

Гизма остановился и прислушался. Но кроме шелеста крон, и гульбы ветра в траве, да еще разве что цикад он так ничего и не разобрал.

– Чо, напился?

– Обижаешь, – насупился Ройс. – Я вообще за подвальными принадлежностями.

– От оно как, – протянул старый, уж он-то знал что там у нег Тим в подвале держит. – Ну дело твое. Хоть я и не одобряю. А будь то меня зачем?

– Так я это, – Ройс почесал затылок и запнулся, так всегда было когда он не знал как выразить особо сложную мысль.

– Значит уходишь? – догадался трактирщик.

Паренек кивнул.

– И чо те на месте-то не сидится? – вздохнул Гизмо.

И тут Ройс внимательно на него посмотрел, а потом скорее для себя отметил.

– Так ты действительно не слышишь.

– Да запарил со своими слышишь, не слышишь. Проваливаешь? Так вали.

И трактирщик ушел к себе на верх. Ведь Гизмо как и Добряк не любили прощаться.

 

Тим

Да уж, видимо боги сегодня присматривают за мной. Вот как вы думаете, сложно ли пройти сквозь охранный периметр и проникнуть в Дворцовый сад? Невозможно, ответите вы и будете правы. Но вот одному скромному разумному по имени Ройс, другой разумный, по имени Константин, поведал историю как он в детстве вылезал через дырку в охранке и гулял по окрестностям. Конечно с возрастом он оставил эти глупые занятие, но магам про брешь не рассказал, так, на всякий случай. И даже при своем побеге тоже ей не пользовался, опять же на всякий случай. А вот мне рассказал, ведь алкоголь лучший друг языка.

Вот и сейчас, я черной тенью скользил среди стражей. Конечно я не Добряк, и будь здесь ребята по аккуратнее, повязали бы меня как миленького, но дворцовая стража обленилась, и за неуязвимостью магов, сосвем перестала мышей ловить. И вот, миновав очередного соню, я вплотную подошел к северной башне. Днем это строние кажется усадьбой доброго волшебника, летучей постройкой мастеров прошлого. Ночью – крепостью черного мага.

Обножив старший кинжал, я открыл колбу заполненную самой тьмой, и вылил садержимое на клинок. Вы когда-нибудь погружали сахар в чай, и смотрели как он медленно коричневеет? Здесь было тоже самое, светлая сталь за несколько ударов сердца, растворилась в ночи, став матово-черной. Зажав кинжал в зубах,я прмиерелся к стене и начал свой подъем. Бред конечно, один порез и я труп, и умирать буду страшнейшей смертью, один несчастный которому приспичит сюда посмотреть, и я труп, и смерть моя будет ничуть не легче. Заблудший маг? Труп. Сорвусь? Труп. Не успею сбежать? Труп. Не попаду? Труп. В девяти случаев из десяти я труп, и все потому что пошел не подготовленным. А почему? А потму что готовится бесполезно, еще не кто не брал такую бутылку, во всяком случае за последнее десятилетие. А уж что бы откупорить её в императорском дворце… И все же я отчаянно надеялся на удачу наглеца.

Метр за метр я преодолевал пространтсво. Я не думал и не считал секунды, просто лез, карабкался, взибрался за своей свободой. Долг хуже поводка привязывает тебя к тому, кому ты должен, а я уже услышал его. Он звал меня, шелестя в кронах, звал играя с травой, звал донося пение цикад. Ветер звал меня, рассказывая о дальних странах, горах и морях. И больше уже не было сил терпеть эту удавку долга, сдавившую мне горло.

Я преодолел еще чуть-чуть пространства, ведь метры я не считал, и замер перед окном. А потом, просо прыгнул вверхз и снова полез. Во мне была вуверенность такая, какой не бывает у демонов и богов. Я знал что один обречен на смерть, а другой на успех. И другого быть не может. А какой стороной я окажусь в этом уравнении – меня уже не интересовало. И снова окно и снова прыжок. Вот так просто, ведомый мистической силй, я оказался прямо перед окном за которым виднелась спальня и кравать на которой возлежало пятеро. И вовсе не четверо из лежавших были женщинами. Поэтму некоторое время мне пришлось высматривать дбычу. Но кот всегда находит нужную крысу, нашел и я. Высверкнуло черное лезвие и слегка оцарапав кожу принца Крысы, угодило в стену, что бы мгновением позе растворится чернй дымкой.

И вы думаете после этого я кинулся его добивать, сетуя на то что не пронзил череп с первого броска? Пха. От пореза он будет умирать декаду, может больше. И крик его будет небеса сотрясать, а богов заставит нервно уши зажимать. А пронзенная черепушка это смерть мгновенная. Чт же было дальше спросите вы?

Ну, я не так много помню… помню как сорвался с карниза и полетел в ночную мглу. Помню как бесцельно петялл по городу, помню как выбросил в воду плащ Добряка и младший кинжал, помню как осзнал что больше никогда уже не увижу беса и ангела, но самое главное что я вспомнил – это то как почувствовал себя свободнымю Впервую за всю жизнь, да-да, не завосемь долгих лет, а за всю жизнь. И что же оставалось свободному человеку? Понятно что – идти прямо.

 

Эпилог

Оргонг, глава охранного отряда "Соколиное перо"

У Оргонга выдалась тяжелая неделька. Сперва в гильдии наемников ему пришлось долг искать желающего отправится в длительный поход, заканчивающийся в далеких землях. Потом когда тот нашелся, устраивать ему проверку. Тоесть потребовать рекомендации и краткую биографию, а затем когда его удовлтеворили, устраивать другую проверку. Но парень прошел и её, вот только Лохматому пришлось искать целителя. Потом искать караван, согласный принять группу из семи разумных, среди которых четыре телохранителя, вельможа и две служанки. Потом собирать провиант, аммуницую еще что-то по мелочи. И вот сегодня они наконец покидали Сантос, а вскорости и Империю. Глава каравана уже двинулся вперед, и скоро они пойдет следом, но хорошо хоть не в замыкающем ряду. Если что – успеют сбежать и схоронить вельможу, за которого так хорошо заплатят если они сумеют доставить его в целости и сохранности. И казалось бы ничто не предвещало беды.

Цель ехала в походной карете, больше похожей на крытый дилижанс, разве что дорогой для торгвых целей. Ветер трепал волсы и освежал кожу, солнце пряталось за облаками. Но в этот самый момент, новенькому – пареньку из бывших наемников, приспичило подъехать к своему командиру и задать глупый вопрос.

– Орго, ты слышишь? – спросил он своим почти елейным голосом.

И отчего-то бывалый путешественник и телохранитель понял что поход будет опасен, и не обычен, что сбудутся все его кошмары и страхи, что паренек принесет беду, или уже принес. Тогда он обреченно выдохнул.

– Нет.

– А я слышу, – радостно добавил Ройс, которого в отряде кличут Капитан, по наемническому званию.

И в тот же момент шторка кареты отодвинулась и на эту парочку посмотрели большие зеленые глаза, будто говорившие "Я тоже". Караван уходил на восток.