Пробуждаться от ощущения теплоты, разливающегося по телу подобно медовой неге, пожалуй один из лучших способов встречать новый день. Приоткрыв глаза я сощурился, стараясь избежать яркого, полуденного солнца, и перевернулся на бок. Лучше бы я этого не делал. Голова "ревела и рычала" не хуже проснувшегося вулкана, горло тут же пересохло а на вкус, ну а про вкус и говорить нечего.

Кое-как распахнув широко закрытее глаза я начал осознавать происходящее. Находился я в каком-то помещении, что уже радует. А после нескольких секунд пристального осмотра стало понятно что один из типовых общажных номеров.

– Муах, – причмокнул кто-то рядом, а затем последовал характерный звук шуршащего одеяла.

Медленно повернув голову, я лицезрел нагое тело с чуть блестящей кожей. Благо, по волнистым линиям и некоторым другим признакам можно было не беспокоится за проведенную ночь. Отогнув одеяло я поступил как и следовало в данной ситуации. Не найдя портки, быстренько натянул штаны, схватил ботинки, рубаху и скрипя зубами от головной боли, на цыпочках переместился к двери.

– Ммм?

Как только раздался этот недвусмысленный звук, я замер и даже не дышал, но вскоре девушка задышала ровнее. Медленно приоткрывая дверь я молил всех богов что бы не скрипнула старая петля. Это было бы страшно по двум причинам. Первая – меня не тянет на беседы такого плана, вторая – что-то мне подсказывает такого оркестра моя головушка не переживет. Но боги, или кто у них там, смилостивились, дверь бесшумно отварилась и я выскользнул в коридор.

Обстановка здесь была удручающая. Стены были изрисованы какими-то непонятными символами. В некоторых местах виднелись вмятины, а потолок пошел трещинами. Чем-то данный антураж напоминал какой-нибудь старый советский склад бородатых времен. Помещение, не знавшее ремонта со времен закладки первого кирпича, но ни как не элитное учебное заведение.

Рядом приоткрылась дверь соседнего номера. Сперва на свет показался чей-то рыжий затылок, а потом выполз и хозяин огненной шевелюры. Дирг не многим отличался от меня, разве что зачем-то напялил один сапог.

– Ты как там?

– А ты что там?

Чуть ли не хором прошипели мы заметив друг друга. Потом каждый довольно таки красноязычно кивнул на дверь и на лестницу.

– Надо двигать, – прошипел Гийом.

И мы двинули. Перемещаясь по стеночке, избегая каждого скрипа и неровного шума мы добрались до выхода, затем миновали несколько пролетов и вернулись в свою комнату. Несмотря на царящую разруху в общежития, наш номер олицетворял островок стабильности в этом море хаоса.

Во всяком случае никаких рисунков, побитых стен, изодранных занавесок здесь не было. Я было хотел начать разговор, но тут же согнулся от очередного приступа головной боли. Друга постигла та же участь. Когда, наконец, боль поутихла, пришла вторая беда. Приступ похмельной жажды. Дирг взмахнул руками и сотворил нам чистой воды. Одной партии не хватило, да и второй тоже. В итоге, вылакав на брата почти по два графина, мы рухнули на кровати и синхронно вздохнули. По хорошему надо было бы влить в глотку чего другого, но как это часто бывает – про утро никто не подумал.

– Помнишь чего? – прохрипел я.

– Почти нет, – буквально выталкивал слова из горла мой собрат по несчастью. – Помню как ты к нам пришел, как поднялись на верх. Помню как с приятелями познакомил, потом помню как тост подняли. Затем вроде еще человек семь пришло, и принесло… и еще пришли и еще принесли… А потом… а потом не помню.

Слушая нехитрый рассказ рыжего, я силился вспомнить хоть какое-нибудь подробности этой вечеринки, но не мог. Все было подернуто дымчатой пленкой. Нет, хватит с меня. С этого дня я трезвенник язвенник. Еще будучи наемником божился не пить в больших компаниях, а здесь, на фоне маленького личного праздника, прям развезло.

– Слушай, если мы были там, – аристократ особо выделили последнее слово. – То где наши гарпии?

Я медленно повернул голову на бок, и увидел как в мутных глазах Гийома тускло тлеют обрывки каких-то мыслей.

– Есть два варианта, – вздохнул я.

И тут же мы вздрогнули от неясного шороха. Замерев, мы ждали непонятно чего. Вскоре шорох раздался повторно.

– Это что? – спросил я.

– А мне почем знать, – резонно заметил рыжий.

И снова раздался странный звук, правда в этот раз больше похожий на скрип. Переведя взгляд на наш новый, широкий шкаф, я приметил что одна дверца чуть приоткрыта и медленно покачивается. С трудом, но все же встав на ноги, я вытащил из ножен висящих на стене, короткую саблю и маленькими шажками стал двигать к источнику звука. Маленькими не потмоу что боялся, просто на большее в данный момент был не способен.

– Может через дверь рубанешь? – как-то вяло предложил Дирг.

– Вот сам вставай и руби, – буркнул я и кончиком сабли приоткрыл качающуюся дверцу.

От того что находилось внутри я впал в самое противоречивое состояние. С одной стороны мне хотелось забиться в гомерическом приступе хохота. Но с другой стороны я осознавал, что если позволю себе такое, то голова просто расколется на части. Вот так, застыв на краю пропасти, я выпал из этого мира.

– Видел бы ты сейчас свое лицо, – из уст друга вырвалось подобие смешка.

– Видел бы ты сейчас что вижу я.

– И чего там?

– Тут… в общем… ну, – я пытался подобрать хоть какое-то описание, но не мог. – К демонам. Вставай и сам смотри.

Кряхтя не хуже столетнего деда, Гийом все же поднялся с кровати и подошел ко мне. И его постигла та же участь. Лицо его перекосило так, будто бы он увидел суккубу неземной красоты, и размышлял на тему, толи продавать душу за ночь с такой особой, толи бить её каленым железом.

– Мда, – протянул он.

Внутри шкафа, среди вешалок и одежд, нашлись наши красавицы. Хотя сейчас они больше напоминали двух взлохмаченных кошек, свернувшихся клубком. Лейла, спала, обняв Норман за голову, а та использовала груди подруги вместо подушки. И если бы это не было так смешно, то я бы даже умилился от подобной картины. И, что самое удивительное, я впервые пожалел что у меня нет под рукой мобильника. Такая классная фотография бы получилась.

– Будить будем? – как бы невзначай спросил я.

– Совсем больной что ли? – возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. – Делай как я.

Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил мне что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули её. Не представляю что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким как подгорное эхо.

Мгновение спустя, створки шкафа распахнулись и на пол упали девушки. Путаясь в платьях они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.

– Что вы здесь делаете? – ошарашено произнесла Норман.

– Мы? – мы с Диргом переглянулись и ответили. – Мы здесь живем.

И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Потом девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели, минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю как до этих, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, я сорвал сургучную печать с первой и залпом её осушил.

Не знаю какова на вкус ослиная моча, но думаю что не многим лучше этого продукта. По началу меня скрутило от рвотных позывов, но удержав жидкость в себе, я вскоре ощутил как голова проясняется, а звон все утихает.

– Благодать, – протянул я.

И ут же в мою сторону устремилось шесть алчных гляделок.

– Тут всем хватит, – я поставил склянки на стол и благоразумно отошел к кровати.

Ребята, с немыслимой скоростью вскочив на ноги, подлетели к зелью и повторили мои действия.

– Какая гадость! – ну прям таки хор Турецкого на выезде.

– Что это такое? – поморщилась Лейла.

Вспомнив состав этого пойла, я ажно передернулся.

– Лучше не знать, – просипел я. – Кстати, милые леди, не просветите нас по поводу недавнего собрания?

И тишина мне была ответом.

– Чо было вчера? – расшифровал я, для тех кто еще не вылез из танка.

– Тебе в красках описать, или так – короткую сводку, – усмехнулась Норман. Зря я ей лекарство дал. Когда она в болезненном состоянии, то почему-то у меня нервы себя зачастую лучше чувствуют.

– На твое усмотрение, – отмахнулся я.

– Ну сперва все было тихо и мирно, – начала рассказ заклинательница. – Потом, когда в комнате собралось уже человек пятнадцать, произошло что-то странное. Вернее Санта с Диргом что-то смагичили, и продемонстрировали всем "Настойку абсолютного веселья". Понятное дело никто её попробовать не решился. Поэтому бутылку отложили. А народ все пребывал. И вскоре нас там столпилось уже под две дюжины! Вот тут-то некий рыжий господин, а так же сильнейший маг столетия, слегка шабутной целитель и наемник-хам, решили опробовать эту настойку. В результате им стало так хорошо, что остальные решили что и они хотят…

Все это время мы с Диргом глубокомысленно кивали.

– Ты чего такого коладнул? – прошептал я.

– Что б я помнил, – шикнул на меня Дирг, и продолжил кивать.

В целом рассказ не особо пролил свет на прошлую ночь, но хоть приоткрыл некую завесу тайны.

– Интересно а откуда на стенах взялись эти рисунки? – протянул я.

– Рисунки? – переспросила леди Гийом.

– Ага, там линии какие-то и фигуры непонятные.

– Ах эти рисунки, – засмеялась девушка. – Так это вы с Сантой поспорили кто лучше танцовщиц с лентами нарисуют!

– И причем здесь танцовщицы? – нахмурился рыжий.

– Ну так одна из девушек запуталась в занавесках и так чудно пыталась освободится, – улыбнулась Лизбет.

Ага. Поверил я ей. Небось она сама эту девушку и запутала в них. Не знаю как, не знаю когда, но с неё станется.

– Удивительно еще, что никого не повязали, – заметил я.

Ребята продолжили по кусочкам восстанавливать события минувшей ночи, а стал собирать вещи. Сперва нашел чистую рубашку, так же некое подобие носков, портянки в светском обществе почему-то не котировались, штаны, портки. Вооружившись нехитрым полотенцем и мыльными принадлежностями, я направился на выход.

– А ты куда собрался? – с легким нотками подозрения в голосе, поинтересовалась Лейла.

– Да так, – пожал я плечами. – Хочу быть поближе к ванной комнате, когда даст о себе знать побочный эффект лекарства.

Девушки переглянулись и выбежали из номера с такой скоростью, что меня чуть в стену воздушной волной не отбросило. И уже через секунду было слышно как на первом этаже хлопнули парадной дверью.

– Ты же пошутил насчет побочного эффекта, – как-то неуверенно сказал Дирг.

– Конечно, – кивнул я и закрыл за собой дверь. – Он наступит лишь минут через двадцать.

Второй эта сохранился много лучше третьего. Здесь не было ни трещин, ни вмятин, даже не единого рисунка. Ну, оно и понятно. Веселились-то мы на третьем, и, возможно, на четвертом или на крыше. Кстати как я оказался в незнакомом номере с незнакомой девушкой тоже еще выяснить надо. Хотя. Ну его, как будто у меня проблем других нет.

Закинув полотенце на одно плечо, а ботфорты на другое я зашагал к ванной комнате. Время (для выходного) было еще ранняя и в умывальне я не встретил ни единой живой души. Скинув одежду я пододвинул деревянную скамейку и налил в бадью холодной, даже морозной воды. Расстегнув коричневый мешочек высыпал туда зеленый порошок и хорошенько размешал. Вскоре вода вспенилась и, что неожиданно, приобрела некий фиолетовый оттенок. До мочалок здесь еще не дошли и вместо них использовали вымоченную в растворе солому. Скажу вам честно, моет она фигово, а вот кожу сдирает только так. Так что вскоре на пол стала стекать не только вода но еще и капельки крови. Тело неумолимо жгло, ноя не спешил остужать его. К средневековому умыванию, как и любому другому делу надо подходить с пониманием.

Растерявшись до красна, я взял другой мешочек и вытащил оттуда пригоршню очередного порошка. Раскатав его в мокрых руках я получил несколько комочков которыми и вроде как намылился, хотя это скорее походило на валяние в грязи. И уже после этого, задержав дыхание, вылил на себя десяток литров ледяной воды. Для чего такие премудрости? Ну, если вы никогда не пользовались такой мочалкой, то вам не имеет смысла объяснять что такое язвочки по всему телу. Кстати, эти самые мыльные принадлежности стоили здесь столько, что не стоит удивляться почему в деревнях пахнет как в хлеву. За набор, который умудрился растянуть на целых полтора сезона, было выложено целых семь золотых. Поистине баснословная цена за парочку порошков и прочего.

Покончив с водными процедурами я переоделся в свежую одежду, тщательно почистил зубы и принялся за стирку. В принципе можно было отнести вещи в прачечную, но честно говоря я этого не понимал. Когда рядом с тобой "халявная" вода, и когда руки растут из плечей, зачем платить целых три серебряника? Вооружившись скаткой и дощечкой я принялся полоскать белье. Мое глубочайшее уважение всем женщинам прошлого. Такая стирка это сущее наказание. Порой я начинаю сомневаться, что проще – воевать или следить за древней избой? Возможно ответа на этот вопрос попросту не существует. Потратив примерно пол часа я выстирал всего одну рубаху и одни штаны. До треска выжав их, я еще некоторое время провел в этом помещении, а потом отправился в обратный путь.

– Посторонись! – кричал знакомый голос.

Так и есть. Из-за поворота выбежал рыжий, а уже спустя мгновение скрылся за дверью ближней кабинки. Хмыкнув, я переложил белье в другую руку и скорым шагом почапал по коридору.

Больше, по дороге к номеру, мне никто не встречался. Оно и понятно. Многие еще не вернулись, а другие еще не проснулись.

Отварив верь я взял лежавшую рядом бечевку и две длинные палки. Распахнув оконные створки, я по хитрому закрепил брусья на подоконнике, и намотал на них бечевку. Развесив на импровизированной вешалке. Оставив вещи плавно качаться на ветру, я вернулся к делам насущным.

Времени на столовую у меня не было, поэтому сварганив на скорую руку десяток бутербродов, я завернул их в салфетки и убрал в сумку. Следом туда попал термос с кипятком и самодельное кофе. Дневник я бережно убрал в крайнее отделение, что бы не дай бог что. Оглядев свой нехитрый комплект настоящего чертильщика, я вздохнул и отправился на выход. Сегодня придется пойти длинным путем, все же прыгать через белье это уже просто глупо.

Подойдя к выходу я потянулся к ручке, но та, внезапно провернувшись, сама открыла дверь.

– О, – кажется рыжему уже легче. – А ты куда собрался?

– Все туда же.

– Опять халтурка? – догадался друг.

– И она тоже, – кивнул я. – Ну, до послезавтра что ли?

– Ага.

Мы пожали руки и разошлись. Я отправился в библиотеку, а Гийом готовится к балу.

Спустившись вниз по скрипучей, пропахшей чернилами и книгами лестнице, я привычно поздоровался со старичком и вышел на улицу. Легкий ветер бодрил. С наслаждение втянув свежий воздух, я поправил сумку на плече, и напевая задорный мотив встал на тропинку ведущую к библиотеке.

Я уже столько раз рассказывал про этот путь, что более не стану заострять на нем внимания. В конце концов, пройдя сто раз по одной дороге, она сольется в один расплывчатый образ – пустое направление. Так же было и со мной.

Для меня уже давно стали обыденностью и сверкающие заклятия, вылетающие из ближайших кустов. И бесконечная суета вечно спешащих студиозусов. И частые взрывы, доносящиеся со стороны полигонов. Некая сказка, которая раньше присутствовала в этом месте, ушла, оставив за собой след из приятных воспоминаний. И это правильно.

– Раз, два! Левой, правой!

Я еле успел притормозить. Прямо предо мной пронеслась, точнее проползла, колонна студиозусов. Измученные, с тупыми, блеклыми глазами, эти овцы плелись за своим пастухом – Капралом.

– Швыче ногу, резвее шаг! Я научу вас как жизнь любить! Раз, два! Раз, два! – кричал Милфорд, бегущий спиной и внимательно наблюдавший за своим стадом.

Лица сменялись одна за другим, и каждое навевало на меня смутные сомнения. Но все они разрешились когда я приметил еле дышащего Санту, плетущегося в хвосте. На минуту его взгляд стал осмысленным и он, оглядевшись, азартно мне подмигнул, и снова принял вид умирающего лебедя.

"Ну актер!" – восхитился я про себя. – "А я уж думал здесь мышей совсем не ловят. Так нет, нам оказывается просто повезло".

Еще не много посмотрев в след удаляющимся несчастным, я отправился дальше. Миновав очередной парк, я свернул в переулок, немного там по петлял и вышел к задней части общежития. Надеюсь теперь вы понимаете почему я предпочитаю выходить в окно, так чуть ли не в два раза короче выходит. Снова поправив вечно съезжающую сумку, я ускорил шаг и уже через десяток минут оказался у входа в библиотеку.

Про вечно "тсс" даже не стоит упоминать. Заведующая снова протянула мне пачку бумаг и я поставил несколько подписей. Парочку за прошлое посещение, и несколько за это. На каких-то бланках я ставил отметку в пункте "в случае смертельного исхода, претензий не имею". Где-то – "обязуюсь не совершать акт хищения или акт порчи имущества" и еще множества подобных бланков. В сумме, за один присест, я оставлял где-то четырнадцать своих автографов. Прям чувствую себя некой знаменитостью.

И снова тьма, движущаяся лестница, скрипучая тележка и сотни тысяч стеллажей и еще больше книг. И сколько бы я не поражался этой подземной сокровищнице, но всему есть свой предел.

Тележка замедлила свой ход, а вскоре и вовсе затормозила. Выйдя наружу, я вытащил амулет и отправился к своему кабинету.

Мда. Здесь явно требовалась генеральная уборка. Положив сумку на стул, я засучил рукава и стал ликвидировать следы вчерашнего посещения. Аккуратно сложил документы. Достал укатившиеся инструменты. Починил ножку стула, пришлось использовать какой-то талмуд вместо молотка чтобы загнуть один из вылезших гвоздей. Варварство конечно. Но кто же в здравом уме будет читать "Смертельную гербологию для ценителей" Рудольфа Форфага.

Закончив с восстановлением порядка я открыл дневник на странице "Халтура". Как я уже рассказывал, с работы мне пришлось уволится. Управляющий банком выписал мне приличную премию, мы с ним ударили по чарке и разошлись. У каждого остались, я надеюсь, самые приятные впечатления о не долгосрочном, но прибыльном сотрудничестве. Но, как бы то ни было, а деньги мне все же нужны. И именно поэтому я заключил соглашение с травницей с улицы Пяти Ям. У этой "пожилой леди", как называла себя вековая старуха, я часто скупал определенные травки и корешки. Вскоре, когда я уже появлялся там чуть ил не каждую декаду, мы выпили по чашке чаю, и тогда я узнал что каждая лавка с этой улицы имеет свой подпольный бизнес. Так я стал негласном ядоваром. Ну а мне-то не сложно. Смешал то с этим, добавил другого, и вот уже я за флакон тридцать серебряников получаю, плюс небольшие скидки на товар. Вполне прилично.

Вот и сейчас, подойдя к переносной лаборатории, я собирался сварганить партию "Златозмейки". Откровенно говоря, не захотел бы я стать жертвой этой сыворотки. Двадцати грамм хватит что бы уже через сезон жертва померла. И смерть его не будет проста. "Златозмейка" называется так потому как вместе со специальным раствором, в тело жертвы помещается еще и пара десятков маленьких личинок. Впоследствии, когда служивые обнаружит труп, они отметят смерть от паразитов. Ну а как еще охарактеризовать мертвого, у которого вся животина разорвана а вместо кишечника целой "рой" из всяких червяков и им подобных. Жуткая вещь, но в Ямах пользуется большим спросом.

Ну и опишем приготовление что ли. Положив дневник с рецептом, которая был нужен больше для уверенности чем из необходимости, я стал собирать нужные ингредиенты. Первым делом личинки "Смерти фермера". Эдакие южные паразита, любители скушать желудок коровы. Уж не буду вам описывать весь процесс, но даже меня воротило от вида этих белесых кругуляшков.

Взяв с десяток "детенышей", я положил их в широкою колбу, что стояла над спиртовкой. Когда все они оказались в прозрачной емкости, я приступил к следующей части.

Мне понадобится любопытная травка под названием "Абашта". Растет на далеком, Западном континенте. Но как бы он не был далек, но с ним уж давно налажена морская торговля, и, соответственно, контрабанда. Сама же травка имеет весьма любопытные свойства. Добавьте её в воду, что используется для поливки овощей и фруктов, и когда настанет время собирать урожай у вас на грядке уже вырастут настоящие гиганты. Аккуратно нашинковав травку, я смахнул получившуюся кашицу в колбу.

Далее у нас следует экстракт "Малайбы". И не советую вам кушать это южный фрукт. Хотя вы вряд ли встретите его на рынках Империи, но все же, если увидите апельсин ярко зеленого цвета, то знайте – это самое сильное запирающее средство на свете. Так, а где собственно у меня лежит этот флакон. Ага, нашелся мерзавец, я его случайно убрал в ящик для других эссенций. Пожалуй, трех капель этой болезненно-зеленой жидкости будет достаточно.

Четвертый компонент требует особого подхода. Пыльца цветка "Арсата". Растет этот цветок только в гротах и прочих каменистых и влажных местностях. В прошлый раз, когда я решился собрать немного этой пыльцы, я изодрал себе все руки в кровь. Теперь же высыпаю в колбу целых две гранулы, в которых содержится пыльца как минимум с двадцати цветов. Для чего нужен этот ингредиент? Здесь не сложно догадаться что основа яда раньше питала коровами, а вот благодаря этим гранулам не откажется и от человечины. И не спрашивайте меня как это работает!

Ну и последние три компонента. Эссенция "Муруаси", восточного фрукта, лишит яд вкуса. Порошок из клыка Суата, зверя из Диких Земель, уберет запах. А сок "Труопы", аналога нашей березы, лишит золотистого цвета. Хотя, именно из-за этого цвета яд и называется "Златозмейкой",

Теперь, когда в колбу все добавлено, я зажигаю спиртовку и оставляю смесь нагреваться до восьмидесяти градусов по Цельсию. И пока яд доходит до кондиции, стоит вам рассказать про здешнюю систему измерения температуры. Местным не откажешь в природной смекалке. Так что артефакторы изобрели весьма хитрую вещицу – плашку. И когда эта плашка подвергается воздействую в пять градусов по Цельсию, то она становится красной (если тепло) или синей (если холодно). Так что температуру здесь меряют плашками. Так и говорят – "три синих плашки" или "две красных плашки". Не то что бы это очень точно, но гражданским и этого хватает. А вот каждый мастер алхимии или ремесла связанного с температурами использует собственную систему. Я же пользуюсь достижениями Цельсия.

Что ж, яд нагрелся, теперь колбу надо снять и запечатать. Вечером отнесу её в Пять Ям. Но не думайте что все так просто. Это смеси еще целых три сезона настаиваться, и только после этого её можно будет разливать по флаконам и продавать. Кстати не за дешево – а за целых пять золотых, за маленький флакончик. Моя же ставка за всю партию получается примерно семь золотых и, поверьте, это вполне прилично.

Убрав колбу во внушительную шкатулку я перелистнул страницу дневника и взял в руки перо. Моя идея насчет этого выверта с раздельной печатью была проста как деревянный брусок. Раньше я не мог вклинить магию в стиль своего боя. В конце концов оружие чертильщиков это посох, шест может молоток какой. Можно конечно и меч использовать, но это уже не для нашей братии. И тут получается диссонанс. Я пять лет учился на две руки, а тут понимаешь ли переучиваться надо. Но это просто невыполнимо. Только в сказках человек владеющий одним оружием, станет мастером в другом. Чушь это. Например что бы махать бастардом на ровне с Пило мне придется года три тренироваться, а до Принца и вовсе не до расти. Ну а поскольку печатей я мог сварганить в количество одна штука, то получается что из меня боевой маг как из воска стрела. Вот я и хотел в Путники податься. Исследовал бы себе спокойно Чертильное искусство, так нет. Но теперь все будет по другому. Но, сперва, мне нужно создать новые трафаретные чернила. Такие, что бы и сабли не испоганили, и что бы дождь их не смывал, огонь не трогал, землей не било, что бы на металле держали и подновлять не так часто нужно было. Думается мне, в этом мне помогут старые наработки для переводов. Как-то раз у нас был заказ по переводу судового журнала. И заказчик попросил особые, водостойкие чернила. И вот эти самые чернила я возьму за основу.

Многие делают эти нехитрые смеси с добавлением купороса или угля, или еще какой субстанции, но мне привычнее использовать травы. Уж не знаю, может это учения Добряка свою роль играют, а моет мне просто алхимия к сердцу не лежит. Ну, закончим с лирикой, перейдем к делу. Для начала необходимо взять вытяжку из чернильной жилы "Самбакада", родственника осьминога. Ух и дорогая же эта штука. Достав небольшие весы я отмерил с точностью до унции необходимый вес.

Так, это решит проблему с водой. Теперь у нас на повестке дня земля. И как же мне решить этот вопрос? Ведь если вы пылу боя кто-то припорошит трафарет пылью или землей, то может произойти "бабах", вряд ли конечно -печать то активна уже будет, но шанс есть. Значит надо думать. Что у нас может игнорировать такую неприятную штуку как затемнение? Правильно – засветление. И снова я достал небольшую коробочку и снова на весах появилась небольшая горстка порошка – хитрая штука, сделанная из местных "светлячков". Фосфорицировать будет только так.

Далее – что бы держалась на металле, нам нужно крепящее средство. В идеале было бы добавить немножко глины или другой сгущающей закваски, но травники идут другими путями. Жаль будет терять весь запас, но вход пошла "Забой трава". Когда-то я опробовал её на Константине, а потом открыл вот это самое креплящее свойство. Выложив пятнистую травку я стал думать дальше.

Основные проблемы решены. Теперь нужно сделать так чтобы чернила были долговечными, пережили и холод и зной, и воду и пламя. И, как бы это не было смешно, но в этих целях мне подсобит сок "Тысячелетника", это такой "Столетник", но только следующего поколения. Если так можно выразиться.

Что ж, все собрано, осталось подсчитать пропорции. Конечно можно было бы привести сложные формулы, описать счет, занявший у меня добрых два часа, но лучше сразу перейдем к практике. Достав ступку, "долбило" как я называю небольшую палочку больше похожую на стилус, я стал творить свои чернила. Вернее долбить. Долбилом. И долбил я этим долбилом, пока не получил чернила. И как вы думаете какого цвета они были? Правильно – серебряными, судьба наверное.

В принципе я итак был уверен в их пригодности, в конце концов основа была готова и внес лишь небольшие поправки. Но попробовать было надо. Дожевав последний бутерброд, я вылил остатки кипятка в кружку. Достав из-за голенища тонкий кинжал, я нанес небольшой узор и дождавшись пока чернила подсохнут, обмакнул лезвие в воду. Первый тест пройден.

Перейдем к земле, хотя вместо них спокойно сыграют и хлебные крошки. Посыпав клинок, я провел рукой и засветилась в воздухе печать. Авантюра конечно, а ну как зазвучит сигнализация, так ведь штраф выпишут, нешуточный между прочим. Но, обошлось. И последний тест – положив кинжал под стеллаж, я стал свидетелем серебряного свечения печати.

А неплохо так. Всего девять часов работы и вот у меня есть партия "Златовласки" и новые чернила. Не будь я собой, открыл бы лавку травников. Бизнес хоть и не шибко доходный, но стабильный и не очень то мутный. Но не будем о грустном.

Вылив чернила в небольшую, приплюснутую скляночку, я так же её запечатал, собрал сумку и прибрался на столе. Работа была интересная, поэтому усталости не ощущалось. Тележка встретила меня своим немым укором. Мол "чего это я тут так долго на якоре". Вложив амулет, я отправил её ко входу, или к выходу. Порой не разберешь что назвать входом, а что выходом.

Безмолвная лестница отвезла меня на поверхность, и я вышел наружу. За окнами уже темнелось, но приемная была все также забита усердными студиозусами. Впрочем, все те же лица, все те же разумные.

Смотрительница, прищурившись, ожидала что я как всегда побегу, но в этот раз у меня был для неё сюрприз. Подойдя ближе, я протянул руку, и она не сразу сообразила что мне нужны бланки. Поставив очередную партия автографов, я поклонился и вышел вон. И в этот раз в след мне не шипел глубок рассерженных змей.

На улице было хорошо. Хотя, по глубоким убеждениям, я считаю что не бывает плохой погоды. Просто бывает плохое настроение. Дождь, снег, солнце, или облака, а может даже и туман, все это не важно если на душе хорошо. Вот и сейчас, не обращая внимания на мелкую морось, визитную карточку весны, я бодренько шагал в сторону ворот.

– Швыче ногу, резвее шаг! Раз, два! Раз, два! И слезы богов на нем помеха!

Звук отдаваемых команд все стихал, сменяясь щебетом студентов, выбравшихся на прогулку. И сколь бы не было у меня хорошее настроение, но все же я не понимаю в чем кайф ходить и мокнуть при этом держась за руки. И будто бы это сверх романтично и все такое. А ведь таких хоть стреляй. Пока я дошел от библиотеки до ворот, встретил как минимум девять пар. Это е восемнадцать потенциальных клиентов белых халатов! Ну ладно там можно просто ночью пройтись, проветрится, нет, чужда мне вся эта розовая чушь. Как говорил всеми измученный Станиславский – не верю.

– Пропуск, – донеслось из открытого окошка.

Протянув свой бессрочный пропуск, я дождался пока ребята сверят бумаги.

– Проходи, – прозвучал недовольный голос.

Ну да. Он-то небось надеялся на небольшую взятку, но я нынче на мели. В кошельке, что лежит дома тумбочке, всего тридцать золотых. А сейчас, за поясом, и то три. Даже два года назад, когда я только-только явился в столицу, у меня и то больше было. Видно верно говорят – столица либо разденет, либо королем сделает, третьего не дано. И что-то мне подсказывает что до венценосной особы мне ой как далеко.

Покинув территорию Академии я отыскал глазами кэб и пронзительно свистнул. Мужичок извозчик, заслышав знакомый звук, дернул поводьями и подъехал поближе. Нравятся мне эти кэбы, эдакий привет из картин про Шэрлока Холмса. Не того буржуйского бреда, а нашего – советского, качественного фильма. И нет лучше Шерлока чем товарищ Ливанов. Устроившись на обитом ситцем диванчике, я протянул в окошко заготовленную плату. Не так уж и много – семь медных, а длина маршрута не имеет значения.

– Куда изволите вашмилсть?

– На пятую Бедняцкую.

Извозчик вздохнул, но все же цокнул языком и пустил лошадей вперед. Пятая Бедняцкая, это столичное пограничье, отделяющее город от трущоб, коими были Пять Ям. И, ясное дело, ни один благоразумный извозчик не поедет в эти негостеприимные района.

За окном пролетала вечерняя столица. Утопающая в огнях, пахнущая вином и сдобными булочками. В скверах гуляли молодые, постарше сидели в дорогих тавернах и пабах. И где-то на холме всеми цветами радуге сиял Императорский Дворец. Его позолоченные купола уходили прямо к небу. Высокие окна отражали лунный свет, сверкая подобного кристально прозрачному алмазу. Даже с такого расстояния я видел подъезжающие кареты, и буквально видел этих нарядных и гордых людей. Нет, меня не тянет в это общество, просто любопытно посмотреть на настоящий бал. А не то уродство что устраивали Гайнесы.

Заскрипели рессоры, и я открыв дверь, спустил лесенку. Такой вещи как поребрик не знала ни одна из дорог, кроме главной, так что приходилось спускаться по старинке. Кивнув извозчику я нырнул в переулки. Достав из сумки изрядно побитый, весь в заплатах плащ, я завернулся в него подобно тому как чумной заворачивается в неброское тряпье. Теперь сойду за своего.

Скучно идти по Бедняцкой. Здесь благоухание парфюма и цветов сменяется вонью помоев и канализации. Звонкий девичий смех исчез, а на его место встал бесконечный ор и гул доносящихся споров. Таверны и пабы сменились дешевыми кабаками, от которых за милю тянет сивухой. А вместо благородных, чинных людей ты встретишь разве что беззубых работяг, да басоту, бегающую в рваном тряпье. Но все же здесь еще есть порядок, ходят стражи, ездят патрули и никто не станет тебя резать только потому что у тебя два сапога, а не один как у нападающего.

И все это пропадает, когда свернув за высокий дом ты пересекаешь небольшой пустырь. Вот она, улица Пяти Ям. Названа так потому что состоит из пяти лучей – дорог на конце которых располагается по огромной, непормено большой выгребной яме. Туда стекается большая часть городских помоев, туда же ведет и канализация. Надеюсь не стоит подробно рассказывать про амбре царящее в тех местах. Ну и порядки здесь были соответствующие – анархия. Сюда не казали нос стражи, здесь не было чиновников и прочих. Казалось Император забыл про этот уголок, отдав его на откуп бандам. Каждый квартал, коих здесь было десять, был под властью какого-нибудь главаря. И каждый луч под началом Гильдии. Самая главная – Гильдия Воров. Потом по статусу шли – ночники, то бишь убийцы. И далее остальная шантрапа. Конечно, глупо ранжировать убийц и воров. Но по бандитским законам все было именно так. Впрочем, меня это мало волнует.

Идя по узким переулкам, то и дело наталкиваясь на полутрупы и даже на трупы, я явственно ощущал на своей спине пристальный, опасно цепкий взгляд. Но никто не собирался нападать. Мой плащ для несведущего говорил о том, что я беден и даже нищ, но для здешний братии он рассказывал столь многое, сколь не уместится и в целом досье. Расположение заплат и дыр, отдельные потертости и крой, длинна и то, как я его ношу, все это говорило о моем ранге и статусе. И хоть он и был не очень высок, но достаточен для того что бы меня предпочитали не трогать.

Когда я свернул в сторону Пичужной (не путать с Пьянчужной, она рядом) то буквально спиной почувствовал к опасно ко мне приблизился хвост. Резко обернувшись я встретился взглядом с одним из Басот, притаившихся на крыше. Показав ему не самый приличный жест, я получил подобный в ответ и пошел дальше. Хвост отстал. Выйдя на луч, я остановился и сверился с часами. Опаздываю. Ускорившись, я вскоре добрался до даже с виду ветхой лавки. Вывеска с облупившейся краской, ржавый колокольчик рядом с дверью и мутная витрина, за которой покоились разные пробирки, флакончики и склянки. Все из самого дешевого стекла, хрустали, что лежит у меня, такому бизнес не может себе позволить.

– Миледи, – проговорил я заглушая рваный перезвон древнего звонка.

Из-за прилавка выбралась самая настоящая Баба-Яга. На морщинистом, полном бородавок лице, зорко сиял желтый глаз. Второй уже давно был подернут серой пленкой. Свернутый на бок нос, и три кривых, желтых зуба во рту добавляли некоей антуражности.

– Принес? – просипела она. Этот звук больше походил на трение меча о бледную кость.

По спине пробежали мурашки.

– Иначе бы не пришел, – ответил я.

Старуха вперилась в меня своим оком, и от того я потянулся к поясу. Вскоре игра в гляделки подошла к концу. Травница подошла к дальней стене, дернула за давно погасший факел и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в подвал. И, надо отметить, внизу все было по другому. На полках стояли флаконы из горного хрусталя, а в шкафах лежали столь редкие и опасные ингредиенты что даже десятой части достаточно чтобы угодить в Охарнку. Чего стоят засушенные головы младенцев, используемые колдунами. За такое полагается немедленное черное сожжение, по преданию уничтожающие не только тело но и душу, лишая перерождение. О да – черное пламя, или пламя демонов, одно из темных заклятий, применяющееся светлыми что бы карать этих самых темных. Парадокс.

Далее по списку у нас слезы девственниц, кровь девственниц, пальцы девственниц. В общем, учитывая любовь черных ритуалистов к девственницам, из трех наличествующих здесь шкафов с этой дрянью, можно собрать как минимум пять девушек. Чуть глубже в еле освещенном помещении вещи попроще. Копыта единорога, рог единорога, короче, еще один пазл "Собери живое существо". Моно отыскать и сердце дракона, в размере трех порций общей массой грамма на два порошка, и будет это вам стоить золотых семьдесят не меньше. Различные части тварей из Диких Земель, растения, которые выращивают удобряя кровью. Короче этот подвал буквально создан заботливыми руками кровожадного демона. А может все так и есть.

– Ставь, – скрюченным пальцем старуха ткнула на весы.

Сняв сумку, я бережно достал шкатулку и поставил колбу на чашу.

– Неплохо, – за вычетом массы емкости, просрочки и спроса, – причитала старуха резва перебирая счетные кругляшки. – Шесть золотых, восемь серебряников и двенадцать медяков, милок.

– Хорошо бы накинуть.

– Накинуть никак не могу, – покачала головой ведьма. – Дела в сезоне плохо идут. Сам понимаешь, Турнир принес с собой заморский, стервятник сожри их души, а за их товаром целые очереди выстраиваются. Да ты и сам, небось, тоже думаешь прикупить у них того другого,

– Не без этого, – согласился я, да и чего врать лишний раз. – Но с такой суммой я не пойду.

– Могу скидку побольше сделать, – прищурилась старуха.

Хорошее предложение, может я даже больше с этого поимею, чем с лишней серебрухи.

– С верхнего товара или с этого?

– С любого, – усмехнулась ведьма. Все демоны бездны, это не смех, это воронье карканье. Как есть – Баба-Яга.

Подойдя к дальнему шкафу я достал флакон с прозрачной жидкостью.

– За сколько отдашь? – спросил я.

Старуха снова закаркала своим замогильным, потусторонним смехом.

– Знаешь что просишь Колдун?

Я вздрогнул.

– Не удивляйся милок, у меня глаз один, да видит зорко. А живу я уже столько что и знаю еще больше.

– Знаю, – покачав флаконом я поставил его на стол. – Это слезы тринадцати убиенных женщин, что еще не разрешились от бремени.

– И зачем тебе они? – сощурила свое одинокое око старуха.

– А для чего нужен ингредиент для создания Короля Ядов? – ответил я её той же улыбкой.

И в третий разя потянулся к клинку, лишь только заслышав это карканье. Будто бы не к торговке пришел, а на могилу, окруженную голодным вороньем.

– За так забирай, милок, – резко оборвав смех, произнесла Яга.

Я замер от неожиданности.

– Так и отдашь?- поразился. – Да это же без малого состояние! Я ж просто так спросил, хотел дознаться откуда у тебя такие зелья.

Старуха больше не смеялась, она подошла ко мне вплотную и её кривые пальцы впились мне в грудь, будто пытаясь вырвать дрожащее сердце. Она приоткрыла свой беззубый рот и оттуда повеяло могильной вонью.

– А мне любопытно послушать чьи крики донесутся до бездны, когда ты найдешь того к кому питаешь столь глубокие чувства. Король Ядов, убийца бессмертных, палач богов, плач жерты станет отличной панихидой для такой древности как я. А теперь иди милок, и не возвращайся, нет больше у меня с тобой общих дел. Не хочу на твоей дороге ноги казать, я уж лучше здесь посижу.

Я стоял, замерев подобно юнцу, что впервые видит обнаженную девушку. И все не как не решался отпустить этот флакон с прозрачной как воздух жидкостью.

– Ступай! – гаркнула ведьма и на миг мне показалось что её лицо превратилось в огромный вороний клюв

По спине скатилась крупная градина холодного пота. Взлетев по лестнице, я чуть ли не вышиб дверь. Не знаю сколько долго я бродил по улицам, забитыми одинокими, бездумными существами лишь по ошибке называемыми людьми. Не знаю сколько переулков миновал и сколько воров приметили мой плащ. Но я все шел, бездумно петляя между халупами и домами с выбитыми окнами да сорванными дверьми. Флакон я крепко прижимал к груди, не понимая что происходит вокруг. И Лишь когда в глаза мне ударил яркий свет кабака "У Гизмо", я резко затормозил и пришел в себя.

А ведьма не проста. Даже учитывая что ко мне вернулась магия и что она поменяла свою суть, старуха смогла накинуть на меня ментальное проклятье. Конечно оно много слабее той дряни, которая мне прилетела при поступлении, но и этого хватило чтобы я заметался подобно испуганному кролику. Еще раз взглянув на флакон, я достал из сумки шкатулку и убрал его туда. Пусть лежит, дожидается своего часа.

Взглянув на небо, я понял что времени уже слишком много и коли вернусь в общагу, то старичок так просто этого не спустит. Но решение этой проблемы было у меня перед глазами. Поправив кинжал за поясом и проверив клинок за голенищем, я вошел в заведение. И сразу два десятка голов повернулось в мою сторону. Публика в этом заведении собиралась разношерстная. Здесь можно было встретить и темных магов, и убийц, и воров, и наемников, да проще сказать кого здесь не было. Окинув меня оценивающим взглядом, публика вскоре потеряла к моей перроне всякий интерес и вернулась к своим обычным делам.

Пройдя по узкой дорожке, свободной от столов и служанок, я сел за барную стойку. Хозяин заведения Гизмо был крепким пожилым мужчиной с седеющими волосами, волевым подбородком и орлиным носом.

– Дядько нальешь попить да закушать? – улыбнулся я ему.

– Сколько раз говорил не кликать меня Дядько, – пробурчал хозяин, попутно протирая стакан.

– Добряку значит было можно, а мне нельзя?

– И ему было нельзя.

Закончив со стаканом, Гизмо протянул мне руку. И сколько бы лет ему не было, но хватка все так же сильна.

– Так что насчет попить? – напомнил я.

– Тебе все попить, да попить, – продолжал ворчать старый друг наставника. Одновременно с этим он умудрялся присматривать за посетителями, отдавать указания пышным служанкам и делать мне ужин. Налив в кубок яблочного морса, посредник так же поставил мне тарелку и буквально вывалил туда вареной, ароматно пахнущей картошки и добавил пару свиных, отменно прожаренных ребрышек. – нет что бы выпить, как все нормальные люди, так ему попить надо.

Не обращая внимание на брюзжание я втянул баснословный аромат и подобрал слюни.

– И ни какая Императорская гостиница не нужна, – отметил я налегая на еду.

– Ты не подлизывайся.

Запив первую порцию морсом, я отрезал себе мяса и разом заглотил. Горячо.

– А ты тогда не гони Дядько. Когда я выпивать по твоему должен. У меня ж учеба, дела, да я считай государев человек теперь.

– Учеба у него, – хмыкнул Гизмо и снова взялся протирать стакан – привычка у него такая. – Да только я тебя каждую декаду в Ямах вижу, глядишь растолстеешь скоро на дармовых харчах.

– На совесть давишь?

– Да нет конечно, – чуть улыбнулся старый прохвост. – Ты кушай, кушай.

Если хозяин заведения думал мне таким образом испортить аппетит, то его постигло крупнейшее фиаско. Я умял весь ужин, и даже не поморщился.

– Опять комната нужна?

Вместо ответа я выложил серебруху. Если кормили меня здесь бесплатно, то вот за комнату пришлось платить полную цену. Гизмо сгреб плату и положил на стойку ключ.

– Пятая, – произнес Дядько, у этого прозвище очень длинная и весьма неинтересная история.

Забрав ключ я поблагодарил за еду и отправился к лестнице. Добротная такая, крепко сбитая, чуть покатые деревянные ступени, чтобы при драках головы не ломали, тяжелые, накрепко прибитые к стене перила, и небольшие стойки.

– А тебе идет, – хмыкнул хозяин, вернувшийся к протиранию бокалов.

– М?

– Плащ, говорю, идет. Со спины от Добряка и не отличить.

Пожав плечами, я поднялся наверх. Всего на втором этаже было семь комнат. И, фактически, "У Гизмо" была единственной гостиницей в этом районе и, соответственно, единственным приищем в столице для личностей вне закона. Мне же здесь просто нравилось. Готовил старик просто отменно, драки бывали редко, лишь на восьмой день декады, а он был вчера, служанки всегда улыбаются. А то порой зайдешь в харчевню, так прислуга на тебя будет смотреть как на врага народа. Еще и думаешь, а вдруг плюнули, или в грязи изваляли. А здесь все уютненько, по-домашнему.

Скрипнула сухая половица, протяжно завыл ветер из открытого кона, и с ломки щелчок оповестил меня о том что дверь открыта. Вступив за порог я первым делом крепко подпер ручку стулом, а около кровати растянул тонкую нитку, на которую закрепил колокольчик. Се же это Пять Ям, и здесь никогда не знаешь, когда тебе придется зубами и когтями вырывать из лап недруга свое право на жизнь. Не раздеваясь я улегся на довольно добротную перину. Один кинжал положил под подушку, а другой убрал в рукав. Сумку, где хранился бесценный флакончик, положил на дальнюю от окна тумбочку. Глаза слипались, усталость, скопившаяся за эти два дня, навалилась на меня со всей своей непреодолимой мощью. И я ей поддался.

Проснулся я от тихого шороха, вызванного занавеской, что слишком долго елозила по стене. Открывать глаза я не стал, только сильнее сжал теплую рукоять кинжала. Я был не один. Неужели кто-то из хвостов? Нет, они бы не решились, только не на нейтральной территории коей являлась таверна "У Гизмо". Тогда кто, кто сейчас практически бесшумно, полушагами движется в сторону моей кровати. Некто замер – заметил растяжку. Осторожно переступил, и сделал еще шаг. Надо ждать. Сердце стучалось все быстрее, но я старался ничем не выдать свое пробуждение.

Еще один шажок и по комнате пронесся протяжный скрип. Пора.

Откинув одеяло так, что бы закрыть обзор незнакомцу, я наотмашь рубанул кинжалом, и прыгну в сторону где предположительно должен стоять незваный гость. В этом районе только так, сначала бьешь, потом спрашиваешь. А если рядом нет некроманта и спросить у трупа не получается, то закапываешь. Все равно никто искать не будет.

Незнакомец оказался довольно ловок. Несмотря на то что в первые секунды он растерялся, но все же сумел избежать моего выпада. Пропуская меня под рукой, он ударил пяткой мне под колено. Нога подогнулась, а спину пронзила острая боль. Падая на колени я извернулся ужом и снова попытался вонзить острое, стальное жало, в тело противника. Тот сделал шаг назад, а когда клинок оказался в безопасной зоне, замахнулся ногой, намереваясь познакомить её с моим носом. Такого свидания я дожидаться не стал и перекатом ушел в сторону. Уперев согнутые руки в пол, я рывком взлетел в воздух и впечатался прямыми ногами в бок неприятеля. Тот отлетел к стене и кажется свернул полку. Снова оказавшись на полу, я опять повторил прошлый маневр, только в этот раз сгибаясь в воздухе подобно ветке на ветру, вытащил клинок из голенища сапога, и рухнув напротив приходящего в себя противника, приставь оружие к еще трепещущемуся кадыку.

Незнакомец оказался замотан в черные одежды, и что бы рассмотреть его лицо, мне пришлось сорвать с лица тканевую повязку.

– Заграф дир! – выдохнул я и вонзил кинжал в миллиметре от головы "знакомца".

– Эй! – взвопил недовольный посетитель. – Чуть не прибил!

– И тебе привет. И у тебя как жизнь. И давно не виделись. И хорошо выглядишь. И какого демона ты это представление устроил? -вернувшись к кровати я проверил сумку, слава богам флакончик не пострадал.

– Хотел сюрприз устроить, – потирая шею встал ночной гость, он выдернул кинжал из стены и кинул его мне.

Схватив оружие за рукоять, я вернул клинок на место. Правда кармашек в сапоге чуть пострадал, но не смертельно, завтра, или уже сегодня, заштопаю.

– Он у тебя получился. На все пять с плюсом.

Мы еще некоторое время постояли, сверля друг друга недовольными взглядами, а потом крепко обнялись.

– А ты изменился, – рассмеялся я, будучи рад встрече со старым другом. – Возмужал прям. Даже щеглом не назвать.

– А вот ты ни капельки, – буркнул Константин все еще потирая шею и ушибленный затылок. – Как был деревенским невежей, так и остался. И чему вас в Академии учат?

– Ну уж точно не премудрости в окно лазить. Причем нашел к кому. Нет, я понимаю бы к девушке по делу полз, так нет, потревожил сон боевого товарища! Было бы другое время, я б тебя на вахту отправил!

– Что ж, – Принц отыскал взглядом единственный стул в этом помещении и плюхнулся в него. – Будем радоваться что эти времена остались в далеком прошлом.

Скрестив пальцы домиком и закинув ноги на столик, этот парень никоим образом не напоминал того нерешительного юнца. Кажется наш щегол подрос и стал настоящим "Пробитым".

– И ты опять упускаешь суть… – улыбнулся я.

– А суть у нас… – повторил мой жест Костя.

– В том что… – улегся я на кровать.

И дальше последовал длинный рассказ. Старый друг рассказал о том как они прошли еще два боя. О том как получил свой первый в жизни, что удивительно, перелом, причем открытый. О том как его костоправы две декады лечили, раны сшивали, и кость правили. Потом как они столицу держали, как гуляли, и оплакивали тех кто не сумел дойти. Потом что с нашими разминулся, те мол в Нимии решили осесть. Предварительно он конечно, изрядно посмурнев, поведал мне полную историю смерти Сильвии. Ну и наконец мы подошли к кульминации рассказа, а в это время, стоит отметить, уже солнце к нам в окошко свои резвые, красноватые лучики пускало.

Принц вернулся в Сантос с декаду назад и все это время искал меня. Сперва он порывался заявится в Академию, но решил что тогда я точно его слушать не стану. Поэтому дежурил у ворот и ждал пока я покину территории учебки. Таки дождавшись этот упырь упал мне на хвост, и тащился до самых Ям. И, кстати, именно его я приметил на крыше., вот только из-за этого маскарада совсем не узнал. Ну и наконец Принц мне разъяснил что хотел покрасоваться в своих умениях и застать меня врасплох, но не вышло.

– Это все конечно очень занимательно и довольно весело, – я добавил толику серьезности в голос. Константин напрягся. – Но чего ты от меня хочешь?

Друг нахмурился, ему явно не по нутру пришелся такой поворот.

– То есть ты отказываешь мне в возможности навестить старого товарища?

– Ой. Не вешай старшим лапшу на уши. Пило и тот письмом ограничился, а от тебя все еще дорожной пылью пахнет. То есть ты не отдохнувши, сразу помчался друга своего искать? Да тебе даже младенец не поверит!

Повисло тягостное молчание. Я же все это время наслаждался метаморфозами происходившими с лицом Принца. То он хмурился, т дергал бровями, то вздувал ноздри, но все это не возымело никакого эффекта.

– И как ты только можешь позволять себе разговаривать с правителем в подобном тоне?- вздохнул сдавшийся Костя.

– Правитель не ты, а папаня твой, – пожал я плечами. – Колись, диверсант доморощенный.

Бывший щегол собрался с духом, и выпалил.

– Я хочу попасть домой.

– А я тебе в чем могу помочь? Или тебя надо за ручку отвести?

– Ха-ха-ха, очень смешно, – передразнил меня сын императора. – Я и сам в состоянии до дворца добраться, вот только мне туда возвращаться так запросто, западло. Я ж получается сбежал, а родственники это дело замылили, прикрывали как могли. А тут я такой красивый нарисуюсь, это же край. Либо на цепь посадят, либо вообще в дальнее посольство сошлют. Так что мне надо свой цвет показать, устрою им балаган высшего сорта.

Я непроизвольно сморщился и прервал речь товарища.

– Ты, сперва, смени свой говор. А то получится что не принц к ним вернется, а какой-то наемник.

– Эм, ну да. – Константин прокашлялся и приосанился. – В общем, если ты не знаешь, то завтра состоится Весенний бал, который как нельзя лучше подходит для возвращения.

– И в чем проблема, – неподдельно удивился я. – Благословление ты мое получил, а теперь ступай.

– Ты не понимаешь. Это тоже не решит проблемы. Мне просто необходимо твое пруствие.

– За каким демоном?

– А за таким что ты будешь другом, приобретенным во время свершения великих ратных подвигов!

Я засмеялся, причем смеялся долго и заливисто.

– Это ты про тот подвиг когда дерево пытался соблазнить? – проталкивал я сквозь смех. – Или когда тебя Старший по всей стоянке палкой гонял? Или когда ты коней мыл и чуть не утонул? Или…

– Хохмач, – перебил меня насупившийся Константин. – Не важно какие подвиги и были ли они. Это просто такая традиция и если она будет соблюдена, то с меня взятки гладки.

– Здорово, – продолжил я смеяться, но спустя мгновение резко оборвал судорожные смешки. – Нет.

– Что нет?

– Не пойду я никуда.

– Почему?

– Времени нет, учеба и все такое.

– Завтра праздник, так что никакой учеба. Плюс это всего на один вечер, максимум пол ночи.

– У меня нет денег на костюм.

– Все за мой счет.

– Рожей не вышел, на императорском балу нос казать.

– Это маскарад, все в масках будут.

– А ты упорный.

– Не пальцем делан.

– Все равно нет.

Константин сдвинул брови.

– Ты мне должен.

– Где будем закупаться?

Из зеркала на меня смотрел настоящий франт. Черный, строгий фрак, с серебряной нитью по бортам. Белая сорочка, с черными пуговицами. Запонки с небольшими агатами. Из под расстегнутой нижней пуговица виднеется сверкающая ременная бляха, с изображением пылающей крепости. Штаны в тон, и крепкие сапоги с каблуком из черного дерева. Картину довершают сабли, в ножнах из того же дерева и их витые рукояти вкупе с золотой маской, придают некую завершенность образу. Кстати маска весьма любопытная, эдакая свирепая рожа, апогей ярости.

– Ну вроде, – я еще раз заглянул в зеркало. – Да. Годно.

– О слава всем богам и их бессмертным деяниям! – вскричал Принц. Выглядел он иначе. Костюм в принципе такого же пошива, вот только он золотого цвета. И смотреть на такое без рези в глазах просто не возможно. – Ты уже три часа костюмы меняешь!

Если слукавить, то это была месть за такую подставу. Ну а если честно, то кто знает, может мне этот костюм в скоро времени нужно будет продавать. Так что к выбору потенциального товара я подошел со всей ответственностью.

– Кто знает, – протянул я поправляю бабочку. – Может мне в этом костюме на свадьбе стоять?

– Ты? Свадьба? Да я скорее императором стану, чем ты женишься!

– А ты судьбу-то не дразни. Вот не надо этого.

Нашу дружескую перепалку прервало появление старичка портного. С виду ему было лет сто, а на самом деле может даже больше. Морщинистое лицо, больше похожее на серый речной камень, мутные глаза и дрожащий подбородок.

– Милорд, вы определились? – его голос был больше похож на скрип пера, резво бегущего по пергаментному листу.

– Да, – кивнул я и отправился к выходу. Поравнявшись с Принцем я хлопнул того по плечу и повернул голову. – А заплатит вот этот тип. И ты бы, кстати, не задерживался, а то опоздаем.

Боевой товарищ буквально посинел от злости, но дальнейшего я уже не видел, так как в срочном порядке покинул элитнейшую из пошивных мастерских. Пройдя пару метров я рыгнул в карету. Хотя назвать этот дворец на колесах каретой, значило бы оскорбить работу великих мастеров. Обшитая золотом, выточенная из Вечного Дерева, с диванами покрытыми ситцем и стенами обшитыми бархатом. С люстрой на потолке и магическими светильниками по углам. Это было настоящее произведение искусства, вычурного, пафосного, но искусства. В этих хоромах могло поместиться человек десять, хотя какое там, я бы тут жить остался! Впрочем, по размерам и роскоши, данный вид транспорта точно уступает карете Екатерины Великой. Н она была женщина пышная, так что на эту тему можно и поспорить.

Усевшись по-турецки на диванчике, я достал небольшую колбочку с чернилами и тонкий стилус (сумка была отправлена с курьером до Академии). Обмакнув кончик инструмента в краску, я перевернул маску и стал аккуратно выводить нужные знаки. Вскоре рисунок был готов.

Хлопнула дверца и напротив плюхнулся Константин.

– Чего это ты делаешь? – спросил он.

– Уно моменто, – я нацепил маску на лицо и активировал печать. – Ну как тебе?

Принц некоторое время молчал.

– Вообще не похоже, – выдал он конечный вердикт. – И зачем ты голос изменил?

Вырубив печать, я развалился на диване.

– Да просто ты мне своим фортелем такую свинью подкинул, что даже и не знаю.

– Ну вот так всегда, – вздохнул Константин. – Хотя Зануда он и в столице – зануда.

Фыркнув я снова принял сидячее положение.

– Объясняю популярно. Но этот самый бал должны заявится мои друзья. И если они прознают что я знаком с принцем крови и не рассказал им об этом, то начнется грандиознейшая головомойка и всякие обиды. Я тебе серьезно говорю, столько булочек из столовой и сотни демонам не натаскать.

– А причем здесь булочки? – нахмурился друг. – Впрочем не важно. Что это за друзья такие, что вхожи во дворец?

– Рейла и Дирг Гийомы и внучка Нормана, – пожал плечами я.

Юный интриган аж поперхнулся и, откашлявшись, прохрипел:

– Как тебя угораздило в такой компании оказаться?

– Стечение обстоятельств.

Мы замолчали. Карета, миновав горку, выехала на главную дорогу. Сегодня, этот путь, начинающийся у южных ворот и заканчивающийся у дворца, был похож на заблудившийся лучик солнца. Мимо нас проплывали кареты, не многим хуже той в которой ехал и я. Дорога буквально утопала в золоте, казалось что тьма, расступившись, позволила солнцу завладеть этим кусочком мира. И вот, пребывая в потоке света, мы все ближе приближались к дворцу. И уж он точно походил на рассветное солнце. Как описать подобное великолепие? Пожалуй я попробую так. Скульптура из мрармора, больше похожие на живые, замеревшие фигуры птиц, людей, зверей и богов. Золотые фонтаны, чьи водные струны сверкали подобно россыпи бриллиантов в лавке ювелира. Ухоженные сады, малые братья Эдема. Кованные решетки, переплетающиеся в самых разнообразных узорах. Пожалуй именно так когда-то выглядел Зимний Дворец, в те времена когда еще не пылал пожарами революций или когда его не бомбили фрицы.

– И как поживает Лейла? – как бы невзначай обронил Принц.

Лейла значит? А вроде как парень говорил что в свет не выходил…

– Нормально, – еле заметно улыбнулся я. – А твой какой интерес?

– Да так, – отмахнулся приятель. – Просто интересно.

– Ясненько, – принц напрягся, но я решил что это неподходящий момент для привычных подколок. – Ладно. Ты мне лучше наш план расскажи. Что делать то надо?

Константин облегченно выдохнул.

– Да ничего, – улыбнулся он. – Пьем, танцуем, и ждем момента.

– Момента?

– Ну да. Я подам тебе сигнал, когда нужно будет действовать.

– И что же это будет за сигнал? – насторожился я.

– Увидишь. Его трудно будет не признать, – в этот момент Принц был буквально один в один с Пило и его вечными авантюрами.

– Ох и не нравится мне этот взгляд, – протянул я.

Я хотел сказать еще пару ласковых, но карета затормозила, а парочка лакеев, подлетевших к нам будто на крыльях ветра, отворили дверцы и спустили подножки. Ступив на ковровую дорожку я не зажмурился от вспышек фотоаппаратов, но прикрыл глаза от блеска благородных. Как там писал Дюма? "Сияние звезд померкнет, лишь только бальный зал свечой взгорит". Вот здесь было примерно так же. Женщины, прекрасные как заботливо выращенные цветки, в их волосах искрились нити золота и серебра. На тонких шеях красовались украшения, достойные отдельных залов в Лувре. Платья, столь пышные и изящные одновременно, не только подчеркивали всю красоту фигуры, но и поражали своим великолепием.

Я бы хотел что-то подобное сказать и про нашу часть человечества. Но увы, мода явление бессмысленное и беспощадное. И хоть мужчины и старались держаться гордо, демонстрируя природную силу. Но все эти рюшечки, банты, цветастые камзолы, туфли с чулками и прочее, вдребезги разбивали образ. На момент у меня даже горло сперло от подступающего смешка, настолько это выглядело комично. Хотя, конечно, были и те кто оделся в строгие костюмы, фраки и полувоенные камзолы. Но таких оказалось меньшинство и на них, вернее на нас, смотрели как на лиц полностью лишенных вкуса, как явления. Увы и ах, но все что мне оставалось это гордо вздернуть подбородок и положив правую руку на эфес, любоваться дамами, чьи прекрасные образы, были достойнее нимф, спустившихся с небесных замков.

Процессия, медленно текла к парадному входу. Звучали фанфары, ревели трубы а воздух то и дело взмывали шутихи, что бы где-то в вышине взорваться светящимися брызгами. Кода мы подошли к лестнице, я приметил как у впереди идущей девушки из под волнистых волос, сияющих подобно траве, залитой утренней росой, выглядывают длинные уши. Что ж, если это не эльфийская принцесса, то я эльфийский принц. Её наряд можно было спокойно продавать, а на вырученные деньги снаряжать боевой корабль в дальние земли. Лишь одного Кровавого Алмаза, добываемого в горах Диких Земель, хватило бы что бы оплатить мое обучение сразу за три года. Вы спросите как она выглядела. Что ж. Да простят меня все мастера и все почитатели, но со спины она даже стройной не выглядела. И это учитывая что талию туго стягивал жесткий корсет. Так что моя первая встреча с представителями женской половины ушастых в пух и прах разбила розовый миф.

Чуть впереди шли гномы, и кажется я даже заметил одну знакомую фигурку. Хотя чему удивляться, все же филиал крупнейшего банка… Но пока не будем заострять внимания на участниках торжества, у меня еще будет время что бы подробнее описать этих господ. Когда мы уже почти вплотную подошли ко входу, я заметил как пары или тройки идущих протягивают лакеям пергаментные свитки с явно магическими печатями.

– И как мы пройдем? – шепнул я Принцу.

– Спокуха, – хмыкнул он. – Не писайте кипятком, почтенный лэр.

– Следи за языком, щегол.

Когда же подошла наша очередь, Константин сунул в руки стражу свиток с гербом Империи. Получивший столь ценный документ, хотел было вытянуться по струнке и отдатьч есть, но вовремя вспомнил что суть маскарада – инкогнито личности. Так что он просто позеленел и пропустил нас вперед.

– Я то думал что ты сбежал, – заметил я.

– Ну так кроме семьи об этом никто не знает, – я даже сквозь маску почувствовал извечный оскал, обычно принадлежащий Пило.

Эх, испортили парня. Нет, я решительно против такого расклада. Двух безумцев этот континент не выдержит. А учитывая что есть еще Руст, Нейла, да и я не из самых последних рядов, то развал Империи лишь вопрос времени.

В коридоре, что вел к сверкающей зале, буквально через каждый метр стояли гвардейцы. В своих начищенных до блеска латах, с двух метровыми алебардами в руках, они напоминали солдатиков с парада, но все же это внушало некую оторопь. Мы степенно двигались никого не обгоняя, но в о же время никто и не спешил обгонять нас самих. Здесь правил этикет и светские манеры. И для многих это был не просто пустой звук, а норма поведения. Когда-то таким же был и Константин, но видимо почти два года в компании наемников сыграли свою злую шутку. Боюсь себе представить что ждет его достопочтенных родителей, когда они познакомятся поближе с новой версией своего чада. Надеюсь, репрессий в сторону Гильдии Наемников не последует. А то у меня вроде как там постоянное членство. Мало ли налоги поднимут, итак каждый сезон непомерные взносы уплачиваю.

Но все мои бренные мысли пресеклись, лишь распахнулись двери бального зала. Почему-то я тут же вспомнил старый, но в то же время невероятно красивый диснеевский мультфильм. Кажется это была мистерия на тему рода Романовых. Так вот. Здесь была примерно такая же обстановка что и в начале картины. В зале, утопавшим в золоте и зеркалах, под плавную, даже теплую музыки, кружилось около сотни пар. И все утопало в свете, который, отражаясь от бесчисленных драгоценностей, создавал иллюзию сна, или безумного калейдоскопа.

Но это было еще не все. Маскарад это удивительная вещь, позволяющая людям хоть на миг, но почувствовать иллюзию равенства. Не только в положении, но и даже во внешности. На таком балу не важно ни твое лицо, но какой пост ты занимаешь или какую фамилию носишь, все просто купаются в лучах радости и моментного счастья. И именно поэтому, в северной части, где на подиуме стояло два трона, сейчас было пусто. Император, как его жена, и дети, сейчас были где-то среди нас. И осознание того факта что ты сейчас возможно танцуешь с принцессой, принцем, императрицей или самим правителем, лишь глубже затягивала в водоворот праздника.

Ловко подхватив бокал, с проплывающего мимо подноса, я приподнял маску и залпом влил в себя напиток. А ничего так, не Шампанское, но и не "Советское", которое даже игристым вином назвать сложно. Вернув бокал, кстати именно бокал причем из горного хрусталя, на уплывающий поднос, я повернулся к Принцу.

– Какие мои дальнейшие действия?

– Выпил? – ответил он вопросом на вопрос.

– Как видишь.

– Тогда танцуй.

– С кем?

Константин повернулся ко мне, и его маска тигриной морды чуть покачнулась.

– Ты чего как маленький то? Подходишь к свободной девушке, приглашаешь на несколько танцев, или на один. Потом идешь, хаваешь чего-нибудь, и снова зовешь свободную девушку на танцы. Если наскучит, можешь отправится к мужским кружкам и обсудить пару заговоров, революций, восстаний, политику, погоду, магов и жен.

Ну прям лекцию прочитал.

– Давай ты мне покажешь, а я подхвачу. Не хочу попасть впросак с незнанием этикетов и прочего.

– О боги. И чему вас учат в Академии, – вздохнул Константин. – Смотри и учись, капитан.

– Младший лейтенант я поражаюсь вашей наглости.

– Старший, – недовольно буркнул Принц, пробиваясь к стене где стояли не занятые представительницы прекраснейшей части сообщества.

– А что с ним? – я чувствовал себя килькой в банке, стараясь не касаться бесконечных плечей и не наступая на бесчисленные ноги.

Больших трудов стоило не повышать голос, ведь все это время мы буквально тонули в звоне голосов, музыки и шороха танцующих.

– С ним все нормально. Это я старший.

– Дослужился что ли? – догадался я.

– Ага, – кивнул принц и чуть не сбив какого-то жеманного мужика, повел нас по другому маршруту.

– Тогда поздравляю. Старлей.

– Принято.

Вскоре мы таки прорвались к дамам. И если честно мои глаза буквально танцевали румбу. Они то сваливались в кучу, то пытались растянутся, на подобие хамелеоновских. Здесь был товар на любой вкус, да простят мне дамы столь пошлое сравнение. Высокие, стройные почти модели, и пышки невысокого роста, впрочем и они не были лишены изящества. Здесь были зеленоволосые эльфийки и их белокурые сестры. Чернокожие представительницы южного континента, и краснокожие уроженцы запада. Рядом стояли фарфоровые "куколки" дальнего востока, и смуглянки пустынь. Все они были разные, но всех объединяло одно, каждая была в это вечер по своему прекрасна. Что ж, теперь я понимаю Дирга который однажды мне сказал что если я не бывал на настоящих балах, то никогда не пойму ка отличить дворянку от простолюдинки. Пусть дворянка, или аристократка, будет уступать в красоте простолюдинке, но в ней всегда будет что-то такое, что неизменно привлекает мужчин. Не знаю как описать это словами, но возможно это некое внутренне состояние, что-то вроде уверенности в собственной неповторимости. Не знаю что это, но мне нравится. Даже если вспомнить моделей с теле экранов, девочек танцовщиц из клубов, просто красивых девушек, или даже просто девушек, все они проигрывали даже самой обычной дворянке. Может быть мне это лишь чудится, ведь я уже и сам позволил себе окунутся в этот праздник, но пусть сегодня я позволю себе немного слабости в этом плане.

– Миледи, не соблаговолите ли вы составить мне компанию в трех танцах этого вечера? – Принц поклонился белокурой и стройной девушке с маской одной из богинь.

– Конечно, – расплылась та в реверансе и они удалились в круг.

На пол пути Константин обернулся и щелка на его маске мигнула. Позер. Я же не стал делать свой выбор поспешным. Кто знает, может у меня будет всего один танец. Поэтому сделав пару шагов назад, я скрылся на некоторое время в толпе других мужчин, резво кланяющихся дамам. Получившие отказ не расстраивались а просто подходили к соседней. И в этом не было какой-то пошлости или глупости, просто часть этикета. Будь он неладен. Может мне какую брошюрку на эту тему полистать?

Как бы то ни было, а я все шел и шел мимо леди, и ни одна из них не вызывала у мен сию минутного желания подойти и подставить свой локоть. Кстати танцевать я научился. Вернее меня научили. Как-то раз к нам в номер ворвались девушки, и заявили что просто не могут себе позволить появляться в свете с человеком не знающим ни одного "па". В итоге меня взяли под белы ручки и повели в залу, где обучили как минимум трем танцам. Один из них удивительно напоминал вальс, разве что состоял из пяти, а не трех тактов.

Таки столкнувшись с одним из плечистых благородных, мне пришлось с минуту раскланиваться в извинениях. В итоге мы подхватили бокалы, и начали вести диалог на тему геополитики и отношениях с побежденной Нимией. И как по волшебству вскоре нас собрался круг из семи человек. Благо такая массовость позволила мне поспешно удалится. С этого момента я двигался как в стане врага. Замирая при неудачном шаге и перебегая свободное пространство.

Но мне не повезло…

– Ой! – раздался девичий вскрик и от меня буквально отлетела девушка.

Схватив её за тонкую ручку в белой перчатке, я спас несчастную от падения. Когда же та восстановила равновесие, я поспешно убрал руку и склонился в поклоне.

– Прошу прощения миледи. Моя неловкость послужила причиной этого инцидента, – если честно я действительно чувствовал себя виноватым. Иду тут, глазею как на выставке, а люди страдают.

– Нет что вы, – голос у девушки не напоминал журчание весеннего ручейка, или щебет лесных птиц, шуршанье крон или ветра свист. Но в то же время он был нежен и приятен к тому же обладал легким восточным акцентом. – Это всецело моя вина. Не смотрела куда иду.

Девушка совсем по-детски отряхивала от невидимой пыли свое бирюзовое платье. Её волосы ниспадали водопадом, а в прорезях маски, изображающей какую-то птицу, были видны большие зеленые глаза. Она была невысокого роста, еле дотягивала мне до груди, но при этом я чувствовал некую грацию и даже ловкость. Движения её, сколь они не были бы комичны, были точны и достаточно проворны. Декольте и тугой корсет непередаваемо подчеркивали красивую, смуглую грудь. И первое прилагательное, что всплыло у меня в голове – "странная" И оттого я решился на отчаянный шаг.

– Раз уж вы признали за собой вину, то не соизволите ли пройти со мной в круг? – я поклонился и протянул правую руку.

Девушка застыла, вгляделась в мое лицо, вернее в маску, а потом звонко рассмеялась.

– Неожиданный поворот, – и тут, если бы я видел её лицо, я бы сказал что она лукаво улыбнулась, но придется доверится интуиции. – А вы странный человек.

– Тоже самое я мог бы сказать и о вас, – я все так же держал выставленную вперед руку, хоть и разогнул спину.

Девушка снова рассмеялась отчего лицо обдало жаром. Я же не герой любовник, краснеть пока не разучился. Но все мои сомнения развеялись по ветру, когда леди расплылась в элегантном реверансе. Вложив свою ладошку мне в руку, она замерла, дозволяя мне вести её.

До круга мы добрались без всяких проблем, люди видя идущую пару, расступались уступая нам дорогу. Опять же – этикет. Положив левую руку на тонкую талию девушки, я чуть приподнял правую так что бы не создавать проблем своей партнерше, ведь подними я её в прямом плече, и та бы буквально повисла. Музыка звучала мерная и плавная. Танец назывался "Хоинц". Семь таков и двенадцать "па". Обычный бальный танец, не многим отличавшийся от того, что были приняты в эпоху раннего ренессанса. Откуда я это знаю? Ну для начала меня немного коробит что вы отказываете мне в обычной эрудиции. Но если честно, то спасибо школьным экскурсиям в Эрмитаж.

Когда музыканты пошли на второй круг, я повел наш танец. Незнакомка двигалась плавно и перетекала из позиции в позицию не меняя темпа и даже не сбивая дыхания. Казалось для неё это было столь обыденно и просто, что даже диву даешься. Для меня танец так же не составлял особых проблем, но был все же немного не привычен.

– А вы неплохо двигаетесь, – прошептала девушка.

– Хотел бы я сказать тоже самое про вас, но боюсь что вы собьетесь и пострадают мои ноги, – чем мне нравится придворный "сленг", так тем что здесь непаханое поле для подтрунивания. Можно так завернуть, что и грязью обольешь, и комплимент сделаешь и куда подальше пошлешь.

Девушка снова рассмеялась, и придвинулась чуть ближе.

– Вы точно отличаетесь от остальных придворных, – жарко дохнула она мне в лицо.

Учитывая что в подобные игры можно играть вдвоем, я, нарушая все допустимые приличия, прижал её вплотную к себе.

– Если вам не нравится как я танцую можете прямо об этом сказать.

– Нет, что вы. Танцуете вы действительно неплохо.

Рядом проносились пары, кружась подобно запущенным волчкам. На потолке сияла многоэтажная люстра, полная бриллиантов, золота и других украшений, а на самом потолке сияла роспись, где виднелись местные аналоги ангелочков. Но при всем при этом настроение у меня стремительно катилось ко всем демонам.

– Тогда мне вас не понять. Если не хотели танцевать, могли бы просто проигнорировать мое приглашение. Теперь же вы заставляете мое сердце дрожать от неуверенности.

– И опять вы неправы, – вздохнула странная незнакомка. – Я рада с вами танцевать и дело не в вас, и не во мне, а в самом танце. Я люблю другие.

Конечно я не поверил, но что-то во мне говорило о том что девушка не лжет.

– Дозволено ли мне знать, что за танцы вам по душе?

Музыка замерла и в центре зала появился некто в столь цветастом камзоле что у меня зарябило в глазах.

– Если вы найдете меня, когда вновь заиграет музыка, я вам расскажу, – шепнула девушка, а когда я обернулся к ней, то лишь заметил исчезающий в толпе кусочек бирюзового платья.

– Леди и Лорды! – взревел магически усиленный голос. Что ж, зря я хаял этого попугая, у него просто работа такая – быть заметным. Все же он шут. И многие пребывают во власти стереотипов, но шут это в первую очередь ведущий подобных празднеств. – Прошу вас разойтись освободить пространство в центре зала.

Почтенные господа сделали несколько шагов назад, и опустевший танцевальный круг превратился в настоящую площадку.

– Рад приветствовать вас на ежегодном Весеннем Балу! – вновь прогремел голос, впрочем последние слова утонули в шквале аплодисментов. – В этом году император подготовил для вас несколько сюрпризов. Для начала ваши маски, спасибо Рагосским умникам за идею. Но и это еще не все. Как вы помните, в прошлом году на балу выступали укротители тварей и кончилось это довольно плачевно.

По залу прокатились смешки. Укротители тварей это такие безумцы, которые приручают разных опаснейших зверей. Обычно смертность у них примерно такая же, как у коров на ферме по производству бифштексов.

– Да. Да. Все мы помним, все мы скорбим. И именно поэтому Его Императорское Величество подготовил для вас грандиознейшее событие! – дождавшись, когда в зале наступит абсолютная тишина, шут повернулся к оркестру и поклонился. – Маэстро, барабанную дробь пожалуйста, – зазвучали барабаня, выбивая быстрый ритм. – Прошу, встречайте! Алиатский Балаган!

Зал просто взорвался от гула аплодисментов, к ним присоединился и я. Алиатский Балаган это как цирк Дю-Солей, но только в неисчислимое количество раз круче. Хотя бы просто потому что там еще и маги выступают.

Распахнулись двери, и в зал стала втекать длинная процессия. Впереди шли, хотя вернее будет сказать – катились акробаты. Непрестанно исполняя классическое колесо, они умудрялись в момент когда руки отрывались от пола – подкидывать разноцветные шары. Когда же де достигали своего пика под куполом, то ловкачи вновь становились на ноги и ловили мячики ступнями ног. И все это происходила так быстро и так легко, что на миг у меня захватило дух.

Когда же живые колеса докатились до центра, то стали жонглировать целой дюжиной кинжалов. Под барабанную дробь, один из балаганщиков схватил эти самые кинжалы, и стал быстро бросать в воздух. Первый кинжал он поймал зубами, второй воткнулся в первый, а спустя десяток секунд перед нами покачивалась целая башня холодной стали. От оваций задрожали окна. Акробаты убрали кинжалы и отошли в сторону.

Сменилась музыка и под пение флейты в ладу со скрипкой, в центр вбежали три девушки. Они были одеты на манер восточных танцовщиц. Без обуви, с браслетами на лодыжках, и одеждой, больше напоминающей черный дождь. Настолько был легок и прозрачен этот шелк цвета ночи. Их лица были закрыты, но все равно у всей мужской половины перехватило дух, когда девушки зашлись в танце. Их тела изгибались подобно веткам плакучей ивы на ветру. А когда из призрачных рукавов вылетели ленты, застыли и женщины. Казалось, каждая ленточка живет своей, отдельной жизнью. Они то выпрямлялись в стремительном выпаде, то закручивались коконом что бы мгновение спустя изобразить сложный узор. Но смолкла музыка и под разочарованные вздохи, девушки отошли к акробатам.

Все лица были обращены ко входу. Свет в зале медленно гас, и когда собравшихся окутал таинственный полумрак, то в центре зала взвился огромный столб пламени. Это были маги. Четыре высоких фигуры закутанных в балахона, возвели руки к небу (потолку) и столб пламени разделился на четыре части. Маги водили руками, и ленты пламени изгибались им в такт, рисуя руны и разнообразные знаки. В зале не было слышно ни звука, все внимание было приковано к выси, где развертывалось главное представление.

Вскоре маги опустили руки, и четыре лента столкнулись, образовывая огромный огненный шар. Я испугался за здешний витраж, он явно мог вылететь от такого гвалта аплодисментов. Но это было еще не все, шар стал стремительно увеличиваться в размерах, и в миг когда мне показалось что в зале крутится второе солнце, он взорвался мириадам звезд. Но он не падали, а кружили в безумном танце, а десяток секунд спустя слетелись друг к дружке, оставляя за собой длинные шлейфы огненного тумана. И в место столкновения, под дробь барабанов и звуки горнов, расправил крылья настоящий дракон. Он был метра четыре в длину, на бреющем полете он пронесся над зрителями, вызывая истошный визг. Развернувшись он вернулся в центр, а в зал вошло еще четыре мага. И лишь они воздели свои руки, как весь зал замерцал от тысячи бриллиантов. Но мгновение спустя драгоценные камни обернулись каплями воды, те так же закружили свой танец, и вскоре перед драконом появился могучий рыцарь в полном доспехе и мечом в руках.

Зал снова зааплодировал, а в небе завертелась битва. Дракон атаковал бесстрашно и безрассудно, он пускал длинные струи пламени и кидался огненными шарами, но все они разбивались в пар, лишь встретив острый клинок. И тогда в наступление пошел воин, он бежал подобно безумцу, и мгновение отделяло его от встречи с тварью. И когда зал застыл, ожидая развязки эпической битвы, огонь и вода вновь потеряли свою форму, и две вечн воинствующую стихи устремились навстречу друг другу. И столкнувшись, они погрузили весь зал в туман. Я разочарованно выдохнул, но мгновение спустя замер. С потолка на людей падали самые настоящие звезды. И они не исчезали ка раньше, а маленькими светящимися шариками зависали в воздухе. Вскоре зал напоминал маленький кусочек бесконечной вселенной. Включили свет. Тишина. Мгновение. И зал сотрясся от захлестывающих людей эмоций.

– Благодарю! Браво! Какое представление! – раскланивался шут, проталкиваясь в центр. – Я, ну и император тоже, весьма рады что вам понравилось! И для тех кто не знает – Алиатский балаган остановится в Сантосе еще на декаду, и даст три больших выступления, где вы сможете посмотреть всю программу целиком! Ну а сейчас, леди лорды, продолжим танцевать! Маэстро, музыку!

Слышались разочарованные вздохи, но центр довольно быстро заполнился кружащими парочками. Повернувшись к противоположной стороне, где снова практически в ряд встали девушки, я так и не увидел бирюзового платья. Но мое замешательство длилось недолго. Где-то на переферии бокового зрения, мелькнул искомый цвет после рассветного неба. Резко обернувшись я приметил как подол платья пропадает в толпе. Не знаю что нашло на меня в тот момент, но я сорвался подобно гончей, что увидела заветную, подбитую утку.

– Простите, – извинился я перед мужчиной, что пролил на себя содержимое бокала, когда я вклинился в него плечом.

– Мое почтение, – поклонился я на ходу парню, чья нога так неожиданно заменила мне пол.

– Виноват, – кивнул я головой гному, которому заехал по лицу.

За моей спиной уже слышался поднимающийся рев недовольства, а я все бежал за мелькающим платьем. Оно мелькало с разных сторон, и порой я терялся, не зная куда идти, но вскоре вновь находил верный путь. Что меня так заинтересовало в обычной девушке? Возможно это сказывается праздничное отношение, и долгое отсутствие женской компании. Все же прошлую ночь я не помню, а то, что я следил за бывшей целью в борделях, еще не значит что я там "отмечался". Наконец я уже почти увидел всю ладную фигурку, как кто-то силой сжал мое плечо и резко обернул к себе, одновременно утаскивая куда-то в сторону.

Незнакомцем оказался высокий парень, с золотой маской грифона и копной рыжих волос. Трудно не догадаться кто это был…

– Ты как здесь оказался? – прошипел Дирг.

– А как…

– Да я эти сабли, – ткнул он пальцем в мою перевязь. – Целый год перед своим носом вижу!

Вот это я облапошился, ну да ладно, все равно рассказывать собирался. И тут, прямо за спиной друга, появилась та самая девушка. Она с мгновение стояла, застыв подобно мраморной скульптуре, а потом проплыла в сторону балкона.

– Так что. Рассказывать будем?

– Ага, – кивнул я и отодвинул рыжего с пути. – Потом.

Сделав шаг, я снова почувствовал руку на плече.

– Дружище, – повернулся я к аристократу. – Не порти мне момент. Иначе, клянусь всеми богами, разобью чей-то высокородный нос.

Дирг убрал свою хваталку, и я вновь устремился в погоню. Отдавив еще пару ног и свернув целых два подноса, я оказался на балконе. С него открывался потрясающий вид на сад, заполненный ухоженными фигурными кустами, небольшими лужками и доброй сотней клуб. Но на этом холодном мраморе, под светом звезд и луны, прячущейся за облаками, я был один. Девушка в бирюзовом платье пропала. Во всяком случае так я думал, пока не увидел её внизу, сидящей на бортике фонтана. Расстояние от балкона до земли не было сколько-нибудь большим, но все же мне понадобилось время чтобы спуститься, не испортив при этом костюм.

Когда подошвы дорогих сапогвступили на землю, бортик фонтана, достойного стать частью Петергофа, оказался пуст.

– Вот ведь неугомонная, – пробурчал я.

Ночь уже вступила в свои права. Пели цикады, своими трелями создавая иллюзию некоего присутствия. Мерно качались верхушки деревьев, а сиянье звезд было схоже с хороводом мириада светлячков. Я уже давно привык к здешним ночам, но все же меня до сих пор поражает здешний небосвод. Когда-то давно, увидев на черном бархате всего семь или восемь сверкающих огоньков, я уже пребывал в некоем состоянии радости. А здесь их было неисчеслимое множество – плюсы незагрязненной атмосферы.

Но накатывающая волна рефлексии, смешанной с ностальгией, была вдребезги разбита очередным мелканьем знакомого платья. Я устремился к северной части парка, где виднелись цветочные лужки. Вскоре я почти настиг девушку. Она бежала так легко и так быстро, что на мгновение я опешил. Впрочем, это ничуть не помешало мне ускориться и уже через пару мгновений нежно сомкнуть пальцы на тонком запястье.

– Кажется это последняя остановка, – мою улыбку скрывал маска, но все же я улыбался.

– Неожидала что вы смодее меня догнать, – её голос не источал яда, он был мягок и нежен. И тем не менее в придворном кругу важно не как ты говоришь, а что ты говоришь. И меня только что преднамеренно оскорбили.

– Отпустив маленькую ручку, я развернулся на девяносто градусов и отправился дальше.

– Куда же вы? – раздалось из-за спины.

– Сюда, – поправляя полы фрака, я уселся на скамейку и положив локти на спинку, поднял лицо к небу.

Духота зала, еле разгоняемая хитрыми заклятьями, сменилась на легкий, прохладный бриз. Не знаю, сколько там осталось до конца торжества, ведь мы опоздали на целых два часа. Но если Принцу будет надо, он меня найдет. Не зеленый уже, справится.

– Присядете? – спросил я у стоящей рядом девушки.

– Где же ваше столь галантное поведение? – с легкой усмешкой спросила та. – Еще недавно вы бил готовы гнуть спину, лишь из-за того что я нечаянно натолкнулась на вас. А сейчас позволяете себе сидеть в присутствии стоящей девушки.

– Так вы присядете или нет? – я проигнорировал вопрос, на который любой ответ привел бы к моей поспешной капитуляции.

Леди некоторое время стояла, уперев ручки в бока, но потом вздохнула и села на самый край лавки. Ветер раздел её волосы, и до меня донесся их аромат. Некоторое время я не мог понять что это такое. Но потом вспомнил что так пахнет сирень.

– Поведаете мне в чем же я провинился? – спросил я, не поворачиваясь к собеседнице. В данном случае это было чистое хамство, но меня целиком и полностью занимали небесные огни. На Ангадоре знали бесчисленное количество созвездий, и для меня уже давно стало своеобразной игрой пытаться отыскать хотя бы часть.

– Абсолютно ни в чем.

– Тогда в чем причина подобного отношения к моей скромной персоне?

Девушка промолчала. Она сидела, устремив свой взгляд куда-то под холм, где виднелись мерцающие огни города.

– Вы можете отвечать. Но любая правда, сколь не была бы она темна, будет много слаще столь тягостного молчания.

Леди вздохнула и положила руки на колени.

– Я на дух не переношу лжецов.

Я чуть не поперхнулся. Обернувшись к леди, я искал хоть один повод усомнится в своей честности но так и не нашел.

– И в чем же я вам солгал? – удивился я. – Если мы даже пообщаться не успели. А наши разговоры были сведены к тому что вы, с присущей тонкостью, кололи меня подобно тому, как швея втыкает иголки в хранящую их подушечку.

Девушка рассмеялась, звонко и заливисто. Правда в этот раз я не покраснел. Если честно, теперь я испытывал к ней не легкую заинтересованность, а некую неприязнь.

– Вы говорите сладко, как истинный аристократ, но это не ваш язык. Ваш голос низок и глубок, но это не ваш голос. У вас на поясе два меча, но это не ваши клинки.

Я выпал осадок. Не думал, что меня так просо раскусить. В голове вертелось сотни вопросов, но как истинный представитель своего племени, я инстинктивно попытался в первую очередь ухватится за ошибку.

– В последнем вы не правы. Эти сабли я захватил в бою, и они по праву крови принадлежат мне.

Девушка резко обернулась и рывком подсела почти вплотную ко мне.

– У вас глаза ученого и сердце бродяги. А оружие что вы носите, принадлежит воинам. Так скажите же мне, как можете вы считать себя владельцем того, что не природой не предначертано вам?

– То есть вы не только не желаете прекратить свои оскорбления. Но теперь еще и называете меня слабаком?

– Я такого не говорила, – покачала головой леди.

– Удивительно, но почему то именно это я и услышал.

– Никто не может отвечать за то, что вы слышите в чужих словах.

– Что ж, – порой общение с представительницей прекрасной половины разумных может начисто лишить вас хоть капли хорошего настроения. – Может тогда вы объясните мне почему отказываете в праве быть воином.

– Называться, – обронила девушка, и, наткнувшись на мое недоумение, пусть и скрытое маской, пояснила. – Я лишь подвергаю сомнению то что вы называете себя воином. А в праве быть воином никто не способен отказать.

– И почему же я недостоин этого?

– Как я уже сказала. У вас глаза ученого и сердце бродяги.

Я вздохнул и оттянулся к лицу, но вовремя убрал руку. Все же хлопать себя по маске, это уже верх неприличия. И даже такой серый студиозус как я, не способен проявить столь глубокое пренебрежение манерами.

– Ладно, – кивнул я. – С этим мы разобрались. Но что насчет моего языка и голоса?

Девушка пожала своими изящными плечиками и ответила.

– Речи ваши сладки и стройны. Но вы скорее играетесь, чем чувствуете необходимость в подобных оборотах. Так поступают бродяги, не имеющие ни убеждений, ни привязанностей. А ваш голос изменен магией. Об этом говорит разница между вашими словами и интонацией. Манера речи сохранилась старая, а звук новый, впрочем, я не вижу у вас амулетов. Так что вы сами сделали это заклинание. Это говорит о разуме ученого.

Леди закончила свою речь и отсев от меня, повернулась в сторону города. Что же можно сказать в свое оправдание. А ничего. Меня разделала в пух и прах обычная девчушка, посетившая столичный бал. Я о ней не могу сказать ничего, кроме как что она с востока, сама же незнакомка буквально наизнанку меня вывернула. И есть два выхода, и либо унижаться дальше, либо капитулировать. И любому достойному мужчине, пусть и не джентльмену, не престало изничтожаться ради пары лишних слов. Да и тяготить леди неприятным ей обществом, это уже ниже даже моего достоинства.

Встав, я отряхнул полы, и поклонился, прижав ладонь к сердцу.

– Благодарю вас за беседу, – произнес я и выпрямился. – Надеюсь, мое общество не омрачило вам вечер.

По этикету надо было дождаться ответа, но я резко развернувшись, зашагал в обратную сторону. Не то что бы мое настроение было подвергнуто настоящему испытанию, но осадок остался. Что ж, будем полагать что общение с женщинами все еще не мой конек. Как я не понимал этих прелестных созданий, так и продолжаю не понимать. Хотя, чего лукавить, покажите мне того кто понимает, и я заплачу ему все золото мира за подобную науку.

Миновав полянку и оставив фонтан за спиной я вернулся к балкону. Не найдя лучшего способа подняться, я разбежался, оттолкнулся от скамейки и уцепился за парапет. Рывком подтянувшись я перепрыгнул через парапет и чуть не столкнулся с человеком – золотым слитком.

– Ты где шлялся? – прошипел едва не сбитый Принц.

– Послушался твоего совета, – буркнул я. – На свою беду послушался.

– Все ноги отдавила? – сочувственно произнес друг.

– Скорее все мозги, – отмахнулся я. – Ладно. Когда там уже твой спектакль начнется.

Принц хмыкнул и открыл непонятно откуда возникший рюкзак. Он вытащил на лунный свет серебряную маску с физиономией гиены и длинный походный плащ. Поняв намек я сменил украшение и укутался в серый плащ.

– И как мне теперь говорить? Заклинание то тю-тю.

– А тебе и не придется, – пожал плечами интриган. – Ну, двинули.

И мы двинули. В зале уже закончили танцевать. И казалось что народ строится перед какой-то битвой. Кто-то отходил назад, другие же наоборот – протискивались вперед, поближе к трону. Вскоре явилось и объяснение сему явлению. Из толпы медленно с присущим величием вышел высокий мужчина. Широкие, размашистые плечи, длинная грива из черных, седеющих волос и походка от которой так и веет властью. Явился сам император. Сняв маску, он обернулся к толпе. Но ни один не пал ниц или не преклонил колено. На празднике такое было не принято…

Следом около главной табуретки страны появилась аккуратная женщина. Впрочем, её голубые глаза даже издали отдавали некоей стервозностью. Стояла она, чуть отстранившись от венценосного мужа. И следом за Императорской парой, поднялись и их отпрыски. И я не стану описывать каждого из них. Просто скажу что ни красавиц и красавцев, ни уродов и уродин среди них замечено не было. Обычные люди, обычной внешности. Со своими особыми черточками, но в целом увидь их в толпе и ничем не определишь происхождение. Ну, если конечно ты не работаешь в заточенных под это дело структурах…

Когда вся семья собралась, перед ними выскочил тамада. Он сбросил свою маску и явил людям улыбчивое, добродушное лицо. Высокий лоб, широкие скулы и прямой нос. И если честно он был колоритнее чем стоявшие рядом наследники крови.

– Леди и Лорды! – прогремел он. – К сожалению наш праздник подходит к концу. Но не стоит расстраиваться, ведь скоро… хотя об этом лучше скажет Его Императрское Величество.

Поклонившись, тамада отошел в сторону. Я лишь хмыкнул. Никто и не заметил что шут тонко намекнул, на то что у здешних "леди и лордов" в принципе нескончаемый праздник.

– Верно подданные, – голос у правителя был низок, но немного резок. – Рад был видеть вас всех. Спасибо что нашли время посетить этот бал и спасибо что осветили столь темный вечер. Надеюсь что увижу вас через две декады, когда мы соберемся да бы отдать честь нашим гостям. Нынче в Империю съехались представители многих стран практически со всего Ангадора и объединяет их одна цель – стремление к победе в Турнире. И через пол сезона одновременно с открытием мы достойно поприветствуем их! За сим, объявляю торжество закрытым!

И вот теперь все, как один, сняли маски и преклонили колено. Дамы, конечно же, расплылись в реверансах. Я собирался было тоже принять соответствующую момент позу, но меня удержал принц. И мгновение спустя наши стоящие фигуры, все еще держащие на лицах маски, собрали настоящий аншлаг. На нас даже не смотрели, а банально пялились. При этом, с разных сторон зала к нам спокойно и неторопливо продвигались "серые" личности. И при виде их ничем не примечательных лиц и костюмов, у меня по спине заструился пот.

"Не подведи" – мысленно молился я. – " Только не подведи".

Принц выждал еще пару секунд, и лишь когда по настоящему запахло жаренным, сорвал с лица маску. Зал ахнул и тут же по толпе пошли шепотки. Все же, как бы тайну не прятали, а слухи так или иначе просачиваются. Так было всегда и везде. Так что чуется мне, побег принца не был таким уж и секретом. Во всяком случае для знатнейшего меньшинства. Мгновением позже, когда руки королевы побелели. А лицо Императора посмурнело. Я приметил как у одного из принцев, что был худоват и лицом немного крысоват, заиграли желваки. Что ж, на лицо явная братская "любовь".

– Отец, – Константин склонил голову, но мне отпальцевал что бы стоял прямо.

– Сын, – повторил жест Император.

Казалось их не волновало что в зале еще примерно четверть тысячи разумных. Они просто начали беседовать.

– Как видишь отец, как и многие мои предки, уйдя, я вернулся, – народ ахнул второй раз. Все же эта фраза была легендарной, с ней начинается крупнейшая ложь, которая потом остается в героических поэмах о благородных принцах. Они спасаю принцесс, пачками убивают драконов, а на коже врагов вышивают крестиком. – В битвах, что выпали но долю мою я…

Ну и все как по сценарию. Не будем заострять на этом внимания. Лучше поговорим вот о чем. Лишь появился принц, как я ощутил присутствие разумного. И от этого присутствия внутри у меня все похоледло. Сила этого таинственного наблюдателя была столь высока, что казалось бы мы все как обычные мошки, запутались в паутине огромного паука. Но сколько бы не была велика эта магическая сила, мое любопытство наемника было сильнее.

Сконцентрировавшись на моем измененном источнике, я стал медленно осматривать каждый угол зала. Напряжение, как и изливающаяся ложь из уст Константина, увеличивалось подобно катившемуся с горного склона снежному кому. И когда у меня уже почти начали трястись коленки, я приметил легкое дрожание воздуха в тени за троном. И мгновением позже голову пронзила сильнейшая боль. Но удар сердце спустя пропала и она, и в магическое присутствие. Ну. Я не дурак, намек понял. Уж не знаю кто из Архмагистров стоит на том пяточке, но что-то у меня пропало всякое желание это выяснить.

– … и я с гордостью хочу вам представить своего друга! Не раз и не два он спасал мне жизнь в бою, столько же спасал и я его.

Очередная ложь, меня спасали ровно на один раз меньше. И именно поэтому я оказался должен. В принципе это странный долг, так как в нашем отряде каждый прикрывал другому спину, но все же мы вели некий счет. Так, для смеху, но все же каждый таил свое серьезное отношение к нему.

– Почему же друг твой молчит? Не снимает маску? Я уж не говорю про простые правила приличия.

Еще один блин. Мало было мне той странной девушки, теперь сам Император мораль читает. Все, баста. Уеду из страны. Душно здесь – сил нет.

– Прошу прощение отец, – вновь склонился Принц. – Сей воин еще в отрочестве дал обет молчания своим богам. И за акт этот столь благородный и возвышенный, они дорвали ему воистину невероятное умение владеть клинками. Что же до маски. Неисчислимое количество пройденных битв, оставили свой след на лице сего благородного мужа. Мириады шрамов испещрили его лик, и не один из смертных не способен без содрогания взглянуть на него. Не склонил же он колено, так как боги его народа завещали что каждый из людей достойным становится лишь тогда, когда доказал свое право называться таковым.

Что он несет?! У него там совсем шестеренки проржавели. Принц просто взял и как бы походя оскорбил всех присутствующих в зале. Вот только за его сладкой речью, этого не заметил и сам император. Честное слово, памятник надо ставить тому грамотею, что выдумал все эти придворные обороты.

– Правда ли его искусство владением меча столь высоко, что он смог на равных биться с самим сыном императора? – подал голос тот самый крысоватый отрок.

Если переводить на нормальный язык, то нас грубо оскорбили. Для начала Принца обличили во лжи, затем назвали меня слабаком (уже второй раз за вечер), ну и еще добавили что Константин не достоин биться рядом со сколько-нибудь сведущим воином. В общем, если и памятник, то исключительно из Небесного металла.

– Несомненно, брат мой, – Принц настолько осмелел, что добавил в тон немного язвы. – Еще не встречал я воина сильнее и умелее.

Обратная подача. Теперь уже он облил грязью Крысу. Вон как у него скулы вздулись, а лицо аж побелело. Всех демонов бездны мне в одно место, да я это могу бесконечно слушать.

– Быть может тогда славный воин соблаговолит порадовать нас своими мастерством? – ну яки соловей молодой. Браво. Браво. Станиславский верит.

– Прошу прощения, брат мой. Но сей благородный муж, обнажает клинок лишь когда ему или его друзьям грозит опасность. Так велит его вера.

Ох мать. Нет, это еще не Константин, это все еще щегол. Неопытный, восторженный щегол, который одной фразой перечеркнул все достигнутое преимущество в сложной дипломатической перебранке. Взял и подставил нас. Ну и что мне теперь, смертоубийством на ровном месте заниматься?

Крысоват подловил своего братца, и криво усмехнулся.

– Что ж, – он резко, практически молниеносно выхватил из богато украшенных ножен свой тонкий бастард, смахивающий на рапиру. – Пусть тогда защищается. Отец?

Император сел на трон, скрестил пальцы домиком и кивнул. Тут же тропы образовала круг, а спустя мгновение перед нами возник Крыс. Вблизи он выглядел не многим лучше. Среднего роста, худощавый, с бегающими глазками и редким, тонкими волосиками. Но при этом, как не странно, большая часть дам, лишь взглянув на этого недоросля, заливалась румянцем. Видят боги, чужая, особенно женская, душа – потемки.

Принц обернулся ко мне и отпальцевал. Ладно, он не щегол, а реально Константин. Но теперь не я ему должен, а он мне. Будет знать как подставлять друзей. Я же ему не ручной пес что бы специально натравливать меня на всяких неугодных. Ну да ничего, мы еще пообщаемся на эту тему…

Крыс занял нижнюю стойку и уверенно поднял клинок так что бы кончик был чуть выше пояса. Классика. Видна хорошая школа и довольно усердные тренировки. Но вот опыта, кот наплакал. Слишком расслаблен, даже расхлябан. Уверен он считает себя искусным фехтовальщиком, лишь потому что выиграл с десяток дуэлей против трусов, что не решаются в серьез сражаться против принца крови. Мда. Эдакий мастер игры в поддавки. Против такого будет оскорблением обнажить сабли. Я деревом сражался с темный эльфом, на кинжалах бился с Пило и Принцем. А здесь какой-то вывертень, даже настоящей крови не видевший.

Я повернулся к Принцу. Тот развел руками и состроил молительную физиономию. Ну ладно, все равно собирался клинки нести Молчуну – на полировку. Я распахнул плащ, и обнажил сабли. Взяв каждую. Обратным хватом, я завел их за спину и скрестил. С сильным соперником не поэкспериментируешь, а вот на слабачке можно и отточить пару навыков. В данном случае я выбрал "Последний свист". Пафосное название конечно, но я не стал его менять потому как было лень напрягать и без того скудную фантазию.

Удар назывался так потому что звук рассекаемого воздуха станет последним что услышит жертва. В конце концов без головы что либо расслышать занятие не из легких. Я согнул ноги и спину. Сердце застучало быстрее, разгоняя кровь по разогретым танцами мышцам. Это будет не сложно.

Крыс рванул в стремительном, но до мерзости простом и до тошноты банальном выпаде. Он не пытался двигать кистью, создавая вариацию удара, не использовал центр тяжести, что бы внезапно изменить направление. Он даже суставами не работал, тупо несся на меня как бык на мотодора. Я не стал терзать толпу. Отпрыгнув на два шага назад, я дождался пока принц потеряет скорость и сам рванул вперед. На середине я выставил ногу вперед, и отскочив вбок, и вновь бросился в атаку. Крыс не успел сориентироваться, и вся его левая сторона стала большой дырой в защите.

Вяло и неуклюже он менял положение клинка, но по ушам разумных уже давно резанул протяжный, казалось – пиратский абордажный свист. Я оказался за спиной парня. Мои руки были выставлены вперед, а сабли скрещены теперь уже перед лицом. Быстро убрав их, что бы особо любопытные не смогли запомнить характерные черты оружия, я обернулся. Медленно с комола сына правителя падал воротник. Когда же он коснулся пола, зал взорвался аплодисментами.

"Жиденько" – подумал я, сравнивая их с тем чем одаривали Балаган.

Что ж, вечер был закончен, а вскоре наступит время собирать камни. Сейчас же, Крыс понурившись возвращался к отцу, а из зала стала вытекать толпа благородных. Затерявшись в ней, я скинул плащ и маску, вошел в Скрыт и взмолился что бы неподалеку от дворца стоял на якоре кэбмен. Меня неумолимо клонило в сон и месть Принцу может и подождать. Да и вообще, перед лицом Морфея может подождать все что угодно. Все же он истинный властитель всех миров и всех существ и противится власти его не способен никто.