«Ну, теперь можно справить и Лялечкин день рожденья», – сказала за ужином Екатерина Витальевна. – «Как сдадут они завтра экзамен, накроем стол и отметим на славу!»…

«А если и не сдадут – что же, не отмечать?» – усмехнулся Василий Петрович. – «Экзамены – это одно, а день рожденья нашей принцессы – другое!»

«Вася, ты рассуждаешь непедагогично!», – погладила его по золотистой макушке жена.

Ляля слушала разговоры родителей и смущённо помалкивала, наслаждаясь домашней стряпнёй и почти уже позабытым ощущением радостной теплоты и взаимной защиты. Она была настолько сильно вовлечена в нервотрёпку с экзаменами и в водоворот фантастических приключений в Мидонии, что не соотносила завтрашнюю годовщину с обычными житейскими хлопотами: закупками праздничной провизии, суматошной готовкой, выбором платья, приёмом гостей и горою подарков…

А ведь завтра ей будет шестнадцать!

– Лялечка, – обратилась к ней мама. – Ты кого пригласишь? Я к тому, на сколько народу готовить и как размещать. Будь квартира побольше, позвали бы целый класс, но ребята, надеюсь, простят…

– А когда ты собираешься всем этим заниматься? – спросила Ляля. – Ты же работаешь.

– Договорилась! Выцарапала отгул. Ещё в пятницу. Я тогда так психанула, что главврач сама предложила мне отсидеться лишний денёк… Ну, так что? Кого будем звать? Родиона – само собой, а ещё?..

Ляля сникла. Сейчас ей совсем не хотелось обсуждать свои отношения с Родионом. Равно как и видеть его на своём дне рождения.

– Может, Громовых? – продолжала перебирать варианты Екатерина Витальевна. – Предложить бы надо, а придут, не придут – как получится. Заодно бы и мы посмотрели на это семейство.

– Аркадий Сергеич срочно уехал. Прямо с дачи, – ответила Ляля. – Аэлита Касимовна будет целый день на работе, Наташа… Не знаю, какие у неё там планы на завтра.

Она изо всех сил пыталась сохранять безоблачный вид, хотя все эти напоминания резали её сердце как ржавая бритва.

– А может, устроим пикник на природе? – предложил Василий Петрович. – Парк-то рядом. Помнится, возле большого пруда была поляна, где мы загорали и играли в бадминтон.

– Ты отстал от жизни, – сказала Ляля. – Теперь на этом месте летняя забегаловка. Тент, холодильник, мангал и несколько столиков. Шашлыки, пиво, соки, мороженое и прочая ерунда. Снакерсы-сникерсы.

– Может, снимем всё заведение, а продукты принесём и докупим свои – пирожки, закуски, салатики, тортики? Какая владельцам разница, если в выручке они даже выгадают? – подал новую мысль Василий Петрович.

– Ты что, олигарх?! – изумилась Екатерина Витальевна. – Давай уж, сразу арендуй ресторан или яхту!

– Почему бы и нет! – озорно встряхнул он отросшими волосами. – Катя, шестнадцать лет в жизни бывает лишь раз!

– Это же не совершеннолетие, – возразила Екатерина Витальевна.

– Всё равно! Дата – сказочная! – настаивал он. – Ресторан нам, конечно, не по карману, но с кафешниками я завтра утром поговорю. Ну, сколько они с нас запросят за пару-тройку часов пикника? Что, у них такая гигантская выручка в середине дня в понедельник? Не думаю!

– Может быть, подключить Николая Евгеньевича? – спросила Екатерина Витальевна. – Помнишь, того, из милиции, который помог тебя вызволить?

– Ты… с ним знакома? – изумилась Ляля. – Как, когда?…

– Он здесь был, когда ты уехала. Вась, не рыпайся, ничего не случилось – Лялечка потеряла в аттракционе одну вещицу, и он помог отыскать. Очень милый, порядочный и отзывчивый человек. И фамилия подходящая – Лапушкин.

– И красавец, должно быть! – ревниво фыркнул Василий Петрович. – Эх, женщины, стоит только хозяину отлучиться из дому…

– Да ну тебя, Вася, придумаешь бог знает что! У него семья, трое маленьких деток. Просто… ну такой необычный милиционер. Мы ему – совершенно никто, а вот ведь, не поленился зайти, расспросить обо всём, позвонить, куда надо… Мир тесен, Васенька, я тебе говорила – оказалось, тот Грымзин его однокурсник. Я думаю, будет правильно, если мы пригласим Николая Евгеньевича. Хотя бы из благодарности.

– Если нужно – давай, приглашай, – согласился без энтузиазма Василий Петрович.

Ляля чувствовала себя, как со всех сторон обложенный охотниками зверь. Разве что охотники не желали ей зла, а напротив, думали, как бы лучше отметить её день рождения.

Может быть, ничего из всех этих замыслов не получится? Забегаловку им не сдадут, Громовы не смогут прийти, Лапушкин будет гореть на дежурстве, Родион, обидевшись, перестанет с ней разговаривать…

«Утро вечера мудренее», – подытожила она разговор и отправилась спать в обнимку с пособием по отечественной истории.