Над Москвой всю ночь бушевала чудовищной силы гроза.

Утром стали известно о потерях, разрушениях и необъяснимых явлениях.

Выгорел бесхозный фургон сбежавшего фокусника. Сам фокусник или похожий на него человек, бомжевавший возле киосков у метро, был найден мёртвым под упавшим рекламным щитом. Вероятно, он даже не понял, что с ним произошло, поскольку находился в состоянии глубокого опьянения. Обрушилась также пластиковая крыша у только что открытого кафе «Ай-лю-лю» – при этом находящееся по соседству кафе «У озера» нисколько не пострадало. На искусственном острове, расположенном на пруду, рухнула вековая огромная ель и была сорвана ветром подвесная иллюминация.

Зато в психиатрической клинике произошли настоящие чудеса. В некоторые палаты проникли шаровые молнии, полетавшие над койками и скрывшиеся через отверстия в унитазах и раковинах. Пациенты под воздействием пережитого шока, как ни странно, пошли на поправку. Уже утром был отпущен домой профессор Клейнтойфель, который после восстановительного лечения в санатории собирался вновь занять свой пост главврача. Решался вопрос о выписке сержанта милиции Якова Мардохеева и двух других недавно поступивших на лечении гражданах, страдавших острой формой шизофрении. Бред у них совершенно прошёл, и они теперь сами дивились тому, как могли нести несусветную чушь, зафиксированную в историях их болезни.

Правда, один пациент, принятый в клинику аккурат этой ночью, городил нечто ещё более невообразимое. Якобы, некий милиционер превратил его в дикого вепря и велел провалиться на месте, и его пронесло сквозь толщу земли и воды, а очнулся он в неведомом царстве, где жили драконы, которые устроили на него охоту, вынудив его скрыться в пещере, через которую он опять летел как живая ракета и очнулся в тоннеле метро – но уже в человеческом облике… Своё имя несчастный забыл, хотя по приметам сильно смахивал на объявленного в розыск гражданина Рогдая Хрякова…

Дело Гроссмагуса было закрыто.

Николай Евгеньевич Лапушкин согласился с мнением экспертов о том, что мошенник, вынужденный стать бродягой, погиб от собственной неосторожности и больше уже никому не причинит неприятностей.

После этого Лапушкин написал начальству заявление об отпуске, которое после некоторых колебаний было удовлетворено – и отправился за город, к жене и детишкам.