Браслет натужно вибрировал, даже миостимуляция подключилась и начала неприятно сокращать мышцы слабыми ударами тока, отчего я, наконец, проснулся. Продрав глаза, обалдело уставился на незнакомый потолок, пытаясь стрясти в кучу обрывки недавних событий. Ах, да… Я в усадьбе Волковых. Впервые за много дней мне не приснился кошмар, так что небывалое чувство бодрости, несмотря на то, что поспать удалось часов пять от силы, казалось чем-то новым. И восхитительным.

Повернув голову в сторону и не увидев Эльку, я перестал улыбаться. Ворох мыслей налетел в не до конца проснувшийся мозг, но вовремя увиденная свернутая бумажка, воткнутая под ремешок браслета, помогла успокоиться. Развернув лоскуточек, я увидел кривенький почерк оранжевоглазки: «Ушла к себе. Люб…». Последние буквы Элька передумала писать, судя по всему, потом и вовсе зачеркнула, и в итоге на месте них оказалось сердечко. Да уж, забавно. Свернув записку, я разлегся на кровати, попутно начав разматывать бинт.

Конечно, конспирация была излишней, вряд ли Маша не понимала. Я жил один с молоденькой девушкой, все могло быть между нами, но накануне свадьбы это казалось слишком, хм, неправильным. Старые фильмы о чувствах муссировали моногамию, которая в современных реалиях изжила себя, по крайней мере, пока соотношение не выровняется, но не факт, что девушки, которые нравятся мне, будут в итоге души не чаять друг в друге.

В любом случае, укол совести был слишком мимолетным, больше вызванным сменой обстановки, нежели реальными переживаниями, ведь совсем недавно я надеялся хоть на одну, а тут такая прелесть, прямо цветник… Да и, если ориентироваться на характер Маши, многое я не стал бы ей даже предлагать попробовать, тогда как Элька была настолько открыта к экспериментам, что диву даешься.

Что ж, на этом с утренними философствованиями, подгоняемыми прокрастинацией, покончено: я уселся на край кровати, небрежно скомкав бинты и прочую заживляющую мишуру в комок. Шрамы остались, как это всегда бывает при небрежном быстром заживлении, но меня волновало другое. Рука уже не болела, но пока что полная подвижность не восстановилась, так что в бою хотя бы сегодня на нее стоит рассчитывать лишь в качестве защиты. Хреновенько, не сравнить с «Единением» Мику, после которого раскуроченная грудная клетка за пару минут зажила. Сколького бы японочка еще смогла добиться, если бы осталась…

Так, со второй волной прокрастинации покончено. Бодро вскочив, выудив из сумки чуть модифицированный вариант формы и накинув халат, чтоб в одних боксерах не щеголять, я направился к одной из ванных комнат, рассчитывая, что в такую рань кроме меня может бодрствовать только прислуга. У Егора, как младшего тренера в ближайшем додзе Земли, график был относительно свободный, про дядю и говорить нечего, а девчонки сами по себе — будить не буду, просто оставлю сообщение. Да и в самом-то деле, если бы что-то случилось, вряд ли бы я продолжил спокойно спать.

Даже плитка, которой выложена ванная комната, и та была украшена листочками, выделяющимися за счет трехмерной печати, отчего создавалась иллюзия, будто зашел в скрытое лесом тайное место. Оставив вещи в предбанничке, я отключил звукоизоляцию одновременно с открыванием двери — даже такая мелочь здесь имелась, для любителей попеть в душе, не иначе. Моих ушей достиг шум воды, но вместе с тем я сразу же увидел силуэт Таньки в дальнем конце помещения, частично скрытый клубами пара.

Вода, льющаяся из расположенного высоко над головой душа, с приятным слуху шумом непрерывно лилась на голову сестры, отчего ее роскошные кучеряшки слегка выпрямились, прилипнув к обнаженной спине. На кремовой коже чужеродными вставками смотрелись черные штифты, располагаясь в районе плеч, на талии, на бедрах…

Решив не мешать, я развернулся, но услышал тихое:

— Теперь уж не уходи, братик.

— Тут полно ванн. Да и неудобно…

— Неудобно, когда брат пялился, а потом поспешил уйти. Ты мне не мешаешь, — настойчиво сказала сестра, и я, промычав нечто неопределенное, закрыл дверь и прошел внутрь.

Было тепло, но не душно, похоже, что Танька не изменила своим принципам, все еще предпочитая слишком уж горячий душ. Мне с утреца обычно хотелось ополоснуться прохладой…

— И ничего я не пялился, как будто не видел тебя голую, — буркнул я в ответ на голословное обвинение. — Не видел, как ты изменилась, вот и засмотрелся.

— Я знаю, пошутила просто, — вздохнув, Танька провела ладошками по лицу. — Для авиадев нужно больше штифтов, чем наземным девочкам, даже в третьем поколении. Если вдруг обвес сместится из-за плохого крепления…

— Понимаю, но… Не страшно было? — украдкой глянув на сестру, я принялся намыливать голову.

— Неа. Ради тех ощущений, когда взмываешь ввысь, свободная ото всего, — мечтательно протянула девушка. — Это мелочи. Хотелось бы мне, чтобы и ты однажды испытал подобное, братик. Как мы вместе уносимся высоко-высоко…

От такой перспективы у меня заочно голова закружилась. Владельцы контат Земли не слишком жаловали отрыв от поверхности, и я в этом плане не был исключением. Конвертопланы и флаеры — единственное допустимое зло, с которым пришлось смириться.

— Рад, что тебе настолько нравится, — вполне искренне улыбнувшись, я закончил с головой и принялся за тело, бросив взгляд на Таньку. Стоя с поникшими плечами, она смотрела на меня покрасневшими после плача глазами, и глупо улыбалась.

— А я не очень-то рада тому, что происходит. Лезешь куда не следует — а если бы ты погиб?! — повысив голос, Танька шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Даже не зашел ко мне, когда вернулся.

— Так ведь ты должна была спать, нет? — упавшим голосом сказал я, с трудом удерживая самообладание. Страшная это вещь — женские слезы, а слезы Таньки меня вовсе выбивают из колеи.

— Заснешь тут… Мне запретили вылетать, и оставалось только дергаться на нервах, — пробурчала девушка, бесцеремонно схватив мою руку. Всматриваясь в плечо, Танька щурилась все больше и больше, пока, наконец, не отпустила, фыркнув. Ткнув в меня пальцем, девица теперь уже мне подарила свой разгневанный прищуренный взгляд. — Все могло быть хуже, намного хуже! Совсем не думаешь!

— Серьезно, я должен выслушивать это от летающей девицы-живого оружия? — саркастически заметил я, подняв руки на уровень груди и растопырив пальцы. — Ну все…

— Что?! Погоди, погоди, Сашка… — попятившись, Танька чуть не поскользнулась, но я схватил ее. — Не мацай меня! Ай-яй-яй, извращенец! Ах-ха! Ах-ха-ха-ха! Нет, хватит щекотать, братик! — пытаясь выскользнуть, Танька извивалась и звонко смеялась, но я прекрасно знал, как ее следует доводить. Хохоча до теперь уже приемлемых для меня слез, сестрица выбралась и, прислонившись к стене, прижала руки к груди, пытаясь отдышаться. — Фух! Сердце щас выскочит…

— Не выскочит, я не позволю, — подмигнув, я покинул зону душа и встал под сушилку, приятным бризом сдувшую всю лишнюю влагу. Похоже, что настроение Таньки после встречи со мной тоже немного улучшилось, так что сестрица поспешила следом. Через пару минут она уже восседала на лавочке в предбанничке, закутавшись в полотенце и пытаясь тщательно высушить волосы феном, а я натягивал форму. Руку в обтягивающую ткань запихнуть удалось не сразу, и я даже не успел заметить, как Танька вскочила и принялась помогать.

— Ох, какой же ты несамостоятельный, братик, — прошептала сестра, не обращая внимания на мои протесты. — Взрослый, а все еще несамостоятельный.

— Чего это ты вдруг?

— Засос тебе кто-то оставил, — хихикнув, сказала девушка, шлепнув меня по шее. — Не боись, под воротником не будет видно, или техникой поправь, — резко дернув застежку, Танька посмотрела мне в глаза. — Пока я слезы лила, ты развлекался… Все вы, мужики, такие, — непрерывно тараторя, продолжала гундеть сестра, пока я не положил ей палец на губы.

— Все в одну кучу сплела, болтунья. Нечего по этому поводу языком чесать, — проверив обновленные бронепластинки, я отвернулся.

— А может я тоже не хочу, чтоб ты с кем попало тусовался, — обиженным тоном сказала Таня. — Это ж явно не Маха оставила.

— Не хочу даже знать, откуда ты в курсе, какие засосы оставляет Мария Сергеевна, но не забивай голову, ладно? — резковато ответил я. Звучало все-таки в таком ключе, будто сестрица тоже против Эльки, и это слышать было даже неприятней, чем ранее от Дмитрия.

Нахмурившись, Танька вздёрнула носик и вернулась к скамейке, усаживаясь на нее и возвращаясь к сушке.

— К слову, для бабников всяких инфа: Грета сегодня прилетает, встреть уж, будь джентльменом, — язвительным тоном сказала сестра. — В восемь утра.

— Твою ж мать! — сорвалось само собой, когда я глянул на часы.

— Она и твоя тоже, не ругайся! — сверкнув глазками, сестра показала язык. — Удачки. Одни переживания с таким братом…

Не желая больше затевать пустые пререкания, я просто отмахнулся. Оставил записульку Эльке, и скорее! Бегом, набирая на ходу сообщения для Машки, по коридорам, по перилам массивной лестницы, будто созданной для того, чтоб на ней кататься, и вот уже на меня уставились глаза Егора, одетого в темно-зеленую форму Рэйки Земли. Сидя перед стекающим со стены водопадом, он увлеченно закидывал в рот творог с бананом, пока я не появился.

— М-м, пофоди, — прожевав, кузен с трудом проглотил завтрак и вновь заговорил: — Я тебя подброшу! Машина сейчас на сканировании, — на ходу доедая, парень бросился к двери до того, как я успел согласиться или вообще что-либо сообразить.

Ясная погодка, солнечное утро и запахи свежести, принесенные ветром. Сощурившись от солнца, я при свете невольно залюбовался сверкающими деталями вычищенного и отполированного флаера, но очередные вопросы отвлекали от созерцания.

— Что за сканирование?

— Так ведь это, глушилку ищем, — беззаботно сказал Егор, запрыгивая внутрь летуна. — С тобой же связь вчера прерывалась, неспроста это. Совпало так или нет, но если против нас втихую кто-то из Семей клыки точит, то пора и самим действовать.

— Вот ведь… — нейтрально ответил я, забыв подобный факт, пока накапливались другие события. Надеюсь, что на Грете такая проверка не скажется, не думаю, что она вдруг решила ставить палки в колеса.

Правда, в отличие от Егора и остальных, я первым делом предположил не глушилку, а иное, пусть даже более невероятное объяснение. Но в то же время очевидное для всех, кто достаточно далеко проникал в Разломы — связь в них ни к черту. А если добавить остальные странности вчерашнего дня, то картина начинает складываться в сюрреалистичную мозаику: или кто-то на короткое время создавал в области вокруг меня Разлом неясной природы, или все еще сложнее, но насколько, пока что предположить с полной уверенностью нельзя.

Еще раз посмотрев на часы, я с облегчением выдохнул — времени хватало впритык, если бы отправился на машине, и то, если пробок не будет, а так даже еще успею перехватить что-нибудь по дороге. Сладости хоть и хороший вариант, но с такой интенсивностью энергозатрат, как сейчас, я быстрее посажу себе желудок, чем получу еще хотя бы пару рангов.

Город уже очнулся ото сна, и большинство улиц гудели от множества машин, тогда как в высоте подобно стрекозам то и дело сновали конвертопланы, разукрашенные под расцветки различных служб, а то и просто в качестве рекламы. Многоэтажки в центре отражали свет панелями приватности, отчего солнечные уловители на ближайших зданиях сверкали так ярко, что казалось, будто деловые центры и филиалы нескольких корпораций, что там располагались, были отлиты из золота.

И фантомы, куда ж без них, толпа фантомов: неестественные дымчатые фигуры как и раньше скользили среди ничего не подозревающих людей, вызывая у меня лишь омерзение своим присутствием, пусть даже моя сила и положение в обществе — все это было получено благодаря им.

— Сань, ты какой-то озадаченный последнее время, все разрулим, ничего страшного, — показав «класс», заявил кузен, руля флаером чуть ли не одной рукой. Раньше меня это напрягало, но теперь я прекрасно знал, что если мы и разобьемся, то точно не из-за небрежности вождения Егора: он просто тащился от возможности порулить и добился в этом неплохих успехов.

— Такую беззаботность только похвалить и остается, — хмыкнув, сказал я. — Просто стараюсь трезво смотреть на вещи.

— Ага, а лучше бы выпивал время от времени, а не трезво смотрел, — отмахнувшись, сказал парень. — Расслабляться тоже надо уметь.

— Серьезно? — клюнув на самоуверенный тон кузена, я даже отвлекся и повернулся к нему. — Ну-ка, просвети.

— А тут и говорить нечего… Я как-то иль оглох, иль пропустил приглашение на мальчишник — прозвучали нахальные слова. — Ой-ей… Или ты на меня за что-то в обиде, братан?! — теперь уже лицедейство было не скрыть, но мне хватило благоразумия не отвешивать щелбан пилоту.

— Я и не собирался ничего подобного затевать.

— В этом и проблема, братан! — воскликнул Егор, откинувшись на спинку. — Если не знаешь, с какой стороны подобраться к его организации, я усе устрою. Не хочу хвалиться, но на юбилей папки я все организовывал, да-да, — самодовольно улыбнувшись, парень закивал сам себе.

М-да, что-то помню… Специально я не выискивал, но заголовки вроде «Слили дохреналиард денег на юбилей» в глаза бросались в свое время. Лично меня не прельщала возможность пошатнуть свой детранк-статус, а с алкоголем это проще простого, поэтому для многих подобная развлекушка сродни дегустации ядовитых деликатесов.

— Нет, спасибо.

— Как скучно, Сань, — обвиняющим тоном пробурчал Егор, наигранно вдыхая. — Хочешь, я тебе, по-братски, хотя бы девочек организую? Стриптиз-шоу, суши перекусим с голенькой симпатяжки, и все такое, ну ты понимаешь, да? — ткнув меня в плечо, парень уже окунулся в предвкушение развлечения. — У нас парочка горничных из элитного эскорта, обслуживают — высший класс!

Я бы точно поперхнулся, если бы что-то пил в этот момент, и скрыть эмоции мне точно не удалось.

— То есть, они все время у вас в персонале? Эм… А как же Алиса, ей такое разве будет по душе?

— Все-таки разболтать захотел? Ты чего такой злопамятный стал, брат? — нахмурившись, добавил Егор. — Не, может у тебя там с Машей и любофф, но перед невестой в первую брачную ночь ударить в грязь лицом — последнее дело! — продолжал болтать кузен, и я уже просто сделал вид, что мне неинтересно — затыкаться малый точно не хотел. — Первую девочку мне папенька на совершеннолетие предоставил, чтоб я мужиком стал, а там завертелось… Ты-то со своим домашним обучением хоть не мальчик еще? — ехидно заметил Егор.

— Отвали, а?

— Это я лишка прихватил, признаю. Ну колись! — продолжил неугомонный кузен допытываться, и я уже сомневаться начал, кто из нас кого за большего сплетника считает. — Не, раз Искатель, то наверняка девочек спасал, а?

Все это еще больше походило на допрос, в котором у меня, такое чувство, пытались выведать значимость Эльки в моей жизни. Чтобы уесть, хотелось бы рассказать правду, но я обещал не поднимать эту тему, тем более с кузеном.

— Мы садиться будем, нет?

— Ё-мое! Чуть не профукали, это все ты со своими расспросами дурацкими! — выдал Егор, и мы наконец-то начали снижаться. Коротко распрощавшись, я сбежал вниз по лесенке, ведущей от посадочной платформы для частных флаеров, после чего осмотрелся. После разговора остался неприятный осадок, и хотелось поскорее развеяться.

Переделанный вокзал внушал своими размерами: превратившись в пункт международного пассажирообмена, он был расширен, прихватив по пути немало прилегающей площади. Конечно, сложно представить, что все рельсы заменят на ровнёхонькие платформы вертикальных аэроплощадок, с которых могли взлетать не только конвертопланы, но и самолеты старого типа, но на первый взгляд картина была именно такой. Впрочем, здесь не было масштабов основного аэропорта, расположенного за чертой города, но частных рейсов корпораций было весьма и весьма много.

Движущиеся пластины скоростного пола опоясывали десятки площадок, а за полупрозрачными заграждениями толпились люди в ожидании своей очереди на посадку. Где-то гундосил невнятный голос робо-девицы, чьи объявления могли понять разве что другие роботы, а обилие автоматов по продаже всяческих снеков и напитков превосходило все самые смелые ожидания. Вот только цена — охренеть! Я думал, что это в академии Комарова дорого. Никогда так не ошибался…

Дрожащими руками купив упаковку крошечных сосисочек в тесте, на деньги, которых в иной обстановке хватило бы на неделю, не меньше, я с задумчивым видом уставился на информационный куб, любезно растекшийся голограммой прямо передо мной. Если Танька не прикольнулась, за что ее будет ждать кара, то на восемь часов из Германии только один рейс. Частный маршрут, а не личный транспорт Греты — зарегистрированный как грузовой, он наверняка вез еще и обвес, иначе бы так не заморачивались. Так, стоп, боевой обвес в центре международного аэровокзала?!

Легкий оттенок тревоги преследовал меня все те минуты, что пришлось ждать приземления тяжелого конвертоплана. Металлическая пузатая махина постепенно затихла, грузовой люк позади и гражданский авто-трап сбоку активировались одновременно, а я поспешил к ограждению, любезно открывшемуся для прибывших гостей.

Из двери появился важный, выхолощенный мужчина в годах, удерживающий на предплечье громоздкое голографическое изображение Семьи Вольф — грубовато накаляканный волк среди металлических листочков и веток. Жаль только, что серьёзность мужичка вступила в контраст с выскочившей следом девчушкой, торопливо побежавшей по трапу боком, чтобы беречь высокие каблучки.

В желтой блузке, короткой черной юбке и светлых гетрах, скрывающих штифты, облаченная в небольшую шляпку с зелёным бантиком, Грета широко улыбалась. Хвоста и ушек видно не было, но шапочка слегка шевельнулась, когда мои глаза встретились с глазами девчушки.

— Мя!

— Грета! — побежав навстречу, я с размаху врезался в немку, заключив ее в крепкие объятья. Казалось бы, мы не так уж давно виделись последний раз, но как же я рад! Даже приподнял девушку над землей, наплевав на запротестовавшую руку, и ответом мне было тихое мурлыканье.

— Гутен морген, Саша. Я очень рада тебя видейт, — официальный тон девушки не слишком вязался с тем, что я держал ее на весу, как львенка из мультфильма, но я поздоровался в ответ и поспешил поставить немку на землю, пока на мне взглядом дырки не понаделали не слишком приветливые люди из летуна.

— Взаимно, Грета.

— Ах, ты немного возмужайт с наш расставаний, так сказываться свадьба? Наконец-то меня прекращайт расспрашивать о том, что вы — человек чести, Саша, — со смешком добавила немка, ожесточенно жестикулируя роботизированным грузчикам, замешкавшимся у люка.

— Да, кстати… Прости, а что ты привезла? Там ведь не обвес, правда? — с надеждой спросил я, и шапочка вновь шевельнулась.

— Как ты мочь так думайт… Шайссе! Обвес — не клатч, я его не таскайт везде из-за цвай день, — с укором добавила Грета. — Там — секрет. Подарок на хохцайт! Свадьбен… — хитро прищурившись, заговорщицким тоном сказала немка. — Годовой запасен байер колбасен!

— Что ж это за сюрприз, раз ты рассказала? — улыбнувшись, ответил я, но девушка махнула рукой.

— Это же быть как-никак быть секрет на айнц секунден? Я. Сюрприз реализован, я готова праздновайт.

Ясно. Стоит отметить, что сюрпризы Грета организовывать не умеет, вода не удержится, как говорится…

— Вообще-то свадьба завтра, — медленно сказал я, на что Грете пришлось прижать шапочку к голове, поскольку головной убор заходил ходуном из-за нервно дрожащих ушек.

— Гут дин виль вайле хабен… (Поспешишь — людей насмешишь (нем.), примечание автора). М-м. Конечно же я знайт, ха-ха-ха, это цвай сюрпризен! — судя по тому, что Грета принялась остервенело командовать загрузить контейнер с колбасами обратно, на самом деле сюрприз был один.

— Зато у тебя будет время отдохнуть с дороги. Ты не спешишь? А то мне надо в академию…

— Мяу. Я слышайт что-то, хочу посмотрейт, — приплясывая на месте, сказала Грета, еще раз мяукнув, а мне оставалось только согласиться…

— Твои тевтонцы хоть отпустят госпожу Вольф погулять? — с улыбкой уточнил я, после чего девушка быстро что-то набрала на часиках и первой прошла через ограждения.

По территории аэровокзала мы шагали степенно, под стать встретившимся представителям Семей, перебрасываясь всякими ничего не значащими фразами о погоде в наших странах, о необходимость повысить комфортабельность полетов, и прочие дежурные разговорчики, но выйдя на улицу, быстро пошли через парковки и благополучно смешались с толпой.

— Фух. Саша, как тебе ваген? Я выбирайт на свой вкус, так что немного переживайт, — осторожно начала Грета, и я еле удержался от того, чтобы не погладить ее по голове. Я уже не раз благодарил, но немке хотелось услышать это еще и лично. Жаль, что сейчас так получилось с «мерсом», но волновать зазря я не хотел.

— Просто супер, машина — зверь. Тебя каждый раз вспоминаю добрым словом, а звук двигателя напоминает котеночка, — усмехнувшись, сказал я, и Грета поспешила поправить шапочку.

— Мяу. Нихт кот, я же говорийт, — строго сказала Грета, но не выдержала и тихо рассмеялась. — Я рада, но… Почему ты не взяйт ее?

— Так тут до корпуса пять минут идти, не настолько я важный стал. Если хочешь, вызовем такси, а то, возможно, что фройляйн не пристало каблучки стирать о бренный асфальт? — слегка ткнув девушку локтем, я услышал от нее категоричный мявк.

— Все гут. Просто я хотейт… А, пустое, — остановившись на полувзмахе рукой, Грета вновь поправила шапочку, и так мы вскоре добрались до академии.

Со вчерашнего дня ничего особо не изменилось, но немка теперь выступала в моей роли, с восторгом и удивлением рассматривая новенький вуз, студентов и просто обстановку, пока мы не добрались до аудитории. Хотя Грета и выделялась среди окружающих в форме своей повседневной одеждой, студентки, похоже, восприняли ее как только что переведенную ученицу.

Я же тем временем бегло пытался прикинуть реакцию на появление своей персоны: так можно было бы попробовать оценить, сколькие в курсе вчерашнего нападения. К сожалению, понять, о чем шепчутся девчонки на задних рядах, поглядывая на меня, не представлялось возможным, так что мне оставалось только начать.

— Доброе утро. Было, пока пара не началась, верно? — улыбнувшись, я положил руки на кафедру и продолжил. — Факультатив у нас будет проходить довольно регулярно, но в следующий раз увидимся только во вторник, поэтому сразу хочу получить накопившиеся вопросы.

Несколько студентов подняли руки, и я кивком ответил худенькой девочке с косичками и эмблемой теоретиков на кардигане — похоже, что кто-то рассказал о прошлом занятии, так что некоторые подсуетились, несмотря на ограничения.

— Александр Геннадьевич, не могли бы высказать свое мнение на явление фантомов в разрезе устаревшего учения об эгрегорах? — четко произнесла студентка, а я постарался выглядеть эдаким умудренным опытом старцем, вспоминая детали. Все же, после получения информации от Мику, о том, что Фантомы могут быть своеобразной формой неких Ноопроявлений, я попытался самостоятельно провести анализ без помощи кого-либо, раз уж есть практический опыт…

— Отличный вопрос! Есть еще вопросы? — беззаботно сказал я, видя, как девчушка с ошарашенным видом садится обратно на место. — Шучу, шучу. Знаете, тема довольно обширная, но если отталкиваться от известного нам, то Фантомы чересчур переменчивы и самобытны одновременно, чтобы приписать их к эгрегорам, — водичка пришлась очень кстати, и я, промочив горло, начал вещать с новыми силами. — Могло ли некое общество, свято верящее в свои догматы, материализовать существ, которых мы теперь называем Фантомами? — сделав паузу, я провел взглядом по аудитории, но никто не спешил высказаться. — Такая вероятность существует, но только лишь в разрезе уже ранее обозначенных цугумогами и их вариаций от разных народностей, поскольку ни в одной из культур народов Земли не было обнаружено ничего, что подходило бы под поведение Фантомов.

— Эх… Спасибо большое за ответ, — выглядя не слишком удовлетворенной моим вариантом, сказала студентка.

— А я еще не закончил. Есть область, к которой подобное подойдет куда больше, и она напрямую связана с темой факультатива… Сами Фантомы способны менять реальность, создавая не просто морок, а материализованную ситуацию, своего рода локальный эгрегор без собственного сознания, влекомый лишь волей создавшего его существа, — хлебнув, я не без радости отметил, что некоторые прислушались, готовясь ловить каждое мое слово. — Боитесь мертвых? Вас столкнут с ожившими трупами. Клаустрофобия? Добро пожаловать в замкнутое пространство. Страх изнасилования? Боитесь насекомых? Не умеете плавать? — медленно высказывал я варианты, почти что наслаждаясь тем, как некоторые вздрагивают, стоит озвучить их страх. — Со старательностью первоклассного психолога, Фантомы считывают наши страхи и фобии, готовясь довести всех до детранквилизации. Им не придется тратить силы на то, чтобы уничтожить вторженца, если вторженец убьет себя сам, дав благодатную почву для материализации новых существ.

Повисла пауза, будто бы обозначающая, что после подобного энтузиазм будущих команд Искателей резко угас.

— И… вы через все это проходили? — робко спросила другая девочка, даже забыв поднять руку.

— Не через все, конечно. Стоит отметить, что в большинстве Разломов у вас будут более насущные проблемы, но нет никакой гарантии, что вы не попадете в ловушку Якоря, как только захотите заполучить побольше фантазита. Именно Якори — самые опасные из фантомов, способные создавать реальность в реальности, пока мы до сих пор себя иногда за щеку кусаем по случайности. Такая вот разница в возможностях, — с улыбкой добавил я, пытаясь разрядить обстановку

— М-м. Простите, Александр Геннадьевич! — замахав рукой, вчерашняя девчушка, обнимавшаяся с парнем, всеми силами стала привлекать мое внимание. Сидела она, кстати, теперь рядом с предметом своего обожания.

— Да, конечно, что такое?

— А против них тоже поможет ретранквилизация?!

— Похоже, что вам лишь одна тема интересна, не так ли? — издав смешок, я покачал головой. — Ладно, тут секрета нет. Якори стараются ловить по-одному, так что главное — перебороть себя и как можно скорее отыскать командира, чтобы снять детранк-статус до того, как станет слишком поздно, и Якорь возьмет верх.

— А процесс ретранквилизации не отличается от стандартного в таком случае?! — возбужденно уточнила девица, поглядывая на втянувшего голову в плечи парня.

— Нет, все так же. Вы что, снова хотите попытаться?

— Нет, пусть новенькая попробует! — гаркнул кто-то с задних рядов.

— Да, вдруг она не сможет, когда потребуется! — добавила соседка Греты, и немка, до этого внимательно слушающая меня, удивленно ткнула себя пальчиком.

— Я? Ох, не думайт, что…

— Пожалуйста!

— Просим, просим!

Учитывая, что кричали в основном девчонки, идея была в том, чтобы смутить или меня, или новенькую, ведь показывать-то мне придется. Ладно…

— Не могли бы выйти ко мне? — мягко попросил я, и беспардонные студенты, взвыв от радости победы, поспешили заткнуться, когда я замахал рукой. Грета, осторожно оправив юбку, прицокала ко мне, выбивая каблучками мерный стук. Девушка за счет новомодных туфелек казалась повыше, но ей весьма шел и ее небольшой рост.

Положив руки на талию Греты, я привлек ее к себе, не забыв отключить микрофон. Тихо, слышимо только для меня, немка замурлыкала и обняла меня в ответ. Придерживая шапочку, я лишь слегка сдвинул передний край, вынуждая девушку посмотреть на меня — ее желтые глаза попеременно смотрели в мои, а губы тихо произнесли: «Саша»…

Жаркое дыхание, тепло горячих губ, касание нежной кожи. Мягко, бережно и осторожно, мы целовались на виду у всех, сначала немного неуклюже, будто забыли друг друга, а потом… Мы были не просто друзьями, это уж точно, но все наши поцелуи обычно были вызваны необходимостью, и теперь, после перерыва в общении, я осознал, насколько соскучился.

Мурлыканье отдавалось вибрацией, но сама Грета его и не замечала, ее язычок ловко скользил у меня во рту, пока руки крепко сжимали мое тело. Я тем временем провел рукой по спинке девушки и, спустившись ниже, обе ладони положил на попку кошечки, перед этим проведя рукой по пояснице. Кто-то ахнул, кто-то присвистнул, когда я повернулся боком, чтобы не светить трусиками Греты на публику, и забрался ей под юбку.

— Божечки мой, как смело…

— Я так не смогу!

— Когда я уже стану Искателем?!

Фразы были разными, забавными, изумленными и завистливыми, но все изменилось, когда я развязал веревочку, а освободившийся хвостик выскользнул из-под юбки. Изумление было застывшим, так что оставалось только легким рывком снять шапочку и добить аудиторию, и вот уже я поглаживаю подергивающиеся от переполняющих эмоций ушки моей ласковой немецкой кошечки.

— Это… Это же Грета Вольф! Живая! — крики сменились визгом, и я отпустил девушку, теперь просто оперевшись на кафедру и развернувшись лицом к ребятам. Прислонившись ко мне спинкой, радостная Грета покачивала хвостиком, шурша о форму, и смущенно улыбалась, помахивая ладошкой.

— Александр Геннадьевич! Воа! М-можно п-подойти?! — с трясущимися руками заявили несколько девчонок, но я покачал головой.

— Вы же захотите ее затискать, я не могу позволить такого отношения к бойцу отряда «Хризантема». Что скажешь, Грета?

— М-мяу… — придвинувшись к моему вновь работающему микрофону, девушка мяукнула, чем вызвала новую волну восторга. — Вы можете заглядывайт под стул и находийт кое-чего!

Не сразу поняв, ребята бросились под стулья, и принялись вытаскивать новый выпуск «Поцелуя Мироходца», вместе с мерчем. Что-то все это попахивает тем, что кошатина внаглую действовала самостоятельно, и это я тут гость.

— Простийт, я смогла привозийт только промо-вариантен, простить… Его можно обновляйт до полный. Но я не хотеть вас озадачивайт, — жалобным голоском рассказала Грета, но большинство принялось оплачивать еще до того, как она договорила.

— Сара на тебя плохо повлияла, — зажав микрофон, сказал я, но Грета лишь невинно шевельнула ушками и пожала плечами. Эх. Прижав девушку к себе, я принялся гладить ее по волосам, нещадно приминая упругие кошачьи уши, и вскоре в микрофоне стыло слышно еще и мурлыканье, что только поспособствовало общему безумию.

В общем, оставшееся время пришлось подписывать выпуски, но жаловаться не на что. Грета старалась и ради меня, поскольку у моей Семьи не было никаких производственных мощностей, лишь часть акций прикуплена по блату или дружбе, а вот выручка от всемирной продажи мерча и комикса шла на наши с Гретой счета. Все пресс-акции с появлением живых кошечек привлекали внимание, и поблизости раскупали все номера, но Грета, конечно, была номером один, хотя я вроде слышал уже о какой-то айдол-группе из ушастых милах, имитирующих героинь комиксов… Было бы все спокойно, я бы, может, занялся этим вплотную, а так приходится лишь отстегивать деньги, полученные от продажи альфа-фантазита, надеясь, что стартапы выстрелят.

— Я еще выпускайт хентайные додзинси, — подняв палец вверх, «вспомнила» Грета, доставая из сумочки журнальчик с полуголой кошкодевочкой, но пришлось быстро затолкать его назад. Пусть подобное чтиво в свободном доступе с двенадцать лет, но если будем распространять здесь, то слава о вузе пойдет такая, что потом не отмоешься.

— Всем спасибо, ждем на следующем занятии, — объявил я в итоге, и поспешил уйти с Гретой первыми, пока ее не принялись невзначай щупать. Тут нужен подход особый…

В учительской никого не было в столь ранний для окончания пары час, так что мы с немкой оказались вдвоем.

— Поможешь спрятайт хвостик? — отклячив попку, попросила Грета, а я, задрав ей юбку, принялся за дело, стараясь не обращать внимания на трусики забавой желтой в горошек расцветки.

Вопреки распространенному мнению, хвост не был похож на веревку, которую можно сматывать, как хочешь, так что я старался действовать аккуратно, чтобы не повредить позвонки и не сделать больно. Хвостик, ставший напоминать овал после всех манипуляций, вновь плавно изогнулся и попал аккурат в подготовленную петельку, где мне было достаточно бережно завязать тесемку, чтобы не перекрыть кровоток.

— Мря-у, ты так нежен. Даже не пользоваться момент и не лапайт почти, — поправив юбку после моих манипуляций, Грета принялась подкрашивать губки, усевшись напротив зеркала.

— Почти, э? Думаешь, переборщил? Это же ретранк!

— Найн, не думайт так. Мы проходийт через слишком многое, и я знайт, что ты — человек чести. Если что-то предпринимайт, то брать ответственность, это и отличайт мужчина от мальчик, — отчеканила Грета, закончив с выравниванием слоя розовой помады. — Я тоже скучайт и хотеть немного близость, так что мы помогайт друг другу. Можешь погладийт еще, у меня наготове гребенен, — как-то уж слишком снисходительным тоном заявила Грета, но я сел рядом.

— Будто делаешь мне одолжение.

Девица картинно закатила глаза, и, склонив голову набок, молча принялась ждать ответа.

— Ладно… Так все-таки признайся, «можешь погладить», или ты, как обычно, будешь очень даже рада тому, кто помассирует тебе ушки?

— Ах, мы слишком близки… Я не в состояний поддерживайт легкий аристократический блеф с тобой, Саша, — сдернув с себя шапочку, Грета встряхнула волосами, и ушки забавно затряслись. — После маскировка они затекайт… Я могу массировайт и сама, но крепкий мужской рука, м-м… Безальтернативный опшн, — тихо мяукнув, девушка подставила мне голову, и мы молча расположились на диванчике в учительской.

Я — комфортно сидя, оперевшись на спинку; Грета — положив голову мне на колени, где я ласково поглаживал ее волосы и слегка разминал ушки. То пропуская через пальцы, то массируя краешек, то почесывая у основания. Порой я слегка проникал внутрь, разглаживая мех, или с нажимом водил большим пальцем по внутренней стороне, но абсолютно все действия отражались тихим урчанием со стороны девушки, чье красивое личико выражало небывалое блаженство.

Дверь открылась, и в учительскую лихо зашла одна из преподавателей, чуть не выронив свою папку, когда увидела нас. Переводя взгляд между мной и Гретой, девушка лет тридцати поправила очи и дрогнувшим голосом сказала:

— Ал-лександр Геннадьевич, это еще что такое здесь творится!

— М-м, факультатив по изучению строения ушной раковины кошкодевочек. Весьма важно для тех, кто примет в свой отряд технодев из Германии, но пока что я просто готовлюсь к паре, — без всякого волнения сообщил я.

— Это неприемлемо! — возмущенно сказала девица, подбегая ко мне. — Как вы можете… В одиночку это делать! Можно мне хоть чуточку попробовать?! — взмолилась преподаватель, и я, приглянувшись с тихо хихикающей Гретой, получил разрешение.

— Можно, но чуток.

Коснувшись шерстки на ушке пару раз, вторженка чуть в обморок не грохнулась от умиления, ну а я как раз в тему получил сообщение от Егора:

«Все проверили, чисто. Машина на стоянке вуза».

Значит, можно возвращаться. Не то, чтобы я без авто, как без рук, но после такой душевной встречи не хотелось расстраивать Грету. Хотя, возможно, придется, вряд ли злободневные новости можно будет скрывать и дальше — пришло новое сообщение:

«Нашли совпадение по вчерашнему, ждем тебя».