Окружение сменилось за мгновения — это я осознал, как только приложился копчиком о покрытый плиткой пол. Мерцающий свет от множества ламп, грязный потолок, покрытые старой краской стены, выстроившиеся рядами потрепанные парты со сбитыми углами и проглядывающими через царапины склеенными опилками. Какой кошмар, что еще за мебель такая?!

Рывком поднявшись, я прислушался, но не уловил ничего конкретного, а вот где оказался… Да, это, судя по всему, старый класс. Может, академии, а может просто какой-то абстрактный из какого-нибудь вуза или школы — все же я прекрасно осознавал, что нахожусь в подпространстве Якоря, а оно ограничено лишь его фантазией. Стоит даже порадоваться, что в этот раз все выглядит относительно адекватно…

Подойдя к окнам, отодвинул плотную штору и увидел детскую площадку, рядом — небольшое огороженное поле для футбола, и еще чуть дальше — баскетбольная площадка. Спортсмены замерли в разных позах, не шевелясь, но все оказались повернуты ко мне спиной, так что я не мог увидеть, что с их лицами, не муляж ли какой? Просто с моей точки обзора все выглядело, как какая-нибудь масштабная диорама или вовсе голограмма, но чутье подсказывало, что вряд ли все так просто.

На детской площадке тоже царило умиротворяющее, даже пугающее спокойствие. Несколько детишек недвижимо сидели в песочнице, замерев над куличиками, тогда как еще парочка ребят заняла качели, слегка покачивающиеся в балансе, пока детвора сидела, не шевелясь.

— Довольно занимательная коллекция, не правда ли? — раздался со всех сторон шелестящий шепот, и я, резко развернувшись, не смог никого увидеть. Продолжения разговора не последовало, так что я решил на всякий случай проверить снаряжение: штыри на месте, но самое главное, что АнКуб пока что цел, пусть и висит у меня за спиной. Быстро оружие не достать, но светить пушкой в обители Фантомов раньше времени было бы опрометчиво, не говоря уж о том, что стоит использовать винтовку, как козырь — если потеряю раньше времени, то чужой Ойтаци сможет ее использовать против меня. Вряд ли с текущим уровнем защиты я смогу выдержать очередь, но, надеюсь, верно и обратное.

Сдернув штору, я намотал ее на руку и с размаху ударил по стеклу, но окно отозвалось протяжным низким гулом — даже трещинки не появилось. Еще парочка ударов доказала тщетность попыток, поэтому я оставил пыльную шторку в покое и вышел через единственную дверь. В коридоре было темно, лишь в одной аудитории, в конце, горел свет, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что других выходов и не имеется. М-да… Прямо неприятные ассоциации со светом в конце туннеля и всем таким, потусторонним, но выбор невелик. Да и чего мне уже бояться, когда видел черт знает что?

Приготавливая защитную технику, я сразу же ориентировался на каменную кожу, втайне надеясь, что сидящий в контате фантом не будет тупить и поможет повысить защиту до шестиранговой. Это был уже тот уровень, на котором обычно не спешат делиться своими находками, но времени у меня было слишком немного для того, чтобы попытаться отыскать что-то свое…

Увидев, как окружающая меня дымчатая аура обрела плотную структуру, я сжал кулаки и, прищурившись, зашел в открытую дверь. Все равно ослепнув в самом начале, я сквозь боль старался сориентироваться, опасаясь нападения, но вокруг было слишком тихо.

Обычная лекционная аудитория, с большой доской, кафедрой и множеством парт, установленных по уровням, как в кинотеатре. Могу предположить, что на этот раз помещение было в точности скопировано с одной из аудиторий академии Комарова, но это было неважно. Сотни студентов в полной тишине сидели и посматривали на доску, словно бы там рассказывали что-то невероятное. Или просто препод был настолько строгим, что отвлекаться — себе дороже.

Списки пропавших не раз сравнивали, так что если вдруг где-то не учились нелегально иностранцы, то столько студентов здесь банально быть не могло — я, к сожалению, слишком мало провел на занятиях, чтобы с уверенностью говорить, что знал кого-нибудь из присутствующих или нет, но даже так число потеряшек — меньше пяти человек. И да, судя по всему, «знал» — очень емкое слово в этом случае, и первое впечатление не обмануло.

Сделав пару шагов к сидящей на первом ряду девушке-отличнице, если судить по стереотипному внешнему виду, я осторожно коснулся ее плеча. Ткани тела пришли в движение, не оценив стороннее вмешательство, и с мерзким хлюпаньем замершее разложение девчушки резко ускорилось — тело просто осыпалось вниз мерзкой слизистой массой некротизированной трухлявой ткани, среди которой лишь кости могли похвастаться остаточной твердостью.

Сосед бедняжки тоже оказался потревожен — череп соскользнул с шеи, шмякнулся об пол и с неприятным шлепком размозжился, обдав пол под партой ошметками сгнивших мозгов и сгустками крови, а затем и туловище завалилось набок, касаясь другой соседки — словно ужасные сюрреалистические доминошки, трупы падали один за другим, превращаясь в трудноразличимое месиво, вонь которого благополучно скрывалась за невинным ароматом озона, испоганенным вонью окислов. Зрелище из тех, что лучше бы развидеть, так что я принялся лихорадочно зачитывать литании спокойствия.

— Сань, вот это ты дикарь! Чем они тебе помешали? — искаженный, но кажущийся знакомым голос прозвучал из-за кафедры, и я снова обернулся, чтобы подтвердить догадку. Рыжий Некто, кто ж еще.

Без лишних слов я молниеносно метнул прут, подхваченный щупальцем из-за спины, но силуэт исчез и появился в нескольких сантиметрах сбоку от пролетевшей железки.

— Хо-хо-хо! Саня, эдакого ты плохого обо мнения, сразу швыряешься металлами. Нет бы обняться по-дружески, столько не виделись! — воскликнул Некто, приветливо раскинув руки в сторону, но еще один штырь со свистом улетел в его сторону. Железка смачно вошла прямо в глаз, разбрызгивая белесую жидкость и кровь вокруг, а следом ошметки черепа и окровавленных кусков мозга отскочили к доске вместе с промчавшимся насквозь куском металла.

Оставшись спокойно стоять на месте, Некто покачал изуродованной головой, от одного вида которой у меня все-таки начал ухудшаться статус, и, погладив пустую глазницу, охая подошел к рядам студентов. Покопался в пенале рассыпавшейся до этого девчушки, извлек линейку. Сдернул голову с плеч ближайшего студента, нетерпеливо оттянул трахею и рывком разорвал позвоночник вместе с сосудами, после чего оттянул веко, поддел глаз линейкой и выдернул, чтобы аккуратно вставить вместо потерянного.

— Как ты думаешь, мне идет? Кажется, что цвет не подходит к костюму, но гетерохромия у вас вроде котируется? — сокрушаясь, Некто воткнул выпученное глазное яблоко поглубже и вытер избытки крови и жижи о темно-синий костюм-тройку. Создалось впечатление, что на внешность ему на самом-то деле плевать, но это и неудивительно.

Я же больше ничего швырять не стал, понимая, что это, похоже, бесполезно — нужно найти Ойтаци, а не бороться с трупом. Вот только тел слишком много, а хорошо чувствует присутствие семечка лишь Элька, которой сейчас нет со мной. Надеюсь, что с девчонками все в порядке… В силе Эльки я не сомневался, но Машка могла спасовать перед нежитью, которой здесь может быть очень дохрена.

— Для мертвеца ты отлично сохранился, Никто, — бросил я, тяжело шагая по ступеням-уровням, отчего все трупы пришли в движение, превращаясь в месиво.

— Даже после гибели обижаешь… Как мелочно, Саня, — хрипло рассмеявшись, Санта прислонился спиной к кафедре и скрестил руки на груди. — Правда, мне плевать. Вы, люди, неисправимы, так что нет более бесполезной на свете работы, чем пытаться вам дать совет.

— Вот как? Так ты уже не человек?

— Ах, если ты об этом куске мяса, то оно начало гнить уже давненько. Просто мне показалось забавным встретить тебя в подобном облике, хе-хе, — отозвался Некто, пока я закончил свои хулиганские выходки, наблюдая за тем, как весь зал превратился в гору гнили, обтекающей студенческую мебель.

— Мог не стараться. Я вообще не собирался тебя встречать.

— Что за юношеская упертость? Мне казалось, мы достаточно изучили ваш убогий метаболизм… Пубертатный период должен был кончиться, — задумчиво добавил Некто. — В любом случае, даже с вашим скудным восприятием окружения можно было предположить, что встреча наша — с определенной целью. Я ведь прав?

Честно говоря, мне нестерпимо хотелось ушатать тварь. Если задействовать «Гранитные осколки», то шанс поразить Семя, если оно в этой комнате, весьма велик, а если использовать винтовку, то и вовсе можно расхреначить все в округе. Другое дело, что в случае ошибки мне придется повозиться. Хотя… В прошлый раз болтливое существо дало немало ответов, так что послушать — неплохой вариант?

— Допустим.

— Рад слышать здравые слова из вашего бактериесборника, — склонив голову, сказал Некто. — Я хотел бы озвучить позицию…

— Так ты — шишка у фантомов? — спросил я, напрягшись. Конечно, со стороны лжеСанты признаться было бы глупостью, но если бы я смог вырубить лидера или одного из главных!

— Прошу не распространять на нас свои ярлыки, — явно недовольным тоном заявил Некто, даже начав бродить вокруг кафедры, как неприкаянный. — Риторизированная ситуация: за принятием пищи, для оптимальной логистики контейнера с натрия хлоридом, вы ведь не устраиваете выборы кандидата для подобной пустяковой ответственности? Я — просто самый удобный инструмент на текущий момент для выбранной задачи.

— Ясно, — медленно спускаясь между рядами, я поглядывал по сторонам, надеясь увидеть семя, но пока безрезультатно.

— Вы, гомосапиенсные сапиенсы, слишком мелочные. Грезите о том, чего у вас нет, не сохраняя то, что имеется, хотя иные индивиды были бы бесконечно рады малой толике ваших ресурсов. Потребительство. Вы не можете не хватать ресурсы, будь то углеводы коллеги по работе или общая собственность, оставленная без присмотра. Больше, и больше, и больше, вы считаете себя венцом природы, являясь самой массовой бедой в истории Вселенной! — с чувством выпалил изменившимся голосом бородач, и у него даже челюсть съехала, но он ее быстро вправил.

— Ты пришел мне нотации читать? Никто и не говорил, что люди хороши. Мы те, кто мы есть, — раздраженно ответил я. — Чем вы лучше в своем хапужестве? Скольких вы уничтожили, скольких еще уничтожите?

— Это необходимые жертвы… Разве оружие не было создано уничтожать вас? Стоит ли жаловаться, что спусковой крючок нажал кто-то другой? — с улыбкой сказал Некто. — Благодаря нам вы впервые живете в гармонии, если только подобное слово в отношении вас и вовсе применимо, но даже так изыскиваете способы убивать друг друга. Это ли не показатель вашей двуличности?

— Поэтому вы продолжаете убивать ни в чем не повинных? Тот, кто подумает об убийстве, не обязательно станет убийцей, но вы решаете за него, — выкрикнул я в ответ. — Не говоря уже о куда более невинных вещах! Если в этом вся суть россказней, то нам не о чем говорить, — спустившись до уровня кафедры, сказал я максимально уверенным голосом, и Некто вздохнул, чуть не выронив глаз.

— Да, в этом суть нашей природы. Мы существуем на ином уровне, и пропитанные вашей жаждой убийства хосты… Манят. Сродни вашей любви к углеводным продуктам питания, — будто извиняясь, сообщил Санта. — В этом и суть предложения. У всех есть изъяны, и сотрудничество — ключ к будущему.

— Стать разваливающимся трупом-оболочкой для Фантома? Нет, спасибо.

Некто задорно рассмеялся, уставившись на меня сместившимися глазами, за которым проскальзывал алый свет пылающих глаз Фантома.

— Это просто сосуд, примитивная замена. Разве тебе не по душе наши «Недостающие звенья»? Эль Ка Одиннадцать? — ехидно заметил бородач.

— Так это — ваше видение будущего? Уродование человеческих тел? — когда речь коснулась Эльки, я подсознательно воспринял в штыки слова Санты. Не хотелось, чтобы еще этот иномирный ублюдок что-либо болтал в ее адрес. Они ее совершенно не знают!

Фантомная сволочь лишь снова рассмеялась.

— Какие громкие слова! Не ты ли запихивал свою плоть в ее мясные части? Это ведь у вас проявление любви?

— Ах ты сука! — успев подготовить псевдосейсмическую волну, я метнул ее в сторону твари, и кафедра взорвалась кучей осколков, а стены пошли трещинами — доска с оглушительным грохотом свалилась на пол, подняв облако пыли. Некто стоял в стороне и флегматично поглядывал на то, как грязь оседает на ткани костюма.

— Агрессия. Вы не можете существовать без поводка. Готовы убивать себе подобных ради безделицы, ради права заполучить самку или самца, ради изменения сознания… Да хотя бы чтобы расценить свое ничтожное тело чуть более важным, чем остальные, пока смерть всех не уравняет, — со всех сторон раздался шелестящий смех, а затем Некто появился впереди, стоя на упавшей доске. — Спокойствие и умиротворение. В этом суть лекарства.

В отличие от ранее попадавшихся флегматичных тварей, этот дюже шустрый. Мои атаки для него слишком медленные, не говоря уж о том, что он свободно перемещается вместе с телом. Пора что-то предпринимать… Начав набирать более мощную атаку, я решил и дальше поболтать:

— И ты думаешь, кто-то позволит превратить себя добровольно в марионетку фантомов? Если только ради этого были все ваши запугивания и преследование, то вы слишком глупы.

Бородач хотел на меня посмотреть, как на несмышлёного ребенка, но голова перекосилась и, выгнувшись под неестественным углом, осталась висеть на шее.

— Отнюдь. Люди слишком просты. Риторизированная ситуация: если предложить биологически активную, ха-ха, добавку — витаминку, полные сомнений клочки нейронов будут сомневаться в ее необходимости; устрой террор, посей страх и тревогу в тщедушных мелочных сердцах — все бросятся за лекарством, что позволит жить в спокойствии, даже если это будет яд.

Еще один выпад, разве что для того, чтобы заткнуть скотину.

— Вы и меня-то понять не смогли, раз предлагаете подобное! — крикнул я, но Санта, казалось, не был удивлен.

— Отнюдь. Знаете, хлоропласты не спрашивали вашу флору, они просто встроились в клетки, и теперь фотосинтез процветает. Митохондрии не просили разрешения, они стали частью ваших неблагодарных тел, осуществляя клеточное дыхание… Все это — вопрос времени, и это — наш безграничный ресурс, в отличие от ваших коротких жизней, — со смешком сказал Санта. — Ах да… Еще одна пагубная черта, чтобы вы понимали — о вас мы знаем достаточно. Привязанность. Каждый индивидуум самодостаточен, а внутри нашей общности — еще и обеспечен, не побоюсь этого слова, духовно. В отличие от тебя, Саня. Нам достаточно выпустить лишь тебя одного, а самки — пусть присоединятся к вечности, так вы говорите?

— Только попробуй их тронь хоть пальцем! — алая пелена залила взгляд, и я почти что машинально ударил кулаком в пол. Вибрация, низкочастотный гул и окутывающая ошеломительная сила. От меня во все стороны пошли трещинки, расширяясь с каждой секундой до больших разломов в полу, а затем и трещины вместе с потолком превратились в осыпающиеся обломки. Практически сразу после начавшегося обрушения я сиганул в окно, лопнувшее после продолжительного гудения.

Кувырок — аккуратное приземление. Беззащитные детские тела завалились набок, как брошенные игрушки, спортсмены попадали друг на друга, растекаясь лужей гнилой плоти. Какого… Какого же размера это подпространство?!

— Вот это правильно! Нет более печального расклада, чем слабые соперники. Ведь с сильным соперником сам становишься сильнее, верно? — голос Санты прозвучал совсем рядом, и я размаху ударил по воздуху, но не достал оказавшегося рядом фантома. — Хотелось бы уже закончить разговор и дать подарочки… Но вам стоит показать себя. При всех минусах в вашей тяге защитить другое, привлекательное лично для вас, мясо, есть какая-то изюминка. Занятно, но не более, но почему бы и не посмотреть? — голос разделился и будто бы рассыпался в воздухе одновременно с растекшимся по асфальту телом Санты.

С крыши только что покинутого здания спрыгнул темный силуэт, и рядом со мной грузно приземлилась уже знакомая когтистая особа, чьи светящиеся желтым глаза даже немного пугали суженными донельзя вертикальными зрачками. Выпрямившись, она облизнула когти и хищно посмотрела на меня, после чего склонила голову набок. Приподняв полоску брони на торсе так, что грудь открылась, волнительно качнувшись, велоцирапторша вонзила когти в грудину и с мерзким треском и хрустом разорвала грудную клетку, продемонстрировав влажные легкие, по центру которых вместо сердца пульсировало семя Ойтаци.

— Хей, красавчик, искал Якорь? Вот же я, — отпустив лохмотья плоти, которые в тот же момент срослись вместе, велоцирапторша наклонилась и выставила когти вперед. — Только не подставляй голову, я хочу оставить ее себе, сделаю себе лифчик из тупых метмерских голов, ладненько?

Сам факт раскрытия козырей противником мог бы даже порадовать, если бы только не было подозрения, что у него их целая колода. Транспортная техника внутри Разлома действовала куда шустрее обычного, так что я сумел пропахать фальшивый асфальт и сместиться в сторону до того, как велоцирапторша отчекрыжила мне многострадальную руку.

— Да! Убегай, мяско! Я чувствую твой страх, он такой сытный и возбуждающий! — страстно вскрикнув, сказала когтистая, пронесшись мимо, а я тем временем оценивал расстояние до здания: мой сейсмоудар продолжал действовать на этажи, разрушающиеся все сильнее с каждой секундой, так что теперь одна из секций несущей стены представляла из себя своеобразный трамплин из строительного мусора. Изолированный корпус академии, площадки, а вокруг — бесконечный пустырь, так что вариантов для маневрирования ох как немного, особенно с учетом того, что хищница скоро сможет вычислить скорость моего перемещения с помощью транспортной техники и просто ударит на упреждение — перемещаться-то я мог только по прямой.

Скольжение, прыжок — летя по воздуху, я чуть ли не спиной ощущал, как велоцирапторша бросилась за мной. Лязг ее когтей, безумный недосмех, свист рассекаемого воздуха… Сразу два штыря полетели мне за спину, и сучка взвизгнула от боли, заодно промахнувшись — покатившись по горе хлама, девица выдернула из себя покрытые припасенным мной ранее Ойтаци снаряды, а я тем временем уже заскочил на тот этаж, где оказался изначально. Некто не видать, лишь остатки множества тел мерно капали сквозь потрескавшиеся перекрытия, пока я лихорадочно осматривался в поисках новой опасности. Бегом к коридору! Стены странно мерцали, будто оказавшись голограммами, среди которых можно было увидеть призрачные дверные проемы или просто переходы, на месте которых после прекращения феномена все равно оставалась глухая стена, а через пару секунд мерцание и вовсе исчезло.

То, что девица владеет Ойтаци, сильно усложняет дело. Я уже подумывал над вариантом попробовать отключить ее импланты, как это проворачивал с другими Эльками, затем и разорился на такие траты ценных ядер, но сучка была слишком шустра. Да и первый раз испытать получилось только сейчас, и все без толку, раз уж она умудряется носить в себе семя без проблем с железками. Но есть и хорошая новость, та, что дает мне надежду — Элька все равно что незримо присутствовала рядом со мной, успев дать главную подсказку: Якорь здесь только один. А это означает, что мои девочки где-то рядом, в изолированной части единого подпространства, вот только обычно Якорь не выпендривается и занимается своей единственной работой, а когтистая при всех своих суперспособностях не может быть сразу везде.

— Где ты, мой мясной кусочек? Я ведь уже рядом, не заставляй бегать, вдруг повредишь свой ровненький милый череп! — одним прыжком добравшись до нужного этажа, девица оказалась уже совсем рядом. Попробовать рискнуть? Если новый вид защиты выдержит удар, то у меня будет нужное время для того, чтобы точнехонько выстрелить из винтовки в грудь велоцирапторши и уничтожить семя. А если не выдержит… Ни к чему такие думы.

Прыжок в сторону единственного класса, щелчок АнКуба. В момент открытия крышки со всех сторон раздался шелест, а дымчатая фантомная масса не дремлющих сволочей остервенело бросилась к блестящей винтовке, но мои щупальца были быстрее. Вот суки! Еще и из-за них переживать — стоит мне теперь выпустить винтовку, как станет одним серьезным противником больше. Нагнетаем защиту… Давай, фантомья рожа, еще чуточку, с сейсмоатакой же помог!

— Ой, как глупо пытаться спрятаться здесь! — продолжила свой театр одного актера хищница, уже быстро вышагивая по коридору.

Плотная защита приобрела дополнительную толщину, а структура оказалась чуть более широкой и громоздкой, став больше походить на окружающую меня на расстоянии десяти-пятнадцати сантиметров ауру, чем энергетический доспех. Та самая «Мифриловая броня», о которой только слухи ходили среди новичков!

Велоцирапторша заскочила как раз в конце формирования брони и, улыбнувшись, молнией метнулась ко мне, чиркнув когтями — структура фантома поддалась, но бритвенно-острые железки оставили лишь поверхностные царапины на коже, разрезав форму, хотя при ином раскладе мою руку порезало бы на лоскуты. Нажатие на спусковой крючок.

От низкого гула завибрировали стекла, задребезжали стулья и несколько парт стали ходить ходуном, рассыпаясь от перегрузок. Раскаленный добела ствол винтовки выплюнул рой зарядов прямо в тело когтистой, при каждом столкновении оглашая зал бьющими по барабанным перепонкам низкочастотными хлопками. Железо на груди велоцирапторши лопнуло, вновь позволяя увидеть покрытую кровоподтеками от попаданий взорвавшейся брони грудь, затем шары вошли в выглядящее хлипким тело. Взрыв кожи и мяса, треск костей, но, почувствовав опасность, когтистая бросилась вниз, одновременно с этим подаваясь вперед: защита не помогла мне удержаться. Подсеченный резким броском сучки, я повалился на пол, крутанувшись пару раз, со стиснутой в руках и щупальцах винтовкой — шары пробивали перекрытие на раз, уничтожая стены, потолок и пол, но, самое главное, несколько зарядов угодило в стену впереди.

— Больше я не куплюсь на твой трюк, мешок с дерьмом! — заорала начавшая восстанавливаться велоцирапторша, выбив окно и сиганув на улицу, но мерцания и пробитого отверстия было достаточно в качестве результата. Выпустив еще одну очередь прямиком в стену, я расширил проход в до этого заблокированную и прикрытую защитным полем секцию здания, и с разбегу прыгнул в него, как раз направившись в противоположную от хищницы сторону. Только вот вместо предполагаемой аудитории оказался в еще одной смоделированной системе, на базе уже имеющейся академии, не иначе.

Полупустой зал, возможно, что не спортивный, а какой-нибудь актовый, но недостаток мебели и снаряжения восполнялся людьми, немаленькой такой толпой. На этот раз вроде бы не манекены, а выглядящие настоящими женщины и мужчины, постарше и подростки… Одежда на них очень напоминала стандартную форму, но была преимущественно черной окраски, хотя у всех присутствовали белые элементы в одежде. Толпа расположилась полукругом вокруг чего-то, и я, быстро пробежав отделяющие меня от странного собрания пару десятков метров, даже и сам вздрогнул, увидев суть.

Маша сидела на коленях, умудрившись упасть даже со стабилизацией роботизированных ног. Ее непокрытая перчаткой рука с контатой оказалась полностью охвачена дымчатой структурой фантома, выросты которого туго обхватывали шею девушки. Хрипя, Маша неотрывно смотрела на раскрытый наполовину гроб, в котором какого-то черта было мое тело в свадебном костюме, а на щечках девушки оставались все еще влажные дорожки от продолжающих течь слез. Вид убитой горем близкой девушки сам по себе действовал угнетающе, но собственная смерть казалась чем-то совсем уж диким, отчего со стабильностью детранк-статуса можно было распрощаться.

— Разошлись все к хренам! — подпрыгнув, я ударил кулаком в пол, вызвав минивариант разученного «Землетрясения», и пол пошел ходуном: паркет с треском разлетелся, взорвавшись миллионом щепок и грязного мусора, гроб свалился и бесшумно распался, превратившись в облако дыма, а вся толпа, шелестя и посыпая меня руганью, вмиг обратилась серым туманом, растекающимся во все стороны, гневно сверкая алыми глазенками.

Бросившись к Маше, я сбил ее с ног, не обращая внимания на алую пульсацию перед глазами, и, схватив технодеву за щечки, попытался привлечь внимание.

— Давай, милая, давай! Ну же! — торопливо поцеловав девушку, я убрал зеленые прядки со лба и вновь вернулся к поцелую, вытирая слезы Машки. Еще поцелуй, еще, будто утопая в этих нежных мягких губах, я пытался влить в девушку свои чувства, свою привязанность, успокоить и защитить. Если она и впрямь в меня влюблена, то я знаю лишь малую толику того потрясения, что может охватить при потере близкого, хотя и было у нас еще одно, общее переживание… Похороны наших отцов, когда нам пришлось переносить все в одиночку. Хотя нет, не так. У меня была Танька, а Машке, при ее отношениях в семье… Тяжело. Я хочу быть тем, на кого она сможет положиться, чтобы она больше не чувствовала себя одинокой.

— Я с тобой, моя девочка. Все хорошо. Ну же! — нежно прошептав, я опять прильнул к чуть приоткрытому ротику. — Мы ведь еще даже не лежали вместе под одеялком в дождь, будто кроме нас никого больше нет в этом мире, ты не можешь отказаться от этого прямо сейчас!

Не сразу среагировав, зеленовласка вздрогнула, затем ее глаза утратили расфокусированность, зрачки расширились и наконец-то пришло осознание. Дымчатые отростки контаты всколыхнулись и успокоились, а Машка, замычав, вяло ответила на поцелуй.

Расстегнув молнию униформы технодевы, я резким движением сдвинул ткань в стороны. Два соблазнительных полушария, выбравшись из томления одежды, качнулись — припав губами к сосочку, рукой я стиснул вторую грудь, вызвав у девушки взволнованный полустон. Вот блин, ретранквилизация сейчас увлекает не меньше, чем ее противоположность! Ощутив тепло и мягкость женского тела, я уже готов сорваться и заняться любовью, забыв об угрозе.

— Сашка, милый мой… — прошептала Маша с придыханием, положив руку с угомонившейся контатой мне на затылок. — Это… Я думала, что потеряла тебя.

— Нет, я здесь. Мог бы даже тебе полноценно доказать, что это именно я, но времени немного, — напористо ответил я, вновь заводя руку под тугую ткань и ведя ниже. Машка издала еще один ласкающий слух тихий стон и, начав краснеть, чуть раздвинула ножки, облегчая мои движения. Отвлекшись, я чуть винтовку, висящую у меня за спиной на щупальцах, не выронил, но вовремя сосредоточился.

— Жаль, — сглотнув, тихо добавила девушка, и я, покачав головой, поднялся, помогая и Маше.

— Куда ты дела мою скромняшку?

— Она осталась в душевой, родной! — уверенным голосом ответила моя невеста. — С тобой я теперь хочу чувствовать себя женщиной и дальше, — нежным тоном добавила девушка, хотя это не слишком вязалось с тем, что обвес переходил в боевое положение, а мне пришлось отойти, чтобы не спровоцировать динамическую защиту.

Как раз вовремя — успевшая восстановиться когтистая прилипала на полной скорости залетела внутрь пролома, теперь удерживая в руке совсем уж неадекватных размеров тесак, да еще двигаясь вместе с ним ничуть не медленней. Как будто не полутораметровый клинок, а безделица из бумаги! Но пушка Машки уже рявкнула, поддерживаемая автонаведением обвеса — уплотненный серебристый продолговатый сгусток, отдаленно напоминающий снаряд, с огромной скоростью врезался в тело хищницы, прошив ее насквозь.

Проскользив по инерции, велоцирапторша полетела на пол, потеряв равновесие — после нее остался длинный кровавый след, но я не собирался рассчитывать на первую удачу. Гул пулемета Машки и очереди моей винтовки одновременно заглушили какофонией смерти крики когтистой, вырывая куски плоти и обломки металла из подтянутой фигурки, но через пару мгновений ядро было уничтожено: мы с Машкой благополучно приложились о книжные стеллажи разными частями тела, свалившись чуть ли не с потолка, но хищница не вернулась вместе с нами в Разлом. Вместо этого в дальнем углу архива с руганью и лязгом упала Элька вместе с кем-то еще…

Белобрысая девица, весьма сильно напоминающая Эльку, как и недавно убитая Мираж из той же серии, только более худая и с черно-белыми изящными имплантами, чем-то напоминающими покрытые татуировками руки. Алые глаза говорили о том, что девица — полноценный Мираж, так что жалеть ее точно не стоит, а характерный взбалмошно-маньячный вид только подтверждал мои предположения.

— Не стрелять, повредим архив! — быстро сказал я уже успевшей принять боевое положение Машке, а затем и сам с сожалением отставил винтовку за спину, поспешив на помощь оранжевоглазке. Или она не требовалась? Видимых повреждений не было ни у одной из девиц, но Мираж явно заинтересовалась моими словами.

— Ошибаешься, метмерчик, мы здесь все-все ушатаем в лучшем виде, — расхохотавшись, красноглазая сделала сальто, ловко приземлившись прямо на стеллажи, ее руки раскрылись в два орудия, по виду напоминающих радиолокационные тарелки, а затем разнесся шум. Звуки ужасной амплитуды, от которых хотелось лезть на стену или просто выколоть себе уши! Диссонанс накатывал волнами, будто бы превращая мозги в желе, а внутренние органы в перемешавшуюся массу, и книгам в этом случае пришлось ничуть не лучше — лопаясь и разрываясь на лоскуты и обломки, сразу вся библиотека архива оказалась уничтожена единственным залпом.

— Падла! Залп! — уничтожив все, сучка подписала себе смертельный приговор. Пулеметы Машки выбили куски плоти из тела светловолосого Миража, моя очередь разрушила сначала один имплант, а затем и второй, после чего тяжело дышащая наша Элька выставила вперед руку — манипулятор с щелчком трансформировался, открывая вид на многоствольное орудие, и от психованной девицы остались лишь кровавые лохмотья, а стены, пол и потолок оказались плавно укрыты алыми брызгами и ошметками.

— Сашенька, ты как?! — бросившись ко мне, Элька осторожно вцепилась в меня хвостом, бегло осматривая тело и покачивая головой при виде ссадин и царапин. — Пайдо! Подобрали мразь практически идентичную мне по характеристикам, мы, кажется, обменивались ударами целую вечность…

— Я тоже в порядке, — буркнула Маша, с лязгом подбегая к компьютерной части архива — к счастью, маньячка не успела повредить абсолютно все, так что хранящиеся на сервере данные должны были уцелеть.

— Я сразу увидела, что ты в порядке, — нейтральным тоном ответила на шпильку Элька, — Уже куда-то делась.

— М-м? — слишком взволнованный потенциальным провалом, я не сразу понял, о чем говорит девушка, но когда она ткнула хвостом в место, где только что оставалось то немногое, что уцелело от противницы после нашей атаки, я удивленно присвистнул — кроме ошметков ничего не осталось.

— Стервы перемещаются здесь, как им вздумается, будто настоящие Фантомы, — обеспокоенно сказала Маша, что-то разыскивая. — Исчез… Наше хранилище данных исчезло, пока мы разбирались!

После такого и кусок в горло не полез бы, но я лихорадочно глотал батончики один за другим, да и Машка присоединилась к моему занятию, но больше от нервов, как мне кажется. Одна лишь Элька флегматично осматривала разрушенный Архив, постукивая пальцами одного манипулятора по второму.

— На самом деле, в книжках вряд ли было что-то ценное, кроме осознания факта их наличия, — философски изрекла оранжевоглазка, развернувшись ко мне после недолгого блуждания по помещению. — В качестве хранилища ведь можно использовать и местные комплектующие?

— Можно, — тут же отозвалась Машка, — Только вот…

— Надо сначала проверить, что с нашей станцией, а то сигналы не поступают, — закончил я за нее. — Можем, конечно, прихватить с собой сразу, сейчас риск все профукать одинаков.

После короткой батончиковой подзарядки, мы прихватили накопитель данных и даже другие комплектующие на тот случай, если нам чертовски повезет найти целехонькую станцию, к которой удастся подключить наши находки. Прошли по коридору, тем самым вернувшись в складское помещение, и нашли там кучу искореженного металла и кратеры от попаданий, а от когда-то наваленных ящиков остались лишь обгоревшие обломки. Помимо останков роботизированного погрузчика можно было увидеть предположительно сразу три разных варианта бронетехники прошлого века, которая даже на Засеивание не пойдет, поскольку остались лишь оплавленные остовы… Определить модель в этих кусках металла не представлялось возможным, не настолько я хороший спец.

— Что здесь происходило?! — сглотнув, сказала Машка. — Вы ведь Якори, верно?

— Угу. Время должно было идти, как обычно, — тряхнув часы, я не удивился тому, что они благополучно накрылись.

Недолгая пробежка — и, как и ожидалось, станция исчезла без следа. Даже шнур — и тот исчез, но это было и неудивительно, поскольку граница купола сузилась и теперь находилась почти вплотную к тому месту, где я все установил. Просто чтобы удостовериться, что все так плохо, как я думаю, я достал из кармана кусочек фантазита и осторожно поднес к перетекающей грани купола — он не открылся, как это обычно бывало.

— Пайдо… Слышите? — Элька вновь активировала пулемет, осторожно запрыгнув на здание. Я тоже весьма четко различал лязг гусениц, куда более громкий, чем у технодев, так что к нам приближалась полноценная гусеничная техника.

Машка без лишних слов переключилась на траки и подкатила к углу, приготовившись в случае необходимости отрикошетить выстрел Фантома и атаковать в ответ, а я, взявшись за винтовку, побежал с другой стороны, чтобы добавить сволочи, которая решила, что нам и без этого мало забот.

Лязг прекратился, стандартный звук поворота башни не последовал, так что я решился выглянуть и был даже немного разочарован. Что-то на базе бронированного тягача «МТ-ЛБ», миномет? Вроде бы «Тунджа-Сани», с такой экзотикой я обычно не сталкивался, чтобы быть настолько теоретически подготовленным.

— Огонь! — выкрикнул я, не дожидаясь, пока по нам ухнут из миномета, но вместо хлесткого залпа танковой пушки «Т-90» послышался низкий гул авиационной пушки, изрешетившей бедный тягач просто вдрызг. Следом с оглушающим свистом принесся ослепительно яркий серо-белый сгусток, и миномет разорвало на части — обломки металла разлетелись по всей округе, но меня это уже не волновало.

С тихим ревом фиктивных двигателей с небес спикировал столь знакомый и родной силуэт, что я даже не знал, радоваться мне этому или огорчаться из-за того, что так повернулось. Кое-как затормозив, Танька попыталась снизить скорость, неуклюже побежав по дороге, но в итоге врезалась в меня и сбила с ног, отчего мы кубарем покатились по земле.

— Братик! — крича с чистой, идущей от всей души радостью, сестра роняла на меня слезы. — Братик! — ее руки, усиленные обвесом, чуть не сломали мне ребра, лишь все еще удерживаемая броня помогла избежать печальной участи. — Братик… Месяц… Какой же долгий месяц!