Диана

— Ты должна спасти его. Спасти. Должна. Его. Ты. Кого его? — сидя попой на холодном полу, проговаривала слова, которые голосом светлячки бесконечной записью прокручивались в голове. Через час такого внутреннего диалога я точно свихнусь и оправдаю свое сегодняшнее нахождение в психушке. Светлячка, ну что ж ты издеваешься надо мной. Нет, чтобы прийти с тортом да вином, посидеть, обсудить, рассказать все и объяснить, без странных загадок, догадок. А то все происходящее похоже на какой-то квест, очень правдоподобный и реалистичный. Вот сейчас закончится мое время, откроется дверь, забежит Мерзкожопонтус, громко смеясь и хватаясь за свой необъятный живот, и объявит мне, что все, шутка удалась, вас снимала скрытая камера и тра-та-та, а я повисну от счастья у него на шее и одарят меня цветами да подарками. Сверлю взглядом дверь. Не открылась. Попа замерзла, пришлось переместиться на кровать. Этап самобичевания успешно пройден, поэтому можно приступать к объяснению событий с логической точки зрения, ну насколько это конечно возможно. Что мы имеем? Странная светящаяся девочка, которая и не девочка вовсе, которая непонятно зачем и самое главное, почему мне помогает. Сила, неизвестного происхождения с такими же неизвестными свойствами. Доктор, который до усеру твердит о чудодейственных свойствах моей крови. Только вот что странно, за время своей не слишком уж долгой жизни, сдавала свою кровушку великое множество, и ни разу ни у кого не возникло ни единого вопроса. Глаза, с нереальным содержимым. Может, прошло все? Подошла к зеркалу, оттянула нижнее веко, нет, световое шоу с лазурными звездами еще продолжается. Да… в этом уравнении одни неизвестные. Как. Ну и как тут найти логику? Может, дверь не заперта? Пять минут ее помучила, потрясла, поскреблась, не открывается. Так… попробую сорвать с петель, авось выйдет? Нет, не выйдет. Дверные петли снаружи.

— Что б вас разорвало, — Не знаю еще кого, но пусть помучаются. И вообще, где носит моего драгоценного надзирателя, а то так кушать хочется, аж переночевать негде. Для полного счастья мне бы сюда тарелочку ароматного борща, да с хорошим кусочком сала с мясной прослойкой, корочкой черного хлеба, зубчиком чесночка и пятидесяти грамм холодненькой. М-м-м. Я от представленной картины, чуть слюной не захлебнулась, а уши оглушил возмущенный вопль оголодавшего желудка. Акакий. Где носит твои нестройные ноги. Нельзя же допустить того, чтобы твоя дойная корова копыта отбросила. Ладно, пока этого жирдяя неизвестно где носит, попробуем поколдовать на пару с моим больным воображением. Встала в центре комнаты, закрыла глаза.

— Я точно схожу с ума. Ниточки, вы где, — жалобно проблеяв, я вглядывалась в центр своей груди, стараясь узреть сверкающие тончайшие хитросплетения. Не знаю, сколько я времени пялилась себе на грудь, но глаза очень устали и я ничего не увидела. Звук открывающегося замка вывел меня из раздумий. — А. Явился, не запылился, — Как бы ни желала я наблюдать иную форму жизни, желания мои были нагло проигнорированы, явив моим очам несносного толстопуза. Так, не поняла, а это что за гаврики? За спиной докторишки безотрывно следовали два здоровенных мужика в униформе медбратьев, с тупыми выражениями на своих мордах. Под два метра ростом. Их улыбки походили на звериные оскалы, а руки крепко сжаты в кулаки. Их коровий взгляд безостановочно блуждал по телу, уделяя особое внимание выступающим частям. Попа предчувствует неприятности. Причем о-о-очень крупные.

— О. Как вижу, Вы бодрствуете, жаль. Очень жаль, — жутко улыбнувшись, жертва вредной пищи направилась ко мне. От того взгляда, которым он испепелял меня, становилось не по себе. Ладно, если бы он был один. Я бы его враз вырубила, а с такой группой поддержки, я явно в меньшинстве.

— Что значит жаль? — с вызовом поинтересовалась я.

— Если бы Вы спали, моя дорогая, то сейчас не испытывали бы неудобства — врач гаденько усмехнулся и подмигнул своим провожатым, те же в ответ на его действия, громко заржали. Ох. Не нравится мне все это.

— А, о неудобствах, какого рода, многоуважаемый, Вы сейчас мне вдалбливаете? Что-то я не могу Вас понять? — только не говори мне, пожалуйста, очень прошу, не говори, что ты именно ЭТОГО хочешь. Мне стало безумно страшно от своих же догадок. Ублюдки. Пока я терзала себя кошмарными видениями, Акакий, плавно покачивая животом, прошел до кровати и грузно на нее опустился, заставив ту жалобно заскрипеть. Его охранники расположились за ним. Своей мерзкой рукой он стал неторопливо поглаживать застеленную кровать и не спеша снимать покрывало. Мои нервы натянулись до предела, громкий стук испуганного сердца, оглушал меня, отключая иные окружающие звуки. Дыхание участилось настолько, что закружилась голова, а перед глазами поплыли алые пятна. Все тело сковало, словно вечным льдом и я не смогла пошевелить ни одной его частью. Господи. Да за что? Что я такого натворила, что ты преподносишь мне такие испытания? Я ведь никого не убивала, не воровала. Что я сделала не так? Глаза выжигало от разъедающих слез злости и пылающей обиды.

— Неуд-о-о-о-бства… — этот мешок жира, сладко протянул это слово, пристально разглядывая меня, наклонив голову набок. Облизнув свои губы, он вызвал во мне волну нескрываемого отвращения, которая естественно отразилась на моем лице и немедленно была им замечена — Кривитесь столько, сколько Вашей душе угодно, моя драгоценнейшая Диана, уверяю, Вам недолго осталось.

— Как недолго? Мы же с Вами ДОГОВОРИЛИСЬ. Я себя хорошо веду, а Вы исследуйте меня вдоль и поперек, сколько Вашей душе угодно. Я ведь ничего не сделала… — голос предательски охрип, и уже последнюю фразу я прошептала еле слышно. Только не реветь. Диана. Соберись и не вздумай показывать свою слабость этим сволоч Ам. Я выберусь. Я сейчас что-нибудь придумаю и обязательно выберусь. Светлячка. Милая моя. Ты где. Ну, где же ты, когда ты так мне нужна.

— Я уже узнал все, что мне необходимо, единственное ценное в Вас, так это Ваша удивительная кровь. Вот она-то мне и нужна, а Вы… Вы всего лишь балласт, который подвергает меня лишней опасности.

— Как балласт? Вы сейчас о чем?

— Если бы я знал, что в критической ситуации Вы умеете ТАК приятно вести беседы, сразу бы, не раздумывая познакомил Вас со своими помощниками. Как они Вам? Красавцы ведь? — на этих словах врач продемонстрировал товар лицом, так сказать, указав своим перстом на стоящих позади него мужиков. Те, решили поддержать погорелый театр неудавшегося актеришки, выступили вперед и стали себя демонстрировать во всей красе. Красны молодцы, чтоб вас. Тьфу. Они были огромные и сильно смахивали на горилл, но если у животных в глазах присутствовал немалый интеллект, то у этих недоделанных клонов он отсутствовал напрочь. Пустые безжизненные глаза, хотя нет, про пустые я погорячилась, они сверкали от маньяческого блеска, холодного, опасного и беспощадного, он марал, ставил на мне метку и пожирал целиком. Квадратные лица с выпирающей челюстью, круглые рыхлые носы, их, если зеленой краской облить, на орков бы точно смахнули. Пристально разглядывая то одного, то другого, я заметила между ними и Акакием удивительное сходство. Они точно родственники. Сраные извращенцы. И когда мой взгляд встретился с их, я все поняла. Мне уготована участь оказаться хладным трупом, после того как они со мной развлекутся. В голове разом всплыли все многочисленные приемы по самообороне, которые я могла бы применить в данной ситуации, мозг активно совершал мыслительные процессы. Давай родной, думай, нужно спасать нашу хрупкую тушку.

— Ну что же Вы молчите? Я спрашиваю, как Вам мои мальчики, — соскочив с кровати, врач проорал последнюю фразу мне в лицо, брызгая своей гадкой слюной во все стороны, но я ни на миллиметр не отступила. Надо не выводить их из себя, склонить к разговору. Давай Диана. Все будет хорошо. Боже. Как трясутся поджилки, только сейчас я поняла смысл этого странного выражения и то, что они у меня есть и действительно могут совершать такие движения.

— Сыновья? — дождавшись утвердительного кивка от своего больного собеседника, я продолжила. — Похожи, сразу видно в кого пошли, прекрасные гены, — в ответ на мой словесный бред Мерзкожопонтус только зло улыбался и щурил глаза, адекватные люди так не лыбятся. Придурок, что ж тебя в детстве не пришибли? А? — Так что там с моей кровью, Вы мне так толком и не объяснили, а мне как-никак интересно, я ведь ее хозяйка.

— Хозяйка, да, но это пока. Так и быть, удовлетворю Ваше смертельное любопытство. Ваша кровь, как я говорил, настоящий феномен, такого в нашем мире точно нет. У нее нет группы. И ее лейкоциты могут побороть любую инфекцию. Любую. Но это еще не все. Одной ее капли достаточно, чтобы превратить самую обычную кровь в необычную. Ваша кровь настоящая панацея от всех болезней, она сжирает любую инфекцию и преобразовывает чужие лейкоциты в себя подобные. — На мою вытянувшуюся удивленную физиономию, Джон решил разжевать и разложить по полочкам эту нереальную информацию — То есть если я добавлю каплю Вашей крови в литр не Вашей, то этот литр станет Вашей. — Смех настоящего злого гения раздался в комнате. Он отражался от стен, проникал в меня и вызывал новый приступ паники. Я ему действительно теперь не нужна. *лять. Черт. Черт. Черт, — Но ненадолго к сожалению, вплоть до того момента, пока болезнь полностью не исчезнет, затем Ваши лейкоциты гибнут, оставляя после себя полностью излеченный организм… Диана, душа моя, чем Вы так расстроены? Представляете, какой будет вклад в науку благодаря вам? Это ведь прекрасно. С помощью Вас мы спасем множество жизней.

Может не все потеряно? Так хочется в это верить. Получается, что моя кровь не остается в зараженном, изменяя его кровь. Значит, я точно буду жить, ведь если бы она преобразовывала кровь в себе подобную, он бы меня точно убил. Какая ужасная тавтология. Кровь в кровь. Прям кровавое царство, и я его матка. Бе. Ладно, пока еще есть надежда на светлое будущее.

— Давайте определимся, что значит пока хозяйка? Если Вы меня выкачаете, я ведь умру, а во мне всего примерно четыре литра. ВАМ НЕВЫГОДНО УБИВАТЬ МЕНЯ, — я все же не удержалась и окончательно сорвалась. Думать про это одно, а проговаривать вслух совершенно другое, будто я сама себе приношу приговор. Жуткое и отвратительно чувство беспомощности крепко вцепилось в меня, ставя заслон на мои разумные мысли. Истерика набирала обороты.

— Что Вы, Диана, доченька…

— ДОЧЕНЬКА? ДА КАКАЯ Я ТЕБЕ НАХРЕН ДОЧЕНЬКА? — меня колотило так, что зубы отбивали чечетку, и если бы не кожный покров, кости разлетелись бы на много километров в округе.

— Успокойтесь. Убивать я Вас не собираюсь — утешил, слава Богу — но вот в кому погружу.

— Что? Кома? — Голова резко пошла кругом, и я стала заваливаться назад, но в последний момент взяла себя в руки и удержалась, не стоит облегчать им задачу и самой терять сознание. Я буду отбиваться из последних сил.

— Не переживайте Вы так. В нашем доме Вам будут оказывать должную заботу, как почетному члену семьи. Вам будет всегда тепло и чисто. Я всем сердцем ощущаю наше родство. Так ведь, ребята? — Джон потер область сердца, смотря на своих сыновей. Те, показав свои оскалы, стали двигаться в мою сторону. Слезы ручьем хлынули из глаз, а чувство безнадежности и потерянности окутало все мое сознание, вырубая здравый рассудок окончательно и превращая меня в овощ.

— Не трогайте меня. Пожалуйста, не трогайте, — я уже плакала навзрыд и из-за обилия влаги, картинка получалась размытой. Но все же я заметила, как два огромных смазанных силуэта, обойдя меня с двух сторон, крепко схватили за плечи и поволокли в сторону своего папочки, рассиживающегося на кровати. Я старалась вырваться, но это было бесполезно. Они были чрезвычайно сильны. В другом месте я бы могла на время дезориентировать их, как тех, байкеров из бара, если бы у меня был элемент неожиданности, но тут такой фокус не сработает.

— Ублюдки. Твари. Уберите от меня ваши грабли. Суки. Горите в аду, — это были самые ласковые слова, которые я выкрикивала, надрывая свою глотку. — Шизофреничные дегенераты, — все ругательства я ядрено смешивала с родным матерным, одним глазом следя за докторишкой. Где же у него ключ? С каждым моим рывком, братья еще крепче стискивали мои худые плечи в своих тисках. Как же больно. Такими темпами они мне кости раздавят. Но какими бы дебилами они мне ни казались, они довольно серьезно подошли к процессу обездвиживания меня. Рухнув со мной на кровать, один из них расположил меня на своих коленях, зажал мои ноги между своими, до хруста отведя руки назад, и крепко сдавил их в своих лапищах. Не зафиксированной у меня осталась только голова и зубы. — Я вас всех убью. Сожру живьем. Поскуды. Сучьи выродки. Ненавижу, — я начала плеваться. А что? В такой ситуации оружие выбирать не приходиться. Вдруг я вызову у них сильное чувство омерзения, они махнут на меня рукой и спасутся бегством. Мда, для создания пущего эффекта отвратительности, мне бы одну руку освободить и вызвать содержимое желудка.

— Заткни ей рот, — Джон рявкнул без дела стоящему сыну, взирающему на нашу троицу с высоты своего роста

— Пошли на… м-м-м, — я не успела произнести сильнейшее отечественное проклятье, так как мой рот был грубо запечатан куском вонючей тряпки. Но перед этим я умудрилась больно прикусить этого поганца, за что схлопотала звонкую пощечину, от которой зазвенела голова. Жалко палец не отхватила. Ничего, вот сейчас, придет светлячка, да вы у меня кровью ссать будите. Я вас сгною.

— Вот и славно, тишина, — блаженно выдохнул этот старый извращенец. Растянувшись на кровати и закинув руки за голову, он сканировал меня своим взглядом, будто прицеливаясь и выбирая кусочек повкуснее. — Знаете, Диана, сначала я хотел вколоть Вам сильнодействующее наркотическое успокоительное, но потом передумал. Вы прекрасная девушка и мои мальчики Вас сразу заприметили. Я думаю, Вы понимаете, о чем я… Все мы здесь люди взрослые…

Мне зафиксировали все, вырваться нереально. Ладно. Сидим тихо и экономим силы. На помощь мне никто не собирается, ну и черт со всеми. Сама справлюсь, как обычно. Интересно, а эти гориллоподобные существа разговаривать вообще умеют? А то складывается ощущение, что нет, за все время нашего тесного общения они не проронили ни звука. Жирдяй занял сидячее положение и прикоснулся к моему животу, затем медленно повел своей ладонью вверх, огибая и ощупывая полушария грудей. Эти касания вызывали во мне только рвотные рефлексы. Урод. Давай. Трогай. Сука. Трогай. Поди, никогда девку красивую в глаза не видел. Откуда только выродки твои появились? Глаза жгло огнем, горло горело от желания заорать и выплеснуть тот заразный негатив, который как неизлечимая болезнь поселился в каждой моей клетке. Видимо та злость, которой я сейчас и была, отразилась в моих глазах, поэтому доктор больно вцепился в мой подбородок, заставляя смотреть в его лицо. Господи. Он ненормальный. Он действительно сумасшедший. Его мерзкий язык мелькал между его губ еще быстрее, зрачки были нереально расширены, а по лицу безостановочно лился пот.

— Смотри на меня. И не смей отворачиваться, — О. Мы уже перешли на ты. Он зло шипел каждое слово в мое лицо, обдавая своей адской вонью. — Будешь вырываться, тебе же хуже будет. Парни очень просили тебя не отключать. Им надоело развлекаться с невменяемыми. Да и мне уже стало неинтересно.

Пока я слушала весь это кошмар, я ощущала поглаживания не только моего лица, но и чувствовала дюжее желание своего сдерживающего живого кресла. Говорят что у больных людей в голове пусто, а в штанах густо. Я в этом убедилась. Я что-то не въехала. Папаша тоже собрался в этом участвовать?

— Если будешь дергаться, я тебя отключу, но я тебя уверяю, ты многое потеряешь. Насладись последний раз в жизни, пока еще можешь.

Не дергаться, главное не дергаться.

— Сейчас тебя отпустят, а ты ведешь себя хорошо. Поняла?

Я промычала в знак согласия.

— ПОНЯЛА?

Я еще активнее закивала головой. Отпустят, а там будем действовать по обстановке. Главное нанести точные удары.

— Хорошая девочка, отпусти ее, — мгновенно мои каменные тиски разжались и мы замерли глядя друг на друга, ожидая последующей реакции. Доктор, выдернув кляп, приблизился к моему лицу и поцеловал.

*лядь. Да я лучше килограмм говна бы съела.

— Диана. Горячая. Маленькая… — Он облизывал мое лицо, не переставая приговаривать и сдабривать накаленную обстановку уменьшительно-ласкательными словечками — расслабься, что ты так зажалась. Тебе же больнее будет. — Я сильнее сжала веки, чтобы ни видеть эту гадину. Плеч коснулись другие руки, одного из его отпрысков, он несмело стал забираться под ткань сорочки, и сжимал грудь, будто впервые в своей жизни, неумело, чем доставлял мне невыносимую боль.

— Нет, не так, я хочу по-другому, — я сделала громкое объявление, чем ввела их в шок.

— Как? — только и смог выдавить жирдяй.

— Стоя. Я хочу стоя. Я не люблю делать это в кровати. Можете не отказать мне в этой маленькой просьбе? — последнее предложение я проговорила настолько приторно и сладко, насколько была способна в тот момент, не забывая активно заглядывать в глаза главе их ненормального семейства. Должно сработать. Должно. Хоть и трясет меня неимоверно, но нужно держаться из последних сил. На кону самое ценное, что существует в мире. Жизнь. Моя жизнь.

— Ну… хорошо. Умная девочка, — врач погладил меня по голове, словно ручную собачонку.

Мы поднялись с кровати и заняли положение у шкафа, если все пойдет по моему плану… нет, даже думать об этом не буду. Его два отпрыска расположись за моей спиной.

— Я не могу с тремя разом, мне нужно подготовиться. Пусть мальчики посмотрят с кровати на наше представление. — Я медленно дотронулась до его груди, преодолевая приступы рвоты, повела своей рукой вниз, и сжала зону ширинки. А там… пусто. Действительно пусто. Там нет ничего. И что же он хотел со мной делать? ВСЕ. Больше не могу. Слабость и апатия отступили на задний план, выдвигая вперед нового бойца — второе дыхание. Ну, наконец-то. Устала тебя ждать. Разум заволокло гневом, в ушах и в отдаленных конечностях я чувствовала ударное биение своего сердца, на все происходящее я словно смотрела со стороны, и если я не ошибаюсь, такое уже бывало ранее в космическом пространстве. Не отвлекаясь на необычный ракурс своего зрения, пока есть эта удивительная способность, я высматривала наиболее выгодные точки для удара, чтобы нанести максимум вреда, без сильных энергозатрат. Еще же с гориллоподобными разбираться. По моим ощущениям прошло около тридцати минут, но на самом деле, на все расчеты я затратила не более трех секунд. Резко напрягаю обе ноги, основной упор распределяю на правой. Быстро, жестко и точно бью свинью кулаком в солнечное сплетение. Этим маневром выбиваю весь воздух из его легких, но на этом еще не все, чтобы окончательно убрать его со своей дороги и не давать ему возможности прийти в себя, левой рукой вышибаю ему челюсть, направляя черепушку на острый угол шкафа. Даже если он сдохнет, плакать и страдать не буду. С ощущением безразличной отстраненности я наблюдаю за тем, как его безобразное обрюзгшее тело, словно мешок с потрохами, медленно оседает на пол, оставляя на белоснежном фасаде шкафа густую кровавую дорожку. За что боролся, на то и напоролся. Скрип больничной койки отвлек меня от увлекательного занятия — созерцания поверженного врага. Его вывалившийся язык я желала выдернуть голыми руками из тела, а закатившиеся глаза раздавить большими пальцами, медленно, растягивая и наслаждаясь каждым мгновением. Хочу почувствовать, как мои ногти вспарывают его белок, и влажное теплое содержимое вытекает наружу, пачкая мои руки. Представив эту картину, я испытала извращенное удовольствие и наслаждение, а внутри зашевелился пульсирующий комок, который рвался наружу, и я ощущала его как отдельный разум. В этот момент я не была собой, что-то, либо кто-то заменил меня, помогая выбраться из этого кошмара. Там, в глубине своего воспаленного мозга, я понимала, что это не нормально испытывать восторг и радость от увечий, тем более от тех, которые я творила самостоятельно в своем воображении. В обычной жизни меня бы уже вывернуло наизнанку. Уверенность росла во мне и крепла, я была точно уверена в том, что два моих противника, которые во много раз превосходят меня физически, будут повержены. Но просто отключить их сознание мне недостаточно, я жажду их крови, меня поглощает желание искупаться в ней, и с этим липким кровавым чувством, я резко обернулась к приближающимся жертвам. Их зрачки безостановочно прыгали, не имея возможности сконцентрироваться на одной точке, все ясно, типичный взгляд шизофреников, как я сразу не догадалась. Истеричный смех начинал пробираться наружу, угораздило же тебя, Диана, попасть к полностью невменяемой семейке. И кто привез? Новые работодатели. Тут же возник закономерный вопрос, а что такого могло произойти, что меня притащили в этот психиатрический рай? Оставим это на повестке дня. Сейчас первоочередная задача — выбраться отсюда и сделать это нужно как можно быстрее, но как только доберусь до этих красавчиков, всю душу из них выну и докопаюсь до правды. Снова заметила необычное течение времени, пока я предавалась своим глубоким думам, для окружающих его ход тянулся, словно сквозь вязкий сироп. Удивительно? Необычно? Если сказать честно, я уже перестала обращать внимание на все чудеса, что с завидной регулярностью стали происходить со мной. Главное, что мне это на руку. На уровне внутреннего чутья или все же неразгаданной женской интуиции я уже знала, с какой стороны и от какого из приматов ожидать первый удар. Бросились они на меня одновременно, но тот, что справа, был быстрее, он раскинул обе руки в стороны и этим смешным действием заработал балл к своей карме лично от меня, повеселил. Нет, дорогой, обниматься с тобой я не намерена. Ухмыльнувшись, я молниеносно присела на пол. Бегущий обниманец по инерции, не встретив запланированную цель, пронесся вперед, проломив своим телом дешевый дверной фасад горемычного шкафа. Тупая боль обожгла левую часть головы, ухо запульсировало, во рту образовался металлический привкус, дотронулась до губы — разбил. Но я не стала обращать на эту незначительную деталь свое отстраненное сознание. У испорченной мебели завозился первый. Приму к сведению, но сначала оторвемся на втором. Точный удар коленом в пах, а у этого придаток с бубенцами целые, и он начинает сгибаться пополам, хватаясь за ушибленное место, беззвучно разевая рот, словно рыба на суше, добиваем пальцами в кадык. Очередной удар уже в спину прилетел от первого. Достали. И тут, будто по команде, мое сердце проткнули миллионы тонких игл, выпуская на волю всю силу и мощь, дремлющую во мне. Помещение палаты окрасилось ярким лазурным сиянием, исходящим из центра моей груди. Ослепительный свет спустя пару мгновений начал формироваться и складываться в тончайший, ажурный, постоянно движущийся туннель, проходящий сквозь стены и не встречающий никаких преград на своем пути. Вот и проснулся мой магический резерв. Запоздало, но все же очнулся. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я вложила в ладони ту энергию, которая сейчас кипела в моем сердце, и ощутила, как она огненными потоками устремилась в центр ладошек. Покалывающее тепло заструилось, нежно обволакивая каждый пальчик. Я ощущала, нет, я была точно уверена, что эта энергия есть я, она есть продолжение меня, и как я захочу, так и будет. Зло усмехнувшись и сплюнув кровь, я на пару шагов отошла к двери, так, чтобы видеть своих противников, взирающих на меня исподлобья. Вот ведь дегенераты. Подняла руки на уровне груди, закрыла глаза, и резко выдохнув, почувствовала, как мощный поток бесконтрольной лавины стал обрушиваться на гориллоподобных. Нас отбросило ударной волной в противоположные стороны. У несостоявшихся насильников отключилось сознание, а я, потирая отбитую спину, радовалась тому, как все удачно вышло. Удачно, потому что швырнуло меня на дверь. Причем приложило не слабо, и последняя, не выдержав моего любовного напора, вместе с дверным косяком, отошла от стены. Зачем я начала ее пинать… ответа на это вопрос дать не могу. Просто захотелось выплеснуть бесконечный негатив, который я теперь постоянно испытываю благодаря своим новым знакомым. Ведь действительно ублюдки. Жила себе, добрая моя душа, горя не знала, не тужила, никого и пальцем не трогала, и надо было появиться им в моей серой жизни. Окончательно расправившись с дверью я приобрела тупую ноющую боль в правом колене, и, потирая ручки, развернулась к свои мучителям. Идиотка. Нет, чтобы делать деру отсюда. Ей мести захотелось. Подошла к жирному и потыкала его тело ногой. Вроде крепко в отрубе. Ну что ж. Пыхтя и сдерживая желудочные позывы я полностью оголила этого придурка. Моему удивлению не было предела, правда. До сих пор не могу понять, как он меня хотел? ПАЛЬЦАМИ? Ведь между ног только хранилище для семян и осталось. Козлина, а теперь пришло время твоей славы. Передернувшись от омерзения, я кое-как усадила его на офисный стул. Лоскутами, которые были ранее халатом, крепко примотала к новому средству передвижения. Отступив на пару шагов, я удовлетворенно наблюдала непревзойденный шедевр. Авангардисты. Кусайте локти. Новая звезда идет. Жирное тело врача уродливыми складками свисало и просачивалось сквозь ручки стула, и, если бы не хлипкий скелет, который худо-бедно справляется со своей функцией, Мерзкожопонтус бесформенной жижей стек бы на пол. В очередной раз удержав желудок на своем месте, я подошла к креслу и, взяв его за спинку, плавно покатила прочь из своего места заключения.

— Свобода, — Еле слышно пискнула я, ну не удержалась. Адреналин зашкаливал, а сердце грозило выломать ребра. Слово звонким эхом раздалось в темном пустующем коридоре. Поморгав пару секунд и дождавшись, пока глаза худо-бедно привыкнут к темноте, я не двигалась с места. А смысл, все равно не вижу куда идти. Спустя мгновения я начала угадывать очертания, и то к чему они относятся. У стен, хаотично свалены койки, столы и стулья. А Акакий хорошо постарался, переведя меня сюда, спасибо, что палату обустроил. Я находилась в пустующем месте, на единственном освещенном островке, идущем из моей палаты. Ни кого, ни людей, ни каких-либо других посторонних звуков, кроме моего учащенного дыхания. Все это напомнило мне многочисленные сценки из разных фильмов, когда герой приходит в себя в больнице, а вокруг ни души. Воображение подкинуло разнообразные варианты, что же могло произойти: зомби, апокалипсис, зомби-апокалипсис, смертельный вирус, инопланетяне и многое, многое другое. Испугавшись своих неадекватных мыслей, я решила направиться в ту сторону, куда медленно извиваясь, плыла моя магическая вязь. Толкнула стул и он с противным недовольным скрипом от перенапряжения, послушно тронулся. Долго думать, куда же все-таки, ехать мне естественно не дали. Эти бабуины оглушенные, решили прийти в себя и поиграть в догонялки. Их грузный топот и хрипящее дыхание, нарушали тишину, которая, скорее всего, жила здесь годами. Сосредоточиться для того, чтобы их еще раз шандарахнуть, я не смогу, поэтому попку в руки и айда на волю. Черный коридор быстро заканчивался и вдали виднелись скудно освещенные металлические двери, по табло, которое находилось сверху и ярко-красной цифре семь на них, я догадалась, что это лифт, но как мне задержать своих преследователей, чтобы успеть скрыться за его дверьми? Толкнув стул со своим грузом вперед, я ринулась резко в бок, рванула шаткую конструкцию из испорченной мебели и устремилась вперед, пока меня не накрыло с головой. Оглянувшись, я была довольна получившимся результатом. Мебель с громким грохотом повалилась в центр коридора, заваливая проход. Конечно, надолго это их не остановит, но надеюсь, скрыться я от них успею. Давай, Диана, поднажми. За спиной слышался шум отбрасываемых препятствий. Стул с пассажиром по инерции стукнулся об двери. Судорожно нажимая на кнопку вызова, я безостановочно молилась, чтобы они быстрее открылись. Наступившее безмолвие оповестило меня о том, что преследовали закончили разбирать свои завалы, и я скоро смогу ощутить их жаркие прикосновения…

— НУ ЖЕ. БЫСТРЕЕ, — Я уже не могла контролировать эмоции, они фонтаном били через край — ДА ОТКРЫВАЙСЯ ЖЕ ТЫ. ПОЖАЛУЙСТА. Бегут, Господи. Как же быстро они приближаются. Резко бросило в жар, дыхание перехватило, словно я забыла, как нужно дышать, перед глазами поплыли алые пятна, оповещая о кислородном голодании в мозгу. Только не сейчас, когда я уже так близко к спасению. Дура. Дура. За каким х* спрашивается, мстить собралась. Как только отключила их, надо было сразу сваливать. Но в моем двинутом мозгу даже не возникло ни единой мысли о том, чтобы бросить испорченный фастфудами груз. И когда до меня осталось менее двух метров, а зубы от убойной дозы страха грозили раскрошиться, произошло очередное чудо. Время опять дало свой сбой, замедлив свой ход для всех окружающих, кроме меня. Надо научиться управлять этой потрясающей способностью, иначе я совсем поседею. Услышав спасительный звонок, я задом затолкала свой багаж в кабину и себя заодно. Я тряслась от ожидания скорейшей отправки, пока нажимала кнопку парковки. Двери закрылись перед самым носом одного из сыночков. Рухнув на пол, я старалась восстановить свое дыхание и лихорадочный колотун всех частей своего тела. Только не плакать. Никаких слез. Еще немного и ты спасешься. Так, а с этим что делать? До сих пор не сообразила. Ну и зачем его с собой брала? Ладно, избавлюсь от него где-нибудь в людном месте. Чтобы жизнь сладкой не казалась. Да, хорошо я его припечатала, до сих пор в себя прийти не может. Если он знает кто я, преследования не остановятся, но как бы я не была зла, и чтобы он ни собирался со мной делать, я ведь не убийца. Что же делать? Вижу единственный выход, валить из страны. Жалко, вроде бы так хорошо устроилась. Но нужно залечь на дно. Приеду домой в нашу деревеньку, к папке в гараж устроюсь на первое время, а там посмотрим, что будет дальше. По-хорошему бы выяснить у родителя причину своего чудесатого состояния. Может не зря не сохранилось ни одной записи до пятилетнего возраста? Никогда об этом раньше не задумывалась. Утеряно, ну и ладно. Ведь документы часто пропадают, но в связи с последними событиями мне это теперь не кажется случайностью. Остановка лифта прервала мои важные мысли. Осторожно выглянув и осмотрев все вокруг, я вытолкала своего пленного наружу. Стандартная подземная парковка, бетонные перекрытия, моргающие лампы с тусклым светом, и примерно два десятка машин, хороших. Не думаю, что кто-нибудь забыл закрыть своего железного коня, да и камеры никто не отменял, а мне бы не привлекать к себе внимание. Выдохнув облачко пара, я поежилась и обхватила себя руками. Прохладно здесь в одной сорочке. Переминаясь с ноги на ногу, как цапля, сосредоточилась на своей груди и попыталась вызвать магическую вязь. Как бы сделать так, чтобы она не пропадала? Внезапная боль пронзила сердце. Да что же это такое. Неужели без этого нельзя обойтись? Полыхающим огнем она распространялась до каждого моего уголочка, скручивая тело в тугой узел. Этот кошмар так же внезапно закончился, как и начался. От резко накатившей на меня слабости я рухнула на пол, глотая спасительный воздух. Крепко сжав зубы и загнав жалость к себе глубоко в подсознание, я постаралась подняться. Но снова боль, очередной виток, и я опять на полу глотаю бетонную пыль. Слезы выступили на глазах, горло обжигало при каждом вздохе. Как тяжело. В голове туман, невозможно сконцентрироваться, но у меня нет времени разлеживаться, нужно идти дальше. Спустя пару минут я пришла в себя, и мой врач, кажется тоже. Внимательно посмотрев на свой магический поток, я отметила на нем новые переливы. К серо-лазурному узору, который был до этого, добавились новые, нереальные в своей красоте цвета и оттенки. Искрящиеся золотое сияние окружало потрясающее изумрудное с черными переливающимися вкраплениями, похожими на притягательные черные бриллианты. Непередаваемое зрелище, но насладиться им я не смогла. Область сердца снова заныла, скорый предвестник моих мучений. Собравшись, я приготовилась к очередной болевой вспышке, если так пойдет и дальше, меня точно догонят. Но на удивление в этот раз все обошлось. Удар… еще удар… я начала чувствовать свой пульс. Сердце с каждым своим биением разгоняло по ослабленному и измученному организму ласкающие умиротворяющие потоки… резкий выброс, меня прогибает в спине, но я успеваю заметить рождение очередного оттенка: темно-лазурного. Громко вдохнув воздух, так как от удивления я ненадолго задержала дыхание, и широко распахнув глаза, следила за этим чудом, рожденным в моем сердце. На лице сама собой растянулась глупая улыбка, разом все проблемы отошли на задний план, а настроение и общее самочувствие взлетело до небес. Поддавшись озорному порыву, я запрыгнула на ножки моего импровизированного самоходного устройства и, отталкивая его одной ногой, задавала ускорение в ту сторону, куда тянула меня волшебная дорога, сотворенная моим сердцем. Дверь на парковку, с противоположной от меня стороны с громким стуком раскрылась, ударив при этом часть стены и отколов куски штукатурки. Краем глаза я видела, как из нее, путаясь в своих конечностях, пытаются одновременно протиснуться в дверной проем мои недавние знакомые. Заметив меня, они, наконец, скоординировали свои действия, выпутались друг из друга и побежали за мной. Ну а мне больше ничего не оставалось, как для поднятия своего боевого духа запеть. Это уже входит в мою привычку. Петь трезвой, не в караоке, э-э-эх, портит меня жизнь.

— Мы в город Изумрудный

Идем дорогой трудной,

Идем дорогой трудной,

Дорогой не прямой…

Отвратительно голося и загоняя свой страх поглубже, а он уже начал снова запускать в меня свои липкие мерзкие щупальца, я наконец-то докатилась до двери запасного входа.

— А-а-а, — Безостановочно дергая ручку, я понимала, что дверь заперта. Паника по — издевательски медленно сжимала мое горло, перекрывая доступ кислорода в легкие. Ну, уж нет. Я ведь почти выбралась, — Да идите вы все, — Неконтролируемое бешенство захлестнуло меня с головой, а яркий свет, сопровождаемый мощной ударной волной вырвался из мой груди, заставляя крепкую металлическую дверь с громким треском вылететь наружу. Холодный ночной воздух коснулся моих ноздрей, и я, не веря своему счастью, выскочила на улицу. Глубоко и жадно дыша, до чертова головокружения, я спиной ощущала быстрое приближение своих мучителей. Но при этом не прекращала петь потрясающую песню о изумрудном городе. Пусть тоже помучаются, ведь мой великолепный голос сейчас похож на то, когда гвоздем по металлу царапают или по стеклу… Правое плечо резко обожгло, значит, так решили прекратить мой бесплатный концерт по заявкам? Я рывком избавилась от инородного предмета, застрявшего в моей руке, и разразилась благим ядреным родненьким матерным, что словно животворящий бальзам, ласкал мои уста и проникал в мои уши. О. Как же давно у меня не было разговорной практики. Так красиво складываются фразы, сама себе завидую, жаль не записывает никто, боюсь при другом случае повторить не смогу. Очень жаль. От восхищения по своему же неповторимому разговорному таланту, меня отвлекло раздражающее мельтешение впереди. Переведя взгляд прямо перед собой, я стала свидетельницей занимательного фэнтезийного представления, напоминающего мне… де жа вю… голова разболелась, но я знала что где-то я это уже видела… вспомнила. И тут я все вспомнила. Картинки разноцветным калейдоскопом замелькали перед глазами. Конференц-зал, искусанная, окровавленная и лежащая на столе Сара, которая, как выяснилось позднее, совершенно не рада была своему спасению, еще и тварью меня обозвала. А что я хотела? Что она кинется мне в ноженьки, заломает белы рученьки и ножки мне целовать начнет? Может я ей запланированную сессию БДСМ обломала? А-а-а. Махнув на себя саму рукой, я решила не гадать причины гнева силиконовой царицы. Так вечно рассуждать можно. Что далеко ходить, Сара — самая натуральная сука и стерва, видать реально вместо мозгов силикон в ботоксе плещется. А находилась эта красотка в окружении необычных… необычных кого? Животных? Не-е-ет. Усмехнувшись собственным мыслям, я констатировала — животными они точно не были. Я отлично помню: тогда над секретарем стоял белоснежный волк с умопомрачительными изумрудными крыльями, и с его огромных клыков капала светящаяся фиолетовая кровь. Да, это была именно кровь. Кровь Сары. После всех чудес, произошедших со мной, я могу спокойно сказать, что тогда это не было игрой моего больного воображения. Еще там был по пояс оголенный Дэн, с неестественно вздувшимися бугристыми мышцами, полыхающим и играющим многообразием оттенков лазури взгляд. А его ужасные клыки, кажется, доставали ему почти до подбородка. Ох. А как вспомню его утробный рык, так все нутро начинает дрожать от непонятного предчувствия. Майкл, мой хладнокровный белоснежный красавец. Его я тоже вспомнила. Умопомрачительный изящный торс, покрытый переливающейся алмазной чешуей. Ах. Какая была великолепная игра бликов по всему его соблазнительному телу. Ну и что, что его лицо было слегка вытянуто и мало походило на человеческое, а за его спиной маячил хвост, который безостановочно скручивался в тугие плотные кольца? Его неестественно-фантастический золотистый вытянутый зрачок словно озарял все окружающее пространство. Будто я вновь оказалась там, в той ситуации… М-м-м, еще я вспомнила его алый раздвоенный язык, как у настоящей змеи. Все-таки женская интуиция — это настоящая сила, так как при нашей первой встрече я сразу же сравнила Майкла с хладнокровной змеей. Интересно, а насколько у него длинный язычок? Язычок… если, мне не изменяет моя девичья память, это хладное животное меня и вырубило. Между прочим, два раза. Да. Как раз первый был в лифте, как же я могла забыть тот страстный поцелуй в хромированной кабине, от которого у меня все тело огнем горело. Ощущение такое, словно все мои кости собирались отделиться от мяса. Мда. Чем же я так провинилась перед богами, если куда ни глянь, одна только боль. Я этого не просила. Второй раз, когда я героически спасала, как я думала, поруганную честь непревзойденной Сары. Это ведь он меня укусил, чем вырубил ненадолго и вызвал провалы в моем хрупком мозгу. Полнейший мрак. Стараниям этих молодцев я и оказалась в руках шизанутого докторишки. Стиснув до боли, кресло с отвратительным пассажиром, я наблюдала уже привычное для меня замедленное течение времени. Хм. Смешно. Мои рыцари, хотя их сложно обозвать таким красивым словом, с завидным рвением старались преодолеть этот временной барьер, кстати, у них неплохо получается. Сейчас картина несколько поменяла свои очертания. Красота, одним словом. Недалеко от меня рыл землю лапой, поднимая при этом клубы пыли, черного цвета мощный крылатый волк, с вздыбленной блестящей шерстью и полыхающими темно-лазурными глазами. Скорее всего, это Дэн. Но мой взгляд приковал не волк, а поразительное белоснежное творение искусства, отбрасывающее яркие ослепляющие блики на окружающий нас декор. Больно он похож на причудливого усатого змея или, скорее всего дракона из китайской мифологии, неужто Майкл? Его изящное гибкое змеиное тело с остроконечными наростами на нем, с острыми ушками и мощной клыкастой пастью поражало мое воображение. Он безостановочно волнообразно двигался, как и Дэн, волчком кружась на одном месте. Тонкие, но в тоже время сильные лапы украшали сверкающие алмазные когти, вспахивающие сухую землю. Из его ноздрей вырывались клубы пара. В длину он был примерно метров восемь, хотя я могу и ошибаться. Красивый, не забыть попросить его еще раз обернуться, уж очень он мне понравился. Сбылась моя мечта, я повстречала настоящего дракона. Ну, или не дракона вовсе. Но сути это не меняет. Поразил он меня. Оторвав свое пристально внимание от этих субъектов, я перевела взгляд наверх, где в нескольких метрах от земли, завис… Аэль? Да, я его узнала по неописуемым, огромным изумрудным крыльям, от взмаха которых поднимался небольшой ураган. Хочу потрогать. Это ведь он, тот самый волк, будто припорошенный чистейшим белоснежным снегом, и как я могла пропустить его звериную форму? Черт со всем, потом погорюю. Но в тот момент я была безумно счастлива. За мной пришли. Господи. Ведь я действительно выбралась. Наверное выгляжу со стороны нелепо, улыбаюсь, как обколотая транквилизаторами… Хотя лицо старшего Стивенса тоже отличалось от его обычного. Оно больше походило на звериную морду, но когда Аэль вперил свой черный клубящийся ненавистью взгляд в меня, глаза его, спустя пару мгновений приобрели чистое изумрудное свечение. Они были настолько удивительны, и навевали мне воспоминание о свежей молодой траве, покрытой россыпью чистейших переливающихся бриллиантовых капель. Меня надо точно закрывать в дурку, так как я действительно ненормальная, раз от созерцания таких видов не бьюсь в истерике, ведь мне это даже нравится. Все же я самая натуральная извращенка: запасть на трех мужиков, оказавшихся и не мужиками вовсе. Ладно, раз пришли спасать, хоть и долго шли, что их героическим порывам зря пропадать? Оттолкнув ненавистного мерзкого доктора прочь от себя, я почувствовала, как мое тело охватывает вязкая слабость. Каждая клеточка моего измученного тела налилась свинцом, и я только сейчас поняла, в жопе КАКОГО масштаба я могла оказаться.

— Во дела. А вот и инопланетные красавцы. Нежданно-негаданно. Какого хОчите. Получите, распишитесь, — Как же без моего любимого сарказма? Но это уже сработал защитный механизм на стресс, извините. Разом в моем мозгу всплыли все слова, разнообразие прикосновений и обещаний, которыми меня одаривал Джон и ЧТО он и его больные сыновья могли со мной сделать. Все, благоразумие помахало перед носом белым платочком и зарылось в глубины моего израненного самосознания. Громко засмеявшись, я поймала себя на том, что уже и не смеюсь вовсе, а истерично плачу. Я устала. Правда, действительно устала. Я хочу домой. Ощутив себя в крепких объятиях, таких желанных и родных, я погрузилась в вязкое, темное и спасительное забытье. Пусть разбираются сами…