Я рванула через всю комнату, наваливаясь всем весом на дверь и захлопывая ее, при этом бешено размахивая руками и пытаясь удержать полотенце.

— Эй! — воскликнула Луна.

— Прости, — я поправила полотенце. — Я еще не одета и... спущусь через минуту. Ладно?

Тишина, затем:

— Хорошо, — она ушла, пробормотав себе под нос «чудачка».

Я обернулась.

— Что ты делаешь? — в комнате было пусто. — Эйдан? — прошептала я, обыскивая глазами пространство.

Я стала на колени, чтобы заглянуть под кровать. Ничего. Я начала подниматься и взвизгнула, когда он положил руку мне на локоть. Я хлопнула по ней, хватаясь за полотенце, когда оно снова угрожало раскрутиться, в то время как я вставала и пятилась назад.

— Где ты был?

— В шкафу.

— Кто тебя сюда впустил?

— Я сам себя впустил, — он снова шлепнулся на кровать.

— Никто не знает, что ты здесь?

— Ты знаешь.

— А моя семья?

Он пожал плечами.

— Если бы они поймали меня в процессе, я бы не пробрался в твою комнату.

— Убирайся отсюда. Если мои родители...

— Ты хотела поговорить, — он расставил руки. — Вот он я.

Во всем своем великолепии. О, закройся, Аврора.

— Не так. Вы не можете просто так появляться в моей комнате, когда вам вздумается.

Он обвел глазами комнату.

— Вы? Кого еще ты тут прячешь?

Упс.

— Никого! Убирайся. Мои родители с катушек слетят, если найдут тебя.

Он улыбнулся, источая обезоруживающий шарм.

— Ладно. Пойду познакомлюсь с ними.

С легкой грацией он встал с кровати и направился к двери.

— Нет! — я схватила его за руку и преградила собой выход. — Пожалуйста, — сказала я, раздраженная собственным отчаянием.

Мы стояли, глядя друг на друга, я сжимала рукав его куртки. Наши тела были близко. Мне нужно было отступить, но его взгляд пригвоздил меня к месту, и я не хотела бороться с этим магнитным притяжением.

Я провела большим пальцем по мягкой коже, чувствуя вмятины и шероховатости. Вдохнула его роскошный запах. Он не отрывал взгляда от моих глаз, болезненно медленно проводя пальцами по моей голой руке, оставляя след из мурашек. Он задел мою ключицу. Нежно лаская кожу, он провел рукой по моему плечу до спины, пробуждая тепло. Медленные волны удовольствия накрывали меня с каждым вздохом, вырывающимся из приоткрытых губ. Я дрожала, несмотря на то, что температура моего тела повысилась.

Я провела рукой до его груди и почувствовала уверенное сердцебиение. Я раскрыла ладонь и скользнула к его шее, планируя почувствовать мягкость его волос между своими пальцами и заполучить его поцелуй. Какая-то часть меня предупреждала о притворстве, но Эйдан был заманчивым кусочком шоколада, а у меня вдруг появилась серьезная слабость к сладкому.

Даже когда его темно-карие глаза начали мерцать, превращаясь в кипящую карамель, изменяясь, что обычно предвещает катастрофу и должно отпугнуть меня, я была в плену его взгляда. Моя кожа, влажная после душа, стала теплее, высыхая на нагревающемся вокруг нас воздухе, а обжигающий ветер зашевелил мои волосы.

— Кто тебя ранил? — прошептал он, и в его голосе была странная смесь сострадания и едва сдерживаемой ярости.

Я застыла, внезапно осознав кое-что. Он очерчивал пальцами мои шрамы. Шрамы, о которых я забыла в эти краткие моменты, потерявшись в его прикосновениях. Я оторвала от него взгляд и отпрянула, крепко обнимая себя руками, пытаясь вернуть хоть какой-то контроль и наскрести хоть чуточку достоинства. Хотя это вряд ли.

— Тебе нужно идти.

Он протянул руку. Я вздрогнула. Он опустил ее. В последующем неловком молчании я чувствовала его сомнения, но не двигалась, отводя взгляд.

— Ладно, — сказал он, наконец, отступая назад и засовывая руки в карманы. — Но нам нужно прояснить пару вещей.

И именно тогда боковым зрением я увидела, как Тристан открывает свое окно и начинает карабкаться по дереву. О, нет.

— Э-э, знаешь что? — я заставила себя не смотреть в сторону. — Давай я выведу тебя вниз и наружу, а там мы поговорим.

Он покачал головой.

— Я просто вылезу из окна...

— О, нет, нет, нет, нет, — я бросилась к окну и коротко покачала головой Тристану, прежде чем задвинуть занавески, а потом прислонилась к подоконнику и повысила голос на несколько ступеней. — А знаешь, ты прав. Давай поговорим сейчас, Эйдан, раз уж ты здесь. В моей спальне. Со мной. Это прекрасный шанс для нас с тобой, Эйдан, чтобы немного посовещаться, поболтать, потолковать, узнать друг друга получше. Аврора и Эйдан. Эйдан и Аврора. Просто разговаривающие в спальне, — надеюсь, что говорила достаточно громко.

— Зачем ты это сделала? — сказал Эйдан, глядя на развевающиеся занавески, без сомнения, очарованный моими остроумными шуточками.

— Что? Ничего, просто я всегда задвигаю занавески ночью.

Кто-то постучал с той стороны. Рот Эйдана медленно изогнулся в хитрой улыбке. Я поморщилась. Он попытался пройти мимо меня, но я встала между ним и окном. Моя кожа касалась его одежды.

— Кто стучится тебе в окно, Аврора? — спросил Эйдан, все еще улыбаясь.

Слова хлынули непрерывным потоком:

— Я тоже задавалась этим вопросом, когда впервые услышала. Я спрашивала: «Эй, кто там за окном?», и это очень пугало меня, но потом я узнала, что это просто ветер. Он, ну, колышет ветки, и они стучатся о мое окно. Звучит как стук, да, но это просто ветер и к этому можно привыкнуть.

— Аврора! — позвал Тристан, стуча громче.

Замечательно.

— Думаю, к говорящим деревьям тоже можно привыкнуть? — Эйдан ступил ближе, едва сдерживая смех.

— Ага, — я толкнула его руками в грудь, но он наклонился и раздвинул занавески. Пойманная в ловушку между Эйданом и окном, я не могла сделать ничего, кроме как закрыть глаза и съежиться.

— Тристан, друг мой, — поприветствовал Эйдан, прежде чем сказать «Упс»и освободить мне дорогу.

Эйдан открыл окно и выглянул. Я заглянула ему через плечо и подавила смешок. Тристан раскачивался на ветке вверх ногами.

— Часто тут висишь? — спросил Эйдан.

— Вытащи меня, дебил.

— Говори, что хочешь, — сказала я. — Но это не он висит на дереве.

Тристан озадаченно на меня посмотрел.

— Ты что, в полотенце?

Я оставила Эйдана спасать Тристана и побежала в шкаф, жалея, что не могу для пущего эффекта хлопнуть дверцей, потому что услышат мои родичи. Поэтому я обошлась лишь раздраженным ворчанием. Я надела безразмерную футболку, фланелевые шорты и несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем вернуться в комнату, где Эйдан снова лежал на кровати, а Тристан сидел на полу, все еще немного покрасневший. Если войдут родители, я останусь под домашним арестом лет до тридцати. Им нужно быстро убираться отсюда, но они были слишком заняты, ругаясь.

— Лицемер, — пробормотал Эйдан, пиная Тристана своим тяжелым ботинком.

Тристан ударил его по ноге.

— Я пытаюсь сделать для нее как лучше.

— Говоришь всем оставаться в сторонке, а сам каждую ночь лазишь к ней в комнату?

— Я не лазаю к ней в комнату. Я пытаюсь держать ее подальше от нас.

Эйдан пожал плечами.

— Зачем?

Тристан выглядел несчастным.

— Мы уже потеряли друга однажды.

Эйдан всмотрелся в его лицо.

— Ты знаешь, кто она, — это было констатирование факта. — Ты сделал проверку. Ты знаешь, кто она, и лгал нам.

— Ты знаешь? — сказал Тристан, прислоняясь к стене.

Эйдан бросил одну из моих подушек в Тристана.

— Да, я знаю, — он указал на меня. — Наша старая подруга, Рори.

Тристан опустил голову назад и застонал.

— Ой, да ладно, — Эйдан усмехнулся. — Ты странно себя вел. Джейдан проверил. На это ушло меньше десяти минут.

— Так, хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет. Зачем вы здесь? Это не важно. Убирайтесь. Сейчас же. Мы можем поговорить завтра.

Эйдан посмотрел на меня с подозрением.

— Почему ты не упоминала, что мы были друзьями?

— Аххх, — гениально ответила я. Надо работать на ФБР.

— Он сказал тебе этого не делать, да?

Я открыла рот, но Тристан оборвал меня:

— Только потому, что знал, что ты выкинешь что-нибудь. Давайте будем дружить, вытянем у нее информацию, посмотрим угроза ли она.

— Нам бы не пришлось через это проходить, если бы ты ничего не утаил.

— Ладно, я не должен был лгать, но...

— Ты же знаешь, как это бывает.

— Что бывает? — потребовала я, уже устав, что говорят обо мне и меня же игнорируют. — Почему я могу быть угрозой?

Они оба повернулись ко мне, почти удивившись, что я тоже в комнате.

Тристан прищурился.

— Что ты делала в полотенце? — он посмотрел на Эйдана. — Что ты задумал?

Эйдан закинул руки за голову и ухмыльнулся.

Тристан сердито на него посмотрел.

— Вы с Матиасом это придумали?

— Никто ничего не придумывал, — по крайней мере, я так думала. — И теперь, раз уж мы с вами такие друганы, что происходит между вами и Матиасом?

— Ничего, — сказали они хором.

Что ж, хоть в чем-то они были согласны друг с другом.

— Аврора! — крикнула мама.

— Черт, — я судорожно замахала руками. — Валите! — я потянула и, наконец, вытолкала их к окну.

Я услышала, как кто-то идет по лестнице, и поторопила этих идиотов. Посмотрев на меня так, что, мол, этот разговор не закончен, они вылезли в окно и на дерево. Я закрыла и заперла окно, не ожидая, что это как-то поможет, но пытаясь хоть как-то контролировать ситуацию и больше не принимать сегодня ночных гостей.

Я вышла в коридор, когда Луна возникла наверху лестницы.

— Наконец-то. Теперь разберись со своим психованным котом, чтобы он дал нам поесть.

Она потопала вниз.

Я нахмурилась, сердце колотилось о ребра. На кухне я споткнулась о Ван Хельсинга, который терся о мои лодыжки. Я взяла его на руки и понесла на газон, поджав пальцы, когда они коснулись мокрой травы. Он вырвался из моих рук и побежал по тротуару.

Потрясно. Ночная жизнь дикой природы подает домашних животных в качестве основного блюда на свой шведский стол. Глупый Хельсинг не обращал внимания на то, что я его зову. Я шлепала по холодному асфальту, влажный воздух обдувал мне ноги. На левой стороне улицы дома заканчивались у опушки леса. Хельсинг пустился по тропинке и исчез из вида.

— Ох, чтоб тебя.

Я побежала, но когда добралась до грязной дороги, Хельсинг уже несся к лесу. Я остановилась, вдыхая резкий запах влажных сосен и глядя на наполненный темнотой и опасностью лес. Впереди, прислонившись к дереву, стояла женщина.

— Можете поймать его?

Она вышла из тени. Красивая. В деловом костюме. Привеееет, Бойкая Пенелопа.

Она замахала руками, показывая мне остановиться. Я замедлилась.

Она крикнула:

— Возвращайся! — еще сильнее размахивая руками. — Что-то идет...

Я замерла, услышав животный крик. Я покрутила головой, но темные улицы были пусты. Женщина сделала шаг вперед, качая головой, ее волосы теперь были черными с ярко-оранжевой прядью, под цвет блузы под угольно-черным пиджаком. Вместо туфлей-лодочек на ней были высокие сапоги. И колготки в клеточку?

Я хотела спросить ее, что было не так, но ответ как раз вышел из-за угла.