Рази обнажил свой палаш и опустил длинное широкое лезвие вдоль левого бедра. Лесные тени пятнами лежали на его темной одежде и замотанном в шарф лице, так что он почти сливался с деревьями. Позади него Кристофер пристально оглядывал округу сквозь листву, а его правая рука надежно лежала в украшенной орнаментом металлической чашке поясного кинжала. Он оставался спокойным и чутким, несмотря на непрестанное позвякивание серебряных колокольчиков, которое наполняло вечерний воздух. Он оглянулся на Винтер. Она мрачно кивнула и поудобнее ухватилась за свой нож.

Волки-Гару проходили по правую руку от них, предельно близко. В основном их скрывал от глаз подлесок, но Винтер различала сквозь колышущуюся листву то руку одного всадника, то спину другого. Она видела алые кожаные перчатки и темно-зеленую рубашку, изумрудно-зеленый рукав и сильные смуглые руки с пальцами, унизанными кольцами. Дальше за деревьями вспыхнуло солнце, отразившись от блестящих золотых кудрей огромного мужчины, который, пригнувшись, побирался под нависающей веткой. В отряде было четверо мужчин, все исключительно хорошо вооружены. Они не пытались таиться или скрываться, и шум от их продвижения через густой валежник вплетался в непрерывное мелодичное позвякивание рабских колокольчиков.

Внезапно лошадь рванулась в кустарник сбоку от Винтер, заставив Озкара отпрянуть влево. Девушка прочно уселась в седле и сжала ноги, чтобы удержать коня на месте. Лошадь Волка, взбрыкивая и фыркая, повернулась на месте. Слишком близко. Винтер разглядела золотую бахрому на седле красной кожи, высокого всадника в темной одежде, глянцевые черные сапоги. Затем Волк-Гару натянул поводья и вернул своего скакуна в строй. Прежде чем он пропал из поля зрения, Винтер успела хорошо рассмотреть серую волчью шкуру, покрывавшую круп лошади. Лежащая прямо над лошадиным хвостом волчья голова скалилась на нее, поблескивая янтарными глазами и ощеренными зубами с золотыми остриями.

За Волками неуклюжей вереницей шли три тяжело груженных высокими вьюками с лагерными пожитками мула. Позади них строй замыкали двое всадников. При виде этих мужчин пальцы Винтер вцепились в луку седла, а ее страх в мгновение ока превратился в гнев.

Эти двое были одеты в рубахи и штаны простого кроя, но из превосходной ткани, а сбруя их лошадей была незамысловатой, но отлично сделанной. Винтер прикинула, что они примерно того же возраста, что и Кристофер, — примерно восемнадцати лет. У обоих был его тип гибкого, жилистого сложения. Оба арабы.

Один из них пригнулся, подняв руку, чтобы проехать под свисающей веткой, и на краткий миг Винтер увидела его лицо. Прямо под его левым глазом было выжжено клеймо размером с золотую монету. В замысловатую вязь буквы G вписана волчья голова. Юноша пришпорил лошадь, торопясь нагнать своих хозяев, и его товарищ последовал его примеру. От скачки зазвучали серебряные колокольчики, украшавшие их сапоги, вплетая мягкий, чистый перезвон в звяканье браслетов с бубенцами, надетых на их запястья.

Рази, Кристофер и Винтер смотрели на удаляющиеся спины рабов, сверкая прищуренными глазами сквозь щели своих шарфов.

Когда все звуки прошедшего каравана затихли, Рази сорвал шарф с лица и повернулся, чтобы заговорить, но Кристофер поднял руку и прижал палец к губам. Волоски на загривке у Винтер встали дыбом, и она немедленно вновь обнажила свой нож. Кристофер поднес два пальца к глазам и повел рукой, показывая, что они все еще должны оставаться настороже. Поскольку рука у него была искалечена, это выглядело так, как будто он сделал отгоняющий дьявола знак, и Винтер нетерпеливо отмахнулась от порыва сотворить знамение от дьявола — отголосок суеверий Марни, от которых ей так и не удалось избавиться.

Кристофер продолжил изучать окрестности, и Рази с Винтер последовали его примеру. Прошла долгая минута, и девушка уже начала недоумевать, что же насторожило Кристофера, когда ее внимание привлекло короткое движение справа. Она неуверенно подняла руку. Двое спутников тотчас же повернулись к ней, и она указала на подозрительный участок. Они все вгляделись в деревья — и верно! Там кто-то двигался.

На этот раз всадники сохраняли полное молчание, скользя по лесу с мрачной решимостью. Винтер вновь удалось лишь мимолетно разглядеть каждого из них, но это вновь были крупные, прекрасно одетые, хорошо вооруженные и превосходно владеющие своими скакунами мужчины. Четверо, они проскользнули мимо, подобно лесным теням, со всей очевидностью выслеживая любого, кто будет достаточно наивен, чтобы подумать, что Волки уже прошли.

Винтер и Рази выпрямились и дернулись за оружием. Но Кристофер вновь поднял руку и покачал головой, и друзья вновь замерли в тревожной готовности. Одна-две минуты прошли в звенящем молчании, а затем мимо проехали еще четыре всадника, тихо скользивших позади остальных. Глаза их волчьих голов поблескивали, пробивающийся сквозь листву свет вспыхивал на тусклом серебре рукоятей мечей и на изящно гравированных замках ружей.

Только когда эти четверо удалились за пределы слышимости, Кристофер расслабился. Он отправил кинжал в ножны, стянул шарф, тяжело дыша от жары, и вытер мокрое от пота лицо. Винтер поступила точно так же и жадно схватила предложенный Рази бурдюк с водой.

Пока они сидели, молча утоляя жажду, девушка не могла удержаться и то и дело украдкой поглядывала на Кристофера. За три дня, прошедшие с их первой встречи с Волками, он, похоже, полностью восстановил внутреннее равновесие, но Винтер не знала наверняка, насколько хрупким может оказаться его самообладание. Она отвернулась, не желая его задеть, но уже через секунду снедающая тревога заставила ее вновь взглянуть на друга. Кристофер смотрел прямо на нее, с серьезными глазами и плотно сжатым ртом.

— Я в порядке, малышка, — сказал он. — Перестань сверлить глазами дыры у меня в затылке.

Винтер вспыхнула и опустила глаза.

— Мы должны выяснить, куда они направляются, — заявил Рази. — Мне надоело случайно на них натыкаться. Хочу немного пройти за ними, просто чтобы выяснить, куда они направляются.

— Я все еще считаю, что они идут к парому, — ровным голосом сказал Кристофер.

— Это по пути с нами, — откликнулась Винтер. — Мы легко могли бы дойти туда за ними, не потеряв ни капли времени, а потом, если они не станут переправляться через реку и разойдутся с нами, уже можно будет решить, что с ними делать.

Рази в упор глядел на Кристофера до тех пор, пока молодой человек не посмотрел ему в глаза в ответ.

— Что? — прорычал Кристофер жестким, вызывающим голосом.

Рази раздраженно опустил голову.

— Ничего, — ответил он. — Совершенно ничего.

Кристофер повернулся в седле и пришпорил лошадь:

— Ну, тогда поехали. Только, ради всего святого, потише.

* * *

Несколькими часами позже, когда дневной свет угас, сменившись тусклыми сумерками, пронзительный свист впереди заставил их в тревоге остановиться. Рази поднял кулак и низко пригнулся в седле, всматриваясь вперед. Ничего подозрительного видно не было. Он опустил руку, продолжая вглядываться в деревья, а затем медленно двинулся дальше.

Пару секунд спустя он вновь поднял кулак и пригнулся, снова настойчиво буравя взглядом деревья впереди. Потом юноша соскользнул с седла, привязал лошадь к дереву и, пригнувшись, бегом сорвался с места. Винтер и Кристофер переглянулись и проделали то же самое. Рази мчался вперед несколько минут, а затем метнулся в густую поросль и, упав на землю, пополз на животе. Винтер и Кристофер нырнули за ним. Троица лежала, вжавшись в листву, и оглядывалась из своего убежища, стараясь унять дыхание.

Судя по всему, они оказались поблизости от края утеса. Оттуда, где они залегли, невозможно было понять, насколько он высокий и что находится под ним, зато им открывался прекрасный обзор на Волков-Гару, которые как раз в это время рысью выехали к откосу. Солнце стояло низко, его слабеющие лучи пробивались сквозь грозовые облака, собравшиеся на горизонте, и всадники отчетливо вырисовывались на фоне яркого неба, когда они остановили своих скакунов и взглянули на простиравшуюся внизу местность.

Как только четверка Волков встала, рабы соскользнули с седел и подбежали к ним, оказавшись рядом с теми, кого Винтер сочла вожаками стаи. Один быстро приблизился к лошади великана блондина, а другой скользнул к широкоплечему темнокожему мужчине. Никто из Волков не обратил на юношей рядом с собой никакого внимания, но два раба одновременно подняли правые руки и положили ладони на шеи лошадей своих хозяев. Это было отработанное и ожидаемое действие собаки, которую выдрессировали подбегать и ложиться у ног хозяина.

Движение справа привлекло внимание Винтер. Это следующий отряд Волков показался из-за деревьев. Они держались поодаль, пока светловолосый не подал им знак подъехать, после чего они выстроились позади остальных, казалось, стараясь не смотреть вниз с утеса. Светловолосый что-то пробормотал, и юноша рядом с ним помчался за бурдюком. В первую очередь он протянул его хозяину, а затем обошел всех остальных, терпеливо ожидая, пока каждый всадник напьется досыта. Когда все Волки утолили жажду, раб закрепил бурдюк в поклаже и вновь встал рядом с хозяином, опять положив ладонь на шею лошади.

Двое вожаков совещались, повернувшись друг к другу и тихо переговариваясь на хадрийском. Во время разговора светловолосый рассеянно потянулся и погладил своего раба по голове, пропуская пальцы через гладкие кудри юноши так же, как люди гладят по шерсти собаку. Раб ни одним движением не ответил на эту ласку. Вожаки обменялись несколькими фразами и значительными взглядами. После этого темнокожий мужчина повернулся и заговорил со стоявшими позади него.

— Они под нами, — произнес он на хадрийском, — пробираются через лес. Пока что пускай идут. Без сомнений, они договорились встретиться с другими у переправы, но я считаю, что мы можем не волноваться об этом и двигаться дальше.

— Тошно нам прятаться, — прорычал один из мужчин позади него. Темнокожий вожак обернулся, чтобы взглянуть на него. — И не смотри так на меня, Жерар! — огрызнулся мужчина. — Мы уже несколько месяцев идем по следу. Я устал отсиживаться.

В разговор вступил еще один из сумеречных всадников:

— И верно, сил больше нет терпеть. Не в наших привычках быть такими смирными на охоте. Нам, Волкам, да не порезвиться! Что же мы так мимо овечек и пройдем, пальцем их не тронув?

Жерар тряхнул головой, но во взгляде, адресованном его светловолосому товарищу, было заметно веселье, а потом они вдвоем по-братски терпеливо обратились к своим людям:

— Мы здесь не на Волчьей вылазке, брат, и ты знаешь это. Мы здесь по делу.

Весь отряд зароптал и задвигался. Высокий мужчина, на вид араб, пробормотал:

— Дел-то у нас в достатке и в Алжире!

Жерар поднял руку.

— Постойте, постойте, — рассмеялся он.

Он поднял руку и издал низкий свист. Почти мгновенно из-за деревьев беззвучно возникла последняя четверка Волков, и круг всадников разошелся, чтобы впустить их. Жерар легонько стукнул своего раба между лопаток, и юноша сорвался с места с бурдюком. Все подождали, пока новоприбывшие утолят жажду и раб вернется на свое место.

— Мы разобьем лагерь, — сказал светловолосый. Он повернул коня кругом, и приученный раб пошел рядом, почти не отступив от лошади. — И бросим жребий на четверых, понятно? Только на четверых.

Среди Волков раздались смешанные крики возбуждения и недовольства.

— Соглашайтесь — или ничего не получите, неблагодарные шавки! — лязгнул зубами Жерар. — Мы, черт вас подери, от души предлагаем! Ведь если ваша несдержанность обратится против вас же, Отец нас всех призовет к ответу!

Похоже было, что Волков испугало его раздражение, и все возражения утихли.

Светловолосый жестом скомандовал разойтись, и восемь мрачных всадников склонили головы и исчезли среди деревьев.

— А мы тоже участвуем в жребии? — спросил еще один из головной четверки Волков.

Он сидел в красном седле и носил черные сапоги для верховой езды. Это был широкоплечий силач с узкими, жестокими глазами.

— Не говори глупостей, Жан, — ответил четвертый мужчина.

У него были мягкий голос и длинные русые волосы. До этого момента он молча сидел в седле и любовался на закат, повернувшись к остальным спиной. Винтер вспомнила, что алые кожаные перчатки она видела именно на нем.

— Ты больше не щенок, — сказал он. — И должен об этом помнить.

Жан скривился, но почтительно склонил голову:

— Извини, Давид.

«Давид!» — подумала Винтер.

Слегка повернув голову, Давид негромко произнес:

— Можете попить.

Двое рабов жадно схватили бурдюки и припали к ним с такой жаждой, будто только что пересекли пустыню. Винтер удивилась тому, насколько сильно они должны были хотеть пить и как поспешно они двигались по сравнению с предшествующим спокойствием.

— Довольно, — пробормотал Давид.

Неохотно, но без малейшего промедления они разом прекратили пить и стояли, тяжело дыша. Винтер поняла, что они пытались выпить как можно больше, прежде чем Волк заговорит вновь. Они послушно закупорили бурдюки и уложили их на место.

— В седло, — приказал Давид, и юноши немедленно вернулись к своим лошадям.

Винтер рассматривала Волка, пока он разворачивал свою лошадь. Так, значит, это был Давид, предводитель всей этой стаи Волков Андре. Той самой стаи, которую сквозь зубы помянул Рази.

Давид Ле Гару был стройным и высоким, но широкоплечим. Когда он повернулся в ее сторону, его лицо оказалось невозможным различить в густой закатной тени. Он пришпорил лошадь, и все остальные заняли свои места вокруг него. Девушка наблюдала, как он, пригнувшись, пробирается под ветвями и ведет своих людей через лес. Вереница мулов следовала за ними. Двое молодых рабов молча сидели, дожидаясь своей очереди, а потом и они тронулись вперед и скрылись в темноте под деревьями.

На долгое мгновение повисло молчание. Затем Кристофер пополз вперед из их укрытия, и Рази с Винтер последовали за ним.

Они стояли на краю утеса и смотрели вниз. Под ними простирался все тот же лес и неспешно протекала широкая река, поблескивавшая в грозовых отсветах заката. Винтер пристально смотрела в лес, но не видела ни одной живой души. Кого бы ни заметили там Волки, теперь они уже скрылись из виду. Кристофер отвернулся и посмотрел вслед ушедшим Волкам.

— Я хочу есть, — мягко сказал он, все еще не отрывая взгляда от деревьев.

Винтер сжала его руку и прошептала:

— Я тоже.

— Отсюда до реки ехать минут двадцать, — тихо сказал Рази. — Сумеете дотерпеть?

Они кивнули.

— Хорошо, — сказал юноша, уже направляясь к лошадям. — Мы разобьем там лагерь. Устроимся на ночь. — Он опять посмотрел на деревья: — Мне бы хотелось уже завтра оказаться в таверне Вери и посмотреть, кто там будет.

Кристофер вздохнул, а Винтер, моргая, уставилась на Рази воспаленными глазами.

— Хорошо, — оцепенело отозвалась она.

Кристофер промолчал и просто терпеливо дождался, пока Рази снова тронется в путь, а потом зашагал следом. Идя за ним, Винтер коснулась рукой его спины. Она удерживала ладонь так долго, как только смогла, но в конце концов их разделила густая листва.