— Все ли благополучно у Лоркана? Как он поживает? — Рази чуть скосил глаза, наблюдая за реакцией Винтер. Это был один из тех иносказательных вопросов, которые могли значить все или ничего, в зависимости от ответа. Дальнейшее направление разговора зависело от отвечающего. «Как он поживает?» могло значить «Он жив? Сохранил ли свою гордость? И тщеславие? А здоровье?». Она могла бы уклониться от этих тайных смыслов, просто ответив, что все в порядке, всем остальным, кроме Рази, этого «все в порядке» хватило бы.

Но вопрос задал Рази, и поэтому Винтер ответила:

— Нет, братец, с отцом не все благополучно. Я опасаюсь за его жизнь.

Рази повернулся к ней, в каждой черте его красивого лица проступило беспокойство. Они втроем поднимались по задней лестнице — Рази и Кристофер решили непременно показать Винтер их любимых лошадей. Она согласилась, устало пожав плечами и надеясь, что они увлекутся настолько, что она сможет тихонько прилечь на охапке сена и хоть на минутку закрыть глаза. Кристофер шел немного впереди, давая им возможность поговорить. «Вот и ступай вперед!» — подумала девушка, когда расстояние случайно увеличилось.

— Твой отец позволит мне осмотреть его? Или было бы неблагоразумно вообще поднимать этот вопрос?

— О боже, — застонала она. — Вообще не говори об этом, Рази, пожалуйста! Он до смерти боится показаться уязвимым.

— Я его за это не виню, — пробормотал ее друг, помрачнев. — Где он сейчас? Может, я могу незаметно посмотреть, оценить баланс жизненных соков издалека?

Винтер вздохнула и потерла усталые глаза. Рази поддержал ее за локоть, помогая идти вверх по ступенькам.

— Вин! Тебе нужно немедленно прилечь отдохнуть, ты совсем измучена. Давай мы проводим тебя в ваши комнаты, чтобы ты помылась и отдохнула. Я вел себя как эгоист.

Она засмеялась, встряхнула головой и сделала знак рукой, чтобы он замолчал.

— Рази, даже если бы у меня были комнаты, где отдохнуть, я не перенесла бы новой разлуки с тобой! Я устроюсь на мешке с сеном, а вы с приятелем будете заниматься лошадьми, идет? — Он улыбнулся и кивнул. — Мой отец сейчас с Эроном, — продолжила она. — Думаю, они пошли к королю.

Рази горько усмехнулся:

— Хитрой старой ранней пташке досталась вся добыча? Неудивительно!

Винтер остановилась, испуганная горечью в голосе Рази. Протянув руку, она задержала юношу. Кристофер, поднявшись выше, тоже замер на месте и стал их ждать, прислонившись к стене.

— Рази, разве Эр… — Винтер глянула на подслушивавшего Кристофера, который даже не делал вид, что он здесь ни при чем. Она понизила голос и прошептала: — Разве Эрон больше не наш друг?

Рази прикусил губу, то ли от нетерпения, то ли от неуверенности — Винтер не могла сказать точно. Затем он наградил ее подчеркнуто-прямым взглядом, а когда заговорил, то звуки голоса, чистого и уверенного, явно предназначались и бледному юноше, стоящему выше на ступенях.

— Сестричка, я уверен только в двух друзьях в этом замке, и они оба стоят сейчас на этой лестнице со мной. Ты понимаешь?

Кристофер развернулся и продолжил путь наверх. Винтер смотрела, пока он не скрылся за поворотом. На его лице ничего не отразилось при словах Рази, а она гадала, дошло ли вообще, какая ответственность возложена на него. «На нас!» — напомнила себе Винтер.

— Жизнь при дворе убьет этого парня, — сказала она, глядя на Рази и понимая, что он уже давно понял это. — Он не приспособлен к ней, Рази. Слишком прямолинеен. Это его погубит.

Рази сделал неуверенный жест и отвел глаза:

— Я не собираюсь оставаться здесь так долго, чтобы это произошло, сестренка. Я переезжаю.

Она почти оцепенела, услышав это. Винтер пришлось приложить ощутимые усилия, чтобы не схватить его, выкрикивая его имя. Она словно проглотила собственное сердце, которое упало внутрь, как кусок свинца, отравляющий все вокруг. Девушка отрицательно помотала головой.

— Я намерен уехать, как только смогу, — серьезно сказал Рази, глядя на нее. — Я поеду в Падую, преподавать в университете. Они предложили мне должность. Я смогу продолжать исследования, разве это не прекрасно? И, Вин, мне ведь понадобится обустроить там быт. Я хочу, чтобы Кристофер разводил лошадей, а еще нужно построить дом. Я хотел попросить…

— Рази! — Кристофер выскочил из-за угла, сбежал вниз по лестнице, слегка запыхавшись. Он остановился рывком, когда они повернулись: Рази — ворча от разочарования, а Винтер — сжав зубы и смахивая слезы с глаз.

Кристофер отступил на пару шагов с извиняющимся, но решительным выражением лица:

— Интендант идет сюда, а с ним — высокий, рыжеволосый мужчина.

— Папа! — Винтер побежала вверх по лестнице, задев Кристофера. Двигаться, убегать — все что угодно, лишь бы совладать с неистовой энергией, проснувшейся в ней.

Эрон и отец Винтер вышли из-за поворота и остановились в нескольких шагах от молодых людей на лестнице. Очевидно, на трех лицах отразилось такое напряжение, что старшие замерли в одинаковых нерешительных позах и одновременно в замешательстве сказали: «Хммм!»

Винтер хотела бы броситься к отцу. Ей хотелось кричать: «Рази уезжает! Он уже собрался уехать!» Вместо этого она подошла на надлежащее расстояние и чопорно поклонилась — слезы на лице уже высохли, к счастью.

— Рада встрече, дорогой отец. Интендант Эрон! Как поживает король, почтенные господа?

Эрон посмотрел мимо нее и взмахом подбородка указал на Рази:

— Его Высочество хочет, чтобы вы присутствовали, мой лорд. Он будет совещаться с Вами и лордом-протектором Мурхоком у себя в кабинете.

Рази покорно пошел вверх по лестнице, но Винтер протестующе воскликнула:

— Отец! Ты ведь не поел? И совсем не отдохнул с дороги?

Лоркан нетерпеливо махнул, заставляя ее замолчать, но Рази уже остановился, окинул отца Винтер долгим внимательным взглядом, повернулся к Эрону и жестко сказал:

— Вы не смогли меня найти, лорд-интендант. А пока вы безуспешно ищете, лорд-протектор пойдет на кухню и хорошенько поест.

Эрон уставился на Рази, и Винтер показалось, что в лице старика что-то изменилось. Он медленно повернулся, внимательно посмотрел на ее отца, действительно проверяя его. Винтер сглотнула.

Лоркан прищурился в ответ на взгляд старого друга, с холодным видом повернулся к Рази:

— Благодарен за вашу благосклонность, мой лорд, но мне не нужен отдых. Пожалуйста, если вы готовы, давайте проследуем к Его Величеству…

Он бросил на Винтер мимолетный взгляд и проговорил, уже оборачиваясь:

— Я вернусь, когда король меня отпустит, дитя мое. Ступай помойся, переоденься и отдохни, сегодня на закате будет пир.

Лоркан больше ничего не сказал и ушел, стуча сапогами по камням, мерно покачивая тяжелой рыжей косой. Запах лошади, походных костров и тяжелого путешествия еще долго держался в воздухе после того, как он завернул за угол и скрылся из виду.

Эрон нетерпеливо посмотрел в сторону Рази, который бросил на Винтер беззащитный взгляд. Как только интендант повернулся, чтобы уйти, Рази взглянул на Кристофера и кивнул: «Присмотри за ней!» Тот утвердительно кивнул, а Винтер едва поборола желание столкнуть его со ступенек вниз. Вот еще, присматривать за ней! Лучше присмотри-ка за собой, Кристофер. Если кому и могут перерезать горло по пути в уборную, так это ему.

Эрон, уже уходя, задержался на мгновение:

— Гаррон! Комнаты лорда-протектора Мурхока и леди Винтер рядом с апартаментами твоего господина. Удостоверься, что леди устроилась комфортно.

Кристофер, вытянувшись, приподнял подбородок, а Эрон недобро зыркнул на него. «Ты должен был поклониться, идиот!» — подумала Винтер. Но лорд-интендант не опустился до комментария, лишь насмешливо усмехнулся и скрылся по следам Рази и ее отца, оставив их одних.

* * *

Винтер забрала инструменты на кухне у Марни и пошла в конюшню. Кристофер шагал рядом, непривычно молчаливый. Она ожидала раздражающей болтовни, попыток вывести ее из себя, флирта. Но он просто шел с ней в ногу, серые глаза ничего не выражали.

Когда они пришли в конюшню, он на минуту исчез, а затем вернулся с парой слуг, управляя ими с потрясающей расторопностью, с шутками и прибаутками. Очень скоро вещи Винтер и ее отца были собраны и перенесены в их новое жилище — у нее вновь появилось постоянное место, где можно преклонить голову. Настолько постоянное, насколько только могла позволить жизнь при дворе.

Винтер стояла посреди комнаты и осматривалась, чувствуя непонятую тяжесть на сердце. Это была прекрасная квартира: огромная гостиная с двумя большими окнами, выходящими в сад с апельсиновыми деревьями, ярко разрисованная и украшенная гобеленами из королевской коллекции. Чуть дальше — небольшая туалетная комната, а за ней — две просторные спальни, залитые ярким предзакатным светом. Винтер было приятно увидеть, что король приказал обустроить комнаты мебелью из их прежнего дома. Ее кровать из сосны, с сеткой от комаров и занавесями. Умывальник, ящик для полотенец, который вырезал ее отец. Мебель в спальне Лоркана была прежней. В гостиной — четыре круглых кресла, а на них — подушки, которые мать Винтер вышивала, будучи в заточении. Все такое знакомое и дорогое сердцу.

«Но почему здесь?» — думала девушка. Почему не в любимом старом доме в парке, под сенью ореховых деревьев, вниз вдоль ручья, на границе луга? В доме, где они были блаженно счастливы, вдалеке от интриг и хитросплетений двора, вдали от всевидящего королевского ока. Раньше Винтер могла проснуться, пойти ловить рыбу к завтраку, босиком, в мальчишеском костюме. Там, в мастерской отца, воздух упоительно пах свежей стружкой и смолой. Теперь все будет строго — протокол, политика, этикет: каждую минуту, каждый час, каждый день. Очевидно, король хочет держать их поближе, хочет присмотреть за ними. Он не доверяет им.

— Тебе не нравятся комнаты?

Она очнулась от грез, вздрогнув от голоса Кристофера, и повернулась чуть быстрее, чем следовало, чуть не упав из-за внезапного головокружения. Он стоял у входной двери и был достаточно внимателен, чтобы не заметить, как она огорчена.

— Они прекрасны, — сказала Винтер, стараясь держаться на ногах и казаться искренней. — Очень нравятся.

— Ха! — Похоже, его ответ не убедил. — А Рази сказал, что тебе не понравится. Что ты не любишь ограничений свободы. Он очень старался, чтобы здесь было похоже на старый дом. Красивый такой, знаешь, возле ручья?

Это было уже слишком — такое проявление любви и понимания от Рази. Внезапно глаза Винтер переполнились слезами, которые она была не в силах удержать, и, всхлипнув, девочка закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

К счастью, Кристофер не бросился ее утешать, и она плакала, пока горе не излилось полностью, оставив только усталость и легкую головную боль. Наконец она выпрямилась, отряхнула мокрые ладошки и шмыгнула носом, чтобы восстановить дыхание. Перед дверью никого не было, но дальше по коридору звучали голоса, двое — кто-то с услужливыми интонациями и Кристофер, с явным северным акцентом, — спорили.

— Но это моя работа, — настаивал придворный. — Я должен их отнести!

— Отдай их мне, лакей проклятый, или, клянусь, я с тебя шкуру живьем сдеру! — Кристофер почти шипел от гнева.

— Это моя работа…

Громкий звук оплеухи и вскрик, потом — возмущенное молчание. И мягкий голос с хадрийским акцентом:

— Ну что, готов отдать их? Или ты сейчас все разольешь и пойдешь за новыми?

Что-то металлическое звякнуло, недовольное ворчание — и легкие шаги затихли в отдалении. Затем Кристофер вошел, стараясь не поднимать взгляда на Винтер, осторожно неся три больших кувшина с горячей водой.

— Вот… — сказал он, обойдя ее и отметив каплями воды свой путь в туалетную комнату. Там юноша поставил два кувшина на пол рядом с умывальником, а содержимое третьего вылил в металлическую миску. Вынув кусок мыла из кармана, пристроил его в мыльницу. Вышел, вернулся с охапкой полотенец.

— Теперь все правильно, — закончил Кристофер фразу, все еще не глядя на Винтер. — Я позову тебя заранее, чтобы ты успела приодеться к пиру, если твой отец не вернется раньше. — И вышел, аккуратно затворив за собой двери.

Девушка настолько устала, что ей казалось, будто все тело гудит и скрипит, как кузнечики в знойный день. Струящийся в окна свет был тяжел от запаха апельсинового цвета, и Винтер закрыла глаза, чтобы насладиться теплом и одиночеством.

Она пошла в спальню, задвинула засов на двери и разделась догола, свалив грязную одежду кучей возле двери. На стопке полотенец нашлись губка, а также щеточка для ногтей, щипчики и гребень; все предметы были с вырезанной печатью Рази. Слава богу, ей не придется разыскивать свои!

Медленно, потому что отяжелевшие руки сводило от усталости, Винтер размотала кожаные ремешки, стянувшие волосы, и позволила густой рыжеватой волне рассыпаться по плечам и опуститься ниже лопаток. Конечно, грязные, засаленные кудрявые волосы совсем спутались, но ей, к счастью, удалось избежать вшей в дороге. Почти весь первый кувшин ушел на оттирание и ополаскивание, снова и снова, до тех пор, пока чистые мокрые волосы не начали поскрипывать. Когда она стала довольна результатом, пришлось снова опустить волосы в миску и тщательно прочесать их под чистой водой. Так было значительно легче распутать узелки. Потом, нагнувшись вперед, Винтер замотала голову полотенцем и выпрямилась — отброшенные волосы повисли за спиной, как толстая сосиска.

Девушка выплеснула грязную воду в окно и наполнила миску из второго кувшина. Аромат роз и апельсинов, лимонный запах мыла убаюкали ее — кажется, вся комната наполнилась волшебным туманом, пока она оттирала трехмесячную грязь, глубоко въевшуюся в ее тело.

У Винтер со времени отъезда из дворца Ширкен осталась всего одна чистая сорочка. Она была влажной и отдавала плесенью — как все на Севере, в конце концов. Но эта сырость не смогла перебороть лимонный дух от ее еще мокрых волос, которые Винтер освободила от полотенца, чтобы заплести в длинную косу и засунуть под ночной чепец.

«Я прилягу на минуточку, — подумала она, забираясь под комариную сетку и вытягиваясь на прохладных, пахнущих лавандой простынях. — Я не засну, пока папа не вернется сюда…» Она незаметно провалилась в сон, даже не успев додумать мысль до конца.

* * *

Она стояла посреди поля маков, которое простиралось до самого горизонта. Когда Винтер шла, цветы пачкали красным цветом ее ноги и край одежды. Она слышала высокий скулящий вой или плач, терзающий ее сердце, словно крик чайки, попавшей в сети, но вокруг не было никого, сколько она ни озиралась. Краска с маков стала жечь ноги. Винтер вдруг стало понятно, что они вовсе не красные, а белые: белые маки, залитые кровью.

Крик стал ближе — и девушка взбежала на пригорок, с которого было видно небольшую долину. Там вокруг какого-то бедного мертвого зверя собирались волки — рыча, огрызаясь, они обгладывали кости и рвали тело. Хищников было так много, что за серыми телами совсем не было видно их добычи, но теперь стало понятно, что тревожащий вопль раздавался отсюда. Ох, несчастное существо было еще живо!

Винтер подняла с земли длинный лук и прицелилась, надеясь избавить животное от страданий. «Я никогда не смогу натянуть этот лук, он слишком велик для меня». Но ей удалось плавно отвести тетиву, так что оперенье стрелы не чиркнуло по щеке.

Она терпеливо ждала, пока можно будет разглядеть жертву, все еще издающую высокий визг, пока ее кровь лилась и окрашивала маки вокруг. Волки затеяли драку за кусок плоти, и их ряды на мгновение разошлись. Винтер увидела кусок голубой врачебной мантии и беспомощно задранную руку, которая то ли отгоняла разъяренных волков, то ли тянулась к свободе.

«Ой, — подумала она с отрешенным любопытством, — это Рази».

Винтер натянула лук чуть сильнее, задержала дыхание и послала стрелу в полет. Казалось, время остановилось — она могла легко проследить траекторию слегка крутящейся стрелы, со свистом рассекающей воздух.

К моменту, когда полет закончился, волки куда-то исчезли, и на поляне лежал только Рази, весь в крови посреди промокших маков. Стрела нашла цель с громким стуком, словно сердце у Рази сделано из дерева, — и его тело дернулось от удара.

Звук отдавался по всей долине, стук усиливался и повторялся много раз подряд. Глаза Рази открылись, но были они серые и миндалевидные, и это был вовсе не Рази, а Кристофер Гаррон. Он приподнял голову, глядя на Винтер с непередаваемой болью и смущением, его волосы слиплись от крови.

— Винтер, — сказал он, а эхо все разносило стук по долине, и девушка от ужаса уронила лук, глядя на перекошенный окровавленный рот и обвиняющие глаза.

— Винтер! — повторил Кристофер, а голос все слабел, отдалялся и затихал, потому что вся кровь уже пролилась на цветы. — Винтер.

* * *

— Винтер!

Она проснулась с испуганным вскриком.

Тени вытянулись, но снаружи все еще было светло — вряд ли сон длился больше пары часов. Кристофер звал ее по имени и негромко стучал в дверь спальни.

— Винтер, Рази с твоим отцом идут сюда. Мне кажется, твоему отцу нехорошо.