Глава 1

Боевые барабаны омерзительно и непрерывно грохотали в такт биению яростного сердца орка. Шум заглушал все звуки джунглей, несся в усыпанное звездами небо. Орочья орда плясала и бесновалась вокруг костров, завывая на сияющие луны. Гигантские дикари скалились, кусались, терзали и убивали друг друга в безумной животной оргии.

Крики пленников давно смолкли, их тела поджаривались на вертелах.

Браг сидел на камне, заменявшем ему трон, уперевшись в него кулаками и прижав колени к ушам. Его голова напоминала неправильной формы булыжник, который лавина сбросила с горы и била об острые скалы. Огонь полыхал в его глазах — зорких, полных лютой злобы и ума, в чем никто из его племени не мог сравниться с ним.

Его время пришло. Он чувствовал это нутром.

Подле него стояли три военачальника орды. Их переполняли ярость и природная орочья нетерпеливость, но все же одно лишь присутствие вождя сдерживало их. То были существа из первобытных кошмаров, рожденные для единственной цели, неуправляемые, как лесной пожар. Чтобы подчинить этих тварей, собрать их и заставить сражаться вместе, требовалась невероятная воля.

Браг обладал этой волей. Он вселял такой страх в своих сородичей, что те подчинялись ему безропотно. Им были неведомы верность и привязанность, но они уважали силу. Покуда Браг был способен убить сильнейшего их них, его замыслы свершались и было с кем драться, кого ограбить и убивать, они будут следовать за ним подобно щепкам, влекомым быстрым течением.

— Нам нада еще больше! — прорычал Браг, словно бы выплевывая слова из кривой клыкастой пасти. — Нада еще! Наши бальшии карабли гатовы и уже висят прям над нашими голавами. — Он поднял к небу массивную голову на бычьей шее. — Этат мир мы уже сажрали. Тут нам больше нечева делать — астались тока кости да камни. Нада идти дальше, найти новые места и пабить новые племена. А то парни начнут бить друг друга, и мы абгадим все, чо тут сделано. Все, чо я сделал.

Он посмотрел на своих подручных, которые возвышались во тьме, будто черные глыбы с алыми глазами.

Утробное одобрительное «Ррраррр!» было ему ответом.

— Пускай парни еще павеселятса, но если кто начнет балыную драку, рвите им голавы. Пусть помнят, что ани все принадлежат мне.

Сделав паузу, он взглянул по очереди на каждого из подчиненных. Те опустили глаза. Встретиться с вождем взором означало бросить ему вызов, а к этому они не были готовы. Браг убил всех, кто посягал на власть, а таких было много. На планете не осталось ни одного орка, столь же коварного и сильного, как Браг, и все это знали.

Он тоже это знал. На его морде появился варварский оскал — нечто вроде насмешки.

— Вы все май. Я приказываю, вы выпалняите. Так мы сильны. Если бы не Браг, вы бы до сих пор были мелкими вождиками, бегали па джунглям и нападали ночью на фермы. А типерь у нас целый мир. Я это сделал. Браг Зеленый Шторм. Сабрал вместе все кланы. Повел вас на города и первым залез на стену бальшой столицы, бальшова места, где много розовокожих. Никада ни забывайте аб этам!

Повсюду полыхали огни, разгоняя тьму. Горизонт освещало зарево горящего имперского города, который все еще грабили орки. Браг со своими телохранителями и военачальниками покинули его разрушенные стены после трех дней грабежа, позволив остальным собирать трофеи и пожирать пленных, не годившихся в рабы.

Он любил джунгли. Ему были ненавистны камень и пласкрит городов, которые строили розовокожие. Даже их мануфактории он громил и разрушал, не оставляя камня на камне. Враги требовались ему для развлечения, они были трофеями, а еще это помогало завоевать славу. Ее он хотел больше всего. Браг Зеленый Шторм — так его будут звать отныне. Он заставит всех помнить это имя, залив планеты кровью их обитателей.

— Начинайте после палуночи сабирать все кланы. На рассвете мы пазавем челноки, пагрузим парней в бальшие вагоны и полетим в Балыную Темноту. Там палным-пално других миров, которые уже сазрели и красные как мясо.

— Ента где такие есть? — спросил один из орков.

Взревев, Браг резко спрыгнул со своего камня-трона.

Обрушившись, подобно урагану, на заговорившего, он взмахнул своей когтистой лапой — и могучий орк весом в полтонны отлетел назад и рухнул на спину с выбитым глазом и разорванной щекой.

— Никто не смеет задавать мне вапросы. Ты тока падчиняишся, ясно? Или я тибя сожру, червяк!

Он стоял над упавшим, а двое других попятились, подняв руки в знак подчинения. Раненый орк сплюнул кровь.

— Да, вождь.

— В другой раз я вырву твой язык, Кробаг, а самаво скармлю снотлингам.

— Понял, босс. — Раненый не поднимал головы, но не мог, однако, скрыть ярость и ненависть, пылавшие в его уцелевшем глазу.

— Я главный в этой орде. Я устрою «Вааагх!», который еще ни одна розавакожая тварь в этом секторе Темноты не знала. Я дам вам врагов, с которыми весело драться, для топтания и убивания. Слышите меня, дряни?

— Мы слышим, — проворчали трое.

— Мы орки! Мы страх из Балыпой Темноты, красный огонь в ночи. Враги услышат наши барабаны наверху и поймут, что мы пришли за ними.

Браг распростер свои могучие руки.

— И мы их всех убьем, сажрем да последнева куска! Никаво нет сильнее нас! Никто нас не астановит!

Он изрыгнул булькающий смех и слова, сдобренные утробным урчанием.

— Мы для этава зделаны, парни! И эта жы здорава!

 

Глава 2

Лорд Люций Фенник глядел на Залатрас с балкона, выходившего на одну из сторон его огромных покоев, которые он любил называть «комнатой картографа».

Целое море низких зданий простиралось до горизонта, блистая на солнце крышами, а где-то совсем далеко возвышались пики двух строящихся ульев. Эти остроконечные скалы, возведенные не природой, а человеком, были окутаны легкой сизой дымкой.

Залатрас… Сколько миллионов жителей трудятся в этих высоких шпилях и под блестящими крышами? Уж точно их намного больше, чем было во время последней переписи. Теперь, когда космопорт наконец построен, народ прибывает сюда почти каждый день в огромных грузовых шаттлах с Иакса и Эспандора, и даже понемногу с аграрных миров, таких как Квинтарн, Тарент, Масали, которые давно были освоены и процветали.

И все стремятся сюда, на зеленый гудящий Залидар, этот слегка ограненный бриллиант среди планет Восточной Окраины за пределами Ультрамара и даже самого Империума. Это место, бывшее всего одно поколение назад не более чем пустошью, теперь находилось в шаге от полного имперского соответствия.

Большая часть людей, работавших здесь, происходили из системы Залидара и прибыли сюда, не желая сидеть на месте, ища чего-то большего, новых испытаний и горизонтов. Что ж, здесь их мечты сбудутся.

Остальные были наемными работниками, которых привезли сюда, чтобы выполнить квоту по заполнению рабочих мест, добавить винтиков в машину развивающейся залидарской промышленности.

Четыре миллиона обитателей насчитала на планете перепись десятилетней давности.

«Сейчас это число на одном только Залатрасе, наверное, удвоилось, — подумал Фенник, смакуя эту цифру. — Здесь, на Залидаре, мы стоим на пороге великих свершений. Однажды мы сможем сравняться даже с Иаксом по масштабам производства. Если только не сбавим темп!»

Строительные бригады работали посменно круглые сутки. Его людям нужны были дома, так что жалкие деревянные лачуги остались в прошлом. Теперь Залатрас был настоящим городом с высокими стенами, мощеными улицами и гудящими заводами. Все трудовые споры были наконец разрешены благодаря жесткому вмешательству залидарского ополчения, которое теперь патрулировало спокойные улицы, где жили настоящие граждане. Наступит день, когда ее сменят Адептус Арбитрес, а ополчение станет Имперской Гвардией.

«Как же мы близки к своей цели! — размышлял Фенник. — Если бы ресурсы Ультрамара не были так истощены, нас давно уже привели к соответствию».

Плотность населения была такой, что стены не могли вместить всех, поэтому пришлось расти вверх, вместо того чтобы расширяться за пределы линий обороны. Шпили ульев возносились к небесам день за днем, и вершина самого высокого терялась в облаках, когда сгущались тучи и шел дождь. Империум на этой планете демонстрировал себя во всем блеске и величии.

«Вот это и есть цивилизация, — думал Фенник, — так рождаются миры. Однажды мы станем опорой Ультра-мара, и тогда, если будет на то воля Императора, я совершу паломничество на Макрагг и увижу великого Жиллимана в его святилище сквозь священное поле стазиса, поддерживающее его, рану, что вечно кровоточит, и лицо примарха. Даю себе слово».

— Трон пресвятой! — произнес кто-то за его спиной. — Шпиль Калгатт почти достроен. Я давно не видел его с такой высоты. Залатрас нависает над Тагусом, словно великан, выходящий из моря. Отсюда кажется, что мы наконец покорили этот проклятый мир.

— Если бы, Борос, — повернувшись, ответил Фенник и улыбнулся. Он был высоким и стройным, двигался с грацией, присущей человеку гораздо моложе пятидесяти лет. Его черная острая бородка была умащена маслами, а серые глаза напоминали цветом ледяное море.

— Ты не хуже других знаешь, что Тагус нам еще не подчинился. Наши лесорубы расчистили не больше четверти континента. У полюсов есть места, куда вообще не ступала нога человека, даже этого проклятого шарлатана Морколта, и в отдаленных регионах Залатраса горы до сих пор не исследованы.

— Всему свое время, милорд, — сухо сказал тот, кого назвали Боросом. Он был приземистым, похожим на сову человеком с каштановыми волосами и коричневой от загара кожей. Шрамы на его лице из-за этого казались отчетливыми белыми линиями, пересекавшими щеку от уха до подбородка. Он был одет в старомодную кожаную броню, защищавшую от когтей и клинков, на бедре висел лазпистолет, а на плечах были полковничьи звезды.

— Вскоре нам придется подумать о близлежащих городах, это верно, — заметил он. — По дорогам в сезон дождей практически невозможно проехать. Их необходимо замостить до самого побережья. А мост Дромиос недостаточно широк для интенсивного движения, которое там наблюдается.

Фенник отмахнулся.

— Все, что ты мне говоришь, и я, и Совет давно знаем. Мы это обсуждали сегодня все утро. Но я все же убедил Ванахейма и Роскина. Нам следует увеличить поставки стройматериалов, особенно теперь, когда мы возводим целых два улья.

— Значит, мы наконец-то расширим территорию пласкритного завода?

— Мы выдвинули это на голосование сегодня днем. Древесина нам хорошо послужила, и, Трон свидетель, недостатка в ней на этой планете нет, однако строить нужно из материала, которому нипочем непогода. Я отрядил экспедицию к подножию Залидарского хребта. Мы должны открыть новые каменоломни и проторить к ним пути для больших погрузчиков. Шахты Баллансира уже почти опустели. Даже Ванахейм это признаёт.

Борос одобрительно пробурчал, хлопнув ладонью по кобуре:

— Это хорошо. Его нежелание признавать пределы своих возможностей погубило множество проектов. Да еще эта его монополия на строительство…

Фенник устало поднял руку.

— Я знаю, Борос. Но были времена, когда он оставался единственным, к кому я мог обратиться насчет организации серьезного дела. Те же стены, например…

Борос фыркнул.

— Стены у нас хороши, милорд, но даже среди моих людей есть много молодых офицеров, которые считают, что это непозволительная роскошь для города, который так отчаянно нуждается в хорошем камне.

— Странно слышать такое от командира моей гвардии, Борос.

Борос пожал плечами.

— Раньше они, может, и были важны, но теперь, когда дикие звери оттеснены на много километров, на их пути фермы, а не город. Защитные сооружения Залатраса обошлись в катастрофически большую сумму — они истощали наши ресурсы почти двенадцать лет. Я иногда думаю: сколько полезного можно было создать за это время, например хорошие дороги.

— Всегда есть враги, от которых нужно защищаться, Борос. И не все они живут на этой планете.

— Можете мне не объяснять, — ответил Борос, касаясь шрамов. — Но третий улей, милорд… Он что, правда так нужен? Может быть, нам лучше сэкономить ресурсы и дать людям возможность построить больше домов за стенами? В конце концов планета достаточно большая, и не обязательно пытаться держать миллионы людей за одной стеной.

— Здесь их проще контролировать, Борос. Это суровая правда жизни, — возразил Фенник, и его холодные глаза блеснули. — Все мануфактории сконцентрированы тут. Рабочие места, порядок и правосудие здесь. Настанет время, и Залатрасу придется внести свой вклад в военное дело Империума сырьем и людьми. И когда это время настанет, я хочу, чтобы мы были полностью готовы.

— В нашей системе спокойно, — упрямо продолжал Борос. — Как бы это сказать… — Он сделал паузу и отвел взгляд. — Это же Ультрамар, милорд. Ну, или чертовски рядом. Этот сектор Окраины охраняют Адептус Астартес, а не какое-то имперское ополчение. — Он криво улыбнулся и похлопал себя по доспеху. — Хотя славному ополчению есть чем похвастаться.

— Ультрамар, — тихо произнес Фенник. — Да, это он. Однако мы на самом краю этих великих владений, Борос. Какой-то мир на задворках, о котором, я уверен, даже верховный владыка на Макрагге вряд ли помнит.

Он снова взглянул вниз — на кипящий город и рукотворные горы, что росли в его пределах, — вдохнул воздух, почувствовав дым заводов и выхлопов машин. Полвека назад здесь простирались девственные джунгли, а теперь это растущая метрополия. Он никогда не переставал удивляться тому, что люди способны сотворить с планетой, если им дать время и возможность.

— Борос, я хочу привлечь к Залидару внимание Макрагга. Напомнить им, что мы существуем. Увидеть их здесь.

— Ультрамаринов? — Борос даже произнес это слово почтительно, на полтона ниже. — Берегитесь своих желаний, Люций. Их неспроста называют Ангелами Смерти.

— Они стражи человечества, — отрезал Фенник.

— Отвоевывая Тракс, они не задумываясь применили Экстерминатус, — буркнул Борос. — Чтобы выжечь скверну Хаоса, сожгли планету дотла.

— Я знаю, — тихо ответил Фенник. — Я тоже был там, дружище.

Но Борос не умолкал:

— Адептус Астартес безжалостны. Конечно, пусть присматривают за нами, но, ступив на планету, они принесут с собой беду. Такова суровая правда жизни.

— Мы строим здесь для них целый новый мир, — настаивал Фенник. — Я уверен: они захотят хоть раз на него взглянуть.

— Сомневаюсь, что они вообще знают, что мы существуем.

— Поверь мне: они знают. Мы отправляем к ним грузовые шаттлы с продуктами и сырьем каждые несколько месяцев — это наша обязанность как имперской планеты. Мы, конечно, не можем сравниться с такими развитыми мирами, как Квинтарн, Тарент или великолепный Иакс, но все равно вносим свой вклад. Восемь тысяч тонн железной руды мы отправили только на прошлой неделе, а завтра вслед за ними полетит шаттл с зерном. Наверняка что-то из наших продуктов попадает на стол самому Марнею Калгару.

— Может быть, — фыркнул Борос, — но лично я, когда режу хлеб, не стремлюсь размышлять, где растет то зерно, из которого его испекли. Я удивлюсь, если владыка Макрагга, храни его Трон, ведет себя как-то иначе.

Фенник раздраженно отвернулся от города, открывавшегося с балкона.

— Что вы хотели доложить, полковник? — резко спросил он, холодно глядя на Бороса.

Борос застыл.

— Я не стремился показаться дерзким, милорд.

Они молча смотрели друг на друга. Наконец Фенник рассмеялся.

— Мы знаем друг друга уже так давно, что, конечно, можем говорить начистоту. По крайней мере наедине. Прости мой тон, Борос. От споров в Совете язык становится слишком острым. — Он помолчал, а потом продолжил. — И ты, и я помним Залатрас еще жалкой грязной деревней с бревенчатым забором, за которым шумели джунгли, а в них кто-то ужасно завывал. Сколько лет назад? Тридцать? — Он улыбнулся. — Срок достаточный, чтобы избавиться хотя бы от некоторых формальностей.

Борос сделал шаг вперед. Его правая рука постоянно щелкала застежкой ремня, на котором висела кобура с пистолетом. Сухие звуки гулко отдавались в высокой комнате, имеющей суровый имперский вид, величественной, но функциональной. По такому же дизайну были построены миллионы других комнат на десятках тысяч планет по всей Галактике Империума Человечества. Казалось, в этих комнатах живут гиганты. Или жили раньше.

— Я помню, как мы с гордостью носили сержантские нашивки, — поделился Борос.

— Я никогда об этом не забываю, Борос, — ответил Фенник. Оба снова уставились друг на друга, на этот раз погрузившись в воспоминания.

Наконец Борос кашлянул и робко улыбнулся.

— Я сейчас, видимо, ни с того ни с сего усложню вам день, милорд.

— Чего уж там, выкладывай. Еще от одной сложности я не переломлюсь.

— С пограничных лун системы Крисос доносятся слухи, будто несколько аванпостов перестали отвечать на сигналы. А еще заявляют, что какой-то инженер на борту торговца, направлявшегося на Крисаннон, уловил странные сигналы по авгуру.

— Что за сигналы? — спросил Фенник. Он наклонился над длинным столом в центре комнаты. На нем лежала тисненная на шкуре лесного кентавра карта Залатраса, — города, который уже существует и которому вскоре суждено появиться. Еще не построенные дороги соединяли метрополию с малыми городами, которые в реальности были поселками. По краям карты лежали джунгли, которые назывались Тагусом: то был дикий и опасный источник ужаса и богатства.

— Что-то очень большое, — уточнил Борос, не переставая щелкать застежкой. — Может быть, ничего особенного, конечно.

— Дальние аванпосты системы всегда работают на пределе мощности вокса. Ты же знаешь, Борос, — бросил Фенник раздраженно. — Сообщения передаются от станции к станции, они могут потеряться или быть неверно приняты.

Он посмотрел на беспокойные пальцы полковника, и Борос убрал руку от ремня.

— Отчет авгура, значит?

Борос кивнул.

— Он меня и беспокоит. Инженер сказал, что это был всего лишь единичный импульс, но от чего-то очень большого — крупного корабля или множества мелких. Он даже сначала думал, что это шальной астероид, пока тот не изменил курс и скорость. Он был далеко и направлялся к центру системы. И еще, милорд: по нашим данным, в этой области не было на тот момент никаких имперских кораблей. Там все пустынно. По крайней мере, должно быть.

— Может, это и правда астероид… Как далеко?

— При обычной крейсерской скорости — несколько недель. Примерно около двух месяцев до Залидара.

— Возможно, нам следует немного подождать и не делать пока поспешных выводов? — сухо произнес Фенник.

Борос едва заметно качнул головой.

— Я подумал, что следует уведомить вас на всякий случай.

Взгляд Фенника был прикован к карте на столе. Он был погружен в мечты о городе настоящего и грядущего.

— Все верно, — пробормотал он. — Что-то еще, Борос?

— Нет, милорд. — Солдат поколебался. — Хотя… вообще-то… Я бы хотел получить ваше согласие на полет в ту систему. Мне нужен всего лишь один фрегат, а «Гесиод» сейчас как раз свободен, я проверил.

Фенник поднял бровь.

— По вопросам флота тебе, наверное, следует сделать запрос контр-адмиралу Гленку.

— Я уже делал. Он отказал.

Фенник выпрямился и посмотрел Боросу в глаза.

— И ты решил пойти в обход и сыграть на нашей дружбе?

— Да. — Борос выпятил челюсть.

— Считаешь, этот вопрос настолько важен?

— Я полагаю, милорд, что наша вселенная опасна, и, как вы сами сказали, не все наши враги живут на этой планете.

— Но тут же рядом, черт возьми, Ультрамар.

— А Ультрамарины имеют весьма плотный график.

— Ты никогда не любил Гленка, да, Борос?

Борос слегка покраснел. Подобное выражение непокорности на лице друга Фенник видел множество раз.

— Он простой чиновник, которого на закате карьеры отослали на задворки вселенной. Когда-то он, может, и был толковым офицером, но те времена давно прошли.

Фенник улыбнулся.

— Сурово. Не могу не согласиться.

Вернувшись к карте, он добавил:

— Ну хорошо, Борос. Я верю твоим суждениям. Твое чутье не раз спасало меня, Трон свидетель. Ты получишь свой фрегат, и, надеюсь, твои опасения не подтвердятся. Я отдам нужный приказ. Экипажу «Гесиода» будут в любом случае полезны смена обстановки и полет во внешние системы.

— Благодарю, милорд. — Борос поклонился и повернулся, чтобы уйти, но Фенник поднял руку.

— Один момент, Борос. Ты же понимаешь, что вы теперь с Гленком враги?

Борос пожал плечами.

— Тоже мне враг! Мы с вами сталкивались и с кем-то похуже.

Он вышел в огромные двустворчатые двери и удалился, гулко шагая по каменно-пласкритному полу.

 

Глава 3

Система Крисос располагалась ближе к Восточной Окраине, чем Залидар. Будучи так далеко от Ультрамара, люди, жившие там, считали себя частью Империума формально. Встретить здесь представителя Астра Милитарум, Имперской Гвардии, было чем-то из ряда вон выходящим, а уж Адептус Астартес были и вовсе героями легенд.

На этих отдаленных планетах люди жили и занимались своими делами, молились Императору, чтобы он оградил их от чудовищ из глубокого космоса, трудились, не задумываясь о грандиозных катаклизмах, сотрясавших более населенные секторы Империума.

Крисаннон был спутником Крисоса. Времена года были долгими и суровыми, на смену холодной и долгой зиме приходило засушливое лето. Тем не менее на планете кипела жизнь. В лесах росли высокие мощные железные деревья с шипастыми листьями. Под землей, порой выходя на поверхность, плескались подземные моря. На холмах, покрытых мхом и лишайником, паслись огромные стада скватов — травоядных животных, которых первые поселенцы быстро приручили и использовали как тягловую силу или забивали ради мяса.

На скватов охотились разные хищные твари вроде зубастых ящеров, чей мощный хвост мог разрубить человека пополам, или саблезубые звери с огромными ушами и клыками. В зеленоватых небесах на прозрачных кожистых крыльях парили птерозавры, время от времени пикируя, чтобы выхватить из воды речную змею с переливающейся, будто самоцвет, кожей.

Этот дикий мир был смертельно опасен для человека, но в последние несколько столетий множество отчаянных людей по своей или чужой воле обрели здесь дом.

Со временем на планете выросли города и даже небольшой космопорт с посадочными площадками, выложенными камнем и залитыми смолой, которую местные жители добывали, сжигая железные деревья.

Крисаннон вел торговлю с Крисосом — планетой, день и ночь висевшей на небе. Иногда какой-нибудь предприимчивый торговец привозил товары даже с далекого Залидара, чей губернатор обладал формальной властью и над этой системой.

Жизнь обитателей Крисаннона была, конечно, тяжелой, но не самой плохой. По всей Галактике люди испытывали куда большие трудности — например, живя в темных ярусах городов-ульев или на планетах, где каждый день приходилось бороться за выживание, сражаясь насмерть с враждебной флорой и фауной. Крисаннон был предоставлен самому себе, и его города не находились под единой властью. В Хорсби, номинальной столице планеты, имелся центр вокс-коммуникаций, но связь по Восточной Окраине постоянно прерывалась из-за разрушительных варп-штормов, бушевавших в космосе за пределами Галактики. Без опытного астропата послать сообщение на Ультрамар или какую-то другую соседнюю с ней имперскую планету — все равно что пытаться пересечь бурную реку в бумажной лодке.

Утреннее небо светлело, становясь светло-зеленым; серебряный Крисос на горизонте постепенно тускнел, когда Гуриан вышел из железного леса, в котором охотился. Это был человек невысокого роста с коротко стриженными черными волосами. В руках он держал длинноствольное ружье. Блестящий черный приклад древнего кинетического оружия, стрелявшего пулями с тупым концом, был богато украшен серебряными вставками, а ствол сейчас прятался в пластиковом рукаве, предохранявшем от утренней сырости.

Гуриан изучал местность, не обращая ни малейшего внимания на великолепный утренний пейзаж. На траве он заметил ярко блестевшие от ночной росы следы и улыбнулся. Его взгляд был направлен в темноту железного леса. Он резко повернул голову, краем глаза увидев яркую вспышку высоко в небе. Метеор сгорел в плотной атмосфере Крисаннона. Он принял это за добрый знак и продолжил путь по колено в мокрой от ночной росы траве, царапавшей его одежду.

Занимался день, и один за другим гасли огни лежащего неподалеку поселка, где он жил. Утро было идеальным для охотника — холодным и безветренным. Все предвещало начало зимы на планете, постепенно удалявшейся по орбите от единственной звезды в этой системе.

Прошлой ночью северное сияние ярким водопадом света играло в чистом небе. Вдалеке грохотал гром, хотя на землю не упало ни капли дождя. Гуриан целый час любовался на яркие вспышки у горизонта, слушая глухие раскаты, пока его семья мирно спала.

Он побежал вперед размеренно и быстро, как истинный охотник. Из железного леса вылетели птерозавры, визжа и каркая. Он шел все дальше, петляя среди холмов. Один раз остановился, собрал пригоршню мха и выдавил из него в рот ледяную влагу. Утолив жажду, он отбросил зеленый комок и вошел под сень огромных деревьев.

Здесь было куда темнее. Железные деревья возвышались вокруг подобно огромным колоннам из серого мрамора. Их древесина была твердой, словно камень, и такой же прочной, и когда ее жгли, чтобы добыть смолу — основу экспорта планеты, — она долго не сгорала, сверкая подобно расплавленному металлу.

Железную смолу использовали для производства топлива и клея. Ее заливали в формы, а когда она остывала, придавали ей нужную форму. Сверкающий черный приклад винтовки Гуриана был сделан из такой смолы.

Однажды Империуму потребуется этот ресурс, и Крисаннон займет свое законное место в цепочке торговых маршрутов, но пока он был одним из многих полузабытых пограничных миров. Впрочем, таких людей, как Гуриан, это вполне устраивало. Он мог охотиться, кормить свою семью, попивать моховое пиво в городском баре, и жизнь казалась ему прекрасной. Одного горизонта и мира было достаточно.

Следов становилось больше, они виднелись отчетливее. Строенные копыта одинокого лугового быка, за которым он шел, глубоко впивались в моховой покров леса. То тут, то там были видны участки, где бык жевал влажный мох, чтобы напиться, так же, как и Гуриан. Это был старый одинокий зверь, изгнанный из стаи. Пуля прекратит его скитания, и Гуриан вырежет лучшие куски мяса, глаза, язык и соберет немного жира.

Вареные бычьи глаза считались на Крисанноне деликатесом, язык — богатым источником белка, а жир можно было растопить и жечь в лампах. Снять толстую шкуру и вынуть внутренности было невозможно без нужных инструментов — и лесные падальщики устроят пир, когда Гуриан удалится.

Шагая через лес, он почувствовал, что за ним следят. Сработало шестое чувство человека, который провел всю жизнь в лесах.

Охотник остановился и перезарядил ружье: снял пластиковый колпачок с дула, вложил четыре патрона в подствольный магазин, после чего движением цевья послал один заряд в ствол. Пустотелые пули в патронах были огромными — размером с его палец. Гуриан видел однажды, как человека разорвало такой пополам. Ее было достаточно, чтобы уложить самого крупного быка, если попасть куда нужно.

Он вдруг остановился, осознав, что карканье и хлопанье птичьих крыльев в кронах прекратились. В лесу стало неестественно тихо. Он медленно огляделся, держа ружье наизготовку. Что-то было неладно. Глупые птерозавры наверху тоже затаились и наблюдали.

Но ничего необычного не происходило. Раздраженный собственным волнением, Гуриан двинулся дальше. Среди своих он был известным и уважаемым охотником, знающим о лесе многое. Большинство людей боялись железного леса, ибо в тени деревьев рыскали опаснейшие звери, но Гуриан на своем веку повидал многих. Он знал, когда нужно сражаться, а когда — бежать или замереть, ожидая, пока чудовища пройдут мимо. Существовали правила, и, чтобы выжить, требовалось соблюдать их, иначе лес забирал жизнь. Впрочем, в этом не было ничего мистического.

След, по которому он шел, вдруг изменился: бык побежал. Гуриан заметил царапину на железном дереве от рога животного, будто бы то пыталось боднуть кого-то, но промахнулось. На мхе были и другие отметины. Зеленый лесной ковер оказался вытоптан. Тут побывали еще звери. Заинтригованный, Гуриан вгляделся, а нагнувшись, заметил возле своего ботинка странный ярко-зеленый круглый гриб, какого он раньше не встречал.

Он встал на колено и вынул старый железный нож. Гуриан коснулся гриба кончиком и на секунду замер, шокированный. Он мог поклясться, что гриб шевельнулся, пытаясь увернуться от острия.

Завороженный, поскольку найти в лесу то, чего он еще не видел, было непросто, если не сказать невозможно, Гуриан сорвал гриб. Он был странно тяжелым, и, принюхавшись, охотник уловил резкий запах мускуса. Этот гриб точно не был обычным.

Гуриан раздавил его в кулаке.

— Трон!

Он бросил его и для верности растоптал каблуком.

В остатках гриба ему на секунду померещилось какое-то человекоподобное существо, свернувшееся подобно эмбриону. Им овладело дикое отвращение. Он топтал останки, пока они не превратились в зеленую массу.

Тишина казалась густой, как туман. На секунду Гуриан ощутил желание броситься прочь из леса, ощутить порывы ветра на лице, увидеть крыши города, жену и сына, которые ждали его. Но это было бы унизительно.

Что он скажет, вернувшись? Что он, лучший охотник в северных лесах, испугался грибов?

Шаг, другой… Он двинулся дальше, а след вдруг стал таким четким, что и слепой мог бы идти по нему. Теперь Гуриан шел, прижав к щеке приклад ружья, водя стволом влево-вправо.

Снова грибы, и еще больше. Где по два-три, а где-то большими скоплениями. Они, словно на горячей сковородке, пульсировали, дрожали и, без сомнения, были не из этого мира. Гуриан почему-то вспомнил про метеорит, который видел утром. Возможно, он их принес.

Эти грибы явно не представляли опасности. Гуриан давил их десятками. След петлял зеленой линией грибниц. Можно было подумать, что бык, за которым Гуриан охотился, и оставлял их.

В ушах Гуриана звенело из-за тишины, и собственное дыхание казалось ему оглушительным. Мох под ногами стал красным. Животное было ранено и истекало кровью. Гуриан выругался. Может, кто-то из лесных хищников случайно наткнулся на него и…

Тишину разорвал звериный рев. Но этот зверь не был известен Гуриану. Звук разнесся стремительно, будто лесной пожар, и в нем было нечто столь дикое и первобытное, что Гуриан содрогнулся.

В этом долгом реве ему послышались слова. Возможно, даже на готике. Говорящее животное? Невозможно!

Гуриан продолжил путь. Любопытство, погибель и благословение человеческой натуры влекли его. Охотничье ружье, его верный друг на протяжении двадцати лет, стало неимоверно тяжелым в потных ладонях. Но он держался за него, как утопающий за соломинку.

Впереди, судя по всему, лежала небольшая поляна, и лучи восходящего солнца, пробивавшиеся сквозь листву, становились все ярче. А на поляне…

Гуриан резко остановился, сердце бешено колотилось. Медленно, так, что его колени хрустнули, он опустился на мох. Ружье задрожало в руках.

Он понимал, что происходило, но разум отказывался поверить.

Он узнал этих существ, ибо слышал о них. Но в реальности эти твари были гораздо крупнее и уродливее, чем он представлял. Жуткая пародия на человека, которую воплотил в жизнь какой-то жестокий создатель.

Серая туша быка валялась на поляне, разорванная, а возле истерзанных останков стояли существа из ночных кошмаров.

Они были почти вдвое выше человека, с двухметровыми плечами, длинными мощными руками, короткими и кривыми ногами. На шеях красовались ожерелья из огромных клыков и челюстей. Глаза полыхали красным огнем, когтистые лапы были окровавлены. Все вокруг было забрызгано кровью.

Они грызли тело быка с яростью, будто звери, одетые в доспехи, с гигантскими тесаками на поясе и какими-то невероятными приспособлениями, что, должно быть, служили огнестрельным оружием.

Их кожа оказалась зеленой — такого же цвета, как грибы, которые он видел недавно. Но ее оттенки менялись от темно-оливковой, как у стоячей воды, до бледно-зеленой, как у молодой листвы. Некоторые твари украсили свои тела грубыми отметинами, смысл которых был Гуриану неясен. Кожу других покрывали татуировки, а в ушах и ноздрях висели металлические кольца. У одного вместо руки была железная клешня, и в плоть уходили стальные провода.

Еще они страшно воняли. Даже на расстоянии почти в тридцать метров Гуриан ощущал едкий омерзительный звериный запах, отдающий гнилью и плесенью.

Они гоготали и рычали друг на друга, и эти звуки были ужасными, не похожими на рычание зверей. Это действительно было какое-то подобие речи — гортанные взрывные звуки, в которых, как ни странно, слышались слова на низком готике.

Гуриан разобрал кое-что. Твари спорили о вкусе мяса животного, сцепившись из-за лучших кусков. Они были уже готовы рвать друг другу глотки, щелкая огромными зубами и размахивая широкими тесаками в дикой ярости.

Значит, вот они какие — орки.

Величайшей опасностью для людей был Хаос. Это знал каждый, и этому учили людей всю их жизнь. Орки представляли собой зеленую бурю, бушевавшую среди звезд, опустошавшую все вокруг. Они заражали миры, губили их и неслись дальше. Они дрались между собой даже чаще, чем с другими расами. Они были хитры и до безумия свирепы, не знали жалости ни к себе, ни к другим. С таким врагом невозможно было договориться, ибо они мыслили иначе, нежели любая разумная раса.

Орки были неудержимы, словно вирус. Их необходимо искоренять до последнего, иначе планета останется заражена ими долгие годы. Они…

Гуриан теперь с ужасом взирал на зеленые грибы, покрывавшие землю вокруг. Они были как-то связаны с орками, теперь он это понимал.

От увиденного его желудок скрутило, будто он ненароком попал на скотобойню, где свежевали людей.

Орки толкались и бросались друг на друга, швырялись мясом. Двое затеяли драку, а остальные встали в круг, гортанно хохоча и аплодируя.

«Город нужно предупредить, — подумал Гуриан. — Я должен вернуться».

Он представил, как Мия и Мардиан, его жена и сын, попадут к этим чудовищам, и эта кошмарная мысль была невыносима.

Знай, когда сражаться, бежать и затаиться, позволяя чудовищам пройти. Таковы были правила. Соблюдай их — и выживешь.

Он медленно поднялся на ноги, осознавая, что резкое движение привлечет внимание. Сердце колотилось в груди так, что, казалось, сейчас выпрыгнет. Но не от страха. Сердце питало кислородом мышцы, которые будут задействованы в случае, если придется сражаться или бежать.

Он попятился, шаг за шагом, уже не боясь шуметь, так как сутолока вокруг убитого быка могла заглушить приближение целой армии, а кроме того, мох позволял ступать беззвучно.

Скрывшись за деревом, Гуриан наконец перевел дух. Было непросто повернуться спиной к оркам, но он пересилил себя. Нужно было уйти в лес и найти другой путь домой. Звери железного леса его больше не страшили.

Удалившись примерно на пятьдесят метров от поляны, он свернул со следа вправо, углубившись в чащу. На земле почти не было растительности, кроме скоплений плауна, стебли которого порой достигали его роста, словно образуя подлесок.

Впереди виднелась прогалина, еще одна поляна, на которой, судя по запаху, что-то горело. Подняв ружье, он пошел в ту сторону, размышляя, какие еще ужасы могли там таиться. В воздухе стояли едкий дым тлеющих железных деревьев и гарь с неизвестным ему металлическим привкусом.

Эта поляна была намного больше той, где он увидел орков, по всей ее окружности валялись стволы. Некоторые из них тлели, источая черную смолу, пузырящуюся от жара. А еще чувствовался тяжелый запах земли, словно кто-то вел раскопки, вгрызаясь в лоно Крисаннона.

Здесь лежал огромный метеорит, поваливший лес и пропахавший просеку длиной почти в полтора километра, размером с пять или шесть хижин. Это порождение космоса лежало, дымясь, в воронке посреди леса, словно гигант, отдыхавший после изнурительной работы. Гуриан не мог отвести глаз. Это зрелище было таким же поразительным, как и орки, встреченные им ранее.

Вокруг метеорита сновали какие-то менее крупные создания — видимо, сородичи орков. Гуриан, влекомый непреодолимым любопытством, приблизился, оставаясь в тени леса.

Метеорит походил на перевернутый камень, из-под которого суетливо выбегали мелкие насекомые.

Твари были ростом по пояс человеку, а некоторые не доходили и до колена. Они были такого же мерзкого зеленоватого цвета, что и орки, и копошились подобно червям в глазнице мертвеца. Существа издавали резкое кудахтанье и пронзительные визги, столь же отвратительные, как и орочий рев. У них были тонкие конечности, крохотные когтистые лапы, безволосые головы с острыми ушами. Хотя каждая особь в отдельности не казалась опасной, вместе они представляли угрозу. В руках они держали молотки, резцы и машинное оборудование. Они были похожи на рой термитов, и на их суету было смешно смотреть.

Он почувствовал, как что-то кольнуло его в спину, и резко обернулся. Одно из этих существ стояло позади, держа в руках штырь из черного металла. Глаза твари светились красным, а ростом она едва доходила Гуриану до пояса. Тварь щелкнула зубами, покачала головой из стороны в сторону и оскалила тонкие зубы-иголки.

Гуриан не раздумывал. Размахнувшись, он нанес удар прикладом своего ружья по голове твари со всей яростью и отвращением. Из расколотого черепа брызнули мозги, а тело рухнуло, будто кукла, у которой обрезали нити. Его кровь была ярко-алой.

Несмотря на разбитую голову, тело твари еще дергалось, руки хватали мох, а ноги брыкались. Гуриан снова и снова бил прикладом, разбрызгивая кровь, пока не вогнал голову твари в землю.

Со стороны поляны раздался жуткий вопль. Обернувшись, Гуриан увидел множество других созданий, мчавшихся к нему, разинув пасти. Они указывали на него, трещали наперебой, на ходу подпрыгивая и потрясая своими инструментами.

Гуриан выстрелил. Пуля в клочья разнесла троих, проделав в рядах брешь. Выстрел произвел поразительно много шума. Он перезарядил ружье и снова выстрелил, на этот раз убив больше, а пуля, пройдя сквозь зеленую плоть, высекла из метеорита сноп искр, отрикошетив.

Раздался громкий низкий рев, и Гуриан заметил огромного орка, который стремился к нему сквозь толпу своих мелких собратьев, разбрасывая их в разные стороны ударами кулаков и пинками. Казалось, он вылез из самого метеорита. Сердце Гуриана едва не ушло в пятки при виде этого чудовища, но он был охотником и сталкивался с гигантскими зверями не раз.

Он взвел курок и тщательно прицелился. Орк мчался на него, размахивая над головой огромным тесаком, разинув клыкастую пасть.

Пуля Гуриана попала прямо ему в рот.

Орк остановился, зашатавшись. Мощный заряд прошел сквозь его голову. Красные глаза чудовища моргнули, зубы клацнули, но оно продолжало наступать, а мелкие твари копошились вокруг, визжа от ненависти.

Подобно колоссальной движущейся статуе, гигантский орк заполонил собой все в прицеле ружья, и Гуриан выстрелил в последний раз, целясь туда, где у человека находится сердце. Монстра отбросило, но он все еще держался на ногах. Его язык оторвало, он не мог рычать и издавал булькающие звуки. Он снова медленно двинулся вперед, не обращая внимания на рану. Его глаза были пусты.

Гуриан, обезумевший от ужаса, бросился бежать, но, врезавшись во что-то, упал на спину. На мгновение ему показалось, что он столкнулся с деревом, но, когда зрение прояснилось, увидел над собой второго орка. Этот был настоящим великаном, закованным в броню из грубо обработанного железа. На его морде появилось некое подобие улыбки. Он наступил ногой на руку Гуриана, потянувшегося за ружьем, и охотник закричал от боли: его кости сломались под тяжестью железного сапога. Монстр наклонился, исторгая вонь из клыкастой пасти, и слова, которые он произнес, были на вполне отчетливом, хоть и исковерканном низком готике.

— Свежее мясо! — сказал монстр, и его зубы впились в искаженное от дикого ужаса лицо человека.

 

Глава 4

Лорд Фенник с трудом сдержал зевоту. В комнате было душно и жарко. Здесь, за длинными рядами столов и планшетов, среди мерцающих мониторов сидел обслуживающий персонал коммуникационного центра, посылая сообщения в эфир, принимая их и фиксируя на старомодных бобинах пластапленки, которые валялись на полу. Обрывки разговоров, не стоящих внимания. Даже такой небольшой мир, как Залидар, уже обзавелся бюрократией, которая получала удовольствие от беседы сама с собой.

«Вот так мы оправдываем свое существование, — подумал он. — Когда мы сбрасываем со своих плеч тяжелый груз и поселение создано, мы на время откидываемся на спинку кресла, позволяя низшим чинам крутиться и заниматься своими делами. Даже Империум не способен контролировать каждый аспект. Но хотя бы наблюдать за этим мы можем».

Тут он поймал себя на слове. Низшие чины.

Он сам был когда-то одним из них. Никогда нельзя забывать, откуда ты поднялся.

Фенник поднял бобину пластапленки с ближайшего стола и развернул, читая мелкие буквы низкого готика. Горожане Мерилуса нуждались в железной руде, и их претор, некий Влад Муник, считал эти ресурсы жизненно необходимыми для сдерживания натиска джунглей по периметру.

Фенник хмыкнул. Ох уж эти джунгли! Они вырубали их, жгли, выкорчевывали пни, но деревья росли снова и снова.

Здесь, вокруг Залатраса, местная растительность была истреблена, но в сотнях километров к югу дремучие леса все еще господствовали на территориях вокруг поселений. Залидар был плодородной планетой и потенциально очень богатой, но с его флорой приходилось постоянно бороться, создавая пастбища и посевные поля.

Огромные звери, бродившие тут когда-то, ушли в высокогорья и в глубины леса, который местные жители называли Тагусом, но ползучие деревья сражались, отвоевывая открытые территории. Это кончится, только когда весь континент будет зачищен, подобно тому как грязную сковороду скребут щеткой.

Фенник бросил пленку обратно на стол — какой-нибудь клерк разберется и решит, стоит ли дело того, чтобы запрос Муника передали выше по инстанции, — и перевел взгляд на карту в раме, висевшую на влажной стене возле него.

Он просто обожал хорошие карты. Они приводили мир в порядок, делали его понятнее.

На карте его любимый Залатрас выглядел красной точкой на огромном бледном поле, а его пересекали бурые воды медленной реки Дромион на юге, а дальше, в пятидесяти километрах за ней, зеленым морем лежал Тагус — великие джунгли, простиравшиеся до полюса и Морколтовых гор в нижней части.

Гент Морколт, заявлявший, что высаживался на этих горах и даже бродил по ним, наверное, и сейчас шнырял где-то на своем стареньком корабле если не по планете, то в системе, воплощая свои безумные мечты.

Старику Морколту, живой легенде Залидара, было за восемьдесят. Будучи некогда мелким торговцем, пятьдесят лет назад, приземлившись на берегу реки Дромион, он назвал эти воды в честь своего торгового партнера, давно умершего пьяницы и неудачника, от которого теперь ничего не осталось, кроме этого имени собственного. Потом он облетел всю планету на своем утлом кораблике, придумывая названия для объектов нового мира.

«А моим именем даже и холма не названо, — с досадой подумал Фенник. — А ведь это именно я сделал Залатрас таким, какой он сейчас: распорядился выстроить стены, космопорт и даже первый улей. Морколт, старый мошенник, дал свое имя целой горной гряде. Где справедливость?»

Даже сам город был назван согласно имперскому эдикту в честь Гая Залатраса, который занимал в то время высокий пост в администрации Ультрамара.

«Нужно было назвать его именем какого-нибудь героя Империума, — размышлял Фенник. — Будоражащим, воспламеняющим, привлекающим внимание Макрагга к Восточной Окраине, Сикарием или Фабианом, как звали славных капитанов Ультрамаринов. Или, быть может, даже Калгаром».

Впрочем, он понимал, что его идеи были наивными, даже абсурдными. Как бы ревностно Адептус Астартес ни берегли свою честь, планеты своими именами они не называли. Их имена хранила память об их славных деяниях, они не были выбиты на грубых каменных табличках над воротами какого-нибудь городка.

Взглянув на ручной хронограф, Фенник вышел из коммуникационной. Криво улыбаясь, он зашагал по длинным гулким коридорам к своему кабинету.

«Когда-нибудь возникнет город под названием Фенник, — подумал лорд Залидара и рассмеялся над этой собственной мыслью. — Наверное, к тому времени от меня только и останется, что воспоминание».

Помощники Фенника вскочили со своих мест, когда он вошел в приемную. Фенник улыбнулся им, вспоминая молодые и честные лица других людей, давно умерших.

Фенник не всегда был лордом. Он начал свой путь как солдат в рядах Астра Милитарум, где вместе с Боросом сражался на войне за Траке против культистов Хаоса и всевозможных кошмарных созданий. Гвардия была разгромлена Великим Врагом на той несчастной планете, и тогда были призваны Адептус Астартес.

Тридцать тысяч гвардейцев сложили головы на Траксе, четыре полных дивизии были разорваны в клочья в течение нескольких недель. То, что видел там Фенник, до сих пор преследовало его в кошмарных снах. Молодому сержанту пришлось возглавить полевой штаб, когда все прочие офицеры его роты погибли. И рядом с ним был Борос, более опытный и старый, но лишенный тактического чутья, которое помогло Феннику спасти роту от полного уничтожения.

Они вдвоем руководили кровавым отступлением к кораблям, когда пришел приказ эвакуироваться, и на подлете к остаткам флота Фенник сквозь мутные иллюминаторы десантного отсека увидел то, что навеки осталось в его памяти.

Боевая баржа Адептус Астартес длиной в несколько километров, ощетинившаяся орудиями, выкрашенными в ярко-синий цвет, и увенчанная знаком Ультрамаринов. Марней Калгар лично пошел в бой с тремя полными ротами космодесантников. Они сошли на Траке подобно ангелам мести, несущими пламя и смерть.

Но даже этого оказалось недостаточно. Скверна Хаоса проникла слишком глубоко. Ультрамарины уничтожили врага на поверхности. Три сотни сделали то, что шестьдесят тысяч гвардейцев не сумели. И все равно не одержали победу.

Тогда был отдан приказ об Экстерминатусе — уничтожении всего живого на Траксе, — несмотря на то что он был миром-кузницей, имевшим жизненно важное значение для экономики Ультрамара.

С орбиты Фенник и Борос наблюдали за гибелью целой планеты. Ультрамарины запускали циклонные торпеды, чтобы те выжгли поверхность, оставив голые камни. Даже атмосфера оказалась уничтожена.

Взрывная волна сотрясла даже транспортники на орбите. Миллионы людей сгорели в этом пекле — мужчины и женщины, пытавшиеся выжить в пучине Хаоса, завладевшего их миром. Но их жизни не значили ничего, они были мусором на пути гневных Ангелов Смерти.

Траке отныне был мертв. Голый каменный шар, на который более не ступала нога человека.

Мир был спасен — и уничтожен. Для Ультрамаринов это было равносильно.

«Борос оказался прав», — подумал Фенник и поежился от этой мысли. Где бы ни появлялись Ангелы Императора, они приносили беду. Они не люди — все людское им чуждо.

После граксийской кампании Фенника и Бороса перевели на Залидар для несения гарнизонной службы вместе с той горсткой солдат, что осталась от их почти уничтоженной роты. Эта планета оказалась полузабытой колонией на задворках мира, где несколько тысяч поселенцев усердно трудились и сражались за выживание в джунглях. Контакты с Ультрамаром были редкими, а жизнь — тяжелой.

Это случилось тридцать один год назад.

Из всех солдат, которых Фенник спас на Траксе, в живых остался только Борос. Всех остальных забрали Тагус и его обитатели.

Фенник вспомнил одного из последних ветеранов — тучного Джарика Самоса, который, пережив кровавую резню на Траксе, умирал возле собственной казармы от укуса змеи. Какое недоумевающее выражение бледного лица было у человека, столько пережившего и погибшего из-за такой ерунды!

Со временем Фенник и Борос взяли управление колонией в свои руки, так как иных кандидатов попросту не было, а после основания Залатраса Фенник был утвержден на посту временно исполняющего обязанности губернатора планеты приказом Имперского Администратума. Безвестный молодой офицер проявил себя и получил награду.

«Впрочем, — рассуждал он, — никто из вышестоящих не считал этот титул чем-то ценным».

Он оказался затем губернатором мелкого городка на враждебной планете на самом краю людского мира.

Но это было лишь начало. Молодой лейтенант стал, пускай и номинально, лордом, а Борос был произведен в полковники вооруженных сил Залидара, под началом которого оказалась пара сотен кое-как вооруженных ополченцев. Немного по стандартам Империума, но для обороны колонии вполне достаточно.

Мало-помалу город начал расти, поскольку все больше поселенцев прибывало сюда со всех концов Восточной Окраины, а лесные хищники стали редки после серии кровавых зачисток, которые устроили Фенник с Боросом. Некое подобие экономики пришло на замену старой бартерной системе. И Администратум, похоже, забыл, что назначение Фенника было временной мерой. Через три года они отвоевали у Тагуса землю под пашни, построили города и постарались привлечь как можно больше поселенцев и колонистов на Залидар, ибо люди здесь ценились превыше всего.

Люди и деньги. Столпы успеха.

Залидар был в целом предоставлен самому себе — забытый пограничный мир, избегнувший тяжких поборов, наложенных на развитые планеты на западе Галактики. Это дало простор частному предпринимательству, которое здесь выросло до масштабов, удивительных для слаборазвитого мира.

Фенник улыбнулся, вспомнив, как однажды тут приземлился Фердия Роскин с целым кораблем клерков и открыл филиал первого банка на планете. В тот момент он понял, что они точно выживут и, более того, станут процветать. С помощью займов у банка Роскина они закупили тяжелые машины и сырье, заплатили Ванахеймской строительной компании за возведение высоких стен, которые тогда казались излишне мощными для такого малого числа жителей, и выкопали котлован под фундамент шпиля Альфон. Строить его они пока не собирались, но необходимо было заявить всему миру, что Залидар наконец родился, а Залатрас начал превращаться в настоящий город.

Однажды Империум обратит свой взгляд на планету и призовет ее внести свой вклад в бесконечную войну, которая касалась каждого человека в Галактике, но до той поры взгляд Ультрамара был направлен в другую сторону, и Залидар бурно развивался.

Время от времени в городе появлялся Гент Морколт. Будучи вольным торговцем с редким талантом находить уникальный товар, он оказывал неоценимую помощь в ранние годы. Но теперь, когда Залатрас вырос и запросы его увеличились, маленький старый транспортник — «Мэйфлай», как его называл Морколт, — уже не мог обеспечить ни нужное количество, ни надежность поставок, так что его хозяин теперь занимался так называемыми экспедиционными вылазками с целью создания подробной карты планеты и ее системы.

Фенник и Борос помогали ему с ремонтом и припасами, а взамен торговец приносил им информацию — и лакуны на столь любимой Фенником карте исчезали. Морколт потратил десятки лет на то, что имперский разведывательный корабль сделал бы за пару месяцев, но таковых поблизости не было, так что миссия Морколта была в целом полезной.

Последние несколько лет его скитания стали непредсказуемыми, так как он все больше погружался в какие-то грезы о планете и ее системе, вместо того чтобы систематично исследовать их. Благодаря его стараниям Залидар был изучен на девяносто процентов, но порой Фенник, водя пальцами по карте, думал, насколько точны данные, которые сообщал им старый бродяга.

Однажды Залидар будет должным образом картографирован специальной разведывательной командой Администратума, но пока лишь Морколт официально рассказывал о географии планеты, плохо это или хорошо.

В высокую дверь кабинета постучали, и Фенник, глубоко погрузившийся в свои воспоминания, вздрогнул от неожиданности.

— Да! — крикнул он.

«И когда я успел приобрести тон недовольного сержанта?» — подумалось ему.

В дверном проеме показалась голова секретаря.

— Милорд, контр-адмирал Гленк просит аудиенции.

Фенник вздохнул и махнул рукой.

— Проси, Фериас. И принеси вина. Но только хорошего, учти.

— Да, милорд.

Этот визит рано или поздно должен был состояться. Фенник сел за рабочий стол, поправил алую губернаторскую перевязь и чуть тронул Серебряную Звезду, которую получил за Тракс. Два самоцвета на ней обозначали ранения.

В те дни жить было чуть проще. Когда ты юный, все кажется не таким сложным, даже жизнь и смерть.

Гленк был широкоплечим, грузным человеком с массивным плоским красным лицом и черными, словно уголь, глазами. В молодости он, должно быть, выглядел грозным, однако теперь адмирал одряхлел, сделавшись похожим на квашню. Фенник за все пять лет, что Гленк пробыл на Залидаре, ни разу не видел, чтобы тот смеялся.

Оба были в солидном возрасте, однако Гленк почти не видел настоящих сражений, так как поднялся по командной лестнице буквально по трупам своих более воинственных коллег и только потому, что никто не знал, куда его еще пристроить.

Этот факт был ему известен и сильно его задевал. Его раздражало назначение на захолустный Залидар, бесило, что, имея такой чин, он располагал всего лишь десятком устаревших кораблей. Он досадовал на жизнь. Это сделало его угрюмым и придирчивым, но все же способным играть свою роль в системе. Фенник не мог себе позволить враждовать с ним, так как Администратум не любил, когда расстроенные контр-адмиралы кляузничали изо всяких отдаленных углов Галактики.

— Гленк, дорогой, как я рад вас видеть!

Он встал, пожал ему руку и жестом предложил сесть. Появление Фериаса с вином сгладило нежелание адмирала проявить ответную вежливость.

«Пять лет, — подумал Фенник, снова сев за стол и сплетя пальцы, — столько времени сидеть на заднице и превращать жалость к себе в горечь».

— Вы знаете, зачем я здесь, милорд, — произнес Гленк. К вину он не притронулся.

— Вот как? — Фенник пригубил из своего бокала. Вино было теплым, как и все на Залидаре, но он привык пить алкоголь таким.

— Один из моих кораблей сейчас покинул орбиту и направляется к краю Галактики по вашему приказу и благодаря махинациям полковника Бороса.

— А, вы про «Гесиод». Совершенно верно, адмирал.

Гленк смотрел, не мигая.

— Это возмутительное вмешательство с вашей стороны! Я отдаю приказы флоту, и только я отвечаю за местонахождение кораблей. Ультрамару будет известно об этом инциденте, обещаю.

«Но вот будет ли им дело до этого?» — устало спросил себя Фенник.

— Полковник Борос привел убедительные аргументы… — начал он.

Гленк фыркнул. Его лицо отлично подходило для подобного, так как походило на морду свиньи.

— Я слышал эти аргументы. Какие-то слухи, которые наверняка не более чем фоновый шум авгура и обычные помехи вокса. И ради этого он пришел ко мне, умоляя выдать фрегат класса «Меч» и четыре тысячи человек неукомплектованной — прошу заметить — команды, чтобы отправиться на край системы и кружить там до конца времен. Это просто полнейшая чушь!

— Дальнее патрулирование не кажется мне чем-то глупым, — мягко возразил Фенник.

— У нас есть патрули, — бросил Гленк. — Я знаю свое дело. Залидар охраняется день и ночь.

— Но это патрули ближнего радиуса действия, адмирал. «Фурии» увеличивают обзор наших сканеров всего на полмиллиона километров.

— Я работаю с тем, что есть, милорд. Будь у нас нормальный флот — я был бы рад снаряжать дальние патрули, но для такого у нас нет ресурсов. Даже те корабли, которые имеются, не полностью снаряжены для боя. Если бы вы запросили на Ультрамаре более современные корабли и толковый персонал…

— Да-да, понимаю. — Фенник поднял руку, чтобы прервать эту старую песню, и, кроме того, Гленк был совершенно прав.

За последние десять лет население Залидара увеличилось вчетверо, но размер вооруженных сил, его защищавших, оставался на уровне, пригодном для аванпоста. Двадцати тысяч человек ополчения хватало, но планете были нужны орбитальные системы, корабли дальнего радиуса действия и ракеты ПВО. Шесть древних фрегатов и эсминцев, а также пара десятков орбитальных истребителей вряд ли хотя бы замедлили наступающего врага, особенно сейчас, когда два крупных корабля класса «Меч» не были укомплектованы ни экипажем, ни боеприпасами.

— Адмирал, вы знаете, что я в этом с вами согласен. Я посылал запросы на Калт, и ответ лорда Джула был очень вежлив, но совершенно меня не устроил. На Ультрамаре идут военные кампании, Ультрамарины сейчас разбросаны по всему сектору и сражаются в полудюжине боев с орками, Эльдарами и самим Великим Врагом. При этом им, разумеется, требуются ресурсы. А в нашей системе тихо уже много десятилетий. Мы находимся в самом конце списка, все просто. Еще повезло, что мы получили два фрегата. Я их выпрашивал несколько лет.

Фенник примирительно поднял ладони и улыбнулся, хотя его бесило нытье Гленка. Взрослый человек, а ведет себя как ребенок! Неудивительно, что его сослали сюда, в этот медвежий угол. Одна мысль о том, что такой адмирал может натворить в настоящем сражении, приводила в ужас.

— Значит, придется работать с тем, что есть, — проворчал Гленк. — Но я настаиваю, чтобы вы позволили мне самому отдавать приказы своим подчиненным. Капитан Релиш подходил ко мне, получив приказы от вас, и, поскольку на них стояла ваша печать, я дал разрешение на вылет. Но это нарушение цепочки командования абсолютно недопустимо, милорд. Дисциплина снижается, в командный процесс вносится сумятица, и…

— И это портит вам настроение, — подытожил Фенник.

На мгновение ему показалось, что Гленк сейчас перегнется через стол и врежет ему, и Фенник слегка надеялся на это. Тогда бы того арестовали, посадили в тюрьму — и одной проблемой в управлении планетой стало меньше. Но Гленк был не настолько глуп. На его скулах заиграли желваки, а огромные кулаки сжались.

— Я считаю это замечание оскорбительным, — бросил он.

«Все для тебя оскорбительно, жирный ты зануда», — подумал Фенник и сказал:

— Прошу прощения, адмирал, вырвалось. Мы с вами должны во что бы то ни стало работать слаженно. Вы совершенно правы. Но может быть, стоит взглянуть на миссию «Гесиода» как на возможность тренировки экипажа? Уже восемнадцать месяцев наши корабли безвылазно торчат на орбите.

— Они обеспечивают безопасность планеты, — упрямо заявил Гленк.

— Для этого их численность и снаряжение явно недостаточны. И, полагаю, они будут более ценны как средства предоставления разведданных. И конечно, капитаны должны иметь возможность командовать лично.

«Чтобы ты не мог постоянно вмешиваться», — мысленно добавил Фенник.

— Я лучше знаю, что нужно моим капитанам в плане заданий и тренировок! — рявкнул Гленк. — Ваша роль, милорд, — сообщать мне общие стратегические нужды. А уж я сам решу, как флот будет их удовлетворять.

«Моя роль?» — подумал Фенник. И почувствовал закипающий гнев.

— Что ж, хорошо, — процедил он и уставился в глазенки Гленка, давая тому догадаться о своих чувствах.

— Мои нужды, адмирал, включают выставление дальних патрулей по краю Залидарской системы, чтобы предупреждать нас о любом вторжении в наше пространство. Эта директива будет готова в письменном виде к концу сегодняшнего дня. Вы можете переслать ее в Администратум, если хотите. Я со своей стороны непременно так и сделаю. Вы, может быть, и адмирал, ноя — губернатор планеты вот уже более тридцати лет. Вы либо станете подчиняться моим приказам, либо я заменю вас на другого. Мы поняли друг друга?

Лицо Гленка побагровело. Он встал.

— Я вас отлично понял, Фенник, — сказал он, и в его голосе звучала ненависть. — Но хочу сказать здесь и сейчас, что, если ваши вмешательства в дела моего ведомства приведут к какому-либо сбою или несчастному случаю, я лично передам всю информацию об этом на Макрагг.

— Иного я и не ожидаю, — заверил Фенник и нажал кнопку на коммуникаторе. — Фериас, контр-адмирал Гленк уходит. Проводи его.

И когда молодой секретарь распахнул двери, произнес:

— Мои поздравления, адмирал! Вам и всем, кто преданно служит под вашим началом.

«Чертов идиот», — добавил он мысленно, даже не понимая, кому предназначалось оскорбление: Гленку или ему.

 

Глава 5

Космос… Он пугает тьмой и отсутствием всего, что необходимо для жизни. Можно было сказать, что он пуст, но это не так. Жизнь в космосе существует в виде практически не известных имперским ученым организмов, что носятся, повинуясь импульсам пустотных ветров, подбирая то, что необходимо им для существования, из окружавшего пространства.

Космос, таинственный и привлекательный… Если всматриваться в него слишком долго, можно почувствовать, как нечто вглядывается в тебя. Это имматериум, лежащий за пределами живой вселенной, чернейшая чернота, в которой водятся такие существа, о которых человеку лучше не знать.

Но люди все же отправлялись туда, хоть многих больше никто никогда не видел. Бесстрашные воины Адептус Астартес сражаются там и возвращаются, ибо их усовершенствованный разум неподвластен безумию имматериума. Но даже и они время от времени пропадают во тьме целыми орденами. Эта одна из самых мрачных легенд Империума является тем не менее истиной.

Имматериум хохотал, показывая из тьмы свои острые зубы тем, кто летел через космос, приглашая взглянуть на себя, полюбоваться своим кошмарным великолепием. То же чувство испытывает человек на краю высокой скалы — сладостное предвкушение гибели, живущее в душе каждого.

Гент Морколт знал о космосе больше многих, ибо он путешествовал по нему уже шестьдесят с лишним лет. За это время он облетел множество планет на Восточной Окраине и возил грузы между мирами, которые для Администратума были просто надписями на картах далеких от сфер имперского влияния областей.

По всей Окраине располагались маленькие планетки, на которых люди боролись за выживание. Они молились Императору, рассказывали истории о великих войнах Империума и шепотом обсуждали события Великой Ереси. Но все же для них смысл существования лежал в пределах горизонта и неба над головой. Все прочее было лишь огнями в ночи, далекими безымянными звездами, возле которых их собратья тоже поддерживали огонь цивилизации. А во тьме между ними обитали чудовища.

«Чудовища, — подумал Морколт, — это не сказки. Они существуют, и на самом деле куда страшнее самых жутких легендарных монстров. И одно из них здесь, рядом со мной».

— Строение этого существа поистине исключительно, — произнес Скарриос. Он так низко склонился над трупом, что только по отблеску хирургических инструментов, мелькавших над столом, можно было понять, что он здесь. Скарриоса так увлекло вскрытие, что он напоминал ребенка, который самозабвенно поджигает муравьев с помощью увеличительного стекла, а его крысиное лицо выражало крайнюю сосредоточенность.

— Гент, я впервые вижу такое. Взгляни.

— Лучше я посижу тут, — сухо ответил Морколт. Он постучал тростью по палубе и выкатил из-под стола маленький зеленый шар. Его лицо скривилось от отвращения.

— Когда закончишь, откроем люки и продуем весь отсек. Эта мерзость мне на корабле не нужна.

— Да-да, конечно. Хотя я сомневаюсь, что эти споры в такой среде могут вырасти. Они как грибы. Им нужна влага и, я бы предположил, минимальная пища. В смысле — почва. — Скарриос ухмыльнулся в своей крысиной манере. — На корабле такого не найдешь.

— А труп? Его будет достаточно?

Скарриос моргнул из-под толстых линз очков:

— Ну да, я полагаю.

— То есть они могут расти прямо на мертвых телах своих сородичей? О Трон, какая мерзость!

— Это поразительные создания. — Скарриос выпрямился, насколько ему позволял горб. Он отступил, и Морколт увидел всю жуткую красоту того, что маленький человечек исследовал.

Это был орк.

Небольшой по их меркам — двухметрового роста. Скарриос сделал аккуратные надрезы по всему телу, отделив зеленую плоть от костей, и вскрыл грудную клетку. Морколт почувствовал, как его желудок скрутило, а к горлу подступил комок.

— Обрати внимание на отсутствие выраженных внутренних органов! — восторгался Скарриос. — Сама его плоть, можно сказать, — один большой пищеварительный тракт, а все жизненно важные системы распределены по всему телу. Кроме, что вполне ожидаемо, мозга, который хорошо защищен. — Он указал на пустой череп, лежавший на отдельном столике и напоминавший огромную чашку. — Я бы предположил, что его кожа способна на фотосинтез, что означает…

— Я знаю, что это означает, — раздраженно буркнул Морколт. Его суставы ныли, и, выдавив таблетку из пакетика, он привычным жестом отправил ее в рот.

— Да. Это, конечно, только предположение, однако мне кажется, что орк способен не только употреблять пищу стандартным образом, но также и использовать свет как источник энергии. А споры… — Рукой в хирургической перчатке по локоть Скарриос подобрал со стола изумрудно-зеленый шар. Его расширенные глаза сияли. — Эти твари распространяют их практически все время. Но особенно, как мы увидели, в момент гибели. В каждой из этих спор может зародиться маленький орк. Сначала они крохотные и безвредные, но все записи, которые я читал, однозначно говорят о том, что орк растет постоянно. Постоянно, Гент.

Разглядывая зеленый, похожий на гриб шарик, он продолжал:

— Через пару столетий этот непонятный объект может вырасти в могучего воина, опасного врага, вождя целых армий.

Он раздавил шарик в руке. Морколту на мгновение показалось, что до его ушей донесся слабый, тонкий визг.

— Перед нами продукт генной инженерии. Тут, судя по всему, не было места эволюции. Орки могут быть искусственно созданными существами, появившимися на свет при помощи технологий, которые давно утеряны.

Скарриос вытер зеленую слизь с одной из линз очков, но зеленоватый след на ней остался.

— Подведем итог. Эти существа невероятно свирепые, созданные исключительно для войны, и их крайне сложно уничтожить.

— И как это лучше сделать? — нетерпеливо спросил Морколт. — В этом суть. Я как раз для этого позволил тебе устроить из моего лазарета анатомичку.

— И я вам за это чрезвычайно благодарен, капитан. Я давно не имел чести вскрывать такое совершенное существо. Как его убить? — Скарриос улыбнулся и начал стягивать перчатки. — Выбить ему мозги, — хихикнул он, но под взглядом Морколта тотчас посерьезнел.

— Нервная система орка настолько хитро распределена по телу, что обычная стрельба ни к чему не приведет. Эти твари могут потерять конечность, даже не ощутив этого. Можно выжечь ему дыру в груди лазерным огнем, а он все еще будет сражаться. Эффективнее стрелять им в голову. Их мозг схож с мозгом других гуманоидов и целиком находится в черепе, который довольно прочен. Но если его разрушить, орк умрет.

— А потом эти споры свалятся с его шкуры, — вздохнув, произнес Морколт. — Я всегда считал, что это просто прыщи.

— После смерти труп орка выбрасывает семена с зачатками новой жизни, — уточнил Скарриос. — Я бы даже сказал, не просто жизни, а экосистемы. И не все споры одинаковы. Предположу, что орочья особенность — многообразие видов. Я насчитал как минимум пять. Труп орка содержит все необходимое для роста целой колонии своих собратьев.

— Они прямо как вирус, — с отвращением сказал Морколт.

— Нет, капитан. Орки представляют собой невероятный гибрид растения и животного. Это больше похоже на плесень.

Морколт расхохотался.

— Плесень! Грозный бич Галактики, зеленая буря, сокрушающая империи, — плесень!

Скарриос шутку не оценил.

— А что может быть безжалостнее? Капитан, эти существа были генетически созданы как идеальные убийцы, которых почти невозможно уничтожить. Появившись в экосистеме планеты, они подчиняют ее себе. Только длительный вакуум может убить их, как погибла, например, эта особь. Или же огненная буря, уничтожающая все живое вместе с ними.

— Экстерминатус? — спросил Морколт. Его морщинистое лицо, казалось, еще больше постарело.

— Ну, это крайняя мера, — нервно произнес Скарриос. — Но на планете, где побывали орки, скоро начнутся новые проблемы — внутренние, из-за спор, которые внедрились в ее почву.

Морколт кивнул.

— Уже полвека я не видал их на Восточной Окраине. А этот приятель, который тут лежит, — всего лишь разведчик. Если бы его двигатель не отказал, кто знает, где бы он очутился?

— Орочьи технологии крайне ненадежны, — заметил Скарриос, моргая из-за стекол огромных очков, что делало его похожим на терранскую сову.

— Но на удивление эффективны. У них есть космические флотилии, бронированные машины и тяжелые орудия. Как могут примитивные существа освоить технологию варп-двигателей? — Брови Морколта поползли вверх. — Этого не может быть.

— Они воспринимают технологию не так, как мы. Но если прочесть историю столкновений человечества с их расой, то становится ясно, что у некоторых орков знания технологий и механики врожденные. Существует разделение труда, капитан. Некоторые — псайкеры, другие — безумные доктора. Они не изучают эти профессии — они рождаются такими.

— Значит, некоторые рождаются лидерами, Скарриос?

— Этого я не знаю. Орки растут все время, пока их жизни не прервутся. Самые крупные орки становятся военачальниками и вождями, грозой Галактики. Могу предположить, что через несколько столетий постоянных битв такое существо, хоть и примитивное, становится весьма коварным. История также говорит, что, когда они собираются в больших количествах, с ними что-то происходит. Они как будто психически настраиваются на единую волну битвы. В этот момент, когда они одно целое, их опасность максимальна.

— Они всегда опасны, — прошептал Морколт.

— Вы встречались с ними раньше, капитан?

— Чаще, чем хотелось бы. Я видел, на что они способны, Скарриос, и это чертовски страшно. — Он стукнул по металлическому полу корабельного лазарета тростью.

— Закругляйся. Сунь тело в мешок и вычисти лазарет от его останков. Потом убери все, что не может держаться, а мы откроем люки и выгоним всю эту мерзость в космос.

— Капитан, можно мне оставить немного образцов для исследования?

— Нельзя, Скарриос. Это слишком опасно. — Морколт положил морщинистую, покрытую синими венами руку на плечо своего низкорослого приятеля. — Извини, дружище, но риск слишком велик. Ты проделал блестящую работу. Многое из того, что ты мне рассказал, я предполагал, но теперь в этом убедился. Исключительно с помощью тонкого научного метода.

Он улыбнулся, но Скарриос остался мрачен. Ученый обладал талантами, но иногда не замечал очевидного. Он знал одновременно очень много и мало.

— А корабль этого орка? — спросил Скарриос.

— Гортин сейчас минирует его. Разнесет на куски по всему космосу.

— Капитан, это корабль малой дальности…

— Знаю, Скарриос. Это еще одна причина, по которой надо поскорее покончить с этим. В этой части Галактики сложилась нездоровая ситуация. И кроме того, мы должны срочно вернуться на Залидар и сообщить все Феннику.

— Вокс по-прежнему не работает?

— Он никогда не работает, когда нужно передать что-то важное, — проворчал Морколт в ответ. — А на Залидаре нет нормальных астропатов. Так что надо поспешить изо всех сил. Я, конечно, не магос, но после столкновений с орками знаю: где появился один, там скоро будет много. Они никогда не охотятся в одиночку.

Морколт поднялся на мостик, опираясь на трость, и его лицо искажалось от боли всякий раз, когда он одолевал очередную ступеньку. Заглушки иллюминаторов — титановые, поскольку «Мэйфлаю» не хватало мощности поддерживать постоянные пустотные щиты, — были подняты, и его взору открывалось бескрайнее пространство почти беззвездного космоса, чернота, обрамленная мигающими на консолях лампочками.

Тестер сидела в своем кресле, что-то бормоча на низком готике, сдобренном математическими терминами, а два сервитора, подключенные к когитаторам «Мэйфлая», безудержно болтали на свои любимые темы, понятные только им. Морколт машинально похлопал одного из них по лысой голове и уселся в капитанское кресло, оглядев мониторы и экраны с потоками данных и удостоверившись, что все на корабле идет как надо.

— Гортин сообщает, что вернется на корабль через пятнадцать минут, — сказала Тестер. — Таймеры бомб поставлены на двадцать минут. Я полагаю, мы возвращаемся на Залидар?

— Как можно скорее, — ответил Морколт. — И постоянно пробуй связаться по воксу.

— К черту вокс! — бросила Тестер. — Это все равно, что я вылезу наружу и буду кричать и махать руками.

Морколт усмехнулся.

— Пустотные потоки здесь очень сильны, — продолжала Тестер. Она повернулась к Морколту, и ее бионический глаз замерцал синим светом в полутьме мостика. — Имматериум в этой части Галактики находится очень близко к нашему измерению, Гент. Тут нельзя находиться долго.

— Конечно нет, — согласился он. — Но эта орочья тварь откуда-то вылезла. Причем на корабле-разведчике. Спорю на что угодно, Тестер: где-то рядом тяжеловесы.

— Авгуры дальнего действия ничего не показывают. С момента нашей остановки сервиторы постоянно сканируют пространство. Но до сих пор ни звука. Корабль этого орка был в дрянном состоянии, Гент. Возможно, его просто выбросило из варпа. Такое случается, я видела.

— Я тоже, но только не с орками. И уж точно не с такими мелкими корабликами.

Тестер повернулась к своим мониторам, проворчав:

— Всегда что-то случается в первый раз.

Морколт откинулся в кресле, обводя усталыми глазами мостик. Все вокруг было в полном порядке. Тестер знала «Мэйфлай» как свои пять пальцев — ведь она была старшим помощником уже двадцать пять лет. Многие замужества длятся меньше и не приносят счастья.

Для Морколта не было ничего роднее и ближе мостика этого корабля, заменявшего ему и семью, и дом. Он провел всю жизнь в погоне за славой, деньгами и знаниями, а «Мэйфлай» был с ним каждое мгновение. По меркам Империума это был крохотный корабль всего в пару тысяч тонн. Будучи намного старше Морколта, стараниями Гортина, главного инженера, он работал как прекрасно отлаженные часы.

Конечно, время от времени случались сбои, но корабль его не подводил ни при каких обстоятельствах.

— Сколько до Залидара с полным ускорением? — спросил Морколт Тестер.

— Если пойдем только на двигателях, Гортин будет рыдать, — ответила она. — Корабль такого насилия больше не выдержит.

— Так сколько? — повторил Морколт.

Тестер проворно застучала по клавишам.

— Шестьдесят четыре дня плюс-минус пара часов.

— Черт!

— Хочешь рискнуть и прыгнуть в варп?

Морколт задумался.

— Как там Джоди?

— Как всегда. Пьян.

— Черт!

Джоди Арнхол был их навигатором. Его блестящие способности дополнялись эксцентричностью. Еще он иногда выступал в качестве корабельного кока, и этому его капризу никто не возражал. Псайкеры были опасными и непредсказуемыми, так что за годы пребывания на корабле Арнхол не изменил свое поведение.

— Надо привести его в чувство. Возможно, придется идти через варп. В этой системе появились орки, а такие новости нужно передавать быстро.

— Может, попробовать послать весточку на Ультра-мар?

— Он не астропат, Тестер. Нам нужно связаться с Фенником как можно скорее. Залидар — единственное место, которое стоит грабить. Им вообще давным-давно надо было обзавестись астропатом.

— Будь мечты лошадьми — нищие бы ездили верхом, — сообщила Тестер.

— Ты же никогда не видела лошадей, Тестер.

— Ну и что? Я читала о них.

Морколт улыбнулся. Но только он открыл рот, чтобы что-то добавить, как вдруг коммуникатор зашипел и они услышали голос Гортина:

— Все в порядке, шеф, я на борту. Часикам осталось тикать восемнадцать минут. Пора немного удалиться от этой орочьей рухляди.

— Понял, — произнес Морколт. — Тестер, запускай двигатели. И свяжись со Скарриосом. Спроси, что там у него в лазарете. Я хочу, чтобы там проветрили как можно быстрее.

— Не все сразу, старик, — ответила Тестер. Нажав на несколько клавиш, она мягко надавила на черный рычаг, поднявшийся из консоли.

— Поехали.

Один из сервиторов что-то пробормотал на бинарном. Морколт, казалось, уловил немногое, но язык механизмов с годами забылся почти полностью. Он почувствовал, что корабль двинулся с места, и его немного вдавило в кресло, когда гравитационные компенсаторы среагировали на увеличение скорости.

— Валим отсюда, и пропади оно пропадом, — тихо сказала Тестер.

— Удачно мы его тут нашли, — заметил Морколт.

— Удачно, что ты еще не утратил интерес исследовать любые обломки на своем пути, — парировала Тестер.

— Старые привычки умирают с трудом.

Тестер прищурила глаз:

— Особенно дурные.

— Знаю, это все возраст. Как только вокс заработает, скажи. Хочу переговорить с нашим коком.

— Он в своей каюте. Занимается истязанием души, — фыркнула Тестер. — И это означает, что нам опять придется есть на ужин размороженную кашу. — Она помолчала. — Иногда мне кажется, что своим третьим глазом он видит нас насквозь.

— Такова их натура, Тестер.

Снова зашипел коммуникатор.

— Капитан, это Скарриос. Лазарет готов к продуванию. Открывайте шлюзы по готовности.

— Приготовиться, — приказал Морколт и кивнул Тестер. Выключив предохранители, она щелкнула несколькими латунными переключателями над головой.

— Продуваем. Восстановление давления через четыре минуты. Надеюсь, Скарриос связывался с нами не из лазарета.

— Не настолько уж он рассеянный, — заверил ее Морколт. Скарриос обладал по-своему блестящим умом, но Морколт считал, что за ним порой нужно приглядывать.

Хромая, он медленно спустился по металлическим ступенькам. В былые годы он бы проехался вниз по перилам, и ему ненавистна была мысль, что Тестер видит, какой он стал немощный.

Генту Морколту был восемьдесят один год, и, несмотря на целое состояние, потраченное им на лучшие омолаживающие процедуры во всем Империуме, он это чувствовал.

Он все еще мог путешествовать, а его ум был остер как никогда, но Морколт сознавал, что дни его сочтены. Когда его время придет, команда выбросит его тело в космос, а Тестер станет новым капитаном «Мэйфлая». Он часто намекал ей на это, но она отказывалась разговаривать о его кончине, всегда говоря, что это произойдет, только если они его когда-нибудь пристрелят.

Дверь в каюту Арнхола была закрыта. Морколт забарабанил по двери круглым набалдашником:

— Джоди, открой чертову дверь, иначе я прикажу Гортину выбить ее!

Изнутри раздалось бормотание, и замок загорелся зеленым.

Каюта Арнхола насквозь провоняла дешевым алкоголем — любимым пойлом корабельного навигатора. Этот запах всегда пробуждал в памяти Морколта смутные, но яркие воспоминания — он сам бросил пить всего лишь лет двадцать назад, и это далось нелегко.

— Джоди, тут все провоняло.

Корабельный навигатор лежал на койке — мертвецки бледный юноша с черными глазами псайкера. Белки его глаз были алыми, как спелые вишни. Он носил бандану, скрывавшую его третий глаз. Рядом лежал планшет, ежесекундно обновлявший информацию о местонахождении «Мэйфлая».

Арнхол предпочитал всегда знать, где находится. Его ужасала мысль, что он может потеряться. Говорят, если навигатор теряет ощущение пространства, то имматериум подбирается к нему близко и барьер, отделяющий живую вселенную от пылающего хаоса, истончается. Именно так многие его соратники утратили разум. Они заглянули в бездну и не сумели устоять перед ее соблазнами.

Эхо этой борьбы, некая скверна тьмы, окружало Арнхола, как и любого другого представителя его профессии. Морколт постоянно совершал усилие, стараясь считать Арнхола обычным членом экипажа, но это было непросто. Странное ощущение не проходило. Тьма не исчезала.

— Ненавижу, когда мы забираемся в такую глушь, — сказал Арнхол, резко проводя рукой по лицу. — Астрономикон здесь почти не виден. Какой-то слабый отблеск серебра на черном.

— Где же твоя страсть к приключениям?

— В бутылке. Налей мне еще.

— Тебе хватит. Мне нужно срочно доставить сообщение на Ультрамар, а для этого может потребоваться варп-прыжок. Вокс на таком расстоянии нам поможет не лучше тухлого яйца в голодный год.

Арнхол сел на койке.

— Это невозможно, капитан. Течения имматериума здесь так сильны, что…

Морколт отвел взгляд от страшных глаз псайкера.

— Перестань, Джоди. Сделай свою работу. Мы должны вернуться на Залидар, и скорость важна.

— Тогда не суйся в варп. Мы можем попасть туда через пару часов, а можем и через пару месяцев. Здесь что-то недавно всколыхнулось. Я чувствую какое-то движение, Морколт. Как круги на воде.

— Ты же можешь, Джоди. Я тебе за это деньги плачу, в конце концов.

— Тогда уважай мое мнение как профессионала. Этот орочий разведчик оказался здесь не по чьей-то прихоти. И его не выплюнул имматериум. Что-то большое движется в темноте вне досягаемости наших авгуров, оставляет гигантские водовороты.

Морколт оперся на трость и насупился.

— Флот?

— Возможно.

Старый контрабандист выругался.

— Вы, долбанные псайкеры, всегда говорите загадками! Мне нужны факты, Джоди.

Юноша пожал узкими плечами.

— Факты — роскошь, доступная не каждому в этом секторе Галактики. Но помимо таланта навигатора у меня есть и другие. И это мое проклятие. Я расскажу тебе все, что знаю, Морколт. Ты капитан. Но я не войду в варп в этой части космоса. Таково мое последнее слово.

Морколт стукнул тростью.

— Ну хорошо.

Он стоял, погруженный в размышления. Арнхол глядел на него пристальным нечеловеческим взглядом хищника, смотрящего на солнце, затем спустил ноги с кровати.

— Ладно. Что это за сообщение, которое нужно передать на Ультрамар?

— В этой системе появились орки. Вокс не работает уже слишком долго, даже если учесть отдаленность Окраины. Можешь добавить это к своим подозрениям о флоте или что ты там учуял. Вот эти две вещи меня беспокоят.

Арнхол кивнул.

— Я слышу их, Гент. Они — как скопище галдящих разумов. Без унисона, но целеустремленно. — Он пожал плечами. — Ощущение приходит и уходит, и это не иллюзия. Тут присутствует нечто, и это факт, как и то, что я здесь сижу.

Морколт верил. Джоди, может, и пьян, однако в его способностях сомневаться не приходилось. Он проводил «Мэйфлай» сквозь варп бесчисленное количество раз последние восемь лет и неоднократно спасал жизни экипажа.

— Помнишь, когда в прошлом году крисонийские пираты напали на нас, ты завел нас в варп прямо у них под носом? — спросил Морколт.

Арнхол сделал глоток прямо из бутылки и вытер губы.

— Стараюсь забыть. Мы тогда были между молотом и наковальней, и по чистой случайности нас не разнесло по всему сегментуму.

— Твое чутье нас не подвело. Я верю тебе. Мы пойдем на обычных двигателях. Но если только почувствуешь, что течение благоприятно для входа в варп, — сразу дай мне знать. От этого зависит многое, Джоди.

— Даю слово, капитан. — Арнхол взболтал питье и уставился на янтарную жидкость, плескавшуюся в бутылке, словно прорицатель, силящийся увидеть будущее.

— И хватит уже пить! Ничего хорошего это тебе не принесет. Поверь мне, я знаю.

На лице навигатора появилась улыбка, показались желтоватые зубы.

— Только так я могу заснуть.

— Лучше иди поешь — все больше пользы.

— Я питаюсь тьмой своего разума, капитан. Другую пищу не желаю.

И снова этот нечеловеческий взгляд. Морколту вдруг пришло в голову, что смотреть в глаза Джоди — все равно что отправить часть души туда, откуда нет возврата.

Навигатор горько улыбнулся, отсалютовал Морколту, и тот покинул насквозь провонявшую каюту, морщась. Замок на двери тотчас сменил цвет на красный, едва капитан вышел.

Он подумал, сколько в Джоди осталось сил и как долго юноша сможет глядеть во тьму. В такой дали от цивилизации навигаторы выгорали быстро.

Морколт коснулся закрытой двери. Парень имел исключительный дар, намного выше среднего, но никогда нигде не учился. Методы и техники, которым обучали таких как он на более цивилизованных планетах, могли бы оградить его от мучений или хотя бы ослабить их.

Дом Арнхолов был кочевническим, одним из нескольких Нищенствующих Домов касты навигаторов. Джоди никогда не говорил, что заставило его уйти так далеко от более оживленных маршрутов Империума и умиротворяющего путеводного света Астрономикона. Он просто делал свою работу иногда блестяще, иногда беспечно, но всегда выкладываясь до конца. И это не оставалось бесполезным, ибо навигация в этой части космоса была трудной.

Так что теперь Джоди нуждался в отдыхе, и, скорее всего, длительном. Возможно, по возвращении на Залидар для него найдется место в планетарном Администратуме хотя бы на время. Фенник наверняка будет прыгать от счастья, заполучив опытного корабельного навигатора, пусть и не вполне здорового. Конечно, «Мэйфлай» уже не сможет больше заходить в варп, пока ему не найдется замена. Но Морколт сомневался, что в радиусе сотни световых лет есть кто-то способный хотя бы сравниться с Джоди талантами.

— Держись, пьянчужка, — тихо сказал он. Затем отступил от двери и направился в инженерный отсек.

Здесь его душа наконец-то успокоилась. Усилиями Джона Гортина и трех его сервиторов двигатели «Мэйфлая» гудели словно улей, — по крайней мере, большую часть времени. Главный инженер, вешавший на стену один из драгоценных вакуумных скафандров, бросил взгляд на ковылявшего Морколта и продолжил свое занятие.

За спиной Гортина высились двигатели — два огромных цилиндра, лежащих на боку, каждый размером с дом, окруженные паутиной кабелей и проводов. Они гудели и вибрировали, создавая ощущение, будто эта часть корабля жила своей жизнью. Один из цилиндров предназначался для движения через обычный космос, другой — для варп-переходов.

Три сервитора, помогавшие обслуживать инженерный отсек, занимались своими делами методично, как и положено подобным созданиям. Морколт заполучил их лет двадцать назад не совсем честным путем, а Тестер перепрограммировала их для работы на «Мэйфлае», уничтожив все записи от предыдущей службы.

Морколт предпочитал не вспоминать, через что им пришлось тогда пройти, и даже сейчас, случись кому-то из Адептус Механикус увидеть эту троицу, весь экипаж ждал бы смертный приговор. Кража имперского имущества в особо крупных размерах, не говоря уже о святотатстве. Второе значило для Механикусов гораздо больше.

Несмотря на это, а может быть, и поэтому у входа в инженерный отсек стоял крохотный киот, в котором мерцал огонек. Гортин не поклонялся Богу-Машине, Омниссии, но всегда произносил какую-то молитву, когда им приходилось особенно туго, а также умащивал двигатели священным маслом, тихо бормоча заговоры на всякий случай.

— Тестер сказала, ты хочешь идти на двигателях до самого Залидара? — поинтересовался Гортин. Он нажал несколько клавиш и, увидев данные на планшете, поморщился.

— Возможно. Мне в любом случае нужна скорость, Джон.

— Джоди снова пьян?

— Да, но у него есть опасения по поводу состояния варпа в этой части системы. Мы попробуем прыгнуть где-то дальше по пути.

Гортин хмыкнул. Он был человеком огромного роста, с черной бородой и могучим волосяным покровом на груди и спине. Он всегда напоминал Морколту могучих королевских медведей из северных лесов Залидара. Его волосы были тронуты сединой, а лицо, напоминавшее старый бурдюк, покрыто морщинами, но в огромных ручищах таилась сила огрина.

Его пальцы двигались ловко и проворно. Морколт однажды был свидетелем, как он заменил обмотку всего двигательного когитатора при помощи только кусачек, зубов и опыта, приобретенного за пятьдесят лет службы.

Имея достаточно запчастей, он мог построить практически что угодно, а его интуитивное чутье работы варп-двигателя поражало. Морколт иногда задумывался: не обладает ли его старый друг способностями псайкера? В любом случае они с Джоди Арнхолом отлично работали в команде, хотя презирали друг друга во всем остальном. Не единожды Морколту приходилось вмешиваться, чтобы эти двое не вцепились друг другу в горло.

В целом у них имелось больше общего, нежели они были готовы признать. Для обоих работа была частью жизни. Оба были ранимы и нуждались в индивидуальном подходе. Оба любили выпить больше, чем следовало.

— Если ее гнать постоянно больше пары дней, мы в какой-то момент просто намертво повиснем в пространстве, — сказал Гортин. Он повел рукой в сторону гудящих двигателей. — Им больше двух сотен лет, Гент, и они держатся на соплях и молитве. Если с ними так обращаться, я ничего не гарантирую.

— Они у тебя будут в порядке, Джон. Как всегда.

— И чего мы так несемся со всех ног? Это же просто одна-единственная орочья развалюха, а не крейсер какой-нибудь. Наверняка этот тупорылый кретин просто сжег все топливо и дрейфовал тут неизвестно сколько.

— Надеюсь, что это так, — заметил Морколт. Он присел на металлическую табуретку, не более удобную, чем голый камень, для его старых костей.

— Но если дело касается орков, нельзя полагаться на случай. Они не одиночки по своей природе. Там, где появился один, вскоре будет целая орда. Я это нутром чую.

— Трон свидетель: твое старое нутро постоянно чует какие-то странные вещи.

Гортин вздохнул, потирая свои узловатые ладони, словно моя их. Он повернулся к скоплению мониторов и вгляделся в потоки данных, читая их, словно книгу. Затем надавил пару клавиш и сдвинул вперед рычаг хода.

Дрожь двигателей заметно усилилась, и Морколт почувствовал, как «Мэйфлай» чуть вздрогнул, будто пришпоренная лошадь. Стоя возле консоли Гортина, он на ходу считывал и вычислял данные о скорости, траектории и времени. Затем нажал кнопку внутреннего вокса.

— Мостик, мощность главного двигателя восемьдесят процентов. Увеличить скорость по готовности.

— Сейчас сделаю, — протрещал вокс голосом Тестер. — Разгон будет плавным, Гент. Не хочу, чтобы старушка развалилась.

— С ней все будет в порядке, — отрезал Гортин. Он терпеть не мог, когда кто-то, даже Тестер, посмеивался над кораблем. Если дело касалось «Мэйфлая», он становился настоящим ревнивцем.

Внешние створы на мостике пришлось закрыть, и Морколт услышал скрежет и глухой стук, когда Тестер убирала антенны авгура. Даже крошечный кусочек космического мусора мог повредить тонкие части обшивки корабля, идущего на такой скорости, а более крупный фрагмент был способен пробить корпус.

В молодости Морколту пришлось однажды пережить аварийную разгерметизацию корабля. Это было сродни выживанию после прямого удара молнии.

И все же проход через варп был опаснее.

Морколт припомнил перечень планет, вращавшихся в системе, и их положение относительно центральной звезды. Он нечасто так отдалялся от Залидара, и его передернуло при мысли, сколько миллионов парсеков лежат между его кораблем и планетой, к которой он идет. Только Крисос со своими лунами располагался еще дальше. Они находились на самом краю Галактики, в кромешной тьме за ее пределами рыскали Трон знает какие ксенотвари.

Чудовища во мраке.

Он вознес молитву Золотому Трону, чтобы орк, которого исследовал Скарриос, оказался не более чем заблудившимся одиночкой.

 

Глава 6

— Здесь? На Окраине? — воскликнул Фенник, сам тому не веря.

— Полчаса назад поступило экспресс-сообщение, — ответил Борос. — Ты был на совещании. Уведомление с Иакса — знак уважения. Это ничего не значит, Люций. По крайней мере для нас, на Залидаре. Его корабль все равно не войдет в нашу систему. Мы будем следовать стандартным протоколам безопасности, и все.

Фенник закусил большой палец.

— Сам Марней Калгар. Будь я проклят, Борос! Какой у него маршрут, известно?

— Ты думаешь, они станут болтать об этом по воксу? Мы знаем, что он собирается посетить несколько гарнизонов Гвардии в системе Салем и, возможно, спутник-крепость Гаскан. Других подробностей нет.

— Интересно, вдруг он сможет… — Фенник резко повернул голову. — Фериас!

В дверях показался молодой секретарь.

— Да, милорд?

— Кто у нас лучший специалист по вокс-связи?

— Штатный?

— Конечно, штатный, черт возьми!

Фериас наморщился.

— Ну, видимо, лейтенант Ягер, сэр. Он…

— Посади его за вокс и ждите моих распоряжений.

Фериас отсалютовал, несколько озадаченный, и удалился.

Борос засмеялся.

— Ты что, серьезно?

— А почему нет? Мы только что построили космопорт, Борос. Ему не придется приземляться, как мы когда-то, на кусок засохшей земли. Я ради него могу перевернуть вверх дном весь город. Ты только подумай, какой эффект это произведет на миллионы людей, которые здесь трудятся на мануфактурах и фермах! Марней Калгар собственной персоной в Залатрасе! Вот это событие! Только не говори мне, что сам не предвкушаешь это.

— Предвкушаю? — Глаза Бороса сверкнули. — Ты думаешь, что говоришь, Люций? Мы живем на забытой всеми планете на границе Окраины и предоставлены сами себе, а ты считаешь, что будет здорово, если здесь появятся Адептус Астартес со своими порядками? Помоги мне Трон, нет, мне совсем не по душе эта перспектива. Ангелов Императора нельзя поминать всуе. — Он продолжил. — Люций, умоляю: будь осторожен! Ты играешь с огнем, упоминая имя владыки Макрагга по воксу. Тут везде уши. Ты привлечешь к этому ненужное внимание. Например, лорд Джул потеряет сон от мысли, что в такой дыре, как Залидар, появится владыка Ультрамара.

— Ты рассуждаешь как политик, Борос, — мрачно улыбнувшись, произнес Фенник. — Я и не думал, что ты можешь им стать.

Борос пожал плечами.

— Неважно. Тебе повезет, если твою просьбу хотя бы услышат. А шансы близки к нулю.

Энтузиазм Фенника немного угас. Он положил руку Боросу на плечо.

— Конечно, я это понимаю, дружище. Но стоит хотя бы попытаться. — Он снова улыбнулся. — А если пойдет слух среди солдат и офицеров гарнизона, что на Залидар может прибыть некто с Макрагга, — представляешь, какой подъем духа это вызовет?

— На какое-то время да. А когда станет ясно, что никто не прилетит…

— Поверь, Борос. Сам факт того, что мы его пригласили, шокирует распоследнего солдатика, не говоря уже об агитаторах Ванахейма! Думаешь, они решатся тогда на очередную стачку, если услышат о таком? Да будут молчать в тряпочку.

— Тебе видней, ты губернатор, — пробурчал Борос. — Как же я рад, что мое дело — это армия, и больше ничего. Знай убивай, и не надо думать об официальных визитах.

Оставшуюся часть дня Фенник посвятил составлению приглашения. Он послал его копии на Иакс, Эспандор и даже на Макрагг через связь с Парменио — планетой, которая служила Ультрамаринам тренировочным полигоном. По завершении дела лейтенант Ягер был порядком измучен, а перед глазами обоих плясали светящиеся буквы.

К худу или к добру, но это наконец произошло. Владыка Макрагга был официально приглашен на Залидар.

Теперь оставалось ждать, сочтет ли Марней Калгар это достойным своего внимания.

Через неделю в своей губернаторской усадьбе Фенник устроил званый обед, на который были приглашены все значимые лица Залатраса. Даже контр-адмирал Гленк, приглашение которому вручили в последний момент, соизволил явиться. Слухи о затее Фенника разнеслись быстро, а лейтенант Ягер был проинструктирован не скрывать этот факт.

В большой зале собрались гости — несколько десятков богатейших и влиятельных людей планеты, чьи одежды сияли золотом, серебром и драгоценными камнями, стоившими жизни многим шахтерам, добывавшим их в западной части Морколтовых гор.

Первыми из них в банкетный зал, медленно ступая босыми ногами по каменному полу, вошли три проповедника из Миссионарус Галаксии, кадя и распространяя аромат фимиама.

По обе стороны от собравшихся стояли шеренги безымянных слуг в ливреях Администратума с выбритыми головами, воротниками-ожерельями, выбранных из числа мелких преступников и бедняков. Всех тщательно обучили этикету, и они склоняли головы, не позволяя себе глядеть на гостей.

Проповедник призвал благословение Императора, и все на мгновение замерли, после чего расселись при помощи слуг, подвинувших каждому гостю тяжелый стул, вдоль стола такой невероятной длины, что он занимал весь банкетный зал. Залидар был не слишком богатым миром, но Фенник, устраивая этот обед, постарался на славу, и на скатерти сияло столько столового серебра, что за него можно было купить звездолет.

Слуги засновали между залом и кухней, располагавшейся этажом ниже. Они разливали теплые, как кровь, алкогольные напитки по бокалам и кубкам из горного хрусталя. С верхней галереи раздавалось пение слепых хористов, чьи голоса были нежными, сродни аромату фимиама.

Богачи переглядывались, улыбались друг другу, чокались, поглощали еду, на приготовление которой были потрачены целые дни. За столом собрались друзья и враги, деловые партнеры и оппоненты. Всех распирало от завышенных амбиций, двигавших любым обществом. Это была война особого рода, и велась она не на поле боя. Крови проливалось меньше, но на судьбы мира она влияла сильнее, чем столкновение армий.

Фенник сидел во главе стола, и его грудь была украшена алой перевязью с медалью за Траке. Он специально распорядился посадить по обе стороны каких-нибудь дам, чтобы не провоцировать слухи о его покровительстве какой-либо из важных семей. Сильные мира сего сидели в отдалении, и среди них Борос, который как бы невзначай подслушивал, о чем они болтают.

Хор голосов, чистых, словно рассветная роса, услаждал слух. Слуги проворно подавали все новые и новые блюда в сиянии серебра. Бокалы наполнялись и опустошались. В комнате становилось все жарче, и очки некоторых гостей запотели.

Фенник рассматривал присутствующих, среди которых реальную силу имели три богатых семьи.

Ванахеймы, отец с сыновьями, были богатейшими людьми на планете. Они профинансировали постройку шпиля Калгатт при условии создания собственных апартаментов на его вершине. Курт Ванахейм, черноволосый и крепкий глава семейства, походил на Бороса, хотя был бледнее. В молодости он перепробовал множество профессий, и не все они были законными, а затем окончательно перебрался на Залидар, убежав от разъяренных кредиторов и, поговаривали, Адептус Арбитрес.

Начав в Тагусе лесозаготовки, а позднее открыв еще и шахты в Баллансире, он нажил колоссальное состояние, завел некрасивую жену и троих честолюбивых сыновей, которые ненавидели друг друга почти так же сильно, как отец — их.

Они выросли на всем готовеньком. Самого Курта Ванахейма закалили невзгоды, но он заваливал их деньгами, желая, чтобы его сыновья выросли джентльменами — частью той касты, в которую он безуспешно пытался влиться всю жизнь.

И все же, несмотря на баснословные богатства, он не имел титула, который мог передать по наследству, а этого он желал больше всего на свете. Если бы Залидар был приведен к имперскому соответствию, то Администратум, конечно, наградил его какой-нибудь побрякушкой. Для кого-то это была мелочь, но для Ванахейма — венец карьеры. Прибытие Адептус Астартес на Залидар сулило разным людям различные перспективы, но Курт Ванахейм видел в этом прежде всего свой шанс. Такие люди, как он, наживались на войне и всём, что с ней связано. Они создавали производства, которые ее подкармливали, а взамен Империум защищал их. В Галактике, где человечество боролось ради выживания, каждый является винтиком чудовищной всепожирающей машины. Война была естественным положением дел. И если она еще не пришла на Залидар, это не означало, что она миновала планету. Имперское соответствие предполагало коренные изменения в работе Администратума. Фенник был готов к этой неизбежности и знал, что промышленники — тоже.

Ванахейм, глядя на Фенника, поднял хрустальный бокал, в котором играли лучики света, и пригубил теплое вино. Фенник ответил ему тем же. Они были почти конкурентами. Фенник обладал властью, Ванахейм — деньгами, и неясно было, что важнее.

Пятнадцать лет назад Фенник приказал всем главным бизнесменам и землевладельцам передать свои частные армии под начало Бороса, сформировав ополчение, — и Ванахейм сделал это не моргнув глазом, просто предоставил пять тысяч человек.

Он рассчитывал сохранить свое влияние на них, таким образом получив власть еще и над армией. Но Борос оказался сильнее, так что солдаты принадлежали с некоторых пор ему и гордо носили знаки отличия Первого залидарского полка — самого важного подразделения вооруженных сил. Ванахейм просчитался, и теперь ни он, ни кто-либо другой из воротил Залатраса не мог угрожать военным вмешательством в дела Администратума на планете.

Тогда Ванахейм пошел другим путем — через трудовые организации, внедрив своих агентов в рабочие коллективы, чтобы в любой момент поднимать мятежи. Целью их было не дестабилизировать Администратум, но показать себя как силу, с которой стоит считаться. Ни для кого не было секретом, что Ванахейм присмотрел кресло губернатора для одного из своих сыновей, так как Фенник был холост и бездетен. По слухам, у него были связи даже в Ультрамаре и он уже начал понемногу двигаться в этом направлении.

Однако в том, что касалось вопросов труда, Фенник обыграл Ванахейма с резкой прямотой, которой он научился в Имперской Гвардии. После того как несколько десятков главарей были показательно расстреляны, забастовки быстро сошли на нет, и замыслы Ванахейма сорвались.

Тем временем компании Ванахейма скупили всё, до чего смогли дотянуться, и оказались вовлечены в строительство каждого объекта в Залатрасе. Банк Роскина — старик тоже был тут, и Фенник поднял в его честь бокал — и бригады Ванахейма возвели стены города. Главные южные ворота Залатраса были названы Ванахеймскими воротами — в честь Курта, — и, будто бы дополнительно это подтверждая, Ванахейм дополнил их высокими башнями и огромным барбаканом — старомодным, но невероятно мощным.

Теперь Курт Ванахейм был исключительно респектабельным человеком, старшим членом Совета, политиком и важной персоной. От былого гангстера, который когда-то сбежал на Залидар, не осталось и следа.

«Все называют что-то в свою честь, кроме меня, — подумал Фенник с горькой иронией. — Ну что ж, если нам повезет и владыка Макрагга появится тут, меня запомнят как человека, который его пригласил. Память об этом проживет дольше, чем вырезанная в камне надпись. И уж точно дороже, чем все богатства и покои на вершине шпиля».

Ванахейм и Роскин были двумя богатейшими и влиятельными семействами на Залидаре. Фердии Роскину шел семьдесят первый год, но его ум был цепким, как стальной капкан, а отделения его банка располагались на десятках планет Окраины.

Почему он решил перенести свою штаб-квартиру именно сюда, оставалось для Фенника загадкой. Разве только видел потенциал этой покрытой джунглями планеты, который и сам Фенник тоже ощущал.

Залидар был молод. Здесь оставалось много свободной земли — миллиарды гектаров для тех, кто оказывался достаточно храбр, чтобы ими завладеть. Роскин финансировал новых поселенцев, а взамен они отдавали ему под залог свою землю. Он уже имел в собственности без малого небольшой континент, который достался ему от тех, кто не смог выплатить долг. Многие погибали в дебрях Тагуса, пытаясь расчистить землю и отразить набеги диких зверей. Роскин забирал себе землю погибших и перепродавал ее. Процесс не заканчивался.

У него тоже были сыновья — простоватые, лишенные воображения, ленивые юноши. Но он не пытался добыть для них титул и, казалось, был зациклен на деньгах. Администрация Фенника погрязла в долгах перед банком Роскина, и старика это, похоже, вполне устраивало. Хотя командовал армией Борос, зарплату солдатам платил Роскин.

Последним представителем триумвирата могущественных семей Залидара были Ласеллы. На этой планете они оказались всего десять лет назад, но владели космической транспортной компанией, поэтому торговля между Залидаром и прочими планетами Восточной Окраины контролировалась ими. Их патриарх Грэм Ласелл, эксцентричный и в то же время прагматичный человек, смесь огня и льда, посетил Залидар однажды, во время закладки космопорта. Без его умений и советов космопорт, по мнению Фенника, вряд ли был бы когда-то заложен, и, конечно, он носил теперь имя Грэма. В нижнем городе его называли порт Ласелл, так что название закрепилось.

Грэм Ласелл улетел, оставив присматривать за отделением компании, которую основал еще его дед, своего сына Романа. Тот быстро превратился в повесу, разгильдяя и дуэлянта, популярного среди женщин и ненавидимого их мужьями. Несмотря на то что ему не исполнилось и тридцати, спорить с ним было опасно. Возможно, Грэм хотел оградить сына от проблем, послав его сюда, на пограничную планету, или просто желал убрать с глаз долой. Фенник поднял бокал, приветствуя Романа и ошеломительной красоты девицу, которую тот привел. Во взгляде Ласелла всегда сквозила насмешка, и он ухмыльнулся, отвечая, — юноша с кошачьей грацией, заядлый охотник и первоклассный пилот. Залидарское общество казалось ему скучным, и он, оставив компанию отца на попечение клерков и бухгалтеров, сорил деньгами, прожигая немалые средства, которые семья пересылала ему. О карточных долгах Романа ходили легенды, и банку Роскина приходилось выдавать ему один заем за другим, так как его отец являлся одним из главных инвесторов.

Роман Ласелл был одним из тех одаренных и несчастных юношей, которым жизнь виделась тоскливой, и они растрачивали свой талант, не имея возможности найти себе занятие по душе.

Но, по крайней мере, он оживлял застолье.

Фенник вздохнул. Вокруг него сияла роскошь и звучали разговоры. Великолепный прожаренный стейк лежал на его тарелке нетронутый. Он верил, что строит нечто нужное и вечное на Залидаре, однако временами ему казалось, будто старый бродяга Гент Морколт прав.

Быть самому себе хозяином, свободным от приказов Администратума, интриг амбициозных бизнесменов… Наверное, старик все же неглуп.

Но это ощущение быстро прошло. Он был губернатором мира, который оставался частью Империума — того самого, за который он проливал кровь, — частью системы, в которую верил. Если бы не его постоянная борьба со всякими Ласеллами, Ванахеймами и Роскинами, на его месте сидел бы кто-то другой, а простому народу — этим труженикам, добывавшим руду, выращивавшим зерно и несущим военную службу, — пришлось бы труднее. Он сидел за этим столом не только ради себя, но и ради них. И осознание этого не покидало его, как не сглаживались шрамы и не улетучивались черные воспоминания о войне, являвшиеся в кошмарах.

«Увидеть бы его хоть раз, — думал он. — Марнея Калгара, сильнейшего из владык, величайшего из ныне живущих Адептус Астартес. И тогда вся эта суета будет оправданна, а у людей, строивших этот город руками, появится то, о чем можно рассказать внукам. Легенда, что будет жить в веках. О Трон, пусть это случится! Хотя Борос и сказал, что стоит опасаться своих желаний».

С момента уничтожения Тракса, когда лейтенант Фенник наблюдал с благоговейным ужасом великую мощь кораблей Адептус Астартес, разрушивших целую планету, прошло много времени. Обширный Империум всегда балансировал на грани, поглощенный борьбой за выживание во враждебной вселенной, где во тьме рыскали чудовища. Жители Залидара считали, что опасность таится в воплях и реве дикого, смертельно опасного зверья из джунглей Тагуса. Но это было ничто в сравнении с ужасами, которыми полнилось межзвездное пространство. На протяжении своей короткой истории Залидар оставался забытым местом, можно сказать, потаенным, а политика планетарного Администратума — мягкой, потому что обстоятельства располагали к этому. Мир не был связан жесткими нормами отправки людских и материальных ресурсов на Ультрамар. Пока что.

Все это, безусловно, изменится, если владыка Макрагга ступит на планету. Залидар станет полноправной частью Империума, будет чествован, получит обязанности, которые этому сопутствуют.

И тогда эти невежественные аристократы вкусят горечь бытия. Фенник с нетерпением ждал этого момента.

— Милорд губернатор! — подал голос Роман Ласелл. В глазах юноши плясали дьяволята. — Вы получили какой-нибудь ответ с Макрагга на приглашение, которое послали магистру ордена Ультрамаринов?

— Это дело пока что касается только Администратума, — сказал Фенник, смягчая резкий тон улыбкой.

— По городу слухи ходят уже неделю. Сам владыка Макрагга получил приглашение ступить на наш уютненький Залидарчик! Это была ваша инициатива или решение Совета?

Улыбка Фенника погасла. Два наиболее влиятельных члена Совета, Курт Ванахейм и Фердия Роскин, сидели недалеко от Ласелла и следили за беседой с нескрываемым интересом.

— Это дело касается Администратума, — невозмутимо повторил он.

— Бросьте, Фенник. Все главные люди этой планеты и Совета Администратума собрались тут! Зачем устраивать такой великолепный банкет, если не с целью порадовать нас хорошими новостями? Мы ждем не дождемся услышать, ответил ли Макрагг на ваше любезное приглашение.

— Еще нет. — Улыбка Фенника стала совсем натянутой.

— Как жаль! — Ласелл сложил алые губы трубочкой и покачал головой. — Но чего еще можно ожидать? Я, конечно, аплодирую вашей затее, Фенник. Честное слово. Но будет унизительно не получить никакого ответа, не так ли? Без сомнения, лорд Джул выразит вам соболезнования по поводу провала такой замечательной инициативы.

— Без сомнения, — подтвердил Фенник. Взяв себя в руки, он поднял бокал, хотя с большим удовольствием швырнул бы его в лицо смазливому наглецу. — Но попытаться стоило, разве нет?

— Верно, — согласился Ласелл, улыбнувшись, и предложил нечто вроде тоста. — Хорошо, что у нас такой губернатор. Способный на рискованные предприятия.

— Мы все тут люди рисковые, — неожиданно вмешался Роскин. Он обвел взглядом стол. На его сухом, морщинистом, словно сушеное яблоко, лице сверкали глаза, как у ночного хищника. — Иначе мы бы вообще не находились тут, на Окраине. Но рисковать — это одно, а открыто подставляться под унижение — другое.

— Именно поэтому я выслал приглашение лично, — парировал Фенник, повысив голос, несмотря на то что болтовня за столом стихла: гости следили за их разговором. — Ваше имя, Роскин, как и Ванахейма, с этим никак не связано. Если будут какие-то неприятные последствия из-за моей… затеи, то вина ляжет исключительно на меня.

Роскин переглянулся с Куртом Ванахеймом. Тот едва улыбнулся.

— Значит, так тому и быть, — решил Роскин.

Когда посуда была наконец убрана со стола, гости встали с кресел с бокалами черного кордиала — напитка, который готовили на Залидаре с момента основания первого поселения. Это был крепкий горький терпкий ликер, который Фенник пил, желая ощутить в своей голове огонь. Гости переместились на огромный балкон, с которого открывался вид на Залидар, и, стоя под теплым ночным небом, любовались огнями внизу. Этот вид всегда успокаивал Фенника, вселяя в него надежду.

Рядом с ним вдруг оказался Ласелл, на этот раз без своей надушенной девицы. Юноша пригубил напиток и скривился.

— Какой-то самогон из лиан, — пожаловался он. — Я так и не привык к нему за эти десять лет.

— Подождите еще десять, — предложил Фенник. — Со временем полюбите.

— Я бы сделал то же самое, — произнес Ласелл со своей странной улыбкой на лице.

— Что именно?

— Ваше приглашение. Это отчаянный и импульсивный поступок. Люди типа Ванахейма или Роскина никогда бы такого не сделали, но какой эффект это произвело на простых людей! На улицах только и говорят, что об этом. Браво, милорд Фенник! Вы умеете удивлять.

Фенник взглянул на него. Роман Ласелл был непростым человеком. То, что он был повесой и жиголо, знали все, но в нем таилось и нечто другое, недоступное случайному взгляду. Какое-то стремление, которое Фенник понимал не до конца.

К чему он шел? К славе? Его не интересовали деньги — он спускал их на свои капризы. Его имя уважали по всей Окраине и даже на самом Ультрамаре. При желании он мог стать влиятельней любого в этой комнате, но в политических играх не участвовал — они его просто забавляли.

— Важно успеть схватить падающую звезду, — сказал Фенник юноше. — Иначе…

— Иначе высохнешь, как Фердия Роскин, — подхватил Ласелл. — Я понимаю вас куда лучше, чем вы думаете, милорд. Вы не просто бухгалтер или управляющий. У вас есть истинная любовь к этому первобытному миру. Я уважаю это чувство. Иногда мне бы хотелось его разделить. Это бы сделало жизнь такой многогранной.

— Вам безразличен Залидар, Ласелл. Я прав?

Роман уставился в свой черный напиток.

— Я здесь изгнанник. Залидар — мое наказание, тюрьма. Отец послал меня сюда, чтобы я не позорил его имя в более важных местах.

Он пожал плечами и опустошил бокал, передернувшись от его крепости.

— Я подозревал.

— Слухи всегда пронырливее правды, — заметил Ласелл.

— Так почему бы не примириться со своей ситуацией? — поинтересовался Фенник. — Проявить себя на Залидаре? У вас же есть способности, я знаю.

Взглянув на него, Ласелл печально скривил губы.

— И следовать воле моего отца? Я не доставлю ему такого удовольствия, Фенник. Он отправил меня сюда гнить — значит, я тут и сгнию.

— Залидар для вас слишком мал — в этом дело?

— Что-то вроде того. — Ласелл посмотрел на сей раз в пустой бокал. — Как вы сказали, подождите еще десять лет. Возможно, Залидар найдет путь ко мне. А может, я найду здесь то, к чему приложить себя. Порой и не такие чудеса происходят.

Окинув взглядом море ночных огней Залатраса внизу, он уставился в завывающую тьму наступающего на них Тагуса за полями.

— Я надеюсь, у вас все получится, Фенник, — пожелал он. — Верю: Марней Калгар ступит на эту захолустную планетку. Я бы хотел это увидеть. Отблеск чего-то великого.

Прежде чем Фенник успел что-то сказать, он похлопал его по плечу и удалился, протискиваясь сквозь толпу и игнорируя попытки втянуть его в беседу. Фенник посмотрел ему вслед и хмыкнул.

Вытирая пот со лба, к Феннику подошел Борос.

— Вот пижон! — проворчал он. — Будь он рангом пониже, я бы его лично пополам разрубил.

— А ты бы смог, Борос? — удивился Фенник.

— Этого-то щенка? — фыркнул Борос.

Он вдруг насупился.

— Ну, может быть. Он чертовски быстро управляется с клинком и парным оружием, а вот сам я, полагаю, уже не такой, как в молодости.

Фенник улыбнулся.

— Мы все уже не такие, как в молодости. Но этот мальчик, Борос, лучше, чем кажется. Я уверен: при определенных обстоятельствах он сделается приличным человеком.

Борос расхохотался:

— Люций, ты меня удивляешь! Ты что, собрался назначить его своим преемником?

— Я бы не стал заходить так далеко. Он из тех людей, которые подожгут город, чтобы полюбоваться на огонь. Он создан для другого.

— От него одни проблемы.

— Будем надеяться, что он скоро отыщет способ направлять свою энергию, или, боюсь, он станет нашим врагом, причем очень опасным. И не по злобе или из мести, а просто потому, что работать вместе с нами ему будет скучно.

— Ну что ж, надеемся, что казино и шлюхи займут его свободное время, — подытожил Борос.

— Совершенно верно. У нас и так масса проблем.

Борос снова фыркнул:

— Проблем!

Они с Фенником переглянулись, и губернатор улыбнулся:

— Знаю, дружище. Порой я забываю, что такое настоящие проблемы.

— А они все никогда их даже не знали, — презрительно ухмыльнулся Борос. — На наших с тобой глазах, Люций, целые полки превращались в груды горелого мяса от огня чудовищ. Но весь этот народец и понятия не имеет, что такое Империум на самом деле. Они считают, что это большая игра, которая развлекает и обогащает. Мне иногда хочется…

— Нет, — быстро перебил Фенник. — Не нужно ничего желать, Борос. Беда приходит в конце концов. Не стоит ускорять ее приближение.

 

Глава 7

— Мы слишком разрозненны, — заметил владыка Макрагга, глядя на цветную голографическую карту, парившую в центре комнаты. Она медленно поворачивалась, повторяя вращения спирального рукава Галактики, в котором находился Ультрамар.

Это был обширный регион космоса, полный обитаемых планет, сиявших на карте подобно алмазам, а между ними располагались орбитальные крепости Ультрамаринов, окруженные минными полями, ощетинившиеся орудиями, защищающие торговые пути и миры, поставлявшие ресурсы.

В центре региона находился Макрагг со своими густонаселенными городами, утопающими в зелени побережьями и могучими горами, покрытыми снегом полярными цитаделями и колоссальным замком, вмещавшим штаб-квартиру ордена, крепость Геры с храмом Исправления и его сердцем — величественным святилищем Жиллимана.

Это было священное место, построенное, чтобы пережить вековые потрясения. Место паломничества и одновременно — военный арсенал.

Но до Макрагга было сейчас далеко.

— Вторая рота со спецотрядом «Виктус» докладывает, что их кампания успешно завершится через четыре или пять терранских месяцев, милорд, — отрапортовал брат Орхан. — Флот «Део Воланте» с Третьей ротой вовлечен в тяжелые и длительные бои в системе за Иаксом. Силы предателей оказывают упорное сопротивление.

— Фабиан запрашивал подкрепление? — тут же спросил Калгар.

— Нет, милорд. Он уверен, что с преданными дивизиями Гвардии он очистит планеты от сопротивления и наступление продолжится по плану. Потери Третьей роты пока минимальны, а «Део Воланте» сообщает, что крупных кораблей не наблюдается.

— Очень хорошо. А что у Пятой?

— Пятая все еще преследует эльдарский мир-корабль Каран-Ске в открытом космосе за Батором. Последний вокс-доклад спецотряда «Цестус» высказывает предположение, что ксеносы будут, конечно, сражаться за него, но только на своем поле. А пока они демонстрируют обычную для своей расы тактику «бей и беги», и крупного столкновения еще не было.

— И не будет, — заметил Калгар. — Насколько я знаю эльдаров, они заманят Галена как можно дальше, а только потом ринутся в бой. Такова их натура.

— Может, указать им предел преследования, милорд? — спросил брат Орхан.

— Нет. Каран-Ске угрожает нашему флангу, и его нельзя игнорировать. Передай Галену продолжать преследование до последнего.

— Да, милорд.

— Как дела у Второй роты? От Сикария до сих пор нет вестей?

Возникла небольшая, но заметная пауза. Орхан упрекал себя за проступок, хотя его вины в том не было. Калгар мысленно улыбнулся, но его лицо оставалось таким же бесстрастным, как всегда. На нем почти никогда не отражались эмоции. Этот навык он выработал за столетия службы.

— Вторая рота и флот «Игнис Деус» не присылали сообщений одиннадцать терранских суток, милорд. Последний раз они выходили на связь, сообщая, что движутся на Голсорию у Окраины, пытаясь блокировать вторжение тау.

— Тау хорошо умеют перекрывать коммуникации — это всем известно. Они, наверное, перегружают вокс-каналы, и сигнал не может пробиться, — буркнул старый Проксис. Его ладони шевелились в рукавах балахона, и казалось, что его огромные кулаки сжимаются под тонкой синей тканью.

— Согласен, — сказал Калгар. — Повода для беспокойства пока нет. Флот «Игнис Деус» достаточно силен, чтобы встретить любые силы, которые бросят на него тау. Брат Орхан, что у Седьмой?

Тот нажал несколько клавиш на пульте, и яркая голографическая карта повернулась.

— Седьмая базируется в четырех световых годах от Прандиума. Капитан Иксион сообщает, что в этой части Окраины спокойно и они держат позицию, чтобы оказать поддержку Второй роте в случае надобности.

— Ему бы наверняка этого хотелось, — хохотнул Праксис. — Сколько они там уже сидят, Орхан?

— Около восьми месяцев, милорд.

— Не удивлюсь, если он там уже на стенку лезет от скуки, — заметил Проксис.

— Он останется в резерве, — решил Калгар. — Он вообще наш единственный резерв помимо отделений Гвардии. Но они очень далеко к западу Галактики. Свяжись сегодня с Иксионом, Орхан. Внуши ему, что нужно оставаться в полной боевой готовности. Это утомительно, но необходимо.

— Да, милорд.

Он перебирал в уме разные кампании, в которые был вовлечен его орден. Перед его глазами вставали колоссальных размеров флоты во тьме, несущие смерть, отправлявшиеся в пекло войн.

И это было правильным. Врагов, угрожающих Ультрамару, должно встречать лицом к лицу вдали от владений, находившихся под его личной защитой. Он бился за миллиарды мужчин и женщин, живших на планетах, о которых он даже не знал. Это тоже было верно.

«Да свершится воля Твоя». — Он склонил голову в молчаливой молитве, и соратники, находившиеся рядом, тоже замолчали.

Марней Август Калгар наконец поднял голову. Остальные стояли, храня молчание и соблюдая железную воинскую дисциплину. Это собрание было неформальным, все были одеты в балахоны с широкими капюшонами, которые Адептус Астартес обычно накидывали для молитв и медитаций. Огромного роста, великаны по сравнению с обычными людьми, они были похожи на античные статуи ушедших времен. Высокие стрельчатые арки комнаты переговоров делали ее похожей на древний храм, стены которого были сделаны из титаниума и керамита.

Они находились на борту «Фиделиса», личного корабля Марнея Калгара, а вне его простиралась бескрайняя тьма космоса. Двигатели низко гудели.

Проксис первым нарушил молчание. Будучи старейшиной Почетного караула, он один из немногих в ордене мог говорить в присутствии магистра так же свободно, как среди неофитов, и Калгар ценил его за это помимо прочего.

— В последний раз мы были в этой части Окраины, когда преследовали флот-улей «Бегемот», — сказал он, глядя Калгару в глаза. — Мы очень далеко от Макрагга, милорд.

— Но все же в пределах известных границ Ультрамара, — ответил магистр ордена. — Я хочу лично взглянуть, как обстоят дела на Окраине, Проксис. Очень много миров было уничтожено ксеносами, но на других планетах человечество живет. Им будет радостно узнать, что Империум не забыл о них.

— Я хочу увидеть, как изменилась Восточная Окраина за полвека. Мы восстановили сердце Ультрамара, но забыли о других уголках имперского пространства. Слишком часто случается так, что люди видят Адептус Астартес на своей планете, только если она стоит на пороге гибели. Мы стражи человечества, а нас называют Ангелами Смерти.

— Я бы не желал Ультрамаринам такой славы. Жиллиману пришлось бы не по нраву узнать, что его наследники несут только ужас. Другие ордены считают иначе. Но тут я следую учению нашего примарха.

Проксис чуть склонил голову.

— Милорд, я никогда не возражал вашей мудрости. Я только хочу напомнить, что мы летим на одиноком корабле вдали от дома в отдаленном регионе Империума, и с нами на борту магистр ордена Ультрамаринов. Это слишком ценный груз.

В этот раз Калгар позволил себе улыбнуться.

— Что с тобой, Проксис? Потерял страсть к приключениям?

Старейшина поднял бровь, глядя на своего магистра.

— Никогда. Ведите нас, милорд, ибо куда направятся ваши стопы, туда и я направлю свои. — И он процитировал древнее стихотворение: «Мы пилигримы, господин. И нет конца пути».

Они сражались бок о бок с незапамятных времен. Проксис был среди тех, кто вынес Калгара из дымного ада на хребте Хладной Стали. Калгар тогда не сумел вымолвить ни слова и шевельнул головой в знак благодарности, но слова и не требовались.

«Фиделис» по меркам Империума был маленьким кораблем — меньше километра в длину, — построенным на основе эсминца класса «Ятаган» с теми же двигателями, однако в плане орудий ближнего радиуса имевшим гораздо больше. Его корпус усеивали батареи лазерных выжигателей, а по бортам располагались пара торпедных аппаратов и плазменные пушки.

Он был быстрым и выносливым, поэтому вооружение нес легкое, зато для корабля таких размеров имел очень мощные генераторы, которые питали несколько пустотных щитов, способных выдержать колоссальные нагрузки.

Экипаж состоял из одиннадцати сотен человек, не считая многочисленных сервиторов, большинство которых всю жизнь провели на корабле. В трюме «Фиделиса» размещались гидропонные фермы и даже небольшая мануфактория боеприпасов. При необходимости он мог действовать независимо от флота и оставаться в глубоком космосе месяцы и даже годы. Однако корабль проектировали в основном для быстрых перемещений между системами, а не для битвы. В ангарах стояли пять «Громовых ястребов» и несколько невооруженных шаттлов, но из личного состава кроме избранной роты Имперской Гвардии на борту были только сам Марней Калгар и его свита — всего пара десятков космодесантников.

«Фиделис» являлся и церемониальным судном, и командным центром, и его центр связи был таким же мощным и хорошо укомплектованным, как на каком-нибудь линкоре, а астропаты — едва ли не лучшими в сегментуме.

Обычно его сопровождал эскорт эсминцев, но пару недель назад Калгар отправил их помогать Гвардии в битве против пиратов Окраины, так что сейчас корабль путешествовал один.

Плавать в одиночку и без помпезности магистру ордена Ультрамаринов, владыке Макрагга, было не впервой. Тем не менее такое явление не было обычным даже в пределах Ультрамара.

Калгара это устраивало. По крайней мере пока. Роты его ордена были разбросаны по всему подвластному ему региону, так что он старался побывать во всех местах боев как Адептус Астартес, так и Астра Милитарум, чтобы получить информацию из первых рук, а также, что немаловажно, повысить боевой дух. «Фиделис» двигался быстрее, а теперь, когда эсминцы отстали, его внимательный навигатор Гейр ван Брандт мог управлять варп-прыжками, не беспокоясь о других кораблях.

Сейчас был (как, впрочем, и всегда) хороший момент выйти за пределы проторенных маршрутов и почувствовать, как пульс Астрономикона бьется тем тише, чем больше удаляешься в сторону разрозненных планет к западу Галактики. Там находились планеты, принадлежавшие Империуму формально, чьи системы оставались без присмотра десятилетиями.

Конечно, отдельные новости несли торговцы, их можно было услышать по обрывкам вокс-передач, а между мирами существовало некое подобие торговли. Но существенного взаимодействия не наблюдалось. Одной из причин оказывался слишком слабый свет Астрономикона, другой — войны, бушевавшие там. Флот-улей «Бегемот» истребил людей на огромном количестве планет, и, несмотря на то что орден выжег заразу, раны все еще не зажили.

«Мы служим человечеству, — сказал себе Калгар. — Таков Кодекс. Некоторые ордены почти забыли об этом. Но не Ультрамарины. Пока я возглавляю их волею Императора».

Мостик «Фиделиса» напоминал церковный неф, обставленный по периметру когитаторами — информационными экранами, рядом с которыми крутились десятки бормочущих сервиторов. Калгар привычно спустился вдоль стены этого огромного храма туда, где в одном из углов находился помост возле иллюминаторов, закрытых пустотными щитами.

Он был облачен в простой доспех типа VI с пристегнутым сбоку шлемом. Этот доспех он носил на корабле. Древние боевые артефакты, с которыми он шел на врага в бесчисленных битвах, находились в корабельном святилище, выставленные на всеобщее обозрение, и к ним были приставлены два техножреца, чьей обязанностью было ухаживать за бесценными реликвиями. Перчатки некогда принадлежали самому Жиллиману, а искусная силовая броня была почти столь же древней и ремонтировалась бессчетное количество раз. Такие вещи предназначались не для повседневного использования, — их берегли ради триумфов или войн.

Готические балюстрады и контрфорсы высились вокруг Калгара, быстро шагавшего вдоль нефа, многие из них были позолочены и богато украшены. Кое-где были ниши, в которых сияли обетные свечи, и свет их был мягок, в отличие от мерцания множества консолей, а кабели в защитных кожухах извивались по полу, словно змеи древней Терры. Каждый кабель имел свое цветовое обозначение и, испещренный рунами, блестел, умащенный священными маслами, а воздух был пропитан запахом фимиама. Техножрец корабля по имени Масала знал свое дело и умиротворял дух машины «Фиделиса» при помощи соответствующих ритуалов, в чем ему помогала небольшая команда ассистентов и сервиторов. Вместе с Мартином Тайсоном, капитаном корабля, они прекрасно выполняли свою работу.

Вместе они служили на корабле уже двадцать лет, и Калгар не нуждался в командире из числа Адептус Астартес, так как каждый боевой брат был необходим на передовой. Их не должны были касаться дела флота. Они отдавали приказы и следили за их выполнением. Они не вмешивались в вопросы навигации в варпе, хотя среди них имелись обладавшие большим мастерством в этом деле.

Калгар приблизился к помосту, и Тайсон отвесил ему поклон, а Масала склонил покрытую капюшоном голову, и его окулярные имплантаты на лице блеснули красным. Вокруг сервиторы, подключенные проводами к системам корабля, что-то бормотали на бинарном, а два машиновидца на гусеничных траках непрерывно дергали головами, анализируя потоки поступавших данных.

Кроме них здесь находились несколько людей — флотских лейтенантов, судя по их нашивкам, а также охранники с лазерными пистолетами в кобурах. Помост был достаточно большим, чтобы вместить всех, построенный с расчетом на Адептус Астартес, а пол — сделанным не из металла или сплава, а из камня, добытого на самом Макрагге и принесенного на корабль как напоминание о родном мире. За столетия ходьбы он сделался гладким и местами с выемками. «Фиделис» был стар по меркам человечества, но в сравнении с тысячелетними крейсерами флота Ультрамаринов он казался новым.

— Милорд, рад видеть вас снова на борту, — приветствовал его Тайсон. Он был грузным человеком невысокого роста с гладко выбритой головой и носил за ухом имплантированный когитатор, улучшавший связь с кораблем.

— Уверен: Гвардия оказала вам достойные почести, — проговорил Масала. Его механодендриты скрывались под алым балахоном Адептус Механикус, и, не видя его лица, можно было принять его за человека.

— Все хорошо, — кратко ответил Калгар. Представители Имперской Гвардии на Истрии IV все утро маршировали перед ним. Две полные дивизии запомнят этот день на всю жизнь.

Но для Марнея Калгара это оказалось очередной церемонией. Ему принесло куда больше пользы общение с местным полковником. Все было тихо. Этот сектор Окраины не знал вторжения ксеносов со времен войн с «Бегемотом». Тем не менее его охраняли гарнизоны, как и большинство пограничных систем Ультрамара.

Большинство. Но не все.

Защищать всё означает не защитить ничего, и Калгар это понимал. Однако за последние пару лет он сильно рассредоточил свои войска. Его стратегия была крайне рискованной, даже самоуверенной. Появись тут новый флот тиранидов — хаос воцарится на многие недели и даже месяцы, прежде чем можно будет собрать армаду, чтобы ему противостоять.

Одна из авантюр, на которую ему пришлось пойти, защищая большой участок космоса при помощи ограниченных ресурсов. То же можно сказать и про весь Империум Человечества. Так было со времен Ереси и Архипредателя.

— Милорд, мы получили вокс-сообщение, переданное через Парменио, — продолжал Тайсон. — Оно несколько неординарное и поступило из пограничного мира у самой Окраины. С Залидара. Его губернатор, некий Люций Фенник, передает вам личное приглашение.

— Похоже, этот Фенник недавно построил действующий космопорт, первый в системе, и… — Тайсон прочистил горло, словно смутившись, — и счел бы за честь, если бы вы лично осмотрели его, а также доверенный ему мир. Залидар еще не приведен к полному имперскому согласию. Это планета, покрытая джунглями, и…

— Фенник, — задумчиво произнес Калгар. Он вспоминал имя, прокручивая в уме за секунды огромное количество сведений.

— Он воевал на Траксе в составе Триста восемьдесят седьмой бронетанковой. Затем был комиссован и переведен на Залидар вместе со всей ротой. Залидар — молодой мир, заселенный не более полувека назад, но нетронутый «Бегемотом». Фенник хорошо справился. Поэтому я утвердил его на посту губернатора. Временное назначение, которое я пока не считаю нужным отзывать.

— Простой лейтенант Гвардии? — удивленно произнес Масала резким металлическим голосом.

— Он казался достойным. И, насколько я мог судить, пекся больше о своих обязанностях, нежели желал реализовать амбиции. Такие люди редки и потому ценны.

Масала поклонился.

— Так значит, он хочет, чтобы я взглянул на то, как он поработал на своей планете? — проговорил Калгар, и его лицо посветлело. — Предприимчивый человек.

— Это граничит с наглостью, — заметил Тайсон. — Сообщение прошло не по одному каналу, а было разослано нескольким нашим базам. Лорд Джул спрашивает вашего разрешения наказать его за этот поступок. Мало того что это ставит под угрозу безопасность…

Калгар поднял руку.

— Лорд Джул этого не сделает. Что же касается безопасности, капитан, то неужели вы считаете, что мое присутствие здесь, на Окраине, все еще секрет? — Он замолчал, рассчитывая время и возможные траектории в варпе, соотнося их со своим нынешним местоположением и графиком.

— Если мы в течение трех дней будем идти на максимальной скорости, то сможем потратить шестнадцать часов на Залидаре, прежде чем сделать варп-прыжок к Седьмой роте. Так вы и поступите, капитан. Нет беды, чтобы взглянуть, чего этот Фенник достиг на Залидаре. Должно быть, дела на планете идут хорошо, иначе бы он не стремился меня там увидеть, — улыбнулся он. — Все согласны?

Тайсон поклонился. Масала блеснул окулярами.

— Ваши вычисления точны, — подтвердил техножрец.

— Значит, я спокоен, — сухо сказал Калгар. — У них на Залидаре вроде нет астропатов. Сообщите Феннику по воксу, что мы приземлимся через три дня.

— Вы оказываете ему слишком много чести, — подытожил Проксис.

— Это вопрос не чести, брат, — ответил Калгар старому воину. — Я хорошо понимаю, что значит мой титул для других людей. Мое имя в этой части Галактики знают хорошо. Иногда сердца людей нужно окрылять, чтобы они становились легки, как птицы.

— Как синие птицы? — ухмыльнулся Проксис, и Марней Калгар впервые за все это время не смог сдержать смеха.

«Фиделис» набирал скорость, держа курс на систему Залидар. В то же самое время, двигаясь от Окраины на запад Галактики, из бескрайней восточной тьмы через разрозненные системы мимо изолированных человеческих миров неслось нечто иное.

На авгурах кораблей дальнего следования и грузовых транспортников это выглядело как облако или тень. Но, приближаясь, оно становилось плотнее и напоминало скопление астероидов, сотни которых дрейфовали по всей Восточной Окраине и сгорали в атмосферах планет.

В этой части Империума не было астрофизиков, так что выдвинуть теорию, что это, никто не мог. Возможно, какой-то спутник разорвало приливными силами соседних звезд, и теперь его обломки были обречены скитаться по вселенной с той лишь разницей, что они двигались быстро и время от времени в их скоплении мелькали энергетические вспышки. Должно быть, то сталкивались более крупные астероиды в кромешной тьме — явление интересное, но не экстраординарное. Здесь, вдали от сердца Империума, ходили слухи о куда более странных событиях.

Никто ни на одной из планет не отслеживал траекторию этого скопления астероидов, поэтому осталось незамеченным, что оно время от времени меняло курс. Некоторые астероиды покидали скопление и падали на слабозаселенные спутники и планеты, встречавшиеся на их пути.

Скопление шло четким курсом, и любому мало-мальски сведущему навигатору, возьми он карту Галактики и вычисли маршрут, стало бы ясно, что оно двигалось прямиком к системе Залидар, чтобы достичь ее через несколько терранских дней.

Но никто не обратил внимания, а те, кто это сделал, были мертвы. Астероидный поток оставлял за собой безмолвие, и миры замолкали, когда он проносился мимо. Вокс-связь была ненадежной в этих краях, так что о них никто пока не вспоминал.

 

Глава 8

Это было зрелище, достойное внимания. Фенник лично проконтролировал, чтобы на Ванахеймских воротах были вывешены стяги — тридцатиметровые, с символом Ультрамаринов. Толпа смотрела, как их вешают, и еще больше народа приветствовало губернатора, который шел, окруженный эскортом из солдат Первого залидарского с красными от жары лицами, истекавших потом в своей броне.

Возле ворот ждала гравимашина, готовая отвезти его в космопорт на встречу с самим Марнеем Калгаром.

Его охватило какое-то странное волнение, когда он подумал о Залатрасе. Такого он никогда раньше не испытывал. Ощущение казалось религиозным экстазом, смешанным со страхом.

Чувствуя это, он в который раз удивился своей дерзости.

«Я сделал это, — думал он, шагая по широкому проспекту Дромиос к воротам. — Великий Трон, надеюсь, я не ударю в грязь лицом».

Всюду его встречали восторженные толпы. Тысячи людей прибыли сюда не только со всего Залидара, но также из половины ближних поселений. Новость разлетелась по всей планете, как пожар.

В радостных возгласах слышались предвкушение чуда и благоговение. Хотя улицы были полны солдат, проблем с порядком не ожидалось. Фенник знал это. Собравшиеся не знали, чего именно ожидать, но им было известно, кто такие Адептус Астартес из бесчисленных жутких легенд, которые говорили об одном: жалость им не свойственна.

Сообщение пришло три дня назад с «Фиделиса», личного корабля Марнея Калгара. Владыка Ультрамара ступит на залидарскую землю сегодня утром. Крохотная строчка славнейшей истории Империума Человечества будет написана здесь, на этой забытой планете.

«Ну что, Ванахейм, — вопрошал Фенник, приветствуя толпу, — как тебе такое?»

Борос ждал его с еще несколькими гравимашинами, и Фенник отметил, что все выкрашены в синий цвет Ультрамаринов. Члены Совета стояли рядом с каждой из них. Курт Ванахейм, чье выражение лица менялось от восхищенного до разгневанного; Фердия Роскин, бесстрастный, как всегда, чуть наклонил голову в знак приветствия; контр-адмирал Гленк, не удостоивший губернатора даже кивком, и Роман Ласелл, не являвшийся членом Совета, но которого из-за его происхождения нельзя было игнорировать. Он единственный шагнул от спидеров навстречу Феннику. На его темно-синем поясе висела шпага. Он протянул руку.

Фенник едва разобрал его слова из-за шума толпы, но, пожимая ему руку, прочитал по губам слова.

— Отличная работа, — похвалил молодой аристократ и, кажется, впервые искренне улыбнулся.

Все расселись по машинам. Позади них гулко заревел колесный транспортник с полком избранных солдат в новенькой парадной форме. В космопорте уже выстроилась целая дивизия, наверняка изнемогавшая от утренней жары.

— Надеюсь, он не опоздает, — сказал Борос, вместе с Фенником откинувшийся на спинку заднего кресла автомобиля. Над ними пронеслась огромная тень, когда они проехали под раскинувшейся громадой Ванахеймских ворот.

— И что ты сделаешь? Отругаешь его? — спросил Фенник с улыбкой.

— Я все думаю о ребятах на пусковых площадках. Там сейчас адская жара.

— Конечно. — Фенника эта мысль слегка шокировала. Он совсем забыл о тех, в чьих рядах стоял, будучи сержантом Гвардии.

«Я и правда изменился, — подумал он. — Люди в форме больше ничего для меня не значат. Они мне не братья по оружию, а безликая масса. Неужели это неизбежно, когда становишься политиком? О Трон, надеюсь, что нет».

— Принимай почести, Борос, — обратился он к компаньону. — Наслаждайся, пока можешь. Потому что с этого дня мы становимся центром всей Восточной Окраины и самого Ультрамара. Сегодня мы слышим зов истории.

— Спаси нас Трон, — еле слышно прошептал Борос.

— Тридцать секунд, — объявил брат Маркос по корабельному воксу. — Начинаю процедуру запуска. Ускорители готовы, снимаю блокираторы… Готово.

По угловатому корпусу «Громового ястреба» под названием «Алексиада» что-то глухо застучало. Марней Калгар откинул голову назад, затянутый ремнями безопасности, удерживавшими его огромную металлическую фигуру, и прикрыл на мгновение глаза. Он был без шлема, чтобы люди Залидара смогли лучше его рассмотреть, но над его головой сиял железный нимб, который, тихо потрескивая, создавал защитное поле. В этот раз магистр облачился в искусную силовую броню такой древности, что никто не мог бы с уверенностью сказать, когда она была создана. Не исключено, что некоторые ее детали принадлежали доспеху Жиллимана. Будучи одновременно предметом искусства и грозным оружием, броня напоминала стандартный доспех типа IV, но за прошедшие тысячелетия ее столько раз чинили и полировали, что на ней вряд ли сохранился хоть крошечный кусочек оригинального керамита. Это была реликвия прошлого, все еще полностью функционирующая и в сочетании с алой накидкой выглядевшая весьма впечатляюще.

Остальные элементы снаряжения магистра ордена хранились в кормовом отсеке. Перчатки Ультрамара были слишком громоздкими, чтобы носить их где-то, кроме поля битвы, но он все равно всегда возил их с собой. Его шлем также был там — простой, типа IV, но с золотой инкрустацией и усиленным воксом.

Он планировал провести на планете не более пары часов, а Залидар был мирной планетой, так что не было необходимости везти с собой целый арсенал. Два «Ястреба» — «Алексиада» и «Рубикон» — спустятся вниз, а «Фиделис» будет ждать на орбите.

«Рубикон» пилотировал брат Декст, и в дополнение к экипажу из Ультрамаринов корабль нес еще пол-отряда боевых братьев. Но большую часть пассажиров составляли гвардейцы Имперской Гвардии — взвод из тридцати имперских штурмовиков Первого ультрамарского заполнял отсек «Рубикона», словно патроны в магазине болтера. Все бойцы прошли обучение на Кадии, являлись лучшими из лучших и могли выполнить любые задачи, связанные с обеспечением безопасности присутствия магистра ордена Ультрамаринов. Их командир, лейтенант Бран Янус, был потомственным солдатом и, несмотря на скромное звание, обладал огромным боевым опытом.

Калгар окинул взглядом огромное пространство «Алексиады» и остальных пассажиров. Телохранителями владыки Макрагга были его собственные боевые братья. Всего двое из числа его Почетного караула, Орхан и Проксис, летели с ним в этот раз, оба в украшенных крыльями шлемах и с мощными силовыми топорами, пролившими на своем веку реки крови. Они также были экипированы в искусную броню, запечатанную, благословленную и увешанную молитвенными свитками.

В битве Проксису доверяли Стяг ордена, в настоящий момент находившийся на Макрагге, и в целом, он был одним из старейших боевых братьев в ордене. Когда-то он воевал в составе 1-й роты и заслужил терминаторский крест, однако перевод в Почетный караул спас ему жизнь, когда вся 1-я рота, сражаясь плечом к плечу, погибла во время кампании против «Бегемота». В тот день, когда поисковая рота обнаружила его павших братьев, он был почти сломлен. Теперь, кроме самого Марнея Калгара, у него почти не осталось в ордене собратьев, обязанных ему жизнью.

Брат Орхан был направлен на Марс обучаться на технодесантника, однако самовольно вернулся на Макрагг, когда орден был атакован, присоединившись к битве с флотом-ульем. Не будучи официально технодесантником, он все же имел обширные знания работы различных систем и механизмов, использовавшихся в ордене, и его умения приносили пользу не единожды. Будучи перфекционистом, он тяжело воспринимал любую неудачу, постоянно стремясь достичь все новых и новых высот в познании, сражении и стратегическом планировании. Калгар порой думал, что он мог бы стать капитаном или даже, возможно, магистром Кузницы, но Орхан не проявлял интереса к карьере и его вполне устраивал Почетный караул.

Остальные Адептус Астартес были ассистентами, специалистами и линейными бойцами. Брат Валериан, эпистолярный библиарий, сражался с «Бегемотом» и на Траксе. Он был псайкером уровня «альфа», принятым в свиту Калгара недавно. Сейчас он сидел с закрытыми глазами, его капюшон мерцал синим, а лицо было встревоженным.

Брат Матиас, капеллан отряда, носил, как и полагалось по рангу, угольно-черную силовую броню. Будучи ревностным приверженцем предписаний Кодекса, он поднимал боевой дух в сражении. В одной из своих закованных в металлические перчатки рук он сжимал сверкающий розарий, а в другой — крозиус арканум, посох с навершием в виде орла, который был одновременно символом его цеха и смертоносным оружием.

Брат Парсифаль носил сине-белые цвета. Изначальная спираль на плече указывала на его профессию. В основном именно ему, невероятно умелому апотекарию, Калгар был обязан жизнью после битвы на хребте Хладной Стали. Экипированный в простой доспех типа IV и шлем типа «Корвус», он повернул голову в сторону Калгара и еле заметно кивнул ему.

Матиас, Парсифаль и Проксис были в числе самых старших братьев ордена и часто сопровождали Калгара. Они всегда ходили вместе — мощные, храбрые и опытные. Долгая служба позволяла им общаться с Калгаром так же свободно, как и с любым другим боевым братом рот.

Глядя на них, Калгар ощущал теплоту. Их вера и преданность всегда радовали его сердце. Они были существами исключительной воли и непоколебимого упорства. Более того: они были его друзьями.

Остальная часть свиты на обоих «Громовых ястребах» состояла из сильнейших отрядов ветеранов 1-й роты Ультрамаринов. Братья каждый год проводили собрание, на котором выбирали достойных чести нести временную службу в личном отряде магистра ордена. Выбранные являлись лучшими воинами из ныне живущих, получавшими сержантские нашивки по окончании своего дежурства на «Фиделисе».

Первым сержантом был брат Авила, служивший в Шестой много десятилетий назад. Молчаливый и мрачный ветеран бесчисленных кампаний, он был упорным в обороне и яростным в штурме. Он возглавлял эскорт уже тридцать лет, и о его подвигах в бою ходили легенды. Через пару лет, если он доживет, Калгар планировал перевести его в Почетный караул.

В целом экипаж «Алексиады» включал шестнадцать Адептус Астартес, еще восемь были на «Рубиконе». Это были лучшие Ультрамарины.

С ними можно было завоевать целый мир.

— Десять секунд, — раздался в воксе голос брата Маркоса. Он был вторым пилотом, навигатором и стрелком, и ответственность за управление «Алексиадой» лежала только на нем. Он прошелся по списку необходимых операций снова. Полет был стандартным, как на тренажере. После приземления орудийные сервиторы, ждущие в боковых отсеках, завершат операцию, образовав защитный периметр, который будут патрулировать штурмовики «Рубикона», пока сам магистр и его свита не покинут «Алексиаду». Эта процедура никогда не нарушалась, даже на самых защищенных имперских планетах. Каждое приземление считалось потенциально опасным. Предупредительные меры предпринимались в любом случае.

— Пуск, пуск, пуск, — заговорил вокс «Фиделиса». Раздались грохот, клацанье, и бронированное тело Калгара повисло на сдерживающих ремнях, когда источник гравитации в ангаре отключился и «Ястреб» выдвинулся в открытый космос из корабля.

— Отходим, — произнес Маркос. — Главные двигатели: три, два один… — «Алексиада» дернулась, словно конь древней Терры, ощутивший шпоры. Калгар закрыл правый глаз и подключил усиленную оптику левого к экранам мостика. Строки цифр бежали прямо перед ним, и он без труда их анализировал.

Подключение к когитаторам «Ястреба» позволяло ему также управлять кораблем, не покидая отсек. Но брат Маркос был исключительным пилотом, который к тому же тренировал боевых братьев, делая из них мастеров полета такого уровня, что мало кто в ордене мог с ними сравниться. Калгар следил за показаниями инфоленты, передачами авгуров, устроившись в кресле, которое удерживало его, не давая летать по всему отсеку в невесомости. Все шло по плану. Все шло по…

— Магистр, — заговорил вдруг брат Маркос. — Мы засекли метеоритный дождь, который приближается с темной стороны планеты. Он на низкой орбите, входит в атмосферу. Некоторые метеориты, похоже, теряют высоту и падают на поверхность. Их скорость нестандартна, и они идут наперерез.

Калгар хмыкнул.

— Анализируй, — резко приказал он.

— Это похоже на…

— «Алексиада», «Рубикон», это «Фиделис», — прервал его корабельный вокс. Говорил Тайсон, капитан корабля. Калгар тут же насторожился, почувствовав его волнение.

— Метеориты летят с большой скоростью нам наперерез. Авгуры засекли вспышки энергии, схожие с выхлопами двигателей. Милорд, это маскировка. Эти метеориты… — Его голос стал невнятным, будто он отвернулся от микрофона.

— Вражеский флот, вражеский флот приближается. Это не метеориты. Всем постам. «Алексиада» и «Рубикон», срочно вернуться для стыковки. В нас летят торпеды. Пять тысяч километров. Дистанция сокращается.

— Принято, — ответил Маркос.

— Отставить! — рявкнул Калгар. — Тайсон, маневр уклонения. Ты не уйдешь от торпед, если мы будем стыковаться. Брат Маркос, брат Декст, полный вперед, приземляемся.

— Принято, милорд, — сказал Маркос.

— Тайсон, прием, — запросил Калгар.

Возникла пауза. Наконец капитан корабля вышел на связь.

— Милорд, вы рискуете…

— Спасай «Фиделис», — отрезал Калгар. — Мы сами справимся. Передай на базу состав и численность врага, как только сможешь. Защищайся орудиями корабля.

— Принято, милорд, — подтвердил Мартин Тайсон. — Постараюсь отвлечь их на себя и заманить подальше.

— Храни тебя Трон. Конец связи.

Капитан совсем не нуждался, чтобы Калгар отвлекал его в горячке битвы, так что магистр на время выбросил «Фиделис» из головы, изучая потоки информации, которую ему предоставляли когитаторы «Алексиады».

Засада или совпадение? Это было не важно. «Ястреб» кружился в космосе и выписывал петли, повинуясь манипуляциям Маркоса.

— Энергетические системы характерны для орочьих кораблей, — доложил Маркос. — Выстреливаю обманки и ухожу от атаки. Мелкие суда вылетают из крупных метеоритов, то есть кораблей. На планету садятся транспортные средства. Вижу штурмовые корабли, отходящие от основного скопления. Милорд, это не просто налет. Это полномасштабное вторжение.

«И они застали нас врасплох», — подумал Калгар, кипя от ярости.

— Сажай нас на поверхность, брат, — приказал он Маркосу. — В этой мясорубке мы не выживем.

— Принято. Захожу на снижение. «Рубикон», следуйте за нами. Всему экипажу приготовиться к турбулентности.

Орудие на фюзеляже стреляло, сотрясая корпус, и Калгар чувствовал вибрацию тяжелых спонсонных болтеров. Они, должно быть, уже близко. Он снова подключился к радару и увидел множество алых огней, окружавших «Алексиаду» и «Рубикон», а также удаляющийся «Фиделис». Орочья тактика была проста, но эффективна. Они бросали вперед все силы, расчищая себе путь. Он видел, как «Фиделис» принял удар, но связываться с Тайсоном не стал. Тот и так был занят.

— Таранный корабль врезался в «Фиделис», — отрапортовал Маркос, резко выговаривая слова. — Пусковые отсеки, похоже, повреждены. Приближаются еще враги.

Калгар читал показания авгура, производя расчеты. «Фиделис» не выдержит этот натиск.

— Флот планетарной обороны заходит врагу с фланга. Вижу фрегат и эскадрон «Фурий», — Маркос помолчал и разочарованно добавил: — У них нет шансов.

— «Фиделис», это «Алексиада», — проговорил Калгар. — Как слышите?

В воксе что-то прогремело, и он замолк, затем раздалось долгое шипение.

— Слышим вас, — это был не Тайсон.

— Отступайте, повторяю: отступайте и совершайте экстренный прыжок в варп. Вам нельзя здесь оставаться. Прыгайте и направляйтесь к Седьмой роте, если сможете. Как поняли?

Ответа не последовало.

— «Фиделис» горит, — сказал Маркос тихо.

Сзади раздался грохот, и «Громовой ястреб» дернулся вперед, словно от мощного пинка.

— Истребители-бомбардировщики на хвосте, — сообщил кормовой стрелок. — Вижу восемь, нет, девять…

Мощнейший взрыв сотряс «Алексиаду». Калгара швырнуло вперед, но ремни безопасности удержали его. У одного из космодесантников лопнули ремни, но Проксис схватил его своей массивной перчаткой.

— Давление в отсеке падает, — спокойно констатировал Калгар, изучая данные своим бионическим глазом. — Надеть шлемы, приготовиться к вакууму.

Он быстро облачился в шлем с забралом, похожим на клюв, и тот сразу перехватил передачу данных на свой внутренний экран. Отсек начал заполняться дымом.

— Экстренная посадка, брат, — приказал он Маркосу. — Садись где сможешь.

— Главный двигатель отказал, — отозвался Маркос. — Идем на тормозных. Кормовое орудие уничтожено. Милорд, я подвел вас.

— Обсудим это позже, — сказал Калгар.

Они ударились об атмосферу, словно о стену, и побитый «Ястреб» затрясло. Раздалось несколько взрывов, и Калгар, читая данные, удовлетворенно отметил, что Маркос с Декстом запускали ракеты одну за другой, сумели поджечь два истребителя и таким образом избавили их от вражеского огня. Корявые орочьи истребители пытались сблизиться, но три из них, судя по данным радаров, исчезли, без сомнения, развалившись на входе в атмосферу.

— Внимание, аварийная посадка, — сообщил Маркос по воксу «Алексиады».

Калгар следил за потоком данных на мониторах шлема, а в отсеке ревели сирены и мигали красные огни, предупреждая о резкой смене высоты. Орки постепенно отставали, стараясь выйти обратно на орбиту, так как плотная атмосфера Залидара срывала обшивку с их кораблей. Кроме того, их главной целью был «Фиделис», а пара «Ястребов» не казалась хорошей добычей.

«Они не знают, что я на борту, — понял Калгар. — Что ж, хвала Трону хотя бы за это».

Поток данных внезапно прекратился. Калгар моргнул, но экраны были пусты — бортовые когитаторы вышли из строя, и теперь он был так же слеп, как и остальные пассажиры отсека, которых трясло, будто в жестяной банке, и они неслись к земле почти без управления полетом.

Его усиленный слух уловил визг воздушных тормозов и тягучий рев передних компенсаторных двигателей. Маркос пытался приподнять нос корабля. Системы доспеха засекли изменения в атмосфере и вышли из режима вакуума для экономии энергии. Через системы шлема Калгар почуял теплый воздух. Он впервые ощутил дыхание Залидара.

— Приготовиться к удару, — раздался голос Маркоса в вокс-канале ордена, и Калгар передал это вслух штурмовикам, сидевшим в задней части отсека. Хотя вряд ли они услышали его за ревом и грохотом, сопровождавшим их снижение.

Гравитация притягивала его к полу, и даже искусная силовая броня ее не ослабляла.

Последовал резкий удар, но не взрыв, будто бы они врезались во что-то мягкое. Нос оказался задран — Маркос творил чудеса, несмотря на полуразбитый корабль, затем снова мощный удар. Хвала Императору — бронированная передняя часть «Ястреба» выдержала.

И тут их словно ударило гигантским молотом. Калгар успел увидеть яркий дневной свет сквозь пробоину в обшивке. Корабль, кувыркаясь, подпрыгивая, летел с какого-то обрыва. Магистр заметил зелень, потом синеву и наконец — сломанные ветви деревьев, попадавшие в отсек.

Последний мощный удар, и все вокруг погасло и умолкло.

 

Глава 9

Во рту скопилась кровь, и он проглотил ее. Автоматические органы чувств слегка зашипели, настраиваясь. Он приходил в сознание, как множество раз до этого на бесчисленных полях сражений. Через пару секунд он понял, что остался цел и относительно невредим. Системы жизнеобеспечения доспеха уже работали, вводя стимуляторы и болеутоляющие, и туман в голове рассеивался.

Он выпутался из ремней безопасности и рухнул с повисшего корпуса «Алексиады», сгруппировавшись так, что его трехсоткилограммовая фигура с гулким грохотом приземлилась на ноги. Датчики некоторых систем его доспеха мигали красным внутри шлема, но повреждения были минимальными. Для древней брони Калгара это испытание было далеко не самым серьезным.

В глубине разоренного отсека зашевелились остальные. Он заметил золотой отблеск шлема Проксиса. Ветеран отстегнул ремни и ударил себя по шлему. Затрещал вокс.

— Милорд?

— Я в порядке. Проследи за остальными, Проксис. Выводи всех наружу. Я осмотрюсь.

Он перешагивал разбросанную экипировку, болтеры и разломанные бронеплиты. Боевые братья из его свиты неплохо перенесли жуткую аварию, защищенные прочными доспехами. Он видел, как брат Парсифаль уже занимался ранеными, и моргнул, глядя на знак апотекария в вокс-устройстве.

— Составь как можно скорее список потерь, брат, — сказал он. — Если «Рубикон» сел так же, как и мы, гвардейцы Януса серьезно пострадали.

— Будет сделано, — ответил Парсифаль. — Мне надо отыскать нартециум.

— Поспеши. Нужно вывести всех наружу. Проксис?

— Да, милорд.

— Создать периметр, как только все выйдут. Подготовь список уцелевшего снаряжения и боеприпасов. Валериан?

— Да, милорд, — отозвался библиарий.

— Живо наружу. Нужно определить, где мы и что вокруг. За работу, братья. Время сейчас наш враг.

Команда принялась за дело без лишней суеты, как всегда в подобной ситуации. Сержант Авила отдавал приказы своим бойцам, которые искали среди обломков свое оружие, вырванное из магнитных замков во время удара.

Марней Калгар прогрохотал по развороченной корме — адамантиевую оболочку вскрыло, будто консервную банку — и ступил на мягкую черную землю, все еще дымящуюся после падения «Алексиады». Носовые тормозные двигатели выжгли поляну перед разбитым кораблем, а за кормой виднелся след разрушений длиной почти в километр.

Это было бы идеальное приземление исключительного мастерства, если бы в последнюю секунду «Ястреб» не ударился в могучее дерево, смявшее один из бортов. Дерево лежало в трехстах метрах, расколотое надвое, а тлеющие ветви оказались разбросаны вокруг вперемешку с кусками металла и бронеплитами. Авточувства Калгара принесли сильный запах джунглей, несмотря на едкую вонь горящих обломков. Взглянув наверх, он увидел солнце Залидара, стоявшее в зените. Было жарко, и температура повышалась, а воздух был влажным. Системы его брони немедленно подстроились под эти условия.

За его спиной из корабля выходили огромные фигуры. Приблизился Валериан. Его броня была исцарапана и помята, а на лице запеклась кровь, но глаза были ясны, и только радужки усеивали черные точки, говорившие о том, что он провел всю жизнь, сражаясь с имматериумом и его порождениями.

— Мой капюшон вышел из строя, милорд, — посетовал молодой библиарий. — Я починю его, но на это потребуется время.

— Займись этим, — приказал Калгар. Коснувшись бедра, он обнаружил, что болт-пистолет, закрепленный магнитным замком, пропал. Он оказался безоружен — впрочем, лишь на время. Калгар обошел упавший «Громовой ястреб», направляясь к носу корабля, чтобы взглянуть на разбитую кабину.

Внутри было настоящее месиво. Брат Маркос оказался обезглавлен, а весь его экипаж истерзан разломанными ветвями дерева, на которое они упали. Калгар положил ладонь на плечо мертвого пилота.

— Отличная работа, брат, — тихо сказал он. — Покойся с миром во Имя Его.

Выпрямившись, он огляделся. Грохот падения ненадолго заставил джунгли утихнуть, но сейчас снова звучали уханья, чириканье и визг невидимых существ, прячущихся в кронах высоких деревьев.

— Вот мы и прибыли, — негромко проговорил он.

Издалека доносился резкий голос лейтенанта Януса, отдававшего команды своим бойцам, — значит, он все-таки выжил. Приглядевшись, Калгар увидел «Рубикон», упавший примерно в двухстах метрах от них. Эскортный корабль перевернулся вверх дном и выглядел более разбитым, нежели «Алексиада». Выжившие гвардейцы Януса выносили из обломков убитых и раненых, а за ними половина отряда сержанта Авилы уже образовала периметр вокруг поляны, держа оружие наизготовку. Их броня была исцарапана и повреждена, кое-где вплоть до керамитовых пластин, но болтеры остались целы. Все было под контролем.

К стоявшему возле кабины «Алексиады» Калгару подошли Орхан и Проксис. Их парадное обмундирование казалось в этой обстановке неуместным. Они сбросили свои церемониальные алые плащи, но золотой орнамент доспехов сверкал на солнце. Оба держали болтеры, а их силовые топоры были пристегнуты к бедру.

Они взглянули на истерзанный труп Маркоса. Слова здесь не требовались.

— Нужно понять, где мы, — обратился к ним Калгар. — Также следует покинуть место аварии, как только мы соберем все, что сможем, с кораблей. Неизвестно, что происходит в этих лесах и что может в любой момент напасть на нас.

— А что с «Фиделисом»? — спросил Проксис.

— В последний раз, когда я его видел, он был сильно поврежден. Я приказал им прыгать в варп. Если это удалось, они затянули за собой или повредили большинство вражеских кораблей поблизости. Это позволит нам выиграть немного времени. Кроме того, я уверен, они не знали, что я был на борту «Алексиады».

— Вы уверены, милорд? — спросил Орхан.

— В этой жизни несомненны только рождение и смерть, — ответил Калгар. — Остальное неясно. Но знай они, что я тут, — они бы бросили на «Алексиаду» все, что имели. Вот что мне известно.

— Я полагаю, нам надо попробовать связаться с планетарной администрацией, — сказал Орхан. Калгар поднял руку.

— Никакого дальнего вокса пока что. Орки примитивны, но вполне способны сканировать частоты планетарной связи. Не нужно привлекать их сюда. Они и так знают, где мы упали.

Он взглянул на светлое небо.

— Предполагаю, они решили, что при крушении никто не выжил. Они придут сюда, чтобы поискать трофеи в обломках. Но пока, я уверен, у них много других дел. Это не простой налет, братья. Это полномасштабное вторжение.

Одиннадцать человек из отряда штурмовиков Януса погибли, и еще четверо не могли ходить из-за ранений. Их положили на двух из четырех уцелевших гусеничных орудийных сервиторов. На двоих других нагрузили сохранившееся снаряжение и амуницию с двух упавших «Ястребов». Брат Парсифаль привел к Покою Императора двоих смертельно раненных, чье состояние было безнадежным. Он произнес молитву над обоими, и опиаты из его запасов прекратили их мучения. Мертвых похоронили рядом с прогалиной, которую пропахали в джунглях «Ястребы», а Проксис и Орхан, срубив силовыми топорами несколько деревьев, завалили неглубокие могилы, чтобы лучше укрыть их.

Машиновидцы с «Ястребов» погибли вместе с Маркосом и его экипажем, так что Матиасу и Орхану пришлось помочь Калгару включить Перчатки Ультрамара. Эти массивные силовые кулаки излучали сияние, а в их нижней части были закреплены штурмболтеры.

Калгар активировал их благодаря специальному символу на дисплее внутри шлема, и силовая броня перенаправила часть энергетических потоков на поддержание Перчаток. Он не мог держать их включенными на полную мощность постоянно, так как они истощили бы самый большой запас энергии. Но сейчас он сжал кулаки и на мгновение позволил гневу затопить его разум.

Он думал о Маркосе и четырех погибших Ультрамаринах из экипажа, чье генное семя хранилось теперь в капсулах на поясе Парсифаля, о штурмовиках, которых настигла бессмысленная смерть при крушении «Рубикона». Все они были хорошими солдатами. И он помнил о «Фиделисе», горевшем в пустоте космоса. Все из-за беспощадных орков.

«Ненависть, — думал он. — Я покажу вам, что значит навлечь на себя гнев Ультрамаринов».

За все последует отмщение. Он ждал его с нетерпением. Он жаждал его так же остро, словно какой-нибудь неофит — первого поединка. Это чувство не покидало его, несмотря на душевную усталость. Однако теперь он холодно анализировал произошедшее, держа перед глазами карту боевых действий. Гнев открыл ему путь. Однажды он подвел его на хребте Хладной Стали полвека назад, но магистр научился справляться с ним.

Он припомнил, как выглядит планета. Сведения были грубыми и неполными — результатом любительского исследования, которое длилось десятилетиями, но все же предоставляло доступные данные. Спутников над ними не было, но, вычислив угол между солнцем Залидара и горизонтом, он перенес это значение на звездную карту системы, затем уточнил место входа «Алексиады» в атмосферу, скорость корабля и угол его снижения. Благодаря примерным вычислениям с учетом предположительных долготы и широты он наконец получил координаты их местонахождения с погрешностью в сто километров.

Все это он произвел в уме за несколько секунд.

Они находились далеко к югу от столицы под названием Залатрас, глубоко в первобытных джунглях, которые местные жители называли Тагусом.

Калгар огляделся. Отряд Ультрамаринов сержанта Авилы охранял периметр, и каждый из боевых братьев был нагружен дополнительными боеприпасами и другими вещами. Выжившие штурмовики Януса стояли возле гусеничных сервиторов, на которых положили раненых товарищей и тяжелое снаряжение. Рядом с ними ждали Проксис, Орхан, Матиас, Валериан и Парсифаль.

Девятнадцать десантников и четырнадцать уцелевших солдат. Армия небольшая, но ее должно хватить.

Калгар улыбнулся, скрытый шлемом.

— Братья, — сказал он. — Следуйте за мной.

Он расчищал путь от густой растительности силовыми кулаками, и древние артефакты, генерируя потрескивающее энергетическое поле, ломали поросль, небольшие деревья и лианы. Насекомые, попадая в излучение перчаток, гибли в крохотных ярких огненных вспышках. Калгар понизил уровень питания кулаков, прилагая собственную физическую мощь, чтобы прокладывать дорогу. Он переключил вокс-системы на прием, стараясь уловить в эфире любую ближайшую передачу.

Его отряд молча следовал за ним, Проксис и Орхан шли вплотную, как и всегда на протяжении многих лет, за ними — сержант Авила с половиной своего отряда, сервиторы и гвардейцы. Матиас, Валериан и Парсифаль шли со второй частью отряда, а замыкал строй брат Гамелан, несший комбинированный болтер-огнемет. Его наплечник демонстрировал почетную печать за ранение в кампании против «Бегемота».

За первый час они прошли около мили, утопая во влажном грунте под тяжестью своих доспехов. Очень скоро яркое золото церемониальных доспехов Почетного караула скрылось под слоем грязи и пыльцы, а униформа гвардейцев, помогавших двигаться сервиторам, насквозь промокла.

Никто не проронил ни слова. Парсифаль ввел раненым транквилизаторы, остальные терпели все молча.

Калгар, сверившись со своим хронографом, огляделся.

Через мгновение раздался мощный взрыв, приглушенный расстоянием и плотной растительностью. Сработали взрывные устройства, заложенные на «Алексиаде» и «Рубиконе». От благородных «Громовых ястребов» остались лишь дымящиеся обломки металла. Оркам будет нечем поживиться, и, если повезет, они не смогут отследить, куда пошли выжившие.

Они шагали дальше. Деревья-исполины высились вокруг, а их кроны сплетались, так что отряд двигался в постоянных сумерках. В этой части леса было меньше наземной растительности, так что теперь им удавалось пройти большее расстояние. Проксис сменил во главе колонны Калгара, который теперь замыкал процессию, осматриваясь.

В таком темпе они шли еще пять часов, пока магистр не приказал устроить привал. Гвардейцы спотыкались от усталости, измученные жарой и влажностью, а также темпом, который задал Калгар.

Приближалась ночь, и голоса джунглей звучали громче, в кронах деревьев-великанов кто-то завывал. Они преодолели неплохое расстояние, учитывая трудную местность. Калгар решил, что они удалились примерно на десять километров от места крушения.

— Здесь разобьем лагерь, — скомандовал он. — Сержант Авила, половина твоего отряда будет оставаться в полной боевой готовности всю ночь. Посты по два человека на протяжении всего периметра в пятьдесят метров. Оптику переключить в пассивный инфракрасный режим. Лейтенант Янус, твои люди не будут нести дежурство, им нужен отдых, а также вода. Рубите толстые лианы — из них можно добыть жидкость, если иметь терпение. Брат Парсифаль, как раненые?

Забрало сине-белого шлема Парсифаля повернулось к нему.

— Быстро угасают, милорд. Здешний климат очень тяжелый, а их раны воспалились.

— Делай, что можно. Брат Валериан?

— Да, милорд. — Капюшон библиария снова сиял бледно-голубым светом, но время от времени гас, будто свеча от порывов ветра.

— Мне нужна информация, брат. Все, что сможешь сообщить.

— Все, что я могу сообщить, милорд, вы уже, скорее всего, знаете. Далеко на севере отсюда я ощущаю большое возмущение враждующих душ, словно фонтан, бьющий в имматериуме, что всегда сопровождает большую битву. Я полагаю, главное поселение этой планеты — Залатрас — подвергается мощной атаке.

Калгар снял шлем. Его биоимплантаты моментально переключились в инфракрасный режим в сгущавшейся темноте. Отряд расположился вокруг подножия дерева циклопических размеров, и бойцы сержанта Авилы уже занимали огневые позиции вокруг, создавая небольшие укрытия из плотного грунта и расчищая линии огня. Красные глаза стрелковых сервиторов сияли в темноте, а раненые, которыми занимался Парсифаль, тихо стонали.

— Это я тебе и сам мог сказать, — хмыкнул Проксис, опираясь на свой топор. Воин также снял свой украшенный шлем, и имплантаты в его глазах блестели, когда он поворачивал голову, всматриваясь в чащу.

— Тут для них идеальная местность, — хриплым голосом произнес он. — Планета, покрытая джунглями, слабозаселенная, но богатая жизнью. Все составляющие на месте.

— Это «Вааагх!»? — тихо спросил Калгар Валериана.

Библиарий покачал головой.

— Еще нет. Орочий «Вааагх!» похож на психическое цунами. Их сила не настолько возросла для этого. Но это скоро произойдет, я чувствую. Их численность достигнет критической массы, и чем больше орд высаживается сюда, тем сильнее заражение. У нас мало времени, милорд.

— Залатрас — это ключ, — задумчиво проговорил Калгар. — Они стянут туда все свои лучшие войска. Пока город держится, у планеты есть надежда. Скажи, Валериан, как ты считаешь: есть шансы передать сообщение Седьмой роте?

Библиарий скривился.

— Я пытался это сделать весь день, милорд. Мой капюшон все еще неисправен, а бурлящие течения в имматериуме баламутят эфир.

— Продолжай попытки. Капитан Иксион должен узнать, что здесь творится, и вести нужно передать на сам Макрагг. Орочий «Вааагх!» — серьезная проблема. Он может охватить несколько систем, прежде чем наши войска осознают, что происходит.

«Мы слишком разрозненны, — подумал он. — Я рассредоточил войска ордена слишком сильно».

Но тут же отбросил эти мысли. Сожаление — никчемнейшая вещь на свете.

— Можешь сказать, смог ли «Фиделис» спастись? — спросил он Валериана.

— Могу только сказать, что если да, то он не в этой реальности, милорд, — ответил библиарий. — Это всё.

— Тайсон — умелый капитан. Он выведет корабль, — сказал Проксис.

Калгар вовсе не был уверен, что Тайсон был жив во время его последнего сеанса связи с кораблем, но ничего не предположил, не имея доказательств. Он наскоро произнес тихую молитву, подняв глаза к ветвям первобытных деревьев, над которыми уже зажглись звезды.

— Ночное дежурство, — приказал он. — Ни света, ни звука. Тридцать минут, чтобы поесть и сделать все, что необходимо. После этого будем ждать и надеяться, что орки поздно взяли наш след.

Всю ночь он не сомкнул глаз, стоя у основания огромного дерева, возле которого они разбили лагерь, похожий на гигантскую статую. Вокс молчал, но он все равно сканировал частоты. Гвардейцы спали крепким сном изможденных людей, но Адептус Астартес не нужен был сон. Благодаря силовой броне и адамантиевому телу они могли обходиться без него долгое время. Они заняли позиции в джунглях и почти не шевелились, невидимые во мраке, лишь порою металлическая часть болтера одного из боевых братьев отбрасывала тусклый блик, а единственными звуками в лагере был редкие стоны раненых.

Калгар чуял запах их крови. Для его улучшенных чувств это было подобно набату. К нему приблизился Проксис, и магистр обратился к нему по прямому вокс-каналу.

— Если какой-то зверь подойдет к периметру, его нужно убить быстро и тихо. Ножами или кулаками, Проксис. Никакой стрельбы.

— Принято, милорд. Я передам всем.

Шли ночные часы. В какой-то момент что-то большое приблизилось к лагерю, громко принюхиваясь, но один из боевых братьев Авилы двинулся ему навстречу с боевым ножом. Едва могучая фигура Ультрамарина появилась перед зверем, тот испугался и нырнул в чащу.

Ночью скончался один из раненых. Он был уже при смерти, и Калгар велел брату Парсифалю освободить его от мучений инъекцией из нартециума. На рассвете Янус с товарищами похоронили его, выкопав могилу голыми руками. Затем они построились, чтобы молча отдать последние почести, и их испачканные лица были мрачны. Так ушел из жизни брат Юстани с Макрагга, двадцати шести лет от роду. Многие командиры Адептус Астартес не стали бы запоминать их имена, но Калгар знал каждого, кто служил на «Фиделисе», будь он человеком или нет.

Они снова быстро двинулись в путь. Люди знали свое дело, так что их поход продолжался, и вскоре жара усилилась, а в воздухе носились тучи насекомых, жужжащих и кусающих. Джунгли ожили, шумя громче с восходом желтого горячего солнца Залидара.

К утру четвертого дня все раненые были мертвы и похоронены, а у одного из стрелковых сервиторов постоянно обрывалась гусеница, так что приходилось останавливаться для экстренного ремонта. Умелый технодесантник или машиновидец мог бы починить сервитора за пару часов, но их не было, как и нужных инструментов. Однако этот сервитор нес тяжелый болтер и был слишком ценен, чтобы его бросить. Калгара раздражали задержки. По его расчетам, они прошли уже сто километров от места крушения, но все же казалось, что густым зарослям Тагуса не будет конца.

Первым кое-что заметил один из боевых братьев сержанта Авилы. Брат Антигон, замыкавший колонну, сообщил, что ему кажется, будто за ними следят. Он сказал это уверенно и стоял на своем, несмотря на все попытки его переубедить. После этого с ним в хвосте колонны какое-то время шли Валериан и Матиас, но все было тихо, так что, когда они разбили лагерь ночью, Проксис посмеялся над богатым воображением брата.

Но Марней Калгар всегда доверял предчувствию своих собратьев и не был сильно удивлен, когда на следующий день услышал позади раскатистый грохот болтерного огня.

— Круговая оборона. Установить тяжелые орудия, — бросил он, включая Перчатки на полную мощность и устремляясь к стрелявшему.

Проксис и Орхан последовали за ним, отстегивая болтеры и взводя их. Авточувства Калгара уловили вонь кордита и запах крови, но не человеческой.

Стрельба то начиналась, то затихала, одиночные выстрелы сменялись очередями. Затем снова воцарялась тишина. Калгар увидел Матиаса с крозиусом в руках, вставшего на колено за деревом, а рядом с ним Валериана. Перед ними лежал брат Антигон, менявший магазин в болтере. В джунглях было тихо.

— Движение в сорока метрах сзади, милорд, — доложил Антигон. — Численность врагов большая, обходят нас слева. Я в кого-то попал.

— Орки?

— Они отстреливались. — Антигон указал рукой на воронки в земле. — Это от стаббера.

Калгар недвижимо стоял, ожидая. Тишина казалась оглушающей, неестественной. Словно сами джунгли рассматривали их.

— Валериан?

Библиарий кивнул.

— Орки, и немало.

— Хитрые, если так долго молчат, — заметил Проксис. — Обычно, едва начнется стрельба, они сразу ревут как бешеные.

— Они следили за нами. Вероятно, несколько дней, — сказал Калгар. — Брат Антигон, я был неправ, сомневаясь в тебе.

Антигон пожал плечами.

— Это уже неважно, милорд.

Вдруг повсюду началось движение: темные силуэты замелькали в зарослях. Теперь они ясно слышали ворчание, рычащие приказы и тихое бряцанье металла. Калгар быстро глянул налево и направо.

— Они на обоих флангах. Похоже, пытаются нас окружить.

Раздался призывный животный рев дикого злобного зверя, и целый хор таких же голосов подхватил жуткую песню кровожадной ярости.

— Вот это уже похоже на них, — иронично заметил Проксис.

Капеллан Матиас поднялся и сжал в руке крозиус.

— Да осенит нас Владыка Битвы своей благодатью, — мрачно сказал он.

— Они здесь, — передал Валериан братьям.

— Ультрамарины! Враг наступает! — закричал Калгар.

Тут же из леса справа и слева хлынула волна атакующих чудовищ, зеленых, как трава, и крупнее Адептус Астартес. Они выбегали из-за деревьев, и земля дрожала под ногами этих монстров, размахивавших оружием, разевающих жуткие пасти с торчащими клыками.

— Стрелять по готовности короткими очередями, — приказал Калгар по воксу, сжимая и разжимая Перчатки Ультрамара, и по всему периметру начали рявкать болтеры Ультрамаринов, грохоча об их наплечники. Звучало прерывистое стаккато тяжелых болтеров, а среди пролетающих в ярких вспышках зарядов сверкали алые лучи гвардейских лазганов.

— Стрелять в головы, братья, — передал Проксис, и по его голосу казалось, что он улыбается. — Нечего щекотать этих тварей. Пусть их мозги выпрыгнут наружу.

По строю прокатился смех — правда, мрачный. Космодесантники отмечали цели на дисплеях своих шлемов, и смертоносные болтеры изрыгали огонь, подпрыгивая в их руках. Первая волна орков полегла в тридцати метрах от них, после чего Ультрамарины поднялись, переключили болтеры в режим стрельбы по три заряда и принялись расстреливать вторую волну, мчащуюся на них по телам своих сородичей.

Орки наступали с дьявольской яростью, не ведая страха и сомнений. Один из них вскарабкался на тело своего рухнувшего соратника и, словно с трамплина, прыгнул в центр позиции Ультрамаринов, но брат Гамелан резко развернулся и превратил его в пылающий факел, опалив струей из огнемета. Орк все еще извивался и метался, пока ему не прострелили голову из болтера, и его горящая туша освещала Ультрамаринов, будто бы те сражались вокруг костра.

Вторая волна была уничтожена, но сразу за ней неслась третья, так что Калгар и его братья стреляли в упор, прямо в распахнутые пасти тварей. Одного десантника орк сумел схватить и поднять, но тот прижал дуло болтера к глазнице чудовища, и короткая очередь начисто снесла тому голову. Орк разжал лапы, и десантник рухнул, а его синяя броня была испачкана алой кровью врага.

По всей линии обороны началась рукопашная, а в ближнем бою орки превосходили людей. На глазах Калгара ревущий ксенос разорвал пополам одного из гвардейцев, словно гнилой мешок, за секунду до того, как топор Проксиса рассек его до пояса. Разрубленный орк повалился, дергая конечностями, а древний воин снова и снова наносил удары, будто дровосек по упавшему дереву.

Тогда в бой вступил Калгар. Длинная очередь его штурмболтеров расчистила перед ним пространство, разорвала пятерых врагов, а когда на него ринулись другие, то, издав крик яростной радости, он бросился на них, и Перчатки Ультрамара засияли пульсирующим светом, когда он врубился в самую гущу врагов.

Искусная силовая броня умножала его собственную невероятную мощь, а энергетическое поле, окружавшее их, разрывало орков на части.

— Жиллиман! — кричал магистр, и под ударами его кулаков орки разлетались дымящимися кровавыми ошметками. Он прорвался сквозь волны атакующих, словно гигантский вихрь, раскидав врагов, будто щепки.

Даже бездумная дикость орков не могла пересилить убийственный синий смерч. Враги дрогнули и устремились назад от Ультрамаринов, а рядом с Калгаром встали Проксис и Орхан с силовыми топорами. Они преследовали орков, кромсали их и давили головы упавших железными сапогами.

Наконец Калгар заметил отдельно стоящую троицу более крупных существ. Это был огромный орочий вождь со своими телохранителями. Увидев Калгара, он разинул пасть и издал рев, полный ненависти, бросая вызов, однако в его алых глазах чудилось нечто вроде уважения. Калгар открыл огонь из штурмболтеров, но вождь подставил под выстрелы своих подчиненных и бросился бежать. Снаряды разорвали двоих невезучих тварей, а лидер скрылся за деревьями, растворившись в сумраке джунглей. Калгар выпустил ему вслед несколько прицельных очередей, но орку сопутствовала удача, и магистр ордена решил не тратить ценные боеприпасы.

Атака захлебнулась, сломленные орки беспорядочно бегали туда-сюда, расстреливаемые Ультрамаринами. Еще несколько выстрелов, и воцарилась тишина — странная после какофонии, недавно царившей тут. Калгар глубоко вздохнул и очистил кровь с Перчаток. На секунду вспыхнуло силовое поле, и орочья скверна тут же испарилась, открывая металл.

— Восстановить периметр, — приказал он по воксу. — Перезарядить оружие и следить за флангами. Проксис, список потерь. Следите, братья, и стреляйте при необходимости.

Ультрамарины заняли свои огневые позиции, сменили магазины и принялись осматривать окружающие джунгли. Повсюду валялись дымящиеся трупы врагов, еще дергавшиеся в конвульсиях. Раздался одинокий выстрел бдительного десантника, добившего одного из них.

— Все братья в строю, — доложил Проксис через минуту. — Трое легко ранены.

— Двое погибли, двое ранены, милорд, — раздался голос лейтенанта Януса.

Калгар походил на ожившую статую древнего бога войны, а из стволов его штурмболтеров вились тонкие струйки дыма. За его спиной Матиас снял шлем и коснулся губами крозиуса арканума, чье силовое поле он наконец отключил.

— Благословенны будьте, — сказал он. — Это был удачный бой.

— Один из многих, что нас вскоре ожидают, — тихо ответил Калгар.

 

Глава 10

Они ушли от места битвы, и Парсифаль занялся ранеными. Сержант Авила выслал половину отряда прочесать местность вокруг лагеря, и, вернувшись, десантники сообщили, что, по их подсчетам, на земле остались восемьдесят девять врагов. Осмотрев окрестные тропы, они оценили общую численность банды примерно в двести голов.

— Их будет больше, — задумчиво произнес Калгар, глядя на стоящего перед ним сержанта, снявшего шлем, чье бледное лицо блестело на жаре.

— Сколько у нас боеприпасов, сержант?

Авила слегка наморщил лоб.

— Милорд, у нас около пятнадцати полных магазинов на каждого из боевых братьев, но мало лент для тяжелых болтеров и аккумуляторов для плазменных ружей.

Калгар кивнул. Все было так, как он и предполагал. Еще несколько таких столкновений — и им придется драться ножами и кулаками.

— Как вы думаете, далеко ли еще до Залатраса, милорд? — спросил его Матиас, опиравшийся на крозиус.

— По моим подсчетам, минимум три сотни километров.

Матиас легонько присвистнул.

— Милорд, нужно ускориться, или мы здесь завязнем. Это нападение было первым. Орки напали на наш след. Нападения станут постоянными.

— Я понимаю, брат-капеллан, — сказал Калгар.

— Мои братья идут намного медленнее, чем способны, милорд, — сообщил Авила.

Калгар уставился на него, но сержант отвел взгляд.

— Сервиторы и гвардейцы, — констатировал брат Матиас, вздохнув.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Матиас, и меня тоже посещала эта мысль, — признался Калгар. — Будь здесь только Ультрамарины — мы бы шли днем и ночью с удвоенной скоростью. Но я не брошу Януса и его людей. Это значит обречь их на смерть. Магистры других орденов, возможно, поступили бы так не задумываясь, но я наследник великого Жиллимана, и неужели ты считаешь, будто он совершил бы такой позорный поступок?

— Мне кажется, он бы сделал выбор в пользу большей пользы, которую может принести наше выживание, — возразил Матиас. — Милорд, так мы будем двигаться несколько недель и к тому времени, когда мы выберемся из этих адских джунглей, Залатрас уже падет.

Калгар медленно отвернулся. Матиас лучше остальных видел плюсы и минусы каждого решения и, подобно Проксису, знал магистра достаточно давно, чтобы иметь право свободно высказывать свое мнение. Проблема беспокоила Калгара с первого дня их похода.

— Я подумаю над этим, — обещал он.

— Только не слишком долго, милорд.

Они спешно обыскали поле боя, и даже Ультрамарины, осознававшие проблему с боеприпасами, не стыдились копаться среди орочьих трупов, чтобы пополнить свои иссякающие запасы. Мало у кого из ксеносов имелись болтеры, да и у тех были примитивные патроны, а некоторые и вовсе нестабильные. Астартес знали, что, возможно, наступит день, когда им придется радоваться и этому.

Удаляясь от поля боя, Калгар обернулся и с отвращением увидел, что вокруг сваленных в кучи орочьих тел уже прорастают сотни мелких зеленых грибов. Сама планета теперь породит новую банду. Такова суть неистребимой орочьей заразы.

За прошедшие три дня на них нападали еще два раза. Враг набрасывался из ниоткуда, атаки были неумелыми и нескоординированными даже по орочьим меркам. Они были отбиты ценой всего лишь пары легких ранений, но расход боеприпасов стал настоящей бедой. По ночам Ультрамарины, дежуря на постах, по очереди разряжали грубые орочьи магазины болтеров, вынимали патроны, протирали их, стачивали острые углы и заряжали в свое оружие. Многие заряды входили с трудом и, без сомнения, оружие заклинит при стрельбе, но все же это было лучше, чем встретить врага с одними кулаками, ведь даже Адептус Астартес не могли победить орка, если дело доходило до рукопашной.

Порой по ночам Калгар в одиночестве выходил за периметр и углублялся в джунгли, двигаясь удивительно тихо, несмотря на огромные размеры своей бронированной фигуры, весившей почти полтонны, ступая, словно тень. Сквозь редкие просветы в кронах деревьев он изучал звездное небо, стараясь соотнести положение звезд с картой в своем уме и постоянно вычисляя собственное местонахождение.

Некоторые звезды не были настоящими, и за ними он тоже следил, стараясь заглушить ярость. Корабли орков господствовали в небесах планеты, высаживая повсюду свои войска. Один корабль, что пылал, словно факел, падая в плотной атмосфере, приземлился где-то к востоку от них и, скрывшись ненадолго в джунглях, загудел и яркой искрой взлетел в ночное небо на ревущих двигателях. Планету покрывала зараза этих тварей, и с каждым днем ситуация для Калгара и его братьев была все сложнее.

Они ускорили шаг. Выжившие штурмовики Януса передали весь свой груз, кроме лазганов, Ультрамаринам. Поврежденного сервитора оставили с единственной лентой патронов, чтобы он мог погибнуть в бою, отстреливаясь из тяжелого болтера, бывшего частью его тела.

Позже в тот же день далеко позади они услышали отчетливый стрекот. Вне сомнений, это был звук рвущихся снарядов, созданных на Макрагге, и любой Ультрамарин узнал бы его где угодно. Прерывистые очереди звучали несколько минут, затем в ответ раздался грубый грохот орочьего оружия, который все нарастал и нарастал, пока наконец все резко не стихло, и только звонкий стрекот лесных обитателей нарушал тишину.

Отряд продолжал путь, и лица гвардейцев были бледными от выматывающего темпа, который теперь задавали космодесантники. Время от времени кто-то падал без сознания и приходил в себя на плечах брата Проксиса, Орхана или даже самого магистра ордена. На одиннадцатый день рухнул на землю сам лейтенант Янус, который ежедневно доводил себя до предела выносливости с начала похода. Очнувшись на руках Марнея Калгара, он был ошеломлен, но Калгар взглянул на него с улыбкой.

— Милорд, я прошу прощения, — только и сумел пробормотать лейтенант.

— Береги силы, солдат. Представь, какую историю ты сможешь рассказать потомкам!

Ультрамарины были примером Адептус Астартес по всей Галактике, становым хребтом Кодекса, который написал их собственный примарх. С того времени прошло более десяти тысяч лет, и прочие ордены отклонились от предписаний Робаута Жиллимана — кто-то в мелочах, а кто-то почти полностью.

Но Ультрамарины придерживались традиций своего основателя и гордились этим. Жиллиман выделял среди качеств Адептус Астартес то, которое многие ордены позабыли — человечность. Какой бы великой силой ни обладали космодесантники, они в конечном итоге оставались людьми, частью человечества, а не отдельной расой, и никогда не смотрели свысока на обычных людей подобно другим своим собратьям, но считали их своими родичами, не презирали слабых и не считали их расходным материалом. Это учение оставалось превыше всего.

Поэтому пехотинцев, чьи глаза закатывались от усталости, не бросали. Им задали изнурительный темп и несли на руках в случае необходимости. Поступить иначе означало нарушить закон, который делал Ультрамаринов теми, кто они есть.

Они теперь шли также и ночами, поскольку нетерпение Марнея Калгара возрастало с каждым днем, хотя он казался таким же спокойным и непроницаемым, как и всегда. Только те, кто, подобно Проксису, хорошо знал его, могли ощущать напряжение, с которым магистр ордена сдерживался.

Он был владыкой обширного региона космоса, сюзереном десятков планет, командовал огромными флотами и армиями, а его имя было известно по всей Галактике людям и ксеносам. Но здесь он вел небольшой отряд потерянных и преследуемых бойцов сквозь бескрайние джунгли забытого мира на краю Империума, лишенный полномочий верховного командира, словно провалившийся в бездну варпа.

Это давалось тяжело, наполняло неутихающим гневом и горьким отчаянием. Но Калгар глушил эти эмоции, как всегда. Нужно оставаться примером и, более того, игнорировать все, что нельзя изменить. И пока они шагали по шумным влажным джунглям, в его голове начала выстраиваться стратегия, основанная на том, что произошло, и его знании орочьей натуры.

Весьма вероятно, что, если нападение на Залидар переросло в «Вааагх!», в опасности теперь не только все отдаленные системы. Сражающиеся роты Ультрамаринов находятся так далеко друг о друга, что когда «Вааагх!» быстро поглотит Залидар и двинется дальше, он докатится до пограничных регионов самого Ультрамара и, хотя его границы надежно защищены орбитальными бастионами, минными полями и дивизиями Имперской Гвардии, сумеет нанести невероятный урон, прежде чем роты Ультрамаринов смогут подойти и отразить его. Более того, те кампании, в которые сейчас вовлечены Ультрамарины, придется приостановить, а поскольку некоторые из них уже на грани успешного завершения, все придется начинать заново. Десять лет работы будут потрачены впустую.

Нет, орков придется задержать здесь как можно дольше. Им нужно пустить здесь кровь, заставить бросить все силы на покорение этого мира.

Сама планета была не настолько важной для подобной траты сил. «Вааагх!» обычно проносился сквозь целые системы подобно буре, не тратя много времени на отдельные планеты.

Только если на Залидаре не найдется нечто, способное притягивать их сюда, как магнит железо.

Нечто. Или некто.

«Знай они, что я здесь, — сражались бы до последнего, — решил Калгар. — Мое имя имеет какой-то вес даже тут, на Окраине. Любой орочий воевода рискнет всей армией, лишь бы сделать из моей головы чашу для питья. Так он стал бы легендой для сородичей, а его имя прогремело по всей Галактике».

«В конце концов орки поймут, что Марней Калгар находится на Залидаре. Как только эта информация станет известна, начнется «Вааагх!». Моя голова стоит десятков пограничных миров. Я должен стать наживкой и держаться, пока Седьмая не подойдет, не соберется армада, которая спасет всех».

«Я должен стать приманкой, все просто».

«А если приманку проглотят, то…»

Тогда он хотя бы избавит Ультрамар от орочьего вторжения, защитит людей, которых поклялся охранять. Если получится задержать здесь орков, то даже если он умрет, его долг будет исполнен. Сам великий Жиллиман одобрил бы это.

На тринадцатый день орки снова атаковали, но не с тыла и флангов, а сойдясь лицом к лицу, и это было не простое нападение случайной банды, а спланированное наступление, которому предшествовал обстрел из наплечных ракетниц. Сражающиеся повалили несколько деревьев — во все стороны летели щепки вперемешку с осколками металла. Шедшего во главе колонны Проксиса отбросило взрывом на десять метров, и с его шлема сорвало крылья. Прямым попаданием ракеты брата Каста разорвало на куски, а его голова в шлеме, отлетев, убила одного из гвардейцев Януса, словно пушечное ядро с древней Терры.

Ошметки земли еще падали дождем от взрывов, а плотный отряд больших орков уже ринулся вперед, открывая на бегу огонь из стабберов и ликующе завывая. За ними неслась толпа их собратьев меньшего размера, стрелявших из автопушек и огнеметов, а кое-кто палил из мелта-ружей. Их были сотни, они наступали, словно бескрайняя зеленая река.

Ульрамарины залегли и начали отстреливаться, проявляя стойкость и дисциплинированность, свойственную космодесанту. Они били точно в головы, и их меткая стрельба заставила нападающих укрыться в оврагах и ямах, но противников было слишком много, и, кроме того, они в этот раз не собирались отступать, потому что их лидеры, самые крупные орки, наступали, яростно паля из всех орудий.

— Брат-сержант Авила, — обратился Калгар по воксу.

— Да, милорд.

— Держите позицию любой ценой. Кидайте гранаты, если подойдут ближе, но старайтесь держать их на расстоянии как можно дальше.

— Принято.

— Проксис, Орхан, Матиас, за мной.

Через пару мгновений все были рядом с ним. Проксис слегка прихрамывал. Его броня была помята и поцарапана, но функционировала.

— Братья, мы зайдем с фланга и уничтожим их лидеров. Только ближний бой — не останавливаемся для стрельбы, а сразу врываемся в их строй.

Калгар повел их в тыл позиции Ультрамаринов, а затем по широкой дуге к противнику. Он перешел на бег и, задействовав все энергоресурсы брони, почти летел над землей с бешеной скоростью, а за ним едва поспевали трое его соратников. В его шлеме значки энергии мигали красным, однако он продолжал поддерживать питание всех систем, в особенности железного нимба — ему понадобится вся мощь, на которую тот способен, — и заряжал Перчатки Ультрамара.

Эту атаку нужно отразить любой ценой, иначе она станет последней для отряда. В этот раз орков было намного больше, их вооружение лучше. Зеленокожие наконец осознали, что за угроза таится в дебрях Тагуса, и бросили в бой крупные соединения.

Четверо Адептус Астартес проделали путь с невероятной скоростью, порубив на ходу нескольких зазевавшихся орков. Наконец Калгар поднял руку, и они остановились. Через вокс он слышал тяжелое дыхание братьев.

— Держитесь ближе ко мне. Нам нужны их лидеры, братья. И не упускайте из виду ракетницы.

Он вызвал Авилу.

— Брат-сержант, мы заходим слева. Будьте готовы менять позицию при стрельбе.

— Принято.

Грохот пальбы заглушал даже авточувства. Орки гибли десятками, но продолжали ломиться вперед, смыкая ряды, завывая и поливая все перед собой огнем. Ультрамарины и гвардейцы припадали к земле, прятались за упавшими стволами, меняя позицию после каждого выстрела, чтобы запутать орков. Повсюду вокруг них снаряды врага взрывали фонтаны земли и летали осколки. Их почти победили. Орки скоро вступят в ближний бой, и все будет кончено, ибо даже космодесантнику не справиться с врагом такой силы и численности.

— Храни нас Трон, — прошептал Калгар. Затем он метнулся вперед со скоростью, на которую был только способен его древний доспех. Его штурмболтеры изрыгнули смертельную очередь, убившую десяток врагов, после чего он активировал Перчатки Ультрамара и через мгновение оказался в самой гуще орочьей толпы, рядом с их лидерами, чьи неуклюжие тяжелые пушки были бесполезны на таком расстоянии.

Он с легкостью разрывал орочьи шкуры и выпускал внутренности ударами кулаков. Железный нимб вспыхивал и пылал, отражая удары, в то время как он ребром ладони рубил их на куски, чувствуя, как отдача сотрясает его собственные кости. Он убил шестерых лидеров за пару мгновений, и когда один из них попытался оторвать ему голову, сам выдрал орку руку вместе с плечом.

Он продвигался, как неудержимый кровавый смерч, а за ним Проксис и Орхан с топорами рубили врагов. Их тыл прикрывала кошмарная фигура с черепом вместо лица. Матиас размахивал крозиусом, проливая потоки крови, которая шипела, сгорая в силовом поле, окружавшем оружие.

Они держались вчетвером, будто кулак, разбивавший орков. Они являли собой ярость Империума, приводы силовых доспехов стонали от напряжения, на внутренних дисплеях шлемов значки полыхали ярко-красным, энергобатареи уже дымились. Орочья стая начала расступаться перед ними. Те, кто был поменьше, отошли назад, их автопушки стреляли, а огнеметы окутали Астартес облаком пламени на несколько секунд, пока те не растоптали противников. Все еще объятые огнем, Ультрамарины вышли из пламени и разомкнули строй. Калгар активировал штурмболтер и взмахнул руками, словно жнец, скашивая ксеносов, пытавшихся перегруппироваться. Он почувствовал удар снаряда, пробившего защитное поле железного нимба, ударившего по броне, и едва уклонился от ракеты, пронесшейся мимо головы.

— Уничтожить их тяжелые орудия, — приказал он по воксу. — Сержант Авила, наступайте группами. Пора закончить дело, братья.

Отряд Авилы присоединился к ним, и боевые братья, передвигаясь по двое, обрушили огонь на орков, а за ними неотступно следовали гвардейцы Януса, восхищенные примером своего сюзерена.

Огонь перекинулся на близлежащие деревья, и джунгли запылали. Комья земли взлетали от разрывов гранат. Брат Орхан упал на спину, и огромный орк набросился на него, хрипя от ярости. Орхан ударил по глазам твари кулаками и, пробив череп, бросил останки в толпу его товарищей, после чего поднялся, подобрал топор и снова ринулся в гущу битвы.

Орочья стая образовала полумесяц, и Ультрамарины оказались окружены почти со всех сторон. Фланги начали смыкаться, Астартес стояли плечом к плечу с гвардейцами, укрывавшимися за их гигантскими спинами. Кольцо почти сомкнулось, как вдруг последний стрелковый сервитор выехал из укрытия, грохоча и разбрызгивая во все стороны грязь. Его тяжелый болтер испустил мощный поток огня, разбивая один из флангов и отшвыривая орков.

Это было последней каплей, и в битве наконец наметился перевес. Многие орки все еще продолжали рваться вперед под огонь Ультрамаринов, еще больше их стреляли с безопасной дистанции, но основная масса начала пятиться, завывая.

— За ними, братья, — воскликнул Калгар. Штурмболтеры, валившие толпы врагов на его пути, щелкнув, опустели. Он бросился за отходившей массой, словно охотник за головами, пьяный от кровопролития. Красные значки пылали на дисплее шлема, но он не обращал на них внимания. Ситуация висела на волоске и могла измениться в любую секунду.

— Продолжать наступление! — услышал он крик Проксиса. — Сломите их, братья, победа близка.

Наконец орки не выдержали. Даже их дикая храбрость имела предел. Они были сломлены. Толпа повернулась и побежала. Сильный топтал слабого, здоровый отталкивал с пути раненого. Их строй рассыпался, каждый пытался спастись сам.

— Одиночными, — приказал Авила. — Экономить боеприпасы.

— Найдите дом каждой пуле, — сказал Матиас, и в воксе раздался мрачный хриплый смех солдат, которые только что победили.

Даже сырость джунглей не помешала пламени. Прометий все еще горел, ярко сверкая в тени тропического леса. Воздух был наполнен запахом земли, а над корнями деревьев, подобно туману, клубился дым.

Повсюду громоздились кучи трупов. Время от времени один из них начинал дергаться под грудой тел своих сородичей, пока выстрел болтера не отрывал ему голову.

Ультрамарины зарядили оружие оставшимися боеприпасами, осмотрели раненых и обыскали поле боя.

Калгар глядел на своих занятых делом братьев. Он, редко ощущавший физическое утомление, так как броня постоянно впрыскивала в его тело анальгетики и стимуляторы, чувствовал усталость. Искусная броня спасла его в гуще схватки, защищенная железным нимбом, но все равно, осматривая ее, он видел вмятины от пуль, засечки, оставленные на древнем керамите энергетическими клинками. На дисплеях шлема несколько значков все еще мигали красным, но остальные горели ровным янтарным светом. Он зарядил в свои штурмболтеры последние оставшиеся патроны и сжал кулаки.

К нему подковылял Проксис с топором на плече. От великолепия его доспехов Почетного караула не осталось и следа. Все украшения брони давно были сорваны, а сама она имела кроваво-коричневый цвет. Он стянул с себя побитый шлем и поднял глаза к кронам деревьев, отметив, что уже стало темнеть.

— Мне сегодня на секунду показалось, что у нас могут быть проблемы, — сказал он, осклабившись.

Калгар положил руку на бронированное плечо друга.

— И мне на секунду тоже.

Подошел Матиас. Шлем капеллана был покрыт орочьей кровью и кусками мяса.

— Хвала Императору. Мы несем свою службу…

— …и она для нас награда, — хором договорили Калгар с Проксисом.

— Они ушли на север, — произнес Калгар, на мгновение задумавшись.

— Интересно, что там у них? — задумался Проксис.

— Магистр, ранения бойцов легкие, потери малы. Но у нас нет логистической поддержки и возможности пополнить запасы, — подытожил Матиас. — Проще говоря, нет возможности сразиться еще в одном таком же бою.

— Это я прекрасно понимаю, брат, — ответил Калгар.

— Мы заряжаем орочьи патроны в свои болтеры, но они постоянно заклинивают, если стрелять очередями, — на мгновение помрачнел Проксис.

— Значит, с этого момента будем стрелять одиночными, — решил Калгар. — И надо собрать все тяжелое оружие, что было у орков. Я знаю: их вооружение плохо работает в руках других, но там есть также и имперское снаряжение, украденное ксеносами. Мы заставим его работать. С наступлением темноты двинемся в путь, разобьем лагерь к западу от нашего места и несколько часов потратим на восстановление оружия, которое тут можно забрать.

Он сделал паузу.

— Мы будем продолжать сражаться, братья, сколько потребуется. Лично я не собираюсь окончить свои дни в этих джунглях.

— Да, тут унылое местечко, — согласился Проксис с кривой ухмылкой, затем рассмеялся. — Ну надо же — собираем орочьи патроны, словно они из золота, жадно забиваем в магазин самый паршивый заряд! Милорд, я вспоминаю о могучих арсеналах в крепости Геры на Макрагге и не знаю, смеяться мне или плакать.

— Делай что хочешь, но в свое время, — отрезал Калгар. — А сейчас нужно приниматься за работу.

Они сидели кружком в полной темноте на расстоянии пяти километров к западу от места битвы, и вокруг каждого Ультрамарина громоздились кучи на первый взгляд совершенно никчемного металла, разбитого или неухоженного оружия и магазинов, большинство из которых имели клеймо Империума. Все это тщательно осматривалось на предмет извлечения хоть какой-то пользы. Выжившие гвардейцы Януса охраняли занятых работой боевых братьев, и Калгар стоял среди них.

Лейтенант Янус к своим двадцати годам успел сильно состариться, но его глаза оставались яркими и живыми, и он, проходя вдоль строя своих солдат, говорил ободряющие слова каждому. Он стоил того, чтобы стать одним из неофитов Адептус Астартес, если бы был моложе.

Генетические и хирургические изменения будущих космодесантников были столь серьезны, что только у подростков был шанс успешно выдержать их. Редко кто старше четырнадцати лет мог пережить жестокое посвящение, и тем не менее каждый год десятки тысяч добровольцев из благородных семей Макрагга и смельчаков со всего Ультрамара отправлялись попытать свое счастье. Из мириад этих людей только, быть может, десять в итоге получали право носить знак Ультимы на наплечнике и могли занять место среди боевых братьев, обеспечивая своим семьям вечную славу, а себе — жизнь, полную дисциплины, лишений и бесконечной войны.

— Твои люди отлично себя показали. Ты должен ими гордиться, — тихо сказал Калгар Янусу, когда молодой лейтенант Имперской Гвардии подошел к нему и отсалютовал.

— Благодарю, милорд. — Лицо молодого человека просияло, и, казалось, усталость покинула его. — Нас осталось только восемь, но мы вас не подведем.

— Я верю.

— Милорд, разрешите обратиться? — На лице Януса отражались страх и упрямство, и Калгар понял, что тот хочет сказать.

— Лейтенант, мой ответ — «нет». Ваши люди не останутся здесь. Мы не бросаем своих. Это не в наших правилах.

— Мы ставим под угрозу вашу жизнь, милорд. Никому из нас это не нравится.

— Лейтенант, у вас есть приказ. И он таков: сражаться бок о бок с Ультрамаринами. Больше говорить не о чем.

Янус снова отсалютовал, и Калгар взглянул в его глаза. В них сияла гордость, и магистр снова подумал, что юноша мог бы стать достойным боевым братом. Но он также знал, что Янус не переживет эту кампанию. Такие как он никогда не выживают. Выносливые, словно кони, и преданные, словно псы, они сражаются до смерти без единой жалобы. Как и положено любому солдату.

Позже Калгар стоял в одиночестве, глядя на ночной лагерь. Всем в отряде было приказано спать, даже Ультрамаринам. Им нужно было всего несколько часов сна на много дней, но они бодрствовали уже почти две недели, и Калгар хотел, чтобы все отдохнули, так как следующий день обещал выдаться тяжелым.

Из-за плотных облаков звезды не были видны. Стояла духота. Приближалась буря, он предчувствовал ее. Утром она обрушится на них, так что он размышлял, как извлечь из этого выгоду. Возможно, она поможет подобраться скрытно.

Стоять в одиночестве Калгару пришлось недолго. В темноте к нему подплыл мерцающий бледно-голубым энергетический капюшон библиария, и он кивнул Валериану, когда тот подошел, заметив его волнение.

— Милорд, у меня новости. Возможно, хорошие.

— Тогда говори, брат.

— С момента крушения я постоянно мониторю вокс. Слышны потоки бессмыслицы, которую несут орки. Они засоряют эфир, как сточные воды. Но время от времени у меня появляется возможность ухватить обрывки осмысленной информации и составить картину событий, происходящих на планете. Подробностей немного, но…

— Выкладывай уже, Валериан, я не могу ждать вечность.

Валериан слегка поклонился.

— Судя по всему, во вторжении участвует множество орочьих племен, и оно пока не превратилось в «Вааагх!», потому что психическую составляющую этого события нельзя спутать ни с чем. Однако среди них есть верховный вождь, который управляет операцией. Он еще не высадился на планету, но вскоре тут появится — все орочьи племена боятся его, — и когда это произойдет, думаю, именно с этого начнется «Вааагх!».

— И тогда будет самое интересное, — сказал Калгар.

Валериан снова поклонился.

— Это еще не все, милорд. Залатрас, главный город этого мира, сейчас в осаде, но пока держится. Новые силы орков подходят с орбиты прямо сейчас, пока мы тут стоим. Город окружен, но его периметр укреплен очень серьезно для простого пограничного мира, так что враги вовсю сооружают осадные приспособления и готовят новый штурм, на который будут брошены огромные силы.

Калгар смотрел во тьму, и его бионический глаз сиял красным.

— Твоя информация бесценна, брат. Благодарю тебя.

— И последнее — быть может, самое важное. Планетарный флот полностью уничтожен, как можно было предположить, но я установил контакт с псайкером на борту корабля, который находится на низкой орбите и уже несколько дней успешно избегает орочьих истребителей.

— Что за корабль? — немедленно спросил Калгар.

— Вольного торговца, никак не связанного с военным флотом. Но этот псайкер, корабельный навигатор, обладает небольшими телепатическими способностями и говорит, что они могут нас подобрать, если мы найдем подходящее место посадки где-то в этих джунглях. Мы долетим до столицы за несколько минут вместо… — Валериан запнулся.

— Вместо того чтобы безрассудно пробиваться сквозь толпы врагов в полутораста километрах от нашей цели. — Интерес Калгара возрастал. — Брат, этому псайкеру можно доверять?

— Не знаю, милорд. Орки обычно не способны на такую сложную хитрость.

— Ты наверняка чувствовал душу того человека.

— Да. Она неспокойная и даже больная, но я не заметил в ней скверны Великого Врага. Я бы предположил, что он прирожденный псайкер.

Калгар уставился на библиария, и в его сердце разгорелась надежда. Но ее глушили огромные сомнения. В этой вселенной несчастья случались чаще всего, и ему была не по душе идея вручить свою судьбу какому-то непонятному существу.

— Если мы пойдем по этому пути, брат, мы рискуем всем.

— Я знаю, милорд. Но, прошу прощения: а разве сейчас мы не рискуем всем?

Несколько долгих мгновений Калгар хранил молчание, взвешивая новую информацию, встраивая ее в собственную карту событий, размышляя и анализируя все данные.

Они не смогут выйти к Залатрасу. Даже если у них получится пробиться сквозь строй противника, к тому моменту, когда они подойдут к городу, от него останутся горящие развалины, теперь он был в этом уверен. Даже при благоприятном исходе развитие событий займет несколько недель.

Новая информация могла означать как спасение, так и попытку выманить их из джунглей, но в любом случае ее нельзя было игнорировать.

На риск следовало пойти. В этот раз он доверится удаче и милости Императора.

— Свяжись сегодня с этим псайкером, — приказал он Валериану. — Передай ему наши координаты и попроси указать подходящее место для посадки. — Он сделал паузу. — Он знает, что я здесь, в этом отряде.

— Он только знает, что среди нас Адептус Астартес, милорд.

— Если у него есть мозги, он догадается. Мое прибытие сюда не было тайной. Но будем надеяться, что все считают, будто я был на «Фиделисе», когда тот атаковали. Не говори о моем присутствии, Валериан, но призови сюда как можно скорее. Нельзя терять ни секунды.

Он обвел взглядом темные ухающие дебри тропического леса — затхлые, сырые, источающие гнилостную вонь. Но он ощущал, что скоро все изменится. Надвигалась буря.

Нет, в этом месте он не погибнет. Если ему суждено расстаться с жизнью на этой планете, то он сам выберет время и место, и это свершится не здесь и не сейчас.

 

Глава 11

Громовой рев и грохот летящего сквозь плотные слои атмосферы звездолета нельзя описать, только почувствовать самому. Дрожь отдается в каждой клетке тела, и кажется, будто сама металлическая плоть корабля стонет и борется с сопротивлением воздуха.

— Садись аккуратно и медленно, — громко скомандовал Морколт, пытаясь перекричать общий шум. Он постукивал своей тростью о стальной пол мостика «Мэйфлая» и вдруг почувствовал раздражение из-за своей нервозности, которую выдавало это движение.

На мостике собралась вся команда, даже совоглазый Скарриос покинул ненадолго свою лабораторию, а Гор-тин оставил свои двигатели и занял место возле обычно пустующей инженерной консоли слева от Морколта, который время от времени бросал взгляд на показания когитаторов. Волосатый инженер точно так же был охвачен всеобщим напряжением, несмотря на свою обычную непроницаемость.

Морколт смотрел на дисплеи авгуров, и его сердце бешено колотилось в груди, ожидая, что сейчас загорятся красные огни. «Мэйфлай» дергался, прорываясь сквозь плотную атмосферу Залидара, словно древний морской корабль Терры, попавший в шторм.

— Джоди?

Навигатор сидел с закрытыми глазами в своем кресле позади Тестер. Сквозь тонкую бандану было видно, как его третий глаз сиял и часто пульсировал. Его присутствие на мостике тревожило всех, так как обычно он приходил сюда только во время варп-переходов. Но сейчас Арнхол был занят другим.

— Они в точке встречи, но их преследуют. Орки подходят со всех сторон.

Морколт выругался.

— Тестер…

— Я знаю, что делаю, старик! — прокричала старший помощник. — Не встревай, если не хочешь сам взять штурвал.

Когда-то Морколт был лучшим пилотом в секторе, дерзким сорвиголовой, исключительным варпоходцем. Но с годами его реакция замедлилась. Он все еще мог потягаться со многими, но с Тестер ему было не сравниться, как бы он ни хотел.

— До зоны посадки пятнадцать километров, — громко сообщил Скарриос, поправляя очки, которые съезжали всякий раз, когда корабль попадал в турбулентность.

На корме раздался громкий лязг, и Гортин дернулся, выругавшись, как и Морколт.

— Он для этого не приспособлен, Гент.

Корпус корабля заскрежетал, словно соглашаясь.

— Все равно ненадолго, — мрачно сказал ему Морколт.

— Восемь километров, — машинально произнес Скарриос и поднял голову от экрана. — Авгуры засекли троих преследователей. Заходят сзади.

— Опять эти чертовы истребители, — раздраженно проворчал Морколт, наклоняясь вперед в кресле. — Выпустить ловушки.

Корабль снова подпрыгнул, закручиваясь, пробиваясь сквозь тяжелое облако. В иллюминаторах стояла сплошная серая мгла, которую время от времени пронзали причудливые вспышки молний, освещавшие мостик.

— Если они смогут навестись на нас сквозь эту круговерть, то они умеют летать лучше меня, — бросила Тестер. — Гортин, включай тормозные на тридцать пять процентов.

Корабль содрогнулся, словно от удара. Морколта подбросило в кресле. Он выронил трость и пристегнул ремни безопасности.

— Снижаем скорость. Ловушки пошли, — отрапортовала Тестер. — Хотя в таком хаосе толку от них не будет.

— Четыре километра, — снова сообщил Скарриос. Его голос дрожал. Одной рукой он придерживал очки.

— Открываем дверь, — сообщил Гортин. — Пойду-ка встречу наших гостей. Джоди, чертовски надеюсь, что ты не ошибся. Не хочу открыть дверь перед толпой орков.

— Они на месте и ждут нас, — произнес Джоди слабым голосом, едва различимым из-за бури. — Они сражаются. На поляне орки. — Его пальцы лихорадочно цеплялись за ручки кресла. Он облизал темные губы.

— Отлично, — ухмыльнулся Гортин. Он отстегнулся и шатающейся от качки походкой покинул мостик.

— Будьте готовы к моему сигналу! — крикнул он Тестер.

Та не ответила. Ее живой глаз блестел так же ярко, как механический, и она управлялась со штурвалом и двигателями, посматривая на альтиметр и датчики дифферента.

— Летим как сквозь суп, — пробормотала она.

— Посадка через двадцать секунд, — нервно сказал Скарриос. — Пятнадцать секунд.

— Держитесь, — велела Тестер, врубая тормозные двигатели. Раздался рев, корабль дернулся, и его нос задрался вверх, а сам он начал метаться, словно разъяренный пес, жаждущий сорваться с цепи.

Корабль стонал, а с консоли двигателя посыпались искры. Один из сервиторов невозмутимо и размеренно окатил ее из огнетушителя, который держал в биомеханической руке, а другой, дотянувшись до переключателей цепей когитатора, отрегулировал подачу питания, облегчив страдания корабля и успокоив дух машины охладителем.

— Красная линия, — протрещал он одну из тех фраз на бинарном, которые Морколт понимал. — Настройка.

Затем сервитор умолк. Его напарник также включился в работу, и вместе они трудились над консолью, будто играли на каком-то экзотическом музыкальном инструменте. По всей панели в это время горели красные огни.

— Садимся, — сказала Тестер хриплым резким голосом.

Тормозные двигатели зарычали, и корабль дернулся, будто трещотка в руках у раздраженного ребенка. Морколт отстегнул ремни и поднял трость, хватаясь за каждый выступ, чтобы сохранить равновесие.

— Я иду на корму, — сообщил он Тестер.

— Осторожней, — предупредила она. — Взлет будет еще веселее.

Морколта буквально несло к трюму. То ругаясь, то молясь, он добрался до кормы. Здесь воздух был свежее — должно быть, из-за открытого шлюза. Он зашел в огромных размеров трюм и захлопнул за собой тамбурную дверь.

В десяти метрах под ним потоки дождя и облака пара врывались в отсек. Возле консоли стоял Гортин. С его черной бороды капала вода, а ливень по ту сторону дверей ревел в унисон с атмосферными двигателями «Мэйфлая».

А кроме того, слышались одиночные выстрелы и очереди.

Морколт инстинктивно пригнулся, когда несколько болтерных зарядов влетело в трюм, яркие трассирующие линии свернули, словно молния. Затем внутрь вбежали шестеро солдат, одетых в какие-то грязные лохмотья, в которых угадывалась форма Имперской Гвардии. Они несли еще двоих и оставляли на пласталевой палубе кровавые следы.

И тут вошел великан.

За десятилетия своих странствий Морколт никогда их не видел. Ноги перестали его держать, и он, стоя на галерее, вцепился в поручни и опустился на колени, уставившись на его и забыв обо всем на свете.

То был человек или же человекоподобное создание более двух с половиной метров ростом, облаченный в громоздкую броню, исцарапанную и побитую, покрытую грязью. Когда-то его доспех был синего цвета, а на огромном наплечнике угадывался белый знак. Великан посмотрел на Морколта, и дуло его огромного болтера следовало за взглядом линз шлема, после чего отвернулся.

— Отсек безопасен. Заходите, — сказал он металлическим голосом. Заняв огневую позицию, он сделал несколько прицельных выстрелов куда-то вовне, и с его доспеха потоками лилась вода.

Вошли другие, настоящие титаны. Они заходили, пятясь и отстреливаясь. Десять, пятнадцать — от шагов их металлических ног по всему трюму разносилось гулкое эхо. Они выглядели как существа из иного мира, каковыми они, в общем, и были. Один из них выпустил струю прометия туда, откуда пришел, и впервые Морколт разобрал исходившие снаружи другие звуки — гортанный орочий рев. Выстрелы загрохотали по обшивке корабля.

Следом появился жуткий гигант с черепом вместо лица. В руке он держал массивное оружие с длинным древком, которое увенчивал орел. Его сопровождали еще двое, и на их броне кое-где сверкали остатки позолоты. Каждый сжимал в одной руке топор размером с человека, а в другой — болт-пистолет, из которых они стреляли со спокойной уверенностью тех, кому неведом страх, хотя Морколт видел зеленую лавину орков, несущуюся к ним и ревевшую. Первые ряды были уже почти в двухстах метрах от шлюза.

Гортин, стоя у консоли, замер, пораженный, его рука застыла на красном рычаге, закрывающем шлюз. Будучи человеком крупным и могучим, он все же казался карликом на фоне этих великанов.

Последним на борт поднялся настоящий исполин, самый громадный.

Он был без шлема, и над его гладко выбритой головой возвышалась шипастая корона, один глаз был механическим и сверкал багровым. Его колоссальная фигура вынырнула из дождя прямиком в переполненный трюм «Мэйфлая». Развернувшись, он выпустил потоки огня из своих болтеров, закрепленных под его кулаками, сминая нападавших орков, отлетавших лавиной растерзанного горящего мяса.

— Можете закрыть шлюзы, капитан, — гулко пророкотала фигура. Гортин, не сумевший отойти от шока из-за увиденного, опустил рычаг, и погрузочный трап начал подниматься, а двери шлюза сдвинулись. По тяжелым сходящимся пласталевым дверям дробно застучали разрывные снаряды, затем раздался гулкий тяжелый удар и над шлюзом зажглась зеленая лампочка.

Гортин нажал кнопку корабельного коммутатора.

— Увози нас отсюда! — прокричал он Тестер, и через секунду «Мэйфлай» отреагировал. С сильнейшим рывком он подпрыгнул, и его корпус застонал, протестуя, словно огромный усталый зверь. Сила инерции прижала Морколта и гвардейцев к палубе, а Гортин отлетел от своего пульта, кубарем покатившись по полу, но великаны в броне, с которой грязными потоками стекала дождевая вода, остались недвижимы, с легкостью сохраняя равновесие на пласталевых плитах. Их лидер, единственный не носивший шлем, огляделся и, наконец, встретил взгляд Морколта, который все еще сидел на полу, прижатый силой перегрузки.

— Вы как раз вовремя, — с улыбкой произнес гигант.

— Орочьи истребители ушли. Они в такой кутерьме ничего не видят, а держаться в воздухе им еще сложнее, чем нам, — сказала Тестер. — Все на борту?

Морколт опустился в свое кресло, моргая. Его одряхлевшее тело было покрыто ссадинами и болело, а разум так и не оправился от шока.

— Гент, что с тобой?

— Все в порядке. Держись пониже, Тестер. При такой погоде нам можно не бояться преследования. Эта буря — настоящий подарок.

— Ты как будто живого мертвеца увидел.

Морколт тряхнул головой, пытаясь прогнать морок.

«Он здесь, на моем корабле».

— Летим к Залатрасу, и… будь осторожна, Тестер. Нам упасть ни в коем случае нельзя. Только не сейчас.

— Я вообще предпочитаю не падать, Гент. Что у нас за пассажиры? Джоди мне ни слова не сказал. Надеюсь, эта прогулка на волосок от смерти того стоила.

— Поверь мне, стоила, — подтвердил Морколт и почувствовал абсурдное желание расхохотаться, но только потер виски своими костлявыми пальцами.

Джоди Арнхол развернулся в своем кресле навигатора и уставился на него.

— Это правда, Гент? Он на борту? — Глаза юноши болезненно блестели.

Морколт кивнул.

Джоди откинулся в кресле.

— Я сам себе не мог поверить. Я ощущал его, когда мы приземлялись, но не был уверен.

— Что же ты не сказал мне?

— Потому что телепатия в принципе вещь ненадежная, а я и вовсе самоучка. Я не был уверен до этого момента, что это правда, Гент.

— О чем вы там болтаете? — раздраженно спросила Тестер. Ее глаза были прикованы к летной консоли — считывали информацию с когитаторов. Видимость была нулевая, и она летела исключительно по приборам. Ее лицо было покрыто испариной, а униформа промокла от пота.

— Наши пассажиры — Адептус Астартес, Ультрамарины, — таинственно произнес Морколт.

Тестер не ответила. Она все так же сидела в кресле, но быстро заморгала.

— Их командир тоже здесь, Тестер. Марней Калгар, владыка Макрагга, на борту нашего корабля.

Чтобы зайти на мостик, ему пришлось пригнуться и повернуться боком, протискиваясь в дверь. Но выпрямившись, он понял, что «Мэйфлай» все равно мал для него. Он возвышался подобно обелиску, и с его помятой древней брони струйками стекала вода. На его удлиненном бледном лице резко выделялись скулы, испещренные белыми линиями старых шрамов, некогда золотистые волосы были сбриты. Бионический глаз сверкал таким же алым цветом, что и глаз Тестер, а другой был серым, словно сталь.

Своим видом он излучал спокойствие и уверенность, будто находился на мостике линкора, а не на борту захудалого торгового суденышка. С торса его брони свисали обрывки печатей чистоты, а сама она была истерта, помята и запачкана грязью, однако там, где повреждения ее не коснулись, она сияла небесно-голубым, покрытая чеканкой столь же прихотливой, как разводы масла на поверхности воды. На мостике все замолчали, и сам Марней Калгар не произнес ни слова, рассматривая сплошную серую пелену грозовых облаков, сквозь которые пробивался корабль.

Наконец он заговорил.

— Каковы наши координаты и курс, капитан?

Морколт прочистил горло. Гортин занимался двигателями, слишком шокированный событиями, чтобы выйти наружу. Скарриос ухаживал за ранеными гвардейцами. На мостике были только он, Тестер и Джоди Арнхол, не считая двух сервиторов. Джоди смотрел на магистра ордена, забыв, как дышать, а взгляд Тестер не отрывался от приборов.

— Милорд, — осипшим голосом произнес Морколт, — мы примерно в двухстах километрах к югу от Залатраса. Будем в городе через двадцать пять минут.

— Очень хорошо. Когда свяжетесь с местными властями, не упоминайте, что я на борту. Неизвестно, кто еще может подслушивать.

— Конечно.

— Каково положение Залатраса на данный момент?

— Он… осажден, сир. Орочье войско стоит лагерем вокруг стен, а их самолеты ежедневно бомбят город.

— Орбитальные бомбардировки? — резко спросил Калгар.

— Нет, милорд. Ходят слухи, будто где-то на юге огонь с орбиты был, но очень неаккуратный, неточный и неэффективный. Эти конкретные орки, похоже, не освоили его, хвала Трону.

— Вот как? — сказал Калгар, подняв бровь. Его голос звучал с очень странным резонансом. Он не был особенно глубоким, но каким-то образом отдавался эхом, слышный всему мостику.

Затем он глянул вниз на Морколта. Перенести этот взгляд было невероятно тяжело, но Гент, собрав все силы, выдержал его.

— Это ваш корабль, не так ли?

— Да, милорд.

— Тогда примите мою благодарность, капитан. Вы и вся команда, но в особенности ваш навигатор. Если бы не он, мы бы так и пробивали себе дорогу по колено в орочьих трупах. Вы оказали Империуму ценную услугу. И ее не забудут ни мои люди, ни я.

Бледное лицо Джоди Арнхола вспыхнуло. Его губы задвигались, но он не произнес ни слова.

— Мы сделали бы это ради кого угодно, — найдя в себе силы, заявил Морколт. — Никто не заслуживает быть брошенным на произвол судьбы. Независимо от того, кто он.

Калгар кивнул, и каменное выражение его лица немного смягчилось.

— Совершенно согласен, — сказал он.

Сидеть в его присутствии казалось неправильным, но Морколт не стал вставать. Кресло было для Калгара слишком маленьким, а «Мэйфлай» продолжало трясти. Он чувствовал, что должен сказать что-то еще, но не решался, помня о двух имперских сервиторах, работавших на мостике, не обращая внимания на гостя, украденных им очень давно. Впрочем, подобные вещи, очевидно, не заботили Марнея Калгара.

— Ваше имя время от времени проскальзывало в отчетах с Окраины, — заметил Калгар.

— Надеюсь, в хорошем смысле, — понадеялся Морколт, нервно сглотнув из-за нехорошего предчувствия.

— Это интриговало. Насколько я могу судить, Морколт, вы знаете Залидар лучше, чем кто-либо. Изучение этой системы вы сделали делом своей жизни. Мои собственные знания географии этой планеты главным образом основаны на ваших исследованиях.

— Это превратилось в навязчивую идею, — признался Морколт.

— Почему? Что такого особенного в Залидаре?

— Когда я впервые ступил сюда, это был девственный мир. Но не мир смерти. Его просто не замечали ни люди, ни ксеносы, и он создал свою собственную богатую и сбалансированную экосистему.

Он помолчал.

— Этот мир был… чистым. Я первым из людей гулял по его горам, пил воду из безымянных рек, любовался пейзажами, которые никто из представителей нашей расы никогда не видел. Я стал ревнивым, даже, можно сказать, собственником в отношении этого места. Милорд, думаю, оно стало частью меня.

Живой глаз Калгара прищурился.

— И теперь сюда пришли орки, чтобы заразить его и разграбить. Мне требуются ваши знания о планете, Морколт. Вы показали, что умеете выживать, а такое умение очень редкое. Когда мы высадимся в Залатрасе, вы будете моим помощником. Надеюсь, вы не против?

— Конечно, милорд. Но мой экипаж…

— Ваша команда, разумеется, останется с вами, а корабль тоже внесет очень большой вклад.

Внутри Морколта что-то дрогнуло от той легкости, с которой Калгар за мгновение присвоил себе всех его друзей вместе с кораблем.

— Милорд, я не уверен, что…

— Если вы не согласны, обсудите это с орками, — отрезал Калгар. — Сообщите мне, когда будем подлетать, за минуту до посадки. — Он повернулся, чтобы уйти с мостика.

Внутри Морколта все оборвалось.

— Сделаю.

Калгар помолчал, остановившись в дверном проеме. Он слегка улыбнулся.

— Кстати, сервиторы впечатляют. Такие модели, наверное, сложно достать в этой части Окраины.

Он вышел, и его тяжелые шаги некоторое время отдавались эхом.

Джоди Арнхол заговорил слегка дрожащим голосом.

— Морколт, — сказал он. — Послушай моего совета. Постарайся не бесить магистра ордена Ультрамаринов. Ради всех нас.

Морколт вытер пот со лба.

— Я учту это пожелание, — пообещал он.

Не поднимая головы от своей консоли, Тестер проговорила:

— Подходим к орочьим укреплениям. Надеюсь, их батареи ПВО спят.

Морколт щелкнул кнопкой вокса и настроил частоты. По мостику разнеслись гоготание, визг и гортанное хрюканье орков, прерываемые отчаянными криками о помощи людей, отрезанных от города. Эфир на мгновение превратился в сплошной вопль боли. Наконец он припомнил код ВВС Залатраса. Фенник выдал ему этот код два года назад, чтобы облегчить приземление на площадку порта Ласелл. Но космопорт располагался за стенами города и был, вне сомнения, захвачен. «Мэйфлаю» придется искать другое место.

— «Мэйфлай» вызывает ПВО Залатраса. Движемся к вам. Дистанция два-ноль. Ответьте, пожалуйста, — хриплым голосом произнес Морколт.

Ответ последовал тут же.

— ПВО Залатраса на связи. Сообщите код на посадку или измените курс. В противном случае откроем огонь.

— Код Омега-Марк-Шесть-Три-Два. Гражданский транспортник «Мэйфлай» заходит в ваше пространство на дистанции один-девять. Капитан Гент Морколт. Прошу разрешения на посадку. Срочно. Прием.

В ответ раздалось невнятное шипение статики. Они втроем сидели на мостике, уставившись в непроглядную дождевую серость за иллюминаторами, по которым нещадно хлестал дождь. Корабль качало и трясло, и время от времени мостик освещали вспышки молний, сопровождаемые громовыми раскатами. Однако в облаках сверкали и другие огни, ярко-желтые и красные, беззвучно пронзавшие хаос бури, словно молнии, бьющие от земли. Одна из таких вспышек блеснула в пятистах метрах прямо по курсу, словно черный цветок, и, влетев в нее, они ощутили, как по обшивке барабанят осколки шрапнели.

— Орочьи ПВО. Они там, похоже, глядят в оба, — нервно заметила Тестер.

Наконец в воксе раздался голос диспетчера с Зала-траса.

— Омега-Шесть-Три-Два, код принят. Садитесь на площади Дромиос. Если смените курс, мы откроем огонь.

Пауза, а затем динамики заговорили другим голосом:

— Морколт, это правда ты?

— Фенник? — изумился Морколт.

— Поверить не могу, что твоя железка все еще летает, — удивился губернатор.

— Пока да. Слушай, Фенник, у нас важнейший груз на борту. Прошу тебя встретить нас лично у места посадки.

— Невозможно. Ты не заметил, что у нас война? — Попытка пошутить была слабой. В голосе Фенника сквозили усталость и напряжение.

— Вы не пожалеете, милорд губернатор. Гарантирую, — заявил Морколт.

— Ну, хорошо. Но если окажется, что я зря потратил на тебя время, Морколт, ты об этом будешь жалеть всю жизнь… — Послышался вздох. — Высылаю новые координаты… Приятно услышать знакомый голос, Гент. Мы уже думали, что остались совсем одни.

— Вы никогда не останетесь одни, — сказал Морколт. — Посадка на один-шесть. Скоро увидимся, Люций. Конец связи.

— Его тон дружелюбнее, чем обычно, — заметила Тестер.

— Друг в беде, — отозвался Морколт.

— Пристегнись, старик. Сейчас будет еще одна восхитительная посадка.

Они прошли максимально низко, маневрируя в плотной пелене облаков и уклоняясь от огня зенитных батарей. Эти последние три минуты подлета к городу показались Морколту самыми длинными в его долгой жизни. Их направлял диспетчер шпиля Альфой, который посадил их прямо посередине площади Дромиос у подножия улья. Пронесшись над городом, Морколт успел заметить поврежденные дома, дымящиеся под дождем руины, воронки от орудийного огня, а еще тут и там пожары, которые никто не тушил. Залатрас нещадно бомбили, но стены остались целыми, а массивные Ванахеймские ворота, раньше считавшиеся просто помпезной постройкой, теперь вселяли надежду, сдерживая орочью пехоту, которая заняла равнины к северу от реки Дромион.

Их численность ошеломляла. Морколт не мог объять взглядом орочью армию, но даже по самым скромным подсчетам, здесь были многие десятки тысяч бойцов, чьи отряды растянулись на километры от реки вплоть до самих стен. Он подумал о той твари, которую Скарриос расчленял на борту корабля, и о спорах, которые она сеяла. На плодородную почву Залидара, наверное, упали миллионы миллионов эти спор. Мир, который был ему столь дорог, изменится навсегда.

«Мэйфлай» прорвался сквозь слабый огонь орочьих зениток — враги не считали маленький транспортник значимым, и Тестер аккуратно посадила его на огромную мощеную площадь, главную часть района Альфон.

Когда тормозные двигатели стихли и корабль замер, Морколт откинулся в кресле и вздохнул. Он сделал это — привез Марнея Калгара на Залатрас. Остальное было не его заботой.

Губернатор Залидара, как и обещал, вышел к ним в сопровождении большого эскорта солдат ополчения, державших оружие наизготовку и окружавших корабль, словно он мог вот-вот выпустить целую орду орков.

Морколт расстегнул ремни.

— Давайте скорее, вы двое, — велел он Тестер и Джоди. — Я хочу увидеть лицо Фенника, когда он узнает, кого мы привезли.

Морколт и его люди уже стояли в трюме, когда двери грузового отсека с грохотом начали открываться. Адептус Астартес ждали, готовые к бою, с болтерами наперевес, и во главе их — сам Марней Калгар, смертоносный исполин. Глядя на него, Морколт осознал, почему первых космодесантников на планетах, населенных простыми народами, считали богами.

Внутрь отсека хлынул дождь, когда трап опустился на рокритовую поверхность площади. Калгар широкими шагами вышел из корабля. За его спиной в боевом построении двигались боевые братья. Замыкали шествие гвардейцы, несущие на самодельных носилках своих раненых товарищей.

Морколт с командой отделились от них. Тестер накинула на плечи старика дождевик, и он машинально поблагодарил ее, не сводя глаз с лица Фенника. Оно было мертвенно-бледным, а ополчение потеряло дар речи. Несколько человек бросили оружие и подняли руки, будто сдаваясь. Увидев это, Гортин хохотнул.

— Губернатор Фенник, я полагаю? — спросил Калгар, и его голос был будто чем-то усилен. Должно быть, благодаря броне его голос перекрывал шум бури и гром артиллерии.

Ответ Фенника был не слышен. Морколт видел, как он пытается совладать с собой, а затем в его взгляде вспыхнула безумная искра надежды, с которой он теперь смотрел на магистра ордена и могучих Ультрамаринов за его спиной.

Макрагг наконец обратил свой взор на Залатрас.

 

Глава 12

Фенник подумал: ясно, почему имперская архитектура столь брутальна и величественна. Он стоял перед столом-картой в большом зале, который теперь был под стать собравшимся.

Марней Калгар склонился над картой, изучая ее, не упуская ничего. За ним подобно статуям возвышались двое Ультрамаринов с силовыми топорами у пояса. Несмотря на то что их украшенная броня была истерта и побита, от них исходило ощущение древнего величия. Это были бойцы Почетного караула, ветераны тысяч сражений.

Но еще больший страх внушал стоявший в стороне капеллан Адептус Астартес, носивший шлем в виде белого черепа и черные как ночь доспехи. Никто из обычных людей в этой комнате не смел даже смотреть в его сторону.

Все Ультрамарины излучали грубую физическую силу, так что было сложно не робеть от одного их присутствия. А их владыка впечатлял еще больше.

Марней Калгар, одетый в силовой доспех, был выше и мощнее своих братьев и единственный из них не носил шлем, который висел у пояса на магнитном замке. Могучие силовые перчатки он по прибытии снял, и их охранял капеллан.

Калгар говорил тихим голосом, не повышая тона и не пытаясь давить своим авторитетом на губернатора. Он просто сообщил, что берет город под свой контроль, и у Фенника не возникло даже мысли возражать ему. Аура власти, исходящая от владыки Макрагга, была столь сильна, что снимала все вопросы, не позволяя сомневаться.

И он стоял возле Фенника, вчерашнего сержанта Гвардии, величайший герой своего времени, один из немногих, кого славили во всех мирах, где жило человечество.

«Я привез его сюда, — подумал Фенник. — Хотя представить не мог, что это случится при таких обстоятельствах».

Теперь он был уверен, что Залидар и Залатрас займут свое место во всеобщей истории, хоть и не по факту своего существования или достижений, но потому, что этот гигант побывал здесь и сражался за них.

— То есть город полностью обложен со всех сторон? — говорил Калгар своим ровным раскатистым голосом.

Фенник собрался с духом.

— Да, милорд. Главные силы врага, похоже, сконцентрированы напротив Ванахеймских ворот, но банды расположены по всему периметру стен. Их артиллерия дислоцируется в нескольких километрах в тылу, а еще они строят, как мы поняли, посадочные площадки для кораблей снабжения. Наш собственный космопорт находится за пределами нашей линии обороны, он почти разрушился во время первой схватки. Но наши ПВО следят за руинами, и все, что оттуда вылетает, мы сбиваем.

— А что у вас с гарнизоном? С чем нам работать? — спросил Калгар.

— Борос? — окликнул Фенник.

Полковник шагнул вперед. Он теперь выглядел не таким крупным, как раньше. Его широкое лицо осунулось, а загар побледнел. Поверх своей кожаной портупеи он носил стандартную имперскую броню и был похож на простого рядового, кроме погон на плечах. Он уставился на Калгара запавшими глазами.

— Чтобы встретить вас, милорд, мы выстроили полную дивизию. Это сыграло нам на руку, потому что в момент нападения мы смогли сразу бросить их в бой, сдержать врага и успеть занять стены. Но потери были велики.

По лицу Калгара пролетела тень нетерпения, и Борос поторопился с докладом.

— В настоящий момент в городе расположен личный состав пяти дивизий ополчения, но они недостаточно усилены и имеют только легкое или среднее вооружение. Всего у нас около шестнадцати тысяч обученных солдат, а на прошлой неделе мы открыли арсеналы и призвали еще тридцать тысяч мужчин. Солдатами их назвать нельзя — они почти не проинструктированы и могут только стоять на стене и стрелять из лазгана.

— Артиллерия? — продолжал Калгар.

— Есть батарея из шести «Василисков», из которых действуют пока только четыре. Мы сейчас пытаемся починить оставшиеся два. Также есть десяток «Кентавров» с тяжелыми стабберами и около шестидесяти минометов, каждый из которых расположен в стратегических точках у центра города, откуда они могут вести огонь в любом направлении, защищая подход к стенам. Кроме того, имеется тяжелое орудие «Колосс», но в данный момент оно представляет собой груду развалин. Мои техники работают над ним.

Калгар нахмурился.

— А настенные орудия? Что в башнях?

— Через каждые двести метров по всей стене расположены башни, милорд, а в них установлены тяжелые болтеры, автопушки или мультимелты.

— Что с машинами? Есть возможность делать вылазки?

Борос откашлялся. Пронзительный взгляд серого, словно сталь, и аугментированного глаз Калгара был невыносим.

— По десятку «Часовых» и «Химер», из которых две трети на ходу, а остальные…

— Проходят ремонт. Я понимаю, полковник. Вы на этой планете не богаты ресурсами, так что неудивительно. А что с флотом? Какие-то корабли уцелели?

Борос собрался что-то сказать, но контр-адмирал Гленк шагнул вперед.

— Флот, милорд, был почти полностью уничтожен в храброй попытке оказать помощь вашему кораблю «Фиделису» в первый день вторжения.

— Но его командир почему-то стоит передо мной невредимый, — произнес Калгар, и в его голосе послышались нотки, от которых у всех пробежал мороз по коже. Обрюзгшее лицо Гленка стало бледнее мрамора.

— Я был на земле, милорд. Координировал. Нам удалось спасти эскадрон «Фурий». Они сейчас укрыты в крупных зданиях на улице, ведущей к шпилю Альфон.

— Никаких транспортников, легких грузовиков, разведчиков?

— Ничего. Один фрегат класса «Меч» все еще где-то в системе. Он был освобожден от орбитального патрулирования моим… моим приказом еще до штурма. Мы еще не сумели восстановить с ним связь.

— Это задача номер один сейчас, — сказал Калгар. — С этого момента нужно использовать все средства связи, чтобы доставить сведения о ситуации здесь на Ультрамар.

— А что с вашим кораблем, милорд? — спросил Фенник.

— Я знаю не более вашего, милорд губернатор. Когда я последний раз связывался с «Фиделисом», он готовился к прыжку через варп к Ультрамару.

— Я полагаю, им это удалось, — заговорил Гленк. — Ведь что-то задержало вражеский флот на достаточное время, чтобы несколько моих «Фурий» смогли уйти.

— Войти в варп — это одно. А вот выйти после поспешного и незапланированного прыжка — другое, — пояснил Калгар, и его суровый взгляд стал еще тверже.

— Нельзя рассчитывать, что «Фиделис» прорвется. Он может потеряться в варпе на месяцы или даже годы, если вообще переживет прыжок. Нет, господа. — Он выпрямился над столом-картой, и его фигура словно выросла. — Мы должны рассчитывать на нашу собственную изобретательность и волю, если хотим победить здесь, на Залидаре.

— Мое отсутствие не останется незамеченным, но боевые роты моего ордена в данный момент ведут собственные военные кампании, так что им понадобится время, чтобы выдвинуться и перегруппироваться. Пройдут недели, а может, и месяцы, прежде чем мы освободим этот мир.

Возникла пауза — все обдумывали сказанное. Калгар оглядел их: Фенника, Бороса, Гленка и группу молодых ополченцев, столпившихся в сторонке. Каждый из этих юнцов командовал дивизией. Каждый был так молод, что еще не начинал бриться.

— А пока мы должны держаться и по возможности атаковать орков всем, что у нас есть. Пассивной обороны недостаточно, когда воюешь с зеленокожими. Они задавят нас числом. Мы должны быть готовы ударить в любое слабое место и не давать противнику опомниться. — Сделав паузу, он снова окинул холодным взглядом стоявших перед ним людей. — Вы хорошо справлялись с обороной последние несколько недель, но это только начало. — Он взглянул на Фенника. — Какова численность населения Залатраса?

Фенник моргнул, лихорадочно вспоминая.

— Около восьми миллионов, милорд.

— А количество оружия в арсеналах?

Тут заговорил Борос.

— У нас только легкое оружие, милорд. Все тяжелое стоит на стенах. Могу сказать, что у нас будет достаточно лазганов, чтобы вооружить еще несколько дивизий, но у них не будет ни брони, ни воксов.

— Люди с оружием, полковник, — подчеркнул Калгар. — Вот что нам нужно, и как можно больше. Неважно, что на них надето, и несущественно, есть ли у них средства связи. Нам нужно оборонять огромный периметр, и каждый его сантиметр должен быть залит огнем. Если орки прорвутся внутрь стен, все будет кончено. В первую очередь берите добровольцев, молодых и сильных. Мое присутствие должно подстегнуть тех, кого вы пропустили во время первой волны призыва. Начинайте обучать их владению оружием. Вы должны создать тренерский состав из опытных людей. Вам помогут лейтенант Янус и его гвардейцы.

Борос поклонился.

— Батарею «Василисков» нужно полностью вернуть в строй как можно скорее, настройте их на мой личный вокс. Они будут частью наших сил контрудара. Шесть «Василисков» окажут серьезную помощь в противодействии любому наступлению врага. Остальные машины подчиняются лейтенанту Янусу. Он сформирует группу быстрого реагирования для усиления любого сектора стены в нужный момент. Вы согласны?

Все кивнули.

— Какие мануфактории в городе переведены в оборонный режим?

Фенник был готов к этому вопросу и заранее составил список.

— Район мануфакторий располагается здесь, под шпилем Альфон. У нас три завода производят легкие боеприпасы и энергозаряды, а ресурсов при полной мощности хватит на одиннадцать недель.

— А что значит «полная мощность», лорд Фенник?

— Четыре тысячи энергоячеек в день, милорд, плюс сто тысяч болтерных патронов.

— Этого мало. Совсем не достаточно. — Калгар фыркнул. — Мануфактории должны работать круглые сутки, а производство болтерных боеприпасов увеличено минимум в четыре раза. Что со снарядами для артиллерии?

Фенник скривился.

— На планете нет завода по их производству.

Калгар слегка покачал головой.

— Запасы?

— Четверть миллиона снарядов всех типов.

— Мы все сожжем за несколько недель. Нужно найти способ сделать еще, Фенник. «Василиски» и минометы должны стрелять, не думая об экономии. Прометий?

Фенник снова сверился со списком.

— Две тысячи галлонов.

Калгар не ответил. Он оперся о стол мощными кулаками, отчего крепкий дуб скрипнул.

— Я смотрю, работы непочатый край, — наконец произнес он своим удивительным голосом, который заставил всех немного вытянуться, даже Ультрамаринов.

Повисла тишина. Наконец Калгар наклонился и, изучив карту еще раз, разжал кулак.

— Лорд Фенник, я назначаю вас своим интендантом. Вы отвечаете за снабжение войск оружием, боеприпасами и средствами поддержания жизни. С этого момента абсолютно вся коммерческая и промышленная активность в городе будет нацелена на обеспечение военных действий. Каждая мастерская, способная производить хоть гайки, каждый механик, который может чинить моторы, — все они теперь подчиняются лично вам, как мои боевые братья — мне. В городе объявляется военное положение.

Он посмотрел на Фенника.

— Вооружите людей, милорд губернатор, а я прослежу за тем, чтобы они были обучены, и поведу их в бой. Вы согласны?

— Конечно, милорд. — Фенник почувствовал, как с его души свалился камень. С одной стороны, он возмутился тем, как Калгар запросто взял на себя командование, с другой — он был рад передать необходимость принимать решения владыке Макрагга.

Последние две недели прошли в кутерьме действий, ошибок и кровавых расплат. Восемь тысяч человек оказались потеряны, а потом погибших уже никто не считал. С момента вторжения они оба спали не более пары часов в день. Мужчины переглянулись и заметили во взорах друг друга недовольство и облегчение.

От Калгара ничего нельзя было скрыть. На его лице мелькнула легкая улыбка.

— Вот что случается, если вы зовете к себе в гости Адептус Астартес, господа, — сказал он. — Как я уже отмечал, вы проделали хорошую работу, но мои люди и я рождены для этого. Верьте мне — я уже бывал в подобных ситуациях.

Фенник встретил стальной взор Калгара и кивнул.

— Мы более чем признательны вам, милорд, — хрипло ответил губернатор. — Мне только жаль, что мое приглашение привело вас сюда в такое время.

— Подобные времена и места — то, ради чего я рожден, — пояснил Калгар. Затем он постучал ладонью по пергаментной карте. — А теперь обсудим все в подробностях, — решил он.

Слухи моментально разнеслись по всему огромному городу. Слова, будто обретая крылья, облетели залатрасские стены, каждый район, распространились, словно пожар, среди трущоб нижних уровней под возвышающимися шпилями ульев. Марней Калгар здесь, в Залатрасе, со своими Ультрамаринами.

Информация исказилась, и простой эскорт Ультрамаринов превратился в роту, а затем и в полк легендарной Первой Гвардии Ультрамара. Люди, целыми днями прятавшиеся от артобстрела, наконец испытали радость. В военкоматах по всему городу выстраивались огромные очереди, и новобранцы записывались в состав дивизий ополчения, а в пивных рассказывали, что в городе и на стенах видели Ультрамаринов, гигантов в синей броне, один вид которых вселял благоговение и надежду.

В городе заработала вокс-связь, и Фенник наконец публично объявил, что владыка Макрагга прибыл на Залатрас, чтобы разделить их тяготы и возглавить ополчение. Теперь начнется настоящая борьба, и под стенами города армия орков будет сломлена точно так же, как другие их армии, сокрушенные Марнеем Калгаром в бесчисленных битвах по всей Галактике.

Возникло ощущение, что всех в Залатрасе сжал огромный кулак. Все начало приходить в порядок. Лихорадочные действия и последствия неверных решений первых дней сменились продуманным планом. Ополчение прочесало улицы, собирая всех механиков и кустарей, которых только смогло, и препроводило тысячи найденных в огромные ванахеймовы мастерские под шпилем Калгатт. Здесь люди собирали из подручных материалов все необходимое для войны, а в мануфакториях рабочие трудились посменно круглые сутки. В первую неделю после прибытия Калгара производство выросло в два раза, а затем, на следующей неделе, еще вдвое.

Ради экономии топлива грузовики с сырьем, постоянно ездившие по городским арсеналам и складам, теперь тянули дезертиры и мелкие преступники, которых привязали к ним, словно тягловых животных.

Тех, кто протестовал или пытался сбежать, расстреливали на месте, и после того, как пару десятков их постигла эта участь, остальные стали намного сговорчивее. В дефиците было не только топливо, но и милосердие.

Теперь у всех была цель. Сезон дождей продолжался, и потоки воды лились на грязные равнины перед Ванахеймскими воротами, а усталые жители Залидара наконец обрели надежду и вглядывались в небеса, с минуты на минуту ожидая имперский флот, который придет к ним на помощь.

Но за пределами периметра армия орков росла день за днем, а хаотичные налеты их артиллерии все так же терзали город. Впрочем, залатрассцы хоронили убитых и снова приступали к своим делам. «Стены выстоят, если их защищают Ультрамарины», — говорили они. Залатрас не падет ни за что. Марней Калгар за этим проследит.

— Все-таки надежда — это прекрасно, — сказал Феннику Роман Ласелл.

Молодой дворянин уже не выглядел плейбоем, как раньше. Его назначили капитаном ополчения, и он уже вовсю защищал стены несколько недель. Теперь он был одет в простой камуфляж и броню. О его прошлой жизни напоминали только рапира на поясе и вечная ухмылка.

— Пусть живет подольше, — ответил Фенник.

— Они не могут копать траншеи в такую погоду, — сообщил обоим Гент Морколт. Он укутался в дождевик, хотя от него не было толка: горячая дождевая вода просачивалась всюду. Над сливными отверстиями стоял туман, от нагретых пласкритовых стен шел пар.

В городе на каждом свободном участке выращивали грибы, которые сделались основой рациона вместе с тем, что можно выращивать быстро и без усилий. Мясо стало редкостью, и уже появились группы предприимчивых людей, которые спускались в канализацию охотиться на огромных крысоподобных грызунов, а потом разделывали и продавали их мясо на базаре.

Частная инициатива — это прекрасно.

Фенник, Морколт и Ласелл стояли на стенах Залатраса, глядя на юг. Справа от них возвышался огромный тридцатиэтажный барбакан Ванахеймских ворот, ощетинившийся огневыми точками, половина из которых пустовали. Почерневший барбакан был усеян рытвинами от снарядов, но его мощная конструкция была такова, что он почти не пострадал. Курт Ванахейм построил себе памятник на совесть.

Внутри Ванахеймских ворот располагались более тысячи бойцов; враг шел на приступ бесчисленное множество раз, но каждый штурм был отбит с минимальными потерями. Теперь орки расположились за пределами дальности стрельбы из болтеров и автопушек и постоянно двигались к северу вокруг стен на безопасном расстоянии. Иногда их тревожили залпами минометов, но каждый ствол имел строгое расписание применения боеприпасов, так что орки не слишком обращали внимание на это.

Помимо Ванахеймских у Залатраса имелись еще трое ворот, выходящих на каждую из сторон света: на севере — Каскари, на западе — Роскинские, на востоке — Буридианские. Они были названы в честь семейств, спонсировавших их постройку. Но Ванахеймские оставались самыми могучими и внушительными. Фенник залил жидким пласкритом все остальные ворота в первую неделю боев, чтобы те стали такими же прочными и неуязвимыми, как стены города. Только на юге он этого не сделал, намереваясь заманить орков внутрь и атаковать, и план казался хорошим. До настоящего момента.

— Пять «Василисков» разнесли бы их в клочья, — сказал Фенник и расстроенно стукнул по стене кулаком. — Как ты говоришь, они не могут окапываться в такую погоду. Они просто месят грязь вдалеке под дождем. Никогда бы не подумал, что орки такие терпеливые.

— У них есть лидер, который знает, чего хочет, — пояснил Гент Морколт. — И он, похоже, не торопится. Уникальный орк.

— Он потерял тысячи во время первой атаки, — заметил Ласелл. — Они ломанулись на стены, толком не сгруппировавшись. А теперь их трупы гниют в грязи. Ему придется выдумать нечто иное, чтобы взять Зала-трас. Стены слишком высокие и мощные.

— Орки агрессивны до помешательства, но вовсе не глупы, как многие думают, — добавил Морколт. — В тех лагерях вниз по реке что-то затевается. Помяните мое слово.

— Река в разливе, и земля словно болото, — констатировал Фенник. — Залидар помогает нам. И пока сезон дождей в самом разгаре, я не думаю, что он устроит еще один крупный штурм. А если решится, то это будет здесь, возле Ванахеймских ворот. Только их можно открыть, стены слишком высоки для лестниц, а чтобы пробить их, понадобятся недели.

— Что ж, это успокаивает… Интересно, сколько времени пройдет, пока Ангелы Смерти не придут на помощь своему Владыке? — процедил Ласелл, уставившись в непроглядные небеса. — И что будет, если мы, ничтожные смертные, окажемся рядом в этот миг? — Он улыбнулся. — Раньше я думал, что мой отец послал меня сюда догнивать в этом темном углу. Без обид, Фенник.

— Без обид, конечно.

— И вот я ношу форму и командую солдатами в одной из самых, наверное, выдающихся войн нашего времени. Сражаюсь бок о бок с самим Марнеем Калгаром. Что подумал бы мой отец сейчас?

— Он бы гордился тобой, — сказал ему Морколт. — Или он негодный отец.

Ласелл посмотрел на старого путешественника почти с благодарностью, которую тут же замаскировал грубым хохотом.

— Ты его не знаешь.

— Я услышал о нем достаточно за все эти годы, Ласелл. То, как ты поведешь себя в грядущем, изменит репутацию твоей семьи навсегда. Твои карты и распутство будут забыты, как и все наши жизни до прибытия владыки Макрагга. В будущем все, что будут о нас помнить, — как мы сражались здесь рядом с ним. Такая честь выпадает далеко не каждому.

— Надеюсь, это будет при нашей жизни, — подвел черту Ласелл.

 

Глава 13

Они пришли в ночи, нанеся удар у Ванахеймских ворот. Но в этот раз они не рвались вперед по заваленному телами болоту под стеной. Они выпорхнули из темных дождевых туч облаком крохотных огоньков, несущихся на укрепления подобно ливню случайных метеоритов.

Они заполонили все бастионы прежде, чем кто-то успел поднять тревогу. Штурмовые отряды орков, менее рослые существа, с прыжковыми ранцами спикировали из темноты, ударяя, будто молот, по верхним ярусам творения Ванахейма. К тому времени, как завыли сирены, были захвачены несколько орудий, и орки повернули их против своих прежних владельцев. Рота подкрепления, мчавшаяся по бастионам, чтобы выбить атаковавших, была уничтожена. Почти восемьдесят человек оказались убиты из собственных автопушек.

Тяжелый, ожесточенный и опустошительный ближний бой разразился на верхних этажах барбакана, так как орки старались пробиться к громаде ворот. Проникнув внутрь, штурмовики сбросили свои ранцы и устремились в ближний бой с защитниками в тесных коридорах и проходах крепости, разрывая солдат на части.

Но те, кто сражался и умирал, помогли выиграть время для товарищей, которые закрыли тяжелые бронированные двери, оберегавшие подходы к механизму ворот и самому сердцу Ванахеймской крепости. Натиск орков замедлился, так что им больше ничего не оставалось, как заняться верхними этажами, вырезав всех, кто там находился, а с юга начала наступление на город без малого пятитысячная армия. По всему южному сектору Зала-траса началась стрельба с каждой защитной башни подразделений новообразованного ополчения, которое удерживало бастионы. Мощный взрыв сотряс Ванахеймские ворота, затем из окон повалил густой дым: орки попытались взорвать двери, ведущие к механизму ворот.

Город пробудился, шокированный неожиданным и яростным штурмом. Лейтенант Янус и его группа быстрого реагирования прыгнули в свои машины и загрохотали к югу по широкому проспекту Дромиос. Впереди бежали «Часовые» — двуногие шагоходы, похожие на оживших металлических чудовищ. За ними, лязгая и бряцая гусеницами, по мостовой неслись «Химеры».

В отдельном специально модифицированном транспортнике с открытым верхом ехали сержант Авила и пятеро Ультрамаринов из его отряда, внимательно осматривавшихся. Авила активировал командный вокс.

— Атака на Ванахейм. Похоже, воздушный десант. Со стены сообщают, что на подходе крупное наземное соединение. Внутри барбакана жестокие бои. Мы высадимся там и пробьемся на крышу.

— Обеспечьте безопасность механизма ворот, — раздался голос Калгара. — Это главное. Затем начинайте зачистку.

— Принято, — сказал Авила. Он поглядел на своих братьев, и те кивнули в ответ.

Ультрамарины спрыгнули с «Химеры» за сто метров до ворот. «Часовые» Януса уже образовали периметр, а остальные «Химеры» выпускали солдат, вращая башнями, выискивавшими цели. Авила подошел к Янусу, который изучал барбакан через магнокуляры.

— Мы пойдем первыми, — сообщил он гвардейцу. — Вы за нами. Удерживайте каждый перекресток и коридор всеми силами. Глубокая оборона. Ничто не должно проскочить.

— Так точно, — ответил лейтенант. — Доброй охоты.

Огромный сержант Ультрамаринов кивнул. Они оба знали друг друга многие годы, и лишние слова были не нужны. Янус прекрасно знал методы ведения боя Ультрамаринами и не раз показывал собственную сноровку.

— Первая рота! — закричал он. — Равнение на меня. Готовимся выступать. Огнеметы вперед.

За ним стояли полдюжины выживших бойцов с «Фиделиса» в униформе ополчения, но со знаком Ультрамаринов на броне. Остальные роты ополчения сгруппировались вокруг этих ветеранов.

Авила и его боевые братья устремились под сень ворот. Дождевая вода блестела на их доспехах. Дверные проемы этой постройки не были приспособлены для их роста, так что им пришлось пригнуться. Оказавшись внутри, Авила вызвал трехмерную карту сооружения в своем шлеме и двинулся кратчайшим путем к центру управления воротами. Пренебрегая лифтом, он и его братья загрохотали по лестнице, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки. Они поднимались все выше и выше прямо в дымящее горнило кипящего сражения, переключив визоры в инфракрасный режим.

Марней Калгар изучал данные с множества дисплеев перед собой. Зеленые стрелки, обозначающие его войска, концентрировались вокруг Ванахейма, а за его пределами кишели тысячи орков. Задача штурмовиков заключалась в том, чтобы захватить контроль над воротами и открыть их своим сородичам снаружи. По его подсчетам, барбакан атаковало примерно пять сотен орков, захвативших уже три верхних этажа этой массивной крепости и пробивавшихся вниз к центру управления воротами на двадцать пятом этаже. Залидарское ополчение не могло сравниться с орками в ближнем бою.

Их резали, словно скот.

— Похоже, будет тяжелая ночка, — заметил Проксис, стоявший за его спиной.

— Верно. Авиле нужно подкрепление. Ситуация критичнее, чем я предполагал. Проксис, бери вторую половину его отряда и ступай туда.

— С удовольствием, милорд. — Проксис собрался уходить.

— Подожди.

Проксис остановился.

Калгар изучил мониторы. Сражение шло в трех километрах от места его дислокации на вершине шпиля Альфон. Безусловно, она была слишком сильно удалена от места событий, чтобы считаться эффективным командным центром, несмотря на его отличные качества как центра связи.

«А может, я просто хочу быть сейчас там, в гуще битвы?» — задумался он.

В иной ситуации он бы поручил своим братьям выполнение любой боевой задачи. Однако здесь, на Залидаре, его личное присутствие могло значить куда больше, чем простая координация со стороны. Он просканировал остальные секторы периметра. Орки начали артобстрел, но в целом город нигде атаке не подвергался. Ванахеймские ворота были главной целью сегодняшнего удара.

— Я иду с тобой, — сказал он Проксису, ожидавшему его.

Затем обернулся к Феннику и остальным членам залидарского штаба:

— Полная мобилизация. Всех людей на стены. Я не думаю, что это массированный штурм, но полагаться на случай нельзя. Я буду на командной частоте. Как только где-то появится намек на начало штурма, немедленно сообщайте.

Фенник кивнул, и прежде, чем он успел что-то сказать, Калгар покинул комнату, сопровождаемый Проксисом.

Сержант Авила полыхнул прометием прямо в лицо ближайшего орка и, не отпуская курка комби-болтера, вошел прямо в яростное белое пламя, поливая направо и налево тех, кто выбегал к нему навстречу. Орки горели, точно факелы, с визгом и рычанием терзая когтями собственную обугленную плоть. Оттолкнув одного, он двинулся дальше, и капли прометия ярко светились на его броне.

— Двадцать четвертый этаж. До центра управления воротами еще один. Будем надеяться, они запечатали дверь. Брат Гаурос, брат Суриан, вы идете вверх. Они заполонили весь коридор.

Проход был весь затянут едким дымом, сквозь который свистели болтерные заряды. Один из них отскочил от наплечника Авилы, а другой попал ему в голову, пропахав глубокую борозду в керамите шлема.

— Подавить эту мерзость, братья. Хватит стоять на месте.

Коридор был достаточно широк даже для троих Адептус Астартес, и теперь по бокам Авилы стояли двое его братьев с тяжелыми болтерами. Они открыли огонь, и массивные стволы задрожали в их руках, а двадцатимиллиметровые снаряды с визгом разорвали воздух, спешно покидая ленты, уходящие в наплечные рюкзаки. Потоки трассерного огня нашли цели — в конце коридора разразились вопли изувеченных врагов.

— Довольно, — скомандовал Авила. — Вперед по двое. Справа через шестьдесят метров будет лестничная клетка.

Снова раздалась адская пальба. С глухим звуком снаряды ударили в трех Ультрамаринов. Посыпались искры и осколки керамита. Авила заметил, как значок брата Гауроса на мгновение мигнул янтарным, однако ни он, ни брат Суриан не отступили. Они поливали коридор болтерным огнем, который усиливало пламя из огнемета, стреляя почти наугад по ярким силуэтам, видневшимся в инфракрасном режиме.

— Гаурос, ты ранен? — спросил Авила.

— Легкая рана, — проворчал Гаурос. — Системы в норме. На тренировках бывало и хуже.

— Добить мразей. Нужно двигаться дальше, братья. Нельзя дать им пробиться к центру управления.

Пол коридора был вымощен твердым рокритом, но болтерные взрывы крошили его в пыль, что сильнее ухудшало видимость. Они переступали через тела орков, истерзанные тяжелым болтерным огнем. Кровь, смешавшись с пылью, превратилась в красную грязь.

— Вот лестница, — сказал брат Суриан. И тут же крикнул: — Граната!

Без колебаний космодесантник упал сверху на шипящий маленький цилиндр, скатившийся сверху. Тот разорвался с глухим звуком и подбросил тело Астартес на четыре метра. Его наплечник отлетел и ударил Авилу по шлему. Значок Суриана загорелся красным.

Авила бросился к лестнице и побежал вверх по ступенькам так быстро, как только позволяли ему тело и силовая броня. На полпути он заметил темные фигуры, дал длинную очередь, за которой последовал рев агонии, после чего остановился, чтобы когитатор его шлема нашел цели — троих орков с болт-пистолетами и цепными мечами. Они ринулись на него, погибая один за другим. Поставив ногу на одного из них, раненого, Авила вышиб ему мозги последним выстрелом в упор.

— Лестница очищена. Поднимаемся. Как брат Суриан?

— Он погиб, сержант, — раздался голос Гауроса.

Авила немного помолчал, затем произнес:

— Скорее, братья. За мной, мы почти на месте.

Он знал Суриана двадцать лет, из которых шесть они прослужили на «Фиделисе».

— Прощай, брат, — прошептал Авила. Затем снова поднял комби-болтер, наводя его на орков, появившихся впереди.

Калгар спрыгнул с крыши «Химеры», которая везла его через весь город, и повел своих Ультрамаринов прямиком в дымящийся ад Ванахеймских ворот. Взбегая по лестнице, он подключил штурмболтеры и проверил состояние боепитания. Больше не нужно было думать о патронах. Не сегодня.

В воксе раздался голос Авилы.

— Мы у центра контроля ворот. Дверь все еще запечатана. Тут много врагов. Мы укрепимся здесь и будем защищать дверь.

— Принято, — ответил Калгар. Он проглядел символы членов отряда на дисплее шлема и увидел, что один из бойцов Авилы мертв, а двое других ранены. Он правильно сделал, придя сюда. Эта орочья операция была тщательно спланирована и почти увенчалась успехом.

Он почувствовал закипающий гнев.

«Я был слишком самоуверен, — упрекнул он себя, — недооценил хитрость орков. Их лидер куда более грозен, чем я предполагал».

Он мчался по лестнице так быстро, что Проксис и его отряд остались позади. Миновав тело брата Суриана, он оказался на последней лестнице, где кипело яростное сражение.

Он очутился на площадке пятидесяти метров в ширину. На ней располагалось множество мониторов, экранов, а также контрольных панелей лифтов и орудийных систем.

Тут все кишело орками.

Широкие бронированные двери, могучие, словно шлюзы ракетной шахты, возвышались с одной стороны, а перед ними сержант Авила со своими братьями сражались врукопашную. Струя прометия охватила одного из Ультрамаринов, но тот продолжал сражаться, окутанный пламенем. Ярость затопила Калгара, и он почувствовал, что задыхается.

— Жиллиман! — заревел он, включив усилители силовой брони. Орки, обернувшись, увидели летящие на них силовые кулаки со штурмболтерами.

Калгар наслаждался яростной отдачей оружия, подпрыгивавшего в руках. Ближайших орков тяжелые заряды разнесли в клочья и погрузились в плоть стоявших сзади. Затем он рванулся вперед, активируя Перчатки Ультрамара, и всей массой вломился в гущу орков.

Силовые кулаки взлетели, и разрушительное поле, окружавшее их, разорвало врагов на куски. Он отбил удары цепных мечей, ощущая, как их зубья царапают могучую древнюю броню. Рубящим ударом ладони он обезглавил орка, близко подобравшегося и оскалившегося прямо ему в лицо, а другого схватил за челюсть и оторвал ее от черепа.

В мгновение он, переключившись на штурмболтеры, почти в упор испустил громовую очередь, чуть касаясь дулами своих врагов. Раскаленные стволы зашипели от горящего орочьего мяса.

Воздев силовые кулаки, он снова бросился в атаку, раздавая удары направо и налево. В его шлем попал болтерный заряд, и на мгновение удар его ослепил, а все дисплеи внутри шлема зашипели и погасли.

Он сражался, повинуясь инстинктам, то силовыми кулаками, то штурмболтерами, отбрасывая врагов назад и ломая кривые хищные когти, тянущиеся к нему.

Изображение на дисплее шлема стабилизировалось. Однако посередине теперь тянулась мерцающая нить статических помех, а значок железного нимба стал серым. Он ощутил, как системы доспеха вкололи ему в шею анестетик, хотя он не боялся боли, а приветствовал ее, как и кровь, покрывавшую его доспехи, ошметки орочьей плоти, висевшие на них бахромой. Для таких мгновений он и был рожден: нести смерть врагам человечества, служить Императору и своему ордену, сражаться за братьев.

Обуздав ярость, он сделал шаг назад, открывая огонь из штурмболтеров. Врагов становилось все меньше, они отступали к выломанным дверям в конце зала. Калгар огляделся. Оказалось, что Проксис все это время сражался рядом, но за прошедшие несколько минут он даже не понял, что его прикрывал старый друг. Сержант Авила перегруппировывался со своим теперь уже полным отрядом. В зале находилась дюжина Ультрамаринов, и орки поняли, что шансов против такой силы у них нет. Они устремились прочь к лестнице, завывая от ярости и досады, бесприцельно отстреливаясь длинными очередями.

— Брат Джаред, брат Антигон, оставайтесь у центра управления, — скомандовал Калгар, тяжело дыша. — Остальные за мной. Очистим это место, братья.

Они продвигались с боем вверх, уровень за уровнем, комната за комнатой. Калгар отступил в тыл, а братья Авилы зачищали пространство, забрасывая гранатами каждый коридор, сопровождая взрывы очередями из болтеров или потоками прометиевого пламени. Коридоры были завалены горами трупов гигантских ксеносов, и Ультрамаринам приходилось перелезать через них или отбрасывать в сторону, чтобы пройти. Битва превратилась в жестокий ближний бой, и Проксис, не имея возможности размахивать топором, отстегнул болт-пистолет и стрелял в головы врагов.

Орочьим штурмовикам было некуда бежать, так что им пришлось стоять насмерть. Они гибли на месте или ломились на Адептус Астартес в дикой попытке воспользоваться преимуществом грубой физической силы.

Как только они сближались с боевыми братьями Авилы, вперед выходили Калгар с Проксисом, разрывая и разрубая их на куски. Так они продвигались сквозь кровь, пламя и огонь автопушек, чьи пули с визгом рикошетили от стен и выбивали со звоном искры из брони Ультрамаринов.

Еще два бойца из отряда Авилы рухнули, сраженные случайными выстрелами из дыма и хаоса, но остались живы, так что Янус со своими солдатами, кряхтя, подняли их и вынесли из боя, а остальные члены отряда сражались, сгруппировавшись вокруг Калгара и Проксиса.

Снова подъем, снова лестницы, снова сыплющиеся сверху гранаты, которые они отбрасывали назад прямо в морды орков. Наконец Калгар почувствовал, что дым рассеивается, его уносит ветер. Они оказались на верхнем этаже, и орки отступили на крышу — огромное пространство, омываемое теплым дождем и изрытое бомбардировкой.

Под открытым небом битва разгорелась с новой силой, и тяжелые болтеры заработали снова, уничтожая врагов. Бойцы Авилы укрылись в воронках в толстой рокритной крыше и заняли опустевшие орудийные гнезда, вокруг которых лежали десятки мертвых залидарцев. С этих позиций они убивали каждого орка, посмевшего поднять голову, методично зачищая крышу.

Ночное небо освещали взрывы и очереди трассирующих снарядов. Калгар подбежал к парапету, и в трехстах метрах внизу увидел огромную толпу орков, собравшихся у подножия барбакана. Они кишели, словно водоросли, принесенные волнами моря.

Постучав по шлему, дисплей которого еще барахлил, он активировал батареи «Василисков».

— Бета Примарис, цель на равнине, большая концентрация врага у южной стены. Заградительный огонь по квадрату альфа-один. Стрельба на упреждение. Пли!

— Принято. — Батарея «Василисков» была в полной боевой готовности.

— Все резервные стволы. Координаты те же. Пли!

Глядя на затянутый грозовыми тучами ночной горизонт, он увидел, что те слегка посветлели — наступал рассвет.

Проксис разрубил пополам орка, пытавшегося напасть на него — и на силовом поле, окружавшем лезвие, зашипела орочья кровь.

Калгар не обратил на это внимания — он смотрел на юг, где стояли несметные орды врагов. Все крупные соединения находились за много километров отсюда, так что благодаря усиленной оптике он не мог их рассмотреть. Но они были там — толпились, ожидая в нетерпении, когда распахнутся Ванахеймские ворота. Они заплатят за свою самоуверенность.

Армия орков начала отступать от стен. Они были близки к победе, но потерпели неудачу и знали, что их ждет.

Но было слишком поздно.

Калгар услышал звук, похожий на рев двигателей грузового корабля. Это летели снаряды типа «сотрясатель». Они упали в шестистах метрах к югу от Ванахеймских ворот, вздымая фонтаны земли, а ударная волна раздвинула струи дождя.

— Бета Примарис. Все стволы на цели. Огонь на поражение!

По всем южным районам города минометные команды разом опустили снаряды в стволы орудий. На его глазах в небо во вспышках взметнулись десятки мощных бомб. Зрелище было великолепным. А над ними, описывая ровные дуги, летели новые «сотрясатели».

Банды орков бросились врассыпную, но минометный ливень уже настиг их в момент, когда они стояли близко друг к другу и промахнуться было невозможно. Равнина к югу от Ванахейма расцвела яркими бутонами взрывов, а сверху обрушились «сотрясатели», выбросив гигантские фонтаны грязи. Инфракрасным зрением Калгар различил десятки взлетевших орочьих тел, после чего экран стал зеленым от взрывов.

— Прицельный огонь. Повторяю: прицельный огонь. Режимы стрельбы «примарис» и «секундус».

Он наблюдал адское пламя, гигантские столбы огня, отражавшиеся в черных линзах Проксиса. Его авточувства приглушили шум, оберегая органы слуха.

— Всем постам перенести огонь южнее по оси альфа-два. Враг на открытой местности. Зарядить прометиевые снаряды.

Подтверждение пришло в виде серии мигающих сигналов на дисплее вокса. Шипение помех в поврежденном шлеме раздражало, и он снял его, вдохнув воздух Залидара, пропитанный дымом и смертью. На лицо упали теплые, но все равно освежающие капли дождя.

Проксис тоже снял шлем. Авила перемещался по вершине Ванахейма со своим отрядом, занимая все тяжелые орудия, что остались. За ними ходили солдаты Януса — сотня ополченцев, большинство из которых не видели орков до сегодняшней ночи.

Небо становилось светлее, в вышине показались огни, летящие с юга.

— На подходе истребители-бомбардировщики, — произнес Калгар. — Всем батареям ПВО, стрельба по готовности.

По всему периметру раздался протяжный рев «Гидр» на башнях, и рассветное небо расчертили линии трассеров, столь яркие и многочисленные, что осветили низкие тучи.

Атакующие самолеты ворвались в стену огня, но продолжали нестись вперед. Четыре из них оказались сбиты до подлета к ней. Их пылающие корпусы, бешено вращаясь, рухнули прямо на орков, спасавшихся от артиллерийского огня. Еще два были сбиты над городом и, пролетев по инерции, упали недалеко от шпиля Альфон, полыхнув.

Но это был не конец. Разразилась серия новых взрывов, более мощных, и целый блок складов и мастерских погиб в грохоте и пламени, озарившем район.

Последний истребитель был подбит, но его пилот сумел направить его в шпиль. Калгар смотрел, как горит Альфон, чья вершина уходила в облака, а на крутых стенах светились огни. Теперь в одной из них зиял огромный пролом.

Он отвернулся, чтобы оценить масштабы разрушений, и, глядя на пожары, все больше мрачнел.

Эта атака оказалась последней. Наступил день, и можно было оценить последствия жуткой драмы, разыгравшейся ночью.

На истерзанной снарядами равнине громоздились тысячи орочьих тел, дымящихся кровавых ошметков. Здесь полегла целая армия. Поле битвы превратилось в кровавое болото, в котором плавали куски мяса.

Город тоже сильно пострадал. Верхние этажи Ванахеймских ворот оказались сильно повреждены. Из почерневшей монолитной конструкции, возвышавшейся над стенами, шел дым, ее орудийные гнезда исчезли, а крыша представляла собой смердящую пустошь, полную убитых и умирающих среди искореженного металла, над которым висел кордитовый смог.

В основании шпиля Альфон пылали пожары. Сотни людей боролись с огнем. Остальные с помощью тяжелой техники и взрывчатки разрушали дома, чтобы пламя не распространилось далее. Глухие взрывы раздавались с монотонной периодичностью, словно залпы на похоронах.

Калгар внезапно почувствовал усталость. Не в теле, но в душе, где пряталась его слабина, с которой он боролся молитвой и гневом. Он глубоко вздохнул.

— Ну что ж, Проксис. Полагаю, пора начать уборку.

 

Глава 14

— Враг оказался более предприимчивым, нежели я предполагал, — резко говорил Калгар. — Это моя ошибка. Я не думал, что у него окажется столько штурмовых войск для броска с воздуха.

— Зато теперь их больше нет, — с удовлетворением заметил Проксис.

— Атака была отбита с большими потерями среди орков, и это главное. Я поздравляю вас с этой победой, милорд, — сказал адмирал Гленк.

Все члены командования собрались в зале с картой. Калгар бросил раздраженный взгляд на флотского офицера, но промолчал.

Владыка Макрагга снял броню и теперь был одет в простой синий балахон, наспех сшитый швеями в нижнем городе и не имевший ни эмблем, ни символов. Его броне требовался ремонт, и брат Орхан с лучшими мастерами Залатраса трудились над ней. Древняя броня была сильно попорчена в последнем бою, и даже ее исключительно мощная конструкция кое-где не выдержала, а наспинные магазины требовали перезарядки болтерными снарядами местного городского производства.

Все Ультрамарины пользовались временным затишьем, чтобы привести в порядок экипировку, а раненых брат Парсифаль лечил в апотекарионе, устроенном прямо в здании дворца. Один из космодесантников, брат Тарс, был сильно обожжен и не мог вернуться в строй, но остальные быстро поправлялись. Невероятные гены и имплантаты защищали Адептус Астартес от смерти и помогали выздороветь.

— Несомненно, это была победа, — подчеркнул Фенник. — Но этой ночью мы сожгли почти треть наших артиллерийских боеприпасов. Особенно в дефиците снаряды для «Василисков».

Калгар окинул губернатора ледяным взглядом.

— Милорд Фенник, вы должны исправить это.

Фенник встретил его взгляд уверенно. Не единожды находясь в присутствии Калгара, он уже не испытывал того благоговейного восхищения, которое чувствовал вначале. Он говорил с уважением, но без страха, обуявшего его во время их первой встречи.

— Чтобы создать с нуля новое производство тяжелой индустрии, потребуется время, милорд. В данный момент станки перепрограммируются. Но пока мы не начнем выпускать собственные снаряды, мы должны бережно расходовать то, что есть. Еще один такой обстрел исчерпает наши ресурсы.

— Наверное, нам надо бросаться в орков камнями и вежливо просить их убежать, — заметил Проксис и презрительно скривился.

Фенник побледнел, но храбро встретил его взор.

— Я сообщаю факты. А что с ними делать, решать вам.

— Ну хорошо, — решил Калгар, поднимая руку. — С этого момента прекратить превентивную стрельбу и отставить острастку. Снаряды беречь для настоящих штурмов, по крайней мере пока не заработает наш новый завод.

Проксис поклонился, нахмурившись.

— Полковник Борос, я полагаю, у вас есть доклад для нас, — продолжал Калгар. Он сидел в огромном кресле, сделанном из железного дерева. Оно было похоже на трон, и даже сидя в нем, владыка Макрагга казался выше всех стоявших.

Фенник исподтишка наблюдал за магистром ордена Ультрамаринов, собирая свои бумаги со стола и стуча пальцами по планшету. Ему показалось, или владыка Макрагга выглядел уставшим? Нет, такого быть не могло. Он просто казался равнодушным, словно человек, которому говорят то, что он уже знает. Человек, ожидающий дурных новостей.

Борос шагнул вперед, держа в руке список, и озвучил его, почти не читая. Он все еще опасался присутствующих здесь Адептус Астартес, как и большинство офицеров. Единственным, кто, казалось, чувствовал себя спокойно при Калгаре и его братьях, был Роман Ласелл, задумчиво стоявший позади всех, держа руку на эфесе рапиры.

— Мы потеряли почти шестьсот человек этой ночью, — отчитывался Борос. — Большинство из моих первых дивизий. Хорошие обученные солдаты, их трудно будет заменить. Ванахеймские ворота целы, но много тяжелых орудий уничтожили во время орочьей атаки. Вот список. — И он передал листок Калгару, в чьей огромной ручище кусок пергамента показался крохотным. Калгар пробежался по нему и помрачнел.

— Почти половина, — сказал он, отдавая список Проксису.

— Нам будет не хватать этих автопушек, — пробормотал тот.

— Да, милорд, — упрямо продолжал Борос. — Если мы хотим восстановить Ванахейм, нам придется перетащить орудия из других мест, то есть с оборонительных башен. Из-за этого часть периметра будет защищена только лазганами моих солдат, а дальность лазгана… — тут он осекся. Ультрамарины относились к стандартному оружию ополчения почти с издевкой. Лазерный огонь прекрасно помогал в бою с людьми и даже с эльдарами, чьи тела были хрупкими, но против массивной туши орка оказывался неэффективен.

— Орудийную силу Ванахейма нужно восстановить, — подчеркнул Калгар. — Полковник, снимите все пушки с башен северного периметра и переместите их на барбакан вместе с расчетами. Это следует сделать сегодня же. Мобильная группа лейтенанта Януса сейчас защищает Ванахейм. Их нужно сменить, чтобы они могли отправиться в резерв. Поставьте туда лучших солдат. На крыше расположите «Гидры», чтобы не допустить ситуацию этой ночи. Она маловероятна, но рисковать нельзя.

Борос поклонился.

— Следующий, — произнес Калгар.

Им оказался черноволосый мужчина в роскошной гражданской одежде. Выражение его лица было твердым, но все же он выглядел чужим здесь, в своих одеждах, расшитых серебром и золотом. Калгар склонил голову набок, уставившись своим бионическим глазом на богача.

— Вы тот, кого нам следует благодарить за Ванахеймские ворота, — понял он.

Курт Ванахейм поклонился так низко, что капюшон его одежд коснулся пола.

— Владыка Макрагга, это честь для меня.

— Добротная постройка, Ванахейм.

— Я просто внес свою лепту в процветание Залидара.

— И что еще вы готовы сделать для его блага?

Ванахейм сглотнул. Фенник смотрел на него с изумлением. Он никогда прежде не видел этого высокомерного, чванливого толстосума таким робким. Фенник едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Милорд. Губернатор Фенник счел необходимым назначить меня главным по добыче сырья для нужд войны. Я владею сетью складов, где хранятся материалы для наших мануфакторий… — Он запнулся, и Фен-ник с тревогой заметил, как на лице Ванахейма отразился страх.

— К сожалению, вынужден сообщить, что один из сбитых орочьих самолетов упал прямо на комплекс складов. Последовавшая цепная реакция взрывов привела к…

— Сколько было потеряно? — перебил Калгар, сверкая глазами.

Ванахейм сжал кулаки, уставившись взглядом в пол.

— Больше всего пострадали наши запасы тяжелых металлов и минералов. Запасы палладия сократились на восемьдесят процентов.

Калгар вскочил с кресла, и все инстинктивно попятились от него. Широкими шагами он начал ходить по комнате.

— Некоторым из присутствующих не ясно значение палладия. Просветите их, будьте добры.

— Про… производство боеприпасов требует весьма специфического сырья. Сталь, медь и даже керамит мы можем производить в нужном объеме на городских фабриках — для этого имеются сотни тонн руды. Но палладий, который нужен для создания детонатора каждого снаряда и болтерного патрона, очень редок. Наши запасы этого материала были почти полностью уничтожены крушением и последующим взрывом истребителя орков.

Он поднял голову и развел руками.

— Милорд, когда мануфактории заработают, мы будем производить гильзы артиллерийских снарядов, но не детонаторы. И мы не сможем произвести много зарядов для болтеров — как тяжелых, что стоят на башнях, так и тех, которыми вооружены ваши Ультрамарины.

— Трон! — тихо выругался Проксис.

— Что осталось в арсеналах? — спросил Калгар Фенника. Кажется, его одного не взволновали новости Ванахейма, тогда как всех остальных офицеров охватил страх.

Губернатор постучал пальцами по планшету.

— Примерно три четверти миллиона зарядов.

— Город сожжет их за день боев, — процедил Проксис.

Калгар перестал ходить и остановился, повернувшись ко всем спиной и глядя в сторону балкона, с которого открывался вид на омываемый дождем город.

— У меня было плохое предчувствие, когда я увидел этот падающий самолет… — прошептал он.

Затем Калгар повысил голос до обычного.

— Факт остается фактом. Сырье необходимо для выживания города, — сказал он. — Его придется добыть. Где можно это сделать?

Ванахейм прочистил горло.

— Я владею шахтами далеко на юге Залидара за рекой Дромион, у подножия гор. Мы используем палладий для производства промышленных детонаторов. Шахты почти выработаны, но в подземных сооружениях еще есть запасы, которых, скорее всего, орки не заметили. Они там хранились из соображений безопасности, а также потому, что я собирался переместить свою базу на новое место.

— Количество? — резко поинтересовался Калгар.

— Несколько тонн, милорд. Недостаточно, чтобы покрыть все потери, но хватит на недели производства.

Калгар медленно выдохнул.

— И больше нет?

— Крупицы можно найти в разных местах, даже в самом городе, но там — единственное место на планете, где он лежит очищенный и в большом количестве.

В комнате повисла тишина. Калгар оглядел своих братьев и залидарских офицеров. На их лицах было одинаковое выражение смятения и безнадежности. Только Проксис, казалось, был непоколебим, но он всегда встречал так любое испытание.

Калгар улыбнулся присутствующим.

— Значит, план ясен. Каким-то образом мы должны попасть в эти ваши шахты, Ванахейм, забрать палладий и привезти сюда.

— Милорд, мы не располагаем средствами… — Фенник первым подал голос протеста.

— У нас нет транспорта, — добавил Гленк.

— Нет людей, которых можно отправить на эту вылазку, милорд, — сказал Борос.

— Я пойду.

Откуда-то сзади раздался другой голос. Ряды военных расступились, и все увидели старого Гента Морколта, сидевшего, положив руки на набалдашник трости. С его лба свисала прядь седых волос, а морщинистое лицо было спокойным и уверенным.

— На «Мэйфлае» я долечу до шахт Баллансира за пару часов, — добавил он.

— Ты не справишься, Гент, — предостерег Фенник.

— У тебя есть идея получше, Люций?

И снова все замолчали. Калгар быстро подошел к старику и навис над ним.

— Ваш корабль готов к этому? — спросил он.

— Дорога будет непростой, — сказал Морколт. — Но полагаю, что смогу уйти от орков точно так же, как мы ушли от них в тот раз. Да, милорд, «Мэйфлай» справится. Вопрос только в том, что еще нас ждет в этих шахтах, кроме палладия.

— Орки наводнили весь южный Тагус, — сообщил Борос. — Тебя ждут опасности, Морколт.

— Тогда, наверное, несколько Ультрамаринов тоже полетят, — заговорил Проксис. — Присмотрят за вами.

Калгар снова подошел к балкону.

— Если мы ничего не предпримем, через неделю орки преодолеют стену, — подытожил он и сделал паузу, чтобы все могли обдумать это. — У нас нет выбора.

Он повернулся к Морколту.

— Проксис полетит с вами, а также брат Валериан. Его способности могут оказаться бесценными. Также я пошлю с вами еще нескольких братьев, но не более трех-четырех.

— Я могу предоставить взвод, — предложил Борос. — Вам нужны сильные руки и несколько погрузчиков.

— С вашего позволения, полковник, — вызвался Роман Ласелл. — Я бы хотел возглавить этот батальон.

— Вы? — поразился Борос. Он повернулся к Феннику, и тот кивнул.

— Хорошо, — согласился Борос.

Калгар оглядел Ласелла проницательным взглядом.

— Я думал отправить лейтенанта Маллеуса, но он нужен здесь. Если вы поручитесь за этого офицера, лорд Фенник, то пусть он идет. Морколт, когда вы сможете отправиться?

Морколт встал. В своем комбинезоне космолетчика он выглядел очень худым и хрупким, но его глаза сверкали юношеским задором.

— Мы дождемся темноты и возьмем курс на север, после чего опишем круг. Зенитные орудия орков расположены в основном вокруг их лагерей, к югу от города.

— Все, что вам нужно для полета, вы получите, — сказал ему Калгар. — Вы уверены, что ваш экипаж с таким же энтузиазмом отнесется к миссии?

Морколт улыбнулся.

— Это мои люди. Куда я, туда и они.

— Так и должно быть, — кивнул Калгар.

Фенник поймал Морколта, когда собрание уже закончилось и тот ковылял к конвейерному терминалу дворца.

— Гент, ты что задумал? Что за игры со смертью и славой? Ты слишком стар, чтобы дергать удачу за хвост.

— Я ее дергаю шестьдесят лет, Люций. Это уже вошло в привычку.

Фенник взял его за руку.

— Тебе не нужно самому туда идти. Ультрамарины справятся.

Морколт покачал головой.

— «Мэйфлай» — мой корабль. Кроме того, никто не знает окрестности Баллансира лучше меня. Они ведь не просто так называются Морколтовыми горами.

Фенник хохотнул.

— Ах ты старый плут! Последняя попытка попасть в учебник истории?

— Последняя попытка оказаться полезным. — Морколт нажал кнопку лифта и втянул голову в плечи. Его трость стукнула об пол.

— Мне недолго осталось жить, Фенник. Но если мне суждено уйти, то это может произойти в любой из моих полетов.

Фенник взглянул на него.

— Тогда я желаю тебе удачи. Ради всех нас.

Старик шагнул в лифт. Обернувшись, он ухмыльнулся.

— Постараюсь. Похоже, что, если я не вернусь, ты скоро последуешь за мной. Живи долго, Фенник, и ухаживай за моей планетой.

Двери закрылись, и Фенник приложил к ним ладонь.

— Постарайся выжить, старый дурак, — прошептал он.

Весь оставшийся день орочья орда не высовывалась из своего лагеря, только их шаттлы всех размеров сновали туда-сюда в двадцати километрах к югу от города. Со стен наблюдатели замечали их по яркому сиянию двигателей, но не имели возможности помешать их движению к флоту на орбите.

Основная часть армии ксеносов держалась вдалеке от обширного болота, которое теперь располагалось под стенами Залатраса. Несколько артиллерийских установок, грохоча где-то вдали, осыпали снарядами дальние кварталы, но обитатели города уже привыкли к ним, словно к непогоде, так что это не слишком отвлекало тысячи добровольцев от работ по восстановлению Ванахеймских ворот или ремонта оружейных складов.

Руины, возникшие от артударов, методично расчищались, транспортные артерии восстанавливались, а в крупных зданиях все новые и новые партии призывников обучались владению оружием, тактике, методам связи и основам медицины под началом инструкторов, назначенных в день прибытия Марнея Калгара. О плачевной ситуации с боеприпасами не догадывался никто, кроме верховного командования, и миллионы жителей знали только, что у Ванахеймских ворот была одержана крупная победа с колоссальными потерями для орков.

Зеленый шторм утих, и залатрасцы вернулись к своим повседневным делам, изнурительной работе, урезанным пайкам. Война длилась месяц, и горожане к ней привыкли.

«Мэйфлай» проходил техосмотр у самых лучших механиков Залатраса вопреки недовольству Гортина. Но его гнев смягчили новые запчасти к двигателям, замена инструментария и новый навигационный когитатор, подключенный в течение нескольких часов. Одновременно с этим в трюме был установлен небольшой, но мощный генератор, обеспечивавший слабое пустотное поле. Оно не спасло бы «Мэйфлай» от корабельных орудий, но защитит от огня автопушек и, возможно, даже управляемых ракет.

— Как думаешь: нам потом разрешат все это оставить? — спросил Гортин Морколта, и старик расхохотался.

— Джон, если мы справимся, я уверен: нам как минимум должны покрыть адамантием весь корпус.

Роман Ласелл тихо присвистнул, зайдя со своим взводом и двумя тяжелыми подъемниками в трюм маленького транспортника.

— Морколт, — сказал он. — Ты на этом летаешь уже пятьдесят лет?

— Почти шестьдесят.

— Ты куда храбрее меня.

Последними на борт вошли шестеро Ультрамаринов, лязгая железными сапогами по трапу, словно ожившие каменные великаны, которых не пощадило время. Синяя броня космодесантников была исцарапана, покрыта грязью, вмятинами и напоминала корпус самого «Мэйфлая». Но их болтеры сияли чистотой, а в красных линзах шлемов, поворачивавшихся из стороны в сторону, мелькали темные блики.

Последними из Адептус Астартес двигались библиарий Валериан и Проксис — Древний из свиты Почетного караула Марнея Калгара. Ополченцы в трюме сжались при виде Ультрамаринов, словно собаки, заметившие волка. Проксис ударил рукоятью топора по палубе.

— Все на борту? Отлично. Тогда закрывайте дверь и поехали.

 

Глава 15

Проксис не хотел идти, ссылаясь на протоколы и традиции. Древний из Почетного караула должен всегда находиться рядом с магистром ордена, протестовал он, однако Калгар приостановил действие этих правил. На «Мэйфлае» ему нужен был кто-то обладавший столь же тонким чутьем, как и он сам, а кандидатура Проксиса была единственной. Кроме того, он был лучшим бойцом ближнего боя в ордене. Только он мог бы прорубиться сквозь орочью орду.

Магистр уже скучал по его постоянным саркастическим замечаниям. Но его отсутствие будет недолгим, не больше дня, если на их стороне окажутся удача и милость Императора, хотя дни и ночи на Залатрасе были длинными, а часы отмерялись кровью защитников.

Брата Валериана он послал по другой причине. Долгое время библиарий пытался связаться со своими собратьями из других рот Ультрамаринов, особенно с эпистолярием Коримом из Седьмой. Библиарий не обладали способностями астропатов, но психические навыки позволяли им передавать сообщения на огромные расстояния.

Однако брата Валериана постоянно преследовали неудачи. Психические волны армии орков росли, а их мощность не позволяла ему послать сигнал. Он опасался, что очень скоро наступит момент, когда все племена ксеносов сойдутся, превратившись в «Вааагх!». Таким образом, отсылая его из города, Калгар надеялся, что тот сможет пробиться сквозь жестокую психическую бурю, созданную орками. Вероятность этого была небольшой, впрочем, как и любая другая.

Они устроили новый командный пост в километре от Ванахеймских ворот в усадьбе, принадлежащей члену Совета, банкиру Фердии Роскину, которого убедили предоставить место. Специалисты Бороса провели сюда кабели и установили связь с авгурами шпиля Альфон, выводя всю информацию на свои экраны и печатая на старомодных пласталенточных принтерах.

Снаружи дом почти не изменился, лишь появились пучки антенн на крыше и кишки тяжелых кабелей змеились к генераторам, жужжавшим в саду.

Люди Залатраса поднимали головы, глядя на вершину скрытого облаками шпиля Альфон, уверенные, что Марней Калгар сейчас тоже смотрит на них, хотя на самом деле он находился совсем недалеко от главного шоссе, рассекавшего город пополам. Здесь проезжал только военный транспорт, и, согласно закону о военном положении, все, кто не был занят работой или не шел получать продукты, должны были оставаться дома, отключить электричество и слушать объявления по вокс-передатчикам, установленным на каждом углу.

Скука и страх — два неизменных спутника любой войны. Миллионы простых людей сейчас испытывали их, сидя внутри оборонительного периметра. Шел второй месяц осады Залатраса.

Строгий старинный интерьер просторной усадьбы выглядел скромным по сравнению с циклопических размеров помещениями дворца губернатора. Множество планшетов, пласталент и старомодных бумажных подшивок были перенесены сюда из шпиля Альфон, а Фен-ник повесил на стену свою любимую, огромную, в половину стены карту города, убрав картины, стоившие целое состояние. Он распоряжался распаковкой подшивок, как вдруг Калгар, облаченный в броню, уставился на карту.

— Лорд Фенник, на пару слов, пожалуйста.

Фенник встал позади магистра.

— Я раньше не видел этой карты. Она отличается от той, что мы видели в зале шпиля. Почему?

Фенник подумал.

— Это старый план, милорд, до изменений. То, что вы видите, — город двадцатилетней давности. Красным выделены улучшения, внесенные позже.

— А это что? — спросил Калгар, указав на прямую пунктирную линию, ведущую из города.

— Это старая система канализации. Она когда-то выходила к реке Дромион в сорока километрах от города. Лет десять назад мы ее закрыли, потому что в городе есть новые системы, связанные с пещерами прямо под нами, которые, в свою очередь, уходят в кору планеты. Дромион подвержен разливу, и в сезон дождей стоки засоряются… Милорд, какая-то проблема?

— Как вы ее перекрыли?

— Обрушили потолок, а потом залили проход рокритом, так что там теперь стена примерно в пятнадцать метров толщиной… — Фенник осекся.

— Она охраняется?

У Фенника пересохло в горле.

— Нет.

Калгар сжал кулаки.

— Нужно было поставить меня в известность об этом, милорд губернатор. Старый сток — трещина в нашей обороне, которую следовало давно ликвидировать.

— Но, милорд, его все равно что нет.

Калгар его не слушал.

— Сержант Авила!

Ультрамарин появился в дверях через секунду. Он был без шлема, и Фенник впервые увидел его лицо. Грубоватыми и прямыми чертами он напоминал Калгара, в виски воина были вставлены металлические штифты, а сияние глаз говорило об аугментике.

— Да, милорд.

— Возьми половину своего отряда с братом Парсифалем и роту ополчения с грузом взрывчатки. Лорд Фенник покажет тебе, куда идти.

Калгар повернулся к губернатору.

— Будем надеяться, орки не знали об этом туннеле, как и я.

День шел своим чередом. Вдалеке время от времени громыхали орудия, намекая на новые бессмысленные смерти. На широком шоссе за усадьбой Роскина в тени зданий выстроились машины лейтенанта Януса, укрытые камуфляжной сеткой, а сами солдаты сидели в траншеях в городских садах, укрытые всем, что только можно было использовать в качестве защиты. В этих ямах, залитых водой, было безопаснее, чем в любом здании. Солдаты поняли это раньше тысяч мирных жителей, однако траншеи и бомбоубежища во дворах уже стали привычными, и люди бежали туда, едва заслышав вой сирен.

Орудия на стенах молчали, и Ванахейм казался мрачным почерневшим изваянием на изрытых воронками полях. В какой-то момент на него попытались спикировать истребители орков, но внезапный слаженный огонь «Гидр» заставил их развернуться и уйти на базу. В промежутках между артобстрелами стояла гнетущая тишина, и Феннику казалось, что, как и он, сама планета устала от бесконечных ливней, взрывов и смертей.

Его любимый Залатрас держался, однако утратил черты оживленного гудящего метрополиса, каким был раньше. Целые кварталы стояли пустые, а их жители перебрались из опасных районов у южной стены к основанию шпилей.

Часть обязанностей Фенника состояла в обеспечении жильем бездомных, численность которых росла ежечасно. Они заполняли собой все свободное пространство подулья, теснясь там как сельди в бочке. Пять тысяч бойцов ополчения были сняты со стен и направлены в эти трущобы, в которых жили в основном женщины, дети, старики и больные. Все пригодные к службе мужчины теперь оказались призваны на воинскую службу, а также на борьбу с пожарами, расчистку руин или уход за огородами, покрывавшими каждую пядь свободной земли внутри стен.

Некогда величественный имперский город, Залатрас в считанные недели превратился в деревню. Процветали натуральный обмен и проституция, а банды из подулья захватили контроль над множеством улиц и подземных кварталов, охотясь на тех, кто не мог защитить себя.

Подобное неизбежно при любой войне, и ополчение боролось с теми, кто не желал вставать на защиту города, но на месте одной уничтоженной банды появлялась другая. Это больше никого не удивляло.

— Они готовят новый штурм, — сказал полковник Борос, опустив магнокуляры. Он повернулся к адъютанту. — Фериас, отправь сообщение Феннику. Приближаются орки, и у них, похоже… Он снова поднял магнокуляры, пытаясь рассмотреть горизонт сквозь пелену дождя. — У них, похоже, есть тяжелая техника. Это что-то новое.

Фериас склонился над боксом и начал набирать сообщение. Теперь вся небоевая коммуникация шла в таком режиме, так как это было безопаснее и надежнее, чем прерывистый голос на линии.

Борос оглядел стены. Он стоял на крыше бункера Ванахеймских ворот, повидавших так много смертей в последние дни и все еще не оправившихся от них. Это было тяжелое место, смердевшее из-за разлагающихся тел и испачканное кровью тех, кто погиб здесь. Однако в качестве наблюдательного пункта оно было идеальным, а его толстую крышу не мог пробить ни один снаряд.

В бойницах по всей его протяженности стояли десятки автопушек, мелта-пушки и несколько ракетниц. Но главную мощь и гордость Ванахейма составляли две лаз-пушки — лучшее противотанковое средство, каким только располагали защитники. На всей планете их было не более дюжины, а заряды к ним тщательно экономили, так как пополнить запасы в Залидаре было невозможно.

«Тридцать выстрелов на каждую, — подумал Борос. — Если орки навалятся на нас всем скопом, все будет кончено».

Дождь немного поредел. Часовые взяли наизготовку лазганы, взволнованные. Двадцать пять тысяч ополченцев охраняли южный сектор, но большинство из них сейчас находились в бомбоубежищах внутри стен, пытаясь хоть немного отдохнуть. Часовым было приказано вызывать своих товарищей только по распоряжению командира или сигналу сирены.

Борос рассматривал орочью армию в магнокуляры, как вдруг гнусно выругался.

Среди движущейся орочьей пехоты он разглядел массивные прямоугольные коробки, переваливавшиеся по холмистой поверхности. Дождь затруднял обзор, но ошибки быть не могло.

— Ворованные «Леманы Руссы» и орочьи боевые фуры. У них есть тяжелая техника. — Голос Бороса был мрачен, как будто наступающие танки вышли прямиком из его худших кошмаров.

— Фериас, общая тревога. И дай мне вокс.

Молодой лейтенант надавил на красный клаксон на стене бункера и передал микрофон вокса Боросу. По всему городу низко и протяжно завыли передатчики, которые, в отличие от высокого и резкого визга, сигнализировавшего о воздушной атаке, оповещали о надвигающемся наземном штурме. Каждый житель Залатраса четко знал разницу между ними.

По всей двадцатикилометровой стене загрохотали солдатские башмаки. Солдаты мчались вверх по лестницам из бомбоубежищ, бледные и встревоженные. Нескольких новобранцев стошнило, но жалеть их никто не собирался. Ополченцы из первых дивизий Бороса с лазпистолетами в руках кричали на всех, поторапливая. Любой, кто сумел дожить до этого момента с первых дней осады, мог считаться ветераном или, в противном случае, давно был бы мертв.

Во всем городе мирная жизнь замерла. Дорожное движение остановилось. Рынки на нижнем уровне южного квартала закрылись, таверны опустели, и даже в огромных шпилях Альфон, Калгатт и Минон люди старались держаться поближе к центру здания, ведь врезавшийся в стену Альфона орочий самолет унес жизни почти двухсот человек. Жители сидели, обхватив друг друга, на каждой площадке и в коридоре — там яблоку было негде упасть.

— Фенник, ты здесь? — нетерпеливо заговорил Борос по воксу.

Раздался треск, в микрофон попала вода. Борос, скривившись, встряхнул аппарат и повторил вызов.

— Да-да, здесь. Докладывай.

— Идет новая атака. У них тяжелая техника. Я насчитал десяток «Леманов Руссов» и других машин. Но может быть, там больше.

— Ну что ж, пусть попробуют прорваться через болото перед воротами.

— Я тоже так думаю. Но все равно мне бы еще несколько лазпушек в Ванахейме. Могу я получить твое разрешение переместить их с северных стен?

— Это не я решаю, дружище. Лорд Калгар особо отметил, что все перемещения тяжелых орудий осуществляются только по его личному приказу.

Борос выругался.

— Ну и где он, черт возьми?

— Совсем рядом, полковник.

Огромный силуэт магистра в дверном проходе бункера заслонил свет. Среди солдат на боевых постах пробежали шепотки, радостные и тревожные. Кто-то не отводил взгляда, кто-то отвернулся и занялся оружием.

Марней Калгар огляделся. Он заговорил тихо, но его голос был отчетливо слышен.

— По южному периметру четыре лазпушки. Этого будет достаточно. Я не стану оголять остальной периметр, полковник.

За спиной Калгара стояли капеллан в шлеме-черепе, Ультрамарин из Почетного караула и двое других.

— Мы будем сражаться с ними тем, что имеем, — сказал Калгар. — Я знаю: ваши люди меня не подведут.

— Кажется, ты получил ответ на свой вопрос, — произнес Фенник, и в его голосе послышалась грустная ирония. — Удачи, Борос. Держи меня в курсе.

— Конец связи, — ответил Борос. Он поклонился Калгару. — Милорд, хорошо, что вы здесь.

Владыка Макрагга подошел к глубоким бойницам бункера.

— Эффективная дальность у лазпушки — чуть больше трех километров. У главного орудия «Лемана Русса» такая же, но танки будут в движении, а вязкая земля замедлит их. Ваши люди должны хорошенько целиться, полковник.

— Обязательно, милорд.

— Тогда подождем и посмотрим, что враг приготовил нам в этот раз.

Глубоко внизу, под высокими стенами, в тесных подземельях канализации сержант Авила и его братья шагали по сырому, поросшему мхом гулкому туннелю.

С ним были четыре бойца его отряда и брат Парсифаль, доспехи которого белели в полутьме. А на некотором расстоянии от них вереница из восьмидесяти мокрых от пота ополченцев, разбрызгивая жижу, тащила массивные заряды взрывчатки.

Туннель строился на века из огромных гранитных блоков, на которых все еще можно было различить клейма создателей. На камнях фундамента стояли знаки Ванахейма, хоть многие из них были неразличимы из-за ползучей растительности и всевозможных лишайников. Эти каналы давным-давно не соединялись с городом, однако здесь стояла вечная вонь. Авила мог включить фильтры в своем шлеме одним движением глаза, но предпочитал терпеть запах и даже в какой-то степени смаковал его. На войне любое чувство может быть полезно. Каждое ощущение должно быть проанализировано.

Адептус Астартес бурая вода достигала колен, а у ополченцев — и вовсе до пояса. Ультрамарины шли медленно, держа оружие наизготовку. Пилот «Рубикона» брат Декст шел впереди, за ним Парсифаль, чей ручной ауспик, сканировавший пространство, так что данные автоматически отражались на его внутреннем дисплее, был мощнее, чем вмонтированные в шлем космодесантников. Он тронул за энергоранец брата Декста, и ведущий тут же остановился.

— Над нами дрожит свод, — сказал Парсифаль. — Вибрация усиливается.

— Как далеко мы зашли? — спросил Авила.

— Мы в девяти километрах от Ванахеймских ворот. — Парсифаль оглядел влажные своды туннеля в трех метрах над головой.

— Мы прямо под орками.

Все остановились, и каждый из ополченцев глядел вверх, будто ждал, что орки просочатся сюда прямо сквозь потолок.

— Слышишь, брат? — прошептал Парсифаль.

Этот звук слышали все. Монотонный лязгающий грохот казался отзвуком далекой бури.

— Ксеносы наступают, — заметил Авила.

— По моим данным, не просто наступают. У них тяжелая техника, — негромко уточнил Парсифаль.

— Мы должны быть на стенах, — настаивал Авила. — Мы нужны там. — В его голосе слышалась досада.

— Мы нужны здесь, брат, — спокойно ответил Парсифаль.

— Долго еще до места блокировки?

— Порядка километра.

— Я бы взорвал этот туннель прямо тут, брат.

— Нам также поручено выяснить, есть ли здесь орки, — сказал апотекарий. — И этой информацией мы не владеем. Нужно идти дальше.

Авила хмыкнул и проверил магазин болтера. Он похлопал по оружию, словно это был его любимый питомец.

— Ну хорошо, веди. Но давайте ускоримся. Над нашими головами происходит что-то серьезное.

— Вижу пятнадцать боевых фур, несколько десятков эквивалентов «Химер» и целую ораву вездеходов, — сказал Калгар. Он снова надел шлем, а его кулаки сжимались в Перчатках Ультрамара. — Еще примерно тридцать тысяч пехоты. Мощный штурм.

Дождь немного ослаб, и небо прояснилось, напомнив о солнечном свете. Борос глядел сквозь бойницу бункера на полчища врагов, толпившихся на широкой равнине. Он уже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя отдохнувшим, сытым и, что важнее всего, сухим. Сезон дождей на севере Залидара и в лучшие времена был настоящим испытанием, а теперь, когда приходилось воевать, превращался в мучение. Форма липла к телу под тяжелой броней, а из-под шлема градом катился пот.

Впрочем, все это было неважно по сравнению с грядущим штурмом, который надвигался на них по грязи равнин реки Дромион. Атакующие войска растянулись на три километра — копошащаяся орда орков, чей гортанный рев был слышен даже на стенах города.

Слышался и свист снарядов. Вспышки орудийных залпов можно было различить издалека, несмотря на моросящий дождь.

— В укрытие, — скомандовал Борос.

— У них, как обычно, перелет, — заметил Марней Калгар, стоявший рядом. — У орков много достоинств, и неточность — одно из них.

— Сэр, губернатор Фенник докладывает о мощных бомбардировках шпиля Альфон, — сообщил лейтенант Фериас, глядя на вокс-ленту.

Калгар уже прочитал сообщение на своем внутреннем дисплее. Он активировал руну Януса.

— Лейтенант, соберите свою группу и подойдите к южной стене. Будьте готовы выдвинуться по моему сигналу.

— Да, милорд.

— «Руссы» стреляют, — отчитался Борос. Даже на этой дистанции он видел их корпусы, возвышавшиеся над орочьей пехотой. Это были имперские танки, украденные из какого-то захваченного ангара, переделанные и размалеванные яркой краской. Несмотря на многочисленные модификации, «Леманы Руссы» оставались мощным оружием, способным выдержать сильные повреждения.

— Открыть огонь на максимальной дистанции? — спросил он Калгара.

— Нет, полковник. Ждите моего сигнала. Никто не откроет огонь без моей команды. Нельзя стрелять наудачу. Для этого у нас нет столько боеприпасов.

Боеприпасы… Отбив эту атаку, они истратят большую часть резервов. Но Борос понимал, что это не существенно. Сейчас имело значение только наступление орды.

— Орочьи самолеты на подходе, — подал голос лейтенант Фериас. — Как минимум двадцать пять штук в километре отсюда и быстро приближаются.

— Закрыть защитные двери, — сказал Борос, и через секунду над массивными желтыми дверями замигали желтые лампы и их створки начали с лязгом закрываться. В бункере мгновенно стало жарче. Солдаты у орудий уже истекали потом, оставлявшим на лицах грязные дорожки.

В бункере находилось больше двухсот человек. Жар и вонь их тел смешивались с общими миазмами так же, как и на других уровнях Ванахейма, набитых испуганными грязными солдатами, большинство из которых всего пару недель назад были простыми жителями.

Они будут сражаться. У них нет выбора. Ванахейм заперт, и бежать некуда.

Батареи «Гидр» на крыше открыли огонь, и резкий звук автоматической стрельбы отдавался эхом.

— Бета Примарис, вы готовы? — спросил Калгар.

Батарея «Василисков», укрытая в жилых кварталах, тут же ответила.

— Так точно, сэр.

— Всем постам, стрелять только по моей команде и строго по заданным координатам. Ни одного заряда впустую. Каждую пулю в цель.

Калгар взглянул на Матиаса, стоявшего рядом. Шлем-череп капеллана слегка качнулся.

— «Леманы Руссы» стреляют. Они быстро движутся сюда, — сообщил Борос.

Теперь можно было различить вспышки танковых орудий. Некоторые танки вырывались вперед, другие застревали, и тогда к ним подбегала толпа орков и вытягивала их из трясины. Лучшей иллюстрации силы орков, чем поднятие пятидесятитонного танка, нельзя было и придумать.

— Два километра, — уточнил Борос, глядя на ауспик. Он постоянно вытирал пот со лба, стекавший ручьями.

Калгар, все время стоявший недвижимо, подошел ближе. Соединив огромные силовые перчатки, он пристально смотрел в сторону приближавшегося врага.

На них полетели первые бомбы, и они услыхали рев орочьих бомбардировщиков, обходивших зенитный огонь.

Жара и шум в бункере стали почти невыносимыми, но снаружи было куда хуже. Пласкрит под их ногами дрожал от ударов по вершине Ванахейма, а один особенно яростный взрыв сотряс весь бункер так, что с потолка посыпался песок.

— Первая волна прошла. Следующий налет через сорок секунд, — доложил Фериас охрипшим голосом.

— Две «Гидры» уничтожены, — сказал другой офицер. — Они давят нас.

— Они в зоне поражения! — крикнул Борос, ударив кулаком по стене.

— Не стрелять, — спокойно велел Калгар.

Они переживали бурю за бурей. Люди инстинктивно съеживались, когда бомбы падали на крышу. В воксе вопил жуткий хор сотен голосов.

Борос изучил фотоотчеты с северных районов. Шпиль Альфон был сильно поврежден и горел. Небо полыхало от взрывов и облаков зенитного огня, а орочья артиллерия била по центру города, стирая целые кварталы.

— Милорд, очевидно, что….

— Не стрелять! — повторил Калгар, и его голос, усиленный системами доспеха, эхом отразился от стен бункера.

Лейтенант Фериас протер глаза от пыли. Из оцарапанного куском пласкрита виска стекал ручеек крови, однако он не чувствовал боли.

— Полторы тысячи метров, — сказал он.

Огромные «Леманы Руссы» ползли вперед, стреляя.

Трое из них отстали, либо застряв в грязи, либо из-за поломки, но как минимум десять продолжали наступление широким, почти в километр, фронтом прямо к Ванахейму.

Вокруг них собралась огромная толпа орочьей пехоты. Около десяти тысяч ревущих тварей шли вперед, а посреди этой кровожадной орды возвышались другие машины: двуногие, угловатые, с тяжелым вооружением и секаторами вместо рук. За их спинами развевались алые знамена.

— У них дредноуты, — заметил Борос. — Если посчитать… Черт возьми, ничего не вижу! — Он снова протер лицо от грязи и пыли.

Калгар выпрямился.

— Бета Примарис, цели на равнине. Координаты омега-один-ноль. Прицельная стрельба.

Он повысил голос.

— Цельтесь тщательно, огонь слева направо. Сначала по гусеницам, потом по корпусу. Танки, затем дредноуты.

Он сделал паузу, а затем усилители его доспеха прогрохотали:

— Открыть огонь!

 

Глава 16

— У стен Залатраса идет сражение. Я чувствую, — взволнованно сказал брат Валериан. Его кожа выглядела неестественно бледной в сиянии психического капюшона.

— Я полагаю, вы такой же, как Джоди, — решил Гент Морколт. — У вас это все появляется на вашем внутреннем авгуре.

Библиарий взглянул на него своими пугающими черными глазами, похожими на колодцы в кромешную темноту.

— Это мое призвание. Мое предназначение — чувствовать это, сражаться с губительными силами и их порождениями. И сейчас, когда братьям нужна моя помощь, я далеко.

— Ваш магистр послал вас на это задание. Наверное, у него была веская причина. Насколько я понял, Марней Калгар не из тех, кто подвержен капризам.

Они находились на мостике «Мэйфлая», и на корабле было тихо, словно в гробу. Им пришлось приземлиться час назад из-за бури, а также орочьих боевых кораблей, летавших в нижних слоях атмосферы Залидара. Так что теперь корабль, захлестываемый дождем, стоял на скалистом уступе среди Морколтовых гор в тысяче километров от Залатраса. И все же брат Валериан, казалось, знал, хоть и немного, о том, что происходило в осажденном городе, несмотря на то что вокс их был отключен из боязни выдать местоположение врагу.

Тестер сидела за своим пультом, изучая данные авгуров, а Джоди Арнхол — за ее спиной у консоли навигатора, повернувшись в своем кресле лицом к библиарию. Он рассматривал своего собрата-псайкера со смешанным чувством восхищения и тоски.

— Владыка Макрагга послал меня на это задание, чтобы отдалить от психической турбулентности, окружающей Залатрас, — ответил Валериан. — Но хотя мы и далеко от его стен, я все же чувствую окутывающий меня туман орочьих разумов. Он как будто идет от самой планеты. Такое иногда бывает, когда много орков приходят на подобную планету.

— Подобную планету? — Морколт был озадачен.

— Планеты-джунгли, кишащие жизнью. У меня есть теория, что орки были когда-то созданы на такой планете, возможно, в качестве генного материала были взяты какие-то местные виды. Древние силы, способные создавать такие чудеса, давно исчезли, но орки остались — разбежались как тараканы после взрыва.

Так или иначе, Залидар для этого типа ксеносов — как море для рыбы. Этот мир, Морколт, больше никогда не станет прежним, даже если мы победим. Орочья скверна не такая ядовитая, как Хаос, но ее практически невозможно выкорчевать, если она попала на планету вроде Залидара. Джунгли вскармливают ее, прячут и помогают вырасти.

От слов библиария Морколт помрачнел, словно у него забрали последний смысл жизни. Но тут заговорила Тестер.

— Это наш мир. И если придется за него сражаться, значит, так и будет.

Валериан улыбнулся.

— Я аплодирую вашей настойчивости. Будем надеяться, что это испытание окажется нам по плечу.

Дверь мостика открылась, и вошел Проксис. С его доспехов потоками лилась вода, а гладко выбритая голова без шлема блестела.

— Сколько еще ждать, капитан? У нас есть задача, и мало времени на ее выполнение. Погода ухудшается.

— Тестер? — окликнул Морколт.

Летчица взглянула на планшеты.

— В пятнадцати километрах к северу отсюда патруль. Если мы взлетим, они набросятся на нас, как блохи на собаку.

Лицо Проксиса исказилось от гнева.

— В Залатрасе на нас вся надежда. Мой господин ждет. А вы просто не хотите рисковать лишний раз?

— Если бы не хотели, не вытащили вас и вашего господина из джунглей, — процедила Тестер, стараясь, впрочем, не смотреть в лицо огромному космодесантнику.

Проксис склонил голову. Он обменялся взглядами с Валерианом, и по его лицу пробежала едва заметная улыбка.

— Я вас понимаю.

— Тестер — лучший пилот в системе. Когда она скажет, что можно лететь, мы поднимемся, — сказал Морколт Проксису. — Лучше задержаться, чем взорваться.

— Ну хорошо, — ответил Древний уже спокойнее. — Но только не говорите мне, что лучше поздно, чем никогда. По моему опыту прибыть поздно часто означает не прибыть вовсе.

Прошло три часа, пока орочьи воздушные патрули не разлетелись и «Мэйфлай» смог подняться, снова устремляясь на север. Кораблю пришлось сделать большой полукруг из-за близости орочьих истребителей и транспортников. Теперь они приближались к шахтам Баллансира с юга, и Тестер вела их маленький корабль, не предназначенный для маневров в атмосфере, низко над Тагусом, используя все свое мастерство летчика.

Буря ушла к северу. Теперь они двигались за ней, и в иллюминаторах виднелась черная грозовая туча, казалось, царившая над миром, поливаемым бесконечными потоками дождя, которые иногда пронзали молнии. Буря расчищала им путь, и это была удача, которую признал, неохотно бурча, даже Проксис, и Тестер немного поднялась, приближаясь к шахтам на высоте двух километров, что для космического корабля было равнозначно движению прямо по земле.

Под ними лежал Баллансир, подобно глубокому шраму прорезавший джунгли. Эта темно-красная рана на зеленом теле мира протяженностью почти в тридцать километров обнажала кости Залидара. Котлованы — шириной в несколько километров и глубокие, ко дну которых по спирали спускались дороги, а по бокам располагались скопления домов, — соединялись друг с другом. Некоторые были затоплены темной водой, отражавшей затянутое облаками небо. Другие казались бездонными черными дырами, ведущими к сердцу планеты.

— Вот мир с точки зрения Курта Ванахейма, — мрачно произнес Гент Морколт. — Жадный ублюдок!

Проксис внимательно смотрел в иллюминаторы.

— Брат, — окликнул он Валериана. — Что ты чувствуешь?

Библиарий закрыл глаза, и голубоватое свечение его капюшона усилилось. Раздался тихий гул.

— Орки остаются там. Но их немного. Я не чувствую в них единоначалия. Возможно, это дезертиры, или отставшие, или мародеры.

Глаза Проксиса сузились.

— Ты знаешь координаты, — сказал он Тестер. — Садись, но не глуши двигатели. Я с братьями пойду первым. Если все будет чисто, за нами двинутся ополчение и машины. Закончим это дело.

Он надел шлем, и двое Адептус Астартес покинули мостик.

— Очаровательный мужчина, — пробормотала Тестер, проворно бегая пальцами по контрольной панели, словно пианист.

— За его плечами столетия войны и насилия, — возразил Морколт. — Удивительно, что он вообще сохранил хоть какую-то человечность.

Проксис со своими братьями побежали от «Мэйфлая», спрыгнув с трапа, когда корабль был еще в трех метрах над землей. Когда шестеро Ультрамаринов приблизились к зданиям, за которыми чернела пасть шахты, из них вырвались мелкие оркоподобные существа и с диким пронзительным визгом открыли по ним беспорядочный огонь из лазганов. Но брат Кадар поднял тяжелый болтер и уничтожил их в мгновение ока.

Грохочущее эхо болтерного огня стихло. Дождь смывал с доспехов Ультрамаринов грязь и пыль.

— Разделиться на группы по двое, — скомандовал Проксис. — Брат Кадар со мной. Брат Валериан справа.

Приблизившись к огромному входу в шахту, Валериан поднял руку.

— Там что-то есть, Проксис.

Древний вызвал карту на своем внутреннем дисплее.

— Нам как раз туда, брат. Через пятьсот метров слева будет боковой коридор, а внизу — то, за чем мы пришли.

Ультрамарины заходили во все здания, выбивали двери каждой комнаты, обыскивали каждый угол. Но кроме мусора, который оставили после себя орки, ничего не находили.

— Все чисто, — сообщил Проксис и сменил частоту. — Ополчение, ко мне. Подводите технику. Морколт, следи за авгуром. Если что-то появится, дай знать. В случае опасности взлетай и кружи над местом.

— Принято, — раздался старческий голос Морколта. — Имейте в виду, что эта шахта давно заброшена и дождь наверняка размыл основания опор на входах.

Проксис не ответил. Табло хронографа в его шлеме показывало, что они отстают от графика на семь часов. Он подавил желание немедленно связаться с Залатрасом, так как это выдало бы их позицию, и, прошептав молитву, насторожился.

— Брат Валериан, не забывай о другой причине, по которой ты здесь.

Библиарий кивнул, нахмурившись.

Из трюма «Мэйфлая» выкатились два крупных шестиколесных тяжелых погрузчика, снабженные гидравлическими кранами и массивными кузовами, наспех перекрашенные в темно-зеленый. Рев их двигателей показался Проксису слишком громким. На бортах погрузчиков сидели ополченцы, а перед ними шел их командир — Ласелл.

— Славный денек для покатушек, — протянул он, однако его настороженность не вязалась с беспечным тоном. В руках он держал болтер потрясающе искусной работы — уменьшенную копию тех, что носили Ультрамарины. Выглядел он довольно архаично, так что вполне мог быть фамильной ценностью. Ласелл взглянул на окружающие карьер мрачные скалы, с которых бежали потоки воды. Под их ногами была не темная глина джунглей, а более светлая, горчичного цвета, легкая почва.

— Высаживай людей, — сказал ему Проксис. — Один выстрел по грузовику убьет сразу половину. Мы пойдем пешком, цепочкой, а машины будут в тылу. Внутри них не должно быть никого, кроме водителей. Ясно?

— Да, сэр, — Ласелл вытянулся. Он отдал приказ, и солдаты спрыгнули с грузовиков на мокрую землю.

— Брат Антигон, веди, — велел Проксис.

И отряд двинулся во тьму шахты.

Они прошли почти сто метров; вокруг было подозрительно тихо и темно. Грузовикам пришлось включить фары, чтобы освещать дорогу пехоте, а двое солдат сели на крыши машин и включили поисковые прожекторы. Шум дождя постепенно утих, и в темноте раздавались только глухой топот ног, урчание двигателей и звук капель, падающих с потолка.

— В грязи след, — сказал брат Антигон. — Орки всех размеров и машины.

— Будем надеяться, они не нашли то, что ищем мы, — сказал Проксис. — Бесит сама мысль, что мы, возможно, пришли сюда напрасно.

На экране ауспика было чисто. Брат Валериан постоянно смотрел на него, сканируя пространство в пятистах метрах впереди. Но все же библиарий чувствовал возмущение где-то на границу восприятия. Вне сомнений, они были тут не одни.

Наконец они приблизились к боковому проходу, и Проксис приказал Антигону и Кадару прикрывать перекресток. Этот ход был более узким, но все же достаточным для машин, и шел под наклоном в пятнадцать градусов. Водители плавно надавили на тормоза, и грузовики заскользили вниз. Ополченцы, ругаясь и протирая глаза, перешли на бег, а впереди шагали Ультрамарины, создавая меньше всего шума, несмотря на свои размеры.

Они остановились перед парой огромных бронированных дверей — точно таких же, как в Ванахеймских воротах. Металл их был покорежен и исцарапан, а вокруг валялся мусор. У двери съежились от страха шесть мелких оркоподобных существ — гретчинов. Они подняли свои тонкие ручонки и что-то заверещали на языке, напоминавшем готик.

Проксис не стал тратить патроны. Вместе с братьями он убил тварей боевыми ножами и растоптал их головы железными сапогами. Ласелл с ополчением молча смотрели на это.

Брат Валериан нашел замок и ввел код. Двери начали подниматься к потолку, осыпая космодесантников пылью. Проксис повернулся к Ласеллу.

— Ты знаешь, что искать?

— Меня проинструктировали.

— Тогда вперед. — Он вгляделся в темноту склада, где стояли ряды контейнеров и стальных барабанов, уходящие вглубь.

— Брат-сержант, — раздался голос Кадара, стоявшего на перекрестке.

— Слушаю.

— Из глубины главной шахты доносится шум. На ауспике ничего.

— Будем через секунду, брат. Держитесь. Брат Валериан?

— Как я уже говорил, мы тут не одни, — ответил библиарий.

— Ласелл, грузи машины. Встретимся на перекрестке. Одной машины достаточно?

— Эти штуки могут везти по десять тонн каждая, — сказал Ласелл. — Я заберу все, что может пригодиться, помимо того, за чем мы тут.

— Не задерживайся, — велел Проксис. — Идемте, братья, — и он быстро повел Ультрамаринов прочь. Вид этих гигантов, способных стремительно передвигаться, вызывал страх.

Ласелл повернулся к своему взводу.

— Заводите погрузчики в склад. Вы знаете, какие знаки искать. Кеннинг и Норбло, займитесь кранами.

Двигатели погрузчиков заурчали. Ополченцы активно принялись за дело. Никто не хотел задерживаться в этом месте. Мрачные тени пугали, а хладнокровное убийство беззащитных гретчинов и вовсе привело всех в ужас.

Ультрамарины воссоединились на перекрестке. Антигон и Кадар смотрели в сторону шахты.

— Мы пробудем здесь еще час по моим расчетам, — сказал Проксис. — Как ситуация?

— Послушай, брат, — предложил Кадар, указывая стволом болтера в темноту.

Через пару мгновений все услышали, как отдаленный раскатистый утробный звук, похожий на урчание гигантского брюха, эхом прокатился по туннелям.

— Это что-то живое, — выдвинул идею Проксис.

— Думаю, стоит на это взглянуть, — ответил Валериан. — Я чувствую нечто незнакомое и хочу узнать больше.

— Любопытство — опасная штука, — буркнул Проксис. — Ну хорошо, брат. Мы пойдем вдвоем. Антигон, ты вместе с остальными удерживай позицию. Основная миссия остается неизменной: грузовики должны попасть на корабль во что бы то ни стало.

Древний вместе с библиарием шагнули в темноту. Свод туннеля, по которому они шли, был почти двадцать метров в высоту, с выгнутыми потолками, поддерживаемыми колоннами из пластали и грубо обработанного камня. Пол покрывала пыль, которая заглушала шаги космодесантников, двигавшихся с присущими им проворством и быстротой.

В какой-то момент Проксис остановился и подобрал гриб размером с кулак, лежавший на дороге, будто его обронили. Рядом с ним обнаружились такие же.

— Начало заражения, — сказал Проксис, раздавив его. И через мгновение добавил: — А еще они их едят.

— Знаю, брат. Я тоже раньше сражался с орками.

Еще через двести метров двое Адептус Астартес заметили движение. Что-то копошилось на полу и ползало по стенам. Они подошли ближе и увидели странных созданий с телом слизня полуметровой длины и мордой животного, на которой блестела пара крохотных черных глаз. Эти существа извивались на пыльном полу, словно черви. Проксис наступил на одного — и под весом его брони тварь лопнула, исторгнув зеленую слизь.

— Снова ксеномерзость, — задумчиво произнес он. — Нижний уровень пищевой цепочки орков. Очередная еда. Интересно: они тут что, устроили склад продовольствия?

— Они что-то затевают, — уточнил Валериан. Он заглушил голубой свет своего капюшона и надел шлем, после чего, пристегнув болт-пистолет к ноге, вынул цепной меч.

Они двигались дальше. Вокс молчал. Снова появились слизнеподобные орочьи создания, которых Астартес отбрасывали в сторону пинками, и те кувыркались в пыли, словно куски дерьма, обсыпанные мукой. Повторилось долгое раскатистое утробное урчание. В туннеле воняло экскрементами, и это не было похоже на обычный орочий смрад, будучи более резким.

— Внизу какое-то чудовище, — тихо сказал Валериан. — Такого я никогда не встречал.

— Я вижу свет, — добавил Проксис. — Далеко мы зашли?

— На восемьсот метров. Ауспик горит как факел. Где-то там внизу этих тварей целые толпы.

— Спокойней, брат. Главное сейчас — осторожность. — В голосе Проксиса Валериан почувствовал веселье.

Двое Ультрамаринов медленно крались вперед. Туннель извивался, затем вдруг разделился на три коридора. Увидев впереди движение, они припали к земле. Вонь стала просто невыносимой, и только авточувства могли хоть как-то ослабить ее.

Там располагалась укрепленная позиция, а в ней — полдюжины орков с автопушкой или чем-то похожим. Они были настороже и озирались.

— Они, наверное, слышали нашу стрельбу, — решил Валериан.

— Но все же остались на посту. Должно быть, охраняют нечто важное. Что чувствуешь, брат?

Валериан сконцентрировался и мысленно полетел мимо орочьих постов вниз по черным туннелям. Он касался других разумов; некоторые из них были совсем примитивными — их хозяева стояли на нижней ступени орочьей иерархии. Их были тысячи. Наконец он наткнулся на стену безумной первобытной ярости и опешил.

— Нужно уходить отсюда, — быстро сообщил он Проксису.

— Что такое? Что ты обнаружил?

Вспышка чужой ярости сверкнула, чуть не ослепив Валериана.

— Нет времени, брат. Они знают, что мы здесь. Надо уходить сейчас же!

Он выпрямился и хотел бежать, когда орки за автопушкой вдруг разом взревели, а их оружие с грохотом ожило. Тишину разорвал звук мощных выстрелов, а тьму пронзили яркие копья огня. Проксис толкнул Валериана в спину, и часть снарядов с визгом пронеслась над упавшими Ультрамаринами.

Проксис выругался на языке Калта — планеты, где был рожден. Один снаряд ударил в броню Древнего и пробил ее. Все еще ругаясь, он встал на колени, выстрелил несколько раз из болт-пистолета, затем поднялся, опираясь на рукоять силового топора.

— Кажется, ты прав, брат, — сказал он. По воксу было понятно, что его рот полон крови. — Мне бы не помешала помощь.

И Проксис рухнул, тихо застонав.

У Валериана от ярости закружилась голова. К ним из всех трех туннелей выбегали орки. Он не видел их, но слышал звериные вопли и чувствовал примитивность их диких умов. Обслуга автопушки наводила орудие на цель.

— Забери вас Трон! — прошептал библиарий, и капюшон над его шлемом засиял ярко-синим. — Гореть вам всем! — зашипел он, вызывая скрытую энергию, что кипела жаром, словно ядро реактора, в его разуме.

Ослепительный белый свет превратился на кончиках его пальцев в молнии, ударившие в блокпост с автопушкой.

Орки завизжали, прижимая кулаки к глазам. Их тела горели, белый огонь пожирал их, патроны взрывались, а молнии протягивали свои ослепительные щупальца в другие коридоры. Утрамбованная земля туннелей трескалась, потолок там, где его не поддерживали колонны, обваливался, перекрывая проходы. Земля дымилась от пробегающих по ней молний, сгустков освобожденной энергии. Молнии, казалось, жили собственной жизнью.

Валериан пошатнулся и схватил Проксиса за руку.

— Идем, брат. Дела принимают интересный оборот.

Древний поднялся на ноги. Сквозь разбитый керамит брони Валериан видел тело Проксиса, а отходившие от него силовые кабели, идущие к аквиле на его груди, были перебиты и искрились.

— Отключи свои системы, Проксис, а то мы оба поджаримся.

Древний что-то пробурчал, и в этом звуке слышалась агония боли. Мигающий опасностью значок Проксиса на дисплее Валериана стал красным.

— Только не умирай тут, брат, — приказал он, ведя Древнего по туннелю. — Лорд Калгар тебе этого никогда не простит.

Тестер подняла голову от экранов авгуров. Ее лицо было встревожено.

— Морколт, к нам идут вражеские корабли на всех парах. Они будут здесь через десять минут.

Морколт выругался и щелкнул по кнопке корабельного вокса.

— Джон, двигатели на экстренный взлет. Плевать на твои красные датчики. Жми на полную.

Инженер принял приказ, ответив двумя нажатиями клавиши вокса.

— Еще я уловила вспышку энергии под землей примерно в двух километрах к северо-западу. Появилась и пропала, — сообщила Тестер и защелкала тумблерами. — Выводи их оттуда, Морколт.

— Время уходит. — Старый космолетчик ударил по консоли. — Наземная группа, прием.

Вокс затрещал, и послышался голос Романа Ласелла.

— Дай угадаю. Плохие новости?

— Надо выбираться. Через десять минут здесь будут гости, и много. Выводи всех наружу.

— Мы почти закончили, но вывезти грузовики из туннеля не так-то просто.

Раздался голос одного из Ультрамаринов:

— Миссия должна быть завершена. Выводи машины наверх. Мы прикроем. Внизу в туннелях идет бой, и наши братья там.

Морколт выругался.

— Нашли время геройствовать. Где Проксис?

— Неизвестно. Его вокс не отвечает. Увозите палладий — это задача номер один.

Тестер покачала головой.

— Там истребители и транспортники. Они быстро движутся.

Морколт потер лоб.

— Они застали нас врасплох. Поднимай нас, Тестер.

— Но…

— Верь мне и делай, что я говорю. Гортин, самую полную мощность. Джоди, включай пустотный щит, который нам дали, и молись, чтобы он сработал.

Швартовочный трап «Мэйфлая» с лязгом захлопнулся уже в воздухе — маленький грузовоз взлетел, поднимая фонтаны грязи заработавшими взлетными двигателями. Корабль содрогнулся и взмыл в огне.

— Пять тысяч километров, семь тысяч, — монотонно говорил Джоди Арнхол. — В трюме утечка воздуха.

— Плевать, мы не в вакууме, — ответил Морколт навигатору. — Жми, Тестер. Дай им кого преследовать.

Вокс заговорил голосом Гортина.

— Двигатели сейчас откажут, Гент. Нужно снизить мощность.

— Да плевать на это, Великий Трон! Лей охладитель, Джон, но держи уровень.

— Они сменили курс. Истребители будут у нас на хвосте через полторы минуты, — сказал Джоди дрожащим от страха голосом.

— Ты всех нас убьешь, старик! — прорычала Тестер, одной рукой управляясь со штурвалом, а другой выжимая рычаг хода.

— Не впервой. Держи курс на север в сторону бури, — велел пилоту Морколт, не сводя глаз с датчиков. Когитаторы выплевывали информацию с такой скоростью, что ее было почти невозможно считывать, а по всему мостику мигали красные огни.

— Ласелл, прием.

Он услышал шум колес грузовиков, а затем молодой аристократ отозвался из-под земли:

— Мы движемся. Не знаю, куда подевались Ультрамарины. Они все еще где-то там, в туннелях. Мы полностью нагружены, Морколт. Что у вас?

— Уводим за собой истребители, но к вам идут как минимум два транспортника. Они медленные, будут минут через семь. Вам придется держаться, что бы из них ни вылезло. Постараемся вернуться и забрать вас.

Судя по голосу, Ласелл оторопел.

— Да уж постарайтесь.

Морколт откинулся на спинку кресла. Перегрузка вжала его старческое тело в кресло, а сердце стучало, словно пневмомолот.

«Не смей терять сознание!» — отругал он сам себя.

«Мэйфлай» с ревом мчался к северу, будто огненная стрела. За ним, растянувшись цепью, летели орочьи истребители, самые быстрые из всех. Эти легкие самолеты тряслись в грозовых облаках, и турбулентность, будто жонглируя ими, кидала их вверх-вниз, делая похожими на пауков, танцующих на кончиках небесных нитей.

Впереди них черной стеной возвышался грозовой фронт, а из огромнейших туч били молнии. «Мэйфлай» несся, выжимая всю мощь двигателей, но орки были быстрее, и дистанция сокращалась.

— Ракета на шесть часов, — предупредил Джоди.

— Создать помехи, — произнес Морколт, с трудом переводя дыхание. — Тестер, заводи нас прямо в грозовой фронт.

— Он может разорвать нас, как и орки, — усомнилась она.

— «Мэйфлай» выдержит. Она нас не подведет. Но эти истребители…

— Трон! Ракета! Она сейчас попадет… — Голос Джоди сорвался на крик.

Маленький транспортник тряхнуло из-за мощного взрыва по правому борту.

Валериан бросал в туннель гранаты с задержкой взрыва, одновременно таща Проксиса. Еще пятьдесят метров — и он ощутил огромное облегчение, увидев братьев, спешащих к нему.

— Пригнись, брат, — сказал Кадар, и Валериан с Проксисом упали на пол, а над ними тяжелый болтер начал поливать все огнем, вызывая целый хор воплей. Одна за другой начали рваться гранаты.

Боевые братья, выждав пару секунд, снова выпустили потоки огня в туннель, действуя скорее наугад, нежели ориентируясь по когитаторам в шлемах. Затем они, снова подхватив Проксиса, начали пятиться вверх по туннелю, отстреливаясь на ходу.

— Насколько все плохо? — спросил Валериана брат Антигон.

— Автопушка. Рана закрылась, но повреждения серьезные. Ему нужен апотекарий.

— Враг?

— Неизвестно. Но их много.

— Наверху еще больше, судя по тому, что я слышал. Грузовики выбрались, но «Мэйфлай» улетел. Через несколько минут здесь будут орочьи транспортники.

— Кажется, счет не в нашу пользу, братья, — посетовал Кадар. Он похлопал по своему тяжелому болтеру. — Но мы так просто не уйдем. Нам есть что сказать.

Они шли по туннелю так быстро, как только могли, и скоро увидели тусклый свет, а выйдя из темноты коридоров, обнаружили два погрузчика с контейнерами, вокруг которых оборонительным кольцом стояли ополченцы Ласелла. Сам Ласелл был бледен, но полностью владел собой, несмотря на то что многие из его людей были охвачены ужасом.

— Мы будем держать здесь оборону и ждать возвращения Морколта, — сказал им брат Валериан. — Орки скоро будут здесь. Наша задача проста: выжить и сохранить груз на машинах. Занимайте позиции, братья. Лейтенант, проследите за своими людьми.

Добавить было нечего. Когда орочьи транспортники появились в небе на юго-западе, защитники уже приготовились. Брат Кадар, взглянув на брюхо корабля, разрисованное уродливыми знаками, хохотнул.

— Хватит на всех.

Корабли сели в трехстах метрах от них, подняв фонтаны жижи. По трапам, выдвинувшимся со скрежетом, хлынула лавина орков. Это были огромные, массивнее космодесантников, хорошо вооруженные убийцы с темно-зеленой кожей. Почти сотня их, завывая, понеслась на Адептус Астартес и ополченцев.

Брат Кадар переключил тяжелый болтер в автоматический режим, и лента у его бедра завизжала, подавая патроны. Он скосил первые ряды наступающих, других окатил волной прометия брат Антигон.

Транспортники взмыли, но приближались еще два, медленно заходя с западной стороны.

Орки мчались вперед. Брат Валериан включил цепной меч и убивал врагов прицельными выстрелами из болт-пистолета. Библиарий снова воззвал к своим силам, которые, хотя и серьезно истощились после инцидента в туннелях, но не иссякли, и направил послание в разумы лидеров орочьей толпы. Примитивным существам он послал волну отчаянья, черное эхо ухмыляющейся бездны имматериума.

Это не остановило орков, но чуть замедлило — в их глазах помутилось, а челюсти свело от жутких видений тьмы, овладевшей ими. Бежавшие сзади со всего размаху натолкнулись на ошеломленных главарей, и на несколько секунд образовалась куча-мала, а некоторые орки даже начали расстреливать и избивать сородичей.

Ультрамарины воспользовались моментом и открыли огонь, уничтожая орков десятками. Снаряды тяжелых болтеров кромсали орочьи тела, отрывая головы и конечности, выпуская внутренности. Сверкали лучи лазганов ополченцев, и орки с ревом падали, раненые.

— Они выходят из туннеля позади нас! — закричал один из ополченцев.

— Кадар, — сказал Валериан. — Огонь по потолку туннеля. Дай хорошую очередь.

Ультрамарин выпустил сотню зарядов прямо в потолок у входа в шахту. На мгновение показалось, что это не дало результата, однако влажный цемент не выдержал, и огромный кусок кладки повалился прямо на головы выбегавших орков. Кадар стрелял снова и снова, пока вход не завалило полностью. Облако пыли окутало Ультрамаринов и ополченцев.

В него влетели орки с транспортников, и закипел кровавый ближний бой. В огне прометия, в толпе кричащих людей и воющих орков Ультрамарины сражались молча и упорно.

Трое ксеносов навалились на брата Гауроса, и он упал на колени. Выхватив боевой нож, он вонзил его в глаз одного из нападающих, а другому сунул в пасть кулак. Орк прикусил его руку, но керамитовая перчатка была ему не по зубам.

Еще больше тварей набросилось на него. Они молотили и рвали Ультрамарина, пока с громким хрустом его голова в шлеме не отделилась от тела. Победно урча, они окунули лапы в его кровь и принялись мазать ею свои морды, пока граната брата Антигона не разорвала их на куски.

Ополченцы гибли один за другим, безумствующие орки расшвыривали их растерзанные останки, будто тряпье. Одного несчастного проткнули штыком и подняли в воздух, словно живое знамя, и он отчаянно извивался и вопил, пока не умер.

Брат Валериан, стоя спиной к борту огромного погрузчика, сражался, охраняя Проксиса, и его цепной меч натужно ревел от перегрузки. Он разрубал врагов, стрелял из болт-пистолета, его глаза были темными. Собратья по ордену и оставшиеся ополченцы собрались вокруг, сражаясь с отчаянным упрямством обреченных.

Брата Комуса враги вытянули из плотного кольца защитников и, повалив на землю, изрубили и расстреляли. Валериан, обезглавив огромного орка, поскользнулся и едва избежал подобной участи, но брат Кадар выпустил очередь в его сторону из болтера, снаряды которого прошли так близко от тела библиария, что два царапнули наплечник.

— Благодарю, брат, — сказал Валериан, поднимаясь.

— У меня последняя лента. Приму твою благодарность перед Троном, — ответил Кадар и снова открыл огонь, спасая двух ополченцев, которых едва не затоптали.

Ласелл, бледный, но сосредоточенный, стрелял из своего древнего болтера длинными очередями. Из его людей выжило не больше десятка, от прочих осталось окровавленные ошметки. Некоторых орков убили, пока те пожирали мертвецов. Остальные насаживали куски тел ополченцев на шипы своей брони в качестве омерзительных украшений, и внутри Валериана все взорвалось яростью, когда он увидел в руках одного палку с головой брата Комуса. Орк потрясал ей как трофеем.

Это был конец, и они это знали, но ни на мгновение не прекращали драться. Когда патроны брата Кадара кончились, он с размаху ударил болтером ближайшего орка и продолжил сражаться ножом и пистолетом.

Внезапно огромная тень, пылая, упала прямо на них. Она опустилась с оглушительным грохотом, и пламя превратило десятки орков в куски обугленного мяса. Земля содрогнулась, когда, поднимая волны жидкой грязи, на нее опустились тонны металла.

Орочья банда была в одно мгновение раздавлена в кровавую лепешку «Мэйфлаем». Других размазало, когда опустился трап. В проеме стояли Джон Гортин и Джоди Арнхол. Они отчаянно махали руками выжившим, призывая их на борт.

Валериан повернулся к брату Кадару.

— Берите Проксиса и несите его на борт.

Оставшиеся ополченцы потеряли самообладание и ринулись к кораблю, побросав оружие.

Валериан обернулся, глядя на тяжелые погрузчики. Никто из Ультрамаринов не смог бы повести их. Они бы просто не поместились в кабину.

— Ласелл!

— Знаю. Уводи всех на корабль, я поведу один из них. — Лицо Романа Ласелла искажала безрадостная ухмылка, приклеившаяся к нему подобно посмертной маске.

Ультрамарины открыли огонь по оркам, еще стоявшим на ногах или пытавшимся подняться и собраться со своими примитивными мыслями. К ним летели еще два орочьих транспортника, пылая двигателями.

Один из тяжелых погрузчиков издал дикий рев, когда Ласелл направил его прямо к трапу. Один из орков запрыгнул на капот и замолотил по стеклу, пытаясь разбить, но брат Антигон пустил болт ему в голову.

Все, кто еще мог двигаться, медленно ступая, взошли на корабль, отстреливаясь от наседающих орков. Антигон, Кадар и Валериан удерживали позицию, пока погрузчик не заехал на борт, после чего Антигон спихнул с края поднимающегося трапа пытавшихся забраться врагов.

Трап лязгнул, и шлюз захлопнулся. Гортин ударил по кнопке вокса.

— Давай! — закричал он.

«Мэйфлай» дернулся, встряхнулся и, казалось, едва не развалился, когда двигатели загудели. В трюме было светло из-за огромной пробоины в борту, через которую пытались пролезть орки, пока Валериан не отрубил им руки и не сбросил вниз.

Корабль поднимался с громким скрежетом, Гортин побежал в двигательный отсек, а Джоди остался и все глядел, постоянно спрашивая, все ли зашли.

Перегрузка при взлете заставила пошатнуться даже Ультрамаринов, а сквозь дыру в обшивке хлестал дождь и врывались потоки воздуха. Роман Ласелл выбрался из кабины грузовика, его лицо было порезано разбитым стеклом и окровавлено. Пошатнувшись, он едва не упал, но Валериан вовремя подхватил его.

— Благодарю вас, — вежливо поблагодарил Ласелл, будто находясь в приемной чиновника. — Мне немного нехорошо.

 

Глава 17

— Нас спас пустотный щит, — сказал Морколт брату Валериану. Голова старика была обмотана куском камуфляжной ткани, а на седых волосах запеклась кровь.

— Не бог весть что, но оказалось достаточно, чтобы погасить большую часть взрывной волны. Мы потеряли кусок внешней обшивки, корпус пробит, но все остальное держится. Он слегка похлопал по ручке кресла. — Она крепкая девчонка.

Валериан никогда не мог понять, почему люди говорят о своих кораблях в женском роде, но сейчас это не имело значения.

— Когда мы будем в Залатрасе?

— Мы не можем лететь сквозь бурю, — ядовито заявила Тестер, крепко держа штурвал и глядя в иллюминатор. — Иначе «Мэйфлай» развалится. Мы держимся на честном слове и изоленте. Так и передай тому здоровяку с топором.

В глазах Валериана сверкнули темные искры.

— Мой брат Проксис тяжело ранен. Теперь я командир.

Тестер быстро заморгала. Не поворачивая головы, она произнесла:

— Прошу прощения.

— Морколт, — продолжал библиарий. — Время сейчас ценно как никогда по многим причинам. Нужны точные расчеты.

— Джоди? — спросил старик.

Навигатор вызвал карту планеты на своем планшете, соединяя ее данные с показаниями авгуров. На панели замигали красные огоньки. Водя пальцами по красным строкам на экране, он сделал несколько вычислений, изучая цифры корректированного курса.

— Можно попытаться уйти вверх, — подытожил он. — Увести нас на низкую орбиту. Большинство орочьих истребителей и перехватчиков суборбитальные. Если мы пойдем над ними, но под главным флотом, у нас будет шанс.

— Как нитка в игольное ушко, — задумчиво произнес Морколт. — Вопрос только в том, переживем ли мы повторный вход в атмосферу.

— Капитан, у вас в борту довольно большая дыра, — сказал Валериан.

— Так и есть. Но Гортин над этим уже работает, — ответил Морколт.

Библиарий заглянул через плечо навигатора, после чего активировал вокс.

— Брат Кадар?

— Да, брат.

— Помогите корабельному инженеру заделать дыру в трюме. Выведи оттуда ополченцев. Мы попытаемся выйти на орбиту.

Кадар невесело рассмеялся.

— Будет сделано. Восхищаюсь стойкостью пилота, брат.

— Брат Кадар и брат Антигон одеты в силовую броню и выдержат вакуум, — пояснил Валериан команде корабля. — Брат Проксис находится в вашем лазарете.

— Скарриос проследит за его состоянием, — обещал Морколт, глядя в черные глаза библиария. — Мои соболезнования вашей потере стольких бойцов.

— Ваш врач немногое может сделать с телом Адептус Астартес. В результате ранения в мозгу Проксиса активировалась анабиозная мембрана, которая погрузила его в сон. Чтобы привести его в чувство, потребуется наш собственный апотекарий.

Морколт слегка покачал головой.

— Я и забыл, как вы отличаетесь от нас.

— Мы все еще люди, — возразил Валериан. — Кто-то может спорить об этом, но, по крайней мере, в нашем ордене существует строжайший приказ всегда помнить об этом.

Он вздохнул. Все еще люди. В этом, конечно, была доля истины, однако между его братьями и человечеством лежала пропасть, сейчас казавшаяся ему как никогда огромной. Возможно, потому, что он чувствовал беспокойство, вверяя свою судьбу этим слабым существам.

Морколт со своим экипажем спасали их не единожды. Валериана беспокоила мысль, скольким они уже обязаны этим простым мужчинам и женщинам, хоть он и старался ее игнорировать. Кодекс, написанный их примархом, недвусмысленно гласил: космодесантники созданы, чтобы служить человечеству, а не наоборот.

Он подумал о выживших ополченцах, бежавших со всех ног к «Мэйфлаю», бросив объект их задания, — и его душу затопил гнев от осознания их трусости и бесполезности.

Но потом он вспомнил мужество лейтенанта Ласелла. Без него миссия оказалась бы полностью провалена, а не наполовину, как сейчас.

Человечество. Оно вселяло ярость и в то же время вдохновляло. На людей нельзя было рассчитывать — по крайней мере, на большинство, — но некоторые его представители возвышались над прочими. «Этого достаточно, — подумал он, — чтобы хранить веру в людей как таковых». Так было во все времена.

Оторванные от пола вокруг погрузчика плиты Гортин приваривал к зияющей дыре в борту корабля, а брат Антигон и брат Кадар удерживали эти стокилограммовые пластины, словно те были картонками. «Мэйфлай» стоял в укрытии на небольшой полянке в пятидесяти километрах от шахт Баллансира.

— Нам повезло, — сообщил Валериан Морколту. — Большая часть палладия была на первом погрузчике, который вывел Ласелл. Предполагаю, мы смогли спасти около четырех тонн. Вторая машина была загружена промышленной взрывчаткой и другими материалами, которые не так важны для производства.

— Что случилось в шахтах? — спросил Морколт библиарий.

Ультрамарин нахмурился.

— Я почувствовал мощный звериный разум. Какое-то животное, соединенное с целым хором других орочьих умов. Я ощутил ошеломительную силу, но не ума, а ужасную злобу. Что бы это ни было, орки охраняют его и присматривают за ним. Шахта для него как клетка.

— Будем надеяться, что двери этой клетки останутся запертыми, — пожелал Морколт.

— Нет, оно там не в заточении, его выращивают. — Лицо Валериана исказила горькая улыбка. — Скоро мы увидим его у стен Залатраса. Орки не вкладывают столько сил в уход за диковинкой только для того, чтобы сохранить ее. Это часть их военной мощи.

Валериан пошел в лазарет. Он кивнул Скарриосу. Сквозь толстые линзы очков глаза низкорослого доктора казались огромными, словно у жука. Он вытер кровь Адептус Астартес со своих рук.

— Ваш друг, сэр… милорд… я устроил его как можно удобнее, но пришлось положить его на пол. Я прошу прощения, но он обрушил каталку. Весом… доспеха. Мне бы не хотелось пытаться снимать его. Он… — Скарриос запнулся. — Он часть его. Внутри от нагрудника к его телу идут провода. Я не подозревал даже… ни на секунду не задумывался… — Он сглотнул. — Скажите: вы, Ультрамарины… роботы?

Впервые за очень долгое время Валериан почувствовал веселье.

— Если бы, — ответил он. — Мы, скажем так, модифицированы. Связь с нашими доспехами симбиотическая, но в целом мы из плоти и крови, как и вы. — Он положил руку на наплечник Проксиса. — И со временем тоже умираем.

— Он в коме. Едва подает признаки жизни, — сказал Скарриос.

— Проксис еще с нами. Перед его глазами прошли столетия истории Империума, и он пережил такие безумные и кровавые кошмары, что тебе и не представить. Он выживет. Просто поддерживай стабильность его состояния. Мы доставим его в Залатрас, где им займется наш апотекарий.

Валериан опустил голову и прошептал молитву.

— Я рад, что вы на нашей стороне, — сообщил Скарриос, протирая очки. Без них его лицо выглядело маленьким. Голова же его едва достигала аквилы на груди Валериана.

«Они такие хрупкие, — думал Валериан. — И как они только смогли выжить в этой пустыне, полной боли? И все же они покорили Галактику. Их кровь течет в наших венах и в венах Бога-Императора. Вначале мы все были одинаковы, наши сердца до сих пор бьются в унисон и нас преследуют одни и те же приступы гнева, безумия и жажда подвигов. В людях есть храбрость, и человечество одиноко во вселенной, полной злобы. Именно потому были созданы мы, Адептус Астартес. Не на замену людям, но для их защиты».

Он раньше не до конца осознавал это, но, глядя на раненого Проксиса, беспомощно лежавшего на полу, и ощущая искреннее сострадание маленького доктора, стоявшего рядом с этим огромным телом, впервые понял эту истину.

«Наш владыка знает это, — подумал он. — Марней Калгар всегда это знал. И в этом состоит его величие. Он всегда держится за человечность, что осталась во всех нас».

«Мэйфлай» поднялся в воздух спустя час. Кадар и Антигон остались в трюме, помогая ремонтировать корабль, но Валериан остался на мостике, наблюдая за работой команды, члены которой подстегивали друг друга колкостями и шутливыми угрозами.

«Они настоящая семья, — подумал он. — Ведь только очень близкие люди могут так вести себя в столь серьезной ситуации».

Затем его мысли вернулись к Проксису, который тоже был не прочь отпустить злую шутку посреди жестокой битвы.

«Мы не такие разные, в конце концов», — решил он.

— Как ремонт? — спросил по воксу Морколт у брата Кадара.

— Куски раскалились, но держатся. Трюм не герметичен, мы где-то теряем воздух. Попробую найти утечку и заварить.

— Вход в атмосферу сразу покажет, где она, — пробормотала Тестер.

Повторный вход был чреват еще и тем, что мог расширить дыру, через которую в трюм ворвется огонь, способный разрушить корабль.

— Всему свое время, — сказал Морколт.

Валериан активировал магнитные подошвы, почувствовав потерю гравитации. Он выглянул в иллюминатор, и Залидар предстал перед ним таким же, каким он увидел его впервые: зеленое тело планеты, подернутое тонкой дымкой атмосферы. А за ней зияло черное, усеянное звездами пространство космоса.

— Включаю гравитацию, — сообщил Джоди и нажал клавишу на консоли. — Да заводись ты, ублюдок!

Где-то в сердце корабля ожил генератор гравитации, и Валериан почувствовал, что его тело снова опускается на палубу.

Но вместе с этим он ощутил кое-что еще: бесконечный визг коллективного орочьего разума вдруг исчез. Он был как будто вне зоны его влияния и ощутил, как ум проясняется, избавляясь от шума, преследовавшего его, подобно мигрени, с первого дня пребывания на планете.

— Хвала Трону! — прошептал он. — Капитан, сколько мы пробудем на орбите?

— Несколько минут. Я планирую вход в нескольких километрах к югу от Залатраса.

— На авгуре орочьи корабли в семидесяти тысячах километров от нас, — отрапортовал Джоди. — Большие. Крейсеры. Между ними и планетой очень плотное сообщение. Думаю, что нас еще не заметили.

— Отставить вход до моей команды, — велел Валериан.

Это нужно сделать сейчас. Как только они вернутся на планету, орочий гвалт снова подавит его способности.

— Почему? — удивился Морколт.

— Делайте, как я сказал.

Валериан закрыл глаза. Его голова погрузилась в сияющий голубым капюшон, и разум поглотила холодная чистая темнота. Серебристые нити мысли преодолевали световые годы за секунды, проносясь мимо миллионов менее сильных разумов, пылающих солнц, обширных скоплений имматериума, приближаясь к пустоте обычного космоса. Он летел не по точным координатам, а по путям, которые хорошо знал, следуя за силуэтом одного из своих братьев.

«Брат Корим, это я, Валериан».

Он передал свое изображение через пустоту. Ничего более конкретного он показать не мог — тут действовали иные законы. И свое сообщение он пометил ярким сиянием, указывая на срочность.

Он ощутил ответ, бледный и далекий. Корим был с Седьмой ротой на корабле флота «Андроник». Передача велась через весь Рубеж, и незримые потоки имматериума завихрялись между ними, разрывая в лоскуты образы Валериана.

«Корим».

Он воссоздал в своем уме картины событий, в которых преобладал Марней Калгар. Огромная фигура его стояла в одиночестве, окруженная морем врагов, а за их спинами росли джунгли.

Валериан не мог переслать более точные изображения, но вложил в них каждую кроху своих эмоций, и они сменяли друг друга ярким калейдоскопом, так что имели смысл, если были знакомы адресату. Марней Калгар, орки, планета джунглей. Он передавал эти образы со всей силой, что у него была, расцвечивая каждый из них ярчайшим сиянием.

В конце концов он ощутил ответную вспышку, момент осознания, и был уверен, что это ему не показалось.

Связь прервалась, и Валериан ощутил хлесткую отдачу сквозь бесчисленные световые годы, невероятное, грандиозное расстояние между звездами, и пошатнулся, придя в себя на мостике старенького корабля. Все было, как если бы он сменил вид в телескоп на микроскоп.

Придя в себя, он начал дышать размеренно, как его учили, усмиряя оба молотившихся сердца. Второе сердце обогащало кровь кислородом, необходимым для пробуждения.

Он обучался астропатии, но она давалась ему нелегко. Всякий раз он словно отдавал часть души и тела.

Валериан знал, что сообщение каким-то образом передано. Корим должен разобрать его. Теперь все зависело от него.

— Ну что ж, капитан, — сказал он онемевшими губами, чувствуя сухость в горле. — Возвращаемся на планету.

Дело было сделано. Он чувствовал надежду, что не подвел своего магистра.

«Теперь бы только продержаться, — думал он, — пока Седьмая не придет к нам».

— Только бы продержаться, — говорил Морколт. — Эти заплатки не выдержат сильную нагрузку. Будем спускаться медленно. Тестер, постарайся, чтобы нас не выкинуло обратно в космос.

Летчица сгорбилась над приборами, не обращая внимания ни на что, кроме планшетов и дисплеев. Два сервитора рядом с ней работали, время от времени обмениваясь быстрыми фразами на бинарном.

— К нам приближаются орочьи корабли, — сказал Джоди. — Расстояние — двадцать тысяч километров. Они не спешат — наверное, думают, что мы часть их флота.

Загорелась лампа вокса, и в динамиках раздался животный рык из обрывков слов на низком готике.

— Пятьдесят лет не слышал этого языка, — сказал Морколт. — Кто-нибудь говорит по-орочьи?

Никто не ответил.

— Будем надеяться, что мы сбросим их при входе в атмосферу.

Дверь открылась, и на мостике появился Роман Ласелл.

— Температура на корабле повышается, — сказал он, вытирая пот со лба. Его лицо блестело в свете ламп.

Удар — и палуба «Мэйфлая» заплясала под их ногами.

— После такого нам потребуется капремонт, — пробормотала Тестер.

Корабль нырнул в атмосферу, и Морколт опустил титановые заслонки, защищавшие иллюминаторы. Ласелл плюхнулся в первое попавшееся кресло и пристегнулся.

— Давненько я такого не ощущал, — сказал он.

— Может, это в последний раз, — ответила Тестер. — Джон, больше мощности на передние тормозные.

— Бери сколько хочешь, — разрешил инженер. — Мы падаем как камень, и у нас почти на нуле охладитель. Скоро мне для охлаждения придется мочиться прямо на двигатели.

— Раз придется — значит, так и делай, — бросила Тестер.

Корабль под их ногами подпрыгнул и дернулся в сторону. Магнитные подошвы Валериана удержали его от падения, но даже ему пришлось ухватиться за поручень, чтобы сохранить равновесие.

— У нас здесь сильно повысилась температура, — передал брат Кадар из трюма. — Мы кладем сверху еще одну пластину, но долго она не выдержит.

— Ну давай, милая, — прошептал Морколт. — Продержись немного ради меня.

— Тебе нужна помощь, брат? — спросил Кадара Валериан.

— Никак нет. Не вижу смысла всем тут жариться. Использовать сварку не могу — слишком высокая температура. Но доспехи держатся.

«Мэйфлай» прорезал плотную атмосферу Залидара, словно комета с пылающим хвостом. Тем, кто находился внутри корабля, казалось, что они летят по каменистому склону с неисправными тормозами. На стенах мостика начал образовываться конденсат, будто сам корабль потел.

— Орки от нас отстали, — сообщил Джоди, проводя рукавом по лицу. — Пустили в нас торпеду, но она сгорела в огненном хвосте.

— Хоть что-то, — буркнул Морколт. — Высота?

— Сорок километров. Быстро сокращается.

— Тормозные движки вырубились, — крикнула Тестер, ударив кулаком по консоли, будто та ее чем-то обидела. Она сказала сервиторам короткую фразу на бинарном, и те продолжили свою работу с невозмутимым спокойствием.

— Перезапусти, — велел Морколт. Он коснулся повязки на голове. — Джон, пришпорь плазменные двигатели, пожалуйста.

— Лучше ей об этом не знать, — раздался в воксе голос Гортина, сменившийся металлическим лязгом. — Запускаю вспомогательный генератор. Он даст нам двадцать-тридцать секунд, не более.

— Сейчас полетим с комфортом, Тестер, — мягко пообещал Морколт, но с его лица не сходило напряжение.

— Знаю, старик.

— Джоди, свяжись с Залатрасом. Не хочу, чтобы нас подстрелили, прежде чем мы врежемся в землю.

Никто не произнес ни слова. «Мэйфлай» стонал и дергался под их ногами, словно избиваемое животное. Жара стала почти невыносимой, и даже на лице Валериана выступил пот. Он мог надеть шлем, но не стал этого делать. Вместо этого он обратился к своему почти иссякнувшему источнику энергии, и на несколько мгновений его разум покинул пределы корабля. Судно падало, охваченное пламенем, а внизу маячила стена зеленых джунглей Залатраса.

— Врубай! — раздался голос Гортина сквозь треск помех.

Тестер боролась со штурвалом, пытаясь вернуть контроль.

— Джоди… Я… — прохрипела она, — не могу двинуться.

— Полный назад, Трона ради!

Сила притяжения давила на них. Членов экипажа, сдерживаемых ремнями, подняло, а их лица исказил ужас. Валериан наклонился и нажал мигающую кнопку. Тотчас же по всему кораблю прокатился могучий рев, и «Мэйфлай» содрогнулся. Бешено мчащиеся цифры альтиметра замедлились и стали снова читаемы.

— Тридцать километров, — оскалился Джоди. — Замедляемся.

Нос корабля начал выравниваться. Руки Тестер были стерты в кровь.

— Я ее держу.

— ПВО Залатраса, это Омега-Шесть-Три-Два, — передал Валериан, подключив свой вокс к корабельному. — Заходим на жесткую посадку.

— Шесть-Три-Два, видим вас на авгуре. Отрегулируйте снижение, вы идете слишком быстро.

— Стараемся изо всех сил, Залатрас! — крикнул Морколт. Его повязка пропиталась кровью. — Дайте нам пространство, пожалуйста.

— Над нами орочьи корабли, а зенитный огонь плотный. Мы не можем прекратить стрельбу — вам придется маневрировать. Удачи.

Морколт поднял заслонки иллюминаторов. Толстый плексиглас был весь покрыт гарью. Залатрас лежал прямо под ними, то появляясь, то пропадая из виду, скрываемый пеленой облаков и огненными вспышками зенитного огня. От шпилей Альфон и Калгатт поднимались клубы черного дыма.

— Прямо как в древней поговорке: из огня да в полымя, — сказал Морколт, одновременно завороженный и шокированный происходящим.

— Скорость снижается, тормозные двигатели работают. У нас осталось сорок секунд стабильного полета, — сообщила Тестер.

— Проведи нас под зенитным огнем, — велел Морколт. — Сядем, где получится.

Они промчались мимо толп орков, похожих на живое море, над стенами города, едва их не задев. Пронзая столбы черного дыма, они ощутили грохот осколков, застучавших по обшивке.

— Идем вниз, — отрапортовала Тестер. — Гасим двигатели, компенсаторы на полную, активирую воздушный тормоз.

Корабль кричал, словно уже больше не мог выносить эту жуткую боль.

Экипаж бросило вперед, и они повисли на ремнях, в то время как «Мэйфлай» завис в воздухе. Его скорость наконец снизилась, и он начал падать камнем.

Последние секунды Тестер лихорадочно нажимала на все клавиши ретродвигателей, до которых могла дотянуться, — и экраны вдруг ожили. Корабль дернулся и замедлил падение, трясясь и будто разваливаясь.

Последний удар по кораблю, и все затихло. Двигатели умерли, а огоньки на панели, мигая, затухали, а потом вдруг снова вспыхивали янтарным. Воздух пропитался едкой гарью.

— Вот мы и сели, — прошептала Тестер и зашлась в приступе кашля.

Морколт похлопал по ручке кресла.

— Умница девочка! Я знал, что она нас не подведет.

 

Глава 18

Казалось, что они пробыли в этой зловонной подземной канализации несколько дней, хотя прошло всего пять часов. Рота ополчения плелась за космодесантниками. Люди были измотаны тяжестью взрывчатки, которую нес каждый. Их сорокалетний командир, недавно произведенный в лейтенанты, казалось, готов был упасть.

Сержант Авила жестом скомандовал остановиться и прислушался.

Ошибки быть не могло. Свод над ними трясся, а глухие залпы артиллерии грохотали практически постоянно. Один особенно громкий удар заставил ополченцев вздрогнуть и пригнуться, несмотря на то что они стояли по грудь в нечистотах.

— Это заряд типа «сотрясатель», без сомнений, — сказал Авила брату Парсифалю.

— Если стреляют «Василиски» — значит, начался массированный штурм, — согласился апотекарий.

— Где мы, брат?

— Примерно в шести километрах к югу от стен. Мы, должно быть, прямо под орочьими батареями.

— Удивительно, что у этой падали есть дальнобойные орудия, — проворчал Авила.

— Через пару километров, брат, мы будем возле точки обвала. Нам нужно начинать закладывать заряды через каждые четыреста метров.

— Я буду закладывать заряды через каждые десять метров, — возразил Авила. — Если впереди окажется враг, то пусть они будут за нашими спинами, готовые к взрыву.

— Хорошая мысль. Хотя ополчению не понравится перспектива оказаться тут взаперти.

— Ополченцы сделают то, что им прикажут. Лейтенант Эйнар!

Тучный офицер подошел к нему по мерзкой жиже. Он был слишком стар для своего звания, которое получил благодаря прежней службе в Имперской Гвардии. Опытные солдаты ценились сейчас в Залатрасе на вес золота.

Но этот опыт он получил четверть века назад, так что сейчас Эйнар был реликтом. Но сейчас он стоял перед огромными Ультрамаринами в насквозь промокшей форме, и Авила заметил военную выправку.

— Сэр?

— Объясни своим людям: заряды устанавливать начиная с этого места и дальше через каждые десять метров по обеим сторонам туннеля чуть выше уровня воды. Детонаторы настроить на волну «сикст». Сообщите, когда заложите последний. Ясно?

— Так точно, сэр.

— Выполняйте.

Эйнар побрел обратно, отдуваясь.

— Как же я рад, что мы не стареем, как они! — заметил Парсифаль.

— Мы бережем свои силы до той поры, пока не придется отдать их во имя Императора, после чего нас заносят в воинские хроники ордена. Мы избавлены от судьбы стать жалкими тенями самих себя.

— Именем Его, — отозвался Авила.

Они снова двинулись вперед, хотя медленнее. Ультрамарины намеренно оторвались от людей. Отдельно они двигались быстрее, несмотря на огромные размеры, а благодаря отлично настроенному инфракрасному фильтру темные туннели были для них словно вечерняя улица.

— Враг в двухстах метрах впереди, — тихо сказал Парсифаль. — Похоже, опасения нашего владыки оправдались.

— Брат Гамелан, ступай в передний ряд с братом Декстом, — сказал Авила. — Подавите их, как только увидите.

Авила вызвал по воксу лейтенанта Эйнара.

— Как дела, лейтенант?

В воксе послышалось тяжелое дыхание.

— Тридцать зарядов установлено.

— Отходите и ставьте остальные на первой закладке. Торопитесь, Эйнар. У нас гости.

— Так точно, сэр.

Заряды обрушат почти два километра тоннеля — этого будет достаточно, чтобы блокировать любое проникновение орков.

— Нужно выиграть время для ополченцев, братья, — сказал Авила. — Накажем этих ксеносов во Имя Его!

По воксу прокатился гул одобрения, который для Авилы был словно бальзам на сердце.

— Сто метров, — считал Парсифаль. — Они быстро движутся по туннелю. В любой момент могут появиться на ауспиках.

И они появились, но еще раньше тонкий слух донес до космодесантников весть об их приближении, а исключительным обонянием ощутили ни с чем не сравнимую орочью вонь — смесь мускуса с грибной плесенью.

Гулкий каменный стук и всплески воды перемежались лязгом металла и грубыми голосами существ, всегда готовых убивать и насильничать. В сердце Авилы поднялась волна отвращения к этим тварям. Из всех ксеносов он более всего ненавидел тиранидов, но орки ненамного отставали от них. Их необходимо давить, как любую мерзость.

— Я орудие Твое, — начал он молитву. — Направь руку мою, Владыка Человечества, чтобы я отправил врагов Твоих во тьму.

Тяжелый болтер брата Гамелана загремел, освещая тьму туннеля. За его спиной плазмаган Декста выпустил сгусток чистой энергии. Это оружие не зря называлось солнечным. На миг для Авилы все стало серым, авточувства предохранили его глаза от выжигающей вспышки.

В туннеле раздались крики орков, на удивление пронзительные для таких массивных существ.

— Гранаты! — крикнул сержант Авила и бросил пару над головами своих братьев. Их детонаторы были поставлены на задержку, и они взорвались в тот момент, когда орки оправились от шока и снова ринулись вперед. Стены туннеля заляпало орочьими потрохами и плотью. Вопли превратились в гневный рев — ксеносов обуяла ярость.

— Отступить на двадцать метров, — приказал Авила отряду. Они подчинились, а секунду спустя вспышка прометия выжгла место, где они только что стояли.

Канализацию заполнил плотный, словно дым, пар. Визоры шлема Авилы перенастроились. На секунду он включил инфракрасное зрение — и враг перед ним сразу попал в прицельный когитатор. Орки бежали вперед толпой, и туннель оглашался грохотом автопушки.

Брат Декст недовольно заворчал, когда один из зарядов ударил его в наплечник и заставил пошатнуться. Его плазмаган на мгновение опустился в грязную воду, в которой он стоял, и зашипел. Подняв его, он снова отправил в сторону врага испепеляющий заряд энергии.

— Повреждения минимальны. Активирован саморемонт системы, — сообщил он.

— Брат Гамелан, дай им очередь, — велел Авила по воксу. — Остальным отходить. Если будем стоять слишком долго, то погибнем, братья.

Огонь тяжелого болтера терзал врагов, не давая времени прийти в себя и атаковать космодесантников. Гамелан побежал к братьям. Снаряды автопушки свистели по туннелю, ударялись о стены, отскакивали от брони Ультрамаринов. Значки членов отряда Авилы мигали на его дисплее то зеленым, то янтарным.

— Лейтенант Эйнар, что у вас? — Авила вызвал по воксу офицера ополчения.

— Шестьдесят зарядов уложено, сэр. Нужно еще десять минут.

— Бери всех людей, кроме тех, кто кладет заряды, и уходите. Враг напирает.

— Да, сэр.

— Враг наступает, — сообщил брат Гамелан. Туннель впереди него был залит огнем, из-за которого от стен отваливалась растительность, а вода бурлила. Сырой воздух в канализации стал жарким, словно в экваториальных джунглях.

Из бушующего пламени вдруг вырвался огромный орк — такой крупный, что ему приходилось пригибать голову, — облаченный в подобие силовой брони с кое-как сваренными между собой керамитовыми плитами, из которых торчали провода. Его шкура казалась почти черной, глаза — алыми, как кровь, и он широко разевал клыкастую пасть. Он стрелял из орочьего болтера, а другая рука была в перчатке, окутанной мерцающим силовым полем.

Брат Гамелан открыл огонь из тяжелого болтера почти в упор, но орк, приняв на себя всю очередь, продолжал мчаться вперед с диким ревом. Из плазмагана брата Декста вырвалось копье яркого света, оторвав орку руку с болтером, опалив дочерна доспех и половину морды. И все же тот не сбавил хода.

Вломившись в строй Ультрамаринов, он нанес мощный удар силовой перчаткой по шлему брата Гамелана. Раздался грохот, и Ультрамарин упал замертво. Его голова раскололась вместе со шлемом. Тяжелый болтер упал в воду и исчез. От следующего удара брат Декст отлетел и врезался в членов своего отряда.

Авила пробежал мимо него, на ходу пристегивая болтер и активируя цепной меч. Он пронесся под орком в воде и нанес удар снизу вверх. Цепной меч завизжал, ударяясь в керамит, и сержант Авила толкал его со всей силой и яростью. Оружие вгрызлось в броню и пронзило ее.

Но тут снова ожил силовой кулак монстра. Он схватил Авилу за руку и выдернул из воды, словно рыбу. Космодесантник ощутил, как сокрушительная хватка орочьих когтей терзает его собственную бронированную руку, крошит керамит и давит плоть.

Цепной меч выпал из онемевших пальцев. Раздался хруст, и его локоть оказался оторван. Боль затопила разум, но он проигнорировал ее и невредимой рукой снял с пояса гранату. Засунув ее в брешь орочьего доспеха, Авила кувырком ушел назад в воду. Граната разорвалась, и его авточувства полностью отключились. На несколько секунд он оказался слеп и глух, во власти всепоглощающей боли.

Броня ожила, конвульсивно подергиваясь, значки замигали. Сержант почувствовал, что его куда-то уносит, попытался сопротивляться, но не смог. Тело болело от ран, нанесенных осколками, и он вдыхал гнилостный воздух туннеля, зловоние выпотрошенных орков. Когда его системы перезагрузились, он обнаружил, что лежит за спинами бойцов отряда, прислоненный к стене. Парсифаль вынес его из боя и вернулся на передовую.

В его шлеме творился хаос, состоящий из статического шума и мигающих красным цветом рун. Энергоранец оторвало взрывом, и доспех постепенно терял энергию, так как и его внутренние аккумуляторы повредило. Через несколько минут он окажется внутри мертвой металлической оболочки.

В голове немного прояснилось, и он поднялся на ноги, шатаясь.

Где-то впереди сражались его братья, и в туннеле грохотала перестрелка. Большой орк теперь валялся в воде бесформенной грудой железа и плоти, но тварей было слишком много, и они заполняли коридор. Яростно проклиная их, он нажал кнопку вокса.

— Лейтенант Эйнар, доложите.

— Заряды установлены, сэр. Мы отступаем по туннелю.

— Хорошо. — Он переключился на частоту Ультрамаринов. — Братья, отступаем как можно быстрее. Уходите отсюда.

Они тут же начали двигаться. К сержанту подошел брат Парсифаль, и с его бело-синего доспеха стекала красная орочья кровь.

— Мы вынесем тебя, Авила, — обещал апотекарий, хватая его за здоровую руку.

— Нет времени. Моя броня умирает. Я слишком медленный. Сейчас же уводи остальных, Парсифаль. Я подорву заряды.

— Подрывай сколько угодно, но ты пойдешь со мной, — мрачно сказал Парсифаль. Он перекинул руку Авилы через плечо и потащил его.

За ним последовали остальные Ультрамарины. Брат Декст выстрелил еще несколько раз из своего плазмагана в толпу наступавших орков, чтобы прикрыть отступление, после чего побежал сам, а остальные братья стали прикрывать его. Орки остановились, и на несколько секунд их наступление захлебнулось. Космодесантники использовали паузу и помчались по туннелю, разбрызгивая грязную воду. Они пробежали мимо первых зарядов, заложенных Эйнаром.

Авила начал приходить в себя. Его тренированное тело и могучая сила воли превозмогли агонию. Он освободился от объятий Парсифаля и какое-то время смог идти самостоятельно.

— Выводи их, брат. Частота «сикст». Взрывай заряды по готовности. — Он достал болт-пистолет.

— Я не оставлю тебя. Здесь тебе умирать негоже, Авила.

— Мы умираем там, где должно. Выбора у нас нет. Через несколько минут моя броня лишится энергии. Я останусь здесь и буду сдерживать их, пока вы не отойдете. Взорви заряды, пока эти твари не обезвредили их и не пробрались в город. Я должен остановить их здесь, или вся миссия будет провалена.

Парсифаль смотрел на него каменным взглядом. Они давно знали друг друга.

— Наш владыка узнает о твоем подвиге, — нарушил молчание апотекарий. — Прощай, брат-сержант.

Авила не ответил. Он встал, поднял болт-пистолет и открыл огонь по оркам.

 

Глава 19

По городу прокатился глухой звук отдаленного взрыва, который, казалось, ничем не отличался от сотен других. Но Калгар все понял. Несмотря на кавардак, творившийся на дисплеях авгуров, он осознал, что Авила погиб.

Вскоре в воксе раздался голос Парсифаля.

— Милорд, миссия завершена. Мы возвращаемся по туннелю и будем в городе менее чем через час.

— Сержант Авила? — спросил Калгар.

— Его больше нет. Как и брата Гамелана. Я не сумел извлечь их генное семя. Врагов было слишком много. — Голос Парсифаля был невыразительным.

— Когда один из нас ранен, мы все кровоточим, брат, — ответствовал Марней Калгар. — Не говори мне, как он умер, я знаю, что его смерть была достойной, как и жизнь.

— Именно так, — подтвердил Парсифаль и отключился.

Марней Калгар на мгновение закрыл глаза, используя ярость, чтобы подстегнуть себя. Он давно привык к этому. За столетия погибло столько братьев, что даже его исключительный ум не мог их запомнить. Груз с души это не снимало, но помогало жить дальше.

— Он выполнил свой долг перед нами и Императором. Никто не вправе требовать большего, — заметил Матиас, стоявший рядом. Капеллан слышал их разговор по воксу. — Теперь мы обязаны наполнить его жертву смыслом.

— Именем Его, — тихо ответил Калгар. Он снова вернулся мыслями в пыльный бункер, под которым кипела битва, близившаяся к кульминации.

Лазпушки в бойницах извергали яркие лучи энергии, бившие через все поле по наступающим танкам. Их стволы раскалились докрасна, а дула почернели от гари.

На глазах Калгара один «Леман Русс» оказался подбит в четырехстах метрах от ворот. Получив прямое попадание в башню из высокоэнергетического оружия, машина остановилась, а через секунду из ее дымящихся люков начали вылезать орки.

Их скашивал огонь из лазганов со стены. Десятки лучей одновременно вонзались в каждого орка, и когда последний пал, покинутый танк сотряс взрыв, от которого его корпус подпрыгнул. После второго взрыва тяжелая башня отлетела на двести метров, смяв целый батальон орочьей пехоты.

Но за ним шли другие танки, поднимая фонтаны грязи гусеницами. Тяжелые машины сгрудились в кратерах, перемалывая тела своих убитых товарищей. Восемь или девять из них целились прямо в высокие ворота Ванахеймской крепости.

— Что у нас с боезапасом для лазпушек? — спросил Калгар Бороса, стоявшего рядом, покрытого пылью и напоминавшего призрак. Полковник достал планшет и постучал по клавишам, получая информацию напрямую с каждой позиции на стенах. Он поднял голову и поморщился.

— Примерно по десять выстрелов на орудие.

— Бета Примарис, — сказал Калгар по воксу. — «Сотрясатели» по нулевой координате немедленно. Один заряд на каждый ствол, затем ждите повторной команды. Прием?

— Принято, — раздался в ответ шипящий голос от расчета батареи «Василисков» внутри города. — Милорд, одно из орудий уничтожено орочьим самолетом. В настоящий момент готовы к стрельбе три орудия с шестью «сотрясателями» на каждое.

— Вас понял. Стреляйте по готовности. — Он повысил голос, чтобы его было слышно во всем бункере. — Расчеты лазпушек, прекратить огонь. Сейчас будут стрелять наши батареи. Всем остальным постам продолжать стрельбу. Цельтесь по их пехоте.

С противником, который превосходил числом, сражаться следовало именно так, не полагаясь на прямые удары. Бить следовало с разных сторон, чтобы держать противника в замешательстве.

Калгар переместил на южные позиции еще один миномет с северного направления, послав за ним лейтенанта Януса с его «Химерами». Артобстрел не прекращался ни на минуту. Равнина перед Ванахеймскими воротами, простиравшаяся на десять километров, была похожа на ад. Сожженные машины, разбитые дредноуты и сбитые самолеты валялись повсюду, словно поломанные игрушки в комнате злого ребенка, а между ними громоздились зловонные горы из десятков тысяч орочьих трупов.

А с обеих сторон артиллерия продолжала вспахивать залитое кровью поле, превращая его в трясину, где смешались жидкая грязь, плоть и куски металла и по которой продолжали наступать орки, несмотря на потери, которые только раззадоривали их звериную ярость.

Город тоже сильно пострадал. Вражеская артиллерия обстреливала стены, бомбардировала центральные районы Залатраса и разрушала целые кварталы. Огромные орочьи снаряды дождем сыпались на шпили. Альфон пылал в десятке мест, как и Калгатт.

Потери среди населения исчислялись десятками тысяч и постоянно росли. В одном из убежищ на площади Дромиос две тысячи людей оказались погребены под завалами из-за прямого попадания снаряда.

Несмотря на ужас потерь, обороняющиеся продолжали сражаться, и Калгар в который раз возблагодарил Императора за то, что орки не умели хорошо целиться, а их ненадежные снаряды были плохого качества. На каждый разорвавшийся снаряд приходился просто падавший и лежавший в воронке, тихо или угрожающе тикая.

Сотни ополченцев, оборонявших стены, мужественно стояли на своих постах. Крестьяне, клерки и бывшие преступники удерживали каждую пядь. Но и погибали они тоже сотнями. За последние три часа, по подсчетам Бороса, они потеряли четыре тысячи человек, и Калгар уже отдал приказ о перемещении целой дивизии с северного периметра.

С той стороны атаки тоже совершались, но далеко не в таком масштабе, как здесь. То были не более чем разведки боем. Настоящий апокалипсис развернулся на южном направлении — сюда орочий военачальник бросил основную часть своей армии. Именно здесь может быть совершен прорыв и решится судьба Залатраса.

— Он, должно быть, потерял пятьдесят тысяч, — хрипло произнес шокированный Борос. — Как могут орки нести такие потери, но снова и снова наступать?

— У него в резерве в пять раз больше, — пояснил брат Матиас. — Орки не пугаются вида своих убитых сородичей. Каким-то образом это подзадоривает их. Этими ксеносами движет только жажда войны и насилия, пробуждающая в них ярость берсерков. И вражеский военачальник знает об этом. Это часть его плана.

— Когда же он остановится? — спросил Борос.

— Когда убьет нас всех, — просто ответил капеллан.

«Сотрясатели» падали так близко, что поднимаемые их взрывами фонтаны жижи забрызгивали каменные стены. Орочьи тела и их останки перелетали через бастионы, за которыми ополченцы укрывались от огня собственной артиллерии, разрушавшей осколками внешнюю кладку стен.

Два «Лемана Русса» разлетелись на мелкие куски в этом хаосе, но оставшиеся шесть ползли вперед, несмотря на то что некоторые из них горели и дымили, а один и вовсе лишился башни, так что было видно орочий экипаж. За ними вышагивал строй дредноутов, железноруких гигантов. А еще дальше виднелась тяжеловооруженная пехота, элитные орочьи бойцы.

«Руссы» стреляли один за другим. Калгар ощутил, как крепость содрогнулась под его ногами.

— Воротам здорово достается, — сказал Борос.

Изнутри южные ворота были заложены кирпичами и арматурой, но не запечатаны, как другие, и оркам это было известно. Защитники сделали это осознанно, чтобы заманить врага сюда.

Им это удалось, пожалуй, даже слишком хорошо. Ворота, покрытые адамантием, по мнению Калгара, ничем не уступали любым ультрамарским. Курт Ванахейм не считался с расходами, зная, что Администратум оплачивает все счета. Но никакие укрепления не смогли бы выдержать такую долгую бомбардировку.

— Лазпушки, возобновить стрельбу, — приказал Калгар.

Он мечтал сойтись с врагом в бою, выплеснуть ярость, что кипела в нем, схватиться с орками врукопашную и собственными руками выдавить жизнь из их тел. Но все же их следовало бы сдержать там, снаружи. Если они подойдут вплотную к воротам, прорыв будет неизбежен, как день неизбежно сменяется ночью. Этого нельзя было допустить. У Калгара оставался единственный козырь.

— Губернатор Фенник, прием.

— Фенник слушает, милорд.

— Поднимайте «Фурий» немедленно. Танки уже почти у ворот. Их нужно уничтожить любой ценой. Вы поняли, Фенник?

— Да, милорд. — В воксе было слышно, как что-то горит. Очевидно, главный штаб тоже задело. — Я сейчас распоряжусь.

Выскользнув из своих тайных ангаров, «Фурии» на бреющем полете понеслись над городом. Всего шесть из них пережили атаку флота на орбите и последующие бомбардировки. Пилоты знали, что их ждет, и бесстрашно мчались в бой. До ушей Калгара донесся пронзительный вой двигателей, когда самолеты пикировали на орочий авангард подобно ангелам мести.

Они неслись почти вертикально, сбрасывали снаряды, а потом снова взмывали в меркнущие небеса. Две оказались сбиты на подходе и врезались прямо в ряды орков. Один из дредноутов от удара отлетел почти на двести метров.

Остальные выполнили свою задачу. «Леманы Руссы» под Ванахеймскими воротами горели, оказавшись в эпицентре мощных взрывов, чей гул долетел до города.

Летчики осознавали, что обратно не вернутся, и все же взлетели без малейших колебаний. Обратно в свои ангары не вернулся никто. Все сгорели из-за орочьего обстрела, осветившего южную часть неба.

«Пока наши люди проявляют такое мужество, надежда есть», — думал Калгар.

Западный горизонт окрасился алым. Кажущийся бесконечным день все же близился к завершению. Мульти-мелты сверкали яркими вспышками, а также две или три ракетницы. Вся орочья техника погибла под воротами, превратившись в обугленные остовы. Дредноуты забуксовали в грязи посреди горящих обломков, став отличными мишенями, и их расстреливали одного за другим.

Орки беспорядочно отступали подобно морскому прибою, который, захлестнув берег, уходит назад, огромным фронтом в пять или шесть километров по всему южному периметру города к своему лагерю у реки Дромион. Их преследовал минометный огонь, собирая щедрую жатву с отходящих. Некоторые враги оборачивались и ревели с ненавистью на высокие стены Залатраса.

Калгар приказал прекратить огонь и экономить боеприпасы. Орочья армия не выглядела разгромленной. Они попытались применить некую тактику и потерпели неудачу, но отказываться от дальнейших попыток и не думали.

— Они вернутся. — Матиас словно прочитал мысли Калгара. Ополченцы в бункере шумно радовались, обнимая друг друга, а на лице полковника Бороса сияла улыбка.

— Я должен взглянуть на сами ворота, Матиас, — заметил Калгар. — Прими командование. Нужно распределить боеприпасы и еду между всеми защитниками стен. Они могут отдыхать по пол-отряда.

— Наступает ночь, — напомнил капеллан. Он выглянул из бойницы, и глазницы его шлема-черепа блеснули ярко-алым.

— Ополченцам нужно дать как следует отдохнуть. Ты же знаешь таких как они. Победили в одной битве и думают, что выиграли войну.

— Они неплохо справились, брат, — решил Калгар.

— Для новичков, — парировал Матиас.

Калгар встретил Фенника у Ванахеймских ворот. Обычно опрятная униформа губернатора была порвана и покрыта пылью. Он выглядел усталым и с виду ничем не отличался от простого солдата.

Было уже совсем темно, и у подножия огромного ванахеймского барбакана суетились ополченцы. Там и тут искрили сварочные аппараты, а погрузчики, до краев заполненные камнями и пласкритовыми брусьями, заняли всю улицу. Это место стало эпицентром рабочей активности.

Калгар снял шлем и одобрительно кивнул Феннику. Он не любил, когда время тратилось впустую.

— Насколько все плохо? — спросил он губернатора, окинув взглядом груды обломков под воротами.

— Они целились в петли, милорд, и все-таки попали. Опоры ворот сильно попорчены, и даже адамантий во многих местах пробит и расколот.

— Мы сейчас можем поставить их на место и заделать прорехи. Даже если мы зальем все жидким рокритом, он застынет только через три или четыре дня.

— А столько времени у нас нет, — задумчиво подхватил Калгар.

— Оставить Ванахеймские ворота действующими было моим решением, — сказал Фенник. Его голос был лишен всяких эмоций, а бледное осунувшееся лицо напоминало череп. — Данная оплошность целиком на моих плечах.

— Это было правильно, — возразил Марней Калгар. — Вы привлекли их силы на самый мощный участок укреплений, который они пытаются пробить уже пять недель с колоссальными потерями. Я бы сделал точно так же.

Фенник поклонился. Его тонкие губы, скрытые растительностью, улыбнулись, но он ничего не ответил.

— Они знают, чего добились сегодня, — продолжал Калгар. — Им известно о состоянии ворот, можете не сомневаться. Очень скоро они ударят снова в то же место. Ворота стали для них целью номер один. Я часто видел, как такое случается с целыми армиями людей и ксеносов. Когда в каком-то месте проливается очень много крови, оно приобретает не просто стратегическую значимость. Оно становится в некотором роде священным. Для нас это одновременно и проблема, и удобство.

— Мы больше не выдержим, — наконец устало сказал Фенник.

— Должны выдержать. Орки не устают никогда. Они не остановятся, пока их не уничтожат или Залатрас не падет. Все просто.

Говоря это, он сам вдруг ощутил всю банальность ситуации. В какой-то степени это было облегчением. Всю свою долгую жизнь он командовал армиями, дивизиями, бригадами, полками и ротами своих братьев. Он управлял гигантским скопищем отдаленных друг от друга планет, населенных миллионами людей, готовых выполнить любой его приказ.

И вот к чему все свелось. Одна позиция, полуразбитые ворота и солдаты-недоучки, охраняющие стены.

Усталость, так долго мучавшая его, куда-то улетучилась. Больше не о чем было размышлять. Осталась только грубая орочья логика. Они нападают, мы защищаемся. Для чего-то иного ни ресурсов, ни возможностей больше не было.

— Я хочу сейчас поговорить с вами и остальными офицерами вашего штаба, — заявил он Феннику. — Во дворце. Орки не пойдут в атаку некоторое время. Даже им нужно перегруппироваться и прийти в себя после того, что сегодня было. Мы используем эту передышку.

Он взглянул на возвышающиеся Ванахеймские ворота. Для него они тоже стали чем-то большим, нежели стратегическим объектом. Ему внезапно подумалось, что здесь он погибнет. Он, Марней Калгар, магистр ордена Ультрамаринов, на отдаленной планете, в незначительном пограничном мире.

«Да свершится воля Твоя», — подумал он.

Около полуночи наконец прибыл «Мэйфлай». Маленький полуразбитый транспортник, объятый дымом, приземлился (можно сказать, упал) на одной из широких улиц, идущих от площади Дромиос. Через минуту туда прибыл Калгар, и на его глазах тяжелый грузовик вывез из дымящегося трюма ценнейший груз.

Затем по трапу на тележке выкатили Проксиса.

— Парсифаль, осмотри его, — велел он, и апотекарий тут же склонился над телом Древнего, после чего приказал доставить того в апотекарион, находившийся в шпиле Альфон.

— Он жив, милорд, — сообщил Парсифаль, уходя. Спираль на его наплечнике была почти не видна из-за царапин и запекшейся орочьей крови.

— Контролируй его состояние.

У трапа стояли Морколт, Ласелл и брат Валериан. Троица совершенно не похожих друг на друга людей, которые, судя по их виду, выдержали вместе немало.

— Сколько привезли? — спросил Калгар.

— Около четырех тонн, милорд.

— Меньше, чем мы рассчитывали.

— Орков там было довольно много. Милорд, я должен поговорить с вами наедине.

— Еще потери, кроме Проксиса?

Валериан поморщился.

— Братья Комус и Гаурос.

Калгар не ответил. Их быстро уничтожали. Из двадцати четырех космодесантников, включая его самого, упавших на планету в «Алексиаде» и «Рубиконе», осталось одиннадцать. Проксис и Тарс были тяжело ранены. Генное семя многих оказалось утрачено для ордена навсегда, а ведь эти братья были одними из лучших. Все это ложилось на его плечи, хотя за столетия он привык нести подобный груз.

— Нам повезло выбраться оттуда. Брат Валериан сделал все, что мог, как и остальные. — Это сказал Морколт. Старик стоял, опираясь на свою черную трость, и клочки седых волос выбивались из-под повязки на висках. Он глядел на Марнея Калгара, более не страшась грозного магистра ордена, и разговаривал с ним, как с простым человеком. Быстро же все изменилось.

Калгар взглянул на дымящуюся громадину «Мэйфлая».

— Вы мастерски пролетели в таких опасных небесах, — тихо заметил он и кивнул Валериану. — Брат, мы с тобой сейчас переговорим. Материал, что вы привезли, бесценен, его немедленно отправят на завод. Морколт, примите мою благодарность. Корабль сможет летать?

Старик печально улыбнулся.

— Может быть. Но сомневаюсь, что доживу до этого момента.

Жизни людей коротки. Этот престарелый человек был ребенком по сравнению с долгожителями, которые встречались Калгару, и его время почти вышло. Однако он превозмог свою немощность и пришел на помощь в час нужды. И вызвался сам.

Краткосрочность делает жизнь человека почти бессмысленной. Только он успевает чему-то научиться, как это становится ненужным.

Калгар смотрел на пострадавший корабль, обдумывая разные варианты. Затем перевел взгляд на Морколта. В этом человеке не было страха. Он очень хорошо понимал, что его дни сочтены. Бесстрашный человек — это ценный ресурс, который нельзя тратить напрасно.

— Идемте со мной, — велел Калгар. — Все вы.

Было уже глубоко за полночь, когда они собрались в картографической комнате на вершине шпиля Альфон. Далеко внизу виднелись горящие кварталы города. Огонь был виден сквозь облака, и даже дождь не мог погасить его.

Калгар оглядел присутствующих. Здесь собрались Фенник, Борос, Гленк, Ласелл и полдесятка выживших дивизионных командиров. В стороне сидел Морколт, положив руку на трость. Еще там находились его собственные бойцы. Матиас, Валериан, Орхан и Антигон, после гибели Авилы возглавивший отряд из шести выживших космодесантников. Парсифаль находился в апотекарионе, леча Проксиса.

Курт Ванахейм тоже присутствовал, поскольку именно его мануфактуры работали на оборону. А еще Фердия Роскин, чья усадьба была переоборудована в полевой штаб. Он выглядел более старым и потрепанным жизнью, нежели Морколт.

Калгар подумал, что их нужно воодушевить, произнести какую-нибудь пламенную речь об отражении орочьего налета. Но это было слишком просто. Тишина на передовой говорила красноречивее всего, и Калгар это понимал. Город пережил еще один день, но его судьба пока висела на волоске.

— Ванахейм, — обратился Калгар. — Как дела с производством боеприпасов?

Тот сверился с планшетом.

— Теперь, когда у нас есть палладий из баллансирских шахт, мы возобновили полный цикл изготовления. Фабрики работают круглые сутки и выпускают примерно двенадцать тысяч тяжелых снарядов и пятьдесят тысяч болтерной амуниции в день.

— Когда сырье будет исчерпано?

— Примерно через четыре дня, — не глядя, произнес Ванахейм.

— Каковы наши запасы сырья? — спросил Калгар Фенника.

Губернатору не нужен был планшет, чтобы ответить на вопрос. Глядя в глаза Калгару, он произнес:

— У нас приблизительно сто пятьдесят тысяч зарядов для болтеров, а от запасов артиллерийских снарядов осталась примерно пятая часть. — Он сделал паузу. — Сегодня мы сожгли очень много — больше половины оставшихся ресурсов.

— А что с другим тяжелым вооружением?

Фенник выглядел таким уставшим, что, казалось, вот-вот упадет, но он продолжал стоять. — Осталось меньше сотни энергоячеек для лазпушек. Минометных бомб — по тридцать на каждое орудие. Прометий почти на исходе.

Калгар кивнул.

— Полковник Борос, список потерь.

Борос почесал густую щетину.

— Почти четыре тысячи погибших и тяжело раненных. Данные по гражданским все еще поступают, но цифры во много раз больше.

— Пожары под контролем?

— Мы погасили пожары в шпилях, но в южных районах — нет. Нам придется ждать, пока все само потухнет.

Все были вымотаны, чувствовали себя разбитыми. Калгар почти физически ощущал исходящий от них запах поражения, и это вызывало отвращение. Он и его братья по своей природе не умели отчаиваться. Адептус Астартес бились до конца и в смерти видели смысл существования.

Кипели битвы, шли войны, Империум продолжал жить, а на своем троне на далекой Терре восседало нетленное тело Императора.

Так было тысячелетиями и будет, независимо от того, что случится на какой-то далекой планете. Простые люди нечасто ощущают связь с чем-то большим, со вселенной.

И все же они тоже могли достойно гибнуть в сражении. Эта особенность человека позволила ему заселить всю Галактику. Люди, стоявшие перед ним — по крайней мере, большинство, — посмотрели в глаза смерти. Им был нужен лишь лидер. И немного надежды, пускай и призрачной.

И Калгар был готов дать им это. Они с братом Валерианом обменялись взглядами и кивнули друг другу.

— Вы славно потрудились, — начал владыка Макрагга. — Я редко видел, чтобы кто-то сражался лучше. Наши силы на исходе, но это не значит, что мы не способны победить. Оружие и боеприпасы — лишь часть силы любой армии. Воля и намерение идти до конца — вот что приводит к победе.

— Вы сражаетесь за свой город, мир, свои семьи, за все, что вам дорого. Если орки возьмут стены или ворота, нам конец. Те, кто погибнет сразу, — счастливчики. Мирное население будет сожрано или порабощено. Планету разорят.

С таким врагом невозможны переговоры и соглашения. Они понимают лишь насилие и не остановятся, пока не будут уничтожены. Однако не думайте, что мы с ними остались один на один.

Калгар завладел их вниманием. Глядя им в глаза, он видел, как слабость сменяется силой, взгляды становятся решительными.

— Потому что мы не одни. Мы Империум Человечества, что сияет, словно маяк во тьме, уже десять тысяч лет и будет сиять вечно. Мы часть его, защитники стен. Все мы теперь братья по оружию: и Адептус Астартес, и ополчение, и солдаты, и гражданские. Мы люди, и мы стоим как один в этой тьме. Мы никогда не сдадимся, ибо не в наших правилах признавать поражение.

Он прервался. Калгар не собирался говорить речь. Магистр так часто слышал их из уст давно погибших друзей и братьев. Но подобное иногда необходимо было произнести, ибо с годами оно не теряло значения.

— И о нас не забыли. Весть была послана. Сейчас, когда я говорю это, мои братья идут к нам на помощь. Боевой флот Седьмой роты Ультрамаринов движется через варп. Я не знаю, когда именно они будут здесь, но они в пути. Сообщите об этом своим людям, что дежурят сейчас на стенах. Адептус Астартес близко. Нам нужно продержаться совсем немного, и спасение придет. Даю слово.

На лицах собравшихся читалось облегчение. Некоторые заулыбались, а кое-кто чуть не разрыдался.

Его братья оставались невозмутимы. Так и должно быть. Триумф и катастрофа — они привыкли к этим извечным спутникам жизни. Они будут сражаться любой ценой против любого врага. Для этого они были рождены.

Он дал слово. Марней Калгар никогда не нарушает обещаний.

«Я сдержу его, — подумал он, — или погибну сам».

 

Глава 20

Орки не выходили из своего лагеря пять суток после неудачного штурма с тяжелой техникой. Их артиллерия продолжала бомбить город, но в этот раз сконцентрировала огонь на Ванахеймских воротах. Меткость орочьих артиллеристов все еще оставляла желать лучшего, но минимум один из десяти зарядов попадал в цель. Массивный тридцатиэтажный барбакан, покрытый мощной пласкритовой броней, терзали вражеские снаряды, и все вокруг Ванахейма превратилось в пустошь, усеянную осколками и глубокими воронками от непрерывной бомбардировки.

Работы по восстановлению ворот шли постоянно, и ополченцы с инженерами, трудившиеся под сенью барбакана, несли огромные потери, а улицы, ведущие к нему, были завалены кусками сгоревших машин, пытавшихся подвезти к ним стройматериалы.

Однако ворота все же были ослаблены. Стратегия Фенника оборачивалась против самих защитников.

Остальные стены, тридцати метров в высоту, получив множество повреждений, оставались в целости. Однако людей, их охранявших, становилось все меньше. На многие километры периметра приходилось меньше сорока тысяч измученных солдат, многие из них прошли только базовую военную подготовку.

В городе не прекращался набор рекрутов. Тысячи людей шли на борьбу с бандами, ликвидацию пожаров, вызывались сопровождать конвои с грузами, грохотавшие по городу день и ночь. А в мануфакториях денно и нощно трудилось четверть миллиона рабочих, не прекращая изготавливать различные боеприпасы — кровь, что поддерживала бьющееся сердце городской обороны.

Так Залатрас встретил начало шестой недели осады.

Калгар перемещался между постами на стенах и полевым штабом, периодически поднимаясь во дворец, чтобы взглянуть на Проксиса и Тарса в апотекарионе. С обоих Ультрамаринов сняли броню, а из разъемов в их телах, куда подключались кабели силовых доспехов, теперь торчали мириады трубок, ведущих к системам жизнеобеспечения, часть которых предназначалась для обычных людей, а другие были собраны братом Парсифалем и братом Орханом.

Брат Таре был в ужасном состоянии. Его лицо было до неузнаваемости обожжено прометием. Однако в целом здоровый, он почти мог вернуться в строй.

Четыре дня с момента приземления «Мэйфлая» Проксис пребывал в коме, которую вызвала его усовершенствованная физиология. На четвертый день брат Парсифаль вернул его в сознание. К тому времени могучий организм Древнего при помощи хирургического вмешательства Парсифаля залечил рану на груди и восстановил второе сердце.

Когда он открыл глаза, Калгар стоял над ним вместе с апотекарием. Проксис смотрел некоторое время в потолок, медленно моргая и сглатывая, затем повернулся к ним, и его взгляд стал более осознанным.

— Я видел странный сон, — сказал он чужим голосом. Потом заморгал и потянулся к руке Калгара.

— Милорд, я счастлив видеть вас.

— А я тебя, брат.

Его взгляд скользнул мимо Калгара и уперся в Парсифаля в сине-белой броне. Проксис поднял бровь.

— Я так понимаю, он снова занимался своими жуткими делишками.

— Именно. Спас твою жизнь, Проксис.

Проксис слабо улыбнулся апотекарию.

— Что ж, не в первый раз. И сомневаюсь, что в последний.

— Я уже устал тебя штопать, Проксис, — заметил Парсифаль, подходя ближе. — Однажды я потеряю терпение, а ты — удачу.

— Удача от всех когда-нибудь сбежит, — ответил Проксис. Он взглянул на Калгара. — Именно поэтому у нас есть братья, которые всегда с нами. — Его лицо сморщилось от боли.

— Милорд… миссия…

Калгар похлопал Древнего по груди.

— Завершена успешно, хотя и с трудом.

— Кого мы потеряли? Вижу по глазам.

— Брата Комуса и брата Гауроса.

Лицо Проксиса исказилось от гнева.

— Я подвел их, позволив себя подстрелить, словно какого-то сопляка.

— Ты спас брата Валериана, насколько я знаю. А это было самой важной задачей. Потому что он передал сообщение Седьмой роте, брат. Иксион ведет сюда флот «Андроник».

Проксис закрыл глаза и сжал руку Калгара.

— Слава Трону!

Калгар выпрямился.

— Надвигается новый штурм. Поднимайся скорее на ноги, брат, ты нужен нам на стенах.

Проксис собирался встать, но Калгар мягко уложил его обратно.

— Они пока не у ворот, Проксис. Время еще есть. Береги силы. Брат Орхан отремонтировал твои доспехи. Выглядит страшновато, но работает.

— Как раз для него, — съязвил Парсифаль.

— Я буду рядом, милорд, — обещал Проксис. — Там мое место.

— Так и есть. Что бы я делал без твоей защиты, друг мой? Сейчас я тебя покину. Слушайся брата Парсифаля во всем как меня.

— Мой топор…

— Тоже ждет тебя. Лечись, Проксис. Очень скоро у нас будет много работы.

Брат Орхан присоединился к нему на выходе из апотекариона.

— Сломать его непросто, как и броню, которую он носит.

— Кстати, как там его доспехи, Орхан? И вообще, как ты оцениваешь состояние нашего снаряжения? Ты на этой планете единственный, кого я могу назвать технодесантником.

Огромный эскалатор вез их в сердце шпиля. Орхан, казалось, подсчитывал в уме что-то.

— Все доспехи получили незначительные повреждения разного характера. Все это можно легко починить, хоть получится не идеально, потому что я не могу восстановить полную функциональность без наших техножрецов и хорошо обученного технодесантника, которым я, милорд, не являюсь, несмотря на столь высокую оценку моих способностей.

— Но ты обучался на Марсе.

— Недолго. И, кроме того, некоторые из нас сражаются в доспехах, что были созданы по давно утерянным технологиям. Например, таков ваш, мой или Проксиса. Это древнее оборудование можно починить, если повреждения невелики, однако в серьезной ситуации ни я, ни кто-либо еще не смогут вернуть их к жизни. Лучше всего было бы отослать их на Марс для полного осмотра и восстановления. Это артефакты ушедших времен, — он коснулся аквилы на своем нагруднике.

— На Залидаре это все, что у нас есть. Они должны служить, как и мы, — возразил Калгар. — Работай с тем, что имеешь, Орхан. Эта передышка между атаками долго не продлится.

— Конечно, милорд. Куда сейчас?

— К Морколту на его корабль. Я должен поговорить со стариком. Я хочу… — Калгар на секунду замолчал. — Хочу попросить его об услуге.

Орхан хотел что-то сказать — Калгар чувствовал. Эскалатор спускался все ниже и ниже, и Калгар наконец спросил:

— Что тебя тревожит, брат?

Брат Орхан был вдумчивым и лишенным пафоса. Калгар иногда думал, что это результат какой-то особой процедуры, которую проводят техножрецы Марса. Орхан был талантливым стратегом, очень внимательным к деталям, однако порой казалось, что он отдалялся от братства, глядя на него со стороны, а не изнутри. Именно по этим причинам Калгар включил его в состав Почетного караула. Орхан всегда оставался объективным в любой ситуации.

— Я думал о Седьмой роте, милорд.

— Да?

— Они вошли в варп сейчас, и я знаю, что их навигатор, Фелл Гримстоун, более чем талантлив. Но варп всегда нестабилен, а особенно сейчас, когда великое кровопролитие возмущает течение имматериума. Я считаю, капитан Иксион будет здесь только через несколько дней или даже позже.

— Разумеется. Это очевидно.

— Милорд, если он задержится на такой долгий срок, то Залидар к его прибытию окажется наводнен орками, а мы погибнем. Не так ли?

— Верно.

Иногда неумолимые рассуждения Орхана шли по долгому пути, и ему нравилось наращивать их темп, чтобы они летели лавиной. Эта привычка слегка раздражала, но была весьма ценной. Калгар начал понимать, куда он клонит.

— Наши правила таковы: если планета необратимо захвачена ксеносами, то объявляется Экстерминатус. Так было со времен кампании против «Бегемота», верно?

— Все так.

— А в ваше отсутствие капитан Иксион, я полагаю, будет придерживаться законов ордена?

— Он поступит именно так, Орхан.

— Но вы не сказали об этом членам администрации планеты.

— А какой смысл? К этому моменту они все будут уже мертвы.

— Вы предпочли не говорить им о том, что их мир, возможно, погибнет, как Тракс тридцать лет назад.

— Я предпочел сберечь их мужество. Стратегия Ультрамаринов состоит в том, чтобы защищаться до конца и уничтожить, а не отдать врагу то, что безвозвратно потеряно. Это все, брат Орхан?

— Да, милорд. Я не обсуждаю ваши действия. Просто хочу прояснить все для себя. Прошу прощения, если мои слова оказались не к месту.

— Не за что прощать, брат.

Оставшуюся часть пути они ехали в молчании.

Сообщение прибыло к концу следующей ночи, в темный час перед рассветом, когда сон особенно чуток. Оно пришло от Валериана коротким набором боевого шифра Ультрамаринов и в одно мгновение изменило все.

Когда оно поступило, Марней Калгар находился в крохотной полуразрушенной имперской часовне недалеко от полевого штаба. Он стоял, преклонив колени, на его непокрытую голову падали капли дождя. Калгар молился своему примарху, великому Жиллиману, о совете и помощи. Молился Императору на далекой Терре, лежащей через половину Галактики от него. Молился за всех погибших братьев, нескончаемой процессией проходивших мимо него во снах. Он просил, чтобы его дела оказались достойны их жертвы, чести и преданности ордену.

Часовенка некогда была прекрасна, а теперь, полуразрушенная, стала еще восхитительней. После молитв бесконечный дождь вдруг прекратился и задул прохладный ветер. В небе горели звезды, которых Калгар давным-давно не видел. На дорогах слышались автомобильный гул и шум людских голосов. В стенах Залатраса жили миллионы, и даже такие отчаянные войны не могли прекратить их обычные дела, которые они с трудом вели, терзаемые всеми ужасами сражений.

Где-то далеко вновь послышался рокот орочьей артиллерии. Он стал такой же частью городской жизни, как и мерный шум заводов или машин. Войну невозможно забыть ни здесь, ни где бы то ни было еще. Вселенная и есть война. Она перемалывала целые миры. Калгар знал это, поскольку множество раз был тому свидетелем. Он сохранил в себе достаточно человечности, чтобы испытывать скорбь от потерь, которая хотя никогда и не мешала ему исполнять долг, но все же ранила душу. Он полагал, что то же самое происходило и с его могучим примархом и Императором, когда он в блеске величия путешествовал по Галактике среди людей.

Человечество нуждается в защите и наставлении. Иногда этот путь приводил к уничтожению миллионов и миллиардов невинных и вымиранию целых миров. Но такова природа вселенной, в которой им прошлось жить.

— Да свершится воля Твоя, — прошептал Калгар, одинокий проситель, коленопреклоненный, подобно своим предкам, жившим неисчислимое количество лет назад.

Он совсем не удивился, когда в поле его бионического глаза замигала руна входящего сообщения, — это могло означать спасение для города и всей планеты. Он не поднял голову сразу же, когда по всему городу завыли сирены, возвещавшие об очередном наземном штурме.

Он предвидел его, откуда-то знал, что это произойдет именно сегодня утром. Великие события имеют обыкновение притягиваться друг к другу нитями судеб.

— Владыка в своей силе и славе, Ты послал мне врагов, чтобы я мог убить их. Не дай мне обесчестить Тебя, пресветлый Отец. Позволь мне стать сегодня Твоим мечом.

Калгар поднялся на ноги, сжимая руки в Перчатках Ультрамара. Орхан и Проксис ждали его, а за ними стояли Матиас, Валериан и все остальные выжившие братья. Тринадцать Адептус Астартес — живое воплощение веры, мужества и чести.

— Братья, — обратился к ним Калгар, улыбаясь. — Идем к воротам.

 

Глава 21

Взошло солнце, и небо впервые освободилось от облаков, закрывавших горизонт, окрасившись в нежно-зеленый, сменявшийся голубым.

Орочья бомбардировка смолкла, и все вокруг затихло в преддверии рассвета. Над истерзанным полем, превратившимся в многокилометровое болото, воцарилось безмолвие. Даже залидарские падальщики не пожирали трупы, валявшиеся там и уже растившие себе замену, укрытые ковром ярко-зеленых спор.

Лагери орков простирались по всему южному горизонту, и там виднелось движение. Массивные формирования ксеносов выдвинулись, направляясь к стенам. Такого их количества защитники еще не встречали.

Марней Калгар стоял на разрушенной снарядами вершине Ванахеймских ворот вместе с братьями. Рядом находились губернатор Фенник, полковник Борос, контр-адмирал Гленк и лейтенант Роман Ласелл.

— Интересно, знают ли они? — поинтересовался Фенник.

— Сомневаюсь, — буркнул Гленк, чье лицо оставалось таким же рыхлым, несмотря на то что он, адмирал без флота, сильно похудел за эти несколько недель.

— Это было бы слишком хорошей новостью после всего того, что случилось, — сказал Борос, качая головой.

— Брат Валериан подтвердил сообщение, переданное «Гесиодом», — ответил Калгар. — Он связался с братом Коримом, библиарием Седьмой роты.

— Флот «Андроник» прошлой ночью появился на границе системы. Он подойдет к Залидару через два планетарных дня. Мои братья умело и удачно прошли через вари.

— Оркам наверняка это известно, — заметил Роман Ласелл. — Они идут в бой, чтобы попытаться завершить начатое до появления ваших братьев, милорд.

— Такова природа орков. Упрямство у них в крови, — сообщил Калгар. Тон, которым он это произнес, контрастировал с этими легкими словами. — За два дня многое может случиться, господа. Они это понимают не хуже нас.

— В воздухе что-то изменилось, — поделился наблюдением Фенник. — Вы чувствуете? Какая-то тяжесть, словно перед бурей. У меня будто гудит в голове навязчивая песня.

Они наблюдали, как гигантские массы орков двигались по равнине, сопровождаемые теперь рокотом боевых барабанов, чей гул разносился на километры в утренней тишине, мерный и угрожающий.

— У нас есть ресурсы еще на один крупный бой, — доложил полковник Борос. — А потом всё. Придется сражаться лазганами и ножами.

— Значит, будем сражаться ими, если придется, — мрачно подытожил Калгар.

Он окинул взглядом высокие стены, тянувшиеся с востока на запад от Ванахеймских ворот. Бастионы были заполнены ополченцами. Он привел сюда всех, кого смог, оголив другие секторы периметра. Орки зациклились на Ванахейме, символе неприступности, с самого начала и уже не будут атаковать в других местах.

— Я представить себе не мог, что их так много, — произнес контр-адмирал Гленк, шокированный видом многотысячных толп.

— Надо чаще бывать на стене, — парировал Борос.

— Лорд Фенник, мои указания выполнены? — спросил Калгар, не обращая внимания на перебранку.

— Да, милорд. Все имеющиеся тяжелые орудия в городе сконцентрированы сейчас в этом секторе, а боеприпасы в данный момент подвозят. Раньше мы не могли их переместить из-за бомбардировки.

Калгар кивнул.

— Очень хорошо. Где Морколт?

Фенник удивился.

— Насколько я знаю, он с командой все еще пытается починить корабль.

— С вашей стороны ему оказана помощь?

— Да, милорд. Я лично проинструктировал инженеров. Но не понимаю, в чем дело.

— «Мэйфлай» вряд ли скоро будет отремонтирован.

Фенник взглянул на Калгара с недоумением.

— А Морколт… Он об этом знает?

— Я говорил с ним час назад, — неопределенно ответил Калгар.

— А как идет ремонт другой машины? — спросил Борос.

— Все готово, — отчитался Фенник. — Она восстановлена и ждет указаний. Но у нас только один снаряд.

— Этого будет достаточно, — сказал Калгар, сохраняя бесстрастное выражение.

— Милорд, я бы чувствовал себя спокойнее, если бы вы давали мне больше информации, — пожаловался Фенник. — Я не понимаю, что вообще происходит.

— Просто обеспечьте бесперебойную поставку боеприпасов, Фенник, — велел Калгар. — Полковник Борос, все резервы нужно собрать у южной стены. Если защита ослабнет, времени на ввод подкреплений будет немного.

— Да, милорд.

Калгар рассматривал наступающих орков, скользил взглядом по полю, подсчитывая их число, изучая тактику. Барабаны гремели, словно стук сердца какого-то исполинского подземного зверя.

— Сегодня самый трудный день, — обратился он к собравшимся. — Сегодня они обрушат на нас все, что имеют.

— Все, что у них есть, — это пехота, — возразил адмирал Гленк. — Милорд, их самолеты сбиты, танки сожжены, а десант перебит. Осталась только пехтура.

— Это еще не все, — возразил Калгар. — Орки всегда приберегают лучшее напоследок. Брат Валериан?

— Его здесь еще нет, милорд, — ответил библиарий. — Признаюсь, я озадачен. Я не ощущаю его присутствия.

— Чьего присутствия? — не выдержал Фенник. Его обычную вежливость в отношении Ультрамаринов сменило раздражение.

— Орки привезли на эту планету свое последнее оружие, мощнейшее в их арсенале, — необычно терпеливо рассказывал Калгар. — Брат Валериан обнаружил его в шахтах Баллансира. Это гигантский зверь, которых редко встретишь. Вершина их пищевой цепочки. Оно будет возглавлять сегодняшний штурм. Губернатор Фенник, все зенитные орудия должны быть готовы и полностью укомплектованы людьми. Если произойдет атака с воздуха, то этот корабль ни в коем случае не должен пересечь линию стен. Это крайне важно. Вы поняли?

— Да, милорд, конечно… но…

— Мне не нужны сюрпризы в тылу. Пусть идут на нас, как шли всегда. Я дал инструкции лейтенанту Янусу и его взводу постоянно быть в состоянии готовности. Есть немалая вероятность того, что я буду занят некоторое время. Янус получил приказ выдвигаться только по вашей команде.

Фенник слегка поклонился.

— Они приближаются, — произнес адмирал Гленк. Его лицо было бледным как мел.

Барабаны не смолкали ни на минуту.

— Их тут, наверное, шестьдесят или семьдесят тысяч, — ужаснулся Ласелл.

— Около ста, — поправил Калгар.

Защитники хранили молчание, а орки зашумели и начали что-то скандировать. Они остановились в четырех километрах, но звук их голосов, сопровождаемый ритмичными ударами барабанов, долетал до стен.

Калгар много читал об истории Империума, Великой Ереси и более ранних временах, собирая крупицы сведений о происхождении людей и самой древней Терры.

В книгах говорилось, что возле одного города по имени Фивы простиралась большая равнина, способная вместить огромные толпы людей. И так часто на той земле сталкивались армии, что равнина получила название, которое переводилось как «площадка для плясок войны».

Теперь он, глядя на скандирующих орков и истерзанную землю, дрожавшую под их ногами, думал, что это название годится для поля перед Залатрасом.

— Всем орудиям и минометам не стрелять до моего сигнала, — предупредил он.

— Что они говорят? — нетерпеливо спросил Гленк, прислушивавшийся к грому голосов. На его лице читался страх.

— Какая разница? — спросил полковник Борос.

Калгар отстегнул от пояса побитый шлем с остатками позолоты. Он знал, что они говорят, как и брат Валериан.

— Началось, — тихо проговорил библиарий. — Они соединились. Я чувствую, милорд.

— И я тоже, — спокойно подтвердил Калгар. Он надел шлем, и тот тихо щелкнул, войдя в пазы воротника силовой брони. Тотчас перед его глазами возникли потоки данных и замерцали руны.

— Господа. Братья. Орда орков превратилась в «Вааагх!». Они наконец отбросили межплеменные распри и объединились под началом одного вождя, который сейчас находится среди них. Отныне они идут в бой как единое целое, и их ярость ни с чем не сравнима. Враги не отступят и будут прибывать, пока мы не одолеем их или они не сразят нас.

Голоса орков все приближались, несясь к светлым небесам. И когда взошло солнце, стоявшие на вершине Ванахеймских ворот ясно услышали слово, которое выкрикивали орки. Офицеров охватил ужас. Ультрамарины стояли не шелохнувшись, непоколебимые.

— Кал-гар, Кал-гар, Кал-гар! — распевали орки, насмехаясь над этим именем, и жуткий рев, исторгаемый клыкастыми пастями ксеносов, раскатывался по всему городу.

Проксис сделал шаг вперед, ударив по земле рукоятью топора.

— Они дорого заплатят за эту издевку!

— Так и будет, — обещал Калгар. Он сверился с данными дальномера и посмотрел на небо. Ему так не хватало прекрасного вида белоснежных горных вершин Макрагга.

Но место битвы не выбирают. Нужно думать о предстоящем сражении, и это все, что имело смысл.

— Они знают, что я здесь, — обратился он к остальным. — Им известно, что я, владыка Макрагга, на этих стенах. Они придут за мной, чтобы уничтожить мое имя и то, что я представляю. Возможно, мне удастся использовать это против них.

Он активировал вокс.

— Всем орудиям, дистанция десять километров, одна восьмая оси, цели на равнине, стрельба веером. Огонь!

— А теперь, — промолвил он, — пусть начнется пляска смерти.

 

Глава 22

До Морколта донеслись звуки разразившейся битвы, и он поднял голову, прислушиваясь. Снаряды чертили в небе дуги, улетая за южную стену. Грохот от их взрывов сотрясал воздух и разрывал утреннюю тишину. Буря наконец разразилась. Последний день настал. Так или иначе, осада Залатраса вскоре будет кончена.

На улицах теперь находились только военные конвои и солдаты, а миллионы мирных жителей прятались в бункерах, убежищах и подвалах наиболее крепких зданий. Три улья возвышались над морем зданий и руин и впервые за долгое время были видны целиком.

Над городом висел густой дым, но солнце пробивало его, так что столпы яркого света создавали прекрасное, хотя и печальное зрелище. Морколт был рад снова увидеть солнце и ощутить его тепло на лице.

Тестер сошла с трапа, направляясь к нему, задрав голову и глядя в небо. Ее черные волосы были убраны в хвост, а пропахший дымом комбинезон испачкан маслянистой грязью.

— Значит, опять началось, — сказала она. Приблизились остальные члены команды, а позади них толпились бледные как полотно механики и инженеры. Они работали над ремонтом «Мэйфлая» всю ночь, а теперь им предстояло возвращаться на стену, в пекло ада.

— Как она, Джон? — спросил Морколт Гортина.

Великан вытер руки тряпкой.

— Будет летать. А вот сколько, никто не знает. В вакуум ей выходить нельзя. Как только покинет атмосферу — сразу же развалится, как карточный домик. Что ты задумал, Морколт? Тут вчера был сам хозяин Макрагга. Я видел, как ты с ним говорил.

— Возможно, мне придется слетать на нашей девочке еще разок, — ответил Морколт, улыбаясь. — Это недалеко, выводить ее в космос не придется, Джон.

— Куда ты нас в этот раз потащишь? — требовательно произнесла Тестер.

— Вас никуда. В этот раз я полечу один.

Они уставились на него в недоумении.

— Мы же твоя команда, — напомнил Гортин. — Куда ты, туда и мы.

Морколт оглядел их. Джоди Арнхол и маленький Скарриос стояли молча. Тестер, сердито хмурясь, прижимала пальцы к губам. Гортин продолжал машинально вытирать руки.

— В какой-то момент сегодня или завтра мне придется улететь, — заговорил Морколт. — Вы освобождены от службы с этого момента. Найдите себе безопасное место и укройтесь, пока все не закончится. Если Залатрас выстоит, Марней Калгар наградит вас. Он мне обещал.

— Это что, полет в один конец? — поняла Тестер.

— Все мы летим в один конец. Такова жизнь.

— Что этот монстр от тебя снова требует? — возмутилась она. — Ты для него сделал достаточно.

— Я делаю это не для себя, Ультрамаринов или Империума. А для своей планеты, мира, который люблю. Больше обсуждать нечего.

— А если мы откажемся уходить? — подал голос Джоди Арнхол.

— Вы гораздо младше меня, — вздохнул Морколт. — Я больше не хочу привязывать ваши жизни к моей. Джоди… — Он положил руки на плечи навигатора. — Куда я сейчас направляюсь, вам идти нельзя. Пока что.

Он медленно заковылял к трапу «Мэйфлая», и его трость тихонько стучала по металлу.

— Берегите друг друга, — велел он, нажимая кнопку на консоли трюма. Трап начал подниматься.

— Вы лучшие люди из всех, кого я знал, и лучшая команда, с которой мне когда-либо довелось летать. — Его голос умолк. Трап захлопнулся, и он скрылся из виду, оставив всех в недоумении.

Орочья орда бросилась в атаку с ревом, будто лавина. Они несли штурмовые лестницы, грубо сваренные куски железа, а в первых рядах мчались огромные бронированные орки с тяжелыми орудиями наперевес.

«Василиски» и минометы Залатраса посылали им навстречу шквал снарядов, которые, взрываясь в передних рядах, выбрасывали в воздух фонтаны земли и воды. Сотни нападавших падали, но атака не замедлилась.

Тяжелые орудия на стенах открыли огонь на поражение, как только орки оказались на расстоянии выстрела. Тяжелые болтеры, автопушки, стабберы и мелта-пушки изрыгали потоки огня.

Вся первая волна нападавших была разорвана на куски, но бронированный авангард продолжал наступать. Некоторые из этих огромных орков хватали товарищей и заслонялись ими от потоков огня, а когда их трупы превращались в ошметки, брали других.

Они подобрались к стене на расстояние пятисот метров, и их собственные тяжелые орудия зарычали. Орочьи расчеты залегли в наполненных водой ямах и принялись отстреливаться. Ракеты ударялись в стены Залатраса, взрываясь в бледных клубах густого дыма и почти не нанося урон. Но через некоторые время орки поняли свою ошибку и начали целиться в верхнюю часть бастионов.

Снаряды автопушек принялись терзать бойницы и зубцы, за которыми укрывались ополченцы, подавляя их огонь. Огонь стал невероятно плотным, в воздухе проносились все виды кинетических и энергетических снарядов. Орки упрямо напирали, теряя сотни своих на каждом метре. Но стены оставались недосягаемыми.

— Я не понимаю, — сказал Борос. — Они просто заваливают нас трупами. Даже если они подойдут к стене, то взобраться на нее не смогут. Лестницы слишком короткие.

— Они удерживают нас на месте, чтобы мы расходовали патроны и уставали, пытаются вымотать нас. Борос, это война на истощение. Но долго это не продлится — у них другие планы… — Он просканировал поле битвы за пределами той бойни, которая творилась перед стеной.

— Лейтенант Янус, — вызвал он.

— Янус на связи, милорд.

— Вражеские отряды идут на запад вокруг стен на расстоянии в пять километров. Численность — от восьми до десяти тысяч. Они направляются к кварталу Минон. Усильте оборону в том секторе и держите меня в курсе.

— Да, милорд.

Воздух сотрясал кошмарный грохот, мучая слух. Голубое небо скрыл сгущавшийся дым.

Но вдруг в небесах появилась какая-то точка. Она приближалась, оставляя за собой инверсионный след.

— Это не истребитель. Крупный корабль, — встревожился Борос.

— Всем батареям, огонь по этому самолету, — скомандовал Калгар. — Стреляйте по нему из всего, что есть, Борос. Его надо уничтожить во что бы то ни стало.

— Да, милорд, — ответил Борос и заговорил в микрофон: — Всем орудиям, всем орудиям…

Калгар включил канал своих братьев.

— Брат Валериан, оно приближается. Проксис, выходи на позицию. Скажи экипажу приготовиться и зарядить орудие.

— Принято.

— Вот и оно, — произнес он, глядя, как самолет подлетает все ближе.

Это был толстобрюхий тяжелый погрузчик — один из тех, которые использовались для перевозки руды по планете. Размалеванный красным, этот уродливый даже по орочьим меркам корабль двигался с огромной скоростью. Размах его крыльев достигал ста метров, а двигатели, за которыми, по-видимому, дурно ухаживали, пылали и ревели.

Струи зенитного огня устремились к нему, выпущенные из города. Уцелевшие «Гидры» на стенах извергали потоки снарядов, и самолет попал в черное облако взрывов.

Но все же он приближался, и стало понятно, что это модифицированный погрузчик. Он что-то тащил под дном — не контейнер с рудой, не платформу. Что-то огромное — гигантская хвостатая туша — дергалось там.

— Во имя Трона, что это? — изумился Борос, расширив глаза.

— Орочье оружие. Из плоти и крови, — мрачно пояснил Калгар. — Брат Валериан обнаружил его в шахтах Баллансира, где его содержали, готовя к этому моменту. Орки называют его сквигготом. Это гигантский свирепый зверь войны — наверное, крупнейший из всех, что я видел.

— Они хотят сбросить его на нас! — закричал Борос.

— Сбейте его, полковник. Не дайте им сбросить его внутри стен.

Калгар глядел на левиафана, надвигавшегося на них. Орки облепили его корпус грубо приваренными кусками брони, а вокруг мерцало поле пустотного щита, от которого отскакивали снаряды «Гидр».

Его могла сбить одна-единственная «Фурия». Но все они были уничтожены. Калгар ощутил укол ярости, смешанной с уважением к орочьему вождю. Кем бы он ни был, он хитро и последовательно лишил город всех защитных средств, перед тем как начать последний штурм.

Сквиггот. Мало кто выжил после встречи с ним. Эти существа были словно созданы из безумной ярости, а самые крупные из них могли сравниться с титанами.

Орки действительно приберегли лучшее напоследок.

Самолет был уже в двух километрах, и его тень накрыла толпы орков, от восторга дружно взревевших, потрясая оружием. Свиггот, привязанный к фюзеляжу, мотал головой и тоже оглушительно рычал. К его шкуре были прикручены бронированные плиты, на спине располагалась орудийная платформа, а на ногах блестели огромные шипастые шпоры. Он, должно быть, весил восемьдесят или сто тонн, а его беспокойная туша заставляла самолет мотаться из стороны в сторону.

Но вдруг случайная ракета со стены пронзила пустотный щит и ударила в хвостовую часть корабля. Он дернулся, а щит, мигнув, погас, и тотчас тысячи огненных струй пропороли его брюхо. Серия ярких взрывов — и самолет стал падать.

От восторга Борос хлопнул в ладоши.

— Да!

Сквиггот отчаянно дергался в своих путах, из которых почти освободился. Через мгновение последняя ракета взорвалась под брюхом, и путы были разорваны. Самолет камнем рухнул, а зверь, кувыркаясь, грохнулся на поле.

— В укрытие! — закричал Калгар, усиливая свой голос так, что он зазвучал, словно сирена.

Орочий самолет врезался в землю в пятистах метрах от стены, подняв фонтан грязи и воды, и волна ощутимо ударила в пласкритовое покрытие Ванахеймских ворот. Упав, он зарылся в землю, нос отвалился, а фюзеляж и крылья разлетелись на куски. Через несколько секунд прогремел мощный взрыв — это двигатели не выдержали перегрузки, — и циклопических размеров фонтан земли выбросило на сотни метров. Мелкие осколки обшивки резанули по стенам, а более крупные улетели в город, уничтожая целые здания. Вытекшее топливо заполыхало. Ряды орков были смяты, а куски их тел расшвыряло по всему полю.

На этом участке на мгновение возникла тишина, затем орки снова яростно взревели.

Прямо из топи вдруг вынырнуло нечто — первобытное чудовище из древних кошмаров. Гигантский монстр поднялся, словно живая башня, и, открыв свою алую пасть, вызывающе завыл на Ванахеймские ворота.

Со шкуры сквиггота стекала вода, когда он, разбрасывая и топча орков, словно игрушки, выбрался из кратера, который сам же создал при падении, и огляделся, словно выбирая жертву для вымещения ярости.

— Братья, — сказал Калгар по вокс-каналу Ультрамаринов. — Встретимся под воротами. Для нас есть работа.

Он повернулся к Боросу:

— Всем стоять на постах, полковник. Что бы ни случилось, ваши люди должны удержать стену.

— А как же… — Борос мог только указать на покрытое грязью невероятных размеров чудовище, мчавшееся к ним.

— Им займусь я.

Его братья ждали его в условленном месте, спокойные и собранные, как будто собирались на парад. Они стояли в тени огромного барбакана среди куч мусора и подпорок, сложенных возле поврежденных ворот.

Чудь дальше на улице, ведущей к барбакану, прямо на дороге располагался какой-то объект, укрытый камуфляжной сеткой. Перед ним стоял Ласелл с отрядом ополченцев, а чуть дальше в руинах и переулках занял позиции почти целый полк.

Калгар повернулся к солдатам.

— Люди Залидара, — начал он, и из-за усилителей в силовой броне его голос гремел громом. — Сегодня мы встанем и будем держаться. Это последняя линия обороны вашего мира, единственный шанс его спасти. Отступления быть не может. Судьба Залидара решится именно тут, и нигде больше. Вы должны держаться или погибнуть. Отступать некуда. Я, Марней Август Калгар, владыка Макрагга, стою рядом с вами в этот час. Сражайтесь вместе со мной — и, несмотря ни на что, выживете вы или погибнете, ваш подвиг никогда не будет забыт.

Он поднял глаза к небу и тихо произнес:

— Suscipiat Imperator sacrificium nostrum.

Раздался оглушительный грохот, когда сквиггот со всего разбегу врезался в Ванахеймские ворота.

Пятидесятиметровый зверь не обращал внимания на болтерные заряды, словно то были комариные укусы. Он снова и снова бросался на преграду, опустив мощную голову и завывая от ярости. Чудовище находилось прямо под самим барбаканом, что затрудняло стрельбу. Солдаты бросали с Ванахейма гранаты ему на спину, но орки открыли бешеный огонь по бастионам и отогнали защитников.

Из сотен ран на теле зверя хлестала кровь, но его сила не уменьшилась. Орудийная платформа на его спине оказалась разрушена, с нее свисали трупы орков и гретчинов, однако броня на его теле осталась невредимой, а трехметровую голову защищала огромная маска с рогами.

Он боднул адамтиевые плиты ворот и проломил их, затем пробил стальное покрытие за ними, словно бумагу, и наконец, просунув рог под одну из створок ворот, сорвал их с петель. Перебравшись через обломки, монстр принялся разрушать баррикаду, а вокруг него собрались орки, словно забыв про тех, кого он в ярости растоптал.

Калгар увидел, как сквозь укрепления и завалы просунулась гигантская морда и отбросила их в сторону. Он открыл по ней огонь из штурмболтеров, укрепленных под перчатками, и древнее оружие ожило в яркой вспышке, задрожав.

Пролом в Ванахеймских воротах увеличивался, и орки, уклоняясь от головы зверя, устремились внутрь барбакана, на ходу паля из болтеров и огнеметов.

— Отряд брата Антигона, открыть огонь по оркам. Матиас, Проксис, уничтожать всех, кто попадет на улицы. Брат Орхан, иди к машине и проверь, готова ли она. Брат Валериан, ты мне скоро будешь нужен. Будь готов.

Ультрамарины взялись за работу с присущим для них спокойствием. Пробравшиеся внутрь орки были расстреляны и гибли в пламени прометия, когда меткая пуля попадала в их заплечные баки. Под воротами разгорелся пожар, и дым окончательно превратил утро в сумерки.

От этого огня сквиггот, казалось, рассвирепел еще больше. Его рев, усиленный эхом арки, ужасал до глубины души. Он с силой раскидывал баррикаду, разбрасывая в стороны укрепляющие балки, будто тонкие веточки. Рокритовые глыбы величиной с лендспидер разлетались в стороны и с грохотом падали, кувыркаясь.

Наконец зверь пробил дорогу. На фоне его исполинской туши Ультрамарины казались карликами. Калгар прицелился в его голову. Заряды штурмболтера царапали и терзали чудовище, отрывая от его морды дымящиеся куски плоти. Один глаз лопнул, но это только сильнее разозлило монстра. Одним толчком он снес остатки укреплений, расшвыряв камни и бетонные блоки на полсотни метров. Баррикада превратилась в обломки. Орки как один торжествующе взревели — наконец-то путь в город был для них открыт.

— Брат Орхан, — сказал Калгар. — Пора. Ко мне, братья. Очистить путь.

Сотни орков под ногами огромного сквиггота перебирались в разрушенные ворота. Зверь, кажется, был сам ошеломлен, возможно, впервые ощутив боль ран. Он стоял, истекая кровью, которая собиралась в лужи под его ногами, и хрипло мычал от боли, мотая своей изуродованной головой.

Калгар с Ультрамаринами разделились на два отряда по обеим сторонам улицы. Продолжая вести смертоносный огонь по оркам, бежавшим под брюхом сквиггота, они залегли в руинах.

Ласелл и его люди сбросили маскировочную сеть с огромного прямоугольного объекта, ринулись в укрытие и заняли огневые позиции.

На дороге стоял приземистый осадный танк «Колосс», а жерло его орудия было наведено прямо на ворота. Он прошел капитальный ремонт и подвергался серьезной модификации за последние несколько недель. Бомбарда на его платформе была перенастроена для стрельбы прямой наводкой. На мостике стоял брат Орхан.

В воксе раздался его голос.

— Все готово. До выстрела три, две, одна…

Звук не раздался, просто наступила оглушительная тишина. Авточувства Ультрамаринов сразу же отключились, так что они не услышали страшнейший гром выстрела. Однако ударную волну ощутили все. Кто-то пошатнулся, кто-то оказался сбит с ног, а остальных она отбросила к стенам близлежащих зданий.

Огромное грибоподобное облако выросло над воротами, всё на сотни метров вокруг заволокло пылью и дымом. Даже высоко вверху на бастионах ополченцев оглушило, ослепило и раскидало, засыпав обломками.

Когда эхо взрыва утихло, включились авточувства Ультрамаринов. Калгар активировал инфаркрасный режим, глядя сквозь темное марево, в котором едва виднелись очертания Ванахеймских ворот. Руны на дисплее шлема мигали янтарным. Он поднялся в полный рост, покрытый пылью одинокий гигант, и побежал к воротам.

Сквиггота разнесло на куски, а на пятьсот метров вокруг входа в город все было залито кровью. Сотни орков сгинули, когда тяжелый снаряд взорвался. На месте взрыва остался широкий дымящийся кратер, вокруг которого пытались подняться на ноги и выбраться из-под груд камней тысячи врагов, визжа и рыча от боли.

Подбежав к барбакану, Калгар остановился у кровавой могилы перед воротами. Их сильно повредило, целые куски отвалились, оголив пласталевую изнанку. Но все же Ванахейм выстоял.

Калгар оглядел бескрайнее поле, на котором приходили в себя от последствий взрыва огромные толпы. Он включил усилители доспеха на максимум.

— Жиллиман! — закричал он, и рев понесся над равниной. Он поднял Перчатки Ультрамара, и, получив полное питание от древнего доспеха, затрещал энергетическими разрядами.

«Ну же, — мысленно воззвал он. — Приди ко мне!»

 

Глава 23

Ворота уничтожены, — сказал Феннику бледный как полотно лейтенант Ягер. Он снова взглянул на консоль вокса, будто не веря тому, что только что узнал.

Фенник вышел на балкон и выглянул. Шпиль Альфой находился в трех километрах от Ванахейма, но от мощного выстрела затряслись все столы в штабной комнате.

Он знал об этом плане и работал над его воплощением, но сам до конца не верил, что его придется осуществить.

Осознание, что путь в город открыт, потрясло его. Он с трудом переводил дыхание, глядя на равнину вдалеке. Оркам, двигавшимся по ней, не было конца, несмотря на шесть недель резни, которую им устроили.

Седьмая рота Ультрамаринов, должно быть, уже здесь, прямо на пути к ним, но продержится ли город? В считанные часы сопротивление будет сломлено. Даже сам Марней Калгар не смог в этот раз удержать Ванахейм.

— Запечатать шпили, — приказал Фенник Ягеру. Он повернулся к молодому лейтенанту и другим помощникам. Их разговоры тут же стихли, все уставились на него с тем же отчаяньем в глазах.

— Закрыть каждый шлюз, на каждом входе поставить ополченцев. Снимать со стен мы никого не будем, но нам нужно продержаться в этих зданиях как можно дольше. Помощь уже на подходе, господа. Надо только прожить день или два.

— А как же владыка Макграгга? — спросил один из присутствовавших.

— Он сделал свой выбор, и да поможет ему Трон в его сражении. А нам теперь нужно думать о себе. Пошлите сообщение на Калгатт и Минон. Эти шпили тоже нужно запечатать. Если даже орки прорвут оборону стен, мы сможем выстоять какое-то время.

Снова закипела деятельность. Вокс-специалисты склонились над консолями, а другие офицеры помчались собирать ополченцев, патрулировавших улей. Чтобы найти всех в таком гигантском здании, потребуется много времени.

Фенник закрыл глаза. Он надеялся, что Марней Калгар выиграет для них это время.

Вот как прославится Залидар и войдет в историю.

Как место, где погиб Марней Калгар.

Он хотел быть среди них, в гуще битвы. Отдать свою жизнь в таком месте и среди таких людей для воина было счастьем.

Борос, лучший друг Фенника, был там, как и Роман Ласелл, давно лишившийся манер богатого хлыща. Даже адмирал Гленк вызвался сегодня на стену, чтобы принять участие в развернувшемся бою, быть там, когда занавес для них опустится. Фенника потрясло его решение. Они пожали друг другу руки, позабыв о старой вражде.

— А я тут, отрезанный от всего. Закрылся, возможно, зря. Это трусость?

Для тех, кто опишет происходившее здесь, все так и будет выглядеть. Он это прекрасно понимал, но трусом не был. Он чувствовал ответственность, не желая предавать людей, которых возглавлял и о которых заботился. Если это покажется трусостью, так тому и быть. История рассудит.

«Борос, — подумал он. — Сражайся с честью. Пусть твоя смерть будет славной. И прости меня».

Орочья орда на равнине достигла стены и теперь бушевала, словно прибой, бьющийся о скалы. Прислонив лестницы, они пытались подняться, но даже самые длинные не достигали бастионов.

И все же они продолжали упрямо взбираться, поглощенные безумной жаждой резни, которую не могло утолить никакое количество смертей.

Миновал полдень, но смог, висевший над городом, был таким густым, что казалось, битва идет в постоянных сумерках, ибо солнце закрывали черные облака, висящие над Залатрасом и его пределами.

Солдаты на стенах стреляли из лазганов — стволы уже раскалились добела, — бросали гранаты, прятались от ответного огня, оттаскивали своих убитых товарищей. Время словно остановилось. Десять минут казались очень большим сроком, час — вечностью, а заглянуть вперед на сутки никто и не пытался.

Теперь значение имели две вещи: убить врага и остаться в живых, надеясь на удачу в виде спасительных подкреплений или сломленных орков.

Но те не собирались сдаваться. Теперь, когда ворота пали, они, объединенные вождем и поглощенные безумием «Вааагха!», лишились соображения и мчались вперед, забыв обо всякой тактике и не считаясь с потерями, ведомые мрачной волей, заглушавшей даже инстинкт самосохранения.

Под сенью Ванахеймской крепости в проеме рухнувших ворот стоял Марней Калгар с двенадцатью своими братьями, отражая лавину орков, пытавшихся пробиться сквозь строй защитников в город.

Ультрамарины разделились. Калгар, Проксис, Орхан и Матиас сражались в переднем строю, одетые в самую прочную броню и вооруженные мощным оружием ближнего боя.

Брат Антигон и шестеро оставшихся членов его отряда стояли чуть дальше, уничтожая врага на расстоянии, а Парсифаль с Валерианом выжидали в резерве.

Апотекарий с библиарием бросались туда, где их помощь нужна была больше всего, спасая братьев от внезапных прорывов, а затем снова отступали, не давая врагу рассредоточиться.

За Ультрамаринами лейтенант Роман Ласелл и его рота ополчения возводили новые укрепления, укладывали мины и оказывали огневую поддержку по зову Валериана.

Но они не могли сдержать сильнейший поток ненависти, как не могли сражаться с яростным врагом без потерь.

Даже в такой кровавой мясорубке Ультрамарины действовали как единый организм. Когда один из братьев спотыкался или открывался для удара, другой тут же защищал его.

Калгар находился на острие атаки, переключаясь между силовыми кулаками и штурмболтерами своих Перчаток Ультрамара. Он отбрасывал орков, поливая их в упор очередями, после чего отряд Антигона бросал несколько гранат в толпу, расчищая пространство.

Тающие ряды орков выкашивал тяжелым болтером брат Кадар, после чего брат Декст выдавал струю прометия из огнемета — и орки падали, корчась и визжа в попытке сбить пламя.

Несколько минут враги перегруппировывались для новой атаки, Ультрамарины перезаряжали оружие и восстанавливали строй, а брат Парсифаль при необходимости оказывал первую помощь — все были изранены.

Это продолжалось часами, сделавшись кровавой рутиной.

Но даже Адептус Астартес уставали. Силовая броня впрыскивала им стимуляторы, коагулянты и анестетики, однако подобное напряжение способно свалить с ног даже сильнейших. И они начали совершать ошибки.

Марней Калгар оставался главной целью орков. Его силовая броня, сохранившая величественность, несмотря на повреждения, железный нимб, горевший ярким пламенем, манили самых сильных и яростных орков, как свеча мотыльков.

Не раз его чуть было не повалили наземь, но Орхан с Проксисом спасали его, а когда его все-таки сбил с ног огромный темный орочий вождь, Матиас, встав над ним и размахнувшись пылающим крозиусом, разнес череп орка. Вождь рухнул, все враги вокруг попятились, а Калгар поднялся.

— Парсифаль, ответь, — позвал он, тяжело дыша. На дисплее шлема мигали руны и значки, а его взгляд был прикован к оркам в ста метрах от него. Каждый раз, когда они отбрасывали врага, защитники ванахеймских бастионов выпускали потоки огня и бросали гранаты. Орки топтались на месте, более крупные от ярости и досады уже начали убивать собратьев поменьше и беспорядочно стрелять по бойницам крепости, досаждавшей им.

— Брат Орхан и брат Матиас получили средней тяжести раны рук и ног, но держатся. Брат Джаред убит, но его генное семя спасено. Брату Героду требуется еще немного времени, и он вернется в бой.

— Принято. Нам нужен каждый. Лейтенант Ласелл?

— Милорд.

— Выдвигайте своих людей. Что с огневыми точками?

Голос Ласелла искажался. В вокс-каналах творился хаос, одновременно говорило множество людей, а фоном гремели взрывы тяжелых снарядов.

— У меня два тяжелых стаббера на треногах.

— Это все?

— Остальные заняты на стенах, милорд.

— Хорошо.

Проксис поравнялся с Калгаром. Некогда украшенная броня Древнего была исцарапана и пробита до внутренних механизмов. Кое-где виднелись фрагменты синевы или позолоты, а уродливые следы починки на нагруднике казались заплатками на рубашке. Он оглядел свой силовой топор. Орки одновременно боялись и жаждали этого оружия, которое сослужило славную службу в последние несколько часов.

— День настал, — проговорил он. — Полдень миновал.

— Уже? — удивился Калгар.

— Когда занимаешься любимым делом, время летит незаметно, — заметил Проксис. Калгар был уверен, что под шлемом он улыбался.

— Будем надеяться, что капитан Иксион не опоздает на праздник, — добавил Древний.

— Он себе этого не простит, — согласился Калгар. Они переглянулись — два суровых гиганта, окровавленные, в ошметках плоти.

— Для меня честь сражаться с вами, мой господин, — тихо произнес Проксис.

— На меньшее я никогда не рассчитывал, брат.

Орки снова ринулись в атаку, и небольшая передышка уступила место бою.

Проксис погиб час спустя от руки ловкого орка, который в сутолоке прополз между ног своих более крупных товарищей и ударил снизу коротким цепным мечом.

Удар пришелся в коленный сустав могучей брони Древнего, лишив его равновесия, а огромный орк, с которым тот сражался, шагнул вперед и рубанул наискосок силовым мечом.

Клинок рассек наспех починенный нагрудник, грудь Проксиса и разрубил основное сердце. Древний безмолвно упал на колени, выронив топор из онемевших рук.

Калгар крутнулся и снес голову орка одним ударом кулака, подавляя вопль горя, готовый вырваться из груди. На несколько мгновений он полностью потерял контроль над собой, вся дисциплинированность вдруг улетучилась, в душе осталась только жажда бездумного кровопролития — такая же, как и у тех существ, пытавшихся в тот момент убить его.

Он ворвался в толпу орков белой молнией, схватил одного и, пока его тело не развалилось, забил им до смерти пятерых, после чего активировал штурмболтеры, огнем которых изничтожил десятки врагов, превратив в дымящиеся горы истерзанной плоти.

Но брат Матиас не дал ему углубиться в орочью толпу, вместе с братом Орханом прорубив для него путь обратно к воротам.

Они не сказали друг другу ни слова, но на некоторое время, удерживая ворота, превратились в воплощения чистого убийства, вкладывая в удары всю ненависть и ярость, пламя которых загорелось от свечи горя, пока орки не выдержали и не отступили.

К тому времени брат Парсифаль закончил свою работу и извлек генное семя Проксиса, оттащив его тело за укрепления, которые охраняло ополчение.

Его тело не было осквернено, оружие, древнее сокровище ордена, оказалось в сохранности (по крайней мере, на время). Но самого Проксиса они лишились. Он упокоился подле Императора.

Марней Калгар хранил молчание, пока его братья, перегруппировавшись, занялись обороной ворот, укрываясь за горами вражеских тел. Матиас с Орханом встали с ним плечом к плечу, не говоря ни слова.

Снаряды автопушки выбивали искры, отскакивая от доспехов Калгара, но он не обращал на них внимания. Ему было все равно.

— Мы пилигримы, господин… — прошептал он, и его глаз пылал под шлемом. — И нет конца пути…

«Прощай, брат мой».

 

Глава 24

Бесконечный день продолжался, как и безумная резня, масштабы которой защитники на стенах не могли себе даже представить до того. В квартале Минон орки попытались взять стены при помощи реактивных штурм-крюков, но группа лейтенанта Януса была начеку и отразила атаку.

Почти сразу же они погрузились в машины и умчались к северному сектору, чтобы отбить еще один приступ. Орки нападали теперь по всему периметру, но их основные силы были сконцентрированы у Ванахеймских ворот, которые защищали космодесантники.

В сгущавшихся сумерках Ультрамарины продолжали сражаться.

Их оставалось все меньше и меньше. Орки сумели прорвать строй Калгара, Матиаса и Орхана и врубиться в отряд Антигона. В этом кровавом аду погибли братья Ардий, Тарс и Герод.

Лейтенант Ласелл со своими людьми помог справиться с ними, наугад стреляя из стабберов в орков, справедливо полагая, что космодесантникам, одетым в тяжелые доспехи, снаряды повредят куда меньше, чем оркам, многие из которых были без брони.

Мало-помалу враг был отбит и уничтожен, а Калгар завалил проход еще большим количеством трупов, выдавая длинные очереди из штурмболтеров. Ситуация выровнялась.

Казалось, прошла целая вечность. Выжившие Ультрамарины остро ощущали потерю своих братьев. Поддержка лазганов и стабберов не шла ни в какое сравнение с прицельным огнем болтеров Адептус Астартес.

День сменился вечером, и на короткий промежуток атаки стали менее напористыми. Затем раздались торжествующие крики, и орки пошли в наступление так, словно шагали на парад.

Калгар с братьями стоял в воротах по пояс в трупах, в залитых орочьей кровью доспехах. Магистр устал как никогда. Он ждал, пока брат Орхан пополнял боезапас его штурмболтеров. Сжав кулаки в силовых перчатках, он проверял энергозапас. Даже у его исключительно прочной брони имелись ограничения. Аккумуляторы были серьезно истощены постоянной поддержкой силовых кулаков и железного нимба. Заряда хватит на несколько часов.

«Тогда нас всех может не стать», — мрачно подумал Калгар.

— Что там происходит? — спросил он брата Валериана. — Такое чувство, будто орки что-то празднуют.

Библиарий начал продвигаться вперед, пока огонь автопушек и болтеров не заставил его укрыться за грудами тел. Капюшон Валериана засиял.

— Их лидер здесь, — ответил он. — Главный орочий босс пришел из лагеря у реки. Я чувствую его разум. Для орка он удивительно сообразителен.

— Я никогда не считал его глупым, — заметил Калгар.

— Ранцевые магазины перезаряжены, милорд, — отрапортовал Орхан.

— Спасибо, брат. Теперь я смогу продержаться еще немного.

На дисплее Калгара замигала вокс-руна. Он закрыл все прочие каналы и вышел на связь.

— Милорд, держитесь? — произнес голос.

— Держимся, Иксион, но с трудом. Рад слышать твой голос, брат. Где вы сейчас?

— Приближаемся к орочьему флоту с дальней стороны планеты на высокой орбите. Будем готовы атаковать через шесть часов. Высадку начнем по достижении превосходства на орбите.

— Отлично. Иксион, отложите высадку до моего прямого распоряжения.

— Милорд, но ведь…

— Этот «Вааагх!» нужно остановить здесь, пока не пошли метастазы. Для этого необходимо убить их лидера, и я должен так или иначе это сделать. Если вы высадитесь, вам придется долго и упорно сражаться с целым «Вааагхом!». Но если я прикончу лидера, пока вы еще на орбите, вам потом останется только подавить толпы неорганизованных орков.

— Я понимаю, милорд. Это крайне рискованно.

— Как и все, что правильно.

— С вашего позволения, милорд, риск для вашей жизни в данном случае колоссален.

— Возможно. Но это спасет множество жизней наших братьев. Даже вся Седьмая рота столкнется с огромными проблемами, сражаясь с этим «Вааагхом!». Эту опухоль нужно вырезать скальпелем, Иксион. А уж потом вы ударите молотом.

— Да, милорд. Храни вас Трон. — Иксион на мгновение замолчал. — «Фиделис» уцелел. Сейчас он проходит ремонт на Калте.

— Рад это слышать. Передайте мои похвалы капитану Тайсону.

— Тайсон погиб, милорд. Корабль получил сильные повреждения.

Калгар вздохнул. Тайсон был хорошим человеком.

— И вот еще что, Иксион. Если я окажусь небоеспособен, связь держите через брата Валериана, а брат Матиас примет командование до вашего прибытия.

— Принято, милорд.

— За шесть часов многое может случиться, Иксион. Если произойдет худшее и Залатрас к моменту высадки будет захвачен, вы знаете, что делать.

Возникла пауза, что-то шипело.

— Милорд, на этой планете нет скверны Хаоса.

— Орочье заражение слишком сильное. Залатрас — это последняя точка сопротивления на планете. Если он падет, тогда мир нет смысла отвоевывать. Вы уничтожите его с орбиты. Ясно?

— Совершенно, милорд.

— Конец связи.

Он отключил связь с флотом и перешел на канал своего отряда. Шесть часов — и правда много. Он чувствовал усталость во всем теле. Непрерывный ожесточенный рукопашный бой — самая изнурительная форма боевых действий. Калгар не ощущал такого изнеможения со времен кампании против «Бегемота», произошедшей почти полвека назад.

Доспехи проанализировали его кровь и ввели дополнительные стимуляторы, но внутренний запас медикаментов был на исходе.

Шесть часов. Он обрадовался, что активировал запасной план.

— Снова они, — сказал брат Валериан и озадаченно добавил: — Это что-то новое.

Орки надвигались неким подобием строя. В то время как по всему полю битвы, вдоль периметра стен их собратья разъяренно кидались в атаку, объятые слепой ненавистью, эти наступали слаженно, маршируя сквозь кровавое болото под сенью кроваво-красного знамени.

Позади их рядов, на огромной горе металлических обломков стоял громаднейший орк, которого Калгар когда-либо видел, в тяжелой броне, сжимавший в одной руке огромный изогнутый силовой меч. Вокруг другой руки мерцало силовое поле. Наступающие что-то скандировали. Они повторяли имя, но в этот раз не Калгара. Варварское орочье имя.

— Браг! Браг! Браг!

— Похоже, мой соперник решил узнать, что творится на линии фронта, — заметил Калгар, испытав облегчение. Битва при воротах была не напрасна. Они выманили орочьего босса.

— Они думают, что нам конец, — сказал Матиас, вставая рядом с ним, и его белый шлем-череп блеснул из-под покрывавших его крови и грязи в последних лучах солнца. — Он здесь, чтобы позлорадствовать, увидеть, как мы падем.

— Верно, — согласился Калгар. — Обрати внимание на орков вокруг. Все в броне и вооружены до зубов. Это, должно быть, телохранители. Они нападут на нас после прочих и постараются расправиться с нами на его глазах. Братья, приготовьтесь. Новая атака будет самой мощной. Теперь, когда их вождь рядом, они будут сражаться, как демоны.

— А мы сражаемся рядом с вами, владыка, — подхватил Валериан. — Пусть подходят. Мы им покажем, как убивать.

Семеро уцелевших Ультрамаринов собрались возле Калгара.

Силовой меч в руке орочьего вождя сиял в свете заходящего солнца. Гигантский орк воздел его, изрыгнув что-то на своем варварском гортанном наречии, и орки ринулись вперед, завывая.

И все началось сначала.

На Залатрас опустилась ночь — для тысяч его обитателей последняя в их жизни. Орочьи массы облепили стены, словно черви, пожирающие плоть раненого животного.

Ставя лестницы прямо на груды мертвых тел своих товарищей, они долезали почти до бойниц. Кое-где самые проворные взбирались на самый верх и, спрыгивая оттуда на галерею, устраивали резню, пока их не расстреливали.

Обороняющие город дошли до предела возможностей. На севере оперативная группа лейтенанта Януса оказалась полностью уничтожена внезапным штурмом участка стены, и орки почти прорвались. Сам Янус погиб в гуще сражения, вдалеке от родного Макрагга, и вместе с ним погибли тысячи ополченцев. Они встречали смерть на своих постах, понимая, что бежать им некуда, если стены падут.

Но все до одного знали, что Марней Калгар по-прежнему сражается у Ванахеймских ворот. И осознание этого порождало неистовую храбрость. Ополченцы бились, словно закаленные ветераны Имперской Гвардии, как люди, которым нечего терять. Спасение, быть может, придет с восходом солнца.

Брата Орхана убили незадолго до полуночи. Огромные орки отделили его от боевых товарищей, и, окруженный, отбиваясь топором, разрубая нападавших десятками, он наконец пал. Брат Парсифаль попытался вытащить его тело, прикрываемый Валерианом и самим Калгаром, но натиск врага был слишком силен. Ультрамарины шаг за шагом отходили к барбакану, в то время как брат Кадар прикрывал их отход очередями из тяжелого болтера, после чего брат Антигон залил врагов потоками прометия, и пламя взметнулось стеной, освещая все вокруг.

Антигон подошел слишком близко к врагам — и град снарядов автопушки повалил его на спину. Калгар отбросил орков от него, и Антигон выполз из-под барбакана, стреляя на ходу из болт-пистолета.

Большие орки, с которыми они теперь бились, были хорошо бронированы, а силой могли равняться даже с Адептус Астартес. Ухватив Парсифаля за ноги, они повалили его и набросились на него с самоубийственной яростью. Когда Калгар огнем из своих штурмболтеров стряхнул их с тела апотекария, Парсифаль остался лежать с оторванными конечностями. Его головы нигде не было видно.

Вскоре умер и Антигон, стреляя из болт-пистолета. В воксе слышались его громкие проклятья, адресованные врагу. Он истек кровью из ран, с которыми даже система брони не могла справиться.

Ночь продолжалась.

Гент Морколт сидел в кресле пилота «Мэйфлая», уставившись в одну точку. Калгар сообщил ему вокс-частоту Ультрамаринов, и он, сжимая трость, слушал, как Адептус Астартес гибнут один за другим. По щекам старика текли слезы — он скорбел об Ультрамаринах, городе, любимой планете, экипажу, который покинул.

Включив зажигание, он начал прогревать атмосферные двигатели. Главные двигатели вышли из строя, а в корпусе корабля зияли дыры, но инженеры Фенника, поработав с Гортином, подготовили корабль для воздушного полета, пусть и недолгого.

Много времени не потребуется.

В воксе раздался голос владыки Макрагга. Марней Калгар тяжело дышал, и, похоже, его легкие были повреждены. Морколт был шокирован. Магистр ордена Ультрамаринов казался высшим существом, и невозможно было представить, что он тоже устает, как простой человек.

— Морколт, приготовься. Нам осталось недолго. Передаю координаты. Это сразу за Ванахеймом. Он стоит на горе металлолома среди больших орков, — послышался хриплый возглас, будто Калгар нанес удар.

— Не подведи. Ты знаешь, чем это может кончиться.

— Знаю, — сказал Морколт.

Если он или Калгар допустят ошибку — скорее всего, боевой флот «Андроник» уничтожит Залидар с орбиты.

Морколт не мог об этом даже помыслить. Его прекрасный мир, горы и джунгли, которые он исследовал почти сорок лет, станут пеплом в пустоте космоса. Допустить такое нельзя.

— Жди моего сигнала, — велел Калгар. — Я должен проверить его расположение. Этот последний гамбит обязан получиться.

Связь отключилась. Морколт сидел, постукивая тростью по металлическому полу мостика, чувствуя, как «Мэйфлай» дрожит от напряжения, готовясь к взлету. Старик сжал кулак правой руки, рассматривая набухшие синие вены.

«Я уже не тот, что раньше, но кое-что еще могу. Я вас не подведу».

 

Глава 25

До рассвета оставалось недолго, и в самый темный час бесконечное сражение, казалось, немного замедлилось, словно все переводили дыхание перед последним рывком.

Ко всему периметру стен Залатраса орочьи армии подводили свежие подкрепления из своих неистощимых резервов, а на бастионах ополченцы жадно глотали теплую воду из фляжек, перезаряжали магазины, меняли батареи и закрывали глаза для краткого сна или молитвы.

А глубоко под сенью гигантской Ванахеймской крепости в одиночестве стоял Марней Калгар.

Брат Матиас, тяжело раненный, лежал за барбаканом, за ним присматривали Роман Ласелл с остатками его отряда. Капеллан Ультрамаринов потерял руку — ее отсек орочий силовой меч, — а от шлема осталась только половина. Правой рукой он продолжал сжимать свой крозиус, и эту хватку могла ослабить только смерть.

Среди груд блестящих гильз стоял на коленях брат Кадар. Даже мертвый, он смотрел в сторону врага, и казалось, вот-вот поднимется и продолжит сражаться. Но его душа уже отлетела к Императору.

У ног Калгара скорчился брат Валериан. Он был в сознании, однако его энергетический капюшон сорвало и он лишился шлема. Взгляд его был ясен, но подняться он не мог. Какой-то орк распорол ему живот, и теперь воин лежал, придерживая руками выпавшие внутренности.

Калгар наклонился и опустил огромную силовую перчатку на плечо библиария, словно отец, утешающий сына.

— Ты хорошо послужил, брат. Держись. Я и так потерял слишком много друзей за последние дни.

Библиарий слабо улыбнулся.

— Я изо всех сил стараюсь, милорд. — Его лицо помрачнело. — Не умирайте. Мы не можем потерять еще и вас. Цена слишком высока.

— Мы заплатим ее при необходимости, — ответил Калгар, выпрямляясь.

Мощная броня владыки Макрагга была пробита во множестве мест. Одна из силовых перчаток превратилась в мертвый кусок металла, а силовое поле на другой едва мерцало, словно свеча. Дисплей шлема был весь красным от пылающих рун.

Конец близок.

«Отец, в руки Твои предаю дух мой».

Он вызвал Морколта.

— Пора. И да направит тебя Император.

— Будет исполнено, милорд. Буду через пару минут, — незамедлительно ответил старик.

Калгар принял боевую стойку. Орки приближались к нему осторожно, словно волки, сжимавшие кольцо вокруг раненого льва. А в сотне метров за их спинами вождь Браг стоял на своей железной горе, наблюдая.

Калгар надеялся выманить его для поединка, раскрошить своими руками его ухмыляющуюся башку, выдавить жизнь из тела. Но этому не суждено произойти. Вождь был слишком умен, чтобы рисковать всем в момент победы. Теперь все зависело от Морколта.

Телохранители двинулись на него, поднимая оружие, и Марней Калгар пошел навстречу.

«Мэйфлай» появился с севера и прочертил небо, громко рыча двигателями.

По всему городу люди и орки обернулись на звук, что заглушил даже бесконечную канонаду артиллерии. Зенитные расчеты орков не ожидали появления маленького транспортника и запоздали со стрельбой. В хвосте «Мэйфлая» прогремели взрывы: орки отчаянно пытались навестись на маленький кораблик, но делали это слишком медленно.

«Мэйфлай» перемахнул через южную стену Залатраса. С высоты шпиля Альфон Фенник наблюдал, как пылающий след его форсажных двигателей разрезал утреннее небо.

— Старый ублюдок, — пробормотал он.

Со средних этажей шпиля Калгатт за ним наблюдала Тестер. Вместе с Джоди Арнхолом и Джоном Гортином они провожали его взглядом, а Скарриос рыдал, словно ребенок. Гортин положил ладонь на плечо Тестер, и она крепко сжала ее.

На стене, на мгновение оторвавшись от бесконечного боя, полковник Борос, нахмурившись, глянул вверх, не понимая, в чем дело.

Роман Ласелл не мог ничего видеть, поскольку кровь из раны на его голове заливала ему глаза. Он лежал рядом с братом Валерианом. Библиарий улыбался.

Марней Калгар крушил теперь орков с новой силой, избивая, расстреливая из оставшегося штурмболтера. Он продолжал удерживать ворота, когда «Мэйфлай» спикировал почти вертикально.

На мгновение он увидел орочьего вождя, который, подняв голову, раскрыл от удивления пасть, яркий взрыв, когда корабль ударился о землю, растерзав на мелкие куски Брага с его телохранителями и сотнями других орков, и поднял гигантскую волну жидкой грязи, взметнув трупы и мусор.

Калгара отбросило назад. Взрывная волна играючи несла его, словно ветер осенний лист. Его доспех отключился, экраны потемнели, системы безуспешно пытались восстановиться. Он сорвал разбитый шлем и пальцем нажал кнопку вокса, застонав от напряжения.

Морколт не подвел его.

— «Андроник», это Калгар. Прием.

Он с трудом встал на колени. За Ванахеймскими воротами пылала стена огня, а орочья орда была разбита. Он не был псайкером, но чувствовал массовую панику ксеносов. Они потеряли своего лидера, ту волю, что привела их сюда и удерживала вместе. «Вааагх!» прекратился.

— «Андроник», Иксион, слышите меня?

В его ушах стоял звон, а по лицу текла кровь.

— Капитан Иксион слушает, милорд.

Калгар стоял так, словно молился. Над залатрасскими холмами вставало солнце, и черная ночь наконец закончилась. Его фигура отбрасывала длинную тень.

— Капитан Иксион, орочья орда рассеивается. Можете приступать к высадке. Пусть мои братья придут и очистят это место раз и навсегда.

— Конец связи.