Дворец. «Святого Духа».

Створчатые двухметровые двери, покрытые посеребрённой краской уже близко, но в то же время неимоверно далеко, до них не добраться — весь коридор забит противниками, которые прячутся за всё, что можно — за рослые горшки с высокими растениями, за статуями и скамьями, а посреди небольшого коридора раскиданы мешки с песком и ведётся истошная стрельба из пулемёта, рвущая камень и мрамор и бьющая звоном по уху. Храмовая Гвардия плотно держит проход, и пробраться через пятидесятиметровый коридор не представляется возможным, а лампа, красная как закатное солнце и зловещая, словно кровавая луна, так и взвывает к дверям.

— Что будем делать?! — спрашивает воин, прижавшийся за угол, спасая себя от беспорядочного урагана пуль. — Данте, нас придавили!

Угол, за которым прячутся два воина, отступил на несколько сантиметров, а сколы от него разбросаны кучами мусорной крошки по всему тёмно-красному полу. Раньше тут было красиво, теперь же автоматы и пулемёт сделали из этого места воплощение военных реалий — всё разбито и уничтожен.

— Ничего, прорвёмся!

Коммандер опустил руку в сумку и в его ладони мелькнул глянцем металлический шарик, набитый помимо ослепительного и оглушительного заряда дробью.

— Откуда она у тебя!?

— Дали, когда отпускали. А теперь приготовься!

Граната мягко покатилась по тёмно-алому ковру, приковав к себе взгляд двадцати глаз, что с недоумением посматривали на странный предмет, однако яркий взрыв и завизжавшая дробь оборвали созерцание для них удивительной вещи. Сильная вспышка и звуковой удар заставил врага щуриться и пасть на землю, а свинец поразил тех немногих гвардейцев, что так удобно подставились для гранаты.

— Пошли!

Два бойца выступили из укрытия и разразившиеся сухим треском энергии и визгом пуль орудия стали нести смерть противнику. Энерговинтовка выжигает плоть, проедает броню и режет внутренности, а «Комар» с сумасшедшей скоростью испускает рой пуль.

Данте идёт вперёд с мрачной неумолимостью, для него отошли на второй план боль и усталость, есть лишь цель впереди, которая там, за створчатыми дверями, и дальше, а гвардейцы не более чем помеха, которую «Комар» устранит. Приклад на плече приятно дёргается, а длинный ствол извергает всыпки пламени, после которых тот или иной противник, плеснув кровью, ложится на пол. В прицеле Валерон видит только красно-чёрные силуэты, и не думая сжимает крючок, когда враг оказывается на линии огня, без раздумий, без жалости.

— Чисто! — кричит Яго, осмотревшись.

Коммандер не стал проверять трупы на наличие жизни. Единственное, что он сделал, так это подобрал ещё один магазин от «Комара» и пошёл к дверям, лязгнув у них карточкой, а вот Яго оказался позапасливей, он обобрал четыре трупа, сняв с них пару электромагнитных гранат и комбинированный СВЧ-уничтожитель.

— Данте, постой!

Парень тихо, безмолвно остановился и инстинктивно поднял руку, когда увидел, как в его сторону летит какой-то предмет и как только пальцы сомкнулись на нём, коммандер увидел, что это перевязанный проволокой прямоугольный кусок металла.

— Что это?

— Граната. Электромагнитная. Самодельная, видимо.

Рука обратилась за пазуху, и боеприпас скрылся в кармане владельца, который угрюмо продолжил идти дальше. Яго краем глаза увидел лицо брата и удивился такому душевному состоянию Данте. Хоть его лицо и покрыто сажей, полно ссадин и царапин, но истинная темнота на его лике состоит из мрачности и безжизненности, которые поселились в его глазах.

«Неужто он так раскис из-за той девицы?» — сам у себя вопросил Яго — «Нет, брат, что-то ты сильно сдаёшь».

Двери легко открылись, впуская к себе гостей. Помещение в которое прошли Данте с Яго очень обширно, неимоверно фантасмагорических размеров, ещё больше, чем они встречали раньше. От их входа до другого края метров сто пятьдесят, не меньше. Алые, как кровь, колонны, на тёмном полу расставлены по кругу, прямиком возле пяти ступеней, которые образуют маленький спуск на поверхность, отлитую из серого бетона.

— Что это за бесовщина!? — Яго вскидывает энерговинтовку с удивлением смешанным с дрожью страха.

— Знакомьтесь! — вновь раздаётся божественный глас из динамиков. — Это моя воплощённая ярость, это мой паладин и страж, это могущество духов святых. Ох, чувствую, не дойдёте вы до девушки, и ей придётся встретить следующий час в агонии духовной! Каждый её крик, каждый её стон, каждая её мольба будет во имя духов!

Данте выставил перед собой «Комар», целясь в существо, но разве такой калибр возьмёт его. Груда гудящего и стонущего металла впереди загораживает пространство колоссальными габаритами механики. Существо в три-четыре метра ростом, чей тёмно-синий корпус отражает слабые блики света бледных люстр, тяжело сотрясая пространство поднялось. Могучее, высокое и смертельно опасное порождение безумной науки покрыто сколами и множественными отметинами от пуль. Огромный массивный корпус, раскрашенный латинскими буквами, формой похожий на чем-то на трапецию, а почти у самого верха на мир смотрит рыцарский шлем глазами адских рдяных углей. Под корпусом пол мнут две басовитых ноги, крошащие бетон тремя широкими пальцами, растопыренных по типу креста, а его оружие крепится подобно рукам к плечу — на парней уставлены шестиствольный пулемёт с вьющейся по телу лентой и средней пушкой.

Динамики на шлеме твари издали глухой низкий и грубый голос, разнёсшийся безжизненным металлическим гортанным тенором:

— В новую битву меня хозяин призвал! Покарать врагов «Кумира»! Убить всех! Убить! Убить! Убить!

Шесть стволов мгновенно завращались и выдали стремительную грохотящую очередь, и Данте с Яго разлетелись в разные стороны, упрятавшись за колоннами, дабы их не разорвала тяжёлая гряда пуль, вспоровшая тёмный пол и расхлеставшая куски плитки в разные стороны.

— Ха-ах-ха-ха! — безумно загоготало существо. — Сегодня будет смерть!

— Похоже мы в самой…!

Последние слова Яго не были расслышаны, пропали в звуке чудовищного залпа пушки, снаряд которой заставил разлететься на солидные куски одну из колонн, едва не пришибивших Данте — глыба едва-едва «погладила» шершавой поверхностью нос, и хруст породы заполонил помещение.

— Как думаешь, какой калибр!?

— Пятьдесят семь! — ответил Яго.

— Ах-ах-ах-хах! — опять эхом разносится сумасшедший гогот. — Поиграем в мертвецов!

— Что б ты сдох!

Шестиствольный пулемёт вновь загудел, и тяжёлая очередь расправилась с колонной, где засел Данте, растерзав её на куски, как тряпку и кажется, что тут и не было никакого строения. Коммандер в последний момент успел отпрыгнуть за другую колонну, когда первая пуля только коснулась укрытия.

Но что рыцарь без пажей? С противоположенного входа из раскрывшегося лифта показался десяток пехотинцев, закованных в куски металла и сшитые меж собой и наклеенные друг на друга ломти бронежилетов.

— Союзник! Союзник! — заухало существо. — Не убивать! Не убивать!

Данте видит, как противник зашёл за колонны, и в полном составе вся десятка направилась к нему, с пулемётами и гранатомётами. Их окружают и теснят — с одной стороны металлический маньяк, а с другой пехота врага, смакующая момент вот-вот наступающей победы.

— Яго, отвлеки гада!

«Комар» покоится на спине, а в руках Валерона вновь пистолет, в который он загнал ещё десяток патрон. Последняя обойма с бронебойными пулями, припасённые специально для подобного момента, поступили в рукоятку, и Данте

Тем временем снаряд поступил по воле хозяина с помощью механики в казённую часть, и пушка уставилась на Яго, который безуспешно пытается разрезать корпус энерговинтовкой, перебегая от колонны к колонне.

Данте выставил пистолет впереди, и только лишь на прицеле замаячила голова противника, оружие сотряслось и выплюнуло тяжёлую пулю, которая через мгновение разбила стекло шлема и вынесла мозг бронированному ратоборцу. Ещё выстрел и второй так же валяется на земле с дыркой в голове. Остальные стали осторожнее и попытались на свой страх и риск обойти колонны и взять Данте в кольцо, чтобы не морочиться долго с ним.

— Убить! Убить! Убить! Нельзя! Союзник! Можно!

Когда четверо воинов услышали безумные речи их «старшего брата» было поздно. Шесть стволов закрутили пляс и огонь с пулями вырвались яркой струёй стремглав оборвав жизни тяжёлых солдат Прихода, которых очередь порвала. Части их тел разлетелись в сторону шматками мяса в доспехах, проехавшись по полу, измалевав его в крови, раскрасив в красный цвет. Четыре воина за одно мгновение стали мёртвой мозаикой из тел.

Существо полно жажды крови и стремления убивать. Для него не существует друзей или врагов есть только жертвы, которые даёт хозяин, а всё остальное маловажно. Новая свежая кровь и мясо для жестокой игры — вот всё, что видит тварь из металла, видимо ранее бывшая человеком, но сейчас являющаяся страшным напоминанием о безумии науки и экспериментов прошлого.

«Как же его разум истерзан и болен» — пронеслось в мыслях коммандера и у него даже возникло лёгкое, мимолётное чувство жалости к этой твари, но оно спало как утренний туман, ибо у Валерона сейчас совершенно иные цели, перед которой всё остальное меркнет. «Мы оба безумны» — подумал коммандер, поняв, что у стального монстра нет ничего кроме желания устроить бойню, а у Валерона всё померкло перед стремлением вызволить Сериль.

Ещё четверо оставшихся попытались напором взять Данте, но они не учли собственной грузности и ловкости противника. Все одной массой выскочили на поле боя и открыли беспорядочный огонь из пулемётов, но первый из них тут же лишился части головы, когда стальная пуля прошибла кость и стекло, до того как Валерон успел спрятаться за колонной. Второй не заметил мимолётной вылазки Данте, только почувствовав, как его грудь что-то кольнуло и обида вместе с кровью хлынули, только алая жидкость облила грудь, а скорбь душу, и ноги самопроизвольно подкосились, и грузное тело с лязгом рухнуло на пол.

— Умри! Умри! Умри! — всё не останавливается монстр в стремлении убить Яго, продолжая крошить всё вокруг.

— Урод треклятый! — прокрывался один из противников, на мгновение, остановив стрельбу, как его тело пробили несколько пуль и не в силах больше стоять тело повернулось к ногам.

Остался последний. Данте только на секунду высунулся и сделал выстрел полуприсев, чтобы его голову не задели пули врага. Лязг метала и снаряд пробил колено противнику, который ещё в состоянии сопротивляться, но Данте не собирается сдаваться он выбегает, пистолет отлетает в сторону, и плотный огонь «Комара» по рукам заставил скинуть пулемёт тяжёлого бойца и упасть на колени и, не давая оклематься воителю Прихода, прижимая его короткими очередями, в руке Валерона сверкнул гладиус и его острие уже впилось в незащищённый участок шеи, напиваясь крови. Данте подошвой сапога отпихнул массивное тело, отпуская с презрением реплику:

— Вот идиоты.

Данте на секунду заметил, как в одной из сумок на трупах пробежался по стволу блик и направился к ней. Он сжал ладонь на трубке, которая увенчана большим, похожим на закруглённый ромб снаряд. Алерон поднял его на плечо и направил на жуткого монстра, который через жуткий смех пытается что-то сказать, попутно разбивая ещё одну колонну, добавляя к мириад осколков на полу ещё с десяток. Хлопок и снаряд, оставляя за собой шлейф дыма, угодил в крепление между корпусом и пулеметом, и все механизмы исчезли в яркой вспышке вихря огня и взрыва.

— А-а-а! А-а-а-а! — закричало существо, и резко повернувшись со всех ног, побежало в Данте, который только и успел отпрыгнуть в сторону, прежде чем массивный корпус твари, не расшиб ещё несколько колонн, проминая их.

— Что-то ты долго, братец!

— Был занят! — кричит брату Данте.

— Что с генератором помех, можем использовать его?!

— А ты попробуй, подойди к этой твари!

— Есть идея! Теперь ы отвлеки его!

Данте запустил руку за пояс и достал электромагнитную гранату, и выбежал на одну линию огня с тварью, богато облив её из «Комара».

— Может это тебя угомонит?

Но как её забросить? Пушка вновь издаёт страховитый грохот, и снаряд вспахал землю рядом с Данте, в метрах десяти, обсыпав его дождём осколков.

— Аргх! — закричал от боли Данте, когда его отшвырнуло в сторону, и тут даже резко встал, чтобы его не раздавила надвигающаяся тварь, убегая на центр помещения.

Парень оглянулся и увидел, как от внушающей восторг залы остались только воспоминания — куски тел тут и там, раскиданы повсюду осколки от величественных колонн, которые укоротились подобно деревьям, ставшим пеньками. Но пустое разглядывание меняется боем.

— Смерть! Смерть!

Но гул существа прерывался, когда у его взорвалась электромагнитная граната, а затем ещё одна и тварь упала на пол, её ноги покосились, словно по ним прошлись ударом косы, перебившие все механизмы и груда металла, обездвиженная, всё ещё продолжает издавать безумный рёв.

Данте отошёл в сторону, отбегая к выходу отсюда, а Яго приблизился к монстру вплотную, едва ли не уткнувшись носом в почерневший корпус и обнаружив удобную пору, зацепил, за что-то круглый выпуклый диск, отсвечивающий алым металликом.

— Яго, быстрее! — ковыляя к золотистым дверям, кричит Данте.

Парень нажал пару кнопок и со всех ног побежал к брату, который еле как идёт к выходу из сия места.

— Что ты ему прицепил?

— Сейчас увидишь!

Пластина стала нагнетать страшные температуры, разогревая металл, и после пары мгновений вся задняя часть корпуса стала багровой от жара, а затем устройство детонировало, и размягчённая сталь с лёгкость поддалась ударной волне, разлетевшись фонтаном раскалённый осколков.

— Это старая разработка эпохи кризиса. СВЧ-нагреватель раскаляет поверхность, а взрывчатка… ну там понял.

— Да.

Два брата зашли, по всему видимому, в лифт и динамики стен разразились ласковым и духовным голосом:

— Мда, не думал я, не предполагали духи, что вы прорвётесь, вы сможете его низвергнуть. Такова воля духов и я прийму её.

— Сколько ещё!? — прорычал Дане. — Сколько ещё уловок, «Кумир»?! Ты трус, таракан, который боится смерти.

— Не мою душу сейчас изъедает страх, не так ли Данте? Ещё немного, вот-вот и мягкая плоть прекрасной девушки послужит для духов пищей. Давайте я вас жду на самом последнем этаже твердыни духовной!

Голоса больше не льётся из динамиков. Коммандер тяжело выдохнул и приложился спиной к зеркальной поверхности широкого и просторного лифта, сжимая пальцами участок тела. Действие препаратов подходит к концу и боль подступает к груди и животу, отчего каждый вздох даётся через страдание и кровь сочится на пальцы.

— Что с тобой? — забеспокоился Яго.

— Д-а… дробовик походу… рёбра ушиб… и сейчас… видимо пушкой задело, — каждое слово даётся с трудом.

— Вот блин, чувствую, ты не дотянешь до верха. У тебя уж слишком болезненные раны.

— Дотяну, брат… дотяну.

— Скажи, тебе, что так важна Сериль? Так важна, что ты бросил выполнение задачи, бросил выполнение задачи? Так важна, что готов рисковать жизнью и миссией ради неё? Чем же она тебя так задела?

— Ты же то же бросил задачу.

— Я это сделал ражи тебя. Без меня ты бы не прошёл и дальше первого блокированного коридора.

— Вот спасибо… честно. Ты — хороший брат.

Яго залез пальцами в сумку, и в его руках показалась колбочка, от которой исходит маленькая сиятельная игла, которую Валерон приложил к телу брата и ввёл прозрачное вещество, и как только оно вошло вовнутрь, он скинул её на пол.

— Вот, готово. Остановит кровотечение и уймёт боль. Подожди. Проклятье, а почему лифт такой медленный!?

Данте ощутил, как части его тела стали медленно неметь, как боль, которая его мучила, отступила и становится легче. Он проверил оружие и заметил отсутствие пистолета и всех магазинов от «Комара», посчитав, что обронил их ещё в бою с тем монстром.

«Эх, Сериль, как же ты попала к нему?» — стал мучить себя Данте вопросом, не понимая, как кумир её нашёл, как узнал и почему её? Откуда он узнал, что она привлекательна для Данте, и он ради её пойдёт через весь дворец, прорубая путь сквозь рады нечестивцев? Для коммандера новость, что Сериль в лапах ложного божества, стала шоковой, ввергающей в печаль.

«Я не могу позволить, чтобы она у него осталась, не могу предать её надежд и ожиданий, не могу отдать её на растерзание противному подонку» — таковы были мысли Данте, когда он устремился по коридорам, всё выше и выше.

Что сейчас снаружи парень даже не собирается и предполагать, но понимает, что мятежи, скорее всего, уже растёрты в пыль тяжёлой подошвой сапога Прихода, а отдельные группки, прорвавшиеся во дворец, ведут отчаянное сопротивление и ещё немного, ещё чуть-чуть и будут разбиты. И ради чего? Чтобы Данте и Яго в последний момент сорвались и побежали спасать девушку? Но всё же, единственное, во имя чего задумывалась вся эта свистопляска исполнено — ядерное оружие деактивировано, а значит, Рейх может спокойно начинать операцию. А артефакт? А он скорее приятный бонус для Канцлера, который решил потешить своё самолюбие наличием меча Апостола, что сейчас болтается у Яго за спиной.

Звонок. Двери лифта открылись, позволяя братьям покинуть кабину. Данте увидел, как под его сапог стучится чёрная как ночь, зловещая как тьма плитка из чёрного гранита, а пустоту за пирамидой от них отделяет только примерно тридцатисантиметровая перегородка из камня, отделанная снаружи золотым покрытием. Они вышли на какой-то небольшой балкон метров пять в ширину и длину, где завывает ветер. Кожа Данте не слишком сильно чувствует влияние горного мороза, а вот Яго ощутил «нежное» прикосновение ветров, что зубами хлада впиваются ему в плоть. Внезапно от наблюдения их отвлекли:

— Вот вы и пришли, — раздался ласковый глас сбоку, — так ослепните же от совершенства моего!

Прежде чем лампы возгорелись, Данте нащупал центр солнечного диска и нажал на него, подавая импульс и ничего не зажглось, не ослепило их божественным светом, светильники замигали и отказались работать.

— Скотина! — раздался разъярённый голос и два человека отпрыгнули в сторону, когда их едва не рассёк фалькс[9], его длинное изогнутое лезвие приложилось об камень, а не менее продолжительное древко потянуло обратно.

Коммандер увидел человека — высокий в серебристых одеждах, похожих больше на кучу разных тряпок, в которые обернулся, чтобы выглядеть пафоснее и статуснее, как и подобает гуру.

— Данте! — послышался громкий пронзительный возглас от широкой, в человеческий рост чёрной плиты, алтаря, что устроен посреди балкона.

— На меня смотри! — взревел яростно «Кумир», выполняя резкий выпад, заставивший Данте уклониться от лезвия и вернуться к дверям лифта.

Парень увидел, как у перегородки стоят четыре фигуры, с длинными ружьями на плечах, которые увенчаны штык-ножами и походят на копья. А на промороженной поверхности жертвенной плиты прикованная кандалами и цепями за конечности лежит обессиленная девушка, лицо которой окрылись холодной солёной влагой, едва примороженной, ставшей сиятельными льдинками. На ней несколько тёплых шерстяных кусков ткани, так удобно прикрывшие тело, чтобы оно не обморозилось, хотя лютый хлад всё равно терзает мраморно-белый кожный покров девушки.

— Сериль! — прокричал что есть силы Данте.

— Заткнись! — ответил ему Кумир. — Всё было идеально, а теперь!? Что ж, хоть на суке твоей отыграюсь… и почему же, скажи Данте, ты её проморгал.

— Как? — роняет тяжко коммандер, взяв на прицел «Комара» Кумира.

Будто бы глумясь гуру распростёр руки в стороны, закинул голову, защищённую чёрной маской и одухотворённо заголосил:

— Я ходил средь вас и со тобой, потому что я Кумир духов, я абсолют! Для меня нет ничего невозможного, и как только она осталась, одна я увидел это и отослал длань духов за ней, которая на крыльях веры праведной её принесла мне.

— Установил наблюдение и выкрал, — пояснил Яго, подняв свою энерговинтовку. — Всё понятно. А это что за уродцы с тобой?

— Это всё, что осталось от моего личного отряда. Я вынужден был бежать из своего тронного зала, когда туда нахлынуло мятежное отребье, бежать, как дикий зверь, как вор, которого застали на месте преступления. Я бежал из своего дома, словно чужой, теряя людей! — и указав изогнутым лезвием фалькс «Кумир» завершил фразу. — А ведь ты, по воле духов и во славу них мог служить там, Данте и принести нам победу!

— И подохнуть? Я, пожалуй, откажусь от такой сомнительной чести.

— Данте, ты бы мог стать королём Испании и повести её несметные полки вперёд, в сердце Европы и на за окраинный запад! Ты бы стал повелителем Рима!

— Нет, не нужно мне королевских титулов. Мне и без них хорошо живётся.

— Тогда я бы вам с Сериль дал всё, что душе угодно и сейчас могу, ибо в духах моя власть сильна и крепка. Только перейди на мою сторону, и я её отпущу. Будите вместе, предай мятежников.

— Хватит! — резко гаркнул парень. — Пора заканчивать с этим. Твоё правление окончено, еретик!

— А вот в этом, мальчик, ты ошибаешься. Я только восхожу к своей власти! Мятежники почти раздавлены и баланс, естественный порядок вещей восстановлен. Ты проиграл.

— Не уверен, — болезненно ухмыльнулся Данте.

Под облаками показались яркие огни, летящие с востока целым роем и с каждой секундой приближающиеся.

Что за… — так и не смог закончить фразу «Кумир», так его оборвал звук по громче и звонче.

Крылатые ракеты, направляемые пилотами, светоносными кометами пали, ударили, по горной гряде, там, где спрятались системы ПВО и скалы озарились ярким сиянием взрыва, которые покончил с оборой противника. Стратегический Мостик пал, а значит, никто не отслеживает приближение ракет или самолётов, а вторичная система обороны ПВО проморгала их, за что и поплатилась. За дождём смерти из поднебесья принесли рёв штурмовки, которые ливнем авиабомб затопили верхний квартал, выжигая всю скверну, поселившуюся там. Ракеты и бомбы стали знаком, объявлением войны всему полуострову Рейхом.

Пока самолёты устремились восвояси уничтожать другие цели, раскрасив пейзажи столбами огня и дыма Данте и Яго решились. Энерговинтовка издала последний стрекот и её батарейка иссякла, но и одного луча хватило, чтобы выжечь мозг солдату противника, а Данте расстрелял последний магазин изрешетив пулями головы врагов, но фалькс «Кумира» коснулся дула «Комара» выдёргивая его из рук и тут же тычковым ударам древка оттиснув Яго в сторону.

Коммандер хватается за клинок и гладий сверкнул в воздухе, но тут же был отбит и лицо ощутила хороший удар древком, а острие фалькс одним ударом испортило энерговинтовку Яго, которой он пытался защититься.

Данте атакует со спины, но «Кумир» резко повернулся и парень только и успел сесть, чтобы его заточенный край оружия не обезглавил, затем поставил блок, но сила удара такова, что руки сами отвелись в сторону, открыв тело для поражения изогнутым серповидным лезвием, но фалькс не рассёк коммандера. Яго попытался ударить ножом «Кумира», но клинок погряз в броне, которая спряталась за серебристыми одеяниями и противник резко направил оружие в сторону другой цели, которая ушла от удара и следующим взмахом древка прикладывает его по щеке и подсечным ударом ноги роняет Яго на мрамор, да так хорошо, что тот приложился головой и потерял сознание, а фалькс угрожающе навис острием над ним, но колющий удар гладия хоть и не пробил брони на спине «Кумира», но заставил его двинуться вперёд, уйти от тела брата.

— Чувствуешь, Данте?! Ощущаешь бремя поражения?!

— Так кто же ты такой? — спокойно обобщает вопрос к врагу Данте, тяжело дыша и еле ковыляя.

— Что ж, теперь, думаю, можно явить себя.

Обтянутая в перчатку рука касается маски и скидывает её на холодный мраморный пол и то, что увидел Данте, несколько ввергло его в шок. Чуть сухие прямые губы молвят слова, которые коммандер не слышит, а округлое лицо исписано чудными символами, сходными по цвету с глазами литого серебра, а чёрный кудрявый волос резво развивается и дёргается на ветру.

— Удивлён? — с ухмылкой полной самодовольства мужчина, оперившись на фалькс как на посох, говорит. — Я бы был удивлён.

— А-А-Аль-Альфонс? — запинаясь от усталости и боли, от резкого изумления, еле молвит Данте. — Те-теперь понятны слова «Ходит среди людей». А почему ты тогда показывал «грамоту»? Там, у моста?

— Цирк. Всё должно было выглядеть естественно, чтобы ты ничего не заподозрил.

— Но Сериль, как?

— Твой брат прав. Как только я вас увидел на стоянке, понял, что её можно использовать как инструмент, — ладонь сжалась в крепкий кулак, — я и выкрал её. Только стоило родителям на миг отвернуться, и мои люди подстерегли её. Всё было чисто и чётко.

— А зачем? Зачем ты прятался? А?!

«Дабы посеять семена сомнений в твоём разуме. Сблизиться и выяснить места уязвимые, чтобы можно было тобой дёргать как марионеткой или хотя бы поддеть. Не сделай я этого, ты бы меня сейчас даже не слушал» — поразмыслил Альфонс, но решил дать иной ответ, сохраняя загадочность подобно древним гуру:

— Так нужно было. Это всё цепь событий в великой игре, которая продолжится и дальше, и за горизонтом нашей жизни она не уймётся.

— Давай без этого пафоса.

«Теперь всё понятно» — подумал Валерон. Альфонс отсутствовал всё то время, пока являлся «Кумир», он спокойно прошёл в квартал «небожителей» и его никто не остановил, несмотря на несоответствующий статус, известно, как владыка Теократии узнал его имя и пристрастие к Сериль. Данте много всего видел в своей жизни, и перевоплощения лидеров, и, как хорошие становятся плохими, а поэтому сейчас его сердце практически не берёт удивление, скорее злоба бессильная на пару с обидой горькой, от того, что товарищ оказался главой всей секты, всего умопомешательства на духах.

— И скажи Данте, — ещё раз обращается к парню Альфонс, — я тебя спас несколько раз, ты жен помнишь. Там, на арене, кто тебе помог выйти победителем? Или не я ли тебе не дал утонуть в куче отходов? А, Данте?

Валерон молчит. Он знает, что у него покоится ещё один пистолет и думает, как бы его быстро сорвать и выстрелить. Слова о спасении его не беспокоят. «Да, я жив, но не, потому что во мне видели человека, скорее инструмент и спасали меня, чтобы потом воспользоваться. И так бы убили. Нет, меня не он спас».

— Я могу спасти тебя, способен сохранить жизнь ей, только откажись от идей мятежа, и давай активируем вновь ядерное оружие. Вместе. И сокрушим Рейх, во имя свободы и Теократии. Что ты будешь делать, Данте? Я или они?

— Если сейчас выступить за вас, то мир продолжит пребывание в жалком подобии самого себя прежнего. Рейх это шанс на его возрождение! — из силы кинул Данте и поднял клинок.

— Ну что ж, ты не оставляешь мне выбора.

Альфонс налетел подобно вихрю и Данте не смог выдержать такой атаки — фалькс летал как перо, только и, сверкая сталью возле шеи и плеч, а коммандер защищался на грани сил пока, подсечным ударам древка оружия его поставили на колено, а потом ударом сапога повалили на спину.

— Умри неверный! — вскричал Альфонс и занёс фалькс так, чтобы клинок прошёлся по лицу и рассёк его одним ударом, встав на фоне яркого слепящего солнца, практически растворившись для глаза в его потоке лучей.

Данте приготовился. Сейчас его жизнь оборвётся, навсегда. Он не спас Сериль и от этого обидней больше всего, не от того, что он потерпел поражение, а только потому, что прекрасная девушка пойдёт на заклание ложному божеству, станет потехой в его руках. Но обида сменилась удивлением — из лифта выбежал мужчина, трепыхающийся на ветру багровым балахоном, и из ружья на бегу дал залп в бок «Кумира» и картечь горячим свинцом впилась в бок.

— Илья! — взбодрился Данте.

— Я убью тебя! — «Кумир» отскочил от Данте, когда прикладом ружья его отпихнул в сторону Илья, но этого не хватило, что бы унять пыл врага и Илья отвлёк на себя внимание Кумира, оттягивая его от Данте, однако такой враг не по зубам оказался товарищу Данте.

Фалькс противника серповидным лезвием пробил ключицу Илье, затем моментально лента стальным блеском сверкнула у шеи.

Ладонь Данте сомкнулась на рукояти меча, и коммандер, воззвав ко всем силам, резко поднялся вперёд, запустив клинок в свободный полёт, острием меча, пробив ногу.

— Не ты, так пусть будет эта тварь! — лицо Альфонса скрючилось в демоническую гримасу ярости и злобы, а сам он, выбросив из колена меч на пол, похрамывая, направился к Сериль, подняв фалькс для удара.

Валерон отбросил меч и вытащил пистолет, взяв его в две руки. Всё перед глазами плывёт, и руки трясутся, а прицел так и бродит, шатаясь из стороны в сторону, но когда он поравнялся с чёрным волосом врага, его системы заработали, а руки сотрясла приятная дрожь, и свинец за один лишь миг угодил в голову «Кумира» и его тело как подкошенное рухнуло наземь.

Огромное облегчение и чувство свободы нахлынули волной спокойствия на душу, но никак не уняли боли по всему телу. Данте поднялся и как только собирался рухнуть от пригвоздившей его боли, его подхватил на руки Яго.

— Отведи… ме-меня к… Сериль, — пробормотал коммандер. — И-илья.

— Да, вижу, — угрюмо отчеканил брат и заметил на плече Данте маленькое устройство, похожее на пуговицу и увидел, как из кармана балахона Ильи торчит окровавленный планшет, с карточкой от всех дверей во дворце. — Видимо Конвунгар его отправил за нами, когда мы пошли не потому пути. И поставил на тебе этот датчик. Удивительно, как он нас нашёл, когда рядом с тобой электромагнитка сработала.

Яго подтащил брата к девушке и посадил его на жертвенную плиту.

— Се-Сериль, — хватая маленькими глотками, воздух от ломи лепечет Валерон, пока его брат принялся её вытаскивать из оков, отойдя к трупу «Кумира», чтобы снять с него ключ.

— Ты пр-пр-пришёл за мной, — худые уста девушки, белые от мороза, выдают слабый голос.

— Д-да, Сериль, — слабый голос парня едва слышен в разлихих порывах ветра. — За то-тобой, хоть на-на край св-света.

Едва только губы Валерона сомкнулся, он ощутил, как боль всё же взяла над ним власть, усилившись изнеможением, и он повергнулся рядом Сериль, обратив взгляд заморившихся изумрудных очей в её глаза.

— Проклятье! Данте! Брат!

Уходя в забвение, коммандер краем уха услышал лопасти вертолёта, как он приближается, и уже когда на его глаза кинулась пелена, и тьма начала сгущается во взгляде, Данте смог едва-едва различить образ борта корабля, вырвавшегося из поднебесья.