Глава тридцать первая

Старая болезнь и новая чума

Спустя месяц. В деревне под Норт Поинтом.

Стояла прекрасная солнечная погода, что редко воцаряется в этих северных и весьма морозных местах. Прекрасный небосвод не укутывало ничего, и он сиял своей великолепной утреннею лазурью. Лёгкий ветерок всё же шалил, завывая и игриво щекоча кожный покров.

Деревня располагалась прямо посреди большого и прекрасного леса, что раскинулся на самом далёком севере великого Хай Рока. И к ней вела одна единственная дорога, которая некогда отпочковалась от длинного пути между Вейрестом и Норт Поинтом.

Неизвестный странник прошёл по этой дороге и практически подошёл к небольшой деревушке, ведущей свою мирную и ничем не обременённую жизнь. Он прошёл сквозь сдавливающие пространство лесные стенки и вышел прямо к большой полянке, в которой и расположилась тихая спокойная деревня северного Хай Рока.

Несколько домов, чей фасад абсолютно соответствовал стандартному бретонскому стилю — фахверку. Дома были одноэтажные и располагались неким полукругом, образуя своеобразную площадь. Да, пять домов, своим полукругом образовывали главную торговую и политическую площадь всей деревни. И у каждого дома был свой, достаточно обширный участок, который уходил наружу из полукруга.

Несколько других построек, окончательно замкнувших круг, были выполнены несколько в ином стиле. Слева от главного здания стояло здание намного крупнее остальных и походило на двухэтажную обычную северную нордскую таверну, сделанную в центральноскайримском стиле. Справа же стояла одноэтажная постройка очень схожая на, те здания, которые строят обычно рифтенские зодчие. Такая же бревенчатая постройка, от которой приятно веяло ароматами жжёной стали, плотницких материалов и самыми разными запахами кузнечных растворов.

И посредине стояло стандартное имперское сооружение. Оно представляло собой вечный союз серого камня и бетона, который был присущ для всех имперских административных зданий, в которых происходит сосредоточение местной власти и откуда происходит управление поселением. Двухэтажное, с небольшими узкими окнами оно чем-то отдалённо напоминало союз архитектуры Хаафингарского стиля при существенном влиянии коловианской культуры.

Сразу было понятно, что в этом здании расположилась резиденция органа управления небольшой деревенькой, затаившейся в глуши. Но что это за орган, с первого раза было не понятно.

Но помимо этих строений, образующих круг, было ещё множество хаотично расставленных бревенчатых и досочных хижин, которых было не меньше десяти. Они не стояли в определённом порядке, а были разбросаны по всей территории расчищенной от леса местности. И возле каждой такой хижины располагался не такой обширный, но и не маленький приусадебный участок.

Неизвестный странник прошёл в деревню и направился в первое место, где концентрируется вся информация о месте, так сказать главный информационный оплот деревни — таверну.

На страннике была длинная чёрная тканевая накидка с капюшоном, практически касающаяся пыльной, но подмороженной земли. Капюшон опускался практически до носа, и слегка наклонив голову, странник укутывал свой лик в кромешную тень. Под накидкой скрывался штопанный кожаный камзол. В несколько раз, самой крепкой ниткой его зашили там, где месяц назад его рассекло лезвие топора. На ногах были обычные кожаные штаны, уходившие под чёрные сапоги из кожи. Его левую ладонь покрывала плотная потёртая кожаная перчатка. Сзади, перекинувшись через спину, мирно покачивался длинный клинок, убранный в чёрные ножны.

Странник прошёл несколько метров по пыльной дороге, осматривая деревенские окрестности. Весь урожай практически был убран, ибо осень, взявшая свой права, особенно в этих северных местах, была очень холодной.

Чужак, пройдя по пыльной дороге, пройдя через своеобразный круг из самых приметных зданий, вошёл на главную площадь. На этом небольшом пяточке расположились немногочисленные торговые лавки, которых было от силы три. Там, в основном, продавали мелкую домашнюю утварь, домотканые вещи и кузнечные изделия. Но на третий лавке расположились различные книги, цветастые одежды, красочные ожерелья и ещё несколько манящих взгляд побрякушек.

Странник сразу понял, что на третий лавке товары никак не способные появится в этой деревни и одежды самого продавца были довольно насыщенными и колоритными, по сравнению с изношенными лоскутами ткани крестьян, здесь живущих.

— Странствующий купец. — Шёпотом сорвалось с губ странника.

Все те, кто были на своеобразном рынке, сразу обратили внимание на пришельца. Никто не пытался подать того, что уставился на незнакомца, продолжая вести беседу с соседями и друзьями или не переставая торговаться с купцами. Но даже сквозь капюшон, прикрывший глаза страннику, незнакомец чувствовал, как его буквально сверлят незнакомыми взглядами.

Своим правым ухом незнакомый странник уловил топот тяжёлых солдатских сапог, но оборачиваться не поспешил. Он остановился и ждал, когда его окликнут.

— Гражданин, обернитесь. — Прозвучал требовательный грубый мужской голос.

В ответ странник повернулся, но капюшона не убрал, оставив своё лицо под маской плотной тьмы. И сквозь тонкую ткань он увидел высокого нордлинга, облачённого в тяжёлые имперские доспехи северного типа. Его грудь укрывала широкая стальная пластина, к которой крепилась кожаная юбка, что было присуще для доспеха легиона этой местности. Ноги покрывали домотканые штаны, уходившие под имперские сапоги со стальным щитком. Руки также покрывали кожаные наручи со стальными щитками.

Но странника больше всего заинтересовало лицо легионера, который здесь нёс службу. В светло — серых, как серебро севера, сияла снежная суровость, строгость и душевный свет. Грубое мужественное лицо имело овальные черты, и несколько шрамов, отражавших, что этот человек — ветеран многих воин. И седые серебряные волосы блестящей вуалью покрывали голову мужчины.

— Далеко же ты забрался. — Размерено вымолвил странник.

В ответ последовало лишь негодование, промелькнувшее молнией на лице высокого нордлинга. Все, кто был на площади, окончательно прекратили разговоры между собой и с заворожением смотрели за тем, как беседу начинают незнакомый странник с легионером.

— Гражданин, назовите себя. Иначе мною будет применено оружие. — Грубо и напористо кинул человек, показательно взявшись за рукоять короткого клинка, пристёгнутого к поясу.

Странник двумя руками резким движением откинул капюшон назад, предоставив на обозрение своё лицо. Свойственное для альтмеров желтоватое лицо покрывал старый шрам и лёгкие увечья. Щетина, неожиданно приобрётшая седой оттенок, покрывала нижнюю часть лица. Длинные чёрные волосы со значительными просединами были перевязаны на затылке в длинный пучок и свисали назад.

— Я думаю, ты меня помнишь, да и я не могу забыть такой строгости и требовательности, что звучит в твоём голосе. — С проявившейся широкой улыбкой на усохших губах сказал высший эльф.

Нордлинг продолжал стоять, недоумевая от происходящего. Эти черты лица ему приходились очень знакомыми. Своим взглядом он продолжал всматриваться в незнакомца, особенно посматривая на кровь, полившуюся из лопнувших сухих губ.

— Вспомни Орден. — Кратко кинул парень и развёл руками.

— Азариэль, это ты? — С недоумением спросил легионер, ожидая подтверждения.

— Ну не король Алинора же. — Усмехнувшись, ответил эльф. — Ремиил, пора бы вспомнить.

После этих слов ошарашенный и удивлённый Ремиил, разведя руки в стороны, подошёл к альтмеру два воина заключили друг друга поистине в братские тёплые объятия. С момента, когда Орден пал прошло всего лишь несколько лет, а событий можно насчитать на целую эпоху.

Крепко обнявшись, Ремиил разомкну объятия и, продолжая удерживать своего старого друга за плечи, начал вдохновенно, подёргивая голосом, говорить:

— Вот проклятье, как я давно тебя не видел. — Со столь редкой улыбкой, которую и в цитадели можно было редко увидеть, начал Ремиил. — Когда мне сообщили про загадочного незнакомца, что подходит к селу, я даже не думал, что это будешь ты.

— Сообщили? Про то, что я приближаюсь к деревне? — Удивлённо вопросил Азариэль.

— У меня свои информаторы и помощники.

— Вот, сразу узнаю рыцаря Ордена. — Торжественно и буквально полыхая радостными эмоциями, твердил альтмер. — Может, пойдём в таверну, там поговорим?

— Я местного корчмаря несколько раз штрафовал за разбавленный мёд. Так, что давай ко мне домой. — Предложил Ремиил и указал на рядом стоящий прекрасный дом, располагавшийся по левую сторону от Азариэля.

— Ну, хорошо, пойдём. — Осмотрев одноэтажный примечательный дом, согласился высший эльф.

И пока два старых друга шли в дом, им в спину уставились донельзя удивлённые взгляды селян, которые так и ничего не смогли разобрать. Несколько секунд таращились в спины бывших рыцарей жители деревни, пока медленно не вернулись к своим обыденным бытовым разговорам и торговли.

Сапог Азариэля коснулся крепких деревянных досок, стелившихся под ногами. Парень снял с себя накидку и осмотрел дом изнутри.

Он был довольно просторный, двухкомнатный и, как сказал Ремиил, с прекрасным погребом. Через широкие окна в комнаты поступал солнечный свет, озаряя дом. Два окна было в первой комнате — первое на стене, где располагался и вход, а второе прямо с противоположной стороны. В комнате, видимо служившей прихожей, было несколько шкафов и тумбочек. По углам стояли мягкие кресла, с шерстяной обивкой. На дальней стене, перпендикулярной входу, висела картина, чьей тематикой послужила битва под Санк Тором. И по всей комнате было разбросано ещё множество мелких предметов домашнего быта, которые не показались альтмеру интересным.

— Можешь сесть сюда. — Произнёс Ремиил, указывая на квадратный столик с двумя стульями, стоящий почти рядом с входом, прямо под окном.

Азариэль аккуратно присел спиной к входу, поставив свой клинок рядом с собой у стены.

Тем временем хозяин дома принёс двухлитровую бутылку сиродильского пива с двумя небольшими деревянными кружками и поставил на столик, сам присев за него.

— Ну, рассказывай, как тут оказался. — Разливая пиво, попросил Ремиил.

— Ох, уж лучше ты начни, потому что у меня весьма и весьма долгий получится рассказ. — С небольшой бравадой и игрой интонаций вымолвил Азариэль.

— Ну, хорошо. — Отпив пенящегося напитка начал Ремиил. — Когда мы разошлись, я сразу поехал сюда, как и планировал, только решил не по морю, а через континент. Но по пути пришлось завернуть в Блэк Уэйстс.

— А что там?

— На дорогах я слышал, что у них проблемы с бандитами. Придя туда, стало понятно, что тот сброд, с которым я столкнулся там, слишком организован для бандитов. Система наград и званий прям как в легионе. И избавив от местной банды то место, я начал расследование. Оказалось, что нити ведут прямо в Эвемор. Пришлось поднять старые связи в имперской разведке. Всё закончилось тем, что я смотрел на то, как на главное площади казнили несколько дворян вместе с главами практически всех местных банд.

— Ох. — Выпив залпом кружку, выдохнул Азариэль.

— Ты только представь, несколько дворяшек грабили окрестности, а награбленное добро сбывали по дешёвке на рынках и Восточной Имперской Компании. А меня наградили званием «Почётный гражданин Эвемора» и тысячей септимов серебром.

— Понятно. — Отпив ещё пива, снова заговорил гость. — И после этого дела ты сюда пришёл?

— Честно, нет. В окрестностях Штормхельма завелась некая тварь, которая нападала на купцов. На месте грабежей оставались лишь разграбленные караваны и кровавое месиво. Пришлось прибиться к хиленькому каравану и ловить на живца. Всё стало ясно, когда солнце скрылось за горизонтом. На нас напали озверевшие вампиры. Я видел, как своими когтями кровосос за один удар снял скальп ещё одному стражнику. Ну, в общем, караван к утру дошёл до села, в которое он и направлялся. Но только купцов там было в два раза меньше, а из охраны в живых остался только я. И после этого случая меня представили к награде. Я предстал пред двором всей знати Штормхельма. Там мне дали двести септимов золотом и серебряное кольцо. Один из дворян сказал, что оно помогает при серьёзных ранениях.

— И после всего этого, ты прибыл сюда? — Допив пиво, спросил Азариэль.

— Да. Узнав про мои заслуги, местный управляющий дал мне пост Главного Стражника, выдал эти доспехи и пожаловал этот дом. А также хотел назначить в совет, но я отказался.

— Какой совет?

Внезапно нараспашку открылась дверь, и в дом буквально залетел невысокий имперец. Он был облачён в яркие роскошные одежды, говорящие о его высоком статусе. И тут, раскрыв рот, незнакомец заговорил ужасно надменным и самодовольным голоском:

— Так, кто этот незнакомец? Что он тут вообще делает? Ему нужно зарегистрироваться в книге! — Вопил мелкий имперец.

— Да угомонись ты. — Грубо кинул Ремиил. — Я потом лично скажу и имперскому управляющему, и старосте.

— Ох, стражничек, когда-нибудь ты поплатишься за своё наплевательское отношение к порядку!

— О Акатош, ты хуже скампа, а ну сгинь отсюда! — Хлопнув по столу, грозно сказал Ремиил.

От хлопка имперец вздрогнул и моментально скрылся дверь, демонстративно шлёпнув ею.

— Кто это? — Удивлённо задал вопрос Азариэль.

— Местный умалишённый. Думает, что он единственный, кто следит за порядком в селе. — И допив пиво из своей кружки, хозяин дома настойчиво спросил. — Ну, а теперь ты расскажи, как и что привело тебя сюда.

И опустошив залпом кружку только, что налитого пива Азариэль начал свой рассказ. Он рассказ как сначала год гонялся за слухами об Аквиле, а потом год провёл в беспробудном пьянстве, топя своё горе в выпивке и бесконечных заданиях. Как своим клинком вырезал целые преступные синдикаты и как обращал его во зло. Его рассказ медленно перешёл в русло, когда он сидел в забытой богами таверне и неожиданно встретил Мирциллу. И затем трагично поведал о том, чем это всё закончилось, как его клинок рассёк её. После этой горестной ноты Азариэль рассказал про тёмный собор и потерю руки. И, сняв перчатку, продемонстрировал своему другу, как воля, плоть и металлы могут работать вместе, как единое неделимое целое. И после того, как слабый шок Ремиила спал, альтмер уже более помпезно и восторженно продолжил рассказ про то, как они гонялись за зло по всему Тамриэлю и как сам император направил их на неудержимую охоту за еретиками и сектантами. И с явной горечью, уже начиная заканчивать сказ, Азариэль поведал о том, что случилось с Рихардом, и в какую ересь он впал. И свой сказ про собственные приключения высший эльф закончил тем, как пятьсот септимов и золотом и три серебряных слитка парень добрался сюда.

Ремиил сидел полностью ошеломлённый. Он ожидал услышать историю про бесконечные поиски Аквилы и заказы наёмников, но явно не про то, как его друг, найдя след сектантов и после, потеряв руку, сменив её на протез, устремился в неукротимый крестовый поход по всему Тамриэлю в поисках еретиков и сект. Бывший рыцарь даже помыслить не мог, что вокруг него кипела незримая война с Азариэлем в одной из главных ролей. Его разум просто отказывался это понимать, как должное. И тем более он не ожидал, что на рассказ уйдёт больше получаса и половины всего пива.

— Мда. — Растеряно начал Ремиил. — Про это можно хоть книгу писать. — С явными нотками растерянности и смущения вымолвил бывший рыцарь.

— Я вижу, что немного шокировал тебя. — Слабо улыбнувшись, произнёс Азариэль.

— Кстати, ты не сказал, куда ушли Айк’Аран и Готфрид. — Уже более привычным спокойным и по-мужски холодным голосом поинтересовался Ремиил.

— Маг отправился в Морровинд, а Готфрид решил вернуться на свою родину.

— Понятно. — Чуть опьяневши, сказал Ремиил, после чего по его лицу скользнула еле уловимая загадочная улыбка, и он продолжил реплику. — Я тоже могу тебя удивить.

— Чем?

— Ты не поверишь, но тут, в этой деревне ещё до моего приезда на самой окраине деревни поселилась Аквила.

После этих слов сердце Азариэля слабо дрогнуло и в области груди что — то сильно кольнуло, а в душе появилось сильнейшее желание её увидеть. Парень попытался побороть это чувство, но оно словно воспарило над ним, подчинив волю своим не совсем светлым позывам.

Ремиил видел сомнения Азариэля, и словно желая победы странного чувства, сказал парню:

— Её дом ты сможешь найти на самой окраине. На самом отшибе. — Укозав рукой в сторону сказал мужчина и добавил. — Ох, слава Маре, она не узнала меня, а про моё прошлое знаешь только ты и жена.

Но Азариэль уже не услышал, ни про Мару, ни про жену. Слова про дом, координаты, сыграли подобно спусковому механизму. Высший эльф спокойно встал из-за стола и направился к месту, в сторону которого указал его друг.

Парень отворил дверь и вышел на улицу. Снаружи заметно похолоднело. Дул восточный прохладный ветер, набирающий обороты и небосклон постепенно укутывался в одеяло из массивных дождевых облаков.

Но Азариэлю всё равно было на портящуюся погоду. Неуверенной походкой, но достаточной для нормального переноса своего тела, альтмер направился в ту сторону, куда ему указал друг.

Около десяти минут Азариэль слегка пьяной походкой шагал по деревне, пока не вышел к постройке, стоящей на самом отшибе. Небольшой домик стоял практически возле самого леса. Он был выполнен в североскайримском суровом стиле: умело поставленные друг на друга камни, укрытые сверху соломенной крышей. У такого дома не было ни единого окна. Возле дома был совсем небольшой приусадебный участок, а во дворе валялись самые обычные предметы деревенского быта. Но аккуратно лежавшие на лавочке, стоявшей у деревянной двери, лежало несколько книг, что и выдавало начитанную владелицу дома.

В нескольких метрах от дома, раскинув свои ветви в самые различные стороны, рос широкий и массивный дуб, за которым с лёгкостью можно было укрыться от любого взора.

Азариэль робко приложился к дубовой коре и стал наблюдать, терзаемый самыми различными сомнениями, которые могут разрывать душу влюблённого. Внезапно парень почувствовал, что его чувство настолько гипертрофировано, что перестаёт иметь здоровую форму. Его сердце начинало всё сильнее колотиться, а душа словно тлела. Внезапно, парень почувствовал привкус ржавчины во рту.

Тут деревянная дверь распахнулась, и сердце Азариэлю забилось бешеной птицей, чуть ли выламывая рёбра.

На порог вышла молодая девушка лет двадцати. Её прекрасная немного бледноватая кожа, которая в представлениях влюблённого рыцаря была схожа с прекрасным шёлком запада, прекрасно сочеталась с этим северным и промёрзлым местом. На ней была длинная рубашка белая рубаха, покрывшая верхнюю часть худых ног. Худощавое телосложение ничуть не умоляло её красоты, а только подчёркивало потаённый аристократизм. Прекрасные золотистые волосы девушки опускались до плеч и игриво развивались на набирающем силу ветре. Парень, чьё сознание находилось во власти странного проклятия любви и алкоголя, сравнивал цвет её волос с сиянием драгоценного золота, которым усеян дворец императора. В её бездонных и прекрасных голубых глазах Азариэль видел всю глубину и силу океана Эльтрик. А сами сияющие светом Магнуса очи представлял как два самых драгоценных и неимоверно красивых сапфира.

Азариэль был готов часами вдохновенно разглядывать всё красоту девушки, но он пришёл сюда разговором. И как только бывший рыцарь решил податься из-за дуба, то увидел, как вторая фигура выходит из дома. И тут сердце парня уже не билось, как обезумевшая птица, оно бесновалось словно разъярённый и сошедший с ума скальный наездник.

Из дома подался высокий худощавый коротко стриженый мужчина. Он был также в белой рубашке, висевшей на нём, как тряпка на швабре. Азариэль не сумел разглядеть его лица, но он увидел то, что повергло парня в шок и определило рок.

Странный парень вышел из дома, двумя руками приобнял Аквилу сзади и потянулся к её лицу. А девушка, с приятной улыбкой, одарила его ласковым поцелуем.

Этой короткой картины Азариэлю хватило сполна. Его сердце перестало биться, как барабанная дробь, а в душе поселилась жутчайшая досада. Странная боль стала сжигать саму душу парня.

Он почувствовал не крушение любви всей жизни, а странную, глобально расширяющуюся досаду. Его душу прожигали самые странные чувства, вызванные болью и обидой. И досада стала не объемлющей сознание. Слишком тотальной.

Парень ощутил, словно сам Обливион вонзился своими когтями. И сквозь собственные стенания парень услышал отдалённый демонический, булькающий гноем голос и почувствовал, как ему словно кто — то забирается в сознание:

— А вот и мы.

Тем временем парочка скрылась дома, плотно затворив за собой дверь…

— Кто ты? — Отчаянно и обрывисто вопросил Азариэль.

— Ты разве меня не помнишь. Айледские руины. Мирцилла и я потом. — Хриплым бульканьем твердил дьявол.

— Баркун! Я же убил тебя! — С ярой безвыходностью вскрикнул парень.

— Я Даэдра, иначе — демон, меня невозможно убить. Я только изгоняем.

— Что тебе надо!? — В отчаянии завопил Азариэль.

— А ведь всё хорошо мы провернули с тётушкой Мефалой и Боэтией. — С интонацией переполненной гордыней и самопохвальбой твердил Даэдра. — Только вместе с ними мне удалось воплотить мой великий и славный замысел. Видишь ли, мальчик мой ты болен. И болен — любовью. Мне нужно было только разжечь горнила этой чумы, а мои подруги взяли на себя дело подведению тебя к фрустрации. Их интриги и переплетения судеб, изменения путей жизни привели к тому, что сегодня твоё отчаяние и энтропия стали настолько сильны, что пробили брешь в твоём разуме для меня.

— Что ты несёшь, демон!? — Хватаясь одновременно за сердце и голову, отчаянно кричал Азариэль. — Это бред!

— Это называется — одержимость. Твоё проклятие любви позволило мне разделить это тело с тобой. Ты и я…Теперь мы. — Конечные слова прошептал демон. — Мы едины.

— Этого не может быть. Прочь!

— Ты уже должен чувствовать, как по твоим венам бежит чёрная кровь, как она врывается в твои органы и сосуды бешеным зверем. Ты станешь моим оружием, а битва — для нас забавой. Я уже чувствую, как в твоей крови разливается отрава Обливиона! — Весело и ликуя, взахлёб ихором, выговаривал свои слова Даэдра.

Азариэль тут же кинул взгляд на собственные руки и увидел, как кожа медленно начинает бледнеть. Он почувствовал, как горечь подходит к его горлу и как внутри всё начинает…подгнивать. Как поднимается температура и в глазах мутнеет, а плоть в некоторых местах набухает. Парень чувствовал, как…заболевал.

— Твоя душа заперта между лас и динок — жизнью и смертью. Только тогда, получается, запустить процессы, свойственные для моего отца Периайта и дурной тётушки Намиры.

— Это ложь. — Шёпотом сорвалось с губ Азариэля.

— Всё — правда. Ты сгниёшь как те больные, которых ты и убивал. Ты сам себя проклял своим же чувством, я всего лишь помог ему…расцвести… Ты теперь наш…

— О Акатош, помоги мне. Стенндар милостивый. — Молил парень, обратившись к серым небесам. — Помилуй меня.

— Богов здесь нет. Они оставили тебя. Есть только мы. И ты полностью наш. Ты теперь одержимый нами. — Торжествуя, бахвалился Баркун, исказив голос в неистовом самодовольстве.

И демон стал монотонно твердить «Одержим», пытаясь сломить Азариэля и подчинить остатки его расколовшейся души.

 

Глава тридцать вторая

Исцеление сквозь пустоту

Деревня под Норт Поинтом. Восемь часов вечера.

Азариэля сильно тошнило. Его неистово рвало несколько часов кровавыми массами, перемешанными с кусками загустевшего гноя. Все внутренности словно возгорелись пламенем и стали прогорать энтропией плоти, обращаясь в тлен. Альтмер чувствовал, как всё внутри него поражает неописуемая чума. От той силы боли, что неслась по его телу, парня давно должен был убить болевой шок, но нервные рецепторы по всему телу начали подгнивать, что сильно притупило всякую боль.

Высший эльф держался за живот и корчился всеми мыслимыми и немыслимыми гримасами, плясавшими безумным танцем на его лице. Азариэль лежал на кровати в спальне своего друга. Он не видел, что стоит вокруг, ибо его глаза были залиты смердящей густой зеленоватой жижей, от которой опухали веки и набухали брови. Альтмер лишь чувствовал, как заботливая женская рука пытается убрать кусочком ткани гнилостную пелену на глазах.

Камзол вместе с рубахой были сорваны и отброшены в сторону, предоставив на свет торс и руки Азариэля. Желтоватая кожа медленно начинала приобретать все оттенки мёртвой плоти. На плоти то и дело начинали набухать гнойные чумные бубоны. Правая рука парня вообще стала постепенно надуваться от того букета страшных болезней, что гангренозною тьмой бушевала в теле высшего эльфа.

Губы Азариэля почернели, приобретя угольный оттенок. Вся носоглотка отекла настолько, что парень не мог нормально вбирать воздух, и каждый его вздох сопровождался нестерпимым стоном. Всё лицо постепенно начинало сползать и набухать, словно его неравномерно медленно наполняют жидкостями.

На месте груди, где прошелся топор «Кровавого охотника» и оставил отметину, рана постепенно начала загнивать, а место возле неё чернеть. Из ранения уже текла странная тёмная смердящая сыростью жидкость. Края раны загнили окончательно и почернели, став как тряпочные. А из самой раны весело и ликующе выползали белые, не обременённые заботами паразиты.

Последним, что оставалось в полной статичности здоровья и порядка, ибо даже мозг и сердце поддались распаду, покрываясь гнойными волдырями, и укутываясь в одеяла из червей Обливиона, в теле Азариэля была его механическая рука, поскольку металлы, из которых был сделан протез, механизмам коррозии не подчинялись.

Хуже тела приходилось только разуму Азариэля. В его сознании весело бесновался Баркун. Он часами своими монотонными, но в тоже время помпезными речами изводил бедного парня. Несколько часов Азариэль слушал про вечную славу гноящихся во имя Намиры и Перайта, про то, какую силу и могущество они получают и как они почитаемы в обществе Даэдра. Также демон предрекал, каким станет Азариэль после того, как механизмы его повелителей закончат реконструкцию плоти и разума. Баркун рисовал образ грузного раздутого существа, которому не страшна любая боль, ибо все нервные рецепторы просто истлеют. Всё, что возможно, раздуется до неузнаваемых размеров. Своей распухшей рукой он сможет орудовать как боевым молотом. Ноги станут настолько массивными, что его и мамонт с места ни сдвинет. А все органы внутри настолько матируют, что смогут производить едкую кислоту, которая с лёгкостью разъест даже адамантий. Перед Азариэлем встал образ того воителя чумы, рыцаря отчаяния и самопрезрения, третьего чемпиона Люция, что был убит в канализации, который стал воплощением самого отвращения и тьмы миллиона болезней. И все эти жуткие рассказы про будущее, прерывались безумным смехом, жутким хохотом самого зодчего плоти и разума.

И пока Демон изводил плоть и сознание парня, пытаясь видоизменить эти две ипостаси сразу, Азариэль стал терзать свою душу и испытывать глубочайшее осознание собственной вины.

Он, рыцарь Ордена, герой кампании по всему Тамриэлю и воитель, которому доверили меч Верховного Магистра, вступавший неисчислимое количество раз в битвы с самыми омерзительными тварями, ни разу не поддавшийся искушению, сегодня пал жертвой гнусной задумки мерзкого Демона. Он позволил своим чувствам настолько открыться и разрушить ментальные барьеры, что мерзкий Даэдра пробрался в его разум, душу и тело. Бывший рыцарь настолько раздосадовался, от увиденного, что своим отчаянием предопределил свою медленную ментальную смерть. И теперь Азариэль до полного конца осознал всю суть постулатов Ордена и то, от чего они могли оградить. Но было слишком поздно, и чума медленно подчиняла орган за органом, часть тела за частью тела.

Но Азариэль сохранял стойкость разума. Несмотря на всё собственное отчаяние, он не мог позволить демону взять над собой вверх. Своими мыслями он пытался бороться с чумным интеллектом, а волей пытался удержать расползание сотни болезней. Азариэль отчётливо понимал, что этого было и болезнь не остановить, но пока он жив и относительно здрав рассудком, он не сдастся и с честью даст последний ментальный бой Баркуну Ржавой Хватке.

Вокруг Азариэля роем копошились Ремиил и его жена, пытаясь хоть как — то приостановить падение рассудка и тела альтмера. Нежная и ласковая женская рука умело ставила примочки из трав, но эта никакого эффекта не оказывало. Несмотря на десяток целительных растворов, что были нанесены и втёрты в тело Азариэля, болезнь не прекращала буйствовать, а торжествуя, отвечала «огнём на огонь»: там, где проходил мазок целительного раствора, через полминуты вскакивал бубон, и кожа начинала нагнивать.

У светловолосой жены Ремиила складывалось впечатление, что эта болезнь, поразившая тело, имеет свой единый чумной и тёмный рассудок. Но вот у Ремиила сомнений не оставалось. Он знал, что эта чума порождение чёрных миазмов Обливиона. А посему он сделал всё, что сейчас мог: позвал самого лучшего лекаря, который только мог быть в этой деревне. А пока врач бежал к дому бедствия, Ремиил готовил несколько мазей и зелий, которые могли приостановить стремительное расползание адской чумы.

— Азариэль, мальчик мой, сдавайся, и ты познаешь вершины могущества болезней. Ты своей воле сможешь подчинить целые провинции. Ты сможешь править королевствами. Такая сила… — Всё продолжал искушать демон Азариэля, вгрызаясь в его сознание всё крепче и крепче.

— Пош…ш — ш — ш…ёл пр.…р.…ро…ч…чь. — Сквозь скрёжет пожелтевших зубов и адские муки давал свой утвердительный ответ бывший рыцарь.

— Ну, давай, сопротивляйся. Тебе всё равно не выстоять против моего кулака чумы. Рано или поздно… А это что у нас за орган…

Парень взвыл криком агонии и опухшими пальцами охватился за почки, которые медленно переставали работать и стали выделять в тело ядовитый ихор.

— Вот держи. — Сказал Ремиил своей жене и передал ей три бутылочки со светлой жидкостью. — Надо будет ему залить их.

— Но как? Он весь дёргается. — Изводясь от волнения дрожа голосом, говорила высокая светлая нордка.

— Я его буду держать. — Мрачно ответил бывший рыцарь и подошёл к своему другу.

Те чувства, которые терзали душу Ремиила, было трудно описать. Он понимал, что эта одержимость чёрной и очень сильной сущностью, рождённой от союза ещё более могущественных тёмных принцев. И ещё хуже становилось Ремиилу от того, что и он был причастен к внезапно поразившей чуме Азариэля. Ибо не скажи он про Аквилу, которая спешила скрыться на краю мира от прошлого, то его друг не извивался бы от чумы.

Перед глазами бывшего рыцаря всё ещё стоял образ того, как парень появился на пороге. Он еле как держался на ногах, его тошнило кровавым гноем, кожу поразили потемнения и жар сжигал его тело, словно шедший из самих печей Выжженных Земель. И этот безумный лепет, который вёл Азариэль с сущностью, просто убивал Ремиила, ибо старый рыцарь знал, что этот демон рядом, здесь, но помочь другу, поразив даэдрческую тварь клинком — невозможно.

Ремиил подошёл к трепыхающемуся и вьющемуся от нестерпимой боли Азариэлю. Хозяин дома резким движением взял парня за челюсть и умело надавил на те точки, что бы рот открылся. Как только губы разомкнулись, изо рта донёсся жуткий смрад, ударивший в нос Ремиилу, отчего тот отвернул и исказил лицо в гримасе отвращения, ибо вонь просто шокировала.

— Жена, заливай!

Нордка уже держала все флаконы с зельями открытыми и в одно движения все их вылила в ротовую полость. Ремиил придавил челюсть и зажал нос Азариэлю, чтобы тот сглотнул. И парень проглотил все растворы.

Внезапно всё адским огнем просто взорвалось, словно концентрированная кислота и сильнейшая щёлочь пытаются друг друга растворить в теле парня. Азариэль затрепыхался пуще прежнего, ибо его словно разрывало изнутри от боли.

— Пускай! — Возмутился Баркун. — Но это тебе не поможет. Эта дрянь только замедлит движение моего благословения, но не остановит. Браво, сын Ордена, ты выиграл ещё несколько часов мучений.

Азариэль по голосу «соседа» понимал, что Даэдра явно недоволен, что хоть что-то могло помешать его планам, отчего он начинал беситься. Но парень не питал иллюзий. Он чувствовал, как по его телу медленной волной продолжает бежать чума, продолжая сокрушать и подчинять своей прихоти все возможные системы организма.

И тут, отдалённо, он услышал стук в дверь и с радостью понял, что врач всё-таки пришёл.

Ремиил пустил к себе в дом невысокого бретонца. На нём были обычные коричневые брюки, ботинки, рубашка и кожаный жилет. Это был седой, но ещё не пожилой крепкий мужчина. А в руках этого доктора была небольшая кожаная сумка.

— Где? — Поинтересовался доктор.

Хозяин дома, мрачно, в безмолвии провёл важного гостя в спальню, чтобы тот приступил к своему делу.

Доктор увидел на постели местами подгнившего альтмера, поражёнными самыми различными болезнями, которые только возможны в Тамриэле: от проявлений корпруса, до разжижения мозга.

Врач стоял полностью ошеломлённый от увиденной картины. Его даже не удивила механическая рука, ибо всё своё внимание он направил на тот букет зараз, которые в себе нёс парень. Он и не знал, с чего здесь нужно начинать, чтобы не навредить организму, который и так был на грани. Доктор даже не рассматривал вариант операций, ибо удаление хоть куска плоти могло вызвать непредсказуемую реакцию со стороны общего разума инфекций. Но лекарь отчётливо понимал, что сейчас необходимо остановить заразу, что они собрался делать.

Сельский врач достал множество маленьких бутыльков, за стеклом которых игриво плескалась прозрачная жидкость. За бутылями доктор достал несколько шприцов, сделанных из начищенной стали, вандерфелльского стекла, к которому примыкала толстая игла.

Лекарь меньше чем за десять секунд наполнил три шприца и передал их хозяевам дома.

— Нужно будет пустить раствор по вене в правой руке, кольнуть в мышцы пресса, а я попытаюсь оздоровить сердце. — Расторопно и утирая испарину, молвил врач. — Начинаем по команде.

Ремиил встал справа, врач у сердца, а нордка заняла место у живота больного парня.

— Начинаем!

В одно движение, в один момент все три шприца пронзили больную плоть Азариэля, и целебный раствор был пущен в тело. Сильнее всего отреагировало червивое и почерневшее сердце, которое практически было съедено болезнью. Оно стало биться как у нормального здорового эльфа.

Парень тяжело выдохнул. Он почувствовал, как по его телу побежали прохладные растворы, вступившие в битву с проклятыми миазмами тёмной и нечестивой магии, остановив их действие.

Но это был не конец. Доктор заливал новые растворы в два шприца. И как только инструменты были заполнены до дна, он передал один шприц в руки Ремиила и повёл его к правой стороне. И по кивку две иглы вошли в изрядно распухшую руку Азариэля, впрыскивая в извращённую плоть целительные жидкости. Парень почувствовал, как по руке, бежит прохлада и опухоли медленно, не спеша, начинали спадать. Чувство больного уплотнения в руке пропадало.

— Фух. — Тяжело выдохнул лекарь. — Сколько живу и сколько бы практике в легионе не проходил, а такое в моей жизни в первый раз. Не менее одного десятка болезней разом. Мне даже не хочется спрашивать, на что он нарвался этакое или кто его проклял.

— Белетор, ты мне лучше скажи, что с ним делать? — Чуть ли не жалобно вопросил Ремиил.

— Пока ничего. Зелий мы в него на сегодня достаточно влили. Если ещё ему дать, то его убьёт не болезнь, а мы, попросту отравив. Я видел, у вас есть мази. Вот ими и воспользуйтесь. Просто обмажьте наиболее пораженные места. А я приду, завтра и после осмотра уже решим, что сделать дальше. Да и мне нужно подготовить несколько лекарств.

— Понял. Храни тебя Акатош.

— До завтра. — Кинул доктор и покинул дом, закрыв за собой дверь.

Азариэль лежал в одиночестве, ибо Ремиил сидел у окна, а его жена готовила мази к использованию. Альтмеру становилось намного лучше. Огонь болезней его уже не сжигал изнутри, а большинство органов вели свою подавленную работу. Всё тело начинало чувствовать постель под собой, а это означало, что нервные окончания восстанавливали свою работоспособность. Сердце, хоть и всё ещё некоторыми частями пребывало во власти инфекции, работало исправно.

Но Азариэль не питал иллюзий. Он знал, что легион болезней удалось остановить, но не победить. Его мучения были остановлены, но не прекращены. Энтропию тела и духа удалось предотвратить, но никак не обратить вспять. И парень всё ещё отдалённо чувствовал, как его изнутри продолжает ворошить маленький огонёк чумы.

Силы постепенно возвращались к Азариэлю. Он смог подтянуться и завалить свою голову на белоснежную подушку. В его сознании стало слишком тихо. Даже неумолкающий Баркун соизволил замолчать. И Азариэль позволил себе провалиться в неглубокий сон, чтобы восстановить хотя бы толику сил.

Азариэль окончательно погрузился в сон. Его тело ослабло, а сознание ушло в полёт грёз. Перед парнем представали самые различные картины того будущего, которым он всегда мыслил и о которых мечтал. Азариэль всегда мечтал начать тихую и спокойную жизнь без погони за еретиками и отступниками, и без кровавых рек, пролившихся за всю его жизнь. Тихая жизнь, без мясорубки — вот о чём постоянно мечтал парень. И вот он сквозь нити сновидений, которые плелись в его истрёпанном разуме, предстал тихий уголок, подобный этой деревушке, где-то на краю Тамриэля и наверняка это был юг Морровинда. Сновидение рисовало перед ним прекрасный песчаный и изумрудный, наполненный травами, берег у самого океана Падомейк. Как шум прибоя наполняет его ничем, не поражённый слух.

Азариэль чувствовал, что стоит на зелёной части берега, а его взгляд устремлён в глубину океанических красот и пучин. Солнца не было, ибо небосвод укутала лёгкая пелена облаков. Ветер гулял по всему берегу, даря прекраснейшее освежение и чувство лёгкости на коже.

Сзади он услышал, как шелестит трава на ветру и как она подминается под лёгкими прикосновениями подошвы.

Азариэль обернулся и увидел того, кого никак не ожидал. Сон стал слишком реалистичным.

Перед парнем возник образ высокого рыцаря, закованного в доспехи рыцарства девяти. На всю нагрудную броню ложился прекрасный белоснежный балахон, на котором был символ рубинового амулета.

— Кто ты? — С явным удивлением на лице вопросил Азариэль.

— Я Пелинал Вайтсрейк. — Металлическим голосом сквозь шлем ответил древний рыцарь.

— Подожди, но ты же…

— Пока меня помнят в Тамриэле, и есть те, кто служат свету, я не умру. — Столь же бесстрастно ответил рыцарь.

— Но, что ты тут делаешь. И кем ты послан?

— Да кто разберёт эту небесную иерархию. — Без единой эмоции усмехнувшись, начал Пелинал. — Знаешь, я давно за тобой наблюдаю и всё, что ты делаешь, мне кажется странным. Ты мог остаться с той девушкой — Алари, а с ума сошёл от предательницы. Ты мог не участвовать в этом крестовом походе, а позволил себе утонуть в нём. Зачем ты всё это делаешь?

— Потому что должен.

— Кому? Орден пал же.

— Тамриэлю.

— Правильно… Я здесь, чтобы сказать, предупредить. Тебе предстоит ещё одно испытание. Это самое важное испытание, которое только может быть послано сверху. В последний раз…

— И что я должен буду сделать?

— Здесь важнее вопрос, что ты должен себе, чтобы его исполнить.

— И что же?

И немного промедлив, Пелинал глубоким голосом, смешанным с нотками поучения и воодушевления ответил:

— Ты должен оставаться верным себе, откинув устаревшие догмы, ибо они умерли вместе с прошлым.

Азариэль тут же поспешил узнать, что это значит:

— Подожди…

Но воззвание высшего эльфа не было услышано, ибо его сознание проснулось и вернуло его в реальность.

Парень сразу уловил своими нервными рецепторами тепло по всему телу и в эту же секунду, приподняв голову, заметил, что на его коже блестят мази. А на правой руке, на указательном пальце он учуял силу. И подняв руку, он смог увидеть подарочное кольцо из Штормхельма, о котором говорил Ремиил. От этого сувенира исходила тлящая всякое повреждение мощь. И Азариэль чувствовал, как вся его правая часть постепенно приходила в порядок. Даже почернения, образовавшиеся на порезе от топора, начали проходить. Похоже, это была неистово мощная реликвия, которая заинтересовала бы и Орден в бытность свою.

Но Азариэля тут же привлёк шум, который раздавался в прихожей. Эти звуки смахивали на застёгивание ремней на тяжёлой имперской броне и звук металлических щитков.

— Ремиил! Ремиил! — Начал тяжело звать своего друга парень, но было поздно, ибо ответом ему стал шлепок закрывающейся двери.

На воззвания прибежала его жена. Всё что ранее мешало парню смотреть прошло, и альтмер мог отчётливо видеть девушку. Это была высокая нордка, с угловатыми острыми чертами лица. У неё были светлые волосы и серые глаза, которые были полнейшего удивления от того, что парень идёт на незначительную поправку.

— Что вам понадобилось, сударь? — Вежливо и заботливо спросила женщина.

— Где Ремиил?

— Он, вышел.

Но Азариэль сам всё понял. За стенами дома, на улице он отчётливо слышал десятки тревожных возгласов и шумы, которые могли говорить только об одном.

— Там бой.

Ответом вопросу последовало всего лишь молчание и кратко опущенная голова. И эту реакцию девушки можно было понять, потому что Ремиил перед уходом рассказал, как может поступить Азариэль и не ошибся.

Сквозь стенания и чуть ослабшую внутреннюю боль, он смог занять сидячее положение. И когда его торс занял вертикальное положение, то механизмы инфекций медленно стали набирать обороты, разгоняя свой чумной маховик.

— Стойте, вы куда!? — Возмутилась женщина, но это было бесполезно.

Превозмогая бессилие и слабость, смешанную с болезненным жаром и просто пульсирующей в голове болью, Азариэль собрав остатки воли в кулак смог встать. И как только парень полностью поднялся с кровати, его неслабо качнуло, и он чуть не рухнул на кровать.

— Ложитесь, вам лежать нужно! — Продолжала уговаривать парня девушка, но этого безумца было не остановить.

Азариэль полностью проигнорировал все просьбы хозяйки дома. Качающейся походкой он пошёл в первую комнату, по пути запахнув свой кафтан.

Парня сильно качало, его голову кружило, а тело снова начинало ломить от молота инфекций. Но Азариэль не собирался останавливаться. Превосходя чуму, он взял свой клинок, размашистым движением отбросил ножны и вышел на улицу.

Было уже темно. С неба капал лёгкий холодный дождь, а меж домами гулял свежий ледяной ветерок. Погода была чем-то приятная, что не скажешь об остальном.

Повсюду носились мужики с самым примитивным оружием: топоры, вилы, факелы и косы. Они пытались занять оборону в образованном круге самых примечательных строений, стараясь держать под обороной главное административное здание имперской власти. Но помимо ополчения, своего командира окружало четверо высоких воинов, в лёгких доспехах легиона. А командиром был Ремиил. И он обернулся, чтобы оценить ситуацию и увидел вышедшего на улицу Азариэля.

Грозной походкой, приблизившись к парню с сопровождением легионеров, Ремиил тут же кинул упрёк:

— Какого даэдра ты выперся! Тебе лежать нужно!

Альтмер опёрся на рукоять клинка, чуть ли не повиснув на ней. Собравшись с силами, парень смог дать утвердительный ответ:

— Твоя жена мне говорила, что надо лежать. Поверь, она пыталась остановить. — И тут Азариэль прервался, чтобы сплюнуть сгнившую кровь. — Но какой прок будет от меня, если я буду лежать. Если я умру сегодня, то хотя бы как воин, а не в постели, как немощное и беспомощное создание. — Кряхтя и запинаясь, тяжело ответил Азариэль. — Ну, давай. Как в старые добрые времена.

Ремиил недолго сверлил его взглядом. Он за несколько секунд сформулировал свой ответ:

— Ладно, но только с условием, что ты в бой вступишь лишь в самом крайнем случае.

— Хорошо, командир. — С натужной сквозь неимоверную боль, разрывающей его тело улыбкой согласился парень и тут же бесстрастно спросил. — Какова обстановка?

— На нас наступают. Бандиты. Численностью не менее роты. Все гражданские находятся в здании управителя. — Указав на имперское здание, закончил командир обороны.

— А наши силы?

— Двадцать мужиков и трое легионеров.

— Немного. Луки есть?

— Два охотника.

— Пусть закрепятся на крышах зданий, а мы попытаемся удержать эту площадь.

— Уже. — С улыбкой вымолвил Ремиил. — Я же тоже рыцарь. Бывший.

Их разговор прервал громкий вой в боевой рог, ознаменовавший то, что смертельный бой начался.

Ремиил направился к главной дороге, чтобы её защищать, поведя за собой отряд ополченцев. Но Азариэль почувствовал что — то неладное. Так легко. Бандиты скопом нападают с главного тракта, ведущего к деревне. Это было тактически глупым решением, а сотня разбойников не объединится под началом глупого бандита. Азариэль обернулся и увидел, как со стороны леса, тенью к деревне пробираются не менее сорока разбойников. Они укутались в саван ночи и, думая, что переключив внимание на главное направление, их никто не увидит, и они смогут взять в окружение село.

Возле Азариэля стояло трое легионеров, которых он сумел предупредить и они отошли на другой край круга.

Как ни странно, но имперские солдаты несли с собой луки с небольшим запасом стрел, что сейчас давало большое преимущество.

Заняв позиции у таверны и управляющего здании Империи, образовав цепочку между ними, легионеры начали вести прицельный огонь. Сорок бандитов, укутавшихся во мрак, даже не представляли, что их замысел могут раскрыть. И поняли они это когда, послышали свист рассекающей воздух стрелы и когда на землю, обагрив её своей кровью, попадали их товарищи. Но потери не могли остановить разбойников. Имперские солдаты выпускали стрела за стрелой, продолжай скашивать противника, но бандиты и шагу назад не ступили.

Враг, прежде чем смог добежать до нужного места, претерпел огромные потери. Из сорока разбойников получили право сойтись в ближнем бою только девятнадцать.

И вот они уже вплотную подошли к легионерам и те синхронно обнажили собственные клинки, вступив в неравный бой.

В сторону Азариэля был совершён глупый выпад, нацеленный в лицо. Парень просто одним ударом из-под себя клинка отсек руку выше локтя как стебель кукурузы, и продолжив движение, совершил петлю, разрезав горло. Со вторым бандитом он справился примерно также, только вместо горла рассёк ему висок. Следующий бандит на него с боку, но Азариэль ушёл от удара, ударив сначала мечом по пальцам врага, а потом добить его одним ударом пронзив насквозь.

И это был его предел. Болезнь и инфекции настолько ослабили организм Азариэля, что после последней победы он чуть не рухнул на землю. Боль снова начинало брать своё и буквально тянуть парня вниз. Он больше не мог вести сражение.

Альтмер оглянулся и увидел, что двое легионеров, прежде чем пасть в битве, смогли положить по два бандита. Оставался только один солдат Империи, медленно отошедший и занявший позицию у Азариэля.

— Ну, что делать будем? — Матая клинком из стороны в сторону и смотря на уже предчувствующих победу бандитов, спросил легионер.

— Отступать. — Кинул Азариэль и, покачиваясь, ушёл обратно на торговую площадь, где его уже ждал Ремиил.

Их взяли в окружение. Из двадцати мужиков выжило только пять. Бандиты заняли торговую площадь, прижав защитников к зданию имперского управления селом. Но пока защитники живы, они не сдадутся, и будут сражаться до конца.

Парень преодолел всю местность на грани возможности. Бег до последнего места боя дался ему неимоверно тяжело. Инфекции и болезни, переполнявшие его тело, готовы были взять верх и опрокинуть его на землю. Мокрота жидким комом подошла к горлу, адская боль в голове только усилилась, проламывая череп, тело стало болезненно напухать, а паразиты развеселились диким роем, стараясь поставить альтмера на колени. Но всё же парень добежал до места назначения.

Азариэль смотрел на бандитов, медленно подступавших к ним. Парень увидел в них подобие шакалов, ведомых своими нечестивыми желаниями и гнусными позывами. Разбойники были облачены в самые разные драные одежды и пробитые доспехи. На их лицах играла алчность и жажда наживы, и они были готовы даже друг другу драть глотки за добычу.

Внезапно Азариэль услышал свой «внутренний голос»:

— Дай мне победить, дай мне взять над тобою верх и я тебе дам такое могущество, что ты всех их убил. Поверь, ты станешь настолько могучим, что одной левой сделаешь из них месиво.

Парень проигнорировал воззвание Баркуна и продолжил стоять, качаясь и думая, как можно было победить нахлынувшую волну разбойников.

Внезапно они расступились, дав пройти высокой фигуре. Это был человек, облачённый в стальные пластинчатые блестящие доспехи северной Скайримской работы. Даже его лицо было покрыто подобным стальным шлемом. Рядом с ним с мешком на голове шла невысокого роста фигура. Она была как заложница. Руки её были связаны, а на шее висела цепь.

Человек спокойно прошёл сквозь ряды разбойников и довольно приятным голосом начал вести разговор, обращаясь к собравшимся выжившим:

— Ох, добрые люди села, вы просто стали заложниками ситуации. Не вините ни себя, ни нас. Во всём виноват недавно появившийся парень. — И указав пальцем на альтмера, продолжил воин. — Азариэль, это тебе привет от Люция. Ты лишил всех его духовных детей, разорил их дома, ты просто всех убил, зачем? Но теперь это не важно, ибо сейчас он спешит лишить того, что примечательней тебе. — И после этих слов воитель сорвал мешок с головы, и на вид предстала Аквила.

Её взгляд отразился в его душе атрофировавшимся, атавистическим и полностью изъятым ощущением. Проще говоря, в душе Азариэля дрогнуло пустота, и он своим червивым сердцем ничего не смог ощутить. А она смотрела на него пронзительно своими голубыми, как небесная лазурь, глазами, словно моля о спасении.

Азариэль только хотел сделать шаг, но демон Баркун, проклятый Даэдра не позволил ему это сделать, устремившись всем своим естеством в ноги. Похоже, тварь из Обливиона решила, что казнь девушки вызовет ещё большую волну энтропии, которая поможет подчинить в будущем Азариэля. И тут парень понял, что для девушки пришёл конец.

Высокий воин в стальных доспехах вытащил из ножен длинный сверкающий клинок, похожий на ятаган, и, взяв Аквилу за шиворот, занёс прекрасный, гравированный и украшенный серебром меч. Девушка в последний раз окинула взглядом Азариэля и Ремиила, поняла, какие ошибки она совершила, встав когда-то на сторону Люция, и мысленно попрощалась со своей жизнью…

Рука палача уже подходила к шее прекрасной девушки, как вокруг себя Азариэль почувствовал нестерпимый холод, словно он в бездне. Вокруг него всю стало каким-то нереалистичным, краски мира стали тускнее. Парень заметил, что сам ход времени уменьшился в несколько сот крат. И тут на своей коже он ощутил морозный покалывания и зазвучал потусторонний голос:

— Внимай мне, отцу ужаса, повелителю хаоса и владыке тьмы. Твоё ущербное сознание меня расценит как пустоту, бездну. Пускай, но я, моё естество и сама суть намного глубже. Я есть всё, ибо пустота повсюду. Я не смерть, ибо я та бездна, в которую ныряют ваши души, когда вы умираете. Я не разрушения, а всего лишь тот хаос, который вы несёте. Я есть Ситис.

После того, как имя силы, что с ним связалась, прозвучало, вся душа парня промёрзла до самых глубин от страха, ибо по сравнению с ним самые могущественные слуги зла — беззаботные и наидобрейшие дети, играющие в салочки. Но парень не понимал, зачем с ним связался лично сам владыка Пустоты и Отец Ужаса и именно в этот момент.

— Что тебе нужно? — Робко и кротко вопросил Азариэь.

— Не мне. — Холодным как лёд и грубым словно речь дракона начал Ситис. — Тебе нужно спасение Аквилы, и лекарство от одержимости. Я готов их предложить в обмен на одну услугу.

— Какую?

— Ты станешь моим глашатаем бездны и Герольдом Пустоты. Я хочу, чтобы моё влияние на этот мир не уменьшалось, а рвение и победа Даэдра может этому помешать. И твоей миссией станет это предотвратить. Ты понесёшь моё знамя и вобьёшь его в гнилое сердце Люция. Ты станешь воплощением меня в этом мире.

Ситис был краток. Владыка пустоты явно дал знать, чего он хочет и чего требует. Без прелюдий, длинных начал и помпезных речей. Отец ужаса знал, что хотел и осознавал, что предлагал.

Азариэль видел, как лезвие клинка вот — вот коснётся нежной шеи Аквилы и рассечёт его до крови. А от одержимости навряд ли получится избавиться. Всё просто взывало к тому, что бы стать герольдом самой пустоты. Но быть с Ситисом, это означало отвергнуть всё то, чему учили в Ордене, все те постулаты и священные принципы. И тут парень вспомнил слова великого Крестоносца, которые и предопределили суть ответа.

— Да, я с тобой. — Кратко кинул Азариэль и был возращён к реальности.

После этих кратких слов клинок палача завершил путь, но он пошёл дальше, рассеяв воздух. На месте, где должна была стоять Аквила, зияла пустота, словно тут никогда девушка и не стояла.

Разъярённый воин, резко, полыхая от злобы, развернулся и метнул свой взгляд на парня, который стоял в недоумении.

— Переродись во тьме. — Шепнул Ситис и у Азариэля налитые свинцом веки сомкнулись, отчего он рухнул на землю, провалившись в глубокий сон, не воспринимая ничего, что развернулось за пределами его вернувшегося в здоровую целостность сознания.

 

Глава тридцать третья

Ожившие лики прошлого

На следующий день. Утро.

Азариэль открыл глаза. Он лежал на той самой кровати, что и несколько часов назад. Под собой, спиной, он чувствовал чистые постели и само шуршание простыней. Внутри альтмер чувствовал состояние спокойствия и пустоты. Больше ничего не горело, не ворошило и не ныло от нестерпимой боли. Всё было в порядке. Даже слишком.

Парень поднял голову и осмотрел собственное тело. Кожаный камзол снова отсутствовал и лежал где-то у кровати. На Азариэле были лишь сшитые из кожи чёрные штаны.

Бывший рыцарь смог подтянуться и облокотился частью спины на стенку и принялся себя обсматривать. Эльф осматривал себя и удивлялся тому, что с ним случилось за несколько часов. Опухоли, гнойные нарывы и чумные бубоны полностью пропали. Кожа была ровная, как и до болезней. Место пореза, оставленное тяжёлым топором старого противника, полностью зажило, не оставив даже шрама.

— Ох, почему я отключился? — Тихо, шёпотом, еле слышимо задал вопрос себе Азариэль.

— Нужен был твой сон, очень глубокий сон, чтобы перестроить твой организм. То, что сотворил Баркун, было довольно экзотическим явлением, и я не думаю, что ты пережил бы, если твой органы начали регенерироваться от хаоса. — Из пустоты прозвучал грозный ответ.

И в эту же секунду Азариэль вспомнил, как вчера отбросил все клятвы верности погибшему Ордену, Тамриэлю, Империи и самим богам. И теперь он не длань сил света, что героически выжигает ересь. Теперь он стал герольдом самой бездны, глашатаем хаоса, что несёт чёрное возмездие силам зла, дабы восстановить равновесие.

— Что же теперь с Баркуном. — Подумал про себя бывший рыцарь.

— Его поглотила пустота, вместе с его пси-доменом, планом, в Обливионе.

— Что? — Также про себя вопросил Азариэль, привыкая к собеседнику в голове.

— Он был наиболее сильным порождением Перайта и Намиры. Этот Даэдра воплощал их самые сильные свойства и способности. Можно сказать, он был совокупностью их силы. Этакий мелкий божок. И для него готовилось даже отдельное царство, плетённое из его собственных амбиций и характера. Но как только он был поглощён пустотой и ушёл в бездну, то и его княжество развеялось, ибо оно лишилось источника подпитки.

Голос Ситиса был груб и холоден, словно промёрзлая бездна, которую он и воплощает. И Азариэль ещё окончательно не свыкнулся с мыслью о вечном собеседнике, воплощавшим сам хаос.

— Где мне найти Люция? — Вспомнив о предназначении, решил узнать у своего нового повелителя парень. — Ну, или с чего начать?

— Ожившие лики прошлого помогут тебе узнать. — Загадочно ответил владыка пустоты и скрылся в неизвестных измерениях.

Сколько бы Азариэль к нему не взывал, всё было бесполезно. Ситис покинул его сознание, на какое — то время, и парню даже показалось, что говорил с самим собой. Что это лишь безумие, вызванное каскадом событий. Но исцелённое тело не оставляло сомнений. Альтмер чувствовал, как функционируют все его жизненные системы, полностью оздоровлённые и исцелённые.

Азариэль поднялся с кровати и твёрдой походкой поспешил в прихожую, где надеялся увидеть Ремиила.

— Такая быстрая регенерация тканей. Такое даже мастеру — магу школы восстановления непосильно. Это всё странно.

Азариэль вошёл в комнату и увидел, как Ремиил, облачённый в обычные домашние одежды ведёт беседу с деревенским лекарем.

— А кома? — Спросил хозяин дома и тут же повернул голову на пришедшего в чувство Азариэля.

— Ну ладно, меня ещё ждут раненые, а вы разбирайтесь. — Поспешно, с нотами напряжения в голосе, сказал лекарь и поспешил удалиться из дома, оставив двух рыцарей вдвоём.

Ремиил смотрел Азариэлю прямо в глаза, сверля его взглядом. Альтмер во взгляде своего друга чувствовал явную радость, но смешанную с недоверием и толикой страха. Высший эльф знал, что поверить в сталь скорее выздоровление, без вмешательства потусторонних сил, практически невозможно.

— С выздоровлением. — Улыбнувшись, сказал Ремиил и добавил. — То, что произошло вчера я не стану никому говорить. Пропажа Аквилы и твоё скорейшее выздоровление. Спишем это на промысел Акатоша. — И после этих слов заключил друга в братские объятия. — Я уж думал, что мы тебя потеряли. — Кратко чуть ли не шёпотом сказал хозяин дома.

— Что было, пока я спал? Каковы потери? — Волнительно задал свои вопросы парень.

— Всё в порядке. К нам подошло подкрепление.

— Какое подкрепление? — Насторожился Азариэль.

Тут дверь в дом открылась, и дверной скрип поглотил вопрос, хотя и предзнаменовал его шокирующий ответ, который альтмер никак не мог предугадать.

В дом вошли двое. Первым был тёмный эльф. Его длинноватые чёрные волосы ложились на горжет, выкованный из двемерита, и выглядывающий из-под длинного плотного кожаного плаща чёрного цвета. На груди был кожаный доспех, с вшитыми в него эбонитовыми пластинами, выполняющих роль препятствия для оружия. Его ноги покрывали поножи, усиленные потемневшими орихалковыми пластинами и уходившие под невысокие сапоги.

Лицо этого эльфа, украшенное шрамом, Азариэлю показалось очень знакомым, словно он его очень давно где-то видел.

Тёмный эльф остановился и заглянул в зелёные глаза парню, чуть ли дотронувшись до души.

— А ты изменился, Азариэль. — Сказал второй вошедший.

Альтмер сразу кинул взгляд на хозяина реплики. Это был высокий черноволосый имперец в кожаном жакете и белой рубахой. Его нижнюю часть тела также покрывали чёрные кожаные вещи: штаны и сапоги.

— Мы виделись? — Недоумевая, спросил Азариэль.

— Он нас ещё и забыл. — Возмутился светловолосый имперец. — Это невежество.

— Успокойся Ариан. — Потребовал тёмный эльф.

И тут Азариэль всё осознал. Для него это осознание прогремело оглушительным громом посреди зимы. В его разрозненной памяти сошлись все пазлы, и всё встало на свои места. Теперь парень осознал, кто эти гости.

— Регент. — Практически неслышимо вымолвил бывший рыцарь.

— Да, ты прав. — С улыбкой начал тёмный эльф. — Раньше я носил этот титул. — И скинув улыбку с лица, продолжил. — Но теперь меня зовут по-другому. В тот день, я с горестью отверг тот титул и вверг наш Орден в забвение. И за этот поступок я каюсь перед богами каждый день. А вот, что у тебя с рукой, мне непонятно. — Удивлённо произнёс последнее предложение тёмный эльф.

— Назовём это подарком. Механизмом, управляемым разумом. — Кратко пояснил Азариэль и тут задал вопрос. — Так как вас сейчас называть?

— Моё имя — Тилис из Садрит Мора. Так меня и зови.

— Хорошо. — Согласился Азариэль и тут же спросил. — Зачем вы сюда прибыли? Что вам понадобилось.

— Всю историю моих скитаний от того дня я вам не расскажу. Поделюсь событиями последних месяцев. Два месяца назад в Морнхолде меня нашёл Ариан. Он сказал, что есть важное и безотлагательное дело. Ариан, расскажи им, то, что говорил мне.

— Хорошо. — Послышалось согласие имперца и он вышел вперёд. — С помощью моих каналов мне удалось установить, что западный Тамриэль накрыла странная сеть агентов. Мои «уши» доносили до меня, что в городах появлялось всё больше странных личностей, разнюхивающих обстановку. Я начал расследование и узнал, что это целая шпионская сеть, накрывшая единой сетью большие города Морровинда и Чернотопья. Дальнейшее следствие показало, что за всей этой сетью стоит «Восточный визирь». И тут я обратился к Тилису за помощью.

— Да, вместе мы подняли свои старые связи, я в великих Домах, Ариан в имперской разведке, и нашли этого «визиря». Оказалось, это был ставленник Люция. Этот «визирь» должен был организовать слежку за востоком Империи и расшатывать обстановку. От «визиря» мы сумели узнать, что есть ещё такой же ставленник на западе, с титулом «Лорд Раздора».

— Мы подняли все возможные каналы на западе, потратили как минимум пять тысяч септимов золотом, чтобы напасть на след этого «Лорда». Месяц мы гонялись за краями теней, прежде чем вышли на него. Мы узнали, что он направился под Норт Поинт со своей «бригадой». Тут мы его и схватили. — Закончил рассказ Ариан.

— А как вы победили бандитов? — Вопросил Азариэль.

— Ты наверняка забыл, что перед тобой стоит глава бывшей разведки и мастер боевых искусств, глава Ордена и его рыцарь. Не думаю, что и две сотни нас смогли бы победить. — С наигранной бравадой ответил Тилис.

— Что-нибудь удалось выяснить от «Лорда»? — Спросил высший эльф, приложив руку к подбородку.

— Всё, что мы можем предположить, это то, что Люций, после поражения собирал собственные силы. Он собирался вернуться под оркестр воин и мятежей. Пока бы культы и мятежники сдерживали лояльные легионы, он бы со своими силами занял Сиродил и Имперский Город в придачу.

— Культы? — Делая вид, что, не понимая о чём, говорит Ариан, задал вопрос Азариэль.

— Не притворяйся. Мои «уши» донесли о «великом и неудержимом походе», что прокатился по всему Тамриэлю и эта механическая рука тому свидетель, неотъемлемый символ его. — Указав на протез, заявил Ариан.

— Да, был поход, мы занимались очищением мира от той скверны, что стремилась его поработить. Мы избавляли народ Тамриэля от влияния Люция.

— Успокойтесь. — Потребовал Ремиил. — Вы в моём доме и соблюдайте тишину.

— Хорошо, домосед. — Язвительно кинул Ариан.

Все слишком напряглись и готовы были сорваться друг на друга. Азариэль испытывал стыд, гнев и подобие страха от того, что продался и присягнул на верность пустоте. Тилис и Ариан долгое время искали Люция, гоняясь за его слугами. А Ремиил был поражён неестественно быстрым выздоровлением своего друга.

— Ладно, ты про поход позже расскажешь, а сейчас нужно решить, что делать дальше с «Лордом».

— А вы его не убили? — Задал вопрос Азариэль.

— Он у меня в подвале. — Притопнув ногой, ответил Ремиил. — Связанный.

— Можно я с ним поговорю. — Попросил высший эльф.

— Да, пожалуйста, только он ничего внятного так и не смог сказать. — Вымолвил Ремиил и одним движением отодвинул крышку погреба, открыв место входа.

Азариэль подошёл к дыре в полу. Хозяин дома протянул ему ручной фонарь, с зажженной свечой внутри. Высший эльф взял его и спустился по лестнице вниз.

В подвале было сыро, но не холодно. Под ногами чувствовалась мягкая, но промороженная земля. На коже проступили мурашки от лёгкого непринуждённого прикосновения руки прохлады.

Парень вытянул руку с фонарём, рассеивая мрак. Перед ними предстало множество полочек, сделанных из дерева и практически вбитых в деревянные стены подвала, образующих не совсем длинный коридор. На полках стояло множество бутылок с алкоголем, банок с консервированными продуктами. А в конце была бочка с солью, у которой лежал «Лорд».

Азариэль подошёл к пленнику, который облокотился спиной на бочку. На нём было так много верёвки, что нагрудник вместе с руками практически не виднелись, и она была настолько сильно затянута, что пленник еле как дышал.

Парень подошёл ближе и пальцем за подбородок поднял разбитое побоями и окровавленное лицо пленника, чьи черты лица не могли быть узноваемы из — за количество запёкшейся крови на нём. Бывший рыцарь, без прелюдий и угроз холодно и кратко задал свой вопрос:

— Где Люций?

— Ах — хах. — Последовал тонкий безумный смех. — Мы не знаем, где глава всех глав во главе.

И тут Азариэль понял, что этого еретика постигло «благословение» Шеогората — отца безумия и покровителя сумасшедших. Похоже, сами Даэдра не хотели, чтобы никто не смог найти Люция.

— Ты знаешь, кто бы мог знать. — Тихо, мягко и спокойно спросил Азариэль.

— Мы не знаем тебя, а дедушка Шего шепчет мне, тебе нельзя доверять.

— Поверь, мне можно доверять. Если ты мне скажешь, что-нибудь про Люция, то поверь, я тебя отпущу. — Положив руку на плечо, мягко, по ласковому сказал альтмер, улыбнувшись для пущей убедительности.

Азариэль не собирался его отпускать. Он уже положил ладонь на полку, где лежал длинный ржавый нож. Парень помнил один из древних постулатов, которыми его учили: «Единственное лекарство от безумия — смерть».

— Поверь, как только ты скажешь, я тебя отпущу.

— А ты мне дашь попробовать хитин грязекраба? — По-детски прозвучал вопрос.

— Дам. — Натужно улыбнувшись, ответил эльф.

— Ну, хорошо. — С детской наивностью игриво встрепенулся безумец и ответил на главный вопрос Азариэля:

— Я знаю, кто может знать, где тот, кого ты ищешь.

Это абессиноского моря король, другого такого ты не сыщешь.

Азариэль с грустью понял, о ком идёт речь и с ещё большей горечью осознал, кто перед ним. Раньше, это был один из неофитов Ордена, перешедших на сторону Люция. Ещё один наследник величия прошлого сегодня канет в безвозвратную тьму. За последнее сутки минут для Азариэля стало слишком много ликов прошлого, которые его ввергли в гангренозную тьму и вытащили его оттуда.

Бывший рыцарь подставил острие ножа под горло пленника. Рука парня дрожала, ибо он сейчас убивал не очередного еретика, а некогда знакомого человека. Сглотнув последний раз, Азариэль рванул руку вперёд, и клинок лезвия самую малость подался из темечка, окончательно освободив безумца от оков безумия.

 

Глава тридцать четвёртая

Абиссинский Король

Спустя две недели. К югу-востоку от Строс’Мкай.

На море стояла хорошая благоприятная погода. Такой погоде позавидует любой капитан на морях, будь стоящий у руля лодки или у штурвала имперского галеона. Небеса тонули в солнечной лазури, отчего небесный свод становился ещё голубее, светлее. В лицо был лёгкий и мягкий морской бриз, который только делал мореплавание намного приятней.

Азариэль стоял на самом носу длинной лодке и всматривался далеко в море, высматривая большой корабль или целую флотилию. Тилис стоял у руля лодки, в самом её конце, и пытался её направлять соответственно направлению полученным координатам, а Ариан старался управиться с единственным парусом так, чтобы его не отстегнуло или порвало, ибо ткань, из которой он был сделан, была слишком старой и потрёпанная и могла разойтись на куски в любой момент.

Высший эльф с удовольствием ловил на своих щеках капли морской влаги, и как настойчивый бриз бил ему в лицо. Это ощущение морской стихии только подогревало в Азариэле рвение.

Альтмер, хоть и старался высмотреть цель, погрузился полностью, настолько глубоко, что не слышал, как плещется морская гладь за бортом, в собственные размышления и воспоминая.

Бывший рыцарь не мог забыть и непрестанно вспоминал, как покинул деревушку под Норт Поинтом. Ариан, Тилис и Ремиил не слишком были расстроены тому, что Азариэль прикончил сумасшедшего. Он дал шанс, и это было главное. Того безумца они похоронили со всеми возможными почестями, несмотря на то, что он был предателем. Но именно этот сумасшедший навёл на след архипредателя, чем дал надежду на поимку Люция. После похорон все стали думать, куда направил их мёртвый пленник. «Абессинского моря король», тут речь могла идти лишь об одной личности — Король абессинских пиратов.

После того, как нужный персонаж был открыт, все были в лёгком ужасе, ибо слухи о жестокости этого короля ходили самые ужасные. Молва говорила, что он ест органы ещё живых матросов, которых его пираты пленили при штурме. Говорили, что сам огонь Обливиона горит в его глазах и свою душу, он продал Мерунесу Дагону…

Сколько бы мерзких и ужасных слухов не ходило, личность была названа, а значит, он следующая цель и только знает, где сейчас Люций и без его помощи архипредателя не отыскать.

Все смирились с тем, что придётся встретиться с самым опасным персонажем во всей истории Тамриэля, который сейчас выходит на центр сцены жесткого театра, где развернулся кровавый спектакль, решающий судьбу всего мира. Но только Азариэль не мог смериться с тем, что Ремиил рвался в бой.

Бывший Регент, глава разведки и ветеран битв против культов в один голос, чуть ли не унисон пытались отговорить бывшего рыцаря от затеи присоединиться к путешествию в один конец. Но Ремиил был непреклонен. Он сказал, что пойдёт, значит пойдёт. Но удалось его отговорить только тогда, когда в дом вошла его жена. Девушка тихонько, можно сказать с опаской, подошла к Ремиилу и стала тихо ему шептать в ухо. Реакция старого рыцаря была неожиданна. Он тут же заключил в объятия свою расплакавшуюся от счастья жену.

— У меня будет ребёнок! — Торжественно и громогласно вымолвил бывший рыцарь, собравшимся в доме.

И тут Азариэль понял, что его друг никуда не пойдёт. То, что не удавалось сделать, троим умелым и искусным воинам, удалось одной хрупкой девушке.

Ремиил, после такой сокрушительно новости, естественно решил остаться дома, но искренне попросил их зайти, когда всё закончится. Чтобы они сообщили, когда Люций будет побеждён.

Они согласилась. Дали слово, что когда архипредатель будет, свергнут с собственного чёрного трона, они придут и лично расскажут об этом, как главный враг потерял свою голову.

И после тёплого прощания, трое наследников Ордена направились в единственное место, где могли знать хоть что-нибудь о короле пиратов. Практически без остановок, меняя экипажи, и периодически на своих двоих они чуть ли не летели на юг Хаммерфела. Только там могла проскользнуть информация о местонахождении. Из первых же поселений их отправили на славный и старинный Строс’Мкай. На острове они выложили как минимум одну тысячу серебром и пятьсот золотом, чтобы хоть что — то узнать о короле пиратов. Им указали, их направили в единственное место — на юго-восток от острова. Говорили, что в последний раз именно там видели страшный корабль с адским капитаном. И Азариэль с Тилисом и Арианом ухватились за этот призрачный шанс. За последние деньги они купили потрепанную временем и морем ветхую лодку у старого моряка и отправились на поиски.

Вот уже больше суток трое воинов бороздили на лодке море в поисках пиратского корабля, на котором самая опасная команда на всём морском западе. Запасы провианта подходили к концу. Сами ветхие борта лодки готовы были разойтись на доски, из которых они сделаны, а парус разлететься в клочья на лохмотья ткани. Если они не найдут короля пиратов в ближайшие несколько часов, то можно будет спокойно поворачивать к берегу, чтобы не пойти ко дну.

Больше всего Азариэля напрягло то, что Ситис смолк. Вот уже две недели не звучал его голос из бездны. Словно он отстранился от сознания альтмера, став безмолвным наблюдателем того, что происходит вокруг Азариэля.

Его не волновало, куда его величество отец ужаса перенёс Аквилу, ибо всё, что он испытывал к ней когда — то, исчезло вместе с адской чумой. Ни любви, ни влечения, абсолютно ничего. Ситис вычистил не только тело от скверны, но и отчистил душу от язв, её терзающих, ибо хотел видеть достойного герольда своей воли.

Азариэль отстранился от собственных размышлений о прошлом и Ситисе и стал внимательней всматриваться в горизонт. Вдалеке, практически на самом краю горизонта показалась чёрная точка, одиноко бороздящая море. Парень достал подзорную трубу и стал въедливо всматриваться в точку. Приближённое, слегка размытое изображение показало, что это корабль. Отсюда не было видно его деталей, но он очень был схож с теми, которые используются в имперском флоте. По своим габаритам он напоминал галеон, что перевозит только высших офицеров флота, да порой и самого императора.

— Прямо по курсу корабль! — Прокричал Азариэль.

— За вёсла! — В приказном тоне кинул Регент.

В эту же секунду Азариэль подскочил с кормы и за пару моментов бегом сел на место гребца по правую сторону. Хотя для лодок такого типа не были присущи вёсла, Тилис настоял, чтобы их взяли.

Ариан и Азариэль заняли место гребцов, закинули вёсла и стали со всех сил налегать на них. Едва ли судно пошло быстрее, ибо этих двоих было слишком мало, чтобы намного ускорить движение лодки.

С мизерным ускорением лодка направилась к неизвестному кораблю. Гребя, Азариэль размышлял, что будет дальше и как себя может повести король пиратов. С одной стороны, судя по слухам, он их мог сразу сожрать, даже не слушая цель их визита. И тогда вся пьеса кончится печальным и несколько позорным финалом. Но с другой стороны, не будь король умным и рассудительным он бы не стал властвовать над пиратским сбродом к западу от Тамриэля. И поэтому сохраняется шанс, что он их выслушает. Всё было не просто.

Через полчаса лодка медленно, плавно приблизилась к судну, и у Азариэля не осталось сомнений, что это именно пиратский корабль. Чёрные дырявые паруса висели на трёх высоких мачтах. Черный как зола из Обливиона флаг реял над главной мачтой, внушая ужас в любого моряка. Нос корабля был украшен фигурой скелета, держащего в руках клинок, который уходит под его же рёбра в область сердца. Сами бората корабля были сделаны из тёмных пород древесины и осмолены так, что весь корабль становился чёрным и страшным, словно он вышел из вод преисподни.

Азариэль посмотрел наверх корабля и увидел, как к краю правого, с которого они и заходили, борта постепенно стекались пираты, не верящие в то, что кто-то к ним сам, по собственной воле подошёл.

— Что будем делать? — Задал вопрос Ариан.

— Вежливо попросим капитана о помощи. Думаю, он чтит этикет переговоров. — С толикой сарказма и улыбкой ответил Азариэль.

Внезапно к борту подошёл высокий человек, облачённый в серые одежды. Он внимательно посмотрел на незваных гостей, выявляя в них степень угрозы.

— Что вам надобно! — Послышалось с корабля.

— Аудиенцию с твоим капитаном! У нас к нему дело!

Пираты были ошеломлены от того, что кто — то добровольно ищет встречи с их капитаном. Они свято верили в то, что никто в здравом уме не станет искать встречи с их королём.

Пираты скинули верёвочную лестницу вниз, так что она с характерным звуком ударилась о днище лодки, чуть его не проломив.

— Вот, они нам подают лестницу. Это культурный и интеллигентный народ. — Всё с большим сарказмом заявил альтмер.

Тилис и Ариан не разделяли этого сарказма, ибо не знали, чего можно ждать от безумного капитана и его жесткой команды. И это неизвестность действительно пугала.

Азариэль взялся за лестницу, перекинул клинок через спину, покрытую кожей поношенного камзола, и стал взбираться наверх. Он знал лишь одно, если Люций вёл дела с королём пиратов, то монарх лихих морских волков должен знать, где может скрываться архипредатель.

Когда трое воинов взошли на палубу корабля, их моментально взяли в плотное кольцо пираты. Не менее тридцати представителей самых различных рас Тамриэля взяли в окружение троих «гостей». И каждый пират был одет практически однообразно, на каждом были рваные лохмотья, прикрывавшие верхнюю часть ног и торс. Обычно это били порванная рубаха и изодранные оборванные штаны.

Азариэль осмотрелся. В действительности, корабль напоминал перестроенный имперский галеон, окрасившийся в чёрные краски. Такая же широкая палуба, под которой может разместиться целый гарнизон. На палубе стояло несколько больших гарпунов и скорпионов, последние видимо помогали при абордаже. Отовсюду доносился столь привычный корабельный скрип, так приятный каждому моряку. Но действительность не позволяла парню долго заниматься созерцанием устрашающих и мрачных видов корабля.

Пираты не доставали оружия. Он с энтузиазмом хотели понаблюдать за тем, что произойдёт дальше. Ещё никто из них в жизни не видел, как добыча сама просится к их капитану на стол.

— Что столпились! Работа простаивает! А ну все по местам! — Расталкивая пиратов, в приказном тоне пропитым голосом кричал высокий человек.

Азариэль посмотрел на него. Это был более менее прилично одетый норд. На нём был длинный серый тканевый имперский камзол, только изрядно ободранный. Бесцветные штаны уходили под высокие сапоги, высотой под коленку. Его взгляд был суров, как ледяные пустоши Скайрима.

— Что забыли сухопутные крысы у пиратов? — С долей презрения начал норд. — Если хотите прожить ещё несколько минут, назовите, хотя бы одну причину, чтобы я на вас не спустил своих псов? — Жёстко потребовал человек.

— Кто вы? — Спросил бывший Регент.

— Я старший боцман этого судна. — Грубым, посаженным от рома, голосом ответил норд.

— Мы здесь, потому, что нам нужен ваш капитан. — Заявил Азариэль, подавшись плечом вперёд. — Позови его.

— Звать капитана? — Возмущённо задался вопросом боцман. — Ох, чувствую время вашей жизни, идёт уже по секундам. — И предъявив угрозу, норд крикнул. — Парни!

Пираты в унисон вынули клинки и ножи, которые у них были и стали стекаться к гостям корабля, вновь с попыткой взять их в кольцо. Лицо каждого члена команды исказилось в гримасе жестокости, злобы и чувства наживы. Рапиры, абордажные ножи, сабли, скиммитары: всё это и многое другое своим острием смотрело на троих воинов.

— Впредь, тушки, советую быть вам осторожнее со словами, а не то отправитесь на корм рыбам. — С чувством бравады и превосходства, смакуя собственные слова, твердил боцман.

Азариэль в ответ лишь слегка улыбнулся, посмотрел на своих спутников, которые обхватили рукояти собственных клинков, и, сделав снисходительный взгляд, соизволил пояснить цель собственного визита:

— Я с твоим капитаном хочу поговорить насчёт Люция, того, который из Ордена.

Взгляд боцмана сделался испуганным, и даже появилось такое ощущение, что он в пространном ужасе оказался, когда в воздухе зазвенело имя архипредателя. И даже бывалые пираты, чьи косматые лица и жестокая ярость могли вселить ужас в любого мореплавателя, попятились от высшего эльфа, словно он произнёс слово из древнего проклятия. В этот момент в глазах каждого пирата проскользнул еле ощутимый ужас.

Но тут внезапно послышалась реплика, разорвавшая повисшее молчание, произнесённая грубым голосом пропитого дреморы, наполненная неконтролируемой злостью и яростью.

— Вы что, помёт скамповый, совсем обалдели! Почему работа простаивает?!

— Капита — а — а — н! — Чуть ли не завопив, воззвал к своему покровителю боцман. — Тут спрашивают насчёт Люция.

— Что!!! — Послышался злобный, на пределе ярости голос капитана. — Кто эти…!!!

Последние слова пропали в реплике боцмана, который, посмотрев в глаза Азариэля с сочувствием, сказал:

— Я вам сейчас не завидую. Лучше прыгайте за борт. Может, кто из вас и спасётся. — И усмехнувшись, норд отошёл в сторону.

Примеру своего боцмана последовал и экипаж. Пираты как шуганные поспешили разбежаться на безопасное расстояние, чтобы оттуда вести наблюдение за происходящим. Никто не хотел попасться под горячую руку своего беспощадного капитана.

Азариэль вышел на середину палубы так, что между ним и капитаном была только мачта. Парень внимательно смотрел на короля пиратов и не мог поверить, кем он оказался в действительности. Редгарские сапоги покрывали до колен свободные, но только грязные и штопаные белые штаны, чем — то похожие на шаровары. На груди был кожаный жилет, накрывавший что — то среднее между рубахой и кофтой с широкими рукавами, не доходившими до кистей рук. И эти жилет, вместе висевшей под ним одеждой, уходили под белые штаны, что держались на широком кожаном ремне. По своей одёжке он напоминал обычного редгарского морского налётчика, и только лицо капитана отражало его истинную сущность. Острый подбородок, тёмные, как смоль и бездна глаза, красная символика на лице, как у воителей из Выженных Пустошей и рога, торчащие сквозь длинные волосы. Это был дремора. Очень жестокий и кровожадный дремора.

Адский капитан смотрел прямо в глаза Азариэлю. Даже сквозь бездну тьмы, поселившуюся в очах капитана, альтмер чувствовал, что взгляд капитана носит оценивающий характер. Парень знал, что в нём оценивают все возможные характеристики: рост, вес, телосложение и степень угрозы. Команда безмолвно наблюдала за происходящим, ожидая нечто фееричного от своего главного покровителя..

— Ты посланник Люция? — Грубым, полной еле сдерживаемой злобы, голосом спросил капитан. — Ты пришёл отдать долг?

— Нет, я не его посланник.

— Тогда кто?

— Мне нужно знать, где скрывается Люций. — С нотками требовательности произнёс парень.

— А что ещё тебе надо? — Возмутился дремора. — Может тебе ещё и сокровищ в придачу дать и корабль подарить.

Азариэль понимал, что эти пираты — скверный и не весьма отзывчивый народ, но он заметил, что король пиратов к архипредателю испытывает не самые тёплые чувства, ибо тот ему что-то должен, чем и решил непременно воспользоваться.

— Ты говорил, что Люций тебе должен.

— Не твоего убогого ума дело. — Огрызнулся капитан. — Кто ты такой вообще?

— Назови сначала своё имя. — Недовольно потребовал Азариэль.

— В именах есть сила, парень, ты должен это знать.

Бывшему рыцарю надоело это разглагольствование, да и он видел, что сам капитан только ждал повода, постоянно стараясь подвести к нему диалог…

— Ну, хорошо, король пиратов, капитан этого корабля, я вызываю тебя на дуэль. Если я побеждаю, то ты мне назовёшь место Люция. А если же победишь ты, то я стану твоим пленником. — С наигранной экспрессивностью бросил вызов Азариэль.

Тут вся команда напряглась, в ожидании захватывающего зрелища. Пираты ещё ни разу в жизни не видели, как их капитану бросают вызов.

— Если ты так хочешь. — Улыбнувшись кривой улыбкой, вымолвил дремора и обнажил свой клинок, идя на встречу Азариэлю, который вытащил из ножен свой меч.

В руках у капитана был скиммитар. Это удивительный меч, своими формами сильно напоминает ятаган или саблю, но с очень широким лезвием, расширяющуюся, к концу клинка.

Клинок об клинок с металлическим звоном два бойца решили разрешить завязавшийся между ними спор с помощью холодной и бесстрастной стали.

Адский капитан начал свою атаку подобно жесточайшему шквалу. Град сильнейших ударов обрушился на парня, их оставалось только парировать. Дремора был невероятно быстр. Он сделал отскок в сторону и попытался ранить парня с левого бока. Азариэлю лишь оставалось совершить кувырок назад, чтобы сохранить дистанцию.

Бывший рыцарь сжал свой клинок двумя руками и снова почувствовал давно забытое чувство. По его конечностям снова побежало чувство уверенности и рвения. Азариэль вновь ощутил, как меч верховного магистра наполняет его силой и уверенностью, ведущей к победе.

Альтмер перешёл в наступление. Штормом рубящих верховых ударов он заставил капитана отступать. После чего сделал шаг назад, уходя из-под выпада противника, который медленно перешёл в замах и удар сверху. Азариэль прокрутился возле капитана и оказался у него за спиной, в эту же секунду совершив рубящий удар, но дремора моментально наклонился и из положения сидя попытался подрубить парню ноги. Однако бывший рыцарь просто подпрыгнул, и лезвие с музыкальным звоном просто рассекло воздух. И когда парень приземлился, он направил лезвие меча в ключицу капитана, но тот успел поставить блок и два клинка со звоном ударились друг об друга.

Команда смотрела с заворожением за этим боем, ибо ещё никто не видел, чтобы капитан дрался с таким противником. Никто и никогда. Обычно бои, которые вёл их король, заканчивались за несколько секунд, вспоротыми животами врагов.

— Ещё не устал, деточка? — Стараясь поддеть своего оппонента, кинул капитан корабля.

— О, а я подумал, что ты сдаваться захочешь. — В ответ сказал парень.

Капитан разъединил лезвия, и сила инерции потянула Азариэля вперёд, но он быстрым движением развернулся и встретил блоком удар, которой, король пиратов хотел направить ему в спину.

Бывший рыцарь отступил на два шага назад, когда удар оказался отбитым, и оказался стоящим спиной к мачте, лицом к морю. Азариэль попятился к мачте, а его враг напирал.

Капитан корабля обхватил свой клинок двумя руками и с рёвом ринулся к Азариэлю. Враг нанёс со всей силы тяжёлый рубящий удар, способный раздробить любой доспех. Но высший эльф сделал шаг в сторону и скиммитар противника погрузился в дерево мачты так, что лезвие наполовину ушли в неё.

Азариэль не теряя не единой секунды. Он знал, что первые полторы секунды капитан будет в прострации, а посему нужно был действовать моментально. Он в один момент оказался за спиной у главного пирата и взял его за длинные волосы. После чего со всей силы ударил его пару раз лицом об мачту и сразу же ткнул в живот, в область почек, рукоятью клинка. Но на этом Азариэль не остановился. Пока капитан пытался осознать, что происходит, чувствуя на губах кровь от сломанного носа, Азариэль ударил носом сапога в область коленки и король пиратов подкосился. И свой финальный удар Азариэль нанёс подошвой сапога в лицо, чем чуть не вырубил капитана.

Король пиратов, практический выбитый из сознания, со сломанным носом и ушибом лица упал спиной на палубу, распластав конечности. Азариэль подскочил к нему, сел возле него и приставил острое лезвие меча к шее короля пиратов.

Команда не собиралась быть безучастной, ибо каждый чувствовал ответственность за своего капитана и уважение на страхе. Все вынули всевозможное оружие и под собственное улюлюканье и рёв устремились к месту боя. Но Ариан и Тилис встали барьером между Азариэлем и разъярённой командой, удерживая последнюю на месте.

— Стойте! Стойте! — Тяжко прохрипел капитан. — Бой окончен.

После этих слов он, применяя максимум усилий, вставая на четвереньки, поднялся, и стоя, покачиваясь от головокружения, всё же сказал:

— Он победил. — Положив руку на плечо Азариэлю, признал капитан.

— Теперь ты скажешь, где прячется Люций? — С чувством злобы, спросил парень.

— Да, но не сейчас, а на пиру. — И развернувшись к команде, громогласно с помпезностью заголосил. — Ставьте столы, вытаскивайте яства! Сегодня будем пиршествовать! Не каждый раз появляется такой герой! Так отметим его появление! — И уже уходя в каюту, остановившись перед дверью, король бросил. — Нам с гостями поставьте отдельный стол!

Команда была в шоке от такого неожиданного приказа, но никто перечить, не смел. Все, организованно слетелись в трюма, вытаскивая столы. За две минуты пираты организованно вытащили на палубы столы, расставив их ближе к бортам. А посреди них поставили отдельный прямоугольный стол, поставив его перпендикулярно остальным.

Под шум и пиратские весёлые завывания и улюлюканья, на столах, уже через семь минут появились самые различные яства: жаренное и копчёное мясо, сушёная солёная рыба, множество фруктов от яблок до ананасов, как минимум три сорта хлеба и бочки рома.

Азариэль, Тилис и Ариан смотрели на всё это, как на безумие. В своём сознании, час назад они прокручивали самый лучший исход это ожесточённую схватку со всей командой, а сейчас перед ними словно стелется скатерть — самобранка. Никто из них не мог поверить в такое странное радушие короля пиратов.

— Господа, прошу сюда. — Вежливо попросил один из пиратов, проводив гостей к главному столу, стоявшему посреди двух длинных рядов, за которыми готовилась усесться команда.

Азариэль вместе с Арианом и Тилисом сели за три стула, стоявших у стола, который находили напротив выхода из корабля. Перед нм на столе была бутылка рома, чёрствый серый хлеб, бретонский сыр с плесенью и вяленые ломти мяса. Из посуды были только деревянные стаканы.

Дверь, ведущая в глубь корабля, со скрипом открылась и оттуда вышли боцман со своим капитаном. Норд был также одет в свои бесцветные одежды, но вот король пиратов несколько преобразился, в действительности, теперь напоминая монарха морских волков.

На капитане был длинный узорчатый фиолетовый плащ, украшенный золотыми рисунками. Под ним была шёлковая чёрная жилетка, лоснившаяся от дороговизны материала. Прекрасные чёрные брюки уходили под дорогие роскошные кожаные сапоги, которые могли носить только высшие эшелоны имперских служащих или знатных семей. И присущая каждому богатому капитану или пирату этих морей, треуголка с роскошными синими и красными перьями. Вся его нынешняя одежда была даже не праздничной, она была помпезной и где — то неприлично роскошной.

Капитан размашистым шагом подошёл к столу и до дна наполнил стакан с высокоградусным ромом. И как только жидкость наполнила сосуд, он торжественно поднял стакан и не менее возвышенно стал говорить:

— Наполним кружки и начнём наше пиршество! — И после этих слов залпом опустошил стакан.

Это был знак того, что можно начинать. Пираты также весело взвыли, опустошили свои сосуды с ромом и затянули пир. Ото всюду полились весёлые возгласы и непринуждённые разговоры о вечном пиратском.

Азариэль отпил из стакана напиток. Он неимоверно обжигающей струёй потек по гортани, чуть ли не сжигая её. Это был очень крепкий ром, от которого даже нордлинга могло свалить наповал.

— Зачем ты завёл это пиршество? — С толикой подозрения, интонационно промелькнувшей в словах, задал свой вопрос бывший Регент.

В ответ дремора широко улыбнулся, отчего его белые зубы проступили, словно звериный оскал. Он налил себе ещё стакан и удостоил вопрос ответом:

— Это не пир. Это проводы.

— Чьи? — Проглотив кусок вяленого мяса, спросил Ариан.

— Ваши. — Улыбнувшись ещё больше и выпив залпом ром, ответил капитан. — И только ваши.

Азариэль потянулся к мечу, чему последовали и Тилис с Ариану, медленно обхватившие рукояти своих мечей. Боцман, сидевший со стороны капитана, посмотрел на это дело и поспешил потянуться к своему топору, но капитан его остановил.

— Вам нечего бояться, когда вы здесь. — Стараясь сгладить обстановку, довольно спокойно начал капитан. — Я говорю о том, что никому из вас не победить того, кого вы ищите. Он стал слишком силён. И ваше путешествие это путь в один конец.

— Мы уничтожили его культы, сеть. Он стал безоружен. — Пытаясь переубедить короля пиратов, рассудительно возразил альтмер.

Капитан усмехнулся и одним махом проглотил два куска мяса, запив их напитком, опустошив стакан.

— Культы, шпионы… это всё пыль. Лёгкая пехота, пушечное мясо. А свою главную силу он ещё не являл Тамриэлю.

— И что же это за сила? — Вопросил Тилис.

— Это благословение и верность всех Даэдра. От даров милости тёмных князей до клятв верности младших Даэдра. В награду он пообещал им не только Тамриэль, а сам Мундус. И встретив, его вы уже явно не увидите того, кого некогда знали.

— Почему ты помогаешь нам? — Неожиданно сменив тему, резко спросил Азариэль, понимающий, что крепкий алкоголь начинает подбивать ему сознание.

— Видишь ли, мальчик, он мне задолжал и должен очень много. — Прорычал в злобе свой ответ дремора.

— А какой долг?

— Примерно два года назад, или больше, он попросил у меня корабли. Не знаю, зачем они ему нужны были, но он мне обещал за них тридцать тысяч золотых септимов. Я ему и достал шесть хороших кораблей. Последнее, что я этой сволочи, слышал: «Верну деньги, когда выиграю дело свободы».

В этих словах Азариэль чётко услышал практически не сдерживаемую ненависть. Похоже, король пиратов лично хотел выпотрошить Люция, но не мог, ибо тот стал слишком силён. И это бессилие разжигало огонь ненависти ещё больше.

— А вам к нему какое дело? — Прищурив взгляд, задал свой вопрос дремора.

— Тоже долг. Личный. — Кратко дал свой ответ парень, залпом опустошив стакан с ромом, чем чуть не прожёг себе гортань.

Король пиратов, увидев эту картину, как высший эльф поглощает крепкий алкоголь как воду, громко рассмеялся и громогласно заявил:

— А ты из нашей породы! Что ж, довезём мы тебя до того места, где прячется эта скотина! Ветер нам попутный!

И следующие несколько часов Азариэль, Тилис, Ариан и король пиратов пили, ели и праздновали без отдыху. Эти несколько часов превратились в сплошной пиратский алкомарафон, под песни и завывания голосами пропитых мужиков. Азариэль с капитаном пиратов выпили по бочонку рома и предались пьяным забавам, которые только возможны были. Плясали в пьяном угаре, горланили песни и просто беспутствовали, как это умели делать пираты. И в пьяном состоянии капитан взял курс туда, где и затаился Люций. Нос корабля был направлен на Трассенинские острова.

 

Глава тридцать пятая

Тёмный князь

Спустя две недели. Коралловое королевство.

Воздух вокруг был густым и спёртым. Тропическая влага, а значит и такая же духота, просто изводили кожные покровы. Здесь могут сойти литры пота, а прохладнее не станет. Любой нормальный человек или мер не мог здесь нормально подолгу жить. Рано или поздно убьют либо духота, либо местные насекомые. Чуть более приятно себя тут однозначно ощущали бы аргониане.

Азариэль под ногами чувствовал хлипкую мягкую землю. Своими двоими он крепко встал на хлипкую песочную сушу, представленную одним из множества коралловых атоллов. Перед ним стелился смешанный лес, состоящий из высоких пальм и широколистных тропических кустарников и иных растений, присущих этому коралловому королевству.

Парень посмотрел наверх. Тёмные густые облака, с тонкими прослойками, имеющими зеленоватый оттенок, плотно застлали небосвод, закрыв его одним огромным массивом. Облака словно имели «грязный» окрас. Они были не кристально серыми, и даже не смешанными светло — серыми. Здесь перемешивалось сразу несколько цветовых оттенков, вроде светло — коричневого, с толиками серого и тёмно — сиреневого, отчего небесная твердь становилась в каком — то смысле грязной.

Азариэль оторвал от «испачканного» небосвода и обратил свой взгляд под ноги. Подошвы его сапог ушли под песок. Это были далеко не хаммерфелльские пустынные пески, чья сухость не с чем несравнима. Здесь под ногами стелились напитанные тропической влагой песчаные массы, медленно переходившие в землю, из которой росла присущая этим местам растительность.

Позади парня слышались голоса. Это были Тилис и Ариан, затаскивающие шлюпку на берег. Но они были здесь не одни. Рядом с ними на берегу стояли капитан пиратского корабля и его боцман. Они любезно согласились посторожить шлюпку, пока те будут вести переговоры с Люцием.

Альтмер не мог забыть, как провёл эту неделю. После первого дня безумной пьянки, в честь их «проводов» начались шесть дней изнурительных работ на галеоне. Азариэль, Ариан и Тилис поступили под начало короля пиратов, ибо он не хотел их перевозить бесплатно. Денег у них не осталось, а посему было принято взять оплату работой. Шесть дней Азариэль выполнял поручения адского капитана, от выматывающего мытья палуб, до изнурительной работы гребца. Один раз они попали в шторм, что оказалось сущим адом. Во время этого шторма, чуть не сорвало паруса, но Азариэль, вместе с членами экипажа, одной левой удерживал канат. Ветер был настолько силён, что всем, кто удерживал оторвавшуюся часть, порезало ладони канатом, но только бывшему рыцарю всего лишь разорвало перчатку. Когда капитан спросил, почему у Азариэля не идёт кровь, парень лишь отмахнулся. Но король пиратов не привык к такому обращению, он просто поймал бывшего рыцаря за руку и вывернул ладонь к себе. Через разорванную перчатку красовался начищенный, канатной верёвкой, металл. Но капитан даже не удивился, он просто отправил Азариэля на все те виды работы, где можно было повредить себе ладони.

И все шесть дней Азариэль батрачил на короля пиратов, пока перед ними, на горизонте, не появились очертания трассенинского архипелага. Подход к нему ознаменовала духота и повышенная влажность. Азариэлю пришлось снять с себя кожаный камзол, оставив только хорошую белую рубаху на своём теле. Но даже это не помогло от изрядной духоты, и все члены команды буквально стали умываться потом.

Стоит сказать, что ту старую ветхую лодку, в которой к пиратскому галеону подошли трое воинов из погибшего Ордена, было решено утопить в море, ибо король пиратов, обязался их доставить и к ближайшей тамриэльской суши, после разговора с Люцием.

— Вроде на суше. — Послышался из-за спины голос Ариана, выбивший парня из собственных размышлений.

— Не бойся, парниша, мы посмотрим за ней. — Непринуждённо и весело, уничижая Ариана, обязался дремора.

Регент, было, хотел возразить, сказав, что пиратам доверять нельзя, но он знал, что Трасс это очень переменчивая земля со своими условиями и погодой и никто не знает, что можно ожидать от этого архипелага, а поэтому довериться лихим морским волкам — единственный залог того, что их, по возвращению на берег не будет ожидать неприятный сюрприз.

— Нужно идти. — Мрачно кинул Азариэль.

— Надеюсь, вы вернётесь. — Тихо сказал Боцман.

— А если не вернётесь через два часа, то мы берём шлюпку и сматываемся из этого места. — Усмехнувшись, обозначил король пиратов.

Азариэль вынул свой клинок и посмотрел вперёд. Впереди лежала тропическая зелёная чащоба. Высокие пальмы, тысячи кустарников, трава чуть ли не до колен и иные растения, присущие огромным коралловым атоллам. И весь этот неимоверно огромный каскад растений превратился в один большой зеленый массив, через который явно придётся прорубаться.

Парень подошёл к зелёной изгороди и взмахнул клинком, который и рассёк кустарники с травой и зелёные хлопья пали к ногам бывшего рыцаря. И Азариэль стал идти дальше, рассекая зелёный монолит, прорезая путь через него. По дороге, который своим клинком делал бывший рыцарь пошли Тилис и Ариан, делая свой путь ещё чище.

Азариэль просто шёл вперёд и махал своим мечом направо и лево. После каждого удара подсекалось несколько кустарников и стройные ряды трав. Он шагал и не обращал внимания, куда идёт, пока его нога по колено не провалилась в воду. Альтмер ощутил приятную тёплую влагу, обволакивающей его ногу, но тут же поспешил вынуть конечность из тропической воды.

— Что это там? — Уловив журчание слева, задал вопрос бывший Регент.

После этих слов все обратили внимание налево. Сквозь стволы пальм, листья кустарников и торчащие корни завиднелась узкая река, рассекавшая этот остров. Её окрас был тёмный, глубоко контрастировавший со светло — бирюзовыми оттенками океана, омывающего Трасс.

— Пойдём туда. — Указав коротким мечом вправо, предложил Ариан.

Азариэль ничего не ответил. Он лишь повернулся спиной к речке и продолжил махать клинком, безжалостно истребляя тропическую растительность, которая с характерным шелестом ложилась под ноги.

Парень постоянно отмахивался от москитов и иной летающей твари. Насекомые под ногами ему были не страшны, но вот всё, что летает, могло нести в себе смертельную опасность. Говорили, что яд тропических насекомых был одним из самых опасных.

Через полчаса ходьбы по атоллу трое воинов не менее десяти раз сменили направление. Им на пути постоянно попадались то озёра, то реки, испещряющие этот коралловый остров. И эти водоёмы чем-то напоминали дороги и перевалочные пункты. И чем глубже они пробирались вглубь острова, то тем жирнее и крупнее становились насекомые. Уже несколько раз Азариэль своим сапогом раздавил тропических тварей, размером с его подошву его сапога. Но ничем сверхъестественным исполинский рост здешних тараканов вызван не был. Таковы были особенности этих мест.

Кроны над головами становились всё плотнее, отчего в лесу страшно темнело, а воздух гуще, поэтому и дышать становилось всё труднее. Но не менее труднее, чем беспрестанно махать мечом. Меч Азариэля уже полностью окрасился в зелёнь, а рука была готова отсохнуть от усталости.

Парень понимал, что это место не для них. Оно для тех, кто выше, толще, сильнее и нерасторопнее. Эти острова для тех, у кого толще шкура и слишком массивное неповоротливое тело, чтобы было комфортнее передвигаться через озёра и реки, как через дороги и перевалочные пункты.

— Что б меня, но это место не для нас! Оно для проклятых слоадов! — От некого бессилия выплеснул свои эмоции Ариан, что совсем не было похоже на главу разведки в прошлом.

— Тише. — Пытаясь успокоить Ариана начал Тилис. — Обрати внимание на право. — Указав своей саблей в правую сторону подбодряющее сказал бывший Регент.

Сквозь густой лес пальм и тропических растений показалась засвеченное место, начинавшееся с белого песка. Все поспешили туда. У Азариэля открылось второе дыхание, и он с усиленным рвением стал прорубать себе путь сквозь тропические зелёные массивы. Бодро размахивая мечом из стороны в сторону, вырезая растительность, он первым вышел к небольшой полянке, не заросшей густым лесным мраком.

Но парень даже не успел насладиться видами песчаной полянки. Всё, что он увидел, это как на него несётся ледяной шип. Острый как копьё, холодный как Скайрим и убийственно опасный магический снаряд нёсся прямо в грудь альтмеру. Но Азариэль успел отскочить, и ледяной шип прошёл в миллиметрах от тела парня, вспахав землю позади него.

Встав, на свои двои ноги, Азариэль увидел перед собой высокое склизкое существо. Оно было похоже на двуногую жабу с ожирением. Огромный выпирающий живот, распухшие от жира конечности, три подбородка, серая земляная кожа и свисавшие щёки: всё это говорило о том, что перед бывшим рыцарем взрослая особь. Альтмер моментально осознал, что перед ним стоит слоад. Но интересней было за его спиной.

Два медных столба, стоящих посреди полянки в небольшом неглубоком озерце и между ними, игриво потрескивая, словно играет фиолетовая энергия. Последнему глупцу было бы ясно, что эта конструкция смахивает на портал и огромная скотина, стоящая перед ним, ревностно его охраняет.

В руках мерзкого существа снова стала концентрироваться морозная энергия и вот уже слоад спускает заклятье. Ледяное копьё со звоном ударяется об клинок, поставленный в блок. Тварь хотела сотворить следующие заклятье, но его правую щуку опалила струя пламени, выпущенная бывшим Регентом, и слоад со всей силы ударил Тилиса в грудь своей разбухшей рукой. По крайней мере, хотел. Тёмный эльф легко увернулся от неуклюжего движения и выпустил в обвисшую спину сноп магических лёдяных шипов, которые застряли у твари в жиру.

Слоад был очень медлителен, что и играло на руку Азариэлю. Пока противник продумывал движение, парень за несколько шагов оказался вплотную к грязному существу и поразил его мечом. Парень надавил со всей силы и погрузил лезвие клинка так, что оно глубоко вошло под обвисшую грудь в область сердца и, разрезав рёбра, прокололо жизненно важный орган. Существо стало мякнуть. Азариэль вынул свой меч и слоад, словно постояв, подумав, неспешно завалился на колени, а потом, испустив дух, упал животом в песок. Бой был окончен.

Но труп гигантского существа не привлёк внимания группы, ибо убийство слоада, по сравнению с тем адом, который они прошли, было детской забавой. Весь интерес привлекли таинственные столбы, внутри которых, вихреватым образом играла фиолетовая энергия.

Азариэль, спрятав меч в ножны, висевшие на спине, подошёл к медным столбам. Возле них он несколько кожным покровом, сколько самой душой чувствовал странный потусторонний холод, идущий прямо из преисподнии. Этот хлад был очень неестественный. Он отличался от мороза в Скайриме, на севере Акавира или Атморе. Это был необычный мороз, хотя бы по тому, что забирался прямо в душу, покалывая её ледяными щепками изнутри.

Альтмер слегка коснулся медных столбов и его пальцы в эту же секунду закоченели, а в душу устремился неистовый ревущий холод, парализующий мысли. Парень моментально одёрнул руку и попытался сжать кулак. Его пальцы еле двигались от поразившего их холода.

— Ужас и холод. — Сорвалось с губ Азариэля.

— Что? — Вопросил удивлёно Тилис.

Парень развернулся к нему лицом и сухо спросил:

— Нам нужна магия тепла.

— Зачем?

— Люций, находится за этим порталом. — Указав рукой, начал Азариэль. — А за ним нас наверняка ждёт холодное место.

— Что ж, Азариэль, ты ещё никогда меня не подводил, ни в Ордене, ни после него… Я помню одно заклятье.

— Отлично, а теперь к порталу. — Поспешно сказал Азариэль и подошёл к столбам.

Перед ним стелилась лишь бурлящая светло-фиолетовая гладь, в которой то и дело появлялись розовые примеси, вытягивающиеся в форме водоворота. От столбов исходило небольшое потрескивание. Парень почувствовал, как его дух сковывает неведомый страх, но сглотнув и переборов его, вместе с Арианом и Тилисом сделал шаг за таинственную пелену.

Его кожу тут же атаковал холод. Весь путь занимал меньше мгновения, но в сознании парня он был подобен вечности. Парень, во время путешествия, ощутил, как его душу пронизывают тысячи кричащих душ, молящих о помощи. Он ощутил, как его пронизывают нити неведомой энергии, вызывающей неподдельный ужас.

Через секунду Азариэль уже ступил на земли, находящиеся за пределами смертного понимания. Небеса были представлены монотонным тёмно — синим монолитом, своим видом обрекающий на отчаяние. Земля под ногами была утрамбовавшимся серым пеплом, превращённым в камень.

Они оказались в изрезанном ущелье. На них, тысячами пиками обратились, каменные выступы, больше напоминающие ощетинившуюся фалангу. Скальные выступы, посреди которых группа вышла, были неимоверно острыми, способными разрезать некоторые виды доспехов, как веленованую бумагу.

Но хуже всего было с воздухом. Азариэль почувствовал, что он словно дышит льдом. Неимоверно сильный и жестокий холод рвался вовнутрь носоглотки, тернистым змеем прорываясь в лёгкие. После первого вздоха у Азариэля вся грудь запылала дикой болью, сами лёгкие забунтовали протеев потустороннего насквозь промороженного воздуха, пропитанного отчаянием и пеплом.

Бывший Регент взмахнул руками и сотворил заклятье. Возле тройки воинов замерцал светлый купол, накрывший их всех. За этим куполом, барьером, стало намного теплее, хотя ледяные когти воздуха всё равно доставали группу за блестящей светлой преградой.

Азариэль на этот раз вдохнул нормально. Его лёгкие наполнил не такой холодный воздух, но грудь всё равно ещё стонала от первой порции ледяной атмосферы.

Никто не спрашивал, куда они попали, ибо все поняли это. Это пустынное, промороженное, разорённое и мрачное место, в воздухе которого повис лёд и страх, а под ногами пепел и грязь, место могло быть частью пристанища единственного тёмного принца. Лорд страха и порабощения был владыкой этого места. Молаг Бал был королём этого плана.

— Нам не остаётся ничего, как идти вперёд. — Осмотревшись по сторонам, мрачно констатировал Ариан.

И, молча согласившись, все поспешно пошли, пробираясь через ощетинившийся каменными кольями проход, неизвестно куда ведущий.

Это было довольно широкое ущелье, да и горы, его образующие не были такими монументальными, имея часто проеденный вид, и через них виделась некоторая толика царства тёмного принца. Сапоги пачкались серым пеплом и грязью, а лёгкие наполнял морозный воздух. В этом мрачном месте никто не мог себя нормально ощущать. Азариэль видел вокруг лишь выжженные, словно здесь очень давно бушевали жестокие битвы, кручи.

Но вот ущельё кончилось, и группа вышла нечто напоминающее огромную поляну. Только вместо деревьев, её со всех сторон окружала каменная растительность, своим массивным серым гротеском сдавливая пространство. Но, горы, по сравнению с тем, что стояли на полянке, были подобны мелким молодым кустарникам, окружившими высокую стародавнюю сосну.

Каменный лес окружал огромный бастион, возвышавшийся посреди поляны не менее чем на несколько десятком метров ввысь. Да, по своей высоте он в два раза превосходил башню белого золота. Эта крепость была представлена огромной башней, по своему обхвату у основания сравнимой с половиной Имперского Города. Стены башни были облицованы плитами из обсидиана, создающими один единые монолитный блок, прерываемый лишь окнами. Ни узоров, ни росписей, лишь чёрный обсидиан, своей хладностью и мрачностью абсолютно потакающий этому сумрачному месту.

Форма башни-крепости напоминала строение пальца. Четыре фаланги, от самой большой нижней, до последней по форме, напоминающей высокий вытянутый шпиль. И каждая «фаланга» отделялась друг от друга довольно толстым окаймлением в виде кольца.

Азариэль ошарашено смотрел на это грандиозное строение, и у него просто захватывало дух, от такой монументальности и гротеска. Он не мог поверить, что кто — то или что — то способно создать такую постройку. И бывший рыцарь начал чувствовать собственную ничтожность, стоя рядом с этим воплощением чёрного величия.

Парень закинул голову и увидел, что на самой вершине, у пика огромной постройки, резвятся существа, похожие на огромных ворон и издающих сильно искажённый птичий гогот.

— О, Акатош. Вот это махина. — Заворожёно произнёс Ариан.

Высший эльф посмотрел вперёд и увидел, что у башни есть огромные массивные ворота, но имевшие довольно вытянутую, и по сравнению с башней, узкую форму. К воротам вела чёрная лестница, а у самого подножья лестницы были две потухшие жаровни.

— Идёмте. Нам пути назад нет. — Сурово вымолвил Регент и пошёл в сторону чёрных врат.

По приближенью к огромной башне в душу Азариэля всё плотнее забирался потаённый и сумрачный ужас, всё сильнее разрывая дух и саму суть парня. Ясно был, что это сосредоточение неимоверного мрака и злобы, из которой начнётся новый крестовый поход на Тамриэль. С каждым шагом к мрачным дверям альтмер изнывал от чувства ничтожности, беспомощности и мистического страха, вбирающемуся ему под кожу и сеющему трепет в психическом состоянии. Эта башня забиралась в душу…

При приближении к жаровням, они ярко, сея ледяные искры, вспыхнули холодным, синим пламенем. Это ещё сильнее усилило панику в душе Азариэля, и он схватился за меч, не выдержав этого ментального напора.

Ладонь коснулась обтянутой чёрной кожей рукояти. Та древняя сила, которая крылась в архаичном, эпохальном клинке, живительным эликсиром полилась по душе, приводя её к успокоению. Парень сильнее сжал свой меч и неведомая уверенность, источаемая древним артефактом, овладела душой альтмера, приводя её к спокойствию.

— Ох, меч Верховного Магистра. — Удивлённо, внимательно смотря на вынутое лезвие, начал тёмный эльф. — Как я его давно не видел.

После брошенной реплики все стали взбираться по лестнице наверх. Своей высотой она была не менее пяти метров.

Азариэль, Тилис и Ариан уже встали у ворот и собирались их толкать, как они сами отворились, открывая страшные истины…

Воинов встретили торчащие в их сторону даэдрические луки с натянутыми тетивами со стрелами. Азариэль даже не успел поднять своего клинка, как непонятно откуда их сзади окружили дреморы в тяжёлых доспехах, опрокинув в сторону группы длинные пики. Спереди стрелы, сзади пикинеры: это означало лишь одно — их окружили.

— Впустите гостей. — Послышался могучий голос издали.

Пикенеры стали напирать, а лучники отходить, чтобы неожиданно пойманная группа смогла пройти вовнутрь башни.

Азариэль ощутил ещё больший холод внутри. Купол, построенный бывшим Регентом, внезапно рассеялся и теперь даэдрический хлад мог беспрепятственно вгрызаться в кожу парня. Но этого, почему-то не происходило.

Но, ни это привлекло парня. Внутренне убранство башни полностью совпадало с тем, что было снаружи. Повсюду были расставлены жаровни, в которых горел ледяной огонь, едва ли освещавший помещение. Дальние стены башни не освещались вовсе, и там навечно поселилась сумрачная непроницаемая ни для единого луча света густая тьма. Даже через окна не проникал свет, ибо и там его практически не было.

Было понятно, что и здесь стены облицованы чёрным светопоглощающим обсидианом, в котором могла отразиться лишь чистейшая тьма и это могло хоть отчасти оправдать тот кромешный мрак, воцарившийся внутри башни.

Повсюду стояли сотни, если не тысячи дремор, образовав длинный коридор, через который вели Азариэля с остальными. Парень не видел их всех, но он ощущал монотонное, ледяное тяжёлое дыхание существ и замечал вдалеке мерцание неисчислимого количества их синих глаз. Несметный легион дремор окружал их, словно безмолвные стражи.

Из живого коридора видно было только первые несколько рядов, так как они стояли у жаровен, а остальные тонули во мраке. Азариэль с опаской смотрел на них. У каждого их них была идеальная выправка. Каждое существо держало в руках огромный широкий даэдрический клинок, обратив его остриём к полу. Глаза слуг Малага Бала сияли ледяным, синим светом, отражая саму суть потустороннего хлада.

Коридор был настолько длинный, а холл башни — крепости настолько огромным, хоть и большое количество его оставалось в сумраке, что потребовалось не менее трёх минут, чтобы довести пленников до места назначения, располагавшиеся в самой середине гротескного монумента.

Перед Азариэлем предстал огромный трон, сделанный из блестящей осквернённой стали. Этот трон, находившийся на возвышении, к которому вела ступенчатая чёрная лестница, был выполнен в жутком, уродливом и отвратительном стиле. Каждый его угол был представлен в изменённом стальном материале непонятном потоком рвущийся энергии. Складывалось впечатление, что трон готов расплыться в воздухе. Спинка трона была представлена страшным плетением, где составными частями представляли переплетённые в отвратном водовороте неимоверно удлинённые кости пальцев рук. Да, было видно, что это кости, но только вытянутые наподобие веток деревьев.

А на самом троне сидел он. На спине, как у древних варваров, было несколько сшитых меж собой шкур вернвольфов, опускавшихся до пояса и накрывавших заднюю часть проклятой брони, придавая только больше наигранного ужаса. Тело этого воителя тьмы покрывал абсолютно чёрный доспех, совсем не похожий на тот, что он носил когда — то ранее. Это была плотно прилегающая чёрная броня. Грудь укрывал толстый нагрудник, украшенный странным символом, похожий на раскрытое око, на фоне книги. К нагруднику крепился мощный горжет и пластина, приспособленная для защиты шеи и нижней части головы, закрывала половину лица. Конец этой пластины был выплавлен в форме края красивого плетёного кружевного платка, поэтому, словно через сетку, можно было увидеть части лица. Снизу от пластины, покрывая живот, к нагруднику крепились горизонтальные металлические пластины. Они накладывались одну на другую и сильно напоминали доспех Клинков. Плечи были скованы под широкими наплечниками, украшенными длинными острыми шипами. Руки также покрывались пластинами чёрного металла, но левая конечность заканчивалась странным оружием. Если правую руку, венчала обычная латная перчатка, то на левую конечность покрывало странное гротескное приспособление. Пять острых, сияющих в ледяном пламене когтей, длиной с хорошую саблю, отчасти крепились к каждому пальцу, а ладонь накрывала огромная перчатка, которая странным техническим образом держала эти лезвия и обеспечивала их действие. Ноги этого воина защищали плотно прилегающие чёрные поножи, крепившие к латным сапогам.

Стоит сказать, что рост воина зла сильно увеличился. Его словно вытянули и укрупнили. Из высокого имперца он вымахал в огромное существо ростом в два восемьдесят метра. А его телосложение и мышечная масса страшно увеличились, словно его накачали, как бычий пузырь. Руки, ноги…всё набрало в своей массе, как будто это человек, до фанатизма занимавшийся тяжёлой атлетикой и переборщивший с определенными зельями и эликсирами…

Но, несмотря на всю странность этой брони, даже на то, что они были исписаны даэдрическими символами, больше всего привлекало лицо. Даже в тусклом свете, исходившим от жаровен, видно было, как некогда прекрасный меняют лик десятки благословений и даров тёмных принцев. Некогда румяная и живая кожа приобрела тёмно — земляной оттенок. Лицо покрылось множеством незаживающими шрамами, приобрётшим чёрный цвет. Волосы выпали, полностью облысев голову. Черты лица стали отвратительно впавшими, будто на череп натянули кожу. А в глазах поселился поглощающий зольный мрак. Белок, вместе со зрачком и радужкой застлала чёрная пелена, отразившая вся суть полностью потерянной во зле душе бывшего рыцаря.

Без единого сомнения, Азариэль осознал, что это был Люций. Не менее сотни раз, преображённый своими новыми хозяевами, которым клялся и служил. Это был он в своём чёрном обличии.

— Далеко же ты забрался. — Вызывающе, но тихо, вымолвил бывший Регент.

Люций рефлекторно нервно встрепенул когтями и дерзко ответил злобным голосом:

— Какие гости, сам Регент пожаловал! С прошлой нашей встречи я сильно изменился и не думаю, что ты и полминуты противостоишь мне, а поэтому рекомендую внимательно думать, что твой гнилой рот будет говорить!

Грубый, почти демонический голос, пропитанный злобой, ненавистью и силой, пронёсся эхом по всему пространству, отразившись даже в нескольких десятках метрах от того места, где они стояли и Азариэль осознал, насколько огромно то помещение, посреди которого они стояли.

— Из какой они секции? — Вопросил Люций.

— Из восточного ущелья, господарь. — Покорно ответил дремора.

— Хах, — саркастически усмехнулся архипредатель, — далеко же вы забрались, чтобы меня найти. Аж до Трасса добрались, ничтожества. Что ж, добро пожаловать на Ледяные Верфи, подплан Хладной Гавани. — Улыбнувшись звериным оскалом, ответил Люций.

И встав с чёрного престола, разведя руки в сторону, начал помпезно, с толикой самодовольства и бравады, в духе превосходства говорить:

— Так вот он я, скромный слуга своих повелителей, несущий свет свободы и чемпион всех принцев, стою перед вами, и чего же ради вы сюда пришли, узреть моё величие?

Слова Люция были переполнены напыщенностью и гордыней. Он ощущал себя не просто уникальным, а единственным достойным для правления.

Высший эльф смотрел на старого предателя и в его разуме возникал образ обезумевшего от собственной власти тирана. Именно так сейчас выглядел Люций. Он предал всех, кто за него некогда способен был перевернуть мир. Ради жажды власти и во имя собственных похотей он и сам сейчас с радостью опрокинул бы мир. В нём виднелся только обезумевший тиран. Такой же грозный, но столь же жалкий…

Азариэль посмотрел на Ариана и Тилиса. Дух норда сковало от внутреннего жесткого ужаса, который парализовал сами мысли, и это видно было по застекленевшим глазам. Данмер, чья гордость была уязвлена от бессилия перед таким монстром, еле сдерживал себя от ярости. Парень понял, что остался единственным, кто мог вести диалог с чудовищем.

Высший эльф подался чуть вперёд. В мрачных, бездонных глазах Люция что-то шевельнулось и уставилось на парня.

— Люций, могучее у тебя убежище. — Расхваливая крепость, хвалебно начал Азариэль. — Но, если ты чемпион всех божеств, то почему в подплане Хладной Гавани?

— Да, это «Пик Свободы», моя цитадель. — Не понижая градус самодовольства, заявил чемпион. — Мне её дал Молаг Бал в подарок. Это часть великой Холодной Гавани стала моим маленьким княжеством.

— А за какие заслуги? Ты не смог уничтожить Орден, твои культы уничтожены и сеть вырезана. У тебя нет слуг в Тамриэле. Ты лишён силы в том плане.

— Азариэль, это ты! — С толикой извращённой радости воскликнул Люций! — Я смотрю, тебя постигли дары двемеров и Сота Сила. — Указывая указательным когтем на левую руку альтмера, говорил чемпион богов. — Что ж, ты прав, слуг на вашей земле у меня больше нет. Но, здесь я выкую новую армию и начну свой великий поход в сердце Тамриэля, а затем покорю и весь Нирн! Мои войска огненным маршем пройдут по земле и принесут царство вечной свободы, вознеся её знамя над Глоткой Мира. Да, я взойду на Белую Башню, для того, чтобы там разорвать Амулет Королей и открыть самый огромный пролом в реальность. Те культы и сеть были лишь пылью. Их смерть отдалила мой триумф, но не отменила его. Уже сейчас мои владыки шлют мне легионы своих слуг, чтобы я создал армию, которую никто не остановит. Поверь, только мне стоит спустить своих псов войны с цепей и уже завтра ваш любимый мирок заполыхает огнём! И ты меня не остановишь. — Пребывая на пике гордыни, так опрометчиво заявил предатель.

— Смешон ты, вестник свободы. Орден ты разрушил в стремлении принести свободу, а сейчас твоя цель — весь мир. Я не могу этому позволить случиться этому апокалипсису. — Подавленно заявил Азариэль и пошёл на очень рискованный шаг, который сейчас считал единственно верным.

Парень громогласно обратился ко всему залу, произнося старые слова чести, так чтимые межу многими смертными, Аэдра и Даэдра, явно понимая, что это единственный шанс выйти отсюда живым.

— Я, Азариэль из Валенвуда, рыцарь Ордена, участник неукротимого тамриэльского похода и демоноборец, перед всеми присутствующими в этом зале, бросаю вызов Люцию, чемпиону всех богов! Я вызываю все его силы и его армию на поединок. Пусть он приходит в установленное место и покажет свою силу в битве!

Эти слова пролетели громогласным эхом по всему огромному пространству, доходя до каждого уха благородного дреморы, коих стояло не менее тысячи. Все слуги и воины Люция обратили пристальный взгляд на своего господина, ожидая от него лишь один ответ, достойный истинного воина, а не ночного жалкого воришки. И тут стало понятно, что сами боги смотрят за погрузившимся в безмолвие место, затаив своё могучее дыхание в ожидании ответа от своего чемпиона.

— Люций, ты не посмеешь мне отказать. За тобой смотрят Мернунес Дагон, Малакат, Молаг Бал и ещё несколько твоих повелителей. Только дай ответ, не достойный благородного воителя и они тебя покинут навсегда. — Уже напрямую, практически не слышимо для зала, с лёгкой улыбкой, задорно сказал высший эльф Люцию и с издёвкой добавил. — Что ты будешь без них делать?

Архипредатель пребывал в глубоких раздумьях. С одной стороны он мог их убить прямо сейчас и не мучиться с клятвами и честью, избавив себя от этой проблемы. Но с другой стороны сделай он это и от него отвернуться самые могущественные владыки. И без их помощи, он навряд ли достигнет так им желаемого и предвкушаемого всеми фибрами души, мирового господства.

Вот потемневшие серые губы архипредателя не спеша разомкнулись, неся ответ чемпиона тёмных принцев:

— Я, верховный лорд-маршал Мерунеса Дагона, первенец Малаката, черноокий князь Молаг Бала, чумной дракон Периайта, безумная длань Шеогортата, гранд — масочник Клавиуса Вайла, высший архивариус Хермеуса Моры, великий гончий Хирсина, сумрачная тень Нактюрнал, великое отвращение Намиры, кровавый клинок Боэтии, потаённый нож заговоров Мефалы, вестник рассветного заката Азуры, искоренитель нежизни Меридии, непревзойденный кошмаровидец Вермины, архангел удовольствий Сангвина, глашатай Идеальных Повелителей и вестник свободы, принимаю твой вызов.

Титулы, произносимые спокойным, монотонным голосом могли вызвать зевоту у Азариэля, если бы сейчас не решалась судьба всего мира. Парень ясно знал, что Люций больше всего хотел выпотрошить и принести в жертву своим повелителям, ибо он заставил его играть по тем правилам, которые выгодны только ему. Он понимал, опередив на один ход архипредателя, Азариэль выиграл немного времени для Тамриэля.

Внезапно Люций занёс правую руку и вытянул её вперёд, начав делать вихревые движения пальцами, закручивая их. На своей правой руке Азариэль увидел, как под кожей и на ней болезненнопроступает чёрная метка.

— Через неделю, я найду тебя по этой метке, и ты от меня не скроешься. — С наигранной улыбкой начал Люций, стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре и тут же со злобой кинул. — А теперь проваливайте отсюда!!! Живо!!!

— Что же делать? — Голосом, переполненным сдерживаемым ужасом, трепетно и тихо спросил Ариан.

— Я скажу, что мы будем делать. — Голосом из пустоты в голове Азариэля сухо произнёс Отец Ужаса, сам Ситис заговорил холодным рыком в голове Азариэля.