Через три дня все забылось. Единственным напоминанием о Петькиной затее остался медный шлем на голове у Кирюхи (алебарду король у него отобрал, и я снова превратил ее в топор). Да еще Главный комендант Степан Кузьмич в ту ночь свалился с крыши, здорово стукнулся головой и теперь лежал в постели не поднимаясь. Говорил он с трудом и дышал тяжело. У меня появлялись сомнения, что не с крыши свалился Степан Кузьмич, но я не давал им воли…

– Кого же теперь назначить Главным комендантом? – беспокоился король Мур. – У нас дураков нет работать…

Жители продолжали заниматься мелкими делишками и развлекались по способности. А мне вдруг стало скучновато в Мурлындии. Хотелось что-то выдумать – радостное, как мир, который видишь, проснувшись ранним летним утром… Пусть даже за это побьют камнями.

Король, конечно, прогнал Петьку из дворца, нам пришлось перебраться к Митьке-папуасу. Лидка сказала:

– Мальчики, пора строить дом. Не жить же все время у Митьки!

Митька был радом и учил ежика ходить на задних лапах. Возражать он не стал, и мы поняли, что поднадоели…

– Пора, – без восторга согласился Петька. – Никуда не денешься. Предлагаю строить круглый, как у Митьки.

– А круглый дом трудно построил"? – спросил я.

– Легче легкого! – сказал Митька, спрятал ежика в мешок и приступил к объяснению: – Начинаешь с того, что рисуешь на земле круг. Потом через каждые три шага забиваешь по колу. Потом натаскаешь длинных веток, сплетешь между кольями плетень, оставив в нем пять дырок: одну для двери и четыре для окон. А дальше – совсем пустяки: намесишь глины с травой и обмажешь стены. Поставишь сверху крышу. Как делать крышу, я потом расскажу. Боюсь, что сразу ты всего не запомнишь.

Ранним утром Лидка сказала:

– Ну, начинаем!

– Сперва искупаемся, – хотел оттянуть зло дело Петька.

– Я тебе не приказываю, – сказала Лидка, – но мы с Мишей одни построим дом и будем в нем жить. Тебя не пустим!

Если бы эти слова сказал я, Петька стал бы артачиться, но Лидку он слушался беспрекословно. Он нарисовал круг и насчитал в нем тридцать шагов.

– Значит, надо вырубить в лесу десять кольев, – сказал Петька.

– Не будем мелочными, – возразил я. – Забьем по колу через каждые два шага. Легче переплетать ветками, а во-вторых, ты же видишь, как Митькины стенки шатаются. В общем, ты как специалист по копанию выроешь пятнадцать ямок. А мы пойдем рубить колья.

– Опять мне самая тяжелая работа! – возмутился Петька. Всегда он считал доставшуюся ему работу самой тяжелой. – И я хочу рубить!

Мне надоело все время с ним спорить. Я попросил:

– Лида, скажи!

– Петя, так надо! – сказала она.

Петька покорно взял лопату, а мы пошли в лес. Срубали тонкие елочки и очищали стволики от сучьев. За три приема мы перенесли на поляну все колья. Тем временем Петька вырыл пятнадцать ямок, упарился и лег на траву отдыхать. Я вкопал колья в землю, но они шатались и вели себя подозрительно. Надеяться на их устойчивость было нельзя. Пораскинув мозгами, мы срубили пятнадцать жердей и приколотили их к верхним концам кольев. После этого наша конструкция стояла совершенно незыблемо. Зато прошел целый день, а руки и спины ныли, как после сдачи норм на значок БГТО. Едва хватило сил развести костер. Я спросил:

– У Митьки спим или здесь? Как-никак, у нас три одеяла.

– Крыша важнее, – сказал Петька. – От нее самое тепло.

– А я за то, чтобы спать в своем доме, – сказала Лидка.

– Предлагаю расчистить пол и натаскать травы, – поддержал я Лидку. – Обойдемся пока без крыши.

– Предупреждаю, ребята: дом это последнее, к чему я прилагаю руки! – сказал Петька. – Докончим его – и станем жить в свое удовольствие, без всякой работы!

С этим мы согласились. Кто же откажется жить в свое удовольствие? Поди сыщи такого дурака на свете…

Целых два дня мы ничем другим не занимались, а только носили из лесу длинные ветки и заплетали их между кольями. На второй день Петька стал тереть поясницу и грозить, что наплюет на нас и уйдет жить к Митьке-папуасу.

– Раз в жизни попал в страну, где все можно, а приходится с утра до ночи трудиться, вместо того чтобы развлекать себя легкими и приятными забавами, – стонал Петька. – Хочу, наконец, сесть посреди улицы и сыграть на гитаре «Во саду ли в огороде»!

Но чувство еще удерживало его. Петька был влюблен в Лидку до неприличия. Он покорялся ей во всем.

– Мы должны достроить дом и жить по-человечески, – повторяла Лидка. – Ведь мы не какие-нибудь жители…

Плетень наконец соорудили. Но прежняя работа показалась нам детской забавой, когда начали месить глину и обмазывать стены. Тяжело вспоминать, какие мы были грязные, измотанные и злые.

И Петька не выдержал: он швырнул лопату, плюнул и пошел разыскивать Митьку-папуаса. Когда мы, проработав день, легли без ужина спать, я услышал, что Лидка плачет.

– Ты чего это?

Она ревела и не отвечала. Мне стало жалко Лидку. Работала она наравне с нами – значит, уставала больше. Как-никак, она слабее нас, мальчишек. А тут Петька устроил предательство… Я подвинулся ближе к Лидке, погладил ее по голове и сказал:

– Ну, не рыдай, Лидочка. Вернется твой Петька, никуда он не денется. Неужели он нас на Митьку променяет? Он же наш парень!

– Я понимаю, что в Мурлындии все можно, – сказала она, всхлипывая. – Только ведь нигде нельзя бросать товарищей!

Она опять заревела. Я гладил ее по голове и говорил:

– Лидочка, милая, не плачь, пожалуйста. Никто тебя не бросил, просто Петя устал и пошел отдохнуть. Ведь он не очень сильный. Помнишь, он хотел тебя понести и уронил? Ему надо прощать.

Лидка перестала рыдать и спросила:

– А почему ты меня тогда не понес, если ты очень сильный?

Я удивился такому нахальству и сказал:

– Не хотелось. С чего бы это я тебя носил?

– Не хотелось, так перестань гладить меня по голове. Слышишь?

Реветь она кончила, спать не мешает. Я отодвинулся, пожелал ей спокойной ночи, ответа не дождался и заснул.

Утром вернулся Петька. Он был какой-то пришибленный, вилял спиной и глядел в сторону. Он принес нам от Митьки лепешку и жареную сороку.

– Это не сорока, а рябчик! – клялся Петька.

Мы давно уже не собирали муравьев, а только строили дом. Продукты наши кончились. Пришлось поверить Петьке и съесть птицу.

Петька очень стыдился. Он набросился на работу, как на блюдо с клубникой. В тот день благодаря его усердию мы закончили обмазывать стены. На радостях разожгли костер и плясали вокруг него, как дикари, вернувшиеся с удачной охоты. Прекрасный дом, построенный нашими руками, стоял на месте, которое недавно было пустой поляной! Честное слово, он получился как настоящий!

Еще два дня провозились с крышей и перегородкой, потому что решили устроить в доме две комнаты: одну нам с Петькой, другую – Лидке. Стены вскоре просохли. Я сходил проведать Степана Кузьмича, а заодно попросил у него голубой краски.

– Возьми за шкафом, – сказал Степан Кузьмич слабым голосом и долго смотрел на меня внимательными глазами.

Наш домик стал голубым, как небо. Крышу мы покрыли свежей травой. Дверь я сколотил из коричневых еловых стволиков.

– Чего-то не хватает… – сказала Лидка. – Нет выдумки. Дом как дом. Ничего оригинального. Может, нарисовать что-нибудь на стенах, как у Митьки?

Митькины стены были разрисованы разными невозможными в природе зверями. Самым обыкновенным был крокодил с крыльями…

– Выдумаем что-нибудь свое! – сказал Петька и пошел думать.

Через некоторое время он притащил кусок белой жести. Петька вырезал из жести жуткую рыбу с длинным хвостом и насадил ее на палку так, чтобы она могла свободно вращаться. Получился флюгер. Он установил его на крыше, и с флюгером дом приобрел, наконец, законченный вид. Петька спросил:

– Ну, как теперь?

– Это почти оригинально, – сказала Лидка.

Петька отошел, почесывая затылок: гадал, похвалила его Лидка или нет…

На следующее утро, едва взошло солнце, нас разбудил Митька.

– Поздравляю с новосельем! – кричал папуас. – Видите, как пригодились мои мудрые советы! А что это за селедка торчит у вас на крыше?

– Флюгер, – сказал Петька.

– Как-как?

– Штука, которая показывает направление ветра, – объяснил Петька. – Понимаешь, ветер дует, и…

Разобравшись в назначении мудрого прибора, Митька ахнул:

– Неужели сам придумал?!

– Конечно, сам! – соврал Петька. – Ты, что ли, мне помогал? Притащи-ка лепешку по этому случаю. А то у нас ничего нет.

– Что – лепешку! – закричал Митька. – Да за такую выдумку я тебе сейчас пирога с вареньем достану!

Он бросил наземь свой мешок для поганок, подхватил под мышку ученого ежика и помчался.

Мы помылись, прибрали постели, вскипятили воды на костре. Митька-папуас все не возвращался. Мы почти перестали надеяться на пирог с вареньем.

– Голодно, – вздохнула Лидка. – Еще чуть-чуть подождем да пойдем собирать муравьев. Хоть завтра получим поесть…

Лидка села на камень, пристроила зеркальце и стала расчесывать волосья. Петька лег на спину и от переутомления задремал. Я принялся мастерить стул из обломков стройматериала.

Я первый заметил, что вдали показалась процессия. Впереди шла лошадь и тащила телегу. На лошади восседал король Мур Семнадцатый, а в телеге ехала его королева Дылда.

Сзади двигались пешие жители: доктор Клизман, Митька с ученым ежиком на плече, зампотех Федя с патефоном и охотник Евтихий. Замыкал шествие сторож Кирюха в оранжевом мундире с эполетами и медном шлеме.

Я отставил недоделанный стул и толкнул Петьку:

– Кончай храпеть, к нам гости!

– Ой, я так и не успела причесаться! – воскликнула Лидка таким голосом, будто случилось непоправимое горе. – Как же принимать гостей в таком виде?!

Король Мур ловко спрыгнул с лошади, подошел к нам и сказал:

– Что же вы не пригласили нас на новоселье? Нас все приглашают.

– Простите, ваше величество, – сказал я смущенно. – У нас угощения нет. И мебели нет, сесть не на что.

– Нашел беду! – сказала с телеги королева Дылда. – На травке даже приятнее сидеть, чем на мебели. И насчет угощения не беспокойся. Мы всегда в гости со своим угощением приезжаем. Эй, Федя! – крикнула она зампотеху. – Снимай с телеги угощение! Ставь самовар!

Федя положил патефон на траву, взял с телеги узел и отнес к нашему костру. Митька приволок самовар. Королева сошла с телеги, и лошадь отправилась в поле пастись.

Петька обнюхал коропевин узел и нахально развязал его. Он потер руки, подмигнул правым глазом и заявил:

– Что хотим, то и делаем! На то она и Мурлындия!

Он ухватил бублик и сунул в рот. Я не успел дать ему за это по шее, потому что король Мур попросил меня показать дом. Я показал весь дом изнутри и снаружи. Гости похвалили.

А Лидка, которой не давал покоя вопрос о клопах, спросила:

– Доктор, ну откройте вашу тайну! Зачем вы заказываете Митьке клопомор? Я сколько уже дней живу в Мурляндии, а меня еще ни одна букашка не укусила.

Доктор смутился и попытался увильнуть от Прямого ответа:

– Наверное, ты для букашек невкусная.

– Ну, серьезно! – взмолилась любопытная Лидка.

– Подойди поближе, – доктор поманил Лидку пальцем. – Скажу тебе по секрету, только Митьке не передавай.

Я прислушался. А Петька уже жевал пятый бублик, и ему было все равно.

– Я клопомор в яму выливаю и землей закапываю! – сказал доктор.

– А зачем? – удивилась Лидка.

– Из соображений санитарии и гигиены, – объяснил доктор. – Чтобы Митька очищал леса от поганок и жители не травились ядовитыми грибами. Теперь в лесу редко поганку встретишь. Чуть она вырастет, Митька ее сразу срывает. А если бы я его просто так, по-дружески попросил поганки рвать, он не нашел бы в этом ничего оригинального и не стал бы.

– Это очень мудро! – сказала Лидка.

На щеках доктора выступил румянец. Наверное, от удовольствия.

Митька с Евтихием принесли воды и растопили самовар. Зампотех Федя наладил свой любимый патефон. Королева Дылда и Лидка разостлали на траве тряпочку и красиво расставили привезенное угощение.

– Вот это я понимаю! – приговаривал Петька. – Это настоящая жизнь! Да здравствует Мурлындия, страна мудрецов!

– Ах, какая я растяпа! – воскликнула королева Дылда. – Хотела взять бублики и забыла! Как жалко…

– Это Петька слопал бублики! – выдала Лидка. Она все еще не простила Петьке, что он тогда ушел. – Петька у нас обжора!

Но королева не рассердилась, а обрадовалась:

– Вот и прекрасно! А то я думала, что забыла… Ваше величество, опять ты снял корону! – крикнула она своему королю, который забавлялся с ученым ежиком. – И садитесь к скатерти, уже готово!

Петька столько лопал, что живот его раздувался прямо на глазах. Зампотех Федя играл нам на патефоне веселую музыку. Евтихий, наевшись пирогов с вареньем, натянул свой лук и подстрелил сороку с первого раза. Мы тоже попробовали, но наших стрел сороки даже не заметили. Подстреленную птицу Митька выпросил себе и отнес домой, благо было недалеко. Лидка задумалась и спросила у доктора:

– Доктор, а сорок можно кушать? От них не отравишься?

– Можно, – сказал доктор. – Сороки не вредные, а только противные. Если не знаешь, что это сорока, так и совсем хорошо.

Мы плясали под патефон, качались на качелях, пели песни и играли в чехарду. Я еще никогда в жизни не прыгал на спину королю. А теперь вот пришлось… Повеселились мы хорошо, от всей души. К вечеру разошлись, договорившись пойти завтра на сорочью охоту.

Ложась спать, я думал, когда же мы наловим желтых муравьев, когда пойдем в пещеру и почему Петька никак не попросит у волшебника гитару? Да, в стране, где можно делать все что хочешь, вдруг появляется столько забот, что гитару попросить некогда…