Всеволод Меркулов уже час обстоятельно изучал распечатку дневников Владимира Шахурина и материалы из красной папки с тиснённой золотом надписью: «Нарком авиационной промышленности СССР». Эти документы придавали уголовному делу совершенно новую окраску.
Многословный и сумбурный, дневник представлял смесь философских и политических суждений, воспринятых незрелым подростком. Чего только стоило:
«…Когда вырасту, мне уготована судьба лидера… Уже сейчас необходимо подбирать верных помощников, которых в будущем расставлю на ключевые посты, и на кого стану опираться… Самыми надёжными являются Реденс и Хмельницкий… Пора создавать тайную организацию, где мне отведут место первого и единственного авторитета… Надо увлекать за собой ребят, чьи родители в будущем смогут помогать их служебному росту. Необходимо организовать дело так, чтобы все беспрекословно подчинялись лично мне»…
И Шахурин создал тайное общество, став его лидером. Позже появились ещё более крамольные мысли: подросток, уже не таясь, собирался со временем заменить товарища Сталина. При этом он восхищался государственным устройством, созданным Иосифом Виссарионовичем, но считал, что надо идти дальше — открыто проповедовать идею завоевания всего мира, и не просто под лозунгом «Пролетарии всех стран объединяйтесь», а, добиваясь цели путём покорения других народов. Высказывались сожаления по поводу отношения к затее других участников «тайной организации». Володю не устраивало, что остальные ребята не воспринимали его мысли всерьёз. Он пытался воздействовать на одноклассников, чтобы те прониклись идеями общества до конца, и тоже начали готовиться к будущей миссии покорителей. Ещё упоминалось, как Петя Бакулев пошёл на прямую конфронтацию и организовал альтернативное «тайное общество», которому, правда, не дал ни названия, ни каких-то конкретных ориентиров. Шахурин смеялся, что, став лидером, Бакулев присвоил себе звание всего лишь «генерал-полковника», не уделив внимания структуре организации, и её целям.
Одновременно возникли пометки, говорившие, что их автор начитался недоступных для подавляющего большинства советских людей фашистских изданий, незадолго до того напечатанных крошечным тиражом для спецпользования и разосланных членам правительства для ознакомления. Эту часть записей обильно усыпали цитаты из «Mein Kampf» Гитлера и философских трактатов Ницше. Из этих книг автор почерпнул идею, что должен идти вперёд, не принимая во внимание слабых и увлекая за собой сильных. Слабым, по его мнению, оставалось место только на обочине жизни. Он безоговорочно соглашался в этом не только с товарищем Сталиным, но и с Гитлером, и с Ницше. Далее Шахурин проштудировал греческих стоиков, Макиавелли, исторические труды Карамзина и Соловьёва. Они, похоже, тоже оставили след в душе школьника только с позиций оценки возможностей власти.
В апреле в дневнике появились постоянно дополнявшиеся записи, свидетельствовавшие, что «лидер» начал усиленно искать название организации. В размышлениях, перенесённых на бумагу, последовательно возникали наименования: «Союз», «Братство», «Орден» и, наконец, «Империя».
«Союз», подразумевавший объединение равных партнеров, его не устроил. «Братство» он отмёл из-за аналогии с религиозным сообществом. По той же причине отказался от «Ордена», хотя это название долго волновало мечтателя. В итоге семиклассник остановился в своих изысканиях на «Империи». Это название полностью соответствовало целям — сделать весь мир составляющей одного Государства, образованного на базе СССР. Будущим лидером такой «Империи» Шахурин видел себя. Правда, Иосифу Виссарионовичу он отводил роль пожизненного духовного наставника, с тех пор, когда тому по состоянию здоровья уже трудно будет руководить и он передаст Владимиру Шахурину исполнительную власть.
В итоге, весь этот чудовищный конгломерат понятий и философских суждений родил в голове школьника окончательное название тайной организации: «Четвёртая Империя (Рейх)». Лидеру присваивался чин «рейхсфюрера», а он, в свою очередь, имел право одаривать званиями остальных участников общества, распределяя между ними обязанности в соответствии с отведённым местом.
Новые названия уже начали формироваться в голове будущего «рейхсфюрера», но плохая информированность о соответствующей атрибутике в нынешней Германии позволила, для начала, остановиться лишь на общеизвестном «фельдмаршале» и, видимо, выдуманном «фельдфюрере». Озвучить другие идеи Шахурин не успел, как и не смог убедить одноклассников в правильности своего решения. Хотя в одном месте указывалось, что он вёл разговоры с членами общества о названии «Четвёртая Империя», но не встретил пока понимания со стороны «подчинённых».
Также через весь дневник проходила тема любви к Нине Уманской. Он восхищался её одеждой и умением эту одежду носить. Его покоряла манера девушки свысока смотреть на ровесников. «Рейхсфюрер» сожалел, что ему не довелось, как Нине, пожить в Америке и не удалось пока самому сполна приобщиться к последним веяниям моды и техники. Шахурин мечтал спасти подругу от какой-нибудь смертельной опасности — хотел, чтобы она узнала и оценила, как ему подчиняются ровесники. Юноша грезил, что Уманская окажется рядом, когда он «покорит Олимп и пройдёт по улице Горького под звуки победного марша». Володя желал её уже по-мужски и мечтал, чтобы она стала его женщиной. Только Дину Дурбин он сравнивал с Ниной, но и здесь автор дневника отдавал своей девушке безусловное предпочтение. Чем ближе к концу записей, тем явственнее проявлялась нервозность автора. Несколько раз повторялось: если Нина всё-таки соберётся уезжать с родителями в Мексику — он её не отпустит. Не отпустит — любой ценой. Так и написал 2 июня: «Либо она останется со мной, либо я убью её».
Сутки спустя Шахурин осуществил угрозу и застрелил Нину. Этот выстрел он оплатил своей жизнью и расстался с ней не из страха перед наказанием — просто у него в голове сварилась такая каша, что он не отдавал себе отчёта в происходившем.
* * *
Когда Меркулов закончил чтение, ему стало понятно, что Володю Шахурина пожирала одна страсть: стремление к власти — парня переполняло огромное честолюбие. Хорошо прослеживалось, как он накручивал себя, усиливая накал собственных эмоций, готовясь к последующим решительным действиям.
Нарком подумал:
«Жаль, что Шахурина больше нет. Материал мог бы развиться в громкое дело, убеди он одноклассников следовать за ним не рассуждая… Хотя, конечно, в психике просматривались явные отклонения, и остальные мальчишки, услышав такую крамолу, похоже, с ним не соглашались… или вообще могли рассказать обо всём родителям. Да чего гадать?… Пока хватит того, что есть».
Отложив дневники, нарком занялся изучением документов из красной папки — взял первую станицу и начал читать.
Строго секретно.
Экземпляров: 1.
Копий не снимать.
22 декабря 1942 года, в городе Москве, мы, Шахурин Владимир, Реденс Леонид, Хмельницкий Артём, Барабанов Леонид и Бакулев Пётр учредили «Тайную организацию».
Цели «Тайной организации».
1. Организация создана для физического и духовного совершенствования её участников.
2. Каждый участник обязан правильно подготовить себя к будущей жизни:
— соблюдать устав и принцип единоначалия организации;
— освоить теорию и практику автомобильного и военного дела;
— добиться отличных знаний по военной и революционной истории, а также по всем техническим предметам;
— выполнить норму «Отличник ГТО» и в дальнейшем получить спортивные разряды не менее чем по 2 видам спорта;
— освоить технику прыжков с парашютом (по достижении 16-летнего возраста) и ориентирования на местности.
3. Пользуясь полученными знаниями, участники общества должны добиваться поступления в военные училища или вузы, а потом стать партийными деятелями, высшими командирами армии или руководителями промышленности.
4. В будущей службе участники общества обязаны всегда поддерживать друг друга и, все вместе, её лидера, Шахурина Владимира.
Постановление № 1.
1. Лидером «Тайной организации» избрать Шахурина Владимира. (Единогласно)
2. Все члены организации должны подчиняться Шахурину Владимиру. (Единогласно)
3. Дать Шахурину Владимиру право издавать Указы и Распоряжения. (Единогласно)
4. Уполномочить Шахурина Владимира принимать решения о приёме в организацию новых членов, самостоятельно или по рекомендации других членов организации. (Единогласно)
5. Собираться на собрания «Тайной организации» в сроки, определяемые лидером, Шахуриным Владимиром. (Единогласно)
Подписи. Печать
Далее вразнобой размещались пять подписей, а под ними стояла прямоугольная печать, изображавшая череп и кости на пиратском флаге. Судя по качеству отпечатка и рисунка, форму изготовили из ластика, и её создателю не угрожало стать вторым Галактионовым.
Закончив изучение первого протокола, нарком быстро пробежал глазами следующие четыре. Хотя они и не дали какой-либо новой, существенной информации, но представили определённый интерес.
Строго секретно.
19 января 1943 года
Экземпляров: 1.
Копий не снимать.
Прокол № 2 заседания «Тайной организации».
Присутствовали: Лидер организации Шахурин Владимир, члены организации Реденс Леонид, Хмельницкий Артём, Бакулев Пётр и Барабанов Леонид, а также кандидат в члены организации Кирпичников Феликс.
Повестка дня: О приёме в члены «Тайной организации» Кирпичникова Феликса.
Слушали: Шахурин Владимир предложил принять в члены организации Кирпичникова Феликса. С Уставом ознакомлен. Согласился подчиняться Уставу беспрекословно.
Постановили: Принять Кирпичникова Феликса в члены «Тайной организации». (Единогласно)
Подписи участников организации
Согласен соблюдать Устав (Кирпичников Феликс)
Печать
На следующей странице — протокол № 3 от 26 февраля 1943 года со сходным текстом — в «Тайную организацию» приняли Серго Микояна и Арманда Хаммера.
Протокол четвёртого заседания выглядел так:
Строго секретно.
20 марта 1943 года
Экземпляров: 1.
Копий не снимать.
Прокол № 4 заседания «Тайной организации».
Присутствовали: Лидер организации Шахурин Владимир, члены организации: Реденс Леонид, Хмельницкий Артём, Бакулев Пётр, Барабанов Леонид, Кирпичников Феликс, Микоян Серго и Хаммер Арманд.
Повестка дня:
1. Отчёт о результатах выполнения норм ГТО членами «Тайной организации».
2. Отчёт о выполнении членами организации планов по освоению управления автомобилем.
Слушали:
1. Владимир Шахурин рассказал о выполнении членами организации норм ГТО. Лучше всех справились с нормами: лидер организации В.Шахурин, члены организации А.Хмельницкий и Ф.Кирпичников. Не сумели в полном объеме выполнить нормы ГТО А. Хаммер и Л. Барабанов.
2. Шахурин Владимир проинформировал, что, по его сведениям, все члены организации освоили ко дню заседания управление автомобилем и готовы, по достижении необходимого возраста, сдать на права.
Постановили: Поставить на вид членам организации Хаммеру Арманду и Барабанову Леониду за неудовлетворительную физподготовку и обязать их освоить подтягивание не менее пяти раз. (Единогласно)
Подписи лидера и остальных участников организации
Печать
Апрельский протокол отсутствовал — похоже, игра в этом виде начала Володе надоедать, а вот последний документ вызвал у Всеволода Меркулова живейший интерес.
Строго секретно.
«___» мая 1943 года
Экземпляров: 1.
Копий не снимать.
Прокол № 5 заседания «Тайной организации».
Присутствовали: Лидер организации Шахурин Владимир, члены организации Реденс Леонид, Хмельницкий Артём, Бакулев Пётр, Микоян Серго, Кирпичников Феликс, Барабанов Леонид и Хаммер Арманд.
Повестка дня:
1. О присвоении названия «Тайной организации».
2. О присвоении звания лидеру Шахурину Владимиру.
Слушали Шахурина Владимира:
Учитывая, что победа Советского государства на всей земле неизбежна к моменту, когда участники организации вырастут, получат образование и займут руководящие посты, работая под руководством товарища Сталина, считаю, что организация будет всемирной и предлагаю изменить её название и именовать впредь: «Четвёртая Империя (Рейх)». Предлагается также присвоить лидеру организации звание «Рейхсфюрер» с правами единоличного руководителя.
Постановили: Наименовать с «___» мая 1943 тайную организацию «Четвёртой Империей (Рейхом)». Присвоитъ лидеру организации Шахурину Владимиру звание «Рейхсфюрер». Уполномочить рейхсфюрера Шахурина Владимира присвоить соответствующие звания другим членам организации. (Единогласно)
Подписи лидера и участников организации
Печать
Однако под этим протоколом стоял лишь автограф «рейхсфюрера», а конкретная дата составления осталась не вписанной.
На следующей странице шёл текст «Устава», перекликавшийся с первым протоколом, а на двух последних уже появились «Указы рейхсфюрера» о присвоении Леониду Реденсу и Артёму Хмельницкому званий «фельдмаршала» и «фельдфюрера», однако самозванные военачальники не оставили автографов в графе: «Уведомлён».
Изучив бумаги, Меркулов ещё раз испытал ощущение, что их создал не совсем здравый человек, но дела это не меняло — Владимир Шахурин не только бредил в своём дневнике, он действовал, он создал тайную организацию. Мало того, рядом с ним находились другие, ему подчинившиеся. Они по-прежнему живы. С них и будет спрос!
Сложив материалы назад в папку, Меркулов подумал:
«На этом, судя по документам, активная деятельность "Четвёртой Империи" прекратилась. — И, немного поразмыслив, продолжил про себя: — А уголовное дело об измене Родине её участниками… открылось».
* * *
Взяв чистый лист, нарком начал раскладывать «пасьянс». Сначала в столбик написал фамилии «фюреров» (так он про себя назвал школьников), поставив против каждой чёрточку. Затем, не спеша, заполнил пустоты:
Шахурин Владимир —
15 лет, сын наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина (застрелился).
Микоян Серго (Сергей) —
13 лет, сын чл. Политбюро и ГКО товарища Микояна. Имеет личное оружие — пистолет «вальтер».
Реденс Леонид —
15 лет, племянник товарища Сталина. Сын расстрелянного свояка Иосифа Виссарионовича, бывшего чекиста Станислава Реденса, мужа старшей сестры Его жены — Анны Сергеевны Аллилуевой.
Хмельницкий Артём —
14 лет, сын генерал-лейтенанта Рафаила Хмельницкого, нач. выставки трофейного оружия. Генерал Хмельницкий вхож к товарищу Сталину и очень близок к чл. Политбюро и ГКО маршалу К.Е. Ворошилову.
Кирпичников Феликс —
14 лет, сын Петра Кирпичникова, работающего одновременно заместителем и у члена ГКО товарища Л.П. Берии, и у председателя Госплана тов. Н.А. Вознесенского.
Барабанов Леонид —
14 лет, сын Александра Барабанова, возглавляющего секретариат чл. Политбюро и ГКО товарища А.И.Микояна.
Бакулев Пётр —
15 лет, сын главного хирурга эвакогоспиталей г. Москвы Александра Бакулева.
Хаммер Арманд —
15 лет, сын американского бизнесмена Виктора Хаммера, племянник Арманда Хаммера, активно помогавших советской власти добывать твёрдую валюту, продавая на Западном рынке ценности из Эрмитажа и др. музеев. Виктор Хаммер умер. Арманд Хаммер-дядя продолжает сотрудничать с СССР. Оба были обласканы товарищем Лениным. Арманда Хаммера-старшего до сих пор высоко ценит товарищ Сталин, поскольку тот прикладывает массу усилий для создания в США общественного мнения в пользу СССР и сбора средств для помощи СССР.
Микоян Вано (Иван) —
15 лет, сын чл. Политбюро и ГКО товарища А.И. Микояна. Также владеет личным оружием, тоже пистолетом «вальтер». (В организации формально вроде бы не участвовал, но был другом Шахурина и, скорее всего, именно он передал ему оружие).
Меркулов ещё раз внимательно прочитал составленный перечень. С виду простой список таил массу вопросов и загадок, ответы на которые он с ходу даже не пытался искать. Создалась ситуация, когда необходимо семь раз отмерять, а уж потом резать.
Нарком анализировал:
«С одной стороны, я получил карт-бланш на разматывание "дел"» от товарища Берии — куратора органов по линии Политбюро и ГКО. Его влияние на Хозяина сейчас велико. Когда Лаврентий Павлович узнает, куда потекло это "дело", и поймёт, какие политические дивиденды можно состричь, прижав хвост Микояну, он начнёт давить — доводи "дело" до конца — дай антисоветскую террористическую организацию!… С другой стороны, доставшееся мне по этапу от самого Лаврентия Павлыча ведомство, уже не имеет негласного приказа товарища Сталина косить направо-налево без разбора. Очень многое изменила война — Иосиф Виссарионович за последние два года стал значительно бережнее относиться к руководящим кадрам. Многих простил Сам — того же наркома боеприпасов Ванникова, уже посаженного за саботаж и вредительство… и прошедших мучительное следствие военных — Рокоссовского, Мерецкова, Горбатова… Не просто простил, а вернул на прежние должности, с регалиями. И награждает их, и двигает дальше… Затем родители… Конечно, вякнуть может только Микоян… Он по нашему ведомству не заляпан и, если не обделается, может побороться. Тем более что у него сразу два сына в дерьме… Хмельницкий способен напроситься на приём к Самому — его товарищ Сталин выделяет. Но, думается, генерал на это не решится. Остальные вообще не пикнут. С другой стороны, все они кроме племянника этого мошенника-антикварщика Хаммера поинтриговать способны… Реденса может отвести и сам товарищ Сталин… но это дела не развалит. Да и вряд ли Он отодвинет в сторону племянника — слишком уж большой зуб у Иосифа Виссарионовича на семью Аллилуевых… Барабанов поплывёт в фарватере Микоянов… Бакулев напрямую к Хозяину не вхож… Кирпичникова, эту лошадь рабочую, Лаврентий Павлыч, конечно, ценит, но не до такой же степени, чтобы Микояшку из клетки выпустить… Нет, дело будем вести, как положено. Товарища Берию уважим, но не суетиться без команды! Ведь он и сам приказал действовать поделикатнее… В общем, шаг за шагом, допросик за допросиком, протокольчик за протокольчиком… Главное — добиться на приёме у товарища Сталина внятной реакции на эту историю».
Подведя итог, Всеволод Николаевич связался с шефом:
— Товарищ Берия! Меркулов беспокоит. Я уже ознакомился со стенограммой записей Шахурина. Действительно, очень любопытно. Дело об антисоветской тайной организации — просто очевидно.
— Хорошо… Сейчас я занят, но информация важная и мне необходимо знать детали. Приезжай в двенадцать ночи и подробно доложи.
— Слушаюсь. — Меркулов дождался разъединения связи и опустил трубку на рычаг телефонного аппарата.
«Короче, чего гадать. Посмотрим, как на это отреагирует куратор органов, и отсюда сделаем первые выводы», — сказал себе нарком и положил уголовное дело в сейф.
До двенадцати оставалось три часа относительно свободного времени.
«Пора заняться другим важным делом», — подумал Всеволод Николаевич и углубился в изучение уже почти чистового варианта своей новой пьесы о борьбе чекистов с.о шпионами и диверсантами.
* * *
Меркулов слыл недюжинным литератором. Трудно было найти в стране театрала, не слышавшего имени Всеволода Рокка. За этим псевдонимом от почитателей укрывался застенчивый нарком госбезопасности. Пьеса Рокка-Меркулова «Инженер Сергеев» стояла номером один в репертуаре девяти областных и республиканских театров. Все пороги в рабочем кабинете драматурга уже обили ходоки из «Малого», умолявшие дать им первым возможность поставить «…Сергеева» в столице. И нарком сдался: уже полным ходом шли репетиции, и вскоре намечалась премьера. Худчасть театра с нетерпением ждала от маститого литератора ещё одного, нового, шедевра. Удостоить их своей пьесой просили также «Художественный» и театр им. Моссовета. Конечно, Всеволод Николаевич не хотел огорчать уважаемые коллективы и готовил им очередной подарок, при необходимости отвлекаясь от нелегкого писательского труда на другую работу, с которой также неплохо справлялся, уже третий год успешно совмещая труд драматурга с обязанностями главы госбезопасности СССР.