Если бы кайзер знал…
Некоторым политическим чутьем Адольф Гитлер, конечно, был наделен, что помогало ему ориентироваться в международных делах и в деятелях, причастных к событиям мировой политики. Его силовую дипломатию страны «западной демократии» изначально обрекли на абсолютный успех, чему сами они и помогали, понуждая Гитлера к агрессии против стран Центральной, Юго-восточной и Восточной Европы. Больше чем кто-либо благоволил Гитлеру сэр Невилл Чемберлен, премьер-министр Великобритании. Этот семидесятилетний муж за две недели сентября 1938 года трижды слетал к немецкому фюреру, безродному выскочке, хотя летать на самолетах боялся и прежде никогда не летал. А французский премьер-министр Эдуард Даладье, поощряя действия Гитлера по захвату Судетской области, бросил на поругание Чехословакию, союзную страну, с которой имелся договор о взаимопомощи. Не стесняясь черного предательства, замарал честь Франции. Оба премьера 29 сентября прибыли в столицу Баварии Мюнхен, чтобы в ночь на 30-е подписать соглашение, подготовленное под диктовку фюрера и в его канцелярии. Для Гитлера это был успех, для народов — пролог ко Второй мировой войне.
Со дня вступления Гитлера во власть «западные демократии» не оказали сколько-нибудь заметного сопротивления ни одной гитлеровской акции, чем понуждали его действовать смелее и смелее. Быть смелым Гитлера обязывала их политика «умиротворения» агрессора. «Умиротворяя» волка, давали на съедение овцу. Так продолжалось девять лет и семь месяцев со дня вступления Гитлера во власть. За это время германский вермахт ни дня не вел боевых действий с сопредельными государствами, не произвел ни одного выстрела. И ни одного погибшего. А итог?
Этот феноменальный итог Гитлер подвел на совещании с высшим генералитетом вермахта 22 августа 1939 года. До нападения на Польшу оставалось несколько дней. В тот день фюрер сказал своим генералам: «Образование Великой Германии явилось большим политическим свершением, В военном отношении оно было рискованным, так как было достигнуто посредством блефа со стороны политического руководства». Это заявление получит следующее продолжение: «Необходимо испробовать военную силу. Причем, если возможно, не в генеральном сведении счетов, а путем решения отдельных задач».
Германский вермахт впервые применит свое оружие и в первый раз ввяжется в боевые действия с сопредельными государствами лишь 1 сентября 1939 года, в день начала войны с Польшей. В том выступлении Гитлер заверил генералов, что в войне с Германией Польша останется без поддержки своих союзников, Англии и Франции, гарантировавших ее безопасность. О руководителях этих стран, Эдуарде Даладье, премьер-министре Франции, и Невилле Чемберлене, премьер-министре Великобритании, Гитлер высказался понятно и ясно: «Наши противники — жалкие черви. Я видел их в Мюнхене… Я боюсь лишь того, что в последний момент какая-нибудь свинья подсунет мне свое предложение о посредничестве».
Государственно мыслящие деятели Запада благосклонно и с молчаливым одобрением восприняли порочный и абсурдный тезис внешней политики Адольфа Гитлера, будто Германия, побежденная в Первой мировой войне, не может жить без завоевания нового «жизненного пространства для немцев», а они, победители в Первой мировой, обязаны помогать ей в обретении того самого «пространства», что зовется Восточной Европой.
В «Майн кампф» Гитлер объяснил, почему кайзеровская Германия проиграла в Первой мировой войне. А могла победить! Так в чем просчитались германские политики в конце XIX — начале XX века, какой урок из этого следует? Ответ на этот вопрос Гитлер явственно адресовал правящим британским кругам задолго до обретения им власти. Они, эти правящие круги, — предположительно так полагал будущий фюрер, — вспомнят его ответ, когда он вступит во власть и вознамерится завоевывать «жизненное пространство для немцев» в Восточной Европе. Не в Западной и не в Южной Европе, как при кайзере Вильгельме.
Будущим пособникам своей агрессии Гитлер просто и примитивно объяснил ту самую ошибку кайзера, как причину поражения Германии в Первой мировой войне. Она в том, что Германия воевала против Англии, вместо того, чтобы быть в союзе с ней, с Англией. В «Майн кампф» Гитлер предостерег немцев от повторения ошибки. Оценивая ситуацию после Первой мировой войны, он сделал вывод: Германия и Англия могут и должны стать союзниками и никогда — врагами. Только так будет гарантирована безопасность германского тыла в войне против СССР — России. Союз с Англией исключит опасность войны на два фронта.
Кайзер Вильгельм II не знал этого.
Западные державы выпестовали режим Гитлера. Но более всего ему благоволила Англия. Среди европейских стран она являла самую горячую заинтересованность в сильной Германии. Нацистская Германия с ее возрожденной военной мощью требовалась Англии как противовес Франции, своему вечному конкуренту на гегемонию в Европе.
Победа во франко-прусской войне 1870–1871 годов и объединение германских земель под главенством Пруссии обеспечили Германии в Европе решающий перевес в силах на несколько десятилетий.
Спустя пятнадцать лет после того, как «Майн кампф» увидел свет, давний друг Гитлера и номинальный глава нацистской партии Рудольф Гесс 10 мая 1941 года таинственным образом прилетел в Шотландию. Его странная миссия выполнялась с согласия Гитлера или нет — гадают до сих пор. Сами же англичане не горят желанием раскрыть тайну. Можно лишь предположить: Гесс пытался уговорить британцев, чтобы те гарантировали германским войскам безопасный тыл на Западе, когда по плану «Барбаросса» они будут действовать на Востоке против Советского Союза. Генерал Франц Гальдер, являвшийся начальником Генерального штаба сухопутных войск Германии, будто бы слышал, как фюрер без всякой неприязни описывал тревогу Гесса по поводу «братоубийственной войны между двумя германскими народами» в 1940–1941 годах, войны, прекращения которой Гитлер имел все основания желать сильнее, чем раньше.
Гитлер никогда не осуждал Гесса за его якобы безрассудный полет. Сумел Гесс убедить англичан или нет, мы узнаем не скоро, а когда англичане выполнят свое обещание и предадут гласности свои переговоры с Гессом. Но мы знаем доподлинно, как Уинстон Черчилль, глава их правительства, был упрям и три года сопротивлялся И.В. Сталину, настаивавшему на открытии в Западной Европе второго фронта. И было это в то время, когда Красная армия истекала кровью в сражениях 1941–1944 годов.
«Mein Kampf» для Англии
Тайну эту, зачем Германии мир с Англией, будущий немецкий фюрер раскрыл еще в 1926 году в «Майн кампф»:
«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России.
В этом случае мы должны были, подпоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов,,.
Для такой политики мы могли бы найти в Европе только одного союзника: Англию.
Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход.,. Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии, Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкурировать с нами.
…В течение трехсот лет история нашего континента определялась прежде всего попытками Англии всегда создавать такие группировки держав в Европе, которые бы уравновешивали бы друг друга и тем обеспечивали бы тыл Англии, давая ей свободу действий в области мировой политики.
…В борьбе за эту цель Англия прибегала к каким угодно средствам, не исключая войн…
Свою новую позицию по отношению к Германии Англия в основном определила уже в 1870–1871 гг. В связи сростом экономического значения Америки, а также в связи с ростом политического влияния России, Англия несколько раз обнаруживала колебания в своем отношении к Германии. Но Германия, к сожалению, не сумела использовать этих моментов, и ввиду этого враждебная позиция Англии по отношению к нам все больше укреплялась.
Англия стала видеть в Германии ту державу, которая вследствие своей чрезвычайно быстрой индустриализации приобретала такое большое торговое и общеполитическое значение, что она начала уже меряться силами с самой Великобританией… Разумеется, Англия стала далее думать о том, чтобы использовать в борьбе против Германии абсолютно всех возможных союзников, какие только могли в военном отношении пригодиться для этой цели…
Англия вовсе не заинтересована в том, чтобы Германия совершенно исчезла с географической карты Европы. Напротив, как раз ужасное крушение Германии, пережитое ею в ноябрьские дни 1918 г., создало для британской дипломатии совершенно новую ситуацию, которую раньше никто не считал правдоподобной.
В течение четырех с половиной лет британская мировая империя вела войну против мнимого перевеса одной определенной колониальной державы, т.е. Германии. И вот внезапно разражается катастрофа, которая угрожает вообще стереть с лица земли эту державу. Германия внезапно обнаруживает такой ужасающий недостаток самого элементарного инстинкта самосохранения, что в течение каких-нибудь сорока восьми часов все европейское равновесие нарушено. Совершенно неожиданно создается новое положение: Германия уничтожена, и самой сильной континентальной державой становится Франция… Полное уничтожение Германии как крупного государства на Европейском континенте входило только в интересы противников Англии… Франция захватила инициативу в свои собственные руки и могла теперь диктовать свою волю другим…
В действительности Англия не достигла тех целей, которые она ставила себе в войне. Ей не удалось добиться такого положения, чтоб ни одно из европейских государств не поднялось выше определенного уровня. Напротив, теперь такая опасность для Англии стала еще более реальной, лишь с той разницей, что этим государством является не Германия, а Франция… Франция является самой могущественной военной державой на континенте…
Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую гегемонию на Европейском континенте. Таков общеполитический итог,,.
Английская традиционная политика требовала и требует известной балканизации Европы; интересы же современной Франции требуют известной балканизации Германии.
Желание Англии было и остается — не допустить, чтобы какая бы то ни было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для чего Англии необходимо, чтобы силы отдельных европейских государств уравновешивали друг друга, В этом Англия видит предпосылку своей собственной мировой гегемонии.
Желание Франции было и остается — не допустить, чтобы Германия стала действительно единым государством с единым крепким руководством, для чего она систематически поддерживает идею превращения Германии в конгломерат мелких и мельчайших государств, чьи силы взаимно уравновешивают друг друга, И все это при сохранении левого берега Рейна в своих руках, В такой системе Франция видит главную предпосылку своей собственной гегемонии в Европе, Цели французской дипломатии в последнем счете идут вразрез с целями и тенденциями британского государственного искусства.
Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет прийти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией. Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать нам понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении Германии, Напротив, теперь с каждым годом английская политика все больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится все сильнее».
Цена сговора с Гитлером
Хотя рассуждения эти Гитлер адресовал политическим деятелям Англии, его помыслы не были чужды и французам. И те и эти, приняв демагогию середины 1920-х годов за промысел божий для второй половины 1930-х, стали пособниками германского фюрера. Сговор по умолчанию обязывал Гитлера блюсти неприкасаемость границ и колониальных владений западных держав, те же, в свою очередь, позволили агрессору умножать свои силы за счет «малых стран», чтобы завоевать «жизненное пространство» в Восточной Европе.
Не возражали против такого хода событий и правящие круги в США.
Германию Запад считал главной ударной силой против революционного движения в Европе, против Советского Союза.
За этим первым триумфом в политике последовал второй — аншлюс Австрии (март 1938-го), сначала расчленение (29 сентября — начало октября 1938-го), а затем ликвидация Чехословакии (март 1939-го) как европейского государства, после чего еще через полгода Англия и Франция уступили Гитлеру Польшу (сентябрь 1939-го). Один Бог знал, какого ненасытного зверя они вскормили. Так «западные демократии» надеялись обеспечить вермахту инерцию для движения в направлении Советского Союза и прибалтийских стран — Литвы, Латвии, Эстонии. Их планы нарушил советско-германский договор о ненападении, подписанный 23 августа 1939 года.
А каков итог?
Пособники и провокаторы агрессии против Восточной Европы стали жертвами своей же провокации. С 9 апреля по 24 июня 1940 года гитлеровская Германия при поддержке фашистской Италии подчинила Данию, Норвегию, Люксембург, Голландию, Бельгию, Францию. С 6 по 29 апреля 1941 года — Югославию и Грецию. С 20 мая по 1 июня — остров Крит.
Европа покорилась Гитлеру Теперь ему противостояла одна Англия, защищенная широкими проливами.
О таком триумфе кайзер (император) Вильгельм II не мог даже мечтать.
То, что не удалось Вильгельму II за четыре года Первой мировой войны, несмотря на величайшее напряжение всех сил и огромные жертвы, Гитлер совершил за несколько недель, только в более крупных масштабах.
24 июня 1940 года, в день капитуляции Франции, бывший Верховный главнокомандующий и бывший кайзер Вильгельм II, доживавший свой век в поместье Дорн провинции Утрехт в Нидерландах (умер 4 июня 1941 года), прислал Гитлеру телеграмму: Вильгельм поздравил фюрера с «огромной победой».
Бывший ефрейтор и здравствующий германский фюрер Адольф Гитлер исправил ошибку бывшего Верховного главнокомандующего и бывшего германского кайзера.
Почему Германия — главная ударная сила
Против кого готовилась воевать Германия с приходом Гитлера во власть над немецким народом, явствовало из меморандума гитлеровского правительства участникам международной экономической конференции в Лондоне в июне 1933 года. В нем содержался призыв общими усилиями добиться ликвидации «революции и внутренней разрухи, которые нашли свою исходную точку в России». В том же меморандуме была заявлена претензия на захват русских земель для расселения на них немцев.
Эти намерения не только не смутили английское правительство, а, напротив, усилили его благоволение к нацистскому режиму в Германии. Стараниями британской дипломатии при участии нацистов в феврале 1935 года были сорваны продолжавшиеся более года переговоры о заключении Восточного пакта — надежной основы для организации защиты мира, системы коллективной безопасности в Европе, предложенной правительством СССР еще в декабре 1933 года.
Усиление угрозы германской агрессии заставило правительство Франции вернуться к этому проекту советского правительства, и 2 мая 1935 года, после некоторых колебаний, оно подписало с СССР договор о взаимной помощи. Его подписание явилось крупнейшим событием международной жизни того времени. В результате укрепилось военно-стратегическое положение Франции в отношении Третьего рейха, который оказался перед фактом войны на два фронта, если Германия напала бы на Францию или СССР.
Многим казалось тогда, что основы безопасности в Европе еще более упрочились, когда через две недели, 16 мая, был подписан советско-чехословацкий договор о взаимной помощи.
Однако на деле всякие «договоры о взаимопомощи» устарели, когда в правящих кругах Англии, Франции и США увидели в Германии и Японии главную ударную силу, готовую сокрушить Советский Союз. Это и предопределило цели и содержание их новой политики, известной как «умиротворение» агрессора.
На самом же деле политика «умиротворения» являла на практике курс на поощрение агрессора с роковыми последствиями для народов Европы и мира. Она позволяла под благовидным предлогом так называемого «умиротворения» сговориться с гитлеровской Германией за счет СССР и государств Центральной, Восточной и Юго-восточной Европы. В ее проведении главную роль играли США, Франция и Англия. Последняя была творцом этой политики.
В обстановке 1930-х годов политику «умиротворения» агрессора оправдывали как якобы «единственный путь» предотвращения войны и сохранения мира. Ее активные проводники — премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен (1937–1940) и премьер-министр Франции Эдуард Даладье (1938–1940) — нагло обманывали народы, когда утверждали, что идут на уступки агрессору ради сохранения мира, и возражали против «использования силы», способной остановить все более наглевшего германского агрессора. Предшественники обоих премьеров — Пьер Лаваль во Франции, Стенли Болдуин в Великобритании — не препятствовали введению в Германии всеобщей воинской повинности в 1935 году и ее вооружению. Вступление немецких войск в Рейнскую демилитаризованную зону в марте 1936 года почти вся английская буржуазная печать оправдывала как «возвращение немца в свой собственный дом», хотя на деле это было возвращение Германии ее важнейшего стратегического военно-промышленного региона.
