Приехав в Сид, я оставил дам в отеле и отправился сдавать машину. Владелец «Фиата» встретил меня мрачной физиономией. Вся его любезность свелась к тому, что он сам распахнул ворота и жестом показал — «заезжай!» Машина-малышка послушно завернула в узкий дворик. Мне даже показалось, что и руль крутить не обязательно. Она слушается турка на расстоянии.

Хозяин завел меня в свой «офис» — застекленную веранду, включил кофеварку и принялся тщательно изучать автомобиль, начав от салона, и убедившись, что чехлы на месте, нырнул под капот с головой. Я чувствовал себя без вины виноватым. Даже не удивился бы, предположи он, что я специально забросил резину в бак.

Хрипло играл радиоприемник. Протяжные восточные мелодии сменились выпуском новостей. Диктор местной станции тараторил взволнованно. Внезапно турецкая речь сменилась русской. Сообщение в экстренном выпуске касалось похищения самого ценного экспоната археологического музея в Анталье.

За помощь следствию и находку экспоната страховая компания назначала серьезную денежную премию — в эквиваленте около четверти миллиона долларов.

— Логично, — решил я, — зачем компании платить миллионную страховку за Венеру? Лучше активизировать поиски, подняв на ноги местное население и туристов, а потом выплатить премию. И по-русски они правильно дали объявление, если кто и видел что подозрительное, то это туристы.

Странным образом весь наш отдых в Анталье не заладился с самого начала, а потому я был готов к новым неприятностям. Владелец вернулся в «офис» еще более мрачным, чем встретил меня, бросил взгляд на ксерокопию моего паспорта. Я уже готовился к худшему.

— Извините, — это слово абсолютно не вязалось с выражением его лица, — вы понесли убытки, и я готов вернуть вам сумму за прокат машины.

Возле меня оказались замасленные мелкие купюры. Подобной щедрости я не ожидал. Два последних дня жизнь учила меня другому отношению турок к деньгам.

— Вы уверены? — несколько нервно поинтересовался я.

— Деньги за отель я не могу вам компенсировать. Вряд ли мой брат выдал вам чеки за ночь.

— Естественно.

— Если у вас нет претензий ко мне…

Я сложил купюры, все, кроме одной:

— Это вам за хорошую работу.

Дел у меня тут больше не было. Разочарование в человечестве сменилось верой в него. Не все измерялось деньгами, даже на турецком курорте.

В отеле первым делом я заглянул к Юле. На гроб уже смотрел вполне спокойно, как на мебель.

— Никита, — она намеренно не называла меня так, как Оля, а только полным именем, — окно было приоткрыто — такое ощущение, что тут кто-то был без меня.

— Может, ты сама забыла закрыть или горничная? — предположил я.

Круглова продолжала принюхиваться, морщилась:

— Мне кажется, пахнет какими-то гадкими духами…

— Тебе чудится, у женщин бывают не только слуховые и зрительные, но даже осязательные галлюцинации. Богатое воображение. Одно из двух: или окно было открыто, или пахнет духами.

— Может, ты и прав.

— Твой турок звонил? Ну, насчет гроба для выставки погребальной атрибутики? Ты не думай, меня он абсолютно не смущает… Но я хотел бы знать, когда ты вернешься с выставки. — Мне в самом деле не хотелось надолго упускать ее из вида.

— Странно, но он еще не звонил, хотя и обещал. — Юля взяла мобильник, зашелестела записной книжкой.

Я тактично вышел на лоджию. Юля не делала секрета из своего звонка. И хотя я слышал только ее реплики, смысл разговора стал ясен как божий день. Турок рассыпался в извинениях — мол, он крайне занят, пусть Юля наймет машину, носильщиков и привезет гроб на выставку, мол, он все оплатит и еще сверху денег даст.

Это был шанс вновь проявить себя. Тем более что в глазах Юли читалось отчаяние.

— Мне еле удалось уговорить администратора, чтобы гроб поместили в номер, — всхлипнула она. — И я пообещала, что никто из постояльцев его не увидит. А теперь…

— Я тебе помогу, — великодушно предложил я.

— Оля не будет против? К тому же тебе придется сопровождать меня до самой выставки.

— Я самостоятельный мужчина, а она всего лишь моя сестра.

— Но ты хотя бы предупреди ее.

— Это обязательно сделаю.

Оли в номере не оказалось, ушла на море. Наверное, не хотела мешать моему новому роману. Пришлось писать ей записку. Название городка, куда следовало доставить гроб на выставку, я бы не рискнул выговорить, пришлось на всякий случай записать — продублировать его латинскими буквами. Но Юля уверила меня, что ее шеф-турок произносит название, как Гюндокду.

Нести гроб по гостиничному коридору — значило пугать людей. Да и хозяева гостиницы вряд ли были бы довольны. Нанимать для таких целей носильщиков — тоже не лучший выход…

— Ты будешь караулить, а я его подтащу к грузовому лифту.

Юля выглянула в коридор и шепотом произнесла:

— Никого.

Я подналег, гроб, установленный на каркас из трубок с колесиками, затарахтел по керамическим плиткам. Мне казалось, что весь отель должен стать на уши от этого страшного звука. Но обошлось. Гроб на колесиках вильнул в карман с грузовым лифтом, на площадку пожарной лестницы. Юля пробежала и остановилась возле меня, тяжело дыша. Створки лифта разошлись.

— Черт, я так и не нашла, куда-то запропастился хитроумный ключик, которым заворачиваются запоры на крышке.

— А тебе он нужен? Кого-нибудь упаковывать придется?

— Вообще-то надеюсь, что нет. Но вдруг у моего турка такого тоже не найдется? А как мы с гробом выйдем на улицу?

— Внизу я видел пустые картонные коробки из-под мебели.

Все образовалось на удивление быстро. Гроб, замаскированный коробками, уже стоял внизу — в хозяйственном дворике отеля. Правда, пока я таскал его, дважды из кармана у меня выпадал мобильник. Когда же выпало и портмоне, моя новая подруга не выдержала.

— Дай сюда, — не по годам строго сказала Юля, — еще потеряешь, — и положила мою собственность в свою сумку формата «А4», где похрустывали в пластиковой папке документы на гроб.

Никто из обслуги на нас не обращал ни малейшего внимания. Ни прислуга, ни портье ничего не видели. Курортников мы не повстречали — все на пляже.

У ворот скучал местный водитель грузовичка, который привозит в ресторан продукты. Водителю я, конечно же, не стал сообщать, что в огромном картонном ящике. Иначе цена доставки выросла бы как минимум впятеро.

— Мебель, — коротко охарактеризовал я груз.

Картонная коробка стала в кузов.

— Спасибо, без тебя я бы и не знала, что делать, — во взгляде Юли читалась искренняя благодарность.

Я еще колебался, стоит ли ехать. В конце концов, Юлю я знал не так уж и долго. Да и гроб на поверку оказался не таким уж и распрекрасным, как она его рекламировала — не такой дорогой, как было объявлено: ни красного, ни сандалового дерева — лишь пластик, ламинированный под ценные породы. Но, в конце концов, какое мне до этого дело? Меня интересовала Круглова, а не ее профессия. А предложение поехать вместе звучало заманчиво. Выставка продлится пару дней, а для Юли уже заказан номер, в котором, конечно же, будет стоять двуспальная кровать! Да пусть себе и односпальная! И все же я примерный брат. Позвонил Оле и доложил обстановку.

— Делай как хочешь, — миролюбиво объявила она, — ты из той породы мужчин, которых женщины очень легко используют в своих интересах. Не эта, так другая. Пусть уж будет Юля.

— Она не обиделась, что ты ее оставляешь одну? — поинтересовалась Юля.

— Что ты, совсем наоборот. Из-за меня она не может найти себе хорошего друга.

Заурчал двигатель старенького грузовика, и мы с Юлей отправились в его кабине навстречу своему будущему двухдневному счастью. С большей охотой я сам сел бы за руль, чтобы нам никто не мешал. Но куда прикажете подевать водителя-турка?