С того момента, как я выставил Юлю живой приманкой на шоссе, прошло минут десять. Всего две машины прошелестели по асфальту за это время. Но, наверное, в них ехали мужья с женами — никто не остановился. Я все еще ломал себе голову — не знал, как поступить. Мой любимый швейцарский перочинный нож, еще один подарок Оли на день рождения, идеально подошел к мудреным запорам гроба. Но тут послышался вой полицейской сирены… Надо мной по-прежнему возвышалась одиноко стоящая скала в два человеческих роста с плоской вершиной — перст Божий. Я надеялся, что мне удалось правильно разгадать этот знак свыше.

Еще раз, теперь уже ближе, взвыла полицейская сирена, тревожно полыхнули мигалки, взвизгнули тормоза. Не хватало только, чтобы Юлю забрали по подозрению в проституции в такой судьбоносный момент! А что еще мог подумать полицейский, увидев ее голосующей на шоссе в такое время? Я поспешил на помощь, бросив гроб на произвол судьбы.

Ситуация оказалась сложнее, чем я думал. Рядом с Кругловой остановился не только полицейский «Рено», но и тот самый, удравший от нас грузовичок. Реконструкция событий стала ясна для меня как божий день. Водитель-турок наверняка сообщил о русских мафиози в участок и привел полицию на то самое место, где выбросил гроб.

Водитель издалека все еще опасливо показывал на Круглову пальцем, а полицейский уже пытался добиться от Юли — куда же пропал гроб? Усталость или еще что-то другое подорвало нервы сотрудницы ритуальной конторы. Она могла лишь плакать и показывала рукой в кусты, из которых очень кстати я показался в этот момент. Мне и предстояло спасать безнадежную ситуацию. Не знаю точно, что крикнул водитель полицейскому по-турецки, но наверняка сообщил ему, что гроб с живым человеком мы уже успели закопать. А потому полицейский держал руку на расстегнутой кобуре.

— Это досадное недоразумение, — растянул я губы в приветственной улыбке, но на всякий случай поднял руки и растопырил пальцы.

— Оставайтесь на месте, — посоветовал полицейский по-английски, — и держите руки над головой, чтобы я их мог видеть.

Пришлось повиноваться.

— Где ваш гроб? — прозвучал вполне ожидаемый вопрос.

— За кустами. Никто не останавливался, и мы решили… это вообще-то и не гроб, а выставочный экспонат, — турок-водитель, надеюсь, честно и без купюр перевел меня на турецкий.

Лоб полицейского наморщился.

— Мафия, — прозвучало из уст водителя всеобъемлющее слово.

И тут, к счастью, пришла в себя Юля, ее, как представительницу слабого пола, полицейский опасался меньше, чем меня, и она имела шанс достучаться до его черствого сердца.

— В грузовике осталась моя сумочка, там документы на гроб… — голос ее срывался от волнения, — меня в этом, как его… в Гюндокду ждут.

Водитель принес из кабины сумочку, и недоразумение было быстро улажено. Правда, Юля говорила полицейскому не совсем то, что мне, но в основном версии доставки гроба в Турцию совпали. Я не стал вмешиваться, разночтения следовало обсудить с Юлей, оставшись с ней наедине. Мои подозрения, как хотелось верить, тогда, возможно, и развеялись бы.

Полицейский даже позволил себе посмеяться. Водитель вовсю извинялся перед нами и пообещал довезти груз и пассажиров по назначению.

— Я могу вас успокоить, — предложил я, — прямо при вас я открою гроб, и вы убедитесь, что он пуст.

Турок задумался.

— Ну, если вы предлагаете…

— Но сперва его стоило бы вынести на дорогу, — добавил я «домашнюю заготовку».

Втроем, я, водитель и полицейский, продрались через колючие заросли и легко вытащили гроб на обочину.

— Можете не стараться, я и так понял, что он пуст, — махнул рукой полицейский.

— Я хотел бы его открыть при вас, — продолжал настаивать я, поглядывая на Юлю.

Круглова никак не реагировала на мои слова. Она отошла в сторонку и созванивалась со своим турком-гробовщиком.

— Уже поздно, и не стоит терять времени, — посоветовал полицейский, — я все равно еду в ту сторону и могу сопроводить ваш странный груз до самого поселка. Места там не лучшие, без меня можете и заблудиться.

— Да… да… — тараторила в трубку Юля, — ничего страшного, выставочный образец в полном порядке, просто машина сломалась, и пришлось ждать, пока отремонтируют, мы уже выезжаем… почему не звонила? — И с этим вопросом Круглова справилась легко, как и каждая женщина, попросту соврала: — Да тут между гор место такое, роуминга нет. Сейчас и приедем. Ждите. Да, и мой помощник приедет — Никита Кирсанов.

Не очень приятно слышать, как девушка, которой ты до последнего времени доверял, напропалую врет, пусть даже и работодателю. Хотя понять ее я мог. Зачем ей, как экспедитору груза, сообщать подробности заказчику, если гроб совсем не пострадал. Зачем ей наживать лишние неприятности?

Полированный красавец утвердился в кузове. Наш кортеж тронулся с места.

— Шутники вы, русские, — осклабился водитель грузовичка.

Юля устало прикрыла глаза и ничего не ответила. А я неотрывно смотрел на маячившую впереди нас полицейскую машину, осторожно протянул руку и вытащил из сумочки Кругловой свой мобильник. Глянул на экран. Батарея успела разрядиться. Вот черт! Собирался же перед отъездом купить новую, да все было некогда, забегался, подбирая «хвосты» по денежным заказам, А теперь и зарядник забыл с собой взять.

Юля открыла глаза:

— Позвонить хочешь? Возьми мой.

— Нет, просто так смотрю, время проверяю.