Я привык иногда не спать ночами. Работа такая. Срочный заказ, когда приходится засиживаться до рассвета за компьютером, измышляя очередную родословную нетерпеливому заказчику. Ну, жил же человек без нее, и вдруг ему безотлагательно требуется бумага, удостоверяющая благородное происхождение. Лишь бы платил! Могу бодрствовать, когда темно, могу спать, когда ярко светит солнце. Главное, набрать нужное количество часов. Но есть период суток, когда глаза слипаются сами — рассвет. Если не заснул до него, а пересидел, то потом уснуть будет невозможно.

Мы стояли в коридоре второго этажа гостиницы. Было такое впечатление, что мы вообще единственные его постояльцы. Восходящее солнце золотило истертый пол, стены во влажных потеках. Гостиница по комфортабельности вполне могла украсить один из райцентров в российской глубинке. Но именно поэтому она и была до умиления «живой».

Беседа с Фатихом обнадеживала. Пронырливый турок вполне мог выполнить то, что обещал. Может, я и поступил глупо, не признавшись полиции на шоссе, что обнаружил в гробу похищенную скульптуру, но я почему-то продолжал верить Юле — она здесь ни при чем, ее саму подставили. Вот только кто?

Сестра строго смотрела на меня.

— Юля, подожди немного, я должен поговорить с Олей.

— Как хочешь, — упавшим голосом ответила Круглова, — теперь мы скованы одной цепью.

Мы с Олей прошли в конец коридора к приоткрытому окну, за которым виднелся кусочек моря, обветшавшее промышленное строение и плоская крыша жилого дома.

— Оля. Я верю Юле, она не виновата, — произнес я, стараясь придать голосу как можно больше уверенности.

Сестра улыбнулась:

— Ты меня не перестаешь удивлять.

— Ты улыбаешься, словно змея. Мне кажется, что еще немного, и высунешь раздвоенный язычок-жало. А потом зашипишь: ш-ш-ш-шь.

— Змеи вообще не улыбаются. А твоя наивность граничит с идиотизмом. Почему-то все стервы действуют на тебя гипнотически. Или напомнить тебе о твоих прежних романах?

— Она не виновата. — Я нервно обернулся.

Юля терпеливо дожидалась, пока мы с сестрой выясним отношения.

— Она была в гостинице до нас, подбросила альпинистское снаряжение и твою барсетку в номер. Если бы полиция обнаружила этот набор, то сомнений бы не осталось — это ты украл Венеру из музея. Какие доказательства тебе еще нужны? Она тут бы-ла до нас, — произнесла сестра по складам, словно втолковывала прописную истину годовалому ребенку.

— Ты веришь портье? — не выдержал я.

— Он, конечно, не образец в смысле пристойности и неподкупности, но и у него есть профессиональная мораль. Напраслину возводить не будет.

— Ребята, — Юля подошла к нам, — у меня хороший слух, а говорите вы обо мне. Я и сама теряюсь в догадках. А потому при всем желании не могу объяснить некоторых вещей.

— Не могу или не хочу? — прищурилась Оля.

Солнце уже начинало пригревать, хоть и было еще очень рано. Я зевнул.

— Спать хочется. Разберемся позже.

— Нет уж, — Круглова стала настойчивой, — меня обвиняете черт знает в чем. Надо во всем разобраться. И немедленно.

— А чем мы занимались до этого? — вяло запротестовал я, хотя и знал, что если женщина к чему-то стремится, то на полпути останавливаться не станет.

— Я просто физически не могла быть в этой зачуханной гостинице раньше. Вы же сами меня видели, мы же вместе путешествовали!

Оля задумчиво смотрела в окно.

— Тяжело возразить. Но портье тоже видел тебя!

— Пошли выяснять.

Я тяжело вздохнул и поплелся следом. Приблизившаяся было мягкая постель вновь отдалялась. Портье встретил нас обворожительной улыбкой — ровно на пятьдесят долларов.

— Что-нибудь еще? — он с готовностью подался вперед. — Только предупреждаю, фальшивых показаний полиции я давать не буду. Забыть о чем-то — это пожалуйста.

— Всмотритесь в меня внимательно… — Юля отошла на пару шагов от стойки: повернулась в профиль, анфас, словно была на опознании в полиции. — Так это я бронировала номер?

— Мы это делаем не для того, чтобы потребовать назад благодарность за услугу, которую вы нам оказали, — предупредил я, — нам нужен предельно честный ответ.

Портье щурился, морщил лоб, наконец произнес:

— Теперь смотрю и сомневаюсь. Может, вы, может, не вы. Но одежда была точно ваша, — голос его дрогнул. — Точнее сказать не могу.

— А если бы она, — Юля указала взглядом на Олю, — надела мое платье, нацепила парик, темные очки…

Портье развел руками.

— Спасибо, — я положил Оле руку на сгиб локтя, — он не уверен, значит, и ты должна сомневаться. Пошли наверх. Вот видишь, — ее и нас кто-то подставляет.

По дороге в номер сестра принялась подсчитывать убытки. Сумма возрастала с каждой пройденной ступенькой:

— Мне пришлось заплатить за водный мотоцикл, за то, что за ним присмотрят, за номер в гостинице, хотя в Анталье нас ждут оплаченные номера, взятка портье… Ничего себе отдых получается! — Она на ходу достала блокнотик и вписала в него цифры столбиком.

— Я устал, будем спать, — я уже взялся за ручку нашего с Юлей номера, — спокойной ночи, вернее утра.

— Я вас одних не оставлю, — вцепилась в меня Оля. — Она тебя окрутит, ты ее воспринимаешь неадекватно. Она у тебя выпытает, куда ты спрятал статуэтку. И тогда прощай премия за статуэтку.

— Предлагаешь спать всем троим в одной кровати? — честно говоря, я был согласен и на такой вариант. Ноги после прогулочки по шоссе гудели, голова раскалывалась. О сексе я больше не помышлял. И, как понимал, Юля тоже.

— Мы с Юлей будем ночевать в вашем номере, ты в моем — один. Такой вариант устраивает всех? — Оля протянула мне ключ.

— Если Юля не против… — попытался вяло возразить я.

— Так будет спокойнее? — Круглова глянула на Олю.

— Так будет безопаснее, — ответила сестра.

Даже душ принимать не хотелось, но я пересилил себя. Пыль, налипшая на меня за день, ощущалась буквально кожей. Плохо пахнущая вода шла таким слабым напором, что даже не разбивалась на струйки. Полотенце внушало подозрения, что его не стирали, а просто высушили после предыдущего постояльца. Так мокрым я и лег в постель. Перегородки между номерами оказались такими тонкими, что мне поневоле пришлось слушать происходящее в соседнем номере. Женщины никогда не перестают удивлять меня. Оля с Юлей преспокойно мылись в одном душе — вещь для нормальных мужчин немыслимая. При этом они вполне мило болтали, словно и не были готовы несколько часов назад выцарапать одна другой глаза.

Я закрыл глаза в надежде, что сон еще не улетучился и можно поспать несколько часов. За стеной уже и мои женщины устраивались в постели. Судя по звукам, они беззастенчиво перебирали содержимое косметичек и обсуждали достоинства того или иного ночного крема. От кремов разговор плавно скатился к косметическому молочку, дезодорантам, духам и средствам для загара. Мило журчали голоса. Полная иллюзия, что беседуют две лучшие подруги. Под это журчание я и заснул. Слава богу, можно было не беспокоиться о подъеме. Батарея в моем мобильнике разрядилась настолько, что он вообще не подавал признаков жизни. Сам не проснусь — сестра разбудит.