Ценой отчаянных усилий мне удалось-таки содрать пластырь со рта. Естественно, я сразу же завопила, взывая о помощи.
И — чудо! Крышка сразу приподнялась, будто бы убоявшись моего крика. Однако то, что я увидела, заставило меня вздрогнуть и пожалеть о случившемся…
В косом луче фонаря мелькнули рыжие кудри и черные солнцезащитные очки. Маленький рот, накрашенный ярко-красной помадой, зло прошептал:
— Оклемалась, сучка…
Глаза не сразу привыкли к свету фонаря. А когда огляделась, то определила, что гроб стоит в каком-то подвале с низкими сводами. Ржавое переплетение водопроводных труб, острый запах плесени и влажной земли, двухосная тележка с длинной платформой в углу… Но больше всего поразили зеленоватые разводы на шершавом бетонном потолке — видимо, они напомнили мне трупные пятна.
Луч света пронзал фиолетовый полумрак. Овальное пятно зигзагообразно перемещалось по стенам и потолку. В желтом жидковатом свете хаотично плясали пылинки. Только теперь я заметила, что фонарь держит в руках бородатый турок, который так напугал меня своим ножом…
— Убежать хотела! — хмыкнула рыжеволосая гадина и, склонившись к бородачу, что-то прошептала ему на ухо.
Тот довольно хохотнул, словно насосавшийся упырь, и произнес короткую фразу по-турецки.
— Даже если бы тебе удалось прогрызть крышку гроба, ты все равно никуда бы не убежала, — пояснила гадина, явно стремясь изменить тембр голоса. — Двойные железные двери, замки и запоры… Да и куда тебе отсюда бежать? Твоему братцу теперь явно не до тебя!
— Руки развяжите, — мученически попросила я.
— Почему бы и нет? Можно и развязать, — неожиданно согласилась рыжая. — Только тебе от этого легче не будет.
Знакомый мне нож мгновенно перерезал путы. Я с удовольствием потерла затекшие запястья, инстинктивно попыталась подняться, но в этот момент острие ножа уперлось мне в шею.
— А вот подниматься тебе никто не позволил! — подколодной змеей зашипела рыжеволосая гадина.
— Вы хоть сами понимаете, что ваши действия преступны? — без особой надежды спросила я. — Вы понимаете, что рано или поздно вам придется за это отвечать? Полиция, следствие, суд…
— Будешь себя хорошо вести — когда-нибудь отпустим, — последовала реплика. — А если нет… Заколотим в гробу и утопим в море. Тут это запросто… И что характерно — никто не будет искать, даже твой братик.
— Что вы хотите? — спросила я упавшим голосом.
— А что можно от тебя хотеть? Венеру Анталийскую мы получим и так!
Турок, направив электрический луч прямо в мое лицо, сказал что-то мрачное. Рыжая кивнула, перевела:
— Не делай глупостей. Тогда точно в живых останешься. И вообще — что-то мы с тобой слишком много разговариваем… Надо бы тебя закрыть до поры до времени.
Турок, нехорошо ухмыльнувшись, взял крышку и накрыл гроб. Металлическое повизгивание заворачиваемых винтов, короткие реплики по-турецки…
И тут я почувствовала, что гроб поднимается, и через пару минут ощутила, что меня куда-то везут. От внезапной духоты мне вновь сделалось плохо, и я потеряла сознание.
Очнулась я от странного звука, напоминающего морской прибой. Да и воздух отчетливо доносил запах водорослей и рыбы. Несомненно, я была или на берегу, или на борту какого-то судна. Как знать, может быть, эта рыжая негодяйка решила-таки исполнить свое обещание и утопить меня прямо в гробу?
Застрекотал двигатель — наверняка лодочный. Стало прохладно. Вне сомнения, я была на борту катера, шедшего в открытое море.
И тут очень некстати вспомнились «Мифы и легенды Древней Греции», которые я читала на пляже. Харон, перевозчик душ в Царство теней, транспортировал клиентов через подземную реку Стикс в ладье. Правда, не в моторной и наверняка не в гробу. И уж гуманный перевозчик совершенно точно не обещал несчастным душам то, что посулила мне рыжая.
Вслушиваясь в пулеметную дробь мотора, я неожиданно поймала себя на мысли, что с удовольствием променяла бы этот катер на Харонову ладью…